Когда совсем стемнело, Жан вышел во двор. Там его ждали Инес и Пипино.

— А мы уж думали, что ты не придешь.

— Некогда разговаривать, надо бежать.

Не сговариваясь, они побежали к холмам, скрывшим их от посторонних глаз. За одним из холмов уютно расположившись на траве, их ждали остальные циркачи.

— А лошадь, которую я просил?

Жан пытался в темноте разглядеть новое животное среди знакомых четвероногих, спокойно пасшихся в отдалении.

— Да вон она, черная, кости да кожа.

Пипино указал рукой на старую клячу, неспешно пережевывающую сочную зелень.

— Да уж, — Жан почесал затылок, — а меня-то она поднимет?

— Муха с виду кости да кожа, а на деле еще о-го-го!

— Ладно, поехали, пока меня молодожены не хватились.

Не задерживаясь, кавалькада двинулась в сторону Пограничья, распугивая неосторожных ночных зверьков.

Чем меньше было расстояние, остававшееся до границы миров, тем тяжелее становилось на душе.

«Безрассудство какое-то!» — думал Жан.

Однако, несмотря на свернувшийся в груди страх, он ловил себя на дурной мысли, что ему интересно, чем же закончиться эта затея. Судорожно подавив рвавшиеся наружу аргументы не в его пользу, он спешил вперед.

Старая кобыла выгнула шею и трусила за ними, стараясь не поранить рот из-за короткого повода.

— Вы так уверено едете к границе, словно точно знаете ее местонахождение, — наконец спросил Жан, чтобы отвлечься от неприятных мыслей.

— Вон, смотри, вдалеке полоса стелящегося тумана, — Инес указала пальцем на горизонт. — В этом тумане — граница миров.

— Ты же говорила, что за границу не попасть?

— Правильно, — качнула она головой, — в тумане можно бродить целую вечность, так и не попав на ту сторону. Скажи, а зачем тебе кляча, когда у герцога столько хороших коней?

— Мне нужна спокойная лошадь, а не горячий скакун… — ответил он, пожав плечами.

Россыпь звезд на ночном небосводе, словно издеваясь над приговоренным, игриво подмигивала желто-голубыми глазами. Он полной грудью вдохнул свежий ночной воздух и, прищурившись, ухмыльнулся луне.

«Как ты считаешь, поживу еще?»

Уже несколько минут они шли, утопая в тумане. С каждым их шагом завеса промозглой серости чуть поднималась над землей, образовывая причудливые искривления и изгибы.

— Все, дальше идти нет смысла, — сказала Инес, осаживая лошадь. — Что от нас требуется?

Жан по привычке осмотрелся, но и справа и слева картина была одна и та же — пелена тумана.

— Я пересяду на Муху и наклею на руку сонную пластинку с маленькой дозой снотворного, а вы меня крепко привяжите к лошади. Что делать дальше, вы знаете лучше меня…

— Жан, может, не надо рисковать? — почти хором спросили карлики.

— Надо, друзья, надо…

Очнулся он от сильной боли в плече. Открыл глаза и первое, что мужчина увидел, была огромная, висящая прямо над головой белая луна. Ее мертвенный свет превращал все вокруг в сказочные декорации, а за каждым кустом притаилась невидимая опасность. Недалеко фыркала лошадь, с которой свисали обрывки веревок. Плечо было в крови и ныло, а тело словно одеревенело.

«Похоже, я шмякнулся на острый камень…»

Его внимание привлек тихий писк, доносящийся из рюкзака.

— Надо же, навигатор ожил! — прошептал он, доставая миниатюрный брелок.

Перед глазами голограммой высветилось указание маршрута.

«Подъем! Маячок недалеко, надо добраться до него и окопаться».

Не тратя время на рану, Жан углубился в заросли низкого кустарника. Роль исследователя уже изрядно поднадоела, поэтому он тупо брел по колено во влажной траве, следуя указанию спасительного сигнала. Вскоре заросли кустарника стали редеть, а затем исчезли совершенно. Жан помнил это место. Там впереди окруженная хвойным молодняком поляна, где он и повстречал карликов. Понадобилось время, прежде чем он успокоил забившееся быстрее сердце. Сейчас не было ни одной мысли, он только прислушивался, всматривался, еще раз переживая ту страшную ночь. Сжав кулаки и глубоко вздохнув, молодой человек собрался с духом. Ночное многоголосье прервалось, словно он вторгся в пределы чужого и запретного.

«Харе прислушиваться, ты, агент Ворон, знал, на что шел…» — подбодрил он себя и сделал шаг в сторону поляны.

Но никто и ничто не помешало ему пройти весь путь до маячка. Небо над ним озарялось всеми цветами радуги. Эти чарующие всполохи переливались и гипнотизировали.

«Спасибо тебе, Великая!»

Жан рухнул бы на колени в религиозном экстазе, но звонкий треск ломающейся ветки заставил его вздрогнуть и обернуться на шум. Совсем рядом стояла девушка лицом похожая на Венеру. Но в отличие от высокой богини, она была миниатюрна, как фарфоровая статуэтка. Незнакомка не проронила ни звука, а ее лучистые глаза исследовали каждый дюйм его тела. В этот момент Жан ощутил себя диковинным животным, попавшим в охотничью яму.

— Кто ты, красавица? — спросил он, не выдержав пристального осмотра.

— Бедняга, — произнесла она приятным грудным голосом, проигнорировав вопрос, — тебе надо залечить рану.

Похоже, церемонии девушка посчитала излишними, а взгляд приковывал такой магической силой, что от него невозможно было оторваться.

— Садись, — указала она на большой валун.

Красавица грациозно подошла и начала расстегивать пуговицы его рубашки. Успевшая запечься кровь намертво прилепила ткань к ране. Жан поморщился от боли.

— Сейчас все пройдет, — прошептала она, пройдясь рукой по груди.

Удивительно, но боль прошла, а испачканная рубаха была отброшена, как ненужная тряпка.

Погрузив пальцы в его волосы, она томно прошептала:

— Я слышала о тебе от сестры. Хорошо, что ты жив…

Чтобы прекратить блуждание ее рук по телу, Жан поймал руки незнакомки и сжал.

«Надо тянуть время…» — говорил себе он, а девушка, словно прочитав его мысли, звонко рассмеялась.

— Это тебе не поможет, — спокойно сказала она, — от меня ты не уйдешь.

Вдруг ему вспомнился разговор с Инес: «Они превращаются в девушек, иногда…». Но рассматривая стоящее перед ним совершенство, он не мог состыковать услышанное с увиденным.

— Ты так и не представилась…

Освободив свои руки, девушка притянула его голову к себе и припала губами к его губам. И если бы не включенный в голове секундомер, отсчитывающий время, оставшееся до открытия портала, он тоже отбросил бы церемонии. Уж очень она походила на Венеру.

«Сейчас она нейтральна, а через несколько минут — будет враг!»

Мысль, как удар тока, заставила его отшатнуться.

— Подожди, подожди… Я ведь не машина, захотел — включил, захотел — выключил…

Молодой человек, переведя дыхание, встал. Поодаль застыла еще одна девушка. Они казались настолько схожими, что невозможно было их различить, разве что по цвету волос. У второй волосы казались чуть темнее.

Гнев, промелькнувший на лице незнакомки, мгновенно сменился принужденной гримасой любезности.

— Надо же, — деланно проворковала она голосом сирены, — у нас в гостях старый знакомый! А ты, сестренка, решила скрыть его от меня.

— Уйди, я нашла его первой. Он мой! — закричала девушка, но голос ее перешел в шипение. — Ты же хотела его убить!

Жан отошел к маячку и, вцепившись в рюкзак, молился, чтобы портал открылся быстрее. Фурии носились друг вокруг друга с шипением, позабыв о нем. Впрочем, это было на руку. С их телами начали происходить странные метаморфозы. Они стали увеличиваться в размерах, превращаясь в драконоподобных чудовищ.

«Вот оно, нарисовалось! Падальщики слетелись на банкет. Когда же ты откроешься?»

Лес ожил. Казалось, рубилась добрая сотня рыцарей. Отовсюду слышался звон металла, какой-то страшный скрежет, а по небосводу метались яркие всполохи. Под ногами раз, другой, третий вздрогнула земля. Желтые глаза монстров пылали яростью, а волосы-змеи вздыбились.

— Боже, в этом обличии они перестают себя контролировать! — прошептал Жан, на минуту превратившись в этолога, изучающего повадки невиданных животных.

Словно услышав его слова, чудовища, как по команде, повернулись. Их вертикальные зрачки, не мигая, казалось, проникали ему прямо в душу.

— Смертный, ты ошибаешься! — почти хором сказали они. — Мы видим тебя насквозь и слышим твои мысли, забившиеся в самом отдаленном уголке мозга. Но тебе не повезло сегодня…

Твари переглянулись.

— Мы решили тебя поделить…

Жана передернуло но, взяв себя в руки, он спросил:

— Это как?

Ему надо было тянуть время. Он это знал, и они это знали.

Морды растянулись в безобразных улыбках, одна из них ответила:

— Верхняя часть достанется Эвриале, а нижней, так уж и быть, побалуюсь я.

Жан даже не успел моргнуть, как хищная когтистая лапа с быстротой молнии метнулась в его сторону и подхватила.

— Подождите! — воскликнул он. — Я только что видел вас в другом обличье, вы не можете быть кровожадными до такой степени! Давайте поговорим, как цивилизованные люди!

Но торжествующий рев заглушил его слова. Жан закрыл глаза. Пустота… Ни чувств, ни мыслей, ни желаний. Будто экран осциллографа пересекла ровная прямая линия.

Но очевидно Смерть решила повременить и на этот раз. Какофония, царившая на всем прилегающем пространстве, сменилась напряженной тишиной. Жан сделал над собой героическое усилие, глубоко вздохнул и открыл глаза. Он лежал на земле, а над ним склонилась воинственная богиня Марта-Минерва.

— Почему ты не позвал меня? — с теплотой в голосе и взгляде спросила она.

— Прости… — виновато качнув головой, ответил он.

Он хотел сказать, что звать кого-то на помощь не пришло в голову, но не сказал.

— Понятно, гордые мы, — констатировала она, прочитав его мысли и протянула руку, помогая подняться.

Только сейчас Жан заметил, что два монстра замерли в грациозных позах, словно динозавры в Палеонтологическом музее.

— Ты можешь убрать их с глаз долой? — с отвращением произнес Жан, содрогаясь в глубине души.

Марта вскинула руку в сторону оживших фурий.

— Подите прочь.

— Отдай его нам… он наш… — прошипели твари приближаясь.

Из глаз богини полыхнул огонь, и, словно получив удар током, монстры дернулись. Злобный рык опять потряс лес, но, послушавшись «дрессировщика», начали отступать, скалясь и рыча. На Жана навалилась какая-то нечеловеческая усталость. Глядя на все творящееся вокруг, он поймал себя на странной мысли, что происходит это где-то далеко и к нему отношения не имеет. Когда мужчина, наконец, поднял взгляд, обнаружил, что на него смотрели смятенные, встревоженные и невероятно прекрасные глаза.

— Помоги мне уйти, — попросил он, — я так…

Грозное лицо богини сейчас было лицом потерявшегося ребенка. Казалось, еще немного и она расплачется. Душа девушки металась. Она понимала, что сейчас прощается и, возможно, навсегда с родным человеком. А то, что он родной, она уже точно знала.

Отбросив эмоции, Марта сказала:

— Закрой глаза.

Выполнив сказанное, Жан почувствовал, как сон сковывает его тело. Мысль о том, что он сейчас упадет, была последним проблеском сознания. Заботливо перенеся тело Жана к пространственно-временной камере, Марта долго смотрела на висевшего в воздухе спящего брата. Потом, взяв его руку, приложила к своей щеке. Глаза ее увлажнились, и слезы быстро побежали по щекам. То, что она может плакать, изумило богиню. Невероятная метаморфоза, происшедшая с ней лишила покоя, и виновником этого превращения стал находящийся перед ней человек.

— Прощай, дорогой брат, я останусь в твоем сердце, а ты останешься в моем. Прощай.

А потом она прошептала:

— Нам дарован покой, только рвутся истлевшие сети, и в прибое далеком та страстная песня слышна. В том заброшенном доме, где мы поселились навеки[7].