Военные кампании 1813 и 1814 гг., ставшие логическим продолжением Отечественной войны 1812 года, вошли в российскую историческую науку как «Заграничные походы русской армии». Как мы видели, эти походы Александр планировал изначально, они являлись второй частью разработанной им стратегической концепции войны. С этой целью в течение 1812 г. активно готовились запасные части: было объявлено четыре рекрутских набора, шло обучение новобранцев, из которых вскоре была укомплектована Резервная армия. Александр не собирался останавливаться на полпути. Он по-прежнему был убежден в необходимости окончательного низложения «французского тирана», восстановления «европейского равновесия» и создания системы международных отношений, базирующейся на правовых основах. Только эти меры могли обеспечить мир и стабильность на Европейском континенте, а следовательно, надежную безопасность Российской империи. Александр был умным и дальновидным политиком. Он понимал, что мир с Наполеоном мог стать лишь кратковременным перемирием. Французский император вряд ли смирился бы с поражением 1812 года. Через несколько лет, собрав новую армию из подвластной ему Европы, он попытался бы взять реванш, причем с учетом допущенных им прежде просчетов и ошибок.
Однако в декабре 1812 г. это было очевидно далеко не для всех. В штабе армии и при дворе сформировалась «партия противников войны в Европе», в которую вошли императрица Мария Фёдоровна, цесаревич Константин Павлович, министр иностранных дел Н. П. Румянцев, государственный секретарь адмирал А. С. Шишков, граф А. А. Аракчеев, главнокомандующий Москвы граф Ф. В. Ростопчин. По мнению этих людей, изгнав французскую армию из России, следовало заключить с Наполеоном почетный мир и сосредоточиться на восстановлении опустошенной войной страны. Освобождение Европы казалось им сомнительным и опасным делом, не соответствующим напрямую русским интересам. Румянцев полагал, что приоритетными направлениями российской внешней политики являются Балканы и Ближний Восток. Даже главнокомандующий М. И. Кутузов в приватных беседах с Шишковым высказывал мысли о том, что окончательный разгром Наполеона более выгоден Англии, желающей таскать каштаны из огня русскими руками. Впрочем, официальных заявлений на эту тему полководец не делал. Он настаивал лишь на предоставлении главной армии хотя бы кратковременного отдыха в окрестностях Вильно.
Несмотря на оппозицию, государь принял решение о начале похода. В конце декабря 1812 г. русские войска вступили в пределы Пруссии.
В 1812–1814 гг. Александр I стал организатором и военно-политическим лидером 6-й антинаполеоновской коалиции (основные союзники – Англия, Швеция, Пруссия, Австрия). Создание нового альянса потребовало от него большого дипломатического таланта. Прежде всего он был практически единственным европейским политиком, реально верившим в саму возможность окончательной победы над Наполеоном. Кроме того, Австрия и Пруссия в конце 1812 г. – начале 1813 г. были союзниками Франции, их еще предстояло склонить на сторону России. Наконец, по ряду позиций интересы монархов сталкивались. В частности, яблоком раздора между Россией, Австрией и Пруссией могло стать герцогство Варшавское, которое Александр рассматривал в качестве компенсации за пролитую в борьбе с Наполеоном «русскую кровь». Поэтому российский император предпочел не раскрывать все карты сразу, а отложить обсуждение спорных вопросов до низложения Наполеона.
Первыми союзниками России, поначалу номинальными, стали Швеция и Англия, соглашения с которыми были заключены соответственно в марте и июле 1812 г. Во время Отечественной войны были созданы предпосылки для союза с Пруссией: в России был образован Комитет по делам Германии, занимавшийся привлечением немецких патриотов к вооруженной борьбе с наполеоновской Францией, и сформирован Русско-немецкий легион. После освобождения территории России национальное движение в германских землях активизировалось. 18 декабря 1812 г. в Таурогене командующий Прусским вспомогательным корпусом генерал Г. Йорк самовольно заключил с русским генералом И. И. Дибичем российско-прусскую конвенцию о перемирии. В тот же день Александр I написал Фридриху-Вильгельму III письмо с предложением союза против Франции и помощи в восстановлении статуса и границ Пруссии. Общественное мнение, выступавшее за сближение с Россией, а также отказ Наполеона выплатить Пруссии компенсацию за военные издержки, понесенные в 1812 г., заставили Фридриха-Вильгельма преодолеть свой страх перед французским императором и принять предложение Александра. 16 февраля 1813 г. в Калише был подписан русско-прусский союзный договор, получивший вскоре финансовую поддержку британского правительства.
Гораздо сложнее было добиться вступления в коалицию Австрии, поскольку император Франц I был не только союзником, но и родственником Наполеона. (В 1810 г. его дочь Мария-Луиза стала супругой французского императора и через год родила ему долгожданного наследника.) В течение полугода австрийская дипломатия в лице канцлера К. Меттерниха балансировала между Александром I и Наполеоном, обещая каждому свою помощь и никому ее не оказывая. Не вступая в войну под предлогом реорганизации армии, разбитой в 1809 г., Австрия предлагала свое посредничество в дипломатическом урегулировании конфликта. Однако настойчивость российского императора и отказ Наполеона от мирных условий союзников вынудили ее 31 июля 1813 г. присоединиться к коалиции.
28 августа 1813 г. в Теплице между Россией, Пруссией и Австрией были подписаны двусторонние союзные соглашения, согласно которым каждая из сторон обязывалась выставить для борьбы с Наполеоном по 150 тысяч человек и отказаться от заключения сепаратного мира. Вместе со шведской армией войска коалиции насчитывали теперь 490 тысяч человек. Им противостояли 440 тысяч солдат, собранных к тому времени Наполеоном.
Военные действия 6-й коалиции начались не слишком удачно. 16 апреля 1813 г. внезапно умер М. И. Кутузов. Возможно, это стало одной из причин поражений союзников в последовавших вскоре сражениях при Лютцене и Баутцене. 17 мая по просьбе П. Х. Витгенштейна, занявшего место Кутузова на посту главнокомандующего российско-прусскими войсками, Александр I назначил на эту должность М. Б. Барклая де Толли.
Летом 1813 г., во время Плейсвицкого перемирия, все союзные войска были разделены на четыре армии. Богемскую армию, при которой находились союзные монархи, возглавил австрийский фельдмаршал К. Шварценберг, Силезскую – прусский генерал-фельдмаршал Г. Л. Блюхер, Северную – шведский наследный принц Карл-Юхан, Польскую – русский генерал Л. Л. Беннигсен. Российский император пользовался в войсках огромным авторитетом. Из четырех армий он фактически контролировал три с половиной. Главнокомандующие Польской, Силезской и Северной армиями в спорных ситуациях обращались к нему. Характерно, что пруссак Блюхер говорил об Александре: «Он мой император, я ему доношу о моих военных действиях, а уже он пусть сообщает их королю. Он один может меня судить, и я от него принимаю охотно и выговоры, и награждения». Что касается Шварценберга, то его предложения утверждались советом трех монархов, где доминировал Александр I, к тому же напрямую ему подчинялись лишь австрийские части Богемской армии. Российский император вникал во все вопросы, неоднократно предлагал верные стратегические и тактические решения, в периоды неудач сплачивал союзников. Не случайно участник событий историк А. И. Михайловский-Данилевский назвал его «истинным Агамемноном великой брани».
14 – 15 августа 1813 г. союзные войска потерпели поражение в битве под Дрезденом. Александр едва избежал гибели – рядом с ним разорвалось ядро, смертельно ранившее генерала Ж. В. Моро. Прусский и австрийский монархи вновь засомневались в возможности победить Наполеона и заговорили о выходе из войны. Лишь упорство Александра I, а также его умелые распоряжения, через три дня обеспечившие столь своевременный успех под Кульмом, предотвратили распад коалиции.
После Кульма, навсегда оставшегося любимой победой Александра I, фортуна повернулась к союзникам лицом. 4–7 октября 1813 г. они разбили французские войска в «битве народов» под Лейпцигом, что фактически завершило освобождение Германии. По меткому выражению А. И. Михайловского-Данилевского, в первый день сражения именно Александр «вырвал победу из рук Наполеона». Не согласившись накануне с планом Шварценберга, он по своему усмотрению расположил русские и прусские войска, не попавшие в итоге в отличие от австрийцев в окружение, и четкими распоряжениями не только спас союзную армию, но и добился значительного превосходства над французской. В последующие дни российский император не выпустил инициативу из своих рук. Михайловский-Данилевский пишет, что государь «занимался лично распоряжениями к бою, ибо в самом деле он начальствовал армиями, а не кто другой, к князю Шварценбергу потеряли доверенность, а прочие два монарха ни во что не вмешивались».
Михаил Богданович Барклай де Толли. Неизвестный художник.
В канун нового 1814 г. Александр с трудом убедил союзников перенести военные действия на территорию Франции. В своей борьбе с Наполеоном они не собирались заходить так далеко, и лишь боязнь, что русские в одиночку доведут дело до конца, забрав себе всю славу и все дивиденды, заставила их ступить на западный берег Рейна. В январе 1814 г. Барклай де Толли писал, что «твердости и неуклонности нашего императора, выносливому терпению и неутомимому попечению его мы обязаны этим еще никогда невиданным феноменом, что такая огромная и сложная коалиция до сей поры существует и с энергией преследует все ту же цель».
При вступлении во Францию Александр I, думавший не только о военных и политических победах, но и о нравственной стороне происходивших событий, обратился к своим воинам с призывом не уподобляться врагам, причинившим России «много зла», а проявить по отношению к французам умеренность и христианское милосердие. «Я уверен, – писал император, – что вы кротким поведением своим в земле неприятельской столько же победите ее великодушием своим, сколько оружием».
Русская армия, воспитанная в православных традициях, действительно вела себя во Франции очень корректно. Высокая культура русских военных и особенно знание многими из них французского языка несказанно удивляли местное население, ожидавшее увидеть «дикарей» и «варваров», образ которых на протяжении последних десяти лет упорно создавался наполеоновской пропагандой. «Вы не русские, вы, верно, эмигранты», – говорили французы русским офицерам.
Александр I со свитой. Художник Л. Поль.
Наполеоновская армия отчаянно сопротивлялась, но союзные войска продвигались вглубь Франции. В марте 1814 г. Наполеон попытался отвлечь противника от столицы, двинувшись на Жуанвиль, однако Александр предложил не преследовать французского императора главными силами, а повернуть их на Париж, что в конечном итоге и решило исход кампании. По признанию самого Александра, на совете в Сомпюи, где обсуждался этот вопрос, он почувствовал «непреоборимое желание предать это дело в полную волю Божию». Император удалился с совета, чтобы помолиться, после чего ощутил спокойствие и уверенность в правильности своего намерения.
Набожность, великодушие, милосердие к побежденному врагу составляли в то время главные черты характера Александра I, сочетаясь при этом с твердостью, решительностью и мужеством. Например, 13 марта 1814 г. в сражении при Фер-Шампенуазе, считающемся днем славы русской гвардейской кавалерии, сумевшей окружить и разгромить две французские пехотные дивизии, российский император с риском для собственной жизни бросился с конвоем в центр французских каре, чтобы остановить резню и «пощадить» поверженных солдат противника. Перед вступлением в Париж Александр принял городскую депутацию, в обращении к которой подчеркнул, что во Франции у него есть «только один враг» (Наполеон) и что он не желает зла французскому народу. Российский император обещал взять город под свою защиту, расположить в нем только элитные армейские подразделения и предоставить населению возможность обзавестись таким правительством, которое обеспечит покой как Франции, так и Европе.
К. Шварценберг докладывает союзным монархам о победе в сражении при Лейпциге. Художник И. П. Крафт.
Многие современники, особенно французы, ожидали в то время мести Парижу за сожженную Москву. Поэтому благородное поведение победителей вызывало нескрываемое изумление. Общее настроение выразил в то время юный А. С. Пушкин в лицейском стихотворении «Воспоминания в Царском Селе»:
Въезд Александра I во главе союзных войск в Париж 19 марта 1814 г. стал апогеем его величия и славы. Уставшие от бесконечных войн французы, наполнявшие улицы, кровли и окна домов, встречали своих вчерашних врагов с неподдельной радостью, приветствуя их как освободителей. Особый энтузиазм парижан вызывал молодой, красивый, улыбавшийся русский царь. Повсюду были слышны крики: «Да здравствует император Александр! Да здравствуют русские!»
Капитуляция Парижа 31 марта 1814 г. Неизвестный художник.
В Париже Александр I провел два месяца. В это время он сыграл главную роль в определении дальнейшей судьбы Франции. Наполеон отрекся от престола и переехал на остров Эльба, который был отдан ему во владение. Союзники хотели применить к нему более жесткие меры, но Александр и в этом вопросе проявил благородство и великодушие. На французском престоле была восстановлена династия Бурбонов, причем Людовик ХVIII под влиянием Александра, полагавшего неправомерным прямой возврат к «старому режиму», даровал народу конституцию. При обсуждении условий первого Парижского мирного договора, подписанного 18 мая 1814 г., Александр, верный идее «европейского равновесия», поддержал возвращение Франции к границам 1792 г., но не допустил ее максимального ослабления и обременения выплатой контрибуции.
Вступление союзных монархов в Париж 19 марта 1814 г. Художник А. Д. Кившенко.
Во время пребывания в Париже Александр I был предметом всеобщего поклонения. Каждое его появление на публике вызывало бурю восторга и нескончаемые приветствия. При этом, по свидетельству очевидца событий Н. И. Тургенева, «других государей практически не замечали». Александра называли «северным Агамемноном», «царем царей», «императором Европы», «спасителем Вселенной», «ангелом мира». Завидуя популярности русского царя среди французского населения, Людовик ХVIII назвал его «маленьким королем Парижа». В общении с Александром неблагодарный французский монарх неоднократно проявлял неуместное высокомерие, чем окончательно разочаровал нашего героя. Показательны выражения российского императора после встреч с ним: «Мы, северные варвары, более вежливы у себя дома»; «Можно подумать, что это он возвратил мне утраченный престол».
В конце мая Александр покинул Париж и после кратковременного пребывания в Лондоне 13 июля 1814 г. вернулся в Санкт-Петербург. На родине ему готовили торжественную встречу, для которой были построены великолепные Триумфальные ворота, а также разработан подробнейший церемониал, предусматривавший трехдневные празднества с пушечной пальбой, колокольным звоном и иллюминацией. Однако император, считавший, что лишь «Всевышний причиной знаменитых происшествий, довершивших кровопролитную брань в Европе», заставил столичные власти отменить все планируемые мероприятия. В результате праздник в честь венценосного победителя состоялся только в Павловске. На его устройство, несмотря на запрет Александра I, решилась вдовствующая императрица Мария Фёдоровна.
3 августа 1814 г. Святейший Синод, Государственный совет и Сенат на общем собрании постановили: в качестве выражения «дани всеобщей признательности за прославление Отечества» поднести императору титул «Благословенный», выбить в его честь медаль и воздвигнуть в столице памятник. Однако Александр из «чувств скромности и смирения духа» попросил оставить вынесенное постановление «без всякого исполнения». «Да соорудится мне памятник в чувствах ваших… Да благословляет меня в сердцах своих народ мой… Да благоденствует Россия, и да будет надо мною и над нею благословение Божие», – ответил император.
Победа над Наполеоном действительно была воспринята Александром I как результат действия Божественного Провидения, избравшего своим орудием Россию и его самого. Еще в феврале 1813 г. император распорядился поместить на реверсе серебряной медали, учрежденной для участников Отечественной войны, библейскую фразу «Не нам, не нам, а имени Твоему». 30 августа 1814 г. «для принесения Всемогущему Богу теплых и усердных молитв за избавление державы нашей от лютого и сильного врага» Александр постановил проводить в день Рождества Христова ежегодное празднество под названием «Рождество Спасителя нашего Иисуса Христа и воспоминание избавления Церкви и державы Российской от нашествия галлов, и с ними двадесяти язык».
Окончание наполеоновских войн рассматривалось Александром как начало обновления всей Европы. Проникнувшись сознанием благодати, осенившей Россию, он решил положить в основание международных отношений нравственные и религиозные принципы. С такими идеями в сентябре 1814 г. Александр отправился на Венский международный конгресс.