Внезапно просыпаюсь. В моей комнате кто-то есть, возможно. Дверь я не закрывал на ключ. Здесь некого бояться.

Я осторожно встаю с кровати, одеваюсь. Мои вещи разбросаны по комнате, я их собираю, а после выглядываю в окно.

Регина сидит за столиком, курит. Она замечает меня и даёт знак, чтобы я присоединился к ней.

– Тоже не спится? – спрашивает она.

Я не говорю, что кто-то или что-то разбудило меня. Видимо, она заглянула ко мне в комнату, и я проснулся.

– Как видишь. – И закуриваю тоже.

Лёгким движением руки Регина откидывает волосы с глаз, поправляет причёску; делает глубокую затяжку. В полутьме огонёк сигареты ярко вспыхивает. Я замечаю, что девушка волнуется. Неосознанно, поправляя волосы рукой, она хочет мне понравиться. И тут я понимаю, что меня до странности трогает вся эта обстановка, в сущности, очень обыденная: я пришёл домой, уснул, а меня ждёт человек на улице, который доверяет и желает той же взаимности.

– Ты хочешь что-то мне сказать, Регина. Я вижу.

Она смотрит в мою сторону. Возникает пауза. В её взгляде чувствуется глубокое чувство. Но определить точно его я не могу. Может, это любовь, а может, просто, доброта. И я начинаю понимать, что сексуальность – понятие в общем более широкое и глубокое, чем просто красота. Это – притягательность. Сексуально желанной женщину могут сделать не только длинные ноги, но и острый ум, необычные внешние данные или даже неожиданные поступки.

– Я тебя хочу, Кирилл… И не только я…

Делаю затяжку, выпускаю дым.

– Не понимаю…

– Женя тоже хочет. Но ты не такой.

– Он?.. – я удивляюсь.

– Да, Женя гомосексуалист. Неужели ты ещё не догадался?

«ГОМОСЕКСУАЛИСТЫ ПРОТИВ ШАУРМИСТОВ».

– Теперь понятно… О его сексуальной принадлежности я не задумывался, – мне становится смешно. – Ха, как всё запутано и запущенно!

– Он мне рассказывал, что в прошлом году повстречал здесь свою любовь. Это был парень из Москвы. Они договорились встретиться в новом сезоне, но он не приехал. И, видимо, не приедет совсем. Любовь у него сочетается с образом моря, с этой самой бурной из всех стихий, потому что, по его словам, именно в море они занимались любовью…

– Хватит! Регина, эта тема разговора мне не нравится, – я повышаю голос, но тут же смягчаюсь. – Женя такой, какой он есть, лишь бы ко мне не приставал, а то, я вижу, у него есть такие замашки.

– Хорошо, больше не буду. Зато я знаю, Кирилл, чего хочешь ты, не смейся.

– И не думаю. С чего взяла, что я стану смеяться?

– Ты рад мне, – говорит она утвердительно и улыбается. Улыбка получается скромной. – Иногда нельзя упускать такую возможность. Я говорила, что медик. Ещё учусь. Прохожу практику.

Я подсаживаюсь ближе к Регине, пододвигаю пластиковое кресло, обнимаю девушку за плечи. На ней одет короткий, махровый халат.

– Хочешь сказать, что я не прав по отношению к тебе? – спрашиваю с некоторым сомнением.

– Сухарь – вот кто ты! И слепец!

– Правда?

– Истинная… Надо торопиться жить, понимаешь?

– Нет.

– А я понимаю. Потому что жизнь мимолётна… Буквально за несколько дней до приезда сюда во мне перевернулось что-то, потому что в клинике я соприкоснулась с реальностью, Кирилл…

– Что произошло?

– Ему было восемнадцать лет, и у него был муковисцидоз (наследственное заболевание), симпатичный такой мальчик. Он мне нравился.

– У тебя был секс?

– Нет, не шути так. Я серьёзно говорю.

– Ладно, я слушаю.

– По негласной договорённости, мы его оставили последним на утреннем обходе. Накануне лаборатория обнаружила в его крови бактерии, быстро размножающиеся в гное, которым наполнены лёгкие больных на последней стадии болезни. Они печально известны своей сопротивляемостью антибиотикам, могут размножаться даже на пенициллине. Когда такая ба

рия попадает в кровь, смерть становится неизбежной: сепсис, сердечная недостаточность, функциональные сбои во многих органах. Конец… – Регина тушит сигарету в пепельнице. – Обычно я не курю, Кирилл, – говорит она, – ты, наверное, заметил…

– И что дальше?

– Тебе интересно узнать, как умер пациент?

– Нет, конечно. Такие истории мне не нравятся. Но кажется, ты хотела сказать больше…

– Сегодня у меня плохая ночь, в другой раз я бы не стала об этом рассказывать. Но раз начала… После небольшой дискуссии шепотом в коридоре мы зашли в его палату. Я нервничала. Это был первый случай у меня, когда пациенту нельзя было помочь. Парень не спал, сидел в своей кровати. В палате было темно. Плакаты на стенах, отец спит, скрючившись, на кресле в углу. Пациент смотрел, как мы входим. Когда я увидела выражение его лица, моё беспокойство усилилось… Мне показалось, он, наверное, знает о своём приговоре… И мальчик практически не слушал то, что говорил главный врач. Потом возникла тишина. Он посмотрел куда-то мимо всех и спросил: «Я умру?» В его устах это не звучало вопросом. Ответ главного врача был так же бесполезен, как всё, что мы ещё могли ему предложить… Понимаешь, Кирилл, никому не нравится, когда слово «смерть» смотрит на нас. Мы можем завесить его чёрной тряпкой, закрыть экраном из медицинских аббревиатур, повернуться и уйти. Но слово останется, оно будет преследовать нас, как солнце днём, как луна ночью…

Очень странно слушать подобные речи. Регина – будущий врач. Это впечатляет. И то, как она говорит, у меня, правда, в голове не укладывается. Я бы не смог работать врачом. Никогда. Чужая боль заставляет страдать. Лишь извращенцы испытывают от боли удовольствие. Нормальному человеку придётся заглушить в себе боль, стать безразличным, чтобы помочь. А как же иначе?.. И я спрашиваю, не могу удержаться:

– А Рита кем работает?

Регина улыбается:

– Ты предсказуем, Кирилл, я ожидала от тебя этого вопроса. Она будущий педагог.

Я целую Регину. Она отвечает взаимностью, жадно и пылко. Моя рука проскальзывает под халат, нащупывает упругий сосок. Странный способ предложить себя избрала она, кажется. Но виноват в этом я сам, отвергая её ранее. Но она сумела найти ко мне подход. Добиться своего.

Я увожу Регину к себе в комнату.

В этот раз дверь закрываю на замок…

– Случайные половые связи не характерны для меня. Там, за стенами Республики. А здесь воздух пропитан сексом. Я не святоша, – говорит Регина и снимает халат, под которым ничего нет.

Лень. Кофе. И секс. Лучшие слова из четырёх букв. Мы целуемся, обнимаемся, переплетаемся, соприкасаемся, возбуждаемся, соединяемся…

Кто-то стучится в дверь.

Я сползаю с кровати, выглядываю в окно.

– Это Рита.

– Открой, – говорит Регина.

– Уверена?

– Впусти её.

Рита заходит в комнату, смотрит на меня. Я стою перед ней. Её взгляд опускается вниз. Я возбуждён, эрекция не исчезла.

Ожидаю всплеска ревности. Но этого ничего не происходит.

– Продолжайте, – говорит Рита спокойно. – Я хочу посмотреть.

Я занимаюсь с Региной любовью. И тоже наблюдаю за Ритой.

Она скидывает ночную рубашку, прижимается спиной к стене и начинает гладить себя между ног правой рукой, левой сжимая правую грудь. Со времён королевы Виктории английским девушкам внушали, что каждый раз, как женщина получает оргазм, мастурбируя, бог убивает котёнка.

В эту ночь я насчитал пять трупов невинных зверьков. Они умирали тихо, испуская воздух из лёгких чуть протяжно, стараясь не привлекать к своей смерти меня и Регину.

Затем Рита одевается и уходит, оставляя дверь нараспашку.

Я хочу закрыть дверь за ней, но Регина выкрикивает:

– Не останавливайся! Не останавливайся, ****ь! Глубже суй! Ещё глубже! – и мне кажется, что этим криком она может разбудить всех постояльцев Анны Васильевны (или, напротив, возбудить)…