Глубоко вздохнула. Сейчас мне понадобится вся моя решимость. В конце концов, я полночи настраивалась!

— Спокойнее, Эвон! Спокойнее! Всего лишь фамилия и росчерк.

Сделала шаг вперед и замерла в нерешительности. Что-то уговоры помогли мало.

— Вы сегодня рано, мадемуазель Эвон.

Вздрогнула, едва не подпрыгнув. Классная дама. Впрочем, мадемуазель Луиза ободряюще мне улыбнулась, сразу догадавшись, что я делаю в холле перед стендом с объявлениями. Неуверенно растянула губы в ответ, радуясь, что классная дама не стала мучить меня разговорами и отправилась дальше по коридору.

«Запись на смотрины невест для его высочества». Вот так. Простой лист с такими важными словами. Ну как можно оставаться спокойной?

Сцепив пальцы, в отчаянии смотрела на доску объявлений. И что мне делать? Я, конечно, хороша, но не так, как некоторые наши девочки. У меня неплохие оценки, но до успехов Бланш и Армель далеко. Мой род насчитывает несколько веков, но богатства… Если говорить о приданом, меня переплюнет даже Виолет, чей папенька купил титул двадцать лет назад. А еще мне немножечко не хватает изящества и женской хитрости. Немножечко. Клянусь вам! Меня в академии называют «прямолинейная Эвон». Я не обижаюсь, но дедушка говорит, что слишком много позволяю подругам и просто одногруппницам. Считаю, что в этом и есть мое очарование.

Хотя если судить объективно, похвастаться мне особенно нечем: древний род, земли рядом с границей и гордость. Все. Ах, забыла! Магический дар. Девочкой я мечтала о даре целительства, но, увы, не повезло, и мне досталось умение обращаться с книгами.

Все магические академии устроены одинаково: около десятка факультетов, и только на два из них могут поступить девушки — на целительский, а также библиотекарей и архивариусов. Второй не такой уж многочисленный, своих отпрысков богатенькие аристократы пытаются пристроить на более престижные. К примеру, боевой факультет, откуда дорога сразу в гвардию его величества, алхимический — не менее почетная должность криминалиста в департаменте расследований. Да мало ли куда! Все лучше, чем прозябать в пыльных архивах или библиотеках. Потому наш факультет самый малочисленный и, собственно, единственный, после которого почти никуда не устроиться представителю дворянского рода. Детям из богатых аристократических семей, конечно, не так важно получить работу с хорошим содержанием — есть диплом престижного заведения, и ладно. Особенно для девушек, нам-то и деваться некуда. Нет лекарской жилки — на целительский не попадешь, а значит, практики не будет.

Впрочем, нас, девушек, и обучают, особенно не утруждаясь, требуя значительно меньше, чем от парней. И если бы не приказ Луи Первого, почившего более трехсот лет назад, всех молодых особ по-прежнему учили бы домашние учителя, не умеющие распознать в своих воспитанницах магические способности. А магия, не раскрытая до конца, исчезает. Поэтому по достижении четырнадцати лет все юные особы разбредались по магическим академиям и университетам, чтобы не дать дару угаснуть.

Заведение, в котором учусь я, располагается на юге страны и не является самым известным или престижным, впрочем, и в хвосте мы не плетемся. Откровенно говоря, сюда поступали те, кто не добрал баллов в королевский университет. Но меня все устраивало: всего в шестистах лье от дома, привычный климат и не самое спесивое окружение.

Конечно, мне скоро предстоит выходить в свет, подыскивать мужа хотя бы потому, что семья не выживет без материальной поддержки. К тому же крестьян на наших землях разоряют постоянные набеги из соседней Спании и стычки на границе. Да и богатыми урожаями мы похвастаться не могли, наша семья всегда жила больше за счет рудников, чем урожаев винограда, как наши соседи.

Дедушка еще держится, но я-то знаю… дела идут ужасно. Мне бы не помешал богатый и влиятельный муж. Так что отбор — мой шанс! Ведь на нем выберут не только невесту для дофина, но и для его окружения — графов и виконтов, а может, даже для младших сыновей короля. А что? Условно под все требования, устоявшиеся веками, я подхожу: из древнего рода со стабильной магией (и дедушка, и родители, и даже младший брат обладали даром), который всегда был верен короне. За последние двести лет моя семья не участвовала ни в одном заговоре против законной власти.

Остается только понравиться его величеству. Легко ли?

Вздохнула. Непосильная задача, если рядом будет Марго или Аврора. Они притягивающие взор блондинки с жемчужно-розовой кожей, которую оберегают от прямых солнечных лучей шляпками и вуальками, а я, как и все уроженки Басконии, черноволоса и смугла. Они с точеными, чуть вздернутыми носиками, у меня же, как и у всех в нашей семье, крупный, немного хищный нос. У меня есть и достоинства: красивый разлет бровей, нежная линия губ и большие глаза. Миленькая, но не красавица.

Впрочем, я никогда не переживала по этому поводу до тех пор, пока во время последнего визита домой не увидела письма и отчеты на столе деда. Нам нужны деньги. Замку необходимо золото. Антуану еще рано жениться, чтобы надеяться поправить дела приданым невесты. Мне же… Можно было надеяться на хорошую партию и на то, что мои мольбы достигнут цели и супруг выделит на содержание замка несколько тысяч тарэ. Ведь родственникам нужно помогать, верно?

А брак по любви — ах, прошу вас, оставьте это для черни и наивных дурочек, которые верят в подобное. Ничего хорошего в этой любви нет. Это я вам точно говорю. Я уже была влюблена в восемь лет в сына графа. Когда я совершенно случайно — клянусь, что случайно! — утопила в озере дорогую вазу (мне было просто интересно, сколько воды в нее поместится), Анри выдал меня. Я надолго запомнила наказание розгами, которое получила по приказу папеньки, а любовь к графскому сыну ушла в тот же день.

А уж после поступления в академию мысли о замужестве из-за внезапно вспыхнувших чувств исчезли. Брак — это своего рода политика. Взаимовыгодный союз и надежда на мирное сосуществование. А я достаточно умна, ну или думаю, что умна, чтобы закрывать глаза на маленькие слабости будущего мужа. Особенно если мне позволят спасти «Гнездо».

Так почему бы не дофин? Морально я уже готова даже к фавориткам, всю ночь себя уговаривала, после того как прочла объявление об отборе. Впрочем, странно, что выбор невесты для наследника дошел и до нас: обычно, как говорят, он проходил в столичном университете, где принц выбирал лучшую из девиц. Неужели там не нашлось достойной герцогини? Или дочки графа? Хотя кто знает, какие сейчас требования к кандидаткам, нынешняя королева — дочь баронета и не отличается неземной красотой.

Никто не знает точных критериев отбора. Возможно, дело в совпадении потоков магии. А что, достаточно модное сейчас направление: гадалки на улицах предлагают их посчитать всем, кто заинтересуется и пожертвует на это парочку рё.

— Эвон! Ты тоже записываешься?

Вздрогнула и едва не выронила перо из рук. Армель, моя лучшая подруга, подкралась совершенно незаметно. И что ее заставило подняться в такую рань? Я привыкла встречать рассветы и потому пришла в этот ранний час, чтобы никем не замеченной оставить свое имя под объявлением. Конечно, потом его увидят. Но мне не будет так мучительно стыдно, как если вписывать себя под взглядами сотни девочек.

— Тоже? — Я удивленно выгнула правую бровь. — И ты?

— Конечно. — Армель хихикнула и, забрав у меня перо, вывела свое имя в скудном пока перечне фамилий и титулов. — Отец сразу же прислал голубя, едва дошли слухи, что дофину в столичной академии невесты по нраву не нашлось.

Улыбнулась. Ну что ж… Рядом с нашей «каменной принцессой» шансов у меня еще меньше, но если отбор проводится не только по внешним данным? И к тому же я не стремлюсь к титулу будущей королевы. Меня вполне устроит князь или граф. Да даже барон, лишь бы из свиты дофина и с большим кошельком.

Армель скептически на меня посмотрела, после чего размашисто вписала и мое имя, заставив меня поперхнуться. Как же так? Почерк настоящей леди должен быть изящен и уборист, с обилием завитушек и черточек. Я полночи тренировалась. Ведь неизвестно, что может испортить впечатление. Вздохнула. Чего уж теперь.

— Мы теперь соперницы? — Армель улыбнулась, демонстрируя ямочки на щеках, и ткнула меня пальцем в ребра.

Улыбнулась как можно дружелюбнее — мужчинам же нравятся улыбчивые девушки. Значит, будем учиться излучать положительные эмоции везде и всюду.

— Еще какие! — кивнула, разглядывая подругу.

А что? Из нее выйдет хорошая королева: красива, умна, утонченна. Маркиза! Род, конечно, не такой древний, как мой, но семь колен насчитывает (для смотрин достаточно пяти). Хотя так о себе думает каждая вторая дворянка в академии. И я не исключение. Да что там говорить — мы все тут ради выгодных партий. Конечно, каждая училась на совесть, не будет диплома — магию опечатают. Для большинства это приговор, который поставит крест на удачном замужестве. Никто не захочет лишать своих потомков шанса попробовать силы в очередных королевских смотринах. Ведь магию девушка передаст дальше своим детям. Поэтому дочерей отпускают учиться охотно, диплом с высокими оценками тоже часть приданого. А присматриваться к молодым талантливым магам в академии никто же не запрещает. Ведь так? Именно поэтому большинство дворянок к последнему курсу подходят с заветным браслетом на правой руке.

Вот они сейчас, наверное, искусали себе все губы от досады. Но заключенную помолвку просто так не расторгнуть, и получается, что значительная часть титулованных красавиц «вне игры». Кстати, надо сказать, его высочеству весьма не повезло, последние два курса (на одном из которых я) почти наполовину «заняты» местными дворянами. Хотя не удивлюсь, если завтра пойдут волной расторгнутые помолвки. Впрочем, опасное это дело — мало ли, а вдруг ни дофин, ни кто-либо из его окружения тебя не выберет, что дальше? Для всех ты окажешься девушкой, отказавшейся от своего слова в надежде уцепиться за жениха побогаче. Кто возьмет такую невесту в дом?

А условия отбора оговорены четко: девица, достигшая шестнадцати лет, без предварительного договора о заключении брака, обладающая магическим даром, из дворянского рода, в котором на протяжении не менее пяти поколений рождались только маги, без малейшего намека на участие в заговорах или бунтах против короны. Внешних, неприятных глазу, изъянов у меня тоже не было, если не считать крупный нос, но, честное слово, он меня не портил.

Но самое важное требование: девушки должны быть сво-бод-ны-ми. Ни помолвок, ни замужества. Потому первые «богини» нашей академии могли наблюдать за отбором только со стороны, что откровенно радовало. Хоть с ними не придется соперничать.

Одна из таких сговоренных красавиц, Атенаис, прошла мимо нас с Армель и, толкнув меня плечом, подошла к объявлению. Несколько минут она изучала его, в том числе перечень необходимых «достоинств».

Увидев наши с подругой фамилии в списке, Атенаис лишь скривила губы и, бросив на нас презрительный взгляд, прошествовала дальше по коридору.

На правой руке красавицы поблескивал изящный золотой браслет, хотя большинство обходились серебром. Жених Атенаис был баснословно богат: вдовствующий герцог, правда, на целых десять лет старше ее. Почти старик! Впрочем, говорят, предыдущая его жена как-то странно ушла из жизни, но кому какое дело до женщины, которая не могла понести от мужа в течение восьми лет.

А ведь у Атенаис были все шансы стать невестой дофина, не обручись она пару недель назад: высокая, тонкокостная, словно эльф из легенд. Да и была одной из лучших на своем потоке в магии. Судьба!

Женская половина академии потихоньку просыпалась, в коридор выходили одетые и причесанные девушки. Те, что помладше — выглядели кое-как, на старших курсах уже научились обходиться без камеристок. Смирение и умение обслуживать себя — две важные составляющие обучения. По крайней мере, именно так говорит директриса.

Мы с Армель, прислушиваясь к шепоткам, поспешно отошли в сторону. Младшие девочки гудели и театрально заламывали руки: каждая из них была уверена, что именно она могла быть достойна дофина, если бы не дурацкое правило о возрасте — участие с шестнадцати лет, старшие сетовали на свои обручальные браслеты. Стать королевой хотела каждая. Хотя к чему стенания, мне непонятно. Все знают, что в двадцатилетие наследного принца устраивают отбор, обычно в королевском университете, и весной играют свадьбу. Это правило непреложно. На этом держится одна из магических составляющих королевства.

Именно в двадцать. Не раньше и не позже. Другое дело, никто не предполагал, что дофин не найдет в главном учебном заведении среди цвета дворянства своей судьбы, а потому поспешили заключить довольно выгодные союзы.

Я даже испытывала некое чувство злорадства. У меня в свое время не было шансов попасть в столичный университет, и я даже не пыталась туда поступить, сэкономив нервы и, главное, деньги дедушки. Ведь конкурс был огромен. Особенно на «женские» места. А еще у меня не было вариантов для хорошей партии, потому и нечем хвалиться перед подружками в коридорах. Но! Зато теперь я смогла вписать свое имя в список, а ни одна из красавиц, называющих нашу академию «провинциальной дырой» или с превосходством показывающих мне браслет, не могла. Естественно, я злорадно улыбалась. Не обладаю я всепрощением и смирением, как учат святые отцы. Что поделать!

— Пойдем, Эвон, а то опоздаем либо на завтрак, либо на картографию. Месье Андрэ не интересуют причины, по которым мы задержимся, даже если это смотрины невест у дофина.

Поспешно кивнула, соглашаясь с подругой. Вот уж точно! Барон Андрэ Пуалье отличался склочным характером и считал свой предмет не только наиважнейшим среди всех преподаваемых в академии, но и наилучшим. Опаздывать на него запрещалось под страхом отработки. А отработка у месье Андрэ, скажу я вам… то еще удовольствие. Барон вечно находил самый пыльный, самый убогий и «мертвый» архив, где книги уже не откликались на магию и все приходилось делать вручную. Или заставлял собственноручно переписывать огромные фолианты. А как избежать помарки или кляксы? У меня лично не получалось никогда.

Так как мы опомнились вовремя, то могли позволить себе не спешить, путешествуя по галерее с решетчатыми ставнями, из-за которых скупо пробивался утренний свет. Коридоры нашего крыла еще были пустынны, ведь учениц на самом деле было не так уж много. Говорят, в последние несколько десятилетий девочек рождается гораздо меньше, чем мальчиков. Вещуньи предрекают близкую войну — мол, верный признак. Но какая война? На наших границах уже много веков стоит королевский купол, который надежно охраняет страну. Редкие набеги бывают, но это отчаявшиеся от голода крестьяне из соседней Спании, а не регулярные войска. Уж армию-то магия не пропустит.

Все завтракали в академии в общем зале. Что было едва ли не единственным местом общения девушек с парнями. Не могу сказать, что меня это радовало, так как все парни — вредные, шумные и глупые существа. Особенно те мальчишки, что помладше. С ними совершенно невозможно общаться. Я точно знаю, потому что только на нашем факультете обучают вместе, в нашей группе восемнадцать девушек и шестеро парней.

Обеденный зал был огромен, многочисленные столы ломились от яств. Девушки обычно занимали самые правые столы в помещении рядом с высокими, под потолок, окнами, это было неписаное правило, которое соблюдалось уже не одно столетие. На небольшом возвышении располагались места для преподавательского состава.

Сидеть около окна было плохо, изо всех щелей дуло. Когда-то королевский замок, отданный еще до смуты под академию, был старым, сложенным из огромных каменных глыб сооружением, а потому продувался всеми ветрами. И если к концу первого курса свои спальни ученики умудрялись заговаривать заклинаниями, то с учебными и техническими помещениями так не получалось, слишком обширны были площади.

Поежилась от очередного ветерка в спину и села на краешек стула, чтобы не так дуло, прислушиваясь к разговорам соседок.

Естественно, за столом было шумно. Девушки забыли о еде и перешептывались, изредка отпивая тыквенный сок или воду. Все обсуждали дофина и его свиту. Каков он — наследник трона? Амели, первокурсница с целительского факультета, в прошлом году ездила с матушкой в столицу и теперь, гордо надув щеки от всеобщего внимания, вспоминала, как выглядит дофин.

— А глаза? Глаза какие?

— Темные! — уверенно ответила Амели, намазывая тост гусиным паштетом. — Такие, что глянет, и ух! Сердечко затрепетало.

— А рост? Высокий?

— Выше меня уж точно! На шесть ладоней выше. Не меньше. А я еще в новых туфлях была, знаете, такие, на высокой подошве…

— На шесть ладоней! — возбужденно зашептались девочки, прекратив слушать Амели, пока та рассказывала, какие именно туфли были на ней.

— А дофин — брюнет или блондин? — хрипло поинтересовалась смуглая, как и я, Лиаль.

Все замерли в ожидании. Даже, кажется, дышать перестали.

— Конечно, блондин! Ты что, портретов не видела? — возмущенно зашипела голубоглазая Ильма, с негодованием посмотрев на Лиаль. — Нельзя спросить что-то более важное?

Портреты, естественно, видели все. Миниатюры дофина и все альманахи с изображениями королевской семьи были раскуплены еще позавчера, когда появился слух, что его высочество едет к нам. Но услышать хотелось от очевидца. Мало ли? Может, художник основательно польстил Луи-Батисту. А дофин кривой и косой. Впрочем, это все равно не уменьшило бы количество желающих выйти за него замуж.

— Блондин! — важно кивнула Амели. — И волосы такие длинные, до лопаток. И блестят! Словно на мед на солнышке глядишь.

— Липовый или гречишный?

— А правда ли говорят, что у него голос, как у соловья?

— Правда или врут, что он утончен и изящен, как девушка?

Вопросы сыпались со всех сторон. У меня даже голова заболела от галдежа.

Парни за соседними столами тоже прислушивались к нашим разговорам, но скорее с недовольством. Конечно, кому понравится, что они перестали быть центром внимания? Никому. Вот и парни с боевого факультета злились, но о завтраке не забывали.

— А свита? — Я впервые подала голос. — Говорят, у дофина есть «компания по интересам».

В свою возможность завоевать сердце принца я не верила. Куда уж мне. Может, у Армель и были шансы, а у меня точно нет. Но вот свита… богатенькие наследники родовитых семейств. Я же могу понравиться, скажем, наследнику герцога Акатанского? А что? Главное, очаровать, чтобы у него возникло желание помочь дедушке и брату.

Девочки, видимо придя к тем же выводам, жадно уставились на Амели. Первокурсница, чувствуя свою важность, надулась еще сильнее.

— Да! Рядом с дофином всегда пятеро юношей!

Пять! Великолепно! Конечно, и претенденток явно не три, но шансов-то гораздо больше, чем с одним. Ах, жаль, что мы все-таки не в столице — ведь можно было бы найти информацию о том, какие девушки нравятся спутникам дофина, возможно, ароматы… Никогда не любила эти «вонючки», но для благого дела… можно и потерпеть пару недель.

— Амелия! Немедленно остановись!

Все дружно обернулись в сторону входа. Амелия, одна из главных красавиц академии, стремительно вбежала в обеденный зал. За ней, пытаясь ухватить девушку за руку, ворвался юноша с факультета некромантов, принадлежность к которому выдавали кушак и шарф на шее. Молодого парня знали все: талантливейший некромант Жан-Клод в этом же обеденном зале год назад сделал предложение Амелии, и она согласилась. У юноши были хорошие перспективы, несмотря на небольшой титул, — всего лишь барон, зато отца Жан-Клода король приблизил к себе. Дорогого стоит.

Сейчас же юноша был взволнован и возбужден, он пытался ухватить разозленную красавицу за руку или за край плаща. А в руках парня… Все в столовой ахнули. Обручальный браслет! Неужели Амелия разорвала помолвку, чтобы записаться на отбор? Невероятно!

— Между нами все кончено! Все! Точка!

Даже я не поверила словам девушки. Она говорила чуть не плача, отвернувшись от жениха, чтобы он не видел ее покрасневших глаз. Неужели Амелию заставили?! Я точно помню, что ей пришло письмо вчера вечером: наши с целительницей комнаты расположены по соседству, и я видела, как комендант (неслыханное дело!) принесла ей корреспонденцию. Неужели отец? Бедная Амелия!

Жан-Клод застыл статуей, сжав руки в кулаки. Впрочем, доставлять нам удовольствие разглядывать свое побледневшее лицо парень не стал — выбежал вон подобно вылетевшему боевому заклинанию. Несчастный влюбленный.

Амелия под взглядами всех студентов подошла к нашим, девичьим, столам и села, ссутулив плечи. Девочки, которые оказались поближе к целительнице, вскочили со своих мест и окружили убитую горем девушку, поглаживая по голове. Всем было жалко Амелию. Вот и первые жертвы еще до приезда дофина. Все вокруг словно с ума посходили.

Ни я, ни Армель со своих мест не поднялись. И не потому, что мы такие бессердечные, просто там все равно не было места еще для двух жалельщиц. Да и пары у месье Андрэ никто не отменял. Именно поэтому мы быстро закончили завтрак и направились к выходу.

В обеденном зале стояла тишина, парни подозрительно вглядывались в лица своих избранниц, обращая внимание на их руки, проверяя наличие обручальных браслетов, девушки тоже примолкли. Даже вновь радостно защебетавшая Амели не вернула интереса к обсуждению персоны дофина.

На пару мы попали вовремя, чего не скажешь обо всем нашем потоке. В лекционном зале было занято лишь несколько рядов — половина наших задерживалась, видимо, заболтались, обсуждая его высочество.

Преподавателю благодушного настроения полупустая аудитория не добавила. Месье Андрэ, грузный мужчина лет сорока, разозленно захлопнул дверь, закрывая опоздавшим вход. Все, если двери закрылись, то теперь только отработка. Что странно — сегодня учитель не кричал, не топал ногами и не брызгал слюной, называя всех, кто не пришел, неблагодарными свиньями, на обучение которых он тратит свое драгоценное время, вместо того чтобы писать работу для Королевского научного центра. Все негодование месье Андрэ свелось к тихому бурчанию, которое мне удалось разобрать только благодаря тому, что мы с Армель сидели в первом ряду.

— Оболтусы! На кого я трачу свое время? Несчастные студенты, которые не в состоянии оценить всей красоты картографии и архивного дела.

В чем заключалась красота, мне было не понять. Но я благоразумно молчала, как и остальные, кто слышал это тихое негодование. Никому не хочется получить два раза широкой линейкой по рукам за высказывание с места без разрешения.

— Итак, сегодня мы поговорим о картографии. Те из вас, кто решит избрать это своей специализацией в будущем, должны слушать предельно внимательно. Остальные же обязаны знать хотя бы азы, чтобы заставить карту ожить.

Помните, я говорила, что устроиться на работу после окончания моего факультета тяжело? На самом деле я лукавила. Трудностей нет. Магические карты, архивы и картотеки есть в любом серьезном заведении, государственном и частном, но оклады там достаточно маленькие. Так что на эти должности идут лишь младшие безземельные сыновья или же разорившиеся аристократы. Если, конечно, не повезет устроиться в приличное ведомство. Впрочем, девушек туда не берут. Да и кто позволил бы мне работать?

Месье Андрэ между тем разложил на столе карту Франкии и склонился над выделанной кожей. Легкое касание за уголки, дуновение в самый центр, и карта стала оживать: на юге поднялись горы, украшенные снежными шапками, с севера и запада заплескался океан, даже крошечные виноградники угадывались на юге Васконии.

Аудитория ахнула от подобной красоты. Далеко не все видели «живые» карты: не каждый лорд мог позволить себе подобное чудо. Ведь для активации требуется маг-архивариус. И точность карты напрямую зависит от дара заклинателя. Тот, кто послабее, лишь оживляет картинку, а наиболее сильные способны показывать на ландшафте еще и фантомы людей и животных. Говорят, именно так придворный картограф видит засады разбойников в лесах.

— Запомните, господа, живые карты делают только из шкуры молодых, не старше двух лет, коров и телят. При ее выделке следят за тем, чтобы не использовались агрессивные щелочи. Существуют целые районы, специализирующиеся на выделке шкур для магических карт. На неделе, я думаю, мы с вами совершим экскурсию, чтобы посмотреть на процесс изготовления.

В абсолютной тишине скрипели перья. Это усердствовали мальчики, оно и понятно: большинство уйдет на картографию после зимнего солнцестояния, а вот девочки были неестественно тихие. Неужели и их увлекло? Украдкой обернулась и посмотрела, чем заняты соседки. С облегчением вздохнула, почти каждая рассматривала альманах с описаниями родов высшей знати.

— Чернила. Для живых карт используются только с добавлением толченого фиалкового корня. Не менее унции! Мы с вами попробуем нарисовать несколько простеньких карт после того, как изучим процесс приготовления чернил на следующем занятии и посетим квартал кожевников.

Девочки поморщили носики. Еще бы! Вот-вот приедет дофин, а им тащиться в грязный рабочий квартал. Я подобными предубеждениями не страдала. «Гнездо на скале» — наш семейный замок очень старый, и в него зимой частенько загоняют домашнюю скотину. Мне не привыкать к плохим запахам, все нижние ярусы «Гнезда» пахли в холода совсем не розами. Подумаешь!

— Запишите состав чернил. Естественно, я имею в виду общую основу, помимо цветного красителя. А также закрепляющее заклинание.

Не могу сказать, что месье Андрэ вел занятия не интересно. Скорее, монотонно и скучно. Но сегодня мне хватило очарования живой карты, чтобы слушать лекцию с удовольствием. Обязательно сделаю карту прилегающих к «Гнезду» земель. В прошлом году на черчении мы проходили основы картографии, и я добилась определенных успехов. Уверена, все должно получиться! Если холст будет совсем маленьким, то, думаю, у меня даже поднимутся участки предгорий и потечет река. Надеюсь, дедушка будет счастлив.

Для меня урок пролетел незаметно, и потому звук колокола стал неожиданностью. Жаль прощаться с живой картой. Украдкой погладила краешек свитка, когда мы с Армель уходили. Конечно, от учителя не укрылось мое движение, но он промолчал.

В коридоре стоял гомон — даже голова разболелась. Сегодня все были возбуждены больше обычного, обсуждали предстоящие смотрины принца. Девочки — с восторгом, мальчики — с досадой. Ведь через несколько месяцев, в день зимнего солнцестояния состоится бал, а попробуй найди себе пару, если у всех девушек на уме только дофин.

И подумать только — впереди еще три пары: этикет, библиография и азы алхимии. Возможно, нам сегодня расскажут о магических красках? Молодая преподавательница леди Анжелика, появившаяся в академии сразу после столичного университета, была хороша собой и рассказывала весьма увлекательно.

Этикет я не любила — тем более у нас тут, на юге, относились ко всем этим «расшаркиваниям» проще, частенько игнорируя не только реверансы. Например, в нашей академической форме отсутствовал корсет. Правда, как заверяли местные врачи, по иным причинам, но я видела столичных студенток — все сплошь в корсетах.

Сэр Шарль наверняка удивится моему послушанию и прилежанию. Он приехал в нашу глушь после какого-то скандала при дворе короля, с тех пор ведет у нас этикет и дуэльный кодекс у мальчиков. Самый нелюбимый мой преподаватель, но придется потерпеть. Из-за предстоящего приезда дофина я сегодня собираюсь быть самой прилежной ученицей.

А библиографию… ну, можно пережить. В конце концов, не самый скучный предмет, если нам снова разрешат взять любую из секций библиотеки и составить ее каталог. Я даже знаю, что выберу — историю королевской семьи. Во всем нужна система. Стоит хорошенько рассмотреть всех королев. По какому принципу их выбирали?

И окружение. Насколько я помню занятия по истории, фаворитов у дофина всегда пятеро. Что за магическая цифра? И правда ли, что их свадьбы играют на следующий день после брачной церемонии принца? Если это так, может, и для них есть какие-то требования. А какие? Надо подробно изучить, зря, что ли, эти сведения собирали веками? Умный — найдет. Я же умная? Умная. А значит, подготовлюсь лучше других.

Потом побегу в женский корпус посмотреть на список. Он провисит ровно три дня, после чего его «закроют», приедет дофин и начнутся испытания. Не зря девочки носятся как угорелые, посылая голубей родителям. Платья, фамильные украшения… Глупые! Будто в стенах академии им разрешат что-то, кроме формы и воротничков.

Улыбнулась, взглянув на подругу. Мне надо обязательно озвучить ей свою мысль: вдруг повезет и мы выйдем замуж за кого-то из свиты дофина? Тогда будем видеться регулярно. А то «Гнездо» уж очень далеко от поместья Армель.

Увы, разговор пришлось отложить. Мэтр Шарль Готье, естественно, знал о скором приезде дофина, а потому сегодня нас безбожно гонял.

— Глубокий реверанс, мадемуазель! Я сказал глубокий!

Через силу улыбнулась и попробовала повторить. Но, увы, скромное ученическое платье не способствовало подобным акробатическим этюдам. Хотя, может, проблема во мне? У Армель же получилось это совершенно дурацкое приседание. И кто придумал глупость приветствовать дофина глубоким реверансом?

— Итак! При личной встрече с его высочеством вам нужно запомнить несколько простых правил, — размеренным голосом начал мэтр Шарль, проходя мимо нас, застывших в глубоком реверансе. — В присутствии дофина запрещено сидеть без разрешения.

У меня толком ничего не получалось. Завидую мужчинам, они всего лишь склонились в поклоне. Достаточно низком, но не в реверансе же. У меня правда не хватает изящества для танцев и сложных па. Надеюсь, это не помешает мне найти достойную партию. Я буду стараться! Наверное, именно поэтому, вместо того чтобы прекратить свои мучения и распрямиться, заработав тем самым дежурство на голубятне, я пытаюсь умоститься удобнее. Возможно, если юбка будет пышнее, я смогу правильно поставить ноги.

— Если дофин будет благоволить вам, то разрешит присесть на табурет.

Вздохнула. Табуреты в академии жуть какие неудобные. Высокие, на тонких ножках. На такие никак изящно не забраться. Надо потренироваться на днях. Может, именно мне повезет заслужить честь посидеть на табуретке?

— Однако, играя в настольную игру, сидеть вы можете.

Учитель подошел ко мне и, вздохнув, постучал линейкой по спине. Ровнее? Куда уж ровнее-то?

Впрочем, мысли уже отвлеклись на игры. Я любила настольные игры «Юный граф», «Захват державы». Забавы подобного рода стоили огромных денег и были не хуже топографических карт. Ах, как смешно топтались в бочках с виноградом «ожившие» благодаря магии человечки. Или в трактирах можно было разглядеть выпивох-крестьян. Помнится, пока родители были живы, мы с папенькой любили играть в подобное. Пана был сильным картографом, а потому его дар позволял оживлять целые участки холста настолько реалистично, что иногда я невольно пугалась хищников в лесах.

В академии тоже играли, но, увы, карты были самые обычные, неодушевленные, с простыми статичными картинками. Впрочем, это не мешало мне достаточно уверенно доходить до финиша. Правда, победителем неизменно выходит Анри Бошенар с факультета менталистики, но я уверена, он жульничает и пользуется даром. Конечно, на нем висит амулет, но слишком уж он хорошо играет. Разве так бывает, чтобы за два года ни одного проигрыша?

— Судя по тому, что с чердака вытащили живые холсты, вам выдастся возможность поиграть с дофином.

Оживилась. Вот уж где я могу проявить свои недюжинные таланты. Ведь чтобы хорошо сыграть, нужно неплохо знать экономику, стратегию, логику. Определенно, надо добиться игры с дофином.

— А пока отрабатываем реверансы и поклоны! Особенно те мадемуазели, кто записался на отбор.

При этих словах мэтр Шарль красноречиво посмотрел на меня. Что уж скрывать. Я и Армель в первой десятке.

Девочки, которые были обручены, а значит, в отборе не участвовали, естественно, заметили взгляд учителя и теперь похихикивали над моим реверансом. Подумаешь! Хотя, конечно, первое впечатление очень важно. Вздохнула. Попробуем еще раз!