Восстановила дыхание и прислушалась. Ушли ли уже фавориты и дофин? Может, они делятся впечатлениями от нашей встречи? Я уже несколько раз становилась невольной свидетельницей приватных разговоров, так почему не подслушать намеренно.

Хотя меня не покидало чувство, что собеседование я провалила, слишком мало времени провели со мной, ничем из моих личных предпочтений не интересовались. Я скучная? Ведь должен же дофин был бы узнать мои увлечения, мысли, чувства, понять, что я за человек. Не куклу же он ищет в жены, а лучшего друга.

Дед всегда говорил, что супруг — это в первую очередь верный соратник и надежный партнер, с которым есть ощущение защищенного тыла. А любовь, она вторична. Я была солидарна с дедушкой, ведь я влюблялась много раз, целых три, и каждый раз ничего хорошего. Поэтому я строго-настрого запретила себе думать о романтике.

В детстве меня наказали, когда граф рассказал про ту самую вазу. Потом, уже в юности, меня посадили на хлеб и воду, когда месье, приведенный нянюшкой, не понравился деду. А ведь мы с месье всего лишь играли в фанты. Мужчина обещал взять меня в жены и принес красивые панталоны в подарок. Знаю-знаю. Не пристало мадемуазелям принимать столь личный предмет гардероба, но у меня никогда не было таких: шелковых, с отделкой из изысканного кружева. Разве хотел месье сделать что-либо плохое? Мы всего лишь разговаривали. Да, на мой взгляд, он был совершеннейший старик и задавал странные вопросы, например, боюсь ли я темноты или боли, но я тем не менее в него и правда влюбилась. Ведь месье приносил сладости и разные украшения, говорил, что дедушка обязательно позволит нам сочетаться браком. Только дедушка не разделял его убежденности и сказал, что это гадкий человек. Поскольку родному деду я верила больше, чем себе, то с загадочным месье больше не встречалась, а нянюшку виконт выгнал.

Третий раз, уже будучи взрослой, я влюбилась тут, в академии, спустя два года после ухаживаний того месье. Но, увы, я выбрала неправильную цель, старшекурсник Агюст не разделил моих чувств и высмеял мое письмо с признанием. Хотя именно благодаря тому скандалу мы и подружились с Армель. Так что если из любви и получается что-то хорошее, то к мужчинам оно не относится.

Но дофин… не искал себе верной спутницы и соратницы. Неужели его интерес ограничивается наличием дворянского титула и магии и отсутствием внешних изъянов? Странно это. Ведь с женой принц проживет до самой старости. Или, как говорил месье де Грамон, фавориток еще никто не отменял. Эта мысль неприятно царапнула душу. Как-то все… неправильно. И отбор этот странный. Вкупе с вопросами на собеседовании и подслушанным разговором на балконе получается что-то жуткое.

Определенно не хватает информации. Как мне поможет знание секретов принца, пока не знаю, но хуже точно не станет, ведь верно?

Подобрав юбки, на цыпочках прошла вперед и обошла один из стеллажей. Зря я, что ли, столько времени провела в библиотеке, пусть и не в подготовке домашних заданий, а обычно в поисках романов на день Солнца. Я прекрасно представляю, как пройти к дальней комнатке с гобеленом. Но отчего такая тишина? Разве не должны мужчины бурно обсуждать встречу со мной? Мы бы с подругами поступили именно так.

Выглянула из-за стойки с книгами и разочарованно вздохнула — никого. Видимо, ушли тайным ходом. И что теперь?

Пнула один из стеллажей. Такой шанс был услышать информацию из первых уст. Может, фавориты ищут кого-то уж совсем особенного. И какие у меня теперь варианты? Можно подумать, в академии на каждом шагу люди из столицы.

Осознание пришло мгновенно… а ведь есть! Мэтр Шарль. Приехал прямиком из Париса, скрываясь от какого-то скандала. Учитель, несомненно, должен знать об отборе все, тем более готовиться к нему начали еще два года назад, когда мэтр жил в столице.

Поспешно подобрав юбки, наверняка до неприличия сверкнув лодыжками, побежала к выходу.

Миновать месье Труа удалось без приключений. Старика не было на месте, судя по всему, ушел расставлять по полкам принесенные книги. Потому, выскользнув ужом из библиотеки, я направилась не на занятия по геральдике, а прямиком к мэтру Шарлю. Мне просто необходимо с ним поговорить до начала уроков. Потом меня обступят девушки, и будет не до задушевных разговоров, а ведь нужно еще придумать, что говорить, правду-то не расскажешь.

Застыла на мгновение как вкопанная. Это что получается: и Аврора, и Армель тоже все придумали? Ох, никогда бы не думала, что Армель способна так врать в лицо одногруппницам. Прямо… прожженная интриганка, как говаривал дедушка, неодобрительно поглядывая на кокеток на герцогских балах.

Пожалуй, именно этот мгновенный ступор и спас меня, я остановилась перед поворотом в коридоре, обдумывая «таланты» подруг. И когда, встряхнув головой, отгоняя мысли, пришла в себя, собираясь сделать шаг, услышала впереди шум.

— Как можно вести себя так глупо, Лу? До сих пор не могу успокоиться! — послышался возмущенный голос Изабеллы. — Атенаис же все сделала!

— Можно подумать, оттого, что она выступила перед графом, тот захотел вызвать меня, — начала оправдываться Луиза.

Я же замерла, испуганно озираясь. И что теперь делать? Если меня заметят, то обязательно накинутся с расспросами. Плакали мои намерения расспросить мэтра Шарля, пока никто не додумался до этого. А значит, рушатся и все планы на преимущество перед остальными конкурсантками.

Отступила к глубокой нише, где обычно хранили метлы и ведро с тряпкой, молясь, чтобы меня не услышали и не увидели. Пришлось даже высоко подобрать юбки, дабы не запачкать подол о грязный инвентарь, и встать на деревянную скамейку, чтобы однокурсницы не заметили моей обуви со стороны коридора.

— По-моему, он был очарован этой выскочкой Эвон! — продолжила между тем Лу.

— Ничего… эта «деревяшка» еще пожалеет, — буркнула недовольно Белла. — Помнишь, что сказала Атенаис? Завтра на представлении талантов… Не зря всем девочкам запрещено говорить этим троим, что завтра будет первый этап отбора.

Так мы не случайно оказались единственными, кто не в курсе. Вспомнились шепотки однокурсниц, смолкающие, едва мы подходили, и виноватые взгляды в спину. Но как Цветочку удалось запугать всех?

— Помню-помню, — раздраженно оборвала подругу Луиза. — Но, на мой взгляд, этого недостаточно.

— А мне кажется, это слишком. Испорченное платье в момент появления перед дофином, — послышался взволнованный голос третьей девушки, знакомый мне весьма смутно.

Испорченное платье? Я побледнела. Это действительно чудовищно, ведь на конкурсе важно все, в том числе и первое впечатление. И какой эффект я произведу, выйдя грязной замухрышкой? Атенаис собирается зайти слишком далеко.

— Ужасно? Ужасно? Кошмарно то, что эти выскочки вытворили. Уверена, это Эвон уговорила дофина провести встречи с ними тремя сразу, иначе почему принц вызвал этих страшилищ, когда есть другие девушки?

Луиза, говорящая столь гадкие слова, показалась из-за поворота. Баронесса была некрасива, перекошенное злобой лицо еще никого не украшало. Я вжалась спиной в стену, боясь, что меня заметят. Девушки никогда не простят мне, что я слышала все их гадкие слова. Страшно представить, что тогда будет.

— Или Цепного Пса. Заметили, как все менталисты улыбаются вслед этой чернавке?

Похоже, Луиза распалилась не на шутку. Но… почему? Наши интересы никогда не пересекались. Неужели все из-за внимания дофина? Хотя я совсем недавно тоже завидовала Авроре, но подобных гадостей мне на ум не приходило.

— Вот пусть и помучается в грязном платье. И туфельках. Посмотрим, как дофин оценит ее красоту, — хихикнула Белла. — И эта тихоня Аврора тоже заслужила репей в косу.

Я едва не ахнула. Вот уж на такое они точно не пойдут. Что станет с робкой подругой, если ей попадет колючка в волосы. Ведь даже с помощью магии ее тяжело выпутать из кос. А уж перед самой встречей с принцем это вызовет у нее просто истерику. Да что там Аврора, боюсь, мое выступление, которое и так не готово, в испорченном платье окажется просто провальным.

— Хотя эти фавориты такие жуткие, — поежилась спутница Беллы. — Вы видели, какой взгляд был у месье де Армарьяка, когда он пришел за Эвон?

— Да просто эта выскочка его разозлила, когда попыталась строить из себя кокетку. Конечно же у глупой, словно тисовое дерево, простушки ничего не получилось, и граф разозлился, — возмутилась Белла, даже замедляя шаг.

Я замерла, девушки остановились, чтобы обсудить фаворита, прямо напротив моего укрытия. Вот сейчас одна из них посмотрит в сторону и заинтересуется, что же такое цветастое в темном углу за полупрозрачной шторой. Казалось, я даже не дышала, несмотря на очень обидные слова свиты Атенаис.

— И потом, мама всегда говорила, что совершенно не важно, какая внешность или характер у мужа, — продолжала между тем Белла. — Ведь его все равно почти не будет дома. У него дела, охота, карточные игры. Какая разница, каков твой муж, лишь бы исправно выдавал золото на наряды. А де Армарьяки богаты. Опусти глаза, Анжелика, и не смотри в лицо графа, если тебе так страшно.

— Пойдемте! Надо еще вылить зелье на туфельки этой выскочки, пока все на занятиях.

Лу потянула застывшую Анжелику за рукав, принуждая двигаться вперед. Девушки продолжили путь, а я…

Я была в шоке. Неужели они собираются испортить мою парадную обувь? Красивые, обтянутые голубым атласом балетки, которые дед привез из Париса этим летом? Да я надевала их всего два раза. Берегла, каждый день аккуратно гладила носки с драпировкой в виде тонких складок ткани и ждала случая.

Первым порывом было, конечно, выйти из укрытия и высказать все, что я думаю, но с другой стороны, а если они придумают что-то пострашнее? Так я хотя бы предупреждена. Вздохнув, мысленно попрощалась с прекрасными туфельками. Интересно, что делает это зелье. Просто пачкает? Но я тогда их не надену. Да, будет обидно, но не настолько ужасно, как задумали девушки. В чем же тогда будет конфуз перед дофином? Надо внимательно осмотреть все свои вещи. И рассказать подругам. Мало ли какие еще сюрпризы выкинет Атенаис со свитой.

Но даже такой вопиющий момент, как порча одежды, не мог скрыть моего волнения от слов Беллы. Ее мама могла сказать такие слова? Но… своей матушки я почти не помню, она умерла, когда я была совсем малышкой. И всегда страдала от того, что мама не могла поболтать со мной на разные девичьи темы. Я знала, что девушки, у которых есть родители, значительно опытнее меня в любовных делах. Но если такое сказала баронесса, взрослая, умудренная жизнью женщина… Это раскололо мой мир! Неужели дедушка мне врал? Или сам не догадывался, как его слова далеки от реальности. Получается, я делаю ставку не на то в общении с дофином и фаворитами.

Задумчиво спустилась со скамейки, поправляя складки юбки. Мне не хватало рядом мудрой и хитрой женщины. Вот у Атенаис и Беллы советчицы под рукой.

Ах, знать бы еще, кого спросить… может быть, мадемуазель Лауру? Но она сама не замужем. Студенты говорят, что отец классной дамы пустил по ветру все ее приданое. Да и род у мадемуазель Лауры из опечатанных, никаких преимуществ перед остальными.

Выглянула из-за шторы, осматривая коридор. Пожалуй, стоит вечером посоветоваться обо всем с подругами. Матушка Авроры совсем недавно ушла в монастырь. Возможно, подруга успела перенять у мамы ту самую женскую мудрость и сможет поделиться. На секунду задумалась, вспоминая кроткую баронессу, и разочарованно вздохнула. Вряд ли. Иначе бы у Авроры было кавалеров не меньше, чем у Беллы или Атенаис.

От греха подальше свернула в узкий коридор, которым пользовалась прислуга. Да, благородной мадемуазели не пристало ходить путем экономок и поваров, но что поделать? Я очень спешу. И у меня совсем нет желания снова столкнуться с подружками Атенаис или, чего похуже, с ней самой.

Мне повезло, и я больше никого не встретила, что неудивительно, в день Сатурна идут уроки, и прогульщиков не так уж много. Видимо, высшие силы были на этот раз благосклонны ко мне, потому что мэтр Шарль сидел в пустом классе и читал книгу.

Несколько раз вдохнула и выдохнула, мигом прикрыв дверь в кабинет. И что я скажу учителю? Подумать времени не было, да еще эти откровения Беллы и Лу выбили меня из колеи. Что может быть хуже? Может, я была не права, поспешив сюда?

Представила на минуту, как дедушка отпускает домой слуг, потому что не хватает золота их содержать, как медленно и верно пустеет «Гнездо», а брат женится на девушке из опечатанного рода. Да, безусловно, невеста брата будет мила и очаровательна, но шансов на дар у будущих поколений не будет. Вдобавок к этим ужасам (как будто их было мало) перед глазами встал образ Луизы под руку с одним из фаворитов. Если я сейчас не решусь, то можно смело смеяться в лицо тем, кто верит в знаменитую васконскую гордость и храбрость, потому что во мне трусости…

Решительно тряхнув головой, постучала.

— Мэтр Шарль, позвольте?

Учитель поднял голову, отрываясь от чтения, и несколько недовольно посмотрел на меня. Все знали, что мэтр Шарль каждый день уединяется с книгой и не любит, когда его прерывают. Но у меня совершенно особый случай, куда более важный, чем те, с которыми обычно к учителю приходят другие ученицы.

— Мадемуазель Эвон? Ну что ж, проходите.

Мэтр Шарль отложил в сторону пухлый томик, и, если бы не секундное выражение досады на его лице, я бы подумала, что только моего появления и ждали.

Юркнула в приоткрытую дверь и на секунду замерла, собираясь с мыслями. То, что я сейчас делаю, разве не косвенная подтасовка результатов? Или тактическая хитрость? Выдохнула, успокаиваясь. Сбор информации — это ведь не жульничество, верно?

Учитель, видя мои «приготовления», удивленно выгнул бровь.

— Все в порядке, мадемуазель?

Решительно подошла к учительскому столу и села за парту прямо перед мэтром Шарлем. Некогда сомневаться, Эвон. Ты уже тут, смотришь в глаза учителю. Осталось совсем чуть-чуть — спросить, но только как сформулировать? «Мэтр Шарль, помогите мне соблазнить дофина». Хотя нет, «соблазнить» — это, наверное, неправильное слово. Веет от него чем-то… из запрещенного. В академии строго порицали «запретное», я даже не представляю, какой разнос устроили Амелии. Ведь она уже не девица. Но более-менее могу предположить, что придумают для меня, от отработок на кухне я не избавлюсь до окончания учебы.

Мысли снова против воли метнулись к Амелии и ее жениху. Вся школа шепталась, что они предались пороку. Что это значит, я догадывалась смутно. Вероятно, то же самое, что «продавать свое тело», «наставила рога мужу» и подобные фразы, которые иногда говорили окружающие. Я не могла понять, зачем мужчинам женское тело. Ну, губы-то понятно, все мальчишки охочи до поцелуев, но… Матушки у меня не было, нянюшка не успела рассказать, так как я была слишком мала, а в академии… Армель и Аврора тоже не знали. Баронесса, мать Авроры, оттаскала дочь дома за косы, стоило подруге по нашей с Армель просьбе только заикнуться на тему отношений между мужчиной и женщиной. Вот и получалось, что это нечто неприличное, ни в академии, ни дома не спросишь. Девочки даже в стенах общежития не шептались об этом, услышит классная дама — не оберешься проблем. Безусловно, что-то знала Атенаис: целуется же она с мальчиками, но спрашивать ее напрямую было стыдно. А сама Иса ни с кем своим знанием не делилась, лишь, поводя плечиком, покровительственно улыбалась. Еще, без сомнения, информацией владели мальчишки, уж больно у них на последнем курсе улыбочки гаденькие, но обычно и они молчали.

— Мадемуазель? — настойчиво позвал меня учитель, словно напоминая, что это я пришла и навязалась, пока он тихо-мирно читал книгу.

— Мэтр Шарль, у меня к вам личный и деликатный вопрос, — осторожно начала, сцепив руки в замок и глядя только на столешницу дубовой парты.

Учитель досадливо цокнул и вздохнул.

— Мадемуазель Эвон, прежде чем вы начнете свою речь, давайте посмотрим на все это с другой стороны. Вы еще очень юны, и увлечения мужчинами старше вас, конечно, естественны, однако хороши ли они? Я как ваш учитель просто обязан попробовать отговорить вас от этой пагубной страсти.

На мгновение я растерялась. Неужели мэтр Шарль вот так с лету понял, о чем я хотела поговорить. Или, может, я не первая, кто приходит к нему с подобными разговорами. Ох! А я мнила себя самой умной, единственной, кто додумался узнать о дворе и дофине у дворянина, прибывшего к нам из столицы. Но чем плохо желание стать королевой? Не для того ли отбор? Да и не так уж старше меня дофин. Всего-то на четыре года.

— Конечно, некоторые мужчины могут воспользоваться этим интересом. — Мэтр Шарль многозначительно замолчал на мгновение. — Но будут ли они честны? Оценить прекрасную юную душу смогут единицы, остальные охотно поиграют, не заботясь о ваших чувствах. Возможно, вам стоит обратить внимание на однокурсников?

— А разве это такая огромная разница? — недоверчиво поинтересовалась, поднимая глаза на собеседника.

— Целая жизнь, — убежденно кивнул головой мэтр Шарль. — Подумайте только, мы даже музыку слушали разную, читали разные книги. Ничего не имею против современной литературы, тот же Персефорест неплох, но… до баллад ему далеко. И не только в искусстве. Это еще и разные взгляды на ту или иную ситуацию.

— Думаете, за четыре года можно так отдалиться от моего поколения?

Никогда бы не подумала. Получается, искать жениха нужно только среди одногодков. Но как же так? Отец был старше мамы на целых пять лет. Неужели он снисходительно относился к матушке и играл с ней? Помотала головой. Нет-нет! Невозможно!

— Мне лестно ваше мнение, но, увы, цифра более значительная, — мягко улыбнулся мэтр Шарль. — Скорее, двадцать четыре.

— Вы что-то путаете, мэтр Шарль. — Я нахмурилась. — Дофину всего двадцать. Но даже будь ему двадцать четыре, это, конечно, страшная цифра, но настолько ли?

— Дофину? Но при чем тут принц? — удивленно воскликнул учитель, подозрительно на меня посмотрев.

— Ну мы же разговариваем о нем? — осторожно уточнила, совершенно не понимая, куда ушел наш диалог. Или нет? О чем тогда только что говорил мэтр Шарль?

— Ах, о дофине! Простите меня великодушно! — Учитель рассмеялся, откинувшись на спинку стула. Он, казалось, даже выдохнул с облегчением и улыбнулся мне куда дружелюбнее. — Забудьте все, что я сказал.

— А вы о ком? — удивленно спросила, обдумав слова учителя, — кого же «постарше» он имел в виду?

— Не важно. Так, значит, вы влюбились в дофина и теперь хотите совета, как открыть ему свои чувства?

— Нет. Любовь — это выдумки для наивных студенток, — убежденно и жарко ответила. — Я просто хочу выйти замуж за дофина или одного из его фаворитов.

Лицо учителя вытянулось, будто бы я сказала что-то странное. Он задумчиво на меня посмотрел, постукивая пальцами по столу. Не поверил моим словам? Или тому, что я достаточно взрослая, чтобы принимать здравые решения, не затуманенные розовой, «сладкой» дымкой влюбленности?

— Мэтр Шарль, будем откровенны, — важно и степенно начала я, стараясь выглядеть старше. — Я уже любила несколько раз, и ничего хорошего мне это не принесло. Ни когда мне было восемь и Анри подло выдал меня родителям, хотя я совершенно случайно утопила вазу в озере. Ни уж тем более, когда месье Агюст зачитал мое письмо всему курсу боевиков. Нет уж, ничего хорошего в этой любви нет. Будем подходить к вопросу брака рационально…

— Как-как? — поперхнувшись, переспросил учитель.

— Ра-ци-ональ-но, — повторила я раздельно. Может, мэтр меня плохо слышал? Все-таки он в возрасте, хотя и не выглядит старым. — Дофин или кто-то из его фаворитов весьма удачная партия.

— Неожиданно это слышать именно от вас, — пояснил учитель свое «любопытство» в ответ на мой укоризненный взгляд.

Я же нахмурилась. Неужели он считает меня легкомысленной? Или слишком маленькой?

— Ну, предположим и такой вариант, но зачем в таком случае вы пришли ко мне?

— Вы старше и опытнее, — убежденно кивнула. — Вы вращались при дворе и наблюдали дофина и его фаворитов в их естественной среде. Видели, какие дамы им нравятся, что они любят.

— В естественной среде, — пробормотал мэтр Шарль, думая, видимо, что я его не слышу. — В естественной среде!

— Вы видели двор и саму королеву. Какая она? Что нужно делать, чтобы стать ею? — вдохновенно продолжила, не обращая внимания на шепот учителя.

При упоминании королевы по лицу сэра Шарля пробежала тень. Он закрыл глаза и словно застыл. Неужели мой вопрос такой сложный, что заставляет настолько задуматься. Или просто лично у меня мало шансов?

— Мэтр Шарль? — переспросила, так и не дождавшись ответа.

— Королеву, да… Несчастная, бедная женщина, запертая в бесконечных холодных коридорах дворца, — грустно вздохнул учитель, поднимая на меня взгляд. — У этого титула слишком много условностей, мадемуазель Эвон, чтобы к нему стремиться. Фаворитки короля, злые шепотки в спину и одиночество, когда слезы возможны только наедине с подушкой в своей комнате.

— Не может быть! — воскликнула я. — На всех портретах королева улыбается. Да, вероятно, случаются мелкие стычки, но они есть во всех семьях.

— Ни в коем случае не вру, — усмехнулся мэтр Шарль. — Корона на голове и холодная постель — вот и все преимущества статуса королевы.

— Неужели королева не может позвать слуг, чтобы те затопили камин перед сном и нагрели простыни? — удивленно спросила, вызвав у учителя смешок. — Что?

— Королева необыкновенная, мадемуазель Эвон! Добрая, чуткая, ранимая и безмерно одинокая.

— Возможно, она слишком идеализировала брак и ждала любви, а надо было лишь построить крепкую дружбу?

— Она мечтала стать королевой, дитя мое, принести пользу стране и людям. Ей хотелось немного внимания и восхищения в глазах своих подданных, а получила… Впрочем, не важно. Это не ваш путь, мадемуазель, вы зачахнете в пыльных коридорах дворца от одиночества сердца. Сломаетесь под гнетом интриг двора. Подруги выйдут замуж и заведут детей, а вы останетесь один на один со смешками фрейлин и бутылкой вина.

Я нахмурилась, ничего не понимая. Куда могут деться Аврора и Армель? Если они выйдут замуж за фаворитов, а я за дофина, мы всегда будем рядом. И вино. Вино совсем невкусное. Я пробовала. Зачем мне оставаться наедине с ним?

— Может, ей просто стоило завести друга?

— Ах да… А вашего друга могут сослать в какую-нибудь глушь, где он будет топить пачками писем камин и утешаться глупым титулом последнего рыцаря. Смешно? Весьма.

Задумчиво прикусила губу. Разговор шел совсем не в том ключе. Мало того что я совсем ничего не понимала, о чем говорил учитель, так еще и нужного так и не узнала. Мне чудилось, все будет несколько иначе: мэтр Шарль расскажет, какие цвета платьев любит дофин, о его увлечениях или даже раскроет какие-то тайны. А он? Отговаривает меня? Непонятно.

— Мэтр Шарль! Я хотела, чтобы вы помогли мне совсем в ином. К сожалению, выбора у меня нет. У нас упали продажи меди, а основной доход дают именно рудники, потому нужны денежные вливания. Я — васконка, мэтр Шарль. Я не могу закрыть глаза на то, как страдают мои люди, или не замечать, как дедушка чахнет над бумагами, выискивая средства для уплаты налогов. Откуда взять деньги? Их мог бы дать мой муж, но надо иметь его, и богатого. Так почему не дофин?

— Но не пожалеете ли вы потом, мадемуазель? Поймите…

— Я буду жалеть до конца жизни, если старшая ветвь рода потеряет свои позиции. Это будет приговором для будущих поколений. — Я встала, опершись руками на стол.

Учитель вздохнул, словно я сказала что-то неправильное. Минуту он думал над моими словами, а потом кивнул своим мыслям.

— Хорошо, мадемуазель, ваша взяла. Что вы хотели узнать?

Я не сдержалась и захлопала в ладоши. Победа! Вот бы все сдавались так легко. Но тут же немного растерялась. Как сформулировать правильно вопрос?

— Например, какие девушки нравятся дофину?

— Принц всегда был падок на легкомысленных и жизнерадостных особ, но вот долго он общался только с умными девушками. Потому, думаю, вам стоит соблюсти баланс между легкостью и серьезным поведением. Боюсь, если вы будете только сдержанной и спокойной, обратить на себя внимание дофина будет тяжело.

Кивнула. Дельное замечание. Может быть, стоит всюду брать с собой веер? С ним легко быть кокеткой, а вот когда принц со мной заговорит, я сразу начну быть умной.

— Но, боюсь, в случае с отбором вам вряд ли это поможет. Дофин ищет определенную девушку, которая ответит всем требованиям критериев отбора.

— А есть еще, помимо тех, что печатают в любом альманахе?

— Насколько знаю, их больше сотни…

Больше… сотни?

Удивленно моргнула. Для чего? Неужели все дело в том, чтобы подходить королевской семье? Там такой жестокий отсев?

— Мэтр Шарль, помогите мне. Что показать завтра на испытании?

Молитвенно сложила руки, вглядываясь в лицо учителя. Похоже, он немало знает об отборе, либо просто очень внимательный и заметил что-то на прошлом.

— Откуда же мне знать, мадемуазель? У вас есть второй дар?

Кивнула. Видимо, все-таки наличие дополнительного дара важно в отборе, раз даже мэтр Шарль знает. Похоже, мои шансы возросли. Есть ли способности у остальных девушек?

— Ваше задание при идеальном раскладе должно захватить оба дара и максимально раскрыть основной. Что вы хотели показать?

— Я сильна в книжных иллюзиях, — призналась, смущенно улыбаясь.

Конечно, подобным не хвалятся, но что еще зрелищного есть у «говорящих с книгами»? Не поиском же любовных романов заниматься посреди зала.

— Великолепно! Дофин весьма любил наблюдать за мастерами-иллюзионистами, если мне не изменяет память. Особенно за военными магами, которые предпочитали показывать картинки степи. Вы же знаете, что несколько лет назад закончилась военная кампания против Окрайны?

Кивнула. Отец тоже любил вспоминать степь. И я сама, глядя на воссозданные отцом просторы, хотела туда. Упасть в качающийся хохолками ковыль и смотреть в небо на пробегающие облака.

— Покажите принцу степь. Дополните вторым даром, и, думаю, хорошее впечатление гарантировано.

В очередной раз захлопала в ладоши. А это идея! Осталось найти описание степи, чтобы, зачитав его, воссоздать иллюзию.

— И… прекратите сутулиться, мадемуазель Эвон.

Едва не подпрыгнула от окрика учителя. Легко ли? Да, безусловно, девушек учат держать спину прямо, но дедушка никогда не обращал на это внимания, а в академии уже, наверное, поздно вырабатывать эту привычку. Да и с чего такой резкий переход? Даже голос мэтра Шарля изменился, стал строже и резче. Недоволен? Я действительно так ужасно стою? Попыталась распрямиться. Как любила поговаривать Армель, прямая спина — это фактически «грудь вперед».

— Фу, мадемуазель, какая пошлость. — Мэтр Шарль поморщился. — Посмотрите на меня. Поднимите плечи вот так вверх, как будто вы удивлены, теперь отводите их назад и опускаете. Попробуйте.

Послушно повторила. И правда! Как легко.

— И чем вы тут занимаетесь, мэтр?

Я едва не подскочила от голоса классной дамы. Испуганно обернулась на мадам Тьюри. И давно она тут стоит? Много ли слышала? Умоляюще посмотрела на учителя.

— Мадам! — Мэтр Шарль поклонился. — Ученица пришла ко мне за советом по поводу осанки и реверанса. Отбор же. Можете идти, мадемуазель Эвон, и помните про спину.

— Спасибо, мэтр Шарль. — Присела в реверансе как можно аккуратнее. У мадам Тьюри не должно возникнуть сомнения, что я только что практиковалась.

Опустив глаза в пол, чтобы мадам не прочла в них досаду, оттого что она появилась так внезапно, вышла из класса. Когда закрывала дверь, услышала ее язвительные слова.

— Вам стоит быть аккуратнее, месье, а то совет попечителей академии может вспомнить ваше триумфальное выдворение из столицы. Вам не хватило пересудов из-за амурных похождений?

Что ответил классной даме учитель, я не слышала, — замок щелкнул, и закрытая дверь отгородила меня от звуков в классе. Удивленно вскинула брови. Неужели скандал с участием мэтра Шарля, из-за которого ему пришлось срочно уехать из столицы, связан с любовными делами? Страшно поверить!

Мотнула головой, отгоняя непрошеные мысли. Подумаю об этом потом, после отбора. А пока надо найти книгу с нужным текстом и заодно посмотреть, что свита Атенаис сделала с моими туфлями и платьем, и по возможности исправить до завтрашнего утра, но так, чтобы у них не осталось времени придумать новую каверзу. А еще набросать план мести. Прощать такое нельзя.

Похоже, я прогуляю еще один урок. Конечно, мне бы не хотелось, это же танцы. А скоро бал. Но завтрашнее выступление однозначно важнее. С такими мыслями я свернула в узкий коридор для прислуги. В библиотеку!