Первую остановку, несмотря на усталость сделали только вечером у поганой лужи, значащейся на карте под гордым названием «озеро Трандвлей». На другой день Николас с Данике хотели посетить закрытый городок Фустер, где гроссийцы расположили научный центр. Царь собрал там разномастных специалистов, не поскупившись сманить многих из КСГ, НЛО и даже Гатая. Мда, вряд ли Орлов выдал эту информацию за так, а не с умыслом. Но, как резонно заметила Кирна, мы обязаны были дать мужчинам шанс сравнять счеты в глупых поступках.

Владилен пока не прочухался, из-за чего Аксель до сих пор спал. Он ненадолго очнулся ровнехонько к ужину, правда, Данике позволил ему только бульона похлебать. Кормила его я.

– Кто тебя так расписал? – спросил цыганин, как толькозажегся фонарь.

– Элейн не может простить мне попытку угробить тебя, ее и остальных, а заодно мою принадлежность к женскому полу. – Я фальшиво рассмеялась и отвернулась, чтобы взять тарелку с ложкой. – По ее словам, мое общество тебе вредит.

– Да, скажи еще: «Похоже, она права», – Аксель улыбнулся. – Вздор. Просто ночка не задалась.

– Спасибо, – смущенно пролепетала я.

Так, у ложа больного меня и сморило. Очнулась я от тычка в бок – Принцесса воров пролезала мимо к своей постели.

– Эй, нечего батарейки зазря тратить! – прошипела она.

Да уж, с Натаном поведешься...

– Фонарь работает от динамо-машинки, – вяло огрызнулась я, все-таки погасила свет и примостилась рядом с Акселем.

Некоторое время девица отмалчивалась, и я уж начала проваливаться в сон, когда ее голос раздался вновь.

– Думаешь, захомутала его? – ядовито поинтересовалась Элейн.

Она поворочалась на своей койке, я не ответила.

– Ни один мужик не способен отказаться от разнообразия, – самодовольно протянула Принцесса. – Спроси у него как-нибудь, не скучает ли он без мягких сисечек Элейн. Акс, знаешь ли, любит гладкие мясистые животики изадницы.

– Сама спроси, – пробубнила я.

– Э, нет. Цыганин – подлец: засмеет да пристроит конец, – невпопад процитировала Элейн самого Акселя.

Продолжать этот оскорбительный разговор я не стала, но уже точно знала, что не успокоюсь, пока не выясню всего.

**

За спинами двух людей, будто прислушиваясь к их тихой беседе, сгустилась ночь. Данике с Николасом засиделись у костра.

– Я при всех не спрашивал, – начал Валехо, – но сейчас-то растолкуй, зачем тебе в Фустер?

–По-твоему, я что-то утаил? – док опустил голову.

– По-моему, испугался, что не так поймут, – Ник откашлялся. – По-хорошему, всю эту островную братию, и правда, надо бы, ммм... Они ж настоящий клад для науки, даже нынешней. Да и огненные кристаллы тоже, если действительно являются источником энергии. Только не вовремя ты взялся за это. И не в том месте.

– Именно – кристаллы! – Данике вскинулся, в его глазах Николасу почудился страх. –Остальное ерунда. Тебе Аксель рассказывал о Старших Братьях?

О да, Ник прекрасно помнил акселевские басни, но относился к ним со скепсисом и никак не ожидал, что Данике, такой рассудительный и практичный, в них верит.

– Аксель говорил, диск с «письмецом» достался ему от жителя одного из убежищ. Тот еще изложил свою версию легенды. Хотя это не удивительно. Так сказки разных народов похожи между собой – континент-то единый. А вот я считаю – сообщение в космос впервые послали незадолго до Войны. И что же? К Эос направили соглядатая, мистера Фрая, – изучать туземцев, оценивать ресурсы планеты и готовить плацдарм для масштабной экспедиции. Видимо, кое с кем эмиссар наладил контакт. Чего уж там, он сам и Акселю с Мэйби ответил, когда они передавали сигнал с саладовской РЛС!

– Да какая теперь разница? Фрай мертв, – Николас махнул рукой.

– Но Мэйби встретила его…

– Девка – фантазерка почище Акселя! – Валехо раздраженно сплюнул в костер. – Мозги-то, я смотрю, она и тебе припудрила? Ну снятся ей кошмарики, ну фиг с ней. А Фрая, небось, рыбы уже до костей обглодали.

– Даже если так. Его гибель не отменяет вторжения, – глухо возразил Данике.

– Да хватит пороть эту чушь! – вскипел Ник.

– Не из праздного же любопытства он торчал на орбите?

– А почему бы нет? Вдруг он этнограф, напишет по нам многотомное сочинение! – Валехо хлопнул себя по колену и хохотнул. – Вернее, написал бы.

– За этнографами по пятам идут колонизаторы, – Данике потряс указательным пальцем. – Сложи два и два, Ник! Эос была частью Земной Империи, Фрай – землянин. Ты, как и я, слышал это собственными ушами в Идэне. Потомки хозяев нашей планеты непременно явятся, чтобы забрать свое. Нас или истребят, или сделают рабами. Более того, уже открыты шахты, где всем найдется местечко. Ты и я сдохнем, наглотавшись пыли огненных кристаллов, а они… они запитают от них ночники!

От истерического беззвучного смеха Данике у Николаса побежали мурашки. Не иначе Док надеялся предупредить кого-нибудь о скором прибытии землян и о своихдогадках насчет находок грусских, разделить с кем-то ответственность – за тем и рвался в Фустер. А если он и Орлову проболтался?

– У Фрая есть агент среди грусских, даже не один… Точно не один! – док прищелкнул пальцами. – Про Кубасова-то я забыл.

– Не трогай ты мертвецов! – попытался пошутить Валехо.

– Я просто пример привел. Да чего далеко-то ходить – вон Тиана или, как его, ммм, Тайгерт?

– Психи – весьма сомнительные агенты. И они тоже мертвы.

– На него может работать кто угодно… – док шумно втянул воздух ноздрями, сжал губы и вперился взглядом в костер. – Кубасов искал для Фрая Поток, Орлов выкапывает огненные кристаллы в Содерсэте, кто-то еще трудится в Блумдезете. А земляне через полгода снимут сливки.

– Ладно, ладно, док, уймись. Раз тебя это так беспокоит, поехали, – Ник передернул плечами.

– У меня и доказательства есть. – Данике порылся в сумке. – Лучемет!

– Нет-нет-нет! Игрушечку оставь здесь. Спрячь от наших буйноголовых, но оставь.

– А…

– Ты там постреляешь из лучемета, и нас упекут как нлошных шпионов. Тебе либо поверят и без него, либо не поверят вовсе. – Ник покряхтел и встал. – Я подежурю, иди спи.

«Тут своих проблем невпроворот, так навыдумывают еще с три короба! – Валехо с досадой пнул в огонь ветку. – А если и прилетят, то что? Будем партизанить, объединимся против внешней угрозы. Все лучше, чем друг друга в дерьме топить…»

Николас посмотрел в усеянное звездами небо, хмыкнул и поплелся вокруг лагеря.

**

Перед отъездом Николас с Данике тщательно подготовились: выбрали свежую форму из обширных запасов с подлодки, умылись, даже побрились – и в итоге выглядели, как два щеголеватых гроссийских офицерика.

– Вы надеетесь, мытые рожи убедят охранников? – поддразнила их Кирна.

– Нет, просто перед смертью принято одеваться во все чистое, – негромко выдала я очередное Срамово присловье.

Меня, конечно, так и не связали, однако дважды брошенная Ником угроза «прописать мне свинцовую таблетку от головы» произвела впечатление. Не совсем то, на которое он рассчитывал, но тем не менее. Я решила ненадолго притвориться паинькой и действовать исключительно в рамках разработанных мужчинами планов. Увидим, много ли своих идей им удастся реализовать без лажи и проколов, все ли детали и случайности они сумеют учесть.

Выпады остались без ответов. Парочка взобралась в кузов, спустила пандус и вывезла по нему мой «юрал».

– Эй, мотик не поцарапайте! – прикрикнула я.

– Молчала бы! – кинул через плечо Валехо.

Поднялся растормошенный Владилен.Он апатично поморгал, протер красные опухшие зенки, почесал грудь через тельняшку и зевнул. Потом направился следом за «мотоциклистами». Неуверенно, рискуя превратить спуск в неконтролируемое падение, Птицын сошел по наклонным доскам и пошлепал к ближайшим кустам.

Я затащила пандус обратно в кузов, с лязгом закрыла бортовую створку и спрыгнула на землю. На меня сейчас ложилась обязанность привести в себя Птицына, чтобы он в свою очередь поставил на ноги Акселя. Обычай дедули похмеляться с утра был мне давно известен, поэтому, когда он выбрел из кустов, его уже ждал полный стакан и приличный кусок вяленого мяса.

– Хлебца бы, – вздохнул Птицын, занюхав рукавом и вгрызаясь в паек.

– Извини, дед, грусский царь не прислал, а места тут не хлебные, – подтрунила я. – Но если будешь умницей, обещаю раздобыть сухариков для обеденной порции.

– Сдается мне, Томас-то вел себя куда уважительнее, чем ты, – проворчал Владилен. – Кот я тебе али дитя неразумное? – скрыть лукавую ухмылку ему не удалось – борода не отросла еще.

– Ладно, Владилен Михайлович, – церемонно ответила я, – тогда камлайте за спасибо.

– А кто захворал? – с интересом уточнил Птицын, у которого сразу и взор прояснился, и плечи расправились.

В общем, уже минут через десять Акселя вынесли из трейлера, и Владилен начал изгаляться вокруг него. Цыган лежал с видом тяжелобольного, которому не дают спокойно помереть.

– Эй, а музыкально-танцевальный аккомпанемент обязателен? – Аксель страдальчески закатил глаза.

– Не ной! – укорила я его.

– Да если б я знал, каково это, я б собственноручно добивал раненых! –воскликнул цыганин.

– Это старый проверенный метод, – отозвался Грюн.

Впрочем, все мы поспешили ретироваться на время лечебного ритуала. Благо в тени плосковерхого холма неподалеку можно было недурственно доспать, позавтракать или посидеть, созерцая окружающие просторы.

Жемчужно-розовые полосы света все ближе подползали к нашему укрытию, насыщаясь золотом и предвещая жаркий денек. Разнообразная мелкая живность, побратимы лармериканских сурков и кроликов, стремилась в свои норы. В небе распласталось несколько темных крылатых силуэтов, предвещая какой-то мохнатой или чешуйчатой тварюшке скорую гибель. Но их попробуй еще отлови. Эх, тут у вас, малыши, раздолье – не то что у родственничков! Это не пепельно-желтые равнины с редкими точками голубого шипоцвета;здесь и буро-зеленые купы низкорослых деревьев, и серебристые волны травы, и оливковые пятна кустов.Жизнь не уходила отсюда надолго. По слухам, Кафрику не затронула даже Долгая зима…

**

Николас упорно гнал от себя мысль, что они с Данике оставили без надзора толпу психов с двумя машинами и кучей оружия. Хорошо хоть, Тианины запасы кончились! Док сидел насупившись, сосредоточенно-суровый и неразговорчивый. Его идейки вызывали у Валехо не больше восторга, чем Мэйбины, правда, были понятнее и привычнее.

Фустер возвышался над местностью подобный панцирю гигантской черепахи. В вынесенной наружу будке КПП Ник с Данике проторчали около трех часов, полностью прочувствовав степень бдительности гарнизона. Два досмотра, перекрестный опрос, снятие отпечатков пальцев, фотосъемка на временный пропуск, а в довершение – маринование в маленькой жаркой комнатке до тех пор, пока соизволит явиться искомый научный сотрудник.

– Добрый день, господа, – поздоровался вошедший мужчина и окинул гостей пристальным колким взглядом. – Петр звонил мне сегодня. Спасибо, что проделали такой путь.

Выяснилось, что Орлов рекомендовал Данике в качестве талантливого диагноста, консультация которого якобы требовалась их провожатому, Луису. Шито белыми нитками! У них тут своих врачей будто нет?Самые худшие опасения вновь обрели вполне четкие контуры, Николас занервничал, нопостарался скрыть нарастающую тревогу за маской изумленного идиота. Данике же громко восхищался комфортабельностью поселения (еще чуть-чуть, и начал бы царя славить).Хотя чего таращиться после Идэнского купола? И не такое видали. Чистые улицы, магазины, школа, парк, электрическое освещение улиц, сверкающий стеклянный куб научного центра, обсерватория – все являло собой эталон уюта и было оптимизировано для продуктивной работы. Условия существования оправдывали его замкнутость: достойная зарплата, индивидуальное жилье, защита, медицинское обслуживание, развлечения, добротная одежда, вкусная еда и, конечно, возможность заниматься любимым делом. «Старая песня о главном… – Николас с тоской вздохнул. – Куда ведут изыскания, эрудиты, естественно, задумываются в последнюю очередь».

Финальным пунктом прогулки по городу было заведение «Математический конфуз». Уникальная способность гроссийцев (и тех, кто много с ними общался) выпивать в любое время суток и решать за рюмочкой проблемы мирового масштаба, сыграла на руку и здесь. Луис плюхнулся за столик и приглашающе указал на два других стула, крикнул официантку, опрятную пухленькую девицу в кокетливом накрахмаленном передничке. Через несколько минут на скатерти расположились закуски и ледяная, вмиг запотевшая,бутылка «Царской» водки. Посуду подали не какую-нибудь – фаянсовые тарелки, стеклянные рюмки и вилки с ножами из нержавейки! В эту секунду Николас отчаянно захотел остаться, плюнуть на все и дожить (пускай недолго) с удобствами. Данике, похоже, обуяли те же мысли.

– За знакомство! – веско произнес Луис, приподняв рюмку.

Чокнулись, затем помолчали, отдавая должное угощениям.

Наконец Данике приступил к основной цели своего визита.

– Вот, – док выложил на стол жесткий диск, бережно завернутый в пакет. – То самое послание, из-за которого мы вас обеспокоили. Послание в дальний космос. Его отправили еще до войны, и оно дошло до адресата. Один из инопланетян уже здесь. Готовит плацдарм для вторжения. Зовет себя Маки Фрай…

Николас поперхнулся и икнул – такого начала он никак не ожидал. В руке Луиса дрогнула бутылка «Царской».

– Я думаю, – продолжал док, – им нужно это. – Он вынул и встряхнул пробирку с кристаллической крошкой. – Наверное, очень ценный для них ресурс. Его добывают в Содерсэте.

– Вы представляете, как нелепо это звучит? – поинтересовался Луис, подавив смешок.

– Дослушайте, а потом судите. – Данике одним махом, не дожидаясь сотрапезников, осушил рюмку, и с преувеличенной аккуратностью установил ее на место. Он вскинул глаза на Луиса и без запинки повторил все то, о чем вечером беседовал с Ником. На десерт док припас «эпидемию» на содерсэтовской шахте и «живую сталь». Данике бросил между тарелок «медкарту» Фернандо, состоявшую из нескольких мятых листов, пробирки и стекла с препаратами. В очередной раз Николас ощутил липкое прикосновение страха. Вслед за ним нахлынула злость на дока да и на себя. Они сами заползли в мышеловку!

Луис угрюмо глядел в стол. То ли он не совсем понимал, на кой ляд перед ним разметали весь этот сомнительный хлам, то ли наоборот, понимал слишком хорошо. Когда Данике прямо попросил помощи в расшифровке сообщения Старшим Братьям (землянам), в поисках космического челнока Фрая и приостановке работ в Содерсэте и Блумдезете, мужчина слегка оживился.

– Если даже вы говорите правду, – заметил Луис, – зачем рыпаться? Грусские – отличные ребята!

Валехо скептически фыркнул. Опрокинув недопитую рюмку, Данике шваркнул кулаком по столу.

– Ваши «отличные ребята» готовят новую войну! И собираются, между прочим, задействовать в ней инопланетных интервентов! Для которых все мы – горстка дикарей, муравьи в их пироге!

В запале док вышел за рамки элементарной осторожности – теперь на них откровенно пялились. Приблизилась официантка, вытерла пролитую водку и осведомилась, не нужно ли господам чего-нибудь.

– Спасибо, Полиночка, не сейчас. – Луис растянул губы в напряженной улыбке. Девица с явным неудовольствием удалилась.

– Знайте, Луис, – прошипел Данике, навалившись грудью на край стола, – инопланетяне существуют!

Он суетливо полез в карман.

«Не иначе как за лучеметом», – подумал Ник и порадовался, что загодя убедил Данике оставить штуковину в лагере.

– Ну хорошо, – неожиданно согласился Луис. Он сгреб в охапку доковы бумажки, жесткий диск и ссыпал в карман куртки стекляшки. – Я почти поверил вам и обсужу все кое с кем из коллег. А теперь давайте-ка заглянем в медблок.

Охранник в больнице для порядка побрюзжал, но впустил поздних посетителей. Луис оказался здоров как бык. Еще бы, с таким-то пансионом. Данике дал ему общие, ни к чему не обязывающие рекомендации, и на сем визит в Фустер завершился.

«Доков проект стоил меньше стреляного патрона! – Николас в сердцах сплюнул и попал себе на штанину. – Не туда нас занесло…» Но мысли эти отодвинули на задний план воспоминания о шикарном ужине. Рядом, в люльке, удобно развалился Данике, по лицу его блуждала слегка глуповатая мечтательная улыбка.

**

Распрощавшись с чудаковатыми гостями, Луис побрел домой. Он решил прогуляться на сон грядущий и заодно поразмыслить. Городок был невелик, но человек, идущий без особой спешки, мог сполна насладиться восхитительным кафриканским вечером, напоенным ароматами цветов и шелестом листвы. Впрочем, вечера в Фустере восхитительны неспроста. В густой траве пролегала сеть тонких пластиковых трубочек – по ним влага, поднятая из водоносных подземных недр, подавалась к каждому дереву, кустику, к каждой клумбе. Это чудо сотворили человеческие руки! И здесь заботливо сохранялись крупицы знаний старого мира. Здесь люди вроде Луиса могли приносить пользу, а не вышибать друг другу мозги ржавой арматурой.

Когда отказал реактор и несколько тысяч обитателей парисского убежища в панике бросились из отравленных стен, ценность жизни умницы Луиса в одночасье сравнялась с ценностью мяса на его костях. Где б он теперь был, если бы не гроссийский экспедиционный корпус, если б не Петр Орлов? И был бы Луис вообще? Он не имел права сомневаться в своих спасителях, покровителях, работодателях. И не хотел. О да, грусские готовятся к войне, но что с того? Люди воевали испокон веков. А сейчас человечеству как никогда нужен сильный лидер. Почему бы не грусский царь?

Эти двое фантазеров – очередная петелька интриг Орлова против нового царского фаворита. Петр – дурак! Надо ж такого нагородить! Господин Максим Фраевский – инопланетянин, злодей, разжигатель всемирной розни, некий Маки Фрай.

Однако это никоим образом не касалось Луиса. Пускай грызутся. А он не станет ссориться ни с тем, ни с другим. Конечно, обличив Орлова, главу службы безопасности, он добился бы похвалы и благосклонности господина Фраевского, только…

Луис обнаружил, что стоит у крыльца своего коттеджа. Окна гостиной мягко светились. Наверное, дети уже спят, а Мила ждет его к ужину. Вынув из кармана скомканные записи Данике и исцарапанные мутные стекляшки, он сунул их под крышку мусорного бака. За ними отправился диск. Луис облегченно вздохнул, вытер руки о штаны и зашел в дом.

**

Ник с Данике приехали уже в темноте. Инженер вел мотоцикл на той скорости, когда впору ногами перебирать – и то шустрее получится. За десяток метров до лагеря «юрал» заглох.

– Ага, у обоих довольные щи, –подмигнул мне Аксель. – Вестимо, у них в люльке супергерой припрятан.

– И он спасет нас от войны, чумы и слабины, – негромко ответила я, налаживая для «юрала» пандус в кузов.

– Героев и в таборе предостаточно, – съязвил Николас и, натужно крякнув, вкатил мотоцикл на доски.

– А мы в кои-то веки пообщались с разумным человеком, – добавил Данике, гордо выпятив подбородок.

– Чай, и сами поумнели, и с нами поделитесь? – Аксель сощурился.

– Не в коня корм, – отозвался Ник. Он грузно протопал по пандусу и остановился перед цыганом.

Элейн ненадолго прервала обещавший быть жарким разговор, всучив приехавшим тарелки. Если б мы знали, как они похарчевались, хрен бы чего оставили! Данике и Ник притулились у костра, ели без энтузиазма, зато расписали в красках свою экспедицию. Первыми возмутились Кирна и Грюн. В основном тем, что их не взяли с собой и лишили шанса вкусно поесть за чужой счет. Принцесса воров тоже посетовала: мол, не дали поглазеть, как приличные люди живут. Будто бы она там себе жениха сыскала! Ну, мечтать-то не вредно. А самый увесистый булыжник в рассказчиков «метнула» Туве, и уже от его падения волнами разошелся дальнейший отвратительный спор.

– Нам придется справляться самим, – безапелляционно заявила рыжая, задумчиво глядя сквозь пламя. – Мы зря потеряли время.

– А вы в шахте делом занимались?! – процедил Николас.

– Мы пытались отсрочить войну и помешать Фраю! Так же, как и вы! – выпалила я.

– Как и мы?! Нам удалось заручиться поддержкой интеллектуальной элиты. Наконец, забрезжила надежда… – Данике захлебнулся возмущением.

– Тихо, тихо, ребята, – вступил Аксель.

– Хватит защищать свою безумную девку, Акс! Хватит идти у нее на поводу! – завопил Валехо, вскакивая. – Посмотри, во что она тебя превратила...

Я отодвинулась в тень.

Лицо Акселя помрачнело, в переносицу вонзился острый угол бровей, под носом лезвием блеснула полоска оскалившихся зубов. Он тоже поднялся, не спуская глаз с Ника. Уж, казалось бы, цыган пропускал мимо ушей столько насмешек, а тут взъярился.

– Каждый может облажаться, – ледяной тон Акселя заставил всех замереть. – Я не держал никого за жабры и задницей на сковороду не усаживал. Табор – дело добровольное, Николас. Уверен, получись у нас на шахте, вы бы и не пикнули.

Валехо играл желваками, Данике хмурился.

Над лагерем повисла тишина. Зачинщики ретировались первыми, затем разбрелись остальные. Аксель пнул выпавшую из огня головешку, развернулся и медленно направился в сторону озера. Я догнала его, робко заглянула в лицо. Он поймал мою ладонь, сжал в своей. Затем, изобразив на лице неискреннюю улыбку, предложил пройтись вдоль берега.

Вскоре костер заслонило от нас порослью, остался лишь свет звезд и узкого серпа луны. Аксель как ни в чем не бывало снова заплетал узелки необременительной болтовни. Но иногда он внезапно замолкал и щурился, точно всматриваясь в потаенные мысли.

– Можно задать вопрос? – я решила его отвлечь.

– Мэйби, ты уже задала, – лукаво заметил Аксель. – Судя по всему, мой отказ тебя не остановит.

– Ну…

– Ну? – цыганин заступил мне дорогу.

– Мне надознать… мы же ни разу не обсуждали… – я замялась и отвела глаза. – В Куполе тебя, не спросясь, сделали моим супругом, а сейчас… ведь есть и другие женщины. Вот Элейн говорит: мужчинам нравится разнообразие…

– Ах, Элейн! – воскликнул Аксель и рассмеялся. – Да она просто привыкла к такому. Больше слушай глупую Эльку, – подытожил цыган и, приобняв меня за плечи, повел дальше.

– Ты не ответил, – обиженно буркнула я.

– О!Хочешь украсить свои длинные ушки лапшой понаваристей? – цыганин опять притормозил, глянул на меня искоса.

– Это серьезно! – я даже ногой топнула с досады.

– Ах тааааак! – Аксель фыркнул, а потом повалил меня в жесткую траву, до сих пор пахнущую солнцем.

Я начала брыкаться, мы покатились и чуть не занырнули в озеро с невысокого обрывчика. В итоге Акселю, конечно, удалось прижать меня к земле. Дернувшись еще пару раз для вида, я замерла.

– По-моему, я с самого начала наглядно демонстрирую свое отношение к тебе, – шепот Акселя щекотал ухо. – Придется повторить, коли ты так забывчива, Мэйби.

Позже мы спустились на пляж, и по округе разнеслись шлепанье камушков по воде и, то мои, то его, ликующие возгласы.

Но все-таки по возвращении, уже засыпая, я слышала Акселево тяжелое прерывистое дыхание – он еще долго ворочался. Вот тебе, Мэйби, и прежний цыганин! Растормошила, называется.

**

Николас недавно сменил Акселя за рулем тягача. Они не мирились, не извинялись, однако молчаливо – по-мужски, как прокомментировал Тушкан, – замяли неприятный эпизод. В общем-то, не будь Валехо тогда подшофе, не рубанул бы с плеча. К столь деликатным вопросам (о поведении зазнобы) надо подходить издалека – намеками.

Задумавшись, Ник не заметил гроссийского военного грузовика, приближавшегося сбоку. Только после окрика Кирны, дежурившей в «гнезде», он обратил внимание на машину, на всех парах мчавшуюся наперерез. Состояние дорог в Кафрике позволяло ездить достаточно быстро, но эти ребята, похоже, торопились сверх всякой меры. Причем, судя по ритмичному миганию фар, торопились на встречу именно с ними. Данике, дремавший на соседнем сидении, очнулся.

– Лучше бы притормозить, – промычал он.

– Да уж куда деваться?! – раздраженно откликнулся Ник. – Не по кустам же прятаться со всем добром.

– Может, обойдется, – промямлил док.

– А то!

Николас не разделял оптимизма Данике, поэтому высунулся в окно и рявкнул назад, чтобы никто не вылезал без надобности. Глушить мотор Валехо не рискнул.

Армейский грузовик припарковался почти вплотную. Из крытого кузова высыпали солдаты, из кабины спрыгнул офицер. Онвелел предоставить машины для обыска и приготовиться к личному досмотру.

– А на каком основании? – уточнил док.

– Не ваше дело, – резко бросил гроссиец, явно не настроенный пререкаться.

– Очень даже мое! – Данике уперся. – Часто, знаете ли, головорезы выдают себя за военных, а потом – пиши пропало.

Офицер сжал губы в тонкую упрямую ниточку, положил руку на висящий на шее автомат. Солдаты вскинули оружие.

– Уж не обессудьте, – вступил в диалог Аксель, поднявшись в полный рост у лебедочного крана в кузове, – с нами женщины, маленький ребенок… согласитесь, остановиться по вашему сигналу было отважным поступком. И законопослушным.

– Пожалуй, – после секундного раздумья кивнул командир и примирительно добавил: – Отряд уже сутки колесит. Майор Валь Пухов, – представился он. – Я уполномочен осматривать все транспортные средства, движущиеся от Содерсэта. Мы ищем группу людей... Хм, этого достаточно. Если хотите, ознакомьтесь с ордером. Но, имейте в виду, вариантов у вас нет. Вы на территории Гроссийской Империи и обязаны подчиниться, если не ищете проблем.

Николас затаил дыхание. Данике, не пытаясь вернуть себе инициативу в беседе, медленно потянул из бокового кармана куртки Фраев «кастет».

– Не дури, док, – процедил Валехо.

– Еще не начинал даже, – ответил Данике, положив руку с лучеметом на колено. Пальцы его мелко дрожали.

Аксель выбрался из кузова, изучил ордер и принялся за штифты, державшие задний борт. Офицер спрятал документ.

**

Меня до глубины души поразил этот жалкий клочок бумаги, с помощью которого толпа вооруженных людей пыталась придать значимость своим действиям. В разрушенном мире, где читать умел от силы один из десяти, автоматическая винтовка являлась куда более весомым аргументом, но гроссийцы тщились придать происходящему законный вид. Удивительно! Им хватило сил на запуск бюрократического аппарата и людей для его обслуживания даже за пределами реальных границ государства. Впрочем, и жалкое подобие порядка лучше, чем анархия. Человек готов поверить в любую опору.

Солдаты, сообразив, что прямо сейчас стычки не будет, выдохнули и расслабились, но оцепили караван со стороны дороги. Майор забрался на грузовую платформу, тщательно осмотрел всех и вся, но не обнаружил искомого. Цыганин повел его к трейлеру, а мы с Грюном вернули стенку на место.

Вроде пронесло. Однако кончики ушей снова зудели. Предположим, ни меня, ни Акселя Пухов не признал, но оставалась Туве. Хорошо еще, за два дня с нас не слезла «маскировка».

Мужчины шагнули в трейлер.

Вдруг офицер высунулся в дверь и позвал двоих солдат. Что-то пошло не так.

**

Аксель первым ступил в полумрак передвижного домика и тут же возблагодарил за это судьбу – пропусти он вперед гроссийца, лежать бы тому на дороге с дырой в башке. Вероятно, рядышком улегся бы и Аксель, скошенный очередью из солдатского автомата. Перспективка так себе. А все почему? Да потому что сбоку от двери притаилась Элейн с винтовкой наготове. Все-таки материнский инстинкт окончательно свернул ей мозги!

– Элька, ну-ка! – Аксель резко выхватил у Принцессы воров оружие. – Не с тем стволом балуешься! – после он обернулся к Пухову и извиняющимся тоном пояснил: – Даже мать-сурчиха становится опасной, защищая своего детеныша.

– Ничего, я понимаю, – задумчиво протянул офицер.

Он, не спуская глаз с цыганки, нащупал рукой жалюзи и отодвинул их. Полуденное солнце заглянуло в пыльное окошко, осветило лица собравшихся, заиграло в буйной меди Элейниных волос.

– Она пойдет с нами, – Валь качнул головой в сторону Принцессы воров.

Все было бы невероятно комично, если б не было столь печально. Гроссийцы искали диверсантов-подрывников, среди которых запомнили только рыжеволосую женщину. Остальных, судя по всему, описали невнятно, без особых примет, а вот полуголая девица с огненными волосами – дело иное. Такие в округе Содерсэта до сих пор считались редкостью. Похоже, Валь Пухов заработал новую звездочку на погоны.

– Эй, Аксель, какого хрена? – взвизгнула Элейн.

– Сейчас узнаем, – цыганин скрипнул зубами. – Объяснитесь, майор!

Впрочем, он уже догадался, но рассчитывал выиграть время.

– Сдается, вам известна причина моего требования. Вас я тоже задерживаю, – жестко проговорил Валь, повернулся и гаркнул: – Жабин, Голубов, сюда!

Нет, ни одной лишней секунды им не подарили. Аксель кинул через плечо: «Ложись!» – и выстрелил. С облегчением он различил, как сзади шумно, роняя вещи с многочисленных полок, грохнулась Элейн, а потом и сам бухнулся на пол. Солдаты наконец осознали, что произошло, и открыли огонь по трейлеру. Почти одновременно с этим Николас вдарил по газам, и «джон гир» рванул с места.

**

Валехо то и дело косился в зеркало заднего вида и чутко прислушивался. Вот майор вскарабкалсяв кузов, спросил что-то, ему ответили. Он потоптался, шаря, наверное, под брезентовым чехлом для мотоцикла и в ворохе хлама, но ушел ни с чем. Вот Аксель повел Пухова к трейлеру. Стало тихо. Ник приоткрыл дверь, высунулся по пояс.

– Успокойся и залезай обратно! – бросил ему Данике. – Если что случится, мы не пропустим.

Безусловно, док был прав. Валехо сел, нервозно побарабанил пальцами по рулю, и тут, как по заказу, грохнул выстрел. Рука сама дернула рычаг на вторую передачу, на автомате сработали ноги, дорога буквально прыгнула навстречу. Мысли метались от «ну, хоть двигатель не заглушил» до «лишь бы никто не вывалился».

– Жми! – крикнул Данике.

Резкий старт «джона гира» застиг солдат врасплох. Раздался удар, истошный вопль – кто-то угодил под скребок. Отстрекотали автоматные очереди. Ненадолго все стихло кроме надсадного рева мотора, а затем послышался гудок – армейский грузовик нагонял. В стенку кабины яростно застучали – видимо, пассажиры намекали Николасу, что неплохо бы ускориться. Вот только как? Изрядно нагруженный тягач, да еще и с прицепом, не мог соревноваться с более легким и маневренным преследователем.

Док глянул в зеркало со своей стороны, развернулся на сидении, оперся на край дверцы грудью и руками. Сухой ветер яростно ударил ему в лицо. Он вытянул кулак с лучеметом, прищурился и выстрелил. Дорогу позади вскрыла узкая борозда, а военный грузовик потонул в розовой вспышке. Беззвучно и быстро. Данике ввалился обратно, откинулся на спинку кресла и тихо попросил остановиться.

Все высыпали наружу в едином припадке любопытства. Дорога пустовала – люди и машина бесследно исчезли. Док был молчалив и бледен.

**

Мы подвели итоги стычки, посчитав приобретения и потери. Трейлер лишился задней стенки, а в уцелевших беспорядочная пальба солдат оставила множество разнокалиберных дыр. Теперь при движении в них весело свистел ветерок. По счастью, никто из находившихся внутри не получил даже царапин. Туве благополучно проспала стрельбу, свернувшись клубочком на верхней койке за полкой с чемоданами. Элейнин младенец и вовсе ничего не заметил, устроенный матерью в сейфе без дверцы, добытом еще хозяйственным Натаном.

Трофеев, как несложно догадаться, нам не перепало. Зато под изрешеченной откидной кроватью отыскалась моя сумка, а в ней тетрадка с записями – осколок ушедших беззаботных времен. Я завороженно перелистывала желтые странички, пока Элейн не возмутилась моим отлыниванием от уборки. Только тогда я бережно убрала дневник. Надо бы сшить торбочку поменьше – для самого ценного – и уже не расставаться с ней.

**

Аксель сидел у костра, наигрывая на губной гармошке и подкидывая иногда ветку-другую в огонь. Я пристроилась напротив. С тех пор как табор снова кочевал по суше, традиция вечерних сборищ сама собой угасла, не было рассказано ни одной байки. Вероятно, мы устали друг от друга, от крепких уз, связавших нас когда-то и стягивающихся всетуже.

– Однажды мы снова рассядемся вокруг, – обронил вдруг Аксель, отложив гармонику.

– И выслушаем истории, – улыбнувшись, продолжила я. – И никто ничего не утаит.

– Это намек?

– Пожалуй, да. Ты как-то обещал потолковать со мной серьезно, но коварно саботировал беседу, – мне было неловко вторично штурмовать крепость под названием «Откровения настоящего мужчины», однако желание ясности заложено в человеческой природе, наверное, на уровне инстинктов. Правда, едва все точки над «ё» становятся на свои места, обычно хочется возвратиться к блаженному неведению, дающему возможность надеяться.

– Я лишь выбрал приемлемый способ вести подобную беседу, – цыганин выгнул бровь и кинул на затухающие угли остатки хвороста.

– Секс – конечно, важная, но не единственная часть отношений между мужчиной и женщиной. И потом, мы так ничего друг другу и не сказали… – я смутилась.

– О! Я думал, туве не придаютзначения словам, – с ехидцей воскликнул Аксель.

– Ну, вообще-то, полгода в Идэне я вместо общения с Туве читала слезливые романы, – моя фальшивая усмешка не обманула бы и ребенка. Что же я хотела, что я должна сказать на самом деле?

– Давай-ка я помогу тебе, – предложил цыган слегка, как мне почудилось, раздраженно. – Видимо, ты жаждешь обсудить наши взаимные обязательства?

– Хм, «обязательства» не совсем уместный термин, протокольный какой-то…

– Обязательства внутри отношений, – иронично продекламировал Аксель. – Так лучше? – он засмеялся. – Мэйби, с другими женщинами я не сплю, хотя, врать не буду, пялиться на них, ну и думать о них иногда, вряд ли перестану.

Разговор зашел в тупик.

И причина в проклятущей гордости! Мы часто запираем себя в кокон собственной значимости; каждый считает свои принципы, убеждения, позиции единственно верными, старается прогнуть под них окружающий мир, не щадя никого и ничего. Это трусость, подлость, лень! И на них основано важнейшее правило человеческих взаимоотношений: любовь только тогда прекрасна, если тебе в ней признались, а ты утаил. Никто (в том числе женщины, сколько бы они не утверждали обратное) не стремится к обоюдности. Говорящий вторым, произносит: «Я тоже…» «Ты вынуждаешь любимого человека сделать первый шаг и торжествовать над ним, как над поверженным врагом!» – мысль ярко сверкнула буквально у меня перед глазами.

– В общем, Мэйби, – голос цыганина вырвал меня из потока рассуждений, – прибережем-ка откровенности до счастливого финала. Сейчас неуместно связывать себя. Приобретя, страшишься потерять. Иди сюда. Хватит на сегодня.

В темноте, над рдеющими под пеплом углями, я разглядела протянутую ко мне руку. Единственно правильный поступок – позволить сердцу высказаться. Я встала, перешагнула через кострище, задев носком теплую золу, и пламя, умиравшее мгновение назад, вновь выбросило вверх золотистые язычки, лизнуло подошву моего ботинка. Неплохой знак! Аксель привлек меня к себе.

– Позволь мне все-таки закончить, – я мягко прижала пальцы к губам Акселя, пресекая возражения. – Глупо прятать чувства (если они есть), ведь они возникли раньше слов. Вдвойне глупо опасаться потерять их. Раньше мы не боялись утрат. Все материальное благополучие облетело с нас, точноно шелуха, – почти ничего не осталось. – В горле неожиданно пересохло, звуки продирались, будто по наждачной бумаге. Я судорожно сглотнула. – Но стоит лишь произнести, – вдох. Небо над нами начало медленно кружиться, заполняясь нитями. Выдох: – я тебя люблю, Аксель… и музыка этих слов заполняет пустоту!

Я снова внимала мелодии Вселенной, наблюдала, как вспорхнула яркая крошечная комета из моей груди.

– Представь, вдруг это ноты гармонии? А в жизни их играют так редко. Они еле слышны в потоке диссонансов войны, ненависти, злости, среди беззвучия скуки и равнодушия. Они – единственная преграда, отделяющая нас от ничто.

– И я люблю тебя, Мэйби, – после недолгого молчания тихо изрек цыганин, блеснула еще одна искра, на сей раз светло-зеленая. – Скорее всего, ты права, а если так, я готов повторять это снова и снова.

Как хорошо, что он улыбается! Как приятно больше не трусить.