1 марта 1942 года
Первый календарный день весны не принес с собой теплой погоды: стоял 18-градусный мороз. Западная и восточная группировки армии продолжали сражаться с врагом. Командование 12-го и 20-го армейских корпусов противника понимало, что если не принять упреждающих мер, то обстановка на стыке двух корпусов в районе населенных пунктов, расположенных между реками Воря и Угра — может сложиться весьма неблагоприятно для них. Действовавшим в этом направлении 415-й СД, 1-й Гв. МСД и 18-й ТБр 43-й армии было вполне по силам прорвать оборону немецких частей, оборонявшихся здесь, и соединиться со 160-й СД.
Рано утром после сильной артиллерийской подготовки до батальона вражеской пехоты при поддержке трех танков предприняло наступление на Кобелево. Подразделения 1134-го СП и 364-го КАП, оборонявшие село, отбили атаку врага, подбив в ходе боя один из танков.
В течение дня противник еще четырежды атаковал Кобелево, но каждый раз отходил в исходное положение, неся потери. По показаниям пленных, захваченных в ходе боя, на этом участке действовали подразделения 112-го МП 20-й ТД.
Генерал Ефремов продолжал отправлять в адрес штаба 43-й армии шифротелеграммы, в которых просил активизировать действия войск, с тем чтобы облегчить положение окруженных соединений 33-й армии.
«КОМАНДАРМУ-43.М. ЕФРЕМОВ» [321] .
1. Прошу Вас сообщить, почему приостановлено ваше движение на запад?
2. Противник вторую ночь на дороге Вязьма — Юхнов производит переброску сил на юг.
3. Ваша медлительность может привести к созданию нового укрепленного рубежа на реке Угра.
Вскоре из штаба 43-й армии пришел ответ:
«Тов. ЕФРЕМОВУ.ГОЛУБЕВ, ШАБАЛОВ, БОГОЛЮБОВ» [322] .
Наступление временно приостановлено потому, что:
1. По реке Воря на участке ИВАНОВСКОЕ, ВОСКРЕСЕНСК, ВАЛУХОВО, БЕРЕЗКИ, БОЧАРОВО — оборонительный рубеж противника, который надо прорвать пехотой и обеспечить переправу для танков.
2. Надо было расширить и обеспечить фланги, чтобы не допустить противнику вновь повторить маневр с окружением, а что он к этому стремится, видно из того, что за 2 дня отбито на флангах 15 контратак противника.
3. Ваше положение нам известно. Требование хозяина знаем и делаем все возможное. Как я уже сообщал, в 7.00 02.03.1942 года наносим удар одной стрелковой дивизией и танковой группой БЕРЕЗКИ на ШЕЛОМЦЫ.
После разговора с командующим 43-й армией, во время которого была достигнута взаимная договоренность о проведении 2 марта совместного наступления на противника в районе населенных пунктов Березки и Шеломцы одновременно с запада и востока, генерал Ефремов поставил задачу командиру 160-й СД подполковнику В. М. Русецкому о проведении наступления в направлении д. Шеломцы.
Подполковник Русецкий получил приказ сосредоточить под Шеломцами максимально возможное количество войск, с тем чтобы предпринять попытку прорвать оборону противника и соединиться с войсками 43-й армии. Остаток дня командование дивизии потратило на то, чтобы произвести некоторую перегруппировку подчиненных частей и подразделений с тем, чтобы в семь часов утра нанести сильный удар по вражеским подразделениям, оборонявшимся на подступах к западной окраине д. Шеломцы.
Начальник штаба 160-й сд, майор, затем подполковник В. М. Русецкий. На протяжении значительного периода боевых действий в окружении командовал 160-й сд. Довоенное фото
Обстановка на севере занимаемого района по-прежнему оставалась очень сложной. Попытки подразделений боевого участка подполковника Сташевского вернуть д. Пажога, контроль над которой был утерян накануне, успеха не имели. Такое положение создавало угрозу целостности всего района обороны. К тому же в трех с половиной километрах от Пажоги находилась д. Дмитровка, где располагался аэродром, с которого поддерживалась связь по воздуху с главными силами армии. Генерал Ефремов принял решение прикрыть это направление одним из полков 113-й СД.
Для занятия обороны в населенном пункте Станино командир 113-й СД полковник Миронов выделил 1292-й СП под командованием капитана Степченко, который на тот момент насчитывал в своем составе всего 546 человек, в том числе в боевых подразделениях — 442 бойца и командира.
В ночь на 2 марта полк передал свой участок обороны 1288-му СП и, совершив десятикилометровый марш, занял оборону на северной окраине Станино и по опушке леса северо-западнее его, войдя в подчинение подполковника Сташевского, являвшегося начальником этого боевого участка. Принятое решение позволило усилить это направление и укрепить весь участок, оборону которого осуществляли в основном бойцы специальных и тыловых подразделений. В то же время западный участок обороны был существенно ослаблен. Там, где еще недавно занимали оборону две дивизии, оборонялись теперь 1288-й СП, имевший в своем составе 621 человека, и отряд подполковника Кириллова, в котором насчитывалось около 200 бойцов, но иного выбора не было.
Дивизии восточной группировки продолжали искать брешь в обороне противника. 1291-й и 1289-й СП 110-й СД вели упорные бои по овладению населенными пунктами Синеево и Степаники. Немецкие войска оказывали упорное сопротивление, отбив все атаки. По приказу комбрига Онуприенко в оперативное подчинение командира дивизии поступил 24-й отдельный лыжный батальон, который в 2 часа ночи сосредоточился в Игумнове и готовился к боевым действиям в составе дивизии.
222-я СД на протяжении всей ночи и первой половины дня вела упорные бои по овладению населенными пунктами Тулизово, Букари, разъездом Угрюмово и большаком Гжатск — Юхнов. Бронепоезд, поддерживавший огнем своих орудий действия частей дивизии, постоянно менял свое местоположение, курсируя между Износками и д. Туровка. 23-й ОЛБ сковывал противника у Тулизова с фронта, но овладеть указанными населенными пунктами так и не удалось. С наступлением темноты части дивизии отошли в исходное положение.
Днем был получен приказ командующего Западным фронтом, в котором вскрывались недостатки неудачных действий 50-й армии и указывались конкретные виновники случившегося, а также меры, которые к ним будут приняты. Документы такого рода предназначались не только для того, чтобы научить войска и командиров чему-то, но и для того, чтобы показать командирам всех степеней, что им придется держать ответ за неудачный исход боя. Такие приказы были просто необходимы, уж слишком много случаев разгильдяйства среди командиров всех степеней было выявлено в первый период войны, когда, по идее, наоборот, надо было проявлять максимум твердости и командирской мудрости.
2 марта 1942 года
Несмотря на принимаемые командованием Западного фронта меры, наступление войск на западном направлении постепенно замедлялось. Прорвать оборону соединений группы армий «Центр» было уже не так-то просто. Оборонительные позиции вермахта укреплялись с каждым днем, в то же время Западный и Калининский фронты постепенно утрачивали ударную мощь, которой обладали в начале контрнаступления. Новое пополнение, как правило, бросалось в бой без какой-либо предварительной подготовки и несло большие потери. За освобождение каждого населенного пункта приходилось платить очень дорогой ценой.
Немецкие войска, напротив, опираясь на созданную ими оборону, постепенно возвращали себе инициативу, принимая меры по созданию наиболее целесообразного построения своего боевого порядка, которое могло использоваться в зависимости от обстоятельств: либо для организации более выгодной обороны, либо для создания плацдарма будущего наступления.
В этой обстановке соединения западной группировки продолжали держать круговую оборону, отбиваясь от противника, который постоянно старался сдавливать район, занимаемый ее частями.
Командиры подразделений 1288-го СП, занявшего после убытия 1292-го СП в район Станино всю полосу обороны дивизии, уточняли задачи своим подразделениям и организовывали взаимодействие с соседями.
Подразделения 388-й СД, разбитые на четыре боевых участка, вели разведку и занимались оборудованием своих позиций и мест обогрева.
Как и было приказано командармом, в 7 часов утра 160-я СД перешла в наступление в направлении населенного пункта Шеломцы, пытаясь улучшить свое положение и продвинуться вперед навстречу частям 43-й армии. Наступление возглавил лично подполковник Русецкий, который шел в первой шеренге атакующих. Несмотря на ураганный огонь противника, подразделения дивизии к 12 часам достигли опушки леса 500 метров юго-западнее д. Шеломцы, но дальше продвинуться не смогли.
Удивительно, но удара навстречу не последовало. Как оказалось впоследствии, войска 43-й армии оказались не готовы к наступлению, и это несмотря на то, что генерал Голубев лично в своей телеграмме сообщил о том, что стрелковая дивизия и танковая группа, выделенные от армии, будут наступать в направлении Березки, Шеломцы. Тогда зачем же надо было заверять о готовности к наступлению и давать обещания, которые обернутся большими жертвами для частей 160-й СД, которые, наступая в одиночестве, не имели никаких шансов прорвать оборону противника?
Другого такого выгодного для наших войск момента, когда оборона противника была вполне уязвима во многих местах, уже больше не будет.
Генерал Ефремов не находил слов случившемуся, зато они нашлись у офицера Генерального штаба подполковника Н. Н. Борисенко, который все время находился при оперативной группе армии. Борисенко направил в адрес начальника Генштаба маршала Б. М. Шапошникова и начальника Главпура Л. З. Мехлиса телеграмму следующего содержания:
«Тов. ШАПОШНИКОВУ, МЕХЛИСУОпергруппа штарма д. ЖЕЛТОВКА
2.03.42 годаофицер Генштаба п/п-к БОРИСЕНКО Н.Н.».
Докладываю:
1. Все возможные силы ЕФРЕМОВЫМ брошены в направлении ШЕЛОМЦЫ, БЕРЕЗКИ.
Утром 2.03.1942 года части ЕФРЕМОВА овладели рощей 500 м западнее ШЕЛОМЦЫ, где ведут напряженный бой. Со стороны ГОЛУБЕВА, который должен был наступать со стороны БЕРЕЗКИ, нет никаких признаков наступления. Обстановка и погода благоприятствуют наступлению.
2. ГОЛУБЕВ ЕФРЕМОВА просил наступать на ШЕЛОМЦЫ в 7.00 2.03.42 г., а сам топчется на месте. ЕФРЕМОВ считает это подлостью.
Выводы:
1. Противник стремится занять рубеж реки Угра на участке ПАЖОГА, ДМИТРОВКА, ВЫСОКОЕ, ЗНАМЕНКА.
2. Частям ЕФРЕМОВА с ГОЛУБЕВЫМ оставалось для соединения пройти 2 км. ГОЛУБЕВ упустил этот момент. Может случиться, что группа ЕФРЕМОВА отдалится на запад на десяток километров.
3. ЕФРЕМОВ своими силами держится на волоске. Крайне необходимо немедленное наступление ГОЛУБЕВА на ШЕЛОМЦЫ, а затем расширять фланги.
На телеграмме, которая была затем переслана в адрес командующего Западным фронтом, сохранилась резолюция генерала армии Жукова Г. К.:
«Тов. ГОЛУБЕВУ: „Что вы можете доложить по существу?“Г. ЖУКОВ» [324] .
А что мог доложить генерал-майор К. Д. Голубев? Константин Дмитриевич был старым воякой. Первые недели войны, когда он вместе с подчиненной ему 10-й армией, одной из самых мощных во всей Красной Армии, попал в окружение и только по счастливой случайности не оказался в одной камере со своим товарищем, командующим 4-й армией генерал-майором Г. М. Коробковым, расстрелянным позднее по приказу Сталина, научили его многому.
Командующий 43-й армией генерал-майор К. Д. Голубев и начальник оперативного отдела штаба армии подполковник Масленников
И напрасно злился генерал М. Г. Ефремов на командарма-43, посылая в его адрес гневные телеграммы, призывая к совести и офицерской чести. Армия, по мнению ее командующего, была пока не готова к ведению активных боевых действий на этом направлении. Когда она станет готова к наступлению, иссякнут силы у 160-й СД 33-й армии, которых было не так уж и много.
Момент, когда можно было прорвать оборону противника, нанеся встречные удары, был уже упущен, и упущен именно 2 марта 1942 года. Кстати, Михаил Григорьевич почему-то был уверен, что если окруженным соединениям и смогут прийти на помощь, то только обескровленные соединения восточной группировки 33-й армии, но не генерал Голубев. Об этом он напишет в последующем в одной из своих телеграмм, отправленной в адрес комбрига Д. П. Онупренко.
Авиация противника ночью нанесла бомбовый удар по боевым порядкам частей 160-й СД и аэродрому на окраине деревни Дмитровка, который оставался единственным мостом, связывавшим окруженную группировку с «большой землей». Однако в это время на аэродроме не было наших самолетов, и удар противника пришелся по пустому месту. Соединения восточной группировки в течение дня также неоднократно подвергались бомбежке с воздуха.
110-я СД в первой половине дня продолжила атаки на Синеево и Степаники, однако противнику вновь удалось их отбить. Во второй половине дня командир дивизии подполковник Беззубов дал команду прекратить бесплодные атаки и провести необходимую перегруппировку. На ночь было запланировано очередное наступление. Дивизия получила пополнение в количестве 247 человек, которое сразу после распределения по подразделениям готовилось к первому в своей жизни бою с противником. Для некоторых из них он станет и последним. В ходе ночных боевых действий дивизия потеряла 132 человека, не продвинувшись вперед ни на метр.
222-я СД в течение ночи на 2 марта вела упорные бои по овладению большаком Юхнов — Гжатск, проходившим к северу от села Ивановское. Части дивизии, встреченные сильным артиллерийским, минометным и пулеметным огнем противника, успеха в продвижении не имели и продолжали вести огневой бой по уничтожению огневых точек и живой силы противника, находясь на достигнутом рубеже. Потеряв за день убитыми и ранеными 137 бойцов и командиров, дивизия получила пополнение в 250 человек.
Легко говорить и делать выводы о правильных и неправильных действиях войск спустя много лет, имея под рукой необходимые данные и не спеша взвешивая все «за» и «против». Нельзя не отметить того факта, что наши войска зачастую топтались на месте, по нескольку дней и недель атакуя деревушки, которые обороняли не слишком большие, но хорошо организованные и обученные подразделения врага. Нередко причиной этому являлась не малочисленность наших частей и подразделений — это факт неоспоримый, — а то, что организация и руководство ими в бою были крайне неэффективными, о чем наглядно свидетельствует очередной приказ командира 222-й СД полковника Боброва:
«ПРИКАЗ № 08
Части дивизии в боях 28.2.42 и 1.3.42 не выполнили поставленные мною задачи. Командиры частей и подразделений не используют частных успехов для быстрейшего продвижения и закрепления за собой достигнутого.
Результат артогня не используется для продвижения вперед. Уничтоженные огневые точки пехотой не занимаются и противник, видя пассивность наших частей, вновь восстанавливает свои огневые средства.
Под огнем бронедивизиона и огнем артиллерии дивизии пехота противника, покидая БУКАРИ, в панике бросалась в бегство в рощу зап. БУКАРИ. Действовавшие в этом направлении подразделения 774 СП, имея задачу не допустить подхода противника, уничтожить его огнем пулеметов и штыком поставленной задачи не выполнили, продолжали отлеживаться. Противник приводил себя в порядок, организованным огнем наносил потери нашим подразделениям.
Командиры и комиссары 479 и 774 СП боем подразделений не руководили, продолжали отсиживаться на КП полка, руководили через случайных людей или по телефону, не зная, разумеется, того, что происходит на поле боя. Полки понесли значительные потери ранеными и убитыми…» [326] .
3 марта 1942 года
Соединения западной группировки продолжали свою героическую борьбу в окружении. В течение дня противник вел сильный минометный и артиллерийский огонь по боевым порядкам частей и подразделений 113-й и 338-й СД. Разведкой была установлена переброска пехоты противника в район села Знаменка. Во второй половине дня бойцы и командиры 1138-го СП 338-й СД отразили атаку противника силой до пехотной роты при поддержке одного танка на Тетерино.
160-я СД после неудачного боя за д. Шеломцы приводила себя в порядок. Потери частей, участвовавших накануне в наступлении, были очень большими. Личный состав дивизии и подчиненных ей частей и подразделений, не задействованный в наступлении на Шеломцы, не покладая рук трудился над инженерным оборудованием занимаемых ими рубежей обороны.
Снега на полях и в лесах было еще так много, что за короткий срок в снегу были сооружены окопы и траншеи, которые позволяли передвигаться если не в полный рост, то слегка пригнувшись. Протяженность этих окопов была впечатляющей. Только на участке обороны частей 160-й СД она составляла 4110 м.
С наступлением теплой погоды появлялась проблема их сохранности, но что поделать, обессилившие от постоянного недоедания многие бойцы и командиры были просто не в состоянии «грызть» мерзлую землю, тем более что шанцевого инструмента, как всегда, катастрофически не хватало. Поэтому снежные окопы и разного рода укрытия пользовались «особой любовью» личного состава, несмотря на то что эти «инженерные сооружения» не всегда могли защитить их обитателей во время обстрела противником от поражения осколками мин и снарядов.
Дивизии восточной группировки вели бои с противником на прежних рубежах. Части 110-й СД в течение дня вели огневой бой по уничтожению огневых средств противника в Синеево и Степаники, а 222-я СД продолжала безуспешные боевые действия по овладению Тулизово, Букари, разъездом Угрюмово и большаком Юхнов — Гжатск.
Поздно вечером генерал Ефремов, раздосадованный тем, что обстановка с каждым днем становилась все хуже, отправил шифротелеграмму в штаб армии:
«Тов. ШЛЯХТИНУ, КОНДРАТЬЕВУ.М. ЕФРЕМОВ» [328] .
1. Плохо, исключительно плохо действуете.
2. Привыкли уж топтаться более месяца на месте.
3. Поймите, ваша помощь может запоздать, взбудоражьте у себя обломовщину, беспечность.
По всему чувствовалось, что нервы командарма были на пределе.
4 марта 1942 года
С рассветом противник силой до батальона пехоты с четырьмя танками, после продолжительной артиллерийской подготовки, перешел в наступление на участке отряда подполковника Кириллова, занимавшего оборону по опушке леса 1,5 км северо-восточнее и восточнее Красной Татарки. В это же время свыше двух рот пехоты атаковали подразделения 1288-го СП, действуя в направлении Малая Гусевка, Кошелево. Весь день шел ожесточенный бой.
Понеся большие потери, подразделения 1288-го СП и отряд подполковника Кириллова оставили населенные пункты Новое Греково, Малая Гусевка и Кошелево. 1288-й СП перешел к обороне по опушке леса восточнее и юго-восточнее Нового Грекова, Старого Грекова и Ломовки. Отряд Кириллова занял оборону на рубеже: искл. отдельная роща южнее д. Ломовка, северная опушка леса, высота с отм. 226,4, д. Горбы.
Группа младшего лейтенанта Гомеса в количестве 26 человек заняла оборону в лесу в 1 км южнее Бесова, контролируя лес и прикрывая стык с боевым участком Сташевского.
Именно в это время, получив сообщение об оставлении Кошелево, генерал Ефремов отправил командующему фронтом очередную телеграмму:
«ВОЕННОМУ СОВЕТУ ЗАПФРОНТАЕФРЕМОВ» [329] .
4.03. 1942 года
1. Я один веду бой на фронте более 90 км больше месяца, имея совсем слабые силы. Численность вам известна.
2. Последние силы направлены на ШЕЛОМЦЫ в помощь ГОЛУБЕВУ.
3. Как же я еще могу помочь 43-й АРМИИ? Ей отданы такие наши силы: 9-я Гв. СД, 5-я ТБР, 93-я СД со всеми средствами усилия.
4. В настоящее время веду напряженный бой. Противник овладел ГРЕКОВО, КОШЕЛЕВО и наступает на СТУКОЛОВО.
У меня нет даже роты в резерве.
5. Более месяца с востока 43-я АРМИЯ топчется на месте; как же не ругаться?
Потеряно времени больше месяца.
6. Словом, я нахожусь в обстановке тяжелой. Поймите, у меня только 3 (три) тысячи тяжелораненых и нет боеприпасов, не говоря уж о продовольствии и фураже.
7. Полученное от Вас продовольствие идет раненым.
Ответ пришел незамедлительно:
«Тов. ЕФРЕМОВУГ. ЖУКОВ» [330] .
Поймите, что противнику еще тяжелей, тем более в нашей стране, где его подстерегает месть у каждого куста. В этой сложной обстановке рождается победа. Противник скоро будет смят и раздавлен, но вы сейчас должны активизировать свои действия.
Редкая телеграмма, написанная Георгием Константиновичем в столь доброжелательном, товарищеском тоне, несколько успокоила командарма и в определенной мере сняла на некоторое время напряженность в их отношениях.
Во второй половине дня вражеская пехота предприняла наступление на д. Кузнецовка, которую обороняло одно из тыловых подразделений. Несмотря на самоотверженность бойцов и командиров, противнику удалось овладеть населенным пунктом, который он в тот же вечер спалил дотла.
В первой половине дня противник предпринял попытку прощупать оборону 1290-го СП 113-й СД и овладеть населенным пунктом Козлы, однако его атака была отбита. В это время основные силы врага были брошены против 43-й армии, которая с раннего утра начала наступление на всем своем фронте, сосредотачивая основные усилия на правом фланге в направлении Березки, Шеломцы. Переход соединений 43-й армии в наступление оказался для противника неожиданностью, вследствие чего части генерала Голубева достигли некоторого успеха, вселив некоторый оптимизм относительно успешного выполнения задачи по деблокировке окруженных соединений 33-й армии. Противнику стоило немало усилий, чтобы остановить продвижение частей 43-й армии. Коридор, разъединявший западную группировку 33-й армии от соединений 43-й армии, к этому времени был шириной около 5–6 км.
Жители многих деревень, находившихся рядом с районом боевых действий западной группировки 33-й армии, были эвакуированы в другие места. Подобные объявления оккупантов «гарантировали смерть» всем местным жителям, кто осмелился ослушаться оккупантов
Тяжелые бои шли в этот день в районе, где вели боевые действия остатки стрелковых полков 329-й СД под командованием полковника Андрусенко и подразделения 250-го ВДП майора Солдатова, оказавшиеся в плотном кольце врага. Связь с корпусом генерала Белова была потеряна.
Полковник Андрусенко принял решение пробиваться навстречу частям 33-й армии в направлении населенных пунктов Островки, Слободка. Но прорыв не удался. Положение окруженных стало критическим, и только благодаря генералу Белову, который вовремя пришел на помощь, им удалось через узкую брешь, проделанную кавалеристами 1-го Гв. КК, выйти в юго-западном направлении, бросив всю материальную часть. Около 200 бойцов и командиров пробились в западном направлении к частям 33-й армии. Таким образом, один небольшой очаг напряженности в своем тылу противнику удалось ликвидировать.
Восточная группировка 33-й армии отчаянно пыталась пробить брешь в обороне противника. 110-я СД, прикрывая одним полком рубеж высота с отм. 233,3, Тихачево, Азарово, Пронькино, обеспечивавший стык с 5-й армией, главными силами продолжала вести бой за овладение опорными пунктами врага Степаники и Ершово.
1291-й СП, занимая одним батальоном д. Беспутино, прикрывал главную группировку дивизии с направления Синеево, двумя другими батальонами наступал в обход Степаники с севера и к 14 часам достиг рощи севернее высоты с отм. 212,9, перехватив дорогу Раменье — Степаники.
1289-й СП во взаимодействии с 24-м лыжным батальоном вел бой по овладению д. Степаники и к 15 часам достиг восточной окраины деревни. Во второй половине дня бой разгорелся с новой силой.
222-я СД с раннего утра вела бой по уничтожению угрюмовской группировки противника, имея последующей задачей выход к большаку Юхнов — Гжатск на участке Игнатьево, Ивановское. Противник, занимая Тулизово, Букари, разъезд Угрюмово, Ивановское и опорные пункты вдоль большака Юхнов — Гжатск, оказывал исключительно упорное сопротивление. Несмотря на самоотверженность бойцов и командиров, частям дивизии так и не удалось овладеть этими населенными пунктами и перерезать большак. В ходе боя дивизия потеряла убитыми и ранеными 88 человек.
5 марта 1942 года
67-й ПП 23-й ПД с утра продолжил наступление против 1288-го СП 113-й СД и подразделений отряда подполковника Кириллова. Многочисленные попытки вражеской пехоты овладеть населенными пунктами Старое Греково и Ломовка были отбиты с большими для него потерями. К концу дня вражеской пехоте все-таки удалось ворваться на северную окраину Старое Греково, южную часть которого удерживал один из батальонов 1288-го СП.
338-я СД занимала оборону на прежнем рубеже. 1136-й СП весь день вел инженерные работы с целью усиления своего правого фланга. Значительный объем работ был выполнен в населенных пунктах Тетерино, где располагался штаб дивизии, и Цынеево. По приказу начальника боевого участка № 3 майора Беляева подразделение саперов, располагавшееся в Тетерине, получило приказ организовать оборону деревни со стороны д. Горбы.
Главные события в этот день происходили в районе д. Шеломцы, где соединения 43-й армии пытались пробиться навстречу частям 160-й СД. Однако, несмотря на мужество и героизм бойцов и командиров 1-й Гв. МСД и 415-й СД, а также танкистов 18-й ТБр, выполнить эту задачу не удалось. Противник оказывал отчаянное сопротивление. К тому же он успел перебросить ночью в этот район ряд подразделений, что позволило значительно усилить его оборону. Немецкое командование хорошо понимало значимость тех событий, которые разворачивались здесь.
В это же время 43-я армия на своем левом фланге достигла заметного успеха. К исходу дня частями армии были освобождены населенные пункты Красное, Сальково, Щелоки, Железинки, Массейково, что вызвало сильное замешательство в стане врага.
Решением командующих 33-й и 43-й армий было намечено 6 марта продолжить наступление навстречу друг другу в районе Березки, Шеломцы.
Выполняя приказ генерала Ефремова, подполковник Русецкий ночью произвел перегруппировку имевшихся в его составе частей и подразделений с тем, чтобы утром в ходе наступления на Шеломцы задействовать как можно больше сил и средств.
Подразделения, не задействованные в наступлении и занимавшие оборону на западном берегу р. Угра, занимались инженерным оборудованием занимаемых рубежей обороны. Особое внимание было уделено оборудованию и строительству противотанковых снежных валов, особенно на участке правофлангового 1295-го СП.
В полосе действий соединений восточной группировки войск наблюдалась небольшая передышка. В дивизиях продолжало набирать темпы снайперское движение. За день от рук снайперов 110-й СД нашли свою могилу одиннадцать завоевателей, еще трое было ранено.
222-я СД в течение дня также активных действий не вела, отбивая контратаки мелких подразделений противника, пытавшихся наступать на участке обороны 479-го СП. Противник постоянно вел артиллерийский и минометный огонь по боевым порядкам частей.
Ознакомившись вечером с обстановкой в районе боевых действий 110-й и 222-й СД, генерал Ефремов отправил в штаб армии очередную телеграмму:
«Тов. ОНУПРИЕНКО, КОНДРАТЬЕВУ.М. ЕФРЕМОВ» [331] .
Если возьметесь по-большевистски за выполнение задачи скорейшего присоединения к нам частей 222, 110 СД, то вы скорее это сделаете, чем Голубев, который топчется на месте и трусит за свои фланги.
Нут-ка, возьмитесь. Направление вами выбрано хорошее, обтекайте Угрюмово.
6 марта 1942 года
В первой половине дня подразделения 1288-го СП 113-й СД и отряда подполковника Кириллова отразили несколько атак противника, который стремился обойти населенные пункты Старое Греково и Ломовка и выйти им в тыл. Но, несмотря на поддержку артиллерийским и минометным огнем, противнику больше не удалось вклиниться в нашу оборону, ограничившись тем, что было достигнуто накануне. Во второй половине дня артиллерия противника зажигательными боеприпасами подожгла Старое Греково, где оборонялся один из батальонов 1288-го СП. Ближе к вечеру до двух рот противника, при поддержке огня артиллерии и минометов, вновь перешли в атаку и овладели населенными пунктами Старое Греково, Ломовка, Горбы.
1288-й СП и отряд подполковника Кириллова были вынуждены отойти назад, заняв оборону по северной опушке леса юго-восточнее Нового Грекова и удерживая населенные пункты Ломовка и Горбы.
Вызывает истинное восхищение поведение в этот сложнейший момент командующего армией генерала Ефремова. Несмотря на то что бой шел всего в четырех километрах (!) от штаба оперативной группы, Михаил Григорьевич даже и словом не обмолвился о перемещении своего командного пункта.
Во многом благодаря именно этому поступку генерала Ефремова удалось в этот раз остановить наступление противника на данном направлении.
160-я СД с раннего утра начала наступление в направлении деревни Шеломцы, имея задачей пробиться на соединение к частям 43-й армии, которые в это же время наступали в направлении д. Березки.
Во второй половине дня левофланговым соединениям 43-й армии удалось выйти к восточному берегу р. Угра, овладев при этом населенными пунктами Паново, Меноки, Столбинка, Королево. Развивая их успех, 1-я Гв. МСД и два полка 415-й СД при поддержке танкистов 18-й танковой бригады к исходу дня, после ожесточенного боя с противником, преодолели р. Воря, овладели населенным пунктом Березки и продолжили наступление через лесной массив по направлению к д. Шеломцы, на подступах к которой, всего в 500 метрах западнее населенного пункта, в течение уже двенадцати часов вели бой малочисленные подразделения 160-й СД.
Противник отчаянно сопротивлялся. Его артиллерия беспрерывно вела огонь по подразделениям 160-й СД и наступавшим частям 43-й армии, которые вели наступление на Шеломцы с двух сторон. Вражеская авиация нанесла несколько бомбовых ударов по наступающим частям. Несмотря ни на что, наши бойцы пробивались навстречу друг другу. Бой шел в лесном массиве западнее Шеломцы. Казалось, что еще немного, и враг будет раздавлен. Но этого «немного» как раз и не хватило. Прорвать кольцо окружения не удалось, а ведь в этот момент бойцов и командиров наступавших друг другу навстречу частей 33-й и 43-й армий разделяло не более двух километров.
Противник напрягал все силы для того, чтобы не допустить прорыва наших войск в районе д. Шеломцы. Все только, что можно, было снято им с других участков и брошено сюда. Немецкое командование даже пожертвовало большим плацдармом на восточном берегу р. Воря в районе Бочарово, Александровка. Снятые отсюда подразделения были немедленно брошены в район д. Шеломцы.
Как впоследствии стало известно, это был кульминационный момент всей операции. Овладей наши части населенным пунктом Шеломцы, можно было бы с большой долей вероятности утверждать, что соединения ударной группировки 33-й армии вышли бы из окружения и соединились с главными силами.
Об ожесточенности боев в районе населенных пунктов Шеломцы и Березки свидетельствует тот факт, что только в последние годы поисковиками были найдены здесь сотни останков бойцов и командиров, как 33-й, так и 43-й армии, которые погибли, пытаясь пробиться навстречу друг другу.
Получив телеграмму командующего с требованием активизации боевых действий, комбриг Онуприенко решил нанести удар по противнику, оборонявшемуся в полосе 222-й СД в районе населенного пункта Ивановское, силами частей двух дивизий. Для чего на это направление были скрытно выдвинуты 1289-й и 1291-й СП 110-й СД. 1287-й СП с приданным ему учебным батальоном 183-го запасного СП занимал оборону на широком фронте, прикрывая правый фланг восточной группировки от возможных активных действий противника с севера. Главные силы 222-й СД были сосредоточены на участке Туровка, лес южнее Букари.
Получив и распределив по частям пополнение (110-я СД — 479 человек, 222-я СД — 200 человек), дивизии всю вторую половину дня готовились к наступлению, намеченному на утро.
7 марта 1942 года
В районе боевых действий западной группировки наступило некоторое затишье. Противник, овладев рядом населенных пунктов, которые более месяца находились в руках наших частей, и достигнув, таким образом, определенного успеха, готовился к продолжению своего наступления на других участках.
Погода по-прежнему была очень холодной: морозы доходили до 20 градусов. В этих условиях вести оборонительные действия против врага стало еще сложнее, ибо оборудованных пунктов обогрева не было.
113-я и 338-я СД занимали прежние рубежи обороны. Противник активных боевых действий не предпринимал, но, по данным наблюдения разведки, накапливал силы в противостоящих им гарнизонах.
160-я СД вторые сутки вела наступление на противника навстречу частям 415-й СД 43-й армии в районе д. Шеломцы. Генерал-лейтенант Ефремов всю первую половину дня находился в районе ведения боевых действий частей 160-й СД. Со своего импровизированного НП командарм видел, как противник отбивал одну атаку наших подразделений за другой. Командарму не в чем было упрекнуть бойцов и командиров, которые, не жалея своей жизни, с остервенением шли на вражеские пулеметы, надеясь пробить брешь в обороне врага. Действовавшие навстречу им части 1-й Гв. МСД и 415-й СД 43-й армии также не смогли прорвать вражескую оборону.
Одновременно противник активизировал свои действия юго-западнее д. Шеломцы в районе Малое Виселево, что могло привести к окружению частей 160-й СД, участвовавших в наступлении на Шеломцы. Командующий приказал подполковнику Русецкому основными силами дивизии и подчиненных ей частей к исходу дня отойти к р. Угра, заняв оборону по ее западному берегу. Один из полков был оставлен в лесу западнее Шеломцы с тем, чтобы способствовать ударом с тылу наступающим частям 43-й армии. Силы были на исходе.
В 8 часов утра перешла в наступление восточная группировка армии. Наступление частей 110-й и 222-й СД поддерживала армейская артиллерийская группа в составе 403-го ПАП, которая подавила артиллерийские батареи противника в районах Собакино, Игнатьево, Павловское и уничтожила живую силу противника в районе д. Дубровка, чем в значительной степени облегчила действия наступавших частей.
110-я СД, двумя полками и 24-м лыжным батальоном, наступала в направлении высоты с отм. 187,7, в обход Игнатьево с севера. На рубеже реки Истра дивизия была встречена сильным минометным и артиллерийским огнем. Не имея продвижения вперед, части дивизии вели ожесточенный бой с противником, занимавшим южную опушку леса западнее высоты с отм. 164,0 и Игнатьево. Так и не выполнив поставленной задачи и потеряв за день боя 143 человека, дивизия была вынуждена закрепиться на достигнутом рубеже.
222-я СД, оставив заслоны против Тулизово и Букари, главными силами 774-го СП и 479-го СП вела наступление в обход разъезда Угрюмово в направлении высоты с отм. 178,0 с задачей: перехватить большак Юхнов — Гжатск севернее Ивановское. Части дивизии были встречены сильным перекрестным огнем пулеметов и минометов противника с направлений Букари, разъезд Угрюмово, высота с отм. 178,0 и Ивановское. Потеряв, по докладу штаба дивизии, только ранеными 61 человек, полки были вынуждены залечь и вести огневой бой, не имея продвижения вперед.
Уже второй месяц части 110-й и 222-й СД вели непрерывные боевые действия с противником в этом районе, но выбить вражеские подразделения из населенных пунктов Букари, Тулизово, разъезд Угрюмово и выйти на большак Юхнов — Гжатск так и не смогли.
Получив вечером сообщение о неудачном исходе дневных боевых действий частей восточной группировки, раздосадованный генерал Ефремов телеграфировал начальнику штаба армии:
«Большей глупости не придумать, как наступать днем и губить людей.
Ночью, только ночью наступайте и наносите удар врагу. Не губите зря людей и не поощряйте врага своими неудачами» [333] .
Но дело было не в том, когда наступать, смысл всей проблемы крылся в том, как наступать. Значительную часть подразделений составляли необстрелянные бойцы, младшие командиры и командиры среднего звена, которые действовали прямолинейно, а командиры батальонного и полкового звена не всегда должным образом влияли на складывавшуюся обстановку. Все это приводило к большим потерям личного состава и не позволяло выполнить поставленную задачу. «Топтание на месте» частей и соединений армии в районе населенных пунктов Тулизово, Букари и разъезд Угрюмово переходило все границы.
8 марта 1942 года
113-я СД занимала прежний рубеж обороны. За два прошедших дня бойцами и командирами были отрыты в снегу окопы, подготовлены засеки, снежные завалы на лесных дорогах. Противник по-прежнему активных действий ни в полосе 113-й СД, ни в полосе 338-й СД не предпринимал. Части 338-й СД, занимая прежнее положение, занимались инженерным оборудованием своих участков обороны. Ночью разведчики дивизии заминировали большак Вязьма — Юхнов, в результате чего в этом месте подорвалась машина, перевозившая пехоту противника.
160-я СД небольшими силами вела бой в районе Шеломцы, главные силы дивизии заняли оборону на рубеже: высота с отм. 141,6. Старая Лука, Песково. Левее, в районе Федотково, занимал оборону отряд майора Апанасенко. По данным разведки, противник продолжал сосредотачивать пехоту и танки в районе Малое Виселево.
Из журнала боевых действий армии:
«…Части западной группировки ведут бой на прежних рубежах, противник овладел ЛОМОВКА. Полки в среднем имеют 250–300 человек боевого состава, боеприпасы на исходе. Все тылы сокращены до минимума и личный состав использован для обороны.
Раненые сосредоточены в районе ВЯЛОВКА, КРАСНОЕ, ДРОЖЖИНО.
Отдельные участки прикрывают: артиллеристы без материальной части, ввиду отсутствия снарядов, саперы, транспортная рота…» [334] .
110-я и 222-я СД весь день вели безуспешный бой за Ивановское. Противник оказывал упорное сопротивление, ведя непрекращающийся минометный и артиллерийский огонь по боевым порядкам частей. С наступлением темноты, потеряв за день более четырехсот человек убитыми и ранеными, дивизии отошли в исходное положение.
9 марта 1942 года
Раздраженный бездействием командования фронта, а также тем, что частям 160-й СД и соединениям 43-й армии никак не удается прорвать оборону противника в районе д. Шеломцы и восстановить коммуникации западной группировки армии, генерал-лейтенант Ефремов утром послал в адрес начальника Главпура Л. З. Мехлиса шифротелеграмму следующего содержания:
«1. Части ИЗ, 338 и 160 СД в течение полутора месяцев отрезаны от баз снабжения и, имея большие потери (3 тыс. человек только раненых), в настоящее время потеряли пробивную способность.
2. Круговая оборона протяжением 90 км в условиях исключительной малочисленности дивизий (всего в трех дивизиях 2500 стрелков), острого недостатка боеприпасов и продовольствия, отсутствия фуража, горючего — ставит под угрозу разгрома частей.
3. Наступление 43 армии с задачей освободить коммуникации 33 армии успеха не имело.
4. Нас отделяет всего пять километров расстояния, и 43 армия не может пробиться и соединиться с нами…
7. Докладывая Вам об обстановке, прошу принять срочные меры, форсировать наступление 43 армии в направлении ШЕЛОМЦЫ, КОБЕЛЕВО…»
Л. З. Мехлис по телефону обсудил этот вопрос с членом Военного совета Западного фронта И. С. Хохловым, который недолго думая доложил о своем разговоре с ним Г. К. Жукову, и вскоре командующий 33-й армией получил резкую, если не сказать издевательскую, телеграмму командующего фронтом:
«Тов. ЕФРЕМОВУ.
Вы жалуетесь в Москву на ГОЛУБЕВА на то, что он якобы плохо дерется и до сих пор не открыл Вам коммуникации, просите МЕХЛИСА воздействовать на ГОЛУБЕВА.
Первое: — Оценку ГОЛУБЕВУ и 43 АРМИИ может дать только ВОЕННЫЙ СОВЕТ ФРОНТА, ГЛАВКОМ и СТАВКА, а не сосед.
Второе: — 43 АРМИЯ действовала и действует лучше 33 АРМИИ, что касается ГОЛУБЕВА, — мы также его ценим очень высоко [335] . Следствие показывает: не ГОЛУБЕВ виноват в том, что противник вышел на тылы 33 АРМИИ, а ВОЕННЫЙ СОВЕТ и штаб 33 АРМИИ, оставивший только 90 человек без артиллерии и минометов на прикрытие своих тыловых путей, которые при появлении противника разбежались.
Вы пишете, что находитесь в пяти километрах от ГОЛУБЕВА, а мне Вы все время доносили, что находитесь около ШЕЛОМИЦЫ (правильно Шеломцы. — Прим. автора ). Видимо, Вы не знаете, где Ваши части находятся, где же Вы все же находитесь и где ГОЛУБЕВУ искать с Вами соединения.
О трудностях могу сказать так — это обычное явление в тылу врага. Белов тоже в тылу врага и недалеко от Вас, но он себя чувствует прекрасно и все время бьет врага…
К сожалению, ВЯЗЕМСКАЯ ГРУППА 33 АРМИИ до сих пор ни на один шаг не сдвинулась, и это осложняет обстановку для ГОЛУБЕВА на правом фланге.
ГОЛУБЕВУ направлена категорическая задача в ближайшие 1–2 дня с Вами соединиться. Это, видимо, 43 АРМИЕЙ будет сделано, если только Вы не будете врагу сдавать своих тыловых путей. Боеприпасов по мере возможности Вам будем подбрасывать. Пошлите своих людей к ЖАБО и согласуйте с ним свои действия» [336] .
Копия шифрограммы генерала Ефремова, по приказу генерала армии Жукова, была отправлена командующему 43-й армией, что, естественно, не добавило симпатий между двумя командармами: умел Георгий Константинович создать «нужную» атмосферу в коллективе подчиненных ему генералов.
Не раздумывая, генерал М. Г. Ефремов ответил не менее резко:
«Тов. ЖУКОВУ, ХОХЛОВУ.ЕФРЕМОВ» [337] .
1. Ни на кого я не жалуюсь, а по-большевистски сказал, что есть, и не кому-нибудь, а тов. МЕХЛИСУ, что очень хочу скорейшей очистки коммуникаций 33 АРМИИ.
2. Находясь под Вязьмой по Вашему приказу, я тылы никак не мог, что Вы прекрасно понимаете, — состав дивизий Вам был до выхода под Вязьму известен, как и растяжка коммуникаций 33 АРМИИ.
3. Поймите, мы каждые сутки ведем бой вот уже полтора месяца почти без боеприпасов и уничтожили несколько тысяч немцев. Сами имеем три тысячи раненых. Воюем.
4. Не могу понять одного, как можно месяцами стоять перед какой-либо деревней, и терпеть не могу, когда свою вину сваливают на других. Эта система приносит огромнейший вред.
5. Подтверждаю, 160 СД имеет целью оборону по реке УГРЕ на широком фронте, частью своих сил действует на ШЕЛОМИЦЫ, ГУЛЯЕВО и находится в лесу западнее ШЕЛОМИЦЫ, ГУЛЯЕВО.
6. В последний раз Вам как Военному совету докладываю: положение дивизий армии тяжелое, я сделал и делаю все, чтобы врага бить и не допустить разгрома нас врагом.
7. Спешите дать боеприпасы, нет у нас боеприпасов.
Явно обиженный таким тоном телеграммы генерала Ефремова и особенно фразой: «В последний раз Вам как Военному совету докладываю…», которая читается, как «Какой смысл к Вам и Военному совету вообще обращаться…», генерал армии Г. К. Жуков наложил суровую резолюцию, немедленно посланную Ефремову:
«Тов. ЕФРЕМОВУ.ЖУКОВ» [338] .
9.03.42.
Вам не дано право вступать в полемику с ВОЕННЫМ СОВЕТОМ ФРОНТА и наводить критику на КОМАНДАРМА-43.
Михаилу Григорьевичу было обидно и за себя, и за своих бойцов и командиров. До последних своих дней он так не смог понять и не смог принять манеру поведения и обращения Жукова с подчиненными. Принимая все сказанное Жуковым за чистую монету, он и подумать не мог, что тот чаще обманывал или отшучивался, чем говорил правду. Жуков всегда был всеми недоволен: разнос подчиненных был стилем его работы. Ставя в пример Ефремову генерала Белова, Георгий Константинович не стал говорить о письме, которое он отправил в адрес нашего лучшего кавалериста всего месяц назад, а письмо весьма интересное, можно сказать, «образец» воспитательной работы с подчиненными командирами. Вот выдержка из него:
«…По-товарищески скажу — мне надоело Вас уговаривать, понукать и внушать. Я вас поднял в глазах правительства, в глазах армии. Представил к двум высшим орденам, к званию генерал-лейтенанта, а Вы вместо благодарности правительству и Военному совету фронта, видимо, зазнались и не желаете выполнять даже категорических приказов, срывая план операции. Видимо, считаете это вашим правом. Ошибаетесь! Если так пойдет дальше, пеняйте на себя и только на себя. Несмотря на мое хорошее к Вам отношение (которым Вы, видимо, злоупотребляете), я Вас не пощажу, мне государство дороже, чем Белов. Последний раз предупреждаю…»
Вот так, и не иначе.
Немного поостыв, генерал М. Г. Ефремов отправил в адрес командующего 43-й армией шифротелеграмму, написанную официальным тоном, обращаясь к генералу Голубеву исключительно на «вы»:
«КОМАНДАРМУ-43.М. ЕФРЕМОВ» [339] .
1. Вам осталось до соединения с нами четыре километра. Просачивайтесь через лес.
2. Удар по врагу лучше наносить ночью.
3. Жду Вас ежечасно, нажмите; мы нажимаем с тыла.
4. Но у нас незначительные силы.
5. Каждый день, даваемый врагу, грозит нам созданием противником новой преграды перед Вами. Добавьте силы за счет других участков.
Несколько сумбурный текст телеграммы со всей очевидностью показывает сложность обстановки, в которой находилась западная группировка войск 33-й армии. Забытый всеми, Ефремов надеялся призывами вынудить Голубева к более активным действиям. Но тому и в самом деле было нелегко. Соединения 43-й армии, наступавшие навстречу частям ударной группировки 33-й армии, буквально истекали кровью, не имея успеха.
И уж если мы коснулись темы трагедии 33-й армии, то по справедливости надо сказать, что это была и трагедия 43-й и 49-й армий, которые в ходе деблокации окруженной группировки генерала Ефремова потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести еще больше бойцов и командиров, чем окруженные соединения 33-й армии. Такая вот арифметика войны.
Обстановка в районе д. Шеломцы постепенно ухудшалась. Обескровленные подразделения 160-й СД, по сути дела, уже не представляли для врага грозной силы. Действия частей 1-й Гв. МСД и 415-й СД 43-й армии также носили на себе тень обреченности, а понесенные потери были исключительно большими. По всему чувствовалось, что противнику удалось значительно укрепить состав войск, державших оборону в этом районе.
113-я и 338-я дивизии продолжали оборонять занимаемые рубежи, ведя разведку. Противник активности не проявлял, занимаясь в основном перемещением подразделений и обозов по шоссе Юхнов — Вязьма в обоих направлениях. По всему было видно, что немецкие войска наращивали свой боевой состав в этом районе, подготавливаясь к активным действиям.
Два самолета У-2, сумевшие в ночь на 9 марта совершить посадку в районе Дмитровки, доставили двух офицеров и 12 тысяч экземпляров приказа № 55, подписанного товарищем Сталиным, на немецком языке. Нужно ли было доставлять самолетами это «богатство», экономя на каждом килограмме подъемного веса самолета, если в западной группировке не хватало самого необходимого — боеприпасов и продовольствия?
Дивизии восточной группировки продолжали вести упорные бои по овладению населенными пунктами Игнатьево, Тулизово, Букари и разъездом Угрюмов.
110-я СД в течение ночи вела ожесточенный бой в лесу южнее д. Игнатьево и к утру 9 марта вышла к южной окраине. Однако противник сильным минометным и пулеметным огнем остановил продвижение частей дивизии. К исходу дня овладеть Игнатьевом так и не удалось. Причины неудачных действий войск по-прежнему были обусловлены крайне низкой их обученностью и слабым огневым поражением противника, ввиду отсутствия необходимого количества боеприпасов к артиллерии. К тому же накануне наступления 1291-й и 1289-й СП совершили многокилометровый марш по труднопроходимым заснеженным дорогам с целью занятия исходного района для атаки. В боевом донесении в адрес Военного совета армии командир 110-й СД подполковник Н. A. Беззубов докладывал:
«Части дивизии в назначенный срок не могли выполнить боевого приказа, сроки готовности к наступлению изменялись три раза, и, только едва успев сосредоточиться к последнему сроку 8.00, части дивизии, пополняясь на ходу, вынуждены были идти в наступление, недостаточно зная оборону противостоящего противника, и в результате наступление успеха не имело и вело к излишним потерям, что, несомненно, имело отражение на последующих боевых действиях.
Для успешного ведения боевых действий впредь необходимо отводить частям положенное время на подготовку предстоящей операции, исходя из обстановки времени и пространства.
Достаточно материально обеспечить проводимые боевые действия, чтоб была возможность подавлять и уничтожать огневые точки противника…» [340] .
Комбриг Онуприенко хорошо понимал, что комдив прав, однако времени на подготовку просто не было. Постоянные одергивания и понукания штаба Западного фронта, попытки корректировать решения командования восточной группировки армии, не зная особенностей складывающейся обстановки, — все это приводило к тому, что соединения и части вели боевые действия, не имея времени для подготовки, и, как следствие, несли неоправданно большие потери.
222-я СД, преодолевая сильное огневое сопротивление противника, с раннего утра вела упорный бой по овладению разъездом Угрюмово. К исходу дня части дивизии находились на тех же позициях, откуда начинали наступление.
Вечером штабом артиллерии армии до подчиненных соединений и частей были доведены суточные нормы расхода артиллерийских боеприпасов, основанные на приказе Народного комиссара обороны товарища И. В. Сталина.
«СУТОЧНАЯ НОРМАНачальник штаба артиллерии АРМИИ майор СМИРНОВ» [341] .
расхода боеприпасов артиллерии на единицу вооружения
Мины: 50-мм — 4; 82-мм, 107-мм — 2; 120-мм — 4.
Артиллерийские выстрелы: 45-мм — 10; 57-мм — 6; 76-мм полев. — 6; 76-мм и 85-мм ЗА — 6; 122-мм гауб. — 5; 122-мм пушек обр. 1931 г. — 8; 107-мм — 10; 152-мм — 8; 152-мм 37 г. — 5
Основание: Приказ НКО тов. СТАЛИНА
Сейчас сложно представить, как войска могли вести боевые действия, не имея права израсходовать хотя бы один «лишний» снаряд, видя перед собой врага, которого надо было уничтожить, либо он убьет тебя. Но что было, то было.
Находясь в таких условиях, очень сложно было победить опытного, хорошо обученного и обеспеченного всем необходимым для боя врага. Отсюда и такое положение: неделями вели бой за узловые пункты обороны врага, не имея никакого успеха.
10 марта 1942 года
1-я Гв. МСД и 415-я СД 43-й армии весь день вели бой в районе д. Шеломцы. К 14 часам части дивизий вышли на западную опушку леса восточнее деревни, которая оказалась у них как на ладони, однако 160-я СД находилась от них уже на почтительном расстоянии, надеяться на ее помощь уже не приходилось. Ширина коридора, разъединявшего их с частями западной группировки, составляла около пяти километров.
Артиллерия противника сосредоточила весь свой огонь на этом небольшом участке местности, куда войскам 43-й армии с таким трудом удалось выйти. В это же время вражеская авиация нанесла несколько бомбовых ударов по нашим наступавшим частям и в конце концов остановила их продвижение. Командующий 43-й армией генерал Голубев бросил в бой третий полк 415-й СД, находившийся в его резерве, но это уже не могло ничего изменить: прорвать оборону противника не представлялось возможным.
Командование 12-го армейского корпуса не ограничивалось ведением только оборонительных действий. В середине дня противник активизировал свои действия юго-восточнее Шеломцов. До батальона пехоты с двумя танками, действуя со стороны Малого Виселево, предприняло наступление на Рупасово, где оборонялось одно из подразделений 160-й СД и отряд партизан, и к 14 часам овладело этим населенным пунктом. Продолжив наступление в северо-восточном направлении, противник, после ожесточенного боя, в 16 часов занял Староселье, а через час ворвался в д. Новая Лука, где занимала оборону одна из рот 1290-го СП 113-й СД.
В последующем вражеская пехота продолжила наступление на д. Козлы, действуя с юга и севера. Оборонявшиеся здесь подразделения 1290-го СП отошли к лесу юго-западнее, чудом избежав окружения. Чего, однако, не удалось избежать 1134-му СП 338-й СД, одному из батальонов 1297-гО СП 160-й СД и подразделениям 364-го КАП, оказавшимся в окружении в районе Кобелева.
Одновременно до батальона вражеской пехоты предприняло наступление в направлении Песково, но воины 1295-го СП отразили вражескую атаку.
Таким образом, противнику удалось расширить занимаемый им коридор до 7 км. С этого дня обстановка в районе боевых действий западной группировки стала постоянно ухудшаться. Подтянув к вечеру еще несколько танков и до двух рот пехоты, противник планировал на следующий день продолжить свое наступление в полосе 160-й СД.
Оживился противник и на участке 338-й СД. С утра было отмечено передвижение войск противника в районе населенных пунктов Островки в Безымянное. Генерал Ефремов отдал указание командиру 338-й СД полковнику Кучиневу, который неделю назад приступил к исполнению своих обязанностей после ранения, о выделении дополнительного количества бойцов для усиления участков подчиненных дивизии, которые располагались в наиболее доступных для противника районах. На что комдив вскоре прислал донесение следующего содержания:
«Доношу, что на участок капитана МЫСИНА для усиления мною выделено и послано 9.3.42 г. 60 чел. бойцов. Дать дополнительно на участок капитана МЫСИНА я не в состоянии, так как в полках на передовой линии осталась жиденькая цепочка, никаких резервов полки не имеют…» [342] .
Относительное затишье наблюдалось только на участке 113-й СД, где противник не принимал активных действий, ограничиваясь артиллерийским и минометным обстрелом переднего края подразделений 1288-го СП.
Командир 338-й сд полковник В. Г. Кучинев уточняет подчиненным задачу по карте. Март 1942 г.
Вечером, уже зная результаты боя 160-й СД в районе Новой Луки и партизан за Староселье, генерал-лейтенант Ефремов отправил в адрес командующего фронтом очередную телеграмму:
«Тов. ЖУКОВУМ. ЕФРЕМОВ» [343] .
1. Положение 160 СД с каждым часом ухудшается. Часть сил дивизии, действующая на рубеже СТАРАЯ ЛУКА, КОБЕЛЕВО и ЛЕС, западнее ШЕЛОМЦЫ и ГУЛЯЕВО, отрезана.
2. Противник занял НОВАЯ ЛУКА и распространяется на БУСЛАВА. Имеются танки.
3. Остановить наступление противника сил нет. Противник развивает наступление, накапливает силы в МОЩЕНКИ, РЕУТОВО, в направлении на ФЕДОТКОВО, которое прикрыто слабо.
4. Прошу выбросить авиадесант.
5. Повторяю, положение серьезное.
На что, некоторое время спустя, генерал Жуков ответил:
«1. Авиадесант, еще раз повторяю, выбрасывать не будем.Г. ЖУКОВ» [344] .
2. Вам надлежит усилить 160 СД за счет 113 СД и 338 СД и не допускать продвижения противника, иначе 43 АРМИЯ не сможет к Вам пробиться.
3. О серьезности положения мне известно. Известно это Верховному Главному Командованию. Все, что нужно, — делается. Вам нужно вселять в людей спокойствие, разъяснить всему личному составу, что противник, добившись окружения, пытается пробиться через Ваши боевые порядки. Вам надлежит организованно встретить врага и без какой-либо паники разбить его.
Если кто-либо поддастся панике, тот будет смят противником, погибнет.
4. Для усиления ГОЛУБЕВУ подвозятся тяжелые и средние танки. ГОЛУБЕВ задачу ускорения прорыва имеет давно.
Второй пункт телеграммы со всей очевидностью свидетельствует о том, что Г. К. Жуков даже не знал общего положения дел в окруженной группировке. Если бы он имел об этом хотя бы какое-то понятие, он не посоветовал бы Ефремову усилить 160-ю СД за счет 113-й и 338-й СД. На это момент в составе 113-й СД оставалось менее 600 человек, а в 338-й СД — около 1500. Все остальное уже было передано на усиление 160-й СД или находилось на других участках занимаемого района, периметр которого на этот день составлял около 70 км, и со всех сторон был враг. Волею армейской судьбы генералу Жукову не приходилось попадать в окружение, и он, по всей видимости, очень плохо представлял себе, что это такое, иначе он не отдавал бы подобных указаний.
Должностные лица штаба армии по своим каналам пытались довести до сведения соответствующих начальников истинное положение дел в окруженной группировке.
«Начальнику Особого отдела Западного фронтаНачальник Особого отдела 33 армии КАМБУРГ».
тов. ЦАНАВЕ Л.Ф.
Наступление и разгром противника с востока 43 армией и частями 33 армии происходит недопустимо медленно. Взятие ШЕЛОМЦЫ длится около 10 суток, что поставило группу ЕФРЕМОВА в тяжелое положение, особенно к исходу дня 10.03.1942 года.
Создается угроза двойного пересечения коммуникаций, что отрежет 160 СД с приданными полками 338 СД и 113 СД, расположенную в 5 км от ШЕЛОМЦЫ, от частей 338 СД, ИЗ СД и командного пункта командующего и тем самым оттянет соединение частей 33 армии. Противник силою до 400 человек с двумя танками овладел РУПАСОВО, СТАРОСЕЛЬЕ, НОВАЯ ЛУКА. Создается угроза окружения и уничтожения отдельными частями 160-й СД. Считаю особенным отметить странное реагирование фронта на предложения командарма-33.
Положение частей передовых групп 33 армии таково:
В полках насчитывается 80–100 человек, наличие боеприпасов, в частности снарядов, очень ограничено, а артиллерия на мехтяге бездействует из-за отсутствия горючего и снарядов.
Местные ресурсы профуража на исходе. Имеется до 3000 раненых, в том числе до 800 — тяжело.
Начальник тыла армии генерал-майор А. К. Вязаничев телеграфировал начальнику тыла Западного фронта:
«Тов. ВИНОГРАДОВУ.ВЯЗАНИЧЕВ» [345] .
Ефремов сообщает о полном отсутствии всех видов боеприпасов.
Просит срочно подбросить.
Однако командование фронта не торопилось оказать окруженным частям действенную помощь ни людьми, ни боеприпасами, ни продовольствием, ни эвакуацией тяжелораненых, которых с каждым днем становилось все больше.
Из отчета полковника С. И. Киносяна «Описание Вяземской операции армии»:
«…Части испытывали острый недостаток в огнеприпасах.
От истощения увеличивалось количество больных и затягивался процесс выздоравливания раненых. При наличии всех возможностей и условий не была организована эвакуация тяжелораненых.
…То, что доставлялось воздухом (боеприпасы и продовольствие), могло лишь незначительно смягчить остроту, но не обеспечить войска для ведения боя» [346] .
Соединения восточной группировки, не достигнув успеха в ночном наступлении, как советовал М. Г. Ефремов, продолжали вести упорные бои за овладение Игнатьевом, Тулизовом, Букарями, разъездом Угрюмово днем, но вновь безуспешно и вновь неся большие потери. Противник, опираясь на развитую систему укреплений, продолжал оказывать упорное сопротивление огнем из всех видов оружия.
Остается только удивляться тому упрямству, с которым наши военачальники требовали от подчиненных им командиров постоянного ведения наступательных действий на противника, которые ничего, кроме громадных потерь, не приносили. Немецкие генералы, офицеры, да и солдаты в своих письмах очень часто удивлялись тому, сколько народу было напрасно нами «уложено», без какого-либо тактического выигрыша. Кощунственно говорить об этом перед светлой памятью всех бойцов и командиров, погибших в годы Великой Отечественной войны, но в назидание потомкам об этом надо говорить, ибо цена этой победы неимоверно высока не только вследствие силы нашего врага, но и вследствие нашей природной бестолковости и неорганизованности.
По далеко не полным данным штабов, потери частей 110-й и 222-й стрелковых дивизий в ходе боевых действий за Ивановское, Игнатьево, Тулизово, Букари, разъезд Угрюмово и ряд других прилегающих населенных пунктов с 8 февраля по 10 марта составляют 3369 бойцов и командиров.
Эта цифра еще больше поражает, когда узнаешь, что в ходе боев на этом направлении у противника не был отвоеван ни один метр территории, не был захвачен ни один из вышеназванных населенных пунктов!
11 марта 1942 года
Несмотря ни на какие трудности, с которыми все больше сталкивались бойцы и командиры окруженных частей и соединений, западная группировка продолжала вести боевые действия, сковывая крупные силы врага. Согласно оперативной сводке штаба армии, положение частей и соединений окруженной группировки к этому времени было следующим:
1288-й СП 113-й СД занимал оборону по западной опушке леса от высоты с отм. 227,0 до населенного пункта Горбы. Отряд подполковника Кириллова, находившийся в оперативном подчинении командира 113-й СД, занимал оборону в д. Горбы.
Штаб дивизии находился на опушке леса северо-западнее д. Стуколово.
Правее 113-й СД, от Манулина до Тякина, оборонялись малочисленные отряды спецподразделений частей, входивших в состав боевого участка подполковника Сташевского. В центре этого участка занимал оборону 1292-й СП. Рубеж Морозово, Медведево обороняли бойцы артиллерийских подразделений, не имевшие материальной части. Рубеж Медведево, Федотково оборонял отряд под командованием майора Апанасенко.
160-я СД и подчиненные ей части занимали следующее положение:
1297-й СП занимал оборону в районе д. Борисенки;
1290-й СП 113-й СД оборонялся по опушке леса юго-западнее и западнее Новая Лука;
1295-й СП оборонял рубеж по западному берегу р. Угра от Песково до искл. Федотково, где оборонялся отряд майора Гуртовенко;
1134-й СП 338-й СД, один из батальонов 1297-го СП 160-й СД и подразделения 364-го КАП вели бой в окружении в районе Кобелева.
Штаб дивизии размещался в д. Буслава, 2 км северо-восточнее Борисенки.
Части и подразделения 338-й СД занимали следующее положение. 1136-й СП оборонял рубеж: лес восточнее Безымянное (боевой участок № 1); 1138-й СП — лес восточнее Островки (боевой участок № 2).
Оборона населенных пунктов Цынеево, Коршуны, Карпово, Лядное, Вяловка была возложена на подразделения, входившие в отряд под командованием майора Беляева (боевой участок № 3), а населенных пунктов Александровка, Гатишено, Хмельники, Высокое — на сводный отряд капитана Мысина (боевой участок № 4). Для обороны д. Жолобово отдельно было выделено 60 человек. Штаб дивизии по-прежнему находился в Тетерине.
Участок Хмельники, Высокое прикрывали партизаны, усиленные бойцами спецподразделений 338-й СД.
Участок Дорки, Родня, Пожошка, искл. Борисенки прикрывался небольшими подразделениями, выделенными от 160-й СД и партизанами.
Во второй половине дня противник вновь активизировал свои действия на участке 160-й СД. В это же время до роты пехоты при поддержке двух танков повело наступление от Шеломцов на Кобелево. Оборонявшиеся там в полном окружении врага 1138-й СП 338-й СД, один из батальонов 1297-го СП 160-й СД и подразделения 364-го КАП под общим руководством командира 1138-го СП капитана Логвинова отбили несколько атак врага, подбив в ходе одной из них танк противника. Бой продолжался до самой ночи. Под покровом темноты основная часть наших бойцов и командиров, воспользовавшись темным временем суток, смогла незаметно для врага оставить свои позиции и отойти в лес южнее Кобелева.
Предпринятыми командующим 43-й армией генералом Голубевым мерами прорвать оборону противника вновь не удалось. В то же время командование Западного фронта по-прежнему не считало необходимым вмешиваться в ситуацию, складывавшуюся в районе д. Шеломцы. Самоотверженные действия бойцов сводились на нет отсутствием у командиров дивизий единой воли и тесного взаимодействия между соединениями, действовавшими в этом районе. Одной из главных причин неудачных действий частей 43-й армии было слабое огневое поражение противника нашей артиллерией и авиацией.
Никто не говорит о том, что командование Западного фронта сидело в этот момент «сложа руки»: забот хватало и на других участках, где обстановка была также очень сложной. Но нельзя не отметить того факта, что генералом армии Жуковым и штабом фронта по непонятной причине не было принято никаких решительных мер для того, чтобы организовать более тесное взаимодействие между 33, 43 и 49-й армиями, которые вели в это время боевые действия в полосе шириной всего около 25 км. В состав Западного фронта на тот момент входило девять армий, то есть здесь действовала третья часть всей группировки фронта.
Не было принято никаких мер по объединению их усилий с целью решения главной задачи: оказание помощи западной группировке войск 33-й армии в прорыве из окружения противника, не говоря уже о назначении одного из заместителей командующего фронтом ответственным за координацию действий войск и сил фронта в решении этой задачи. Обстановка была весьма неординарной — не много армий Западного фронта попало в ходе Московской битвы в окружение — и требовала неординарных решений. Однако генерал Жуков ограничился отдачей приказов и распоряжений, абсолютно не соответствовавших сложившейся обстановке. Посылка многотысячного неподготовленного пополнения в 43-ю и 49-ю армии не в счет: оно в большинстве своем было загублено без особой пользы для дела практически сразу же после прибытия. Все это не досужие вымыслы автора, а заключение компетентной комиссии Генерального штаба Красной Армии под руководством полковника К. Ф. Васильченко, сделанные в июне 1942 года.
Вечером в штабе оперативной группы, по-прежнему находившемуся в д. Желтовка, были обобщены данные потерь соединений и частей западной группировки войск за период пребывания ее в окружении, которые выглядели следующим образом.
В работах, посвященных действиям 33-й армии в районе Вязьмы, имеется большое разночтение в данных о составе и численности окруженной группировки, приводятся цифры от 8 до 20 тысяч человек. На этот вопрос дают исчерпывающий ответ сведения о боевом и численном составе западной группировки 33-й армии, подготовленные в штабе оперативной группы по состоянию на 11 марта 1942 года.
12 780 бойцов и командиров, находившихся к этому моменту в строю, и 5245 убитых, раненых и пропавших без вести за время нахождения в окружении дают в сумме 18 025 человек.
По мере ведения боевых действий состав западной группировки постепенно уменьшался, несмотря на то что в период с 3 февраля по 10 марта удалось пополнить боевой состав соединений примерно на тысячу человек. В это число входят:
— около 400 человек, приписанных к частям армии в феврале месяце из числа бывших бойцов и командиров Красной Армии, оказавшихся в окружении в этом районе в ходе боев в 1941 году, а также мужского населения призывного возраста;
— 380 десантников 4-го воздушно-десантного корпуса, по ошибке приземлившихся в районе Дмитровки 18 февраля 1942 года;
— около 200 бойцов и командиров 329-й СД, которым после разгрома дивизии в начале марта удалось пробиться к частям западной группировки.
Таким образом, общая численность войск западной группировки 33-й армии, оказавшаяся 3 февраля 1942 года в окружении, составляла немногим более 17 500 человек. Однако и эти сведения могут быть не совсем точными по причине разноречивости данных, подаваемых штабами соединений и частей. Так, например, согласно представленной выше таблице, 338-я СД имела в своем составе 2894 человека, в то же время четыре дня спустя, подавая данные об укомплектованности личного состава зимним бельем, штаб дивизии дает другие цифры, значительно отличающиеся от приведенных выше. Но это не особенно принципиально.
Несколько позднее по приказу командующего армией в состав частей 33-й армии были зачислены партизаны партизанских отрядов, сражавшихся вместе с бойцами западной группировки в этом районе.
В районе боевых действий западной группировки армии действовали партизанские отряды: «Народный мститель» под командованием батальонного комиссара В. И. Ляпина; «Смерть фашизму» (командир отряда П. К. Шматко); «Гроза», которым командовал младший политрук Н. Ф. Лобачев; «Смерть фашизму № 2»; «Красный Орел»; отряд под командованием старшего лейтенанта П. П. Жорина и ряд мелких отрядов. Самым крупным из всех был партизанский отряд «Народный мститель», насчитывавший в своем составе около 600 партизан. Общая численность партизанских отрядов составляла около 1200–1300 человек.
Всего за время нахождения западной группировки 33-й армии в окружении в районе восточнее Вязьмы в составе ее частей и подразделений боевые действия вели около 19 500-20 000 человек.
Соединения восточной группировки, возобновив в ночь на 11 марта наступление на опорные пункты противника Игнатьево, Тулизово и разъезд Угрюмово, вновь не имели успеха. Противник, занимая прежний рубеж, продолжал оказывать сильное огневое сопротивление, преодолеть которое не представлялось возможным, а подавить огневые средства противника было нечем.
1291-й СП 110-й СД, заняв рощу севернее Тулизова, вел огневой бой с противником.
1289-й СП одним батальоном вышел на рубеж опушки леса восточнее Тулизова, два других батальона вели бой 600 метров южнее Игнатьево.
За день боя дивизия потеряла 154 человека убитыми и ранеными.
222-я СД в ходе ночного боя за разъезд Угрюмово нанесла противнику ощутимые потери, но выполнить боевую задачу по овладению разъездом вновь не удалось.
Бронепоезд, поддерживавший своим огнем действия дивизий, был подвергнут артобстрелу противником из района Мармули. Наскочив южнее населенного пункта Букари на поврежденное снарядом полотно, с рельс сошли две бронеплощадки, вследствие чего личный состав бронепоезда остаток дня занимался устранением последствий аварии.
12 марта 1942 года
Соединения западной группировки войск отражали атаки противника, который продолжал методично сдавливать со всех сторон район, занимаемый ими, одновременно расширяя коридор, отделявший их от 43-й армии.
С утра, как и ожидалось, крупные силы немецких войск одновременно начали наступление против частей 113-й СД на севере и 338-й СД на юге. Особенно жестоким был бой в районе населенного пункта Манулино, где оборонялось одно из подразделений отряда подполковника Н. С. Сташевского. Бой продолжался несколько часов и стоил противнику больших потерь. С наступлением темноты немецкая пехота прекратила свои атаки.
160-я СД под командованием нового командира дивизии полковника Якимова Николая Никитовича, который накануне самолетом прибыл в район боевых действий западной группировки войск, весь день вела бой с превосходящими силами противника, который прилагал отчаянные усилия, чтобы потеснить ее на запад, расширив таким образом коридор, отделяющий от соединений 43-й армии, которые продолжали вести наступление на д. Шеломцы. Во второй половине дня генерал-майор К. Д. Голубев бросил в бой армейский батальон охраны, однако овладеть населенным пунктом так и не удалось.
1295-й СП, оборонявший Песково, в течение дня отразил несколько атак противника, не позволив ему овладеть населенным пунктом. Столь же безуспешными были действия вражеской пехоты и в районе Борисенки. По докладу штаба дивизии, в ходе боя за Борисенки было уничтожено 70 солдат и офицеров противника, подбит один танк, а также захвачено трое пленных. Пленный немецкий солдат Альфред Виттих, принадлежавший 1-й роте 431-го ПП 131-й ПД, во время допроса в штабе 160-й СД рассказал следующее:
«Перед наступлением на д. СТАРОСЕЛЬЕ 10.3.42 1 рота насчитывала около 200 человек. У всего пополнения имеются меховые жилеты, выданные перед отъездом из Германии. После занятия д. НОВАЯ ЛУКА их рота при поддержке 2 танков повела наступление на д. БОРИСЕНКИ, но была отброшена назад, потеряв 40–60 человек убитыми и ранеными. При отступлении я был захвачен в плен» [352] .
Остатки подразделений 1134-го СП (командир полка капитан Логвинов) 338-й СД, 364-го КАП под командованием майора Маштакова и батальона 1297-го СП 160-й СД, вырвавшиеся накануне ночью из окружения, весь день провели в лесу. Высланные разведдозоры обнаружили, что населенные пункты Бабинки, Синяково и Шлыково, расположенные по берегам р. Угра, занимал противник. По предложению капитана Логвинова было принято решение в ночь начать движение, пробиваясь на восток, на соединение с главными силами армии.
Положение западной группировки армии с каждым днем становилось все тяжелее: накопилось большое количество тяжелораненых, почти не было продовольствия для личного состава и фуража для лошадей. Скудные крестьянские запасы, разграбленные к тому же в течение четырехмесячного пребывания немецких оккупантов на этой территории, были на исходе. В пищу уже шло то, на что раньше и глаза не смотрели.
Командование Западного фронта задействовало для обеспечения окруженной группировки не только самолеты фронтовой авиации, но и 33-й и 43-й армий. Летчики, каждый день рискуя своими жизнями, совершали ночные полеты в район Дмитровки, но то, что доставлялось ими, обеспечивало потребности войск в материальных средствах не более чем на 3–5 %.
Например, в течение ночи на 13 марта летчиками 33-й армии было произведено 7 самолето-вылетов на сбрасывание грузов западной группировке, в ходе чего было сброшено 30 пакетов концентратов и 6 пакетов соли.
687-й авиаполк произвел 11 самолето-вылетов на перевозку боеприпасов. Обратными рейсами было вывезено 4 тяжелораненых. Кроме того, авиацией 43-й армии произведено 35 самолето-вылетов по сбрасыванию грузов 160-й СД в район Буславы. Было сброшено: 68 ящиков винтовочных патронов и патронов к ППД, 8 ящиков снарядов к артиллерийским системам и 2 ящика медикаментов. Но это был еще более-менее удачный день — в другие дни было намного хуже. Хотя, если посчитать все, что было доставлено в эту ночь, и поделить на всех, то на каждого бойца и командира выйдет по 6 патронов и 75 грамм концентратов. Не особенно «разгуляешься». Количество эвакуированных раненых составило 0,4 % от их общего количества, имевшегося на этот момент.
110-я и 222-я СД получили небольшую передышку после многодневных, изнурительных боев с противником. Части готовились к новому ночному наступлению по овладению населенными пунктами Тулизово и Букари.
13 марта 1942 года
Противник все больше активизировал свои действия против частей западной группировки. Бои шли практически на всех участках обороны окруженных соединений. Немецкая артиллерия вела сильный артиллерийский и минометный огонь по всем населенным пунктам, в которых находились наши гарнизоны.
Остатки подразделений 1134-го СП, 364-го КАП и одного из батальонов 1297-го СП 160-й СД, вырвавшиеся накануне ночью из окружения, воспользовавшись разыгравшейся ночью метелью, смогли незаметно для противника пробраться в лес восточнее Гуляево, где под утро остановились на отдых южнее высоты с отм. 173,8.
В ночь на 13 марта соединения восточной группировки начали очередное наступление на Тулизово, Букари и разъезд Угрюмово.
Наступление на Тулизово вели 1289-й и 1291-й СП 110-й СД, однако все было как и в предыдущие дни: противник открыл сильный артиллерийский и минометный огонь, не жалея снарядов, наши войска прижались к земле и не могли сделать ни одного шага вперед. Открытая местность перед населенным пунктом способствовала упорной обороне противника. Маленькая деревушка стала непреодолимой преградой на пути 110-й СД. Все 17 домов, имевшихся в ней, к этому времени уже были полностью разрушены и сожжены огнем нашей артиллерии и минометов, но враг продолжал сопротивляться, упорно обороняя занимаемый рубеж. В этот день дивизия потеряла 12 человек убитыми и 43 — ранеными.
222-я СД, наступавшая на Букари, поставленной цели также не достигла: противник отразил все атаки частей дивизии и 23-го лыжного батальона, который накануне был переподчинен командиру 774-го СП.
Воздавая должное нашим героическим бойцам и командирам, которые не жалели крови и самой своей жизни для победы над врагом, нельзя не отметить хладнокровие, стойкость и самоотверженность, с которыми оборонялись немецкие подразделения. Наглядным примером этому служат боевые действия 110-й и 222-й СД в районе населенных пунктов, а точнее, обычных забытых богом русских деревушек на границе Калужской и Смоленской областей под названием Тулизово, Букари и разъезд Угрюмово.
«Перепаханные» огнем нашей артиллерии и минометов, обстреливаемые со всех сторон ружейно-пулеметным огнем, эти две деревушки, Тулизово и Букари, и пристанционные постройки разъезда Угрюмово являлись собой надсмехательством над нашими двумя стрелковыми дивизиями, которые в течение месяца не могли ими овладеть, даже учитывая все объективные причины. Смять и уничтожить две-три сотни оборонявшихся в них солдат противника они были просто обязаны.
14 марта 1942 года
16-градусный мороз и снежная метель, разыгравшаяся накануне, поубавили пыл немецким войскам, которые в этот день не предпринимали никаких активных действий против частей западной группировки армии.
В это же время соединения восточной группировки получили задачу, используя такие погодные условия, предпринять очередную попытку наступления на противника. В 2 часа ночи подразделения 1289-го и 1291-го СП 110-й СД перешли в наступление на Тулизово. Пошел уже второй месяц, как наши войска вели бои за эту деревушку. Противник, освещая местность ракетами, открыл сильный пулеметный, минометный и артиллерийский огонь по наступающим частям дивизии, однако цепи наших бойцов упрямо шли вперед.
Казалось, что бойцы и командиры обоих полков решили навечно остаться здесь или все-таки выбить противника из этого опорного пункта. Через четырнадцать часов непрерывного боя, в 16 часов 30 минут, 1291-й СП наконец овладел деревней Тулизово, или, точнее сказать, тем, что осталось от деревни, кроме ее названия. Закрепившись частью сил в населенном пункте, полк продолжил наступление в направлении Угрюмовских выселок.
По докладу штаба дивизии, «…немцы в Тулизово оставили 32 трупа; 30 раненых, по показаниям пленных, были вывезены».
Однако противник не смирился с таким положением дел и на следующий день отбил у 1291-го СП центральную часть деревни.
В это же время 222-я СД перешла в наступление с задачей: овладеть Букарями, разъездом Угрюмово и перехватить дорогу Юхнов — Гжатск в районе высоты с отм. 178,0. Противник вел сильный пулеметный, минометный и артиллерийский огонь по боевым порядкам наступающих частей дивизии, не жалея боеприпасов. Несмотря на потери, части дивизии медленно продвигались вперед.
774-й СП одним батальоном совместно с 23-м лыжным батальоном наступал на Букари с востока, другим батальоном наступал на разъезд Угрюмово с юго-востока.
479-й СП вел наступление в направлении высоты с отм. 178,0, имея задачей — перехватить дорогу Юхнов — Гжатск.
457-й СП наступал на противника, оборонявшегося на южных скатах высоты с отм. 178,0.
К исходу дня 774-й СП овладел рядом строений на восточной окраине разъезда Угрюмово. Продолжив ночью очищать населенный пункт от пехоты противника, полк вышел к большаку Гжатск — Юхнов.
Противник, оборонявшийся в деревне Букари и оказавшийся обойденным с севера и юга нашими наступавшими частями, чтобы не попасть в окружение, оставил населенный пункт и отошел в лес севернее разъезда Угрюмово, а затем по направлению к Угрюмовским выселкам.
Часть подразделений 774-го СП до самого утра вела бой с группами противника, обнаруженными в постройках разъезда Угрюмово. В плен в районе Тулизово был захвачен ефрейтор 6-й роты 330-го ПП 183-й ПД Иосиф Готтлик, чех по национальности, который во время допроса рассказал:
«До 13.3.42 в Тулизово было сосредоточено до 75 человек, вооруженных 4 станковыми пулеметами, 2 ручными пулеметами, 45 автоматами.
13.3.42 в деревне было оставлено 30 человек, которым был дан приказ удерживать деревню, остальные отошли на запад, где были вырыты блиндажи.
Среди солдат много обмороженных. Настроение подавленное. В плен солдаты не сдаются, потому что, как говорят офицеры, русские отрезают носы и уши. Недавно среди солдат были разговоры о том, что пора заканчивать воевать. Сейчас офицеры живут почти так же, как солдаты, питание получают из солдатской кухни, но двойные порции. Если раньше офицеры кричали на солдат, то теперь они называют солдат „комрад“ и стараются обращаться с ними лучше.
Когда его отправляли на фронт, то обещали, что если будут воевать хорошо, то они получат в России землю» [354] .
Так что не все хорошо было и у нашего противника, коль он на таких ответственных участках начинал использовать солдат, призванных из Чехии, пусть даже и из числа судетских немцев. Совсем недавно такое было просто невозможно. Теперь, ввиду невозможности восполнения имеющихся потерь, вермахт был вынужден ставить под ружье кого попало.
Вернемся к событиям, связанным с овладением деревушек Тулизово и Букари. Проведя анализ донесений командиров и штабов дивизий и армии, обнаруживается следующее.
Бои за овладение этими двумя населенными пунктами, о которых сейчас напоминают только заросшие травой поляны да редкие группы деревьев, велись беспрерывно с 14 февраля по 14 марта. Вначале взятие деревень было возложено на 222-ю СД, которая, днем и ночью атакуя противника, так и не смогла ими овладеть. С 1 марта к дивизии присоединился 6-й дивизион бронепоездов, а с 7 марта — 110-я СД. Даже осознавая, что по укомплектованности эти дивизии с трудом набирали один полнокровный стрелковый полк, не много ли чести для противника, которого, по данным разведки, в обеих деревнях было не более 140 человек.
Непрерывно атакуя противника, дивизии понесли неимоверно большие потери — в течение месяца потери составили 2492 человека; из них: 110-я СД — 539 человек; 222-я СД — 1953.
Причем реально эти цифры намного выше, ввиду отсутствия сведений о потерях 222-й СД за 26 и 28 февраля и об убитых за 23 февраля.
Многострадальная 222-я СД в боях в районе с. Таширово Наро-Фоминского района в ноябре — декабре 1941 года потеряла более десяти тысяч бойцов и командиров и здесь за месяц около 2000. Не многовато ли для одной дивизии потерь в боях за два небольших населенных пункта?
15 марта 1942 года
Под утро в полосе обороны 43-й армии, в районе деревни Борисенки, расположенной в трех километрах северо-восточнее р. Угра, вышли из окружения две группы бойцов и командиров из состава подразделений 1134-го СП 338-го СД, 364-го КАП и батальона 1297-го СП 160-й СД. Первая группа под командованием капитана Логинова имела в своем составе 54 человека; вторая группа под командованием командира 364-го артполка майора Маштакова — 76 человек. Необходимо отметить, что, по воспоминаниям ветеранов, перед началом прорыва полка из окружения он насчитывал 386 бойцов и командиров, то есть по пути движения погибли и отстали 310 человек.
До сих пор остается загадкой, как такой большой группе бойцов и командиров удалось незаметно пройти почти 8 км по территории, занятой врагом, в то время как целые дивизии 43-й армии не могли прорвать оборону противника в этом районе. Это тем более удивительно, что маршрут проходил всего в полутора километрах южнее д. Шеломцы, где шли ожесточенные бои. Надо отметить, что из окружения смогли выйти далеко не все, многие красноармейцы отстали от основной группы и впоследствии попали в плен врага.
В архиве сохранилось не так много документальных свидетельств о последних боях окруженной группировки. Оперативные сводки, дважды в сутки отправляемые в штаб Западного фронта, за редким исключением, сведений о действиях 113, 160 и 338-й СД не имеют. Почти во всех сводках дежурная фраза: «Части западной группировки занимали прежние рубежи».
Часть документов, касающихся последних дней боевых действий соединений и частей западной группировки, по воспоминаниям оставшихся в живых участников тех трагических событий, была закопана вместе с другими штабными документами в районе Шпыревского леса накануне прорыва из окружения и до сих пор не найдена. В последние годы поисковиками были найдены несколько небольших ящиков с документами частей и подразделений, сражавшихся в окружении, но они не имеют никакого отношения к документам оперативной группы штаба 33-й армии.
Существующие разговоры о том, что в этом сейфе может находиться наградной фонд командарма, имеют под собой определенную почву. Достоверно известно, что все награды, которые имелись в распоряжении командарма, а это несколько десятков медалей «За отвагу» и «За боевые заслуги», а также часы и портсигары, были вручены отличившимся бойцам и командирам в конце марта, о чем имеются соответствующие приказы, переданные самолетом в штаб армии. В то же время одним из последних рейсов в штаб оперативной группы по просьбе генерала Ефремова были доставлены ордена Красной Звезды и медали, о вручении которых данных нет. Возможно, что они и не были вручены, а если были, то соответствующий приказ командарма о награждении отличившихся находится в этом сейфе, ибо переправить его на «большую землю» тогда уже не было никакой возможности.
Последние ценные подарки — девятнадцать часов и один серебряный портсигар — вручены им в соответствии с приказом № 106 1 апреля 1942 года бойцам и командирам армии. По свидетельству очевидцев, незначительное количество документов было уничтожено 12 апреля 1942 года в районе Шпырево, когда части и соединения армии готовились к прорыву. Однако имеются свидетельские показания о том, что часть ценных подарков находилась в ведении соответствующих начальников отделов: вот они могли еще сохраниться в сейфах вместе с партийными документами, которые также были там оставлены отдельными должностными лицами.
В период выхода из окружения в штаб 33-й армии был доставлен только один документ. Старший помощник начальника оперативного отдела штаба армии майор П. Ф. Толстиков, находившийся в начале прорыва в группе генерала Ефремова и вышедший из окружения 18 апреля 1942 года, вынес приказ командарма № 027 от 12 апреля (экз. № 7), в котором были определены боевые задачи соединениям на период прорыва.
В середине марта в частях западной группировки участились случаи заболевания личного состава тифом, поэтому 15 марта по приказу командарма в район боевых действий окруженных соединений на самолете прибыл начальник санитарного отдела армии военврач 1 ранга Л. И. Лялин и главный эпидемиолог армии военврач 2 ранга профессор М. Л. Капусто. Вместе с ними также прибыли главный хирург армии военврач 1 ранга И. С. Жоров, главный терапевт армии военврач 2 ранга A. A. Колачев и другие специалисты санитарного отдела армии. С их помощью планировалось в кратчайшие сроки поставить на ноги раненых и больных, численность которых превысила две тысячи человек.
В последнее время все тяжелее становилось осуществлять нормальное питание личного состава. Появились первые отдельные случаи незаконного изъятия у жителей окрестных деревень продуктов, одежды и даже домашнего скота. Подобные явления прежде всего подрывали авторитет бойцов и командиров 33-й армии в глазах местного населения, основная часть которого и так всячески помогала окруженным. Ветераны 338-й СД вспоминали, что праздником было варево из картофельных очисток. Наступал голод.
15 марта в 1138-м СП 338-й СД умерли сразу два красноармейца: Н. Я. Сергиенко и И. Д. Иовлев. Произведенным расследованием было установлено, что смерть произошла вследствие болезней и общего истощения организма.
110-я и 222-я СД, овладевшие накануне населенными пунктами Тулизово, Букари и разъездом Угрюмово, приводили себя в порядок и готовились к продолжению наступления в направлении Угрюмовских выселок, с целью овладения дорогой Гжатск — Юхнов, проходившей всего в 600 метрах от разъезда Угрюмово.
110-я СД получила задачу: овладеть школой, находившейся в 1 км севернее Угрюмовских выселок, и железнодорожным мостом через реку Воря, в дальнейшем продолжить наступление на Мармули и Ломы.
Противник, удерживая населенные пункты Игнатьево и Угрюмовские выселки, а также высоту с отм. 203,2, вел артиллерийский и минометный огонь по боевым порядкам частей, занимавших Тулизово. По показаниям пленного ефрейтора 330-го ПП 183-й ПД, захваченного накануне разведчиками дивизии, в Игнатьево находилось три батальона пехоты и одна артиллерийская батарея 105-мм орудий.
222-я СД получила задачу: закрепившись частью сил в районе разъезда Угрюмово и выставив заслон против Угрюмовских выселок, главными силами наступать в направлении: высота с отм. 178,0, Ивановское, Собакино, а по овладении этими пунктами продолжить наступление в направлении Вязищи.
16 марта 1942 года
Западная группировка армии продолжала вести боевые действия с противником и борьбу за свое существование.
Части восточной группировки в ночь на 16 марта, несмотря на сильный мороз, возобновили наступление и повели бой за полную ликвидацию Угрюмовского района сопротивления противника. Противник, удерживая Хопилово, Игнатьево, Угрюмовские выселки, Собакино, Ивановское, огнем пулеметов, минометов, артиллерии и контратаками оказывал упорное сопротивление.
Наступление 1289-го и 1291-го СП 110-й СД, которое шло всю ночь и первую половину дня, желаемого результата не дало.
222-я СД, наступая в направлении высоты с отм. 178,0 с задачей перехватить дорогу Гжатск — Юхнов южнее разъезда Угрюмово, также была встречена сильным огнем противника и, не выполнив поставленной задачи, отошла на исходные позиции.
Авиация армии в течение дня произвела 29 самолето-вылетов на разведку, бомбардировку и штурмовку войск противника в районах Марьино, Знаменка, Тибейкино, Бабинки.
17 марта 1942 года
113-я и 338-я СД занимали прежнее положение, активных боевых действий не вели.
160-я СД частью сил 1297-го СП вела бой по овладению деревней Новая Лука, захваченной врагом два дня назад. Противник, оказывая сильное огневое сопротивление, подтянул из Староселья значительные по составу резервы и контратаковал наши подразделения во фланг. Положение 1297-го СП резко ухудшилось. И только благодаря действиям авиации армии, вызванной по просьбе командира дивизии командармом и нанесшей сильный бомбовый удар по населенным пунктам Староселье, Новая Лука и Старая Лука, он смог отойти в исходное положение.
110-я СД и 222-я СД продолжали безуспешное наступление с целью овладения участком дороги Гжатск — Юхнов. Командир 222-й СД полковник Бобров в боевом донесении по итогам дня докладывал в штаб армии:
«…В результате последних боев части 222 СД, понеся значительные потери, не смогли уничтожить группировку противника и овладеть большаком ГЖАТСК — ЮХНОВ.
Эта операция требует тщательной подготовки, получения пополнения не менее 500 штыков, организационного оформления прибывшего пополнения и проведения с ним минимальной боевой подготовки в течение 3 суток…» [356] .
18 марта 1942 года
113-я и 338-я СД удерживали прежние рубежи, ведя разведку и совершенствуя оборону занимаемых позиций. 160-я СД, после неудачного боя за Новую Луку, приводила себя в порядок. Об активных действиях в направлении д. Шеломцы уже и не было речи. Почтительное расстояние, которое отделяло западную группировку 33-й армии от этого населенного пункта, физическая и морально-психологическая усталость личного состава, отсутствие боеприпасов не позволяли даже думать об этом.
43-я армия после периода непрерывных кровопролитных боев также перешла к временной обороне. Генерал Голубев планировал в самое ближайшее время произвести перегруппировку войск, действовавших в этом районе, привести части в порядок, пополнить их личным составом и после этого продолжить наступление.
Значительная часть личного состава западной группировки 33-й армии занималась обеспечением боевых частей всем необходимым для жизнедеятельности и развозом доставленных летчиками 687-го ЛБАП материальных средств и боеприпасов. Особенно тяжелым продолжало оставаться положение с боеприпасами для артиллерии и минометов, которые приходилось считать буквально поштучно. Их распределением занимался лично генерал Офросимов.
Из оперативной сводки штаба 33-й армии за 18 марта 1942 года:
«…Доставлено частям западной группировки мин 112 шт., 76-мм снарядов — 15 шт., 122-мм — 18 шт…» [357] .
595-й авиаполк в течение дня произвел 35 самолето-вылетов, в ходе которых нанес бомбовые удары по опорным пунктам противника: Шумихино, Малая Буславка, Староселье, Старая Лука, Синяково, Игнатьево, Ивановское, Собакино, причинив противнику немалые потери, что затруднило ему проведение активных действий против частей, оборонявшихся в этом районе.
Дивизии восточной группировки продолжали вести боевые действия на прежнем рубеже.
110-я СД в ночь на 18 марта предприняла новое наступление на противника отдельными подразделениями частей с целью улучшения своего положения, но вновь не имела успеха.
Комиссия штаба армии, работавшая в 1287-м СП и проверявшая состояние участка обороны полка, прикрывавшего стык с 5-й армией и правый фланг восточной группировки, пришла к неутешительным выводам:
«…Стыки между батальонами не укреплены.
В тактическом отношении 1287-й СП имеет линию фронта 35 км(!), обеспечивает ее оборону размещением небольших гарнизонов в населенных пунктах первой линии. Глубины обороны нет.
Подвижного резерва в распоряжении командира нет.
Стык между 33 АРМИЕЙ и 5 АРМИЕЙ в районе отм. 233,3, СОРОКИНО (33 АРМИЯ) и ЗЕНИНО (5 АРМИЯ) представляет расстояние между населенными пунктами в 6 км по сплошному лесу. Противник последние два дня сильно интересуется районом стыка, ведя разведку его (17.3 12 лыжников автоматчиков были обнаружены в районе стыка).
При данном состоянии обороны стыка возможен проход противника через стык большими отрядами без особого сопротивления с нашей стороны.
Остальные населенные пункты переднего края обороны, занятые малочисленными подразделениями, могут сопротивляться, будучи в окружении, но служить серьезным сопротивлением для прорыва фронта противника эти пункты не могут.
ВЫВОД:
…Сил для обороны, по-серьезному, слишком мало, а вооружения недостаточно. Улучшение обороны на участке 1287 СП требует особого внимания командования 33 АРМИИ» [358] .
222-я СД в течение ночи и первой половины дня вела бой по уничтожению противника, который продолжал занимать оборону в постройках на северо-западной окраине разъезда Угрюмово.
Предыдущие доклады командования и штаба 222-й СД о полном овладении разъездом Угрюмово, мягко говоря, не соответствовали действительности. На протяжении последних четырех дней подразделения 774-й СП, совместно с 24-м лыжным батальоном, вели бой с противником, но так и не смогли выбить его из ряда построек.
479-й и 457-й СП, занимая прежнее положение, уничтожали огневые точки и живую силу противника.
Во второй половине дня во все соединения и части был передан приказ Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина, а вместе с ним и приказ командующего войсками Западного фронта генерала армии Г. К. Жукова № 0138/ОП о прекращении выдачи водки от командиров батальонов, им соответствующим должностным лицам и выше.
Такое решение было принято Ставкой в ответ на непрекращающийся поток писем, поступавших в адрес руководства страны и Красной Армии от бойцов и младших командиров, в которых сообщалось о многочисленных злоупотреблениях, творимых командирами всех степеней, находившимися под влиянием спиртного, что влекло за собой многочисленные, ничем не оправданные жертвы в ходе боевых действий.
19 марта 1942 года
Рано утром противник, сосредоточив значительные силы пехоты и несколько танков в районе населенных пунктов Мощенки, Щипуны, Реутово, повел наступление на деревню Дорки (6 км северо-восточнее Знаменка), которую обороняли бойцы специальных и тыловых подразделений 160-й СД и отряд партизан. Несмотря на удар, нанесенный авиацией армии, вражеская пехота во второй половине дня, используя свое подавляющее преимущество в силах и средствах, заняла Дорки, оттеснив наши подразделения к Беляево.
Одновременно подразделения 468-го ПП 268-й ПД, переброшенные в этот район в первой половине марта и сосредоточившиеся в Шумихине, при поддержке нескольких танков повели наступление на Борисенки с юга. Оборонявшие населенный пункт бойцы 1297-го СП 160-й СД отбили атаку врага.
По данным, полученным партизанами, противник стягивал войска для наступления на населенный пункт Хмельники, где оборонялись подразделения 338-й СД и группа партизан отряда «Неуловимые мстители» во главе с Александром Хархориным.
110-я и 222-я СД продолжали вести боевые действия с противником.
1287-й СП 110-й СД, удерживая прежний рубеж специально выделенными подразделениями, уничтожал мелкие группы противника, которые просочились через многочисленные разрывы, имевшиеся в обороне полка, в глубь обороны накануне ночью.
1289-й и 1291-й СП и 24-й лыжный батальон, занимая прежний рубеж обороны, вели огневую перестрелку с противником.
Прибывшее пополнение для 110-й СД в количестве 250 человек решением подполковника Беззубова было размещено в деревне Юрьево, где с ним планировалось в течение трех дней провести занятия по боевой подготовке.
Части 222-й СД в течение дня продолжали вести бой с противником, оборонявшимся западнее разъезда Угрюмово.
Не получая необходимого количества пополнения, дивизии восполняли потери боевых частей за счет специальных подразделений и тылов. Так, 222-я СД за день «усилила» себя 108 бойцами, переведенными из тыловых подразделений в стрелковые батальоны.
Авиация фронта и армии в течение дня нанесла несколько бомбовых ударов по тем районам, где была замечена концентрация личного состава и техники противника. Ночью два У-2 доставили 130 кг медикаментов и 100 кг соли.
20 марта 1942 года
Понимая, что дальнейшее сопротивление соединениями и частями западной группировки войск при такой большой протяженности фронта обороны и таких мизерных объемах оказываемой помощи в доставке материальных средств становится практически невозможным, командарм отправил в адрес Военного совета Западного фронта очередную телеграмму:
«ВОЕННОМУ СОВЕТУ ЗАПАДНОГО ФРОНТАЕФРЕМОВ, КИНОСЯН».
20.03.42 года
…4. На мои неоднократные просьбы никто не реагирует, авиации нет.
5. Прошу еще раз для облегчения положения выбросить десантом пополнение 33 АРМИИ.
На подлиннике шифротелеграммы Ефремова, сохранившейся в архиве, стоит резолюция Г. К. Жукова:
«Тов. Голушкевич, ответить Ефремову:
Десант для группы Ефремова выбрасывать не будем. Главком запретил об этом дискутировать. Все брошено на усиление частей Голубева. Авиация работает» [360] .
Весь день воины 338-й СД и партизанские отряды вели ожесточенный бой с превосходящими силами 9-го ПП. До двух рот пехоты противника наступало на Лядное, которое обороняло подразделение отряда майора Беляева, и до роты — на Коршуны. Неимоверными усилиями бойцам и командирам удалось отразить наступление врага.
Таким запомнили генерала Ефремова бойцы и командиры, которым пришлось вместе с ним сражаться в окружении. Март. 1942 г.
В ходе боя в районе Лядное был захвачен в плен раненый солдат 5-й роты 9-го ПП 23-й ПД Гуго Крацке, который вечером был опрошен в штабе оперативной группы армии в Желтовке. Допрашивавшие его начальник разведки армии подполковник Гладченко и военный переводчик техник-интендант 2 ранга Бунин в опросном листе отметили не только то, какие цели имел противник, но и то, как кормят оккупантов, причем вначале идет речь о питании врага, а уже потом общие выводы о его намерениях. По всей видимости, обстановка с организацией питания не только бойцов, но и командиров, была совсем уже плохой. Из опросного листа Гуго Крацке:
«…Кормят вполне достаточно: получают масло, сыр, колбасу, папиросы. Утром или вечером — горячий кофе. Днем гороховый или картофельный суп с мясом.
Пленный показал, что противник имеет задачу планомерно очистить от русских, которые во время весеннего наступления вклинились в немецкую оборону, — территорию южнее ВЯЗЬМЫ…» [361] .
Утром населенный пункт Хмельники атаковали до батальона пехоты 327-го ПП 239-й ПД противника с двумя танками, которые вскоре смогли ворваться на окраину деревни. Однако партизан Анатолий Тонконог, бывший военный техник, не растерялся и из противотанкового ружья подбил один из танков. Его подвиг вдохновил остальных бойцов и командиров, которые, ведя в течение восьми часов бой с немецкой пехотой, отстояли населенный пункт, истребив большое количество немецких солдат и офицеров. В ходе боя погибло более 20 бойцов 338-й СД и 15 партизан.
Полковой комиссар А. Ф. Владимиров (второй слева) с группой бойцов и командиров. Март 1942 г.
Упорным был бой за Высокое, где оборонялись партизаны отряда «Народный мститель» во главе с командиром отряда батальонным комиссаром В. И. Ляпиным. В самом начале боя шестнадцатилетний партизан, комсомолец Иван Белозеров, с близкого расстояния гранатой подбил немецкий танк, но и сам погиб. Партизаны также смогли отстоять населенный пункт, уничтожив до сотни немецких солдат. Не успел еще затихнуть бой, как в Высокое, в сопровождении майора Водолазова и вестового Колтушева, прибыл командующий армией генерал Ефремов. Михаил Григорьевич поздравил всех партизан с победой, объявил им благодарность и приказал представить наиболее отличившихся к правительственным наградам.
Весь день шел бой за деревню Борисенки. К исходу дня подразделения 468-го ПП противника при поддержке трех танков и двух танкеток обошли населенный пункт с восточной стороны и овладели им. Оборонявшиеся здесь подразделения 1297-го СП оставили Борисенки и отошли к Буславе, где раньше располагался штаб дивизии, переместившийся ночью в Шпырево. Таким образом, противнику удалось несколько сократить район, занимаемый соединениями западной группировки, с южной стороны.
Оценив вечером положение дел в частях западной группировки армии с укомплектованием личным составом, командующий армией генерал Ефремов отдал приказ о расформировании всех партизанских отрядов, находившихся в районе боевых действий окруженной группировки. Командирам соединений и частей было приказано зачислить всех партизан в состав подчиненных частей и организовать оборону вверенных населенных пунктов с учетом конкретно сложившейся обстановки. Каждому командиру были уточнены границы участка, за который он нес личную ответственность.
В состав частей влился значительный по количеству контингент бойцов и командиров, которые имели значительный опыт ведения боевых действий в лесисто-болотистой местности. К тому же среди партизан было немало закаленных и испытанных бойцов: так, только в отряде «Народный мститель» 38 партизан за героизм и мужество, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, были награждены орденами и медалями. Основная часть партизан этого отряда пополнила подразделения 338-й СД.
Эта мера позволила повысить численность соединений западной группировки армии почти на тысячу человек, а также улучшить управление и взаимодействие. Немаловажным было и то, что теперь в каждой части имелось определенное количество бойцов, хорошо знавших близлежащую местность и ее особенности.
Правда, надо отметить, что не во всех отрядах это решение командарма было встречено с пониманием. Определенная часть бойцов партизанских отрядов, а порой и командиров, видела в этом посягательство на их самостоятельность.
110-я СД и 222-я СД активных боевых действий в этот день не вели, ограничившись перестрелкой с противником, который также, по-видимому, устав от многодневных, непрерывных и изнурительных боев, не проявлял активности, даже в ведении минометного и артиллерийского огня. 222-я СД получила 445 человек пополнения, которое сразу же было распределено между полками.
21 марта 1942 года
Ночью авиация армии нанесла бомбовые удары по скоплению вражеской пехоты в населенных пунктах: Карпово, Сафоново, Баталы, Шипуны, Мощенки и Борисенки. Однако это не помешало противнику с утра 21 марта, несмотря на довольно сильный для марта 18-градусный мороз, перейти в генеральное наступление с целью расчленения и уничтожения западной группировки 33-й армии.
Весь день по всему периметру занимаемого района обороны соединения западной группировки вели боевые действия с превосходящими силами пехоты противника, которую поддерживало значительное количество бронетехники, в том числе танки.
В 10 часов утра противник силою до двух рот пехоты, при поддержке трех танков, вновь повел наступление на населенный пункт Лядное. Озлобленные предыдущими неудачными попытками овладеть населенным пунктом, подразделения 9-го ПП противника обрушили шквал артиллерийского и минометного огня на обороняющихся. Бойцы и командиры, оборонявшие деревню, отбили несколько сильных атак пехоты противника. Огнем артиллерии и подразделений врагу был нанесен значительный урон, однако к исходу дня немецкой пехоте все же удалось ворваться в деревню и захватить несколько домов на южной окраине Лядное, а в ночном бою и полностью овладеть населенным пунктом.
Большой неожиданностью стал для командарма захват противником около 16 часов д. Пожошка. Несколько танков противника с десантом пехоты на борту неожиданно для находившейся там группы партизан отряда «Смерть фашизму № 2» окружили деревню. Партизаны не ожидали появления противника и оказались не готовы к бою. Только немногим удалось вырваться из деревни и отойти в сторону д. Беляево, остальные погибли от огня гитлеровских солдат.
Буквально через час противник силою до роты, поддерживаемый тремя танками, овладел д. Беляево, вынудив оборонявшееся здесь подразделение отойти к Жолобову и в лес восточнее Беляева. Ситуация в этом районе вышла из-под контроля. Противник находился всего в нескольких километрах от госпиталя, где находилось большое количество раненых. Положение спасла наступившая ночь: противник не рискнул продолжить наступление, действуя по лесу, а за это время командованием 160-й СД были приняты необходимые меры по переброске в район Жолобово одного из стрелковых батальонов, который занял оборону севернее и восточнее этого населенного пункта.
Части 110-й и 222-й СД, занимая прежний рубеж, вели ружейно-пулеметную перестрелку с противником, выявляя расположение его огневых средств. Во всех подразделениях и частях проводились занятия с прибывшим пополнением, в ходе которых учили новобранцев азам наступательного боя.
22 марта 1942 года
Западная группировка армии продолжала вести напряженные бои на всем фронте, постепенно отходя под натиском противника в глубь занимаемого ими района обороны. Особенно упорные бои продолжали идти в районе населенных пунктов Цынеево, Вяловка, Александровка, Хмельники, Жолобово, Беляево, Буслава, Борисенки и Федотково.
До двух батальонов 9-го ПП 23-й ПД с ротой танков вели боевые действия в районе Цынеево и Вяловка. В районе Хмельники наступали подразделения 13-го мотострелкового полка 5-й ТД. Восточнее Беляево действовало до двух рот пехоты 13-го МП с двумя танками.
В районе Песково, Борисенки, Буслава продолжали вести боевые действия подразделения 431-го ПП 131-й ПД и 468-го ПП 268-й ПД.
Таким образом, операцию по уничтожению окруженной группировки войск 33-й армии вели части четырех дивизий противника при поддержке значительного количества танков и другой бронетехники. Немецкая авиация, активно действовавшая в течение всего дня, наносила бомбовые удары по боевым порядкам наших обороняющихся частей, особенно по районам Коршуны, Цынеево и Вяловка.
Несмотря на оставление врагу части занимаемого района, соединения западной группировки армии выполнили главную задачу: сохранили целостность занимаемого ими района, не позволив противнику расчленить ее на части, что неминуемо привело бы к разгрому западной группировки и большим потерям.
За период с 1 февраля по 20 марта соединения и части западной группировки войск потеряли 5685 бойцов и командиров, в том числе: убитыми — 1343, ранеными — 3079, заболевшими — 297, обмороженными — 4, пропавшими без вести — 1151, попало в плен — 11, по другим причинам — 133 человека.
За это же время, по данным штаба западной группировки, противнику был нанесен следующий урон:
— убито 2865 солдат и офицеров,
— взято в плен 35 человек,
— уничтожено 13 танков, 9 орудий, 27 минометов, 45 автомашин, 3 повозки,
— захвачено 553 винтовки, 16 автоматов, 63 ручных и 4 станковых пулемета, 4 гранаты, 65 лошадей.
Соединения восточной группировки армии, обороняя прежний рубеж, завершали подготовку к наступлению. 110-я СД готовилась продолжить наступление в прежнем направлении: школа, 1 км севернее деревни Угрюмовские выселки, высота с отм. 203,2, имея задачей перехватить дорогу Гжатск — Юхнов и овладеть этим районом. Эту задачу предстояло решать 1289-му и 1291-му СП.
222-я СД имела аналогичную задачу, действуя южнее 110-й СД. Для наступления планировалось задействовать все три полка и 23-й лыжный батальон.
Однако командование Западного фронта, как и Ставка, продолжало видеть все в розовом цвете. Им казалось, что все не так плохо, что еще немного, и враг побежит. В этот день генералом армии Жуковым была подписана директива № 048 штаба о разгроме Ржевско-Вяземско-Гжатской группировки противника, в которой войскам были поставлены просто заоблачные задачи:
«Командармам 43, 49, 50, 5.
Копия: Начальнику Генштаба.
1. Ставка Верховного Главного Командования указывает, что ликвидация РЖЕВСКО-ВЯЗЕМСКО-ГЖАТСКОЙ группировки противника недопустимо затянулась. Первый гвардейский КАВКОРПУС, Западная группировка 33 АРМИИ, 4 ВДК продолжают оставаться оторванными от своих тылов и других армий фронта.
Ставкой приказано:
Разгромить РЖЕВСКО-ВЯЗЕМСКО-ГЖАТСКУЮ группировку противника и не позже 20 апреля выйти на линию: БЕЛЫЙ, ДОРОГОБУЖ, ЕЛЬНИМ, СЛОНИМ, КРАСНОЕ.
2. Ближайшая задача Западного фронта — общими усилиями 43, 49, 50 АРМИЙ не позднее 27.03 очистить от противника пути подвоза 33 АРМИИ и группе БЕЛОВА соединиться с ними и в дальнейшем уничтожить группировку противника в районе РАЛЯКИ, МИЛЯТИНО, ВЯЗЬМА…»
Этой директивой 43-й армии была поставлена задача не позднее 27 марта прорвать оборону противника в полосе Валухово, Старая Лука, Слободка, Красная Горка, очистить тыловые пути 33-й армии и соединиться с группой генерала Ефремова. После разгрома Юхновской группировки совместно с 33-й армией наступать на Вязьму.
Этот документ как нельзя лучше показывает абсолютное непонимание руководством Красной Армии и Западного направления сложившейся к этому времени оперативной обстановки на центральном направлении и, что еще хуже, незнание ими состояния дел в подчиненных им армиях.
23 марта 1942 года
Получив от штаба 33-й армии донесение с обстановкой в районе боевых действий западной группировки, генерал армии Г. К. Жуков приказал передать командующему армией распоряжение «организовать оборонительные действия так, чтобы ни в коем случае не допустить сдачи занимаемой территории и не допустить сужение района действий группы». Но генерал М. Г. Ефремов и сам хорошо понимал, что сдача противнику значительной части территории, а тем более расчленение ее на несколько частей, грозит катастрофой.
Спустя некоторое время генерал Ефремов направил в адрес командующего фронтом самую объемную за все время боев шифротелеграмму, в которой постарался довести до генерала Жукова всю трагичность сложившейся ситуации. Копия этой телеграммы была направлена И. В. Сталину: терпению командарма пришел конец.
«Главкому Западного направления тов. Г. К. Жукову.Командарм-33 ЕФРЕМОВ.
Члену Военного совета Запфронта тов. Хохлову.За члена Военного совета ВЛАДИМИРОВ.
Копия тов. Сталину.За начальника штаба армии КИНОСЯН».
…4. Части 33-й армии несут значительные потери.
5. Положение стало крайне тяжелым. Артиллерией маневрировать невозможно, лошади падают, обессилили. Нет фуража, горючего к тракторам также нет.
6. Положение с продовольствием чрезвычайно тяжелое. В сутки красноармейцы получают 100 грамм хлеба и 200 грамм конины. Сухари выдают раненым.
7. Несмотря на ваше запрещение не поднимать вопроса о выброске вооруженного пополнения, я вынужден все же просить дать десантом хотя бы 1000 человек пополнения в целях усиления боеспособности, выигрыша времени до присоединения и тем самым спасти раненых (свыше 3000 человек) и материальную часть.
8. Повторяю, противодействовать наступлению противника нечем. С пассивных участков, которых почти нет, все использовано.
Прошу прикрывать ежедневно авиацией, поддержания бомбардировщиками по моим заявкам и увеличить подачу боеприпасов, продовольствия, горючего.
9. Все возможности исчерпаны.
Наверное, только с получением этой телеграммы генерал армии Жуков понял всю сложность положения окруженных войск 33-й армии. Но если раньше можно было еще чем-то помочь окруженным, то теперь этого сделать было уже просто нельзя. Время было безвозвратно утеряно.
Надежды командующего Западным фронтом на 43-ю армию генерала Голубева не оправдались, она так и не смогла прорвать кольцо извне. И генерал Жуков начал «метать копья и стрелы» в 43-ю армию, посылая в адрес командующего армией одну телеграмму за другой, обвиняя его в пассивности. Но это уже была агония, агония по поводу несбывшегося плана захвата Вязьмы и потери по его личной вине значительной группировки войск.
Соединения западной группировки войск продолжали боевые действия на всем своем фронте, особенно тяжелые бои шли в районе дороги Беляево — Буслава, где части 160-й СД отражали бесконечные атаки противника. Немецкие подразделения, используя не по-весеннему холодную погоду, широко применяли бронетехнику. Несмотря на конец марта, стояли двадцатиградусные морозы.
Вечером генерал Ефремов подписал приказ, которым за проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками группа бойцов и командиров 113-й СД была награждена медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги». Других наград в распоряжении командарма не было, да и эти он получил совсем недавно после многократного обращения в штаб фронта. Среди тех, кто получил награды, были: лейтенанты Д. Д. Колесников и П. С. Кудряшов, сержанты А. И. Жеглов, В. М. Зенин, И. А. Игошин, Д. Д. Колесников и С. А. Рахматуллин, красноармейцы М. Г. Куприн, М. Я. Лаптев, В. А. Лебедев и Е. Ф. Кузьмин, техник-интендант 2 ранга Н. A. Софейков.
Соединения восточной группировки, в соответствии с принятым ранее решением, в 4 часа утра перешли в наступление, однако застигнуть противника врасплох не удалось, и бой сразу же принял затяжной характер. Немецкая пехота оказывала сильное огневое сопротивление. Части обеих дивизий вынуждены были залечь и вести огневой бой с противником на достигнутом рубеже. Артиллерия дивизий, вследствие ограниченного количества боеприпасов, должной огневой поддержки не оказывала. Потеряв 220 человек убитыми и ранеными, дивизии во второй половине дня отошли в исходное положение.
Проанализировав по горячим следам причины неудачных действий частей, командир 222-й СД полковник Бобров издал приказ, в котором дал свою оценку происшедшему:
«ПРИКАЗ № 09 КОМАНДИРА 222 СД от 23.03.42Командир дивизии полковник БОБРОВ» [364] .
В результате проверки и изучения опыта боев частей дивизии, наряду с отвагой и мужеством бойцов и командиров, выявилась полная неподготовленность некоторых командиров полков, батальонов, рот и начальников штабов, их неумение руководить частями и подразделениями в бою.
Некоторые командиры не умеют читать карту, не знают, как определить по карте расположение своих частей и находящегося перед собой противника, не знакомы с самыми элементарными тактическими правилами ведения боя. Решение боевых задач производится неграмотно; на поле боя командиры не умеют сочетать огонь с движением, отсутствует взаимодействие между подразделениями.
Вместо коротких, четких устных приказов следует многословное, путаное изложение. Руководство в динамике боя теряется, приказы отдаются без учета обстановки.
Такая безграмотность командиров в руководстве боем, частей и подразделений, а иногда и самоустранение от руководства в самый напряженный момент боя (некоторых командиров стрелковых полков) приводит к излишним, напрасным потерям…
24 марта 1942 года
Уже третьи сутки, почти не прекращаясь, шли бои в районе, занимаемом соединениями западной группировки. С утра после мощной артиллерийской подготовки до двух рот пехоты при поддержке пяти танков повели наступление на Буславу. Противник наступал с двух сторон: одна из рот, при поддержке двух танков, действовала со стороны Борисенки, другая, с тремя танками, — со стороны Беляева. В результате упорных боев с противником подразделения 160-й СД оставили Буславу, с потерей которой создалась угроза выхода противника в район размещения полевых медицинских учреждений западной группировки, расположенных в Семешкове и Шпыреве.
По приказу генерала Ефремова из состава специальных и тыловых подразделений были спешно организованы и отправлены в распоряжение командира 160-й СД два отряда, которые получили задачу: совместными усилиями не допустить прорыва противника в направлении Шпырево и внезапным ночным ударом овладеть населенными пунктами Дорки и Беляево. Общее руководство действием отрядов и подразделений дивизии, сражавшихся в этом районе, было возложено на заместителя командира 160-й СД полковника Лунегова Бориса Александровича.
Благодаря принятым мерам дальнейшее наступление противника было остановлено, однако овладеть ночью указанными населенными пунктами не удалось. Подразделения 160-й СД отошли к дороге, ведущей на Шпырево. Днем в ходе боя в лесу восточнее Беляево осколком мины был ранен командир 160-й СД полковник Н. Н. Якимов.
Рано утром командир 338-й СД полковник Кучинев получил приказ генерала Ефремова: оставить боевое охранение в районе Безымянное, Островки, заняв главными силами оборону на подступах к близлежащим населенным пунктам, с целью недопущения наступления противника в северном и северо-восточном направлениях. Выполняя поставленную задачу, 1138-й СП занял оборону в населенных пунктах Цынеево, Малые Коршуны, Вяловка, 1136-й СП — в районе Александровки.
Кольцо окружения постепенно сужалось, и ничего противопоставить действиям противника было нельзя: сил и средств для этого не было. Начиналась весенняя распутица, которая прибавила забот окруженным. Несмотря на то что ночью было очень холодно, до 18–20 градусов мороза, днем весеннее солнце растапливало снег, что значительно затрудняло передвижение войск, так как основная часть личного состава была обута в валенки. Набравши днем воды, ночью эта обувь ставила ее владельца в невыносимые условия. Вынужденные разводить костры, бойцы и командиры демаскировали себя, и противник тут же открывал огонь из минометов, что приводило к очередным человеческим жертвам. Тяжелая оперативная обстановка, усугубляемая различными лишениями, выходила за грани человеческих возможностей: участились случаи самоубийств и перехода на сторону врагу.
Количество пропавших без вести уже превысило тысячу человек. Исчезая каждый день десятками из расположения своих подразделений, эти люди, уже неспособные к сопротивлению, вдобавок служили источником дополнительной информации для противника. Немецкие полевые командиры были неплохо осведомлены о составе наших гарнизонов, их вооружении и построении обороны. Отсюда многие неожиданные вылазки немецкой пехоты, особенно в последнее время, в тех местах, где ее и не ждали.
Части 110-й и 222-й СД с утра вновь возобновили наступление на противника. Наши подразделения, используя разные маленькие военные хитрости, пытались сблизиться с противником. Специально выделенными группами пехоты прорывали в снегу ходы и таким образом пытались приблизиться для атаки вражеских позиций. Немецкие части упорно удерживали опушку леса северо-западной и западной окраин Тулизова, подступы к населенным пунктам Угрюмовские выселки и Ивановское.
25 марта 1942 года
Обстановка продолжала оставаться очень сложной. Крайне малочисленная 113-я СД, имевшая в своем составе всего один полк, занимала прежний рубеж: лес 2 км западнее Манулино, опушка леса южнее Ломовки, Горбы, лес восточнее Безымянное.
338-я СД оборонялась на рубеже: лес восточнее Безымянного и Островков, Паршунков, Коршуны, Малые Коршуны, лес севернее Лядного, высота с отм. 222,0, Хмельники, Высокое, лес севернее Щелоки. Противник ночью пытался просочиться в лес, восточнее д. Островки, но огнем оборонявшегося в этом районе одного из подразделений 1138-го СП был отброшен в исходное положение.
Наступление части сил 160-й СД под командованием подполковника В. М. Русецкого на Абрамово и далее на Долженки с целью прорыва обороны противника в этом направлении, предпринятое по приказу генерала Жукова, было отбито противником. Остаток дня части дивизии, которой после ранения полковника Якимова вновь командовал подполковник Русецкий, вели бой западнее Абрамова.
Обстановка в районе действия западной группировки армии усугублялась тем, что противнику удалось глубоко вклиниться в оборону наших войск в районе Жолобово, Беляево, Буслава, что могло привести к изоляции 160-й СД от главных сил окруженных, а также создать предпосылки к рассечению занимаемого района на две части.
Используя первый по-настоящему теплый весенний день, соединения восточной группировки продолжили наступление на противника, оборонявшегося западнее Тулизова и разъезда Угрюмово.
110-я СД огнем и выделенными группами пехоты продолжала вести бой у опушки леса северо-западнее и западнее Тулизова. Противник перекрестным и фланговым пулеметным огнем из ДЗОТов южнее Игнатьева и подвижных огневых точек вдоль опушки леса северо-западнее и западнее Тулизова, минометным огнем огневых точек Хопилово, Луково, Дубровка, Ломы оказывал ожесточенное огневое сопротивление наступающим частям дивизии.
222-я СД продолжала упорный бой на подступах к Угрюмовским выселкам, большаку Гжатск — Юхнов и Ивановское.
26 марта 1942 года
Соединения западной группировки продолжали вести ожесточенные бои с противником. Все больше давал о себе знать дефицит боеприпасов практически ко всем видам оружия.
На 26 марта соединения западной группировки удерживали район: Манулино, лес 2 км западнее Манулино, опушка леса 1 км южнее Ломовка, Горбы, лес восточнее Безымянного и Островки, Тетерино, Коршуны, Малые Коршуны, лес севернее Лядного, высота с отм. 222,0, Александровка, Красное, лес севернее Щелоки, высота с отм. 206,2, лес севернее Буслава, Козлы, Песково, Федотково, Медведево, Никитенки, Кузнецовка, Станино и Тякино.
Сил для того, чтобы оборонять этот район, явно нехватало: достаточно сказать, что протяженность района с запада на восток составляла около 30 км, а его периметр был равен 65 км. С учетом наличия в настоящий момент в трех дивизиях около 12 тысяч бойцов и командиров на каждый км фронта приходилось всего 185 человек: о чем еще можно вести речь!
Опасность могла прийти с любой стороны. Нанеся внезапный сильный удар, противник мог в считаные часы расчленить западную группировку на части в любом месте. Этому в значительной степени пока мешали погодные условия и глубокий снежный покров. Хорошо зная обстановку в районе окружения наших войск, немецкое командование не пыталось форсировать события в основном по причине нежелания нести большие потери. Западная группировка войск 33-й армии уже давно не представляла для противника особого значения, ибо ее боевой потенциал, вследствие отсутствия необходимого материального обеспечения, был крайне ограничен. Моральное, психологическое и физическое истощение бойцов и командиров достигло своей низшей точки. Условия, в которых находились окруженные части, уже давно были не под силу многим: в строю остались самые стойкие и сильные. Противник надеялся, что окруженные сами сложат оружие, ибо сопротивление уже давно потеряло смысл. Надеяться было не на кого: спасать их никто не собирался. Но Шпыревский лес и его окрестности стали для бойцов и командиров 33-й армии своеобразной Брестской крепостью.
43-я армия, закончив накануне создание двух ударных группировок на своих флангах: северную — в составе 9-я Гв. СД, 17-я СД и 1-я Гв. МСД, которая должна была действовать в направлении Шеломцы, Борисенки и южную — в составе 53-я, 415-я СД, 5-я Гв. СД и 18-я ТБр, получившую задачу атаковать противника в направлении Жары, Слободка, в 9 часов утра перешла в наступление. Однако противник оказал упорное сопротивление, отразив наступление соединений 43-й армии на всем участке фронта. Единственным утешением для войск 43-й армии было овладение населенным пунктом Малое Устье.
Дивизии восточной группировки 33-й армии приводили себя в порядок, готовясь в ночь на 27 марта продолжить выполнять поставленную задачу по овладению опорными пунктами противника, расположенными по опушке леса западнее населенных пунктов Тулизово и разъезд Угрюмово.
27 марта 1942 года
Немецкие войска после сильного артиллерийского и минометного обстрела с утра перешли в широкомасштабное наступление против западной группировки на всем северном участке обороны от Федотково до Манулино. Подразделения противника, усиленные танками, одновременно атаковали населенные пункты Федотково, Никитинки, Медведево, Морозово, Станино, Манулино.
Десантники майоров Гуртового и Апанасенко, артиллеристы, бойцы тыловых подразделений, личный состав 1292-го СП 113-й СД, армейских тыловых и специальных подразделений героически сражались с превосходящими силами противника, показывая чудеса мужества и героизма, не отступив ни шагу назад. К 12 часам дня противником была захвачена только деревня Никитинки. Остальные населенные пункты нашим воинам удалось отстоять.
Особенно ожесточенный бой в течение всего дня и последующей ночи шел за населенный пункт Манулино. Все атаки подразделений 455-го ПП 255-й ПД противника, порой переходившие в рукопашные схватки, были отбиты нашими бойцами.
Героический подвиг в бою за Манулино совершил пулеметчик, красноармеец Г. П. Воротилов, который, отбивая атаки фашистов, из своего пулемета уничтожил более 40 немецких солдат и офицеров. Несколько позднее за свой подвиг красноармеец Воротилов был награжден орденом Ленина.
Авиация армии в течение уже нескольких дней, по причине плохих метеоусловий, бездействовала. Только в ночь на 27 марта истребительно-бомбардировочный полк нанес бомбовый удар по населенным пунктам Лядное, Беляево, Буслава, где разведкой было установлено скопление войск противника.
110-я СД в полночь предприняла попытку овладеть опушкой леса западнее высоты с отм. 196,0, однако наступление успеха не имело.
222-я СД активных боевых действий не вела, ограничившись огневой перестрелкой с противником. Противник непрерывно обстреливал из артиллерии и минометов передний край обороны наших частей. 222-я СД потеряла за день от огня противника убитыми и ранеными 93 человека, а 110-я СД за два дня — 198. Причем причиной таких потерь были не столько прицельное ведение огня немецкими артиллеристами, сколько несоблюдение правил маскировки нашими бойцами и командирами, а также то обстоятельство, что основная часть окопов и укрытий была изготовлена из снега, который мог защитить только от ветра, но не от осколков снарядов вражеской артиллерии.
28 марта 1942 года
В северной части района, занимаемого западной группировкой армии, весь день шел бой. Бойцы и командиры, окрыленные удачным исходом боевых действий предыдущего дня, продолжали отражать атаки противника, который, понеся накануне большие потери, не особенно стремился еще раз испытывать судьбу. Каждый незначительный успех обходился врагу очень большой ценой. За весь день подразделениям 3-й МД противника удалось только зацепиться за окраину Морозово, где до самой ночи шел бой, на остальных участках его атаки были отбиты.
По данным штаба 113-й СД, только в бою за Манулино противник потерял убитыми 85 солдат и офицеров. В качестве трофеев были захвачены — 2 ручных пулемета, 2 пистолета и 9 винтовок.
110-я и 222-я СД занимали прежние рубежи и вели разведку наблюдением, а также огнем отдельных орудий уничтожали ранее выявленные огневые средства противника. Немецкая пехота усиленно вела инженерные работы, особенно активно в опорных пунктах, оборудованных в районе высоты с отм. 203,2.
Из оперативной сводки штаба 33 армии № 174 по состоянию на 17 часов:
«…авиация армии в течение ночи с 27.03 на 28.03.42 бомбардированием уничтожала скопление войск противника в пунктах: ПАЖОГА, АНОХИНО, ДОРОХОВАЯ СЕЛИВА, ИВАНОВСКОЕ.
Произведено 9 самолето-вылетов. Сброшено бомб: 13 ФАБ-50, 18 ФАБ-32, 24 АО-25, листовок для солдат противника 10 000.
Экипажи наблюдали прямые попадания по цели.
Самолеты на КП армии из-за плохой погоды не вылетали» [367] .
Вызывает некоторое недоумение представленная выше информация о результатах работы авиации армии: противника бомбили, видя даже попадания в цель, листовки сбрасывали (кому они были нужны?), а оказать хоть какую-то помощь окруженным частям из-за «плохой погоды» было нельзя.
29 марта 1942 года
Западная группировка продолжала сражаться, не расставаясь с надеждой прорваться к своим. Бойцы и командиры окруженной группировки верили, что помощь придет, ведь иначе быть и не могло. Всего несколько километров разделяло их от основных сил самого мощного по всем показателям Западного фронта под командованием известного военачальника генерала армии Г. К. Жукова. Бойцы и командиры верили и надеялись, что этот момент произойдет, внимательно вслушивались в слова командиров и политработников, когда те доводили до них последние сообщения о положении дел в районе боевых действий частей восточной группировки и соединений 43-й армии.
Фото сделано у деревни Лутное. В санях заместитель командира 364-го кап по технической части капитан Ф. Д. Лукин. Рядом с ним красноармеец Граф. Стоит командир батареи звукометрической и фотометрической разведки капитан Мешков. Слева от дороги замаскированы машины его батареи. Март 1942 г.
Попытка бойцов артиллерийских подразделений выбить противника из деревни Никитинки успеха не имела. Тогда на окраине деревни была оставлена засада, которая, напав рано утром на группу противника численностью 45 человек, в ходе короткого, но яростного боя уничтожила 26 немецких солдат, а одного взяла в плен. В ходе допроса выяснилось, что он принадлежал к 9-й роте 800-го учебного полка особого назначения «Бранденбург», личный состав которого специально готовился к боевым действиям на территории СССР.
Однако на этом бой за Никитинки не закончился. Начальник боевого участка подполковник Н. С. Сташевский, подтянув подкрепление с других участков, вечером предпринял очередную атаку и выбил противника из населенного пункта.
Из оперативной сводки штаба 33-й армии:
«…В боях за НИКИТИНКИ с 27 по 29 марта противник потерял: убитыми 126 чел., пленный 1 чел.
Захвачено нашими частями: 4 пулемета, 2 зап. ствола к пулеметам, 7 автоматов, 3 пистолета, 17 мин, 8000 патронов; убито 23 лошади; уничтожено: 1 пушка, 2 пулемета.
Потери наших частей: убито 37 чел., ранен 41 чел., попало в плен 6 чел., из них 4 чел. раненых» [368] .
110-я СД и 222-я СД, получив в первой половине дня новое пополнение, активных боевых действий не вели, ограничиваясь ведением разведки и наблюдением.
В этот день до всего личного состава был доведен приказ командарма о награждении отличившихся в ходе боя за п. Манулино.
Авиация армии в ночь с 28 на 29 марта нанесла бомбовые удары по скоплению войск противника в пунктах: Пажога, Анохино, Дороховая Селива, Ивановское, Куренки, Булычево, Прудки, Абрамово.
На КП западной группировки было доставлено 8 человек начсостава, 750 экземпляров газет, почта и немного продовольствия. Обратным рейсом вывезено 10 тяжелораненых.
30 марта 1942 года
Противник, не сумев достигнуть поставленной цели в северной части занимаемого им района, с раннего утра 30 марта начал наступление с юга.
После сильного артиллерийского и минометного обстрела подразделения немецких войск при поддержке танков и авиации перешли в наступление в полосе обороны 338-й СД. Особенно упорные бои разгорелись за населенные пункты Коршуны и Малые Коршуны. В Коршунах был сосредоточен довольно крупный гарнизон, насчитывавший 326 человек, на вооружении которого, помимо стрелкового вооружения, состояло три 76-мм пушки, два миномета, два противотанковых ружья и шесть пулеметов. Бойцы и командиры оказали противнику ожесточенное сопротивление, отразив несколько атак противника силою до батальона. Нарастив усилия, противник во второй половине дня овладел деревней Коршуны, потеснив подразделения 1136-го СП к д. Цынеево, где располагался штаб дивизии. На Малые Коршуны у него уже не осталось сил, хотя деревню защищал небольшой гарнизон в 85 человек, основную часть которого составляли воины специальных подразделений: артиллеристы, связисты, тыловики. Так называемых активных штыков было всего 10 бойцов, на вооружении которых, кроме винтовок, было два пулемета и одна 76-мм пушка.
110-я и 222-я СД продолжали огневую перестрелку с противником, не ведя активных действий. Дивизионная артиллерия вела огонь по разведанным огневым средствам противника, по местам скопления его пехоты и тылов.
Авиация армии в течение ночи с 29 на 30 марта нанесла бомбовые удары по населенным пунктам Пажога, Ивановское, а также вела разведку дорог Марьино, Вязьма; Темкино, Вязьма. По-прежнему «большая работа» велась по идеологической обработке войск противника — было сброшено 104 тысячи листовок, в то же время свои войска довольствовались 250 экземплярами газет и 15 пачками писем.
Несмотря на все эти мелкие глупости, просто нельзя переоценить ту многогранную работу, которую проделали политорганы всех уровней, как в стране, так и в армии, в годы Великой Отечественной войны. Без активной партийно-политической работы победа в войне была бы просто НЕВОЗМОЖНА!
Большие потери в ходе проводимого войсками Красной Армии контрнаступления под Москвой вызывали недоумение и непонимание даже со стороны И. В. Сталина, который не особенно жалел павших, да и живых тоже. Многочисленные письма, поступавшие в его адрес, в адрес Наркомата обороны и политуправления Красной Армии, свидетельствовали о том, что значительной части этих потерь можно было избежать. Сталин потребовал от всех командующих фронтами принять решительные меры по пресечению ничем не обоснованных потерь в личном составе. Следствием этого стало появление ряда приказов, подписанных начальником Генерального штаба Красной Армии и командующими фронтами, в которых ставились конкретные задачи по сохранению жизней бойцов и командиров.
В адрес командующих армиями Западного фронта ушло письмо Военного совета фронта под грифом «совершенно секретно» следующего содержания:
«Всем командующим АРМИЯМИ,ЖУКОВ, ХОХЛОВ, ГОЛУШКЕВИЧ» [370] .
командиру 1 КК.
Объявляю копию директивы Военного совета Западного фронта № 3750/Ш от 30.3.42 — для неуклонного руководства.
В Ставку Верховного Главного Командования и Военного совета фронта поступают многочисленные письма красноармейцев, командиров и политработников, свидетельствующие о преступно-халатном отношении командования всех степеней к сбережению жизни красноармейца пехоты.
В письмах и рассказах приводятся сотни примеров, когда командиры частей и соединений губят сотни и тысячи людей при атаках на неуничтоженную оборону противника, на неуничтоженные пулеметы, на неподавленные опорные пункты, при плохом подготовленном наступлении…
Я ТРЕБУЮ:
1. Каждую ненормальную потерю людей в 24-часовой срок тщательно расследовать и по результатам расследования немедленно принимать решение, донося в высший штаб. Командиров, преступно бросающих части на неподавленную систему огня противника, привлекать к строжайшей ответственности и назначать на низшие должности.
2. Перед атакой пехоты вся система огня противника, могущая нанести большие потери, обязательно должна быть уничтожена, подавлена и нейтрализована, для чего каждый командир, организующий атаку, должен иметь тщательно разработанный план уничтожения противника огнем и атакой. Такой план обязательно должен утверждаться старшим командиром, что одновременно должно служить контролем старшего командира.
3. К докладам о потерях прилагать личное объяснение по существу потерь, кто является виновником ненормальных потерь, какие меры приняты к виновным, и чтобы не было их в дальнейшем.
4. При отделе по укомплектованию фронта создать 5 постоянных разъездных инспекторов для наблюдения за сбережением пополнения и для быстрого выявления причин и виновников чрезмерных потерь пехоты.
31 марта 1942 года
Западная группировка продолжала отчаянно сопротивляться.
В 5 часов 15 минут противник начал сильный артиллерийский и минометный огонь по переднему краю подразделений 338-й СД, оборонявшихся в районе Тетерино, Цынеево, Аракчеево, а затем перешел в наступление из Лядного на Цынеево. В это же время отряд лыжников противника обошел Малые Коршуны и атаковал Цынеево с южной и восточной сторон.
В Цынеево находился довольно большой по численности гарнизон, но в большинстве своем это были бойцы штабных и специальных подразделений: комендантская рота, батальон связи, саперный батальон, батарея управления начальника артиллерии дивизии. Гарнизон насчитывал 187 человек, которые имели на вооружении трофейный немецкий пулемет со 180 патронами, 11 автоматов ППШ и 168 винтовок.
Противнику удалось незаметно подойти к Цынеево. Как это получилось, установить не удалось. От батальона связи ежедневно выделялся в боевое охранение отряд численностью 32 человека, вооруженный винтовками и ручным пулеметом, который, занимая позицию на южной окраине, как раз и должен был предотвратить это. Всем было прекрасно известно, что в занятом десять дней назад населенном пункте Лядное располагалось до батальона противника, а в Коршунах — до двух рот пехоты. Предположений здесь два: или бойцы были застигнуты врасплох и уничтожены разведкой противника, или охранение сдалось в плен без боя.
Окруженный со всех сторон гарнизон Цынеево в течение трех часов вел бой с противником. В 9 часов утра противник ворвался в деревню с южной и северной сторон. Немногим удалось спастись и отойти в лес западнее Малых Коршунов. 11 бойцов-связистов еще около часа вели бой с противником в восточной части деревни. Один из немецких офицеров отправил к ним местную жительницу, которая передала им предложение противника — прекратить сопротивление, за что им будет сохранена жизнь. Однако после того, как наши воины сложили оружие, немецкие солдаты по команде офицера отвели их за деревню и расстреляли.
В 11.30 до роты противника атаковало Малые Коршуны. Гарнизон принял бой, но силы были неравными. Потеряв более двадцати человек, немногочисленные остатки наших подразделений отошли к д. Вяловка.
Части 160-й СД и подчиненные ей части других соединений удерживали прежние рубежи, продолжая наносить противнику потери в живой силе. На дороге Беляево — Буслава засадой 1297-го СП 160-й СД было уничтожено 18 немецких солдат 21-го ПП, а на дороге Щелоки — Дорки два немецких связиста.
Соединения восточной группировки третий день готовились к очередному наступлению на врага, который продолжал укреплять свои позиции, изредка ведя по переднему краю наших частей артиллерийский и минометный огонь. За два дня в 110-й СД от огня артиллерии противника погибли и были ранены 28 человек, в 222-й СД — 21, еще три пропали без вести.
Авиация армии в ночь с 30 на 31 марта бомбила ряд населенных пунктов, занятых противником, а также вела разведку вдоль дорог: разъезд Угрюмово, Темкино, Пажога; Марьино, Вязьма. Было сброшено: 84 000 листовок противнику; 1800 экземпляров газет и 650 писем на КП армии.
Вечером начальник штаба армии генерал-майор А. К. Кондратьев отправил в штаб Западного фронта телеграмму, в которой подтверждал, что указание товарища Сталина, отданное им ровно две недели назад, безукоризненно выполняется, и что начальники от командиров батальонов и выше водки не получают, чтобы не губили в пьяном виде души подчиненных бойцов и командиров.
Но это, конечно же, была шутка: как пили все, так и продолжали пить, только теперь скрытно. Вождь всех народов и сам хорошо понимал, что его подданные не смогут жить без этого напитка, но для вида приказ издал.