Течение мягко подхватило ее и понесло, покачивая на волнах. Вода омыла лицо, прошла резь в глазах, стало легче дышать, и Татьяна быстро поплыла вперед, стараясь не пропустить бухточку, в которой так хорошо поплескалась днем. Луна уже смелее выглянула из-за туч, залила серебристым светом берег, поэтому бухточку Татьяна заметила сразу и, энергично взмахивая руками, направилась к ней.
Хватаясь за ветки, подтянулась к берегу, но выйти на сухое место мешал топляк, который прибило к камням. Татьяна схватилась за него одной рукой и завопила от ужаса. Оказалось, это не бревно, а мертвое тело. Зацепившись за ветки, оно покачивалось у самого берега. Бледное, сведенное жуткой гримасой, лицо Федора выступало над водой, одежда пузырилась, и, видно, поэтому убитый оставался на плаву.
Татьяна отпрянула назад, ушла под воду и, едва не захлебнувшись, снова вынырнула. Фыркая и отплевываясь, рванула в сторону и тут вдруг услышала голос, который показался ей самым родным на свете:
— Танька, дьявол тебя порви! Плыви к берегу!
— Ева! — Татьяна от радости чуть было снова не ушла под воду. — Откуда ты?
— От верблюда! — сердито ответила полька и от кромки воды протянула ей длинный и гибкий прут. — Держись, подруга!
Бормоча проклятия, Татьяна выбралась на берег. Вода лила с нее ручьем, кеды чавкали, пряди волос прилипли к лицу.
— Матка Боска! — всплеснула руками Ева. — Ты тоже сбежала?
— Как видишь! — Татьяна судорожно перевела дыхания. — Там, в воде… Федор… Его труп…
— Труп? — Ева направилась к воде, постояла несколько мгновений, вглядываясь, и крикнула: — Поможешь мне?
— Чем? — напряглась Татьяна. — Труп вытаскивать не буду!
— Да я тоже не собираюсь, — Ева махнула рукой. — Ладно, оставайся на месте. Попробую его зацепить за одежду и подтащить к дереву, чтобы не ушел на дно или совсем не уплыл.
Полька разулась, вошла в воду и принялась орудовать веткой в воде, что-то ворча под нос. Татьяна с ужасом за ней наблюдала. Нет, возиться с трупом, тащить его к дереву и при этом не скулить от страха — на это способна не всякая женщина! Она бы точно не смогла. Даже на расстоянии ее едва не стошнило, когда Ева радостно сообщила:
— Все! Готово! Зацепила!
Она склонилась над водой, вымыла руки и, вытирая их подолом рубахи, поднялась к Татьяне.
— Ветку дерева подвела под ремень на брюках. Держит как миленького!
— Ну ты… — Татьяна, не найдя слов, покачала головой. — Это нечто!
— Что — нечто? — Ева устроилась на гальке рядом с ней. — Я ведь медик! Мне и не такие трупы привозили, когда я работала в судмедэкспертизе… И удавленников, и сгоревших, и разложившихся в червях, так что Федор — конфетка в сравнении с ними! — и засмеялась. — Держись, Танюха! Сейчас главное — понять, что за сволочи напали на лагерь. Как тебе удалось смыться? Они гнались за тобою?
— Гнались! — кивнула Татьяна. — Стреляли! — и с трудом перевела дыхание. — Это точно не ОМОН, Ева! Это бандиты! Те, что убили Федора! Я почти стянула с одного маску…
— Почти стянула? — Ева с нескрываемым интересом заглянула ей в лицо. — И он тебя не зашиб?
— Не успел! Я огрела его по голове бутылкой с нашатырем!
— Вон оно что! — Ева неожиданно развеселилась. — То-то я смотрю, там Содом и Гоморра! Ну ты — молодец!
И вновь стала серьезной.
— Я сразу поняла, что это не ОМОН! Их командир — давний Борькин приятель. И форма не та! У настоящего — черная, с желтыми нашивками и надписью на спине. Автомат тоже не омоновский. Похоже, немецкий «шмайссер» времен войны! Остальные — охотничьи карабины на базе АКМ. «Сайга» называются! У Бориса точь-в-точь такой же! Но ты молодец, не растерялась! Только с чего вдруг в драку полезла?
— Ты же видела, они Толика прикладом ударили! Он упал. Я бросилась к нему. А один из них заорал: «Рылом в землю!»
— Толика? Я как раз в этот момент смылась! Как он? — Ева вскочила на ноги.
— Был без сознания, — вздохнула Татьяна. — Бутылка разбилась, все словно с ума сошли от нашатыря, бросились из палатки… Я успела Толика вытащить, но недалеко совсем. Спрятала его в кустах… Бандиты начали искать меня, стрелять… Пришлось бежать…
Она судорожно перевела дыхание.
— Оставила одного, беспомощного. А вдруг бандиты его найдут?
— Нас скоро всех найдут, — резко ответила Ева, — если будем по кустам прятаться! Надо действовать! Бандитов не так много, а в лагере столько народа! Стыда после не оберешься, что спасовали перед этим отродьем.
— Но у них оружие! — упавшим голосом сказала Татьяна.
— Ну и что? — удивилась Ева. — Наше оружие лучше — народная смекалка, а помощница — темнота.
— Подожди, я забыла сказать самое главное, — Татьяна тоже поднялась с камней. — Я, кажется, узнала голос того, кто убил Федора. Это его я ударила по голове. Илья… Руководитель кружка. Он приехал сегодня вместе с сыном Анатолия…
— С Кирюшкой? — охнула Ева. — Не может быть!
— Может! — вздохнула Татьяна. — Голос один в один. К тому же он требовал, чтобы я вернула нож…
— Ничего себе! — Ева смерила ее задумчивым взглядом. — Но если он приехал днем, то никак не смог бы оказаться в овраге утром. Реально — это банда. Не удивлюсь, если узнаю, что их засланцы пахали рядом с нами на раскопе. Наверняка кто-то из них следил за тем, как поднимали домовину. Но до ножа им не добраться, — она похлопала себя по карману. — Тут, как в сейфе!
За их спиной затрещали кусты, посыпались камни по склону. Татьяна охнула и оглянулась. Ева придержала ее за руку.
— Успокойся! Это Митяй и его партизаны!
— Митяй? — поразилась Татьяна. — И он здесь?
— А как же! — Митяй вышел из темноты, за ним еще трое ребят с раскопа, вооруженные дубинками. — Как только заварушка началась, мы того раздолбая, что нас под прицелом держал, обездвижили и разбежались во все стороны. Вот и трофей добыли, — он поправил висевшую на плече винтовку. — Мы этим сволочам еще покажем!
— Что в камералке? — быстро спросила Ева.
— Там такое творилось! — усмехнулся Митяй. — Шум, грохот! Девчонки визжали, и Ольга Львовна, снаружи слышно было, как ругалась. Вылетели, сволочи, оттуда как ошпаренные!
— Как думаешь, что-то нашли?
— Вроде ничего, — кивнул Митяй. — С пустыми руками выскочили…
А второй парень добавил:
— Теперь лагерь шмонают, значит, точно не нашли.
— А что с Анатолием Георгиевичем? — быстро спросила Татьяна.
— Затолкали в «уазик» вместе с одним из омоновцов. Тот вообще без памяти. Кто-то крепко по голове звезданул. Вся морда в крови. А наш командир вроде ничего, на своих двоих…
— Анатолий Георгиевич очнулся? — быстро спросила Татьяна. — Я оставила его в кустах. Он был без сознания…
— Очнулся! — кивнул Митяй. — Только зря снова полез к этим амбалам. Правда, они едва затолкали его в «уазик». Вдвоем еле скрутили!
У Татьяны сжалось сердце. Что теперь будет?
— А чего они за вами гнались? — глянул на нее с удивлением один из студентов. — Прям обезумели, гады!
— Так то ж Татьяна звезданула этого отморозка по голове! — тихо засмеялась Ева. — Бутылкой с нашатырем!
Парни рассмеялись, но Татьяна их веселье не поддержала.
— Что делать? — спросила она и обвела всех взглядом. — Отсиживаться в лесу и ждать настоящий ОМОН, пока эти твари громят лагерь?
— Я Севку за помощью послала к Каскару, — сообщила Ева. — У чабанов и оружие есть, и парни они крепкие. Но пока добежит! Так что на чью-то помощь пока не стоит надеяться! Надо думать, как начальника выручать и лагерь спасать! Если бандиты ничего не нашли, это не значит, что они не будут продолжать поиски. Пока не рассвело и есть хоть какой-то шанс, они отсюда не уберутся! Что с сейфом, Дмитрий? — посмотрела она на Митяя.
— Сейф разбили, — пожал тот плечами, — перстень забрали, что Севка нашел. Сам не видел, ребята сказали. И больше ничего. Анатолий Георгиевич словно чувствовал… Так заховал клад… Но когда успел?
— А то не нашего ума дело, — отрезала Ева. — Jak zakopane, tak i znajdzie się , когда понадобится! Давайте на разведку в лагерь. Татьяна, а тебе нужно переодеться! Если эта погань ушла из камералки, можно попробовать добыть сухие вещи! Я мигом…
— Я, что ли, сама не добуду? — насупилась Татьяна.
— Тебе лучше не высовываться. Попадешь в руки бандитов, мало не покажется. Так что затаись пока в лесу. Митяй найдет укромное местечко.
— Слушай, — с вызовом посмотрела на нее Татьяна, — только не считай меня кисейной барышней!
— Чего-чего, а кисейной барышней тебя никто не считает! — Ева нахмурилась. — Но обещай: без меня ни шагу!
— Я никуда не пойду, ни в какое укромное место, ни в камералку! — отрезала Татьяна. — Я с вами! А одежда на мне высохнет! Нужно спешить! Нужно спасать Анатолия!
И посмотрела на Митяя.
— Сколько всего бандитов?
— Восемь, но на ногах шестеро. Того, у которого винтовку отняли, мы вырубили, связали и здесь неподалеку, в гроте под берегом, спрятали. Если и очнется, вряд ли без чьей-то помощи выберется. Второй с разбитой головой в «уазике». Тоже не боец! У них две машины, одна — «уазик», другая — «Нива Шевроле». Номера заляпаны грязью, но мы на всякий случай скопировали их для полиции.
— Номера наверняка липовые. Только дурак едет на разбой с настоящими, — усмехнулась Ева. — А эти поганцы совсем не дураки!
— Ну что, партизаны? — глаза Митяя лихо блеснули. — Пойдем, что ли, сразимся?
— Так они нас того… — отозвался один из студентов, — перестреляют. А я с этой штукой обращаться не умею, — кивнул он на карабин.
— Не умею! — передразнил его Митяй. — Вот почему мужику надо в армии отслужить, чтобы от всяких отморозков по кустам не прятаться. Скажи, Саня, только честно, поджилки затряслись? Так никто тебя насильно не тянет!
И сплюнул на землю.
— Хотя бы честно сказал, что боишься. Под ногами зря путаться не будешь.
— Я не боюсь! — Даже в слабом свете луны было заметно, как покраснел студент. — Я против глупостей. Чего лезть на рожон?
— Ты нас за идиотов держишь? — насупился Митяй. — За придурков?
И с угрожающим видом двинулся к Александру, который тоже сжал кулаки и набычился.
— Брейк! Брейк! — Ева встала между ними. — А теперь появляется добрая фея из сказки и поит всех валерьянкой!
И ловко, направо-налево, отвесила подзатыльники обоим воякам.
— Ева! — взвыли оба, но отступили от нее подальше. — Что ты, как с маленькими…
— А вы маленькие и есть! — отрезала Ева. — Как старшая по возрасту и прежнему званию, беру командование на себя! А кто вякнет, будем судить по законам военного времени! Я понятно объяснила?
— Понятно! — вразнобой ответили «партизаны».
Татьяна промолчала. Все это время она лихорадочно думала, как поступить, что предпринять, чтобы выручить Анатолия.
— Тогда пошли! — приказала Ева. — На месте посмотрим, что там за ситуация.
И первой двинулась вперед. Татьяна догнала Митяя.
— Слушай, — она дернула его за рукав, — кто-то охраняет Анатолия Георгиевича?
— Охранял один чудак с автоматом, остальные лагерь обыскивали. — И на мгновение замедлил шаг. — Вроде стихло все? Неужто ушли?
И, словно в ответ, где-то в темноте отчаянно завизжали девчонки, и следом бабахнули два выстрела. Совсем близко. Татьяна вздрогнула от неожиданности. Но тревога за Анатолия, кажется, окончательно повредила мозги. Она резко метнулась вперед, обогнала Еву. И когда та попыталась схватить ее за руку, прошипев: «Куда?», вырвалась и, бегом преодолев крутой склон, оказалась в бору.
Странное, забытое чувство гнало ее в глубь леса. Она чувствовала себя охотником, идущим на крупного зверя. Нет, не охотником, а воином. И пусть ее рука не сжимала боевой лук, и не давил на бедро боевой меч, но сейчас она думала, как Айдына, чувствовала, как Айдына, действовала, как Айдына — и любимого тоже спасала, как та, чья душа давно уже поселилась в чертогах Хан-Тигира. А может, не поселилась еще? Может, до сих пор витает между Нижним и Верхним мирами, неуспокоенная, не завершившая земные дела, так и не сумевшая расстаться с телом, которое погребли не по обычаям предков?
Просвет между деревьями показался так внезапно, что Татьяна едва не выскочила с разбега на поляну, освещенную пламенем костров. Вдобавок на нее налетели сзади Ева и Митяй и чуть не повалили на землю.
— Стой! — задыхаясь, прошептала Ева. — Ну ты и стартанула, подруга! Еле догнали!
И тоже шепотом приказала, махнув рукой налево и направо от себя.
— Рассредоточиться! Сначала наблюдаем, а после решим, как поступить!
Они рассыпались по кустам, затаились. Татьяна устроилась рядом с Евой, неподалеку — в паре метров всего — Митяй. Только сейчас она заметила толстую веревку, намотанную вокруг его талии. Что-то неясное всплыло в памяти. Неясное, пока расплывчатое, связанное с веревкой, вернее, с урухом… Как же это по-русски называется? Но сосредоточиться мешало происходившее на поляне.
Там, возле костра стояли участники экспедиции. Словно затеяв какую-то игру, они выстроились в две колонны, положив руки на плечи впереди стоявшим. Со стороны это выглядело бы забавно, если бы не одно неприятное обстоятельство: перед археологами расхаживал невысокий человек в камуфляже и черной маске, скорее всего, главарь банды. Заложив руки за спину, он что-то говорил, точнее, выкрикивал — резко, отрывисто, гневно. Чуть поодаль, вытянувшись в цепочку, переминались с ноги на ногу бандиты. Их винтовки были направлены на людей, и получалось, главарь не просто пугал, а угрожал, принуждая археологов к чему-то, что они упорно отказывались выполнять. Впрочем, и без того было ясно, чего не смогли добиться бандиты. Артефакты, поднятые с домовиной, до сих пор не нашли.
Багровые блики пламени скакали по лицам людей, казалось, их заливало кровью. Черные тени мельтешили, кривлялись, сплетаясь в бешеном танце. Бандиты заметно нервничали. Они без конца озирались по сторонам и, похоже, чувствовали себя неуютно, хотя с закатанными до локтей рукавами курток смотрелись весьма красноречиво.
Татьяна подняла голову. Небо заметно посветлело, но в лесу еще было темно. Пройдет около часа или чуть больше, и наступит рассвет. Бандиты, несомненно, знали, что руководитель экспедиции — крепкий орешек и вряд ли быстро сдаст им сокровища, поэтому, пока позволяло время, пытались сломить более слабых. Но, похоже, просчитались. Народ стоял понурый, с мрачными лицами, но смотрел без страха, скорее обреченно. Даже девчонки, стоявшие в общей колонне, не плакали, не хлюпали носами.
— Чисто фашисты! — пробормотала рядом Ева. — Оберкапо на поверке в концлагере. — И тут же обеспокоено добавила: — Гляди, Людмилы нет и Ольги Львовны… Что с ними?
Но Татьяна и сама заметила отсутствие аспирантки и камеральщицы. Но ничего не успела сказать. Рядом хрустнула ветка, кто-то тоненько ойкнул. И сразу раздался сердитый шепот Митяя.
— Тихо, кому сказал!
Татьяна и Ева дружно оглянулись. Митяй крепко кого-то обнимал, закрывая ему рот ладонью, и тихо бормотал:
— Не вырывайся, это я — Митяй! А вон там Татьяна! И Ева! И ребята!
Ева и Татьяна, пригнувшись, бросились на помощь Митяю. Но помощь уже не понадобилась. Студент стоял на коленях, прижимая к себе легкую на помине Людмилу. Ошалевшая аспирантка крутила головой и таращила глаза. Похоже, она еще не пришла в себя от испуга.
— Вот, вылетела из кустов! — проворчал Митяй. — Чуть не растоптала!
— Что ты тут делаешь? — присела перед ней на корточки Ева. — Где Ольга Львовна?
— Что я делаю? — Людмила гневно раздула ноздри. — То же, что и вы, — бегаю от бандитов. Только, в отличие от вас, я еще и воюю с ними.
— Воюешь? — скривился Митяй. — Из рогатки отстреливаешь?
— Как бы не так! — гордо вздернула подбородок Люська и, шустро вскочив на ноги, протянула Митяю грязную ладонь. — Смотри!
На ладони лежали несколько слипшихся леденцов.
Митяй всхлипнул от смеха.
— Отравленные, что ли?
— Дурак! — рассердилась Людмила. — Я где-то читала, если насыпать сахару в бензин, то мотор заклинит. Сахара у нас не было, только леденцы. Мы с девочками решили подкрасться к машинам и набросать леденцов в бензобаки. Правда, только в один удалось…
— Так это вы визжали? — быстро спросила Ева.
— Ну да! Мы! Вика с Машей завизжали, чтобы отвлечь охранника возле машин, а мы с Наташкой со второго курса быстро леденцы побросали. Только эта сволочь заметил нас, стрелять стал. Мы — в разные стороны! Только девчонкам не повезло! Схватили их. Вон они вместе со всеми возле костра. А я убежала. И вот, на вас налетела! Да, — она обвела всех взглядом, — «уазик»-то наш, экспедиционный.
— Я тоже сначала подумал, что наша машина, но номера другие, а разглядывать времени не было, — отозвался Митяй.
— У нашего заплатка приметная на брезенте, — сказала Людмила. — Не ошибешься. Только что получается? Выходит, бандиты напали на Пал Палыча и водителя, когда те возвращались в лагерь, и воспользовались нашим «уазиком»? Специально где-то подкараулили?
— Я ничему не удивляюсь, — вздохнула Ева. — Лишь бы живы остались!
— Ну, вы учудили, — покачал головой Митяй. — Додумались же! Диверсантки! Проще было воды налить в бензобак, и все — кранты топливному насосу!
— Вот я и говорю, партизанская война, — усмехнулась Ева. — Русская смекалка!
— Где Ольга Львовна? — перебила ее Татьяна. — Что с нею?
— Ой, это отдельная песня! — неожиданно расплылась в улыбке Людмила. — Когда бандиты ввалились в палатку, у нас только-только суп сварился и чайник на плитке закипал. А тут крики, ругань… Все просто с ума сошли от страха, сбились в угол, трясемся. А эти орут, что-то требуют. В смысле, я сразу поняла, что именно, но тоже дурой прикинулась. Они к Ольге Львовне подступили, а она ну ни капельки не растерялась. Сама на своей раскладушке повернуться не может, а так их отчитала, так отругала! Вон, говорит, костяк в домовине, а больше ничего нет. Нашли, мол, с десяток бронзовых бусин да крест православный. Ошиблись вы, господа, впрочем, мы не меньше вашего опечалены… Они не поверили, давай обыскивать палатку. Конечно, разорили все подчистую. А Ольга Львовна их подначивает: ищите, мол, ищите! А найдете, так хоть мне покажите. Тут один бычара Наташку, с которой мы леденцы в бензобак забросили, зажал мимоходом, а она кастрюлю с супом — хвать! и ему на голову! Что тут началось!
Люська махнула рукой.
— Наташку мы заслонили, бандиты прикладами замахиваются, затворами клацают, орут… И тут, на наше счастье, слышим, в лагере что-то несусветное творится: дикие крики, вопли. Бандиты мигом о нас забыли — и скачками в лагерь. А мы следом — в лес!
И добавила упавшим голосом:
— Только Ольга Львовна ни в какую из палатки! Говорит: «Оставьте меня, я и пары шагов не сделаю со своей спиною…»
— Все понятно! — Ева обвела взглядом бравое воинство. — Надо спешить! Пока эти твари на поляне, попробуем вытащить Анатолия! — И махнула рукой в сторону леса: — Пошли! И чтоб ни звука!
И они пошли…