— Похоже, природа опять забыла, что сейчас осень, — холодно констатировал Жан, заходя в домик после пробежки.

— И охота тебе в такую рань… — заворчал Том, переворачиваясь спиной к вошедшему.

— Рань?! Уже полдень! Ну вы и дрыхнуть! — возмутился Жан. — Курорт устроили.

— Полдень? — в унисон воскликнули Том и Фредо, вскакивая.

Погода пыталась реабилитироваться. Не было даже намека на вчерашнюю грозу. Голубое, без единого облачка небо и ласковое солнце успокаивало, вселяя надежду на хорошее продолжение дня.

За завтраком Жан обратился к Фредо:

— Ты вчера остановился на том, что пошел за Вервольфом.

— Пошел, — нехотя отозвался он.

— Ну а дальше-то что?

Фредо вздохнул и, тоскливо обведя взглядом комнату, продолжил рассказ:

— Мы спускались к подножью довольно долго. Очевидно, парень часто ходит по этому маршруту и хорошо знает дорогу. Я даже подумал: «Почему бы в таком случае не воспользоваться транспортом?». Наконец мы вышли к огромному поместью. Я крался за ним, как тень. Если бы парень обернулся, входя в калитку… В нашу подготовку входили и разведка, и прямые атаки, так что маскироваться и сливаться с окружающей обстановкой обучен. Он шел спокойно, не подозревая, что за ним крадется враг. Когда мы добрались до калитки, парень коснулся ее артефактом и огоньки, висевшие над ней, как будто с испугом отскочили и дверь открылась. Мне повезло, что калитка в исходное положение возвратилась не сразу. У меня было время, чтобы вбежать во двор. Я еще в домике настроил излучатель из режима «импульсный парализатор» в режим «уничтожитель», на случай чего. Но он словно потерял бдительность. Было видно, что мужчина о чем-то размышляет, и эти размышления лишили его благоразумия и осторожности. Я тогда так гордился собой, дурак… Первое, что я увидел, войдя во двор, были зомби, попадающиеся то тут, то там. Понаблюдав какое-то время, я попробовал скопировать их движения. Они передвигались странно, словно сухая листва, гонимая ветром. У меня вроде бы получилось. Охранник, уронивший на меня было взгляд, плюнул в мою сторону, — Фредо покачал головой, — объясните мне, как можно с таким смириться? Как можно наплевательски относиться к тому, что происходило вокруг?

— Тебя взволновало отношение охранников к ходячим мертвецам? — спросил Жан.

— Ну да, ведь в зомби могут превратить и их близких людей. Как так вышло, что люди, живые люди вдруг стали животными?

Фредо хмуро уставился на товарищей, словно ища у них ответа.

— И это спрашивает бывший служака? — усмехнулся Жан. — Им платят хорошо.

— А действительно, — подхватил разговор Том, — уничтожается огромное количество людей, у большинства из них есть какие-то сбережения.

— Положим, Энигме кроме энергии ничего от них не надо.

— Не забывай про ее спутника, а он ведь человек.

— Ты хочешь сказать…

Том кивнул.

— Все их действия напоминают тоталитарную секту, а Энигма всего лишь атрибут и мощная энергетическая машина-убийца. Ее неплохо использует в своих целях твой двойник.

Жан одобрительно хмыкнул.

— Как говорит профессор, это всего лишь гипотезы, догадки, предположения.

Фредо продолжил рассказ:

— В доме витал аромат еды. Хозяева сели ужинать. Я, имитируя бездушное создание, проскользнул за плотную портьеру у арки гостиной. Комната, на пороге которой я очутился, впечатляла своими размерами. Было ясно, что хозяин замка довольно богатый человек с многовековой родословной. На всю длину комнаты тянулся массивный стол, сплошь уставленный всевозможными незнакомыми мне яствами, огромные букеты цветов и фрукты, графины и фужеры, переливающиеся разнообразными цветами. Эта великолепное видение, словно скопированное с полотен средневековых художников, ошеломлявшее и впечатляющее. За столом сидели, по моему мнению, представители здешней элиты, и они были людьми!

Фредо откинулся на спинку стула и посмотрел на товарищей:

— Как такое возможно? — опять искал он ответа.

— Знаешь, чем больше я пытаюсь осмыслить рассказанное тобой и сопоставить с тем, что я пережил, познакомившись с Энигмой, тем меньше я понимаю, с кем же нам предстоит иметь дело. Когда я прибыл из Зазеркалья, то переворошил всю мифологию, причем интерпретируют историю трех сестер по-разному. Медуза Горгона, Эвриала и Сфено — это дочери морского божества Форкиса. Какие-то источники говорят, что они были прекрасными девушками, но из трех сестер только Медуза была смертной. Ее сестры же — бессмертны. В чудовищ их превратила разгневанная богиня Минерва. После вторжения в наш мир Эвриала вернула свое прежнее человеческое обличие, назвавшись загадочным именем Энигма. Может, с перевоплощением ей вернулись и зачатки человечности? — Жан пожал плечами.

— А может, ее чудовищные порывы как-то сдерживает твой двойник, используя ее мощь в своих целях? — неуверенно отозвался Том. — Ладно, что было дальше?

Фредо несколько минут рассматривал лужайку перед домом, а потом угрюмо продолжил:

— Ощущение, что я оказался на великосветском приеме с королевой во главе стола, было настолько явственно, что я еле сдержался от желания выйти из-за укрытия и поклониться. Энигма, позвольте называть ее именно так, сидела в центре стола вся в белом. Роскошные светлые косы были уложены короной, и это придавало ей необыкновенное сходство с царственной особой. Она пребывала в прекрасном расположении духа, так как светились, переливаясь сине-голубым, глаза. Я теперь хорошо знаю, каким цветом окрашиваются ее милосердие и ее гнев.

— О чем они говорили? — оборвал его Жан.

— Восхваляли Энигму, говорили о еде и погоде.

— И все?

— Нет, они спорили о каких-то… вспомнил, о мертвых душах и их капиталах.

Жан громко рассмеялся, вскочил и несколько раз прошелся по комнате. Товарищи в недоумении уставились на молодого человека.

— Ты прав, Том, как же ты был прав дружище, — воскликнул он.

— Да в чем же?

— Тоталитарная секта!

— С чего ты взял?

— Вы слышали, что есть очень старая поэма «Мертвые души» Николая Гоголя?

Мужчины покачали головой.

— Это и понятно! Главный герой книги, некто Чичиков, покупал у помещиков умерших крестьян, которые по переписи числились еще живыми, с последующим оформлением их на свое имя.

— Зачем ему мертвецы? — в унисон спросили товарищи.

— Чтобы заложить их и получить кругленькую сумму. Они ведь по бумагам живые.

— И как это относится к нашей истории?

— «Мертвые души», которые в большом количестве производит наша пришелица, мертвы только «душой», а тела их живее всех живых. Если умело воспользоваться этим обстоятельством, то можно прекрасно переписать все их движимое и недвижимое имущество на руководителей секты, одним из которых является мой двойник.

— Как это уложить в голове? — устало прошептал Том. — И как все запуталось.

— Да как раз наоборот, все стало ясно. Мой двойник старается хорошо кормить прирученное чудовище, двойная выгода: и волки сыты, и овцы вроде целы.

— Да откуда он такой взялся? — сердито поинтересовался Том.

— Разве это так важно? — вопросом на вопрос ответил Жан. — Сейчас важно, что было дальше.

— А дальше все было печально. Я почувствовал, что в спину мне уткнулось дуло излучателя, — сухо бросил Фредо. — «Госпожа, к нам гости», — возвестил о моем присутствии твой двойник и достал из моего кармана излучатель.

Не понимаю, как он меня вычислил? Ведь я старался вовсю походить на бездушную куклу. В зале поднялся невообразимый галдеж, кто попадал на пол, кто продолжал сидеть, отупело уставившись на меня, кто залез под стол. Какой-то джентльмен подскочил: «Его надо уничтожить, он нас видел, и он нас выдаст».

«Не дрейфь, кто поверит?» — саркастически ответил Вервольф.

А Энигма смеялась, но в ее глазах сгущалась тьма, они стали черными и огромными.

«Я вижу, ты пришел меня убить?» — спросила она сладким, словно мед, голосом, так контрастирующим с ее гневным взором. Я не мог пошевельнуться, она меня словно загипнотизировала.

Энигма кружила вокруг меня, а внутри все сжалось. Я проклинал себя за свое безумие. Действительно, на что я надеялся?

«Фреди, друг мой, зачем ты сюда явился? — я уловил в ее голосе нотки сочувствия, хотя, может, я всего лишь хотел их услышать. — Ты же знаешь, что эльфийки бессмертны и могущественны к тому же».

«Я тебя ненавижу», — с сомнением прошептал я. «Да ты что!» — опять рассмеялась она, уловив мое сомнение.

«А можно обойтись без членовредительства?» — жалобно запищала за нашими спинами какая-то девушка.

«Попробовать можно», — проворковала Энигма.

Вервольф уселся в ее кресло, с интересом наблюдая за разыгрывающимся спектаклем. Еще немного и зрители начали бы делать ставки на то, каким способом меня будут убивать. Она приложила свою ладонь к моей груди. Сердце остановилось. Мое сердце перестало биться!

Фредо опять замолчал. В его глазах стояли слезы. Он вытер увлажнившиеся глаза тыльной стороной ладони и усмехнулся.

— А я ведь теперь знаю, как умирают люди, у которых останавливается сердце. Забавно, да?

Том и Жан молчали. Да и что тут скажешь? Испытания, выпавшие на долю товарища, ошеломляли. Хотя он сам нашел эти приключения и вовлек в них свою семью.

— Первое, что я ощутил — это отсутствие пульса, кровь от лица отхлынула, я это отчетливо слышал. Пытался вздохнуть, не получалось. Глаза начали вылезать из орбит. А боль! Прошла, кажется, целая вечность борьбы за жизнь, но безуспешно. Я начал терять сознание. Последнее, что я видел — это ее черные глаза.

Фредо ходил взад-вперед, словно посаженное в тесную клетку животное. А потом выдохнул и продолжил рассказ:

— Очнулся я в каком-то маленьком помещении. Окно, замкнутое решеткой, отражало только бескрайнее небо.

«Почему она меня не убила?» — засел навязчивый вопрос.

И словно откуда-то сверху донеслось: «Нет, ты еще помучаешься», — хотя это могло мне и показаться.

Находясь в заточении, я потерял счет времени. Еды такому узнику, как я, не полагалось. Вода еще оставалась в пластиковой бутылке, и я начал ее экономить. Мне оставалось только, свернувшись калачиком на довольно мягкой постели, предаваться самобичеванию. Как-то место моего заточения посетил твой двойник.

Фредо в упор посмотрел на Жана.

— Он вошел, ни сколько не боясь, словно навестил давнишнего друга, а не врага, у которого еще остались силы для борьбы. Усевшись на единственный стул, он некоторое время с интересом меня разглядывал, а потом, усмехнувшись, сказал: «Она так и не приняла решение в отношении твоей дальнейшей участи».

Я молчал.

«Скажи, зачем ты сюда приперся? Ты не производишь впечатления глупого человека. Неужели ты до сих пор не понял, с кем связался?» — он меня словно провоцировал.

«Кто ты такой, чтобы соваться ко мне со своими комментариями и умозаключениями?» — не выдержав, ответил я.

Мужчина пожал плечами:

«Мне интересно все, что связано с поступками людей, особенно, такими безрассудными. Я вижу, что, несмотря на причиненную тебе боль, ты продолжаешь ее любить».

Я встал с явным намерением набить морду незваному гостю. Он улыбнулся: «Не суетись. Во-первых, ты слаб, а во-вторых, у меня были неплохие учителя по самообороне».

Он смотрел на меня так просто и открыто, что я опять сел на кровать.

«Так зачем ты пришел?» — опять спросил я.

«Я же сказал, что мне интересны такие люди, как ты. Да и скучно стало».

«Похоже, для веселья не хватает только бутылочки вина, ведь клоун уже есть», — ухмыльнулся я и тут же поймал себя на мысли, что не сержусь на него. Мой гнев куда-то улетучился, и я смог спокойно смотреть на своего врага и соперника.

«А что, это мысль!» — воскликнул он.

Через несколько минут, как по мановению волшебной палочки, в комнату внесли поднос с запотевшим графином и различными канапе. Вид этих угощений чуть не свел меня с ума.

«Не торопись, хотя…» — он махнул рукой и разлил вино по фужерам.

Божественный напиток мгновенно ударил по изголодавшемуся организму и лишил остатков разума. Стало так хорошо. Все неприятности разом ушли прочь. Мой собутыльник медленно посасывал вино, наблюдая за мной.

«Скажи, — не выдержал я, — как ты оказался с ней и стал таким незаменимым?»

«Я “привязан” к ней богами», — произнес он странную, не несущую для меня никакого смысла, фразу.

«Шутка?»

«Какой смысл мне шутить со смертником?»

Мы в унисон рассмеялись. Я смеялся от души, вино вытекало ручьями из моих пьяных глаз.

«Может, скажешь, сколько еще мне здесь сидеть и ожидать приговора?»

Он пожал плечами:

«Это не в моем ведении».

В это время в комнате материализовалась Энигма. «Вот где веселье! — искренне изумилась она. — Я-то думала, что мой Фреди от горя плачет, а у него слезы текут совсем от другого, да и ты хорош», — посмотрела она в сторону твоего двойника.

Он как сидел нога на ногу с фужером вина, так и остался сидеть, даже не шелохнувшись. Я же чуть не потерял сознание при виде того, как она была хороша. Бешенные, противоречивые чувства опять нахлынули на меня, почти отрезвив. Я попытался встать, но она положила свою руку на мои волосы, сжав ее.

«Ты решила, наконец, что со мной делать?» — корчась от боли, спросил я, надеясь, что все произойдет здесь и сейчас. Тем более что был изрядно пьян, а пьяному море по колено.

«Знаешь, друг мой, мне очень хочется, чтобы ты помучился. Твои страдания меня больше развлекут, чем твой уход в преисподнюю».

«Садистка», — отозвался твой двойник.

«Ты измучила всю мою душу! Или убей, или дай жить».

«А знаешь, что такое душа? — прошептала она мне на ухо. — Вы, глупые существа, много рассуждаете об этой субстанции, душа… душа…»

«Ты права, это слово имеет для человечества туманный смысл».

«Люблю, когда говорят правду», — сказав это, она провела рукой над моей грудью, и в ее руке засиял крошечный пульсирующий комочек, казавшийся живым и забавным существом.

Я в полной мере осознал, что значит лишиться души. Невидимые нити еще связывали меня с этой фантастической крохой. Страх вот так в одночасье ее потерять запульсировал во всех клетках моего измученного тела. Вдруг я ощутил на себе тяжелый взгляд. На меня взирало двуликое существо — начало и конец, рай и ад. Улыбалось мне лицо безобразного бородатого старца. Ад — вот мой удел, но так захотелось жить!

Фредо закрыл руками глаза.

— Тебе привиделся Янус, двуликий бог, бог дверей, входов и выходов. Одно его лицо — это лицо молодого человека, смотрящего в будущее, другое — лицо старца, обращенное в прошлое, — вполголоса прокомментировал Жан.

— Энигма рассмеялась, ощутив мои переживания и видения, — признался Фредо. — «Жизнь, такая хрупкая штука, надо всего лишь сжать ладонь», — сказала она вкрадчиво, смотря мне в глаза и сжимая руку с моей частицей. Душа затрепетала, как птица в силке, а у меня перехватило дыхание и остановилось сердце, я опять грохнулся на пол.

— Слушай, как тебе все-таки удалось вырваться из заточения? — в нетерпении спросил Жан.

— Да, собственно говоря, я рассказал почти все, — пожал плечами Фредо. — Пришел я в себя живехонький глубокой ночью. Есть и пить не хотелось, я был полностью обессилен. Тело затекло, ведь как накануне я грохнулся на пол, так и пролежал там до пробуждения. Моих «друзей», к счастью, не было ни видно, ни слышно. Сердце трепыхалось, словно боялось, что опять начнутся эксперименты над ним.

«Интересно, сколько я еще протяну?» — поймал я себя на этой мысли.

Я ведь без движения не могу. Бег, тренажерный зал, плаванье, а тут…даже шевелился с трудом. Силы ушли, словно и не было их никогда. Ночью я услышал шебуршание за дверью. В открывшийся дверной проем протиснулось маленькое тщедушное тельце мальчика.

«Синьор, синьор, — тряс он меня, — вставай».

«Как ты сюда пробрался?» — спросил я.

Он, проигнорировав мой вопрос, сказал: «Пойдем со мной».

Я с трудом поднялся, меня жутко шатало. Когда я принял вертикальное положение, к горлу подкатила тошнота. Мальчик схватил меня за футболку, болтающуюся как на вешалке, и потянул к двери.

«Да иди же», — прошептал он.

Когда мы вышли из комнаты, он тщательно запер дверь.

«Если увидишь охрану, притворяйся, — он продемонстрировал движения «ходячих мертвецов», а потом махнул рукой, — тебе и притворяться не надо».

Моя тюрьма находилась на втором этаже возле лестницы, благо домочадцы и гости спали. В доме царила тишина и покой. Хотя, может, мне это только казалось? Как я преодолел преграду в виде лестницы, для меня до сих пор загадка. Мальчик вел меня со знанием дела.

«Ты кто? И зачем меня спасаешь?» — опять спросил я, когда мы углубились в лесопарк, прилегающий к замку.

«Я Дино, мою маму забрала эта тварь, — просто ответил парень, — меня приютили на кухне».

«Зачем ты рискуешь, спасая меня?»

«А я здесь не останусь, мне надо домой».

«Тебя дома кто-то ждет?» — спросил я, а сердце сжималось от тоски по моему Альберто. Только в отличие от моего сына этот мальчик казался не по годам взрослым и рассудительным.

«Нет, у меня кроме мамы никого не было». «Как же ты будешь жить один?»

Мальчик пожал плечами: «Придумаю что-нибудь». Фредо поднял тоскливые, как у брошенной собаки, глаза на товарищей.

— Дурак, какой же я дурак! Мне бы расспросить его поподробней, нашел бы парня и забрал с собой. Я ведь тоже теперь один.

Жан с Томом сочувственно покачали головой. Фредо взъерошил гриву черных волос, словно сбрасывая навязчивые мысли и продолжил:

— Разговор с мальчиком отнял у меня много сил, я с трудом продвигался к свободе. Дино, видно, хорошо ориентировался в парке. Он вел меня к ведомому лишь ему одному месту, где не было охраны. Я спотыкался и падал, а он прилагал огромные усилия, чтобы меня поднять. Наконец мы беспрепятственно покинули пределы прилегающего к замку лесопарка. Опасная изгородь была позади.

«Дальше пойдешь сам, — хмуря брови, по-взрослому сказал он, — знаешь, куда идти-то?»

Я кивнул.

«Спасибо тебе, парень».

Он не ответил, повернулся ко мне спиной и быстро, как вспугнутый заяц, побежал в сторону видневшегося поселения. Я как-то добрался до домика, а дальше вы знаете.

— В замке много охраны, — нерешительно начал Жан, — всевидящее существо и телепат в моем обличии. Не понимаю, как тебе удалось покинуть тюрьму безнаказанно.

— Я тоже об этом думал, и мне показалось, — Фредо погрузился в свои воспоминания и ощущения, а потом закончил начатую фразу, — мне показалось, что наши передвижения не укрылись от твоего двойника. Он словно смотрел мне в спину, это отчетливо ощущалось. Я несколько раз даже оборачивался, хотя при каждом повороте меня бросало в сторону.

— Странный человек, твой двойник, — фыркнул Том, — в нем каким-то непостижимым образом уживаются два противоположных человека. Я даже для себя не могу понять, как к нему относиться.

— В любом из нас уживается и хорошее, и плохое, — пожал плечами Жан.

— Может, ты и прав.

Жан задумался, а потом, пристально посмотрев на Фредо, спросил:

— Не могу понять, почему ты так испугался, увидев меня в день нашей встречи? Мой двойник не сделал тебе ничего плохого.

Фредо пожал плечами.

— Во-первых, я тогда мало что соображал, слишком сильно было пережитое потрясение. А во-вторых, если меня нашли, то, значит, опять начнется пытка.

— Ладно, хватит отдыхать, — решительно перевел разговор Жан, поднимаясь. — Надо продумать план наших дальнейших действий.