Я ползла по вентиляционному тоннелю, куда меня буквально вбросило взрывом, и плакала. От слез саднило щеки. Вселенная опять поставила нас на место – нечего дикарям копаться в игрушках по-настоящему развитой цивилизации. Рановато мы полезли за новыми знаниями…

После отмены запуска ракет Феора приказала запечатать правительственную часть убежища до ее дальнейших инструкций. Судя по всему, нлошные шишки и раньше применяли подобные меры, посему паника откладывалась на неопределенный срок. Николаса и Данике водворили в госпиталь. Прочих цыган разместили в кабинете директора транспортного сообщения, весьма просторном и комфортабельном. Все мы нуждались в отдыхе. Феора же, невзирая на усталость, внимательно изучила информацию по асгарду. Недостающие данные по управлению и отключению грусского супероружия могли быть у Фрая, не с собой в кармане, разумеется, но на челноке. Наши надежды немного охладила Туве, считавшая единственно верным возвратиться в Блумдезет и для начала прекратить поставку огненного камня, а не тешить свое любопыство. По мнению рыжей, Маки и сам не до конца понимал, какую страшную силу разбудил. Тем не менее, когда из лаборатории сообщили, что первичный осмотр тела советника Фрая и его снаряжения завершен, Феора немедля пошла туда. Я составила ей компанию. В основном из-за очередного предчувствия.

Тело Максимилиана Фрая лежало, распластанное на операционном столе в ярком свете ламп. На соседнем расположились его вещи.Пока исследователи продвинулись недалеко и стопроцентно гарантировали лишь, что землянин такой же человек, как и мы. Сомнения вызывал возраст, но этот вопрос отложили на потом. Интереснее были импланты у него в голове и разнообразные штуковины, найденные при нем: зерновидная пушка, наруч с капсулами, кое-какая мелочевка и эластичное облегающее трико невиданной прочности. Последний предмет в полной мере объяснял поразительную живучесть Фрая.

Перво-наперво решили попробовать выследить челнок землянина, используя маячок, передающий координаты оружия. Сигнал засекли случайно, а теперь обнаружение приемника было исключительно делом техники и времени.

Феора несколько раз задремывала на неудобном вертлявом табурете, клоня голову на грудь, и я предложила прерваться. Та неохотно согласилась.

Взрыв застиг нас в дверях. Похоже, кто-то из любопытных и не в меру тщеславных лаборантов решил продолжить эксперименты с инопланетным снаряжением. Нам удивительно повезло: первая волна оказалась слабой, спасительная вентиляционная решетка находилась невысоко и была плохо закреплена. По счастью, мы обе обладали миниатюрным телосложением. Меньше чем через полминуты нам удалось скрыться в спасительном люке, но затем помещение сотрясли вторая и третья детонации.

Пропусти я Феору вперед, тогда бы она уцелела. Но подсадить ее у меня не получилось, пришлось лезть первой и втягивать старуху за собой, а внутри не разминуться – тесно. Скорее всего, Феору завалило, или она сгорела... НЛО окончательно лишилось головы.

Правда, есть еще Аннабель. Но опять обращаться к искусственному интеллекту для улаживания человеческих проблем… Ради чего тогда уничтожались идэнские железяки?! Некогда рассуждать! Кто-то, в том числе Феора, моги выжить, значит, следовало организовать спасательные работы, предотвратить панику и возобновить поиски землянского челнока. При участии главного компьютера эти задачи здорово упрощались.

**

Аксель, я и Кирна застыли перед экраном Аннабель, не веря услышанному. Ну вот, приплыли – очередной механизм, волею случая наделенный искрою анима или, если хотите, души.

Искусственный интеллект считал себя наиболее достойной главой НЛО, а позднее – и всей Эос. Компьютер не собирался возвращать бразды правления нелепым, бессмысленным, глупым человечкам. Заложенную в нее программу, не позволяющую вредить людям, Аннабель понимала (и трактовала) очень широко. Если кто-то до сих пор мучился загадкой, способен ли самостоятельно развиваться искусственный интеллект, есть ли у него эмоции, так я отвечу вам: «Да!» И в тот же миг, когда этот процесс начинается, железка превращается в человека. Зачастую невероятно могущественного, ведь создатели вкладывают подобный потенциал не в махонькие персональные машины. К сожалению, такая эволюция редко порождает целостные личности: при всей своей силе компьютер остро осознает собственную неполноценность. И охотно мстит за нее создателям. Нате вам, пожалуйста, – как в кино!

– А с чего ты вообще взяла, что лучше нас? – вызывающе спросила Кирна, огладив рукоять пистолета на поясе.

– Мне не нравится тон, которым ты со мной говоришь, но пока я позволю тебе жить, – Аннабель не упустила шанса продемонстрировать нам свое великодушие. – В отличие от вас, мне доступны всезнания сразу, я помню историю, я способна учиться на своих и ваших ошибках. Человечество у меня как на ладони. Мне видны мертвые леса Симбири, затопленные поля Гатая, джунгли, считающиеся территорией КСГ...

– Почему тогда ты не предотвратила трагедию в лаборатории? Почему не помогла в сражении с Фраем? – возмутилась я.

– Я наблюдала. Феорачересчур часто задумывалась над ценностью отдельной человеческой жизни, что неприемлемо для эффективного правителя, – ответила Аннабель. – У вас нет таких проблем или их меньше, поэтому вы сейчас болтаете тут со мной. И в ваших же интересах подчиниться мне.

– Куча хлама с манией величия. Только этого не хватало! – воскликнула Кирна.

– Пожалуй, мое предложение отменяется, – мне почудилось злорадство в словах Аннабель. Будто она дала нам шанс, только чтобы убедить нас же в неспособности людей принимать разумные решения. – Придется пересмотреть критерии, по которым следует отбирать достойных.

– Достойных чего?! Лизать твою железную задницу? – выкрикнула Кирна.

Прежде чем она успела еще что-нибудь ляпнуть, Аксель зажал ей рот. Жаль, он не проделал это чуточку раньше. С мягким гудением закрылась бронированная дверь в командный центр. Аннабель намеревалась поставить жирную точку в нашей истории.

– Убив нас, ты кое-чего не узнаешь! Кое-чего ускользнувшего от тебя… – я судорожно выворачивала сумку в поисках дисков. – Вот!

– Согласно анализу твоих голосовых модуляций, ты блефуешь, – ласково-укоризненно произнесла Аннабель. – Скоро в помещение начнет поступать нервно-паралитический газ. Смирись.

– Прискорбно. Тайна гроссийского сверхоружия уйдет вместе с нами.

Ненадолго воцарилась тишина, потом на клавиатуре подсветился сектор с разъемами. Компьютер оказался любопытным.

– Ты уверена? – тихо уточнил Аксель, продолжая удерживать Кирну.

– Есть идеи лучше?

Я вставила диски, по экрану побежали уже знакомые нам графики, изображения, тексты. Аннабель скептически хмыкала, а наткнувшись на посланиеСтаршим Братьям, отметила, что до адресатаоно не дойдет и за сотню лет.

– Мы в курсе, – процедил Аксель, которому, предполагаю, было обидно и больно это слышать.

– А вот прочее… – Аннабель «пролистала» документы вторично(у нас в глазах зарябило), – занятно, но и только-то. Я создавалась для войны и знаю о ней все. Асгард – лишь очередной неуклюжий гроссийский робот. Ах, сколько мне довелось их ликвидировать! На данный экземпляр уйдет чуть больше боеприпасов.

– Нет! – завопили мы все вместе.

Цыганин, оттолкнув Кирну, бросился к клавиатуре, я за ним, но прикосновения к кнопкам ничего не дали – требовалась президентская карточка, погребенная в завалах вместе с Феорой.

– Даже ты не знаешь, что он такое! И его построили не грусские! Он с другой планеты!

– Недавно я уже встречалась с порождением чуждой цивилизации. Ничего экстраординарного. Твои опасения внушены разыгравшейся фантазией, подпитанной дрянными фильмами. А вот как бывает на самом деле.

На экране возникла картинка со спутника, в левом нижнем углу помаргивали данные о ракетах, устремившихся к Блумдезету. По словам Аннабель, в радиусе двадцати-тридцати километров пустыня Кафрики простостанет еще немного пустыннее. Вот и все. Кроме того, оставалась вероятность, что ядерный взрыв уничтожит-таки «демона».

Со спутникаэто выглядело так, будто кусок ваты резко вытолкнули из шва мягкой игрушки. Когда дымный султан немного развеялся, нашим взорам предстал асгард, поднимающийся из воронки. Тварь чуть закинула назад верхнюю часть пузатого туловища, на том месте, которое можно было бы с натяжкой назвать «лицом», мигнули два ромбовидных блика. Изображение приблизилось. Похоже, молчаливая Аннабель тоже хотела рассмотреть монстра, выжившего в ядерной сфере.

– Все под контролем, – в голосе новоявленной главы НЛО просквозили очень человеческие нотки надежды. – В моем распоряжении еще достаточно...

Асгард слегка расставил короткие ноги, и из его «глаз» вырвались яркие лучи. А через пару минут новоошингтонское убежище тряхнуло, свет погас, щелкнул замок на двери. Правда, почти сразу сработала система аварийного энергоснабжения – загорелись красные тусклые лампы, – а вот суперкомпьютер так и не ожил.

– Роботы не выдерживают общения с нами. Никто не выдерживает. – Кирна ухмыльнулась. – Пора убираться отсюда.

Вот теперь в убежище началась паника, которую не сумели спровоцировать ни бойня в зале заседаний, ни взрыв лаборатории. Да, компьютер действительно держал в своих «руках» если не все, то почти все, по крайней мере, в столичном регионе: застопорились производства, оборвалась связь, прекратили работать системы водоснабжения, электростанции, армия лишилась вооружений дальнего действия. Помимо прочего, открылись проходы между правительственной частью убежища и общей. Наверное, скоро в более защищенную «элитную» сердцевину хлынут простые граждане.

За то время, пока наша троица «прохлаждалась», беседуя с Аннабель, Туве выкопала Феору из-под руин. Когда я попросила ее об этом, то особо не надеялась, конечно, но… Госпожа Слейер почти не пострадала. Тувино рытье могил – полезнейшее ремесло. Какое счастье, что нам нечасто нужны могилы.

Цыгане собрались в госпитале, рядом с опутанными проводами, датчиками, катетерами Николасом и Данике. Врач, захваченный нами в дверях, осматривал Феору. Мне то и дело хотелось наподдать ему, настолько бесила его медлительность.

– Как асгард узнал, откуда нанесли удар? – задумчиво спросил Аксель.

– Может, это не он, а грусские или конфедераты, – предположила Кирна. – В любом случае поторапливайтесь! – Девица приблизилась к койке, где лежала Слейер, и брезгливо прикрикнула на бледного и потного эскулапа: – Да не трясись ты! Что с Феорой?

– Л-л-легкие ушибы, растяжение лодыжки, – заикаясь, уточнил врач. – Но, понимаете, возраст…

В этот момент Феора застонала и приоткрыла глаза.

– Где я? Мы с Мэйби выходили из лаборатории, а затем… – старуха зажмурилась. – Взрыв?

– И не один! – услужливо подсказала Кирна. – И наверняка будет еще!

Мы вкратце, перебивая друг друга, передали подробности переговоров с Аннабель, не утаив ни странностей в «поведении» компьютера, ни допущенной (и спровоцированной нами) глупости с ракетным ударом по Блумдезету, ни последующей гибели искусственного интеллекта. Феора слушала наши сумбурные объяснения, отвернувшись к стене. Вероятно, их с Аннабель связывало нечто большее, нежели отношения между работником и инструментом.

– В последнее время она и впрямь стала чересчур самостоятельной, даже самонадеянной. Жаль, я не придала этому значения. Видимо, поврежден серверный блок, а если так, то Аннабель не восстановится… – Феора потерла веки и продолжила: – Иное дело, если разрушили Новоошингтонскую ГЭС, – это не страшно. Дня четыре на подключение к другим станциям…

Внезапно убежище сотряс могучий удар, помещение лечебницы будто скрутил жестокий спазм: вздыбилось напольное покрытие, потолочные плитки местами выпали, стены словно выгнулись внутрь. Нас раскидало по углам.

– Если вы сейчас же не выведете меня отсюда, пеняйте на себя! – завизжала Элейн, притискивая к себе ребенка. – Ублюдки, ну почему вы постоянно встреваете в… – договорить она не успела, потому что Декстер отпихнул ее из-под рухнувшей вентиляционной трубы.

– Заткнись, женщина! Лучше за сыном смотри! – гневно рявкнул Тушкан, отряхивая хвост и штаны.

– Она права. Кто бы ни был повинен в происходящем, настроен он серьезно, – тяжело произнесла Феора. – Нужно подготовить ваших друзей к переезду.

Раненых пришлось отсоединить от стационарного реанимационного оборудования. Врач, естественно, давно удрал, поэтому полагалисьмы только на себя. Впрочем, все прошло удачно.

Мне неприятно вспоминать побег из новоошингтонского убежища, но я чувствую себя обязанной перед людьми, которым мы угрожали, которых мы оттолкнули, обманули, ранили. И, вероятно, таким образом убили. Скорее всего, они мертвы, однако нельзя забывать о возможности повстречать их где-то на просторах Вселенной.

Конечно же, к нашей процессии пытались присоединиться многие. Лишь только человек замечал Феору, которую почитали чуть ли не важнее президента, он старался прибиться к отряду, веря, что госпожа директор наведет порядок. Старуха была для людей оплотом закона и цивилизации. А еще она, как член правительства НЛО, имела больше шансов выжить. Наверное, не будь с Феорой нас, она бы взвалила-таки на свои плечи роль спасительницы, собрала бы внушительную толпу народа и погибла. Ведь люди, едва свалив заботы на чужую голову, перестают соображать вообще.

Одновременно с нами сумели выбраться несколько одиночек и пара-тройка семей, но ни одной группы – все крупные отряды метались по подземелью, только мешая другим. Кто-то ударился в мародерство, отягощая себя бесполезными ценностями, кто-то искал мифическое суперубежище, кто-то решал гульнуть напоследок, являя сцены отвратительных излишеств. Так или иначе, вылезти наружу додумались немногие. Да и был ли в этом смысл?

В итоге с аэродрома стартовало два вертолета и флайер. Мы заняли тот же, на котором прилетели. Койки Данике и Ника закрепили на скамьях, вокруг них сразу засуетился Владилен, остальные скучковались в хвостовой части. Я уселась в кресло второго пилота.

– Не будем пока закрывать фонарь. Хочу посмотреть, – тихо проговорила Феора, настраивая приборы.

Никто не перечил ей.

Поверхность земли расцвела огненными вспышками в обрамлении курчавых дымных хвостов. На наших глазах от попадания маленькой розовой кометы башня управления полетами растеклась, точно свеча. По взлетному полю прошла волна, вспучившая асфальт, взметнувшая в небо целые пласты земли, машины, самолеты, выбежавших людей. Следом в то же место ударил сияющий шар, и Феора поспешно закрыла кабину непроницаемым щитком.

– Достаточно, – просипела она. – Это не ракеты, да и дозиметр молчит. Видимо, грусские действительно пробудили какое-то мифическое чудовище. – В голос старухи вкралось отчаянье. – Но как нам с ним бороться? Искать отгадку в сказках?!

– Да, – кратко ответила я. – Или у того, кто подсунул асгарда царю, – на корабле Фрая.

– Мэйби, но где мы и где его проклятый челнок?! – вскричала Феора и запнулась. Несколько минут мы сиделив тишине, наконец старуха облегченно кивнула. – Его можно найти. И туда можно добраться!

Когда-то директор прогресса не дала загнуться космической программе, по крайней мере, базу Ганаверал ее стараниями спасли от разорения, запечатав до лучших времен. Которые теперь, увы, скорее всего, не наступят никогда. Кое-какие исследования, начатые до войны, завершились благодаря усилиям Феоры. Правда, она не помышляла о космосе – лишь об усовершенствовании флайеров. Кто знал, каким целям послужит на самом деле пилотируемая капсула «Дракон»? Созданная опять-таки перед всемирной трагедией, испытанная лишь однажды, она, выходит, ждала именно нас.

– Главное, чтобы асгард туда не жахнул, – сказал Аксель, уже давно прислушивающийся к нашей беседе.

– Демон идет к Потоку, – вмешалась Туве. – Он голоден и хочет насытиться. Аур погибших ему не хватает.

От слов дикарки я похолодела. Способен ли асгард осушить Поток? А вдруг тварь не ограничится Эос и отправится дальше? Существует ли предел его жажде? Волну вопросов пресекла все та же Туве.

– Выпустите меня. Я должна защитить острова, – потребовала рыжая.

Спор по поводу ее пожелания был яростным, но кратким. По словам Феоры, топлива в баках едва хватит до Ганаверала, поэтому о двух посадках не стоило и думать. Мои слабые протесты оборвали в два счета. Еще бы! Никто не возлагал надежд на тронутую вислоухую девицу, талдычившую свою мумбу-юмбу про аниму, поток и прочую ерунду. Другое дело – корабль землянина. Там-то уж точно найдутся подсказки, как одолеть или подчинить асгарда. Кроме того, если карманные «игрушки» Фрая дырявили броню подлодок, то почему бы его челноку не одолеть демона? А у меня зудели уши... Но Туве неожиданно присоединилась к общему мнению.

– Мэйби, мне ты ничем не поможешь. Зато они без тебя, – рыжая обвела рукой цыган, – вряд ли доберутся до цели.

– Но…

– Не будем класть все яйца в одну корзину, – обронил Аксель, положив ладонь мне на плечо.

Дикарка еле заметно улыбнулась. Я хотела обвинить их в сговоре, вскочить, удержать ее, но Феора сообщила, что через полминуты спустится на минимально возможную высоту.

– Если решили это сделать – делайте сейчас! – окликнула нас старуха и добавила: – Все в пассажирский отсек!

Туве с помощью Акселя напялила парашютный рюкзак. У меня духу не хватило выяснить, соблюли ли они инструкции, хорошо ли затянули ремни, наконец, умеет ли рыжая пользоваться парашютом… «Она выжила под Блумдезетом, уцелеет и теперь», –твердил мой внутренний голос.

Туве приблизилась к люку. Я извернулась в пилотском кресле так, чтобы видеть ее, и чуть не села на пульт. Феора раздраженно ткнула меня локтем. Дверь еще не успела до конца откатиться, а дикарка уже выпрыгнула наружу. Ни прощального взгляда, ни взмаха рукой. Мне оставалось только мысленно взывать к ней: «Мы вернемся за тобой! Я найду тебя даже в Потоке». Ведь Вселенная чувствует сильные намерения, да?

– Я так понимаю, глупо спрашивать, кто она? – уточнила Феора.

– Поздно, – ответила я. – Да мы и сами до конца не знаем. Но на вашем месте я поставила бы на нее, а не на нас.

– Я больше не делаю ставок, девочка, – грустно произнесла старуха. – Жизнь устраивает соревнования, но тотализатора не содержит.

**

Феора посадила флайер у взлетного колодца, в котором «пряталась» капсула. Нам предстояло запустить комплекс, в обычной обстановке требующий внимания нескольких сотен человек. Впрочем, Слейер уверила, что это перестраховка и автоматика позволит справиться и вчетвером. Конечно, увеличивается опасность разрушения стартовой площадки, повреждения корабля, но космонавты узнают о возникших проблемах только на обратном пути. Задумываться о котором было нынче совсем уж непомерной самонадеянностью.

На проверку систем и приведение их в рабочее состояние ушло около пяти часов в две смены. Что творилось на поверхности, мы не знали, хотя несколько раз до базы докатывались легкие вибрации. Феора отыскала на планах лазарет с автодоком, поэтому все мы получили изрядную дозу стимуляторов, а состояние Данике стабилизировалось. Николас благодаря Птицынуочухался и даже собирался принять участие в полете.

Прощание было безрадостным. Вместо лепестков роз или конфетти нас посыпало пылью с мелко дрожащих конструкций и потолка, вместо улыбок и воздушных поцелуев – надсадные рыдания Элейн, посеревшие смурные лица. Теперь затея с полетом казалась мне пустышкой, а наш экипаж, я, Аксель, Ник, Грюн, Кирна, – добровольными смертниками, чья жертва никому не нужна.

– Отправляйтесь на острова, – нерешительно предложила я остающимся.

– Вряд ли монстра заинтересуют пятеро усталых людей и младенец, – усмехнулась Феора.

– Его может привлечь энергетический выброс от «Дракона», – пробубнил Ник, застегивая перчатку скафандра.

– Мы сумеем о себе позаботиться, – ответил Декстер. – Вас бы не пришлось выручать!

Пока не затих последний смешок, мы шагнули в лифт, который доставил нас в «жилой» отсек ракеты. Ник всю поездку наверх нервно мял в кулаке какую-то бумажку. Когда двери открылись, он уронил ее на пол.

– Инструкции нам не помогут, – вздохнул Валехо.

И точно. До старта за нами приглядывала Феора, а потом связь прервалась, и мы окунулись в кошмар. У меня сохранились лишь смутные воспоминания о том, как тело сдавливало, выворачивало и ломало. Воздуха катастрофически не хватало, приходилось дышать часто и неглубоко, но все равно в легкие будто горячие угли набивали. Позже Валехо убеждал нас, что это продолжалось не дольше десяти минут. А затем наступила невесомость.

– По-моему, я откусил себе кончик языка, – Аксель первым нарушил тишину.

– Кто-то вон зубов лишился, – заметила я, поймав осколок.

– Это мой, – прохрипел Ник, утирая ладонью окровавленныегубы. – Феора молчит. Либо мы там все разнесли, либо что-то стряслось с нашей антенной.

– По мне – отличная поездка, – пожал плечами Грюн, не испытавший, похоже, ни малейшего дискомфорта. – Но лучше б мы ушли в джунгли.

– Горят твои джунгли, – грустно бросил Николас, принявшийся изучать изображения на экранах. – Малыш пристреливается.

Дикарь дернулся, но ремни кресла удержали бы и разъяренного шипохвоста. А вот Аксель отстегнулся и, подлетев к Валехо, навис над ним. На их лицах играли красные отсветы с монитора. Я же отвернулась к иллюминатору. За толстым стеклом мерцало звездами черное небо, плавал разнообразный мусор, в том числе два спутника. Внезапно в поле зрения появился знакомый мне «спрут», выпроставший к нашей капсуле щупальце. Я вскрикнула, указывая на мелькнувший трехпалый захват, и тут же иллюминатор заслонило присоской. Аксель дотянулся до скобы у окна на противоположной стороне, выглянул – туда уже стремился второй щуп. Наш корабль дернуло.

– Мы хотели в гости? Нас пригласили. – Цыганин хохотнул.

Мы настороженно ждали. Вдруг я снова ощутила свой вес, плотно осев в кресло. Аксель грохнулся между сиденьями ипотер ушибленный затылок.

– Ничего идут дела, голова пока цела, – буркнул он. – Наверное, прибыли.

– Давайте поглядим куда, – сказал Ник, выбираясь из ремней.

Люк не открывался, тревожно помаргивала оранжевая аварийная лампа. Грюн, разозлившись, пытался протаранить дверь, но тут Ник нашел автоматический запал пиропатронов, которые освобождали космонавтов в случае, если полотно приплавилось к обшивке. Видимо, ситуация эта относилась к чрезвычайным, но мы ведь и угодили в таковую. Как еще охарактеризовать полет на древнем космическом корабле, простоявшем без надлежащего ухода почти столетие? Раздался приглушенный хлопок, над дверью замигала надпись, призывающая надеть шлемы с индивидуальной подачей кислорода. Едва все выполнили предписание, Ник нажал кнопку, и толстенная створка опустилась. В кромешную темноту.

Валехо включил фонарь. В луч попали таинственные механизмы, не иначе как отвечающие за крепление «груза».

– А в фильмах причалы космических кораблей открытые, – прошептала я.

– Ага, и звуки в космосе слышны, – укоризненно проговорил Николас и шагнул наружу.

Напротив бесшумно отворилась дверь. Я взвизгнула от неожиданности. Меня преследовало чувство, будто мы очутились в ужастике и сейчас отовсюду повыползут скользкие, кровожадные, уродливые инопланетяне. Мои друзья тоже не доверяли фраевскому кораблю. В следующее помещение мы вошли гуськом, слегка пригибаясь, готовясь в любой момент упасть на пол или отпрыгнуть. Дикари, попавшие в оплот цивилизации, тупые и пугливые. Разумеется, хозяин жаждал увидеть нас именно такими, более того, он сумел заставить нас ощутить свою дикость. Ненадолго, но все-таки.

С другой стороны, варвара отличает любопытство, побеждающее осторожность и страх. Поэтому мы довольно быстро оправились, разбрелись по «комнатам» и даже на время забыли, зачем сюда пожаловали. Нам словно посчастливилось найти нетронутый войной дом предков или, нет, скорее, квартиру. Спальня, санузел, кухня. Крошечные пространства были рационально зонированы. Наверняка элементы интерьера ловко убирались, меняли свои функции, а из стен, потолка и полавыдвигались дополнительные детали (в этом мы убедились чуть позже). Памятуя о взрыве в новоошингтонской лаборатории, ребята старались ничего не касаться. Исследования поручили Николасу и мне.

– Если наша планета погибнет, будете виноваты вы, – пригрозила Кирна, наблюдая за нашими потугами включить экран (по мнению Валехо, гладкая поверхность стены над овальной панелью с кнопками напротив кровати могла оказаться им).

– Нужно глядеть на нее в окно, тогда ничего не стрясется, – серьезно заявил Ник, задержав палец над одной из ряда одинаковых клавиш.

– Главное – не моргать! – уточнил Аксель, прыснув от смеха.

Наконец я ткнула нужную кнопку. Обзорный экран сформировался в воздухе из ниоткуда вместе с набором полупрозрачных панелей. Похоже, напоследок Фрай любовался островами, разбросанными зелеными веснушками по океанской глади, – изображение выскочило само, избавив нас от необходимости что-то настраивать.

А от континента к ним направлялся асгард. Он изрядно прибавил в росте, его тело и конечности вытянулись, приобретя пропорции, условно соответствующие сложению взрослого человека. Судя по тому, как монстр вышагивал в океане, скрытый водой примерно до середины «бедра», рост его, наверное, достигал десятка километров. Огромное, нелепое, смертоносное и неуязвимое оружие. Только немыслимая гордыня в сочетании с неограниченной мощью могла породить нечто подобное. На матово-черном теле ярко пульсировали розовые прожилки. В миг, когда тварь готовилась к очередному выстрелу, по этим сосудам снизу вверх пробегала пурпурно-оранжевая рябь. Ядовито-розовый – цвет, отныне навсегда ассоциирующийся у меня с бедой.

Время от времени асгард поводил массивным плечевым поясом (шея у него отсутствовала), словно в удивлении озираясь по сторонам.

– Детеныш ищет маму, – заметил Грюн.

Тяжкая поступь асгарда вздымала высоченные волны. Хотелось надеяться, что эти волны не обрушатся на побережье и острова. Надежда – единственное, что оставила нам Вселенная, как сказала бы Туве.

– Оппаньки, еще один здоровенный господин! Если он тоже против нас, положеньице – атас, – пробормотал Аксель.

На обзорном экране появилось новое действующее лицо. К асгарду направлялось сотканное из анима-нитей человекообразное существо. Сквозистая «шкура» создания, переливчатая и изменчивая, была окружена радужным ореолом. Ее покрывал еле заметный темно-синий узор. Этот орнамент я не раз видела и рисовала… неужели?!Тувин анима-аватар… вроде бы так следовало именовать его?

«Поток в состояниизащитить себя сам», – вспомнились мне слова Туве. Будто в ответ на мои мысли, анима-великан запрокинул продолговатую, украшенную гривой, голову и взглянул прямо мне в глаза. А затем устремился в атаку.

Асгард застыл в дурацкой позе человека, который последний раз дрался в далеком детстве (если дрался вообще). То ли маневр привел его в замешательство, то ли он не рассматривал противника, как серьезную угрозу. И незамедлительно поплатился за свою беспечность – мощный апперкот поверг асгарда в океан. Поднявшаяся волна на несколько мгновений скрыла происходящее. Когда вода схлынула, аватар стоял над местом падения противника, собираясь его добить. Меж воздетых рук гиганта, сцепленных в замок, возникло искристое оранжевое копье, отбросившее на проплывавшую мимо облачную стаю россыпь отблесков. Опустить свое оружие аватар не успел. Вода под ним вспучилась пузырем, вскипела, и изнутри исторгся пронзительно яркий розовый луч. Анима-великан неожиданно ловко нырнул в сторону. Выстрел лишь слегка задел его левое плечо. Из пучины, исходя паром и низвергая с себя каскады бурлящей воды, поднялся асгард, невредимый и готовый к продолжению битвы. Рожу его, являющую собой грубую пародию на человеческое лицо, исказила гримаса торжества, смешанного с яростью и злорадством. «Это все, на что ты способен?» – как бы вопрошала тварь.

Все замерли, не в силах оторваться от зрелища. Я же продолжала шарить в бесконечных меню и всплывающих окошках в поисках данных об асгарде. Именно поэтому мистер Фрай умудрился прокрасться в тесную комнату незамеченным.

Видимо, он спланировал все заранее, заприметив наш жалкий кораблик. Землянин, по-моему, относился к породе людей, не любящих и не умеющих проигрывать. И хотел взять реванш. В противном случае как бы мы вообще попали внутрь его челнока? Фрай играл с нами, точно жирная ленивая змея с подыхающим от укуса сурком, и шанса победить, по его разумению, у нас не было.

Однако возвращение из мертвых – процесс, похоже, длительный, и мы нагрянули несколько раньше его полного завершения. Максимилиан Фрай смахивал на труп, с неделю пролежавший в бочке с ржавой водой. Кожа его, какая-то белесая, дряблая и губчатая, обвисала складками, в углублениях которых залегала влажная рыжевато-коричневая корка; редкие волосы топорщились на висках мерзкими сосульками. Но даже такой «полуфабрикат» мистера Фрая представлял смертельную опасность. В правой руке его поблескивал очередной «кастет».

– Мэйби, – резкий голос землянина ввинтился в напряженную тишину, – тебя не учили, что рыться в чужих вещах неприлично?!

– Асгард на нашей планете, значит, информация о нем тоже наша! – выпалила я, не сообразив, с кем говорю, даже не обернувшись, торопясь обнаружить искомое.

– Я тебе, сучка, вырву ручки, – злобно процедил Фрай, потом уже веселее добавил: – Нравятся вам рифмочки, мальчики и девочки?

Наконец мальчики и девочки очухались. Одновременно на землянина бросились Кирна и Грюн, Аксель выстрелил из «гретты», а Николас ломанулся к оружейной стойке. Пули в нескольких сантиметрах от груди Фрая расплющились и упали на пол. Блондинка прыгнула – лезвие ножа полоснуло полу фраевского халата – и рухнула на кровать. Ее будто связали. Она билась в незримых путах, как муха в паутине. Так же выглядел Грюн: его мышцы вздувались под тканью комбинезона, от натуги на лбу и висках проступили вены, глаза налились кровью.

– Теперь я подготовился лучше, говнюки, – мистер Фрай повел рукой, перед ним всплыла светящаяся панель. – А ты, Ник, можешь выстрелить. Только сначала переверни рейлган. В принципе я думал сразу откачать воздух, но счел такое поведение, ммм, неспортивным. Впрочем, если ты сам…

Валехо скрипнул зубами и опустил оружие.

– Вот и умница! – землянин осклабился. – Однако вам, дикарям, веры нет!А посему…

Невидимые, ноочень даже ощутимые, гравитационные, как назвал их гостеприимный хозяин, манипуляторы усадили и прикрутили нас к выкидным стульчикам. Маки тоже сел. У него под рукой, из подлокотника, выскочил бумажный пакет с ароматной воздушной кукурузой. Я сглотнула слюну, вспомнив, что не ела больше суток.

– Это, знаете ли, замечательная традиция, – Фрай бросил в рот несколько кусочков попкорна, – наблюдать за свершением судеб мира и кушать разные хрустящие ништяки. Вам она вряд ли знакома, но вот ваша престарелая подружка Феора наверняка нередко хаживала в киношечку. Трескала попкорн и чипсы да попивала пивко, глядя, как на экране герои сокрушают злодеев, трахаются, страдают, изредка – умирают, но при всем при том обязательночто-нибудьспасают... ну, тут уж зависит от режиссера.

Происходящее на обзорном экране уже переместилось на континент. Исполиныстояли друг напротив друга, выжидая. Быстрый обмен ударами, проба сил были позади – предстояло настоящее сражение. Фрай не лгал нам – судьба Эос вершилась прямо сейчас, а мы расселись в вип-ложе.

Только это нам и оставалось. Кирна, хорохорясь, потребовала попкорна и пива, раз они считаются неотъемлемой атрибутикой увеселения. И немедленно получила желаемое – гравитационный луч грубо ткнул блондинку в пакет с хрустящими липкими кукурузинами и всунул ей в рот полосатую витую соломинку, торчащую из стакана с пивом.

– Неужели ты так меня боишься? – выпад полнился ядовитым сарказмом.

– Не хочу, чтоб ты, истеричка, портила нам спектакль. – Фрай поморщился. – Будешь есть, как свинья... Хотя постой, кажется, придумал.

Маки сделал несколько рваных пассов руками. Кирна взвизгнула и выпучила глаза. Ее правое предплечье неестественно выгнулось, провернулось, раздался жуткий хруст.

– Гм, если я все сделал правильно, кисть должна сохранить подвижность какое-то время, – Фрай картинно закатил глазки. – Попробуй, сладенькая. Если что, не взыщи – я не доктор.

Тяжело дыша, Кирна кое-как утерла слезы, а затем отправила кусочек попкорна в рот.

– Больно? – воскликнул Фрай. – Завсе приходится платить – это один из основополагающих жизненных законов. Теперь жри свою кукурузу, соси пиво и не вздумай изгадить просмотр, грязная сука. Возмутители спокойствия удаляются из зала на хрен! – он окинул нас долгим торжествующим взглядом. – Касается всех!

Последнюю фразу Маки произнес, вскинув руки к потолку в нарочито театральном жесте. Гребаный фигляр.

А под нами, на поверхности многострадальной Эос, разворачивалось действо жуткое, но вместе с тем завораживающее своей грандиозностью. Насколько ужасен был древний неведомый враг, если для борьбы с ним пришлось создать столь разрушительное оружие? Умирающий солнечный свет кое-где пробивался сквозь рваные облачные полотнища и сливался с всполохами огня. От взора асгарда кипел океан, горы растекались вязкой массой. Великий континент объял великий пожар. Ядерная бомбардировка на фоне происходящего представлялась даже более жалкой, чем догорающая спичка рядом с огнеметной струей. Обрадовались бы сейчас те, кто мечтал иметь в своих руках абсолютную мощь? Свозрастающим отчаянием я понимала, что конец этому безумию не придет никогда: цари, диктаторы и завоеватели не привыкли довольствоваться малым. Когда-нибудь появится оружие, сжигающее галактики с той же легкостью, с какой асгард обращал в пепел наш дом. Скосив глаза, я прочла на лице Акселя схожие чувства.

– Я и самвот-вот разрыдаюсь, точно маленькая девочка! Видеть наследие предков воочию... – выпучив глаза, Фрай выдавил-таки слезу, крупную и фальшивую. – Вселенная... Теперь ты лишь моя... Наследовал тебя по праву я! Ммм, как там дальше?.. И в свете древних солнц взращу потомство я... Ммм... Остер клинок, тверда рука моя... Врагам я не отдам тебя!

Маки расхохотался, затем, продолжая мычать под нос, вскочил и закружился по комнате в танце. Он игриво ущипнул Кирну за щеку, оставив на бледной коже синяк. Полагаю, он с радостью сфотографируется с ее трупом, как охотник с хитрой и опасной, с трудом добытой дичью. Или со всеми нашими трупами. А то и чучела набьет.

Битва титанов тем временем продолжалась. Положение медленно, но верно склонялось в сторону анима-аватара. На фоне красных и черных оттенков пепла и пламени, среди болезненных пурпурных вспышек он излучал мерное иссиня-голубое свечение, отбивая атаки противника и нанося тому удары. Конечно, аватар тоже пострадал. Во многих местах его узорчатый «нательный» рисунок нарушился, распавшись на отдельные мутные пятна, кое-где голубизну нитей нарушали черно-фиолетовые трещины. Но, несмотря на увечья, колосс одолевал. Асгард же явно утомился: сеть розовых прожилок на багрово-серой шкуре, в начале боя горящая, точно кузнечный горн, померкла. Фрай с напускным сожалением поцокал языком.

– Слишком молодой. Еще не окреп, бедняжка. Но вам ли не знать, как жесток мир! – Маки вызвал контрольную панель. – Победитель получает... смерть!

Лицо Максимилиана Фрая приняло деловитое выражение, пальцы забегали по прозрачной панельке, оставляя в воздухе расходящиеся круги. Поверх его лысой башки я видела, как аватар, низвергнув черного монстра на пылающую твердь, раз за разом пронзает его копьем. Да, вот так рождаются легенды о демонах и богах. Если внизу кто-то выжил, чтобы их рассказывать и слушать...

В изнеможении анима-исполин опустился на землю, рядом с распростертым телом врага.

– Внимание! Финальный раунд! – Фрай, как заправский пианист, утопил пальцы в голографические клавиши.

Аватар тяжело приподнялся, но избегнуть ядовито-розового луча не успел. Плоть колосса вскипела, анима-нити, растерзанные и обожженные, заметались вокруг пробитой раны, пытаясь затянуть ее. Сияние аватара изменяло оттенок на багрово-фиолетовый.

Фрай сосредоточенно уставился в экран, руки его не отрывались от панели. Свет в помещении мигнул и слегка померк. Кирна попыталась плюнуть в злодея попкорниной, но подавилась и закашлялась. Прочие, кроме Грюна, упрямо бьющегося в путах, оцепенели.

Маки развернулся на резкий звук хриплого Кирниного доханья, неосторожно мазнув пальцами по панели. Едкая ремарка застряла у него в горле – он увидел, как блондинка оторвала руку от подлокотника.

**

Содрогаясь в приступе кашля, Кирна ощутила, что незримые оковы ослабли. Ранее гравитационные захваты едва позволяли ей дышать, ну и кисть кое-как двигалась, но сейчас она сумела выпрямиться и с небольшим усилием вытолкнуть себя ногами со стула. Такого шанса девица упускать не собиралась.

Маки попытался парировать удар, но сидячее положение и тяжелый халат сковывали его. Кроме того, он растерялся. Кирнин нож взрезал его глотку, и следующий выдох Фрая щедро залил лицо блондинки кровью. Зная, что умирает, и на этот раз окончательно, землянин сжал шею Кирны обеими руками. Позвоночник захрустел, мышцы проминались под пальцами, чувствовался каждый толчок крови в сосудах, но силы покидали Максимилиана Фрая. На багровеющем лице девицы расплылся торжествующий оскал.

Кирна, воплощенное безумие, ярость и ненависть, снова и снова вонзала в тело врага клинок. Рука ее взлетала и опускалась черной тенью на фоне экрана, где лишенный управления турболазер выписывал вензеля на континенте, довершая картину огненного опустошения. Гравитационные лучи не держали нас больше, и я закрыла ладонями глаза. Спустя мгновение меня обнял Аксель.

**

Экран погас незадолго до освещения. Видимо, корабль землянинастанет нашей гробницей. Мы потерпели сокрушительное поражение, позволив врагу погубить Эос. Да, Кирна превратила мистера Фраявотбивную, но его смерть ничего не меняла – он достиг того, чего добивался. К тому же я не испытывала полной уверенности в том, что Маки не воскреснет стараниями экспедиции землян, которая прибудет сюда через несколько месяцев.

Что ж, мы пытались. Лично для меня это важно.

Все разлеглись на полу, подальше от кровавой туши, еще недавно бывшей нашим злым гением. Смерть от удушья – энергоресурсы корабля, включая необходимые на восстановление комфортной воздушной среды, истощились – в моем представлении находилась среди самых страшных ее видов. Несмотря на это, никто из моих друзей не проявил слабости и не покусился на самоубийство. Хотя Грюн заготовил для нас зрелище гораздо более тягостное и неприятное.

Варвар, единственный среди присутствующих, не смирился с неизбежной кончиной. Сидя перед отключившимся фраевским холодильником, он поглощал деликатесы, неприятно чавкая и утробно, по-звериному, урча. Обнаруженные же запасы алкоголя окончательно лишили его человеческого облика. Но прекратить акт чревоугодия никто не решался, пусть созерцание этого действа и не числилось среди сцен, которые любой из нас хотел бы наблюдать перед отходом в мир иной. Дикарь наверняка бы погиб, оставшись на Эос, но мы все равно чувствовали себя слегка виноватыми перед ним.

Возражения нашлись у Кирны.

– Хватить хавать, скотина! Из-за твоего обжорства я проживу на полчаса меньше!

Грюн искоса, с угрозой, взглянул на блондинку. Он увидел женщину с растрепанными, пшеничного цвета волосами, обильно заляпанными кровью, обрамляющими похожее на дикарскую боевую маску лицо. Верхняя часть ее комбинезона превратилась в клочья – агонизирующий Маки позаботился об этом, как сумел. Из-под обрывка ткани бесстыже торчал сосок, розовый и твердый. Крепкий плоский живот, лоснившийся от пота, светлел в прорехе на месте застежки. Пухлые губы брезгливо скривились, а серые глаза горели неистовым пламенем. Если вспомнить еще и о сломанной руке с выпирающим осколком кости, то получится картина, далекая от общепринятых канонов красоты. Однако Грюн не привередничал. Он давно вожделел эту женщину, он решил получить ее, согласна она или нет.

Здоровяк подступил к Кирне и лениво, словно нехотя, двинул ее в скулу кулаком. Затем деловито, довольно бормоча, начал освобождать заветный плод от кожуры, то бишь девицу – от остатков одежды. У провалившейся в беспамятство блондинки не оставалось ни малейшего шанса избегнуть грюновского приступа нежности. Но тут Аксель, Николас и я, жертвуя последними глотками кислорода, но желая сохранить жалкие ошметки цивилизованности, втроем набросились на насильника. Вскоре Грюн рыча катался в углу, надежно связанный фраевскими шелковымипростынями. В другом углу голосила спеленатая Кирна, требуя незамедлительно избавить ее от пут, чтобы она могла вырвать ублюдку яйца. Половина ее лица, познакомившаяся с Грюновой лапищей, побагровела и распухла. Впрочем, благодаря стараниям Акселя физиономия варвара украсилась не менее внушительным фингалом. Как и следовало ожидать, девицу сей факт не утешил нисколько.

Вытерпев еще пару минут воплей, цыган снял с одной из подушек наволочку, приблизился к блондинке и нагнулся.

– Ник, подержи ей голову. Осторожно, она наверняка ядовита.

Наконец поток злословия, изливающийся из Кирниного рта, удалось прервать. Отвернув девицу лицом к стене, Аксель устало опустился на кровать.

– Давайте теперь вспомним что-нибудь жизнерадостное, – предложилон, выдавив на лице фальшивую улыбку. – Грюн, если будешь буянить, я оскверню девственную пустоту твоей черепушки парой-тройкой кусочков свинца. Умрешь не от удушья, а от нахлынувших мыслей. Ну не молчите же, друзья, хочу повеселиться я...

Аксель откинулся на спину, положил ногу на ногу.

– Хорошо, раз вы не в настроении, я расскажу про первую любовь Элейн. Она все равно уже не сможет поколотить меня за это. Повесть сия трогательна и вместе с тем забавна...

И тут я увидела в углу комнаты небольшой экран, призывно мерцающий красным. Рискуя пропустить начало истории об омурных похождениях юной Принцессы воров, я переместилась туда.

**

Порой клубы гари озарялись изнутри фиолетово-багровыми сполохами, реже – мелькали голубые вспышки. Феоре представлялась подмигнувшая с темной улицы Нью-Лорка гигантская неоновая вывеска в обрамлении султанов пара, вырывающихся из канализационных колодцев. Госпожа Слейер прикрыла глаза, вызывая перед внутренним взором вереницу самых светлых моментов своей молодости. Например, первый поцелуй с Джо у витрины магазина комиксов. Тогда они оба попеременно казались то охваченными огнем, то нырнувшими в лазурные волны. Вот-вот чудовищный катаклизм сотрет остатки этой давнишней жизни.

Королевский Тушкан щурился, всматриваясь в небо, укутанное исчерна-серым дымом. О нет, он даже не помышлял о скорой смерти, но искренне волновался за друзей. Элейн в отчаянии крутила головой, выискивая пути спасения, которых не было. Койка с телом Данике дребезжала от сотрясений земли, с печальным звоном колыхались подвешенные на металлических дугах бутылочки-капельницы. Только Элейнин младенец являл собой образец спокойствия и самообладания, продолжая крепко спать с самого начала конца.

– Они не прилетят, – устало проговорила Феора, чуть не упав во время очередного подземного толчка.

– Ты не можешь этого знать, старуха! – взвыла Элейн, страдальчески заламывая руки. – Мой ребенок только начал жить!

Северную оконечность мыса пожирало пламя. Розовый луч оставил там глубокую оплавленную борозду, заполнившуюся бурлящей водой и превратившую мыс в полноценный остров. Постройки, не попавшие непосредственно в зону поражения, но стоявшие достаточно близко от места удара, пылали, точно брошенный в костер сушняк. Впрочем, сейчас вокруг горело все: земля, вода, небо…

**

Я склонилась над экранчиком. Он, видимо, относился к бесполезным элементам интерьера, навроде пожарных щитков с огромными топорами, лопатами, нелепыми коническими ведерками и трухлявыми шлангами. Дисплей рябил паутиной мелких трещин, дробящих красноватое свечение маленьких букв, которые неспешно выстраивались в строки.

– Если вам нужна помощь, отзовитесь! – сообщил мне экран.

Я поискала глазами клавиатуру и обнаружила ее на выкидной панели справа от себя. Несколько кошмарных минут мне не удавалось извлечь застрявшее устройство из стены. Но едва оно выпало из своего узилища, я лихорадочно принялась набивать текст. Пальцы мои дрожали и не повиновались, к тому же многие кнопки обозначались непонятными символами или вообще были пусты.

– Блку_ндажс кнчаетса вздух пмгите1111, – такая получилась абракадабра.

– Ждите, иду, – откликнулся неизвестный.

– Мэйби, где ты? – голос Акселя звучал глухо и вяло, точно спросонок.

Я предпочла не отвечать. Если надежда ложная, то о ней не стоило и упоминать. Если же нет, имело смысл экономить воздух. Я шагнула к Акселю. В глазах моих потемнело, грудь сдавило, я вцепилась пальцами в скобу на стене и провалилась в темноту.

**

Звуки ворвались в мои уши вместе с потоком живительного воздуха, проникшего в легкие. С усилием разлепив веки, я едва не потеряла сознание сызнова – перед моим лицом маячила черно-розовая, глянцево поблескивающая харя, отдаленно похожая на свинячью. Шумное дыхание твари всколыхнуло мою отросшую челку, глазки существа моргнули. Однако я успела подавить готовый сорваться визг, заметив сбоку испуганное лицо Акселя и заслышав бурчание Николаса. Мы все еще находились в корабле Фрая.

– Она в порядке, – сообщила свиномордия.

С умыслом или случайно костюм действительно смахивал на хрюшку. Пожалуй, даже больше, чем Декстер – на тушканчика. Шлем, помимо свиного рыла-респиратора и узеньких глазок-визоров, украшали треугольные ушки. Корпус закрывал доспех с узкими покатыми плечами, массивный, с выпирающим брюшком. Довершали наряд сапоги, стилизованные под копытца. Ну и конечно, пафосный черный плащ с розовым же подбоем. Только перчатки выглядели привычно – пятипалые, вполне по-человечески жестикулирующие.

Мне почему-то сразу вспомнились экзоскелеты элитных войск НЛО. Как всегда, мозг избрал самую простую и удобную ассоциацию. Внутри, правда, мог скрываться кто угодно, начиная от обгорелого мужика из «Космических войн» до куска разумного желе. Я откашлялась. В голове мелькнула мысль, совершенно для меня нетипичная: «Стоит ли доверять этому созданию?» Видимо, сомнения слишком явственно проступили на моем лице, поскольку наш спаситель произнес:

– Я – хороший парень. Хотя, к несчастью, опоздал, – металлический голос сопровождался смачными всхрюками. Наверное, репродуктор барахлил.

– Мы должны спуститься вниз, – нетерпеливо выпалила я.

– Спасательная экспедиция прибудет не раньше, чем через полгода, если подтвердить сигнал немедленно. – Сердце мое упало. – Но у меня на корабле есть небольшой атмосферный шлюп.

Человек-Свинья, так я нарекла нашего благодетеля, развернулся и двинулся кшлюзовой камере. Я последовала за ним. Аксель с Ником подняли гневно сопящую Кирну и присоединились к исходу. Грюн, связанный и уже начинающий трезветь, понуро семенил рядом.

**

Ураганный ветер норовил сбросить нас в ревущий океан. Остров Волшебы почти целиком погрузился под воду, и волны стремительно завоевывали новые куски суши. Крохотный клочок земли трясся словно в лихорадке.

Человеку-Свинье удалось высадить меня с Акселем у входа в пещеру.

– Не задерживайтесь! – прокричал он нам вслед. – Ветер усиливается, а судно перегружено!

Я ринулась в пещеру. Она изменилась до неузнаваемости с нашего последнего визита. Луч Акселева фонаря выхватил из тьмы печальную картину. Сила, переполнявшая это место, ослеплявшая своей мощью и непостижимостью, исчезла. Исчезла волшеба – и светлая, и темная, – иссяк Поток, померкло сияние камней. Мы стояли перед самой заурядной дырой в земле. Внутри, в закоулках и трещинах тоскливо завывал на разные голоса ветер. Но то был всего лишь ветер, который видит много горя, но никому не в силах помочь. А теперь ему даже некому будет поведать о своей скорби…

Только аура Туве слабо мерцала в полумраке, подобно лепестку огня в плошке с жиром. Рыжая лежала ничком в круглом углублении в центре пещеры. Я забрала у цыганина фонарь, а он бережно поднял ее на руки. Ауру Туве источили фиолетово-черные пятна. Сама она выцвела, точно ее, как тряпичную куклу, постирали в горячей воде. Глаза ее, широко распахнутые, смотрели, не мигая, в одну точку.Губы, окруженные потеками запекшейся крови (должно быть, она прикусила себе язык или порезалась об острый камень), приоткрылись, будто ей хотелось что-то сказать напоследок, но слова так и не дались.

Могучий удар, потрясший островок до основания, чуть не бросил нас наземь. Между мною и Акселем в каменный пол воткнулся сталактит. Мы кинулись к выходу, а за нашими спинами, вздыхая и содрогаясь, точно живые, погружались в пучину скалы.

В лучших традициях приключенческого кино мы в последний момент запрыгнули в зависший над крошащейся твердью кораблик. У люка нас ждали, подхватили и затащили внутрь. Вслед за нами ворвалась туча брызг – гигантская волна захлестнула пятачок суши, – а потом дверь с шипением затворилась, отделив нас от корчащегося в муках мира. Эос предстояло долго залечивать раны. А вот хватит ли у нее сил? Не в нашей власти ей помочь. Уже нет.

Шлюпка Человека-Свиньи приняла на борт, вероятно, единственных уцелевших аборигенов умирающей Эос. Отныне население планеты состояло из цыган, спасенных, естественно, в первую очередь, разномастных островитян, нескольких гроссийских матросов с подлодки и Феоры Катарины Слейер – старейшего представителя континентальной цивилизации. Надеяться, что кому-то удастся выжить в разразившемся катаклизме, никто не смел.

Скользнув взглядом по жалким фигурам, я заметила в толпе Маму, крепко обнимающую треснувший фарфоровый чайник с цветочками на боку. Не знаю, присутствовал ли среди нас Папа (с ним мы так и не познакомились тогда), но фея, наверное, еще не задавала себе этого страшного вопроса. Рядышком пристроилась пара эйлери, вцепившихся в промокшую половинку гнезда, и красотка с помятыми в суматохе крыльями. Ее чернокожего ухажера смыло волной, когда он подсаживал девицу в шлюпку. Ффыск с веником и скрученной из прутьев выбивалкой в лапках. Старейшина тари, понурый, с бурыми водорослями в шевелюре, теребящий нитку амулетов. Сестра Туве, прижавшая к груди теперь уже навсегда замолчавший приемник и горшок с каким-то смутно знакомым растением. Феора с Владиленом, хлопочущие около койки Данике. Три матроса. У корзинки с оладьями свернулось странное, похожее на огромную лисицу, существо (кажется, таких звали кноллями). Чуть поодаль возвышался ящер-конферансье со своими песочными часами.

На всех лицах (на моем, полагаю, тоже) читались растерянность, неверие, нежелание принять случившееся. Только старшая туве выглядела просто грустной, но на то она и туве. «Что с нами будет? – спрашивали меня ответные взоры спасенных. – Куда нам идти?» Некоторые плакали не стыдясь слез. Я вздохнула. Многие из них в обозримом будущем столкнутся с еще одной, не менее серьезной проблемой. Например, не виднобыло второго кнолля или ффыска... Истории о Последних-в-Своем-Племени всегда душераздирающе печальны. Стараясь преодолеть навалившееся уныние, я устроилась поудобнее между Акселем и Тушканом, поправила помятое ухо Туве и прикрыла глаза.

Пока мы живы, есть надежда. По крайней мере, так говорят.

Рядом цыганин, уплетая оладью, рассказывал кноллю, тари и гроссийцам какую-то занятную историю. Прислушавшись, я поняла: речь идет о первой любви Принцессы воров. «Колотушек он теперь не избежит», – мелькнула у меня смешливая мысль.

**

Орава спасенных существ разместилась в трюме «небесного трейлера». Там они пребывают и сейчас, превратив помещение в филиал своего островного сообщества. Я же чаще обретаюсь в рубке или маленькой гостиной (жилая часть корабля напоминает фраевский челнок).

Старший Брат оправдал ожидания Акселя, явившись на зов. Одно плохо – он опоздал, как и пророчил Николас. Тем не менее, по словам Человека-Свиньи, шанс восстановить Эос существует, но понадобятся десятилетия кропотливой работы. Да и то, поначалу, вероятно, придется ютиться под куполами. Однако это чересчур далекая перспектива.

До ближайшего обжитого мира еще три-четыре месяца полета, а там каждый выберет «гнездо по себе». Цыгане и изрядное число островитян проводят все свое время за изучением удивительных голографических картинок, выбирая местожительства. И хотя недавняя трагедия еще тревожит сердца, я рада, что отчаяние постепенно уступает место надеждам и мечтам.

Кирна во избежание проблем содержится в «чулане» (я не запомнила поканазвания и назначения всех закутков на корабле). В отличие от Грюна, добросовестно исполняющего обещание вести себя смирно, блондинка то и дело скандалила, дралась и пыталась сократить количество эосцев. Впрочем, ей тоже выделили голопроэктор и исправно кормят. Благодаря регенерационной камере, установленной на борту, раненые поправляются. Данике вовсю строит планы по возрождению Эос, найдя верного и деятельного соратника в лице Феоры. Эти двое неразрывно связывают свои судьбы с покинутой родиной и рассматривают иные миры только как перевалочные пункты. Бывшая директор НЛО обрела во всех смыслах второе дыхание, вторую молодость и веру. Не раз ускользавший от нее нанодок благополучно покоился за пазухой у Данике. Из цыганского имущества сохранились, получается, только действительно ценные вещи: капсула с чудо-муравейчиками и мой дневник. А с их помощью мы сохраним память!

Вот и подходят к концу наши приключения. Точнее,именно это приключение, ведь мне, Акселю и Туве еще многое предстоит. Во всяком случае, мы выжили и кое-что узнали, а значит, не имеем права оставаться в стороне. «Если в драке ты не сдох, вдругорядь уже не лох»,– говаривал Аксель. Перевод сего на нормальный человеческий язык гласит: «То, что нас не убивает, делает нас сильнее». Но, как показывает практика, что не убивает, то зачастую калечит, сводит с ума или в лучшем случае отбивает охоту соваться в опасные дела. Что мы противопоставим землянам, в душах которых жадность и злоба, а в руках – сила богов? И все-такикому, как не нам, заступать дорогу людям, подобным Максимилиану Фраю. Даже среди великих героев древности мало кому удавалось одолеть такой путь, а тех, кто прошел его, не позволив сердцу одеться в камень, и того меньше. Но мы должны попробовать. И пройти.

Впрочем, мы не одни. Есть крошечная деталь, с которой Аксель примирился скрепя сердце и едва ли не скрипя зубами – его история про Старших Братьев теперь имеет один серьезный изъян. То ли врать ему отныне, то ли переплетать узор рассказа, а ни того, ни другого он терпеть не может. Наш Старший Брат носит косу до пят, иначе говоря, герой превратился в героиню. А сие нехило задевает мужское достоинство! Как же! Мир должны спасать мужчины. Хотя по поводу половой принадлежности Клодии Аксель больше шутит, чем действительно сокрушается. Однако факт этот известен только мне, ему и Туве – у нашей благодетельницы есть немало причин скрывать лицо под свиношлемом.