Стук в дверь заставил молодого человека вскочить с постели. Некоторое время Жан собирался с мыслями, пытаясь понять, сон или явь подняли его, едва лучи рассветного солнца проникли в гостиничный номер. О том, что ночью здесь были гости, ничего не напоминало, даже отъехавшая лавка с вещами оказалась аккурат возле изголовья, а горевшая накануне свеча, казалось, ничуть не уменьшилась. Поднявшись, Жан поспешил открыть дверь. Предупредительный хозяин уведомил его о том, что маленькие гости собираются в путь.

— Так рано? — воскликнул Жан.

— Они сказали, что предстоит долгая дорога, — любезно откланялся он.

— Видно, отсыпаться буду дома…

Спустившись в трактир, он заказал еды в дорогу и, пользуясь расположением хозяина, продал еще и дизайнерские наручные часы, ставшие теперь бесполезной игрушкой.

— Может, нанять экипаж? — позднее спросил он карликов. Человек, привыкший к комфорту цивилизации, увы, не может мыслить по-иному.

— В этом городе ты не найдешь экипаж да и лошадей тоже. Здесь каждая животина на счету.

— Что ж, придется опять топать пешком, — посочувствовал себе молодой человек, вызвав тем самым недоумение маленьких человечков.

— Ходить ты не любишь, отче. Как же ты пришел с Тибета?

— Бог помог, — ответил он единственное, что пришло ему в голову.

И потянулись опять бесконечные версты. Справа и слева от пыльной дороги зеленел виноград. Феодалы, владеющие этим винным чудом, ежегодно пополняли запасы своих подвалов отборным вином. На холмах пасся многочисленный скот. Благодатный климат и плодородная почва щедро одаривали и господ, и трудящихся плодами этой земли. В селах, разбросанных то тут, то там, жили жизнерадостные люди. Детский смех и песни работающих на виноградниках людей все больше убеждали в этом.

— Средневековье мне представлялось мрачным и жестоким временем, где женщин сжигали на кострах, а тут довольно мило, — оглядываясь по сторонам и впитывая новую информацию, Жан все больше убеждался в своей правоте.

— Ты говоришь удивительные вещи, святой отец. У нас женщин почитают как матерей и хранительниц домашнего очага! Кто же способен на такие жестокие вещи? — удивилась Инес. — Хотя и в нашем мире не все так радужно. Крестьяне трудятся от зари до зари, чтобы прокормить свое семейство.

— Выживание, ничего не меняется, — прошептал Жан и, повысив голос, произнес: — я ведь пришел издалека, и многое из того, что говорю, покажется странным.

— Ты действительно интересный человек и явно не от сюда, — Инес с сомнением покачала головой.

— Тсс, — приложил палец к губам Жан, — только никому не говори.

— Что ты, мы ведь на тебя теперь молимся, — поежилась крошечная собеседница.

— Что ж, молитесь, мне это очень пригодится.

— Знаешь, а ведь в Пограничье не всякий может попасть, — осторожно заметила карлица.

— Почему?

— Да потому, что место это заколдовано.

— Но вы же туда попали?

— Мы попали в Пограничье, заснув, а оно так просто не пускает. Поэтому увидев тебя, мы сразу подумали — он пришел из другого мира.

— В таком случае, от кого тогда защищают те монстры?

— Ясно же, что они охраняют место, способное перенести человека в другой мир!

— Странно, — сказал Жан вполголоса, обращаясь скорее к самому себе, чем к Инес, — ты рассуждаешь как человек моей реальности.

Собеседница рассмеялась:

— Отче, ведь это знание передается из поколения в поколение для того, чтобы люди держались подальше от этого места! Тем более о том, что находится там, за Пограничьем, знают одни только боги.

— Немыслимо! Но я все-таки не могу понять, как вы собирались выбраться из Пограничья, если при этом надо непременно спать? — спросил Жан.

Инес опять снисходительно посмотрела на Жана, а потом спокойно ответила:

— На границе миров есть храм Минервы, туда мы и направлялись. Легенды говорят, что богиня помогает попавшим в беду, — и, поймав скептический взгляд Жана, добавила: — у нас не было другого выхода. А ведь богиня нас все-таки спасла! Помнишь, Адамо рассказывал про стражей Пограничья?

Жан, несколько удивленный продолжением разговора, кивнул.

— Эвриала, Сфено и Медуза, дочери морского божества, — продолжила Инес, нахмурившись. — Девушки были писаные красавицы…

— К чему ты о них вспомнила?

Инес нахмурилась еще больше.

— Что-то подсказывает мне, что ты должен об этом знать. В чудовища их превратила разгневанная Минерва, но, говорят, хм…они иногда превращаются в девушек.

— Иногда? Мне это здорово поможет, — криво усмехнулся Жан.

Выждав значительную паузу, которой с лихвой хватило на осознание правильности принятого решения, он сказал:

— В день летнего солнцестояния я должен возвратиться домой, опять пройдя через Пограничье…

— Ты хочешь, чтобы мы тебе помогли? — удивленно спросила Инес, предвосхитив его просьбу. — Но как?

— Пока не знаю…

— Что ж, мы будем тебя ждать.

Инес, как мудрая женщина, вопросов не задавала, все приняла как должное.

Благодарно кивнув, он надолго задумался. Ребусы, которые ему предстояло разгадать, все больше запутывались. Первое — чтобы пройти через пространственно-временной портал и сохранить память, нужно не сопротивляться захвату, а второе — Пограничье покинуть невозможно и невозможно в него попасть, находясь в сознании.

«Каламбур какой-то! Тогда зачем Время оставило меня у самого выхода или входа в другой мир? Может, чтобы я запомнил место, где должен быть месяц спустя? Хорошо, но войти в Пограничье и выйти из него можно только… Абсурд, как это возможно выполнить?»

Мысли метались в его голове, путаясь с обрывками воспоминаний, а от неопределенности кружилась голова. Его мозг отказывался искать варианты решения проблемы для того, чтобы прояснить эту неопределенность. Одно он понял точно: чтобы вернуться в свой мир, ему предстоит очень постараться. Даже пройдя каким-то образом мифическую границу, он неминуемо будет уничтожен стражами. Все оказалось на самом деле весьма простым и оттого пугающим. Жан подумал о том, что на такой праздник жизни он еще не попадал. Ощущая собственную растерянность, он сжимал кулаки, отвернувшись от собеседницы, которая с опаской разглядывала его напряженное тело.

Постепенно начало смеркаться. Очередная ночь, которая застигла в пути. Очередная беспокойная ночь, кажущаяся бесконечной путаницей из слов, домыслов и переплетения пыльных дорог.

Тропа тем временем вывела их на просторный луг. Сочно-зеленая трава от прикосновения легкого теплого ветерка волнами перекатывалась от его края до края. Жан вздохнул полной грудью и расправил плечи, словно освобождаясь от наваждений и тяжести загадок иного мира. Ночь была тихой и удивительно прозрачной, только несмолкающее стрекотание кузнечиков нарушало эту тишину.

— Что делать будем, Инес? — по привычке Жан обратился за советом к старшей карлице.

— Да что будем. Начнем устраиваться на ночлег.

Видя как напрягся молодой человек, она со смехом сказала:

— Не переживай, отче, здесь бояться некого. Разбойников почти истребили, а дикие твари не выходят на равнину.

— В таком случае, можно действительно расслабиться и перекусить.

Жан торопливо замотал поводья ослика вокруг одиноко стоящего дерева и, подойдя к фургону, достал свой походный рюкзак со всяким добром. Карлики быстро собрали большую охапку хвороста и расстелили покрывала вокруг костра, который мгновенно разжег Жан.

— Как это у тебя получается? — присел рядом Пипино.

Жан показал маленькую плазменную зажигалку:

— Когда будем прощаться, я подарю ее тебе.

Довольный мальчишка побежал помогать распрягать осла. Вскоре на покрывале появилась еда: большой кусок хлеба, сыр, немного зелени, вяленое мясо и бутыль с вином. Жан решил окончательно добить маленькое окружение, выложив брикеты с шоколадом. «Космическую» еду, различные углеводно-белковые таблетки он решил придержать на всякий пожарный. Маленькие человечки начали оправляться от пережитого. Веселые байки и смешные рассказы оживили трапезу. Даже Жан немного отвлекся от своих невеселых размышлений. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться. Неясная тревога, кольнувшая внутри, заставила его поднять голову.

Вдалеке по дороге заклубилась пыль. Всадники мчались галопом, подгоняя коней криком, но, увидев свет костра, начали осаживать. Костер горел, с шумом и треском отбрасывая полосы света в темноту, где остановились и спешились ночные гости. Карлики умолкли и встали, Жан поднялся вслед за ними. Через минуту в поле их зрения нарисовались темные силуэты троих вооруженных до зубов мужчин, а выражения их лиц не предвещали ничего хорошего. Неприятный холодок пробежал по коже. Жан поежился.

— Моя глупость превосходит детскую наивность, — он покачал головой, — ну, здравствуй, хозяин «Рая».

На испуганных лицах столпившихся карликов плясали красноватые блики костра. Они словно по команде сбились в кучу, крепче прижавшись друг к дружке, а в глазах читалось отчаяние. Пипино же, поев, направился в сторону фургона, чтобы с комфортом устроиться на ночлег, но не дошел.

Трактирщик какое-то время с притворным добродушием наблюдал за возникшим переполохом, а потом, заулыбавшись, произнес:

— А я гляжу, куда это вы запропастились, даже расстроился немного, а потом подумал: он же пеший да еще с этой мелочью вдобавок.

— Ты, очевидно, хочешь вернуть мне сдачу? — в тон ему произнес Жан. — Только не пойму, зачем для такого праведного дела тебе столько оружия, да и друзья твои не очень любезны?

— Знаешь, когда ты уехал, мне вдруг пришла одна мысль…

— Не может быть! — сквозь зубы проговорил молодой человек.

— Для чего такому праведному молодому монаху столько богатства? Я приметил у тебя несколько вещиц, которые скрасили бы наше существование.

— Спасибо за лестные слова в мой адрес.

Жан был спокоен на вид, но было ясно, чего ему это стоило. Сдержанное, чуть надменное выражение лица заставило хозяина «Рая» отвести взгляд.

В разговор грубо вмешался его напарник:

— Меня сейчас стошнит от вашего сюсюканья, кончать его надо, да и свидетелей!

— Подождите, друзья мои, может, я готов все отдать сам?

Преследователи заколебались. Такой поворот событий не был запланирован.

— Ну как, договорились? — спросил Жан.

Другой, с рыхлой красноватой физиономией забойщика скота, грубо прохрипел:

— Ты выкладывай добро, а потом посмотрим.

Ясно было, что отпускать подобру-поздорову никого они не собирались.

— Хорошо, договорились, я сейчас все достану.

— Э, нет! Дружище, — опять сладко пропел трактирщик, — мало ли чего ты оттуда вытянешь. Так будет надежнее.

Он схватил замершего Пипино и, повернув парня лицом к нему, сжал пальцы на горле. Посиневший и полузадушенный мальчишка бился в конвульсиях, но трактирщик только крепче прижал его к себе.

— Святой отец, руки подними, а мы уж сами.

Трактирщик хищно улыбнулся, вглядываясь в изменившееся лицо Жана. Подельники решительно направились в его сторону.

— Э, нет, — в тон ему прошептал Жан, — не в этот раз!

Он схватил лежащую у ног пустую бутыль из-под вина и с поразительной меткостью швырнул ее в ухмыляющуюся морду трактирщика.

— Пипино, беги! — крикнул он и одним прыжком очутился рядом со вторым подельником.

Чтобы увернуться от летящего в лоб снаряда, трактирщик вынужден был выпустить Пипино и пригнуться. Бутылка просвистела мимо, едва задев ухо.

Мощный удар ногой снизу в подбородок отбросил голову подельника назад, так что его подбросило вверх и в сторону. Он неуклюже рухнул на землю и смешно выпучил глаза, пытаясь сделать вдох, словно рыба, выброшенная на берег. Второй, отхватив сильнейший удар ногой в пах, оглашал всю округу визгом недорезанной свиньи. Жан, сгруппировавшись, нанес очередной удар, и противник завалился в кусты под треск ломающихся сухих веток. Пока трактирщик ошарашено наблюдал за скоротечной схваткой, закончившейся их безоговорочным поражением, Инес выйдя из ступора, рванула к рюкзаку Жана.

— Где эта штука? — шептала она, ощупывая внутренности рюкзака и пытаясь опознать устройства, наполнявшие его карманы.

— Вот она, только как? Наконец-то!

Подбежавшая к Жану Инес протянула ему излучатель. Это оружие после неудачной попытки уничтожить стража Жан со злости зашвырнул в рюкзак.

— Вот так, — удовлетворенно прошептал молодой человек, сжимая в его в руке, — спасибо, Инес.

Жан выстрелил в воздух, и шипение невиданного оружия подняло на дыбы стоявших в отдалении коней. Карлики попадали наземь, закрыв уши руками.

— Любезнейший, — негромко произнес Жан, направив дуло излучателя на трактирщика, — что будем делать? Это оружие с легкостью оторвет тебе ногу или руку. Как считаешь, без ноги удобно обслуживать клиентов?

В подтверждение этих слов Жан выстрелил в ствол недалеко растущего дерева, которое с сухим треском разлетелось в щепы.

— Прости, — бросился на колени и взмолился трактирщик, — прости, погорячились, отпусти нас.

— Ну что ж, обратно придется идти пешком, коней я прихвачу с собой, плата за моральный ущерб.

Трактирщик возмутился:

— Как ты можешь отбирать тебе не принадлежащее, отче? Не по-христиански…

— А грабить священнослужителя по-христиански?

Трактирщик опустил голову. Затем с показавшимся компаньоном они подхватили бесчувственное тело и, поддерживая с двух сторон, тоскливо поволокли его в сторону дома.

— Да, не завидую я вам, — вдогонку унылой компании проговорил Жан.

Физиономия трактирщика скривилась, будто он чем-то подавился.

— Мы с тобой еще встретимся, щенок!

— А ты говорила, что в городе нет свободных коней, — укоризненно сказал он Инес, хватая животных под уздцы, — собирайтесь, нужно уезжать отсюда.

— Нам повезло, что хозяин таверны оказался скрягой, — выпалила Инес.

— Почему ты так считаешь?

— Он взял с собой только двух компаньонов.

— Справились бы, — пробурчал себе под нос Жан, ругая себя за невнимательность и непростительную для агента Ворона халатность.

Прибыль, свалившаяся на циркачей в виде трех довольно сносных коней, основательно воодушевила всех.

Из всей честной компании был недоволен только осел.

Ему, маленькому, тяжело было тягаться с длинноногими поджарыми скакунами.

Самый крупный, серый в яблоках по праву достался Жану. На двух оставшихся по двое разместились карлики, а Пипино, потирая горло, по привычке уселся на тележку.