Вечерело. Бриар вынужден был остановиться в маленькой деревеньке, расположившейся недалеко от цели его путешествия. Трей устал, да и сам всадник нуждался в еде и отдыхе.

– Ничего, – успокаивал он себя, – никуда они от меня не денутся.

Бриар постучал в дверь первой попавшейся хижины, через минуту дверь со скрипом отварилась. В дверном проеме показалась статная женщина лет сорока-сорока пяти и, поклонившись, она произнесла:

– Добрый вечер, господин, чем обязаны?

– Добрый вечер, мне нужна еда и ночлег, вы можете мне это предоставить? Я хорошо заплачу, – спросил он.

– Добрый вечер, брат, – приветствовал Бриара вошедший следом за ним в дом незнакомец.

Женщина, улыбнувшись глазами вошедшему, вышла.

– Я рад поприветствовать собрата в своем доме, – продолжил незнакомец с улыбкой.

Перед ним стоял мужчина неопределенного возраста, высокий, широкоплечий и царственно красивый. Откинутые назад темно-каштановые волнистые волосы открывали широкий лоб и изящные скулы. Его зеленые глаза с лукавым прищуром смотрели на Бриара, но взгляд этот проникал в самые темные и глубокие уголки его мозга, проникал в глубины души. Бриар, спохватившись, блокировал свои мысли, но было поздно. Все, что ему было нужно, незнакомец уже прочел.

– Я тоже рад пожелать тебе доброго вечера, Морис, – отозвался Бриар.

Мужчина, улыбнувшись еще шире, жестом пригласил путника пройти в дом. Миновав узкий коридор, они попали в большую и необыкновенную комнату. Несколько минут Бриар просто стоял и смотрел. Удивительно, но внутреннее убранство неказистого деревенского дома было изысканным и практичным. Контраст казался просто потрясающим. Здесь было все, что нужно для комфортной жизни, и это все дополнялось красивыми вещицами: дорогими вазами и светильниками, восточными скатертями и ажурными занавесями с тонкой ручной вышивкой, специально выделанными звериными шкурами, небрежно накинутыми на огромный диван и глубокие кресла.

– Недурно, – похвалил господин Конте хозяина, усаживаясь в ближайшее кресло, – и неожиданно.

– Спасибо, Бриар, мы живем в смутное время, а людская зависть, сам знаешь, до добра не доводит. Поэтому снаружи одно, а тут живем, как нравится.

Женщина вошла с подносом и не торопясь начала накрывать на стол.

– Но ты ведь можешь жить в городе, в комфорте. Ты можешь многое. Не понимаю…

Бриар действительно не понимал, почему Химере, обладающей могуществом, понадобилось скрываться в какой-то деревне и влачить показное жалкое существование.

– Не всем быть советниками, кому-то нужно и навоз убирать, – с усмешкой ответил Морис.

Бриар пожал плечами, так и не поняв побуждение собрата жить в этой богом забытой деревне.

«Возможно, на это у него есть причина», – решил для себя мужчина.

Морис, усевшись во главе стола, предложил Бриару занять место по правую руку. Он подал ему бокал вина и, подняв свой бокал, сказал:

– Мне приятно видеть в своем доме собрата, твой приезд обрадовал меня.

Женщина меж тем поставила перед ними тарелки с жареной олениной. Мясо было хорошо прожарено, с хрустящей корочкой.

Вдоволь насытившись, мужчины завели теплую, дружескую беседу, пока Бриар не решился поговорить о волнующем его деле.

– Скажи, не останавливались ли у тебя четыре всадника с маленьким ребенком? Мне нужно их догнать.

Морис усмехнулся и, вытерев рот салфеткой, посмотрел на него своими проницательными глазами.

– Останавливались, – просто сказал он.

– Они не говорили, куда направляются? – Говорили.

Бриар в упор смотрел на Мориса, ставшего вдруг замкнутым и немногословным.

– Что происходит? – спросил он.

Лицо Мориса в одно мгновение сделалось колючим.

– Оставь ребенка в покое. С ними девочке будет лучше, – сказал он, сузив глаза.

Бриар пристально посмотрел на мужчину, пытаясь понять, почему обычный вопрос вызвал такую странную реакцию. Но Морис, взяв себя в руки, хранил молчание и спокойствие.

– Тебя вдруг озаботила судьба чужого ребенка? – недоумевал Бриар.

– Этот ребенок – Великая Химера! Ведь благодаря тебе у нас больше нет госпожи. А собратья Диану вырастят, обучат и поставят во главе нашего народа.

Бриар рассмеялся, правда, смех вышел неискренним и злым. Глаза, отражая его веселье, изменили цвет.

– Война! Вот что вам нужно, Химеры! – презрительно воскликнул он, отсмеявшись. – Ты сам не устал от войны? Как долго будет продолжаться это бессмысленное противостояние между Химерами и людьми?

Морис посмотрел на него с некоторым удивлением.

– Ты ведь сам Химера, а рассуждаешь, как человек.

Бриар пожал плечами.

– Совсем недавно я рассуждал, так же, как и ты. Жалкие человечишки, тьфу, раздавить их можно одним пальцем. Правда, нас пока мало, но…

– Что изменилось? – перебил его Морис.

Бриар, опустив голову, долгое время смотрел на свои сложенные ладони, обдумывая, взвешивая все за и против.

– А то, что жизнь намного сложнее и многограннее, чем можно себе представить. Жизнь – это додекаэдр, вместивший в себя Вселенную.

Морис, отодвинувшись от стола, сидел сейчас со скрещенными руками и с интересом смотрел на Бриара.

– Я не могу читать твои мысли, – продолжил Бриар, – но могу предположить, что заточил ты себя в эту деревню не ради праведного труда на свежем воздухе, а ради этой ничем не примечательной женщины. Человека!

– Не передергивай, – прошипел Морис, на скулах его заходили желваки.

Но Бриар предпочел не обратить внимания на явную угрозу со стороны собрата.

– Я ведь говорю правду? – продолжил он, оторвав взгляд от Мориса и уставившись на стоящий на столе бокал с налитым вином. – Ты бросил красивых и нестареющих Химер ради простого человека? И чтобы тебя не доставали наши собратья, похоронил себя в деревенской глуши. Я угадал?

Морис, посмотрев на молодого человека, опустил голову, давая понять, что Бриар попал в самую точку. Только признать это вслух, значило опровергнуть все, о чем он сам только что говорил, и отречься от своих убеждений и верований. Глаза Бриара, перехватив этот взгляд, вспыхнули, став опять жестокими.

– Так зачем нужна эта бесконечная война? Не проще было бы бросить все силы на построение нормальных взаимоотношений с человечеством? Что лично тебе дала Великая Химера?

Морис не пытался его переубедить, не отвергал его доводы. Он в глубине души понимал, что Бриар прав. Только традиции, привитые в детстве, и привычка преклоняться перед Великой госпожой, еще вяло боролись в нем с благоразумием и доводами рассудка.

– У меня есть близкие люди, которых я люблю и безмерно уважаю, – продолжил Бриар уже спокойнее. – За этих людей я без колебания отдам жизнь, и ты, прочитав мои мысли, знаешь это. Марго – удивительнейшая и преданнейшая женщина, с добрыми и чистыми помыслами. В ней нет игры, лукавства, лицемерия. Она всего лишь человек! Я познакомился с удивительной девушкой Анной: смелой, решительной, нежной и любящей. И она простой человек! У меня есть сестра Орнелла, единственная оставшаяся в живых моя кровная родственница. Она человек! И я не могу допустить саму мысль, что они должны быть истреблены ради призрачной цели! А ты сам? Неужели ты готов пойти на такое?

Последовал быстрый обмен взглядами.

– Может, ты и прав, – тихо отозвался Морис. – Не знаю…

– Зато я знаю. Не видать им Великой Химеры. Я увезу Диану так далеко, что ни одна живая душа ее не найдет.

Их взгляды снова встретились, и на бесконечное множество секунд они застыли в неподвижности. Каждый думал о своем. Бриар понимал, что упрекать Мориса глупо, он сам только сейчас, проговаривая вслух все то, что занимало его мысли последние несколько лет, все больше и больше убеждался в своей правоте.

– Они везут девочку в бывшую резервацию Химер? – прервал молчание Бриар.

Морис, вздохнув, кивнул.