Улица. Скамейка. На скамейке сидит Невеста без противогаза. Она задумчиво смотрит перед собой – в зал, любуется чем-то. Вокруг возбужденно суетится потерявший дар речи Пыдрывник , который что-то нечленораздельно вскрикивает и показывает рукой туда, откуда…
Слышится шум большого города. Сигналы машин, людские голоса, музыка, мигают отсветы далеких огней. Все в точности так, как было, когда на этой скамейке сидели Однорук-мл. и Невеста. Только теперь это не наваждение или мечты. Теперь это по-настоящему. Звуки и огни не пропадают. Город изменился. Ожил.
К скамейке подходят Однорук-мл. , Шаман и Загребун в защитных костюмах и противогазах. У Шамана из противогаза выпадает стекло-окуляр.
Шаман. Великий Пердимонокль!
Загребун. Пердимонокль!
Пыдрывник. Пердимонокль!
Они смотрят на Однорука-мл. Тот молча садится на лавочку рядом с Невестой. Смотрит туда же, куда и она. За него отзывается…
Шаман. Пердимонокль!
Однорук-мл. снимает противогаз.
Однорук-мл. Это что?
Невеста. Перемены. Город меняется. Все меняется.
Однорук-мл. Изменитель? Дело в нем?
Невеста. Да. Его надо было взорвать раньше. Тогда все прошло бы быстрее.
Однорук-мл. Но как? Почему?
Невеста. Не знаю. И не хочу знать. Какая разница? Красивый город, правда? Живой. Так ведь лучше?
Однорук-мл. Лучше. Так лучше. Гораздо.
К скамейке подтягиваются Однорук-ст. , Одноручка и Хромоножка . Все они тоже в защитных костюмах и противогазах. Они становятся за скамейкой, смотрят на город.
У Однорука-мл. вдруг появляется отсутствующая левая рука. Рука продирается сквозь заплату на защитном костюме. Однорук-мл. в шоке. Рука ощупывает Однорука-мл., скамейку, сидящую рядом Невесту. Рука познает мир. Однорук-мл. смотрит на руку. Он напуган.
Однорук-мл. Это… рука?
Невеста. Рука. Твоя.
Однорук-мл. Еще одна?
Невеста. Еще.
Однорук-мл. Но две руки… Это так много.
Невеста. Две – это нормально. Ты просто не привык. Но ты привыкнешь. Обязательно.
Однорук-мл. старается отстраниться от собственной руки.
Однорук-мл. Почему ты так думаешь?
Невеста. Мир меняется. Мы тоже должны измениться и привыкнуть к переменам.
Однорук-мл. Шаман говорил, что перемены к худшему.
Невеста. Твой Шаман врал. Ему нечего было менять и незачем было меняться. Ему хорошо было, как было. Его все устраивало. А тебя?
Однорук-мл. Так мне нравится больше.
Однорук-мл. осторожно гладит свою новую руку. Рука гладит по голове его самого.
Метаморфозы происходят и с остальными. Люди-мутанты на глазах обретают «нормальность». У Однорука-ст. и у Одноручки из-под защитной одежды тоже «вырастают» недостающие руки. Перекошенный Пыдрывник распрямляется. Загребун стряхивает с себя пятерни-лопаты, словно огромные перчатки (по сути, они таковыми и являются). Под ними у него обнаруживаются обычные человеческие руки. Хромоножка избавляется от длинной ноги и костылей. Теперь у нее стройные, красивые, одинаковые ноги. С плеч Шамана падают две лишние противогазные головы.
Шаман. Пердимонокль!
На этот раз ему никто не отвечает. На него никто даже не смотрит. Шаман мечется между мутантами, переставшими быть таковыми. Кричит – то угрожающе и требовательно, то умоляюще.
Шаман. Пердимонокль! Пердимонокль! Пердимонокль! Пердимонокль! Пердимонокль! Пердимонокль!..
Люди снимают противогазы. У всех под резиной – НОРМАЛЬНЫЕ красивые лица. Нет больше никаких язв, нарывов и пятен. Бывшие мутанты завороженно смотрят на город.
За скамейкой проходит Трехрук, волоча по полу оторванную третью руку. Он тоже без противогаза и совершенно нормальный.
Последним противогаз снимает Шаман. У него обычное лицо, только на носу – большая уродливая бородавка.
Шаман (обреченно). Пер-ди-мо-нокль! Чтоб его!
Шаман отшвыривает противогаз в сторону.
Занавес