Короткий перекус и мы снова оседлав моторы отправляемся в путь. На этот раз я решил сменить тактику, забрав из строительной бригады, копающей землянки, двух бойцов и превратив их в пленных партизан. Пришлось их слегка измазать свиной кровью и нарисовать черникой синяки. Не театр Комиссаржевской конечно, но для сельской местности сойдёт. Снова проскочив Залесье проехали село Горушка, деревню Абрамежки и сделали первую остановку в деревне Гавриленки. Тут разыграли старый спектакль, только без угроз расстрелов, а, продемонстрировав "ужасных партизан-бандитов" потребовали у местных содействия в выявлении сочувствующих. Нас послали. Молча так. Пришлось выдёргивать мужиков по одному и беседовать с глазу на глаз. Беседовал переводчик, а я с надменным видом поигрывал пистолетом. Опять послали, теперь уже распинаясь в любви к новой власти, кто твёрдо, кто униженно, то бишь у кого какого таланта лицедейского хватило. Нет, не уважают, да и пёс с ними! С бабами решил не связываться, чувствовал — бесполезная трата времени. В Абрамежках и Горушке результат был аналогичный. Блин, на полтысячи человек ни одной сволочи не нашлось. Ну и мирок попался. Даже грабить их рука не поднимается. Лады, потом по-другому поговорим. Вот только как бы они меня так же не послали, когда я в другой ипостаси заявлюсь, типа белый и пушистый. Вот теперь и думай, удачно вторая половина дня прошла или нет. Вроде ни одной паскуды не повесили, но не повесили не потому, что те сбежали, даже наверняка не потому что не нашли, а просто нет их.

А вот теперь сиди и думай…

Ужин оказался на удивление хорош, а уж то, что строители нагрели воды, это вообще праздник. Теплой разведенной воды досталось каждому по ведру, а уж с мылом, подброшенным нам главой заготконторы… Приятно почувствовать себя чистым, жаль на стирку не хватило. Может завтра, не загадывая. Из трёх землянок одну успели даже перекрыть, значит резко уменьшается возможность простудных заболеваний. Пять или шесть человек из нового пополнения неприятно покашливают, и наш санитар отпаивает их каким-то травяным отваром. Впрочем, не только их, даже в меня кружку влил. Не скажу, что сильно неприятное пойло, но я бы вполне обошёлся, а нельзя — пример подчинённым. Хоть вкус совсем и не похож, но сама ситуация напомнила обязательное питьё рыбьего жира, введённое бабушкой Константина в их семье. Поголовное, причём сама она пила эту гадость с видимым удовольствием. Ещё утром, наверное любой в отряде, не отказался бы от неограниченного количества такого лекарства.

Насладиться созерцанием округлившегося от обжорства пуза, конечно не дали, на что впрочем, я и не надеялся. Наверно старшины и существуют для того, чтобы карась не дремал.

— Товарищ командир, надо бы план на завтра составить.

— Слушаю рекомендации, — пусть сам теперь изворачивается, а я, по врождённой командирской привычке, буду замечания делать.

— Неплохо бы завтра закончить обустройство, а на послезавтра парко-хозяйственный день назначить.

— Согласен, а войну на следующий год отложим.

— Никак нет. Быт не должен мешать боевой подготовке и самим боевым действиям. Потому предлагаю разделить личный состав на две части, одна займётся строительством, а другая учёбой, и менять их каждые два часа.

Хорошо выкручивается, мастер.

— Хороший план, старшина. Сколько у нас постов?

— Два. Один секрет с пулемётом на въезде на гать и пеший патруль по периметру острова.

— Организуйте ещё один на трассе. Нужны данные по плотности потока, причём в обе стороны, а также номера автомобилей и тактические знаки частей на них. Особенно пусть контролируют передвижение патрулей фельджандармерии. Есть ещё что-то?

— Так точно. Я тут в Залесье, через Глухова, с кузнецом связался, так он обещался "максим" в порядок привести. И кожух запаять и станок сварганить, правда без колёс, а в виде треноги, как под станкового "дегтярёва", только пониже.

— Почему пониже, — знать бы ещё что это за станковый "дегтярёв", и как у него станок выглядит. Видишь ли кузнец знает, а командир не в курсах.

— Конструкция окажется полегче, покрепче, да и менее заметна, а если из окопа стрелять, то можно и на бруствер выставить.

Надо соглашаться, особенно если всё так хорошо, да и с бруствера можно…

— Отлично, товарищ старшина, действуйте. А со вторым ручником что?

— Некогда было, но завтра всё будет готово.

— Тогда если у вас всё, то на сегодня закончим.

Старшина ушёл, а я попробовал по привычке почесать шрам. Не тут-то было, не то чтобы он совсем пропал, но нащупать его было совсем сложно. Чудны дела твои… Насколько я знаю человеческую физиологию, к моей она имеет отношение хоть и близкое, но не тождественна. Не зарастают такие шрамы за неделю, такие вообще не зарастают. Вот над этим вопросом надо серьёзно подумать. А проведём мы эксперимент. Для этого понадобится чистая тряпка и дезинфектор. Тряпка есть, а самогон, оставшийся во фляге тоже сойдёт. Только надо подальше отойти, дабы не пугать бойцов неадекватным поведением командира. Теперь заворачиваем рукав и делаем небольшой надрез. Сначала прямой, всего пару сантиметров, а теперь немного волнистый, плеснём на него из фляги… Блин, щиплет! Заворачиваем руку в тряпку и ждем полчаса, для чистоты эксперимента.

Полчаса я прождать не смог — заглянул под повязку уже минут через пятнадцать. Ах ты ж, чёрт! Продолжаем эксперимент. Прошло ещё пятнадцать минут, теперь повязку совсем можно снимать. Что имеем? Ну, так оно и есть — эксперимент прошёл удачно. Шрам сначала, под действием моего мыслительного процесса, стал прямым, а ещё через пятнадцать минут волнистым. Интересно. А без членовредительства? Попробуем, например изменить рисунок папиллярных линий на ладони. Пятнадцать минут насмарку — нулевой результат. Придётся опять штык доставать. Царапаю ладонь совсем немного, всё равно больно, и самогоночкой её, самогоночкой. Ох, унюхают бойцы — посчитают скрытым алкоголиком. Но, наука требует жертв. Что ж, как и думал — результаты охренительные, а именно, я могу управлять тканями тела, но только вблизи мест механического поражения этих самых тканей. Возможно, не только механического, но например химического, температурного и, чем чёрт не шутит, радиационного поражения. Фантастика. Можно ехать на остров Фарос и устроить соревнование с сынком Посейдона кто круче. Прямо проект Протей-2. Всё, спать — подумаю об этом завтра.

Завтра наступило ночью, когда весь отряд был поднят по тревоге. Патруль засёк какое-то движение на болоте. Час просидели, ощетинившись стволами во все стороны, но ничего не произошло. Решил, что надо усилить посты, и отправляться спать. Решил правильно, так как на нас никто за ночь так и не напал. Ну и фиг с ним. Надо будет потом проконсультироваться у Кузьмы, кто может ночью по болоту шастать, может звери какие, лоси например. Настроение утром было препаскудное, спали все плохо и естественно не выспались. Ничего, на том свете отоспимся.

Секрет на автодорогу решил повести сам — на местности надо получше ориентироваться, а карта здесь плохой помощник, надо ногами потоптать, глазами позыркать, да руками пощупать. От лагеря до дороги оказалось не близко, что, впрочем, скорее хорошо, чем плохо, как говорится: подальше положишь, подольше не найдут. Чтобы прихватить для наблюдения полностью световой день, надо либо выходить очень рано, либо оставлять людей в ночь недалеко от дороги. Что лучше даже не знаю. Надо со старшиной посоветоваться, эх тяжела ты шапка Мономаха, учиться мне ещё и учиться. Нужен начштаба, нужен особист, даже комиссар, и тот нужен. Короче, нужно что-то делать. За этими невесёлыми мыслями я, с двумя бойцами, и добрался до дороги. Ни хрена себе, почти три часа ушло на прогулку.

Близко к дороге пока не полезли — нашли место где лес отходил от полотна метров на сто, там и затихарились. Вряд ли немцы это место заподозрят — что справа, что слева дорога шла прямо через лес, а значит здесь у них место для минутного расслабона. Вот пусть и расслабляются. Интенсивность движения, и правда, была невысока — за час, в обе стороны, прошло три десятка машин. С учётом того, что поодиночке они почти не ходили, то интервал между прохождением иногда достигал пяти минут. Да, похоже тут вам не там, при удаче можно и поохотиться. Но пока мне нужны данные о том кто здесь больше всего катается, то есть под кого маскироваться будем. Но для этого придётся подобраться поближе, где мне маскировочная сетка и пригодится.

К дороге удалось подобраться метров на десять, ближе не рискнул — ну его, и отсюда всё прекрасно видно. Несколько прошедших машин несли на себе тактические знаки в виде трёхлучевой звезды. Кто же это у нас такие? Что-то очень знакомое. Ба, да это же четвёртая танковая. Не то чтобы сильно странно, ибо Быстроногий Гейнц здесь и наступает, но никак не рассчитывал, что снабжение одной из основных дивизий второй танковой группы пройдёт по нашей глуши. Очень интересно, но для меня не слишком здорово. Под панцергренадёров, а тем более под танкистов, замаскироваться тяжеловато будет. Единственный вариант форму сапёров использовать, но тогда машину нужно перекрашивать — ищут-то именно сапёров на данном "круппе". Надо думать. Что-то я последнее время только и делаю, что думаю. Надо подумать, как сделать так, чтобы меньше думать. Ну вот, опять к начштабу всё сводится.

Обратно вернулся только к обеду и затребовал у старшины раскладку по вооружению. Негусто. Четверо у нас совсем без оружия, невзирая на то, что второй ДП встал на службу. Патронов и гранат тоже кошкины слёзки. С сапёров взяли только четыре винтовки, автомат и пулемёт, хоть этот нормальный — тридцать четвёртый. Патронов правда было много, больше четырёх сотен, но здесь сыграли свою роль четыре магазина к автомату и двухсотпатронная лента на "Страдивари". Поэты блин, хотя MG-34, и правда, хороший инструмент. А вот гранаты в этот раз унесла розовая птица обломинго, все до одной, ни черта не оставила. Ведь сапёры же, им сам фюрер велел иметь при себе тонну взрывчатки и коробку взрывателей. Стоп, а вот это мысль. Где они квартируют я знаю, большое такое село Замошье, что сразу за ленинградской железкой. Стрёмное конечно место, но то что там нас не ждут, это факт. Конечно, могут ждать ещё кого, но не нас, это точно. Надо на разведку смотаться, авось что и выгорит. Заодно надо посмотреть что немцы с железкой делают — на свою колею шьют или советским подвижным составом решили обойтись. Второй вариант, при достаточном количестве паровозов и вагонов для них предпочтительнее, тем более что станции перевалки грузов авиации Красной армии недоступны. Не то чтобы совсем, но вероятность такого события крайне мала. Железка крайне интересна в смысле организации на ней диверсионных мероприятий, но требует серьёзного инженерного подхода. Как уже упоминалось, лёгкий подход, то есть взрывные мероприятия, нам недоступен, будем надеяться, только пока. На самом деле остаётся ещё много возможностей, главные из которых это атаки на подвижной состав, паровозные котлы хорошая мишень даже для одиночного стрелка, и нарушение целостности рельсового пути на перегонах. Инженерные сооружения, будем считать, нам пока не по зубам, хотя и здесь существуют варианты.

Ещё нужна связь с подпольем, очень нужна. Выжить на подножном корму, в том числе и трофейном вооружении и технике, мы может и выживем, даже скорее всего, но вот пользы принесём с гулькин хрен — все усилия пойдут именно на выживание. Нужны выходы на ресурсы, как заныканные здесь, не верю что мероприятий на этот счёт советское руководство не проводило, так и неплохо бы присосаться к поставкам из-за линии фронта, уж эти должны быть обязательно. Если бы при этом удалось сохранить максимальную самостоятельность, было бы вообще хорошо, потому как руководить партизанским движением поставят либо военных, либо партийцев. Ни те ни другие в этом деле ни ухом ни рылом. НКВД ничуть не предпочтительнее, эти хоть и брать штурмом Полоцк не отправят, но задолбают поисками врагов народа. Дурацких или просто невыполнимых приказов от них тоже можно дождаться, только если при невыполнении таких команд от военных и партийцев можно и отболтаться, то от внутряков хрен, шансов погибнуть от немецкой пули тогда значительно меньше, чем от своей. Причём именно, хоть стреляйся. Куда ни кинь — всюду клин. Не Сцилла, так Харибда. Ладно, об этом пока думать рано, буду решать проблемы по мере поступления.

Кстати, одна из проблем, а именно относительно приемлемое размещение личного состава, успешно решена — все три землянки готовы и замаскированы. С лежаками, правда, проблема — досок нет, а из брёвен их делать не будешь, так что спать будем пока продолжать на лапнике. Моё предложение использовать тонкие стволы подлеска старшина отмёл как неконструктивное, а предложил запустить лесопилку. Флаг ему в руки. Так и сказал. Он, что интересно не обиделся, вот неугомонный человек. Сейчас руководит строительством землянки под кухню, сразу с печью имеющей какой-то хитрый дымоотвод, позволяющей той работать чуть ли не круглосуточно, без опасности обнаружения. Поглядим, что получится. Кожух к "максиму" тоже уже запаяли, а вот станок будет только дня через два-три. Выяснился и вопрос с совхозным животноводством, оказывается коров и свиней селяне отогнали в лес, где и держали пока, ожидая чем всё закончится. От дотошных немцев можно было и ревизионной комиссии дождаться, вот для неё и оставили по домам минимум скота. Будем надеяться, к их и нашей пользе всё срастётся. Справку о конфискации Глухов получил. Для Германа протокол собрания и кляузу в НКВД тоже сделали, но надо архив комсомольский потрясти — что-то уничтожить, что-то и оставить, а иначе эти две бумажки будут смотреться бледно. Прямо сегодня вечером и займусь, хотя на первый взгляд ничего серьёзного немцы из него не почерпнут, только время потеряют. Да, ещё получил указание завтра сдать одежду в прачечную, причём всю, включая нижнее бельё. Мне что голым задом сверкать? Непорядок, подрыв командирского авторитета. Оказалось, не всё так плохо — взявшее над нами шефство Залесье снабдило толикой гражданской одежды. Правда, в основном из конфискованного у предателя добра. Добра у того было немало, старшина весь кузов забил, даже машинка швейная была — настоящий подольский "Зингер", а не какая-нибудь немецкая подделка. Я всегда знал, что экспроприация, а по-простому грабёж, значительно повышает ресурсную базу. Ни одно хорошее дело без неё не обходится. Нашу продуктовую безопасность это подворье тоже здорово поправило. Противно конечно, но нам для дела. Но всё равно противно.

С утра, для поездки в деревню, мне пытались оседлать лошадь. Посмотрел я на это чудо животностроения и понял — нафиг-нафиг. Но бензин надо экономить, на все наши три мотора осталось не более пятидесяти литров, а движки у военной техники уж больно прожорливые. Взял Жорку с двумя бойцами и пулемётом и отправился пёхом. Форму отгладили насырую страшным огнедышащим монстром, питающимся углями, потому было зябковато. Скоро август, а у нас ещё слон не валялся, надо сани готовить, пока лето не кончилось. На лесопилке работа уже кипела, в смысле пилить ещё ничего не пилили, но котёл локомобиля попыхивал парком. Без местных запустить лесопилку было проблематично — хозяйственные мужики в рамках проекта "кукиш врагу" поснимали какие-то ремни и клапаны. Это хорошо — доски не только на нары, и обшивку стен и полов в землянках сгодятся, корпуса для мин тоже нужны, но об этом рано — засовывать в эти корпуса пока нечего.

В деревню заходили открыто — в фельдграу мы или погулять вышли? Герман был дома, ждал моего прихода.

— Хайль, командир.

— И тебе не болеть, господин потенциальный враг народа.

Ну вот, обиделся. Зря. То ли ещё будет. Что же я так хороших людей подставляю? Сначала Кузьма, теперь вот Гера. Ну, не мы такие, жизнь такая.

— Не обижайся, и не так называть ещё будут, привыкай. И спину береги — обидно если свои в неё свинцовый жёлудь загонят.

— А может не стоит, товарищ командир. Может я к вам с оружием в руках…

— А вот хрен. Хочешь, чтобы сюда какую сволочь прислали, которая тут хозяйничать будет? А раз нет, то сам сволочь будешь изображать, и под немца прогибаться тоже будешь. Держи свой архив и собирайся. Не забудь там намекнуть, что в селе есть ещё верные люди, готовые послужить Рейху.

— Мне же мужики нос на бок свернут.

— Учись бегать, всегда пригодится. Езжай, а с мужиками я сам поговорю, пусть на меня катят бочку. У меня видишь какие мордовороты — в обиду не дадут.

— Тут дело ещё такое… Извините, что сразу не сказали, но сначала непонятно всё было, а потом как-то завертелось…

— А ближе к теме можно?

— Ну, да… В общем мы тут кое-что в лесу спрятали, то что от наших осталось. Сражений тут почти не было, но бомбили фашисты отступающих здорово. Ну и танковый бой тут был тоже. Вот мы что могли подобрали…

— Почти всё понятно, а конкретнее.

— Пушку нашли, только она без одного колеса, то есть колесо есть, но оторвано, ну и затвор с неё сняли и прицел.

— Здорово. Пушка без колеса, замка и прицела. Наверно и без снарядов? Что за пушка-то хоть, большая?

— Да, снарядов при ней не было, а пушка маленькая, Корней Борисович, кузнец наш, сказал сорокапятка, но колесо он пообещал починить. Затвор к ней тоже есть и не один. Я ж говорил, что тут бой был танковый. Так после боя немцы свои танки подбитые утащили, а наши бросили. Два правда совсем сгорели, ну внутри всё выгорело и снаряды повзрывались, а один просто подбит. Танкисты из него пулемёт только забрали. Мы же снаряды вытащили — сорок две штуки, три диска к пулемёту, но не такие как у пехотных, зато с патронами и затвор. Со сгоревших тоже затворы и пулемёты сняли. Корней Борисович сказал, что затворы нормальные, а из пулемётов хорошо если один собрать получится. Винтовки ещё есть, автоматические, девять штук. Красноармейцы, что мимо шли, говорили плохие они, трёхлинейка лучше. Мы эти винтовки вдоль дороги насобирали. Мины ещё миномётные, маленькие, вот только миномёта нет, а мин четыре ящика, их в разбитой полуторке бросили. А из трёх полуторок Борисыч обещал одну точно сделать, только ему помощь нужна.

— Всё?

— Пока вроде всё. Тут недалеко ещё одно место есть, где бой был, но там немцы засели, хотя сейчас может их и нет уже. Димка туда со своими "тимуровцами" шастал.

— И как найти этого Димку?

— А чего его искать, небось на улице уже ошивается.

— Зови.

Обратно в избу Герман вернулся буквально через минуту в сопровождении невысокого парнишки цыганистого вида. На первый взгляд было тому лет десять, но приглядевшись понял, что ошибся минимум года на три.

— Зови меня товарищ Леший, — вот и псевдоним себе придумал сходу.

— Дмитрий, — представился паренёк и пожал протянутую руку. Ничего так пожал, крепкий пацан.

— А расскажи-ка мне, Дмитрий, что интересного кругом творится, и не забудь о том как ты с дружками шастал, по словам товарища Германа, по местам боёв. Ну и чего надыбали.

— Ничего мы не нашли, — начал с самого главного Димка.

Именно такого ответа я от него и ждал. Поборемся.

— Слушай сюда, товарищ Дмитрий, — ага, зацепил я его на "товарища", ишь аж грудь колесом. — Если ты ещё в игрушки не наигрался, то можешь идти дальше играть. Когда повзрослеешь, придёшь.

Я с равнодушным видом отвернулся от мальчишки.

— Что же ты, товарищ Герман, я ведь просил свести с серьёзными людьми, а ты… Эх, знаешь ведь насколько тяжёлое у нас положение с ближней разведкой и с оружием, а особенно боеприпасами. А ты? Кто говорил: нормальные парни, положиться на них можно? Видно плохо ты ещё в людях разбираешься, если не понимаешь за кого стоит ручаться, а за кого нет.

Лицо паренька хорошо было видно в зеркало, что висело буквально в метре. Всё, спёкся, сейчас разрыдается. Не перестарался ли? Нет, в самую точку.

— Товарищ Леший, мы ведь и вправду ничего особенного не нашли. Там где бой был — немцы. Сразу стреляют. Илью чуть не убили. Только то и подобрали, что наши бросили когда оттуда отступали, честное пионерское.

— Вот это уже мужской разговор. Что сможете передать отряду?

— Восемь винтовок — две СВТ и шесть магазинок, девяносто патронов и пять гранат. Больше ничего нет, честное пионерское. А вы нас в отряд возьмёте? Мы одну тайну знаем.

— В отряд я вас не возьму. Губы не надувай! Для вас будет такая работа, которую вы сможете сделать лучше, чем мои бойцы. Разведка это то, без чего не может существовать ни одна армия. Ты и твои "тимуровцы" для этой службы подходите идеально. Но учти — пока вы ничего не умеете. Сначала будете учиться, и учёба эта будет тяжёлой, зато враг потом сильно пожалеет, что с нами связался. Поэтому, слушай приказ, ни у одного из вас не должно быть при себе никакого оружия. Понял?

— Но как же так, товарищ Леший, а если враг за нами погонится, мы же должны отстреливаться.

— Во-первых, если враг погонится, нужно быстро убегать, а оружие вам будет только мешать, ну а во-вторых нужно учиться вести себя так, чтобы враг даже не допустил мысли, что вы разведчики. Вот скажем — ты в разведке, наблюдаешь за вражеской частью, мимо проходит немец и пинает тебя пониже спины. Что будешь делать?

— Да я ему…

— Ты должен заплакать и убежать, желательно так неуклюже, чтобы этого немца смех разобрал. Вот тогда он ни за что тебя не заподозрит. А убьёшь ты его потом, когда приказ на это получишь. И убивать его будешь не лицом к лицу, чтобы он перед смертью понял, кого он вчера обидел, а в спину, дабы не оставить ему ни одного шанса смерти избежать. Понял? Вижу, что нет. Будешь учиться — поймёшь и выживешь, не будешь — умрёшь под гогот врагов, доставив им своей смертью удовольствие. Подумай об этом. А теперь — что у тебя там за тайна?

— Я знаю куда немцы свозят оружие, которое собирают.

— Оба-на, а вот с этого места поподробнее.

— За Козьими Горками двор МТС, технику оттуда всю эвакуировали, а здание конторы и три больших сарая, ну где всякие запчасти были, остались. Двор там мощёный и частью под навесами. Вот туда они всё и стаскивают.

— Охрана большая?

— Точно не знаю, но завтра…

— Стоп. Ни шагу туда, даже близко чтобы не подходили. Да не обижайся ты, я вам доверяю, но если немцы заметят оживление, получим мы от дохлого осла уши.

Достаю карту и раскладываю на столе. Ага, а вот и Козьи Горки. Недалеко. Километров двенадцать, это если по прямой.

— Это МТС? — указываю на карте. Оба собеседника кивают в унисон.

Что мы имеем? К МТС подходят две дороги, одна идёт на юг через село и выходит на трассу, а вторая на север через болота к селу с название Большие Жарцы. На карте даже церковь и какие-то длинные строения. Интересно церковь действующая?

— Это что за бараки?

— Консервный завод, — Герман отвечает вроде спокойно, но голос слегка подрагивает. Вот, и этого на подвиги потянуло. Обойдёшься.

— Так, Дмитрий, пёхом туда часа три хода? Если сторожко?

— Да не менее, — моего нового разведчика пробивает на великовозрастную медлительность в разговоре. Цену набивает. Пусть считает, что сумел набить, поощрим.

— За три часа до заката, вот тут на опушке, встретишь моих разведчиков и проведёшь самыми заповедными тропками, чтобы ни одна мышь немцам не нашептала.

Специально не переспрашиваю понял ли, а тот важно кивает головой.

— Дома скажешь, что задание важное но не опасное, не вздумай перед родителями хвост распушать, да и перед друзьями тоже. Если всё скажешь как надо — тебя отпустят. Если не отпустят мне такой разведчик не нужен, коли не может уговорить близких людей. Да, и не вздумай от них скрыть, что у тебя задание, просто не уточняй какое — тайна. Тот кто своих обманывает мне тоже не нужен — ненадёжный человек. А теперь беги готовиться — учти, скрываться на виду у врага придётся не менее суток, вот и подумай что взять, это тебе ещё один экзамен. Возьмешь много, не сможешь нормально передвигаться, возьмёшь мало — оголодаешь, замёрзнешь и заболеешь. Больной боец — это не просто минус один воин, за ним ещё и уход требуется, а значит он ослабляет отряд ещё больше. Свободен.

Фу, убежал вроде довольный.

— Как вы, товарищ командир, с ним. Это ж чистая бестия, мать с ним сладу не имеет, только отцовского ремня боялся, а как того мобилизовали, совсем от рук отбился.

Гиперактивный пацан, тяжело с ним будет. Ну да ничего, на старшину свалю — тот хоть и кряхтит, но пока тащит. Дисциплину в малолеток надо вбить, иначе погибнут ни за грош. Даже если их оттолкнуть, всё равно погибнут, при этом как бы не быстрее, чем если принять.

Дальше пошли дела хозяйственные, а именно Степан собрал хозактив, причём не только местный, но и соседей пригласил из четырёх рядом стоящих деревень. Разговор зашёл об урожае. Рожь и ячмень, которых в общем-то было немного, практически собрали, а значит нужно готовить справку — типа бабайка унёс. Хозяйственные соседи тоже не прочь были приобрести подобные справочки за долю малую. За совсем малую у них конечно не вышло, но думаю что моё умение торговаться, впечатление на мужиков не произвело. Это ничего, коготок увяз — всей птичке пропасть. Куда они теперь с подводной лодки денутся. Скоро картошечка пойдёт, основная местная культура, вот тогда и поговорим серьёзно, а пока пусть радуются. Попросил сдавать в отряд вооружение и прочую военную амуницию. Покивали согласно головой, но похоже фигу в кармане сложили, а ведь им ещё хранилища в лесу рыть. Затем посетил местного кузнеца. Мужчина основательный. Поинтересовался у него насчёт изготовления пружин, мысль интересная в голове болталась. Корней Борисович заявил, что дело нехитрое из проволоки стальной навить, да закалить, только проволоки той нема, а тянуть её конечно можно, но канительно, сам рассмеявшись получившемуся каламбуру. Посмотрел на почти готовый трёхногий станок под пулемёт. Ничего так, впечатляет, как с завода. Пушкой и пулемётами он пока заниматься не начал, ну и я не стал наседать, чай у человека своих дел хватает. Пошлёт сгоряча, потом самому на попятную идти неудобно будет, так и с ерунды дело не сделается. Курочка по зёрнышку клюёт, а я за сегодня хорошо наклевал. Последней добычей на сегодня для меня были две банки краски — белой и чёрной, и несколько плакатов из плотной бумаги — под трафареты в самый раз.