— Почему я ничего не знал об этом переводе? — процедил сквозь зубы Анатолий. — Я с Абасугским острогом весь лоб разбил, копаясь в архивах. Ты специально скрывала?

— Странный ты человек! — пожала плечами Раиса. — Можно подумать, ты рассказывал, что откапываешь в архивах.

— А фамилию барыги запомнила?

— Рассмешил! — Раиса делано рассмеялась. — Позвонил какой-то молодой человек, затем приехал ко мне домой. Сказал, что в руки его босса попала старинная книга. Нужно, мол, быстренько перевести.

— А тебя не насторожило, что книгу у тебя сразу отобрали и предложили перевести всего несколько страниц?

— Слушай, чего привязался? — вспыхнула Раиса. — На свою голову я тебе рассказала. Теперь мозги вынесешь своими подозрениями. Я что, следователь или, как ты, помешана на кыргызах? Я перевела, мне заплатили! Так себе, конечно. А текст был ужасный, полуустав, буквы сливались, слова без пробелов, бумага серая…

— Но ты хоть помнишь, что переводила? — Анатолий устало потер лоб. — Может, черновики остались, файлы в компьютере?

— Оно мне надо? — удивилась Раиса. — Этот парень и черновики забрал, и на компьютере все просмотрел, чтобы ничего не осталось.

— И опять ты ничему не удивилась? И у парня имя, конечно же, забыла спросить? — Анатолий с досадой махнул рукой. — Верно, не стоит тебе заниматься наукой. Иди-ка ты замуж!

— Анатолий Георгиевич, — возникла за его спиной запыхавшаяся Людмила. — Вот, принесла!

Татьяна отметила, что обрывки бумаги наклеены на картон, очевидно, постаралась Ольга Львовна.

— Где Ева? — быстро спросил Анатолий.

— В камералке, — так же быстро ответила Людмила. — Она и Митяй…

— Все спокойно?

— Спокойно, — кивнула девушка. — Ева сказала, чтобы не беспокоились.

— Спасибо, — поблагодарил ее Анатолий и протянул бумагу Раисе. — Смотри, это твой перевод?

Раиса взяла картонку, всмотревшись, прищурилась.

— Мой, но здесь только часть. Тут было еще описание смерти этой княжны.

— И все?

— Все! Три странички компьютерного текста. Это даже не моя распечатка. Мой текст был в электронном виде. Парень скопировал его на флешку.

— Понятно, что ничего не понятно! — Анатолий обвел всех тяжелым взглядом и на мгновение задержал его на Татьяне, отчего у нее снова подкосились ноги.

Неужели он считает, что она каким-то боком замешана в непонятных интригах? Правда, на его месте она тоже заподозрила бы неладное! Чертов портрет! Зачем она только его нарисовала и показала Анатолию? Еще обрадовалась, что ему понравилось. Дура, ох какая же она дура! Непроходимая тупица! Сейчас он подступит к ней с вопросами, и что она скажет в ответ? Поведает о фантазиях художника? Но кто же поверит в эти бредни?

К счастью, Анатолий ничего не сказал и отвернулся. Татьяна перевела дух. Она не сомневалась в грядущей расправе и воспринимала его молчание всего лишь как отсрочку смертной казни.

— Раечка! — никто не заметил, что подошел «олигарх».

Он взял ее под локоть, заботливо заглянул в глаза.

— Ты расстроилась? — и осуждающе посмотрел на Анатолия. — Что за разборки вы устроили с моей женой?

— Вадик, успокойся, — защебетала Раиса. — Мой бывший муж в своем репертуаре.

— Прошу вас, милейший, оставьте мою жену в покое! — Ноздри «олигарха» гневно раздулись и опали. — Иначе я найду способ испортить вам карьеру.

Анатолий смерил его взглядом и усмехнулся.

— Напугали ежа… Посмотрю, Вадим Сергеевич, как вы это сделаете! — Взгляд его повеселел. — Впрочем, хорошая мысль! Что мне терять, кроме своих цепей? Выгонят — подамся в землекопы. По крайней мере, неплохо заработаю!

«Олигарх» побагровел, но Раиса схватила его за руку.

— Пошли, Вадик, пошли, — и лучезарно улыбнулась на прощание: — Чао! Пока!

Татьяна вздохнула. Милая, нежная женщина, но как обманчиво порой впечатление. В отличие от нее, робкой Раису не назовешь. Она четко знает, что ей нужно от жизни. Что в ней — главное, а что — второстепенное. Олигарх — главное, а наука? Анатолий прав, Раисе лучше держаться подальше от науки. От настоящей науки, где совсем другие ценности. Так рассуждает отец, об этом твердила тетя Ася. Да и Ольга Львовна явно в стороне от коммерческих интересов. Хорошо это или плохо? Наверное, с точки зрения олигарха, такие рассуждения присущи убогим интеллигентам, которые больше десятка тысяч в руках не держали. А помани их миллионом?

Татьяна поморщилась. Какие миллионы? Чем она забивает себе голову? Или это способ защиты от страха? Ведь вскоре ей предстоит объяснение с Анатолием — неприятное, в этом она не сомневалась.

— Люся, проводи Кирилла и его учителя в палатку к землекопам, — тихо сказал Анатолий и посмотрел на Татьяну. — Все слышала? Пойдем ко мне, поговорим!

Взгляд его был чужим и тяжелым. Как у директора школы, который приглашает провинившегося школяра в свой кабинет. И тот плетется, словно на эшафот, с поникшей головой и обреченным видом.

Учитель и Людмила, оживленно болтая, направились к палаткам. Татьяна проводила их взглядом. Счастливые, им нечего скрывать и нечего опасаться! Им не станут задавать вопросы, ответы на которые сочтут вздором, откровенной ерундой или больной фантазией.

— Иду, — покорно кивнула она, не ожидая от жизни никаких радостей.

Ну зачем она ввязалась в эту авантюру? Зачем приехала к человеку, которого, по сути, совсем не знает? И не на судьбу ей надо обижаться, а на собственную беспечность. Только судьба, оказывается, приготовила ей еще один сюрприз, который и вовсе не оставил надежды на благополучный исход.

— Кирилл, ты что-то хочешь сказать? — спросил Анатолий, заметив, что сын не ушел, а нерешительно топчется возле палатки. — Или тебе не нравится жить со всеми? Прости, но другого предложить не могу.

— Нет, папа, не в этом дело! — мальчик на мгновение замялся, и решительно произнес: — Я хочу сказать… Вы так громко с мамой… спорили! Я тоже видел эту книгу. У мамы сломался ноутбук, и она несколько дней работала на моем компьютере. Я вернулся из школы, вижу — книга какая-то странная. Понятно, что старинная, а лежит как обычная. В смысле, валяется среди бумаг. Я посмотрел…

Он порывисто перевел дыхание и заговорил снова, более спокойно:

— Папа, мама права. На портрете — автор книги Герман Бауэр. Немец, но книга его о Сибири. Так и называется «Моя жизнь в Сибири».

— Я уже догадался, — Анатолий исподлобья посмотрел на Татьяну. — Тебе не кажется странным, что эта книга вдруг всплыла из небытия?

— Не кажется, — с вызовом произнесла она. — Я к этому не имею никакого отношения!

Анатолий хмыкнул и вновь обратил внимание на сына.

— Ты ее читал?

— Пытался, но почти ничего не понял, — смутился Кирилл. — Я спросил у мамы, откуда она взялась, но она рассердилась. Закричала, что лезу без спроса в чужие дела, и унесла ее в свою комнату. Больше я эту книгу не видел. Но я, — он полез в рюкзак и достал оттуда пластиковую папку с бумагами, — скопировал экслибрис хозяина книги. Бывшего хозяина, естественно. Глянь! Хочу заказать себе такой же. Помнишь, ты показывал мне бронзовые бляшки из могильника? Почти один в один, правда? Конь — крепкий, коренастый, грива подстрижена, и хвост завязан узлом. Ты говорил, что конь кочевника был настолько послушен хозяину, что мог скакать без понукания и узды. Видишь, всадник просто сжимает бока лошади коленями и стреляет, обернувшись назад.

— Да-а, занятный экслибрис! — сказал Анатолий и с задумчивым видом потер лоб. — Очень хорошо исполненный. Можно рассмотреть и само седло, и расположение украшений на сбруе. Хозяин книги, чувствуется, держал подобную бляшку в руках. Очень похожие перед самой войной нашли Евтюхова и Киселев в Копёнском чаатасе . Впрочем, такие бляшки продолжают находить при раскопах могильников. Но меня интересует другое. Таня, подойди и посмотри, чей это экслибрис.

Она подошла. Ксерокопия получилась бледная, и она вряд ли разглядела бы детали седла и сбруи, но зато увидела иное — мелкие буквы, подковой охватившие всадника. «Собранiе книгъ Т. С. Князя Фаддея Бекешева» — вот что там было написано. Спазм перехватил дыхание, и она схватилась за горло. Но тут Кирилл снова позволил ей отдышаться.

— А что такое Т.С.? — спросил он, заглянув через отцовскую руку в бумагу.

— Милостивый государь, — расплылся в улыбке Анатолий, — вам ли не ведомо о табели о рангах? Т. С. — тайный советник, чин III класса!

— Знаю, конечно, — смутился Кирилл. — Просто раньше аббревиатура не встречалась. В армии чин III класса соответствовал званию генерал-лейтенанта. Получается, князь Бекешев состоял на государственной службе и занимал высокий пост?

— Я тебе больше скажу, — Анатолий сел на любимого конька: все растолковать, разложить по полочкам. И в этом порыве, кажется, совсем забыл о Татьяне. — Фаддей Бекешев служил в Министерстве внутренних дел, какое-то время возглавлял Инородческий департамент, а затем занимался кочевыми народами в Министерстве государственных имуществ и являлся вдобавок главным попечителем калмыцкого народа. Но самое важное для нас: князь был хорошо знаком с Николаем Катановым — известным российским тюркологом, родом из минусинских татар. Так до революции называли коренные народы, жившие в Минусинской котловине. Мало того, Бекешев помогал ему в организации экспедиций в Сибирь и Монголию. Отсюда и эта бляшка, наверно. Сам он тюркологией не увлекался, но, возможно, читал труды своего друга. Ведь в нем, судя по всему, тоже текла кыргызская кровь.

— У Бекешева? — поразился Кирилл. — Он разве родом из Сибири?

— Представь себе! — улыбнулся Анатолий. — Кстати, знакомься: Татьяна — наш художник и по совместительству праправнучка Фаддея Бекешева. Или я ошибся, Таня?

— Убиться об стену! — воскликнул мальчик. Лицо его радостно оживилось. — Это вы нарисовали портрет Бауэра? Классно получилось!

— Классно, — вздохнула Татьяна. — Но лучше бы я его не рисовала!

— Почему? — удивился Кирилл.

— Ладно, сын, довольно об этом, — вмешался Анатолий. — Иди, располагайся. И освободи своего учителя от присутствия Людмилы. А то смотрю, уже присела ему на уши. Скажи, пусть сменит Еву. Та еще не обедала.

— И Ева здесь? — обрадовался Кирилл.

— Все здесь, — вздохнул Анатолий. — Давай беги!

Он проводил взглядом сына, который направился к крайней палатке. Там уже стояли руководитель кружка и Людмила. Девушка, отчаянно жестикулируя, что-то рассказывала. Молодой человек улыбался.

— Пойдем! — Анатолий коснулся плеча Татьяны.

Видно, на ее лице отразился испуг, потому что он усмехнулся:

— Не бойся! Не съем!

— Вот еще! — Она сердито тряхнула плечом, сбросив его руку, и первой направилась к входу в палатку.

Анатолий покачал головой, недоуменно хмыкнул и двинулся следом.