Страх возник в душе настолько стремительно, что на миг Жан растерялся. Несколько мгновений он стоял, сжимая в руках мобильный, а обычно ровные металлические нотки в голосе Громова звучали взволнованно и напряженно. Казалось, все вернулось на круги своя: растерянность, подступающая паника, отчаяние и безысходность… Словно вновь вернулся в прошлое, когда произошли трагические события, на которые он не смог повлиять.

— Сан Саныч, — на выдохе произнес молодой человек, — как это произошло?

Ощущение всепоглощающего несчастья, даже сквозь расстояние, ледяным потоком сквозило из телефона. Прошло несколько секунд, прежде чем Жан услышал голос полковника. Сухой, надтреснутый, с отчетливыми нотами скорби.

— Ты ведь знаешь, как она тебя любила, — полковник шумно набрал воздух в легкие и продолжил: — а после того, как она узнала о твоих намерениях в отношении Арин, Алиса стала сама не своя.

— Сан Саныч, ведь наши отношения не складывались. Алиса постоянно от меня чего-то требовала, ее сердили мои частые отъезды, а эти бесконечные скандалы при встрече… — Жану очень нелегко было вспоминать и тем более рассказывать об этом Громову. — Наши отношения уже давно зашли в тупик.

— Да не оправдывайся, Иван, я тебя ни в чем не виню, тем более что любовь или случается, или нет. В вашем случае все это была только игра в любовь. Детская игра уже взрослых людей.

Жан вздохнул и покачал головой. Полковник тем временем продолжил:

— После твоего отъезда Алиса не находила себе места. Она была такой нервной, такой беспокойной, словно ожидала какого-то известия, некого знака, чего-то такого, что успокоило бы ее и внесло ясность. Не знаю, дождалась ли она этого предвестия, но в какой-то момент стала набирать группу для туристического похода в Альпы. До сих пор не могу понять, зачем ее туда понесло!

Немного подумав, Жан произнес:

— После случая с Мартой, Алиса долго винила себя в произошедшем. И сейчас, возможно, окончательно поняв, что наши отношения закончены, попыталась вернуть хотя бы прошлое… Вернуть то время, когда мы были все вместе: Алиса, Марта и я.

— Иван, я не имею права тебя о чем-то просить. Я помню о своем обещании отпустить Ворона на волю. Ты талантливый психолог, впрочем, как и твой отец, а мои агенты справятся и без тебя. Но сейчас ситуация безвыходна. Мы обыскали всю территорию. Как и тогда, на стоянке был полный порядок, как будто ребята только отлучились. Вещи аккуратно сложены, никаких сомнительных следов, — Сан Саныч сделал томительную паузу, — крови, например. Совсем ничего! И на этот раз вместе с Алисой пропали еще ребята: программист Сергей и его младшая сестра Лика. Сергей, к слову, работал у профессора. Быть может, ты его даже знаешь.

— Что говорят оставшиеся?

— Да ничего, как и тогда, память как будто стерта. Начисто стерта.

Жан вспомнил их последнюю встречу.

«Я тебя буду ждать, — сказала Алиса, — слышишь, я тебя буду ждать!»

Он помнил, как горели ее глаза, когда она произнесла эту фразу в уютном кафе, где состоялся их прощальный обед. Поблескивающие в неярком свете золотистые локоны. Тонкие пальцы, сжимающие вилку. Напряженно приподнятые плечи, плотно сомкнутые губы. Упрямая девчонка! Настойчивая и решительная, как и ее безутешный отец.

— Что будем делать, Сан Саныч?

— Не знаю. Я не знаю, что делать дальше…

Жан чувствовал, что горе и безысходность полностью выбили Громова из колеи. Дальше придется действовать самому.

— Сан Саныч, мне нужны разработки вашей лаборатории.

— Какие? — удивился он.

— Например, универсальная верхняя одежда, да и нижняя тоже, способная защитить от жары и холода, еда, средства связи, прочие прибамбасы, способные облегчить длительное путешествие.

— Иван, ты же знаешь, что все это будет в твоем распоряжении.

— Тогда до связи.

На пороге появилась Арин. Морской бриз заблудился в ее волосах, ероша темные кудри. Раскрасневшееся лицо, яркие глаза, чувственные губы… Такая нежная, открытая, искренняя. На мгновение Жан залюбовался девушкой. В памяти всплыло то далекое утро в больничной палате, пропитанное запахом свежих круассанов.

— Я тебя искала, — промурлыкала она, по-кошачьи потянувшись.

— А я уже соскучился, — Жан подхватил девушку на руки и сжал в объятиях. — Я тебя никому не отдам, ты моя!

— Ух, собственник, — прошептала она, — может, ты запрешь меня на необитаемом острове?

— А почему бы и нет? Будешь мне готовить, рожать детей. А я буду добывать пищу.

— Знаешь, первобытнообщинный строй может и был хорош в каком-то смысле, но все же хочется рожать детей в более приспособленном для этого месте.

— Так ты отказываешься?

— Рожать? Нет! — девушка громко засмеялась, обхватив молодого человека за шею, и крепче прижалась к нему. — Это я тебя никому не отдам, слышишь? Только посмотри на другую юбку, узнаешь, каким бывает женский гнев!

Жан усмехнулся и увлек ее в спальню, где любовь творила свое волшебство, связывая их судьбы воедино. Он понимал, что близится скорое расставание, что время заставит их пройти сквозь разлуку, и пытался запомнить этот миг, пронизанный умиротворением и твердой уверенностью в настоящем. В настоящем, но не в будущем.

Сон, сковавший его тело, часам к двенадцати ночи рассеялся, словно зыбкий туман. Арин мирно посапывала и счастливо чему-то улыбалась во сне. Жан подумал о том, что ей могут сниться только сбывшиеся мечты: настолько безмятежной была ее улыбка.

Укрыв любимую мягким покрывалом, перевел взгляд на окно. Неясная тревога не давала покоя. Он смотрел на луну, наполнявшую спальню холодным светом. Небольшая тучка скрыла белый диск, и в комнате стало темнее. Тревога росла внутри, не давая уснуть. Непонятные происшествия с близкими людьми пробуждали острое чувство беспокойства. В голове засели навязчивые мысли: куда они исчезли и как вернуть их домой? Жан поморщился и нахмурил брови. Обуреваемый тревожными мыслями, он проворочался в кровати, тщетно пытаясь уснуть. Постоянно что-то мешало. То яркая луна, то стук собственного сердца, то шелест крыльев ночной бабочки, залетевшей в распахнутое окно. От смутного предчувствия бесперспективности надвигающегося путешествия становилось только хуже.

Жан подумал о том, что Громов тоже не спит. Ему, в чьей душе бушевала буря, несравнимая с тревожными предчувствиями Жана, точно было не до счастливых снов. Поднявшись, мужчина бесшумно вышел из спальни, стараясь не разбудить Арин.

Заварив себе крепкого кофе, Жан решительно набрал номер Громова.

— Слушаю, Иван, — раздался в трубке уставший голос полковника, — тоже не спится?

Жан вздохнул:

— Знаешь, вдруг отчетливо вспомнились, чертовы палатки…

Громов его перебил:

— Нда-а, мне ведь тоже не дают спать эти воспоминания. Сначала пропала Марта, теперь Алиса и ребята. Что происходит на этой поляне? Ведь мы тогда обыскали все. Ума не приложу, куда можно было запропаститься!

Они чувствовали необходимость говорить друг с другом. Пусть о том, о чем уже говорили, пусть о том, о чем уже вспоминали. Их связало общее горе. Жан слышал в трубке тяжелое, прерывистое дыхание полковника, охваченного тягостными размышлениями. Явственно ощущал, как устало бьется его сердце, пойманное в силки загадок. Чувствовал, как до боли разрастается тревога внутри.

Жан спустился к морю. Оно было сказочно спокойным, не пробудившимся ото сна. На мгновение выглянувшая из-за облаков луна озарила темные воды, тихо набегающие на побережье. Единственный источник звука среди ночной тишины. Видимо, не спится только ему и полковнику.

— Я совсем недавно вспоминал отъезд Марты, — негромко произнес Жан. — Она расхваливала яркие палатки и снаряжение. Звала меня с собой…

Он покусал верхнюю губу, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Перед ним всплывало прошлое.

«Жан, смотри, какие палатки я заказала для нашей экспедиции», — Марта настойчиво приглашала брата оценить ее старания.

Но порадовать сестру положительной оценкой не получалось: он не хотел лукавить. Разноцветное, яркое снаряжение казалось ему безвкусным. Пестрое, кричащее, вычурное. Словно сестре предстояла не поездка с друзьями, а участие в некоем шоу в экзотической стране. Жан мог только безмолвно пожать плечами.

«Поедем с нами, — сотый раз уговаривала она брата, — вот увидишь, как будет хорошо! Хватит дома сидеть!

Так всю свою молодость просидишь, курсируя от дома на работу и обратно!»

«Марта, душа моя, — опять отмахивался Жан от пристававшей к нему сестры, — ты же знаешь — не могу».

Марта надула губки:

«Ты очень вредный, вечные твои отмазки! Так скоро превратишься в старого брюзгу, а, кстати, Алиса тоже едет с нами», — нашла веский аргумент девушка.

«Вот и прекрасно, тебе будет веселее».

Через два часа он привез Марту и ее компанию в аэропорт. Шумная толпа молодых людей возбужденно обсуждала поездку. Тюки с вещами и провизией были свалены живописной кучей посреди зала. Жан со скучающим выражением лица осматривал все вокруг: высокие арки, ровная белая подсветка неоновых ламп, суетящиеся пассажиры, проверяющие свои билеты и спешащие на регистрацию…

«Вы собираетесь ехать или нет? — пытался образумить спутников Жан, — успеете еще наговориться».

Однако молодежь, ощущавшая начало большого приключения, не очень прислушивалась к словам старшего. Ребята заливисто хохотали и подшучивали друг над другом. На шее Жана повисла Алиса:

«Почему ты так и не захотел поехать с нами?» «Алиса, я уже объяснял сестре, что у меня работа, а вы меня достали, — отмахнулся он и, повернувшись к собравшимся, в нетерпении повысил голос: — вам надо грузиться или вы остаетесь?»

Разговоры прекратились, и, как по команде, ребята схватили вещи и быстро направились к терминалу. Алиса с Мартой, с трудом оторвавшись от Жана, все-таки пошли за остальными.

«Сестра чувствовала, что мы уже не увидимся», — вспоминал с тоской Жан. Ему было стыдно за испытанное тогда раздражение.

— Если бы я поехал тогда с ними… — сказал он вслух.

— Не кори себя понапрасну, — отрывисто перебил его Громов, — неизвестно, что было бы с тобой. На этой поляне чудовищная аномалия. Об этом постоянно твердит профессор. Вспомни, сколько длились поиски! Вспомни, как находили ребят и в каком они были состоянии! То же самое случилось и сейчас.

Они замолчали. Каждый, прижав телефон к уху, ушел в свой мир воспоминаний. Только их мысли были об одном и том же. О злосчастной поляне…

Поляна, где пропали близкие им люди, была необыкновенно чарующим и довольно странным местом. С одной стороны — удивительные изваяния, а с другой — красивейший водопад. Ветер и дождь, а может и человеческая рука, превратили скалы в скульптуры, напоминающие фигуры людей и животных. Здесь были и средневековые рыцари, и крестьяне, тащившие хворост на спине. Навигационные приборы мгновенно выходили из строя, словно попадали в мощную магнитную бурю. Яркая радуга, переливающаяся насыщенными цветами спектра, вплеталась в брызги водопада. Она была такая живая, что хотелось дотянуться до ее дуги. А вокруг зелень травы, усыпанная красными и желтыми цветами.

Жан хорошо запомнил слова местного жителя: «Обходите поляну с привидениями!» Тогда хотелось рассмеяться: «Шутите, какие привидения?»

Селянин покачал головой: «Шутки остались там, — он махнул рукой в сторону города, — а здесь реальность. Обходите это место».

«Пропала девушка, нам нужно именно туда».

«Тогда молитесь», — мужчина пожал плечами. В глазах мелькнуло сожаление.

Неестественная картина, подумал тогда Жан. Надуманная, вычурная, гротескная. Словно это приманка, ловушка. «Но ловушка для кого? И с какой целью расставленная?» Чудесная поляна скрывала за своими чересчур идеальными декорациями некую тайну, разгадка которой не сулила ничего хорошего.

— Ладно, Сан Саныч, разберемся, — прервал он затянувшееся молчание полковника, — до скорого.