В это самое время, когда в кабинете шефа разведки Квантунской армии шло совещание, к пристанционному городку Аньда, ютящемуся вблизи отрогов Большого Хингана в ста с лишним километрах к северо-западу от Харбина, мчался по гудронированной дороге пестро раскрашенный штабной лимузин. На заднем сиденье, откинув голову, спал доктор Лемке. Передряги минувшей ночи оставили заметные следы на его астматическом лице, которое даже после горячих компрессов все равно выглядело помятым. Как только машина выбралась за контрольно-пропускной пункт у выезда из Харбина, доктор Лемке, поклевав носом, погрузился в тяжелый сон.

В километре от станции водитель резко вывернул руль вправо. Доктора Лемке подбросило на сиденье, и он проснулся. Впереди был железнодорожный переезд, а дальше над всхолмленной равниной сияло неправдоподобно синее небо и по его краю лиловыми силуэтами возвышались горы.

За переездом гудрон сменился бетонкой, и минут через пятнадцать машина затормозила перед полосатым шлагбаумом.

У въезда на территорию полигона, окруженного высоким забором из трех рядов колючей проволоки, часовые и дежурный офицер долго и тщательно проверяли документы, прежде чем пропустить доктора Лемке в проходную. В сопровождении Мицубиси он направился к небольшому двухэтажному зданию из силикатного кирпича с квадратными окнами, забранными решетками.

Невысокого рота лейтенант с круглым лицом выбежал им навстречу.

— Меня зовут Масаоми Китагава, — с сильным акцентом, но на вполне приличном немецком языке представился он. — Генерал Исии просил извинить его, события последних дней лишили генерала удовольствия лично быть вашим гидом. Эту приятную обязанность генерал Исии возложил на меня, герр Лемке.

В японском языке отсутствует звук “л”, а потому вместо Лемке у лейтенанта Китагавы получилось Ремке.

— К эксперименту все готово, ждали только вас, — продолжал лейтенант. — Однако прежде чем пройдем на полигон, прошу вас заглянуть на минутку в это здание. Необходимо надлежащим образом экипироваться.

Через несколько минут все трое снов а вышли на свежий воздух. Однако теперь разве что только по росту можно было догадаться, кто из них Лемке, а кто Мицубиси и Китагава. Зеленые комбинезоны с капюшонами, надвинутыми на глаза, на руках — резиновые перчатки, ноги облегали сапоги с высокими голенищами, тоже резиновые.

В отдалении стояла группа людей, облаченных точно так же. К ним и подвел Китагава своих спутников.

— Доктор Китано и доктор Вакамацу, научные руководители эксперимента, майор Икари, начальник второго отдела, доктор Футаки, бактериолог, — поочередно представил лейтенант Китагава людей в неотличимо одинаковых комбинезонах.

Доктор Футаки что то громко сказал.

— Сейчас начнем, — перевел Китагава. — Погода самая благоприятная — ни дождя, ни ветра, — и температурные условия идеальные. К сожалению, такая погода здесь редкость. В последние дни нам мешали сильные ветры. Приходилось переносить сроки.

Лейтенант Китагава пригласил доктора Лемке осмотреть площадку, на которой, как он пояснил, будет проводиться запланированным эксперимент. Они завернули за угол здания и вскоре оказались на обширном пустыре. Доктор Лемке увидел изможденных людей, привязанных ремнями к вбитым в землю столбам. Они стояли полукругом на расстоянии нескольких метров друг от друга, обращенные лицами к столбам. Эти жалкие существа были закутаны с головы до ног в стеганые одеяла. Открытыми оставались лишь голые ягодицы.

— Мы позаботились, чтобы их жизни были вне опасности, — усмехнулся лейтенант Китагава. — Правда, после эксперимента они неделю–другую не смогут сидеть, но в их положении лежать полезнее, нежели сидеть.

— Что это за люди? — поинтересовался доктор Лемке.

— Китайские партизаны. Получили их несколько дней назад из жандармерии в Харбине. Есть среди них и женщина, вон она возле третьего столба.

Сзади послышался голос доктора Футаки.

— Нас зовут в укрытие, — пояснил Китагава. — Сейчас будет произведен взрыв.

Весь обслуживающий персонал и гости опустились в блиндаж и встали воле круглых окон, похожих на плотно задраенные иллюминаторы.

Доктор Китано подошел к пульту и дернул за рычаг. Лемке увидел, как взметнулась колышущаяся масса разворошенной взрывом земли. Испытательную площадку заволокла плотная завеса пыли и дыма. Люди, привязанные к столбам, исчезли из виду.

Доктор Лемке отыскал глазами лейтенанта Китагаву.

— Эксперимент завершен, — объяснил Китагава с неизменной улыбкой и все на том же не очень чистом немецком языке добавил: — Сейчас мы поднимемся наверх и пройдем к площадке. Однако прежде чем покинуть блиндаж, я хотел бы ввести вас в курс происшедшего.

Китагава подошел к пульту.

— Этот рубильник, — взялся он за рычаг, — подключается кабелем к бомбам, которые кладутся на испытательной площадке. Бомбы особые — фарфоровые, с минимальным количеством взрывчатою вещества. Их основной заряд — бактерии газовой гангрены. Бактерии вместе с осколками фарфора должны проникнуть в оголенные части тела объектов эксперимента. Цель эксперимента — установить пригодность бактерий газовой гангрены для использования в условиях военных действий.

Затем все они вышли из укрытия и направились к испытательной площадке. Ягодицы жертв, привязанных к столбам, были залиты кровью. Некоторые узники тихо стонали. Женщина потеряла сознание, голова ее безжизненно упала на плечо.

Санитары одного за другим отвязывали раненых от столбов, клали па носилки и почти бегом устремлялись к грузовику, стоявшему поодаль. Раскачав носилки, они бесцеремонно швыряли узников в кузов.

— Что их ожидает? — поинтересовался доктор Лемке.

Китагава пренебрежительно махнул рукой.

— Если бактерии проникли в раны, участь их предрешена. Полагаю, ни одни из них не выживет.

К ним подошел майор Мицубиси. Он произнес несколько длинных фраз, каждою из которых лейтенант заключал коротким кивком.

— Герр Мицубиси рад сообщить, что вам, герр Лемке, повезло: через полчаса начнется еще один очень интересный эксперимент — распространение чумы с помощью бомб, — пересказал Китагава содержание многословного монолога. Эксперимент небезопасный, и это время лучше всего провести под крышей.

Они вернулись в уже знакомое доктору Лемке двухэтажное здание из голубовато-белого силикатного кирпича, сняли защитные комбинезоны.

— Господин Исии говорил мне, что бомбы непригодны для распространения бактерий с воздуха, так как бактерии гибнут под воздействием высоких температур, — сказал доктор Лемке.

Китагава понимающе улыбнулся.

— Пойдемте, я вам все объясню.

Они поднялись на второй этаж и оказались в просторном холле.

— Прошу! — распахнул лейтенант одну из дверей. Комната, куда они вошли, была обставлена наподобие лекционного зала или учебного класса: несколько рядов деревянных кресел с откидными столиками, кафедра, аспидная лоска, на стенах — фотографии, схемы и чертежи.

— Итак, — начал лейтенант Китагава, — нам удалось сконструировать бомбу, каких еще не было в мировой практике, — бомбу из глины. Я сказал “нам удалось”, однако правильнее будет, если я употреблю выражение “удалось нашему шефу генералу Исии”, ибо идея изготовить бомбу из глины принадлежит ему. Между собой такие бомбы мы называем не иначе как “бомбами Исии”. Прошу взглянуть.

Китагава подвел доктора Лемке к стене, на которой висел большой плакат, покрытый рисунками и фотографиями.

— По внешнему виду, как видите,она напоминает нормальную бомбу небольшой мощности. Длина — восемьдесят сантиметров, диаметр — двадцать. Взрывчатое вещество в отличие от прочих бомб помешается не внутри, а снаружи. Видите вот эти борозды на поверхности? Как раз они-то и предназначены для взрывчатки. Бактерии или блохи, зараженные чумой, помещаются внутри бомбы, так что взрыв не причиняет им никакого вреда.

— Герр Исии говорил мне, что с помощью специальных распылителей блох можно рассеивать непосредственно с самолетов. Зачем же понадобилось конструировать еще и бомбу?

— Действительно, в Китае мы применяли распылители, но у этого способа много минусов, — ответил Китагава. — Самолет должен лететь очень низко, на высоте не более ста метров, а следовательно, каждый полет сопряжен с огромным риском. Пробовали рассеивать блох с большей высоты, однако выяснилось, что в этом случае блохи часто падают на землю очень далеко от цели. Бомба же, разрываясь над самой землей, дает возможность создавать очаг инфекции точно в нужном месте.

Он театральным жестом поднес к глазам руку с часами.

— Наше время истекает. Пора переодеваться.

Облачившись в комбинезоны, они направились к испытательной площадке. Здесь доктор Лемке увидел знакомую картину, изможденные люди, привязанные к железным столбам. Только на этот раз была целая дюжина. Обреченные тупо смотрели перед собой и, казалось, ничего не видели.

— Пора в укрытие, — предупредил заботливый лейтенант.

Из блиндажа доктор Лемке увидел два приближавшихся биплана, от них оторвались удлиненные, напоминающие веретена бомбы. Они взорвались над землей, образовав темные облачка.

— Еще с полчаса нам придется поскучать в блиндаже, — сказал Китагава. — Нужно дождаться, чтобы дезинфекционная команда обработала территорию. С зачумленными блохами шутки плохи.

Все находившиеся в блиндаже с нетерпеливым интересом наблюдали за действиями дезинфекторов, одетых в глухие резиновые костюмы, напоминавшие водолазные скафандры. И ни кто из них не мог себе даже представить, что могут найтись люди, которые по доброй воле, без всяких скафандров готовы приблизиться к испытательному полигону.

Один из таких людей лежал в этот самый момент неподалеку от проволочного заграждения и сквозь заросли бурьяна наблюдал в бинокль за происходящим.