Бурцев повернулся к гауптштурмфюреру. Уставился на ствол «Вальтера», направленный точнехонько в смотровую щель. Отметил, что за спиной эсэсовца маячит Джеймс. Брави, как всегда, выбрал самую удачную позицию: и кольтэлло приставить к горлу офицера можно, и прикрыться немцем. Но нож свой Джеймс из рукава пока не вытряхивал. Значит, не все так плохо.
— Он должен был умереть, — пророкотал Бурцев.
Окровавленный меч указал на крестоносца.
— И он тоже.
Красная капля сорвалась с выщербленного острия на черный балахон медиума.
— Сдайте оружие, фон Хохенлох! — потребовал гауптштурмфюрер.
Ладно… Спрятать ухмылку под шлемом было не трудно. Можно и сдать. Пока за спиной эсэсовского офицера стоит брави с кольтэлло — это запросто. А уж брави не предаст. «Хранители Гроба», угрожающие Святому Престолу — не тот враг, с которым захочет поладить папский шпион.
Бурцев театральным жестом швырнул клинок к ногам немца. Процедил презрительно:
— Такова, значит, ваша благодарность, брат во Христе?!
— Благодарить? Вас? — нахмурился гауптштурмфюрер. — За что?
— А кто, по-вашему, только что спас гроссмейстера-рейхсфюрера от коварного убийцы. От посланника Красноармейских орд.
— От кого — от кого?
— От мага, чье имя Полковник Исаев.
— Это…
Гауптштурмфюрер в изумлении воззрился на тело фон Хохенлоха. Подошел к убитому ближе. Джеймс неотступной тенью проследовал за эсэсовцем. Встал рядом. На расстоянии вытянутой руки. На расстоянии удара.
— Так это и есть полковник Исаев? Вы уверены?
— Я увидел его впервые два года назад. На Кульмском турнире. И в Иерусалиме узнал сразу.
— Но почему? Как он здесь очутился? — эсэсовец запутывался все сильнее, пытаясь найти рациональное объяснение услышанному.
— Как — мне неизвестно. Чудеса — это по вашей части. Я знаю только, что, воспользовавшись суматохой в Святом Городе, этот человек выдал себя за меня.
— Невозможно!
— Тем не менее, это случилось, — продолжал заговаривать зубы Бурцев. — Если бы мне не помог благочестивый Хранитель Гроба брат Рудольф…
— Стоп! А это кто? — эсэсовец склонился над телом медиума.
— Не имею представления, — ответил Бурцев. — И желания выяснять — тоже. Вероятно, слуга или помощник негодяя.
Немец сбросил с разрубленной головы располовиненный капюшон, повернулся к Джеймсу:
— Знаешь его?
— Найн. — ответил брави. Коротко. И честно.
В самом деле, откуда Джеймс Банд мог знать сотрудника эзотерической службы СС?
— Ладно, — задумчиво проговорил офицер. — Разберемся. И все проверим.
Гауптштурмфюрер сунул «Вальтер» в кобуру, поднял меч Бурцева. В другую руку взял клинок фон Хохенлоха.
— Я должен встретиться с вашим гроссмейстером, — напомнил Бурцев.
— Встретитесь, господин фон Хохенлох. Обязательно встретитесь, как только хм… наш гроссмейстер сочтет нужным. Он сейчас занят. Там… — немец кивнул на запертую решетку. — в камере допросов…
Очень хорошо! Можно сказать, цель почти достигнута.
— … господин рейхсфю… э-э-э… гроссмейстер беседует там с пленницей, обладающей ценной, очень ценной для нас информацией. До конца допроса он приказал его не беспокоить. Нет, я, конечно же, доложу о вас. Но не раньше, чем вы расскажете все, что вам известно. Можете начинать прямо сейчас. Итак…
Бурцев шагнул к решетке. За крепкими стальными прутьями тянулся небольшой коридорчик. Глухие — ни окошка — стены. На противоположном конце коридора — одна-единственая дверь. Судя по всему, такая же массивная и звуконепроницаемая, как та, что запер за ними гауптштурмфюрер. Правда, в двери за решеткой имелось смотровое окошко для наблюдения за узником. Небольшое и наглухо закрытое металлическим щитком.
Там, там, там… Там должна быть Аделаидка! Слава Богу, топхельм громоздкой шапкой-невидимкой по-прежнему скрывал от окружающих его истинные чувства. Автоматчики охраны смотрели на обезоруженного рыцаря с любопытством и уже без опаски.
— Итак, фон Хохенлох, — поторопил гуптштурмфюрер, — вы утверждаете, что…
— Я пришел сюда говорить не с вами, — процедил Бурцев. — Мне нужно…
— Вы будете делать то, что нужно нам, магистр, — холодно перебил офицер. — Здесь не орден Святой Марии. Так что мой вам совет — не упрямьтесь. Я должен знать, ради чего прерываю важный допрос и отвлекаю господина рейхсфюрера.
— Но время!
— Мы находимся в таком месте, где время уже не является абсолютной категорией, господин фон Хохенлох. Время подождет.
Ох, и упертый же тип!
— Не подождет, — тряхнул топхельмом Бурцев. — Это важно. Очень. Речь идет об «атоммине», брат во Христе, и о «цайт-тоннеле»…
— Что-о-о?!
Тяжелые клинки в руках мешали гауптштурмфюреру. Эсэсовец бросил мечи. Металл грохнул о бетон.
— Что вам известно об «атоммине», фон Хохенлох?! Что вы знаете о цайт-тоннеле?! Откуда?!
«Вальтер» снова выскользнул из кобуры…
Прокол! А за базаром надо было следить, Васек! И думать! Вряд ли «Хранители Гроба» посвящали тевтонского магистра в тайну «атоммине». Да и «цайт-тоннель» тоже странновато как-то звучит в устах средневекового рыцаря… В старонемецком, наверное, и понятий таких нет.
— Джеймс, работаем!