Мельнюшкин Вадим Игоревич

 

Затерявшийся

  Человек, лежащий среди деревьев, не был ни снайпером, ни большим мастером маскировки. Он вообще мало разбирался в военном деле, даже оружие, которое он мог использовать, не было по-настоящему боевым. Хорошим охотником был, а вот в людей стрелять не приходилось. Есть надежда, что и сегодня не придётся. Телефон звякнул два раза и умолк. Вот же организация, даже средства связи - сотовые телефоны. А всё спешка.

   Ладно, секунд через тридцать объект будет здесь. За спиной заурчал двигатель грузовика, тот выкатился на дорогу и, тяжело разгоняясь, двинулся в сторону города. Синий Фольксваген в широкоугольном 'Ракурсе' был виден хорошо, позицию стрелок выбрал так, что не надо делать никаких упреждений - машина, последние пятьдесят метров перед выстрелом, будет идти прямо на него. Вот на краю зрения показался борт двигающегося навстречу цели грузовика. Ещё несколько секунд и всё произойдёт, тогда ему либо придётся стать убийцей, либо кривая вывезет.

   Грузовик резко принял влево. Водитель Фольксвагена в отчаянной попытке уйти от столкновения бросил машину на обочину, но это ему не помогло - встречный удар в левое крыло отбросил автомобиль в кювет, куда тут же влетел грузовик, окончательно смяв кузов легковушки. Да, после такого не живут.

   Человек облегчённо вздохнул, отсоединил магазин от 'Сайги', передёрнул затвор, на лету поймав кувыркающийся патрон, убрал карабин в сумку и споро покинул место лёжки. Опять повезло - и в этот раз обошлось без него. Теперь только убрать сумку в багажник и быстро смыться, не думая о том, кто был его целью. Интересно, а есть ли 'тот свет', а если есть то, что там может быть?

 

Глава 1.

  Сознание вернулось. К этому бы ещё хоть тело, какое-никакое. Хотя, что я знаю о телах, и какие они бывают. Впрочем, что такое сознание я тоже представляю с трудом. Теперь следующий вопрос - кто я? Ау, кто-нибудь ответит? Похоже, желающих нет. А жаль, было бы лучше, или по край мере проще. Давно я так не попадал! Ага, очередные вопросы - насколько давно и как это ТАК? А вот не помню, но ТАК давно!

   Отдохну немного, точнее отвлекусь. Что я помню о прошлом? И что такое прошлое, настоящее и будущее заодно? Это что-то из концепции времени. Как много я всего знаю всё-таки. Хуже, что не понимаю. Так что насчёт прошлого? Ничего, какие то обрывки крутятся, мозаика сплошная, причём я точно не уверен, что это прошлое, а не будущее, например.

   Так, что мы имеем теперь? Мир, наполненный биологической жизнью, причём наполненный очень не плохо, скажем даже, хорошо наполненный, прямо под завязку. По крайней мере, я видел и хуже. Даже не буду спрашивать себя, где видел, так как ответ очевиден - не помню. Что делать дальше? Ну же ... Ага, всплыло. Надо найти наиболее развитую или просто развитую, вот интересно насколько, форму жизни и произвести Слияние. Здорово, Слияние значит произвести, кто бы мне ещё сказал что это такое. Ну да ладно, начнём по порядку, а именно с поиска формы, знать бы как она ещё выглядит.

   Что, что? Погоди, мысль, ну-ка вернись обратно. Что значит время ограничено? Кем и на сколько? Вот ведь чтоб тебя... Ограниченно типа, и всё! По любому спешить придётся. Ау, высокоорганизованные формы жизни, отзовитесь, сливаться будем. Ага, отозвались, как же, жди больше. Нет, смотри-ка, и правда, отозвались - звуки какие-то нехарактерные, резкие и отрывистые, чем-то даже неприятные. Надо отправляться в ту сторону, вот только как? Местные формы фауны имеют специальные органы с помощью которых могут передвигаться по поверхностям или вне их, отталкиваясь прямо от газообразных атмосферных масс, а у меня ничего этого нет. Может надо попробовать просто захотеть переместиться в нужном направлении? Получилось! Перемещаюсь, хоть и не быстро, местные атмосферные отталкиватели делают это гораздо шустрее. Зато я двигаюсь исключительно по прямой, проходя прямо через крупные объекты флоры, при этом даже появляются какие-то ощущения, ассоциирующиеся почему-то с пресловутым слиянием. Похоже, это слияние не будет большой проблемой.

   А это ещё что? Странный объект фауны - крупный и в отличие от других на его поверхности находятся небиологические, по крайней мере неживые, объекты, покрывающие всю поверхность организма. Да и форма у него хоть и похожа на форму других представителей местной фауны, но какая-то слишком специфическая. Нельзя сказать что необычная, но явно не функциональная для данного набора местных биологических объектов. К тому же похоже он повреждён, так как один из сегментов, тот что единственный из открытых, явно сильно разрушен, а светлая растительность на нем залита некой субстанцией, поступающей изнутри тела. Вероятно существо скоро перейдёт в разряд неживых объектов. Приближусь ещё немного. Странное ощущение - меня к нему тянет, почти физически. Похоже начинается то самое Слияние. А оно мне надо? Сейчас я с ним сольюсь, и мы вместе прекратим существование. Ах, вот в чём дело, моё время тоже оказывается на исходе, и похоже это мой единственный шанс - либо мы прекращаем существование по одному, либо выживаем вместе, и нас не спрашивают...

  * * *

   Как же болит голова... Впрочем, если сам виновен, ибо идиот. Что такое идиот я уже знаю - это я, потому как, по какой бы причине я здесь не оказался, то так мне идиоту и надо. Ну и мир же здесь - сборище идиотов, кретинов, дебилов и прочих придурков, среди которых мне самое место. И тело мне досталось олигофрена, причём это не уничижительная характеристика, потому что по сравнению с прочими долбодятлами, судя по отрывочным воспоминаниям бывшего владельца, мне ещё повезло.

   Похоже олигофрены здесь самый приспособленный вид, остальные распределяются по шкале от 'херово', до 'очень херово', ну и есть ещё 'совсем херово', но такие просто долго не живут. Как же от меня воняет. Как будто месяц не мылся и спал в лесу под ёлками. А это тело так себя последний месяц и вело.

   Это же надо додуматься: 'дать отпор агрессору'. Угу, с трёхлинейкой и двенадцатью патронами, снятыми с убитого пограничника, по которому танк проехал и, наверное, даже не заметил. И чего у него ума не хватило примкнуть штык, догнать этот танк и заколоть. Либо штык не нашёл, либо танк обогнать не мог, потому как колоть 'в спину' бывший владелец этого тела считал подлостью. Подлостью, блин! А вот если спереди... со штыком... на танк... это героизм! Комсомол, мать его! Передовой отряд молодёжи, мать их!

   И судя по отрывкам, что крутятся в башке, они тут все такие! Надо выбираться. Срочно! А то сейчас меня торкнет и побегу танк догонять. Надеюсь у меня хватит силы воли сзади его колоть, и 'не перестать себя уважать после этого'! В одном повезло - пуля, ударившая бывшего владельца, по наполненной бредом и лозунгами голове, очень удачно ампутировала его личность, но при этом не очень сильно задела области памяти, а регенерационные возможности организма, подхлестнутые процессом слияния дали мне шанс выжить в этом теле. А шрам на затылке и головная боль это уже фигня. И это проёдёт, как говаривал местный мифический персонаж, или почитывал периодически для релаксации.

   А ещё хочется жрать. Организм и до ранения был истощён, а уж сколько исцеление из него вытянуло, подумать страшно. Почему я сейчас сижу на пне и раскачиваюсь, держась за больную голову, а не валяюсь в отключке, медленно умирая от голода, это есть тайна покрыта мраком. Нет, всё таки олигофрены это передовой отряд кретинов, и самый подготовленный в физическом и интеллектуальном плане.

   Надо идти искать жратву, а иначе сдохну. Где-то здесь должна винтовка валяться, а точнее что от неё осталось. Патроны кончились третьего дня, когда я, тьфу ты он - Константин Шеин, двадцати одного года, член ВЛКСМ и прочее, решил обстрелять немецкую колонну. И ведь ни в кого наверняка не попал, стрелок Ворошиловский, а когда удирал как заяц, ещё и пулю словил магазинной коробкой. Тогда придурку повезло, сегодня везение кончилось. Пытался добраться до деревни, где можно достать хоть какой-нибудь еды, и не придумал ничего лучше, как пойти по дороге, дабы не заблудиться, ну и тащиться по лесу сил больше не было. Болота кругом. Вот и прозевал мотоцикл с тремя немцами, которые ехали вероятно туда же и с той же целью. Похоже те не хотели делиться и решили перманентно устранить конкурента.

   Судя по солнцу, прошло уже часа четыре с того момента, а значит немцев в деревне наверно уже нет. Придётся рискнуть. Может лучше не стоит винтарь брать, не было бы его, может и немцы не стали бы сразу стрелять. Ну, загребли бы в лагерь, потом ведь всё равно отпустят, а там хоть бы пожрал. Косте даже в голову такое не приходило, ага, как же - сдаться врагу. Лучше бы с голоду помер. Надо же так головы людям промыть. Это что-то с чем-то! Всё решено - иду в деревню, или ползу, что в моём состоянии ближе к истине. А винтовку, и правда, не возьму - ну её, пусть отдыхает, отвоевалась. И Костя отвоевался. Ибо нех!

   Идти всё равно пришлось по дороге, потому как забрести сейчас в болото - смерти подобно. Ноги буквально цеплялись друг за друга. За неполные полчаса трижды целовался с этой, можно сказать трассой жизни, которую Константин назвал бы приличным словом, а нормальное разумное существо горой неприличных. Не похоже что в этом мире, по крайней мере в этой её части, существуют по настоящему разумные существа - те бы до такого состояния транспортную систему не довели. Хотя, судя по трофейным воспоминаниям, скоро здесь будет орднунг однако, всё как у людей, то есть почти как у разумных существ.

   Наконец лес расступился и взору усталого путника предстал населённый пункт, то бишь нечто находящееся на стыке времён между каменным веком и бронзовым. Примерно. Как и ожидалось впрочем. Стены прямоугольных коробок сложены из минимально обработанных древесных стволов, только кора ободрана. Мелкие постройки выглядят ещё более убого даже издали. А чего хотел? В памяти Кости, хоть жителя и городского, есть и воспоминания об летнем отдыхе в деревне. Ну, там поливка огорода вёдрами из реки, сенокос, ночное, грудастые селянки попискивающие в стогу. Вот только мне сейчас до селянок огромная нужда... Хлеба бы, а мясо это вообще мечта несбыточная. Но переться напрямую, как бы ни хотелось, глупость будет неимоверная. Проберусь-ка я вот там поправее вдоль опушки, а затем прикроюсь полосой, выделяющейся на выгоревшей от солнца поляне, сочным зелёном цветом. Похоже там либо ручеёк, либо сырая канава тянется от леса, до крайних деревенских заборов. Так оно понадёжнее будет.

  Канава, и правда, была. Скорее не сырая, а просто влажная и не очень глубокая, так что пришлось проползти около двухсот метров, что ни как не сказалось ни на пиджаке, ни на брюках, потому как хуже уже было некуда. Представил как отреагируют аппетитные, во всех смыслах, селянки на измазанное в грязи, да и залитое подсохшей кровью шатающееся на ходу существо и не позавидовал. Им ли, себе ли... Никому короче. Хотя... Память услужливо подсказала, что особи хомо сапиенс женского пола, существа хоть и робкие, но жалостливые, так что если сразу в обморок не упадут, то и накормят и обогреют. Вот с мужскими особями могут быть проблемы, но скорее и они убогого бить не будут, а вот половинам своим жалость в крупных размерах проявлять не дадут. Но тут уж не до жиру, главное в ощип не попасть. Перелезать через забор сил не было, но на счастье среди лопухов нашёлся подкоп. То ли какие домашние животные его сделали, чтобы наведываться на охоту в лес, то ли совсем наоборот дикие в деревню с той же целью, принципиального значения не имело. Главное зверь был не мелкий, потому и новоприобретённое тело, хоть и здорово исхудавшее, но достаточно крупное для данной популяции, пролезло вполне удачно, даже клоков одежды на досках не осталось. Вот и ладушки, теперь тихо и осторожно ползём до ближайшего сарайчика, может прямо там на что съестное удастся наткнуться. Ну вот, наткнулся! Похоже это и есть хозяин того лаза, что так удачно подвернулся. Нет, теоретически конечно псину есть вполне можно, тем более что животное умерло недавно, даже кровь натёкшая из раны свернуться не успела. Но как-то это не комильфо. Странное кстати слово - что оно примерно означает представляю, но из чьей памяти вылезло понять не могу. По крайней мере ни я ни Константин точного его значения не знаем. И это уже не в первый раз. Но это я отвлёкся.

  Не нравится мне эта убитая собака, особенно после того как я труп слегка поворочал. Судя по ранению её тупо застрелили, причём из нарезного оружия - было бы гладкоствол, ранения были бы либо множественные, либо входное другой формы. О, как оказывается я много об оружии знаю, спасибо сержанту на курсах, где я значок Ворошиловского стрелка получил. Но это всё лирика. Вернёмся к нашим собакам. Вряд ли хозяин будет своего пса во дворе убивать, а уж то что соседу такое спустит, тем более невероятно - тут бы сейчас такой хай стоял. Значит кто-то чужой, кого хозяин если не боится, то опасается, и, с точностью до третьего знака, я могу указать на такого стрелка. Не конкретно конечно, но его принадлежность к соответствующей армии запросто. Вероятность, что красноармейцы в тылу вермахта занялись отстрелом собак, причём именно во множественном числе, пренебрежительно мала. А то что собак постреляли во всей деревне уверен, хотя не удивлюсь если парочка самых умных или самых трусливых уцелела. Теперь я понял своё нежелание идти в деревню напрямик - собак я не услышал. Не то чтобы они должны постоянно брехать, но взлаивать время от времени вроде не прочь. А тут тишина. Не к добру это. А это что? Топот какой то на улице. Скрипнула калитка в соседнем дворе, топот прекратился сменившись каким-то невнятным шумом и негромкими вскриками. Нет, не стоит соваться не в своё дело - это мозги так думают, а ноги несут думательный орган к невысокому заборчику, разделяющему два двора. Родственники здесь что ли живут или у соседей неприлично не оставлять проём для прохода, но чтобы пройти лезть через ограду не пришлось.

   Соседнее подворье, хоть и не как две капли, но было похоже на предыдущее, только вместо мёртвой собаки здесь обитали живые куры, пасущиеся под присмотром огромного белоснежного петуха. Шум раздавался из-за угла то ли сарая, то ли овина, чёрт их разберёт, стоящего по левую руку. Стараясь не шуметь, почти на цыпочках, подбираюсь к углу и, присев на корточки, выглядываю. Почему на корточки сам не понимаю, но догадываюсь, что так у меня больше шансов остаться незамеченным. Человек мало замечает того, что низкое и маленькое, по крайней мере меньше опасается, потому и следит за этой областью меньше, а здесь ещё и куры всякие бегают. Картина нерадостная, да что там - крайне препоганая картина. Немец, ну а кто тут в серой форме ещё может быть, прижал к стене девчонку лет шестнадцати-семнадцати и остервенело рвал на ней одежду. Та почему-то не кричала, а молча отбивалась, что получалось у неё не слишком хорошо. Понимая это, она видно решилась дать насильнику более жёсткий отпор и вцепилась ему ногтями в щёку, которая тут же украсилась тремя багровыми полосами. Солдат отшатнулся, воскликнул что-то неразборчивое и с размаху ударил девушку кулаком в лицо. Обмякнув, жертва начала сползать по стене, но немец схватил её за волосы и начал бить головой об стену. Как сорвался с места и бросился вперёд даже не понял, не хотел же ни во что вмешиваться.

   - Ты, сволочь, оставь её!

   Отпустив девушку солдат резко развернулся в мою сторону. Ну и что теперь делать, морду ему бить? Бешенными глазами садиста немец посмотрел на меня, затем под ноги, наверняка разыскивая свою винтовку, которая вероятно будучи прислоненной к стене, теперь лежала под обмякшим телом, прорычал что-то, выдернул из ножен штык и шагнул ко мне. Не понравились не только его глаза, но и ощерившийся рот из угла которого стекала слюна и запах сивухи, даже на расстоянии метра бьющий в лицо. Ну всё, кажись добегался! Этот бешеный пёс сейчас меня зарежет и продолжит терзать девчонку. Все инстинкты, и тела и разума вопили что надо бежать, но я продолжал стоять на подрагивающих от слабости ногах, и ждать продолжения. Немец сделал ещё шаг и ударил снизу вверх, наверное желая разодрать меня от живота до подбородка, в сумасшедших глазах я увидел предвкушение. Чьи инстинкты меня спасли не знаю, но тело дёрнулось вбок, пропуская клинок, левая рука перехватила кисть психа, доворот и враг прижат к стене.. Правая рука перехватывает штык, выпадающий из вывернутой конечности, и наносит удар рукоятью в основание черепа.

   Какая же вонь! Это он чего - со страха? Только что напряжённое тело врага расслабилось, становясь похожим на туго набитый тряпками мешок. Отпускаю и делаю шаг назад, одновременно зажимая нос свободной рукой. Немец падает кулём. Надо бы его связать, да рот заткнуть, а то очухается орать начнёт. Подходить к этому, во всех смыслах зазранцу, не хочется. Но надо. Вдыхаю ртом, наклоняюсь и завожу ему руки за спину. А чем вязать? На нём целая сбруя из ремней - так просто даже не расстегнёшь. Ладно, пока пилотку пристрою в виде кляпа. Думал засунуть её в рот будет трудно, но оказалось всё просто - челюсть сама отвалилась, и кляп занял своё место. Что-то тут не то. К вони уже почти притерпелся, поэтому решил исследовать тушу поподробнее. Потянул за подбородок в бок, и голова повернулась без всякого сопротивления. Зажал на всякий случай нос, ох и здоровущий он у него, ноль реакции. Осталось проверить пульс. Точно, перестарался. Чего ж он хлипкий такой оказался. Ладно, пусть валяется. Надо девчонку в чувство привести и тикать отсюда.

   - Очнись красавица, - протягиваю руку чтобы поддержать голову и чувствую под ладонью что-то липкое. Только не это! Приближаю своё лицо к её и пытаюсь уловить запах дыхания. Ничего. Судорожно проверяю пульс. Мну её запястье минуту или более. Ну, где ты стучащая жилка? Мать, мать, мать! Что же за паскудный мир? Какая паскуда меня сюда закинула? Выберусь, найду и убью. Оживлю и ещё раз убью. А ведь это не моё! Точнее мысли мои, а вот эмоции скорее Константина, его эндокринная система так меня колбасит. Или секреторная. Костя как-то прослушал популярную лекцию на эту тему, толком не понял, но долго парил мозги друзьям и подругам. Но дело сейчас не в этом, надо думать, что делать дальше.

   Винтовку из под трупа достал с большой аккуратностью, отложил в сторону, саму девушку уложил ровнее, прикрыв, по возможности, обнажённые части тела обрывками одежды. Затем взял винтовку и задумался. Это был Маузер, ещё не укороченный девяносто восьмой. На Мосинку конечно похож, но есть и различия. Главное это наличие предохранителя, о котором рассказывал сержант на курсах, обещал принести показать сначала натуральную винтовку, затем плакат, но так в конце концов ничего и не принёс. Предохранитель же, как помнится должен быть трехпозиционный, и его надо как-то поворачивать. Похоже это вот та штука позади затвора. Ага, затвор не двигается. А если так. 'Штука' повернулась, встав вертикально, и стала напоминать фаллический символ. Хотя затвор освободился и сдвинув его, можно было увидеть досланный в ствол патрон, имея предохранитель в таком положении прицельно стрелять было невозможно - линия прицела была перекрыта. Нажал ещё раз и предохранитель, если это конечно был он, встал в положение противоположное начальному. Затвор двигался, но сработает ли спуск? Пришлось один за другим извлечь, двигая удобной загнутой рукояткой, все патроны и попробовать. Спуск сработал. И то хлеб. От воспоминания о хлебе в животе заурчало. Молчи брюхо - выдашь, не будет тебе хлеба, свинцом накормят. Новую обойму извлёк из подсумка трупа и зарядил оружие. Как ни старался, шестой патрон в ствол загнать не удалось, а ведь у немца их было шесть, наверно секрет какой-то есть. Сбрую с подсумками и флягой пристроил на себя достаточно быстро, а дальше задумался. И что теперь, бежать в лес шишки грызть? Ко всему прочему немцы обязательно устроят погоню - так не спустят. В плен теперь тоже не дашься, по крайней мере не вблизи деревни.

   - Kurt, wo Sie ist? (- Курт, где тебя носит?)

   А вот и второй дойч объявился. Судя по голосу он метрах в ста-ста пятидесяти, западнее или северо-западнее. Эх, знать бы сколько их всего, и скоро ли они пойдут этого Курта искать. Скорее всего скоро, жаль не понимаю что он кричит. Эх, Костя, язык Гёте надо было учить, а не Вольтера. Пара-тройка минут ещё есть, надо решаться. Блин, зачем я сбрую напялил, теперь время терять пока сниму, да назад натяну.

   Через две минуты я уже красовался в немецком кителе, жёваной, старательно расправленной пилотке, грязных брюках и сапогах. Загаженные немцем штаны не одену ни за что. Сможет ли моя маскировка обмануть кого хоть на миг? Ростом, при своих ста восьмидесяти двух сантиметрах, Курту я не уступал. Если это конечно Курт, хотя какая мне разница. Говорят что 'Трою' написал совсем не Гомер, а другой слепой грек, живший в тоже время и носивший такое же имя. Вот и со мной примерно то же. Короче рост одинаковый, оба блондины, осталось морду вниз опустить да пошатываться понатуральнее, дабы разницу в походке скрыть. Вроде всё. Посмотрел на руки и понял - не всё. У меня ж не только брюки и сапоги, будто у трубочиста отнял. Сдёрнул с пояса флягу, открутил крышку... Что б тебя в аду черти жарили, Курт. Как я буду теперь самогонкой умываться? Вот не знаю как, но умылся. Глаза щиплет зараза, как их не зажмуривай. Интересно что-нибудь смыл или грязь развёз по всей морде. Судя по рукам должно быть более-менее.

   - Kurt, wenn der Herr Unteroffizier wird früher kommen, wirst du auf die Toilette zu reinigen. (- Курт, если господин унтер-офицер придёт раньше, будешь сортир драить.)

   Смейся-смейся, теперь я точно знаю что вас трое, те самые. Покойники. За себя бы мстить не стал, а вот за девчонку... Всё хватит время тянуть, пора! Прости девочка, что не успел. Теперь либо я к тебе в попутчики, либо пару других подберу.

   Со двора, через скрипнувшую калитку, вышел, как и хотел мордой вниз и, прислонившись к забору, глянул исподлобья в сторону любителя поорать, но никого не увидел, метров через семьдесят улица поворачивала на север. Вероятно тот кто мне был нужен находился за этим поворотом. Зря я маскировался, до забора меня не увидят, а дальше хрен спутают. Нечего тянуть кота, пошли помаленьку. Смысла изображать пьяного уже не было, потому через пару минут я уже у угла. Хорошо, что у них здесь заборы сплошные, а не штакетник задрипаный. Колотит. Опять присаживаюсь на корточки и выглядываю. Площадь перед каким то не маленьким, тоже бревенчатым зданием. Либо школа, либо сельсовет, а может контора какая, колхозная или заготовительная. Около крыльца мотоцикл, но крикуна не видно. Наверно внутри. Как бы его выманить. В голову ничего не приходит.

   Бац!

   Вот это мне чуть в голову не пришло! Падаю, одновременно разворачиваясь в сторону, откуда сам только что заявился. Ещё одна пуля бьёт в то место, где сидел. Ухожу в перекат, одновременно выбрасываю руки с винтовкой вперёд. Бац! Пуля взрывает песок под самым боком. Не успел гад! Сейчас он возьмёт упреждение и я сам вкачусь под следующую. Ба-бах! Нажимаю на спуск, ещё не разобравшись куда стреляю. Может напугаю. Делаю перекат в обратную сторону. Бац! Похоже повёлся или я ему прицел сбил, по крайней мере пуля прошла где-то далеко. А вот и мой стрелок. Стоит метрах в пятидесяти во весь рост в классической позе спортивного стрелка и садит в меня из пистолета. Ему проще, а мне затвор передёргивать. Ба-бах! Не попадаю. Опять перекат. Бац! Он на один мой неприцельный, может два прицельных выдавать. Ба-бах! Есть! Попал куда-то в область бедра, похоже даже вскользь, но немца развернуло, почти опрокинуло, но тот справился и начал опять поворачивать ствол в мою сторону. Но нога продолжала подламываться и ему пришлось встать на колено. Это всё что он успел сделать. Ба-бах! В этот раз я смог нормально прицелиться и пуля, ударив солдата в грудь, опрокинула его на землю. Готов, или близко к тому, хотя и скребёт ногами по песку, но встанет вряд ли. А вот крикун, продолжая орать, явно спешит сюда. Хоть что-то у меня осталось? Слегка оттягиваю затвор - один в стволе, а вот перезарядиться боюсь не успею. А, где наша не пропадала, становлюсь на колено и зацеливаю угол, зажав в зубах обойму.

   - Kurt, der Unteroffizier Zielinski, was passiert? (- Курт, унтер-офицер Зелински, что происходит?)

   Не хочет из-за угла вылезать. Ну и ладно, сейчас узнаешь, кто пришёл. Перевожу прицел левее и жму на спуск. Ба-бах! Если он не трус, то я труп. Дёргаю затвор и засаживаю обойму. Трус. Слышу удаляющийся топот, вскакиваю сам и, выскочив за угол, всаживаю пулю в успевшего отбежать на полтора десятка метров солдата. Ба-бах! И тишина. Не отнимая приклада от плеча, разворачиваюсь в сторону пистолетчика, прикрытого сейчас забором, и приставным шагом сдвигаюсь, одновременно выбирая спуск. Здесь всё нормально - немец всё ещё месит ногами пыль, но каждое движение всё медленнее и медленнее, этому недолго осталось, тем более что под ним уже натекла тёмная лужа, несмотря что прошло всего несколько секунд. Теоретически оратора можно не проверять - с такой дырой в черепе ему только пришелец вроде меня сможет помочь, а я никого подобного вокруг не замечаю. Точно, труп, к бабке не ходи. Ха, интересно причём здесь какая-то бабка? Кажись понял - отходняк начинается, вон как руки ходуном ходят. Надо бы возвращаться к первому стрелку, очень уж подозрительная корзина невдалеке от него образовалась - жратву я сейчас за километр почую. Или за парсек. Ну, точно запасливый хомяк попался, хоть и почти дохлый. Вот эта колбаска домашняя мне в самый раз, хоть и не успевает во рту таять, так как я её сразу следующим куском дальше проталкиваю, но вкусно. Немец забулькал кровавыми пузырями. Сказать что-то хочешь? Наклоняюсь, и тут меня накрывает Слиянием.

   Не хочу!

   Но поздно.

 

Глава 2.

   Какой раз я сегодня из отключки выбираюсь? Похоже уже третий. Это может и в привычку войти. Не хотелось бы. Голова почти не болит, прогресс на лицо, что радует, хотя внутри такая каша, что хоть топор вешай. И что это за толпа вокруг меня собралась, причём с сельхозинструментом колюще-режущего свойства, тем более, заметив, что я пришёл в чувства, какой-то мужичёк перехватил поудобнее вилы и сделал в мою сторону шажок.

   - Э-э-э... а вы хто будешь?

   - Дед Пыхто, не заметно, - вставать я пока не решался, потому просто сел прямо в пыль, да и какая разница - форму всё одно уже уделал.

   - Наш што ли?

   - Ну как тебе мужик сказать - скорее наш, чем наоборот.

   - ГовОришь чудно, но наш вроде, - мужичок, неуверенно оглянулся на толпившихся за спиной селян.

   - Да сволочь он! Наш, не наш - паскудник и есть, - взвилась баба с косой в руке. - Жолнеров ерманских побил, сам щас наутёк, а нас ерманец по околице всех развесит. Хватай его, ерманцу сдадим, можа и помилует.

   Народ заволновался, но, похоже, мысль меня хватать, пришлась по душе. Если сейчас им отпор не дать, неизвестно как дело повернётся дальше. Первым делом я подобрал валявшийся рядом Люгер и, стараясь не показывать слабость, встал, хотя на винтовку и пришлось опереться. Повертел пистолет в руках, патроны вроде ещё должны остаться, и как можно наглее посмотрел на толпу.

   - Ну, кто первый хватать будет? - народец слегка попятился, но перепугался, похоже, не сильно, так как в мою сторону нацелился целый ворох инструмента. Бросятся толпой, хрен отобьюсь, не стрелять же в них на самом деле. Хотя, кое-кому в зубы дать и стоит. - Желающих похоже нет? Поэтому перестаём дурью мается и думаем, что делать дальше.

   Ага, увидев что я беру на себя командирские обязанности, а значит от ответственности увиливать не собираюсь, селяне приободрились. Ну да, извечный русский вопрос - кто виноват и что с ним, гадом, делать? Чего уж теперь, гад - выкручивайся.

   - Для начала быстро убираем трупы. Там во дворе ещё один немец и девушка, - махнул я рукой в сторону двора из которого вышел на улицу.

   - Видели уже, - мужик с вилами тяжело вздохнул. - Так это он её?

   - А ты думал я? - зло посмотрел на мужика.

   - Та не, - тот опасливо отодвинулся. - Мы так и помышляли, та и морда у него в царапках.

   - Любка, шалава, сама виновата, - баба с косой уступать, похоже, не собиралась. - То с красными жолнерами путалась, то теперь с ерманскими, стерьвь, начала...

   Не нравится мне эта баба, если уж она так о мертвых односельчанах, да еще возможно при родственниках, то жди беды.

  - Ты курва, пасть заткни, а то я тебе её заткну таблеткой свинцовой, - как бы не перестараться, но похоже в тон попал - окружающие стали зло толкать бабищу. - Уберите её отсюда, а то я за себя не ручаюсь.

   Похоже страху я на неё напустил. Заодно и уважения остальных баб и мужиков заработал - не любят люди с такими стервами связываться, от безнаказанности те ещё больше стервенеют, и справится с ними становится уже проблемой. Тот же, кто с твоей проблемой справляется, достоин как минимум благодарности. Вот и пускай пылит отсюда. Меньше народа - шире размах.

   - Трупы, те что кровят, так просто не таскайте. В дерюгу какую заверните. Немцев раздеть полностью, да недалеко от дороги на околице сложите, но чтоб в глаза не бросались. Форму отстирать и починить аккуратно надо. Успеете пока я покойников и мотоцикл прятать буду?

   Народ начал бурно обсуждать мои претензии на припашку, но то что я взял на себя сокрытие следов убедило их в моём праве требовать от них помощи. Мужики так сразу согласились - кровь и дерьмо не им отмывать, да и штопать не они будут. Что удивительно, думал больше будут возмущаться те, кому одежда с засранца достанется, но оказалось наоборот - больше не понравилась возня с кровью. Менталитет у селян от городского отличается, что в общем не удивительно - навоз здесь удобрение, а не грязь, а человеческий или звериный не так важно.

   Темнеет сейчас поздно, до заката часа три или около того. Пока местные с покойниками разберутся, с полчаса у меня есть. Во-первых, корзиночку, что немец пёр, надо прибрать - что с боя взято, то свято. Тут ещё много чего вкусного. Из фляги бы отхлебнуть, но надо иметь трезвую голову, хотя мозги скоро закипят. Вот это как раз - во-вторых. Надо осмыслить что я с немца получил. Язык теперь знаю, бытовуху и устройство Рейха тоже. Вполне смогу за гражданина сойти. А вот политика это что-то с чем-то. Мир этот точно больной. Так ведь дурак с коммунистов фигел - думал у них с головой не всё в порядке. Нет, я и сейчас так считаю, но наци - это вообще не в какие ворота, даже распашные с калиткой. Первые хотя бы хотят сделать всех людей счастливыми. Ну не совсем всех, кое кого в расход отправить собираются, хотя пока в основном на своих тренируются. Желание осчастливить человечество, причём всё, по одной схеме и прямо в его присутствии - это конечно диагноз. Но вот вторые, вот эти кому угодно фору дадут. Короче додумались до того, что они истинно разумные, а все остальные должны быть их рабами. Даже римляне, на которых каких только собак не навесили, до такого не дошли. Как там у них - нет ни римлянина ни иудея... Что самое смешное иудеи у наци даже в качестве рабов не котируются. Ну и что теперь делать? Сдаваться в плен к этим ненормальным в квадрате нельзя, не под каким сиропом. Их только могила исправит. Похоже, если хочу выжить, придётся этим и заняться. Пусть они умрут сегодня, завтра и послезавтра, а я не скоро, а если выбраться удастся, то возможно очень не скоро. Всё, некогда сейчас, подумаю об этом завтра. Дерюгу уже тащат, значит надо быстренько унтера обшманать.

   Ничего особенно интересного не нашёл, так мелочи - запасная обойма к Люгеру, коробка на двадцать пистолетных патронов, часы, зольдбух , немного денег и прочая мелочь что лежит в мужских карманах вроде сигарет, зажигалок, расчёсок. Так как не курю, хотел сигареты сначала мужикам отдать, но подумал, что те на них здорово спалиться могут, да и мне для других целей сгодятся. Вдруг собачки например появятся, не слишком хорошая конечно защита, но и минута лишняя при погоне для спасения не помешает. Напрягать мужиков на самосад не хочется, они ещё не знают, что просто так от меня не отвяжутся, вдруг решат что меня проще убить чем прокормить. Война всё спишет.

   - Уважаемый, а как величать тебя лучше? - обратился я к обладателю вил, впрочем сейчас, их уже не имеющему.

   - Опанас Григорьевич я, но все дядькой Опанасом кличут.

   - Тогда, дядька Опанас, пригляди чтобы с немцев народ ничего не растащил. Мне в общем не жалко, но если этих искать будут, а увидят у кого гармошку какую губную, часы или курево, погорите всей деревней, причём в прямом смысле.

   - Чего ж мы, совсем без разуму?

   - Берёшься за всех ответить?

   - Не, за усих не возьмусь. Разные есть. Лады, погляну.

   - Ну вот и хорошо. Ещё к тебе вопросик - кто местность здесь хорошо знает?

   Мужик странно посмотрел на меня.

   - Як хто? Уси и разумеют - живём мы тут, как не разуметь.

   - Хорошо, давай по другому. Кто знает как в болото мотоцикл протащить, чтобы не утопить, но и не нашёл его никто?

   Тут дядька уже задумался.

   - Ну, Кузьма болота разумеет, но вшел он кудыть третьего дни. Пацан если его, Миколка. Тот завсегда с батькой шляется, даж в школу не ходе. Председатель Кузьму завсегда с того костерил.

   - Так удастся Миколку найти?

   - Як вще ево искать. Вона с малыми подглядыват, - и указал на группу мальчишек, что собрались метрах в пятидесяти и что-то активно обсуждали, не отрывая от нас взглядов.

   - Миколка, подь сюды.

   От группы отделился паренёк лет двенадцати и пыля босыми ногами помчался в нашу сторону.

   - Вот, Миколка, товарищу бойцу помощь треба.

   - Николай, - с серьёзным видом протянул немаленькую мозолистую ладонь мальчишка.

   - Константин, - с неподдельной серьёзностью ответил я и пожал руку. - Помощь от тебя, Николай нужна следующая. Место мне нужно, куда можно мотоцикл своим ходом загнать, но так чтобы и не далеко, и не нашёл никто, и в сохранности всё осталось. А если ещё и немцев где можно будет схоронить, а лучше попросту притопить, то и вообще хорошо.

   - Можно, - молвил Коля, предварительно поморщив лоб, будто обдумывает что-то, но по сразу загоревшимся глазам, было понятно, что место такое он знает. - Покажу, но близко не будет. Да и лошадь нужна с постромками - своим ходом не пройдёт, хоть механизм и мощный. У нашего участкового послабже был.

   Ишь, разбирается, прогульщик.

   - Как дядька Опанас, лошадь будет?

   - Та буде, куды от вас, бусурман, деваться.

   - Вот и отлично. Через десять минут встречаемся... А кстати, Николай, где?

   - На околице, там, - он махнул рукой в ту сторону, откуда я пришёл.

   - И ещё, дядька Опанас, не в службу, если кто баню топит пусть мне водички тёплой оставят - третью неделю из лужи умываюсь, сам небось по запаху заметил.

   - Да, уж, - усмехнулся тот. - Дух свиреп. По любому Любку обмывать надоть. Апосля покойницы не сбоишься? Хотя чё те, душегубцу.

   - Да ничего страшного, я непривередливый, да и в приметы не верю.

   Моё утверждение о приметах мужику явно не понравилось, но тот промолчал.

  - А волосы стричь у вас кто умеет? - вдруг вспомнил я.

   - А те накой? - удивился Опанас, глянув на мой слегка заросший полубокс.

   - У немцев стрижки другие, мою всё равно в их не превратить, но если поаккуратнее подравнять, но под пилоткой почти незаметно будет.

   - Ты чо ж, в ихнем бродить собрался? В емперилистическу за то стреляли враз.

   - Эх, если я им живым попадусь, боюсь, по любому, расстрелом не обойдусь.

   - Ну тож верно. Лады Верку спрошу, всих пользует, може и тебе обломится, - хитро усмехнулся он в усы.

   Намёк про Верку был понятен, но что-то мне не до того сейчас. Около мотоцикла уже лежали три трупа, завёрнутые в драную мешковину, кое-где уже пропитанную кровью. Рядом были и сложены вещи, что сняли с покойников. Быстро собрав боеприпасы и прихватив ещё кое какую мелочёвку вроде перочинного ножа и плоского фонарика со светофильтрами попросил унести вещи и застелить коляску ещё парой слоёв мешковины. Все трое в коляску не влезли, и один труп пришлось закрепить верёвками. Наконец, под озабоченными взглядами жителей деревни, тронулся в путь. Колька уже ждал, сидя охлюпкой, на серой кобыле. Сразу попросил его внимательно осматривать дорогу - неподалёку должно быть место, где немцы обстреляли моего будущего донора. Надо бы гильзы собрать, нечего немцам давать зацепки, вдруг жителей деревни обвинят. Место нашли, причём сворачивать надо было там же. Намаялись с лапником, который разложили на месте съезда в лес, дабы следов не оставлять на обочине - штык немецкий оказался туп как колун, не следят дойчи за оружием, а ещё орднунг называется. Шучу, но если бы не сведения полученные от унтера, так бы и подумал, что ленятся.

  Работка по перетаскиванию мотоцикла, маскировки оного, 'похоронами', а проще сказать утоплением останков, оказалось та ещё. Удачно заглянул за сидение в мотоцикле, обнаружив там ранец, да не пустой. Повезло, а то так и остался бы в болоте. Обратно добирались одвуконь наоборот, Колька правил, а я сзади задницу отбивал. Прибыли когда уже сумерки легли. Николай довёз меня до дома Опанаса, попрощался и был таков. Баня много время не заняла - под пар её не топили, просто воды нагрели, но и мочалкой меня Опанас отдраил до скрипа. Стрижка тоже заняла от силы минут десять, которые Верка, молодая симпатичная баьёнка, провела с большой пользой, успев прижаться ко мне всеми возможными частями тела. И хотя реакция моя была почти нулевой, ни капли не расстроилась, пригласив заходить, когда ещё чего в размерах прибавится. Пара часов ушла на разбор трофеев и чистку оружия.

   Из оружия решил взять один Маузер, жаль обе были не карабины, а старые винтовки, Люгер, и две гранаты М-39 оказавшиеся в ранце вместе с кучей хозяйственных мелочей и некоторым количеством нескоропортящихся продуктов. Штык и портупея оказались одни, причём даже не понятно зачем первый из убитых мной их вообще надел. Унтеровские знаки различия решил перешить - форма его была мне мала, а звание выше рядового могло и пригодиться, не так цепляться будут. Мордой лица ни на одну из фотографий я не походил, но тут уж ничего не поделаешь. Исподнее мне местные подобрали из своих запасов на 'пока поносить', и я блистал в кальсонах и белой рубахе. Завтра в немецкое переодеваться придётся. А вот брюки и особенно китель, что стирала сейчас супруга Опанаса Григорьевича, могут к завтра и не просохнуть. Хотя Елена Борисовна, та самая супруга, показав огромный страшный агрегат, названный утюгом, обещала что всё будет хорошо.

   День ещё не закончился, а потому мне предстояли и новые встречи. Нежданно-негаданно пришёл Кузьма, запропастившийся где-то отец Миколки. Поздоровался с хозяевами, прошёл к столу, где я разложил на мешковине свой арсенал для чистки, и так же как сын протянул мне руку.

   - Кузьма.

   - Константин, - я встал, опасливо попытался пожать лопату, заменявшую хозяину кисть руки. - А по отчеству как?

   Тот только махнул рукой, присел и тут же сграбастал только что вычищенный пистолет.

   - Хороший Парабеллум. Мне в как-то империалистическую почти такой же попался, только ствол подлиннее. Меняешь чего?

   Деловой мужик. Не старый, и сорока бы не дал, в гражданской бы успел повоевать, а вот в империалистическую...

   - Нечего особо менять. Если только Маузер один, но патронов нет, сорок две штуки осталось - самому мало. Гранаты и Люгер тоже нужны.

   - Форму тоже на себе потащишь? Да и мотоцикл без присмотра на болоте проржавеет.

   - Один комплект надену, а мотик всё одно бросать, если хочешь бери, да ты его и так можешь прибрать, без моего разрешения.

   - Без разрешения нельзя - не к добру. Хорошо подумал, в германском идти? Мигом под расстрел.

   - Мне по любому, - указал я на разложенный арсенал.

   - Коли поймают, можно сказать что, на поле боя подобрал.

   - Они уже завтра этих трёх искать начнут, номера сверят и кирдык.

   - Разумно, а откуда они у нас взялись, кстати.

   - Ремонтники восемнадцатой моторизованной дивизии, похоже просто пограбить заехали.

   - Далековато.

   - Откуда?

   Кузьма усмехнулся и достал из сапога карту. Это была не карта, а мечта. Военная пятисотка, да ещё совсем свежая.

   - Мы здесь, - снова улыбнулся Кузьма, увидев мои мигом загоревшиеся глаза. - Деревня Жерносеки, а Полоцк, где скорее всего находятся тыловые подразделения, здесь - почти в двадцати верстах по прямой.

   - Хм, может передислокация шла, а они в сторонку отвернули.

   - Могли, на Юровичи колонны сплошняком прут, даже ночью.

   - А наши давно ушли?

   - Третьего дня уже. Два дня войска с техникой шли, а сейчас вполне возможно тылы двинулись. Судя по тому, что канонады со вчерашнего дня не слышно, отошли больше чем на полтинник.

   - А ты что за немцами следишь?

   - Да сдались они мне. Так, ходил добро какое брошенное подобрать.

   - И много подобрал?

   - Да где ж его много подберёшь. Трофейщики у германцев жадные, чуть что сразу стреляют, - хитро глянул на меня собеседник. - Считай за зря сходил.

   - Карту дашь? - задал я вопрос в лоб.

   - А тебе зачем? Пройдёшь ещё двадцать вёрст на восток, она и кончится.

   - Не иду я на восток. Есть тут у меня кое какие дела.

   - Твоё конечно дело, паря, но не советую. Похоже советская власть не скоро вернётся, если вернётся вообще.

   - Хватит тобе, Кузьма, - вмешался в разговор Опанас. - Опять в Сибирь захотел?

   - Экие ж вы все пугливые. Где я неправду сказал? Или ты считаешь, что большевики завтра германцев обратно погонят, как в сказке о мальчише? Молчишь, вот и молчи, как всегда молчал, теперь на тебе германцы кататься будут.

   - На простом люде завсегда хто нить да катается, - Опанас хлопнул дверью и вышел в сени, а может и на улицу.

   - И всё же рискну, - вернул я разговор в старое русло, взяв на заметку, что мой новый собеседник похоже не слишком надёжен, всё таки пострадавший от советской власти. - Так как насчёт карты?

   - Даже не знаю. Может кроками, с царской ещё, обойдёшься? Хотя они у меня на кальке, да карандашом - не для поля, конечно. А ладно, забирай.

   Похоже карта у него не последняя. Да и та, с которой кроки снимал. Не простой мужик, мне попался, ох не простой. Хотел у него ещё патронов попросить, но решил не нарываться - поговорим ещё на эту тему. Надо связи нарабатывать, а эта семейка мне похоже нравится, что сын, что отец. Не чувствуется в них гнили. Считается что первое впечатление самое правильное, вот и будем ему следовать. Оглянувшись и заметив, что в избе пусто всё же решил рискнуть.

   - Место нужно надёжное. Недалеко, удобно и безопасно. Желательно не одно.

   - Подумать надо. А не опасаешься?

   - Нет, не опасаюсь - кому-то верить надо.

   - Ну гляди, паря, я тебя не тянул. Смотри сюда: если не далеко, то прямо на запад у нас не плохой лесок есть. Колька завтра тебе там землянку покажет. Не бог весть что, но перебедовать можно. А как поток спадёт, то лучше тебе на восток слегка перебраться. Вот тут, за Залесьем, небольшой массив уже есть, он слегка облагорожен, просеки пробиты, но место интересное. Озеро здесь и болото. На болото гать идёт, но на картах её нет, в середине три сухих острова. Можно даже землянки вырыть, ну и ещё плюс, что есть два прохода. Сам обвешивал, но туда без меня не лезь - есть хитрости. Это тебе пока, покумекую пару дней - ещё чего подберу.

   На этом мы и расстались

 

Глава 3.

   Колька растолкал меня ещё до рассвета, а значит проспал я не более трёх часов. Парень постоянно поторапливал меня, да и сам я не хотел задерживаться, тем самым дополнительно ставя под удар местных, отнёсшихся к прохожему в общем-то не плохо, несмотря на те неприятности, что тот им доставил. Потому быстро умылся прямо из бочки, навьючил имущество, получил от Борисовны узелок с нехитрым харчем и двинулись в путь. Дорога заняла не более часа и привела нас к хорошо замаскированной землянке, пригодной для проживания не более пары человек. Тут Коля устроил мне целую получасовую лекцию как нельзя ходить по одним и тем же местам, дабы не натоптать троп, огнь жечь только из сухих дров, да желательно ночью, чтобы запах дыма до утра разнесло. Больше всего удивило меня предложение справлять нужду в протекающий недалеко ручей, причём как малую, так и большую. Представил себя сидящим с голым задом над журчащим потоком и расхохотался. Зря это я - мигом потерял в глазах мальца половину уважения. Пришлось с серьёзным видом повторять, как на экзамене, его рекомендации. Пару раз он меня поправил, но остался доволен, обещался прийти к вечеру с едой и пропал. Буквально пропал - только что был и как ветром сдуло. Чудны дела твои...

   День решил провести с пользой - память у меня теперь абсолютная, это я Кольке специально пару ошибок допустил, маскируюсь типа, потому решил выучить карту. Дело не сложное, но и не простое. Полдня убил, как и не было. Поел и решил ревизию провести. Нет, какие у меня в наличии вещи и оружие есть и так прекрасно помню. А вот что у меня в голове есть после двух Слияний? Там и чёрт ногу сломит. Начнём со знаний и способностей, что может мне понадобится для выживания. Имеем за плечами четыре курса железнодорожного института в Москве и техническую школу в Мюнхене, неплохую стрелковую подготовку, причём немец умел использовать как пулемёт, так и малокалиберную артиллерию. Правда её он больше чинил, но и выстрелить смог бы. Ещё Герберт Зелински умел водить любой транспорт, проходивший через их мастерские, вплоть до танков. Летать, правда, не умел, даже с использованием технических средств. Жаль, конечно, но не критично. А вот с починкой стрелкового оружия было хуже, не его специализация. Косте же в истекшем учебном году, вероятно под давлением военных, прочитали курс лекций по инженерному воздействию на железнодорожные пути и сооружения, а попросту что и как нужно взрывать или разрушать другими доступными способами. Тоже может сгодиться. С медициной ни как - могу шину и жгут наложить, да рану забинтовать, хотя кажется, что для меня это не слишком важно, особенно если пощупать вполне так заживший череп. Шрам ещё есть, но что-то мне подсказывает, что ненадолго. Плохо с личными воспоминаниями моих доноров - их практически нет. Не то чтобы сильно напрягало, но могут быть проблемы. С Гербертом ладно, а вот Константин, чьим телом я владею... Можно конечно разыгрывать амнезию или секретность, но как бы то и другое не вышло боком. Ну да ладно, будем бороться с проблемами по мере их поступления. Главное надо придумать причину, по которой я не хочу отдаляться от этого места, не объяснять же, что здесь наибольшая вероятность по выходу из задницы. Не поймут. Потому и надо закорешиться с Кузьмой. Вот и причина будет - связи у меня тут. Неплохо бы организовать небольшой партизанский отряд и застолбить за ним место, но здесь проблема - сразу найдутся командиры, постарше да позаслуженней. Мне это не подходит, хоть и меньше внимания к рядовому, но и крутить им можно как заблагорассудится, а уж просветить его на странности, появляющиеся в его поведении, сам бог велел. Так и шлёпнуть могут - они это здесь быстро. Опять надо думать. Эх, голова ты моя нерезиновая.

   Вечером пришёл не Коля, а совсем даже наоборот его отец. Причём не один. Сначала меня это не насторожило, хотя и не понравилось, что место моего инкогнито станет известно скоро всем окрестным жителям. Но тут я ошибся. Спутник Кузьмы оказался совсем даже не местным и не жителем, а сержантом Красной Армии родом из славного города Одессы Георгием Байстрюком, сразу предложившим называть его Жорой. Одет новоприбывший сержант в гражданку и оружия не имел. На мой вопрос чего так, не обиделся, сказал что всё лежит в нужном месте и будет в нужное время, после чего сразу завалился спать. Чего-то я не понимаю в этом мире. Это чего-то решил выяснить у второго своего гостя.

   - Ну и что это было?

   - А это смотря чего ты хочешь? - начал мой собеседник, отведя меня в сторону и стрельнув сигарету. - Хреновый всё ж таки у германца табачок.

   - Ты разговор в сторону не уводи.

   - Видишь ли, Костя, как ты уже понял, большевиков я не люблю, но вот этих, которые большевиков нам на шею повесили, не люблю ещё больше.

   - Причём тут немцы и большевики?

   - Молод ты ещё, а вам в школах хрен кто расскажет, как Германия с помощью революционеров всяких разрушила великую страну.

   - Так уж и разрушила, да и если бы большевики немцам служили, то война-то зачем? Сказки это всё буржуйские.

   Не зря Кузьма завёл этот разговор, ну и я поиграю - пусть побеседует с упёртым комсомольцем.

   - Большевики не такие дураки оказались, похитрее многих. Не нужны им стали никакие хозяева - всех кинули, от того и война. Да и с той стороны сейчас не те, кто большевиков покупал. Далеко не те. Гораздо хуже. Хотя и те нас за дикарей держали, а эти... Этих придётся уничтожать. Всех кто крови попробовал поголовно. Это как с медведем-людоедом. Либо ты его, либо он всех до кого дотянется.

   - Ладно, отбросим политику, от меня ты чего хочешь?

   - Ты хорошо начал, по-мужски, и я не верю что ты дальше будешь тихо сидеть. Раз не хочешь, как прочие идти на восток, значит что-то тебе здесь надо. Я не собираюсь пытать что, но если готов драться, то чем могу помогу. И не я один. Держи харчи, буду завтра или Кольку пришлю, коли не сподоблюсь.

   - Немцы-то были?

   - Наезжали. Бабы им поплакались, что собак у них побили, харч с самогонкой поотнимали. Про Любку молчали, а то германцы могли не поверить, что убийцы запросто ушли. А так - были, да уехали. Недалече трёх наших бойцов постреляли в ночь, на них небось и свалили. Всё, некогда мне, дела.

   Взял ещё одну сигарету и ушёл, а мне теперь чего делать? Надо бы с сержантом поговорить, но вот как подступиться ничего в голову не приходит, да и будить не хочется - вид у него не курортный, тоже небось намаялся. О, лёгок на помине.

   - Ну что, командир, перекусим?

   - С чего это я тебе командир? Я вообще лицо сугубо гражданское и военными командовать никак не могу.

   Байстрюк только пожал плечами.

   - Евстратыч сказал что ты теперь командир. Ошибся?

   - Какой Евстратыч?

   Удивление сержанта похоже было не наигранным.

   - Кузьма Евстратович, какой же ещё. Иль не признал?

   - А, мне он только по имени представился. Может ты и фамилию его знаешь?

   - А как же, Говоров его фамилия. Странные тут у вас дела творятся, похоже не заскучаю. Правда, что ты трёх фашистов за минуту положил?

   - Не за минуту, но правда. Повезло. А почему фашистов?

   - А кого? Немецкие фашисты они и есть.

   - А, вот ты о чём. Вообще-то в Германии фашистов давно нет, может в Австрии и остались где, да и то наверно по тюрьмам сидят.

   - Не понял, это как? А эти кто?

   - Конкретно эти, скорее всего, были никто, а главная партия, на самом деле, в общем-то единственная, НСДАП: Национал-социалистическая немецкая рабочая партия. Если короче, то национал-социалисты.

   - Это что за зверь? Нам комиссар говорил, что они фашисты - ставленники мировой буржуазии, а ты говоришь рабочая партия. Кто врёт?

   - Да, в общем никто. Теоретически тонкости там есть, причём тонкости достаточно толстые, а практически нам с тобой всё равно, а то, что партия у них рабочая, это так - отголоски давно минувших дней, хотя конечно многие в партии у них из рабочих.

   - А почему в Австрии сидят, она же под немцами?

   - Потому что никто не хочет властью делиться. В момент аншлюса, ну, когда Германия войска ввела в Австрию, там у власти как раз фашисты были, их быстро разогнали, многих посадили. Может уже и отпустили, а может и в расход отправили, не знаю.

   - За что же их? Они ж все одним миром мазаны.

   - Никто не хочет делиться властью. Короче, считай это нарастанием политической борьбы на современном этапе.

   Похоже что мой новообретённый подчинённый не спал на занятиях по политграмотности и оценил шутку.

  - Так с чего вы с Кузьмой Евстратовичем решили выдвинуть меня на командную должность?

   - Я ничего не решал. Он сегодня пришёл и говорит, типа если ты, Жорик, твёрдо решил на восток не идти, то вот тебе платье гражданское, прячь пока оружие и пошли я тебя новому командиру представлю. Ну а я чё, я и пошёл.

   - Всё равно не понимаю. С чего он то решил, что я командовать должен? И почему ты согласился? И кстати, а почему ты не пошёл за фронтом?

   - Вот это ты сразу вопросов высыпал. По первому, это ты с ним сам решай, согласился потому что он мне жизнь спас, по крайней мере в лагере немецком я по его милости не сижу, ну а насчёт последнего - много причин. Ты не думай, я не трус, но всё так сложилось, что лучше я здесь фашистов бить буду, чем меня там особист трясти.

  - Есть за что?

  - Вот тебе крест, не за что, но эти докопаются. Перед самым ударом по нашему УРу, комиссар на меня телегу в особый отдел накатал, а меня на губу закатал. Как бои начались капитан наш меня и отправил заниматься тем, из-за чего я погорел.

   - Это чем же?

   - Позицию на фланге оборудовать. Болотце у нас там, но лето жаркое, оно и подсохло. Я возьми да и сунься к летёхе, что только из училища пришёл, мол надо позицию на фланге организовать, да с пулемётом, а лучше сорокапятку туда захреначить. Летёха к капитану, а там эта гнида носатая. На лейтенанта набросился, какой предатель хочет ослабить оборону на вверенном участке? Тот то ли не сообразил, толи испугался, но меня и заложил. А как фашист попёр, так меня Никодимов, капитан наш, с губы выдернул, да и отправил с тремя архаровцами, двумя лопатами и дегтярём, куда я и просился. Эх, если б на сутки раньше, да пушечку там поставить. Немцы пустили-то там одну двоечку и пару бронников, а что я с ними сделаю. Пришлось пропустить их, а пехоту в этой низинке зажали, любо-дорого посмотреть, как эти гады в грязи как свиньи валялись, да боялись голову поднять. Как из миномётов садить начали, пришлось отходить. Да у меня приказа стоять там насмерть не было, но если особист с рапортом удачно удрал, то хода за линию фронта мне нет.

  - Ну что же, бывает. Мне тоже далеко отсюда не след уходить, но о своих причинах я распространяться не могу. Просто надо, и вопрос этот поднимать больше не будем.

   - Так что ж я без понятия?

   - Вот и хорошо. А что ты там говорил о нужном месте?

   - Ну дык, я как отходил и ДП, и АВСку забрал. Бойцов моих кого минами побило, а кто и сбежал. Только тяжело было, потому диски я побросал, в последнем меньше половины осталось, так что я вроде при пулемёте, но... Правда Евстратыч обещал этой беде помочь, и с патронами тоже.

   Это были хорошие новости. Растем над собой.

   - А что ты насчёт Кузьмы думаешь?

   - Кажись он ещё из царских офицеров.

   - Вот что-то не верится. Сколько ему лет по твоему?

   - Лет сорок.

   - Именно, какой тогда из него офицер. В гражданскую ещё мог воевать, а в империалистическую очень вряд ли. Хотя мне он говорил, что ему тогда Люгер достался. Странно, надо будет его попытать. Не люблю непонятностей. Всё страньше и страньше, как говорила одна девочка из страны ныне нам союзной.

   - Какая девочка?

   - Если будет много свободного времени, расскажу.

   - Ага, на том свете если только. Только там и будет похоже.

   Ночь прошла спокойно, а наутро заявился Колька, с очередным небогатым пайком, и увёл моего подчинённого. Конечно тот, честь по чести, спросил разрешения на убытие, с целью доставки оружия на временную базу. Я же задумался о том, что делать дальше. Похоже воевать придётся - Кузьма имеет на меня определённые виды, и нарушить их, значит рисковать нарваться на неприятности. Да и нет у меня желания по лесам прятаться, вроде не моё это дело, а вот руки чешутся надавать кое-кому по наглым мордам. Судя по поведению троицы ремонтников, немцы чувствуют себя вполне комфортно, несмотря на массу бойцов Красной Армии, пытающихся пробиться на восток. Понятно, что те стараются обращать на себя как можно меньше внимания, но всему же есть предел. Или я чего-то не понимаю или кто-то слишком расслабился. Другой вопрос, стоит ли их заставлять сейчас сильно напрягаться. И так уже обратил враждебное внимание на эту местность. Ну устрою я ещё пару гадостей, отправлю на встречу с предками пару-тройку солдат или даже офицера, заставлю напрячься, так они мне устроят облаву, кислород перекроют, да и местных подставлю ни за понюшку табаку. Надо придумать что-то серьёзное, чтобы это хоть как-то сказалось на общей обстановке. Эшелон, например, с танками подорвать вместе с мостом. Размечтался, чем рвать будешь, двумя гранатами? Кузьму трясти надо, как ёлку, глядишь подарки какие и посыпятся.

   Когда придут обратно добытчики не ясно, делать особо нечего, а не смотаться ли мне к одному месту, которое приметил изучая карту? Точно, надо сходить, только маскировку навести, но это недолго - пилотку в карман, пиджак поверх формы и готово. Если каким окруженцам в лесу на глаза попадусь вряд ли станут сразу стрелять, принять же вид бравого немецкого солдата дело нескольких секунд. Заинтересовал же меня небольшой мостик возле села Захарничи. Небольшой-то он небольшой, но находится на весьма оживлённой дороге, проходящей с запада на восток. Очень перспективный мостик.

   Хотя идти было недалеко, но умудрился заплутать - компаса-то нет. К дороге конечно вышел, как мимо неё пройдёшь, но значительно западнее, к мосту пришлось топать лишних десять минут. Ну что можно сказать - мост небольшой, но крепкий, всего два пролёта по три метра, деревянный. Это уже радует. Речка так себе, скорее ручей, по хорошему его надо было в бетонную трубу загнать и вся недолга, но тогда мне здесь бы ничего не обломилось. Движение было очень плотное, прямо как муравьи туда-сюда шастают. В основном конечно двух- и трёхосные грузовики, реже мотоциклы и гужевой транспорт, один раз даже полтора десятка велосипедистов проехало. А вот охраны не было. Интересно девки пляшут... Жаль оптики никакой под рукой нет. Не может быть чтобы такой объект не охранялся. Под мостом часовой вряд ли будет сидеть - умучаешься если над головой постоянно что-то громыхает. А секрет не судьба выставить? Что-то не верится в такую постановку службы, не по-немецки это. Пост под грибком с полевым телефоном и бравым зольдатом второго срока службы - это запросто, а прятать Карацупу в траве - не верю. Но и в то, что объект без охраны оставили ещё больше не верю. Пролежал часа три - сверху напекло, снизу подстулило. Странно, до воды далеко, но сырость какая-то в земле. Вечером надо вернуться, поглядеть что тут в темное время происходит, только подготовиться стоит получше, хоть лапника нарезать, а то застужусь ещё.

   На базу вернулся практически одновременно со своим подчинённым и семейством Говоровых. Нагружены все трое были хорошо, даже Колька какой-то тюк тащил. Ну, что в дом, то не из дома. Несмотря на вес, Говоровы шли по лесу тихо, а вот сержант изображал носорога на прогулке. Носорогу положим, извините за каламбур, на всех положить, а вот нам не стоит этого делать. Надо попросить Кузьму поучить нас нормальному передвижению, я тоже не пример для подражания в этом вопросе, как не стараюсь, а под ногой обязательно что-нибудь хрустнет, но хоть не матюкаюсь как некоторые.

   После небольшого перекуса принялись за разбор добра. Как и обещалось, на вооружение к нам поступил дегтярёвский пулемёт и автоматическая винтовка. От своих щедрот наш добровольный снабженец подкинул ещё три диска к пулемёту, мешок с патронами, навскидку штук двести, и четыре гранаты РГД-33, причём все с оборонительными рубашками. Кроме этого было много хозяйственных мелочей, включая котелок и старый, наверно ещё дореволюционный, закопченный чайник. Чая правда не было, будем обходиться травяным сбором, но хоть нормальная горячая пища будет.

   - Слушай, зампотыл, - обратился я к Кузьме. - А нет ли у тебя в хозяйстве какого ни есть завалящего тулупа. Внешний вид значения не имеет.

   - А что сильно мёрзнешь? Я вам два одеяла подогнал.

   - Боюсь, что сегодня ночью могу и замёрзнуть. Днём три часа без движения пролежал и то нутро подмерзать начало, а за ночь я дуба дам.

   - Это где ты на такой жаре умудрился?

   - Да у мостика одного.

   - У Захарничей?

   - У них.

   - Взорвать хочешь?

   - Взорвал бы, было бы чем. Пока только посмотреть - непонятки там какие-то. Дорога важная, а мост не охраняется, надо внимательно присмотреться, а то можно вляпаться по самые нехочу. А ты бы пока поскрёб по сусекам. Нужно что-нибудь горючее. Бензин с мотоцикла сольём, но неплохо бы какого мазута или смолы. Надо не только верхний настил спалить, но и балки, а желательно и опоры. Не факт что получится сейчас и с этим мостом, но подготовиться надо.

   - Подумаю. С бензином можно попробовать древесную смолу намешать, но надо попробовать что выйдет. Тулуп старый есть, прямо сейчас с Колькой пришлю.

   - Ты там поосторожней, мало кто увидит, особенно чужой.

   - Не пальцем деланные. Мне как раз надо в Захарьичи к свояку съездить, - хитро ухмыльнулся мужик. - Заодно и проведаю что, да как.

   - Тогда ни пуха.

   - Иди к чёрту.

   Два часа до прихода Николая убили на чистку оружия и набивку патронов. К винтовке у Георгия было два магазина, да четыре диска к пулемёту. Ликбез по снаряжению и использованию нового для меня оружия прошёл в рекордно короткие сроки, не бином Ньютона. Не понимаю, почему сержант говорил, что винтовка в войсках не пользуется уважением, типа сложная и капризная. На мой вопрос - а чистить и ухаживать не пробовали, он только рассмеялся. Сказал - пробовали, но ухода она требует больше чем пробовали, у него лично за год всего две задержки были, но патроны что для АВС, что для ДП надо отбирать тщательно. То, что трёхлинейка съест и не поморщится, автоматическому оружию может и поперёк горла встать. Таких неполноценных патронов нашлось два десятка, которых как раз и не хватило для снаряжения последнего диска. Кстати, при снаряжении дисков узнал одну хитрость - заряжался он не полностью, а только сорока пятью патронами вместо сорока семи, вроде бы задержек меньше становится. На вопрос, а относится ли это и к винтовке, получил ответ, что так тоже делают, но это уже шаманство чистой воды - кому помогает кому нет. Оказалось что важнее держать магазины как можно дольше разряженными - пружина лучше работает, но в условиях войны это чревато. Вот и думай что лучше - встретиться с врагом с половиной разряженных магазинов или с полными, но рисковать получить задержку в ненужный момент. С винтовкой проще, её на ходу можно готовыми обоймами дозаряжать, а с пулемётом такое не проходит. Очень заморочная конструкция, нормально диск снарядить можно только вдвоём, ну или одному, если третья рука есть. Среди нас двоих подобных мутантов не наблюдалось ни одного экземпляра. Посовещавшись, решили один диск и один магазин держать разряженными и менять их каждый день. Разряжать не снаряжать, это проще. Тут как раз Колька подоспел с чем-то, отдалённо напоминающим овчинный мешок с рукавами. Кроме всего прочего от него изрядно пованивало. Жуть. Но на безрыбье и сам раком станешь. С запахом Николай справился быстро - нарвал какой то травы, причём основным ингредиентом этого пучка было обыкновенная крапива, и натёр этим овчину. Если честно предыдущий аромат никуда не делся, но стал не таким противным.

   Пора было выдвигаться на ночные бдения. Жаль горячего поесть опять не удастся, так и гастрит можно заработать, а то и язву, работа нервная, однако. В этот раз сильно не плутал - становлюсь настоящим следопытом, найду чей-нибудь след и буду пытаться понять чей. Дело было уже к вечеру, но немцы и не собирались успокаиваться, так и пёрли как заведённые, сколько же их тут? А вот как начало совсем смеркаться я и лицезрел воочию прелюбопытнейшую картину. Со стороны села вдоль дорожки прошествовало три гитлеровца, причём двое из них в шинелях, дошли до моста, один остался на одной стороне, а два других прошли дальше. Порыскали вдоль обочины, затем один вернулся, так же прогулялся там, а затем отправился обратно. Двое других стали мерно прогуливаться вдоль дороги, примерно десять шагов туда, потом обратно. Как только третий исчез за домами, так и эти остановились и стали глазеть на проезжающие машины, время от времени переговариваясь то между собой, то с проезжающими. Вот и охрана пожаловала. Получается, пост они ставят только на ночь, да и то парный. Непорядок это, а точнее наглость. Будем смотреть дальше, вдруг для таких мудрецов как я, у них какой сюрприз припасён.

   Промаялся всю ночь, время от времени отползая в лес, где прыгал и махал усиленно руками, чтобы хоть как-то разогнать кровь и согреться, но ничего особо ценного не приметил. Вообще картина мне нравилась. Просто Шишкин какой-то, маслом. С наступлением темноты оживление на дороге не спадало, что привело меня в некоторое уныние. Фашисты так же упорно продолжали портить дорогу своими колёсами, только фары зажгли, да скорость движения упала раза в полтора. Я уже думал сворачиваться - чего зазря мёрзнуть. Часа через два после захода солнца к мостику выползла огромная гусеница автоколонны, сверкая глазами-фарами. Длиной она была не меньше километра, а потом как отрезало. Сначала я не поверил и правильно сделал, потому как в сторону Полоцка на огромной скорости, несмотря на темноту, вдруг проскочили два мотоцикла, а потом, и правда, стало тихо. Со стороны Захарничей раздавался некоторый шум, чаще всего это было мычание коров. Собачьего лая слышно не было, наверняка немцы и здесь постреляли друзей человека. Ну-ну, как бы это им самим боком не вышло. Смена караула произошла только один раз за ночь. Я уже думал либо я в темноте не вижу смены, либо пост вообще на всю ночь выставили, но нет - через четыре часа вдоль дороги замелькали огоньки фонариков, часовой окликнул неразборчиво приближающихся, и фонарики отправились обратно. Больше всего же меня добило то, что они ещё и курили на посту. И это немецкий порядок? Переговаривались - ладно, прыгали и били себя по бокам руками со страшным шумом - туда-сюда, но курить... Они же себе и обоняние и зрение разом обрубают. Нет ребята, у нас за это наказывают, вплоть до... после рассвета почти целый час продолжала стоять тишина, затем как и предыдущим вечером, с запада показалась длиннющая колонна и всё пошло по наторенной дорожке. Сопровождали её опять же два мотоцикла, оторвавшись метров на двести. Не те ли, что ночью последними проскочили? Кстати, первая колонна только втянулась на мост, а разводящий уже тут как тут, забрал своих горе-охранников и почапали они в село. Отсыпаться наверно. Как я ни высматривал разводящего, особой разницы с часовыми не увидел, кроме шинелей конечно. Похоже это был обершюце, была у него похоже нашивка на рукаве. Эх, полцарства за бинокль! Если я всё правильно рассчитал, и это не унтер, то вероятнее всего в селе только половина отделения, а это значит врагов всего пятеро, ну на крайний случай шестеро. Будем лелеять надежду, что Кузьма данные мои подтвердит. Вчерне план начал вырисовываться.

   Мой единственный подчинённый дрых без задних ног. Как говорится, солдат спит, выслуга капает. Хотя был уже почти день, но ночной холод не хотел покидать мои кости. Наплевав на конспирацию, выбрал самые тонкие и сухие ветки и разжёг небольшой костёр. Хорошо-то как. Через полчаса райского блаженства, выпив три кружки горячего настоя и перекусив чем Кузьма послал, растолкал сержанта, дал ценные указания по несению караульной службы, тем более, что перед глазами ещё стоял пример наплевательского к ней отношения, и завалился спать. Ага, размечтался. Вроде только голову приклонил, уже будят, бисовы дети.

   - Командир, вставай, обед простынет. Раз ты сам костёр разжёг, то я уж решил заодно и кашу сварить. С салом!

   - Дай поспать, ирод. Всю ночь глаз не сомкнул, замёрз как собака. Потом разогреем.

   - Так я уж два раза разогревал. Да и Евстратыч уже пришёл. Это он сказал будить, - грамотно перевёл стрелки Георгий.

   - Что ж вы за люди-то такие, прямо гестаповцы какие-то, - несмотря на все жалобы вставать всё же пришлось.

   Умывшись из приготовленного заранее, неужели поливать меня подчинённый собирался, котелка со свежей студёной водой, был готов как пионер, но беспокоить меня никто не стал - дождались пока я трапезничать закончу. Либо исправиться решили, либо боятся, а может решили подождать пока от меня толк будет. Наконец рассказал о своих наблюдениях. У сержанта появилось только одно мнение - бить надо пока не очухались. Зампотыл мой тоже согласился, что такую безалаберность спускать нельзя.

   - Я тоже так считаю, но одни неполные сутки наблюдения маловато будет. Патруль мотоциклетный меня беспокоит. Вдруг они только сегодня проспали всё, а в другие дни ночью гоняют? Слишком уж как-то всё легко. А что свояк?

   - Здоров, чего и вам желает, - Кузьма посмотрел на наши физиономии и расхохотался. - Шучу. Я никому про вас не говорил, хотя вся деревня наша знает, а если с мостом получится, то и окрестные начнут догадываться. А вот это плохо. Тут и германцы прознать могут.

   - Есть мысль как слегка замаскироваться.

   - Вот мысль это хорошо. Значится, по немецкому посту - всего их пятеро, квартируются в избе Силантия Косого, жинка его им харч готовит, да обстирывает, но ночуют они только одни. Силантия с семейством из дома выгнали, он теперь у брата обитает. По режиму ничего сказать не могу - не хотел проявлять излишнего внимания, но вроде полдня они спят, потому как Ульяну после обеда только пускают.

   - Пятеро это хорошо. А серьёзного оружия у них нет? Ну, типа пулемёта...

   - Сам понимаешь я к ним не заходил, а специально расспрашивать не хотел - что свояк за бутылкой первача рассказал, то я тебе и повторил.

   - Лады. А что у нас с греческим огнём?

   - Греков нема, а огонь будет. Бензин весь из бака сливать я не стал, оставил пару литров на всякий случай, но жуткой смеси литров двадцать сделаю, тем более что есть у меня старого масла машинного немного, да дёготь. Если за полчаса загасить не успеют - дотла всё сгорит.

   - Времени много понадобится?

   - Часа через три готово будет. Только мешать будем в лесу, подальше и отсюда и от деревни - больно уж запах суров будет, только совсем тупой не поймёт чего варят.

   - Несколько бутылок прихвати.

   - Неудобно с бутылками. У меня бочонок березовый двухведёрный есть, проще из него поливать.

   - Бутылки нужны, чтобы замаскироваться под использование армейских зажигательных смесей. Да, и масла постного прихвати граммов пятьдесят-сто.

   - Как скажешь, командир.

   - Всё занялись работой. Кузьма за коктейль берётся, Григорий доснаряжает и проверяет оружие, а я пока штык трофейный попробую наточить.

   - А чего его точить? - удивлённо спросил Жора.

   Я молча вынул штык из ножен и протянул сержанту.

   - Гля, и правда, тупой как валенок. Брак что ли?

   - Нет, они так выпускаются и поступают в войска, так там и используются.

   - Так им, если что никого и не зарежешь.

   - Как видишь, обходятся.

   - Странные эти фашисты.

   Кто же спорит, лично я даже не пытался. После возвращения нашего на все руки специалиста, теперь ещё и химика, пришлось спускаться в небольшой овражек и там бодяжить свой коктейль. Не всё оказалось так просто. В обычном состоянии смола и дёготь ни в какую не хотели смешиваться с маслом и бензином. Пришлось греть, вот тут я и понял, что Кузьма говорил про запах. Так дело не пойдёт, если я этим пропахну, то к часовому не смогу и на десять метров приблизиться. Пришлось поделиться сомнениями с отрядом. Да, я стал уже воспринимать нас как отряд, а куда деваться. Решили примастить к этому делу Николая, естественно при соблюдении строгих правил техники безопасности. - После выполнения задания, боец Говоров, выдвигаешься в район родного дома, разводишь костёр, разогреваешь дёготь, смолу или ещё какую вонючую ерунду и приступаешь к ремонту крыши. Задание понятно? - я строго посмотрел на Кольку, уловив при этом одобрительный взгляд его отца.

   - Так у нас с крышей всё нормально, - опешил молодой Говоров.

   - А это не твоё дело, солдат, - вмешался старший. - Получил команду - выполняй.

   - Есть, товарищ командир.

   - Вот это другое дело. Только не солдат, а боец, - как бы невзначай поправил я Кузьму.

   На варку, и правда, ушло не более часа. Теперь мы были обладателями внушительного бочонка вонючей дряни, которая очень неплохо горела.

   - Так какой план командир? - спросил Кузьма, отправив Кольку создавать алиби своему могучему духу.

   - План простой. Мы с сержантом выдвигаемся к мосту, дожидаемся смены караула, даём ему расслабиться часок, а затем берём в ножи.

   - Не пойдёт, - возразил наш, теперь уже похоже начштаба. - Опасно. К тому же ты не берёшь меня в расчёт по какой-то причине. Не доверяешь? Или думаешь я ножом хуже вас сработать смогу?

   - Не стоит тебе, Кузьма Евстратович, этой ночью дома отсутствовать. А ну кто два и два сложит.

   - Кто нужно и без этого сложит, а дома я каждую вторую ночь отсутствую. И нечего меня, командир, по отчеству величать, для тебя я боец Говоров.

   - Я так понимаю присягу вы не принимали, так что являетесь лицом гражданским.

   - Присягу я в январе семнадцатого давал, а уж царю, России или СССР значения не имеет. Я Родине присягнул, и не я сам, ни кто другой освободить меня от неё не может.

   - Хорошо, тогда меняем план, если честно мне он тоже не очень нравился.

  * * *

   После смены караула прошло законных полчаса и немцы совсем расслабились - один закурил, а второй лихо отплясывал, пытаясь согреться. Всё шло как и в прошлую ночь, надеюсь сюрпризов, в виде внеочередной проверки постов, не произойдёт.

   - Выдвигаемся, - прошептал я своим подчинённым, посверкивающим белками глаз на фоне, вымазанных смесью растительного масла и золы, лиц. Сам я имел тот же вид. Ничего, отмоемся. - Даёте мне полчаса и начинаете. Мост жечь в любом случае, чтобы со мной ни случилось.

   - Да поняли мы всё командир, ведь пятый раз повторяешь, - зашипел в ответ сержант.

   Второй мой боец промолчал, да и правильно сделал, он похоже мандражировал гораздо меньше нас. Я подхватил пулемёт и двинулся в сторону деревни, а две другие тени направились в обход моста. Григорию придётся ещё и через ручей перебираться. Ночь была тёмная, хотя на востоке начинало заметно светлеть. То что надо для нас - немцы будут поспокойнее, как-никак ночь считай прошла, и нам целиться попроще.

  Село встретило меня тишиной, аукнутся кое кому несчастные собачки. Нужный дом был третьим с краю и, теоретически, можно было устроить позицию недалеко от околицы, но я решил, что бить в спину это более рационально и, что не менее важно, гораздо безопаснее. Потому прошёл до следующего строения и залёг в неглубокой канаве, направив ствол пулемёта на входную дверь. Стрелять, конечно, надо не сразу, а дать немцам выбраться всем под огонь, но мало ли. Ждать ещё минут десять а меня начала снова бить дрожь, то ли промёрз, то ли опять адреналин прыгнул, ничего, пулемёт на сошках это не винтовка с рук - такие огрехи он прощает. Выстрел! Второй! Работают маузеры, но пойди разбери чьи. Ещё! А теперь спаренный. Похоже всё идёт по плану и немцы должны увериться, что пост кого-то обнаружил и теперь ведёт обстрел, а спаренный выстрел обозначит, что караульные не понесли потерь. В окнах нужной мне избы вспыхнул свет. Ну как вспыхнул - скорее просто в керосиновой лампе вывернули до максимума фитиль. Не осторожно! Они тут вообще мух не ловят, их могут прямо в окна перестрелять. Но мы подождём. Что они там телятся? Ну, наконец-то, побежали. Похоже один тащит что-то тяжёлое, а бегут хорошо, кучно, и видно их на фоне улицы отлично. Это просто праздник какой-то! Пулемёт толкнулся прикладом в плечо и прорычал, очередью патронов на десять, короткий реквием. Фигуры солдат полетели на дорогу как городки после удачного попадания биты. Так не залегают, похоже, хоть по одной пуле, досталось каждому. Подождём. Что-то не хочется мне к раненым приближаться, а ну как опять накроет. Стрельба около моста тоже прекратилась. Наверное это хорошо. Один вообще не подаёт признаков жизни, из оставшихся двоих шевелящихся кто-то громко стонет. Пулемёт ещё два раза толкает меня в плечо. Затихли. Оба. Надо рисковать, подхожу ближе. Контроль желательно делать из пистолета, но не хочется оставлять лишних следов. И почему к пулемёту штык не приладить? Приходится приблизится вплотную и, опасаясь попасть под Слияние, ткнуть в каждого штыком. Один дёрнулся, я тоже - не от страха, а от неожиданности, но пронесло. Похоже Слияние накрывает если с ним не бороться, а если заранее озаботиться, то можно и без него обойтись. Будем надеяться, что выводы мои правильные.

   Пора потрошить гитлеровцев, конечно не в прямом смысле, а на предмет наличия трофеев. Начнём с этой большой штуки. Надежды сбываются - пулемёт. Только какой-то непонятный, похож на MG-34, но приклад не такой, да и ещё странный магазин вместо ленты. Блин, это же тринадцатая модель, хоть я не суеверный. Впрочем, машинка нормальная, а то, что скорострельность у него не высокая, то нам только в плюс - патроны целее будут. Практически что и мой ДП, короче хорошее приобретение. Что тут ещё? Два Маузера девяносто восьмых это понятно, а вот четыре 'колотушки' это хорошо - гранаты очень пригодятся. Патроны, часы, фонари, два коробчатых магазина - это к пулемёту. Похоже здесь всё. Забираю один из фонариков и иду в дом. Тут копаться придётся долго. Одних ранцев пять штук, но в них я не полезу, всё потом. Ещё одна винтовка, ну правильно - пулемётчик свою оставил. А что у нас под кроватями? Мешок. Тяжёлый. Да тут патронов штук двести - это я удачно зашёл. Ещё один мешок. Консервы, галеты, хлеб в прозрачной бумаге. Нет, это не бумага, это целлофан. Такой хлеб может храниться месяцами. Ещё какие-то пакеты и жестянки. Похоже немцам сухой паёк выдали, но они не будь дураками заставили местных себя кормить. Вроде закончил. Стаскиваю всё добро в сени и осторожно выглядываю на улицу.

   - Командир?

   - Сержант, ты чего здесь делаешь?

   - Я на помощь.

   - Твою ж за ногу! Ты должен мост подготавливать. А если патруль? Кто прикрывать будет? Я же сказал главная задача мост. Вернёмся, будешь вечным дежурным по кухне.

   - Есть!

   - Шерсть! Хватай ранцы сколько сможешь унести и рысью к мосту.

   Здоровый бугай, похватал все ранцы, да ещё и оба мешка на горб взвалил, как бы не надорвался. Мне осталось только оружие и то что было на покойниках. Тоже вес не малый, включая и мой пулемёт. Своя ноша. Хотя сержант и убежал раньше, до моста мы добрались вместе. Наш сапёр, как раз выбрался из-под него.

   - Опоры обмазывал, - ответил он на незаданный вопрос. - Можно поджигать. Бутылки где бить?

   - Поближе к дороге, чтобы точно заметили. Гильзы собрал?

   - А как же.

   - Держи, - я вытащил из кармана несколько гильз, подобранных мной в Захарничах. - Эти брось так чтобы не слишком на виду, но обязательно нашли. Будем надеяться, что патологоанатома у них не будет.

   - Не поможет. Мы с Жоркой их выстрелами в голову сняли. Навылет.

   - Георгий, лошадь приведи.

   - Так туточки она. Что я больной бочку полкилометра на себе тащить.

   - Тогда быстро навьючивай её. Я с пулемётом прикрываю.

   Не прошло и четверти часа, как мы уже бодро вышагивали по лесу, оставив за спиной жадно пожираемый огнём мост. Адреналин ещё кипел в крови. Мы с Кузьмой старались сдерживаться, а вот Георгий вовсю рассказывал мне как он переправлялся через ручей и чуть не упал в него, лежал в десяти метрах от фашиста и ждал крика утки, как немец взмахнул руками и упал, как они с Евстратычем устроили пальбу... Балаболил без перерыва, понятно - мальчишка ещё на самом деле, пусть выговорится.

 

Глава 4.

   Как не плохо была устроена у нас караульная служба, но гостей мы заметили первыми. Произошло это, если правда, по тому что мы сидели, а они шли, случись наоборот, наоборот бы и случилось. С передвижением по лесу надо что-то решать. Гостей было шестеро все в форме Красной Армии и с оружием, удачно всё же, что на базе я немецкий прикид сбрасываю, а то и до стрельбы могло дойти, уж больно боевой народ пришёл. Их сержант как окликнул, так тут же залегли и стволами ощетинились - не хотят в плен. Это они конечно правильно, но вот так кучей лежать, хоть бы рассредоточились. Когда Григорий им об этом сказал, да ещё намекнул, что таких горе-вояк можно одной гранатой накрыть, обиделись и послали его по матери, за что в обратку получили в три этажа и сразу успокоились - немец так не умеет. На наше счастье командиров и комиссаров в этой группе не было. Четверо рядовых, младший сержант и старшина. Все были из двадцать девятой моторизованной дивизии, попавшей в окружение в самом начале войны под Белостоком. Этим повезло, так как из котла их вышло больше пятидесяти человек, а дошли только они. Нет, вряд ли остальные погибли, хотя похоронили по дороге больше десятка, примерно столько же похоронить не смогли, кого-то оставили с ранениями на милость местным жителям. Короче натерпелись как в своё время и Константин, но боевого духа не утратили, хотя отощали, обросли и обносились здорово. А уж ели, наверно, за всю роту. Со старшиной разговор вышел непростым. Когда его подчинённые сладко посапывали с набитыми животами он сам подошёл ко мне, предварительно перебросившись несколькими фразами с Георгием.

   - Товарищ командир, - старшина явно не понимал как себя со мной вести. - Разрешите обратиться?

   - Обращайтесь, только представьтесь сначала, а то как-то неудобно только по званию.

   - Старшина Кошка.

   - А имя и отчество?

   - Леонид Михайлович я.

   - Шеин Константин Викторович, - я протянул старшине руку, которую тот крепко пожал. - Присаживайтесь Леонид Михайлович. О чём разговор будет?

   Видно своим поведением я сбил у старшины настрой и он, на несколько секунд задумался, и решив использовать заданный мной тон, взял быка за рога.

   - Не доведу я людей до наших. Так и сгинем все. Идём-идём, а конца нет.

   Замолчал.

   - А от меня вы что хотите? - решил я прейти ему на помощь.

   - Хочу со своими бойцами принять ваше командование, - как в омут с головой бросился крепкий тридцатилетний мужик, которого жизнь не сломала, но по всему видно надломила.

   - И как вы себе это представляете? Я не военный, звания у меня нет, как я могу вообще командовать вами?

   - А как сержантом? Он же мне сказал, что тоже окруженец. Им значит можете, а нами нет?

   - С Георгием всё сложно, он тут собирается 'героизьм' проявить, за счёт чего кое-что в своей судьбе поправить. А с вами другой коленкор. Не окажется ли ваше нежелание выходить из окружения дезертирством?

   - Я думаю нет, мы же не к бабам под подол прятаться собираемся, мы тут воевать будем. Или у вас другие планы?

  - Планов у меня пока никаких особых нет. Но как быть с командованием? Представьте, что завтра выйдет на нас какой лейтенант, а то и капитан, если вы не дезертиры, то должны ему подчиняться, вот он и скажет вам дальше идти. И?

   - Не знаю.

   - То-то и оно. И я не знаю. Нет у меня права вас себе подчинять. Было бы, я и маршала послал. В общем, посоветуйся с бойцами, может они не захотят оставаться. На миру, как говорится, и смерть красна. Если решите остаться, то руководство я над вами приму, есть одна мысль. Комсомольцы или коммунисты среди твоих есть?

   - Да, двое в комсомоле состоят.

   - Вот с ними особо и поговори. А сейчас выспись - на ногах же еле стоишь.

   Кошка двинулся к своим бойцам, а ко мне тут же направился Георгий.

   - Ну что, командир, чего старшина хотел?

   - Ты лучше расскажи, чего про меня наболтал.

   - Ничего я не болтал, - сделал вид, что обиделся, Жорка. - Всё правду сказал, что отряд мы партизанский собираем, чтобы значит фашистов в хвост и в гриву. И что ты, командир, фашистов этих меньше чем по три штуки за раз бить зазорным считаешь, а потому на мелочи не размениваешься, и если тех один-два, то мне размяться разрешаешь.

   - Балаболка.

   - Ха, - ощерился тот. - Где я неправду-то сказал? Вот то-то же - хоть только и два раза, но по три штуки. Так что зря ты, командир.

   - Ну-ну, доиграешься. Пока тебе задание - в немецких вещах я книгу видел, в коей те караульную службу свою протоколировали, так странички с их записями выдернешь и припрячешь, а книгу и ручку с чернилами к вечеру приготовишь. Понял? Выполняй.

   Хотя сержанту и было любопытно что я задумал, но с вопросами он не полез - чуял что палку перегнул, как бы разгибаясь по нему не врезала. Пусть помучается.

   - Да, и ужин тоже на тебе. Помнишь кто у нас вечный дежурный по кухне?

   Со своими бойцами старшина побеседовал ещё до ужина, и похоже к консенсусу они пришли, не без споров конечно, похоже и консенсусу слегка досталось, но видно решение было единогласным. По крайней мере оживление в их рядах было связано не только с предвкушением сытной еды. Понятно устали люди от того, что они просто идут, а их просто убивают. Не чаяли что дойдут, а тут вот - конец дороги и возможность послать обратку, отомстить за себя и за других.

   - Ну что, Леонид Михайлович?

   Расположились мы на старом месте, где давеча прервали разговор.

   - Все согласны. Остаёмся.

   - Тогда собирайте комсомольское собрание. Секретарём сержант, я председательствовать буду, явка обязательна для всех.

   Через два часа в лесу недалеко от деревни Жерносеки комсомольской ячейкой был образован партизанский отряд 'Полоцкий мститель'. Отряд на сто процентов состоял из комсомольцев, те из бойцов, кто до сегодняшнего дня комсомольцем не был, им стал. Вопросы будут с Кузьмой - в комсомол его будет сложно принять по возрасту, да и если не это, вряд ли он вообще согласится. Будем решать проблемы в порядке поступления. Комсомольский партизанский отряд - отмазка по сути слабая, но тут уж что смог, то и сделал. По крайней мере красноармейцы теперь подчиняются мне как секретарю комсомольской организации по партийной линии. Хотел обозвать себя каким-нибудь Генеральным или Первым, чисто для пользы дела, но против Устава не попрёшь. Жорка придумал обозвать меня боевым секретарём - глупость конечно несусветная, но составители Устава не додумались ввести запреты на такие звания. Теперь я единственный в мире боевой секретарь. Бред.

   Кроме этого, естественно, должность командира отряда досталась тоже мне. Предложения по введению должностей заместителей отмёл сразу, нечего тут бюрократию разводить, хотя позже, если расти будем, без этого не обойтись. Георгия из вредности назначил делопроизводителем, но за это снял с дежурства по кухне, с вечного, естественного, от очередного хрен отмажется. Вообще с кухней нас посетила удача, хотя... Впрочем, дело было так.

   - Старшина, а бойцы твои кто по военно-учётным?

   - Дык, хозяйственники мы, четверо водители, включая и меня, повар и слесарь. Слесарь и повар спецы без преувеличения хорошие, а водители так - нормальные.

   - Прибедняешься, сам тоже просто нормальный?

   - Сам ничего так, а остальные только с гражданки, дивизию-то нашу из стрелковой переформировывали, вот под это дело и призвали.

   - Понятно, хозотделение у меня уже есть, теперь найти бы тех кто воевать будет.

   - Товарищ командир, вы не сомневайтесь, мы все так воевать будем, что тошно станет.

   Я даже подозреваю кому. На шесть винтовок у новых членов отряда имелось аж двадцать патронов, количество прочего военного имущества стремилось к бесконечности, понятно с каким знаком. Быстрый опрос личного состава выявил следующие достоинства: пятеро из шести, объяснять кто этот шестой думаю не следует, были на стрельбище целых три раза, выпустив, в общей сложности по три десятка патрон в белый свет. Как метать гранаты и стрелять из ручника им тоже показали, но не разрешили, наверно посчитали, что не заслуживают доверия. Ещё много чего они знали о воинской службе, но не умели. Всё просто здорово. Спихнул на старшину организацию караульной службы, а сам, с сержантом, сел составлять план боевой учёбы. Ну да, два знатока придумывают нечто, о чем имеют смутное представление. Составили, а куда деваться. Первым делом ознакомили личный состав с маузерами, и караульная пара заступила на пост с трофейным оружием.

   По поводу трофеев Георгий меня здорово обрадовал - мы стали обладателями пяти винтовок, пулемёта, семи гранат различных систем и больше четырёх сотен патрон. Небольшая проблема была с машингевером - к нему был только один магазин на семьдесят пять патронов и два на двадцать пять, а с ленты он не питался. Для затяжного боя оба наших пулемёта не годились, ну так и не будет причин ввязываться в подобную глупость. Основная наша тактика - сделал пакость и в кусты, на большее и замахиваться не стоит.

   Что за оживление в лагере? Дежурная смена куда-то сорвалась, небось зампотыл попался в капкан нашей организации постовой службы - стоит сейчас с поднятыми руками и удивляется, а туда ли он попал. Точно, ведут. Серьёзные такие, до этого только их ловили, а теперь, гляди, сами круче крыши.

   - Товарищ командир, задержанный доставлен, требовал встречи с вами. Докладывал старшина Кошка.

   - Благодарю за службу, старшина!

   - Служу трудовому народу!

   - Знакомьтесь - наш начальник разведки товарищ Говоров, а это, товарищ Говоров, старшина Кошка.

  Мужчины пожали друг другу руки, и дежурная смена подалась на место постоянной дислокации.

   - И что это было?

   - Много нового произошло за прошедший день, товарищ начальник разведки комсомольского партизанского отряда 'Полоцкий мститель'.

   - Быстрые вы. С зампотылу меня понизили гляжу?

   - Ну извини - место хлебное, а у меня теперь есть целый старшина из хозроты. Кого как не его?

   Мы рассмеялись, после чего пришлось вводить Кузьму в курс дела. Оказалось, что не только по возрасту, но и по званию он у нас самый старший - ещё перед Февральской успел закончить школу прапорщиков. Узнав о боевых качествах нашего нового пополнения долго смеялся, правда не так долго, как после прочтения учебного плана. Обещал переделать. Может до начштаба повысить и пусть совмещает? Хорошая мысль, особенно в плане разгрузки себя любимого. Откуда-то в голове всплыл вопрос: 'Кого должен любить демон?' И ответ не заставил себя ждать.

   - Что с восстановлением моста?

   - Думаю, уже закончили. Задержка у них вышла, там такая прорва машин с обоих сторон собралась, пока жандармы всё это дело разгребли, пока сапёры пробились - полдня коту под хвост. Колонны в обход погнали, наши Жерносеки считай стали оживлённым местом. Дорога - в хлам, машин не меньше трёх штук на борт опрокинули, это только что я в окрестностях видел. Сейчас уже спокойно.

   - Вот и ладушки, пару дней отсидеться надо да пополнение в божеский вид привести. Мы тут среди трофеев денег взяли - сто пятьдесят шесть марок и более тысячи рублей. Есть мысль как распорядиться?

   - Марки я бы вообще светить не стал, а вот червонцы могут и пригодиться, только надо получше прикинуть, как и для чего. У тебя какие мысли?

   - Как думаешь наши до зимы вернуться?

   - Ну ты хватил - если только к следующей.

   - Вот и я так думаю, а зимой без тёплых вещей и продуктов хана.

   - Так это к гадалке не ходи.

   - Как думаешь, что будет если мы реквизиями начнём заниматься?

   - Тож ходить далеко не надо - сдадут.

   - Потому и покумекай, как нам и рыбку съесть, и костью не подавиться. Если нас будет десяток, то перебьёмся, а представь что полсотни или поболе... Ну, и ещё одно дело - неприятное. Надо тебе в Полоцк ехать, представиться новой власти на предмет занятия административной должности.

   - Ты на что, командир, меня подписываешь?

   - А кому сейчас легко? Ты от советской власти пострадавший? Пострадавший. Так что надо, Кузьма, надо! Мы перестрахуемся - я тебе приказ выпишу, или издам, не знаю как правильно, но учти - приказ будет только в одном экземпляре, спрячь так чтобы ни одна немецкая собака не сыскала. Если с отрядом что случится, не хочу никого подставлять.

   - А если со мной что случится, так в глазах людей врагом и останусь?

   - Если жив останусь, слово даю, сделаю что могу, ну а если... не обессудь.

   - Блин! Вот как увидел тебя, командир, в первый раз, так и понял - вот тебе и вестник на коне бледном.

   - Ага, сейчас только косу достану. Отставить лирику. Ещё что есть? Если нет, тогда к тебе ещё дело - сам займись или Николая пришли, но мне нужно научить бойцов по лесу ходить, а то прямо стадо слонов какое-то. Да и сам такой же.

   - Вот тут я тебя огорчу - ничего не получится, на твёрдой подошве в этом году никто из вас правильно не пойдёт. Единственно, что могу предложить - онучи из плотной кожи. Частично поможет, но если придётся бежать - ноги посбиваешь враз. Кольку пришлю, но на чудо не надейся.

   - Хорошо, на этом и остановимся. Да, чуть не забыл, как в город поедешь самогонки возьми, да почище, и копчёностей каких.

   - Вот уж как власти подмазывать, ты командир, меня не учи, все они одним миром мазаны.

  * * *

   Утро красит нежным светом... И правда, день начался хорошо - с громкого ора старшины. Ну а чего бы ему не орать - просыпается, значит, начальник караула, а рядом с ним пацан сидит, семечки лузгает, да дровишки в костёр подкидывает, чтобы служивые не замёрзли, вдруг простудятся, а это урон боеспособности отряда. Считаем, что первый урок преподан, и теперь злой старшина ни с кого не слезет, пока не реабилитируется. Вот, уже онучи мотают. Положим не слишком сложное занятие, особенно для тех кто знаком с портянками и обмотками. А вот дальше пошло веселее. Я конечно понимаю, что пальцем по пеньку это больно, но матом при ребёнке ругаться совсем не дело. Ровно на три наряда потянуло, причём не за мат, а за нарушение режима тишины в условиях приближённых к боевым. То ли ещё будет. Скажу вам, в передвижении на обмотанных кожей ногах, свои преимущества есть. Пока не наступишь на что либо мокрое, острое, или с размаху не врежешь, по чему либо не слишком мягкому. Но, обучательный эффект от этого только улучшается. Коли научишься в онучах ходить так, что ноги не будешь уродовать, то и в сапогах или ботинках поступь как у какого-нибудь Верной Руки выработается. Тяжело в учении, но куда деваться. Николай, раз уж перешёл в разряд инструкторов, поставил вопрос об официальном зачислении в отряд. В ответ на отговорку о недостатке оружия, представил аргумент в виде нагана, извлечённого из-за пазухи. Получил соответственно - по шее с конфискацией. Обиделся, да так и ходил с опущенным носом, пока не получил на руки приказ о зачислении с испытательным сроком. Кто сомневается в силе слова? То-то же. Надо где-то печать раздобыть. И знамя. По мне лучше пару пулемётов и миллион патронов, да взрывчатки тонну. Угу, мечтай!

   В общем и целом день прошёл хорошо. Вечер тоже неплохо. Кузьма принёс еды, справку о назначении старостой и бутылку самогонки, литра на два, обмыть это дело. Обойдётесь, самогонку тоже конфисковал на нужды медсанбата. Ну и что, что медсанбата нет, нужды вполне могут появиться. Лучше бы конечно без них, но на такое даже надеяться не стоит. Заодно переговорил по перевязочным материалам и лекарствам. Тут тоже облом полный. Материал на бинты конечно найдётся, но вот с лекарствами полная... выпуклая часть спины. Устроил разгон на счёт ношения детьми оружия, заодно и потребовал патроны к конфискату. Колька опять получил по шее, но в этот раз почему-то не обиделся - может я бью как-то не так, обидно слишком. Дальнейшие пытки главного разведчика на предмет наличия оружия, снаряжения и боеприпасов завершились невнятным: 'есть маленько, на днях бойцов дашь - сходим'. Короче, день прошёл не без пользы.

   Следующее утро тоже ничего не предвещало, хотя задержка нового инструктора и сбила слегка план учёбы, но особой тревоги не принесла. Примчался Колька с опозданием в два часа и в мыле, явно здорово спешил.

   - Тащ кмдир, там немцы с нашими...

   - Понял. А теперь переведи дух и спокойно доложи - наши с немцами что: дерутся или пьют?

   Глаза у Николая сделались величиной с серебренный полтинник.

   - Немцы наших пленных сторожат, - закашлялся, видно, и правда, здорово бежал. - А те работают, дорогу делают.

   - Вот теперь совсем понятно. А теперь давай подробно: где, сколько и всё прочее.

   Оказалось. что наша диверсия имела далеко идущие последствия. Машины, пущенные в объезд сожженного моста, здорово покурочили грунтовку шедшую через Жерносеки на Козьи Горки, где та выходила на мощёную гравием дорогу более приличного качества, используемую немцами как магистраль снабжения. Если же в Жерносеках и поблизости она была просто разбита, то в семи- восьми километрах далее, около хутора Худобки дело этим не ограничилось, больно уж болото близко там подступало. Вот и сделали там в своё время нечто вроде гати, засыпанной сверху землёй. Немцы об этом не знали, осторожности не проявляли, вот и получили полкилометра перемешанной с полусгнившими брёвнами грязи и пяток ушедших в болото по самую крышу грузовиков. Повезло ещё, что остальные успели повыдёргивать. А жаль. Сейчас на месте этого безобразия проходила целая спасательная операция. На это надо обязательно посмотреть. Может что поиметь удастся.

   Проводником естественно взял Кольку, хоть карта и есть, но плутать я с ней здорово умею. Хотел взять с собой ещё и Георгия, но решил пусть сержант тыловиков погоняет, а мне стоит старшину в деле посмотреть. Так втроем и отправились. Тяжелого оружия брать не стали, пару винтовок, да короткостволы, Кошка с наганом оказался хорошо знаком. Идти было хоть и не далеко, но сухпайком новый зампотыл озаботился, мало ли сколько пробыть на месте придётся. Быстро двигаться не стали, шум нам не нужен, так что два часа на дорогу вынь и положь.

   Подход оказался не слишком удобным - дорога, с началом болота, прижималась к лесу так, что шла практически по восточной опушке забитого подлеском лесного языка. Если немцы выставили там пару секретов, попадём как кур в ощип. Не стоит оно того. Пришлось смотреть за суетой метров с четырёхсот, да и видно было плохо. Судя по количеству техники немцев было не мало - десятка два или три, по пленным сказать ещё труднее - их загнали в болото, и сколько их там один аллах знает. Может десяток, а может и пять. Понаблюдав с часок увидели, что одну машину спасателям вытащить всё же удалось, задействовав при этом четыре то ли трактора, то ли транспортёра. Техника явно не немецкая, трофеи скорее всего, а вот советские или европейские так сразу не скажу. Две машины опознал Кошка, сказал что это тягачи 'Коминтерн', остальные не видел никогда. Чтобы увидеть, происходящее с другой стороны гати, прошли лесом по широкой дуге, но ничего интересного там не обнаружили. Если шевеления нет, то и постов скорее всего не ставили, нечего тут охранять. Удалось подобраться к самой дороге. Да, как будто Мамай прошёл. Так должна наверно выглядеть железная дорога, которую после путеразрушителя ещё и разбомбили. Если немцам нужна эта дорога как рокада, то они здесь не на один день застрянут, а может и не на одну неделю. Судя по технике, машины они до ночи повыдергают все, а вот будут ли гать восстанавливать, а если будут, то какими силами? Не думаю, что они будут задействовать свои инженерные войска на такой работе, либо пленных припашут, либо местных, а то и тех и других. По крайней мере в Польше так и делали, судя по полученным мной воспоминаниям. Ну, как говорил знакомый людоед - пожуём увидим. Полдень уже на дворе, нового вряд ли что углядим, пора и честь знать.

   - Старшина, дорогу запомнил?

   - Так точно, товарищ командир.

   - Завтра возьмёшь с собой бойца поглазастее, извини бинокля нет, и оборудуешь наблюдательный пункт. Пусть он всё внимательно запомнит, всех пересчитает, особенно обратит внимание на количество секретов в лесу. Места где их выставят он не заметит, но менять их должны, не оставят же сидеть на весь день.

   - Так может с ночи залечь? Тогда точно всё заметим.

   - На твоё усмотрение. Мне сведения нужны, а как решай сам.

   В лагере царила учебная атмосфера, то есть бардак продолжался.

   - Сержант, доклад.

   - Товарищ командир, отряд действует по учебному плану, предоставленному начальником разведки.

   Быстро он. Хотя, судя по нескольким листочкам протянутым мне Жоркой, план этот особой развёрнутостью не страдает.

   - Где сам?

   - Обещал быть к шестнадцати ноль-ноль. Сказал, нужно двух бойцов дать. С утра вернёт.

   Конечно вернёт, только они полдня отсыпаться будут. А ещё двух старшине на наблюдательный пост надо. Двое здесь на карауле. Зашибись - остаются три, нет с Кузьмой четыре, свободных как вольный ветер командира. Всё, точно надо ещё подчинённых раздобыть, придётся немцам делиться. Старшина чего-то хочет.

   - Товарищ командир, не порядок что люди под открытым небом спят, ночью не так и жарко, а если дождь. Землянки бы вырыть, раз палаток нет. Шалаш он что, от дождя помеха плохая.

   - А есть смысл, если на днях уходить отсюда будем.

   - Почему?

   - Наследили уже много, если ещё и с новым дельцем всё выгорит, только совсем тупой и ленивый не допрёт где мы прячемся - треугольник получится, а мы почти в центре. А немцы они и не глупые, и не ленивые. Пригонят пару взводов или роту и нашинкуют нас. Не хочется мне героически погибнуть, дел ещё много, и вообще я только жить начал.

   Последнее было чистой правдой, старшина даже не догадывался на сколько.

   - Байстрюк, младший Говоров где?

   - Здесь где-то, товарищ командир, маскировку с личным составом отрабатывает.

   - Зови его срочно.

   - Так не выйдет же.

   - Это почему ещё?

   - Так это... короче, когда он первый раз спрятался, сказал что раньше чем через полчаса его нивжисть не найдут, хотя он будет и рядом, ну я и скомандовал: 'Боец Говоров, ко мне'. Он прибежал, а народ ржать. Обиделся, теперь пока не найдут сам не выйдет.

   - Детский сад, штаны на лямках. Сержант, слушай приказ - чтобы Говоров-младший был у меня через пять минут. Выполнять.

   За пять минут не управились, но через десять представили, как есть, вместе с маскировочной накидкой. Сделана та была из крупноячеистой сетки с навязанными на неё пучками травы, тонких веток и прочего мусора.

   - Старшина, у наших бойцов такие уже есть?

   - Никак нет, но к утру будут.

   - Хорошо. Теперь к тебе, Николай, вопрос - лошадь сможешь достать, а лучше двух.

   - Смогу, но скорее только одну, нашу кобылу батя в ночь забирает, но дядька Опанас Зорьку без вопросов даст. Остальных упрашивать надо, либо отдариваться. Жмоты.

   - Вот так с бухты-барахты о людях не надо. Если надо вместе пойдём, думаю мне не откажут.

   - Так точно, товарищ командир, главное пулемёт возьмите, тогда точно не откажут. А что делать надо?

   - Мотоцикл к Худобкам перетащить.

   - Далеко, одна Зорька по лесу точно тащить замучается.

   - А почему лошадь как корову зовут?

   - Какую корову?

   - Я как-то в деревне жил, так у нас так корову звали - Зорькой.

   - Да какая разница - животина она и есть животина, лишь бы на имя откликалась.

   - Угу, а сетка почему у тебя в такую крупную ячейку, мелкая наверно поудобнее будет.

   - Так я её вчера за вечер связал, а у бати да - ячея помельче, но тут не в ячее дело, тут как скрадываться умеешь, а сетка дело второе.

   - Лады, давай дуй в деревню, я через час подойду, сможешь меня хозяевам лошадей предъявить.

   Колька умчался, а я быстро перекусил и, взяв у старшины бойца, переодетого уже в немецкую форму, отправился следом. Наш малолетний снабженец не подвёл. Ждал около околицы с двумя лошадьми, упряжью и знакомым мне уже мужиком. Представился тот Борис Борисович. На моё предложение вернуться в деревню ответил отказом - то ли помочь хотел, то ли опасался оставлять животинку без присмотра. Хоть и вчетвером с двумя лошадьми, но умаялись мы здорово и в лагерь вернулись уже затемно. Пётр, боец что меня сопровождал, оказался заядлым любителем разной механики, а особенно мотоциклов. От его рассказов к концу опухла голова, но пару-тройку хороших советов я получил, и то хлеб. Борис Борисович всю дорогу хмуро молчал. Николай тоже, но по причине полной распахнутости ушей - очень его рассказы Петра захватили. Ну вот, ещй один будущий автомеханик появился, если конечно не переболеет или чего хуже не случится. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить. Интересно, демоны суеверны.

   Сил хватило лишь только на то, чтобы поесть, выслушать доклад старшины и отрубиться.

   Очередное утро началось для меня с прибытия поисковой партии. Старшины в лагере уже не было - пошёл выставлять наблюдателя. Кузьму и его помощников отправил отдыхать, а сам с Колькой и Георгием занялся разбором прибывшего добра. Было его не так уж и много. Что могут принести три человека, да вьючная лошадь, особенно если тащить это не километр, а два десятка? Ну, нам не до жиру. Арсенал наш пополнился ещё пятью мосинками, причём одна оказалось карабином, шестью гранатами, из которых две 'лимонки', сотней патрон и двумя неисправными пулемётами. У ДП был вдребезги разбит приклад, а максим щеголял дырявым кожухом охлаждения. К максиму вместо щитка и станка прилагался ворох матерчатых лент - пустых, а к ДП не было даже дисков, их нам презентовали ещё раньше. Да, был ещё подарок - пять патронов к нагану. Кроме оружия удалось получить три плащпалатки, две шинели и сумку санинструктора - полупустую. Перед тем как отправиться спать, один из бойцов, заверил что приклад к пулемёту сделает лучше штатного, а кожух тоже скорее всего запаяет, только инструмент нужен. Ну что ж, обрастаем потихоньку. Самым узким местом у нас оставались боеприпасы. Ну и что - тысяча штук патронов, это если в бой не ввязываться, кажется много, а гранат так совсем кот наплакал.

   Очередную неприятную новость принёс старшина. Все машины, как и ожидалось, немцы вчера из болота вытянули и утащили. Кошка с наблюдателем заняли ту же позицию, что и вчера почти с рассветом., а ещё через два с половиной часа приехали немцы. Только с другой стороны. Пришлось по нашему вчерашнему примеру, делая опять большой круг, перемещаться на другую сторону гати. В общем и целом диспозицию прояснить удалось, но могут оказаться и нюансы, их прояснить будет сложнее. А имеем мы следующее. Советских пленных работает ровно три десятка. Привезли их на грузовике, кроме которого имеется ещё один мотоцикл с коляской. Немцев в охране судя по всему пятеро, трое вооружены винтовками, один автоматом, пятый пулемётчик. Пленных загнали в болото, где они разбирают старые брёвна. Четверо немцев находятся на северной стороне гати, а один, с автоматом, прогуливается по опушке. Секретов похоже нет, но точнее будет ясно вечером, так как не похоже что с ночёвкой приехали.

   Лошадке надо дать отдохнуть, но вечером нам с ней похоже работа предстоит, опять мотоцикл тягать будем. Думал ли тот, кто этот мотоцикл делал, что предстоит тому не возить, а самому кататься? Судьба, однако.

   За всеми делами прошла половина дня. Старшина снова двинулся менять наблюдателя, а мне с сержантом в караул идти. Знаю что командиру не положено, но пару часиков придётся, ибо нехватка личного состава в подчинении. Надеюсь из еды не одни поджарки оставят. Гневить начальство не в их интересах. Смотри-ка, за час управились, вон как боец спешит, чуть не падает, как хочет командира сменить. Орёл!

   - Где разводящий?

   - Так это... - боец засмущался, но тут же опомнился и вытянулся по стойке смирно. - Тащ кмдир, разводящий сержант Байстрюк несёт службу на посту номер три. Докладывал красноармеец Давыдов.

   Стоп. Какой ещё пост номер три? У нас же их всего два. Или я чего-то не знаю? Интересно-то как.

   Всё оказалось просто. Ну, относительно, как объяснил мне Жорка, пост с первым порядковым номером выставляется около знамени части, а за неимением у нас оного, и пост сей отсутствует. Зато у нас есть четвёртый пост, это который у гати. Это ж надо? Решил с армейским рационализмом не бороться - оно мне же спокойней будет. Пусть бдят службу, как по уставу положено.

   Старшина вернулся поздно и хмурый как туча.

   - Товарищ командир, смену поста произвёл. Поговорить бы без лишних ушей.

   Это что ж такое произошло, что старшина на полууставной съехал? Отошли в сторону.

   - Что произошло Леонид Михайлович?

   - Фашисты пленных постреляли.

   - Как? Всех?

   - Не всех - пятерых. Я как на пост пришёл, гляжу - грузовика нет. Мне Егоршин и говорит, загрузились два фрица в кабину и уехали. Решил подождать, посмотреть что будет. Вдруг пальба, фашист с автоматом, что лес патрулировал, очередями по лесу шарашит. Я сначала думал наши напали, но оставшиеся двое не стреляют, только пленным что-то орут. Автоматчик рожок выпустил и тоже давай орать. Выгнали их на сушь и заставили построиться, я посчитал, а их двадцать девять, видно один сбежал. Начали они наших по одному выдёргивать, троих выдернули, а четвёртый упирается, за соседей ухватился, и ни в какую. Тут эта сволочь с автоматом прямо на месте в него очередью. Потом еще одного выдернули, отвели в сторону - там их из пулемёта и положили. Егоршин с Полищуком давай затворы дёргать, на силу удержал, хотя самому хотелось гадов этих на месте... Если б ещё кого потащили расстреливать не выдержал бы.

   - Понял, старшина, - решил свернуть на уставной я.- Что дальше?

   - Потом, товарищ командир, вернулась машина. Из кузова вытащили баки, вроде даже термосы. Сначала фашисты пожрали, на наших убитых показывали и ржали. Потом пленных пусти к еде. Те похоже здорово оголодавшие, даже отталкивали друг друга, а фашисты что-то орали и опять ржали. Наверно издевались, что пайка у наших теперь больше, за счёт расстрелянных. Бойцов снова еле удержал. Ну а потом Егоршина забрал и ушёл. Полищуку сказал, что если хоть чем себя выдаст, своими руками удавлю. Командир, языка ведь будем из них брать? Мне его потом отдай, чего тебе мараться.

   - Получишь.

   Ну всё гады, хана вам. Сейчас Егоршин ещё другим расскажет. Как бы мне без языка не остаться, порвут ведь. Ладно, Кузьму надо будить, да про новое место под лагерь попытать.

  * * *

   - Просто там всё. Поедешь на север, километра три, выедешь на шоссе, тут же его пересечёшь и сразу грунтовка в лес пойдёт, по ней километров пять-шесть. Жал курвиметра нет, так что на глазок. Из леса выедешь, справа Залесье будет, после этого опять лесом, до лесопилки. Перед ней съезд будет, тебе туда. По просеке с километр и дальше по вырубке на право. Метров через двести начнётся болото. Слева в кустах брёвна лежат, штук шесть. Бросай их прямо в болото и по ним. Через полкилометра выберешься на остров, а там уж разберёшься.

   - Грузовик пройдёт.

   - Сейчас, по сухости, да. Если дожди пойдут или по осени вряд ли.

 

Глава 5.

   На немцев я выскочил как чёрт из табакерки, те аж за оружие от неожиданности схватились, хотя вроде мотор должны были слышать, но рассмотрев форму успокоились.

   - Обершутце, - обратился я к тому, который держал в руках винтовку, напрочь игнорируя пулемётчика. - А где дорога?

   - Дорога в неисправном состоянии, господин унтер-офицер.

   - Вот же свинская страна, - я обескуражено почесал затылок.

   Немцы тут же заулыбались - господин унтер-офицер изволил пошутить, значит надо адекватно отреагировать, вдруг доложит начальству, что в него из пулемёта целились, потом доказывай, что не верблюд.

   - У меня на карте, правда на русской, здесь дорога обозначена. И как я теперь в эти Захаричи или Захарничи, вот же дурацкие названия, попаду? Здесь что бомбёжка была?

   - Никак нет, господин унтер-офицер, это наши герои-снабженцы так дорогу изуродовали. Бандиты в тех самых Захарничах на днях мост сожгли. Вот наши умники-тыловики и попёрли в обход, да так, что пять машин здесь утопили. Еле достали.

   В лесу трижды прокричала кукушка.

   - Вот ведь свинство, - я достал из кармана пачку сигарет, сунул одну в рот, и тряхнул пачку так, что из неё показались ещё две. - Угощайтесь, обершутце, и напарника не забудьте.

   - Спасибо, господин унтер-офицер.

   - Сейчас огоньку достану.

   Я опять сунул руку в карман, а достал уже с пистолетом. Бац! Расстояние было меньше метра, поэтому я не боялся промазать, стреляя прямо от пояса. Пуля ударила пулемётчика в середину лба. В лесу грохнул винтовочный выстрел. Второго не последовало, значит всё в ажуре. Сигарета только начала выпадать из пальцев старшего солдата, когда ствол люгера уставился ему между глаз.

   - Руки, фашистская свинья!

   Правильно, ручки в гору.

   - На землю, руки на затылок!

   Вот так и лежи, зато не увидишь как у меня пистолет в руках ходуном ходит, а значит в голову дурные мысли не полезут. Из леса выскочил Жорка и, дождавшись моего взмаха рукой, метнулся назад, откуда вместе с Петром Егоршеным, выволок третьего охранника. Пленные оторопело смотрели как какие-то люди, одетые частично в советскую, а частично немецкую форму, споро занимают оборону.

   - Товарищ командир, я двоих с пулемётом отправляю метров за триста на север?

   - Старшина, действуй по плану, не кипятись, всё идёт нормально.

   - Так понимаю, командир, но это ж... Раньше ж они нас били и по лесу гоняли, а теперь мы... Вот так... Запросто... Раз и нету...

   - А раз понимаешь, то давай, руководи обороной, а я пойду наших ввиду в курс дела. Фашиста спеленай получше, и учти - в течении ближайшего часаон нужен мне живой, но необязательно невредимый.

   До грязных и измученных пленников идти было метров семьдесят, ровно столько, сколько гати они успели восстановить - немцы в грязь особо лезть не хотели и расположились где посуше.

   - Товарищи бывшие военнопленные, выбирайтесь-ка из этой лужи. На сегодня работы закончены. На виду не болтайтесь, постройтесь вон там, в лесочке. Инструмент не бросайте.

   Когда вернулся, Пётр, одетый в немецкую форму, уже переливал из канистры бензин в бак моего мотоцикла. Запасливые немцы оказались, канистра у них с бензином запасная.

   - Егоршин, как тут дела с трофеями?

   - Нормально, тащ кмдир, мотоцикл хороший, вот канистра с бензином, трос хороший есть, инструмент кое какой.

   - А куда пулемёт уже уволокли?

   - Старшина сказал - надо дополнительную позицию организовать. Ганса с собой утащил.

   - Хорошо, я к нашим освобождённым узникам, а ты здесь покрутись, поизображай несение службы.

   - Есть!

   Наше новое, надеюсь, пополнение довольно ровной шеренгой стояло под прикрытием деревьев. Кошка тоже был уже здесь, молча прохаживаясь перед строем. При моём приближении протянул мне автомат и подсумки, принял винтовку и отступил за спину.

   - Товарищи красноармейцы, плен ваш закончился. Времени у нас мало, поэтому буду краток. У вас есть три пути, если конечно не считать возможности вернуться обратно к немцам, - строй слегка загудел, выражая свой отрицательное отношение к этому предложению. - Вот и отлично. И так первый - разбежаться по окрестным деревням и молить бога, чтобы вас не поймали, второй - идти на восток на соединение с Красной Армией. Синусы данного варианта в том, что если даже и дойдёте, то как вас встретят без оружия и документов, предсказать не могу, даже если опустить факт нахождения в плену. И наконец третий - вступить в наш партизанский отряд. Нет нужды объяснять, почему оружие вы получите только при третьем варианте?

   - Товарищ, разрешите обратиться?

   - Представьтесь.

   - Старший сержант Матвеев!

   - Обращайтесь.

   - Примерно через час ещё немцы приедут, двое, на грузовике.

   - Я знаю, и прямо сейчас отправлюсь решать эту проблему. По всем остальным вопросам обращайтесь к старшине.

  * * *

   Трехосный Крупп машина с хорошей проходимостью, но даже он пасует перед русской грунтовкой, особенно если её разбила перед этим пара сотен его собратьев. И всё равно, натужно гудя, он упорно лез вперёд. Конечно, когда у тебя в кузове сидят три десятка русских пленных, готовых в нужный момент вытащить машину на руках из любой канавы или ямы, чувствуешь себя спокойнее. Эти унтерменши под прицелом пулемёта могут работать быстро, даже если их и не кормить, а за еду они готовы сделать что угодно. Водитель вёл машину очень аккуратно, зная что если застрянет, то придётся километр идти за помощью, да потом гнать этих грязных животных обратно столько же. Как только телеги местных крестьян, которых мобилизовали возить брёвна на ремонт дороги, не вязнут в такой грязи? Ну вот, накаркал. Сразу за поворотом дорогу перегородил семьсот пятидесятый цундапп. Мешал проезду он не просто так, а сам был заблокирован валявшейся на боку повозкой, с которой опрокинулось несколько брёвен. Унтер-офицер, с закинутым за спину тридцать восьмым машинпистоле, орал на перепуганного русского, а рядовой с винтовкой стоял в паре метров и нагло щерился, глядя на это. Оглянувшись на подъехавший автомобиль и высунувшегося из кабины шофёра, унтер призывно махнул рукой.

   - Рядовой, берите своего напарника и помогите этой русской свинье освободить дорогу, - после чего зло посмотрел на ухмыляющегося солдата. - Тебя, Ганс, это тоже касается, поставь винтовку и берись за бревно.

   Работа не заняла и пяти минут. Брёвна были оттащены в сторону, а телега поднята на колёса и тоже отогнана в сторону, нахлёстываемой русским лошадью. Когда же водитель со своим сопровождающим попытались вернуться в машину, они обнаружили что находятся под прицелом двух стволов, один из которых был автоматическим.

   - А теперь оба на землю мордой вниз и руки за спину. Или кто-нибудь хочет стать мёртвым героем?

   Появление из леса красноармейца с пулемётом окончательно всё расставило по своим местам.

   К гати мы возвращались уже на двух моторах. Я, впереди на мотоцикле, за мной Крупп ведомый Полищуком, и с Давыдовым, охранявшем в кузове двух бывших владельцев грузовика. Кузьма обходными тропами отправился домой, ему с телегой долгонько придётся добираться. Настроение было радужным - пока всё шло как по маслу. До отбытия на новое место дислокации есть несколько часов, во время которых нас вряд ли кто потревожит. По прибытии сразу подбежал старшина.

   - Товарищ командир, разрешите доложить.

   - Докладывайте, товарищ старшина.

   - Во время вашего отсутствия происшествий не произошло. Из тридцати освобождённых военнослужащих трое изъявили желание отправиться на соединение с Красной Армией, остальные хотят вступить в отряд.

   - Ну что ж, хороший результат.

   - Только мне кажется никуда они не пойдут, рожи больно хитрые, забьются к местным бабам под юбки.

   - Да и чёрт с ними. Лучше если они потом удерут, когда будут знать много об отряде?

   - Так-то оно так...

   - Старшина не бери в голову, что не делается всё к лучшему. В кузове еда, займись питанием личного состава. Ходоков тоже накорми, не жадничай.

   - Есть!

   - Секреты пусть питаются на месте. Снимешь их только когда тронемся, прямо по дороге и подберём.

   Первым после обеда ко мне подошёл Матвеев, чего я впрочем и ждал.

   - Товарищ командир отряда, разрешите обратиться?

   - Обращайтесь, только давайте отойдём и присядем. Разговор думаю будет долгий. Курить будете?

   - Так точно, буду. Не помню уже сколько без табачку.

   - Оставьте себе пачку, я не курю. Кстати, всем остальным тоже советую бросать. Знаю, что на войне не бросают, но очень советую. От этого может зависеть не только ваша жизнь, но и судьба отряда. Ладно, это лирика. О чём хотели поговорить?

   - Дело тут такое. Красноармейцы решили остаться в отряде, но положение наше достаточно шаткое. Когда в плену были понятно, но сейчас мы вроде как свободны, и если не пойдём к своим, то станем дезертирами. Дойти, как вы и сказали шансов не много, а если и дойдём - особый отдел.

   - Понимаю, сержант, хочется и рыбку съесть и всё прочее. Смотри сам - все вы попали в плен, раненых и контуженых среди вас не заметно... Не перебивай начальство, знаю, каждый расскажет душещипательную историю, как 'до последнего патрона, невзирая, обстоятельства оказались превыше' и прочее бла-бла-бла, только следователь до вас таких историй уже наслушался, да ещё от бойцов и командиров, вышедших с оружием и документами. Как ты думаешь, что он сделает? А уж если у него есть разнарядка по поимке предателей и шпионов, то ему вас сам бог послал.

   - Да, безрадостную картину вы нарисовали.

   - Не без того. Так что я ваш ангел-спаситель. В конце концов лучше от немецкой пули погибнуть, чем от своей, хоть пользу в два патрона принесёшь. Единственный вариант к спасению, как жизни, так и доброго имени для вас, это к моменту возвращения наших иметь в руках оружие, захваченное у врага, и кучу скальпов на поясе. Не делай такие глаза, на счёт скальпов я фигурально, в наше просвещённое время их успешно зольдбухи заменяют. А приказ о зачислении вас в отряд будет составлен по всей форме: опись, протокол, сдал, принял, отпечатки пальцев! Как заведём начальника штаба, так и все полезные телодвижения будем приказами оформлять - украл у немцев ящик туалетной бумаги - поощрение, ею же. Шучу! Ладно, мне другое интересно, расскажи мне про лагерь, в котором вас содержали.

   - Та чего рассказывать? Место даже на карте точно не покажу, но ехать от сюда минут тридцать-сорок, но к расстоянию это не привяжешь, так как последние минут двадцать сюда по разбитой колее, а до того по дороге и быстро.

   - Положим про место мне немцы сами с удовольствием расскажут, кстати, не похоже что они из охраны лагеря.

   - Эти нет, они нас из него утром забирали, а вечером опять сдавали. Таких групп как наша несколько. Попасть на работу за счастье, кормят здесь хоть и скудно, но из солдатского котла, а в лагере почитай совсем жрать не дают. Так иногда гнильё какое полуварёное. Иногда местные чего перебросят через забор, что немцы для выкупа не возьмут, так из-за этого такие драки бывают.

   - Что за выкуп?

   - Ну, бабы местные приходят, приносят яйца молоко, пирожки какие и выменивают пленных - говорят сын или внук, немцы небось не верят, но отпускают, только требуют, чтобы те на учёт вставали. Много не отпускают, два-три, максимум пять человек в день, им жратвы хватает.

   - А что тут вчера было?

   - Вы про расстрел? Так всё просто - за побег одного расстреливаю пятерых.

   - В лагере немцы беспредел не начнут из-за вас? Не только побег же, но и охране каюк.

   - Не знаю, там и так беспредел, что хотят то и творят, могут просто так пристрелить. Не думайте, товарищ командир, если даже что и будет, вины вашей тут нет - кого не убьют, тот сам скоро от голода сдохнет. Я всего две недели в плену, а уже еле ноги таскаю. Лагерь считается пересылочным, если дальше кого отправят, тот может и выживет, но, поглядев на фашистские порядки скажу, больше я в плен не дамся.

   - Людей в лагере сколько? Охрана какая?

   - Людей когда как, если долго пополнение не приходит, а фашист зверствует дюже, то человек сто пятьдесят остаётся, а в основном сотни под две. Охраны человек двадцать, четыре пулемёта на вышке, да два на входе. Половина с автоматами. Хрен дёрнешься.

   - Строения какие?

   - Да там всего пара домов - фрицы в них сидят, а мы под небом голубым, да за тремя рядами колючки, вот и все наши укрытия. Хотели ямы какие вырыть, фашисты не дали. Дожди пойдут - будет большое кладбище.

   - Из инструмента у вас здесь что есть?

   - Лопат с десяток, ломов да кирок столько же, две пилы, да кувалд четыре штуки. Вот и всё.

   - Это очень хорошо - в старый лагерь мы не возвращаемся, как приедем на новое место, надо будет срочно землянки рыть.

   - Так мы не пёхом? Ну вы, товарищ командир, рисковый.

   - Я не девка, нечего меня комплиментами в краску вгонять.

  * * *

   Самое опасное место для нас - перекрёсток с шоссе. Хотя пополнение и утверждало, что поста там ни разу не было, но сведения, что на дороге встречались заставы фельджандармерии, меня здорово беспокоили. Двигаться решили с передовым охранением в виде цундаппа, меня, сержанта с пулемётом и Егоршина, которому я отдал пистолет в придачу к винтовке. Автомат мог стать весомым аргументом, потому сам сел сзади. Крупп двигался в ста метрах позади, а его подпирал BMW с ещё тремя бойцами - тут мудрить не стали, они так всегда путешествовали. Весь наш арсенал находился в кузове и мог быть применён в любой момент. Прорвёмся мы практически в любом случае, если конечно не встретимся с каким-нибудь маршевым батальоном, да и тогда скорее всего удерём, правда не все. Но очень не хочется след оставлять.

   Подъехав к дороге, удивился малой интенсивности движения, по соседней трассе немцев сновало на порядок больше. Я имею ввиду именно порядок десятичного числа, а не как все мои знакомые двоичного. Устал я с ними бороться, вроде люди с высшим, иногда не законченным, образованием, но хоть кол на голове теши. Один помню вообще заявил, типа цена чего-то там упала на порядок с тысячи рублей, до девятисот пятидесяти. Нет, в чем-то он конечно прав, у меня даже аргументов не нашлось. Что странно - знакомых тела моего носителя я уже воспринимаю как своих. Боюсь представить, что дальше будет. Хорошо ещё, с Зелински до того не доходит. Впрочем, это всё опять же лирика, которая к нашей задаче по успешной ретираде отношения не имеет. Бросок через перекрёсток удался на все сто. Дальше было проще. Ввиду Залесья проследовали тихо, без шума и пыли, и через пять минут подкатили к лесопилке. Ещё десять минут ушло на заготовку, укладку на обочину и уборку слег и лапника, зато место нашего съезда с дороги теперь разве что Дерсу Узала определит. Гать тоже особых проблем не принесла, и вот мы у врат Мадрида, в смысле на острове Безымянный. Проскочили. Тот кто утверждает, что ни один план не выдерживает столкновения с действительностью, либо не умел составлять нормальные планы, либо страдал лишними усложнениями планирования.

   Рыть землянки было уже поздно, придётся ночевать под открытым небом, благо что костры жечь можно относительно безопасно, правда маленькие и неяркие. Пока суть да дело решил выяснить на что, в общевоенном смысле, можем рассчитывать с новым пополнением, для чего устроил блиц-опрос оного. Ну что можно сказать? Как и ожидалось больше половины составили подданные Царицы Полей, послушники Бога Войны, если зенитчика к ним тоже относить, присутствовали в количестве трёх штук - миномётчик и наводчик ПТО. Остальные по мелочи - два кавалериста, санитар и водитель бронеповозки с номером двадцать шесть, после соответствующей буквы, относящей ту к гордой породе танков. В империалистическую был бы грозный агрегат, да и узкоглазых сынов Аматерасу мог впечатлить, а вот немецкие панцеры как-то не очень его жаловали. С этим водителем и случилась главная закавыка вечера. Началось с того, что кроме специализации своих новый бойцов интересовался и их званиями. Кроме Матвеева нашлось ещё два сержанта, да один младший, вот тут бронеходчик и подошёл. Какова была степень моего опупения, когда этот пацан заявил что является лейтенантом, рассказывать не буду.

   - И как вас угораздило.

   - Выпуск в этом году был ускоренный, на место службы я прибыл девятнадцатого июня, представился в штабе двадцать второй танковой дивизии. Двадцатого принял взвод Т-26. Двадцать третьего от взвода не осталось ни одного танка. Дальше отступление. Уже под Полоцком немцы обнаружили нашу группу в лесу и взяли в плен.

   - А форму когда сменил и документы уничтожил?

   - Там в лесу и поменялся с убитым красноармейцем. Но форму, документы и личный ТТ я спрятал. Патронов всё равно не было.

  Ну да, судя по заминке, патроны были, но светить пистолетом ему не хотелось, но я не судья - каждый выживает как умеет. Как бы то ни было, проблему надо решать.

   - Значит так, товарищ красноармеец, лейтенанта я перед собой не вижу, а потому вопрос этот буду решать, когда увижу. Всё ясно?

   - Так точно, товарищ командир отряда.

   - Свободны.

   На лице этого ещё не совсем лейтенанта заметил облегчение. Ага, он облегчился, а я должен теперь голову ломать, чего от него ждать. Ладно, это пока терпит.

   - Командир, о чём думы тяжкие?

  Жорка нарисовался, блин, не сотрёшь.

   - Есть у нас, сержант, теперь каждой твари минимум по паре, ну почти. Моряков с лётчиками нет, но это к лучшему, но есть кое-кто кого мне не хватает.

   - И кого?

   - А самого завалящего сержанта НКВД.

   - Свят-свят! Сплюнь, командир! Нельзя такое поминать всуе, особенно на закате. Ты его помянёшь, а он как заявится! Зачем тебе ужас этот?

   - Видишь пополнение? Вот оно меня и беспокоит.

   - Думаешь фашист кого к нам подослал?

   - Думаю - пока нет. Сложно слишком для нас убогих, да и конвоиров я допросил. По крайней мере приказов кого-то конкретно не расстреливать у них не было. Но думаю эти не последние, а методики допросов у меня нет. Я бы и на опера какого из угозыска согласился. Нет на примете? Вот и у меня... Чего хотел-то?

   - Мы со старшиной харч прикидывали. Если консервы все в ход пустить утром людей кое-как накормим, а дальше труба.

   - Консервы не трогать, это НЗ. Придётся слегка поголодать. Новичкам хоть что-то надо будет дать, а сами прямо с утра за продовольствием и двинем. Есть у меня мысль, и я её думаю.

  * * *

   Формы немецкой у нас хоть и прибавилось, спасибо утопленникам, что сейчас, с лёгкой руки старшины, кормят всякую болотную живность под Худобками, но было не так уж и много, потому второй мотоцикл решил не брать. Полицаев изображали четверо парней из нового пополнения, не самые худые, остальных брать не решился, ну не полицайские у них рожи, да и куда мне столько - Залесье село большое, домов восемьдесят, но всё равно не батальоном же туда идти, да и гражданки только на четверых. Повязки сделали из простой белой тряпки, даже писать ничего на них не стали. Ну кем может быть вооружённый мужик рядом с солдатом Вермахта? Правильно - сволочью! Стереотипы рулят.

   В село вкатились со злыми мордами, ещё бы - жрать-то хочется. Здесь мы тоже не первые. Как догадался? Да, всё по тому же отсутствию заливистого лая. Чего ж немчура так собачек не любит? Сбор жителей на площади занял не менее часа. Не очень-то они здесь запуганы, кое-кого пришлось даже прикладами подгонять. Этот трудный момент я с бойцами специально обговорил, научил нескольким самым ходовым немецким ругательствам, но строго приказал - будут ерепениться пихать прикладом, только что не бить, если местные слабину почувствуют, весь план насмарку. Вроде бы всё получилось - вон пара мужиков спину потирают, да зубами скрепят. Эх, а всё же хорошо, что пулемёты у нас, а не у них. Можно сказать повезло. Пора речь толкать. Главное чтобы 'переводчик' мой не запутался, он хоть немецкий и знает, но до настоящего толмача ему как до Москвы задним ходом. Ничего, общую канву он выучил наизусть, а если что и напутает, даже при наличии местного знатока языков, сойдёт для сельской местности.

   -...и, наконец, господин унтер-офицер требует выдать бандитов напавших на немецких солдат около хутора Худобки, а так же выдать всех им сочувствующих. Если этого не произойдёт, то господин унтер-офицер прикажет расстрелять каждого пятого мужчину!

   Какой бабы вой подняли, только бы парни мои выдержали. Нормально стоят, морды злые, желваками играют, держитесь ребята, должна быть гнида, не может не быть, на столько народа, да чтобы не одной сволочи... Есть! Я этого хорька сразу приметил по взгляду бегающему. Мелкий, мордочка острая, глазки так и шмыгают, ну чистый хорёк.

   - Господин, офицер, - как он из толпы быстро шмыгнул, будто боялся что там, на месте, и убьют. - Господин, офицер! Есть, есть сочувствующие! И бандиты они. В лес ходят, к бандитам. Вот этот, этот и этот.

   Толмач мой что-то стал пытаться переводить, но я только отмахнулся - господин унтер-офицер не тупой, он и так всё понял.

   - Взять!

   Трёх мужиков быстро вытащили из толпы. Двое в летах, за сорок, один молодой, навскидку четвертак, не больше.

   - Вот тот, Степан Глухов, господин офицер, бригадир колхозный, вот тот, Гришка Боровой, он в заготконторе главный, а этот, Герка, вообще комсомолец, подбивал в партизаны идти.

   Я похлопал хорька по плечу и подтолкнул в сторону машины, где Жорка ненавязчиво взял его под наблюдение, махнул в сторону околицы, куда двое бойцов в немецкой форме погнали мужиков, а сам двинулся за ними.

   - Разойдись!

   Переводчик старается, командует, но половина народа остаётся на площади. Вот ведь блин, ничего не боятся. Ну, народ! Ладно, я с ними ещё проведу политбеседу.

   Дошли. Теперь надо в сторонку отойти, вот как раз тополь упавший, из деревни не видимый. Подошли, присел на ствол, достал пачку сигарет из кармана.

   - Закуривайте, мужики. Разговор есть.

   Крепкие селяне однако. Или челюсти у них на скрытых подвязочках. Хорошо так отреагировали - сигареты взяли и ждут огонька. Хозяйственные, вот не поверю что ни одного спичек нет, ну ладно мне бензина не жалко, да и кремень чай не сточится. Закурили. Молодой сразу закашлялся, гляди-ка - борец за здоровый образ жизни, молодец.

   - Не буду ходить вокруг да около - мне нужны продукты, причём нужны вчера. Видите эти две фрицевские морды, знаете почему такие злые? Потому что они с утра ещё не жрамши и не знают пожрут ли сегодня вообще. Короче, хотите чтобы они были добрыми - будьте добры. Да, еды мне нужно много и хорошей. Мы вчера тридцать душ из лагеря освободили, так их практически ветром качает. Им мясо нужно, ну и другие мои бойцы от него не откажутся.

   Мужики переглянулись и задумались, а может сделали вид, но я их не торопил. Через пару минут слово взял Боровой.

   - Тут такое дело, нет ничего, склад заготконторы пустой, на совхозных тоже шаром покати - середина ж лета, только овощи какие поспели. Я прав, Степан?

   - Прав. Огурцы там, да так чего ещё по мелочи.

   - Мужики, вы чего меня лечите? У вас здесь ведь центральная усадьба совхоза, там что свинарник с коровником? Ну и где живность, по дворам растащили? Корма где, там же? Слушайте, хозяйственные вы мои, не злите. Я у вас лично вашего ничего не прошу, хотя другие отряду своё отдают. И бабы плачут - может добро своё жалеют, а может нас. Я им в душу не лезу, в карман причём тоже, всё сами. Так что давайте мозги напрягите. И учтите - немцы с вами разговаривать не будут, выметут всё под метёлку. Хотите помочь доблестной германской армии?

   - Ну нет, мы разве отказываемся, - опять вступил в разговор Степан. - Конечно поможем. Нам бы только справку какую, отчитываться ж придётся.

   - Ох и ушлые вы. Перед кем отчитываться то?

   - Да хоть перед кем. Вот напишешь нам справку, что изъял совхозное стадо, мы если что её хоть германцу, хоть советской власти покажем, с нас и спросу нет. А лучше две, одну германец отнимет, а мы вторую уже власти покажем, когда вернётся.

   - Видите, - обратился я к своим бойцам. - Он тоже считает, что наши вернутся, но на всякий случай готов их объегорить.

   - С чего это ты решил, что обмануть хочу? - взъерепенился Степан.

   - А что, ты мне под эту справку всё стадо отдашь?

   - А тебе то зачем, сразу его порежешь, или пасти будешь? Тебе ж мясо нужно, и не один раз за ним придёшь, иль ты залётный - отнимешь что и дальше побежишь?

   - Не побегу. Пока. Там видно будет, но и на месте мне сидеть, сам понимаешь, нельзя - схомутают. У фашистов на нас уже зуб большой.

   - Вот и я говорю - семь бед один ответ. Справку пиши.

   - Немцам на справку плевать, отберут что увидят.

   - Чай не дурней паровоза, твои архаровцы много чего увидели? Может стадо молочное где заприметили, или хрюшек во дворе больше одной? Вот и оно. Ну заберут хавроний да курей, без этого никуда, если совсем ничего не дать, могут и пострелять, как собачек наших. Может и с германца удастся справочку какую получить. Вот и окажемся мы со всех сторон ограблены и взять с нас нечего.

   - Ага, а потом найдётся вот такая гнида, что сдала вас с потрохами и болтаться вам на въёзде в деревню, как особо хитрым.

   - Так не без того - риск всегда есть. Вы с Петькой то, что делать будете.

   - Это с хорьком этим? Да повесим, не пулю же на него тратить.

   - Как-то это... -вступил в разговор молодой. - Не хорошо вроде... Вы его как-то вроде вынудили...

   - Вынудили чего? Подлость совершить? Ну, ты даёшь! Повеселил. Нехрен таким гадам землю топтать. Ты потом с бойцами, которых мы из плена вытянули, поговори. Они много тебе расскажут. Например, как такие же, вроде как свои, за пайку людей насмерть палками забивают. Не будет здесь пощады ни фашистам, ни такой сволочи! Как думаешь знал он что с тобой будет, когда пальцем тыкал? То-то же.

   - Да, Герман, тут ты не прав, - это уже Степан вступил в разговор. - На смерть он нас отправил. Вот пусть сам и попробует, да и прочие поймут, что к чему.

   - Герман, немец что ли? - А это проявил рвение мой боец, и глаза его опасно сузились.

   - Егоршин, отставить! Если даже и немец, национальность тут не причём. Вон мужики вопросом на вопрос отвечают - я же у них пейсы не ищу.

   Шутка тут же разрядила атмосферу. Жорка аж фыркнул, ну одесситу не быть знакомым с такой манерой разговора невозможно.

   - Нет, ты чего, - вступился за парня Глухов. - Наш он, только происхождение подкачало.

   Оба мужика заржали как лошади, а Герман густо покраснел.

   - Да пошли вы, жеребцы, сколько лет уже, а всё не надоест.

   - Из буржуев что ли? - это уже влез Георгий.

   - Да из каких буржуев, - вытирая слёзы с глаз, ответил Степан. - Хотя, в общем-то как посмотреть. Мать его перед революцией в услужении у местного помещика была. Красивая молодая девка, вот она ему и глянулась. Короче понесла она. Помещик был уже вдовый, пилить его было некому. Вот и дал он младенцу свою фамилию, а заодно имечко придумал. И стал у Пелагеи Скибы сын Герман Фефер.

   Мужики опять заржали, да и у меня с бойцами проступили улыбки на лицах. У мужиков явно отходняк идёт, считай костлявая мимо прошла.

   - Никак помещик оперу любил? - спросил я и, похоже, попал в точку.

   - Угу, - Герман тоже слегка улыбнулся, видно к шуткам таким уже притерпелся. - 'Пиковую даму', мать говорит, наизусть знал и её заставлял арии разучивать, а потом вместе петь. Вообще все говорят, что не плохой человек был.

   - Но не заладилась у Пелагеи жизнь буржуйская, - продолжил Степан. - В восемнадцатом барин пропал, и пришлось ей сына растить одной. Замуж так и не вышла, а баба до сих пор красивая. Эх!

   Было что-то у Степана с Германовой матерью, или не было, но тому хотелось бы, тоска какая-то застарелая. Но не моё это дело.

   - Разговоры разговаривать конечно хорошо, но у меня люди не кормлены. Придумали чего?

   - Да придумали, - махнул рукой Боровой. - Чего там думать, пошли.

   - Погоди, ещё один момент, - тормознул я селян. - А этот ваш хорёк, он один жил?

   - Да нет, с женой, - насторожился Глухов. - Её тоже вешать будешь?

   Посмотрев на разом потемневшие лица собеседников, поспешил оправдаться.

   - Что я вам зверь лютый. И в мыслях не было. Но вот выселить её из деревни придётся.

   - Куда же её выселять?

   - А вот это мне по аккордеону, но вблизи моего отряда чтобы её не было. Что у неё совсем родственников нет.

   - Да как сказать, сирота она. Сына в прошлом году посадили за воровство, а дочь давно уехала, да не разу не приезжала и писем не писала. Шалава. В общем некуда ей идти.

   - А вот жалобить меня не надо. Ты готов поручиться, да не своей жизнью, а своих родных? Вижу не готов. Да не жмитесь вы, сам я ей скажу, чтобы вещи собирала, вы как бы и не причём. Герман, останься, а вы идите, конвой проводит, делайте пока вид, что за страх работаете.

   Фефер озабоченным взглядом проводил ушедших и подозрительно глянул на меня, не нравилось ему наше уединение. Ну что ж, правильно не нравилось.

   - Герман, у меня возник вопрос, а почему вы так безропотно пошли на расстрел?

   - А что мы сделать могли?

   - Вот смотрю, ты тоже вопросом на вопрос отвечаешь, но не еврей - тот такую глупость не спросил бы. Ты, ну если постараться правильно осветить вопрос, практически фольксдойче. Отчество у тебя какое?

   - Ну, Генрихович.

   - Ты не нукай, а головой подумай.

   - А чего думать, не вижу что ли к чему клоните, но к немцам я работать не пойду, я белорус, а не немец, даже языка почти не знаю.

   - Не проблема, главное по метрике всё нормально, расовый тест пройдёшь, как и я, лучше девяти чистокровных немцев из десятка. Рост, цвет волос, глаз, телосложение, форма черепа - родись ты с такими данными в Рейхе, уже в СС на офицерской должности был бы.

   - Угу, они как только узнают, что я в комсомоле состою, да ещё секретарём организации, так сразу к стенке.

   - Если будешь скрывать, то могут. Кстати, а печать где?

   Мой собеседник сразу напрягся. Всё ещё не доверяет? Но ответил правду.

   - Спрятал.

   - Отлично. Устроим тебе отчисление, за пронемецкую пропаганду, а так же кляузу на тебя в НКВД. Да не дёргайся, своим приказом по партизанскому отряду всё оформлю. Вас сколько человек в ячейке было, и где они?

   - Четверо, - Герман опять глянул на меня с подозрением. - Где не знаю, двоих призвали, а Машка с отцом, он директор совхоза, с нашими ушли.

   - Просто замечательно. Вот Машка твоя, на тебя кляузу и напишет, и протокол составит. Твоя задача срочно у неё дома всё подчистить, чтобы не листка с её подчерком не осталось. Лет ей сколько?

   - Двадцать. Она техникум в этом году закончила.

   - В Белоруссии? Нет в России, она сама с Урала, отца её к нам только два года назад прислали. Теперь она к нему приехала, на работу не успела даже устроиться, только на учёт к нам встала.

   - Всё просто бесподобно. Теперь надо бы найти кого с хорошим подчерком, чтоб на женский был похож. Весь архив организации мне срочно, всю совхозную и сельсоветовскую документацию тоже.

   - Так ни в сельсовете, ни в конторе совхоза ничего нет уже

   - Молодцы, но никаких тайников, ясно? Всё уничтожить. Это приказ! Так своим заговорщикам и передай. Они тоже пусть готовятся помогать Великой Германии. Так, что ей тошно станет, но я с ними ещё поговорю.

   Когда мы вернулись на площадь погрузка шла полным ходом. Хорёк чуть испугано косился на распоряжающихся Степана и Григория, но похоже ещё ничего не понимал. Я отозвал в сторону толмача и быстро разъяснил его задачу. Через минуту тот уже объявлял жене предателя, что за ложный донос её муж арестован, а сама она должна в течении часа, собрав не больше одного узла вещей, покинуть село, если же она появится обратно или каким либо образом обратит на себя внимание новых властей, то будет повешена. Баба ударилась в вой, но после напоминания, что времени у неё мало, спор помчалась в хату, даже не обратив внимания, на разом побелевшего лицом мужа.

   - Господин офицер... - бросился ко мне хорек, но тут же был сбит с ног и отбуцкан парой бойцов, после чего остался лежать, что-то жалобно бормоча и рыдая.

   Не прошло и получаса, как один из 'полицаев' доложил, что баба, собрав огромный узел добра, покинула село. Сначала хотела запрячь лошадь, но ей не дали и она попылила так, причём не намного медленнее, чем могла бы на телеге.

   Ещё через час мы тоже покидали Залесье, забив кузов продовольствием. По большей части зерном и овощами, но и свиная туша украшала этот натюрморт. Заодно присвоили часть совхозного кухонного хозяйства, в основном то, чем побрезговали селяне, но нам было в самый раз, например котлами. Котлы были огромные, в бытность свою в них готовили на сотню и более человек сразу. Более мелкая посуда нам тоже досталась, но её пришлось выцарапывать у местных где уговорами, а где и руганью. Лично я увозил с собой несколько печатей, в том числе и комсомольскую. В селе остались озабоченные моими указаниями активисты, труп повешенного за околицей предателя и ничего пока не понимающие селяне. Солнцу было ещё долго подбираться к полудню, но как бы не сложилось дело дальше, понятно было что и в этот день нам сопутствует удача. Тьфу, чтобы не сглазить.

 

Глава 6.

   Короткий перекус и мы снова оседлав моторы отправляемся в путь. На этот раз я решил сменить тактику, забрав из строительной бригады, копающей землянки, двух бойцов и превратив их в пленных партизан. Пришлось их слегка измазать свиной кровью и нарисовать черникой синяки. Не театр Комиссаржевской конечно, но для сельской местности сойдёт. Снова проскочив Залесье проехали село Горушка, деревню Абрамежки и сделали первую остановку в деревне Гавриленки. Тут разыграли старый спектакль, только без угроз расстрелов, а, продемонстрировав 'ужасных партизан-бандитов' потребовали у местных содействия в выявлении сочувствующих. Нас послали. Молча так. Пришлось выдёргивать мужиков по одному и беседовать с глазу на глаз. Беседовал переводчик, а я с надменным видом поигрывал пистолетом. Опять послали, теперь уже распинаясь в любви к новой власти, кто твёрдо, кто униженно, то бишь у кого какого таланта лицедейского хватило. Нет, не уважают, да и пёс с ними! С бабами решил не связываться, чувствовал - бесполезная трата времени. В Абрамежках и Горушке результат был аналогичный. Блин, на полтысячи человек ни одной сволочи не нашлось. Ну и мирок попался. Даже грабить их рука не поднимается. Лады, потом по другому поговорим. Вот только как бы они меня так же не послали, когда я в другой ипостаси заявлюсь, типа белый и пушистый. Вот теперь и думай, удачно вторая половина дня прошла или нет. Вроде ни одной паскуды не повесили, но не повесили не потому что те сбежали, даже наверняка не потому что не нашли, а просто нет их.

   А вот теперь сиди и думай...

   Ужин оказался на удивление хорош, а уж то, что строители нагрели воды, это вообще праздник. Теплой разведенной воды досталось каждому по ведру, а уж с мылом подброшенным нам главой заготконторы... Приятно почувствовать себя чистым, жаль на стирку не хватило. Может завтра, не загадывая. Из трёх землянок одну успели даже перекрыть, значит резко уменьшается возможность простудных заболеваний. Пять или шесть человек из нового пополнения неприятно покашливают, и наш санитар отпаивает их каким-то травяным отваром. Впрочем, не только их, даже в меня кружку влил. Не скажу что сильно неприятное пойло, но я бы вполне обошёлся, а нельзя - пример подчинённым. Хоть вкус совсем и не похож, но сама ситуация напомнила обязательное питьё рыбьего жира, введённое бабушкой Константина в их семье. Поголовное, причём сама она пила эту гадость с видимым удовольствием. Ещё утром, наверное любой в отряде, не отказался бы от неограниченного количества такого лекарства.

   Насладиться созерцанием округлившегося от обжорства пуза, конечно не дали, на что впрочем, я и не надеялся. Наверно старшины и существуют для того, чтобы карась не дремал.

   - Товарищ командир, надо бы план на завтра составить.

   - Слушаю рекомендации, - пусть сам теперь изворачивается, а я, по врождённой командирской привычке, буду замечания делать.

   - Неплохо бы завтра закончить обустройство, а на послезавтра парко-хозяйственный день назначить.

   - Согласен, а войну на следующий год отложим.

   - Никак нет. Быт не должен мешать боевой подготовке и самим боевым действиям. Потому предлагаю разделить личный состав на две части, одна займётся строительством, а другая учёбой, и менять их каждые два часа.

   Хорошо выкручивается, мастер.

   - Хороший план, старшина. Сколько у нас постов?

   - Два. Один секрет с пулемётом на въезде на гать и пеший патруль по периметру острова.

   - Организуйте ещё один на трассе. Нужны данные по плотности потока, причём в обе стороны, а так же номера автомобилей и тактические знаки частей на них. Особенно пусть контролируют передвижение патрулей фельджандармерии. Есть ещё что-то?

   - Так точно. Я тут в Залесье, через Глухова, с кузнецом связался, так он обещался Максим в порядок привести. И кожух запаять и станок сварганить, правда без колёс, а в виде треноги, как под станкового Дегтярёва, только пониже.

   - Почему пониже, - знать бы ещё что это за станковый Дегтярёв, и как у него станок выглядит. Видишь ли кузнец знает, а командир не в курсах.

   - Конструкция окажется полегче, покрепче, да и менее заметна, а если из окопа стрелять, то можно и на бруствер выставить.

   Надо соглашаться, особенно если всё так хорошо, да и с бруствера можно...

   - Отлично, товарищ старшина, действуйте. А со вторым ручником что?

   - Некогда было, но завтра всё будет готово.

   - Тогда если у вас всё, то на сегодня закончим.

   Старшина ушёл, а я попробовал по привычке почесать шрам. Не тут-то было, не то чтобы он совсем пропал, но нащупать его было совсем сложно. Чудны дела твои... На сколько я знаю человеческую физиологию, к моей она имеет отношение хоть и близкое, но не тождественна. Не зарастают такие шрамы за неделю, такие вообще не зарастают. Вот над этим вопросом надо серьёзно подумать. А проведём мы эксперимент. Для этого понадобится чистая тряпка и дезинфектор. Тряпка есть, а самогон оставшийся во фляге тоже сойдёт. Только надо подальше отойти, дабы не пугать бойцов неадекватным поведение командира. Теперь заворачиваем рукав и делаем небольшой надрез. Сначала прямой, всего пару сантиметров, а теперь немного волнистый, плеснём на него из фляги... Блин, щиплет! Заворачиваем руку в тряпку и ждем полчаса, для чистоты эксперимента.

   Полчаса я прождать не смог - заглянул под повязку уже минут через пятнадцать. Ах ты ж, чёрт! Продолжаем эксперимент. Прошло ещё пятнадцать минут, теперь повязку совсем можно снимать. Что имеем? Ну, так оно и есть - эксперимент прошёл удачно. Шрам сначала, под действием моего мыслительного процесса, стал прямым, а ещё через пятнадцать минут волнистым. Интересно. А без членовредительства? Попробуем, например изменить рисунок папиллярных линий на ладони. Пятнадцать минут насмарку - нулевой результат. Придётся опять штык доставать. Царапаю ладонь совсем немного, всё равно больно, и самогоночкой её, самогоночкой. Ох, унюхают бойцы - посчитают скрытым алкоголиком. Но, наука требует жертв. Что ж, как и думал - результаты охренительные, а именно, я могу управлять тканями тела, но только вблизи мест механического поражения этих самых тканей. Возможно не только механического, но например химического, температурного и, чем чёрт не шутит радиационного поражения. Фантастика. Можно ехать на остров Фарос и устроить соревнование с сынком Посейдона кто круче. Прямо проект Протей-2. Всё, спать - подумаю об этом завтра.

   Завтра наступило ночью, когда весь отряд был поднят по тревоге. Патруль засёк какое-то движение на болоте. Час просидели ощетинившись стволами во все стороны, но ничего не произошло. Решил, что надо усилить посты, и отправляться спать. Решил правильно, так как на нас никто за ночь так и не напал. Ну и фиг с ним. Надо будет потом проконсультироваться у Кузьмы, кто может ночью по болоту шастать, может звери какие, лоси например. Настроение утром было препаскудное, спали все плохо и естественно не выспались. Ничего, на том свете отоспимся.

   Секрет на автодорогу решил повести сам - на местности надо получше ориентироваться, а карта здесь плохой помощник, надо ногами потоптать, глазами позыркать, да руками пощупать. От лагеря до дороги оказалось не близко, что, впрочем, скорее хорошо, чем плохо, как говорится: подальше положишь, подольше не найдут. Чтобы прихватить для наблюдения полностью световой день, надо либо выходить очень рано, либо оставлять людей в ночь недалеко от дороги. Что лучше даже не знаю. Надо со старшиной посоветоваться, эх тяжела ты шапка Мономаха, учиться мне ещё и учиться. Нужен начштаба, нужен особист, даже комиссар, и тот нужен. Короче, нужно что-то делать. За этими невесёлыми мыслями я, с двумя бойцами, и добрался до дороги. Ни хрена себе, почти три часа ушло на прогулку.

   Близко к дороге пока не полезли - нашли место где лес отходил от полотна метров на сто, там и затихарились. Вряд ли немцы это место заподозрят - что справа, что слева дорога шла прямо через лес, а значит здесь у них место для минутного расслабона. Вот пусть и расслабляются. Интенсивность движения, и правда, была невысока - за час, в обе стороны, прошло три десятка машин. С учётом того, что поодиночке они почти не ходили, то интервал между прохождением иногда достигал пяти минут. Да, похоже тут вам не там, при удаче можно и поохотиться. Но пока мне нужны данные о том кто здесь больше всего катается, то есть под кого маскироваться будем. Но для этого придётся подобраться поближе, где мне маскировочная сетка и пригодится.

   К дороге удалось подобраться метров на десять, ближе не рискнул - ну его, и отсюда всё прекрасно видно. Несколько прошедших машин несли на себе тактические знаки в виде трёхлучевой звезды. Кто же это у нас такие? Что-то очень знакомое. Ба, да это же чётвёртая танковая. Не то чтобы сильно странно, ибо Быстроногий Гейнц здесь и наступает, но никак не рассчитывал, что снабжение одной из основных дивизий второй танковой группы пройдёт по нашей глуши. Очень интересно, но для меня не слишком здорово. Под панцергренадёров, а тем более под танкистов, замаскироваться тяжеловато будет. Единственный вариант форму сапёров использовать, но тогда машину нужно перекрашивать - ищут-то именно сапёров на данном Круппе. Надо думать. Что-то я последнее время только и делаю, что думаю. Надо подумать, как сделать так, чтобы меньше думать. Ну вот, опять к начштабу всё сводится.

   Обратно вернулся только к обеду и затребовал у старшины раскладку по вооружению. Негусто. Четверо у нас совсем без оружия, невзирая на то, что второй ДП встал на службу. Патронов и гранат тоже кошкины слёзки. С сапёров взяли только четыре винтовки, автомат и пулемёт, хоть этот нормальный - тридцать четвёртый. Патронов правда было много, больше четырёх сотен, но здесь сыграли свою роль четыре магазина к автомату и двухсотпатронная лента на 'Страдивари'. Поэты блин, хотя MG-34, и правда, хороший инструмент. А вот гранаты в этот раз унесла розовая птица обломинго, все до одной, ни черта не оставила. Ведь сапёры же, им сам фюрер велел иметь при себе тонну взрывчатки и коробку взрывателей. Стоп, а вот это мысль. Где они квартируют я знаю, большое такое село Замошье, что сразу за ленинградской железкой. Стрёмное конечно место, но то что там нас не ждут, это факт. Конечно, могут ждать ещё кого, но не нас это точно. Надо на разведку смотаться, авось что и выгорит. Заодно надо посмотреть что немцы с железкой делают - на свою колею шьют или советским подвижным составом решили обойтись. Второй вариант, при достаточном количестве паровозов и вагонов для них предпочтительнее, тем более что станции перевалки грузов авиации Красной Армии недоступны. Не то чтобы совсем, но вероятность такого события крайне мала. Железка крайне интересна в смысле организации на ней диверсионных мероприятий, но требует серьёзного инженерного подхода. Как уже упоминалось, лёгкий подход, то есть взрывные мероприятия, нам недоступен, будем надеяться только пока. На самом деле остаётся ещё много возможностей, главные из которых это атаки на подвижной состав, паровозные котлы хорошая мишень даже для одиночного стрелка, и нарушение целостности рельсового пути на перегонах. Инженерные сооружения, будем считать, нам пока не по зубам, хотя и здесь существуют варианты.

   Ещё нужна связь с подпольем, очень нужна. Выжить на подножном корму, в том числе и трофейном вооружении и технике, мы может и выживем, даже скорее всего, но вот пользы принесём с гулькин хрен - все усилия пойдут именно на выживание. Нужны выходы на ресурсы, как заныканные здесь, не верю что мероприятий на этот счёт советское руководство не проводило, так и неплохо бы присосаться к поставкам из-за линии фронта, уж эти должны быть обязательно. Если бы при этом удалось сохранить максимальную самостоятельность, было бы вообще хорошо, потому как руководить партизанским движение поставят либо военных, либо партийцев. Ни те н другие в этом деле ни уха ни рыла. НКВД ничуть не предпочтительнее, эти хоть и брать штурмом Полоцк не отправят, но задолбают поисками врагов народа. Дурацких или просто невыполнимых приказов от них тоже можно дождаться, только если при невыполнении таких команд от военных и партийцев можно и отболтаться, то от внутряков хрен, шансов погибнуть от немецкой пули тогда значительно меньше, чем от своей. Причём именно, хоть стреляйся. Куда ни кинь - всюду клин. Не Сцилла, так Харибда. Ладно, об этом пока думать рано, буду решать проблемы по мере поступления.

   Кстати одна из проблем, а именно относительно приемлемое размещение личного состава, успешно решена - все три землянки готовы и замаскированы. С лежаками, правда, проблема - досок нет, а из брёвен их делать не будешь, так что спать будем пока продолжать на лапнике. Моё предложение использовать тонкие стволы подлеска старшина отмёл как неконструктивное, а предложил запустить лесопилку. Флаг ему в руки. Так и сказал. Он, что интересно не обиделся, вот неугомонный человек. Сейчас руководит строительством землянки под кухню, сразу с печью имеющей какой-то хитрый дымоотвод, позволяющей той работать чуть ли не круглосуточно, без опасности обнаружения. Поглядим, что получится. Кожух к Максиму тоже уже запаяли, а вот станок будет только дня через два-три. Выяснился и вопрос с совхозным животноводством, оказывается коров и свиней селяне отогнали в лес, где и держали пока, ожидая чем всё закончится. От дотошных немцев можно было и ревизионной комиссии дождаться, вот для неё и оставили по домам минимум скота. Будем надеяться, к их и нашей пользе всё срастётся. Справку о конфискации Глухов получил. Для Германа протокол собрания и кляузу в НКВД тоже сделали, но надо архив комсомольский потрясти - что-то уничтожить, что-то и оставить, а иначе эти две бумажки будут смотреться бледно. Прямо сегодня вечером и займусь, хотя на первый взгляд ничего серьёзного немцы из него не почерпнут, только время потеряют. Да, ещё получил указание завтра сдать одежду в прачечную, причём всю, включая нижнее бельё. Мне что голым задом сверкать? Непорядок, подрыв командирского авторитета. Оказалось, не всё так плохо - взявшее над нами шефство Залесье снабдило толикой гражданской одежды. Правда, в основном из конфискованного у предателя добра. Добра у того было немало, старшина весь кузов забил, даже машинка швейная была - настоящий подольский 'Зингер', а не какая-нибудь немецкая подделка. Я всегда знал что экспроприация, а по простому грабёж, значительно повышает ресурсную базу. Ни одно хорошее дело без неё не обходится. Нашу продуктовую безопасность это подворье тоже здорово поправило. Противно конечно, но нам для дела. Но всё равно противно.

   С утра, для поездки в деревню, мне пытались оседлать лошадь. Посмотрел я на это чудо животностроения и понял - нафиг-нафиг. Но бензин надо экономить, на все наши три мотора осталось не более пятидесяти литров, а движки у военной техники уж больно прожорливые. Взял Жорку с двумя бойцами и пулемётом и отправился пёхом. Форму отгладили насырую страшным огнедышащим монстром, питающимся углями, потому было зябковато. Скоро август, а у нас ещё слон не валялся, надо сани готовить, пока лето не кончилось. На лесопилке работа уже кипела, в смысле пилить ещё ничего не пилили, но котёл локомобиля попыхивал парком. Без местных запустить лесопилку было проблематично - хозяйственные мужики в рамках проекта 'кукиш врагу' поснимали какие-то ремни и клапаны. Это хорошо - доски не только на нары, и обшивку стен и полов в землянках сгодятся, корпуса для мин тоже нужны, но об этом рано - засовывать в эти корпуса пока нечего.

   В деревню заходили открыто - в фельдграу мы или погулять вышли? Герман был дома, ждал моего прихода.

   - Хайль, командир.

   - И тебе не болеть, господин потенциальный враг народа.

   Ну вот, обиделся. Зря. То ли ещё будет. Что же я так хороших людей подставляю? Сначала Кузьма, теперь вот Гера. Ну, не мы такие, жизнь такая.

   - Не обижайся, не так называть ещё будут, привыкай. И спину береги - обидно если свои в неё свинцовый жёлудь загонят.

   - А может не стоит, товарищ командир. Может я к вам с оружием в руках...

   - А вот хрен. Хочешь чтобы сюда какую сволочь прислали, которая тут хозяйничать будет? А раз нет, то сам сволочь будешь изображать, и под немца прогибаться тоже будешь. Держи свой архив и собирайся. Не забудь там намекнуть, что в селе есть ещё верные люди готовые послужить Рейху.

   - Мне же мужики нос на бок свернут.

   - Учись бегать, всегда пригодится. Езжай, а с мужиками я сам поговорю, пусть на меня катят бочку. У меня видишь какие мордовороты - в обиду не дадут.

   - Тут дело ещё такое... Извините, что сразу не сказали, но сначала непонятно всё было, а потом как-то завертелось...

   - А ближе к теме можно?

   - Ну, да... В общем мы тут кое-что в лесу спрятали, то что от наших осталось. Сражений тут почти не было, но бомбили фашисты отступающих здорово. Ну и танковый бой тут был тоже. Вот мы что могли подобрали...

   - Почти всё понятно, а конкретнее.

   - Пушку нашли, только она без одного колеса, то есть колесо есть, но оторвано, ну и затвор с неё сняли и прицел.

   - Здорово. Пушка без колеса, замка и прицела. Наверно и без снарядов? Что за пушка-то хоть, большая?

   - Да, снарядов при ней не было, а пушка маленькая, Корней Борисович, кузнец наш, сказал сорокапятка, но колесо он пообещал починить. Затвор к ней тоже есть и не один. Я ж говорил, что тут бой был танковый. Так после боя немцы свои танки подбитые утащили, а наши бросили. Два правда совсем сгорели, ну внутри всё выгорело и снаряды повзрывались, а один просто подбит. Танкисты из него пулемёт только забрали. Мы же снаряды вытащили - сорок две штуки, три диска к пулемёту, но не такие как у пехотных, зато с патронами и затвор. Со сгоревших тоже затворы и пулемёты сняли. Корней Борисович сказал, что затворы нормальные, а из пулемётов хорошо если один собрать получится. Винтовки ещё есть, автоматические, девять штук. Красноармейцы, что мимо шли, говорили плохие они, трёхлинейка лучше. Мы эти винтовки вдоль дороги насобирали. Мины ещё миномётные, маленькие, вот только миномёта нет, а мин четыре ящика, их в разбитой полуторке бросили. А из трёх полуторок Борисыч обещал одну точно сделать, только ему помощь нужна.

   - Всё?

   - Пока вроде всё. Тут недалеко ещё одно место есть, где бой был, но там немцы засели, хотя сейчас может их и нет уже. Димка туда со своими 'тимуровцами' шастал.

   - И как найти этого Димку?

   - А чего его искать, небось на улице уже ошивается.

   - Зови.

   Обратно в избу Герман вернулся буквально через минуту в сопровождении невысокого парнишки цыганистого вида. На первый взгляд было тому лет десять, но приглядевшись понял, что ошибся минимум года на три.

   - Зови меня товарищ Леший, - вот и псевдоним себе придумал сходу.

   - Дмитрий, - представился паренёк и пожал протянутую руку. Ничего так пожал, крепкий пацан.

   - А расскажи-ка мне, Дмитрий, что интересного кругом творится, и не забудь о том как ты с дружками шастал, по словам товарища Германа, по местам боёв. Ну и чего надыбали.

   - Ничего мы не нашли, - начал с самого главного Димка.

   Именно такого ответа я от него и ждал. Поборемся.

   - Слушай сюда, товарищ Дмитрий, - ага, зацепил я его на 'товарища', ишь аж грудь колесом. - Если ты ещё в игрушки не наигрался, то можешь идти дальше играть. Когда повзрослеешь придёшь.

   Я с равнодушным видом отвернулся от мальчишки.

   - Что же ты, товарищ Герман, я ведь просил свести с серьёзными людьми, а ты... Эх, знаешь ведь на сколько тяжёлое у нас положение с ближней разведкой и с оружием, а особенно боеприпасами. А ты? Кто говорил: нормальные парни, положиться на них можно? Видно плохо ты ещё в людях разбираешься, если не понимаешь за кого стоит ручаться, а за кого нет.

   Лицо паренька хорошо было видно в зеркало, что висело буквально в метре. Всё спёкся, сейчас разрыдается. Не перестарался ли? Нет, в самую точку.

   - Товарищ Леший, мы ведь и вправду ничего особенного не нашли. Там где бой был - немцы. Сразу стреляют. Илью чуть не убили. Только то и подобрали, что наши бросили когда оттуда отступали, честное пионерское.

   - Вот это уже мужской разговор. Что сможете передать отряду?

   - Восемь винтовок - две СВТ и шесть магазинок, девяносто патронов и пять гранат. Больше ничего нет, честное пионерское. А вы нас в отряд возьмёте? Мы одну тайну знаем.

   - В отряд я вас не возьму. Губы не надувай! Для вас будет такая работа, которую вы сможете сделать лучше, чем мои бойцы. Разведка это то, без чего не может существовать ни одна армия. Ты и твои 'тимуровцы' для этой службы подходите идеально. Но учти - пока вы ничего не умеете. Сначала будете учиться, и учёба эта будет тяжёлой, зато враг потом сильно пожалеет, что с нами связался. Поэтому, слушай приказ, ни у одного из вас не должно быть при себе никакого оружия. Понял?

   - Но как же так, товарищ Леший, а если враг за нами погонится, мы же должны отстреливаться.

   - Во-первых, если враг погонится, нужно быстро убегать, а оружие вам будет только мешать, ну а во-вторых нужно учиться вести себя так, чтобы враг даже не допустил мысли, что вы разведчики. Вот скажем - ты в разведке, наблюдаешь за вражеской частью, мимо проходит немец и пинает тебя пониже спины. Что будешь делать?

   - Да я ему...

   - Ты должен заплакать и убежать, желательно так неуклюже, чтобы этого немца смех разобрал. Вот тогда он ни за что тебя не заподозрит. А убьёшь ты его потом, когда приказ на это получишь. И убивать его будешь не лицом к лицу, чтобы он перед смертью понял, кого он вчера обидел, а в спину, дабы не оставить ему ни одного шанса смерти избежать. Понял? Вижу, что нет. Будешь учиться - поймёшь и выживешь, не будешь - умрёшь под гогот врагов, доставив им своей смертью удовольствие. Подумай об этом. А теперь - что у тебя там за тайна?

   - Я знаю куда немцы свозят оружие, которое собирают.

   - Оба-на, а вот с этого места поподробнее.

   - За Козьими Горками двор МТС, технику оттуда всю эвакуировали, а здание конторы и три больших сарая, ну где всякие запчасти были, остались. Двор там мощёный и частью под навесами. Вот туда они всё и стаскивают.

   - Охрана большая?

   - Точно не знаю, но завтра...

   - Стоп. Ни шагу туда, даже близко чтобы не подходили. Да не обижайся ты, я вам доверяю, но если немцы заметят оживление, получим мы от дохлого осла уши.

   Достаю карту и раскладываю на столе. Ага, а вот и Козьи Горки. Недалеко. Километров двенадцать, это если по прямой.

   - Это МТС? - указываю на карте. Оба собеседника кивают в унисон.

   Что мы имеем? К МТС подходят две дороги, одна идёт на юг через село и выходит на трассу, а вторая на север через болота к селу с название Большие Жарцы. На карте даже церковь и какие-то длинные строения. Интересно церковь действующая?

   - Это что за бараки?

   - Консервный завод, - Герман отвечает вроде спокойно, но голос слегка подрагивает. Вот, и этого на подвиги потянуло. Обойдёшься.

   - Так, Дмитрий, пёхом туда часа три хода? Если сторожко?

   - Да не менее, - моего нового разведчика пробивает на великовозрастную медлительность в разговоре. Цену набивает. Пусть считает, что сумел набить, поощрим.

   - За три часа до заката, вот тут на опушке, встретишь моих разведчиков и проведёшь самыми заповедными тропками, чтобы ни одна мышь немцам не нашептала.

   Специально не переспрашиваю понял ли, а тот важно кивает головой.

   - Дома скажешь, что задание важное но не опасное, не вздумай перед родителями хвост распушать, да и перед друзьями тоже. Если всё скажешь как надо - тебя отпустят. Если не отпустят мне такой разведчик не нужен, коли не может уговорить близких людей. Да, и не вздумай от них скрыть, что у тебя задание, просто не уточняй какое - тайна. Тот кто своих обманывает мне тоже не нужен - ненадёжный человек. А теперь беги готовиться - учти скрываться на виду у врага придётся не менее суток, вот и подумай что взять, это тебе ещё один экзамен. Возьмешь много, не сможешь нормально передвигаться, возьмёшь мало - оголодаешь, замёрзнешь и заболеешь. Больной боец это не просто минус один воин, за ним ещё и уход требуется, а значит он ослабляет отряд ещё больше. Свободен.

   Фу, убежал вроде довольный.

   - Как вы, товарищ командир, с ним. Это ж чистая бестия, мать с ним сладу не имеет, только отцовского ремня боялся, а как того мобилизовали, совсем от рук отбился.

   Гиперактивный пацан, тяжело с ним будет. Ну да ничего, на старшину свалю - тот хоть и кряхтит, но пока тащит. Дисциплину в малолеток надо вбить, иначе погибнут ни за грош. Даже если их оттолкнуть, всё равно погибнут, при этом как бы не быстрее, чем если принять.

   Дальше пошли дела хозяйственные, а именно Степан собрал хозактив, причём не только местный, но и соседей пригласил из четырёх рядом стоящих деревень. Разговор зашёл об урожае. Рожь и ячмень, которых в общем-то было немного, практически собрали, а значит нужно готовить справку - типа бабайка унёс. Хозяйственные соседи тоже не прочь были приобрести подобные справочки за долю малую. За совсем малую у них конечно не вышло, но думаю что моё умение торговаться, впечатление на мужиков не произвело. Это ничего, коготок увяз - всей птичке пропасть. Куда они теперь с подводной лодки денутся. Скоро картошечка пойдёт, основная местная культура, вот тогда и поговорим серьёзно, а пока пусть радуются. Попросил сдавать в отряд вооружение и прочую военную амуницию. Покивали согласно головой, но похоже фигу в кармане сложили, а ведь им ещё хранилища в лесу рыть. Затем посетил местного кузнеца. Мужчина основательный. Поинтересовался у него насчёт изготовления пружин, мысль интересная в голове болталась. Корней Борисович заявил, что дело не хитрое из проволоки стальной навить, да закалить, только проволоки той нема, а тянуть её конечно можно, но канительно, сам рассмеявшись получившемуся каламбуру. Посмотрел на почти готовый трёхногий станок под пулемёт. Ничего так, впечатляет, как с завода. Пушкой и пулемётами он пока заниматься не начал, ну и я не стал наседать, чай у человека своих дел хватает. Пошлёт сгоряча, потом самому на попятную идти не удобно будет, так и с ерунды дело не сделается. Курочка по зёрнышку клюёт, а я за сегодня хорошо наклевал. Последней добычей на сегодня для меня были две банки краски - белой и чёрной, и несколько плакатов из плотной бумаги - под трафареты в самый раз.

 

Глава 7.

   - Докладывай.

   Сержант Байстрюк развернул на столе лист бумаги с набросанным от руки планом.

   - Двор МТС представляет собой частично мощёную площадку со сторонами в сто двадцать на сто восемьдесят метров, примерно. Периметр огрождён забором из простого штакетника, с севера калитка, запертая на висячий замок. С южной стороны въезд, перекрытый деревянными распашными воротами, достаточными для проезда техники. Ворота охраняются парным постом с пулемётом. Пулемёт максим стоит открыто - ни окопа ни бруствера из мешков. Внутри четыре строения. Малое - это бывшая контора находится около въезда, три крупных в восточной части ранее вероятно служили складами для горюче-смазочных материалов, запчастей и прочих ценностей. Так же есть шесть длинных навесов - бывшая стоянка техники. Охрана, как я уже говорил, состоит из парного поста у ворот и сменяемого раз в два часа. В ночное время внутри периметра каждые полчаса, хоть часы сверяй, проходит парный патруль с электрофонарями. Есть так же стационарное освещение запитанное от генератора, но немцы включают его редко и ненадолго, после заката заваливаются спать. Кроме охраны естественно. Уличное освещение состоит из шести электролампочек, так же подключены контора и один из сараев. В этом сарае у них похоже мастерская, причём даже со станками.

   - С чего взял?

   - Немцы включают генератор, из сарая шум работы механизмов слышен. Когда полчаса, когда час. Потом в сарае всё стихает, и генератор тоже прекращает молотить.

   - И насколько же близко ты туда подбирался? Только не ври.

   - Метров на тридцать. Только опасности никакой. Это место ниоткуда не просматривается.

   - Ладно, продолжай.

   - Немцев на объекте ровно тринадцать штук. Восемь охранников, четыре ремонтника и какой-то важный унтер, наверно начальник. Ещё есть четверо наших пленных, их в основном на погрузке используют. Интересный момент - питание у них не местное. Три раза в день приходит машина с термосами, прямо как к тем сапёрам. Немцы сначала сами едят, потом двое часовых меняют, те уже двоём трапезничают, а объедки уже нашим бросают. Машина приходит с севера, вероятно из Больших Жариц. В селе немцы консервный цех восстанавливают, их там до взвода, и кухня.

   - А это как узнал.

   - Димка бегал в церковь свечку поставить за папкино здравие, ну и с местными поболтал. Клянётся, что к немцам даже не приближался. Командир, надо было проверить откуда к фрицам может помощь быстро подойти и какими силами.

   - Согласен, прав. Дальше.

   - Машины приходят по одной. В каждой от двух до четырёх человек, кроме продуктовой, в ней всегда один водитель, по крайней мере при нас, больше не было.

   - Что есть на складе и как много?

   - Вот это трудно сказать. Что в сараях вообще не ясно. Под навесами в основном ящики и мешки. Под одним винтовки сложены навалом, под другим сорокапятки стоят, две штуки и вроде миномёт. Один навес, рядом с сараями фрицы используют под открытую мастерскую - в сараях без освещения темно, потому они в основном там что-то делают. Под тем же навесом столовая.

   - Есть план как это экспроприировать будем?

   - Даже много, но основных два. Первый - тихонько ночью всех порезать.

   - Как думаешь, почему мы на мосту никого не резали?

   - Так мало нас было.

   - Нас было трое против двоих, но только Кузьма мог тихо подойти, а сейчас у нас даже Кузьмы нет. И плана здания у нас нет. Можем найти того, кто там бывал, но и он не скажет где сколько немцев, кто спит, а кто совсем даже наоборот. Если бы их было с пяток, то ещё куда не шло, но чёртова дюжина... Как бы это число для нас не стало несчастливым. Какой второй план?

   - Второй тоже простой. Приезжаем днём на машине парой отделений, ты командир, машешь у них перед носом бумажками, типа забрать что-то должен и кладём их всех.

   - Где кладём, из чего кладём, как кладём? Они чего все на улицу вылезают, когда машина приходит?

   - Не все, но двое часовых сразу под раздачу попадут, их можно прямо из кузова положить, начальник склада выйдет - ещё минус один, и четверо ремонтников. Значит останется всего пятеро. Этих быстро покрошим.

   - Поваром бы тебе быть - окрошку делал бы мастерски. Если немцы ещё на посту не прочухают, а чего это толпа такая привалила, то может пропустят. Ну хорошо, положим покрошили, а дальше? С подмогой из Жариц воевать? Нам не бой нужен, а конкретное ограбление, мокруха только по причине, что за так не отдадут. Нам нужно несколько спокойных часов, для вывоза хабара. По объёму сколько там?

   - Без сараев, машин на восемь-десять.

   - Блин, Столько ходок мы не сделаем - наглости не хватит. Надо с местными на счёт гужевого транспорта говорить. А нужно его будет до хрена, лошадка по бездорожью много не утянет. А что ты говорил насчёт продуктовой машины?

   - Хотите её тоже прибрать? Можно вполне, но как бы немцы в Жарицах не спохватились.

   - Да, тоже верно, но они и так при стрельбе спохватятся.

   - Ну, это как стрелять.

   - Так, чего опять в рукаве спрятал?

   - Дело в том, что ремонтники время от времени оружие проверяют. Выйдут за ворота и давай палить. Если из винтовок, то терпимо, а могут и пулемёт проверять, так что и в Жарицах и в Горках небось привыкли.

   - Дам я тебе когда-нибудь по шее, да так что руку отобью. Значит половина проблемы решена - надо сделать так чтобы перестрелка была короткой, а лучше вообще её не допустить. Привычка привычкой, но заполошная стрельба от проверочной сильно отличается. Теперь бы придумать как фуражирную машину прибрать.

   - А может ну её.

   - Да не от жадности я, её просто нельзя будет выпустить, иначе весь план идёт насмарку.

   - Так может ей колесо прострелить, шофёр позвонит, скажет что задержится. Если подгадать под ужин, то вся ночь свободная.

   - Так у них что связь есть?

   - Точно не знаю, но столбы с проводами в Жарцы идут. Да и Димка сказал, что телефон вроде работает.

   - Из тебя информацию надо клещами тянуть? Опять думать надо. То что шофёр может позвонить это хорошо, а вот то что со складом могут в любой момент связаться это плохо.

   - Так повалим потом столб, на ночь глядя восстанавливать не будут.

   - Слишком много случайностей, но мысль здравая, надо только творчески доработать. Значит так - готовишь пять групп. Первая - четыре стрелка, хороших, вторая - два пулемётчика с ДП, можно без вторых номеров, третья и четвёртая по пять бойцов, одной придашь максим, другой два трофейных пулемёта. Пятую возглавишь сам, подбери трёх бойцов с немецкими мордами и пусть зубрят десяток ходовых фраз на вражеской мове, проверю. Мухой выполнять! Да, старшину ко мне.

   Старшина будет ругаться - опять свалю на него все хозработы, а самому мне в путь дорогу за тачанками, хоть бы десятка два найти.

  * * *

   BMW без коляски довольно резв, хотя грунтовку держит гораздо хуже трёхколёсного цундаппа, особенно такую, раздолбанную сельхозтехникой. Поворот к МТС вообще аховый - колёса чуть ли в колее не скрываются, во время дождя сущее болото будет, как будто природных в округе мало. До ворот метров сто пятьдесят осталось. Очень хотелось повертеть головой - попробовать засечь лёжки. Не стал. Всё равно не увижу, а немцы могут и заволноваться. Ребятам небось не сладко, с ночи ещё лежат, задеревенели наверно. Всё, парни, готовьтесь, не долго осталось. Пулемётчикам проще, они на позицию всего час назад выбрались, траектория их движения со двора просматривалась плохо, потому они мучений избежали. Вот и пост. Часовые ничуть не взволновались, с чего бы - приехал одинокий унтер на мотоцикле, значит дела у него.

   - Часовой, начальство складское на месте?

   - Так точно, господин унтер-офицер, господин фельдфебель ужинает, за воротами направо, там увидите. Проедите?

   - Нет, я быстро, мотоцикл здесь оставлю.

   Всё точно как на Жоркиной схеме. Вот и навес под которым едят немцы. Раз, два... точно все одиннадцать. Продуктовый грузовик стоит от навеса метрах в двадцати, водитель сидит на подножке и тоже что-то жуёт. Ну, приятного всем аппетита. Фельдфебель увидел меня и стал приподниматься из-за стола. А вот этого нам не надо. Поправляю пилотку и тут же слышу одиночный выстрел. Это пока в небо, просто наблюдатель сигнал подал. Сразу же раздаются ещё два громких выстрела. Громкие они во-первых потому что ближе, а во-вторых их на самом деле четыре, просто выстрелы первых и вторых номеров стрелковых пар сливаются - не зря полдня отрабатывали. Немцы ещё ничего не поняли, привыкли что со стороны ворот часто стреляют. Охрана считает что это дело рук ремонтников, не подумав сразу что те сидят рядом с ними за столом. Ремонтники небось тоже удивлены - кто это там стреляет, когда они все здесь? Часовые скорее всего уже ничего не думают, тем более что больше выстрелов с той стороны не слышно. Да и вряд ли услышишь, потому как всё забивает грохот пулемётной очереди, огненной струёй перечеркнувшей жизни сидящих за столом. Этакий терминатор, отделяющий в данный момент, живых от мёртвых, хотя скорее наоборот - мёртвых от живых. Сто метров - жалкая дистанция для пулемёта, даже для ручного. Тонкие перекладины штакетника ещё более жалкая защита. Пули буквально разметали их в щепки и, не на йоту не утратив своей смертоносности, вонзились в спины сидящих за столом солдат. Энергия винтовочной пули такова, что преграда из мяса и костей также не является для неё критической, поэтому повалив первый ряд человеческих кегль, посланники смерти легко пронзили тела и ударили по второму ряду, где жертвы встретили их лицом. Здесь поверхность стола уже не являлась препятствием, а потому второй ряд фигур был брошен неумолимый рукой на землю. Сил в этой руке было ещё очень много, а потому и разброс был широкий. Что знаменательно, и это препятствие не оказалось непреодолимым для убийственных частиц металла, и те ещё ударили в стену рядом стоящего сарая и скрылись за ней. Дальнейшая их судьба была уже не интересна - мавр сделал своё дело, мавр имеет полное право отдохнуть...

   За работой смертельной косы я наблюдал уже лёжа на земле, рикошеты знаете ли ещё никто не отменял. Пулемётчик даже не стал использовать всю емкость диска. На вскидку, очередь была патронов на двадцать-двадцать пять, но и этого хватило, чтобы закончить смертельный кегельбан одним ударом. Нет, убиты были не все, довольно значительное количество разбросанных по столу и земле людей ещё подавали признаки жизни, но для подавляющего большинства это была агония. Только один из попавших под огонь солдат, сидел на земле, обхватив здоровой рукой плечо второй, а из под пальцев сочилась красная струйка крови. Когда я встретился глазами с его взглядом, то меня впечатлила та тоска и то удивление которое я увидел в нем. Похоже он не только не разу до этого не получал ранений, но и не попадал под огонь, привык к тыловой жизни и к тому, что опасность всегда где-то там, далеко. Ну что же, всё бывает в первый раз, а для тебя похоже и в последний.

   - Сюда. Быстро. Бегом.

   Пусть побудет рядом пока, добить всегда успею. А как там поживает водитель? Да, этот тоже спёкся. Хотя в него никто не стрелял, но вид у него был... и краше в гроб кладут: глаза как у совы, рот раскрыт, а из него выпадают какие-то непрожёванные куски. Внутрь не полезло, и похоже что пролезло раньше сейчас задний ход даст. Точно. Это ж он мне сейчас всю машину заблюёт. А что наши, которые пленные? Реакция похожа, но не совсем - трое так же в шоке, а один очень даже и нет, подобрал какую-то железяку и тишком так направляется в мою сторону. Это ты парень погорячился. Вытаскиваю из кобуры пистолет и делаю стволом знак 'ни-ни', покачав им из стороны в сторону. Понял, железячку бросил, а сам присел на корточки, но взгляд злой, спиной к нему поворачиваться не стоит.

   Подранок еле плетётся, тоже мне: быстро и бегом. Блевотника тоже надо в чувство приводить, нужен он мне ещё, главное чтобы писать со страху не разучился. Придётся вставать и отвешивать оплеухи.

   - Встать! Смирно! Перевязочные средства есть? Срочно окажи гефрайтеру первую помощь.

   Смотри-ка, подействовало, полез в кабину. А что там наши? Быстро и неуклонно перемещаются к дыре в заборе, даже металлист бросил гнилую затею и улепётывает впереди всех. Молодец, два раза подряд быстрее всех сориентировался, толк будет. Пускай пока побегают, их там пулемётчики перехватят. А вот и водила вылезает обратно, бинт это хорошо, а вот винтовка тебе не нужна, дай подержу. Отдал без вопросов, хорошо в дойчей субординация вбита. Давай, давай перевязывай, видишь человеку взбледнулось, до чего нехорошо. А со стороны дыры уже шестеро возвращаются, причём впереди, вместе с одним из пулемётчиков, опять тот же парень, и опять с железкой, правда на этот раз с другой - длинней и толще. Вот ведь настырный. Махнул своим рукой, хорошо оба немца друг другом заняты и по сторонам не смотрят. Мои парни потащили бывших пленников в сторону. Настырный пытался упираться, но ему что-то шепнули на ухо и он на глазах объмяк. Расслабуха это отсроченный шок, понял парень что всё закончилось и из него как будто скелет вытащили, а до этого держался просто отлично, толк точно будет. А вот и с тыла пополнение прибыло - ну чисто кикиморы, мохнатые, лохматые и морды зелёные. Не видел бы раньше, точно испугался. А вот и водила их заметил, мне только жёлтой крови не хватало.

   - Продолжай перевязку, для тебя война закончилась.

   Теперь главное чтобы немец не перепугался до полного обалдения, иначе толку от него никакого. Если станет считать, что есть шанс выжить, то и глупости делать не будет. Другой вариант запугать его до смерти, тогда тоже можно будет верёвки вить, но первый план предпочтительнее.

   - Старшина, - один из кикимров отделился от группы и отправился в мою сторону. - Бойца на мотоцикл и за транспортом. Второго в лес к телегам. Проверить наличие связи и привести в негодность. И начинай здесь шерстить. Время! Цигель!

   Теперь водилу за шиворот и тащим вот к тому свободному верстаку.

   - Отвечать. Быстро. Должность, имя, фамилия.

   - Крафтфарер, Карл Зигель.

   - Кто старший офицер в Больших Жарицах?

   - Лейтенант Вебер.

   - Непосредственный начальник?

   - Унтер-офицер Кёлер.

   - Что ты должен сделать, если здесь испортится автомобиль?

   - Позвонить по телефону и сообщить унтер-офицеру Кёлеру.

   - А если нет связи?

   Вошёл в ступор. Ну да, как может не быть связи там, где она есть?

   - Если связь нарушена, твои действия.

   - Доложить фельдфебелю Коху.

   - Его действия?

   - Отправит посыльного.

   - Пешком?

   - Если нет транспорта, да.

   - Такие случаи уже были?

   - Нет.

   - Старшина, найди испорченный складской бланк, или что-то вроде этого, посмотри в кабинете у фельдфебеля. Посмотри чем он заполнял бланки и тащи сюда.

   Через пару минут я был обладателем смятого листка заполненного с одной стороны типографским текстом на немецком, часть надписей была выполнена авторучкой, но лист был перечёркнут наискось карандашом. Старшина держал в руке ещё пачку бумаг, авторучку и несколько карандашей разных цветов.

   - Тут у них по разному, - старшина показал бланки. - Где чернила, где карандаш. В основном либо синий, либо красный.

   Переворачиваю испорченную ведомость чистой стороной вверх и кладу на верстак, сую Зигелю синий карандаш.

   - Пиши. Господин унтер-офицер, попал в аварию, врезался в столб, повредил радиатор и телефонные провода, чиню автомобиль. Крафтфарер Карл Зигель. Давай сюда.

   Так, вроде всё правильно. До заката ещё полчаса, до темноты не меньше часа. Успеваю.

   - Старшина, этого под охрану ко второму. Я встречать транспорт. Действуем по плану, пока всё идёт тип-топ.

   Когда дошёл до развилки понял, что в план вкрались изменения. Вместо одного грузовика ко мне подъехали два.

   - Сержант Байстрюк, доклад.

   - Товарищ командир, как вы и приказали расположились на обочине, изобразив поломку. Вдруг подъезжает это чудо, - он показал на брата близнеца нашего Крупа. - И оттуда выбираются два фрица и о чём-то нас спрашивают. Я думаю хотели помочь. Ну, мы им быстро в табло, скрутили и в кузов. А тут и Егоршин подъехал. Вот мы здесь.

   - Быстро старшего машины.

   - Есть.

   Немец был здорово помят и испуган.

   - Звание, имя, должность.

   - Обергефрайтер Фриц Кальб.

   - Цель поездки.

   - Доставка груза на консервный завод.

   - Какой груз?

   - Соль, жесть, топливо.

   - Сержант, что в кузове?

   - Мешки, похоже с солью, две огромные шпули из металла и бочки с бензином.

   - Хорошо, этого обратно, и в темпе вальса на склад. Егоршин, слазь с самоката.

   До Больших Жариц километра три, это нам раз плюнуть.

   На въезде в село поста не было, пришлось прошвырнуться до завода. Не назвал бы это заводом, конечно не знаю что внутри, но с наружи эти два обшарпанных барака впечатления не производят. Здесь наконец-то был пост.

   - Часовой, вызови разводящего.

   - Сейчас господин унтер-офицер.

   Через пару минут тот уже был на месте.

   - Гефрайтер Кольбе.

   - Унтер-офицер Зелински, фельдфебель Кох просил передать вот эту записку унтер-офицеру Кёлеру. Есть у вас такой?

   - Так точно, господин унтер-офицер.

   - Отлично. Ещё фельдфебель просил передать от себя, чтобы Зигель сдох на чистке сортира.

   - Извините, если не секрет, что он опять натворил?

   - Сшиб телеграфный столб, да так удачно, что я еле проехал. Там, ещё один грузовик стоит и обергефрайтер склоняет вашего Зигеля по матушке. Похоже они все заночуют на болоте.

   - Если это Кальб, то Зигелю не придётся ночевать, тот его просто утопит в этом болоте.

   - Ну, это уже проблемы комаров и пиявок. Счастливо оставаться, мне надо до темноты попасть в Смоляги, и так пришлось петлю делать.

   - Успеете господин унтер-офицер, здесь километров пять, но дорога на удивление приличная.

   Дорога была и вправду приличная, только проехал я по ней не больше километра, а дальше пришлось опять сворачивать на гать. Тут не разгонишься, мигом в гости к кровососущим червякам отправишься. Темнеет быстро, а фару включать пока рано, как бы от Жариц не заметили. Через пять минут всё равно пришлось прибегнуть к искусственному освещению, но тут дорога пошла вообще по низине, даже лужи стали встречаться.

   Всё, вроде выбрался, вон уже и МТС, и первая гружёная машина пошла к лесу. Похоже всё по плану. Трижды нажал кнопку сигнала, а то ещё пальнут сослепу и вкатился в ворота.

   - Байстрюк, где старшина?

   - Хабар перетряхивает, товарищ командир. Счастлив как кот, нашедший крынку сметаны. Думает как всё утащить, только боюсь не справимся мы. Телег только тридцать штук. Может попробовать две ходки машинами по дороге сделать?

   - Стрёмно. Не ездят немцы по ночам, нарваться можем. Новую тактику на машины нанесли?

   - На продуктовую уже, и номера переписали, она сейчас под загрузкой, жаль что только двухосная - берёт мало, а на последнюю вон Полищук рисует. Старшина сказал что разгружать её не будем, двумя справимся, больно мороки много. Дозагрузим к утру и всё.

   Тут уж Кошка пусть сам разбирается, я не логистик. То, что разгружать третью машину не стали, может и правильно - намаемся ещё за ночь. А вот и старшина, глаза, и правда, блестят в темноте, чисто тотемный предок вселился.

   - Как наше ничего?

   - Даже не знаю что сказать. И хорошо и плохо. С чего начать.

   - С хорошего конечно.

   - Хорошее следующее - есть несколько пулемётов, очень много винтовок, миномёты, противотанковые пушки, гранаты, даже взрывчатка...

   - Продолжайте, старшина, что в этом плохого?

   - Почти нет патронов, миномёты без прицелов и почти без мин, пушки без прицелов и замков, естественно снарядов мизер, к гранатам нет запалов, а к взрывчатке взрывателей.

   - Весело. Что, совсем плохо?

   - Не совсем, но придётся выкручиваться. Сорокапятки и пятидесятимиллиметровые миномёты снабдим из Германовых находок. Пара максимов без лент не останутся. Есть четыре ДТ, те тоже вполне подойдут, только сошки какие под них надо сделать. Даже ДШК есть, но на четыре ленты только тридцать патронов, даже не представляю где под него припас брать. А бросать такую вещь... Вот часть винтовок придётся бросить, их тут, если я правильно понял, три с половиной тысячи штук.

   Старшина открыл амбарного вида книгу и стал тыкать пальцем. Он что правда в такой темноте что-то видит? Нет, я тоже конечно вижу, но у меня причина есть, а вот он с чего? - Давайте пройдём в помещение, я понимаю что у вас ночная охота это фамильное, но не все же произошли от львов и пантер.

   - Да, конечно. Вообще там нужно хорошенько осмотреться, не удивлюсь если фельдфебель хранил что либо ценное у себя.

   Я тоже не удивлюсь, я даже не удивлюсь если ты, старшина, все его заначки вмиг расколешь. Вы, кладовщики, одним миром мазаны и друг друга насквозь видите.

   В конторе порылись неплохо, смысле нарыли неплохой улов. Особенно порадовала караулка, она же оружейка. В придачу к тому максиму что стоял у ворот мы получили два ДП и две здоровые пачки дисков - одна снаряжённая, другая нет. Видно немцы тоже периодически переснаряжали их. Всего дисков было восемнадцать, не считая тех что на пулемётах. Только это давало нам разом полтысячи патронов. Но это было не всё, максим тоже был укомплектован десятком полных лент. Интересно от кого они здесь собирались обороняться, или хомячество есть интернациональный признак? Вполне возможно, потому как ещё два цинка патронов это явный перебор для четырёх СВТ, найденных здесь же. Вот машинки для набивки лент и зарядки дисков это пригодится. Маузеровские карабины и хороший запас патронов к ним, это уже было просто приятное дополнение. Как и пара ракетниц с более чем приличным количеством сигнальных и осветительных ракет. В 'казарме' отыскались ещё по паре наганов и ТТ, а вот патронов к ним было немного, в общей сложности меньше сотни на все. Зато порадовали запасные комплекты вермахтовской формы и масса хозяйственных мелочей, даже электроутюг, вот ведь умеют устраиваться, черти.

   На улице был полный аврал. Вторая машина уже ушла, и сейчас опять загружали наш первый автотрофей. Егоршин стоял у пассажирской двери и курил в кулак. Так как в погрузке он не участвовал, но вид имел запыхавшийся, значит потаскать тяжести ему всё же пришлось.

   - Егоршин.

   - Я.

   - Ты с разгрузки?

   - Так точно.

   - Как там?

   - Всё как вы приказали. Мужики нарезали лапника и подогнали по нему телеги к самой дороге, ну и площадку разворотную тоже устелили поверх досок. Как всё уберут, только Виннету какой, что найти сможет, ну и собаки конечно. А как креозотом покропим потом всё, то и собачкам жизнь мёдом не покажется.

   Эх, не уверен я насчёт креозота, но Боровой уверил, что бочку с этой субстанцией собаки за версту обходят. Ну да ладно, надеюсь хуже не будет. Следующим местом моего паломничества была мастерская. Бойцы запалили в сарае несколько найденных здесь же керосиновых фонарей и, с помощью лома и сопутствующих выражений, выковыривали станки. Судя по фундаментам и анкерным болтам, станки эти достались немцам вместе со всей станцией, а вот большая часть инструмента, по утверждениям бойцов, была немецкой. Как и бензиновый генератор, установленный здесь же, даже отверстие в стене под выхлоп было свежее. Кроме этого в мастерской нашлось несколько стеллажей разобранного оружия. Не менее ценной находкой были три ящика, один большой и два поменьше. В здоровом было навалено полно мусора. Ну, для кого мусор, а для нас так клад целый. В навал лежали патроны, как в основном винтовочные, так и редкие пистолетные и револьверные, обоймы, куски брезентовых лент, запалы от гранат, в основном мятые, так же рассмотрел циркуль и ещё массу непонятных железок. Два других ящика были некой производной от первого. В одном лежали мятые и частично деформированные винтовочные патроны, а в другом они же, но целые. И патронов было много, на взгляд больше двух тысяч, только отсортированных.

   Станочный парк достался неплохой по количественному и хреноватый по качественному составу. То есть, вроде есть всё, что надо - точильно-шлифовальный, фрезерный, токарный и сверлильный станки, но их внешний вид, даже на мой непредвзятый взгляд, не внушал оптимизма. Полищук же, уже завершивший малярные работы, уверил, что не всё так страшно. Больше его интересовал вопрос - грузить ли кузнечный инструмент, и если грузить то какой, ибо с наковальней и переносным горном здесь минимум на пару телег, а транспортный парк у нас не каучуковый. Решили грузить - весь склад всё одно не увезти, но есть к чему стремиться. Когда вышел на улицу, старшина распоряжался уже там. Машины опять поменялись, теперь под погрузкой стоял двухосник, а бойцы, пока ещё достаточно резво, продолжали закидывать в него добро.

   - Старшина, а что там было про мизер снарядов?

   - Сорок пять миллиметров около пятидесяти штук, в основном картечь, немного осколочных, есть двенадцать семьдесят шестых, но все осветительные, зато есть восемь фугасов сто двадцать два миллиметра. Стрелять ими конечно не из чего, но применение найти можно. Есть шесть ракет калибра восемьдесят два миллиметра, но без пусковой. Три пятидесятимиллиметровых и один восьмидесятидвухмиллиметровый миномёты, без прицелов. К мелким двадцать мин, но у нас есть ещё тридцать, к большому только девять. Есть даже такая экзотика, как ампуломёт, с восемью ампулами, но без метательных зарядов, хотя это не проблема, сойдут охотничьи патроны двенадцатого калибра.

   - Это что за зверь.

   - Да вон стоит. Труба сто двадцать пять миллиметров, капсула жестяная с самовоспламеняющимся составом и метательный патрон - всё удовольствие. Было бы много капсул - был бы смысл, а так... Весу не много, килограмм двадцать пять всё вместе, с собой заберём, а там поглядим.

  - С орудиями что?

   - Две сорокапятки без замков и прицелов, как я и говорил, в остальном они в норме.

   - А что про взрывчатку говорил?

   - Есть маленько, вон там лежит, вместе со снарядами, - Кошка указал на самый дальний сарай, где сейчас загружалась машина. - Там двенадцать ящиков мелинита, считай по двадцать пять килограммов в каждом, и четыре бухты детонирующего шнура по сто метров. Ещё есть две бухты огнепроводного шнура, одна на половину использована, но детонаторов пока не нашли, ни обычных, ни электрических. Машинок подрывных тоже нет.

   - А у нас вообще подрывники есть?

   - Ну, дело знакомое. Я конечно не профессионал и заряд правильно рассчитать не смогу, но просто подорвать - это без проблем. У меня вопрос - винтовок сколько брать будем?

   - Думаю сначала надо штук двести загрузить, а остальное, что влезет в последнюю очередь, а вот штыки ремни и затворы снять со всех.

   - Я примерно так же подумал. Остальное сожжем?

   - Не хотелось бы демаскироваться раньше времени. Если народ не сильно замучается, отвезём до болота и утопим.

   - А что с автоматическими? Их тут почти сотня.

   - А что не так?

   - Да не любит их народ.

   - Странно, мне Байстрюк говорил, что это от рук, которые не оттуда растут.

   - Ага, а сам маузер таскал, пока Димка мелкий две СВТ не приволок, он тут же одну и оприходовал.

   - Не понял. Есть разница?

   - Ну да, почему на складе почти нет самозарядок, только те, что охрана себе урвала? Потому как токаревская самозарядка оружие отличное, а вот автоматы, что токаревские, что симоновские, как бы это сказать, не ахти.

   - Угу, а если из них очередями не стрелять.

   - Всё одно клинят.

   - Твоё как мнение?

   - В болото.

   - Ну и... Только всё ценное снимите.

   - Это как водится. Я бы щиты и станки от разбитых пулемётов лучше бы забрал. Ещё здесь дегтярь станковый есть, вот от него станок забрать, а самого туда же.

   - Пулемёт жалко.

   - Такой не жалко.

   - Места вряд ли много займёт, пусть будет.

   - Ты командир, как скажешь, но оглоблю эту в опасное место я бы ставить не стал, может боком выйти.

   - А что насчёт гранат, вроде я слышал их много.

   - Ну, да. Тридцать третьих ящиков пять, только в основном рукоятки да корпуса, рубашки ещё, а запалов и на треть не наберётся. Лишние ручки я вообще приказал выбросить, хоть так вес сэкономим. А вот фугасных всего полтора десятка, но с запалами.

   - Это всё?

   - Из оружия считай всё, но есть масса нужных вещей, которые выбрасывать просто жалко.

   - И что там?

   - Да всё не перечислишь. Шинелей почти сотня, плащ-палаток почти столько же, противогазы, ремни, масленки, сумки, сидоры, каски, ботинки - этих тысячи, даже сапог десятка три, фланели две штуки, сукна шесть, из них одна командирского.

   - Ну так это всё объём большой имеет, а вес не очень, может на телеги где тяжести погрузить в навал?

   - Командир, не учи отца... и баста. Так и распорядился, но всё не увезём однозначно. Да и мужики против будут, не захотят кобылок надрывать.

   - Скажи что поделимся, на себе попрут.

   - Эх, видно так и придётся сделать. Тут вот ещё какое дело. Телефоны полевые и провод бросать?

   - Ну ты что, старшина, провод нужен. А телефоны, разве ж они много места займут?

   - Много может и не займут, но значит что-то другое бросать придётся. Со следующей машиной в лес к мужикам проеду, может уговорю миномётные повозки в прицеп взять. Их тут три штуки. Пообещаю сам с лошадью впрячься. Жалко лопатки сапёрные бросать и миномёты-лопаты тоже, хотя толку от них...

   - Так, погодь, что за миномёты.

   - Да обычная помесь бульдога с носорогом - сапёрная лопатка, к которой пришпандорили ствол в тридцать семь миллиметров. Мин у нас к ним всё равно нет. Нет, наверно надо тоже будет утопить.

  - Их много?

  - Десятка два.

  - Возьми пяток, вдруг на что сгодятся, хоть на картечницы.

  - Хорошо. Машина уходит. Побегу.

  * * *

   Нас утро встречает прохладой. Блин скоро уже середина августа, и правда, на рассвете что-то зябко. Тележный наш обоз уже где-то вовсю пробирается к родным пенатам, да и нам пора. Только что прибежал северный дозор, а южный снимем по дороге. Не так уж и много мы оставляем добра - хорошо подмели, за часть добычи мужики решили сами осликами подработать, даже матрасы из казармы вытащили, не говорю уж о койках походных. На мой вопрос, как они немцам будут объяснять, когда те койки найдут, ответили, что хрен найдут. Ну, это их дело, я предупредил, причём дважды. Второй раз, когда пообещал сам отнять, если на глаза попадутся. Только пощерились.

   Итак, что мы имеем? Вполне организованная колонна из почти однотипных грузовиков и мотоцикл со мной любимым. Тактические знаки одинаковые, но не свежие, а так - будто месяц как подновлялись. Номера слава аллаху не одинаковые, но сразу видно что из одной части. На прицепах две сорокапятки под брезентом и генератор. Вроде ничего особенного, должны проскочить. Двинули.

  Дозор приняли на ходу. Пять человек вбить в плотно набитые кузова оказалось не просто. Ничего, потерпят. Хорошо брезент наш груз скрывает, но рессоры просели знатно. Своя ноша не тянет. Козьи Горки проскочили с ходу, теперь через километр нехороший перекрёсток. Не в смысле плохо проходимый, просто наше шоссе там пересекается не с какой-нибудь грунтовкой, а с такой же равнозначной трассой, а значит там вполне может стоять пост. Фронт ушёл достаточно далеко, но фельджандармерия никуда не делась, странно это. Не понятно так же кто несёт охрану в нашем районе. Если честно, то такое ощущение, что тут несколько ведомств дудят в свои дудки, и внимания на других не обращают. А у меня, как назло, сил нет всех их пощипать, и средств. Вот как закончу организационный период... так и они его закончат, и будет у меня вечный пат. Знаю что нет такого, у меня похоже так и будет.

   Перекрёсток проскочили тоже без проблем. Долго нам везёт, не к добру. Кстати сейчас справа будет дорога к лагерю. Надо планировать как туда наведаться, а я ещё к сапёрам не съездил. Ждут небось, обижаются. Придётся по дороге цветов купить, тем более что деньги есть. Фельдфебель оказался дюже богатым, из его железного ящика вытащили больше десяти тысяч рублей, да и подчинённые его не бедовали. Как оценить ювелирные изделия даже не знаю, но на вес набралось граммов двести. Слава Кришне не нашлось ни одной зубной коронки иначе путешествие к Кали трёх водил не было бы таким лёгким. А вот ремонтника решили пока оставить в живых. Объяснил, что в случае попытки побега он штыком в сердце и болотом не отделается, ну вроде понял. Счастливчик однако, это надо же, отделаться сквозным ранением руки, когда остальные получили минимум смертельные ранения. Может, и правда, доживёт.

   Вот ведь... накаркал. Жандармы. Ну что ты, козёл, рукой машешь, жить надоело? Ну извини, сам напросился - на дороге пусто, а вас всего двое. А вот что у меня кобура застёгнута, это хреново, придётся из автомата валить. Как же не хочется шуметь, в любой момент может ещё какая колонна показаться. А вот то, что я ремень автомата через голову не стал перебрасывать это я молодец, хоть и ездить так с ним неудобно, приходится локтем к боку прижимать, да и ремень короткий делать, а вот незаметно снять с предохранителя запросто. Ну а уж без патрона в стволе я не хожу. Даю отмашку колонне и подкатываю на нейтралке к жандарму. Ух ты какой большой чин, целый штабс-фельдфебель. И оружие у нас не просто так - настоящий двадцать восьмой Шмайсер на плече и здоровая деревянная кобура на боку, но не от Маузера. Этот шмайсер штука приметная - магазин примыкается горизонтально, а кожух ствола вообще трудно с чем-то спутать. Короче, круче только яйца.

  Водитель, что стоит около такого же как и у меня BMW, попроще - рядовой с винтовкой, и вид у него какой-то пришибленный. Наверно господин фельдфебель перед нашим появлением тренировался на нём, чисто для затравки. Ничего парень, сейчас всё кончится. Документы у меня на Зелински, а мы с ним мордами лица здорово не схожи, да и не служил он никогда в четвёртой танковой. Хотя чего я парюсь, зубра этого всё одно валить надо, он и пушки и генератор уже срисовал, как только пройдёт информация по гоп-стопу на складе, он столько примет на нас выложит, что с хазы нос не высунешь.

   Ну вот мы и нос к носу. Молча, с пренебрежением, чтобы окончательно озлобить жандарма, протягиваю ему пачку документов и делаю наглую морду. Ух ты, какой сеньор помидор, как бы он от апоплексического удара раньше не помер.

   - Унтер-офицер, смирно! Представьтесь!

   Второй аж голову втянул со страха. Медленно с ленцой перекидываю ногу через седло и встаю в стойку слишком отдалённо напоминающую требуемую.

   - Унтер-офицер Цигель. Четвёртая танковая.

   - Да я вас...

   Не успеешь, короткая очередь из двух патронов бьёт жандарма снизу вверх в район диафрагмы. Если бы ты мне в морду слюнями не брызгал с ненавистью, то заметил бы как ствол переместился в район твоего пуза. А вот напарник твой забитый, который должен тебя страховать, а не бояться, вообще не мог видеть мои манипуляции. Поздно теперь винтовку с плеча тащить, расслабились вы в своих Франциях да Голландиях. Тут вам не там. Поэтому получай свою пару. Готов.

   - Байстрюк, этих в кузов. Водителя на мотоцикл и в хвост колонны. Делаем быстро, но не суетимся. На мотоцикл двоих, одного мне за спину, а то некуда будет трупы положить. И кровь присыпьте. У нас минута.

   Оказывается минута это много. Уложились с запасом. А вот и наш поворот. Теперь чтобы нарваться, нужно совсем с удачей рассориться. Ещё полчаса и мы дома. Дом, милый дом.

   Что обидно, опять ни одного бинокля. Нет, вам чего жалко, хотя бы театрального? У меня же на этой почве скоро фобия начнётся, или ещё какое расстройство кишечника. В 'мусорном' ящике кроме циркуля нашлась масса ценных вещей, к которым только начальника штаба не хватает. Потому как всякие карандаши линейки и прочие курвиметры теперь в достатке - садись и разрабатывай фронтовую операцию. А вот обычному ротному разведчику не во что за противником поподсматривать, разве только через разбитое пенсне. Вот сделаю себе монокль на цепочке и в немецкий генштаб - чай за своего примут.

   - Товарищ командир, разрешите?

   - Заходи, сержант. О, кто к нам пожаловал, сам Кузьма Евстратович, собственной так сказать персоной.

   Странно, но я рад был его видеть. Как будто встретился со старым другом. Кузьма даже слегка ошалел, когда я полез обниматься - явно не ждал таких нежностей.

   - Ты один или с охраной?

   - В смысле?

   - В смысле - где твои полицаи? Или ты ещё указивку по созданию вспомогательной полиции не получил, а господин бургомистр?

  - А, ты об этом. Получил разнарядку набрать десять человек 'относящихся с ненавистью к еврейскому большевизму'. Хожу теперь, уговариваю. И до бургомистра мне ещё служить и служить, но шансы есть.

   - Ага. Если не провалишь первое же задание. Потому у меня есть к тебе предложение. Съезди в комендатуру и попроси разрешение на вербовку военнопленных из лагеря у Ребятинского озера. Вчера туда прибыла очередная колонна пленных.

  - Хочешь лагерь хапнуть, как склад хапнул?

  - Есть такое намерение.

  - А не слишком? Что ты смотришь, как солдат на вошь. Не думай, не испугаюсь, но после этого мне уходить придётся. Они же меня одного туда не пустят, сопровождение дадут. А если сопровождающего валить, то как я объясню, что сам жив остался?

  - Давай решать вопросы по мере поступления. Кстати, откуда про склад знаешь?

   - Ты других тупей себя не держи. Забыл кто у тебя начальником разведки по совместительству?

   - Понял. Да, а скажи мне как начальник разведки, кто чуть не каждую ночь по болоту шарится, спать не даёт, но близко не подходит.

   - Как бы тебе сказать... Считай что никто, а трогать его не будешь, то никакой беды не будет, а только польза.

   - А конкретней? Водяной или призрак Льва Троцкого?

   - Второе вряд ли.

   - А первое вполне?

   - Может и он, но тоже скорее сказки это.

   - То есть не скажешь или сам не знаешь.

   - Считай что и не знаю, но худого не будет, коли сами не нарвётесь.

   - Лады, замнём для ясности. Как у вас там с урожаем?

   - А что надо?

   - Нам пока особенного ничего, не голодаем, но если с лагерем выгорит, много чего надо будет. А пока надо конфискационные акты выписать. Короче байда такая - ты говоришь что у тебя из излишков, получаешь бумагу о конфискации, а продукты прячешь.

   - А тебе с этого выгода какая?

   - Много разной. Во-первых ты поделишься, во-вторых немцы продукты не получат, в-третьих если такие акты разойдутся по большой территории, то немцы не сообразят где меня искать. Главное чтобы лагерь в середине этой территории не оказался. Есть ещё в-четвёртых, пятых и так далее.

   - Ну пиши...

   - Не барское это дело - руки в чернилах пачкать. Старшина напишет. С другими сможешь поговорить?

   - За долю?

   - Сочтёмся. Расскажи лучше как дела дома.

   - Да нормально всё. Митька к тебе просится, но пока справляюсь. Опанас фашистским прихвостнем обзывается, а сам подмигивает. Думаю начальником полиции его поставить, в отместку. Дорогу немцы починили, можешь теперь спокойно в гости ездить. Живём.

   - Что с движением через Захарничи и по железке?

   - По шоссе плотное, по железной дороге точно сказать не могу, но уже ездят.

   - Где можно средства взрывания раздобыть? В основном детонаторы и машинки. Взрывчатки мы немного раздобыли, а вот детонаторов только шесть штук, из них четыре электрические.

   - Чего нема, того извини. В городе надо такие дела искать, а там у меня связей нет. Подполье там должно быть, но как на него выйти...

   - Сам голову ломаю. Ну, давай к старшине, если чего вспомнишь, узнаешь или нужда какая - жду.

   - Пока командир.

   Есть ещё у меня один шанс, но больно хлипкий. Эх, знал бы что мечты исполняются, мечтал бы конкретнее. Ведь чего хотел - самого завалящего сержанта НКВД? Получите и распишитесь в получении. Тот юркий парень на складе таки оказался младшим сержантом НКВД. Из шестидесятого полка. Кто не в теме - это охрана железнодорожных сооружений. Мне нужна была ищейка, а дали кобеля цепного. Вот ведь - бойтесь своих желаний, они могут и исполниться.

   - Байстрюк, ты здесь?

   - Так точно, товарищ командир.

   - Позови энкавэдешника.

   Пристроить, я его к делу конечно пристрою, караульная служба у нас хромает на все четыре лапы, но хотелось большего. Сейчас вот ещё чего намечтаю, держите меня четверо.

   - Товарищ командир, младший сержант Ермолов по вашему приказанию прибыл.

   Вот именно: не младший сержант НКВД, а просто младший сержант.

   - Проходи сержант. Присаживайся. Расскажи мне о себе.

   - Родился в Краснодаре в тысяча девятьсот восемнадцатом, из рабочих, закончил семилетку, работал на судоремонтном заводе, по комсомольскому призыву попал в пограничные войска, откуда был в ноябре тридцать девятого переведён в создаваемый шестидесятый полк девятой дивизии войск НКВД. Служил в Барановичах. В бой вступил двадцать второго июня, в плен попал девятнадцатого июля - кончились патроны, даже для себя не оставил. Готов искупить кровью.

   - Форму поменял?

   - Да, гимнастерку стрелка взял. Не из трусости, думал смогу бежать и сражаться.

   - Думы к делу не пришьёшь. Каковы были твои должность и обязанности?

   - Командир отделения, охрана железнодорожных сооружений.

   - Представление об оперативной работе имеешь?

   - Никак нет.

   Ну вот. Вопрос можно закрыть.

   - Направляешься в распоряжение старшины. Твоя непосредственная задача наладить караульную службу. Исполнять.

   - Есть.

   Вроде пока все дела поделал. Надо бы разобраться с трофеями, что от полицейского фельдфебеля достались. Итак, что мы имеем? А имеем мы пистолет-пулемёт господина Шмайсера в нестандартной комплектации со странной надписью N Pieper. С надписями ладно, но патрон от ТТ это что? Понимаю, конечно, что это не советский патрон, а маузеровский, с которого наш и был содран, но убей бог не знал, чтобы под него иностранные автоматы делали. У немцев он вроде и остался как эксклюзив для девяносто шестого маузера, являющегося неотъемлемой частью образа революционного комиссара, наряду с кожанкой. Что интересно: кожанки американские, маузеры немецкие, а комиссары советские - интернационализм однако. Что-то я отвлёкся. Так, а что у нас в документах? Ага, Пауль Классен, штабс-фельдфебель, отдельный отряд фельджандармерии при полоцкой комендатуре. Так, теперь понятно откуда здесь жандармы, и почему с армией не уехали. А что у нас по оружию? Последняя запись от шестнадцатого мая, комендатура Монс. Пистолет-пулемёт Шмайсер MP.28,II и пистолет Браунинг GP-35. Похоже всё становится ясно - бельгийские трофеи. Жаль, конечно, что шмайсер не под ходовой патрон, зато браунинг не подкачал. Хороша дура, на тринадцать стандартных девятимиллиметровых, плюс две обоймы. К автомату почти сто тридцать патронов, а если раздеть ТТ, чего не хотелось бы, ещё полсотни наскребём. Это с учётом 'мусорного' ящика.

   Плохо что коротких автоматов у нас только два, что-то немцы не спешат нас снабжать этим видом вооружений, и на складе ни одного ППД. Забастовка у них что ли. Браунинг на короткой дистанции хорош, хотя и на средней, если кобуру пристегнуть, не подкачает, а вот остальной короткоствол имеет слишком ограниченный боезапас. Наганы после отстрела хоть совсем бросай, перезаряжать их в условиях боя будет только самоубийца. Остаются ещё два люгера, спасибо немецкому начсклада за 'подарок', и два ТТ. Ну не так чтобы совсем плохо, особенно если совместить это с гранатами. Два здания в лагере зачистить можно, вот только как туда столько народа протащить? Проблема. Пойду-ка я покурю на свежую голову.

   Всё таки я провидец, почти Мессинг. Матвеев был в курилке, вместе с отделением. Вот ведь народ - что бы ни делать, лишь бы ничего не делать.

   - Товарищ старший сержант, все более серьёзные, чем отравление личного состава, дела уже сделаны? Могу найти место где яму выкопать, а потом засыпать.

   - Никак нет, товарищ командир, через две минуты занятия по скрытому передвижению на местности.

   Нечего мне пальцем на маскировочные сетки показывать, и онучи я тоже вижу. Но ёж птица гордая, вот и пинаю по мере сил.

   - Передайте командование заместителю, найдите начальника разведки, старшину... ну и Байстрюка тоже, и ко мне в землянку.

   - Есть.

   В землянку я не пойду, темновато там, документы у двери почитать ещё можно, а вот с картой работать уже никак. Тем более что маскировочных сетей мы со склада достаточно уволокли, вот под сеточкой на свежесколоченной скамеечке, рядом с таким же, благоухающем смолой столом, и устроюсь. Вот уже и штаб 'партизанского соединения' пылит.

   - Присаживайтесь товарищи. Старшина, дела по конфискату утрясли?

   - Так точно, к обоюдному согласию.

   - Отлично. Позвал я вас по той причине, что голова у меня сильно пухнет. А пухнет она от того, что не могу я составить толковый план, потому мы будем отрабатывать сейчас метод, который я назвал - 'мозговой штурм'. Надеюсь всем достаточно непонятно?

   - Э-э-э...

   - Правильно старшина. Об этом я и говорю. Метод не в том, чтобы мозгами на штурм идти, а в том, что я сейчас обрисую задачу, а вы будете предлагать её решения. Любые. Даже бредовые. Теперь ясно.

   Вижу не совсем, но это придёт...

   - Итак, задача: освободить наших пленных из лагеря около Ребятинского озера. Начали.

   И тишина. Надеюсь думают. Кузьма уже частично в курсе, но тоже... размышляет вроде. И долго они молчать будут? Могут. Конечно, долго, я сам уже несколько дней думаю, а почти ничего не придумал.

   - Так, давайте-ка сузим задачу. А для этого немного поразмышляем. Для того чтобы освободить пленных мы имеем два пути. Путь первый - освободить людей за пределами лагеря и, путь второй, захватить лагерь и проводить освобождение так сказать на месте. Предлагайте варианты.

   - Ну, тут, это... - Байстрюк как всегда впереди на боевом коне, даже если ещё и не придумал чего сказать. - Короче, за территорией лагеря мы всех освободить не сможем, если правда, не заставить немцев вывести всех с территории.

   Есть, сработало. Ведь правильно начал думать, я-то грешным делом считал, что сейчас начнётся спор как лагерь захватить, а тут сразу - заставить вывести. Лично у меня даже мысль такая не проскочила. То есть я конечно думал как отбить пленных частями, но вот додуматься до мысли, что можно всех, но за территорией, да ещё использовать немцев для организованной эвакуации. Это скоро меня так на вторые роли отфутболят. Даже не знаю как к такой новости отнестись. Подумаю об этом завтра. А народ оживился. Нет, ну газовая атака это слишком на поверхности, правильно отмели этот вариант - и нечем и пленные больше пострадают. А вот передача приказа о передислокации это интересно, ну конечно не поверят, пока не проверят, но мысль умная, в правильном так сказать направлении. Всё, вроде обсосали и отбросили идею, как практически нереализуемую. И что важно, я почти не участвовал, так реплики бросал, в основном работал свежеобразующийся штаб. Дело на мази.

   - Ну что, мастера, не выходит каменный цветок? Давайте всё же начнём 'от печки'. Матвеев, а нарисуй-ка нам схему лагеря, и заодно прикинь его на местность. То есть сколько откуда до какого леса или канавы там, например. Давай с максимальными подробностями, мало ли чего может понадобиться.

   На схему пожертвовал тылы очередного плаката. Этот, кажется, с Керзоном. Вроде умер мужик давно, но в памяти народной остался, ну пусть послужит и нам теперь.

   Сержант взял карандаш, и стал набрасывать план быстрыми и точными движениями, одновременно комментируя. Художник что ли? Надо будет потом спросить.

   - Здесь два здания, довольно длинные и узкие, ну, по отношению к длине конечно. Внутреннего расположения не знаю, в гости немцы не приглашали. Расположены так, что въезд внутрь лагеря находится между ними. В правом, оно побольше, вероятно казарма, караулка и кухня. Левое скорее административное, по крайней мере начальник лагеря в основном там сидит. Сразу за зданиями нечто вроде плаца, куда выводят отобранных на работы. Оттуда или отправляют под конвоем пешком, или сажают на автомашины. За плацем сразу начинается проволока, которая опоясывает весь лагерь. Проволока в два ряда, внутри колючая, снаружи гладкая. Между рядами проход метра два, по которому периодически, днём раз в час, ночью раз в полчаса, проходит парный патруль с собакой. По углам ограждения четыре вышки, смена каждые два часа. Электрического освещения нет. Внешний периметр похоже минирован. Постов всего шесть - четыре одиночных на вышках, одиночный на въезде в лагерь и парный на выходе из ограждённой зоны на плац. На вышках ручные пулемёты, у парного поста станковый, похож на наш максим, но с гладким кожухом охлаждения. У часовых на вышках ещё винтовки, а у патруля, часового на въезде и одного из часовых около станкача - автоматы. Всего немцев человек двадцать пять-тридцать, точно не считал, не думал что понадобится.

   - В первом приближении понятно. Что по окрестностям?

   - Дорога подходит с севера, обычная грунтовка. Здесь до леса метров четыреста, с юга и запада до опушки чуть меньше, но похоже там болото. С востока до леса тоже метров триста. Здесь немцы кладбище устроили, ну и расстреливают тут же, специально - из лагеря хорошо видно. Скрытно метров на сто, если в темноте и с хорошей маскировкой, можно подобраться, но потом стрёмно будет - хоть часовые с вышек в основном внутрь глядят, но...

   Присутствующие с интересом склонились над схемой. Пусть думают. Лично у меня думалка уже отваливается. Что хорошо - ни у кого не появилось мысли брать лагерь штурмом. Либо понимают, что я такую затею не одобрю, либо тактика диверсионной борьбы крепко пустила корни в головах. Похоже не совсем, а иначе зачем обсуждать план по въезду внутрь полного народом грузовика с пулемётами. Тоньше надо быть.

   - Стоп. Притормозили слегка, а то пошли предложения неплохо смотрящиеся в произведениях товарищей Беляева и Толстого, но к нашим реалиям как-то не очень подходящие. У нас с Кузьмой Евстратовичем есть уже предложение как проникнуть в лагерь. А именно, он попробует получить разрешение полоцкого коменданта на рекрутирование пленных на службу в полиции. Так как в этом заинтересованы сами немцы, то они вероятно ухватятся за это предложение всеми хватательными конечностями. Но ни о каких въездах грузовиков не может быть речи - максимум мотоцикл с господином старостой и двумя чинами фельджандармерии. Теперь вопрос в какое время лучше проводить операцию? Байстрюк, предложения.

   - Если хотим освободить как можно больше людей, это либо ночь, либо раннее утро или поздний вечер, потому как на работах никого не будет. Интересно было бы произвести захват в момент вывоза или ввоза людей на работы - могли бы машины и ещё чего прихватить, но тут две опасности: первая - можем просто не справиться, немцев и так много, а тут ещё понаедут, и вторая - могут быть большие потери как с нашей стороны, так и среди пленных. Такой бардак будет...

   - Так, твое мнение понятно. Матвеев.

   - Если удастся ввести внутрь лагеря группу, то ночь отпадает, потому как если даже и пустят, то как-то это подозрительно - что старосте ночью там делать? Поэтому остаётся либо утро либо вечер. Что тоже не очень удобно по той же причине. Нет смысла приезжать ни свет ни заря или наоборот под ночь. Я думаю придётся пожертвовать численностью ради успеха операции и проводить её днём. Мне тоже хочется спасти как можно больше наших, но лучше спасти хоть сколько-то чем никого, да и погибнуть самим.

   - Понятно. Старшина.

   - Я в общем согласен со старшим сержантом, но может попробуем найти способ выручить всех. Я вот думаю, что лучшее время это утро, но не раннее, а значит нужно сделать так, чтобы развода на работы не было. Старший сержант, в каком случае развод не проводится?

   - Я таких случаев, товарищ старшина не знаю, за всё время, что я был в лагере, выходных не было. Может каким-нибудь образом сорвать приезд конвоев. Вот только как, обстрелять их по дороге?

   - Обстрел это не вариант, - это уже Кузьма принял участие. - А вот заминировать дорогу, да так чтобы немцы не один час провозились, тем более эта дорога не основная, пуп рвать для быстрого восстановления движения они вряд ли будут.

   Пора и мне вступить.

   - Это нам мало что даёт. Представьте - ежедневно машины приходят как по часам, а сегодня их нет, но прикатывает какой-то мутный староста. Могут заподозрить. Хотя бы попытаются документы проверить. Тут и спалимся.

   - А что если... - Матвеев задумался. - Если сегодня машины опоздают, а водители скажут что на дорогах мины нашли...

   Байстрюк хлопнул себя руками по ляжкам.

   - Точно. Тогда если машины не придут и на следующий день, то немцы не заволнуются.

   - Ага, а то что мы с Кузьмой приехали на мотоцикле это их не удивит?

   - А это смотря где минировать.

   - Ну, давай прикинем.

   Я развернул карту.

   - Первый раз ставим мины здесь и здесь, - Байстрюк ткнул пальцем в дорогу восточнее и западнее лагеря. Причём ставим мины попарно, так чтобы на одной машина подорвалась, а другую сапёры извлекли?

   Кошка покосился на сержанта.

   - Это ещё зачем, у нас и так этого добра не чересчур.

   - За тем, что раз сняли одну, значит могут быть и другие.

   - Правильно, поддержал я своего любимчика, - типа, опять проверять надо. Пока всё не вынюхают, движение не разрешат. А почему именно здесь?

   - Потому что тогда дорога с Худобков будет не перекрыта. Кто по ней до лагеря поедет даже не будет знать что движение перекрыто. А на следующий день ставим мины ещё чуть дальше от лагеря, да роем ложные ямки, вроде как замаскированные, но заметные.

   - Интересно, - почесал щёку Кузьма. - Получается что даже если в лагере начнётся стрельба с дороги никто не услышит, так как там никого не будет. Может сработать. Но как лагерь-то будем брать?

   - Ну тут методика частично отработана, - я решил тоже поучаствовать в разговоре. - Не хорошо конечно повторять постоянно старые ходы, но вроде свидетелей мы пока не оставляли. В чернее план складывается такой: в ночь вытягиваем несколько стрелковых пар, не меньше пяти, которые должны будут снять часовых с вышек и на въезде. На опушке около дороги ставим пару максимов - их задача прижать немцев в более крупном здании. Я с Кузьмой Евстратовичем и Георгием прямиком въезжаем на территорию, оставляем водителя с мотоциклом на дворе и идём с начальником лагеря в контору.

   Матвеев поднял руку, прямо как в школе.

   - Слушаю.

   - Скорее всего переводчик ещё увяжется, а иначе кто переводить будет.

   - Правильно. Значит нас вероятно будет двое на двое. Думаю справимся, на нашей стороне внезапность. Неплохо было бы убрать этих без шума. Потом мы начинаем зачистку меньшего здания. Вот тут без шума не обойдётся, поэтому стрельба и взрывы это сигнал к началу. Вот тут у нас затык - это немцы во дворе и большом здании. Георгий, хоть и тёзка героического святого, один их не перебьёт.

   - А если взорвать их, - влез героический тёзка. - Загрузить в коляску ящик мелинита, подогнать мотоцикл к стене, и рвануть.

   Все задумались. Сержант отводил глаза, не желая встречаться взглядом со старшиной, коему явно не понравилась мысль об уничтожении отрядного имущества. Ладно, спросим нашего главного взрывника.

   - Что скажешь, старшина?

   - Теоретически, как любишь говорить, командир, можно попробовать, а вот практически... Во-первых делать это придётся чуть ли не под огнём, а гарантировать при этом правильную позицию заряда очень сложно, а его желательно буквально притереть к стене. Положим это даже получится. Вот тут и возникнет во-вторых - куда этот шустрик потом деваться будет? Матвеев, там окопы есть?

   - Не видел. Мешки с песком на въезде и у входа в зону лагеря, но добежать до них под огнём будет сложно.

   - Похоже с большим бабахом облом, - констатировал я. - Другие предложения? Мы, кстати, не решили что делать с той парой, что вход охраняет с пулемётом.

   - Если в коляску пулемёт поставить, я их мигом на ноль помножу.

   - Не будет тебе пулемёта, - злорадно посмотрел старшина на Байстрюка, видно не простил покушение на мотоцикл. - Жандармы с пулемётами не ездят.

   - Ну, тогда автомат.

   - С автоматом тоже проблема, - притормозил Георгия уже я. - Автомат мне нужен, а у нас их всего два, причём второй очень приметный. Если к немцам в лагерь попадёт информация, что пропали два жандарма со шмайсером, то как только они увидят, опять же, двух жандармов со шмайсером... Ну, дальше понятно.

   - А что, его обязательно показывать? Пусть в коляске лежит, когда надо вытащу, так даже лучше, не придётся на предохранитель ставить.

   Вот ведь я баран, а всё стандартность мышления - раз пулемёт нельзя, ибо не спрячешь, значит и автомат нельзя, а то, что его можно спрятать, мозг уже в расчёт не берёт. Так, что я ещё автоматически отмёл? Взрыв! Мы отказались от большого взрыва, который сломает здание, но почему мы не думаем о маленьких, коим не надо здание сносить, а надо убить или оглушить тех, кто внутри. Опять инертность - ведь я решил, что можно работать с гранатами внутри, и потому отказываю в возможности снаружи внутрь.

   - Матвеев, а сможешь вспомнить как окна расположены?

   - Попробую, но только то, что видно со стороны проволоки. В маленьком здесь, здесь и здесь, а дверь здесь. А в большом по фасаду четыре или пять окон, одно с торца, а дверь выходит на другую сторону.

   Похоже может получиться.

   - Георгий, смотри сюда. Как нас высадишь отъедешь к большому строению и встанешь. Начнётся стрельба, вытягиваешь шмайсер и кладёшь пару у пулемёта. А дальше делаешь следующее: в коляске будет лежать сидор с гранатами, выхватываешь его и бежишь к торцу казармы. Там всего одно окно, вот туда и кидаешь одну гранату...

   - Товарищ командир...

   - Да, старшина?

   - Лучше связку. Я ему из трёх штук в рубашках сделаю, мы их в финскую применяли, если такую в амбразуру забросить, считай стрелять оттуда уже не будут. Только связка тяжёлая, а размахнуться нужно хорошо, а то взрыватель на боевой взвод не встанет.

   - А его не зацепит?

   - Если не будет ворон ловить, то жив останется.

   - Хорошо, тогда бросаешь туда связку и тут же за угол в сторону проволоки. Там у тебя будет мёртвая зона. Пулемёты будут обрабатывать другой фасад, а ты попробуй в окна, которые Матвеев изобразил, по гранате забросить. Но только ползком - дополз до окна, забросил, пополз дальше. Понял?

   - Так точно, я им устрою кузькину мать.

   - Григорий, слушай сюда. В мире всегда есть место подвигу. Уяснил?

   - Так точно.

   - Не перебивай, я не договорил. Так вот - ты должен найти это место и научиться держаться от него как можно дальше. Теперь понял?

   Вот - картина Репина 'Ловите челюсть'. Товарищи красноармейцы в шоке, один Кузьма чуть ли не ржёт.

   - Кузьма Евстратович, объясните товарищам смысл высказанной мной крамолы. Только не сейчас и не здесь. Мне надо ещё подумать. Все свободны.

 

Глава 8.

   - Товарищ командир, немцы обход закончили.

   - Понял, Полищук. Давай на пост. Ну что, товарищи диверсанты, делаем морду кирпичом и поехали.

   Кузьма поудобнее устраивает на коленях корзинку с вызывающе торчащим горлышком четвертьведёрной бутылки, наполненной мутноватым раствором, не оставляющим двоякого толкования о его предназначении. А уж кусок сала, выглядывающий из тряпицы розоватым боком, вообще убедит заядлого скептика, что тот не ошибся. Сидеть ему не слишком удобно - мешают автомат и мешок с гранатами, ничего страшного, проехать надо всего с полкилометра. Сержант благоухает самогонным духом так, что сидя за его спиной, хочется закусить. Как бы не переборщить с этим делом, много хорошо - тоже нехорошо. Надо всё же выяснить у Кузьмы, как он умудрился организовать перегар без пьянки. Вроде не нужное никому умение, а смотри-ка, пригодилось.

   Вчерашняя диверсия удалась на славу. Подорвались две машины - пятидесятимиллиметровые мины с доработанными взрывателями показали себя с лучшей стороны. Мои подчинённые взрывоманы пытались чуть ли не стадвадцатидвухмиллиметровые фугасы заложить. Пришлось пресечь, шкодить, пока в нормальную силу не войдём, надо по мелкому. А вот когда сила будет, тогда мы медленно спустимся в долину... Короче, позже будем отрываться. Вторые заряды немецкие сапёры сняли без проблем - экспериментировать с ликвидаторами тоже запретил. Рано. Сегодня ночью мы поставили более плотную завесу, даже не с расчётом на подрыв, а просто занять немчуру тупой и опасной работой. Закладки ставили в схеме недостаточной маскировки, типа - вроде спрятано но заметно. На три десятка закладок поставили шесть самодельных мин, в остальные ямки покидали металлолома. Пусть ищут, а мы пока делом займёмся.

   В этот раз ворот на въезде не было - был шлагбаум. Часовой тоже был, спокойный. Это хорошо.

   - Рядовой, позови разводящего. Господин обер-лейтенант должен быть предупрежден о нашем приезде.

   Часовой сразу открыл шлагбаум, не пытаясь проверить документы. По моему его больше интересовало содержимое корзины. Совсем нюх потеряли. Хотя нет, он у них просто видоизменился. Байстрюк поставил мотоцикл аккурат в то место, о котором мы договорились, когда дверь, назовём это здание штабом, отворилась и из неё вышел немецкий офицер и направился к нам. Вот это лишнее. Я соскочил с седла и быстро сократил расстояние.

   - Господин обер-лейтенант, унтер-офицер Цигель, сопровождаю местного бургомистра. Вас должны были предупредить из комендатуры.

   - Да, унтер-офицер, мне звонил адъютант фон Никиша. Это бургомистр Гофороф?

   - Так точно. Папире! - это уже Кузьме. Но тот любовно пристроив около ноги корзинку, на которую внимательно поглядывал офицер, уже протягивал свой документ, низко при этом кланяясь.

   Как раз в это время к нам подошёл быстрой походкой обершутце, перехвативший бумаги Кузьмы.

   - Да, господин обер-лейтенант, тот самый бургомистр.

   - Тогда пройдёмте в кабинет.

   - Извините, господин обер-лейтенант, я на минуту задержусь.

   Получив утвердительный кивок головой, под любопытными взглядами офицера и переводчика, я быстро подошёл к мотоциклу, вполголоса обругал водителя и махнул рукой в сторону казармы. Байстрюк утвердительно кивнул головой и тронул мотоцикл в указанном направлении, получив напоследок тычок в рёбра. Проделано это было так, будто я хотел скрыть это действие, но все заинтересованные лица это заметили.

   - Что-то произошло, унтер-офицер? - поинтересовался обер-лейтенант, когда я вернулся.

   - Вчера было уже поздно ехать к вам, и мы заночевали у бургомистра, чтобы быть в лагере с самого утра. Так эта свинья нажралась местного шнапса до того, что пришлось вылить на него два ведра ледяной воды, пока проснулся. Вернёмся в город, спишу на фронт.

   - Можем отправить его за проволоку, - засмеялся офицер. - Русские обрадуются.

   - Слишком легко отделается.

   Офицер пошёл к двери штаба, мы с Кузьмой за ним, а переводчик замыкал шествие. Домик оказался, и правда, небольшим. Сразу за прихожей находилась комната примерно на двадцать квадратных метров, в которой сидел пожилой, лет за сорок, солдат, закопавшийся в каких-то бумагах. При нашем появлении он вскочил, но видя что на него не обращают внимания, тут же сел обратно. В дальней стене было ещё две двери. Мы направились в правую. Судя по всему это и был кабинет обер-лейтенант. Даже портрет Бешеного Адика присутствовал на видном месте. Что интересно телефона не было, в приёмной тоже, а провода к дому шли, значит в соседней комнате что-то типа узла связи. Вопрос - там только телефоны или радиостанция тоже есть. Ох, как не хочется туда гранату бросать. А ведь где-то должна быть и спальня, не в кабинете же офицер спит. Здесь больше дверей нет.

   - Присаживайтесь, господа.

   Смотри-ка, демократ. Я бы лучше постоял, так манёвр пошире, но не отказываться же. Сам начальник устроился за массивным, но обшарпанным столом, нам же достались места у противоположной стены.

   - Итак, вы господин бургомистр, хотите получить военнопленных для организации из них вспомогательной полиции, меня правильно информировали?

   Дождавшись перевода Кузьма вскочил, замахал головой и вдруг, схватив корзинку и переместившись к столу обер-лейтенанта, потянул на свет свою чудовищную бутыль. Надо было видеть ошалевшие глаза немца, когда он осознал реальные размеры скрывавшейся ранее тары.

   И тут всё пошло наперекосяк.

   С улицы раздалась короткая автоматная очередь, за ней сразу вторая - длинная. Похоже наш план накрылся. Кто там говорил про плохих организаторов? Ну, получи.

   Штык доставать уже некогда, поэтому снимаю автомат с предохранителя и вскакиваю.

   - Побег!

   Это я ору. Естественно по-немецки. Вторая очередь закончилась и на секунду становится тихо. Немцы начинают соображать, но явно поздно. Стреляю в переводчика. и этот выстрел как будто спускает курок. На улице начинается полный тарарам. Оживают как минимум два пулемёта на вышках, и заглушая всё остальное, заходятся длинными очередями. Похоже Максимы тоже подключились к веселью, а вот стрельбу винтовок я не слышу. Это конечно ничего не значит, в этом грохоте одиночные выстрелы просто не прослеживаются, но ощущение, что всё пошло кувырком не из приятных. Кузьме оружие, спрятанное на дне корзины, доставать некогда, поэтому он просто бьёт зажатой в руке бутылью офицера в голову. С замахом снизу вверх удар приходится в область левого виска, и немца буквально выметает из-за стола. Теперь справится. Дёргаю ручку двери и выскакиваю в другую комнату. Находящийся здесь солдат похоже ещё не врубился в ситуацию и тупо на меня смотрит, не пытаясь даже схватиться за стоящий у стола карабин. Уже и не схватится. Очередь и он опрокидывается на стол, заливая бумаги кровью. Разворачиваюсь в сторону левой двери, за которой у нас то ли узел связи, то ли спальня и слышу за спиной два выстрела, а через пару секунд ещё один. Это похоже Кузьма контроль переводчику сделал.

   Бабах!

   Аж, стёкла вынесло. Жив Жорка, только его связка могла так рвануть. Старшина сделал её всё же не из трёх, а из четырёх гранат, оставив осколочную рубашку только на одной. По весу считай вышло тоже самое, но приход гораздо круче. Блин, гранаты все в корзинке, я сейчас с одним автоматом получается.

   - Кузьма, гранаты!

   - Да, несу...

   А на улице стало потише. Немецкие пулемёты заткнулись, только максимы бьют короткими очередями, то попеременно, а то в паре. Хороший дуэт.

   Бах! Это уже одиночная граната. Сержант продолжает зачистку, а мы тут застряли. Непорядок. Что это у меня с ремнём? А, господин бургомистр мне за него гранаты пихает. Теперь и нам пора. Кузьма держит в одной руке браунинг, а в другой гранату с выдернутым кольцом. Даю очередь в дверь на уровне пояса и дергая ручку приседаю. Подарок летит над моей головой, захлопываю дверь, так и не рассмотрев есть ли кто за ней, и откатываюсь в сторону, беря на прицел выход на улицу. Вдруг кого нечистая принесёт, а мы тут спины подставили.

   Бах! Бух! Бух!

   Это не наша, это на улице.

   Бабах!

   А это - наша. Ушам-то больно как. Дверь распахнуло взрывной волной. Кузьма сейчас должен заскочить в зачищаемое помещение, но меня беспокоят взрывы на улице. Штурмовой группе рано ещё, даже на мотоциклах. Ох, как мне всё это не нравится.

   - Чисто.

   Раз не стрелял, значит зря гранату потратили, да и для здоровья это похоже не слишком полезно - кричит во всё горло, а я почти не слышу. Рот надо во время взрыва открывать - говорил старшина, а я забыл, забегался.

   - Выходим!

   Говоров кивнул, но вместо того чтобы пойти к двери вскинул пистолет и выстрелил в подстреленного мной старослужащего. По мне так явная перестраховка, но ни в жизнь не скажу. Дальше мой напарник сделал ещё одно действие о котором я позабыл - поменял обойму. Причём получилось у него это очень ловко - нажал на кнопку на рукоятке, перехватив на лету, единым движением убрал початую обойму в карман и тут же дослал следующую. У меня в магазине ещё больше двадцати, но тоже лучше перезарядиться.

   Слух начал возвращаться. Стрельба на улице продолжается, но ещё какой-то звук на периферии мешает.

   - Это что, сирена?

   Получаю в ответ удивлённый взгляд.

   - Собака воет.

   Вот ведь... Точно. Ладно, надо идти.

   Бух! Бух!

   Да что там такое?

   Пинком дверь нараспашку... Куда он меня отталкивает, и что за тряпка? Блин да что со мной - это же отличительный знак, чтобы в мой фельдграу кто ненароком не прицелился. Кузьма выкатывается вперёд, за ним я, повязав через плечо кусок белой материи. На плацу лежит человек в немецкой форме, к торцу казармы привалился другой. Второй - Жорка! Убит, ранен? Шевелится, значит жив... Бегом к нему. Пытается перетянуть ногу ниже колена самодельным жгутом из автоматного ремня.

   - Серьёзно?

   - Херня... Кровит... Ещё спина...

   Кузьма уже накладывает пакет прямо поверх пропитавшейся кровью штанины.

   Бух!

   Да что это такое?

   - Гранаты бросают... в окна... вслепую...

   - Понял, молчи, береги силы.

   Крови на губах нет, значит то что попало в спину до лёгких не добралось. Где же подмога? Ага, вот они голуби шизокрылые, летят. Им ещё метров сто, но на въезде придётся останавливаться, мотоцикл не тот предмет, которым можно шлагбаумы таранить. Опасно.

   - Я дорогу освободить...

   Пригибаюсь и бегу навстречу двум нашим мотоциклам, на которых штурмовая группа спешит на помощь. Набились они здорово. Восемь человек на два мотика, один из которых без коляски. Шпроты какие-то. Пулемётчики заметили мой бросок и начали шить по казарме ещё интенсивнее, не давая немцам возможности прицельно обстрелять ни меня ни штурмгруппу. Гранату же сюда не добросить никак. Успеваю вовремя, наваливаюсь на короткий конец бруса, и оба мотоцикла проскакивают не снижая скорости в мертвую зону. Три четверти дела сделано. И мне пора обратно, а то как бы чего не прилетело.

   Отдалённый взрыв. Где-то с другой стороны лагеря. Похоже пленные решили под шумок сдёрнуть и нарвались на мины. Вот же ж... Что им не сидится?

   Штурмовики уже работают. Даже не спросили ничего у главного командира, обидно.

   Граната влетает в торцевое окно. Вряд ли там кто есть после Жоркиной связки, но страховка великое дело.

   Бах!

   Первый пошёл! Второй, третий, четвёртый... Очередь из дегтяря... Тому в общем-то и внешние стены сложенные из нетолстого бруса не помеха, а уж внутренние перегородки... По крайней мере максимы прошивали здание насквозь.

   Бах! Бах!

   Бух!

   А вот это опять немецкая, живы ещё похоже гады, и главное наши гранаты тратят. Непорядок. А это ещё что? Какое-то шевеление в лагерной зоне. Ползут голубчики. К пулемёту ползут.

   - Эй, там за проволокой, замерли.

  Услышали. Один обратно пополз.

  С Георгия уже сняли китель и бинтовали спину.

  - Как он?

  - В спине два осколка по касательной, один в ребре застрял, - санитар отвечал, не переставая заматывать сержанта. Как бы в мумию не превратил. - Ничего не сломано. В ноге сквозное, похоже пулевое, кость тоже вроде не задета. Евстратововичьей самогонки бы в него влить, а то может шок...

   - Кузьма, не всю на обер-лейтенанта извёл?

   - Не, бутыль крепкая, выдержала.

   Бах! Бах! Очередь. Ещё одна. Ещё... А теперь пошли одиночные - это уже контроль.

   - Матвеев, входить уже можно?

   Голос специально могу не повышать, и так ору, но и Матвеев сейчас относится к отряду глухариных.

   - Даже через дверь.

   Намусорили-то как. Чего это меня так мутит? Пойду обратно на воздух. Фу, здесь полегче, вот и старший сержант поспешил покинуть этот филиал бойни.

   - Языка взяли или всех порешили?

   - Есть два подранка, сейчас притащат.

   - Мы без потерь?

   - Якименко зацепило осколком. В мягкие ткани нижней части спины, сидеть пока не сможет. С Байстрюком что?

   - Серьёзнее, но похоже не смертельно.

   - Мы как могли спешили, командир...

   - Видел. Всё правильно. Уж вашей вины тут точно нет. Что-то не так пошло.

   Вон и остальная 'кавалерия из-за холмов' рысит. Старшина со своими хозяйственниками спешит заняться учётом и контролем. Вот пусть в кишках и покопаются. Где там наша самогоночка, мне она сейчас тоже будет в самый раз. Но ведь фиг - сейчас по плану общение с народом. Вон он за колючкой собирается. К тому же там уже кого-то бьют, нет уже не бьют, уже ногами месят.

   - Отставить.

   Ну да, так они меня и послушали. И что мне делать - как в плохом кино в воздух стрелять? Вот ещё, раз бьют, значит за дело, а патронов лишних у нас нема. А вот и ещё нескольких тащат.

   - Внимание! Командиры, наведите порядок. Если не прекратится самосуд, и через минуту весь личный состав не будет построен, я соберу своих людей и уйду. Сможете здесь передавить друг друга.

   Похоже подействовало. И командиры вроде есть, а Матвеев говорил, что лагерь для рядовых и сержантов. Хотя последнее время сюда новых понагнали, возможно не успели отсортировать.

   За минуту конечно не уложились, но в три вполне. За это время Матвеев доложил, что у нас всё же есть потери - ещё один убитый и один раненый. Один из бойцов стрелковой двойки, несмотря на инструктаж, полез к проволоке. Второй пытался его остановить и оказался вблизи во время взрыва мины. Похоже этот взрыв я и слышал. Что его туда понесло? Может и узнаю, если раненый скажет, а возможно так и останется тайной. Пока старший сержант докладывал, его кто-то узнал и по шеренгам пошёл шепоток. Сержанту приказал остаться, ему организацию эвакуации и передам. Наконец роение закончилось, и от строя отделился командир со шпалой и пушечками в уцелевшей петлице.

   - Товарищ...

   - Командир партизанского отряда, товарищ Леший - подсказал я ему.

   - Товарищ командир партизанского отряда, сводный отряд бывших военнопленных по вашему приказанию построен. Докладывал капитан Нефёдов.

   - Вольно, капитан. Товарищи, освобождение лагеря произведено комсомольским партизанским отрядом 'Полоцкий мститель'. Прямо сейчас вы все должны определиться чего вы хотите. У вас есть несколько путей. Можете остаться здесь, кому понравилось... Смирно! Похоже, никому не понравилось. Прекратить разговоры, потом поговорите, когда я закончу. Вольно. Можете идти на все четыре стороны. Можете присоединиться к нам. В последнем случае лёгкой жизни не обещаю, а те, кто забыли уже что такое дисциплина и строгое выполнение приказов, вполне смогут оказаться у стенки. Хотя это вряд ли - патронов мало, потому просто повесим. И не говорите потом, что я вас не предупреждал - Гуляй-Поля не будет. Кто уходит самостоятельно два шага вперёд.

   Как я и думал такие нашлись, меньше десятка. Наверно и ещё бы вышли, но боятся - а ну как лоб зелёнкой намажут.

   - Отлично. Свободны. Матвеев, сопровождающего им, по полбуханке хлеба и пусть валят. Только одновременно со всеми, не дай бог сразу на немцев наспорются, тогда можем влипнуть. Остальные поступают в распоряжение старшего сержанта Матвеева. Через полчаса нас здесь не должно быть. Кстати, эти полчаса на раздумье для тех кто колеблется. Если надумаете - скатертью дорога. Да ещё, сапёрам срочно собраться у шлагбаума. Капитан, за мной. Старший сержант командуйте.

   Мы с капитаном отошли на десять шагов от начавшего руководить Матвеева.

   - Предателей били?

   - Да, товарищ командир отряда.

   - Сократим просто до командира.

   - Есть.

   - Дайте команду, чтобы их быстро придавили, без зверств, и возвращайтесь.

   - Есть.

   В сторону шлагбаума потянулись два тонких ручейка - дезертиры и сапёры. На сапёров у меня были планы. Старшина должен организовать снятие возможно большего количества мин с периметра, при этом он получил строгий приказ, что жертв быть не должно. Пусть лучше останемся без мин, чем без людей. Эх, было бы время. Может оно и есть, и даже скорее всего, на крайний случай засада на дороге его может дать достаточно, но что-то не хочется мне здесь задерживаться.

   - Товарищ командир...

   - Извините, капитан, задумался. Что у вас?

   - Да вот... Команду я отдал, но по правильному трибунал нужен.

   - А адвокат не нужен?

   Верёвки перебрасывали прямо через верхнюю балку ворот. Вдруг один, из почти десятка, лежащих людей вскочил и с криком: 'Товарищи! Простите!', побежал в нашу сторону.

   Дах!

   Бегущий рухнул как подкошенный, а Матвеев, повесив винтовку на плечо, продолжил отдавать распоряжения.

   - Сколько всего человек в лагере и сколько командиров?

   - Чуть меньше трёхсот, командиров тринадцать.

   - Не слишком счастливое число, но мне как раз, я мартовский.

   Нефёдов непонимающе посмотрел на меня.

   - Нумерологией не интересовались? Видно. Для зодиакального знака Рыбы число тринадцать является удачным. Это так, к слову. Поговорить я с вами хотел по следующему вопросу: в отряде уже есть сложившаяся система командования, к тому же, если вы заметили, отряд является комсомольским. Понятно к чему я клоню?

   - Да. Вы не собираетесь передавать командование старшему по званию.

   - Не только это. Я сам собираюсь расставлять командиров на должности, поэтому даже капитан может попасть под командование сержанта. Скорее всего командиры, которые смогут доказать свою полезность, займут достойные места, но само наличие звания для нас ничего не значит. Пока будем выдвигаться во временный лагерь, поговорите с людьми. Тому кто откажется поможем с выходом к линии фронта. Оружие скорее всего не дадим, сами не жируем, но минимальным количеством продовольствия снабдим. Если нет вопросов, можете идти.

   - Есть вопрос? Какова моя роль на данный момент?

   - На время марша вы назначаетесь старшим над бывшими пленными, мои люди вам не подчиняются. Они будут только проводниками, но вам лучше слушаться их советов. Назначьте командиров ещё пяти отрядов, уходить придётся по отдельности. Оружия будет всего по несколько единиц на отряд. Дадите его тем, кто останется задерживать немцев, если отряд догонят, других вариантов его применения не должно быть - ваша главная задача дойти. Да, ещё - если кто попытается сбежать, естественно без оружия, не препятствуйте, нам они не нужны.

   - Разрешите идти?

   - Идите.

   Матвеев уже отобрал самых крепких и наименее истощённых и отправил к старшине. Будут белорусскими кули - ну нет у нас китайцев, а груз таскать надо. Подойти к строю довелось как раз в тот момент, когда начали вешать хиви. Один что-то бормотал и пытался упасть на колени. Зрелище до крайности неприятное, но не увидел ни одного сочувствующего взгляда. Значит и приказ отдал правильный, 'кровавые мальчики в глазах' пусть обломаются. Чай не цари мы, перетерпим.

   - Сержант, что по людям? - спросил я Матвеева, отведя в сторону.

   - Без отказников на данный момент двести шестьдесят два человека, но думаю, ещё сбегут.

   - Да и хрен с ними, волкам тоже надо кушать.

   - Вроде нет здесь волков.

   - Тогда ёжикам. Не отвлекайся, сколько неходячих и ограниченно ходячих?

   - Совсем - пятеро, их должны были расстрелять после развода на работы, а вот просто слабых, которые и километра не пройдут, много - человек тридцать.

   - Значит понесут. Что с нашим вторым раненым?

   - Трудно сказать, проникающие в брюшную полость и грудь. Но на излёте. На 'лягушку' нарвались.

   - Тогда его и Байстрюка в коляски и я уезжаю. Эвакуация на вас со старшиной. Капитан Нефёдов в теме, бодаться не будет, так что с остальными командирами через него.

   - Понял.

   Старшина самозабвенно руководил процессом хомячества. Из казармы и конторы один за другим, как на конвейере, выбирались нагруженные, будто трудолюбивые муравьи, люди.

   - Как чистка, старшина?

   - В графике. Они тут много добра успели накопить.

   - Всё утащишь?

   - А то!

   - Сапёры справятся?

   - Вроде должны, мы тут несколько щупов обнаружили. Один ефрейтор кажись неплохо разбирается, остальные на подхвате. Мин десятка два мы, кстати, и здесь нашли.

   - Не зарывайся. Я уезжаю с мотоциклами и ранеными.

   - Добро командир.

   - А Кузьма где?

   - Убёг уже. Добро своё собрал и к телеге помчался. Говорит, как бы его вторую, настоящую, корзинку не растащили засадники.

   Поехали!

  * * *

   - Ну что сержант, сколько ещё народу сбежало?

   - Двадцать два человека.

   - Оружие наше хоть не унесли?

   - Кто ж им даст. Налегке ушли, только с тем, что в животе было.

   - Как командиры себя ведут?

   - В общем нормально. Двое пытались права качать и меня строить, но капитан предложил им двойной паёк и пинка под зад. Вроде успокоились.

   - Ладно, показывай как вы здесь обстраиваетесь.

   - Лучше пусть инженер покажет, этим тут он распоряжается. Вон он, кстати.

   Пройти пришлось метров пятьдесят, прежде чем мы окунулись в суету человеческого муравейника. Размах работ впечатлял. Все что-то копали, носили, пилили... Главного распорядителя работ можно было заметить сразу - высокого, под два метра, роста, худой, чем-то напоминающий цаплю, в не по росту короткой солдатской гимнастёрке молодой парень. Я вдруг подумал, что примерно так выглядел будущий Пётр Великий в юности, где-нибудь при осаде Азова, особенно если сам предварительно поносил бревна и истрепал голландский камзольчик. Заметив меня 'прораб' смешно оправил, точнее попытался оправить, гимнастерку и изобразив строевой шаг, от чего ещё больше став похож на болотную птицу, направился в нашу сторону.

   - Товарищ командир партизанского отряда, сводная рота занимается фортификационными работами согласно утверждённого плана. Докладывал воентехник первого ранга Цаплин.

   Чуть не хрюкнул от неожиданности. Это ж надо так в фамилию вжиться. Похоже для него и позывной придумывать не придётся.

   - Введите меня коротко в курс дела, товарищ воентехник.

   - В связи с пожеланием не сосредотачивать весь личный состав в одном месте, было принято решение создать три лагеря, одновременно являющиеся опорными центрами обороны. Лагеря расположены треугольником.

   - Равносторонним?

   - Нет конечно, даже не равнобедренным. Упор сделан на использование естественных заграждений. Мы используем два оврага и ручей, вот он как раз протекает. Овраги конечно лучше, но есть мысли как и это место сделать менее проходимым и усилить устойчивость обороны. Теоретически, при прочих условиях, таких как насыщенность оружием, боеприпасами и минными заграждениями, мы сможем выдержать атаку пехотного батальона. Опять же при условии, что у него не будет поддержки тяжёлой артиллерии и атаковать любой опорный пункт будут не более двух рот одновременно.

   Мне осталось только хмыкнуть.

   - И сколько раз вы давали такие обещания, а главное сколько раз они сбылись?

   - Практически ни одна позиция, строительством которых я руководил не была захвачена противником.

   - Это как?

   - Все были оставлены без воздействия войск врага, путём отхода,- Цаплин слегка смутился. - Правда атаковали нас только один раз, но тогда немцы обломали зубы, а во всех остальных случаях бросали позиции, чтобы не попасть в окружение.

   - Ну сейчас нам это не грозит, мы и так в окружении. А вот на счёт насыщенности... Старший сержант, что у нас с ней?

   - Передали всё вооружение под наш патрон и все патроны. Немного гранат.

   - Вооружение точно всё? - спросил, покосившись на винтовку, висящую на плече сержанта.

   - 'Светки' себе оставили, но отдали часть немецких с патронами. Сами теперь в основном на трофеях.

   - Ладно, товарищ воентехник, стройте свою линию Маннергейма, только людей не ухайдакайте, а то некому будет защищать, да и не для кого. Кстати, как с питанием?

   - Отлично.

   - Ну да, после лагеря почти любая нормальная еда будет отличной.

   - Вот если бы ещё белков добавить, те, кто долго находился в лагере, без белковой пищи не скоро оклемаются. Мясо капитан приказал только им давать, но ведь и остальным тоже надо. И шанцевого инструмента не хватает, пил тоже.

   - Делаем что можем. Я не волшебник, ещё учиться и учиться. Свободны.

   - Сержант, капитан где?

   - Должен быть во втором лагере.

   - Веди.

   Отойдя от места грандиозного строительства, продолжили обсуждения животрепещущей темы. Причём это не преувеличение, тема жизни именно трепетала на кончиков пальцев.

   - Командир, так что с продовольствием делать будем? Уже сейчас нехорошо, а зимой совсем загнёмся.

   - Ты думаешь у меня есть ответы на все вопросы. Вот ты только сегодня задумался, а я как считаешь когда, позавчера? У меня этот вопрос в печёнках с того самого дня, когда Кузьма мне Жорку на шею подвесил, и растёт он в геометрической прогрессии. Знаешь что это? Вижу, образованный. Сначала думал как прокормить двоих, потом восьмерых, потом нас стало тридцать пять, а теперь больше двух с половиной сотен. А что через месяц будет? Ты об этом подумал? А я уже прикидываю чем зимой тысячу ртов кормить, вот такая прогрессия. Вот пока я об этом размышляю, вы со старшиной решайте, как накормить тех что есть. Он уже с утра Фефера трясёт.

   - Может опять мозговой штурм устроим?

   - Что, понравилось? Устроим. Ещё не единожды и на многие темы. Проблем у нас будет завались. То что есть ещё цветочки, ягодки осенью пойдут. Пока мы в тепличных условиях считай.

   - Какие же это тепличные?

   - Хочешь пример? Их есть у меня. Сколько раз за нами немцы гонялись?

   - Да вроде не разу.

   - А почему? Вот тебе варианты ответов: они нас всерьёз не принимают или за нами некому охотиться.

   - Ну... подумать надо, взвесить...

   - Ответ - оба варианта. А теперь прикинь, что будет, когда нас примут и найдут батальон. Мы что будем делать? Геройски защищаться в треугольнике?

   - Так что делать?

   - Ты ещё задай второй исконный вопрос. Ждать не буду, а сразу отвечу - виноват я. Легче стало? Вариантов у нас особых нет - драться будем.

  * * *

   - Здравия желаю, товарищ командир!

   - Здравствуйте, капитан! Как дошли, как обустроились?

   - Дошли нормально, по дороге дезертировали двадцать два человека. Как вы и приказали препятствий не чинили.

   Не нравятся Нефёдову такие приказы, сразу видно. Сейчас не понимает, позже поймёт.

   - Размещаться продолжаем - работы ещё много. Минимум на неделю, а больных и истощённых половина состава. Им бы мяса и витаминов.

   - Всё что могли, кроме консервов отдали. Сам с утра пустой пшёнкой завтракал. Уже после обеда будет дополнительное продовольствие. Вы подготовили списки личного состава по званиям и военно-учётным специальностям.

   - Не успел. Точнее списки есть, но они по отрядам и не отсортированы.

  - Время до вечера. Да, пусть уточнят по знанию немецкого языка. Очень нужны люди с языком, ну вы поняли.

   - Понял. Будет сделано.

   - Что с оружием?

   - Вооружено более девяноста процентов личного состава. Практически всем ходячим оружия хватило, но вот с патронами и гранатами плохо. Если раздать стрелкам патроны по норме, то останемся без поддержки пулемётов. Патроны нужны.

   - Капитан, а чего вам не надо? Ну чего у вас в достатке?

   - Даже так сразу и не отвечу.

   - Вот именно. У нас всего не хватает. Еды, оружия, боеприпасов, инструмента, что смешно людей тоже не хватает. Вот скажите - людей достаточно?

   - Если бы все смогли работать и воевать в полную силу...

   - Ну, что замолчали? И если бы ещё батальончик с артиллерией, танками и авиацией, да? Вы бы немцам задали.

   - Не совсем так, но...

   - Так вот, капитан, ничего этого не будет. Вы наверно уже начали учиться воевать в условиях цейтнота, теперь у нас цейтнот не только по времени, но и по любому другому ресурсу. Вы чем командовал?

   - Дивизионом полковых семидесятишестимиллиметровых пушек.

   - О чём вы в основном думали тогда?

   - Как выполнить боевую задачу.

   - Это хорошо. Теперь вы будете думать не только как её выполнить, но и чем, где и когда. А боевую задачу я ставлю вам прямо сейчас - победить в войне. Сложная задача? Сложная, но вы её получили, вот и думайте. Всё остальное частности. Вас старший сержант ввёл в обстановку?

   - Нет, времени не было, пока размещаемся только.

   - Товарищ старший сержант, введите товарища капитана в обстановку. В тактическую, оперативную, стратегическую... Расскажите ему всё что он захочет знать, и особенно то чего он знать не хочет. Пусть впрягается по полной.

   - А вы, товарищ капитан, начинайте действовать, а не плыть по течению, только пожалуйста первое время, при действиях во внешней среде, советуйтесь предварительно со старшим сержантом. Партизанство дело тонкое, здесь недостаточно военного профессионализма. Во многом это политика, хотя я и ненавижу это дело, но придётся измазаться всем.

   Нефёдов стоял слегка обалдевший, но возражать похоже не собирался.

   - Немцев пленных довели, или кончили где по дороге?

   - Как можно. Даже покормили.

   - Хорошо. Есть время или отрываю от важных дел?

   - Время есть.

   - Тогда пойдёмте с пленными поговорим.

   Немцы сидели под сосной со связанными руками и ногами, заодно привязанные к этому же дереву. Оба были рядовые, ну да и ладно.

   - Ты, фамилия, должность.

   - Шутце Клоц, охранник.

   - Ты?

   - Шутце Нотбек, повар.

   - В каком лагере вы несли службу? Почему такая большая охрана и инженерное обеспечение?

   - Штатлаг номер триста четыре, создан как транзитный лагерь для крупных партий пленных.

   - Куда дальше отправляют пленных и каким порядком.

   - Куда не знаем, а отправляют либо пешими колоннами, либо автотранспортом, но к нам вообще поступало мало контингента.

   - Когда должна прибыть следующая партия?

   - Я не знаю.

   - А повар? Должны же производиться поставки продовольствия.

   - Я тоже не знаю, еду для пленных привозили без расписания.

   - Бесполезно, капитан, они ничего не знают. Можете отправлять их в расход.

   - Но, так не положено... Это не значит, что я оспариваю ваш приказ...

   - Вот и не оспаривайте. Можете подать на меня рапорт, хоть сейчас, хоть после войны. Да, патроны берегите. Жду вас через час у себя.

   Мало он видать в лагере посидел. Чистоплюйствует. Это пройдёт. Хреново конечно таким образом человека ломать, может в последующем сказаться, но без этого, как бы не оказаться без последующего.

   Дорога до основного лагеря, хотя это теперь спорно - какой из лагерей считать основным, заняла почти час. Напрямую было бы меньше, но болото надёжно прикрывало нам фланги, ну и тыл с фронтом конечно, так что пришлось месить круголя. Зато пока идёшь по лесу можно и подумать. Думы были не то чтобы радостные, но явно и не заупокойные - жизнь-то налаживается. Новому пополнению конечно ещё отъедаться надо, да и учёбу для действий в незнакомой обстановке, устраивать, ну так и старое у меня не жирное и не учёное нормально. Можно конечно и откормить и подготовкой замордовать, только тогда война, боюсь, без нас кончится, чисто естественным ходом событий. Короче, пора выходить на Большую Дорогу. Немцы не дураки и давно должны догадываться, что кто-то им тут гадит, а после лагеря у них точно сомнения отпали. Так что скрываться теперь, только темп терять. Информация какая по расположению оккупантов у меня есть, и ничего страшнее комендантской роты в Полоцке я пока не вижу. Могут конечно какую проходящую часть тормознуть и на нас бросить, но это небось кучу согласований требует. Значит что? Значит скоро в окрестные деревни зачастят подпольщики и окруженцы, мечтающие влиться в ряды и всё такое. Блин, надо ещё один лагерь построить что ли? Нужен чекист, очень нужен. Ау, чекист! Нет ответа. Да пошло оно всё... Будем решать проблемы по мере их поступления. Так, а это что за шум? Никак лесопилка опять заработала? Точно она, вон и Степан распоряжается. Достал манок на утку, Степаном же и презентованный, и дважды крякнул. Глухов глянул в мою сторону и крякнул в ответ, что примечательно, без манка, а фиг отличишь. Можно выходить.

   - Здорово, Леший.

   - И тебе не болеть!

   Пожал протянутую руку, заодно угостив собеседника трофейной сигаретой.

   - Окурок только не забудь изничтожить. Вас что, опять старшина припахал?

   - Не совсем. Немцы. За каждый куб обрезной доски десять марок дают. Много это или мало?

   - Вообще-то много, но с вами скорее всего рублями по курсу десять к одному будут рассчитываться.

   - Сотка за куб это очень прилично.

   - Дело в том, что рубль цену здорово потеряет. За червонец до войны почти пять рейхсмарок давали. Вот и считай.

   - То есть реально двадцадку получим. Ну да ладно. Зато у нас твёрдая отмазка будет - работаем на немца, всё сдаём. Заодно и вам чего подкинем, теперь вам оно здорово нужно будет.

   - Да, народу слегка добавилось. Рабочая сила нужна.

   - Тут сами справимся, да и мало ли кто понаедет, а вот схроны под продукты в лесу понадобятся. Подсобишь?

   - А куда я денусь?

   - Ну и лады, тогда я старшине говорю, что ты добро дал.

   - А он что у вас?

   - В деревню пошёл. Фельдфебельские погоны ему к лицу, - хохотнул Степан, растирая в пыль окурок. - Как увижу чего передать?

   - Пусть в лагерь возвращается. Хозяйство, видишь, у нас теперь выросло, даже не знаю, когда теперь разберёмся. Видно немцу отдых вышел.

   - Это правильно, после такой бучи затихариться надо бы.

   - Лады, прощевай.

   Почему слил дезу Степану, сам не понял. Похоже прогрессирует профессиональная болезнь шпионов и подпольщиков, да и преступников тоже. Скоро всем врать начну и всех подозревать.

   В старом лагере, ого - он теперь уже старый, стоял шорох, только тихий, по сравнению с новостройкой. На огромном куске брезента, даже не знаю откуда именно этот упёрли, были разложены последние трофеи - пулемёты, автоматы, винтовки. Что-то было уже раскидано по частям и проходило процесс чистки, что-то лежало целым - либо ждало своей очереди, либо уже отдыхало после процедуры. Четверо бойцов усиленно надраивали средства производства.

   - Полищук, ты здесь старший?

   - Да, тащ командир.

   - Как обновки?

   - Отлично. Немцы за оружием уход блюдут. Нагара вообще нигде нет, даже на станкаче, хотя он вообще древний, не с империалистической конечно, но не сильно моложе.

   - Хорошо, Вальтер где?

   - На перевязку отправил. Мы же с ноль восьмым дела раньше не имели, вот он пока его потягал, рана и закровила.

   - Понял. Пойду Байстрюка проведаю, заодно и посмотрю как там дела.

   Немецкий оружейник похоже прижился, кое-кто косо ещё поглядывает, но пристукнуть вроде не пытаются. Если мозгов у того хватит, а я ему конкретно объяснил, что первая попытка побега автоматически станет неудачной и последней, то сможет ещё и домой вернуться.

   Отдельной землянки под лазарет сначала не было, в связи с отсутствием как больных, так и собственно тех кто лечит. Санитара я конечно назначил 'доктором', хотя это и профанация. Первым же нашим больным оказался Вальтер, вот для него и построили, как я его назвал про себя, тюремно-больничный блок. Охрана больнички легла на плечи часового сторожившего наш арсенал, типа чтобы не распылять ресурсы. Теперь лазарет пополнился ещё двумя жителями. Рядом с землянкой наш 'доктор' как раз стирал бинты, трудности у нас с перевязочным материалом.

   - Павленко, как раненые?

   - Немец ничего, - санитар понизил голос и продолжил. - а наши плохо. У сержанта жар, я раны как мог почистил, но тут хирург нужен. Станчук же совсем плохой - из шести картечин я только четыре удалил, две в брюшной полости мне не достать. Боюсь что не выживет.

   - Хреново. Ладно, пойду проведаю.

   В землянке уже успел настояться неприятный больничный дух. На мой взгляд больничный дух бывает двух видов - обычный, когда пахнет какими-то лекарствами, карболкой и хлоркой, и плохой, когда к этим запахам примешивается запах страданий и смерти. Вот сейчас здесь стоял именно второй. В таком даже не кое ктосильно больным людям не стоит долго находиться, ущемляет он желание выздороветь, это я прямо шкурой чувствую.

   - Привет выздоравливающим. Извините, без гостинцев. Рассказывайте как дела.

   Внутри было темновато, несмотря на открытую дверь. Станчук лежал в глубине, сержант же с немцем устроились не далеко от входа. Байстрюк лежал на нарах, а Вальтер сидел у него в ногах.

   - О чём секретничаете, никак господин Мельер агитирует за вступление в НСДАП?

   - Никак нет, товарищ боевой секретарь, - Вид у Жорки был так себе - бледный с мокрым от пота лицом, он лежал на боку, морщился, но продолжал шутить. - Вальтер меня немецкому обучает. Выполняет, так сказать, комсомольское поручение.

   - И как успехи?

   - Скажем так - есть, и главное будут.

   - Хорошо, продолжайте, я пока с Борисом поговорю.

   Тот самый неприятный дух шёл как раз из глубины землянки. Ранения в живот вообще пахнут отвратительно, и никакие запахи лекарств и антисептиков перебить это не могут. С учётом того, что Станчук лежит здесь менее суток, миазмы ещё не набрали своей тошнотворной плотности, но процесс интерполяции давал неутешительные прогнозы.

   - Ну, ты как Боря? - присев на край нар, я взял мокрую тряпку, что лежала рядом и обтёр пот с его лица. - Гляжу не стонешь, проявлять сочувствия не требуешь, то есть держишься молодцом.

   - Не надо товарищ командир, я же понимаю всё - с такими ранами меня и на Большой Земле хрен выходили бы. Гаврилов, бля, дурак и сволочь. Если бы не этот осёл...

   - Боря, сожалеть о том, что случилось контрпродуктивно. Придётся принять как данность.

   - Да понимаю я, но обидно ведь. До смерти. А до неё уже недолго осталось. Вот только успокаивать меня не надо и рассказывать как я поправлюсь тоже - кишки мне порвало, а 'доктор' наш назначенный по комсомольскому призыву, тут совершенно, как вы говорите, некопенгаген. Поэтому дайте мне слово, что письмо моё попадёт к родителям, пусть они знают, что их сын погиб не в немецком лагере, а сражаясь с фашистами. Только не говорите, что смерть моя была нелепа, и совершить я ничего не успел. И Катька, сестра младшая, пусть гордится...

   На глазах у бойца выступили слёзы. Тяжело умирать когда тебе нет и двадцати лет, когда тебя выдёргивают из лап смерти, дают надежду, но старуха опять находит тебя. Дрожащей рукой парень протянул мне свёрнутый треугольником лист бумаги с адресом.

   - Хорошо Боря, уйдёт на Большую Землю с первой же надёжной оказией, только ты заранее не сдавайся. Что от меня потребуется, чтобы письмо дошло, сделаю, но шанс, что вернёшься сам есть всегда. Знаешь такое изречение: пока живу - надеюсь? Вот и ты надейся, не раскисай. Может тебе помочь чем, переложить поудобнее, принести чего?

   - Не надо, командир, Пашка всё сделает.

   - Ну, не прощаюсь...

   - Спасибо.

   Надо срочно отойти в сторону, потому как слёзы на глазах командира не вселяют оптимизм в подчинённых.

   - Вальтер, иди на улице посиди, мне надо с сержантом поговорить.

   Немец вскочил, отдал честь и выметнулся.

   - Как он?

   - Да вроде нормально, а что такое?

   - Не собирается нас покинуть?

   - Да не заметил ничего такого, вообще это Ермолова работа.

   - Это работа всех, а Ермолов за неё ответственность несёт. Ладно, мил человек, расскажи как ты нам чуть операцию не сорвал.

   - Вот, не виноватая я. Сижу себе значит на мотике, похмельного изображаю, а тут немец из-за угла, и чего-то меня спрашивает. Ну я морду пожалостнее скроил и в сторону его ручкой эдак, типа не до тебя сейчас. А этот хрен с горы ко мне, и ещё чего-то балакает. Ну чего делать? Я головой мотнул, ну вроде как соглашаюсь, сую руку в люльку, достаю шмайсер и практически в упор его короткой. Тут же длинную по немцам с максимом, ну или как он у них называется.

   - Эмгэ ноль восемь.

   - Ну да. Потом соскакиваю, пока по мне часовой у въезда шмалять не начал, хватаю мешок с гранатами и к казарме бегом. Часовой шмальнул, да не попал, а вот пулемётчики с вышек достали. Кто-то из них мне ногу и прострелил. Хорошо стрелки всех быстро поснимали, не то они б из меня окрошку сделали. Ну как потише стало наши станкачи подключились, я сразу за связку схватился...

   - Даже перевязаться не попытался?

   - Да не до того было - немчуру надо было срочно глушить. Связка так рванула, что меня чуть через стену не сдуло. Я ползком к следующему окну, пулемёты казарму-то насквозь дырявили. Бросил одну гранату, а как следующую начал бросать, гляжу - из окна немецкая колотушка летит, ну я ноги в руки и ходу оттуда на четырёх. Если бы нога целая была то, честное комсомольское, сбежал бы, а так... В общем зацепило меня двумя осколками, хоть я и залёг. Ну а дальше вы выскочили.

   - Понятно, его величество случай... Ну, хорошо, давай быстрее приходи в норму и в строй. Пойду дальше руководяжничать.

   Выйдя из лазаретной землянки и пройдя десяток шагов, вдохнул и выдохнул полной грудью, освобождаясь от неприятных запахов. Надо ещё раз на карту взглянуть, прикинуть театр военных действий к натуре. Не нравится мне, что гадим мы там где живём, уж очень легко нас вычислить. Справки конфискационные на какое-то время немцев могут ввести в заблуждение, но боюсь очень ненадолго. Надо сместить область активных операций на юго-восток. Жаль место дислокации сапёров в этом случае выпадает из сферы действия, ну да пусть пока живут.

   Не заметил в думах тяжёлых как прошёл час. В сознание меня привело лёгкое покашливание за спиной. Кто это у нас тут, в дебрях лесных, такой деликатный? Смотри-ка, капитан, однако.

   - Товарищ капитан, у вас интеллигентов в роду не было?

   - Отец преподаёт в политехе, тётя театральный критик, дед по материнской линии был профессором, умер в гражданскую. А что?

   - Да так, прискорбно это всё. Ну да не до того сейчас, что там у вас за история с попыткой бунта?

   - Какого бунта? - глаза Нефёдова сделались круглые и он начал на глазах бледнеть. Вот же, блин, интеллигенция, с первого же наезда поплыл, и как он до капитана дослужился?

   - Матвеев не распространялся, сказал, что вроде всё уладилось, но я хотел бы услышать подробности.

   - А, вы об этом. Не было никакого бунта, - видно капитан слегка успокоился и решил нагадить начальству в мозг. - Есть у нас два лейтенанта - Тихвинский и Калныш, точнее первый младший военюрист, а второй техник-интендант второго ранга. Не знаю по какой причине они со старшим сержантом сцепились, но ничего такого не было. Вопрос мною решён.

   - Совсем?

   - В каком смысле?

   - Гарантируете, что проблем с ними не будет?

   - Товарищ командир, ну как я могу такое гарантировать? Я вообще не представляю какие проблемы появятся уже сегодня вечером. Одно могу обещать - приложу максимум усилий.

   - Хорошо, списки принесли?

   - Да, вот они.

   - Что с немецким языком?

   - Пятеро могут изъясняться. Тихвинский утверждает, что владеет свободно, с каким-то там акцентом - васт..., вист...

   - Вестфальским?

   - Вроде да.

   - Надо послушать этого шепелявого.

   - А откуда вы знаете, что он шепелявит?

   - Догадался. Значит точно вестфальский. Так, капитан, пойдём я тебе кое-что покажу. Старшина ещё не вернулся, значит время у нас есть.

   Повёл я капитана не куда-нибудь, а в арсенал, значительно похудевший вчера вечером, но не утративший актуальности. Стрелковку я ему показывать не стал, а сразу подвёл к нашему артпарку. Нефёдов впечатлился. Сначала. То что замки к сорокапяткам присутствуют его обрадовало, хотя сразу определил что не родные, профи однако. Что прицелы придётся прилаживать с помощью зубила и чьей-то матери не испугало. Не обрадовало его наличие и номенклатура боеприпасов. А вот когда он добрался до миномётов... Тут оказался больше огорчён я.

   - С пушками, командир, не так уж и плохо, видали и похуже. А на миномёты, считай, можешь не рассчитывать. Восемьдесят второй только без прицела, пострелять можно - плюс-минус стометровка, а пятидесятые - лом. Кранов нет, хотя можно просто заклепать газоотводные трубки, но тогда стрельба только на одну дальность, но у двух ещё и стволы деформированы. Короче про миномёты забудь. А вот орудиями надо заняться, особенно прицелами. Кстати, командир, это у вас лазарет?

   - Ага, с гауптвахтой в одном флаконе. А что?

   - Я хотел узнать как у вас медикаментами. У нас есть вроде неплохой фельдшер...

   - И ты молчал! Где он?

   - В лагере. Вообще-то я его в списки внёс - всё честь по чести. Только он сейчас не очень в форме - ранение и истощение. Сюда его на руках несли.

   - Срочно организуй его доставку сюда. Погоди, я сам. Павленко, срочно организуй доставку из нового лагеря... Капитан, как найти этого военфельдшера?

   - Он не военфельдшер, обычный сержант, и он вообще-то ветеринар, но в лагере многим помогал. Во втором лагере, фамилия Геращенко.

   - Павленко, мухой, обе ноги уже здесь.

   - У вас кто-то серьёзно ранен?

   - Да, брюшная полость.

   - Плохо.

   - Ладно, капитан, ты пока здесь осмотрись, а я к повару - нарушать собственные распоряжения, калории для твоего фельдшера добывать.

   Скандала с поваром не получилось - бульон и шоколад будет, а дальше как сложится. Около штабного стола меня уже ждал Кошка.

   - Командир, подкулачников растряс, продукты будут. Боровой обещал на остальных, кто справки уже получил нажать. Обговоренный объём точно будет, но есть большие шансы, что узнав о налёте на лагерь, мужики ещё добавят.

   - Отлично, молодец старшина. Хватай капитана, он у арсенала должен обретаться, и давай на совещание.

   - А о чём?

   - Старшина, не тормози, всё узнаешь в своё время, должен же я вас ошарашивать время от времени, а то мозги жиром заплывут.

   - Ага, зажиреешь тут.

   Так, пока карту разложу. Совещание будет в сокращённом расширенном составе. Расширенном, потому как капитан добавляется, а в сокращённом из-за отсутствия Матвеева, Байстрюка и Говорова. Как там у Кузьмы всё прошло? Он хотел сегодня уже прибечь, но пришлось запретить, пусть пока заляжет на дно, подождёт пока пройдёт волна и уж тогда ловит рыбку в мутной воде. Ну, а мы пока фашистов слегка отвлечем.

   - Итак, товарищи командиры и старшины, у меня есть для вас преприятнейшее известие - я решил, что нам пора заняться ревизией, ну и реквизией тоже. Вы конечно скажете, что последним мы только и занимаемся, и будете правы. Дело в том, что ранее мы занимались этим из-за недостатка сил и средств. Их конечно и сейчас не густо, но качественно мы уже переросли процесс организации и накопления первоначального, нет не капитала, а скажем так, первоначальной военно-технической базы. Короче, пора бить немцев. Причём грабёж для нас теперь становится хоть и важной, но второстепенной задачей. Товарищ капитан, вижу у вас уже появились вопросы?

   - Я в некотором роде удивлён вашей терминологией.

   - Понял. Старшина выдаст вам тетрадку и вы с ним или Матвеевым составите словарик. Типа: 'гоп-стоп, грабёж, экс - захват трофеев' или 'мокруха, секир-башка - уничтожение личного состава противника'. Как аклиматизируетесь, сможете уже обходиться без оного. Устроит.

   - Я не о том. Как-то несерьёзно выглядит ваша терминология, в связи с обсуждаемыми вопросами.

   - Знаю, но если мы будем слишком серьёзны, то можем в будущем огрести много других неприятностей. Вам кажется, что я отношусь к вопросам жизни и смерти, будущего государства и людей его населяющих, как к игре? Вам правильно кажется. Дело в том, что я собираюсь не только увидеть поражение Германии, но и затем жить долго и счастливо. Если вы считаете, что для одержания победы, ваша жизнь не является высокой ценой, то тогда стоит выкладываться полностью. Потому что если сейчас вы отдадите все свои помыслы победе, пойдёте к своей цели с надрывом, то если вдруг уцелеете в этой бойне, то дальше получите массу проблем, по большей части психологических. Первое что вы ощутите после счастья, это будет пустота. Когда вы справитесь с этим чувством, и сумеете не скатиться в алкогольную, как наиболее простую, или другую зависимость, то начнутся другие, уже физиологические, процессы. Гипертонии, аллергии, псориазы, неврастении и прочие мерзости - вплоть до сумасшествия. Организм, вздрюченный до наивысшей меры, начнёт сдавать, разваливаясь прямо на глазах - ваших и тех, кому вы дороги. Конец будет в общем один - смерть, возможно, что крайне неприятно, сначала духовная, а потом уже физическая. Поэтому хочу предупредить - не ставьте себе цель типа: дойти, порвать глотки, а потом можно и умереть. Даже терминологии такой старайтесь избегать, при этом мысленно тоже.

   - А как же тогда?

   - А просто! Они в меня стреляют? А вот хрен им по всей морде! Сейчас дойду, мочкану всех на хер, у них там должен быть не самый плохой шнапс - выпью, закушу и можно к Гальке заглянуть с трофеями. Там сниму стресс и вон в ту деревню пойду фрицам глаз на задницу натягивать.

   - Да-а-а! Вы это серьёзно?

   - Старшина, я это серьёзно?

   - Вполне!

   - Видите, старшина считает, что я серьёзно. Что мысль появилась - а не пора ли валить из этого бедлама? Можете. Если выживете - я вам в жёлтый дом передачки буду носить. Не часто, других дел будет много.

   - Мысль, и правда, появилась, но я погожу. Хочется мне посмотреть как этот цирк работает. Ведь работает же, раз я здесь с оружием, а не в лагере с голодным брюхом.

   Молодец капитан, уже в тон попадать начал, хоть и поскрипывает. Ничего, стерпится - слюбится. С нашими красными командирами конечно проблемы будут, особенно, вероятно, с двумя. Но в два рыла мы их должны укатать.

   - Так, прекращаем отвлекаться на философию с психологией, время для этого ещё будет, перейдём к насущным баранам. Смотрим на карту. Это лес на который мы базируемся. Вот это точки приложения наших усилий, то есть там где мы отметились со стрельбой и прочим. Что получается?

   - Довольно компактный район, - взял слово Нефёдов. - И что?

   - А вот места где мы производили отвлекающее минирование, а вот это деревни где мы раздали справки и, будто бы, конфисковали продукты питания.

   - Ну, район становится достаточно размытым, при этом сильно удлиняется на восток. Так примерно могла бы выглядеть зона химического заражения при сильном западном ветре. Я всё равно не понимаю к чему это.

   - К тому что мы порядочно наследили, и немцы уже не могут нас игнорировать. Я думаю у них есть карта с теми же отметками, на основе которых они постараются вычислить место базирования. Вероятнее всего силы для нашего уничтожения они получат только после этого и на ограниченный отрезок времени. Какие мысли?

   - Надо бы им ложный лагерь подкинуть, - в этот раз слово взял Кошка.

   - И я, Леонид Михайлович, придерживаюсь того же мнения. Только мне нужны рекомендации как это сделать.

   - Ну, раз мы всё равно решили активизироваться, так как терять нам, кроме темпа, нечего, надо организовать акции таким образом, чтобы они указывали на то, что направляются из некоего центра. Центр должен бросаться в глаза, а значит нам нужно его организовать. Вот этот лес подходит вполне, - старшина ткнул в карту. - Если организовать несколько нападений южнее и восточнее его, то он автоматически окажется в центре активного района.

   - Это не всё, товарищи, - капитан от чего-то занервничал. - Вряд ли основываясь на таких данных фашисты будут планировать операцию. Скорее всего постараются разведать этот район.

   - Я тоже так считаю. Как на ваш взгляд они поступят?

   - Право, не знаю. Скорее всего сначала зашлют одиночных шпионов, возможно проведут авиаразведку.

   - С первым согласен, авиаразведка над лесом лишена смысла, хотя если они на это пойдут, надо так же пойти им навстречу. Жечь костры днём конечно не стоит, но вот утром и вечером... Тут надо подумать.

   - А может обстрелять самолёт?

   - Ну, даже не знаю, старшина. Не слишком нагло?

   - Только если он уж очень сильно спустится, типа нервы не выдержали.

   - Посмотрим. Тут ещё такой вопрос - после агентурной и воздушной, устроят ли они войсковую разведку. Какова вероятность, что запустят в лес разведгруппы?

   Нефёдов и Кошка молчали. Ну да, откуда им знать методы работы гестапо и вермахта. Мой немецкий опыт тоже молчал. Слишком далеко солдат-техник был от таких высоких материй.

   - Капитан, как вы считаете, сколько времени понадобится вам для обустройства лагеря.

   - Не более двух дней, если, как и обещал старшина, будет в достаточном количестве пиленый лес.

   - Всё равно готовьте десяток человек для переброски в новый район. И там никакого пиленого леса - только брёвна, лапник и земля. Сортир пахучий надо обязательно организовать на отшибе. Агентов внутрь пускать не будем, базарить с ними только у параши. Их место там.

   - Теперь вы, старшина. У нас вроде большое пополнение в сапёрах?

   - Если бы. Толковый только один оказался, да и тот пару мин снял, а потом говорит - ну их...

   - Заочковал?

   - Типа того. Увидел какой-то взрыватель с самоликвидатором что ли, как-то ещё назвал его хитро, говорит в финскую с такими встречались. Снять просто нельзя. Правду сказал или нет, не знаю. Поэтому плюнул и заставил их проволоку резать. Ты говорил для пружин нужна, вот и нарубили сколько могли.

   - Но ставить-то мины он сможет?

   - Думаю да, даже наши из миномёток. Знает как.

   - Тогда тоже готовь ему группу и посылай их прямо в ночь под Захарничи. Чтобы утром уже мины стояли. Точки определишь сам, из наших прикидок по ложному лагерю. А мы подумаем как здесь напакостничать.

 

Глава 9.

   Ограждение дороги было сделано по всем правилам, с табличками и флажками, украшенными готической 'М'. Таблички как и положено ограждали опасный участок, а флажки были воткнуты прямо в разрытое полотно дороги, обозначая этакими весёлыми цветочками места вероятного залегания смертельной начинки. Грузовик, по всей вероятности уже пострадавший, наполовину съехал с дороги и уткнулся мордой в кювет. Должно быть взрыв был не очень сильный, что взять с этих унтерменшей - даже нормально заминировать дорогу не умеют, и не повлёк слишком опасных последствий, хотя подножка под водительской дверью и была заляпана кровью, но к счастью не очень сильно. Может шофёр и выжил. Право, не стоит немецкому парню умирать в этой дремучей стране, не должно так быть.

   Так, или вероятно так, думал немецкий офицер со знаками различия лейтенанта, но имеющего несколько странные погоны, притормаживая около унтер-офицера с сапёрными эмблемами.

   - Что тут такое, унтер-офицер?

   - Бандиты опять заминировали дорогу господин цугфюрер.

   - Что значит опять? Они что часто это делают?

   - Последнее время частенько.

   - И когда я смогу проехать?

   - Скоро, не больше получаса осталось, но вам придётся отъехать вон туда, видите где грузовики стоят? - унтер показал чуть в сторону от дороги, где, и правда, стояли два грузовика, а около них расположились несколько военнослужащих. - Проходимости вашей машины хватит, чтобы преодолеть кювет?

   - Хоть это и изделие лягушатников, но это всё же Трэкшен Авант, а Ситроен делает не плохие машины, даже если их сравнивать с германскими.

   Вероятно офицеру хотелось поинтересоваться зачем отгонять машину с дороги, но он подумал что специалистам виднее, а так как на самом деле не был ни капли военным, решил выполнить рекомендации сапёра. Машина довольно легко преодолела сухую неглубокую канаву и встала около грузовиков. Зондерфюрер открыл дверцу и с наслаждением потянулся, покинув автомобиль - на плохой дороге даже два часа сильно выматывают водителя. Его слегка удивили странные жесты унтер-офицера - тот поднял руку, оттопырил большой палец и сделал круговое движение над головой. Выразить своё удивление вербально офицер не успел, так как на затылок ему обрушился удар, нанесённый странным предметом, больше всего напоминающим длинный и узкий мешок набитый песком. На этом сознание покинуло тело цугфюрера. Ему, сознанию, ещё предстояло вернуться, но ничего хорошего это не предвещало.

  * * *

   - Командир, время!

   - Да, старшина, уходим. Давай команду сворачиваться.

   - Провода оставляем?

   - Всё сворачиваем. Телефонисты смываются своим ходом. Водителей у нас хватит?

   - Впритык. Если так дальше пойдёт, надо ещё учить.

   - Сплюнь. Трупы в кузов, зондера покрепче связать, кляп и туда же. На втором посту сколько взяли?

   - По идее должно быть три, но все грузовики и все с хабаром.

   Оцепление сняли за пару минут, как раз я успел переодеть китель и повесить на грудь жандармский горжет. Мотоцикл бойцы уже выкатили из кустов. До базы пилить километров пятнадцать, далеко забрались, потому решили организовать колонну. К такой кавалькаде из шести грузовиков, легковушке, и в сопровождении фельджандармерии, наглости прицепиться вряд ли у кого хватит.

   Засаду мы организовали архипростейшую. Немцы уже привыкли к минированию их дорог. Ну, не привыкли конечно, но знают что на мину нарваться можно - не запросто, но с вероятностью. Поэтому мы, отъехав полтора десятка километров, внаглую среди белого дня, оградили триста метров дороги, развесили таблички, поставили значки и занялись бесплодным делом разминирования пустого шоссе. Участок был выбран так, что от места ограждения дорога просматривалась в свободную сторону метров на двести. Поэтому на поворотах мы посадили по телефонисту и загодя знали кто и в каком количестве прётся. Повезло в том, что машины шли сплошняком одиночные, с колоннами связываться опасно - десяток человек без шума хрен положишь, а двух-трёх запросто. Тупо штыками кололи, только снабженца взяли живым, подсказало мне что-то, что может выгореть нечто стоящее. С восточной стороны, где я встал сам, шёл только порожняк, а вот с запада, где поставили для переговоров шепелявого юриста, добыча должна была быть поинтересней, оттуда машины уже гружёные шли. Время мы себе дали на охоту полчаса - во-первых на трассе могут заинтересоваться, чего это машины идти перестали, а во-вторых не автобат мы - водителей по пальцам пересчитать можно, причём двух рук более чем достаточно. Даже капитана и танкиста припахали, хотя водители из них те ещё, но в колонне на сорока километрах в час удержатся.

   А это кто навстречу чапает, ого бронеавтомобиль. Чего он тут забыл? Эх, тормознуть бы его - интересный трофей мог бы быть, но нельзя - вон ещё одна машина идёт, да и экипаж оттуда так просто не выковыришь.

   - Гады, бронник наш против нас же гонят, - Матвеев скрипнул зубами у меня за спиной.

   - Это наш?

   - Ну да, двадцатка.

   Больше ничего интересного по дороге не произошло. Когда свернули с трассы на наш просёлок у меня аж засвербело, как захотелось поговорить с зондерфюрером. Что-то тут не чисто, интуиция прямо вопила - если не решу сейчас этот вопрос, то много потеряю. Тормознул колонну около просеки и дал знак старшине загнать туда ситроен.

   - Матвеев, зондера мне вытащи и забрось вон в те кустики. На машину веток набрось, на всякий случай и покарауль тут. Старшине скажи чтобы забирал мотоцикл, мы если что либо пёхом, либо на легковушке доедем.

   Пока сержант вытряхивал и пристраивал немца я быстро прошманал салон и багажник. И что мы имеем с гуся? В салоне портфель и корзинка с продуктами. Продукты понятно, а вот портфель это интереснее. Так, бумаги, ого незаполненные бланки с печатями - это может быть интересно. Деньги! Ого, сколько же здесь? Марок тысяч пять, а то и больше, и шесть пачек червонцев. Богатый Буратино! Так пачка патронов. Мелкие какие-то, точнее короткие. Калибр под семь с половиной, а длина совсем никакая. Слабые небось. Старшина как раз осёдлывал мотик.

   - Михалыч, а где ствол этого франта?

   - Чуть не забыл, - ага, так я и поверил. - Вот его игрушка.

   Так, ага, Зауэр тридцать восьмой, ну хорошо ещё не девятьсот десятый Маузер, из того только мух стрелять.

   - Старшина, как приедешь подбей наши финансы, думаю скоро гроши понадобятся.

   - Так я прямо сейчас могу сказать. Девятьсот двадцать марок и пять с половиной тысяч рубле, ну и золото.

   - Красивенько всё упакуй.

   - Понял.

   Так, а что у нас в багажнике? Богато! Два кожаных чемодана, один большой, другой поменьше и мешок какой-то. Нет, это не мешок, это чехол для шинели - шёлковый, мать твою. Ну, франт ты, дружок. Что в чемоданах? Комплект формы, ещё один - парадка что ли? Ага, она. Гражданский костюм, ещё один, плащ, три пары белья... Прямо, блин, как в санаторий собрался. А это что? Несессер! Серебряный помазок? Ладно, с этим извратом потом разберёмся. Пора браться за клиента.

   Клиент уже оклемался и отчаянно вращал глазами, лёжа в кустиках на куске брезента. Это сержант молодец, нечего форму зеленью пачкать. Отдай кляп, ишь вцепился бультерьер недоделанный.

   - Вы не имеете права! Вы нарушаете правила ведения войны! Одно то, что вы надели чужую форму, ставит вас вне закона!

   - Чё он разорался? Может ему треснуть? - Сержант поднёс кулак к лицу цугфюрера. - Ещё чего без спроса вякнешь - зубами подавишься. Понял?

   - Похоже он понял, сержант. Не слова конечно, но общий смысл. Вы поняли, господин цугфюрер?

   Хорошо головой машешь, лошак ты недорезанный.

   - Теперь я задаю вопросы, а вы на них отвечаете. Ясно? А то, что вы сказали о нашем нахождении вне закона, то вы совершенно правы. Мы не связаны никакими законами. Более того - по отношению к вам, не лично, а ко всем немцам, мы не связаны даже нормами морали и гуманизма. Наше самое большое желание уничтожить вас, а потом пойти к вам домой, убить ваших родственников, домашних животных, сжечь ваши дома и засыпать пепелища солью. Вам всё понятно?

   Похоже клиент созрел. Надо бы с него форму снять, а то отстирывай потом.

   - Вы судя по всему интеллигентный человек... - начал немец.

   - Неа, не в малейшей степени. Я скиф. Сержант, сними с него сапоги, брюки, ну и то, что под ними.

   - Что вы хотите делать? - взвизгнул зондер, когда Матвеев приступил к делу.

   - Пока ничего, но если мне не понравится искренность ваших ответов... Вы знаете что можно взять с гуся? Нет? Яйца, например.

   Немец даже не побледнел, а позеленел.

   - А чего ты хотел от унтерменшей. Вы же так нас называете, вот сейчас мы и посмотрим какова стойкость юберменша.

   - Прекратите, я никогда не разделял эти бредни доктора Гиммлера.

   - Ну вот, так даже не интересно. Как только поднесёшь юберменьшу нож к гениталиям, и он сразу сдувается. Уже я не я и лошадь не моя. И ведь не делаешь ничего с ним при этом, не ломаешь ни физически, ни психологически. Вон в Козьих Горках ваша сволота из зондеркоманды повесила десять человек, в основном стариков и подростков. Ни один в ногах у палачей не валялся, так и умерли молча. Точнее не молча - двое вас, гадов, прокляли перед смертью. Вот и считай, что одно из проклятий на твою голову пало. Не попасть тебе теперь в Валгаллу, будешь скопцом в Ирии этим безвинно повешенным прислуживать. Вечно!

   - Это варварство!

   - Естественно, - я кольнул немца во внутреннюю часть бедра. - Имя, фамилия, цель поездки?

   - Пауль Фриш. А цель стандартная для зондерфюрера - заготовка продуктов для армии.

   - Знаете, у нас был такой театральный режиссер - Станиславский, мой тёзка между прочим. Говорят, зрители его боготворили, а актёры ненавидели. На репетиции одной его фразы: 'Не верю!', хватало чтобы репетиция продолжалась до бесконечности. Может это и легенда. Но вот я - не верю. Попробуй ещё раз, покойник.

   - Мне нужно организовать вывоз продуктов в генерал-губернаторство.

   - В Польшу что ли?

   - Да.

   - А почему не в Рейх?

   - Потому что это неофициально, а на территории Рейха это может всплыть, у нас нет там серьёзной защиты.

   - А в Польше значит крыша хорошая?

   - Что?

   - Есть кому задницу прикрыть.

   - Да, можно сказать и так.

   - А продукты попадут на чёрный рынок?

   - Часть, у которых нельзя скрыть происхождение - тушёнка и прочие консервы, да, остальное будет перерабатываться и поступать в Рейх официально, как местное производство.

   - Вывозить собираетесь только продукты?

   - На самом деле всё, что может быть ценно и свободно реализуемо. Одежда, ещё какие другие товары. Предложение в генерал-губернаторстве очень бедное.

   - Ага, а выручку с чёрного рынка пустите на оплату труда, тем более, что она там невысокая, а платить можно оккупационными марками.

   - Да. Вы хорошо разбираетесь в экономике. Если мы договоримся, вы сможете неплохо разбогатеть.

   - Ну, ты братец, нахал. Деньги на взятки интендантам?

   - Да, просто чтобы обозначить серьёзность намерений. Основной доход они начнут получать позже, когда производство войдёт в силу.

   - И насколько большое у вас там производство?

   - Более двух десятков фабрик и цехов различной направленности. Будет больше. Раньше не имело смысла расширяться, потому как неоткуда было получать сырьё, а местные ресурсы уже распределены. Сейчас же - американский Клондайк это бледная тень того, что можно получить.

   С клиентом похоже всё ясно. Перевербовать его мне не удастся - нет рычагов воздействия. Даже если я заставлю его перед кинокамерой, которой у меня нет, резать своих земляков, Вальтера к примеру того же, хрен мне это чего даст. А кусок в горло очень здоровый просится, как бы не подавиться. Насчёт Клондайка он конечно загнул, мы не в Канаде, но попастись тут можно хорошо. Стрёмно конечно, но очень хочется. Надо решаться - упущу такой шанс, не прощу себе потом. Свернуть башку можно запросто, а оно мне надо? Моё дело пересидеть тут спокойно, хотя конечно спокойно уже не получится. Вот чего я лезу в бутылку? А не знаю! Интересно, я сейчас себя на что уговариваю - рискнуть или наоборот? А ведь и сам не знаю, похоже шиза подкрадывается. По сути во мне сейчас три, если не личности, то по крайней мере базы данных, а что будет если подключу четвёртую? А чёрт его знает - пока не попробую не прочухаю и не факт ещё, что получится. Так что надо решаться или наоборот - не решаться.

   - Так, голубок, раздевайся. Ну, что так уставился - здесь извращенцев нет, тут максимум убить могут, если команды быстро не выполнять. Бельё можешь оставить. Сейчас тебе сержант какого-нибудь тряпья принесёт.

   Наблюдая как немец разоблачается, я махнул Матвееву рукой, давая сигнал заступить в охранение. Зондфюрер, увидев, что сержант уходит, слегка успокоился и поэтому пропустил момент удара. Я вогнал ему штык под левую лопатку и еле удержался, чтобы не провернуть его в ране - ни поток крови, что может на меня вылиться, ни быстрая смерть клиента мне были не нужны. Я вообще не был уверен, что Слияние сработает и в этот раз. Ошибся, сработало. Хотя на этот раз накатило и не так сильно, я даже сознания не потерял, что не помешало мне 'поплыть' по полной. Ноги подкосились и я рухнул рядом с телом, сотрясаемым конвульсиями, да и самого трясло очень похоже. Что бы я ещё раз... Да ни за что... Что ж за мука такая? Лучше уж сознание терять, чем такое терпеть.

   Колбасило меня минут пять, пока мозг Фриша не умер окончательно, а ощущение, как будто полдня на дыбе у Малюты провисел. Эксперимент можно признать частично удачным - информацию получил, жив, с ума не сошёл и даже штаны сухие, а вот то, что башкой будто черти в гольф играли, это проблемы заказчика. Информация, правда, тоже не слишком полная - чем дальше в глубь времён, тем более обрывочны и фрагментарны сведения, но выдать себя за Пауля вполне смогу, морду лица надо только поправить. Хорошо что немцы лоси те ещё, хоть форма сядет более-менее прилично, я правда похудее буду, но кто из строевиков ожидает, что на цивиле форма должна нормально смотреться, штатский он и есть штатский.

   Хорошо полежать в тенёчке, но сейчас у меня время это далеко даже не деньги, это жизни. Если всё получится как задумал... Тьфу, чтобы не сглазить! Достаю манок, дважды крякаю и, не проходит минуты, как появляется Матвеев. Одним взглядом окинув поляну, удивлённо вскидывает бровь.

   - Надо Федя, надо!

   - Вообще-то я Коля?

   - Странно, я даже не знал, привык либо Матвеев, либо старший сержант, извини.

   - Проехали, командир. Что дальше делаем?

   - Пауля Фриша.

   - Не понял.

   - Из меня делаем Пауля Фриша, - сую под нос удостоверение цугфюрера.

   - Так не похож же.

   - Если бы был похож, было бы сложнее. Короче, нужен немецкий бинт. Давай бегом к старшине, а я пока остальным займусь. Время тебе на всё час, должен успеть. Да, ТТ один ещё прихвати.

   - Патронов сколько?

   - Одной обоймы хватит.

   Хорошо побежал, не олимпиец конечно, но если потренировать, то за ЦДКА выпустить можно. А я пока займусь подготовкой к премьере. Сначала бельё, хорошее чистое и видимо дорогое. Хорошо что сегодня с утра водой облился и побрился, а вот одеколончиком взбрызнуться стоит, но совсем чуть-чуть, по легенде я им с утра протирался, а значит запах должен присутствовать, но слабый. Теперь форма. Ну, нормально легла. Морщинит, конечно, но пойдёт. Причёска подкачала, не очень-то она для такого франта подходит, но голову я замотаю, да и хирургу меня брить придётся. Будем надеяться на лучшее. А вот с кольцом плохо, с моего пальца подарок фрау Фриш, так и норовит соскользнуть. Тихонечко царапаем сустав над первой фалангой безымянного пальца. Чёрт, чуть не перепутал, правую надо царапать, а не левую - немцы кольцо на правой носят. Теперь быстренько поднарастим мясца. Вроде нормально получилось. Осталось сложить аккуратненько вещички и ждать посыльного, тем более что отведённый для него час практически прошёл. Во, где-то здесь я заначку продуктовую видел на заднем сидении, надо её ополовинить - и для легенды хорошо, да и есть уже хочется, солнышко на запад клониться начало, однако.

   Чу, кажись мотоцикл. Не захотел видно Матвеев назад пешим драпом передвигаться, а может просто не успевал, а может вообще не он. Нет, он, и Тихвинского зачем-то притащил.

   - А чего это вы тут раскатываете? - я вышел к остановившемуся мотоциклу. - Бензина много лишнего или ноги ломать не охота?

   - Никак нет, товарищ командир, старшина приказал. Сказал сопроводить до места назначения и сдать по месту прибытия.

   - Кому?

   - Да кто возьмёт, тому и сдать. А ничего так смотритесь, настоящий фашист.

   - За козла ответишь. Ладно, раз приехали, слушайте задачу. То, что под жандармов нарядились это правильно, но поедем не вместе - вы впереди, метрах в двухстах-трёхстах. Таким макаром движемся в сторону Полоцка, не доезжая десяти километров проводим операцию, порядок действий доведу на месте. ТТ взяли? Пусть пока у вас будет. Задача ясна?

   - Да, - ишь ты, Тихвинский решил слово взять. - Какие наши действия, в случае если вас остановят?

   - Наблюдать. Действовать только в крайнем случае - если я не смогу отбазариться на дороге, то в городе мне вообще не светит. Ещё вопросы? Тогда двинули.

  * * *

   Легковой автомобиль, явно не немецкого производства, выскочил из-за поворота как чёрт из табакерки, у Отто была такая игрушка в детстве, и помчался в сторону поста, со скоростью явно превышающей сотню километров в час. Сильно превышающей.

   'Он что, собирается шлагбаум таранить?' - подумал Отто сдёргивая с плеча карабин и вставая на колено. - 'Фиг его так остановишь, говорил же Хоппу, что пулемёт надо ставить, а тому лишь бы поржать. Ещё обещал на фронт отправить, если не настрелялся. Думпкопф!'

   К счастью стрелять не пришлось - автомобиль начал тормозить ещё метрах в пятидесяти от поста, и встал не доезжая десяти метров до шлагбаума. Здесь уже стало видно, что с левой стороны не осталось целых стёкол, а бело-красное пятно в салоне оказалось неумело забинтованной головой человека. Дверца распахнулась и на дорогу почти вывалился лейтенант, которому и принадлежал этот ком пропитанных красным бинтов, из коего лихорадочно блестели полузалитые кровью глаза.

   - Господин лейтенант, вы ранены?

   Отто метнулся к офицеру и поддержал его тяжёлое и какое-то мягкое, что ли, тело. Только тут, разглядев вблизи, шитьё погона он понял, что несколько перепутал - офицер оказался цугфюрером, но это мало что меняло для солдата доблестного Вермахта. В конце концов он тоже был в каком-то роде тыловой крысой, только не имеющей волосатой лапы, в возможности которой входит и выдача подобных погон.

   - Стеклом лицо посекло, - раздалось бормотание из-под повязки. - Не смог нормально перевязаться, крови много...

   Мундир раненого, и правда, был обильно залит кровью, особенно воротник и верхняя часть груди.

   - Сейчас я постараюсь сделать нормальную повязку, господин цугфюрер, - Отто оглянулся на стоящего столбом напарника. - Фриц, чего встал как осёл, давай бинт! Да шевелись, ты!

   Повязка была наложена отвратительно, ну а что можно ожидать от человека, самостоятельно перебинтовывающего собственную изрезанную стеклом голову? Зондерфюрер скорее сделал себе ещё хуже, потеряв время. Лучше бы ехал сразу к ближайшему посту, глядишь и меньше крови потерял бы, получив помощь раньше, а не сооружая этот идиотский колпак, который ничем ему не помогал. На лице было не меньше десятка неглубоких, но отчаянно кровоточащих ран, а ещё несколько скрывались в волосах. Отто понадобилось не больше трёх минут, чтобы наложить нормальную повязку, да и то половина времени ушла на избавление от произведения Безумного Шляпника.

   - Фриц, свяжись с караульным помещением, пусть они срочно позвонят в комендатуру или госпиталь. Пусть звонят и туда, и туда. Срочно нужна помощь для раненого офицера.

   Удачный сегодня однако день. Можно получить что-нибудь и посущественнее благодарности.

  * * *

   Вроде неплохо всё прошло. Самое тонкое место в моём плане это количество стекляшек, которое я якобы мордой словил. Когда стекло боковое прострелил, да увидел как то осыпалось, понял, что объяснить массовый порез рожи будет сложно. Одна надежда что врач не поймёт, а расследовать данный инцидент серьёзно не станут, иначе погорю. На крайняк скажу: не помню. Типа стрельба, грохот, боль, искры из глаз, в общем хорошо что не загорелось. Обойму расстрелял, на мой взгляд, удачненько - стёкла с левой стороны побил, крышу подырявил, будто стреляли снизу вверх, то есть из положения лёжа, одна пуля должна в спинке сидения застрять. Вроде, если со стороны посмотреть, должна получится хорошая тупая засада, с везучей мишенью в моём лице.

   'Авант' остался на въездном в город КПП, а мою тушку погрузили в какой-то фургон украшенный красным крестом и повезли в больничку. Надеюсь вещи не растащат, обер-вахмистр из комеданчей клялся, что всё будет в полной сохранности. Но в портфель с бумагами и грошами я вцепился как клещ, вот он рядышком лежит. Надеюсь не переиграл.

  По приезду в госпиталь кровотечение полностью остановилось, а физиономия, судя по тому что зуд, сопровождающий перестройку тканей, почти прекратился, стала близка фотографии в удостоверении.

   - Не волнуйтесь так, цугфюрер, ничего страшного не произошло, - пожилой обер-арцт обработал мои порезы какой-то вонючей мазью, залил сверху субстанцией похожей на клей, но повязку накладывать сам не стал, вызвал санитара. - Поверьте старику, вам здорово повезло, в моей практике был подобный случай, так там человек лишился глаза. И это при том, что ран было много меньше, чем у вас. Ваши же царапины заживут быстро, от некоторых даже шрамов почти не останется. Крови вы потеряли конечно немало, но в ваши годы это не проблема, здоровее будете, хотя если следующий раз захотите поработать донором, лучше сдайте кровь для солдат Рейха. Шучу.

   - Вообще-то я здорово перепугался господин доктор, столько крови.

   - При любых ранениях в голову, даже слабых, кровотечение может быть очень сильным, такова уж природа кровеносной системы, здесь очень много мелких сосудов. Как вы себя чувствуете сейчас?

   - Больно.

   - А вы что хотели, молодой человек, чтобы щекотно было. Ладно держите, - врач достал из стола пузырёк тёмного стекла. - Постарайтесь потерпеть, но если не сможете, примите таблетку. Только не пейте сразу много и вообще старайтесь не злоупотреблять, привычка к этому зелью ничего хорошего не даст. С тяжёлыми ранами, никуда не деться, но в вашем случае лучше воздержаться.

   - Это опиум?

   - Нет конечно, петидин. Опиум только в инъекциях. А у этого не такое сильное привыкание, но всё равно гадость. Запомните, это на крайний случай.

   - А зачем тогда так много? - не то чтобы я был против, такой препарат пригодится, но надо расставить точки и убрать непонятки, безобидные сегодня они могут стать завтрашними проблемами.

   - Берите, пригодится. Не нравится мне как развивается ситуация, если сразу после разгрома и отступления противника попадание в госпиталь раненых не на фронте это норма, всё же какие-то стычки с прорывающимися частями и одиночками происходят, то примерно через неделю это сходит на нет. По крайней мере в Польше и Франции было так.

   - А здесь по-другому?

   - Наверное да. Из раненых последнее время поступили только вы и один солдат, из-за несчастного случая при чистке оружия, а вот в морг постояльцы чуть не рекой текут - под три десятка за последние две недели. И боюсь, что тенденция будет только нарастать. Поэтому берите, может кому, надеюсь не вам, опять понадобится.

   - Спасибо, доктор.

   - Да, в общем, не за что. Вы везунчик. На перевязку - ежедневно.

   Вот ведь гадость, придётся специально следить чтобы раны 'нормально' не заживали.

   - Может не стоит так часто, на мне всё как на кошке заживает. Организм такой, в детстве мамочка удивлялась - утром колено разобью, а вечером как не бывало.

   - Завтра всё равно придите, а там посмотрим. Да, вот ещё, - врач протянул мне небольшую коробочку. - Это аспирин, если будет температура, принимайте порошки каждые четыре часа, заодно и боль немного снимет.

   - Вы заботливы, доктор, как моя мамочка. Спасибо.

   - Идите уж. У самого два таких оболтуса, где-то под Смоленском.

   Из здания госпиталя вышел на своих двоих, хоть и пошатываясь, при этом практически не играл - правда потерял много крови. Слава Вотану, до здания комендатуры было не более пяти минут неспешного ковыляния. Прохожие, что местные, что пришлые, смотрели на меня с любопытством, опасением и страхом. Ещё бы, такое чудо - немецкий офицер с замотанной бинтами головой, так что остались только три тёмных дыры, под глаза и рот, в залитом кровью мундире и с фуражкой в руке, так как с головы она спадала. Доктор пытался оставить меня в палате, пока не подвезут мои вещи, но я мужественно отказался, мотивируя тем, что каждая минута моего безделья отодвигает победу Рейха, над еврейско-коммунистическими ордами. Интересно, за кого он меня всё же принял - за дурака, или хитрого демагога и карьериста? Да не всё ли равно. А вот такая моя прогулка по городу может дать гораздо больше, чем сотня листовок, расклеенных подпольщиками на ночных улицах, тем более что их нет, а я, вот такой красивый, тут как тут.

   В комендатуре о моём печальном приключении уже знали, а потому тут же, не слушая возражений, какой-то гауптман распорядился погрузить меня в дежурную машину и отправить на квартиру. Мой Ситроен так же обещали доставить по тому же адресу, даже выделили какого-то замухрышного солдатика, вероятно в качестве временного ординарца. Квартира была так себе - пара комнат, одна побольше, другая, совмещённая с кухней, поменьше, в довольно старом и облезлом двухэтажном доме. Насколько я понял из объяснений Ганса, моего нового ординарца, местных выселили из нескольких рядом стоящих домов и поселили в них офицеров комендатуры и вспомогательных служб. Это удобно, сегодня идти с визитами и пугать интендантов уже поздно, но в скором времени нужно заняться наведением неформальных контактов.

   Утро добрым не бывает - старая, но справедливая истина. Выспаться нормально не удалось - как только прекращался головной зуд, приходилось выбираться из дремоты и мысленно бередить раны, не давая им нормально закрываться. Организм наверное сошёл бы с ума, если бы у него был свой отдельный, пытаясь понять что от него хотят - делает вроде всё правильно, а ему целенаправленно мешают. Аспирин всё же пить пришлось, температура явно у болезного скакнула. Ганс накормил какой-то размазнёй и умчался в госпиталь. Вместо убелённого сединами юбер-артца, пришла миловидная блондинка, далеко не достигшая тридцатилетнего рубежа увядания, при этом ещё и оказавшаяся русской. На комплименты её несказанной красоте не прореагировала - то ли не поняла, то ли не приняла, не разобрал. Повязки снимала особо не церемонясь, но и садизма излишнего не проявляла, боевые раны обрабатывать не стала, только намазала лицо какой-то жирной мазью и, снова превратив меня в мумию, ушла сказав что-то Гансу. Мило. Наверно ей было просто некогда - где-то остались горящие избы и скачущие кони. Пришлось пытать ординарца.

   - Ганс, что это была за фрау?

   - Это фройляйн Ольга, она русская.

   - Это я уже понял, медсестра?

   - Нет, она врач, работает в госпитале. Господин Роге сказал, что температура это нормально и фройляйн сама разберётся.

   - А на чём она специализируется?

   Данный вопрос поставил моего Швейка в тупик, ответил он, только надолго задумавшись.

   - На раненых.

   - Здорово. Перевязки делает?

   - Да. Но и режет тоже вроде.

   А вот это уже очень интересно. Русский хирург в немецком госпитале - это тема для размышления.

   К обеду валяться уже надоело, да и сам обед оставлял желать лучшего - какой-то пустой суп и похожаю на утреннюю размазня.

   - Ганс, ты откуда эту гадость таскаешь?

   - Из комендатуры, господин цугфюрер.

   - И что, офицеры у вас питаются этим дерьмом?

   - Нет, либо едят дома, либо в ресторане.

   - Так принеси из ресторана.

   - Там за деньги, обед не меньше двух марок, это без шнапса.

   - На пятёрку и принеси что-нибудь нормальное.

   Пока обед бежит, надо бы на солнышко вылезти, людей посмотреть, себя засветить, тем более что у крыльца и скамеечка удобная. Жаль семечек нет, посидел бы, полузгал сплёвывая через бинт, чем не рыцарь на отдыхе? Удача привалила почти сразу - не прошло и пары минут, как я устроился в тени сирени, как из подъезда бодро вышел невысокий полноватый офицер с погонами интендантуррата. Думал, он сейчас на полной скорости пролетит мимо и уже готов был окликнуть его, но тот сам свернул в мою сторону.

   - Не вставайте цугфюрер, - тотчас остановил мою попытку подняться подошедший. - На раненых героев требования устава не распространяются.

   - Что вы, господин индентантуррат, какой я герой, - нарочито скорбным голосом ответил я улыбающемуся интенданту. - В чертоги Одина не попал и то хорошо.

   - О, молодёжь не забывает старых богов? Состоите в 'Наследии предков'?

   - Ну что вы, кто туда возьмёт восемнадцатилетнего сопляка. Правда бригадефюрер Бюлер обещал замолвить за меня словечко, когда я проявлю себя на службе во славу Рейха.

   - Вы лично знакомы с Йозефом Бюлером, вторым человеком в генерал-губернаторстве?

   - Он мой двоюродный дядя, у него очень большая семья, если вы знаете - одиннадцать только родных братьев и сестёр, вот и моя матушка оказалась в общем числе. А вы...

   - Огюст Мезьер, заведую здесь продовольственными и материально-техническими складами, к вашим услугам.

   - Какая удача, именно к вам я и ехал, ну то есть к вам в том числе. Вам просил передать привет оберстинтендант Кренц, он сказал, что вы знакомы, и сможете оказать мне помощь.

   - Вильгельм из штаба группы армий, где он сейчас?

   - Неделю назад я виделся с ним в Минске.

   - Он здоров?

   - Был здоров и даже весел.

   - На него это похоже, завидую людям не умеющим грустить. Извините цугфюрер...

   - Пауль Фриш.

   - Извините Пауль, я спешу много работы - заканчиваем подсчёт трофеев захваченных с русских складов.

   - Именно поэтому я здесь, - загадочную физиономию делать не стал, так как под бинтами не очень видно, но голос понизил. - Господин оберстинтендант просил не спешить предоставлять непроверенную документацию наверх. Ведь могут же вкрасться неточности, правда? Я бы зашёл к вам через пару часов, и мы бы обсудили вопрос, как свести могущие возникнуть неприятности к минимуму.

   Мезьер внимательно посмотрел на меня, но увидеть под повязками конечно ничего не смог.

   - Пара часов не сыграет никакой роли, но если вы сможете помочь мне, я охотно вас выслушаю. Здесь недалеко, вниз по улице и второй поворот направо, там сразу увидите мою контору. До встречи.

   Похоже рыбка клюнула, не будем спешить с подсечкой, пусть пока поразмышляет, покрутит в голове варианты. У него вероятно есть свои виды на учёт трофеев, но вряд ли сильно обширные. Что он тут украсть может, и главное сколько? Мелочи, логистики у него своей нет, а я могу предложить. Настроение пошло в гору, не успело испытать усталость, как появился и мой кормилец с судками. Жить становится лучше, и веселей.

   Не скажу что обед меня восхитил, вероятно здесь в понятие ресторан вкладывается какой-то другой смысл, по крайней мере не полностью связанный с гастрономией. Шнапс был просто поганый. Либо я чего-то не понимаю, либо Ганс попался излишне экономный, хотя две марки он и вернул. Ладно, вечером сам посещу данный центр культуры и досуга и разберусь лично. А сейчас время для посещения господина Мезьера.

   Дорога, и правда, не заняла более трёх минут. Открытые ворота вели в небольшой чистый дворик, где при моём появлении, вскочили и отдали честь двое солдат. Это что, охрана склада такая? Интересно. Точно, вон и карабин к скамейке прислонен, значит один наверняка охранник, а второй вероятно его развлекает, дабы тот не уснул на посту. Расслабились. Это хорошо.

   - Вольно, как мне найти интендантуррата Мезьера?

   - Вот в ту дверь, господин цугфюрер, на второй этаж.

   Спасибо говорить не стал, обойдутся, я типа в плохом настроении, или изображаю из себя настоящего офицера. Надо будет их немного понапрягать со временем, чисто чтобы боялись связываться, но не доводить до крайности, как бы подлянки вредине строить не стали. А может прямо сейчас и начать? Давить по службе не хочется, бардак здесь мне на руку, а вот к внешнему виду стоит придраться.

   - Рядовой, да вы...

   - Рядовой Вайгль.

   - Вы так только здесь одеваетесь, или перед комендантским патрулём тоже не побоитесь пройтись?

   - Виноват, господин цугфюрер, - Вайгль быстро застегнул пуговицы на кителе, а второй подхватил карабин и приставил к ноге.

   - Да, на фронт бы вас, - я устало махнул рукой, повернулся и пошёл к указанной двери, чувствуя спиной злые взгляды немцев. Хорошо, можно работать, главное чтобы их ненависть не перешла в злостное соблюдение устава.

   Лестница была деревянная и дюже скрипучая, причём каждая ступенька пела по-разному. В голове всплыла где-то слышанная или прочитанная история про 'музыкальные полы' в средневековой Японии. Там будто бы такие полы делали специально, чтобы какой ниндзя бесшумно не добрался до заказанной к ликвидации тушки, причём хозяин знал какие половицы как скрипят и мог схватиться с нарушителем в темноте, имея некоторое преимущество. Интересная конечно история, но по-моему бред. Была ли в этой байке какая правда или нет, но Мальцер явно был предупреждён о моём приходе. Кстати, возможно лестница и не виновата, а он просто услышал разнос, коий я устроил внизу, правда высказывать претензии, что я 'строил' его подчинённых не спешил.

   - Проходите, Пауль, чувствуйте себя как дома, - интендант второй раз подряд назвал меня по имени, это явно говорило о том, что он хочет перевести наше общение в неформальную плоскость. Ну что же - я не против. Совместная деятельность, для моей пользы, объединяет.

   - Спасибо, господин интендантуррат...

   - Просто Огюст.

   - Спасибо, Огюст.

   - Выпьете что-нибудь? Не стесняйтесь, в вашем состоянии алкоголь это как лекарство. У самого, неделю как, разболелся зуб, этим только и спасался.

   Понятно почему у тебя подчинённые так себя ведут, если командир целыми днями подшофе.

   - Я уже глотнул сегодня какого-то мерзкого шнапса...

   - Я всё понял, Пауль. Сейчас мы будем лечить ваше настроение.

   Что я увижу в качестве главного блюда, понял узрев моментально появившиеся на столе два широгорлых бокала, на низкой ножке, но решил не расстраивать интенданта, выразив голосом, за отсутствием видимой мимики, своё восхищение. Хотя бутылка 'Мартеля', а судя по этикетке выпущенного ранее тридцать шестого года, должна была привести настоящего Пауля Фриша в хорошее настроение априори. И ерунда, что она уже была прилично почата, настоящего алкоголика такие мелочи не останавливают.

   - Ого, ещё доконрольный.

   - Приятно встретить знатока. Да, тридцать третий год, может не самый лучший, но и далеко не худший для 'Мартеля'. Кордон Блю к сожалению закончился, но не факт, что больше не будет, - Мезьер подмигнул, разливая коньяк в бокалы.

   - За успех наших начинаний, - я поднял свой 'снифтер' и отпил янтарную жидкость.

   - Это божественно, Огюст, - морда немца расплылась в ещё более широкой улыбке.

   Жаль, что швабы переняли привычку лягушатников пить коньяк без закуски, лайм с корицей был бы сейчас в самый раз. К сожалению всё хорошее быстро заканчивается.

   - Ещё по бокалу?

   - Давайте пока прервёмся, как вы относитесь к тому, чтобы обсудить наши дела прямо сейчас?

   - Ну что ж, дела превыше всего, - Мезьер с явным сожалением убрал бутылку с бокалами обратно в тумбу стола и посмотрел на меня внимательным и трезвым взглядом.

   Точно алкоголик, это на пользу, я, несмотря на пресловутую медленную всасываемость коньяка, уже слегка поплыл. Не зря ранее упомянул про выпитый поганый шнапс - буду изображать более пьяного, чем есть на самом деле, а на трезвую голову это тяжело. Ну не актёр я, а надо.

   - Герр Мезьер, - вступление должно быть торжественным. - Я представляю здесь, как вы уже поняли, не себя, а группу, не побоюсь этого слова, значительных людей. Очень значительных. Естественно все их действия направлены на благо Рейха и германской нации. Я прошу именно так рассматривать все озвучиваемые мной предложения. К сожалению не все чиновники государства верно понимают как надо правильно поступать, имея такие возвышенные цели, а потому нам, патриотам, приходится иногда идти на мелкие нарушения существующих правил ведения дел. Я ни в коем случае не утверждаю, что сами эти правила неверны, но иногда они не учитывают некоторых нюансов. Если бы данные нюансы были более значительны, то естественно было бы пойти по пути исправления самих правил, но в случае незначительности вышеупомянутых нюансов, иногда их проще обойти, чем ввязываться в длительный процесс согласований. Вы со мной согласны?

   Конечно согласен, куда ж ты денешься, раз так внимательно слушаешь ту охинею, что я несу. А ведь посмотришь на него и подумаешь, что верит. Вот она - сила искусства. Главное в нашем деле что? Правильно - не переборщить со вступлением, а то зритель отправится в гости к Морфею, и весь бенефис насмарку.

   - Не буду напрасно занимать ваше время, а перейду к сути. Сейчас, когда все силы нации брошены на борьбу с жидо-большевизмом, когда множество сынов Германии покинули нивы и цеха заводов, чтобы в рядах непобедимой германской армии в едином усилии сломать хребет одному из главных врагов Рейха и фюрера, когда жёны, дети и матери великих наших воинов терпят лишения, мы должны приложить все усилия, для того чтобы всемерно помочь нашей армии и нашему народу. Для этого мы должны направить на решение временных трудностей труд других, пусть отсталых, наций и народностей, если к ним конечно можно применить столь возвышенные понятия. Если коротко, нужно заставить унтерменшей ещё больше работать. Но даже животные мрут если их не кормить. Поэтому у ряда особо ответственных наших геноссе, появилась здравая мысль направить некоторые, замечу, не являющиеся дефицитными и необходимыми для Рейха, ресурсы на эти цели. Я надеюсь вы меня понимаете?

   - Э... Не совсем. Можно поточнее, что это за ресурсы?

   - Ну, я не могу сказать вам конкретные позиции, но скажем так - то что будет пользоваться спросом в генерал-губернаторстве, но со сбытом чего в Рейхе могут быть проблемы.

   - Вы имеете в виду чёрный рынок.

   - Нет конечно, как вы могли подумать... Но, в том числе.

   - Вот, наконец-то я понял. Дорогой Пауль, я конечно понимаю ваши затруднения, при первом общении с незнакомым человеком, но раз вы передали мне привет от Вильгельма, особенно его слова о возможной ошибке в расчётах, то... В общем давайте перейдём от словесной шелухи к делам.

   И мы перешли. Трудно сказать, что меня спасло, то ли опыт Пауля, то ли ещё какие качества привнесённые другими личностями или бывшие исконно моими - я был близок либо к провалу, либо к полному финансовому краху. Напор интенданта был ужасен, вероятно будь в его возможностях продажа Земли, то он бы её продал, при этом выкрутил зелёным человечкам с Альфы Центавра все их псевдоподии, и они пожалели что связались. После того, как лёгкий сумбур, начал укладываться, а лёгким, он стал, кстати, значительно позже полного, изначально посетившего мою голову, я хотел даже поинтересоваться от какого из колен израилевых происходит его мамочка, но подумал, что такое любопытство может крайне негативно отразиться на моих торговых позициях, и решил не рисковать. Почему я хотел поинтересоваться родословной именно его матушки? Так это у подавляющего количества населения планеты род ведётся по отцовской линии, а у богоизбранного народа совсем даже наоборот, замашки же Мезьера не тянули на простую генетическую связь, хотя я Менделя и не люблю, эта связь была духовная и кармическая. Что интересно, он не пытался надуть меня в абсолютных цифрах, но процент запрашиваемый им был просто смехотворен. Восемьдесят процентов от цен варшавского чёрного рынка! Да если бы Фриш согласился на пятьдесят, то дядя закопал бы его живьём, причём место на освящённой кладбищенской земле ему не грозило бы, ибо самоубийц хоронят исключительно за оградой. Ещё интересный вопрос - откуда его оппонент так хорошо знал Варшавские цены? То есть я не уверен, что он их знал точно, так как сам был посвящён в них только поверхностно, то есть не я конечно, а Пауль, но это ничего не меняет. Дело в том, что какие-то цены я всё же знал, а так как Мезьер ни разу не ошибся, если называл их, то я уверился, что и всё остальное является истиной. Сплошные загадки.

   Печально было другое - наши переговоры зашли в тупик. Нет, я конечно мог согласиться на все условия этого хитровыдолбленного полунемца, выполнять-то мне их не обязательно, тем более, что оплаты он вперёд и не требовал, но что-то, скорее всего интуиция, подсказывало мне, что такой кидок не пройдёт. Не удастся мне загрузиться самым вкусным и интересным и сделать дяде ручкой. Всё что сейчас произошло, это не зашедшие в тупик переговоры, а банальная проверка на вшивость. Но что же он задумал? Понятно ведь - на отказ от выдвинутых требований он пойти не может, иначе потеряет лицо, и тогда его можно додавить на любых условиях, но и держаться на выдвинутых позиция невозможно, это прямой срыв сделки. А вдруг он и вправду пытается от меня тупо избавиться? Или у него есть другой канал или он уже заключил другую сделку. Ну конечно, выдвигая такие требования он просто заставляет меня самого отказаться. Кренцу это конечно может не понравится, но большая часть вины падёт на Фриша - не сумел молокосос договориться с уважаемым человеком. Ловко! Здесь просматривается ещё одна интрига, а не хочет ли хитрый лис подвинуть молодого и сам сесть на товарно-денежные потоки? Может быть, но слабо верится - так внаглую отодвигать родственника Бюлера, можно и мешалкой схлопотать. Что смешно, мне это всё глубоко по фиолетовому барабану. Мне надо хапнуть и свалить! А это мысль - сделаю жалкую рожу, скажу что меня послали родственнички к многоуважаемому господину Огюсту, с целью уговорить его занять место в нашем семейном бизнесе. Поговорив с ним я уверился, что не потяну на таком высоком уровне, но чтобы совсем не ударить в грязь лицом, нижайше умоляю дать провести первую сделку. Пауль конечно от стыда бы умер, вот и мне надо правдоподобно разыграть эту трагикомедию. Хорошо что не успел, не факт что не получилось бы, но финт предложенный этим хитрецом разом снимал все проблемы.

   - Похоже, мой дорогой Пауль, наши переговоры зашли в тупик.

   - Не вижу никакой похожести, - злость в голосе я даже не пытался скрывать. - Вы использовали все возможности для того, чтобы договорённость не смогла состояться. Уж не обессудьте, но я так и скажу господам оберинтенданту и дяде.

   - Не горячитесь, молодой человек, если мы и вправду не хотим разрыва в только что состоявшемся знакомстве, то должны искать компромиссы.

   - И где эти компромиссы, что-то я их не вижу - согласиться с вашими условиями я никак не могу, ну а вы похоже не собираетесь от них отказываться.

   - Не надо всё измерять в деньгах, мой друг, услуги тоже могут многого стоить.

   - И что я могу вам предложить?

   - Дело в том, что у меня есть, и я надеюсь в будущем ещё и будут, некоторые материальные ценности, но кое-чего у меня нет.

   - И чего же?

   - Нет возможности превратить их во что-то менее осязаемое, по крайней мере имеющее меньший вес и объём, но не менее ценное.

   - Так я же вам и предлагаю деньги и поддержку влиятельных людей.

   - Нет, вы мне предлагаете только деньги, и очень небольшие, между нами говоря, а я хочу попросить вас о поддержке.

   - И в чём же она должна заключаться?

   - Ничего сложного - транспорт. У меня есть то, что можно реализовать, но нет возможности доставить это туда, где на это есть спрос. И здесь мы можем помочь друг другу.

   Вот тут то ты и попал. Ты разыграл отличную партию в преферанс, но я-то играю в лапту. Так что держи подачу.

   - Вы знаете, Огюст, я даже не знаю что вам ответить, на такой оборот у меня нет инструкций, а получить их, например по телефону я не могу, только лично.

   - Вряд ли это нас устроит, время - деньги. Мне нужно срочно передать данные по трофейным запасам, занижать значения, надеясь на будущие договорённости я не могу - ближайшая проверка вскроет это, и отправка на фронт покажется мне удачным исходом. Так что решать нужно сейчас.

   Давай, зажимай меня в угол. Классический розыгрыш шести взяток на пиках, или как говорят немцы листьях. Хорошо, буду брать висты, они мне ни к чему, но игру надо поддержать, а саму лапту за спину спрятать - не стоит смущать оппонента.

   - Ваш вариант, признаюсь, не лишен интереса, но всё равно входит в противоречие с полученными мной указаниями. К тому же есть несколько вопросов, решение которых войдут в разрез с нашими планами.

   - Вот и давайте их решать совместно. Что вас смущает?

   - Ну, во-первых при вашем варианте уменьшаются потоки, так как вы, вероятно, претендуете на тот же перечень товарной продукции, что и мы.

   - Скорее всего так, но возможно я захочу получить и другие виды ресурсов, вам не интересные, к тому же вам не придётся в этом случае тратить денежные средства, так как свою часть я смогу получить теми же транспортными услугами. А во-вторых?

   - Во-вторых, мы пользуемся несколько необычным транспортным каналом, по крайней мере здесь - на оккупированной территории, и не хотели бы чтобы он попал под внимание недружелюбных нам людей или служб.

   - В чем необычность вы мне конечно не скажете?

   - Пока нет, от себя могу только добавить, что доставку мы можем организовать в восточные области генерал-губернаторства, и только. Дальше весь риск на вас.

   - Меня устроит товарная станция в Кракове.

   - Это вряд ли. Краков - да, станция - нет. Исключительно склад на территории города или в его окрестностях, и невоенный.

   - Это несколько сужает возможности, но, я думаю, мы договоримся.

   - Хорошо, осталось решить финансовый вопрос.

   - Как раз никаких финансовых вопросов мы не будем решать. Вы занимаетесь доставкой, а я получаю половину груза, естественно в весовых мерах. Не волнуйтесь, вы получите то что вам нужно, в крайнем случае найдём компромисс. Сейчас главное заключить принципиальное соглашение.

   Обманул, запутал, в морду бы тебе вцепиться...

   - Хорошо, я согласен, хотя думаю дядя вряд ли будет доволен.

   Надо же тебя хоть чем-то припугнуть.

   - Ну что вы, я думаю, что мы сделаем так, что уважаемый бригадефюрер не испытывал неудовольствия. Да, теперь вы можете сказать, что необычного в вашем транспортном канале.

   - Нам удалось, так скажем, получить контроль над одной из автоколонн Имперской трудовой службы. В ней двое наших людей, а остальных водителей набрали из хиви. В конце концов это наша политика - неполноценные должны работать на немцев, да и секретность так проще соблюдать. Надеюсь все неясности между нами вскрыты и мы можем приступить к планированию поставок?

   - Да, конечно Пауль. Давайте глянем что нас может заинтересовать.

   Ну что ж, согласие есть продукт при полном непротивлении сторон, как сказали ещё пока не классики. А посмотреть было на что, одних консервов было тридцать с лишним центнеров, хорошо вспомнил, что немецкий центнер вдвое худее против нашего, но полторы тонны тоже хорошо. Не все были мясные, правда, но почти половина. Самое невкусное, в основном какие-то огурцы, решили оставить и не наглеть. Мезьер сразу наложил лапу на половину, а я поморщившись согласился - всё равно хрен чего ему обломится, уж я постараюсь. Круп и муки было ещё больше, что неудивительно - если уж красноармейцы не смогли унести, или им не дали, тушёнку, масло и крабов, полсотни банок которых тоже обнаружились в перечне, то о 'шрапнели' и ячке говорить нечего. С солью, сахаром и чаем было значительно хуже, не говорю уж про кофе. Ишь размечтался - всё украдено до нас, не пойму почему крабов не спёрли. Было немного сигарет, но зато много махорки и почему-то приличное количество трубочного табака, как бы даже не английского, хотя может это у него название такое: 'Табак трубочный английский'. Зато порадовали две тонны сухофруктов, почему-то в смеси из десятка видов, от яблок до изюма. Пять столитровых бочек постного масла внесли смуту в наши ряды, проще было оставить одну на складе, а остальное поделить по братски, но земноводное задушило - проще отдать эту бочку хитромудрому интенданту, всё одно моя будет, но надо фасон держать. Уступил остатки сахара, но масло отвоевал. С барского плеча отдал все приправы, да и было их немного, и сухое молоко, типа поляки перетопчутся, зато забрал сто двадцать килограмм патоки. Сырые овощи решили не брать - осень скоро на дворе, в хранилищах практически одна гниль осталась, да и нельзя увезти всё, не поймут.

   Много интересного оказалось в ведомости с вещевых складов. Так как в большинстве склады эти были военные, оставалось только облизываться, ну почти. Просматриваю перечень и аж сердце кровью обливается, хочу: взрыватели, аммонал, детонаторы, взрывные машинки, теодолиты, нивелиры и прочее, и прочее, и прочее... Ну не смогу я залегендировать для чего мне это добро может понадобиться. Не буду уподобляться сгубленному фраеру. А вот сукно, обувь, в том числе и несколько сотен пар валенок, форму, шинели... Ого полушубки, почти полторы сотни, хрен отдам. Это железно. Лыжи, три сотни пар... Жалость какая, пролистываю как и не заметил, не дано мне их прибрать, не до лыж сейчас полякам. А это что? Бензин, смазочные масла, камеры, покрышки, детали какие-то...

   - Огюст, а что вы захотите за горючее и прочий хлам из этой ведомости?

   - Хотите подпитать свою транспортную артерию? - всё так же хитро улыбается тот. - Ну бензин и смазка это понятно, но зачем вам русские запчасти?

   - Есть несколько советских машин, но они не на ходу, правда я совсем не знаю что нужно для их починки, но машин у нас не слишком много, а добра у вас здесь...

   - Ну, вы на всё то, Пауль, карман не раскрывайте, мне же что-то и приходовать надо.

   - Ну вот это, - указал я на самую 'вкусную' пачку бумаг. - можно и оприходовать, здесь ничего интересного нет.

   - Не скажите, для вас может и нет, а кое-кто другой может заинтересоваться. Могу уступить центнеров сорок-пятьдесят не самых дефицитных продуктов, круп например, а сам из этих списков что-нибудь подберу.

   - Я надеюсь там не будет ничего такого, из-за чего нам накинут петлю на шею.

   - Побойтесь бога, если бы я занимался такими делами, дожил бы я до таких лет и советовали ли вам иметь со мной дело? Тем более, что вы сможете всё проверить. Доверия не купишь. Ещё по бокалу?

   - Нет, давайте сначала подобьём тоннаж и объёмы - машин у нас не так и много, меньше десятка на ходу. Боюсь за один раз всё забрать не удастся, а время нас, как я понимаю, поджимает.

   - Да, неплохо было бы управиться за неделю. Вы можете вызвать машины или требуется ваше присутствие?

   - Надо ехать в Витебск, наши машины сейчас приданы одной из рот Тодта, что ведёт там работы. Попробую выехать прямо завтра, если доктора разрешат.

   Максимум что я мог предоставить, это восемь грузовиков разной грузоподъёмности, немало конечно, но за одну ходку всего не забрать. Мезьер сам предложил, чтобы свою долю я увозил первым, он не укладывался в сроки по подготовке склада в Кракове. Я не гордый, неизвестно удастся ли второй заход провернуть - боязно, но на месте сориентируемся. По всему выходило что свою долю забрать смогу, даже немного остаётся. Может чем удастся с немецких складов поживиться. Мой вопрос не застал интенданта врасплох, похоже он сам уже прикидывал чего бы такого мне впарить.

   - Даже не знаю что вам предложить, у меня тут строгий учёт, знаете ли. Хотя... Есть пара центнеров, может даже чуть больше, где-то килограмм сто двадцать маргарина, но сразу предупрежу, что он загрязнён. Неудачная партия, слегка попахивает керосином, химики что-то перемудрили, но в целом вполне съедобен. Я бы конечно сам есть не стал, но варварам сойдёт. Он уже списан, но пока на всякий случай хранится на складе. А больше вроде и ничего.

   Так я тебе и поверил, если бы меня не раскрутил на транспорт, можно было ещё чего поиметь, но будем надеяться что возьмём трофеями. Если конечно этот хитрован не перестрахуется и не отправит первой партией всякую фигню.

   - Всё, Пауль, заканчиваем, скоро уж и ночь на дворе. Заработались мы с вами. Когда работа интересная, не замечаешь как время летит. Ещё по бокалу и домой.

   Теперь я кочевряжатся не стал, мы добили бутылку, что Мезьера совсем не огорчило, думаю у него есть ещё. И не одна.

 

Глава 10.

   Ночь прошла не менее хреново чем предыдущая. Порезы практически затянулись, поэтому перед визитом в госпиталь растёр лицо прямо через бинты, хоть таким образом немного разбередив ранки. Всё равно будет подозрительно, но я придумал как хотя бы немного обезопасить себя.

   Обер-арцту я сразу заявил, что хочу чтобы морду моего лица обработала давешняя фройляйн. Рогге только понимающе хмыкнул и вышел из перевязочной, а его место через пару минут заняла Ольга. Или я всё правильно рассчитал, или я полный инопланетный, а может иномирный идиот, совершенно не научившийся разбираться в людях. В перевязочной никого кроме нас нет, и ничьих кроме женских, шагов я не слышал. Надо решаться.

   - Оля...

   Девушка вздрогнула, услышав своё имя, и испуганно посмотрела на меня. По её, на глазах расширяющимся зрачкам, каламбур однако получился, можно изучать физиологические реакции. Мучитель собачек Павлов был бы доволен. Меня же такая реакция только обрадовала. Барышня вся на нервах, а значит это для неё не просто работа - это работа на врагов, следовательно я прав.

   - Тихо, всё нормально, - надо срочно разрядить обстановку, шуткой. - Я Дубровский.

   Не поняла. В газах паника. Сейчас чего-нибудь натворит: либо бросится бежать сломя голову, либо накинется на меня с ланцетом, что как раз у неё под рукой.

   - Извините, глупая шутка, зовите меня просто Костей. Хорошо?

   Вроде начало отпускать, вон как трясет. Меня впрочем тоже. Адреналинчик, однако, перегорает.

   - Оль, может спиртику плеснёшь, граммов двадцать.

  Теперь поняла, достала какую-то мензурку и, стуча её горлышком о край тонкостенного стеклянного стакана, бухнула сразу грамм пятьдесят. Попыталась протянуть мне его ходящей ходуном рукой, но я отрицательно махнул головой.

   - Сама, мне после.

   Как она его жахнула - прямо как воду. Если бы так мужик пил, сказал бы - уважаю, а женщине как-то не очень пристало. Но всё равно молодец. Вторую наливала уже значительно спокойнее. Ждать пока поднесут не стал. Встал, перехватил из её руки стакан, мимолётно коснувшись ледяных пальцев, и опрокинул содержимое в рот. Хорошо пошла. Но пока одной дозы хватит.

   - Вы кто?

   - Я же сказал - Костя. Я тут проездом. Ну не совсем, но скоро уезжать. Смотрю - красивая девушка, дай думаю познакомлюсь. Но сначала стеснялся, уж больно красивая и неприступная. Чисто королева. Снежная.

   Мой трёп, перемеживающийся довольно топорными комплиментами, да ещё наложившийся на принятый внутрь организма спирт, действовал похоже отменно. Королева оттаивала, даже рука потеплела. Откуда знаю? Так держал я её за руку. Примерно минуту, пока она пальцы свои у меня не вырвала, точнее аккуратно так извлекла. Да и ладно, не хочет руки погреть, её дело, я не настаиваю.

   - Оля, у меня будет к вам одна просьба, - я намеренно менял обращения к ней то на 'ты', то на 'вы', расшатывал так сказать психологические барьеры. - Точнее пока одна. Не рассказывайте никому о том, что вы увидите, сняв повязки. Ни немцам, ни нашим, ни родному мужу.

   - О последнем точно можете не беспокоиться, я не замужем.

   - Когда будете, тогда всё равно не рассказывайте.

   - Думаете буду?

   - А как же, если конечно сможете выбрать из толпы претендентов.

   Точно согрелась. А уши надо шапочкой белой прикрывать, тогда они не будут так выделяться своей краснотой. Но это вторично, главное я чётко расставил акценты - 'ни немцам, ни нашим', а она это приняла.

   - Хорошо, садитесь, будем повязку менять.

   Ольга усадила меня на стул лицом к свету. В простенке между двух окон находилось высокое ростовое зеркало, в котором мы оба отражались. Девушка, мимолётно глянув в него, поправила светлый локон выбившийся из под головного убора и взялась за мои повязки.

   - Прямо 'Аленький цветочек' кой-то, - говорю после того, как последний слой бинтов снят.

   Это я для того, чтобы вывести доктора из оцепенения, в которое она попала, обозрев мою физиономию.

   - Ну... это вы зря. От чудовища в вас ничего нет, а вот ваши раны - это какое-то волшебство.

   Угу, что я не чудовище соглашусь, а то, что сама красавица сомнения не испытывает, принимает как должное.

   - Не волшебство это - обычное колдунство. Не знали вы мою прабабку, я впрочем тоже, она такое даже за фокусы не считала, так - мелочи.

   - Так вы колдун?

   - Совсем немножко, в основном учусь. Ладно, заматывайте. Кстати, вы зря не верите в колдовство, но если уж так, то у меня к вам ещё одна просьба.

   - Что-то слишком много просьб сразу.

   - Эта связана с первой. Когда к вам, надеюсь в ближайшем будущем, подойдёт человек и упомянет аленький цветочек, не удивляйтесь.

   - Хорошо. А зачём он подойдёт?

   - Не знаю заранее. Может мне понадобится помощь, а может наоборот вам.

   - Договорились. Как вам теперь ваш внешний вид? - Ольга закрепила конец бинта на моей голове.

   - Древних египтян пугать сойдёт. Сможете сказать юбер-арцту, что я практически здоров и меня можно отпускать?

   - Да, конечно. Вы уже уезжаете?

   - Я вернусь, Оленька. Я к тебе буду часто возвращаться.

   Нет, ей однозначно нужно прятать ушки под шапочку.

  ***

   Ситроен подлатали неплохо. Даже стёкла с левой стороны поставили, они, правда, теперь не могли опускаться и подниматься, но всё лучше, чем со сквозняком кататься. Фельдфебель заведовавший ремонтными мастерскими подарил мне пулю от ТТ застрявшую в каркасе водительского кресла. Сказал что повезло. Ну как сказать, я очень старался засандалить её именно так, значит дело не в везении, а в мастерстве. А его, как известно, не пропьёшь.

  Знакомый уже гауптман из комендатуры выдал мне 'железную' бумагу, в коей сообщалось, что цугфюрер Пауль Фриш получил ранение в лицо и сверять его лицо с фото из удостоверения не обязательно, заодно я выпросил ещё бумагу на сопровождение автоколонны. Тот для вида поупрямился, типа такую папирэ мне должны выдать там, откуда колонна пойдёт, но предложение в будущем посидеть в ресторане, растопило лёд непонимания. Ну и ладушки, поеду. Сдал Швейка на склад, шучу, и поехал.

   Обедал уже в отряде, в одиночестве. Во-первых потому что опоздал, а во-вторых все шуршали приводя автомобили в надлежащий вид - сначала красили, а затем мазали грязью, дабы краска не выглядела слишком новой. Основная проблема была с номерами - не помнил я как они у Имперской Службы Труда точно выглядят, но раз я сказал Мезьеру что машины прикомандированы, то решил нарисовать номера и знаки Тодта. Стрёмно конечно - документов-то никаких нет, кроме филькиной грамоты, что я в полоцкой комендатуре выцыганил, но где наша не пропадала. Время у нас ещё было - решил вернуться в город только послезавтра, но до обеда. Опасаюсь я людей в Полоцке на ночёвку оставлять, мало ли что.

   Поесть нормально конечно не дали - военхозактив собрался невдалеке и нейтрально-требовательно поглядывал в мою сторону, пришлось приглашающее махнуть рукой.

   - Чаёк у нас сегодня хорош, без чая правда, но травки подобраны на славу - и вкусно, и полезно, - Кошка выставил на стол немаленький котёл с парящим варевом и расставил кружки. - Ну, как прошло?

   - А ты про что, старшина?

   - Я вообще. Коллектив, значит, интересуется - как оно.

   Хитрые все стали, и когда только научились, и главное у кого?

   - Пока вроде нормально.

   - А лицо как? Мне как Николай рассказал, что вы с физиономией своей вытворяли, особенно про засовывание битого стекла прямо под кожу, аж дрожь пробрала.

   - Да чего ему, лицу, будет? До свадьбы заживёт.

   - А свадьба скоро?

   Ого, это уже Ермолов. На косвенных качает? Может рано я его в охрану списал?

   - После Берлина. Причём подарки принимаю только скальпами. Разъяснить чьими?

   - А я чего? Я просто уточнить, когда всем можно будет.

   - Тебя хоть сейчас распишу, выбирай - весь отряд в твоём распоряжении, вот только как предложение делать будешь, уточни будущую половую дифференциацию. Или подождёшь пока женщины появятся?

   Народ за столом грохнул. Хохотал даже слегка покрасневший Ермолов. Ибо нех - на начальстве чекистские подходы отрабатывать.

   - Товарищ командир, - взял слово отсмеявшийся Нефёдов. - Надо всё же объяснить товарищам сложившуюся обстановку. Когда бойцы понимают задачу, то и воюют разумнее. Если это конечно не тайна.

   - Никакой тайны, товарищ капитан, нет. Кто понял кого мы взяли в засаде?

   - Эсесовца какого-то, - ответил старшина. - Вы его фюрером обозвали, и ещё говорили, что он из зондеркоманды.

   Прямо как в игре 'испорченный телефон', Чуковский курит.

   - Не совсем, точнее совсем не так. К СС он никакого отношения не имеет, зондерфюреры это такой хитрый подкласс военных чиновников - военного образования они не имеют, но носят знаки различия сходные с армейскими. Тот кого мы взяли являлся цугфюрером, что соответствует званию лейтенанта вермахта. Создана эта служба в основном для грабежа захваченных территорий. Что интересно зондерфюреры, нося звания, могут вполне легально представлять интересы частных капиталистических компаний.

   - Это как - непман в погонах? - спросил Матвеев, недоверчиво глядя на меня.

   - Ну да, где-то так. Представь, что лейтенант интендантской службы во время освободительного похода, на территории бывшей Польши, начал отправлять имущество со складов, например в какой-нибудь кооператив.

   - Да его бы шлёпнули сразу.

   - А у него разрешение есть.

   - Шлёпнут вместе с тем, кто разрешение дал.

   - Ну вот, видишь разницу в подходах - этих даже не отшлёпают. Так сказать государственная политика грабежа завоеванных.

   - Одно слово буржуи недорезанные. А что они ещё делают?

   - За заготовками следят - где что можно покупают, что можно отнимают, это если им местная администрация силой поможет - солдат даст или полицаев, для так называемых сборов налогов. Короче, если военные интенданты заботятся проблемами снабжения армии, то зондерфюреры тащат что можно в тыл.

   - Этот тоже? - вмешался старшина.

   - Этот хитрее оказался. Он родственник большой шишки - его дядя бригадефюрер СС и секретарь и заместитель Ганса Франка, практически властителя нынешней Польши. Вот тот, вероятно не без участия своего шефа, организовал на территории генерал-губернаторства, так немцы сейчас называют ошмётки оставшиеся от Польши, какие-то производства и гонит продукцию в Рейх. Полякам, которые на него работают, хоть что-то но платить надо, а видно не хочется. Поэтому они решили сделать финт ушами - украсть что можно ценного в СССР и выбросить это на чёрный рынок в Польше, а уже вырученные с этого средства пустить на оплату.

   - А почему сразу в Германию не отвезти? - продолжал допытываться старшина. - Или дальше - во Францию и ещё куда?

   - Опасно, они же это в тихую всё замыслили, чтобы с властями не делиться. Чем больше транспортное плечо, тем выше опасность быть схваченными за руку, извиняюсь за каламбур, а в Германии так вообще либо гестапо, хотя это и не их сфера ответственности, либо криминальная полиция могут хвост прищемить.

   - Так мы их экспроприировать будем?

   - Да, без шума и пыли - спокойно приехали, забрали, уехали. Именно спокойно - я собираюсь минимум две ходки сделать, а там, чем чёрт не шутит, ещё поглядим. Жаль у нас формы Тодта нет.

   - Это что за зверь обрисовался? - снова влез Матвеев.

   - Тоже примерно из того же разряда что и зондеры - полугражданские строители, как и Имперская Служба Труда, только если последняя работает только на территории Рейха, то тодтовцы сейчас есть под Витебском. Вот их и изобразим.

   - А с формой что?

   - Трофейная у них форма, чехословацкой армии, но у них и вермахтовские сапёры есть, так что выкрутимся.

   - Разрешите вопрос, товарищ командир отряда, - чего это Нефёдова на уставняк пробило. - А это точные сведения? Как бы не попасться, да и с немецким у нас, как вы знаете, не очень.

   - Немецкий вам не слишком будет нужен - под хиви будете косить. Николай, объяснять кто такие хиви надеюсь не надо, ты с ними сидел.

   - Не надо, я их ещё гадов и вешал.

   - Вот значит старшим и пойдёшь. Повязочку тебе симпатичную такую сделаем. И даже чего-нибудь напишем, надо только придумать чего.

   - Так в лагере они просто белые были, точнее грязные.

   - Ну, можно и не писать, хотя лучше чего начирикать, подумаю. Да ещё, старшина, что с ранеными?

   - Станчук умер, не пригодятся ему ваши лекарства, а Жорка ничего, поправляется, с немцем в шашки играет.

   - Здорово, а работать он у вас не пробовал?

   - Кто, Жорка?

   - Немец конечно!

   - Он работает, дай боже. Руки золотые, всё оружие уже до ума довёл. Чего мне его ямы заставить копать?

   - Ладно, старшина, не обижайся. Но и не расслабляйся - если немец сдёрнет, всей нашей работе швах настанет.

   - Никуда не денется, если только на небеса.

   - Ну и ладно. Номера с машин сняли? Несите сюда, эх надо вспомнить какой номер я на тодтовской машине в Полоцке видел.

  * * *

   Длинная автомобильная колонна неспешно втягивалась в город, обдавая часового запахом масла, сгоревшего бензина, и жаром перегретых двигателей. Погода для начала осени стояла непривычно сухая. Солнце с неба палило нещадно, прогревая землю так, что поднятая колёсами пыль, висела в воздухе по полчаса, мешая обзору и забивая радиаторы. Последние машины в колонне представляли собой большие горы грязи, а водители в советской форме без знаков различия, напоминали цветом лица и одежды, вышедших из могил вурдалаков. Ещё большее отвращение вызывало то, что через дорожки пробитые потоками пота, стекавшего по их лицам, проглядывали участки распарено-красной кожи. Немецкий солдат с сапёрными знаками отличия, сидевший в последней машине рядом с водителем, имел вид не лучше, но вызывал у часового естественное чувство сострадания. Но всё же это лучше чем фронт, где дикие иваны, неся огромные потери, продолжают сопротивляться доблестной германской армии. Спесивые лягушатники и заносчивые лайми, получив во Франции вдесятеро слабее, сдались или сбежали, а эти продолжают драться, разменивая десяток своих жизней на одну немецкую. Идиоты, неужели они на что-то надеются? Вряд ли, просто из своей природной ограниченности не понимают, что их песенка спета. Зачем гибнуть ни за что, ни про что? Одно, слово - скифы!

   - Рядовой, кажется мне знакомо ваше лицо, - обратился к часовому офицер, нет, скорее пародия на немецкого офицера, вышедший из следовавшей в голове колонны легковой машины, которая встала сразу в десяти метрах от поста.

   - Рядовой Пройсс господин цугфюрер, так точно, я делал вам перевязку четвёртого дня прямо здесь.

   - Спасибо, рядовой, - зондер протянул непонятную чёрную коробку с зелёной окантовкой. - Говорят такие курит сам Сталин. По крайней мере значительно лучше ваших пайковых.

   - Спасибо, господин цугфюрер.

   Видно что этому недоразумению в форме нравится, когда перед ним 'тянутся' и отвечают по уставу, ну а Отто это не сложно. Он не курил, но если это, и правда, хорошие сигареты, то можно их сменять на что либо полезное, может даже на 'панцершоколад'. Он вообще любил сладкое, а от 'панцершоколада' становилось легко и пропадал страх, постоянно державшей его в напряжении последний месяц. Того же эффекта можно было добиться приняв таблетку первитина, но с шоколадом процесс был гораздо приятней.

   - Вы сколько будете на этом посту?

   - До завтрашнего утра.

   - Ну, тогда ещё увидимся, спаситель, я уже до вечера собираюсь покинуть ваш город.

   - Удачи, господин офицер.

   Ага, офицер, как же, но хорошее слово и кошке приятно. Может чего ещё обломится к вечеру-то.

  * * *

   Автоколонна остановилась перед воротами, только легковой автомобиль зарулил внутрь двора. Господин интендантуррат, собственной персоной, уже встречал меня во дворе.

   - Здравствуйте, Пауль. Машины сюда загонять не стоит - ваш груз на складе в пяти минутах отсюда. Да, как ваши раны?

   - Здравствуйте Огюст. Вашими молитвами с моими царапинами всё нормально, а насчёт склада я так и подумал. Грузчики там найдутся?

   - Обижаете. Там может не быть лётчиков и танкистов, да что значит не быть - их там точно нет, но грузчиков хватает. Вы заночуете?

   - Нет, загрузимся и обратно в Витебск.

   - Разве вы отсюда не в Краков? - насторожился немец.

   - Отнюдь, в Краков, - я понизил голос, дабы никто не услышал. - Пойдёт вторая партия, ваша, а моя из Витебска прямым ходом в Варшаву. Железная дорога уже заработала, вы не знали?

   - Вот как? Тогда да, так безопаснее.

   - Кстати, вы определились с адресом доставки и объёмами?

   - Да, всё хорошо, я бы сказал просто отлично. Нас ждут великие дела, Пауль.

   Ага, трибунал тебя ждёт не дождётся. Хотя может и отвертишься - калач тёртый.

   - Тогда чего ждём мы? Раньше начнём - раньше опохмелимся.

   - Согласен, - засмеялся Мезьер. - Сейчас организую погрузку, вернёмся и обмоем.

   - Извините, Огюст, но давайте следующий раз. За погрузкой своего груза, - выделил предпоследнее слово. - я собираюсь проследить лично. Не считайте это за недоверие, но бережёного бог бережёт - путь длинный и не хотелось бы застрять ночью посреди леса из-за рассыпавшихся мешков.

   Ну да, так я и оставлю свою банду без присмотра, вдруг Тихвинский растеряется и не сможет какую проблему разрулить. Погорим из-за мелочи, как шведы под Полтавой.

   - Вы совершенно правы, мой друг, именно так надо делать дела, - Мезьер как-то замешкался, видно в душе его происходила внутренняя борьба. - Надеюсь вы не откажетесь принять от меня в подарок бутылочку так понравившегося вам коньяка.

   А так это он с жабой борется. Смотри какой сильный - справился.

   - Конечно же я не могу отказаться от предложения друга, но оставляю за собой право на ответный подарок.

   Ишь, как глаза загорелись. Будет тебе подарочек, век не забудешь.

   Склад не впечатлял - сарай он и есть сарай, только большой и грязный. Охранников было всего двое, степенные такие сорокалетние немецкие бюргеры, с пузами. Первый раз таких вижу - или я что-то не понимаю в немецкой мобилизационной политике, или Мезьер на ответственные места своих старых подельников пристраивает. Около конторы у него нормальные солдатики ошиваются, а здесь два таких чуда, ну да мне на руку - эти вряд ли к водителям и Тихвинскому приставать будут. А вот и он на помине - ополоснул морду из фляги и, как и договаривались, сразу отвалил в тенёчек, типа - хрупкий груз, не кантовать. Грузчиков было за два десятка, опять наши пленные, ну примерно на это я и рассчитывал, правда могли быть и местные, но дело это не меняет. Водилы мои сделали морду кирпичом и в разговоры не вступали, от чего сразу получили несколько ненавидящих взглядов и по ведру словесных помоев на голову. Кто-то из архаровцев не выдержал и один из грузчиков покатился по земле, получив плюху. Часовые защёлкали затворами и заорали, чтобы буяны разошлись. Я тоже поорал. Прибежал Тихвинский - и вот уже наш горе-боксёр собирает мордой пыль. Надо будет проследить, как бы в лагере разборок по этому поводу не случилось, а то будет у меня военюрист с подглазными осветительными приборами. А оно мне нужно?

   Наконец-то работа пошла. Не закипела, конечно, рабский труд, как известно не отличается высокой производительностью, а время дорого. Ладно, буду изображать немецкую сволочь, кулаки в ход пускать противно, но, к счастью, я интеллигентная немецкая сволочь, можно даже сказать, культурная. Значит, достаём пистолет. Правда у Ганса Иоста всё наоборот - снимать с предохранителя револьвер надо против культуры, но мне не до точности формулировок. Пары минут размахивания полуигрушечным средством устрашения дали свой результат - немцы успокоились, мои утихли, а пленные, скрывая злость в глазах, зашевелились.

   - Огюст, вы их вообще кормите?

   - Да... Наверное.

   - Понятно. Организуйте им какую-никакую кормежку, лучше полчаса потерять, зато потом за пять минут... ну, не за пять, но быстро загрузиться.

   - Хорошо, сейчас организую.

   Через полчаса в ворота въехала телега управляемая таким же военнопленным, даже без охраны. Никаких отличительных знаков на потрёпанной форме водителя кобылы, типа белой повязки, что я нацепил на водил, не было. А не перестарался ли я? Даже маслом кашу можно испортить, несмотря на народную мудрость. Да и больно мордатые мои бойцы по сравнению с местными задохликами. Задохлики, не задохлики, а термосы потягали и расфасовали кашу быстро и организованно, ели, правда, жадно. Дисциплина в наличии, значит ребята ещё не сломались, но помочь я им ничем не могу, чёрт меня подери. Были бы тут не немцы, а монголы, да лет девятьсот назад, просто выкупил, а так даже такой как Мезьер не поймёт, если я выскажу такое желание. Кого-кого, а советских рабов сейчас завались - зачем покупать, если так можно в лагере получить. Извините, пацаны, остаётся только за вас отомстить. Но за этим, будьте уверены, не заржавеет.

   Ловлю себя на этих мыслях, и не понимаю - пугаться мне или что? Как этот мир, эти люди, сумели привязать меня к себе, сделали свои проблемы моими? Мне же уходить... надеюсь скоро. Не помешает ли эта привязанность, уходу? Не знаю! И знать не хочу, так перетак.

   - Вы удачно применяете метод кнута и пряника, Пауль. У меня они так не бегают.

   - Ага, у вас они просто еле ноги таскали. К рабам надо относится, по крайней мере не хуже, чем к животным. Вы же не будете морить голодом собаку и требовать от неё службы. Вот и с этими так. А что нового в городе?

   - О вы же не знаете, в город приехал Вальтер Блюме вместе с частью своей зондеркоманды. Вам надо обязательно встретиться, он интересовался вашим случаем.

   - Айнзацгруппы вроде должны заниматься местными. Здесь чего евреев мало?

   - У Блюме кроме чисток, вроде как задание уничтожить местных бандитов, а вы как пострадавший можете что-то сообщить.

   Этого мне только не хватало. Надо разобраться, кто такой этот Блюме, и что от него можно ожидать. В айнзацгруппах вроде даже могут спецы из крипо быть. Расколят меня от гланд по самую... не могу. Блин, накрывается вторая ходка. Надо бы умудриться сегодня ноги унести.

   Ага, умудрился - гадом буду, этот зелёный 'Опель Капитан', что тормознул у ворот, по мою душу. И роттенфюрер в чёрненьком явно ко мне направляется. Попал!

   - Господа, кто из вас Пауль Фриш?

   А то ты не догадываешься морда эсэсовская, имя ты значит знаешь, а звание забыл? Чёрные эсэсовцы те ещё снобы, хотя как солдаты существа явно посредственные, лучше конечно чем местные обозники, но задирать нос перед зондерфюрером это им никак не даёт право. Хотя мне-то какое дело, а Фриш скорее утрётся, чем пойдёт на конфликт. Хотя и постарается поставить этого ефрейтора на место. В этом ключе и действую. Особенно надо ему 'господ' припомнить.

   - Я, господин роттенфюрер.

   Что не понравилось, судя по кислой физиономии. Скажи спасибо, что я тебя камрадом не назвал, а мог бы - чего с гражданского в погонах возьмешь.

   - Прошу проехать со мной, цугфюрер.

   Решил не обострять, видно не получил команду вывести меня из равновесия перед беседой, а по собственной инициативе выпендренулся. Ну и я слегка откачу.

   - А что случилось, роттенфюрер?

   - С вами хочет побеседовать моё начальство.

   - Вы из седьмой зондеркоманды?

   - Да.

   - Поехали. Господин индентантуррат, вы проследите за погрузкой?

   - Конечно, господин цугфюрер, - Мезьер глянул в спину удаляющемуся эсэсману и добавил понизив голос. - Пауль, не злите их, они конечно быдло, но быдло опасное.

  - Спасибо, Огюст, как-то просто вырвалось.

  - Я вас понимаю, сам их терпеть не могу, но терплю.

   Ехать, как всегда в этом городке, оказалось недалеко. Машину можно было и не присылать, вряд ли опасались побега, скорее проявили уважение. Странно это, или эсэсовцы в курсе родственных связей Фриша или что-то от него очень хотят. Если в курсе, то знают что к элите старой Германии он отношения не имеет и поведение роттенфюрера его личный закидон. Вполне возможно что тому не довели до сведения за кем его отправляют, а он сделал неправильные выводы о социальной принадлежности зондерфюрера. Всегда проще представить, что окапавшийся на хорошей должности в тылу, да ещё и связанный с предпринимательскими кругами человек, отпрыск какого либо жирного кота, а не своего товарища-партийца. Хотя какой ему Бюлер товарищ? Впрочем приход нацистов к власти произошёл не то что по историческим, даже по человеческим меркам совсем недавно, и расслоение ещё не зашло так далеко. Тот же Бюлер, присутствуя на каком-нибудь партийном мероприятии вполне мог поздороваться со штурмманном из охраны за руку или переброситься парой слов. Ещё лет десять и нынешняя нацистская элита забронзовеет, а уж их дети будут считать детей рядовых партийцев, как и Мезьер, быдлом.

   Охрана небольшого особняка, тоже черномундирная, пропустила нас без вопросов - то ли предупреждены были, то ли не били их ещё как следуют. Ну-ну, я постараюсь сделать так, что вы на своей шкуре почувствуете, какой кровью писался караульный устав. Хотя не всё у них так уж запущено - в здании оказалось ещё два внутренних поста, это только те, мимо коих меня провели. В довольно просторной, хотя и изрядно обшарпанной комнате, спешно, с помощью пары нацистских флагов и нескольких других мелочей, типа портрета фюрера, переделанной под кабинет, за массивным деревянным столом сидел ещё молодой человек с петлицами штандартенфюрер на пресловутом чёрном мундире. Вот ты какой - северный олень.

   - Хайль Гитлер - выбросил я руку в приветствии.

   Губы Блюме тронула лёгкая улыбка, он встал, слегка лениво протянул согнутую в локте руку.

   - Зиг Хайль, - затем опустил руку, превращая приветствие в жест для рукопожатия. - Проходите камрад. Нам нужно поговорить.

   И правда, не чураются ещё сильные мира сего поручкаться, небось не только про лесных разбойников узнать хочет, для этого и какого штурмшарфюрера или на край унтерштурмфюрер хватит.

   Рука у штандартенфюрера была крепкая, а от самого пахло хорошим табаком, явно не пайковые сигареты, а как бы не какая гавана, точно вон и окурок в пепельнице, причём не раздавленный, а 'умерший' как и положено элитному изделию. А вот табачного дыма в помещении не ощущается, то ли курил он давно, то ли вентиляция хорошая. Даже кресло для посетителей оказалось на уровне, а то некоторые начальники о таких мелочах не заморачиваются, или наоборот ставят что поуродливее, дабы посетители и подчинённые не тратили зря дорогое время занятого шефа.

   - Чтобы сразу опустить вопросы соблюдения правил хозяйствования, и связанных с этим некоторых нарушений в сфере перемещения материальных средств на оккупированных территориях, уточню, что данные проблемы не входят в сферу моей компетенции и расследованию моей службой не подлежат.

   Ишь как заворачивает сукин кот, шпарит как пописанному. Мезьер, подлец, сдал с потрохами, и главное даже не намекнул. Вот паразит, небось тоже какую выгоду поимел. Коньяком стрясу. Лучше конечно спиртом или водкой, хотя одно другому не мешает. Эх, и чего мне сразу этот Фриш под руку не попался, делал бы сейчас себе гешефт, катался бы как сыр в масле. Через годик глядишь поместье где-нибудь в Аргентине прикупил, сидел бы на крыльце гасиенды под опахалами, наблюдал как чернокожие рабы собирают хлопок. Или это не из той эпохи? Ну, хорошо, тогда под вентилятором, поглядывая в бинокль за картофелеуборочным комбайном, но без комаров, сырых землянок и вонючих портянок. Не жизнь, а прямо Рио-де-Жанейро какой-то. В белых штанцах.

   - Поэтому, я не собираюсь чинить вам препятствия, - между тем продолжал разглагольствовать упырь. - Но взамен хочу попросить о небольшой услуге. Точнее даже не так, взамен означало бы, что хочу получить эту услугу бесплатно или даже она потребует от вас некоторых расходов, а пользу принесёт исключительно мне. Я же хочу предложить вам дело, которое принесёт пользу нам обоим, ну и Рейху конечно.

   Интересно, какая морда у него будет если я сейчас вскочу и с негодованием заявлю, что на это я пойтить не могу. Наверно галстук съест от удивления. Никто, конечно, вскакивать и делать выпученные глаза не стал, а наоборот натянул на морду выражение крайней заинтересованности. Выражение видимо получилось на славу, и эсэсовец продолжил.

   - Так как здесь присутствует только, если можно так выразится, силовое крыло моей группы, а хозяйственники застряли в Минске, перед нами остро встал вопрос утилизации материальных средств остающихся после нейтрализации жидо-большевистской заразы.

   - Э, а от какой больше, жидовской или большевистской, если с первых ещё что-то можно получить, то со вторых весьма проблематично. Говорю вам это точно, так как уже немного знаком с этой темой. У большевиков только партийно-хозяйственный аппарат располагает какими либо ценностями, остальные голь перекатная. Эта их ускоренная индустриализация привела к созданию некоторой убогой, по сравнению с развитыми странами, промышленности, но совершенно обошла стороной сферу личного накопления.

   - Вы совершенно правы, мы только начинаем работать на этом направлении, но уже заметили озвученный вами дисбаланс. Приятно, что я не ошибся, пригласив вас, столь тонкий ум и высокая степень наблюдательности в ваши годы, внушает мне оптимизм и убеждает в целесообразности дальнейшего сотрудничества.

   Хвалите меня, хвалите - сейчас растаю и стеку на пол.

   - Извините за прямолинейность, о каких именно ценностях и в каких объёмах пойдёт речь?

   - Сейчас ничего конкретно сказать не могу, но нейтрализации, по самым предварительным подсчётам, подлежат около пятнадцати тысяч единиц. К сожалению часть ценностей пойдёт через Минск, но и остаться должно не мало. Мы только начинаем работу и хотелось бы получить ваше предварительное согласие.

   - Считайте что оно у вас есть, штандартенфюрер.

   - Вот и отлично, всю конкретику обговорим позже. Да, извините меня за то, что сразу начал с деловой части. Как ваши раны?

   - Всего лишь зверски чешутся. Красоту мне большевики подпортили основательно, так что жену найти будет сложно, а в остальном всё отлично, по крайней мере я сижу перед вами, а не валяюсь в канаве.

   - Сложно найти жену? - Блюме рассмеялся слегка наигранно. - Мой вам совет - говорите, что это последствия обучения в Берлинском университете.

   - Гм, но вроде как в последние годы на дуэли фюрером наложен строжайший запрет, если же я скажу, что учился десять лет назад, фройляйн буду воспринимать меня только с гастрономической целью - насколько долго надо варить такое старое мясо. А женитьба на вдове это явно не предел моих мечтаний.

   На этот раз смех, сопровождавший мои слова, казался более искренним.

   - Вот и скажете, что были сосланы на фронт за неумеренное бретёрство. Это создаст вам вдвойне романтичный ореол.

   - Спасибо за совет, штандартенфюрер, обязательно последую ему. Но вы наверно хотели узнать о бандитском нападении на меня.

   - О, не беспокойтесь, мои люди получили копию вашего рапорта, этого вполне достаточно, если вы конечно не забыли о чём либо упомянуть.

   - Нет, не забыл.

   - Тогда не буду отнимать вашего времени и тратить свое. Конечно если вас кто-нибудь спросит о содержании нашей беседы, то вы знаете что говорить?

   - Да, разумеется.

   - Тогда можете быть свободы.

   - Хайль Гитлер!

   - Хайль.

   Что интересно, обратно отвозить меня никто не стал. Ну что ж, я не гордый, здесь идти три минуты. Можно конечно попытаться наехать на чёрных, но это может повредить моему образу парня из рабочей партии, а потому гуляю. Может стоить заскочить в госпиталь - проведать старого доктора и молодую докторшу тоже. Нет, сначала проверю что с погрузкой, оттуда на машине быстрее окажется.

   На складе творилась тишь и гладь, приправленная лёгким матерком прилично уставших грузчиков. Хреново их дойчи кормят, сволочи, но тут уж я ничего поделать не смогу - слишком настойчивое внимание к жизни пленных может и боком выйти. Заметив моё прибытие, индентантуррат поспешил на встречу, вид имея несколько виноватый. Чует кошка чьё мясо съела.

   - Как прошло, Пауль?

   - Нормально. Скажите, Огюст, а почему вы не сказали что имели на счёт меня беседу с эсэсманами?

   - Понимаете, они уж очень настойчиво просили этого не делать. С ними шутить не стоит. Вот вы бы как поступили?

   - Я бы предупредил.

   Мой ответ поломал весь последующий ход разговора, заранее срежиссированный этим хитрецом. Он аж запнулся от неправильности полученного ответа. Похоже я потерял в его глазах пару очков. Вот так вот - получи юношеский романтический максимализм, старый лис. Ничего, зато должен будешь.

   - Ладно, Огюст, проехали. Скажите, а могу я приобрести у вас дюжину бутылок того прекрасного Мартеля. Заплачу ту цену, которую вы скажете.

   Ага, понял ловушку в которую попал? Так, свои очки я отыграл, и похоже ещё приобрёл.

   - Понимаете, Пауль, в моём распоряжении осталось только три бутылки...

   Поторговаться решил, давай поторгуемся.

   - Очень жаль, может найдётся полдюжины?

   - Вы режете меня без ножа - три бутылки я обещал гауптману Колю, а портить с ним отношения, сами понимаете, всё таки адъютант самого коменданта.

   - А вы скажите - всё Блюме забрал. Думаете будет проверять? Может ещё найдётся спирт или русская водка. Я слышал что здесь уже налажено винокуренное производство, прямо в городе где-то заводик работает.

   Бил наугад, не может в таком городе как Полоцк не быть винокуренного завода, а если он есть, то если и будет где первым налажено производство, то на нём. Попал.

   - Да какой там спирт, бурда одна. Спецов нет, часть оборудования пропала. Давайте так, я подарю вам шесть бутылок коньяка и пару фляг спирта, уж какого есть, а мы позабудем этот скорбный инцидент, чтобы он не омрачал наших отношений.

   - Ну что вы, это получается что я вас шантажирую. Нет, я обязательно заплачу. Сколько?

   - Ни в коем случае, это будет мой подарок. Возможно мы ни раз сможем помочь друг другу.

   - Хорошо, но я буду должен.

   В конце концов попал он только на пять бутылок, потому как одну обещал уже ранее, и отдельно её считать явно не будет. Переживёт, если раньше не расстреляют.

   - Как думаете, сколько время ещё займёт погрузка?

   - Никак не меньше пары часов.

   - Тогда я на перевязку, а потом готов забрать подарки.

   В госпитале царила нездоровая суета. Ещё в лагере узнал, что вроде в город прошёл большой медицинский транспорт, то ли немцы опять перешли в наступление, то ли советские войска нанесли контрудар. Главное по радио обычные сводки - идут упорные бои. Нет, рассказывают как немцев бьют в хвост и в гриву, но я уже привык, назвали пару отбитых населённых, но особо победных реляций или наоборот не наблюдается. Непонятно.

   Обер-арцт был загружен по самый верх своей медицинской шапочки. На мою просьбу прислать фройляйн только махнул рукой и попросил долго её не задерживать, а вот на желание получить свободную перевязочную отреагировал бурно.

   - Молодой человек, вы в своём уме, да у меня раненые в коридоре лежат. Здесь вам что дом свиданий? Ладно, пройдите в мой кабинет, там не заперто. И учтите у вас пятнадцать минут и не секундой больше. Как вы будите смотреть в глаза людям если из-за несвоевременной перевязки кто-либо из солдат получит гангрену и лишится конечности, а то и того хуже умрёт?

   Как-как, молча. Это будет как минимум значить, что он не вернётся на фронт. Без ноги можно жить, а вот с дырой в башке как-то проблематично. Ждать пришлось долго, да и стрелки на часах вели себя до крайности уныло, не то что еле ползли, скорее просто стояли на месте, нагло ухмыляясь. На редкость наглые часы, немецкие наверно. Наконец дверь хлопнула и вошла она.

   - Костя, - жаркий шёпот в ухо. - Немедленно поставьте меня на пол. Вдруг кто-то войдёт. Я же сейчас всё растеряю, грохота будет на полгоспиталя.

   Это она права, свёртки с бинтами это ладно, но если она уронит эту блестящую банку для стерилизации, то точно все сбегутся. Но отпускать такую мягкую теплую и красную словно помидор - что я враг себе? Ох, ладно сам с собой потом помирюсь. Единственное что она сделала прежде чем снова оказаться в моих объятиях это избавиться от своей ноши, свалив её на стол главврача.

   - Константин, довольно, у меня времени нет, Рогге ругаться будет. Вы прямо как из леса приехали - хвать девушку и сразу целоваться. У меня же губы опухнут, как я в глаза людям смотреть буду?

   - С чувством превосходства!

   - Вам бы всё смеяться...

   - Мы разве не на ты? Если нет предлагаю выпить на брудершафт.

   -Обойдёшься, спирт только для наружного применения, в целях обеззараживания. Хватит, садись буду бинты снимать, и лучше говори по-немецки, мало ли кто подслушает.

   - Но ты же будешь меня хуже понимать.

   - Я тебя без слов отлично понимаю, твои хамские руки и губы всё отлично объясняют. Ну-ка убрал грабки на колени. Правда, хватит - мне работать надо.

   - Всё, я уже паинька. Откуда страдальцы?

   - Наши под Смоленском вроде в наступление перешли. Как думаешь скоро нас освободят?

   - Не знаю, - зачем девушку расстраивать, пусть надеется. - Может и скоро. Но нам надо пока здесь работать.

   - На немцев?

   Аж передёрнулась бедная.

   - На себя и против них. Подумай как удобнее ваш аптекарский склад подломить.

   - Выражения у тебя... Петька у нас во дворе так выражался - посадили его в сороковом за грабёж.

   - Это не грабёж, это экспроприация.

   - Вот-вот слово в слово.

   - Времена, Оль, изменились. То, что раньше было нельзя, теперь нужно. Вот немчуру побьём и опять станем законопослушными гражданами.

   Она с сомнением посмотрела на меня, но промолчала.

   - Хорошо, я подумаю. А много лекарств надо.

   - Чем больше унесём, тем меньше останется.

   - Но здесь же раненые, они без лекарств умереть могут.

   - А наши бойцы в лесу без лекарств не могут? Да я готов за одного своего весь госпиталь закапаю, вместе с персоналом... Ой, извини, на нервах весь. Знаешь что эсэсовцы в городе?

   - Да, приехали какие-то страшные, в чёрном. Один заходил, так у меня до сих пор мурашки как вспомню - у него глаза убийцы, бледные и пустые.

   - Вот они и приехали убивать. Всех кто нам помогает, всех кто не смерился, вообще всех кто им не по нутру придётся.

   - Соседка говорила, что евреев будут куда-то эвакуировать, их уже забирают.

   - Может и будут куда, на тот свет скорее всего.

   - Но они же ничего не сделали.

   - Они есть и этого достаточно, мы с тобой тоже в недочеловеках числимся, и участь наша быть у господ рабами.

   - Как при царе?

   - Хуже, как при Вельзевуле!

   - Да ну тебя, ты меня просто пугаешь. Ой, что с твоим лицом?

   - А что?

   - Даже шрамов почти не осталось, такого не может быть.

   - Свяжешься со мной ещё не такое будет. Я с Вельзевулом борюсь, поэтому мне высшие силы помогают.

   - Не богохульствуй, - не приняла моей шутки Ольга. - Нехорошо это, Он обидеться может, и лишит тебя помощи.

   - Тю, а небось комсомолка?

   - Одно другому не мешает.

   - Оно может и верно. Но мне от тебя помощь требуется.

   - Сейчас обратно забинтую, никто не заметит.

   - Это хорошо, но сначала тебе придётся шрамы обновить.

   - Как?

   - Ланцетом, или чего у тебя там есть режущее.

   - Я не смогу.

   - Ноги пилить можешь, а здесь только слегка поцарапать. Не бойся, через день всё отлично заживёт, небось вам преподаватели рассказывали о повышенной регенерации, вот я такой.

   - Но зачем?

   - Не нравятся мне эти эсэсовцы, я сегодня со старшим уже беседовал. Не дай бог проверку какую устроят - рассказывай им потом о повышенной регенерации.

   - Хорошо, я попробую, но может быть больно.

   - Вытерплю, из твоих рук хоть чашу с цикутой.

   Через пять минут снова изображал мумию. В двух местах через бинты были заметны следы крови, в общем всё как после нормальной перевязки. Мой ангел в белом, прильнув напоследок, выскользнула из моих рук, оставив на губах сладкий вкус поцелуя. Пора и мне линять.

 

Глава 11.

   - Ну что, старшина, как тебе приход?

   - Прямо как с дивизионного склада перед Первомаем.

  Стало смешно, когда представил какую такую траву присылали с дивизионных складов к Первомаю, что от неё конкретный приход был. Сорт наверно такой - Особая Первомайская. Кошка списал мою весёлость на удачно прошедший рейд и тоже широко улыбнулся. Хорошо-то как! А вон и Байстрюк ковыляет.

   - Как здоровье?

   - Нарастает помаленьку. Эскулап говорит, месяц похромаю, да спать буду на животе, а дальше должно всё нормально пойти.

   - И это хорошо. Отправь посыльного за капитаном. Да, пусть воентехника с собой берёт, нам всё это добро ещё ныкать.

   - Хорошо, командир.

   - Командир, - это опять старшина. - Что в городе слышно?

   - Подожди, всё на совещании расскажу. А коротко - халява похоже заканчивается, заинтересовались нами чёрные силы. Ничего, прорвёмся. Говорят у китайцев, знаешь что китайцы вместо букв иероглифами пишут? Так вот иероглиф означающий кризис, можно прочитать как - новые возможности. Брешут небось, но толика смысла в этом есть.

   Разгрузка шла споро, особенно когда из большого лагеря подошло два десятка бойцов, приведённых Нефёдовым. Совещание снова пришлось совмещать с поздним ужином.

   - В общем, товарищи, новостей море. Как хороших, так и не очень. Есть совсем плохие. Несмотря на контрнаступление наших войск под Смоленском, немцы собираются устроить большую чистку в тылу. Либо считают что они здесь надолго, либо боятся активизации войны на коммуникациях. Скорее и то и другое. Пока что в Полоцке замечена зондеркоманда семь 'А', но ей в любой момент могут быть подчинены и полевые части. Так что ваши слова, старшина, про зондеркоманду были пророческими, помяни чёрта, он тут как тут.

   - Так они по нашу душу, товарищ командир?

   - В общем нет, капитан. Пока у них главная задача зачистка евреев и советских активистов, нас они пока за большую силу не считают. По крайней мере мне так кажется после разговора с их начальством. Да, да, уже успел познакомиться, поручкаться и принять предложение вместе пограбить.

   - Блин, и эти туда же, они что все сюда грабить пришли?

   - Не волнуйтесь так, товарищ старшина. Это нам на руку. А насчёт того все ли - наверно не все, но многие. Некоторые просто пришли убивать, евреев например или вообще кого попало. Поэтому можете рассматривать их не как военных соперников, а как бандитов. Они нас, кстати, таковыми и считают. Если попадёмся, лагерь нам не грозит, только пуля или петля.

   Среди присутствующих прошла волна оживления и тут же спала, они и так это знали, но принять не могли. А придётся.

   - Так, теперь с вами Цаплин - обсудите со старшиной объемы работ по схронам долговременного хранения. На эти работы поставить надёжных неболтливых людей, в крайнем случае возьмите подписки, Ермолов поможет.

   - Товарищ командир, а зачем нам здесь эта бюрократия?

   Жорка стервец, отдохнул значит. А как остальные среагировали? Цаплин индифферентно, а вот Нефёдов с Кошкой посматривают на Байстрюка недобро.

   - Затем, что лучше бюрократия, чем анархия. Товарищ капитан, подразделения сформированы?

   - Да. Только командиров не хватает, на сержантских должностях сейчас старослужащие. Если справятся буду ходатайствовать о присвоении им званий.

   - А мы имеем право?

   - До сержанта имею право своей властью.

   - Хорошо. Списки потом мне. Хотя... Найдите мне начштаба.

   - Вообще-то я уже Тихвинского назначил.

   - Не пойдёт. Не в том смысле что не подходит для этой должности, а в том что он всё время на переднем крае. Не хочу предоставлять немцам такой источник информации, если вдруг в плен попадёт.

   - Он комсомолец и ничего врагу не скажет.

   - Это смотря кто и как настойчиво спрашивать будет. Лично я даже за себя гарантировать не могу, несмотря на мой низкий болевой порог. Поэтому советую всему командному составу иметь смертную гранату.

   - Какую?

   Я вытащил из кармана и продемонстрировал яйцо немецкой тридцать девятой.

   - Ту, которой себя подрывать в безвыходном положении. Надеюсь ни у кого религиозные мотивы не перевешивают ответственность перед товарищами? Лучше что-либо серьёзное типа эфки, но мне в этой форме как-то несподручно. Только учтите - это крайний случай.

  Мы здесь не для того чтобы умирать.

   Дальше пошли хозяйственные и организационные вопросы, в общем уже решённые до меня. Нет, так не пойдёт. Дал команду - все вопросы, решаемые без вмешательства вашего покорного слуги, исполнять в рабочем порядке. Мне только краткую сводку за день. Максимально краткую. А вот спрашивать, если что, буду по полной. Бюрократию и разделение обязанностей придумал вовсе не ленивый человек, а просто умный. Почему бы не повторить за умным? Даже краткая сводка затянулась почти до полуночи. Будем надеяться что это с первоначалу, а дальше наладится. Ещё завтрашний день на разгребание завалов есть, а послезавтра опять в Полоцк. Каждая следующая поездка на порядок опаснее, может забить? Нет, жаба задушит. Да рискую двумя десятками человек и собой, но сколько сотен жизней это может спасти.

   - И последнее, товарищ капитан, как только мы снова уедем, разошлите группы по населённым пунктам, с известием о прибытии карателей. Всех евреев и активистов в лес, хотя бы на время.

   - Может прямо завтра.

   - Самому хотелось бы, но если хоть одна группа нарвётся на зондеркоманду и кто-то попадёт в плен, мы из города не выберемся. Не сможем мы всех спасти, капитан. Задницу себе порвём, а всё равно не сможем. И нам с этим жить.

  * * *

   Дежавю. Тот же КПП, те же грязные лица людей в грязных машинах. Часовой правда не тот, но и он похоже знает кто пожаловал, потому спокойно открыл шлагбаум, пропуская автоколонну.

   Мезьер только что не приплясывал, поджидая меня во дворе своей конторы.

   - Ну, наконец-то, Пауль!

   - Здравствуйте, Отто.

   - Да, конечно, да, здравствуйте.

   О, какие потные ладони, так и хочется вытереть руку о галифе.

   - Можем отправляться?

   - Да, можем, да.

   - Ну и отлично, поехали. Нам туда же?

   - Да, туда же, да.

   Вот же ж его переклинило. Интересно, чего он такого украл ценного, что так волнуется? Надо сделать вид, будто совсем не интересно, всё равно потом посмотрю.

   - Э, Пауль, чуть не забыл, приезжал тот роттенфюрер, просил заехать к известному вам лицу. Надеюсь ничего опасного?

   - Нет, всё нормально. Давайте сейчас на склад, а затем я отправлюсь на встречу.

   В этот раз эсэсовская охрана меня так просто не пропустила. Минут пять пришлось подождать, после чего вышедший унтершарфюрер, предложил следовать за ним. Смотри-ка, расту, скоро глядишь и офицеров присылать за мной станут. Кабинет не изменился, его хозяин тоже, я пославил Адольфа, хозяин так же лениво отмахнулся. Вроде всё нормально.

  - Присаживайтесь, - предложил мне Блюме после стандартного рукопожатия. - Хочу вам сообщить, что в городе мы работать заканчиваем. Все накопившиеся излишки лежат на складе, который вам покажет унтершарфюрер Шлосс, тот что проводил вас ко мне, он ждёт в приёмной. Вся оценка стоимости имущества и прочие мелочи лежат на вас, все контакты по этому вопросу только с унтершарфюрером. В общем это всё, что я хотел вам сообщить

  - Извините, штандартенфюрер, а что известно о бандитах напавших на меня?

  - Пока ничего, но думаю завтра к вечеру что-то узнаем. Нам сообщили об одном еврейском гнезде, а где евреи там и бандиты.

  - Мы случайно не попадём там опять в засаду?

   - Вы вернётесь в Витебск?

  Всё-то он знает.

   - Да.

   - Тогда никакой опасности почти нет. Они спрятались в селе с таким еврейским названием, как же его... Сейчас.

   Штандартенфюрер подтянул карту, лежащую на краю стола.

   - Ага, Гендики. Это вот здесь между озёрами Белым и Чёрным. У этих славян никакой фантазии.

   - Вы правы - дикий народ. Спасибо вам, что вы нас защищаете. Но не буду вас задерживать. Хайль Гитлер!

   Унтершарфюрер, и правда, ждал меня за дверью. Кладовка тоже находилась в этом же здании, в подвале. Здесь лежало около трёх десятков набитых каким-то тряпьём мешков и кулей. В углу стояло несколько швейных и пара пишущих машинок, деревянный ящик, в котором навалом лежали ящички и коробки, вроде даже заметил пару готовален. Надо выкроить место в кузовах. Добро это мне практически не нужно, но не забрать подозрительно. Договорился с эсэсовцем что подгоню машину до вечера.

   Теперь опять в госпиталь. Кабинет главврача снова оказался в нашем распоряжении. Вот только целоваться долго мне не дали.

   - Костя, хватит. Тебя опять сегодня резать, чучело?

   - Нет, сегодня обойдусь. Пауль Фриш на днях геройски погибнет от рук бандитов, и его обгорелое тело невозможно будет опознать.

   - Ты что говоришь?

   - Не волнуйся, я-то останусь жив.

   - Фу, ты, дурак.

   - Уж какой есть.

   - Я тебе тут кое-что принесла. Убери руки, маньяк. Вот, это морфин, только шесть ампул, ещё аспирин... ну сами разберётесь. Шприц только один удалось достать. Прячь быстрее.

   - Оля, больше так не рискуй.

   - Да какой тут риск, если что сказала бы что хотела продать. Максимум обругают. Тут много чего тащат, а как раненых привезли столько всего списали.

   - Лучше скажи - у вас основной запас медикаментов здесь, в госпитале?

   - Нет, на аптечном складе, получаем раз в неделю.

   - Охрана там серьёзная?

   - Вроде нет, вообще не видела.

   - А ночью?

   - Не знаю. Комендантский час же до шести утра. На улицах патрули.

   - Ты от склада далеко живёшь?

   - Да.

   - А рядом кто из надёжных людей найдётся?

   - Анька там живёт, я с ней поговорю.

   - Не вздумай. При следующей встрече дашь адрес, описание и имя человека на которого можно сослаться, желательно эвакуировавшегося, но можно и призванного в армию. Ещё желательно какие-нибудь подробности - ну там, в комиссии он был когда в комсомол принимали. Сама никуда не суйся. Только пассивный сбор информации, даже никаких наводящих вопросов, только смотришь и слушаешь. Ясно?

   - Да, но...

   - Никаких но, если только узнаю, что своевольничаешь, суну в мешок и отвезу глубоко в лес. Даёшь слово?

   - Ладно, даю.

   - Договорились, делай свежую повязку, и устраиваем концерт.

   - Какой?

   - Увидишь, даже поучаствуешь.

   Через пару минут я опять был белый и стерильный.

   - Теперь слушай: я повёл себя по-хамски, что от немецкого офицера ты никак не могла ожидать. Ты стала отбиваться, я порвал на тебе халат, ты вырвалась и убежала. Весь день ревёшь где-нибудь в дальнем углу, потом минимум три дня, а лучше неделю ходишь с мокрыми глазами. Короче с сегодняшнего дня ты всех мужиков ненавидишь, а есть у тебя в жизни только работа.

   - Это ты так решил свою собственность обезопасить от чужих поползновений?

   - И это тоже, но главное, что афёра с грузовиками вечно тайной не будет. Начнут опрашивать всех с кем я контактировал. Скажешь сволочь - главная так сказать черта, сначала комплименты отпускал, а потом руки распустил. Скорее всего отстанут, так как эмоции всё забили. Ну что можно о сволочи вспомнить, кроме того что сволочь? А то что сдох - туда ему и дорога. Ну, готова?

   Я взялся за правый лацкан халата и рванул его вниз. Раздался треск разрываемой материи. Глаза Ольги сделались огромными и в них показались слёзы. Любовь Орлова и та лучше не сыграет.

   - Давай, кричи, - одновременно ударяю по стальной биксе с инструментами, та летит на пол и с жутким грохотом разбрасывает свой содержимое по углам.

   - Нет! - Оля орёт так, что уши закладывает и отскакивает в сторону, оставляя мне в качестве трофея кусок белой ткани.

   В коридоре раздаётся топот нескольких пар ног. Рывком открываю дверь, бросаю под ноги подбежавшим санитарам и медсестре обрывок халата и, громко ругаясь, устремляюсь к выходу. Кажется всё получилось. Сбегаю по ступенькам и, не оборачиваясь, ныряю за руль. Двигатель взревел, и автомобиль с пробуксовкой, подняв тучу пыли, рванул по дороге. Всё - конец акта. Сыграно!

   Погрузка ещё не закончилась, но конец был уже близок.

   - Пауль, у нас всё нормально. Какой-то вы дёрганый, если бы не ваше теперешнее положение, я бы сказал что на вас лица нет. Ха-ха! Эсэсовцы?

   - Да нет, Огюст, проблемы на личном фронте, не обращайте внимания... Эти славянки воображают о себе чёрт знает что. Недочеловеки, а туда же...

   - Пауль, вы что влюбились?

   - Я в эту? Вы в своём уме? Кстати, у меня для вас плохие известия - мне надо кое-что забрать из здания зондеркоманды. Там где-то тонна груза, может чуть меньше, но объём точно на треть кузова трёхтонного автомобиля.

   - Но как же так, у меня всё посчитано.

   В этот момент интендант напомнил мне одноглазого шахматиста, у которого было всё записано. Так и хотелось сказать: 'Контора пишет!'

   - Тогда давайте вместе пойдём к Блюме и скажем, что не можем выполнить его просьбу.

   - Нет, нет. Это не вариант. Но что же делать?

   - Если не можете выделить дополнительный транспорт, то выход только один.

   - Подождите, автомобилей у меня сейчас нет, да и если бы были, это нежелательно, но есть прицеп. Прицепа вам хватит?

   - Надо глянуть, но надеюсь да. Где он?

   - Да прямо здесь. Только не забудьте вернуть.

   - Это же не коробок спичек, конечно верну.

   Через четверть часа один из трёхосников обзавёлся прицепом, в который засунули четверых пленных. Так как кузов его уже был заполнен, сразу погнал его к эсэсовцам. Погрузка прошла без особых инцидентов, если не считать глупую выходку одного из эсэсманов обливших помоями грузчика. Валить надо срочно, а то очень хочется бросить свою заветную гранату кое-кому в штаны, в качестве ответной шутки.

   Солнце уже было достаточно низко, когда колонна двинулась из города, хотя до сумерек было не менее двух часов.

   - Пауль, удачи вам.

   - Спасибо, Огюст, не волнуйтесь, всё будет хорошо.

   - Я надеюсь, для меня это очень много значит.

   Да уж, выйдет тебе эта афёра боком.

  * * *

   - Старшина, блин темень какая, срочно мне сапёров сюда, приготовь всё что у нас есть из того что может взрываться. Одну машину разгрузить мухой. И быстро собирай командиров. Цигель, цигель, одна нога здесь, вторая тоже уже здесь. Готовь всё для рейдовой группы на пятьдесят человек, выход через час. Мы уже опаздываем.

   Ага, забегали. Не зря мы так гнали, есть ещё шанс успеть.

   - Товарищ командир, ефрейтор Крамской по вашему приказанию прибыл.

   - Сапёр?

   - Да.

   - Слушай задачу. Нужно заминировать дорогу, по которой пойдёт немецкая колонна, вероятнее всего автомобильная, но возможно смешанная.

   - Есть! А как?

   - Что как?

   - Как минировать и чем?

   - Вообще-то это я у тебя должен спросить.

   - Товарищ командир, задачи всё время разные. Сейчас мы минируем, чтобы сорвать перевозки, точнее не сорвать, а больше попугать водителей. А здесь какая задача?

   - Ага, правильно говоришь, мой промах. Уточняю задачу: немцы выдвигаются в карательный рейд, будет несколько автомобилей, вероятно от трёх до пяти. Наличие гужевого транспорта сомнительно. Надо заминировать дорогу так, чтобы накрыть всю колонну, нанеся личному составу максимальный ущерб. Понял?

   - Да. А точнее нельзя узнать сколько машин будет?

   - Сейчас обратно метнусь, у эсэсовцев уточню.

   - Ой, извините товарищ командир. Разрешите идти?

   - Идите, у вас десять минут, на первую прикидку.

   - Да, а расстояние между машинами какое?

   - Блин, у водил спроси. У тебя девять минут.

   Следующие пятнадцать минут чувствовал себя белкой. Ну естественно в колесе, не по деревьям же прыгал. Послал связного к Герману, с требованием кровь из носу найти человека, знающего окрестности Чёрного и Белого озёр. Разбирался с оружием для рейдгруппы, вспомнил о сухом пайке, которого на полсотни рыл естественно не было. А то неимоверное количество мелочей, что на меня вывалили, типа по сколько и каких патронов и гранат давать, меня в конце концов взбесило. Наорал на старшину, зря конечно - придётся извиняться.

   Наконец заметил мнущегося в стороне Крамского.

   - Ну что, ефрейтор, план готов?

   - Да. Вот.

   - Угу. Это что?

   - Снаряды, сто двадцать два миллиметра.

   - Зашибись. Ну, это похоже опять моя ошибка. Значит так, вдоль дороги наша засада будет, на каком расстоянии не знаю, но осколки летящие далее двадцати метров надо исключить, по крайней мере опасные для жизни.

   - Переделывай.

   - Есть.

   Фу, похоже эта спешка до добра не доведёт. А это что за фрукт?

   - Георгий, свет мой зеркальце, а ты куда собрался?

   - С вами, - Жорка тут же набычился.

   - А вот фиг. Тридцать кило пешкодралом смогёшь? Остаёшься комендантом лагеря, временно исполняющим. Где Нефёдов с людьми?

   - Так ведь полчаса даже не пошло, да ещё по темноте...

   - Хорошо. Помоги старшине, нет лучше Крамскому.

   - У него и так два человека есть.

   - Вот и подберёшь ему ещё десяток с лопатами. Через полчаса он, его люди и всё необходимое хозяйство должны сидеть в свободном грузовике. В немецкой форме.

   - Понял, сделаю. А хозяйство в немецкой форме как должно сидеть?

   - Вали работать, Зощенко, мать твою!

   Ещё через пять минут кутерьмы вернулся ефрейтор.

   - Ну?

   - Вот.

   - Это чего?

   - Здесь взрывчатка - пять зарядов по двенадцать килограмм, соединяем детонирующим шнуром. Инициирующий заряд здесь. К нему подводим проводную линию с электродетонатором. Только сразу хочу предупредить - я такого никогда не делал.

   - Всё в жизни когда-то бывает в первый раз. Какое расстояние между зарядами?

   - Пятнадцать метров.

   - Получается перекрываем шестьдесят метров дороги. Пойдёт. Есть чем заминировать обочину?

   - Так мы обочину и минируем. В дорогу опасно закладывать - заметить могут.

   - Ага, понял. Да, наверно так правильно. Но если заряды не под машинами взорвутся, немцев точно накроет? Может мощность увеличить?

   - Товарищ командир, если в двух-трёх метрах рванёт двенадцать кило взрывчатки, мало никому не покажется.

   - А если в пяти?

   - Всё равно долго головой трясти придётся. Я раз под такой взрыв попал, там больше десяти было, всё равно кровь из ушей текла, думал оглохну.

   - Ладно, поверю специалисту. Но если немцы всё же выскочат и попробуют залечь или вообще прорваться?

   - Можно попробовать мины поставить, но как бы потом самим на них не нарваться. Будет у нас время свои мины снять?

   - А бес его знает? Может и не будет. Хорошо, мины с собой бери, хотя бы десяток, а там на месте разберёмся. Да, чуть не забыл, а как подрывать будем, машинки-то нет?

   - Если линия будет меньше пятидесяти метров, то можно динамкой от телефона, жаль немецкого нет - у него ток вызова больше. Но это не слишком надёжно, да и разброс по времени может быть в секунду-две, лучше просто от автомобильного аккумулятора.

   - Хорошо, бери аккумулятор. В качестве детонаторов уверен?

   - Лучше конечно два поставить и две линии протянуть, но жалко. Мало их у нас.

   - Не жалей, хуже будет если колонну упустим. Ставь два.

   Время утекает, извиняюсь за банальное сравнение, как песок сквозь пальцы. Пол-Германии отдам за временной тормоз, да что там пол - всю отдам. Хотя зачем мне тогда он нужен будет?

   - Товарищ командир, там Германа привезли и бабу какую-то, - это посыльный с внешнего поста. - Только у нас приказ никого лишнего в расположение не пускать.

   - Правильный приказ. Побежали.

   А что, время пришло - теперь только бегом. Как ноги не поломал только? Фортуна дураков любит. С хреном, да под водочку.

   Около мотоцикла, не пропущенного в расположение, стоял Фефер и о чём-то негромко разговаривал с женщиной. Подойдя поближе рассмотрел, что это была скорее девушка лет восемнадцати-двадцати, но с крайне выдающейся фигурой, гораздо более монументальной, чем вышла у Мухиной.

   - Здравствуйте, товарищ Леший, вот знатока озёр вам привёз, знакомьтесь.

   - Галя, - получилось это у ней как Халя.

   - Леший.

   Рукопожатие у неё под стать стати. Опять каламбур вышел.

   - Галина, знаете место на подъезде к Гендикам от города, где можно засаду устроить?

   - Ну... там мест разных много.

   - Желательно чтобы выемка длинная была, метров пятьдесят, или холм какой рядом с дорогой.

   - Есть такое место. С холмом.

   - На карте сможете показать?

   - Не, не разумею я это дело. На месте могу.

   - Не стоит, это опасно. Может на словах расскажете?

   - А чего там рассказывать, версты не доходя дорога болотце обходит. Вот слева болотце будет, а справа горушка небольшая, даже ночью не заблудитесь.

   - Спасибо, вы нам очень помогли.

   - А что с Гендиками? Родители мои там.

   - Надеюсь всё будет хорошо. У вас там евреи живут?

   - Да, испокон, четыре семьи. Хорошие люди, странные немного, дед один дюже хитрый, всё себе на уме, но зла от них никогда не было.

   - Фашисты считают по-другому, но мы им объясним абсолютную степень их ошибки.

   - Благослови вас бог, не дайте людям невинным пострадать.

   - Сделаем всё, что в наших силах. Ещё раз спасибо, извините, времени в обрез.

   Но просто так мне сбежать не удалось - девушка перекрестила меня и, вдруг бросившись на шею, обслюнявила мои бинты на щеке. Не привык я как-то к подобным изъявлениям чувств, может чёрств душой, но чувствую себя в подобных обстоятельствах крайне неуютно. Галю пришлось буквально отрывать, а тут она ещё слезами залилась. Нет, бежать, бежать!

   Нефёдов с ещё тремя офицерами, тьфу ты, как бы не оговориться, командирами, уже ждал меня под штабным навесом.

   - Капитан, на всё про всё у нас пять минут. Сейчас я с сапёрами убываю на точку, вот эту, - я ткнул в карту. - По сведениям здесь дорога зажата между болотом и холмом.

   - Похоже, - капитан вгляделся в карту, стараясь разобрать топографические отметки при неровном свете керосинки.

   - Здесь ставим минно-стрелковую засаду. Противник - эсэсовцы из седьмой зондеркоманды и возможно подразделение усиления. Вряд ли больше пятидесяти человек. Твоя задача подготовить столько же людей, переодеть и выдвинуться сюда. Огневые средства по максимуму, с учётом, что уходить будем пешком по пересечённой местности и, надеюсь, с трофеями. Старшина, если удастся, организуй несколько подвод и отправь вот сюда. Это примерно посередине пути нашего отхода.

   - Есть!

   - Есть!

   - Георгий, сменку мне в машину забрось. Любую, но полный комплект с сапогами.

  * * *

   Тихо как, птички поют. Это они молодцы, сначала молчали, но попривыкли со временем, и перестали обращать на нас внимания. Птицы, они главный враг засады - либо молчат, либо орать начинают, если им чего не по нутру. Из машин немцы конечно птичек не разберут, но всё на душе легче. Сейчас опаснее всего визуальные помехи, мы конечно всё по максимуму в порядок привели, даже траву примятую попытались поднять, но что-то свербит. Кажется где-то недоглядел, недощупал, недопрятал. Что же они столько спят - девять уже, а никого. Вдруг отменили, или что хуже - другой дорогой поехали. Не должны. Чего им бояться, чтобы лишнюю десятку километров накручивать, да по ещё более неудобным дорогам, чем эта? Хуже нет, чем ждать, говорят ещё догонять хреново, но это вряд ли - там хоть спину врага видишь, или просто соперника, там цель есть.

   Вроде гул какой-то? Нет, показалось, или самолёт вдалеке пролетел. Так, надо поглядеть, никто не вздумал задымить, вопреки приказа? Чисто. Интересно как они терпят? Я например некурящий, но и то целую ветку зубами измочалил, а курильщикам вообще небось капут.

   Опять гул? Точно, это уже не глюки. Ну, фрицы, давайте. Гостюшки, хозяева вас заждались, угощение простыло. Они! Даже дрожь в руках и мыслительный понос куда-то делись.

   - Ефрейтор, молись всем богам, даже если не веришь. Не подведи!

   Молчит, аккумулятор гладит.

   Сколько же их? Впереди грузовик, за ним знакомый Опель, а за тем ещё два грузовика. Всё? Вроде всё! Если кто отстал фигня выйдет, дозор с пулемётом там у нас конечно есть, но он только убеганцев прищучить, а со взводом или даже парой отделений ему не справиться. Сколько внутри немцев неизвестно, все три кузова закрыты брезентом.

   - Ефрейтор, как и договорились, действуешь без сигнала.

   Теперь только затаиться, и не дай бог, кто высунется раньше времени. Что же они такие неторопливые. Ну же, пора... Есть! Взрывы буквально вспахали дорогу. Первый вспух напротив середины кузова впередиидущего грузовика, и того буквально столкнуло с дороги, повалив на бок. Второй только слегка задел корму Опеля, от чего тот подпрыгнул, но каким-то образом удержался на полотне и резким скачком ускорился, скрывшись на миг в султане переднего разрыва. Из пылевого облака автомобиль выскочил, уже прилично набрав скорость, и рванул вперёд. Уйдёт, гад! Холм уже ожил вспышками выстрелов, возможно кто-то пытался попасть и в убегающего малыша, но тут рядом были три более крупные цели. Второй грузовик, накренившись на правую сторону, завалился передними колёсами в воронку, а вот третьему повезло, его не задело не одним взрывом, и водитель пытался сдать назад. Ровно до того момента как заднее колесо угодило в яму, и тут же из кузова посыпались люди, прежде вероятно боявшиеся угодить под колёса. Всё то время, пока я наблюдал за происходящим, брезент и кабины автомобилей рвали на части очереди и одиночные выстрелы бойцов. Я оказывается тоже стрелял, посылая короткие, по два-три патрона, очереди в пятящийся грузовик. На деле он оказался самым опасным - эсэсовцы, выскакивающие из него, быстро рассредоточивались, ведя огонь на подавление в нашу сторону. Но подавить несколькими автоматами полсотни стволов, половина из которых также автоматические, это, по большей части, из области фантастики. Немцы это тоже понимали и потому попытались отойти перекатами, но с каждым броском их становилось всё меньше, пока последние двое или трое не залегли окончательно в небольшой ложбине, прижатые огнём двух пулемётов и десятка винтовок. С этого момента их гибель стала вопросом времени.

   Перенеся внимание на два других грузовика, понял, что и здесь всё практически кончилось. Вероятно, подавляющее число врагов было расстреляно прямо в кузовах, так как рядом с машинами не насчитывалось и десятка неподвижных фигур, хотя нет - двое ещё подавали признаки жизни, но о сопротивлении уже не могло быть и речи. А что с Опелем? Легковушка смогла проехать метров сто, пока не напоролась на кинжальный огонь пулемёта переднего дозора. Около неё тоже кто-то лежал, но там уже было тихо, даже если кто и выжил, то уйти не сможет. Услышав взрыв, оглянулся назад. На месте, где залегли недобитые фрицы поднялся султан небольшого взрыва, как от наступательной гранаты. Как это её смогли туда добросить? Пулемёты теперь уже не прижимали немцев, а только коротко взрыкивали, когда те пытались проявить инициативу. Ещё один взрыв.

   - Командир, я отправил пять человек с пулемётом во фланг им зайти, - Нефёдов откуда-то нарисовался.

   - А кто это так гранатами далеко бросается?

   - Так это винтовочные, во время последней засады, ну когда зондера взяли, в одной из машин два ящика их было. А мортирку немец-оружейник смастерил.

   - Сколько фашистов там живых осталось?

   - Вроде двое.

   - Не уйдут?

   - Да куда они денутся, там же сзади ещё пулемёт.

   - Через болото?

   - Не, ползком там не уйти, захлебнутся, а если встанут, то сразу и лягут.

   Ещё взрыв.

   - Через пару минут их ребята с фланга достанут.

   И правда, через две минуты раздалась пулемётная очередь, затем пара автоматных и несколько человек замахали в нашу сторону. Кончено.

   - Капитан, командуй зачистку. Если удастся взять пленных, возьми, но без риска, они нам в общем особо и не нужны.

   - Внимание, зачистка. Первое и третье отделения вперёд.

   Ну и я пойду схожу.

   - Товарищ командир, сейчас нельзя, - это меня Давыдов за рукав держит. - Товарищ капитан запретил.

   Дожил, скоро в сортир, без предварительной разведки, не пустят.

   Снизу раздались несколько одиночных хлопков. Похоже из пистолетов работают.

   - Берегись!

   Бах! Гранату в кузов кинули. 'Они так все трофеи перепортят', - заволновалась жаба. Да и хрен с ними, не хватало только по дурости людей терять.

   - Давыдов, возьми пару человек, к Опелю сходим, пока наши здесь разбираются.

   - Товарищ капитан не велел.

   - Осторожно пойдём, или тебе напомнить кто здесь командир?

   - Есть. Потапов, Белых сопровождаем командира.

   Опель разобрали хорошо - пар из радиатора, осколки стекла, рваное железо. Водитель похоже умер сразу, как и знакомый мне уже роттенфюрер, ехавший на переднем сидении, а вот важные пассажиры успели выскочить. Унтерштурмфюрер похоже даже успел пострелять из автомата по нашему пулемёту, прикрывая отход начальства, но явно недолго - гильз мало. Сам же штандартенфюрер Вальтер Блюме лежал, прошитый поперёк спины очередью, метрах в десяти, сжимая в побелевшей руке своего хромированного тёзку. Надеюсь Один эту сволочь пировать не пустит, на палачей не должны распространяться законы, писанные для воинов.

   - Давыдов, всё обыскать, ценное забрать, трупы офицеров тоже.

   На месте побоища стоял шмон. Нет, лучше так - Стоял Шмон. Представьте себе что рядом с муравейником уронили пакет с сахарным песком, а поднимать не стали. Песок просыпался из разорвавшегося пакета и попал в траву, под ветки или просто в углубления в земле. И вот это богатство обнаружили муравьи. Да, забыл предупредить, муравьи разговаривающие и очень общительные.

   - Петро, смотри яка фиговина...

   - Ну, ты ж грёбаный перец, снимайся...

   - Товарищ сержант, а эту хрень откручивать?

   - Твою ж мать, сгущёнка... и колбаса...

   Перенервничал народ, стресс однако.

   - Всем внимание! Кого увижу приложившегося к фляге, на посту в болоте сгною! Все фляги сдать!

   Нефёдов бдит.

   - Капитан, что там во флягах? - подхожу к замороченному и пытающемуся разорваться на части командиру.

   - Коньяк. У них по две фляги почти у всех, в одной вода, а во второй чего покрепче.

   - Сколько времени потребуется чтобы всё перетряхнуть?

   - Не меньше получаса. Сейчас машину подгонят, немца под ваши размеры уже нашли, вон бинтуют.

   - Пленные, наши потери?

   - У нас двое лёгких, пленных взяли троих - двое комендачей и один эсэсовец. Остальных добили.

   - Угу, давай эсэсовца вот туда, и пару бойцов пострашней.

   - Сейчас. Голиков, возьми Грачёва и гоните эсесовца к пригорку, вон туда, с ним командир разговаривать будет.

   Немец, кроме ранения в плечо был явно контужен, от чего всё время тряс головой.

   - Имя, звание, часть, цель поездки.

   Эсэсовец молчал, пытаясь сфокусировать на мне взгляд, ему это почти удалось, но Голиков, а может наоборот Грачёв, пробил ему в почку, после чего фокус сбился.

   - Отставить.

   - А чё он в молчанку играет, душегуб.

   Вот кто сейчас больше на душегуба похож, даже думать не стоит. Боец украдкой подмигнул мне, затем вытащил из ножен клинок, похоже с эсэсовца и снятый, и вытер кровь с кинжала об рукав немца. Совсем блин распоясались, вольница казацкая. Зато на рукаве взгляд немца сфокусировался быстро и тот тут же зачастил.

   - Шутце Ганс Шолль, зондеркоманда семь 'А', ехали арестовывать жидо-большевиков и бандитов.

   - Сколько вас было?

   - Не могу знать, около тридцати.

   - Сколько машин?

   - Четыре, три грузовых и Опель штандартенфюрера.

   Вроде все, вряд ли врёт.

   - Сколько человек из вашей зондеркоманды осталось в городе?

   - Около десяти.

   - Звания, должности.

   - Оберштурмфюрер Клейс, два следователя, и семь или восемь нижних чинов.

   Похоже ловить уже нечего, не знает он ничего ценного, кроме того что сказал.

   - Поддержка из комендантской роты?

   - Да.

   Прав оказался Нефёдов - комендачи.

   - Голиков к пленным его, охранять, живым нужен, с ним ещё долго разговаривать придётся.

   - Так, товарищ командир, - всё же правильно я догадался - любитель ножей и есть Голиков. - Чё с ним возюкаться?

   - А тактику действий спецкоманд ты мне расскажешь?

   - Ни, откуда ж мы?

   - Потому и охраняешь его, не только чтобы не сбежал, но и чтоб жив остался. Нужно будет - собой прикроешь, ясно?

   - Та чё, надо так надо, гони его Колян.

   Нет, надо с этой архаровщиной завязывать.

   Аванта уже подогнали, и теперь пристраивали за рулём труп немца с забинтованной головой и в ставшей привычной мне форме.

   - Товарищ командир, - подскочил ко мне Крамской. - Может аккумулятор хоть снимем?

   - Нельзя, с Опеля сними.

   - Так прострелили его.

   - Значит не судьба. Точно хорошо сгорит, не опознают?

   - Не в жизнь, настоящий огненный фугас будет.

   - Хорошо, ловушка готова?

   - Да, только пока не активировал, сверху пару трупов навалю.

   - Гарантировано местные или ещё кто не подорвётся?

   - Нет, товарищ командир, они не дурные сюда лезть.

   - Отлично, действуй по плану.

   Похоже муравьи всё ценное собрали и отвинтили.

   - Капитан, людей в деревню послали?

   - Да, Калныш и четверо бойцов пошли. Только вряд ли местные решаться уйти.

   - Тут уж мы сделать ничего не можем, хотя бы евреев уговорили. Сколько немцев всего было?

   - Сорок девять. Эсэсовцев двадцать семь, остальные из гарнизона. Сейчас грузовики подойдут, погрузим трофеи, посадим Тихвинского с людьми и будем готовы к маршу.

   - Ценного чего взяли?

   - А то, гляньте.

   Ого, первая снайперка у нас, хороший такой Маузер. Стоп, если есть снайпер, то и наблюдатель должен быть.

   - Капитан, должен быть бинокль, надо найти.

   - Нашли, вот держите.

   Настоящий Карл Цейс однако, сбылась мечта идиота. Жаль один.

   - Почему один, три.

   Похоже свои сожаления я высказал вслух. Это просто праздник какой-то!

   - Эсэсовцы почти все с автоматами, похожими на ваш, с магазином вбок. Вот.

  Да похож, но не совсем.

  - Это не Шмайсер, это Бергман тридцать пятый. Неплохая должна быть машинка, только редкая, с ними под Вермахт не закосишь, зато у нас теперь эсэсовская форма есть. Кстати, из последней машины когда немцы выпрыгивали, вроде несколько в камуфляже были.

  - Точно, шестеро. Снайпер, двое с какими-то странными пулемётами, а с троих других как раз бинокли и сняли. С гарнизонных взяли по большей части карабины, винтовки да один пулемёт, как у Иванова, с рожком.

   - Тринадцатый, мой первый трофей?

   - Ну да, только к этому два больших магазина и два маленьких.

   Неплохо. Теперь на два у нас больше трёхсот патронов в одной зарядке.

   - А что за странные пулемёты?

   - Да вон они.

   Правда странные. Ну-ка, как на вес? Лёгкий, килограммов пять-шесть. Магазин какой-то то куцый, меньше чем короткий к тринадцатому, всего на два десятка патронов наверное, с пистолетной рукояткой. А по маркировке что? Что такое wz.1928?

   - Ну не знаю, на Браунинг американский похож, но рукоятки, как здесь, на том вроде нет. Магазинов таких много?

   - Да, по десятку на штуку.

   - Тогда вроде терпимо. А это что?

   - Похоже на сменный ствол, но только один.

   - Чудны дела твои. Это их камуфляж? - интересная одёжка, даже вроде как-то интересно называется, ах да - оскольчатый камуфляж.

   - Да, поверх формы был одет. А почему они не в чёрном?

   - Ну, так чёрный это как бы парадный что ли, хотя нет, они его и как повседневный носят, скажем так - сейчас они в полевом.

   - А зачем тогда ещё и камуфляж?

   - Наверно эти шестеро должны были перекрыть пути выхода из деревни. Три стрелка, три наблюдателя.

   - Похоже.

   А вот и грузовики наши подъехали - тот, что я с сапёрами сопровождал и второй, в котором Нефёдов с основной группой приехал.

   - Где Тихвинский? - спросил я у водителя.

   - Так он с тыловым дозором, как двинемся они впереди на мотоцикле и поедут.

   Вот вроде и всё - теперь срочно мотать надо.

 

Глава 12.

   Неплохо бы начать зарядкой заниматься. После вчерашнего марша всё болит, особенно ноги. Причём, похоже, не я один хорошо погулял.

   - Так, Леонид Михайлович, ещё раз и без лишней экспрессии пожалуйста.

   - А что мне экспрессировать, посадил я их в яму, губы у меня нет, вот пусть в яме и сидят, похмеляются.

   - Так из-за чего стрельба была?

   - Из-за пьянки.

   - Поссорились что ли, ранили кого?

   - Нет, от переизбытка полноты чувств. Скучно им, баб нет, вот, решили пострелять.

   - Про баб это они сказали?

   - Про баб кто только не говорит. Ведь вроде весь день то с лопатой, то с топором... я только и думаю как выспаться, а эти кобели здоровые, тьфу.

   - Понял, старшина, понял. Спиртное они откуда взяли?

   - Да из той бочки сивухи, что ты давеча привёз, и ведь не дохнут от этой гадости гады.

   - Чего, спирт совсем плохой?

   - Говёный, я его углём берёзовым чищу, отвлёкся, они по котелку и зачерпнули.

   - Ясно, что делать с ними будешь?

   - Э нет, я их в яму посадил, тебе доложил, а дальше как Понтий Пилат.

   - Хорошо, а сам бы что сделал?

   - Выпорол.

   - Вроде как телесные наказания официально отменены?

   - А я бы неофициально, так что бы неделю на брюхе спали.

   - Н-да, ладно посмотрим. Штаб собрался?

   - Ага, сидят языками чешут, вместо того чтобы работать с личным составом, а мне отдувайся.

   - Всё, Михалыч, хватит. Пошли совещаться. На завтрак что?

   - Каша, гречневая, с мясом.

   Каша была хороша, если бы мяса побольше, вообще бы цены ей не было. Чай снова был без чая. Странно, вроде упёр у немцев маленько.

   - Чай я берегу, в лесу много чего полезного, пока есть возможность на травках подножных пересидим, - мысли старшина что ли читает, Гудини блин, хотя Гудини вроде из клеток в наручниках вылазил. А, Мессинг, Вервольф.

   - Не факт, товарищ Кошка, что нам этот чаёк попить удастся.

   - Что так?

   - Ждёт нас дорога дальняя, а добро, что мы затарили, всё с собой не утащить. Потому, что можно съесть надо съесть, а что нельзя хотя бы понадкусывать.

   - Думаете теперь за нас точно возьмутся?

   - А вы, товарищ капитан, как считаете, что бы сделали наши, если бы в их тылу устроили засаду на спецотряд НКВД во главе с майором этого ведомства? То-то же, это даже не простого комбрига завалить. Блюме это креатура самого Гиммлера. Ну, вроде бы, меня они, как вы понимаете, на обед не звали. А теперь слушаю предложения. Начнём с младшего по званию - Байстрюк, ком цу мир, то бишь высказывайся.

   - Надо немцам подкинуть информацию, что мы находимся в таком месте, куда ведёт только одна дорога, заминировать там всё, ну и как вчера.

   - Мысль конечно интересная... Ты там весь полк положить собрался?

   - Да ну, полк, максимум батальон будет. Ну, два.

   - Хорошо, твое предложение услышано.

   - Старшина.

   - Тикать надо, чем быстрее и дальше, тем лучше.

   - Вот глас не мальчика, но мужа.

   - Капитан, ваши предложения.

   - Соглашусь со старшиной, но не в такой категоричной форме. Как вы и говорили, все трофеи увезти не удастся, потому их надо хорошо спрятать. Затем организовать отход таким образом, чтобы немцы получили информацию что мы покинули данный район, после чего разбиться на малые группы и раствориться. После окончания операции снова собираемся. Может быть даже попробовать нанести множество мелких ударов, чтобы противник не смог создать плотную сеть в одном месте. Тут сложно сказать как лучше, но потери вероятно будут в любом случае. Всё зависит от того какие силы будут привлечены для нашего уничтожения. Даже если мы помотаем здесь полноценный полк Вермахта неделю-две, то поможем фронту.

   - Ваша точка зрения тоже понятна. В общем и целом я с вами согласен. Интересно сколько нам немцы времени дадут? Я считаю, что у нас нет и недели, в ближайшие день-два в окрестностях вероятно нарисуются одиночные беженцы и беглецы из лагеря, а ещё через пару дней стоит ждать егерей или ещё какой осназ. Калныш вернулся?

   - Да, - капитан потёр подбородок. - С пополнением. Бабы, дети и один хитровыделанный старикан.

   - Нахрена он их сюда притащил?

   - Вот и я его так спросил. Говорит некуда им больше.

   - Этого нам ещё не хватало. Много?

   - Девятнадцать. На самом деле там ещё трое мужиков, да и пара пацанов вполне взрослых.

   - Хорошо, с этим потом, - расстилаю на столе огромную карту севера Белоруссии, что нам Блюме презентовал. - Давайте думать куда подадимся.

   Вариантов куда податься было ровно столько, сколько и совещавшихся, а именно четыре, кто бы сомневался. Причём у каждого свои сильные аргументы. Куда немцы ждут, что мы пойдём? Правильно на восток, значит туда идти не стоит. А куда они не ждут, но могут догадаться, что мы их обмануть захотим? Правильно, значит на запад тоже нельзя. Идти на юг в сторону Борисова и Бобруйска, это пересекать огромное количество дорог, как железных, так и шоссейных. Глупо. Самый оптимальный вариант это север, к Пскову - много лесов, мало дорог. А немцы об этом не подумают? Нужен отвлекающий манёвр. Ещё полчаса споров и чесания голов. Спецы здесь нужны, спецы! Не удивлюсь, если какой-нибудь немецкий штабист в пять минут переберёт все наши аргументы, и придёт к тем же выводам, а может к ошибочным - если сильно умный. Решили, что отходить будем всё же на север, демонстрацию устроим в восточном направлении, ну и маленький отвлекающий манёвр на западе - больно мне хочется Замошье посетить с туристическими целями, не забыл про сапёрный склад, точнее складик.

  * * *

   Колонна нагруженных оружием, боеприпасами и продовольствием бойцов втягивалась в село. Весь транспортный парк состоял из шести подвод, четырёх вьючных лошадей и двух десятков велосипедов - спасибо вороватому немецкому интенданту. На велосипедах естественно никто не ехал, они тоже были вьючными. По деревне во все стороны помчались мальчишки, выполняя приказ партизанского командира, и скоро на площадь начали стягиваться местные жители. Одним из последних пришёл бургомистр под конвоем - пытался сбежать, но был перехвачен по дороге в лес, заранее обогнувшим населённый пункт дозором.

   - Товарищи, - командир с петлицами капитана-артиллериста вышел перед собравшимися людьми. - Позавчера, силами нашего отряда, была уничтожена банда фашистских убийц. Эти звери не воевали с войсками Красной Армии, они ездили по городам и сёлам и уничтожали людей, которые не могли даже от них защититься. Несколько из этих бандитов попали к нам в руки живыми, часть из них уже получила по заслугам, рассказав о своих преступлениях, а вот эти трое будут расстреляны здесь и сейчас. Пусть это будет уроком тем, кто попытается пойти на службу к врагам, чтобы уничтожать собственный народ.

   Командир со значением посмотрел на бургомистра, от чего у того чуть не отнялись ноги, и пошёл в сторону полутора десятка бойцов, выстроившихся напротив трёх стоящих у стены сельсовета немцев.

   - Взвод! Целься! Пли!

   Звук нестройного залпа разорвал тишину, сгустившуюся над площадью.

   Через полчаса колонна уже покидала село, оставив за собой три трупа и россыпь гильз. А ещё через час, в сгустившейся темноте, в совсем другом направлении прокралась одинокая фигура. Добравшись до леса, человек не стал выходить на дорогу, дабы не попасться опять в лапы хитрых партизан. До ближайшего немецкого опорного пункта идти по лесу всю ночь, но бургомистр готов был выполнять свою работу добросовестно.

   - Как считаешь, старшина, получится у Михеича?

   - А чего ж не получиться, товарищ капитан? В лесу он не заплутает, чай не дитя малое, а утречком всё немцам и доложит чин-чинарём. И как страшные партизаны, числом ровно двести пятьдесят человек, расстреляли немцев, и как ему смертью грозили, и про оружие и куда пошли. Короче, всё будет как договорились.

   - А если пытать начнут?

   - Зачем? Вот если остальные селяне что другое говорить начнут, но то вряд ли. Так что уже завтра по дороге на Велиж засады появятся, так что нам надо всё по нотам разыграть, иначе могут догадаться, гады. Без пары боёв нам никак не обойтись, а это потери как ни крути.

   - Ничего, старшина, прорвёмся.

  * * *

   Удачно немцы устроились. Для нас конечно, а вот для себя я бы так не сказал. Вроде всё правильно сделали - и одиночное здание выбрали с забором, и посты расставили, даже угол казармы, что над канавой, образованной ручейком нависает, минами огородили, сапёры как-никак. Но по ручью-то пройти можно. Откуда знаю? Дык третий день здесь сижу, и сапёра, что мины проверяет, срисовал. Хитрую он себе тропу пробил - два раза надо в ручей войти. Ну, да и ладно, чай и с мокрыми ногами живут. К самой стене всё одно не подобраться, там мины гуще всего, но Крамской говорит, что нам это на руку, меньше взрывчатки закладывать придётся. Он уже целую сеть из детонирующего шнура и шашек сплёл.

   Сегодня и пойдём, прямо днём. Знаю что по канону жанра надо ночью, но больно их тогда много, а в светлое время суток только человек пять-семь в расположении остаётся. Утренний развод у них через полчаса, потом ещё часик подождать, а ну как кто с полдороги вернётся по нужде малой, и можно начинать.

   - Крамской, Фролов, поползли потихоньку.

   Сейчас доползём, устроимся, и пора будет. Похоже все разъехались, ждём патруль.

   - Бойцы, часик можно покемарить, как что - толкну.

   Не командирское это конечно дело службу тащить, пока подчинённые дрыхнуть изволят, но мне так спокойнее. Хотя привычку всё делать самому, надо изживать - порвусь. Пусть нас и пятнадцать человек, но штурмовать расположение смысла нет, главное фрицев просто отвлечь, да прижать.

   А вот и патруль, аккуратисты - часы можно сверять. Пихнул тихо бойцов - не факт что спали, у них тоже нервы есть. Патрульные спокойно дошли до канавки, глянули вправо-влево, и почапали обратно. Пора.

   Та-та-та, та-та-та! Оба готовы. Если и не на глушняк, то по крайней мере мешать не будут. Фролов остался с пулемётом, а мы с ефрейтором ломанулись вперёд.

   А перестрелка нарастает. Сейчас импровизированный КПП давят два ручника, а снайпер держит окна казармы, что выходят на улицу. Шлёп, шлёп, хорошо что не глубоко, сапоги не зальёт. Стоп, здесь должна быть проволока, обходим и опять в ручей, а вот и угол.

   - Леший, мины вот, вот и вот. Накладывай заряды, а я теми что справа займусь.

   Так, теперь осторожненько укладываю шашки около взрывателей, не дай бог их тронуть. Оставшееся смертельное кружево укладываю более-менее ровно по площади.

   - Уходим, - Крамской запаливает шнур.

   Пошлёпали обратно, главное не спешить, у нас две минуты. Прячемся, лежим, ждём - рот раскрыт, глаза зажмурены.

   Ба-бах-бах-бах! Хр-р-р!

   Тьфу, даже сюда земля долетела. А угол здания всё же осыпался, может зря я ефрейтору не поверил и заставил ещё один заряд вязать? Наши пулемёты оживились, да и автоматчики подключились. Всё правильно, сейчас главное не дать гансам к казарме оттянуться, проверить - а чего это там такое интересное происходит?

   Бежим обратно. Дыра небольшая, брёвна всё же друг друга держат, но протиснуться можно. 'Колотушку' бросать неудобно, придётся тридцать девятыми обойтись.

   Бах! Ещё одну для страховки. Бах! Надеюсь дневального у них на тумбочке нет. Куда поперёд батьки в пекло? Ловлю за ремень ефрейтора, пытающегося пролезть в дыру.

   - Борис, ты не прав!

   Ждём минуту. Вроде тихо. Тогда ещё одну, на счастье. Бах! А вот теперь можно.

   Протискиваюсь в большое помещение уставленное кроватями, часть из которых опрокинута взрывами. Неудобно, пол покосился в сторону дыры и вокруг скопилась баррикада чуть ли не из десятка спальных мест. Перекатиться не удастся, придётся перелезать. Ох, как не хочется, это ж я чистая мишень буду, и гранату не бросишь - своими же осколками посечёт, а то и контузит, в закрытом-то помещении. Хотя почему бы и не бросить. Вот и ефрейтор пробрался.

   - Боря, слушай сюда. Сейчас брошу болванку и полезу через завал, ты страхуешь.

   Вытаскиваю из сумки 'колотушку' и навесом швыряю в дальний угол, к двери.

   - Гранатен!

   Лезу через завал и на периферии зрения замечаю метнувшуюся фигуру. Та-та-та-та-та-та... Автомат ефрейтора заливается длинной очередью. Падаю. Закатываюсь под кровать. Бац! У него карабин. Та-та-та - это я. Та-та-та-та-та - это ефрейтор. Бац - это немец. Та-та-та - попал!

   - Боря, страхуй!

   Бегу к подстреленному гансу. Живой, пытается поднять карабин. Та-та - готов. Подбираю гранату, открываю дверь, дёргаю за шнурок запала - пошла родная. В коридоре грохнуло, а полотно двери чуть не приложило меня в лоб - не с той стороны встал. Бегом по коридору, держа автомат у пояса. Надо было магазин сменить, ну да ладно - ещё больше половины осталось. А вот и вход! Нет, на улицу не пойду, нечего мне там делать. Машу ефрейтору, выглядывающему из-за угла.

   - Проверь двери.

   Их в коридор выходит ещё две и обе с навесными замками. Запертыми. Один удар, другой.

   - Оружейка!

   Ещё удар, второй, третий.

   - Есть склад!

   Самый опасный зверь это хомяк, по степени угрозы для жизни стоит сразу перед жабой. Хомяк ефрейтора может и не дотягивал до моего, но очень стремился сравняться. Уже минут пять мечется как угорелый, что-то постоянно тащит в нору.

   - Эй, закругляйся. Мы сюда за чем пришли? Детонаторы нашёл?

   - Да!

   - Так какого...

   - Ща, минирую.

   Ну, это дело, оставлять, и правда, ничего не стоит. Ещё две минуты.

   - Командир, сто секунд.

   Ага, рвём когти. Пробегая мимо вскрытых дверей, заметил брошенный по полу детонирующий шнур и дымок в одной из комнат. Видно ефрейтор постарался и оружейку заминировать. Бегом, бегом, протискиваюсь в дыру. Крамской вцепившись в огромный, связанный вероятно из простыней, куль, уподобившись муравью, шлёпает по ручью. Смотри-ка, и мне такой же приготовил, твою мать... А что делать, кому сейчас легко?

   Успели, даже пяток вздохов сделал, прежде чем рвануло. Чтобы брёвна как спички летали по небу, такого я ёщё не видел. Похоже вся деревня будет нас долго костерить - вряд ли где одно целое оконное стекло осталось, небось даже на керосинках колбы потрескались.

   - Наших никого не зацепит?

   - Да вроде не должно, - ефрейтор почесал затылок, стянув каску. - Там всего-то килограмм пятьдесят было, ну если мины считать, то чуть больше.

   - Чем тюки-то набил?

   - Детонаторов четыре коробки, три машинки, два ящика минных взрывателей, два ящика гранат, ленты пулемётные, четыре цинка патронов и по бухте детонирующего и огнепроводного шнура. Ну и мелочь какая-то - обоймы, магазины к автомату...

   Плюшкин, чистый Плюшкин.

   - Фролов, прикрываешь, через две минуты за нами. Побежали, собиратель земли русской.

   Не побежали конечно, но минут через пять были уже в лесу, где нас и догнал Фролов, на которого я сразу же спихнул свой куль - в лесопосадках автомат, на мой взгляд, практичнее пулемёта, по крайней мере огонь можно открыть чуть быстрее. А может просто тяжесть переть не хотелось. Кстати о пулемёте, это был тот самый эсэсовский трофей, и правда, оказавшийся переделкой восемнадцатого Браунинга. Мельер имел с такими дело в Польше. История с ним оказалась интересная - лицензию на производство у американцев купили бельгийцы, чуть подшаманили, ну там рукоятку пистолетную добавили, ствол сменный, и стали не только выпускать, но и свою лицензию продавать. У них её Великопольша и купила, только у этих что-то не очень заладилось - за десять лет выпустили десять-двадцать тысяч таких пулемётов, да почти все без сменных стволов, то что нам один достался это великая удача. Хотя... лучше бы СС чем немецким вооружали. Нет, вооружали конечно, но у СС своё хозуправление, что могло - то гребло, но по остаточному принципу - малосерийка, что Вермахту не в жилу, да разного рода трофеи, по той же причине. Естественно это оружие плохим не было, просто достаточно редким, а потому его ремонтопригодность являлось ограниченной. Нам это пока ничем особым не грозит - стволы были если не нулёвые, то вполне пристойные.

   На подходе к точке встречи замаскировали ношу под огромной ёлкой и двинулись очень осторожно. Всё оказалось в норме, весь личный состав, кроме пулемётного расчёта, что держал западный подъезд к деревне, аккуратно заныкался, держа круговую оборону.

   - Матвеев, как у вас?

   - Да всё в норме, патронов только пожгли уйму, жалко.

   - Не тужи, наш сапёр немецкую оружейку почистил, кроме патронов, вроде даже ленты упёр.

   - А пулемёт?

   - Не было пулемёта, товарищ старший сержант, - Крамской виновато пожал плечами. - Только ленты. Две по пятьдесят и две в коробках, наверно по двести пятьдесят. Ещё три цинка винтовочных и цинк пистолетных патронов должны быть.

   О, значит и автоматы у нас не на голодном пайке. Придётся благодарность вынести.

   - Молодец боец, объявляю благодарность, два наряда получишь после войны. Теперь бери трёх человек и быстро за трофеями.

   - Товарищ командир, а почему два?

   - По количеству тяжеленных узлов. Да, и не вздумай следующий раз всё в один увязывать, четыре получишь.

   Раздавшийся вокруг смех, изрядно разрядил обстановку.

   - Расслабляться рано, минимум половина проваленных операций, подобно нашей, как раз заканчиваются для их участников плохо при отходе.

   Только бы не спросили откуда я это знаю, потому как не знаю откуда.

   Вдруг с запада раздалась длинная, патронов на десять, очередь, после чего пулемёт забил короткими по два-три патрона. Блин, во что там Давыдов вляпался? То, что молчит автомат Потапова, может быть как плохо, так и хорошо. Плохо если не может стрелять, а хорошо если не хочет, а значит пулемёт держит противника на дальней дистанции.

   - Матвеев, остаёшься за командира. Фролов за мной!

   Надеюсь ещё одного пулемёта хватит, чтобы отсечь преследование, когда расчёт начнёт отрываться. Если что перекатами уйдём. Не прошло и минуты, даже устать не успел, как пулемёт замолчал.

   - Стой! Слушай!

   Замерли. Ничего не слышно.

   - Так, Фролов, десять шагов вправо с отставанием на пять, так что бы держать меня в поле зрения. Мои команды только жестами. Помнишь систему?

   - Да.

   - Если что-то увидел, молчишь и залегаешь, я услышу. Пошли.

   Теперь идём тихо, относительно конечно, потому как шаг всё одно не прогулочный - спешить приходится. Прошло минуты три, как впереди раздался шум и что-то мелькнуло. Махнул рукой вниз и замер в полуприседе, стрелять из такого положения не станешь, но можно не только быстро залечь, но и в сторону уйти. Двое, один в камуфляже, лиц не видно. Стучу дважды по ложу автомата. Присели.

   - Иволга.

   - Саратов.

   Нормально. Подошли, вроде целые.

   - Вы чего там устроили?

   - Так немцы ехали, два грузовика, а у нас команда - не пропускать.

   - Много.

   - Да, нет, - велик и богат, однако, русский язык. - Два водителя и пара сопровождающих, но на машинах брезент, кто знал сколько там.

   - Положили кого?

   - Похоже одного достал, - Давыдов поправил на плече тушу пулемёта.

   - На одного весь магазин в семьдесят пять патронов высадил?

   - Ну, так прижать, попугать, чтобы не вылезали, движки опять же с колёсами.

   - Вон, - влез Потапов, указывая на небольшой дымок, поднимающийся над лесом. - Один горит, может и на другой перекинется. Хотя вряд ли.

   - Ладно, уходим.

   В этот раз пошли не на место сбора, а сразу к стоянке. Ходу не меньше двадцати минут. Шли парами уступом, пулемётчики в центре. Подойдя к месту, услышал спаренный удар.

   - Саратов.

   - Донецк.

   Группа готова к выходу, обе лошади навьючены, бойцы подтягиваются из секретов, кроме двух, что на направлении отхода - им смысла нет, сразу вперед пойдут в качестве головного дозора. Теперь делаем ноги и быстро, сейчас главное железку проскочить.

   - Матвеев, старшим в колонне. Денисов, твой правый фланг, я на левый. Пошли.

   Сейчас надо выдвинуться метров на двести левее основной группы и оседлать насыпь, так чтобы блокировать подход противника. Денисов со вторым номером сделает тоже, только с другой стороны. Такой порядок пересечения магистралей вбивал всем командирам, а то любят у нас на авось. Даже бога такого специально придумали, хотя по пословице он только половина бога, но ведь верят. Не моё конечно дело вторым номером работать, но у Крамского сейчас отдельная задача. Лишнюю минуту уже возится, заряд ставя. Место тут хорошее - почти конец подъёма, если состав пойдёт тяжёлый, есть приличный шанс уронить его, а не только с рельс свести. Вроде закончил, значит и нам пора. Как раз кто-то с нашей стороны едет - дыма не видно, но рельсы вибрируют. Эх, остаться бы недалече, да подстрелить пару фрицев, но нельзя - сам в голове у подчиненных дырки крутил, что приказ нужно выполнять в точности, а не 'как лучше'. Всё побежали, нам теперь полкилометра минимум нагонять, ибо в движении по лесу боковой дозор не далее пятидесяти метров от колонны должен идти.

   Не успели занять положенное место, как сзади грохнуло. Сработал-таки, самодельный взрыватель. И сказал он, что это хорошо! А вот и подрывник наш навстречу, а довольный какой - ещё бы, день только начинается, а уже три взрыва устроил. Маньяк.

  - Товарищ командир, получилось.

   - Хорошо. За старшего в дозоре.

   - Есть.

   Отлично идём, ходко, но это пока бодрые, после полудня потащимся, а оторваться надо прилично. Ещё за полчаса отмахали километра три, что по лесу неплохой результат, как над головой что-то прострекотало. Низко, но чуть в стороне. Не по нашу ли душу? Интересно, что они увидеть собираются, на лес сверху посмотреть, или думают, что через полчаса после диверсии, мы на привал стали, костёрчик запалить и попеть песен под гитару? Н-да, вероятнее всего получили приказ и исполняют. Ну, пусть летают, нам чего жалко.

   Самолёт пролетел поблизости ещё раза три, вероятно змейку крутил. Рассмотреть его так и не удалось, но судя по шуму и скорости, что-то слабое и тихоходное, что в общем, для таких целей в самый раз. Больше меня беспокоили собаки, гипотетические, и следы жизнедеятельности лошадей, вполне реальные. Клевчук, поставленный следить именно за этим вопросом, периодически отставал, занимаясь приборкой, а затем нагонял группу. Читал где-то, что лошадям вроде как мешки как-то подвязывали, но специалистов в этом вопросе не нашлось, решили пока отложить.

   До вечера больше ничего примечательного не произошло. Речку Лонницу и дорогу решили пересечь ночью, больно место предсказуемое. Всё подряд у немцев перекрыть не получится, но особо узкие места могут, а здесь было как раз такое. Пока совсем не стемнело, взял Фролова с Потаповым, и пошёл поглядеть, что да как. Ничего особо опасного не высмотрел. Хорошо или плохо? Придётся на месте разбираться.

   Что речку, что дорогу проскочили без происшествий, отмотали ещё километр и встали сушиться. Теперь наш путь лежит строго на север. Очень не хочется уходить - вдруг портал откроется, но и оставаться смерти подобно. То есть затаиться конечно можно, особенно одному, но и к этому душа не лежит. Больше месяца уже прошло, а вроде пока ничего не случилось. Вряд ли гансы смогут оторвать крупные силы, для охоты на нас, больше чем на неделю. Пять дней с момента нападения на колонну зондеркоманды уже прошло, так что ещё дней девять-десять побегать осталось.

   Костёр горел тускло, только чтобы вещи просушить, да сготовить мало-мальски тёплую похлёбку. Слабо, конечно, верится, что самолёты в ночь поднимут, но котелок с водой, на всякий случай рядом стоит. Тишина. Если отвлечься, то можно забыть что где-то идёт война. Вот чего людям не хватает, с голода не умирают, да и чтобы не голодать, лучше не воевать, а землю пахать. Что противно, основная масса стреляющих сейчас друг в друга людей ничего не получит, кроме, может быть, пули в дурную голову. Потрать они своё время и силы на созидательный труд, могли бы получить больше. Нет, их и в этом случае конечно бы обдурили, но хоть живыми остались. Не понимаю я их, хотя и себя конечно тоже. Чем я их лучше? А откуда вообще взял, что должен быть лучше, эгоцентризм в действии? Если сравнить меня с любым из находящихся здесь людей, то что можно увидеть? Ну, регенерация у меня лучше, соображаю, не то чтобы быстрее, а как-то не так, параллельно-перпендикулярно, чуть лучше координация движения и быстрее реакция. И всё? Вроде знания какие-то в подкорке сидят, но это к качествам тела и личности совсем никакого отношения не имеет. Вот - качества личности, потому как телесные преференции можно вынести за скобки. А что мы имеем в личностных качествах? Я честнее, добрее, храбрее? Мог бы встать в атаку и пойти на пулемёт, имея шансы пятьдесят на пятьдесят, или струсил? Не знаю, вот честно не знаю, и проверять что-то не хочется. Чёрствый я, даже когда сидел у постели умирающего Станчука анализировал проблему, жалко его конечно было, но больше меня интересовало наличие и расход лекарств, а не его мучения, как физические, так и душевные. Всё что я делаю, я делаю от мозга, а не от сердца. А как же Ольга? А что Ольга, как будто целуя её не думал, как с её помощью получать сведения или добраться до склада медикаментов. Ну да, думал, но я всё время думаю, и корить себя за мысли, как сам недавно говорил - контрпродуктивно. А я вообще её люблю? Кто бы ещё сказал, что это такое. Горько будет, если её потеряю? Горько. Горше, чем если, например, потеряю Жорку или Матвеева? Не знаю.

   Так, надо с этим самокопанием завязывать, а то хрен знает до чего додумаюсь. Тоже мне Фрейд с Юнгом в одном лице.

   - Давыдов, поднимай смену - спать пора. Час волка.

  * * *

   - Ну что там?

   - Немцы, товарищ командир, - Потапов, тяжело дыша, опустился на пенёк. - Две машины - человек сорок, половина серых, половина в камуфляже. Собаки.

   Всё, нарвались. Как же хорошо они нас прищучили - вперёд не пройти, вдоль железной дороги посты и грёбаный бронепоезд. Справа болото, глубокое. Сзади, на только что пересечённой шоссейной дороге, эсэсовцы. Остаётся только влево. И сколько мы сможем так идти, зажатые между шоссе и железкой? Понятно, что как раз до Залесья, где нас будет ждать очередная, и похоже последняя для нас, засада. Не надо было соваться к железке. Мало ли что тот немец сказал, что через Идрицу идёт переброска четвёртой танковой группы под Москву. Тебе идиоту какое дело? Героем стать захотелось? Будешь теперь мёртвым кретином, и ещё из-за тебя ни за что ни про что четырнадцать отличных парней погибнут. Думай, балда, думай!

   - Потапов, отправляйся обратно, наблюдайте. В бой не ввязываться, самим не атаковать, огонь только в ответ. Постарайся, чтобы вас не обнаружили.

   - Есть.

   - Ну что, Николай, кажись мышеловка захлопнулась. Отсидеться до ночи, как хотели, уже не удастся. Похоже, надо прорываться, вот только куда - вперёд или назад?

   - Через железку проще. Подождём когда бронепоезд от нас составом будет отделён и рванём прямо на патруль. Этих свободно положим, пока остальные подтянутся, оторвёмся.

   - И получим на пятках эсэсовцев с собаками. Рация у них должна быть, значит начнут координировать засады на нашем пути. Не выход, дожмут.

   - Тогда надо по ним ударить.

   - Сходу не прорвём. Если ввяжемся в затяжной бой, бронепоезд из орудий раскатает. Надо выбить радиста и рацию.

   - Сделаю. На трёхстах метрах двумя патронами, при удаче одним, но лучше по рации контроль сделать.

   Хорошо, что ещё вчера распотрошили всю патронно-гранатную заначку.

   - Снимай все дозоры, и подтягиваемся к Потапову. Время - жизни.

   Правильно ли я поступаю? Да кто ж его сейчас разберёт. Вырвемся, значит правильно, нет, значит дурак.

   - Товарищи, боеприпасов не жалеть. Больше расстреляем - легче бежать будет.

   Собачки уже громко лают, значит Давыдов с Потаповым у немцев в тылу, по крайней мере хвост смогут прижать. Вряд ли эсэсовцы широкий захват устроят, вероятнее всего пойдут как и мы, может даже без боковых дозоров. Не должны они засады опасаться, но наглеть и мне не стоит. Эти волки должны быть стреляные. Эх, добить бы. Всё, ждать не больше минуты.

   Вот и первый с собачкой. Беги родная, зря тебе что ли Клевчук навоза набросал. Пять, семь, одиннадцать... Где же радист? Вот он. Ну, Коля, тебе начинать, а то первых упустим, и они уже к нам в тыл зайдут.

   Бах! Есть! Началось. Бу-бух! Бу-бух! Бу-бух! Гранаты хорошо пошли. Уже около половины лежат. Только трое или четверо пытаются отстреливаться, остальных так плотно прижали, что не высовываются. Бу-бух! Бу-бух! Бу-бух! Минута с начала боя, а точнее расстрела, а девять десятых уже выбито. Засада дело такое - не пошёл на прорыв сразу, считай отпели. А немцы упёртые, не сдаются. Ещё один готов, а вот и последний. Только собака, как ни удивительно, осталась невредима. Продолжая то ли лаять, то ли выть, она упорно рвалась вперёд по следу, волоча за собой труп

   - Внимание, - кричу громко, а то после такой канонады со слухом проблемы. - Пять минут, на... сбор трофеев.

   Блин, чуть не сказал 'мародёрку'. И откуда ко мне это слово приклеилось.

   - Пулемётчики доснаряжают оружие, не забывать про контроль, брать только тяжёлое оружие, провиант, медикаменты, камуфляж.

   Надеюсь Денисов догадается перекрыть подход к месту боя. Вроде с тыла никто не подходит, значит бдят.

   - Матвеев, я к Денисову, не телитесь здесь - сразу подтягивайтесь к дороге.

   - Сделаем.

   А мародёрка уже шла полным ходом. Бац! Кто там ножом пользоваться разучился? Понятно, собаку пристрелили, видно желающих выяснить остроту зубов не нашлось. Пробегая мимо радиста, распрощался с мечтой заиметь свое средство беспроводной связи. Очередь, судя по разрушениям пулемётная, превратила короб рации в ошмётки, напрочь убивая надежду на благоприятный исход. А вот это уже интереснее.

   - Что, Заболотный, нравится?

   - Хорош винторез.

   - А пользоваться сможешь?

   - Не, снайпера из меня не выйдет.

   - Тогда отдай.

   - Да забирайте, товарищ командир.

   - И боеприпасы тоже. Да не весь ремень, подсумки сними, а кобуру с ремнём себе оставь. Ещё патронов мне найди с полсотни.

   Вот это дело, только неудобно тащить. Так, автомат на шею, снайперку в одну руку, подсумки в другую. Всё одно неудобно. Хотя, можно пару за голенища засунуть, благо у немецких сапог они широкие, хоть и короткие. Это другое дело.

   Дозорные затихарились на опушке, если бы не условный стук, не нашёл бы. Научились прятаться.

   - Потапов, доклад.

   - Эсэсовцев прошло шестнадцать человек при четырёх пулемётах...

   - Про тех забудь, что тут?

   - Здесь остались серые, человек двадцать-двадцать пять, минимум один пулемёт, за грузовиками плохо видно. Волнуются, давеча трое хотели в лес идти, но с полдороги вернулись, сейчас о чём-то спорят.

   - Движение интенсивное?

   - С утра здорово подросло, машины примерно раз в восемь-десять минут проходят, в основном на восток.

   - Хорошо, наблюдаем. Где думаешь лучше дорогу пересечь?

   - Лучше влево к болотцу отойти, там за поворотом можно проскочить.

   - Тогда давай к нашим, сразу отправляй туда.

   - Поздно, вон пошли.

   А, дьявол, всё-таки сподобились проверить. Отделение с пулемётом. Не успеем отойти. Если ввяжемся в позиционный бой в лесу, то кранты мобильности, а тогда точно прихлопнут. На этих засаду не поставить, эти готовы.

   - Потапов, выполнять, мы их здесь придержим.

   - Но...

   - Хорошо, один магазин выпустишь и ходу. Огонь!

   Естественно я взял пулемётчика, разумеется попал - что такое семьдесят метров для снайперской винтовки? Правда волновался, что может быть прицел сбит, но пронесло. Сразу зацепили минимум четверых, остальные залегли и ответили. Ещё им от машин помогли. Пули защёлкали по веткам кустарника уж очень близко - вот это, похоже, не тыловики. Пришлось крутиться. Как на зло с запада показалась колонна из трёх машин. Автомобили встали метрах в трёхстах, из них выскочило несколько фигурок, которые, пригибаясь, короткими перебежками направились к лесу, заходя к нам во фланг. Через пару минут совсем кисло станет.

   - Денисов, отходим в лес, шумим, потом даём дёру.

   Винтовку меняю на автомат, среди деревьев от него толку больше, да и перезарядка, точнее дозарядка, у снайперки тупая - из-за неудобного расположения прицела патроны приходится по одному досылать. Для настоящего снайпера, больше одного раза подряд не стреляющего, может и ничего, но мне совсем не в жилу. А это что за топот сзади?

   - Потапов, я тебе чего сказал?

   - Товарищ старший сержант отводит группу. Нас с Фроловым в подмогу прислал.

   Фролов поменявший свой польский недопулемёт на тридцать четвёртый, уже залёг и контролировал подступы от дороги. Лес здесь был достаточно редкий, и на дальности метров в пятьдесят просматривался устойчиво.

   - Тогда отходим за ними, мы теперь тыловой дозор.

   До поворота оставалось уже недалеко, когда впереди ударили пулемёты и автоматы. Плотно. Неужто наткнулись на кого, только встречного боя нам не хватало.

   - Потапов, Фролов, контроль тыла. Денисов со мной!

   Ломиться прямо на перестрелку смысла нет, попробуем слева обойти. Долго конечно, но так может толк быть.

   Всё оказалось проще, а вот хуже или лучше - другой вопрос. Помешала переходу другая автоколонна, двигавшаяся в западном направлении. В ней оказалось пять машин, и сообразительный командир, остановившийся за поворотом и выставивший охранение. На это охранение мои ребята и нарвались. Немцев было всего двое, и на ноль их помножили быстро, но итог этой перестрелки удачным назвать никак было нельзя. В головном дозоре один убитый и один ранен, а дорога заблокирована и прикрыта чуть ли не десятком стволов. Атаковать их в лоб самоубийство, выковыривать тоже самое - с минуты на минуту навалятся с тыла и правого фланга. Увязнем - съедят.

   - Матвеев, оставляешь мне два пулемёта и со всей группой дальше на восток. Метров через сто пятьдесят деревня должна быть, Коклино. Как хочешь, но оседлай там дорогу. Как только будешь готов, дай красную ракету. Винтовку возьми, вам нужнее.

   - Есть. Денисов, Заболотный - с командиром.

   А вот и пулемёт с тыла заработал, поджимают гады.

   - Заболотный, ты как с пулемётом? - Спрашиваю на бегу, экономя дыхание.

   - Справлюсь.

   Спрашивал не просто так, достался тому чешский двадцать шестой Брно. Машинка не сложная, но поначалу может быть и не привычна. Большой его минус, как и Браунинга - коробчатые магазины, на те же двадцать патронов, да ещё крепящиеся сверху. Теоретически перезаряжать его несколько проще, но обзор пулемётчику магазин сокращал. На крайний случай боец ещё и автомат тащил. Перегруз должен быть немалый.

   - Магазинов сколько?

   - Восемь.

   Должно хватить, у Денисова ещё штук шесть-семь снаряжённых должно быть. По привычке забрал чуть в сторону, обходя немцев. Как бы они тоже не решились на обход - в лоб столкнёмся. Накаркал, вон они крадутся. Как бежал, так и упал, вытянув руки с автоматом вперёд, мои пулемётчики также моментально залегли. Немцев было тоже трое, но они опоздали всего на секунду. В первого я кажется попал, когда тот стал падать, остальных двоих вроде не зацепили, но прижали плотно.

   - Держите их, не давайте голову поднимать.

   Вперед двигаться было нельзя - под свой же огонь попаду. Поэтому слегка отполз назад, обогнул Денисова и рванул вперёд. 'Колотушка' легла хорошо. Один из немцев, вероятно заметив прилетевший подарок, решил откатиться в сторону, но был остановлен на полдороги, длинной, патронов на десять, очередью. Кто-то из пулемётчиков похоже добил магазин. Ба-бах! А теперь вперёд, пока не очухался.

  Осколками фрица если и достало, то не сильно, но взрывом контузило, а короткая на два патрона очередь успокоила окончательно. Ага, и перестрелка затихла, вероятно немцы перегруппировываются, опасаясь удара во фланг. Правильно конечно опасаются, но я всё одно туда не пойду.

   - Отходим.

   Эх, жаль нет времени трупы обшмонать.

   Отошли метров на пятьдесят, когда заметил кого-то двигающегося параллельно.

   - Потапов, вы?

   - Мы.

   Ответивший мне боец залёг, мимо него рванул другой. Фу, у этих порядок.

   У поворота время от времени постреливал одиночный пулемёт, давая фрицам понять, что лежать надо смирно, тогда возможно жить будут долго. Чего-чего, а пулемётов у нас сейчас хватало. Здесь три, один вон стреляет, да четыре у Матвеева. А вот и они заговорили. Сколько немцев в деревне? Если больше отделения, зажмут.

   - Эй, кто там гансов пугает?

   - Клевчук.

   - Харэ развлекаться, отходим.

   - Леший, красная! - Денисов указывает рукой в небо.

   Ай, Матвеев, ай молодца, но почему стрельба продолжается, хотя и значительно подувядшая. Похоже пулемёт и винтовка работают, а им вроде отвечают те немцы, коих Клевчук дрессировал. Сейчас разберёмся.

   Когда подходили к деревне стрельба активизировалась. Вот и наши. Один пулемёт и снайпер давят засаду на дороге, а такая же пара ведёт огонь вглубь деревни.

   - Матвеев, там кто? - взмахом головы указываю на деревенские дома.

   - Местные, - отвечает тот. Заметив мой удивлённый взгляд, поясняет. - Полицаи.

   - Много?

   - Штук пять осталось. Они нас за немцев приняли, ну мы им и врезали. Вон лежат.

   Невдалеке лежало несколько тел, примерно с пяток, точнее не разглядывал.

   - Что у нас ещё плохого?

   - Двое наших уже на той стороне. Сейчас ещё пара пойдёт, поддержат. Немцы, те у грузовиков, здорово мешают, а совсем задавить их не удаётся. Пошли!

   С нашей стороны подключилось ещё два автомата и пулемёт. Двое бойцов вскочили и побежали через дорогу. Из кустов с другой стороны ударили два автомата, прижимая стреляющих по бегущим немцев. Зажатые огнём с двух сторон, те практически прекратили огонь и начали отползать. Понятно, что ведя огонь с обеих сторон шоссе, мы перекрыли почти все возможности укрыться. Бойцы добежали, залегли и присоединились к обстрелу, так как один был пулемётчиком, гансам стало совсем хреново.

   - Пошли!

   Ещё пара бойцов, ведя в поводу лошадь с навьюченным трупом, заодно прикрываясь ей, рванули вперёд. И в этот момент с совершенно другой стороны, не с запада, где прижали водителей и сопровождающих с грузовиков, и не с севера, где отсиживались полицаи, а с востока, где дорога вроде была чистой, раздался винтовочный залп. Лошадь, теперь совершенно не прикрывающая партизан, взвилась на дыбы, заржала, срываясь на визг, и рухнула на дорогу. Один из бойцов споткнулся и упал рядом с бьющимся в конвульсиях животным. Второй растерялся на миг, но тут же залёг и полоснул очередью по кустам, в которые я, Матвеев и Денисов уже всаживали пулю за пулей. Затем подхватил своего товарища подмышки и поволок на другую сторону дороги. Да что же сегодня за невезуха такая. Сейчас ещё из леса подойдут...

   - Коля, срочно уходим!

   Матвеев мотнул головой, подхватил под уздцы вторую лошадь и рванул вперёд.

   - Денисов, давай!

   Тот сменил магазин на Браунинге, вскочил, полоснул в сторону нового противника и помчался следом за старшим сержантом. Ещё двое проскочили через дорогу, когда с места, где остались Потапов с Фроловым снова заговорил пулемёт. Чёрт, чёрт, чёрт.

   - Потапов, отходите! - заорал я во всю глотку.

   Услышали, бегут. Мы последние.

  - Бегом.

   Бежим, и лупят по нам похоже со всех сторон. Фролов падает, перекатывается через голову, но, не выпуская из рук пулемёт, пытается подняться. Хватаю, вздёргиваю вверх, набрасываю свободную руку на шею, и тут мне прилетает в бок.

   Как не упал не понял, кто-то меня ещё подхватил и потащил на себе. Вот ещё, нежности - сам могу идти. Хотя нет, вроде не могу. Приплыл.

 

Глава 13.

   - Сержант, хватит, всё одно вы нас не утащите. Объявляй пятиминутный привал.

   Плащ-палатку бережно опустили на землю, но в боку опять стрельнуло. Точно печень задело, нормальный человек уже давно бы кони двинул.

   - Всем нормальную перевязку, - Матвеев распоряжался быстро и уверенно, настоящий командир. - А то понакрутили чёрт знает что.

   Перевязали нас и вправду впопыхах прямо поверх формы, лишь бы кровь остановить. Невзначай ставший санитаром Крамской вытряхнул на траву целую гору каких-то шмоток, среди которых виднелись упаковки бинтов, консервные банки и прочее добро. Прямо к моей руке подкатился небольшой цилиндр с надписью 'Pervitin'.

   - Боря, это откуда?

   - Так у эсэсовцев этого добра море было. Это лекарства?

   - Хуже, или лучше - как посмотреть.

   Через пять минут меня опять запеленали. Судя по взгляду Крамского, много времени он мне не отпускал, наверно решил, что у меня внутренне кровотечение, раз наружу ничего не выливается. А может он в этом и не разбирается, просто считает, что с такими ранами не живут. А вот хрен!

   - Сержант, слушай меня внимательно и не перебивай. С нами вы не уйдёте, поэтому: оттаскиваете нас метров на триста от тропы и маскируете. Оттаскиваете аккуратно, дабы не наследить, маскируете хорошо, в том числе и пути перетаскивания. Молчать! С нами оставишь одного, повторяю - одного, человека. Вон хотя бы Потапова. Далее - бинты соберите, через пару километров устроишь имитацию привала, там и бросите. Кроме того что отведёте от нас опасность прочёсывания, введёте противника в заблуждение о скорости своего передвижения. Теперь о скорости. Есть два варианта: если у группы преследования будет рация идти надо зигзагом, иначе в засаду влезете, к бабке не ходи. Если рации нет, а это, на мой взгляд, правдоподобнее, ну слабо верится что прямо здесь две таких группы есть, то рвать надо по прямой и что есть духу. Возможно, удастся вырваться из зоны оцепления, особенно если немцы будут думать, что вы тащите раненых. Тут тебе решать.

   Уф, надо слегка перевести дух. Во рту сушит, да и потряхивает что-то не по-детски.

   - По поводу марша. Делаешь следующее - вот эти таблетки, это наркотик. Не кокс конечно и не герыч, но тоже должен цеплять. Нормы приёма его я не знаю, думаю по одной раз в четыре часа, но смотри по обстановке - идти вам как минимум сутки без передыху. На спиртное не налегайте, не знаю как оно с амфетаминами взаимодействует. Лучше использовать углеводы - кусок сахара или хлеба рассасываешь во рту как можно дольше. Главное чтобы в организм постоянно попадало хоть небольшое количество углеводов. Да, при таком двойном обмане организм будет расходовать энергию со страшной силой и не понимать, что работает на износ, поэтому есть надо будет тоже часто, желательно больше белка. Всё ясно? Теперь давай сюда Крамского.

   Отхлебнуть воды надо, совсем говорить не могу - изо рта карканье какое-то вырывается.

   - Боря, что у тебя по минам?

   - Мины на дороге остались, с лошадью. Здесь только два взрывателя нажимных, ещё могу четыре растяжки сделать. Это всё.

   - Тогда так, через пару километров ставь растяжку, через сто метров ещё одну...

   - Так нельзя, заметят.

   - А ты её без гранаты поставь.

   - А... Понял, пусть смотрят под ноги внимательно и не бегут?

   - Точно. Дальше сам разберёшься, когда настоящие мины и растяжки ставить, а когда ложные. Матвеев, давайте, прячьте нас. Времени нет, за нами уже должны идти.

  Вот, похоже и всё, теперь ждём. Потапов пытался поближе к тропе срулить, посмотреть, но я не пустил - толку от того что мы узнаем кто идёт и с чем, ну просто никакого. Притом ходят слухи, что человек может почувствовать направленный на него взгляд, , особенно враждебный. Брехня небось, но оно мне нужно, проверять? Пролежали так часа два, за которые ничего не произошло - либо мы глухие, либо немцы мягколапые, либо я ничего не понимаю в антипартизанской деятельности, но отсиживаться смысла больше не имело. Естественно вся работа по передислокации свалилась на Потапова.

   - Григорий, сначала тягаешь Зинчука, с ним тяжелее всего будет, не факт что он в ближайшее время вообще в сознание придёт, - о более ожидаемой перспективе не стал даже упоминать, хотя сквозное ранение грудной клетки, с нашими лечебными возможностями, почти не оставляло ему шансов. - Затем Фролова. Как Миша, допрыгаешь?

   - У меня есть другие варианты?

   - Видишь, говорит допрыгает. Ну, а последним меня потащишь. Иди место сперва подбери где-нибудь в полукилометре, хоть костёрчик какой сможем развести, ну а если ручей рядом будет, то вообще...

   Перетранспортировка нас калеченных закончилась только к вечеру. Маленький костёр чуть потрескивал, нагревая сразу четыре котелка воды.

   - Товарищ командир, вроде закипает. Суп варить будем?

   - Хуже Миша. Рану твою чистить. Зинчуку, акромя как повязки менять, помочь нечем, благо хоть что стрептоцид есть, а вот над тобой я поиздеваюсь.

   - Нафига командир? У меня же сквозняк, заживёт.

   - Что сквозняк это хорошо, но в этом сквозняке у тебя как минимум кучка нестерильных ниток от штанов. Если бы тебя куда в голень ранили, то мы с Потаповым на крайний случай ампутировали бы её. А как проводить ампутацию при ранении в бедро, даже не представляю, ведь что-нибудь ценное могу оттяпать, что рядом висит.

   - Шуточки у вас...

   - Григорий, шомпол прокалил? Да не боись, Миша, подождём пока остынет, не собираюсь я тебя раскалёнными железками пытать. Котелки тоже снимаем.

   Через десять минут пыточный, чего уж скрывать, инструмент был готов. Представлял он из себя шомпол, обёрнутый бинтом, коий в свою очередь был пропитан раствором стрептоцида. В котелке с остаткам раствора лежал ещё кусок бинта. Понимаю что варварство и чистый садизм, а что делать - нет у меня операционной и бригады хирургов. Лучше сделать что-то, а потом жалеть, чем не сделать и всё равно жалеть. Фролов от выпитой половины фляги коньяка конкретно поплыл, но смотрел на мои приготовления с ужасом. Ну, начали.

   - Миша, держи веточку, зубами сожми и терпи. Гриша, поле готово?

   Потапов отдёрнул руку с бинтом, смоченным в том же коньяке, от раны, которую только что обтёр с обеих сторон.

   - Да.

   Ну, начали. Раневой канал за прошедшее время забился сгустками запекшейся крови и сжался, под действием воспалившихся тканей. С первого раза шомпол удалось ввести не более чем на сантиметр, после чего раненый замычал, вцепившиеся в положенные вдоль тела слеги, кисти рук побелели, а глаза начали вылезать из орбит. Блин, и это только начало.

   - Терпи, Миша, терпи. Извини, но дальше будет хуже.

   Мучил я его минут двадцать, думал сознание потеряет, или сердце не выдержит болевого шока, но ничего, справились. Вероятно, слишком рано начали, так что коньяк не успел подействовать, а может человек способен привыкнуть даже к мукам. В конце, когда уже удалось окончательно запихнуть в канал пропитанный антисептиком бинт, Фролов выплюнул почти перегрызенную на три части ветку и разразился таким матом, что осталось порадоваться отсутствию у нас икон, потому как выносить их было некуда - лес кругом

   - ... твою ж мать! - Михаил закончил и откинулся на сложенный под спиной лапник. - Это всё?

   - Ну как тебе сказать, пока да.

   - Что значит пока?

   - Ты думаешь оставленный в ране бинт это нормально? Придётся вынимать. Позже.

   - ... мать твою!

   - Потапов, перевязывай, я всё, выдохся.

   Это были последние слова, после которых наступила долгожданная темнота.

  * * *

  - Косой, оставь малька.

   - Ты чего, Бес, это же шлюхин сыночек. Ты чего, теперь за всех заступаться будешь? Они же жируют, жрут конфеты, что им их матери-проститутки тащат. Ты-то знаешь, чем те на конфеты зарабатывают...

   - Вот и отдай.

   - Ну, ты Бес... ты не прав. Пацаны тебе этого не спустят.

   - С пацанами я сам разберусь.

   - Ага, разберёшься. Будет тебе тёмная ночью.

   - Поглядим, по крайней мере буду знать, кого утром башкой в толчёк засунуть.

   - Ты чё? Я-то причём?

   - Крайним будешь, а теперь брысь, гондон.

   Паренёк лет двенадцати-тринадцати, сунув руки в карманы, двинулся вглубь то ли неухоженного парка, то ли редкого лиственного леса, второй, лет восьми, остался стоять, сжимая в руках горсть дешёвых конфет. В глазах малыша застыли обида и злость, а ещё от него пованивало мочой, да и пятно на штанах выдавало степень пережитого испуга.

   - Она не проститутка, - малой всхлипнул. - Так получилось. Мой папа был космонавтом и погиб, а её заставили меня сюда отдать. Она хорошая. Бес, она, правда, хорошая.

   - Конечно, - слушать обоссавшегося малька не хочется. Сколько уже наслушался таких историй про космонавтов и лётчиков-испытателей. А вот матерей, сдающих детей в детдом ненавидеть не получается. Ведь некоторые ещё и приходят, несут дешевые гостинцы, делая жизнь пацанов и девчонок невыносимой - тех презирают настоящие сироты, по крайней мере те, к кому никто не приходит, и не просто презирают, а всячески измываются. - Беги, только вымыться не забудь.

   - Спасибо, Бес, - малёк утер слёзы грязной ладонью, а второю протянул вперёд, - конфет хочешь?

   Конфет хотелось, но показывать этого не стоило ни мелкому, ни кому другому - Бес не кому не покажет свое слабости. Никогда!

   - Вали отсюда. А будут приставать, не ной и не ссысь - сразу бей. Один раз изобьют, другой, а потом решат не связываться.

   - Я понял, Бес, спасибо.

   Мальчик говорил это уже мне в спину.

  * * *

   Проснулся от тишины. Потапов спал, привалившись к стволу спиной, но судя по не совсем угасшему костру, спал недолго, либо периодически просыпался, поддерживая огонь. Страшно хотелось есть, а вот в остальном чувствовал себя вполне нормально. Для раненого в печень конечно. Шутка для посвящённых. Хорошо что таких вокруг нет, а то представил себе рассказ того же Фролова, как раненый в печень командир делает ему операцию. Жёлтый дом будет рад пополнению. И сон ещё этот - какие к чертям космонавты.

   Что-то не так, но вот что? Дыхание, слышу дыхание только двоих. Блин, нет! Пульс у Зинчука не прощупывался. Гадство. Да такой конец можно было предвидеть, да что там - можно, это было ожидаемо, но... Мы же были почти не знакомы, так почему слёзы на глаза лезут? Это наверно реакция организма на ранения, да на прочую гору стрессов. Нет во мне сантиментов, я сухарь, я вообще не здешний. Бляха...

   Потапов зашевелился, и пришлось срочно закрывать глаза.

   - Уже часа два как преставился. Я будить вас не стал. Какой смысл?

   Всё равно лежу, глаз не открываю, а слёзы льются по щекам.

   - Рана просто болит.

   - Ага, понимаю.

   Вот и поговорили.

   Шевельнулся Фролов и тут же заскрипел зубами.

   - Так, Гриха, ты кормить нас собираешься? - наш пулемётчик выглядел не так уж и плохо, а голод вообще прекрасный признак. Наверное.

   - Конечно, сходи за хворостом.

   - Шутник, блин. Не положено мне, я ранетый в ходовую часть. Командир спит?

   - Просыпался, похоже опять уснул.

   - А Зинчук?

   - Навсегда.

   - Хреново, но похоже шансов у него не было.

   - Похоже.

   - Ну чего расселся, жрать давай.

   - Наглый ты Мишка, как танк.

   - Лучше я бы такой же непробиваемый был.

   - Лучше такой же молчаливый.

   Ага, вот так с шутками и прибаутками народ встречает Первомай. К смерти товарища ребята отнеслись как-то спокойно, почему тогда у меня глаза на мокром месте? Вроде бы печень отвечает за выработку каких-то, то ли ферментов, то ли гормонов влияющих на эмоциональную сферу - вот и ответ.

   - Чего раскаркались, спать мешаете.

   - Товарищ командир, я вот пытаюсь Гришку заставить заняться приличествующей ему деятельностью, то бишь уходом за мужской частью нашего коллектива...

   - А в морду?

   - Не имеешь права, сёстры милосердия не дерутся.

   - Сейчас точно кто-то без жратвы останется.

   - Всё, хватит. Потапов с тебя завтрак и могила.

   Повисло молчание. Потапов тяжело встал, видно тело затекло, и отправился за дровами, а на мою долю пришлось открывание банок. Фролова заставил резать хлеб, так же доставшийся от эсэсовцев.

   - Смотрите, товарищ командир, тут дата на упаковке.

   Точно такая же упаковка от хлеба, что достался от охранников на первом мосту. И правда, дата пропечатана - март тысяча девятьсот тридцать девятого года.

   - Не зачерствел?

   - Нет, мягкий, и даже пахнет.

   - Ну и ладно, значит есть можно.

   Еды нам оставили с запасом, что понятно - и забота о товарищах, которым неизвестно сколько куковать, и тащить на себе меньше. Двойная польза.

   - Нога как?

   - Нормально нога, - Фролов с опаской посмотрел на меня.

   - Только не врать.

   - Да не вру я, правда нормально. Ну, дёргает иногда, ещё чешется.

   - Ну, если чешется, то, и правда, нормально. Хотя... Ладно, после завтрака глянем. Да не боись, тампон сегодня трогать не будем, только попробуем смочить раствором, а вот завтра скорее всего сменим.

   - А может не надо.

   - Посмотрим.

   Зинчука похоронили уже ближе к полудню. Салют был тихий - клацнули затворами, да ударили бойки в пустые патронники, вот и вся пиротехника. Нет, речь я конечно толкнул, но только показалась она мне пустой и напичканной штампами. А что мог ещё сказать? Что сказать о человеке, которого почти не знаешь? Не знаешь кем он был и кем хотел стать, о чём мечтал, кого любил. Да, очень многие не получили даже этого - короткой безликой эпитафии, но может так даже честнее. Впрочем, речи над могилами нужны не мёртвым, а тем, кто ещё не мёртв. Как бы так намекнуть окружающим, что над моей могилой не надо бы напыщенных славословий распылять. Намекнуть конечно можно, но не поймут - чаще мёртвые лучшее знамя чем живые. К сожалению.

   Рана Фролова оказалась, и правда, в неплохом состоянии. На мой дилетантский взгляд конечно. Выглядело всё хуже чем вчера, но вероятно лучше, чем должно было бы, в смысле - чем я готовился увидеть. Края покраснели и опухли, но гноя и тяжёлого запаха почти не было. Будем надеяться пронесёт, и не так, как после огурцов с молоком и селёдкой.

   - Лады, Михаил, одевай штаны, на сегодня экзекуция отменяется.

   С моей рано всё было проще и понятнее - она уже рубцевалась.

   - Товарищ командир, как же так? - Потапов удивлённо смотрел на мой размотанный бок.

   - Нормально всё. Я думал уже весь отряд знает, что на мне как на собаке?

   - Я слышал, даже видел, как у вас на лице шрамы заживают, но чтобы вот так...

   - Я тебе как-нибудь анекдот расскажу. Слышал про феномен?

   - Нет.

   - Вот будет настроение и расскажу. Может быть. А теперь с тебя шалаш, что-то ночью я слегка продрог. Не май, не лето...

   Шалаш получился хороший. Большой и толстый - накатов этак в пять, аж слеги прогнулись. Если бы не это Потапов целую берлогу сварганил. Мишка так его и подкалывал - типа не согласен он пока на зиму укладываться, лапа мол грязная и тощая. На что Григорий пообещал, что найдёт ему неплохой заменитель, от чего обоим будет всю зиму хорошо. Насмешник сразу надулся как мышь на крупу, а нефиг подставляться.

   Эта ночь прошла в относительном комфорте, но не в покое. У Мишки начался жар, слава немецкой медицине аспирин был в достатке, и несколько дней удалось держать температуру на уровне тридцати восьми-тридцати девяти градусов. На глазок. Рану чистил ещё дважды, после чего просто меняли повязки.

   Так прошла неделя, и как-то наутро наш болезный проснулся в преотличном расположении духа и потребовал еды. Это мы так подумали, а на самом деле требовал он жратвы, в самом полном и объёмном смысле этого слова. Короче мы с Григорием остались без завтрака, чем ничуть не огорчились. Огорчились когда из второго завтрака, сготовленного сразу после гибели первого, удалось урвать меньше половины.

   - Деточка, тебе же плохо будет, - увещевал нашего обжору Потапов. Но тот не отвечал, по причине занятости отвечательного отверстия.

   - Ну что же, бойцы, раз всё пошло на лад, то придётся мне вас покинуть.

   - Товарищ командир, вам нельзя. Как же после ранения? Я пойду.

   - Боец Потапов, отставить. Мы уже обговаривали этот вопрос - иду я. Пойду не спеша. С чувством, с толком...

   Уже три дня как, я делал утром зарядку и ходил в разведку. Недалеко, это так Потапову говорил, но на самом деле осмотрел три ближайших деревни. Вокруг было относительно тихо. В одной из деревень, а именно в Васьково, засёк трёх полицаев на телеге - вот и весь противник. Короче, полное благолепие и благорастворение воздухов. Продуктов, если учесть умение Григория использовать силки, а зайца и пару птичек он умудрился добыть, ребятам на неделю хватит. А за это время, даже если на базе никого нет, смогу назад вернуться.

   А осень, между тем, всё больше вступала в свои права, захватывая планету. По крайней мере, это полушарие. Деревья, естественно в лиственной их части, уже совсем сбросили зелень, да и её жёлто-бордовые кроны начала пробиваться проплешинами голых ветвей. Лето отживало свои последние, уже бабьи, деньки. Последняя пара ночей была уважительно прохладна, и хотя лёд в мелких лужицах ещё не образовывался, но, судя по всему, ждать оного осталось недолго - конец сентября на дворе. Камуфляж пока ещё спасал в этом сменившемся буйстве красок, но что-то мне подсказывает, что надо задуматься о маскхалатах весёленького белого цвета, пригодится.

   Шёл споро, давая даже по лесу пять-шесть километров в час. Нарвусь на братьев-партизан, могут сделать бо-бо. Это если они эсэсовцев уже встречали, потому как более никто в таком виде по лесу шляться не может. Формы и знаков различия под курткой и штанами не видно, голова босая - пилотку я в карман убрал от греха, так что только сапоги выдают. Но что-то мне подсказывало, что сегодня обойдусь без происшествий, что, в общем-то, и произошло, ну если свадьбы не считать.

   Есть такая деревенька, Казённые Лешни называется. В общем и целом на моём пути она оказаться не должна была, если не брать в расчёт этакое специфическое озеро, что находится на границе Псковской области и Белоруссии. Зовётся оно Язно. Редко где имеет ширину более пятисот метров, а вот длина у него зашкаливает за десять километров. Всё бы ничего, но расположено оно так, что длинной своей стороной лежит практически на север, ну и на юг соответственно, а что особенно неприятно середина его приходится на ту точку, где и проходит мой маршрут. Когда шли к железке, мы обогнули озеро с запада, но сейчас я двигался на восток - что я заяц через шоссе скакать туда-обратно?

   Дело было хоть и к вечеру, но до темноты часа два ещё. К озеру подходить не стал, так как перебираться через малые речки, а уж тем более прыгать через ручьи, прилично задолбало - уж больно их тут много. На улице не июль, колокольчики морозить, ну совсем не в жилу. Так прыгая и ругаясь, я и наткнулся на пацана. Всё-таки ему повезло, хоть и встретились мы лоб в лоб по темноте, но рост его и телосложение сыграли свою роль, когда я вскинул автомат - не выстрелил.

   - Твою ж мать... Ты чего здесь делаешь?

   - Ничего... Дяденька, а вы наш или нет?

   Вот же ж блин, вопросы у подрастающего поколения. Прямо как: дяденька это вы подбили танк? Что там дальше в анекдоте не помню.

   - Наш я, наш. Ну, и свой немного, но ты не ответил.

   - Убежал я, не хочу с Тарасом жить, пусть Машка одна с ним живёт.

   - Угу, а поподробнее.

   Подробности оказались не весёлые. Жили-были в деревне Казённые Лешни братец Иванушка и сестрица... правильно Машенька. Отец у них был председателем колхоза, а матери не было - умерла она родами шесть лет назад, ребёнок тоже не выжил. Так и жили они втроём. Маша росла красавицей, вся в мать - по ней не только в деревне парни сохли, но и в окрестностях чуть ли не массовый падёж сухостоя намечался. Но Маша была девушкой серьёзной, лишнего себе не позволяла, руководила школьной комсомольской организацией. А как школу закончила, так и в Псков подалась, в техникум сельскохозяйственный. Год отучилась на отлично, вероятно разбив свой неприступностью, и там множество сердец, а как вернулась домой на каникулы - война. Отец ушёл на фронт, множество других тоже, а вот некоторые наоборот вернулись, в том числе и Тарас, приехавший домой из краёв дальних сибирских, отдав там шесть лет жизни лесоповалу. Приехал естественно злой, а тут, как уже говорилось - война. Как вероятно все догадались, на фронт он не пошёл, а в полицию запросто. На зону Тарас загремел ещё по малолетке, потому жены у него не было - не беда, будет. А кого в жёны брать первому парню, как не первую красавицу? Ну и что, что не хочет - кто её спрашивать-то собирается. Всё - сказка кончилась. Страшненькая такая сказка.

   - Вот ты убежал, а ну как сестре помощь нужна.

   - Так она сама сказала, чтобы уходил.

   - Ну, раз сама... Будем считать, что ты за помощью отправился. Пошли обратно.

   - Пошли. А ты поможешь?

   - Постараюсь. Тарас один?

   - Не, с ним ещё трое, гады... Дерутся.

   Понятно, судя по отсутствию синяков, видно парнишке пинка отвесили.

   - Тебе лет-то сколько?

   - Взрослый уже.

   - А конкретно?

   - Двенадцать.

   - И правда, взрослый.

   За разговором дошли до деревни. Была она небольшая, домов на пятнадцать-двадцать, так сразу и не разберёшь.

   - Где ваш дом?

   - Вон, второй с краю, с синими наличниками.

   Дом, как дом. Не жировал похоже председатель.

   - А крайний чей?

   - Бабка Матрёна там живёт, одна. Муж её, дядька Филипп, и Колька с Пашкой на фронте.

   - Значит не выдаст если что, поможет?

   - Не в жисть не выдаст.

   - Хорошо, тогда давай к ней, узнай обстановку и обратно.

   - Может сразу пойдём, морды им набьём.

   - Боюсь, одними мордами не обойдётся. Сейчас мне идти нельзя, это тебя кто заметит, внимания не обратит. Ты теперь моя разведка - всё узнай и доложи.

   - Понял. Узнаю и доложу.

   Ваньки не было долго. Вернулся уже как стемнело, весь в слезах.

   - Боец, отставить распускать нюни, докладывай.

   - Они Машку... Избили... Она в подвал спряталась... Они самогонку пьют... Грозятся полы сломать... Или поджечь... Она плачет...

   - Всё, слёзы вытер, боец! Пошли!

   - Мы их убьём?

   - А хочешь?

   - Да!

   - Тогда убьём.

   До деревни дошли тихо, никто даже не гавкнул. В огне крайней избы теплился огонёк не то свечи, не то керосиновой лампы, горевшей на минимуме. Ванька стукнул в окно, после чего оно бесшумно растворилось.

   - Вот, баба Матрёна, привёл.

   - Иди, соколик, посторожи, как бы нас кто не увидел.

   Бабка Матрёна, оказавшаяся моложавой женщиной лет до сорока, поглядела вслед пацану, и дождавшись пока тот скроется за углом. поманила меня к окну.

   - Вы кто будете?

   - Партизан.

   - Один?

   - Да, - решил я не наводить тень на плетень.

   - Зря, уходите.

   - Не-а.

   - Их четверо. Сами погибните, девочке не поможете...

   - Меня уже хоронили. Я на их могилах ещё спляшу. Хотя мрази этой могилы не положены. Что там?

   - Машу Тарас ссильничал. Кричала сильно. Потом видно вырвалась или он сам отпустил, в подвале заперлась. Сейчас они пьют в доме, ржут, кричат что если замуж за Тараса не хочет, то они так её... Все вместе.

   - Точно в подвале?

   - Точно.

   - К окнам не подходите.

   Хотелось не убивать, а рвать глотки. Зубами.

   - Вань, показывай дорогу. Собаки нет?

   - Убили Полкана.

   Забор между участками был хлипкий и дырявый, потому прошли легко. Света в доме хватало. Слышался хохот, пьяные мужские голоса и звон посуды.

   - Маша, Машенька, - пацан подполз к небольшому окошку в фундаменте и жарко шептал.

   - Ванька, уходи немедленно, уходи...

   - Мария, - отодвинул мальчишку в сторону и тоже зашептал. - Всё будет хорошо, не бойтесь. Спрячьтесь в самый дальний угол и ничего не бойтесь. Худшее уже позади.

   Сначала хотел этим пирующим гранату бросить, типа строго по канону: получи... гад, гранату! Но, послушав, что происходит внутри, план решил изменить. Надо было видеть лицо мальчишки, когда, расстегнув ремень, снял камуфляжную куртку и штаны, надел пилотку и снова подпоясался, предварительно сдвинув кобуру с Браунингом на пузо, по-фашистски. Жаль зеркала нет, но бравый унтерштурмфюрер должен смотреться здесь феерично, даже в полевой форме.

   - Рот закрой, жук майский залетит.

   - ... так осень.

   - Всё равно закрой. Стоишь здесь, сторожишь ранец и шмотки, если будет стрельба, а я через минуту тебя не позову, убегай.

   Не убежит, видно. Мужик. Лады, теперь и мы пошли. Интересно дверь не заперта, а то стучаться как-то не в жилу, из образа выпаду. Дверей оказалось две и обе нараспашку - вам же хуже.

   - Auf! Stillgestanden! (- Встать! Смирно!)

   Оружия в руках у меня не было, вдруг эти уроды форму не разглядят, но автомат я повесил так, будто придерживаю ствол рукой, чтобы время реакции было минимальным.

  Гоголь, немая сцена.

   - Aufstehen, russische Schweine! (- Встать, русские свиньи!) - срываюсь на фальцет и вытаращиваю глаза. Выглядеть должно страшно, особенно с пьяных глаз. Сработало, вскакивают как миленькие. Если бы знал, что такие тормоза, сразу стрелять стал бы. Кстати, теперь можно и ствол достать. Рву застёжку кобуры и выдёргиваю Браунинг, одновременно надрываясь в крике.

   - Freaks, Schwein, geschossen... (- Уроды, свиньи, расстреляю...)

   Струхнули, но к оружию не дёргаются, а до винтовок им достать - только руку протянуть, две прямо к столу прислонены, значит всё правильно делаю. Теперь просто машу пистолетом, изрыгая все немногие известные мне немецкие ругательства. Ага, успокаиваться стали.

  - Auf die Knie! (- На колени!)

   Не понимают. Попробуем по-русски.

   - Колейны! Встайт ня колейны!

   Один, похоже, сообразил, самый трезвый наверно и самый молодой, скорее всего Тарас и есть. Остальным лет за тридцать. Вот и прочие ножки подломили - теперь не разбегутся, не спрячутся. Перестаю безумно размахивать пистолетом и навожу ствол на крайне правого от себя. Бах! Пуля попадает в середину груди и валит полицая на пол. Перевожу ствол левее, потому справа и начал, что так удобнее, ну и Тарас крайний слева. Бах! Второй валится. А вот третий соображает быстро, когда нацеливаю ствол на него, тот уже в полуприсяде отталкивается руками, потому и получает пулю прямо в темя. Бах!

  Вот и последний!

   - Гражданин начальник, нет!

   Ты смотри, пьяный-пьяный, а сообразил.

   - Господин офицер, не стреляйте!

   Не хрена он не сообразил, зэковская привычка сработала, условный рефлекс.

   - Не стреляйте, не стреляйте, не стреляйте...

   Даже заплакал. Раньше надо было... и плакать и думать.

   - Иван, бегом.

   Ванька ворвался в дом с двумя 'колотушками' в руках. Вот стервец, ранец распотрошил.

   - Тебе кто разрешал по вещам лазить? Ну-ка положь на пол. Вот так! Сестру вытаскивай и выводи отсюда.

   - В-в-ванька? - Тарас смотрел на нас круглыми глазами, даже подвывать забыл.

   - Да, конец тебе пришёл, сволочь, - пацан сжал кулаки и двинулся на, стоящего на коленях, мужика. Тот попытался отползти, но упёрся спиной в стол, покачнув его, отчего стоявшая на столе бутыль с самогоном упала, и мутная жидкость полилась на пол.

   - Отставить, боец, выполнять приказ.

   - Он... на люке.

   Ага, точно, правое колено Тараса стояло на деревянном люке, уже изрядно поломанном, белеющем свежими сколами - видно пытались взломать.

   - Ты, ползи в угол. На коленях!

   Когда Тарас отполз в сторону, Ванька, не обращая внимания на уже натёкшую из трупа лужу крови и двоих хрипящих недобитков, подбежал к люку и закричал.

   - Маша, Машенька, выходи! Всё уже! Всё!

   С минуту в подполе раздавались какие-то звуки, видно девушка здорово забаррикадировалась, затем люк открылся, и показалась голова увенчанная копной растрепанных спутанных волос. В это время расползающаяся по полу красная лужа дошла до края люка и кровь начала стекать в подпол. Увидев это, девушка дёрнулась и ударилась затылком о край отверстия. Рот открылся, чтобы издать крик, но тут она рассмотрела лежащие на полу трупы и скорчившегося у стены Тараса. Вместо крика рот исказила торжествующая гримаса, сделавшая симпатичное лицо на секунду страшным. Стоящий на коленях парень, увидев эту метаморфозу, вжался в стену.

   На Марану похожа, вдруг почему-то подумал я, не на ту как её язычники изображают, а настоящую - прекрасную и страшную одновременно. Блин, какая ерунда в голову лезет, где я мог бы настоящую Марану увидеть?

   Между тем девушка уже выбралась с помощью брата из подпола. На ней была какая-то старая рваная телогрейка, наброшенная прямо на голое тело. Видно так прямо и сбежала, а рваньё это уже в подвале нашла. Вдруг Маша замерла, взгляд её уткнулся в разворошенную постель. Взглянув туда же, отчётливо увидел ярко красное пятно на белом постельном белье. Девушка всхлипнула, закрыла лицо руками и выбежала из избы.

   - Иван, найди для сестры одежду и быстро за ней.

   Мальчишка бросился к шкафу, распахнул дверцы, схватил охапку каких-то висящих там шмоток, и бросился вслед. Пора закругляться.

   - Добей, - я махнул стволом в сторону двух ещё живых полицаев.

   Тарас глянул на прислонённую к столу винтовку, затем на висящий на спинке стула ремень с кобурой, и уже потом на меня.

   - Так добей!

   - Ага, ага...

   После первого же удара ногой изо рта полицая хлынула кровь. Второй удар, третий... пятый...

   - Хватит, готов уже. Второго.

   Второй был в сознании и попытался вцепиться в ногу Тараса, поймав её после удара, но сил у него было мало, поэтому нога была выдернута, и удары посыпались один за другим. Минуты три раздавалось хеканье одного и стоны другого. Наконец избиваемый затих, а его палач стоял, тяжело дыша и не глядя на вымазанные по колено в крови ноги. Во взгляде полицая была надежда остаться в живых, ради этого он готов был сделать всё.

   - На колени.

   - Не надо.

   - На колени!

   Тарас рухнул, но продолжал смотреть на меня и тянуть руки.

   - Не убивайте, гражданин начальник. Я верой и правдой... Я всё что хотите...

   За спиной раздались шаркающие шаги.

   - Она во всём, стерва, виновата... Я же по хорошему хотел... В церкви... А она, комсомолка хренова...

   Из-за моей спины протянулась тонкая дрожащая рука и попыталась вцепиться в пистолет. Я перехватил оружие за ствол левой рукой, а правой поймал холодную кисть, вложил в неё рукоятку Браунинга, и накрыл сверху своей. Отпустил левую, наводя ствол на цель. Тонкий указательный палец, так же накрытый моим, благо размер спусковой скобы позволял, потянул крючок, но вдруг застыл. Первым желанием было надавить ещё и помочь, но я его переборол.

   - Суки... - полицай попытался вскочить, но в этот момент палец пришёл в движение.

   Бах! Пуля ударила Тараса в пах и бросила обратно. Бах! Бах! Бах! Бах!

   - Всё, достаточно. Он уже мёртв.

  * * *

  - Сержант, как там?

   - Плохо, Бес, 'чехи' с двух 'подносов' жарят. Во втором отделении два 'двухсотых', у нас Дягелева наповал и Смирнов тяжёлый.

   - Бл... Где поддержка?

   - Лейтенант говорит, обещали 'вертушки', но больше получаса прошло, обедают небось. Бах! Бах! Ещё один сдвоенный разрыв ударил совсем близко от бруствера, над головой хищно прожужжали осколки. Кучно садят, гады. В окоп рухнул кто-то. Живой. Связной от командира роты.

   - Тебе чего жить надоело?

   - Товарищ прапорщик, вас капитан вызывает, - и как будто оправдываясь. - Рацию разбило, вот пришлось.

   Блин, идиотизм, накрылась одна рацию и всё, как в восемнадцатом веке. А вот бежать пятьдесят метров под минами совсем не здорово, хотя приказы не обсуждаются. Бах! Бах! Рывок, побежали! Бах! Бах! Поздно, мы уже в домике, в окопе конечно, но всё одно хрен достанешь.

   - Товарищ капитан...

   - Так, Бессонов, - обрывает меня офицер. - 'Вертушек' не будет, но есть кое-что получше. Сейчас вон на ту высотку выдвинутся два 'буратины'. Связь будет через пять-десять минут, но ты всё равно дуй туда, дашь целеуказание.

   - Есть!

   Эх, опять бежать. Ну, где наша не пропадала.

  * * *

   Проснувшись, почувствовал себя как сыр в сэндвиче - справа и слева мирно посапывали два организма. Маша вообще закинула на меня одну руку, а голову просунула подмышку. От того что она отлежала мне руки и пришлось покинуть царство Морфея. Опять странный сон, если прежний ещё можно было списать на странности, но в этом вообще всё не понятно. Бойцы одеты в незнакомую форму - оружие и снаряжение вообще не в какие ворота. А звание - прапорщик? Такое только при царе было. 'Вертушки', 'буратины' и прочая непонятина... Что интересно - оба раза я какой-то Бес. Ладно, подумаю об этом после.

   Вчера решил караул не выставлять, неправильно это конечно, но сидеть ночь без сна, от моих попутчиков толку было мало, а затем день идти - я ж сдохну. Ну, не сдохну, но толку от меня такого будет немного. Выбраться, не потревожив родственников, похоже будет проблематично. Ну вот - проснулась.

   Вынырнув из подмышки, девушка глянула на меня ещё мутными от сна глазами, дыхнула коньячным перегаром, я в неё вчера грамм триста вкачал, и замерла. В глазах сначала отразилось непонимание, затем страх, ужас и тут же покой - всё в течение каких-то трёх-пяти секунд.

   - Привет.

   - А? Да, привет...

   - Как голова, не болит?

   - Нет, всё нормально. Извини... я отойду.

   - Конечно, а я пока этого барсука растолкаю.

   - Ага, попробуй, у меня это только через раз получается.

   Глядя на улыбку озарившую лицо девушки, понял, что всё будет хорошо. Может не сразу, но будет! Маша легко вскочила и порскнула в кусты, только ветки качнулись. У меня тоже мочевой пузырь не железный, если девочки направо, то мальчики налево, им как будущим мужчинам именно туда положено. Вернулся быстро, уже с хворостом. Маша разбирала мешок с продуктами, что мы уволокли из её дома.

   - Что, не удалось? - махнула головой на посапывающего братца.

   - Ещё не приступал, ходил посмотреть нет ли где поблизости козлиных следов, а то мало ли - напьётся.

   - Ничего, продрищется и снова будет приключения искать. Он скорее Бабу Ягу сам съест, а точнее вопросами замучает.

   - Любопытство не порок.

   - Ты ему только не говори, что на самом деле там было, - девушка снизила голос до шепота, жарко дохнув мне в ухо.

   - Могила, но только ты веточку еловую пожуй, ладно?

   Маша поднесла ладошку ко рту, дыхнула и забавно сморщилась.

   - Ой! Я же раньше ничего крепче кагора не пила. Сейчас.

   Опять пропала.

   - Иван, вставай, на тебе костёр!

   Нет ответа.

   - А ну, боец, подъем! Пять минут на оправку.

   Ага, зашевелился.

   - Не туда, в другую сторону.

   Пока подчинённые занимаются гигиеническими процедурами надо бы размяться. Куртку, китель, рубаху долой. Начнём с приседаний, теперь наклоны, затем скрутки. Вот и ночная стылость из мышц уходит, сейчас пар пойдёт. Не пошёл, но согреться согрелся.

   Маша притащила из недалёкого ручья воду в котелке и собиралась пристроить его над ещё пока больше дымящим костром, украдкой поглядывая в мою сторону.

   - Машуль, не в службу а в дружбу, полей. Я за водой потом сам схожу.

   - Да мне нетрудно, - девушка зарумянилась, подходя ко мне и держа котелок за ручку обеими руками у груди.

   Нет, точно всё с ней будет отлично.

   Вода полилась на спину, на шею, срываясь на землю тонкими струйками.

   - Уф, - я распрямился отфыркиваясь как морж и размазывая остатки воды по груди и бокам.

   - Машка, отскакивай! Сейчас начнёт отряхиваться, как Полкан, и забрызгает.

   Иван звонко засмеялся, но, вероятно вспомнив судьбу собаки, резко оборвал смех.

   - А кто будет обзываться целиком в ручей полетит, заодно и постирается - надо срочно спасать ситуацию, сбивать хандру. Широко, по-борцовски расставляю руки и, скорчив зверскую физиономию, наступаю на мальчишку.

   - Фиг поймаешь, - сорванец уже забыл о своём горе, показывает язык и отбегает.

   - Буду я за тобой гоняться, сам есть придёшь.

   Оборачиваюсь. Девушка смотрит на меня сияющими глазами, держа котелок в опущенной правой руке, а согнутый указательный палец левой прикушен зубами. Блин, как бы не перестараться - влюбится в спасителя, что я с ней делать буду?

   Завтрак был хоть и не фонтан, но горячий - всё не сухпай жевать. Пока местность для ребят знакомая пусть они ведут. Впереди пошла Маша, как я не подтягивал ей ремень винтовки, всё одно приклад трёхлинейки бил её под колено. Ваньке, шедшим вторым, винтовку не дал, хотя он и очень хотел - обошёлся трофейным наганом. Пацан, конечно, положил глаз на мой 'гранд писанс', особенно когда узнал сколько у него патронов в магазине, но тут уж я встал крепко - либо наган, либо вообще ничего. Ничего оказалось хуже. При этом паренёк искренне считал, что его оружие лучше, чем у сестры, так как трёхлинейка вмещает максимум шесть патронов против его семи, вот только самих патронов у него оказалось меньше, ведь к мосинке мы нагребли их изрядно - почти сотню. Сам встал замыкающим - как наиболее выносливый, а то не дай бог кого потеряю, широко шагая.

   Темп естественно упал, но не критично. Боюсь, во второй половине дня будет хуже. Хотя и здесь были свои плюсы, так как ранее я двигался не по тропам, дабы не влететь куда не хочется, то нередко попадал в места из которых приходилось выбираться с потерей времени, иногда не малого, если например болото какое попадётся. Сейчас же родственнички вели меня хоть и не быстро, но точно. Всё-таки не лесовик я.

   Обедали остатками завтрака - Мария сразу сготовила двойную порцию каши с мясом, вот её и добили, закусив всякими разносолами из подпола. А что - чем больше съедим, тем меньше тащить. Жаль в российской деревне не востребован такой девайс, как термос - горяченького не плохо было бы глотнуть, а так до вечера обождать придётся. На соленья я, кстати, зря нажимал - это сказалось мне через пару часов марша, но так как моя команда тоже здорово выдохлась, погоды мои возлияния и отставания до кустиков не сделали. Вечером подчинённые свалились без задних ног, а значит, на хозяйстве пришлось остаться командиру.

   - Костя, мы уже в Белоруссии? - Маша тяжело встала и принялась пристраивать котелок над огнём.

   - Уже несколько часов как топаем по ней родимой.

   - Нас здесь искать не будут?

   - Специально вас не будут, а вот ловить будут. Немцы сейчас здесь злые, им всё равно кого ловить.

   - А почему злые?

   - Да так, пощипали мы их тут недавно здорово.

   - А вас много?

   - Много, отряд.

   - А как думаешь, командир нас не выгонит? Попросишь за нас.

   - Не выгонит.

   - Точно попросишь?

   - Всё будет нормально.

   - Поклянись что попросишь.

   Вот как не хочется ей всё объяснять, и обманывать тоже не хочется.

   - Маш, хватит. Сказал, всё нормально будет, значит будет.

   - Ага, мужик сказал - мужик сделал, - Ванька хитро посмотрел на меня. - Когда твой пистолет чистить будем? Ты обещал, что я помогать буду, помнишь?

   - Что, уже оклемался? Тогда иди сестре помоги, да не боись - без тебя не начну.

   До ужина Браунинг мы вычистили, даже ни одной детали не потеряли, хотя кое-кто пытался. Мария сидела надувшаяся, подозревала нехорошее, раз я клятвы не дал. Пришлось дать честное комсомольское, что замолвлю перед командованием словечко. А что, соберу свой партхозактив и замолвлю - попробуют только не послушать. Мысли о том удастся ли встретиться с товарищами, а если удастся, то со всеми ли, упорно гнал. Сделать я сейчас ничего не могу, дойду - посмотрю. Ибо, делай что должно, а там - куда кривая вывезет.

   Ночь провели опять без караула в том же порядке, то есть я середина сэндвича. Предлагал малого в центр положить, но не срослось. Эта ночь была явно холоднее предыдущей, а чем говорил тонкий утренний ледок на мелких лесных лужицах. Сейчас стоило сказать спасибо Ваньке, настоявшему забрать отцовский тулуп - и правда, нехрен почки студить на голой земле, пусть даже и покрытой лапником. Интересно как там Потапов с Фроловым, надеюсь, дождутся без проблем.

   Сегодня, скорее всего, не дойдём - дорога крупная должна впереди быть, да пара речек неудобных, это если мы не сбились в пути, потому как вместо карты у меня только копия - не раскрашенная и упрощённая. Подчинённые мои нынешние читать карту не умеют ни разу, но если та деревня, мимо коей мы перед закатом проскочили, Кресты, то вроде должны правильно идти. А если нет? А идти спрашивать что-то не хоца, ни на грамм.

   Так, перекусили и ходу - ещё полчаса-час и дойчи езду затеют.

   Блин горелый, не должно здесь быть никакой реки.

   - Так, мальчики-девочки, времени на стеснение у нас нет - быстро заголяемся и вперёд. Я иду первый, оглядываться не буду.

   Бр-р-р! Чего-то мне перестали нравиться купания, надо завязывать как минимум до весны - поздней желательно. Вытираться у нас нечем, да и фиг с ним, время теряем катастрофически.

   - Все готовы? Тогда побежали - греться будем!

   Побежали мы хорошо, вот только дороги что-то всё нет да нет. Где-то мы заплутали. Пятнадцать минут бега вымотали прилично, но хоть согрелся - родственнички вообще тяжело дышат.

   - Маша, давай винтовку.

   - Нет.

   - Не дури, если за четверть часа до дороги не доберёмся, можем здорово застрять.

   - Нет.

   Вот упрямая девка.

   Так, просвет какой-то.

   - Стоп. Иван, в разведку, я прикрываю. Мария, остаёшься здесь - на тебе наблюдение за тылом, к нам по знаку. Помнишь?

   - Да, поднятая левая рука.

   - Правильно. Мы пошли.

   Ванька, пригнувшись, двинулся вперёд. Хорошо ходит, а я хоть и в камуфляже, а всё одно горожанин горожанином. Надо почаще спускаться к истокам, к природе, мать вашу. Вот, опять сучок хрустнул. Парнишка полуобернулся в мою сторону и показал кулак. Понимаю, виноват - но угрожать побоями непосредственному начальнику... На кухне в нарядах сгною, если выживем конечно. Ладно, шутки в сторону, что у нас тут? Фу ты, ну ты - дорога, пока пустая. Хоть и промахнулись, но не сильно. Даю знак Марии и шлёпаю Ивана по плечу. Вперёд. Проскочил, вроде всё тихо. Ни фига не тихо - едет какая-то падла. Чёрт, всего-то пары минут и не хватило.

   - Тихо. Лежим!

   Мать моя женщина! По крайней мере Костина точно - клонирование здесь пока не известно. Куда меня опять потянуло?

   - Маша, не ворочайся, замри.

   Вот это мы попали - войсковая колонна. Пять, семь, десять, пятнадцать - и всё трёхосники. Так, а это орудия пошли. Две батареи ПТО, колотушки тридцать седьмые. Батарея семьдесят пятых, опять грузовики с пехотой. А это что - сотки или стодвадцатые? Отсюда не разобрать. Они что, целую дивизию гонят? Тогда нам здесь точно до обеда куковать. А это что? Ага, зенитная батарея, лёгкие. Опять пехота, батарея семьдесят пятых, снова ПТО... Покемарить что ли пока, похоже это надолго. Во-во - бронеавтомобили, а вот это похоже миномётчики катят. Если они и тылы с собой тащат, то всё - можно спать ложиться.

   - Маш, - скашиваю глаза на прикусившую губу девушку. - Как просвет появится, толкни меня. Буду храпеть, не трожь - всё одно за таким шумом не слышно.

   - Ты... Там же Ванька...

   - Да не замёрзнет он, тепло ещё... Ладно-ладно, шучу я так, не нервничай - всё будет хорошо. Не спешите нас хоронить, у нас ещё есть дела, у нас дома детей мал-мала, да и просто хотелось пожить...

   - Это стихи?

   - Не знаю, похоже... Не помню...

   - Твои?

   - Ну, уж это вряд ли...

   - А ещё что-нибудь расскажи.

   - Блока в школе проходила?

   - Да, 'Двенадцать' и 'Скифы'.

   - А это?

   Когда в листве сырой и ржавой

   Рябины заалеет гроздь,-

   Когда палач рукой костлявой

   Вобьет в ладонь последний гвоздь...

  Мимо продолжала тарахтеть немецкая военная машина, а девушка с тёмно карими глазами смотрела куда-то в высоту, не замечая, наверное, даже кроны деревьев нависающие над нами. Может она, и правда, что-то видела там?

  - А ещё?

  - Цветаеву читала?

   - Нет.

  - Тогда...

   Вы, чьи широкие шинели

   Напоминали паруса,

   Чьи шпоры весело звенели

   И голоса,

   И чьи глаза, как бриллианты,

   На сердце вырезали след, -

   Очаровательные франты

   Минувших лет...

   Тишина. Там, на дороге, грохот, а здесь тишина. Так можно и немецкий патруль прозевать.

   - А почему я раньше такого не слышала?

   Что мне остаётся - только пожать плечами.

   - Какие наши годы. Мы ещё много услышим, много прочитаем, и, может быть, много напишем сами.

   - Мы, правда, не умрём?

   - Машуль, все когда-нибудь умирают, но мы - нескоро.

   - Спасибо, - по щеке девушки скользнула слезинка, которую очень хотелось поймать губами, но я, конечно, этого не сделал. - Расскажи ещё.

   Колонна всё шла и шла, а я читал стихи - Блок, Есенин, Северянин, Баратынский, Давыдов... Оказывается Костя был большим любителем поэзии. А ещё в голове вдруг всплывали строки авторов, которых я не помнил или чьи имена мне ни о чём не говорили - единственным их отличительным признаком было то, что это были хорошие стихи. Фляга с водой опустела на две трети, уж больно горло пересыхало от такой непрерывной декламации, когда всё кончилось - дорога опустела. Ого, больше двух с половиной часов.

   - Концерт по заявкам окончен, надо идти, пока ещё кто не прикатил.

 

Глава 14.

   - Здравия желаю, товарищ командир!

   - Здравствуйте, товарищ старшина.

   - Давно вы уже здесь?

   - Я два дня, а Матвеев уж неделю как тоскует.

   - А где он?

   - Тоску пошёл разгонять - на железку.

   - Могу представить.

   - А то...

   - Рассказывайте, как прошло.

   - Может капитана лучше подождать?

   - Капитан тоже доложит, а пока вы давайте. Потери?

   - Да. Шесть убитых, одиннадцать пропавших без вести, двадцать четыре ранены, из них пять серьёзно.

   - Блин! Откуда столько пропавших без вести, сбежали?

   - Нет, вытащить не смогли. В плен если кто попал, то с тяжёлыми ранениями. Плохо, хоть и не хорошо так говорить, что это наиболее подготовленные бойцы.

   - Основной удар приняла разведка и боевые группы имитации?

   - Да, как вы и предполагали. Мы, как и было договорено, после расстрела на север ушли, а они так и продолжали на восток идти, почти в открытую. Ну, естественно их там ждали. Два дня они там фашистов на хвосте таскали, даже под бомбежку попали, только кому больше досталось - ещё вопрос.

   - Ракеты для целеуказания использовали?

   - Ну да, говорят если бы не это, то хрен оторвались бы.

   - Кстати, железку на участке Идрица-Пустошка вы не пересекали?

   - Нет, дошли, один состав под откос пустили и обратно. А что?

   - Теперь понятно, почему там нас так обложили.

   - Нас ловили, а попались вы?

   - Ну, да, но выскочили относительно удачно - двое погибших и Фролов там отлёживаться остался.

   - Так надо забирать, пропадёт.

   - Там с ним Потапов, а я ушёл, когда воспаление у него уже спало.

   - Вы тоже оставались?

   - Зацепило слегка, но на мне ж как на собаке. Не надо делать такие глаза - я в форме. Как думаешь - удалось нам немцев запутать?

   - Скорее да. По-моему они сейчас заняты переброской войск, особенно с севера.

   - Сам видел целую дивизию на марше. И никакой связи нет, а командованию могли бы пригодиться сведения.

   - Между Слободой и Уклеевкой есть мостик, точнее надеюсь уже - был. Отрядом капитан рисковать не стал, но группу оставил, хоть немного, но это их должно задержать.

   - Да, немного. Чтобы какой толк был, надо разрушить по несколько мостов на нескольких дорогах, тогда они не смогут оперативно перебрасывать сапёров.

   - Охрана больно большая - железнодорожные вообще меньше взвода не охраняет, а малые автомобильные так отделение при двух пулемётах, как минимум.

   - По железке, что вы рванули, ещё и бронепоезд пустили.

   - О, как! Надо тактику отрабатывать.

   - Надо. А что Нефёдов не идёт, командует размещением? Вроде это наоборот твоя работа.

   - Да перевязывают его.

   - Вот же ж... Я ведь говорил ему не лезть вперёд.

   - Он вперёд и не лез - миномётом занимался. Без артиллерии разведка не ушла бы, а с артиллеристами у нас не густо.

   - Да, а ты когда-нибудь слышал про артиллерию у партизан?

   - Вроде нет, в гражданскую даже у Махно её не было.

   - То-то и оно. Немцам наверно понравилось.

   - Не сомневаюсь. Капитан, всё что у нас под пятидесятки было, им и отправил.

   - Хорошо, сегодня Матвеев должен вернуться со средствами взрывания. Сапёров мы всё же гребанули, но добычу заныкали по дороге, он за ней и пошёл. Значит вечером у нас совещание по итогам.

   - Леший, а что это за дева за нами подглядывает из-за землянки?

   - Хорошая девушка, зовут Мария, с ней ещё брат Ванька. Позже объясню. Да не щерься так, там история хуже. Веди себя с ними как с обычными бойцами, естественно с учётом пола и возраста. Кроме этого никаких послаблений.

   - Понял, командир.

   - Цаплин здесь?

   - Уже на раскопки отправил, с продуктами совсем плохо, оголодали слегка даже. Ещё разведку по окружающим деревням разослал.

   - К Кузьме?

   - Пока не стал, далеко.

   Да, работы предстоит много. Группа Матвеева вернётся - надо кого-то в Псковскую область снарядить, ребят забрать. Связи восстановить по округе, часть добра, что у немцев упёрли сменять на продукты и зимнюю одежду. Плохо, что этого будет мало, надо что-то с организованными поставками придумывать, но заниматься грабежом населения нельзя. Не то чтобы моральный аспект останавливал, хрен бы с ним, но вдруг какому дураку в голову придёт, что нас проще сдать, чем прокормить. Здесь затык полный, не знаю как поступать, совет нужен. Вариант со справками хорош, если хотя бы четверть от заявленного мне за крышу отдадут, прокормимся. Но немцы могут озвереть и начать грести под метлу. Теоретически это нам на руку, но практика может оказаться не такой радужной. Спрячут одни, а выгребут у других. Кого эти виноватыми будут в первую очередь считать - нас или немцев? Вот и я не знаю, куда такая кривая выведет.

   Потихоньку в, только с утра пустом, лагере начиналась закручиваться метель активной движухи - кто-то куда-то бежал, кого-то звал, обкладывал по матушке и слёзно умолял, обещая побить если не отдаст... Подумать теперь точно не дадут, проще возглавить процесс адаптации бардака. Через пять минут проведённых в попытках разрулить какие-либо вопросы, показали, что не очень-то я и нужен. Чаще всего все и так знали, что им делать, а кто не знал - предпочитал обращаться к более компетентным товарищам, чем ваш покорный слуга. Ну и... с ними. Вообще-то я сейчас наблюдал мечту начальника, не обременённого манией собственной значимости - всё делается само и не пристаёт. Лепота, вот только чувствовать себя ненужной деталью в сложном механизме, как-то не очень...

   - Боец, - ловлю первого попавшегося, пробегающего мимо парня.

   - Красноармеец Лавренец!

   - Так, красноармеец Лавренец, бегом к старшине, пусть он мне даст ведомости по расходу и наличию боеприпасов, и тоже по вооружению.

   Вроде с месяц назад Кошка хвастал, что такие завёл, если он их в походе вёл, то хоть получу сведения, чем мы располагаем.

   - Но, товарищ командир, мне надо...

   - Пятнадцать минут тебе, успеешь сделать и то, что надо тебе, и то что мне. Исполнять.

   - Есть!

   Через пятнадцать минут я естественно фиг чего получил. Через полчаса собрался фитиль вставить - кому попадёт, но тут появился Лавренец, что знаменательно, с ведомостями. Ладно, фитиль отменяется, хотя потом всё одно кому-нибудь вставить стоит, в качестве профилактической меры. Того и гляди скоро понравится командовать.

   Поглядим, чего мне прислали. В общем и целом всё оказалось не так плачевно, как могло быть. Мы остались без артиллерии, так как мины кончились, а миномёт пришлось бросить, точнее спрятать. Расход патронов был впечатляющий, но истратили не больше половины. Жаль, что потеряли шесть пулемётов, но с учётом захваченных нашей группой ещё четырёх, не так критично. Тем более что станковые все целы, по банальной причине неучастия их в боевых действиях. Мины и гранаты со взрывателями, пригодными для устройства растяжек - ёк, то есть считай совсем нет. Нужно что-то придумывать, и срочно.

   - Хм-хм, извините конечно, товарищ начальник, но не мог бы пожилой человек надеяться получить толику вашего драгоценного времени в своё распоряжение?

   Это что ещё? Поворачиваюсь. Правда пожилой, лет пятьдесят пять-шестьдесят, в костюме тройке и шляпе.

   - С кем имею честь?

   О, на высокий штиль потянуло, это не к добру.

   - Да, разрешите представиться - Рафалович Михаэль Нахумович.

   - Э... а что фамилия, и что отчество.

   - Молодой человек, вам должно быть стыдно, ваши нукеры хватают бедного еврея, вместе со всей его несчастной семьёй, гонят в лес, таскают две недели по чащобам и болотам, а вы не поинтересовались даже его фамилией. Может вы вообще схватили не того?

   Молодец дед, сразу с наезда начал. Наш человек. Главное заставить оппонента чувствовать себя виноватым, потом из него можно верёвки вить.

   - Ах да, как же я мог забыть, вы совершенно правы Михаэль Нахумович, - надеюсь, я не перепутал, а если даже и перепутал то пох. - Точно, эти обалдуи схватили не того. Приношу вам свои извинения, прямо сейчас мы отправим вас в Минск в распоряжение начальника айнзацгруппы Б группенфюрера СС Небе. Он, знаете ли, очень просил, даже штандартенфюрера Блюме за вами посылал, как хотел познакомиться, но в связи с проявленной нами халатностью, ваша встреча не состоялась. Ещё раз примите мои извинения.

   - Кх-м, - мой гость слегка сбледнул лицом, но быстро взял себя в руки, достал из кармана очки, водрузил их на мясистый нос и внимательно глянул на меня. - Хорошо, товарищ начальник, я всё понял, но поймите и вы меня - старому больному еврею тяжело жить в этом жестоком мире.

   - Прекрасно понимаю, как я вижу, вы уже не хотите нас покидать?

   - Как вы прекрасно понимаете, - он выделил два последних слова. - И раньше не хотел.

   - Что вы говорите, а мне показалось...

   - Вам показалось. А теперь мы можем поговорить серьёзно?

   - Отчего же нет, говорите.

   - Как вы знаете, нас здесь три семьи, Шульманы решили уйти к родственникам, но это уже их проблемы. Из тех, что здесь, двое стариков - я и моя супруга Роза, две моих невестки Софья и Мария и семь детей. Ну, Яков тот ещё ребёночек, в свои шестнадцать лет вымахал на голову выше меня, то есть от него вам какой-то толк будет, а зачем вам нужны остальные?

   - Да, вопрос интересный. Что, ни супруга, ни невестки даже готовить не умеют?

   - Конечно же умеют, что за вопрос, Мария вообще фельдшер, но ничего в этом мире не бывает бесплатно.

   - Я не понимаю вашего опасения, мы просто помогли вам, когда грозила опасность.

   - Не капайте мне тем, чего у вас нет, на то, что у меня давно кончилось. Я пережил четыре погрома и потерял в одном из них сына, мне несколько раз ломали кости и никогда мне никто не помог за просто так. Что вы от меня хотите? Если бы вы сразу озвучили свои требования, но мы две недели находимся в неведении, так просто больше нельзя.

   - Я всё равно ничего не понимаю, революция случилась двадцать четыре года назад, а у вас до сих пор человек человеку волк?

   - Не смешите мои пейсы, которые я никогда не носил, вы думаете ногу мне последний раз ломали царские сатрапы? Знаете, не прошло и десяти лет, поэтому я помню их лица, и могу вам таки утверждать, что по молодости лет в жандармерии они служить не могли. После того случая я бросил всё и переехал в эту деревню, с вдовой своего сына, а теперь эта чёртова война грозит забрать и второго.

   - Эта война грозит забрать много кого, причём присутствующие далеко не исключение. Чем вы занимаетесь?

   - Видите этот костюм? Могу сделать вам такой же, но шляпу придётся купить самому.

   - А члены вашей семьи могут вам помогать?

   - Роза конечно что-то умеет, но невесткам я бы обтачной шов в сложную рамку не доверил, да и застрочный отделочный тоже.

   - Ничего не понял, но сшить маскхалат в вашей семье сможет любой, правильно?

   - Ну, младшей Сонечке только девять, но такие пятнышки как на вашей одежде она сможет нарисовать, думаю будет даже лучше, всё ж ручная работа с машиной не сравнится.

   - А с мехом и кожей работать сможете?

   - Это, товарищ начальник, дело не хитрое, но особого инструмента требует, времени и физической силы. Эх, если бы мой Яша старший был жив...

   - Я понял. Найдите старшину Кошку и доложите, что он может скинуть на вас вопрос обеспечения средствами маскировки, а в дальнейшем обеспечения отряда тёплой одеждой. Да чуть не забыл, кроме тёплой одежды нужны и средства маскировки для зимы.

   - Ох, все пытаются скинуть на старого еврея самую тяжёлую и неблагодарную работу. Счастливо вам оставаться, не буду мешать планам по разгрому Гитлера, что вы вероятно разрабатываете.

   Вот бестия ехидная. Но видно доволен, что и ему законное место нашлось. А я ещё одну заботу скинул на широкие узкие еврейские плечи. Интернационализм у нас или где?

   Так, с чего меня сбили? Ах да, со стрелковки. Значит патроны у нас есть, не для общевойскового боя, но пока перебедуем. С артиллерией, что карманной, что лёгкой миномётной, полный швах. Есть снаряды к сорокапяткам и сами орудия, но в наших условиях это как чемодан без ручки - пусть лежит. Разведка к вечеру в клюве хоть что, но принесёт. Пока готовим операцию надо народ боевой учёбой загрузить. Пусть хотя бы разведчики, что фрицев дурили, опыт остальным передают. Нам сейчас важнее не немца убить, а свою группу после акта вывести без потерь, а тут будут сложности. Если маршевые подразделения и ушли на восток, то охотники за нашими шкурами должны где-то неподалеку крутиться. Даже если они нас потеряли, то сегодняшний матвеевский подрыв заставит их нос вверх задрать и нюхать, ловить откуда партизанским духом потянуло. Эх, посмотреть бы одним глазком кто туда на мягких лапах прибежит, и сколько.

   Что мы вообще имеем на данный момент? Происходит усиленное наращивание смоленской группировки войсками. Похоже наступление начнётся со дня на день в направлении Вязьма-Можайск, особенно если верить сводкам, в которых нет никакой конкретики на смоленском направлении. Практически, основные части уже вероятно переброшены. Та дивизия, что я видел, чисто пехотная, наверняка собираются использовать для блокады и зачистки котлов, если у немцев конечно в этот раз получится, вроде наши должны уже научиться за сто дней-то. Ничего особо серьёзного мы пока сделать не сможем, но даже если тормознем снабжение уже начавшегося наступления, то хоть какой толк будет. Крупные мосты нам не по зубам, мелкие, если не несколько, укус комариный.

   Нефёдов появился в лагере уже под вечер. С перевязанной головой и подвешенной на бинте левой рукой.

   - Ну, ты товарищ капитан, прямо Щорс.

   - Виноват.

   - Конечно виноват, но немцы больше. Присаживайся вон к старшему сержанту, чайку попейте, а то на вас обоих лица нет.

   - Здравия желаю, товарищ капитан.

   - Здравствуйте, старший сержант, - Нефёдов протянул Матвееву руку. - Эта пока ещё работает.

   - Эй, Егоршин, - окликнул проходящего мимо, на его беду, бойца. - Старшину найди и ко мне, срочно, Байстрюка увидишь, тоже гони.

   - Есть, - Егоршин изобразил неспешную рысь, но шагов через десять продолжил неторопливое поступательное движение. Совсем нюх потеряли.

   - Так, пока Кошки нет, доведите нам товарищ капитан своё видение прошедшей операции.

   - В целом операция прошла удачно. Что удивительно противник попался практически на все наши уловки, естественно имею ввиду глобальные и заранее просчитанные. Во время самих боевых столкновений немцы действовали очень быстро, напористо, опережая нас тактически. Из-за этого мы и понесли такие потери. Несмотря на отработку тактики охватов и отходов, с использованием отсечки противника огневыми группам прикрытия, которые пытались изучать по вашим указаниям, преобладают два способа ведения боя - стоять насмерть и бежать быстро. То и другое, в конце концов, заканчивалось плохо.

   - Понятно, но не боги горшки обжигают, научимся. Что можете сказать по силам, задействованным против нас?

   - Здесь мало что известно. Как минимум один раз, уже в самом конце, столкнулись с противником вооружённым большим количеством автоматического оружия, в том числе и пулемётов. Это они навели на нас авиацию, вероятно, имели радиосвязь. Вцепились в нас крепко, какое-то время помогал их сдерживать миномёт, а затем прилетели самолёты. Сначала они отбомбились по нам, но не слишком точно, хотя мне и досталось. Байстрюк заметил, что немцы ракеты пускают в нашу сторону, ну и запустил в их. Со второго захода авиация позиции немцев и накрыла, а мы под это дело ушли. Но, как я и говорю, в бою мы сталкивались только с небольшими отрядами, вооружёнными скорее как обычная пехота. Разведка докладывала, что дороги на восток были перекрыты плотно, но какими силами сказать не могу. Нет полных данных.

   - Что-нибудь по потерям немцев сказать можете?

   - Нет. Поле боя за нами ни разу не оставалось, потому подсчёт потерь противника невозможен. Косвенно, по наблюдениям во время боёв и подрывов мин и ловушек - до полусотни убитыми и ранеными. Если взрывы ловушек не были просто ликвидацией обнаруженных.

   - Ясно. А вот и старшина с моим ординарцем.

   - Здравствуй Георгий, как нога, спина?

   - Здравия желаю, товарищ командир. Почти всё зажило, не как на вас, но терпимо.

   - Хорошо, садись, будешь протокол вести. И так первое. Мне нужны будут рапорты всех, я повторяю всех, командиров, до отделений и отдельных групп, включительно. Форма свободная главное в этих рапортах это действия как наши, так и противника. Буду рад если командиры опросят подчинённых и проявят фантазию, предлагая к применению схемы ведения как боевых действий, так и методов разведки и подготовки позиций, или наоборот укажут недостатки наших прошлых действий. Вы товарищ капитан, назначьте, ну скажем так - экспертную группу, которая проработает эти материалы, и сведёт всё воедино. Не отметайте никакие, даже на ваш взгляд фантастические или абсурдные предложения, а сведите их в отдельный отчёт, возможно и оттуда сможем что-либо почерпнуть. Да, никаких наказаний за высказанные мысли, даже если они вам покажутся неэтичными или просто преступными.

   - Извините, а что значит неэтичными или преступными?

   - А я почём знаю, ну например, вдоль дорог немецкие головы на колы насаживать.

   - Но это, и правда, преступление, к тому же вы представляете как они отыграются на гражданском населении?

   - Я же не призываю вас исполнять, внесите в отдельный отчёт, может через год и такой способ покажется вам вполне подходящим, особенно если фашистам не на ком будет отыгрываться.

   - Вы думаете, что они могут...

   - Они много чего могут. Человек вообще тварь неприятная, а вооруженная передовой доктриной национального превосходства... Ну вы поняли. Теперь по вооружению и взрывчатым веществам. Старший сержант, как прошёл последний выход?

   - Схрон нашли, нетронут. Сто двадцать детонаторов, сорок нажимных и натяжных взрывателей, минных, детонирующий и огнепроводный шнур. Заминировали железку, опять там же, вы сами говорили - пусть условный рефлекс вырабатывается. Взрыв слышали, что взорвалось не в курсе - дымок от паровоза был, а вот что вёз, не знаю.

   - Хорошо, один вопрос снят - минные взрыватели есть, а заряды организуем. Плохо, что немецкие гранаты нельзя под растяжки приспособить.

   - Вообще-то можно, - Матвеев вопросительно посмотрел на меня, и, получив в ответ одобрительный кивок, продолжил. - Только нужны либо резина, либо ещё какой гибкий материал, хорошая ветка может вполне подойти. Надежность конечно поменьше, да и конструкция сложнее, устанавливать геморройнее. Тёрка в немецких гранатах не очень - длинный ход срабатывания, да и сорвёт саму гранату с опоры. Тут такая хитрая схема - сгибается упругая ветка, к концу которой крепится вытяжной шнур "толкушки" или тридцать девятой. Затем конец ветки закрепляется с помощью деревянной рогульки, которая сама "контрится" колышком. А вот к нему уже и привязывается растяжка на вытяжение.

   - Уже пробовал?

   - Крамской ставил, когда уходили, один раз даже взрыв слышали, но опять же - сама сработала, или подорвали, кто ж её знает.

   - Ещё одной проблемой вроде меньше. Старшина, разведка какая вернулась?

   - Пока только с Залесья и Нарковщины. Там весело. Немцы потребовали создать отряды самообороны - по одному мужику с десяти домов.

   - И как успехи?

   - Создают, даже оружие получили - трёхлинейка и десять патронов в зубы.

   - Ух, ты. А чего так бедно? Если они так за всё деревни в округе взялись, этим надо воспользоваться. Для начала пусть занятия по огневой подготовке проведут. У нас гильзы стреляные найдутся?

   - Полно, во второй части груза, ну ту что немец для себя собирал, целая машина разных - от винтовочных до артиллерийских, причём мелкие в крупные засыпаны. Даже разбирать не стали, так закопали.

   - Это хорошо. В общем, меняем нормальные патроны на гильзы, а дальше пускай старосты в город едут, пока без гильз, вдруг немцы маркировку записали, и требуют ещё по сотне на рыло, типа не умеет народ стрелять - учить надо.

   - А сами они в рыло от немцев за такие требования не получат?

   - Ну, даже и получат - работа у них такая, кому сейчас легко? Но, скорее всего по полсотни им дадут и обяжут гильзы сдавать для отчётности. Надо подумать как их переснаряжать если что, а то может и партия подходящая найдётся. На крайняк сами пустим на учёбу, далеко не все у нас снайперы. Так что, Леонид Михайлович, кроме продналога обкладываем и налогом на боеприпасы. Им гранат не выдали?

   - Вроде нет.

   - Непорядок, надо озаботиться, да и занятия по метанию тоже пусть в расписание вставят, причём как минимум по одной боевой.

   - Не думаю, что получится.

   - Чем больше требовать, тем больше дадут - чаще половину от требуемого. Наука такая, психология называется. Не мы же просили их оружие выдавать, пусть теперь крутятся. Что со взрывчаткой?

   - Больше двухсот кило, - Кошка сверился с блокнотом. - Это кроме гаубичных снарядов.

   - Товарищ старшина, давайте в этом вопросе поточнее, хотя бы до килограмма.

   - Да, конечно. Двести двенадцать килограммов. Восемь снарядов сто двадцать два миллиметра, и шесть восьмидесятидвухмиллиметровых ракет. Ещё есть девять мин того же калибра, но товарищ капитан не отдаст.

   - Не отдам, к миномёту хоть и нет прицела, но до километра положу если не в башку, то в тушку точно.

   - Будем иметь в виду. Ещё есть одна проблема, которую вряд ли без вас сможем решить - нужно сделать так, чтобы можно было вести огонь, не выдавая позиции стрелка. Хорошо бы заглушить звук, но более интересно избавиться от вспышки. Может заряд уменьшить?

   - Заряд, скорее всего, уменьшать придётся, но нам перед войной показывали один прибор, правда для нагана. Он сильно уменьшал звук и совсем убирал вспышку, а она у нагана как факел, патрон мощный, а ствол короткий. Вроде его можно и к винтовке приспособить, но устройства я не знаю, надо экспериментировать. А может немец знает?

   - Точно, вот и спросите, передаю его в ваше распоряжение.

   - Но, товарищ командир... - старшина даже приподнялся со скамейки.

   - Только со старшиной договоритесь, чтобы не в ущерб прочему. Георгий, ко мне Крамского после совещания. Ещё что-то срочное есть? Нет? Тогда предлагаю обмыть нашу прошедшую операцию, ну и за одно, за удачу последующих начинаний.

   Предложение не вызвало возражений и я выставил на стол бутылку отжатого у Мезьера Мартеля. Народ оживился.

   - Только одну, не будем подавать подчинённым плохой пример, а то старшина за такое в зиндан сажает.

   Оживление заметно спало.

   - Мы пьём не ради пьянства окаянного, а дабы не забыть нашу трапезу русскую.

   - Это чьи слова? - заинтересованно спросил Байстрюк, быстро строча в блокнот.

   - Приписывают Петру Первому, но небось врут. А этот коньяк не для того чтобы напиться. Будем приобщаться к европейской культуре. Культура у них, если честно так себе - нагни ближнего и не забудь про дальнего, но коньяк хорош. Потому и начнём с немногого хорошего. Старшина, бокалы есть?

   - Кружки.

   - Ага, я и говорю - выставляй.

   - Итак, товарищи, представили себя господами. Так надо, для маскировки. Представили, что перед вами снифтер - это такой бокал имеющий форму, похожую на шарообразную. На ножке. В такой бокал коньяк, в отличие от водки и стакана, наливается не более чем на треть, чаще меньше. Да, именно эта бутылка является так называемой доконтрольной, значит выпущенной до тридцать шестого года, когда министерство сельского хозяйства Франции ввело специальный знак, что продукт соответствует определённым нормам и является настоящим коньяком.

   - А это хорошо или плохо, и нормы какие? - Байстрюку, в отличие от прочих слушателей, похоже была моя лекция и вправду интересна.

   - Значит, виноград выращен на определённой территории, в основном в провинции с одноимённым названием, и там же изготовлен и созревал.

   - И что если вывезти в другое место, то уже не настоящий что ли?

   - Выходит так.

   - Придурки.

   - Европейская культура.

   - Так что КВ или Самтрест это по ихнему не коньяк? - это уже заинтересовался Нефёдов.

   - Именно так и есть, подделки.

   - Да ну их, нормальные коньяки.

   - А кто спорит, но они считают не так.

   - Ну и хрен с ними.

   - Не против. Но продолжим. Коньяк не пьётся залпом - снифтер сначала согревают в руках, нюхают пары, делают многозначительную физиономию, а затем пьют мелкими глотками. Не сразу, а с перерывами. Одну порцию надо пить не меньше нескольких минут.

   - А многозначительную физию делать обязательно? - Георгий вроде, и правда, заинтересовался.

   - Если коньяк твой или хочешь польстить угощающему - да. Если нужно его оскорбить, ну мало ли - например, на место поставить, то можешь скорчить гримасу поотвратительнее.

   - Гляди, целая наука.

   - Ну да, европейцу, чтобы объяснить, что он тебе не нравится, не обязательно сразу морду бить. Не поймут-с. Приступили.

   Народ покрутил кружки в руках, принюхался, наблюдая за моими действиями, и приступил к откушиванию продукта.

   - Гадость, - выразил общее мнение капитан. - КВ лучше.

   - Наверно да, но при дегустации хорошего, в смысле дорогого, напитка, надо воздерживаться от подобных сентенций.

   - Чего? - решил вступить в нашу беседу Кошка.

   - Мнения - если по-русски.

   - А зачем нам это всё?

   - Ну, в жизни многое может пригодиться. Смог бы я выдавать себя за немца, если бы не знал таких тонкостей? Только не надо меня спрашивать - откуда я это знаю. Военная тайна. К тому же встречают по одёжке - мы же не собираемся выбить немцев за границу, и дальше ни ногой. А Франция под кем? Так что нам её освобождать.

   Этим заявлением, поднявшим настроение, решил закончить совещание. Перед завтрашним днём выспаться надо. С рассветом ещё группу, что за Потаповым и Фроловым пойдёт, консультировать. Не тут-то было - пришёл ефрейтор, я же сам вызвал. Блин, чего-то башка плохо соображает, и дело не в коньяке. Выспаться надо.

   - Так, ефрейтор, тебе особое задание. Сейчас основные действия мы переносим на север, хотя конечно и южное направление забывать не стоит. Штаб, хотя он ещё об этом не знает, в ближайшие дни разработает маршруты боевых групп. Выдвигаться они будут разными путями, возвращаться тоже, но при возвращении все, ну или почти все, будут проходить через одну точку - вот эту точку ты мне и найдёшь. Параметры у этой местности должны быть следующие, точнее параметр должен быть один - там должно быть удобно уничтожить преследователей. Задача ясна?

   - Так точно, товарищ командир, но хотелось бы уточнить - в чём это удобство должно выражаться?

   - Экий вы, батенька, несообразительный. Местность должна быть такая, чтобы немцы или ещё яка гадость, попав там в засаду, выбраться уже не могли. То есть задача по твоей части - заминировать там всё нужно так, чтобы они из огневого мешка только в могилу могли уйти. Теперь понятно объяснил?

   - Так точно, теперь понятно.

   - Ещё один вопрос, давно узнать хотел - почему ефрейтор.

   - Так звание такое воинское.

   - Это я знаю, почему не сержант?

   - Ну, так это из-за 'так точно' и 'никак нет'.

   - Не понял.

   - Преклонение, так сказать, перед старорежимностью. Это мне такую формулировку комиссар батальона вкатал. Сначала я, правда, три раза на губе отсидел, а потом он меня разжаловал. Дважды. Собирался и третий, но не успел. Мир его праху. Смелый был мужик, хотя и не очень умный.

   - На счёт старорежимности всё одно не врубился.

   - Как красноармеец отвечает на вопрос командира? 'Да', 'нет', а 'так точно' и 'никак нет' в старой армии было. Изжили вместе с офицерами и погонами, но те, кто в царской армии служил, отвыкнуть сразу не смогли, вот у них и проскакивало время от времени. В какой-то момент и те, кто царскую не застал, стали тоже так отвечать - в основном сержантский и старшинский состав. Ну, типа, за шик стало. Где-то командиры на это забили, говорят где и поощряли молча, но в основном боролись. Всё больше лишением увольнений да губой, но некоторые особо упёртые и судом грозились.

   - Угу, и борьба шла с переменным успехом.

   - Где как.

   - А рядовым красноармейцам небось сами не разрешали.

   - А то, салагам не положено.

   - Понятно, элита блин. То-то я смотрю, Нефёдов хмурится, когда Матвеев ему 'никакнекает'.

   - Тоже теперь бороться будете?

   - Да шли бы вы со своим детским садом, а то больше заняться мне нечем. В общем, берёшь пулемётчика поопытнее, и вперёд - искать место, да позиции размечать. С утра естественно. Всё я спать.

  * * *

   - Николай Николаевич, вы должны подписать акт - все сроки летят.

   - Сроки пролетели три года назад - тогда надо было суетиться, Смирнов вам всё бы подписал, а я не стану. Нафига мне ваш геморрой на свою задницу? Эта херня всё одно не полетит, то есть полетит, но как булыжник из пращи, причём с тем же результатом. Протон его вытащит на орбиту, может быть даже Бриз, в этот раз не оплошает, и даже разгонит, но до Венеры эта штука если и долетит, то как максимум куском металла и пластика. Всю начинку сожжёт первой же гелеовспышкой.

   - Ничего подобного, предусмотрена защита от ионизированного излучения, - маленький полный человечек возмущённо затряс брылями щёк.

   - Ничем эта защита не поможет - семьдесят процентов микросхем обычное бытовое китайское дерьмо.

   - Вы же видели, у нас есть акт испытания...

   - Ага, видел. Сделайте ещё раз, только поднимите мощность в четверо. Или вы не занизили показатели более чем втрое? Всё, вопрос исчерпан.

   - Бессонов, вы думаете вам дадут возможность выбросить в помойку труд сотен людей в течении пяти лет и миллиард рублей? Ошибаетесь, завтра же на вашем месте окажется менее заносчивый, а ваша карьера кончилась.

   - Да пошёл ты, в прокуратуре грозить мне будешь.

   Про прокуратуру это я зря, хрен этой толстой жабе что сделают - уйдёт с повышением, но вот на счёт карьеры он прав, причём вне зависимости от того подпишу акт или нет. Ну и фиг с ним, хоть совесть будет спокойна.

  * * *

  Подняли как всегда ни свет ни заря. Естественно снова не выспался. Ну и что, что Матвеев раньше встал и уже группу подготовил, может у меня нервная организация тоньше. Вот так, рискуя вывернуть челюсть, показал Егоршину на карте место, где оставил горемык, проинструктировал снова по порядку движения и пересечению дорог и рек, как будто они раньше этого не слышали, да пошёл завтракать, хотя очень хотелось завалиться и придавить ещё минуток триста. То, что за столом буду не первым, догадывался, санитары-то уже ушли, а значит не на голодный желудок, но оказался даже не вторым. Крамской с Давыдовым уже уминали остатки шрапнели, но заинтересовала меня не она, а маленькие тёмные кубики знакомого вида, что лежали около парящих кипятком кружек.

   - Так, архаровцы, признавайтесь - где мёд надыбали?

   - Это не к нам, это к старшине, - Давыдов быстро засунул кусочек сотового великолепия за щёку, неужто подумал что отберу, и стал быстро выхлёбывать, пахнущую разнотравьем, жидкость из кружки.

   - Всем кто в боевой выход или в разведку, тем приказано выдавать, - Борис не стал прятать свою порцию, а, взяв её двумя пальцами, принялся высасывать тягучую массу из сот, медленно запивая.

   - Товарищ командир, я вам тоже сейчас принесу, - молодой парень, вероятно ночной повар, чёрт - фамилию не знаю, метнулся под навес с печью.

   - Отставить, боец. У меня боевых сегодня нет, а значит кашей обойдусь.

   - Но товарищ старшина велел...

   - Себе тоже велел?

   - Нет, себе не велел.

   - Вот и я обойдусь.

   С завтраком закончил быстро - чего там полупустую шрапнель в живот покидать да травой запить, ну и народ во всю подваливать начал. Эх, опять я про зарядку забыл. Может общую ввести, вместе с нормальным распорядком дня? Ага, и строем начать ходить. Пойду-ка под штабной навес, на карту попялюсь, может какая умная мысля заблудится, да и в голову придёт. А тут я в ней - голове. Бамс, выскажу чего умного, все восхитятся моей мудростью и прозорливостью, и предложат стать... Дальше не придумал, потому как я и так здесь самый главный. А что, может в цари записаться? Кто в цари крайний? Никого? Тогда я первым буду! Не, не поймут...

   Только развернул карту Кошка тут как тут. Подошёл, поздоровался, сел и смотрит, молчит.

   - Сказать что-то хотите, товарищ старшина?

   - Ничего особо важного. Часть разведки вернулась, везде всё одинаково, немцы по всем дорогам плотно идут, полицейские отряды создаются и вооружаются. Туда много бывших красноармейцев идёт. Ну как много - с треть наверно. Похоже, с нами нашими же руками бороться собираются.

   - Откуда столько, дезертиры?

   - Да кто как, кто из лагерей бежал, поскитался по лесам, оголодал да и пошёл на службу врагу, а кто и не бежал - прямо оттуда рекрутировали. Понять людей конечно можно, никому не хочется от голода дохнуть. Поговорить бы с ними, да на настоящего предателя можно нарваться. В Гавриленках бригада лесорубов объявилась. Бродят по лесу, ничего не рубят, говорят с акцентом.

   - Это уже интересно, надо бы с ними побеседовать.

   - А я думаю это шпионы.

   - Я тоже так думаю, потому и надо, хотя... Там самооборонщиков тоже вооружили?

   - Да, четыре человека.

   - Кто у нас там староста, Скиба?

   - Он самый.

   - Пусть пока стрелковые учения организует. Потом на пробу его за патронами пошлём, а 'лесорубы', если они те, за кого мы их принимаем, подтвердят немцам, что патроны, правда, честно расстреляли. А стрелять, значит, эти горе-бойцы хрен умеют, потому как научить их тяжко будет и затратно.

   - Сделаем. Надо бы начальника разведки нового назначить, хотя бы временно.

   - А что со старым? Вроде Гаврилов был, лейтенант пехотный.

   - Так ранили его.

   - И что заместителя нет?

   - Нефёдов сказал - сам разберётся, но не тянет он. Сегодня спал три часа.

   - Так у Гаврилова был заместитель?

   - Не было.

   - Понятно. Сегодня в обед пусть Нефёдов мне нового начальника разведки представит. Нет, лучше я сам ему прикажу, а то на тебя ещё вызверится.

   - Да, так лучше, он может.

   - Ещё что-то?

   - Бойцы нормами довольствия недовольны. Хм, складно получилось.

   - А что с нормами?

   - Я ввёл боевые и тыловые. Ну, типа тыловых. Вот те, кто на хозяйстве, а у нас таких сейчас три четверти, воду и мутят.

   - Видел я твою боевую норму, с мёдом. Погоди, получается та каша с мясом, что я сейчас ел, была из усиленного пайка, раз мне поварёнок пытался мёд всучить. И какого хрена тогда, или у нас специальный командирский паёк тоже существует?

   - Официально нет, а неофициально ты и капитан его будете получать. У вас головы должны работать, тогда и наши на плечах останутся. Могу вынести это предложение на комсомольское собрание, надеюсь не забыл какой у нас отряд? А насчёт мяса, оно в любой каше есть, только количество разное.

   - Но из-за чего-то бухтят?

   - Чисто из чувства зависти, с пустым животом никто не ходит. Сейчас с поставками из сёл разберёмся, повысим нормы, но всё что долгого хранения пойдёт на зиму. Как ещё там обернётся. Разведка говорит - в сёлах немцы чистки устроили. Часть наших попала. Возможно кто и сдал, а может просто по анкетным данным гребли - мы же на актив ставку делали, вот они и попали под метлу. Правда, кое-кто уже вернулся, хоть и с разбитыми мордами, но живые.

   - Ещё что-то, что я должен знать?

   - Вроде всё.

   - Тогда так. Жратву всем варить одинаковую. Те, кто на боевых или в разведке - в плюс получают сухой паёк, с ним сам разбирайся. Те ,кто на тяжёлых работах полуторную норму. Штаб - дополнительно сахар. Неплохо бы ещё и фосфор, но консервы, в том числе и рыбные, оставляем в зиму. Всё, вопрос решён, а теперь - Чапай думать будет.

   Думы мои тяжкие. Житие, блин, мое. Что же у нас с мостами? Первое что напрашивается - это моё боевое крещение, если конечно первую стычку не считать - мост под Захарничами. Следующий мост по этому шоссе под Юровичами, но он больше и охраняют его наверняка лучше, тем более что и село покрупнее. Раньше там стационарный пост был на отделение, сейчас могут и укрепить. Если эти два моста сделаем, то пробку организуем не хилую, уж точно больше чем в прошлый раз. Теперь надо прикинуть как немцы смогут сапёров перебросить. Варианта, в общем-то, два - либо севернее, либо южнее. С северным вариантом понятно - это те ребята, которым мы казарму попортили и склад почистили, если их, конечно, не перевели куда. Через Худобки мы их в этот раз не пустим, потому как за полкилометра до поворота на хутор есть хоть и маленький, но тоже мост, причём прямо в лесном массиве. Его даже не охраняют, потому как бесполезно - деревья аж в двух метрах от дороги. Нет, если точно знать, что на объект нападут, можно и секреты выставить и оборону наладить, но это если знать. По хорошему - мы можем ударить в любом из сотен мест, а защитить всё никакого Вермахта не хватит.

   Лады, считаем что и это у нас получилось - подъехали они, увидели обломки, развернулись. Куда дальше рванут? Понятно, что обратно, но вот рискнут на просёлки выскочить, мимо тех же Белого и Чёрного озёр проскочить? Кто же их душу фашистскую знает. Если на всех просёлках мосты курочить, это сколь сил и средств понадобится? Хотя с другой стороны, почему бы и нет? В ближайшее время нам не до поездок на автотранспорте, всё больше ножками. Сколько тогда под снос? Раз, два, три... двадцать одна штука. Очко, мать твою, и это только на севере, а ещё юг. Не, тут логист нужен - как так всё поломать, чтобы свои же группы не отрезать. А ведь по любому отрежутся - если мы три дороги перекроем и рокады выведем из строя, на базу люди фиг вернутся. Значит надо будет подумать о пайках и лёжках. Почему лёжках? Да потому, что если части встанут, то их вполне могут погнать на прочёсывание. Это фронтовое командование не даст отвлекать маршевые части, когда они маршируют, куда надо. А если стоят на месте, то почему бы и не разрешить им по лесам побегать, чисто в плане тренировки, а заодно отомстить плохишам, что этот незапланированный отдых устроили. Проблема.

   - Товарищ командир?

   - А, это вы товарищ капитан. Что-то я увлёкся. Смотрите, что у нас получается.

   Пришлось обрисовать Нефёдову перспективы. Он слегка прибалдел от моих наполеоновских планов, когда же мы принялись за южное направление, то вообще приуныл.

   - Вы думаете мы это потянем? Пять охраняемых и тридцать восемь неохраняемых мостов. Да у нас и подрывников столько нет. Хотя малые мостики можно просто сжечь, но вот эти пять...

   - Да, задача. Кто у нас сейчас на разведке?

   - Пока я.

   - Отставить, передать разведку другому командиру. Прямо сейчас назначаете, отдаёте команду разведать цели. Два дня хватит?

   - Нет, не меньше трёх. Надо как минимум три-четыре группы создавать заново, людей подобрать. Действующие три группы пошлём к самым дальним объектам, так они вернутся вместе с новичками, что разведают ближние.

   - Логично, но создавать группы заново, без опытных командиров... Может лучше одну из существующих разбить и доукомплектовать?

   - Не надо. Три группы есть целиком, и остатки ещё трёх. Там как раз четыре человека, их старшими и поставим. Они в свою очередь подберут людей, ну а уж учиться будут в процессе.

   - Ох уж мне это обучение в процессе - и дело медленно делается, и рискуем огрести лишние потери.

   - Другой вариант - сидеть на заднице и тренироваться. Так глядишь и своих дождёмся, что знаменательно, без потерь.

   - Не пачкай хоть ты мне мозги. Меня, кстати, особый отдел особо трясти не будет, я вообще гражданский.

   - Ага, а меня особо и без особого отдела потрясут. Ладно, тогда я наношу цели на карту и иду разведку на уши ставить. Ту группу, что вчера вернулась, сразу отправлю, остальных после полудня - пусть покемарят хоть несколько часов.

   С одним вопросом вроде как развязался, осталось, грубо, девятьсот девяносто девять. Прогресс. О, а это кто у нас бледной тенью скользит на периферии зрения?

   - Мария, здравствуй. Как дела, вживаешься в коллектив?

   - Да, товарищ командир партизанского отряда 'Полоцкий мститель'.

   - А что так официально, дело какое по службе есть?

   - Нет.

   - Тогда, мы вроде договорились на 'ты', или забыла?

   - Не забыла, но это я с Костей договаривалась, а не с командиром.

   - Не понял, на что обижаешься.

   - Почему ты не сказал что командир?

   - А почему должен был говорить, ты вообще понятие о военной тайне представляешь?

   - Военная тайна это сколько бойцов, какое оружие, где отряд находится...

   - А так же личности и внешний вид командиров, их привычки, знакомства и многое другое.

   Девушка удивлённо посмотрела на меня и задумалась. Ну ладно, ну сгустил слегка краски, но если она спросит у кого, правду ли я сказал, то ей это подтвердят, да ещё скажут, что я к немцам захаживаю на коньяк.

   - Я не знала, прости.

   - Ничего. У меня тебе подарок, извини не серёжки - вытащил из кармана и протянул Маше Зауэр. Хотел сначала Вальтер дать, он блестящий, но передумал - не дай бог она с ним к немцам в руки попадёт, запытают ведь.

   - Ой, какой хорошенький. Ванька обзавидуется. Утомил он уже со своим наганом.

   Да, дожили, девушки пистолетам радуются, аки дети леденцам.

   - Тебя куда определили?

   - Куда-куда? На кухню. Вот почему если девушка, то сразу на кухню? А это не ты приказал? Я думала ты.

   - Нет, это не я. А чем бы ты хотела заниматься?

   - Фашистов бить... и полицаев.

   - Извини, но этого ты пока не умеешь, учись - тогда посмотрим.

   - Ну да, кто меня учить будет?

   - Тот кто других учит, тот и тебя будет учить. Обратись к старшине, скажи, я приказал дать начальную военную подготовку. Но учти, не в ущерб кухне, договорились?

   - Договорились, но знаешь, желающих на кухню много, некоторые очень завидуют - может кого другого вместо меня?

   - Вот если старшина будет доволен твоей учёбой, тогда посмотрим - может в санитары, может в разведку.

   - Хочу в разведку, я же девушка, ну кто на меня внимание обратит.

   - Я же сказал - посмотрим. Ивана с тобой определили?

   - Ага, печником второй смены, злющий он на тебя, обижается.

   - Значит в водовозы надо перевести.

   - Почему?

   - На обиженных воду возят.

   Маша звонко рассмеялась.

   - Я ему передам. Мне на смену заступать - разрешите идти товарищ командир?

   - Идите боец... А кстати, как твоя фамилия?

   - Коноплянина.

   - Идите, боец Коноплянина.

   Эх, хорошая девушка. Надо бы в Полоцк. На разведку. В госпиталь. Может, правда успею? Нет, нельзя - операция с мостами нужнее. Ну, никакой личной жизни.

   Опять капитан пылит, в компании с лейтенантом командиром второй роты.

   - Товарищ командир отряда, представляю вам командира разведвзвода, лейтенанта Калиничева Василия Львовича.

   И что ему отвечать надо - очень приятно?

   - Здравствуйте, лейтенант, но вы же вроде командиром второй роты числитесь?

   - Да, товарищ командир, теперь ещё и командиром разведвзвода.

   - Капитан, а сколько у нас на данный момент командиров?

   - Одиннадцать, двое ранены.

   - И что, нет возможности выделить отдельного командира разведвзвода?

   - Нет, у всех по две и более должностей.

   - А сержанты?

   - На должностях заместителей и взводных, практически все совмещают.

   - А учёба? Вы готовите людей?

   - Пытаемся учить, как только есть возможность. В основном назначили подходящих красноармейцев заместителями сержантов, но нужно время.

   - Время, время.... Лейтенант, товарищ капитан довёл задачу?

   - Да.

   - Тогда не буду отрывать, занимайтесь. Да, ещё - вы тоже должны подготовить заместителя, точнее двух - и на разведвзвод, и на роту.

   - Есть.

   - Идите.

   Когда лейтенант ушёл, опять присели с капитаном под навес.

   - Справится?

   - А что ему ещё остаётся?

   - Ну, да - куда он с подводной лодки денется.

   - С какой?

   - Потом расскажу, так присказка. Ладно, вернёмся к делам нашим скорбным, - опять развернул карту, и мы склонились над ней.

  * * *

   Куда они так спешат, где мы их всех хоронить будем? До заката осталась меньше получаса, а они всё едут, и, похоже, заканчиваться не собираются. Вот, ещё три машины. Хорошо, с востока вроде поток прекратился, а плохо, что ночевать часть этих торопыг в Юровичах будет. Неспокойно что-то, чистая ведь авантюра. Сколько такие проходить будут, пока фрицы не начнут нас за наш русский авось наказывать? Вот именно - как бы не сегодня это началось.

   - Тихвинский, давай на дорогу, вроде все проехали.

   - Есть.

   А ничего так военюрист смотрится - горжет ему идёт. Морду бы ещё отожрать раза в полтора, вообще от полицая не отличишь. Мотоцикл не слишком чистый, вечер всё-таки на дворе, но и не очень грязный, значит уход за техникой блюдётся. Вот наши два грузовичка как у негра побывали, но то работяги. Газик хоть и подшаманили шофера, только всё одно не жилец - сюда его на аркане тащили. Главное теперь чтобы последние пол километра своим ходом прошёл. Старшина обещал, что и полсотни проедет, но посещают меня смутные сомнения - вон как беднягу колбасит, а из прогорелого глушака аж искры летят. Шахид ты наш русско-американский. Думал ли господин Форд продавая лицензию стране Советов, что его детище тоже пойдёт умирать за веру, причём за ту, которая изобретателю крайне несимпатична. Может и думал. Почему продал? Ничего кроме бизнеса. Что-то там вождь говорил на счёт верёвки и капиталистов? Посмотрим.

   Интересно, а что мне всякая ерунда опять в голову лезет, и руки дрожат, а уж потею, вообще как в бане? А страшно потому что. И главное никто меня это делать не заставляет - сам придумал, сам отправился выполнять. Что особенно необычно - от добровольцев отбоя не было. Не понимаю я их - ведь видно, что боятся, но вызываются. Крамской так вообще чуть не заплакал, когда я его отшил, только заряды разрешил связать. И ведь задание у него не менее опасное, так как отходить им гораздо сложнее.

   Подъезжаем, хватит думать - стрелять пора. Ну, это я так образно. Этот мелкий мосток на въезде в Юровичи тоже охраняется, но слабо - стоят двое охламонов, щерятся. Щерьтесь, щерьтесь, где-то тут в кустах Егоршин сидит, ждёт когда мы начнём. Вот теперь дома пошли, сейчас будет перекрёсток двух главных дорог, а нам чуть дальше. Так, газон зачихал, взревел и заглох. Молодцы парни, всё как по нотам. Охрана моста заметила катастрофическое положение наших камрадов, которые сейчас усиленно машут нам руками, прося остановиться, и присоединяется к семафориванию. Ну, мы не гордые, мы остановимся, прямо при въезде на мост и встанем.

   - Что случилось, гефрайтер?

   - Там ваши попутчики заглохли, вон стоят, один уже сюда бежит, господин унтер-офицер.

   - Дьявол побрал бы этих русских, с их дурацкими поделками. Уже третий раз глохнет. Эй, бездельники, - стучу по затянутому брезентом кузову. - Выбирайтесь, пошли опять русского толкать.

   Из кузова не живенько, с явной ленцой, начали выбираться бравые немецкие зольдаты. Эх, научить бы их ещё ругаться, но чтобы без акцента - цены бы не было. Второй неприятный момент, на который мог обратить внимание ефрейтор - обилие средств убиения ближнего в руках и на тушках новоприбывших. Ранец на одном смотрелся вообще дико. Надо бы его отвлечь.

   - Гефрайтор, за мостом есть место, где машину поставить? Не хочется вам тут проезд захламлять.

   - Да, господин унтер-офицер.

   - Проезжай, за мостом встанешь, - это уже водителю, заодно и рукой направление показал - вдруг не поймёт мой немецкий.

   Машина тронулась, а команда толкачей споро выстроилась в колонну по два, показывая всем видом, что ожидает приказа к выдвижению. Орднунг, однако.

   Команду отдать не успел.

   - Что это?

  Ефрейтор удивлённо уставился на заглохший грузовик, от которого быстро бежали в нашу сторону двое солдат. Сам автомобиль быстро окутывался серым облаком дыма, в котором пробивались всполохи огня.

   - Святая Бригитта, там же заряды к гаубице! Если рванёт, всё в прах разнесёт!

   Ефрейтор заметно побледнел, а пулемётчик, стоявший рядом, скоренько спрыгнул в свой окоп. Ещё двое охранников заозирались в поисках убежища.

   - Форвертс!

   Команда была обговорена заранее, и, услышав ключевое слово, бойцы начали работать. Автоматные и пистолетные выстрелы слились в один яростный сметающий вихрь. За спиной застучал пулемёт. Он был заранее укреплён внутри кузова Круппа, и сейчас, ведя огонь с середины моста, должен был без вариантов положить оставшихся двух гитлеровцев, тем более что они тоже пялились на начинающийся пожар. Дым, становящийся всё более чёрным, не быстро, но уверенно затягивал дорогу, отрезая нас от возможных свидетелей, находящихся в деревне. Ранец уже стоял на земле, откуда двое бойцов извлекли заряды и шмыгнули под мост, пока остальные занимали позиции для обороны. С другой стороны населённого пункта, очень надеюсь, что от маленького мостка, раздалось несколько выстрелов и всё замолкло. Похоже там всё в порядке - короткая стрельба не могла означать уничтожение нашей группы, а вот гибель пары немцев, вполне.

   Подбежавшие партизаны слегка запыхались. Махнув рукой отправил их дальше, туда где с машины уже сбросили на настил столитровую бочку, наполненную самопальной зажигательной смесью. Машина покатилась дальше, а один из бойцов, ранее скрывавшийся в кузове, уже кромсал стенки емкости топором. Подбежавшая пара с размаху, помогая дровосеку, пнула бочку и дальше они покатили её уже втроём, оставляя на досках настила тёмные, медленно расплывающиеся лужи. Пока от меня толку особого нет, обшмонаю покойничков - документы, оружие, амуниция.

   Из-под моста, как чёртик из табакерки, выскочил Потапов.

   - Леший, восемьдесят секунд.

   У Крамского научился, раньше все пытались минутами время мерить. Не то теперь время - сейчас секунды в почёте. Как говорится - не думай о секундах свысока.

   - Отход.

   Побежали. Не все. Пулемётчик высаживает в дым очередь патронов на тридцать, специально для особо любопытных или слишком быстроногих, и, взвалив на плечо тушку переделанного под ручник немецкого ноль восьмого, чешет за нами. А вот и лужа. Чиркаю сразу несколькими связанными в пучок спичками и поджигаю. Потапов страхует с колена, направив винтовку в сторону деревни. Хорошо занялось, жарко. Мимо, тяжело дыша, проскакивает пулемётчик. Таскать на себе старый, времён первый мировой, с водяным охлаждением пулемёт, то ещё удовольствие, особенно бегом. Наддали, теперь нас ещё и дымок от костра на мосту должен немного прикрыть, не зря битум в бензине разводили.

   Мужики пулемёт с машины уже сдёрнули, на этом берегу немцы свой, по непонятной причине, ставить не захотели, и теперь тот бил по кому-то короткими. Хотелось оглянуться и посмотреть, но свистнувшая рядом пуля убедила, что патроны не просто так тратятся - по делу. Сколько уже времени прошло, как Потапов команду подал, секунд тридцать? Мало, надо закрепиться и подождать. Что-то быстро они среагировали, не к добру это. Перестрелка слышна, вторая группа видно тоже сцепилась с фашистами. Очень быстрые. Один, кстати, добегался - вон валяется.

   Взрыв буквально вырвал дальний крайний пролёт моста и взметнул его ввысь. Одна из досок взлетела, высоко вращаясь словно пропеллер, и медленно начала планировать в нашу сторону. Относительно медленно. Когда она подлетела ближе, понял что это не доска - это брус, и изрядно не тонкий. Опять взрывчатки переложили, теперь как бы это бревно нас не прибило. Повезло - брус снесло в сторону и он воткнулся в высокий берег. Взрывная волна ударила хлёстко, так что испугался за костёр - вдруг как задует, тогда опять бежать поджигать? Не задуло, хотя и почти сбило пламя, но оно выровнялось и снова негромко загудело, пожирая свою добычу. Зато дым сшибло в нашу сторону, здорово прикрыв от вражеских взоров.

   - Уходим!

   Меньше чем через тридцать секунд машина рванула прочь - Потапова затягивали уже на ходу. Вдалеке бухнул ещё один взрыв - писец и второму мостику. А теперь ходу, ходу!

   Вроде выскочили. Ой, а это кто нам навстречу пилит? Может проскочить не останавливаясь? Подозрительно будет, вон сзади какой столб чёрного дыма стоит. Придётся предупредить камрадов, что дальше дороги нет.

   - Миша, стой! Я с ними поговорю.

   Три трехосных Круппа. Идут тяжело, сидят глубоко - везут что-то тяжёлое. Интересно было бы их прихватить, но смысла никакого - мы только что дорогу себе сами отрезали. И эту машину придётся бросать, так как больше вариантов переправиться через Полоту нет. Идти на юг - это пересекать железку. В общем, так и хотел, но на четырёх машинах, не вариант.

   Передняя машина встала около меня, обдав клубом пыли, за ней остановились и две другие.

   - Что случилось унтер-офицер?

   Ого, целый вахмистр. Хорошо по пушкам а не по подковам. Прикольно было бы, если у него три грузовика седел и уздечек.

   - Господин вахмистр, дороги нет, бандиты мост подожгли.

   Вахмистр выбрался из машины и глянул в указанном мной направлении. Похоже впечатлился.

   - Доннерветтер, объезд ближайший где?

   - Далеко, господин вахмистр. Нужно место для ночлега искать, может утром уже починят.

   - Если утром я не привезу боеприпасы для Гранатверфера, то обедать уже буду в пятисотом батальоне. Ты не знаешь нашего капитана.

   Как интересно. Узнать бы у него какие мины он везёт, пятидесятки или восьмидесятки? Хотя какая разница, а вот то, что, не доставив вовремя боеприпасы, может попасть в штрафной батальон, говорит о многом. Решено, поможем вахмистру - нечего ему делать в пятисотом, чертям тоже сковородки надо для кого-то калить.

   - Ну, если так серьёзно, то надо помочь. Разрешите представиться - Герхард Цигель. Двести девяностая пехотная.

   - Соседи, мы из третьей мотопехотной. Правда, можете помочь?

   - Да. Через реку вам не переправиться, если только обратно в Полоцк не вернётесь.

   - Не вариант, нет времени.

   - Тогда разворачивайтесь и через пятьсот метров свернём налево, только дорога там не очень, но машины у вас мощные, должны пройти. Пересечём железную дорогу через разъезд, а там до шоссе пара километров. Правда, через лес и мимо болота.

   - Откуда такое знание местности?

   - Так бандиты этот мост уже раз сжигали, нас тогда фельджандармерия этой дорогой отправила. Пару раз застряли, но проехать можно. Только тогда день был. Может лучше в Полоцк вернёмся?

   - Нет, нельзя. Я Ганс Шлипель, - он наконец протянул мне руку. - Выручай Герхард. Отблагодарю.

   Мы не гордые, руку мы пожмём и улыбнёмся вполне дружелюбно. Ну что же, поехали покойничек.

   - Тогда я вперёд, а вы за мной.

   Сажусь в кабину.

   - Миша, едем очень осторожно, чтобы эти слоны не завязли раньше времени, - пока тяжёлые грузовики артиллеристов разворачивались, мы ещё раз глянули карту, и я предупредил бойцов в кузове, что планы меняются. - Брать их будем в районе болота. Застрянешь уже там, но не сильно.

   Эх, где наша не попадала!

   Проблемы начались сразу после съезда с трассы. Грунтовка была совершенно не приспособлена для проезда тяжёлой техники. Если бы не наступившая темнота, вахмистр мог заметить, что тут вряд ли часто ходили автомобили. Слава богу, недавно кто-то всё же проехал, оставив чёткий след протектора. Время от времени, то одна, то другая машина застревали, но пока двигатели справлялись. Очень не хотелось отправлять бойцов толкать машины - один вопрос им со стороны водителя или сопровождающего и всё, аллес капут. Но так как машины вахмистра были мощнее, а наша почти пустая - справлялись.

   Через разъезд проехали без проблем, а вот дальше начался кошмар. Короче, дорога оказалась только на карте, в реале это была вырубка, даже пеньки торчали. Не проехали мы и ста метров, как сзади засигналила машина вахмистра.

   - Миша, стой, - выпрыгнул из кабины и дважды стукнул по кузову, пусть готовятся.

   - Чёрт, это не дорога, - начал с наезда вахмистр. - Унтер, ты куда нас завёл?

   Глинка, однако. Жизнь за царя, точнее Городецкий и его Ваня Сусанин.

   - Да, чего-то не то, - почесал затылок. - Темно же, может не там свернули после разъезда?

   - Да мы после него и не сворачивали.

   - Ну да, может надо было свернуть... Мой водитель дороги не знает, тогда другой был. Следует вернуться и спросить у обходчика.

   - Язык аборигенов знаешь?

   Ишь, образованный, слова какие помнит.

   - Я не знаю, Вольф вроде может объясняться.

   - Сами здесь будем ждать, пока он объясняться будет?

   - А смысл? Вот только здесь не развернёшься, придётся задом сдавать.

   - Мою ещё и тянуть, застряла.

   - Справимся, у меня в кузове пополнение - десять лбов.

   - Так гони их сюда, нас только шестеро. Гельмут, доставай трос.

   Проведя лёгкую имитацию бега, подхожу к своему автомобили.

   - А ну, вылезайте бездельники, - и уже тише по-русски. - Работаем тихо, ножами. Их шестеро, вахмистра беру на себя. С собой только короткоствол.

   Когда вернулись к немцам, около передней машины, кроме вахмистра, ошивались ещё двое - один цеплял трос, второй просто ждал, облокотившись на бампер. Толкнул Потапова в темноту, тот моментально сориентировался, ухватил ещё кого-то, и они буквально растаяли. Надо им хотя бы минуту дать. До водителя второй машины, подогнавшего свой транспорт почти вплотную к первой добраться довольно просто, а вот третьего достать будет сложновато - далеко стоит да фарами освещает всю мизансцену.

   - Ну, взялись!

   Сам естественно ни за что не берусь, а встаю рядом с Шлипелем, на что тот негативно реагирует, бросив на меня неприятный взгляд. А что ты думал, целый унтер-офицер, да ещё не подчинённый тебе, будет работать? Вот уж вряд ли.

   Обе машины взревели двигателями, и я, сместившись чуть назад, вытащил штык и ударил вахмистра слева в спину. Блин, клинок скользнул по портупее и сместился при ударе, немец вскрикнул и, дёрнувшись, развернулся в мою сторону, тем самым вырвав рукоять штыка из ладони. Около машины произошла короткая схватка, закончившаяся без происшествий, не для гитлеровцев конечно. У меня пошло не очень - мы сошлись с вахмистром в клинче, левой рукой я блокировал его правую, пытавшуюся добраться до кобуры, ну а правой соответственно отдирал его левую, вцепившуюся в моё горло. Так продолжалось секунд тридцать - бугай оказался здоровый и, даже со штыком в спине, всё сильнее перекрывал мне кислород. Если бы ещё догадался бросить попытки извлечь ствол, мне совсем стало бы кисло. Пару раз пнул его ногой, но единственное чего добился, это потерял равновесие, из-за чего концентрировать усилия в руках стало сложнее, и вовсе потерял доступ воздуха. В другом положении, кончиться всё могло совсем плохо, но немец вдруг обмяк, и стало можно дышать.

   - Спасибо, Миша, - сумел выжать слова, попеременно кашляя. - Потери?

   - Вроде нет, вон и Потапыч, значит всё хорошо.

   Григорий, появившись из темноты, успокаивающе махнул рукой. Вот и нормалёк. Но колбасит не по-детски, причём похоже всех.

   Везёт нам сегодня, несмотря на реактивность фрицев. Видно Доля не оставила своей заботой, как и обещала. Эй, с этого места поподробнее! Кто там в голове, что на счёт Доли? И тишина... И мёртвые с косами стоят... Ладно проехали, других дел полно, но кто-то мне всё таки ответит и за Долю и за Морану.

   - Михаил, возьми кого-нибудь, да пробегитесь вперёд, дорогу разведайте - совсем там глухо или хотя бы до болота сумеем добраться. Григорий, гляньте что у них в кузовах.

   Вроде хрипеть меньше стал. Сам пока посмотрю, что у этого борова интересного есть. На тушке были только документы, Парабеллум и прочие мужские мелочи, зато в кабине нашёлся целый портфель с фонарём и документами, причём как с заполненными, так и чистыми бланками. Не знаю, понадобится ли ещё такое добро, но заныкать стоит. Минут через пять объявился Потапов.

   - Тащ командир, вот, - Григорий продемонстрировал миномётную мину. - Везде только эти.

   - Да, я уже разобрался. Две тысячи шестьсот штук восьмисантиметровых мин и двадцать ящиков дополнительных зарядов. Вот теперь думаю, что со всем этим добром делать.

   В конце концов, всё оказалось не так плохо - до болота мы пробились. А вот разгрузить десять тонн мин, оказалось той ещё адовой работой, особенно если груз ещё надо притопить в холодной вязкой грязи. Дополнительные заряды топить не стали - эти от воды мигом в негодность придут, как и взрыватели, потому упрятывание этого добра заняло у двоих бойцов даже больше времени, чем наши разгрузочные работы. Умаялись все, включая вашего покорного слугу. Полночи коту под хвост. Как бы эта задержка нам не аукнулась, но если бы просто бросили или взорвали, моё земноводное никогда бы мне этого не простило. И так последние шесть сотен снарядов, которыми решили пожертвовать для достоверности, жалко было до скрежета зубовного. Не факт что удастся это подорвать так, чтобы всё сдетонировало. Был бы Крамской, меньше волновался. Ну да ладно.

   Пустые машины пошли легко и спустя час, и за три часа до восхода, были уже около дороги на Оболь. Заминировали три свежих трофея, на всякий случай, вытащив мины из ящиков и сложив кучками в кузовах. Рвануло здорово. Будем надеяться, что немцы поверят, что погиб весь груз и разыскивать нашу нычку не станут. Теперь осталось спрятать свой автомобиль и начинать новую пешую Одиссею.

 

Глава 15.

   - Кузьма, Николай, есть кто дома?

   - Кого там черти принесли?

   - Лешего?

   - Какого ещё к бесам лешего?

   - Я это - Константин.

   - Батя, это командир...

   - Цыть, мелочь, без сопливых разберёмся. Ну, заходи, коли не шутишь.

   Задвижка на двери стукнула, и тут же раздались шаги, удаляющиеся от двери. Лампу Кузьма поставил грамотно, так что её свет ослепил меня с ночи. Пришлось остановиться в проёме и дать себя рассмотреть, при этом самому оставаясь кротом.

   - Проходи, чего встал.

   Сделав два шага смог рассмотреть Кузьму, уже убирающего Наган куда-то под стол, и радостного Кольку, сжимающего в руках одноствольную тулку.

   - Вообще-то я не один.

   - Ну, так пусть все заходят.

   - Потапов, двоих на пост, остальные заходим.

   Через минуту в избе стало не протолкнуться.

   - Нам бы поесть чего. Не слишком обожрём?

   - Жизнь дороже.

   Это Кузьма молодец конечно, шифруется. Ну и мы подыграем.

   - Даже бургомистрам зачтётся, когда наши вернутся, пусть и пассивная помощь. А вы чего щеритесь, видите человек крутится на своём месте, понимать должны.

   - Да мы понимаем, товарищ командир, - Потапов состроил хитрую физиономию. - Поснедаем чего и пойдём в сарае прикорнём, пока вы будете данного несознательного элемента склонять к помощи.

   Шутник, блин.

   - Хорошо, Григорий, тебе комсомольское задание будет - подготовь доклад на тему пропагандистской работы с местным населением, а особенно с лицами, пошедшими на работу в органы оккупационного управления.

   О, и лыбиться сразу перестал.

   Ранний завтрак прошёл скомкано, устали парни здорово - два дня без нормальной еды и хорошего сна. Ничего, доберёмся до лагеря, один ночной переход остался, выспимся. Если повезёт.

   - Из сарая ни ногой, даже по нужде. Миколка, организуй им какую поганую посудину. Двое постоянно на посту, отдыхайте. Куда? А кто чугунок с картошкой и молоко часовым понесёт? Хотя... Потапов, смени бойцов, пусть здесь поедят.

   Ещё через полчаса мы, наконец, остались вдвоём с Говоровым.

   - Ну, ещё раз здравствуй, Евстратович. Рассказывай как здесь дела.

   - Дела, как сажа бела. Растормошили вы немчуру - жуть. Хорошо, что вы сегодня пришли, а не вчера. Тут такие молодцы были, не дай боже в бою встретиться. Чистые волкодавы. Всю деревню перетряхнули.

   - Камуфляж, автоматы, снайперские винтовки, радиостанция?

   - Угу, знакомые?

   - Встречались пару раз.

   - И как?

   - Два ноль, в нашу пользу.

   - Зря так хорохоришься, эти могут и отыграться. Снайперских винтовок я у них не видел, но противник, судя по всему, серьёзный.

   - Снайперы и пулемётчики, скорее всего, в охранении сидели, бегунов сторожили. Манера у них такая. То, что серьёзные, тоже понимаю, мы их и били-то из засады. Но эту группу надо кончать однозначно, иначе жизни они не дадут, волкодавы, скорее всего, натуральные. Ещё чего интересного есть?

   - Немцы продукты требуют.

   - Тёплую одежду?

   - Нет.

   - Странно это. Либо очень хорошо подготовились к зиме, либо, и правда, хотят как в Польше и Франции быстро закончить.

   - А могут?

   - Не знаю, Евстратыч, больно всё как-то не правильно идёт. Ладно приграничные сражения проиграли, немцы мастера быстрых ударов, но Киев... А теперь ещё и котёл под Вязьмой.

   - Точно? В сводках продолжают говорить, что на брянском и вяземском направлениях продолжаются бои.

   - Немцы сообщили о большом котле ещё до того, как мы по коммуникациям ударили. Раньше по крупному вроде не врали.

   - Плохо.

   - Плохо. Эх, нам бы на неделю раньше их тут прищучить. Они же до сих пор разгрести не могут.

   - Да, это у вас здорово вышло. Злые они, как черти. Кстати, учения я провёл, как и было приказано. Сотню патронов могу прямо сейчас отдать.

   - Если хорошо спрятаны, то пусть лучше полежат, я бы ещё кое-что из трофеев оставил, потом заберём.

   - Оставляй, спрячу. А патроны у меня вон в ящике лежат, чего их прятать. Их и немцы видели. По моей двойной бухгалтерии они хрен разберутся. Я и поставки почти все провёл, вот только получили фашисты хрен, да ни хрена.

   - Как сумел?

   - Так я к интенданту твоему вороватому подкатил. Маслице там, окорок... Короче треть поставки ему скинул, а уж сколько он сам украл - его заботы. Но проблема - вчера опять бумагу прислали, сверх плана требуют.

   - Что делать будешь?

   - Ругаться поеду. Я и краснопузым спуску не давал, а уж этим и подавно не дам. Не на того усесться пытаются.

   - Только ты там не того...

   - Уж не без головы.

   Дверь открылась, и в избу ворвался Колька.

   - Случилось чего?

   - Нет, батя. Я с командиром поговорить.

   - Ну, поговори, а я пока ещё вздремну.

   Кузьма встал, подмигнул и ушёл за занавеску.

   - Слушаю.

   - Товарищ командир, возьмите меня в отряд.

   - Предложение интересное. Оружие есть?

   - Да, тулка.

   - Не очень подходящее для боя оружие.

   - На ста шагах жаканом не промахнусь, а если с близости картечью, то лучше пулемёта будет.

   - Так уж и лучше?

   - Точно не хуже. А зачем в лесу дальше, чем на сто шагов стрелять?

   - Есть резон в таком утверждении. А отец как?

   - Против.

   - Я не про то. Как он здесь работать будет без помощников, как нам помогать, где посыльного возьмёт, если ему или отряду будет опасность угрожать?

   - Так и знал, что не возьмёте.

   - Но попробовать стоило. Значит слушай сюда, сможешь организовать так, чтобы твоё отсутствие здесь не пошло во вред отряду и отцу - возьму. Но смотри - сам должен перед собой решить, имеешь право уйти или нет. Да, если ты думаешь, что попав в отряд, будешь стрелять и взрывать, то зря. Есть у меня уже один такой - дрова носит и волком на меня смотрит. Скорее всего, так и будет до конца войны дрова носить. Думай, оно тебе надо? Всё, я тоже спать, а на тебе охрана.

  * * *

  Ах, наконец достигли мы ворот Мадрита. Хотя какой это на фиг Мадрид, Венеция во время наводнения. Странно, дождей вроде сильных не было, а уровень болота здорово поднялся, что же весной ждёт? Будем с вечно мокрыми задницами ходить, как трясогузки?

   - Смирно! Товарищ командир партизанского отряда 'Полоцкий мститель', отряд занимается боевой учёбой, из последней операции не вернулись две группы общей численностью тринадцать человек. Других происшествий не произошло. Докладывал капитан Нефёдов.

   - Вольно, капитан.

   - Вольно!

   - Что за группы? Какова вероятность их гибели?

   - Группы лейтенанта Калныша и ефрейтора Забияки. Должны были действовать на шоссе Россоны-Невель.

   - Сколько ещё групп работало на данном направлении, пять?

   - Шесть. Все вернулись, даже без соприкосновения с противником.

   - Калнышь ведь должен был поставить фугас?

   - Да, и на отходе уничтожить два моста, неохраняемых.

   - А Забияка, тоже три неохраняемых моста?

   - Да.

   - Кто-нибудь из других групп слышал звуки боя?

   - Да. В районе Бардино, около озера Нещердо, одна из групп слышала стрельбу. Недолго.

   - Вернуться по плану должны были максимум вчера?

   - Да, как и вы.

   - Ясно. Крамской проверил ловушки?

   - Да, обе. Говорит, что даёт гарантию не больше чем на неделю - дожди. В течении месяца может выйти из строя до половины мин.

   - Значит завтра отправим поисковые партии.

   - Михеича опять задействуем?

   - Придётся, хотя и не хотелось бы. Хорошо бы какого гада в тёмную сыграть. Балагушу например.

   - Можно попробовать, но больно хитрый он, да и близко к базе сидит.

   - Вот именно, всё равно придётся кончать, а так пользу сослужит.

   - Тогда его надо как минимум на меня ловить.

   - Или на твою капитанскую форму.

   - Нет, я должен идти.

   - Хорошо, решим, время есть, пока поисковики вернутся.

   - Я думаю мне надо с одной из групп идти. Найдём кого или нет, на обратной дороге и подставлюсь.

   - Ну... Подумаем. Где старшина?

   - С Цаплиным хомякует, где-то пять телег бульбы достал, вот и ныкают.

   - Хорошее дело. Как вообще операция прошла?

   - На удивление удачно, я даже не ожидал. Все цели достигнуты, за исключением пяти мостов. Возможно, они тоже уничтожены. Есть трое раненых, но тяжёлых нет. Захвачено три пулемёта, два автомата и двадцать две винтовки, два десятка гранат, больше тысячи патронов. У вас как прошло?

   - Без потерь, сами видите. Трофеи припрятали. Если всё выгорит, получим две тысячи мин восемьдесят один миллиметр.

   Глаза артиллериста не загорелись, они буквально заполыхали огнём - Мефистофель нервно курит.

   - Миномёта, извини, не было.

   - Миномёт у нас есть. Но две тысячи! Как?

   - Само в руки шло, оставалось только взять. Не буду отнимать лавры Баяна у Потапова, тот расскажет со всей артистичностью. Вон уже кому-то лапшу вешает. Я пару часиков вздремну, совещание в пятнадцать ноль-ноль.

   Когда проходил мимо группы бойцов, обступивших Григория, услышал окончание фразы.

   - ...ты не феномен, ты мудозвон!

   Дружный смех ударил в спину. Всё-таки Потапов заставил меня рассказать обещанный ему анекдот, скоро весь лагерь начнёт его пересказывать друг другу, а там и капитан про подводную лодку вспомнит.

   Кто-то думает, что удалось сразу лечь спать? Ага, надежды юношей питают. Что-то меня сегодня на классику тянет, сначала 'Каменный гость' с его неправильным написанием испанской столицы, теперь вот Ломоносов. Старею что ли? Планы мои нарушила, конечно же, Маша, стояла у входа в землянку и держала в руках что-то накрытое рушником.

   - Привет, это чего - хлеб-соль?

   - Здравствуй Костя, как я рада что ты вернулся, все переживали... Это шанежки со сметаной. Поешь, вон как исхудал.

   Исхудал? Что-то я не заметил. Сначала хотел отослать сметану обратно, но подумал - что я встаю в позу правоверного коммунара? Надоело.

   - Спасибо, золотце, - Мария смущённо потупила глаза. Нет, надо её в другой лагерь отсылать, а иначе ничего хорошего не выйдет. - Конечно съем, мне не то что язва желудка, мне даже гастрит по сроку службы не положен.

   Попытку проникновения сей особы в землянку жёстко пресек - на фиг, на фиг. А шанежки были вкусные, даже без сметаны за уши не оттянуть, а уж с ней...

  * * *

   - И так, товарищи, здравствуйте кого ещё не видел, и сразу перейдём к делу. Товарищ капитан кратко уже изложил итоги операции. Меня интересуют мнения участников о том, как всё прошло, и особенно, что было необычного и неожиданного. Своё мнение я выскажу в конце. Начнём с младшего по званию. Байстрюк.

   - Так это, товарищ командир, нормально всё. Мы же к старому нашему знакомому мостику ходили, который раз уже жгли. Немцев там только вместо двух, ажно шестеро было, причём в отличие от тех первых, эти службу справно тянули - ну наверно жить хотелось. А не сподобились. Мы франтово так к ним подъехали и постреляли в упор, а тех, что из деревни хотели сунуться, из пулемёта причесали. Правда, одного бойца они мне подранили, но это случайно. Вроде всё.

   - Ясно. Коротко и не по существу. Матвеев.

   - На нас был лесной мост у Заполья и две гати на отходе. С мостом всё по стандартному плану - скрытное выдвижение, атака, сбор трофеев, уничтожение объекта. Мост подожгли, а вот с гатями всю ночь мучились - крепко были сделаны. Отход без происшествий. Кажется ничего не забыл.

   - Ещё короче. Ладно. Кто следующий?

   - Я должен, - отозвался Калиничев. - Но хотелось бы сначала изучить документы, что вы привезли. Младший военюрист мне поможет.

   Заметил мой портфель. Точнее заметили все, но новый начальник разведки облизывался на него слишком натурально. Согласился.

   - Тогда вы, товарищ капитан.

   - У нас без проблем не обошлось. Мост у Бобровки сразу на краю деревни. Та хоть и не большая, но рядом железка проходит, и пост там усилили - примерно до двух отделений. Атаковали их уже ночью. Прошло не очень удачно - двое раненых, да огонь со стороны деревни плотный. Мост уничтожили, но вернуться до утра не успели. А утром уже дороги были забиты, пришлось обходить. Из заметного - немцы службу несут не спустя рукава, как ранее. Больше ничего необычного нет.

   Лейтенанты усиленно шуршали бумагами, отодвинув транспортные документы в сторону и заинтересовавшись зольдбухами.

   - Я готов, - Калиничев встал, одёрнув гимнастерку. - У моей группы было задание уничтожить охраняемый мост под Сухим Бором и два неохраняемых у деревень Нивки и Лютовка. Группа состояла из десяти бойцов на одном грузовом автомобиле. Так как охраняемый мост находился на 'рокадном' направлении и дорога не имеет интенсивного движения, мы изобразили немецкую группу и действовали по тому же плану, что вы и товарищ Байстрюк, то есть подъехали в открытую и атаковали. Смею предположить, что далее подобный план действий предпринимать не стоит. Из-за чего, остановлюсь позже. Атака, уничтожение объекта и отход прошли без серьёзных трудностей. Другие объекты уничтожены так же без труда. Осматривая документы и оружие, захваченные у охраны, заметил несколько значимых моментов. Первое: отсутствие карабинов, все винтовки полноценные, что ранее замечалось редко. Второе: все пулемёты модели ноль восемь-пятнадцать, то есть ручная версия ноль восьмой модели, на данный момент по утверждению Вальтера на вооружении Вермахта не состоящая. Третье: во всех захваченных личных документах, кроме шести, предоставленных вами, товарищ командир, последним местом службы указаны подразделения некоего двести первого охранного полка. Отсюда вывод: в наш район переброшена специализированная часть, хоть и вооружённая несколько устаревшим оружием, но подготовленная для выполнения функций охраны. Первые наши успехи не должны вводить в заблуждение, противник быстро приспособится под нашу тактику и может сильно осложнить наши действия. Я закончил.

   - Отлично, лейтенант. После совещания бери Ермолова, и начинайте работать над новой тактикой, он должен знать сильные и слабые стороны в действиях таких частей.

   - Уже работаем в этом направлении.

   - Хорошо, оперативно. Те шесть зольдбухов, что тебя удивили, мы не у охранников взяли, так что выводы твои скорее всего правильные. Если ещё у кого появятся мысли по проведённой операции, то к начальнику разведки, а он уже ценное до меня доведёт. Товарищ старшина, есть что-то, что необходимо знать штабу?

   - У меня все моменты рабочие. Ведём заготовку продуктов, зимней одежды, ремонтируем одежду, оружие, снаряжение.

   - Проблемы с пайками урегулировали?

   - Да, с несознательными проведена разъяснительная работа.

   - Ага, Бережко и Плеханов опять в яме с побитыми мордами сидят, - Жорка осклабился, опасливо поглядывая на здоровенный кулак Кошки, показанный ему из-под стола.

   - Те же, что и спирт украли?

   - Они, аспиды. Сладу с ними нет. Вроде и не сволочи конченые, но детство беспризорное дает о себе знать. Ничё, обломаю, я им не Макаренко.

   - С ателье нашим выходит что?

   - С ателье хорошо, Калиничев на сегодня уже получил двенадцать комплектов камуфляжа, как вы и говорили осеннего серого с жёлтинкой. Вроде неплохо получилось.

   - А с тёплой одеждой как?

   - Да так, ни шатко ни валко, как и с продуктами. Не желают местные расставаться ни с тем, ни с другим. Говорят, продукты немцы требуют, а одежда самим нужна.

   - Да, на счёт продуктов я с Кузьмой говорил. По поводу одежды надо бы разъяснительную работу провести, в смысле немцы всё одно отберут.

   - Не очень-то они немцев и боятся, как бы нас не больше.

   - Пусть не привыкают. Это пока фрицев сильно не били, как получат - сразу призвереют, а как их гнать начнут, вообще всё выгребут.

   - Поди объясни им. Не поверят.

   - Всё одно объяснять надо, потому как время верить придёт - поздно будет.

   - Калиничев, что с вражеской агентурой?

   - Да не понять, ошиваются кругом странные, но то ли они от немцев, то ли свои нас ищут... Мы с Тихвинским с парой поговорили - мутно всё.

   - Старшина, а сколько у нас человек в строю, с ранеными?

   - Двести пятьдесят шесть.

   - А прокормить зиму сколько сможем?

   - Тут сложно сказать, пока на всех не хватает, но что-то по осени ещё соберём, да и зимой где что достанем.

   - Я это к тому, что если гансы не врут про котёл под Вязьмой, то скоро много пленных может в округе оказаться.

   - Будем опять на лагерь нападение организовывать, - капитан потёр плохо выбритый исцарапанный подбородок, видно все здорово измотаны, раньше он брился аккуратнее.

   - Пока не знаю, действовать будем по обстановке, но тот лагерь, откуда вас вытащили, зимой - просто лагерь смерти. Такого мы допустить не можем.

   - Да, ещё, - нарушил молчание старшина. - Мне тут Фефер сказал фрицы из Полоцка и ближайших сёл людей в Германию вывозят.

   - Зачем?

   - Говорят на работы. Гребут мастеров и молодёжь. Некоторые уже в бега подались, у кого родственники где подальше живут.

   - Эти, скорее всего, не пропадут, - взял слово начальник разведки. - Хотя работу и усложнят.

   - Вспомнил, по 'лесорубам' что? Немцы?

   - С ними ещё не встречались. А лес они уже рубят. Фефер их на лесопилку не пустил, подряд на доски взял. Говорит, вряд ли немцы, больше на латышей смахивают, но и этим здесь делать особенно нечего.

   - А попробуйте их выгнать. Если обычные работяги, то получив пару раз по морде от местных уйдут, а коли на гестапо работают, то хрен.

   - Хорошая мысль, товарищ командир, попробуем. Типа местным мужикам конкуренция не по душе.

   - Тогда всё. Остальные вопросы в рабочем порядке.

   Всё разошлись кроме капитана.

   - Обе группы готовы к выходу.

   - Вы точно собираетесь идти?

   - Да, трассы пересекать нам нужды нет, до ночи километров десять пройдём. На месте селян поспрошаем. Через три дня обратно будем. Возможно с прицепом. Пойдём через вторую точку, я уже приказал там миномёт поставить. На всякий случай.

   - Тогда ни пуха ни пера.

   - К чёрту.

  * * *

   - Уверены, что мимо не пройдут?

   - Не должны, - Тихвинский поправил кусок плащ-палатки, прикрывающий голову, из-за чего струйка воды скользнула ему за шиворот. - Вот чёрт. Тут уже приличная тропка протоптана, мы её конечно маскируем. Тщательно, чтобы заметно было, но без перебора.

   - Могут не прийти?

   - Могут конечно, но вряд ли они дождя испугаются. Тогда бы вообще не приехали.

   - Резонно. Вечер скоро, не думаю что они ночью пойдут.

   - Если хорошо подготовлены могут и неделю из леса вылезать. Вы же не считаете что они хуже нас?

   - Считал бы, на выходе из деревни их приняли.

   Да, до заката меньше часа, уже сейчас почти ничего не видно. Ночью можем упустить, а второй раз их так уже не поймать. Наблюдатель, что под боком у Балагуши оставили, сказал десятка два их, не меньше, но разведчик тот уже часа четыре как прибежал. Неужто заплутали немецкие хвалёные егеря или кто они там?

   - Идёт кто-то, - шёпот юриста чуть не напугал меня.

   Ну-ка, точно мелькнуло. Снова. Похоже там не один. Опять двигается. Вот почему они так долго. Совсем даже они не тормоза, просто газ у них ну очень медленный. Точно, передовое охранение. Хорошо идут - тихо и аккуратно, но что-то оторвались далеко. А может это боковой? Вряд ли, тогда другие уже на мины нарвались, боковые попытаются по верху пройти. Ну наконец, вот и остальные гаврики. Идите, идите - осторожненько, с тропки не сходите, а то бо-бо будет. Оно конечно и так будет, но надо, чтобы всем сразу. Совсем темно, почти ничего не различаю, только движение.

   Бу-бух! Попал всё-таки кто-то на мину. Залегли голубчики. А мы молчим, нет нас, вообще никого вокруг нет, а мина так - просто завалялась тут, или мигрировала откуда. Что делать будут? Овраг этот место неприятное и их командир должен это понимать, потому и передовой дозор выдвинул сильно вперед, но в тоже время он такой не первый, два они уже прошли и ничего. На мину явно боковой нарвался. Крамской молодец, позиции наши по обоим краям оврага отсёк надёжно. Но это значит что сейчас немцы метрах в двадцати от моих бойцов, что затихарились на той стороне. Выдержат, не сорвутся?

   Бу-бух! Что же они такие неуклюжие, вторую мину подобрали. Я был о них лучшего мнения. Чёрт, так и знал, назад поползли. Всё, пора, жаль полностью не влезли. Огонь! Пятьдесят метров для Шмайсера не расстояние. Не успевает стихнуть моя очередь, как оба склона оврага превращаются в светящиеся дульными вспышками и грохочущие полосы смерти. Бух! Бух! Бух! Гранаты. Кто в кого? Судя, по замеченным краем глаза местам взрывов, наши попавший на мины дозор приласкали. Жаль нижних так не получится - далеко и кусты мешают. Связист за спиной закрутил динамку, не дай бог даст команду Нефёдову, тот нас самих тут перебьёт.

   - Точка номер два! Понял?

   Машет головой и бубнит в трубку. Не дай... что перепутает. Немцы, несмотря на огонь, откатываются назад, почти не огрызаясь. Похоже, двое раненых, а может просто поняв что уйти не удастся, начинают отстреливаться, но что такое пара стволов против полусотни. Одного задавили. Вот и второго. Всё стрелять практически не в кого. А где передовой дозор, неужто проскочили? Сверху прошелестела первая мина, накрыв северный спуск в овраг, и в это же времени на южном выходе завязалась перестрелка. Логично, дозорные поняли что назад дороги нет и рванули на прорыв вперёд, где и нарвались. Что-то и там взорвалось, то ли мина, то ли граната.

   Миномёт, выпустив шесть восьмидесяток, затих. Вскакиваю.

   - Вперёд! Осторожно!

   Как бы нам на своих заграждениях не подорваться. Придётся крюк метров двести делать. Перестрелка на юге затихла, но тут же началась на севере - Калиничев захлопнул мышеловку. Всё отбегались фрицы. А вот взрывы это уже не к добру. В лесу, особенно по темноте, гранату далеко не закинешь, а значит сошлись накоротке, а это плохо. Бегом! Бегом!

  Стихло! Балда, надо было две группы на отсекание ставить! Опять стреляют, но видимо чуть дальше. Ладно, добежим узнаем. Вот, похоже, место где столкнулись - пороховая гарь и запах прореагировавшей взрывчатки. И несколько тел. Кто-то кого-то перевязывает.

   - Кто здесь?

   - Остапчук и Егоршин.

   - Где лейтенант?

   - За немцами погнался.

   Впереди опять раздалось несколько выстрелов. Оглянулся, за спиной человек пятнадцать.

   - Егоршин, ещё кто подтянется, остаются здесь. Остальные за мной.

   Это был хороший марафон. Калиничев как клещ вцепился в остатки немецкого отряда, и мы полчаса только и делали, что мчались на очередные выстрелы. Темнота уже была такая - как глаза целы остались, не пойму.

   И тут всё стихло. Как бы нам друг друга не пострелять. Крикнуть что ли? Не будут же немцы в ответ палить, чай не идиоты выдавать себя.

   - Лейтенант?

   - Здесь!

   И правда, здесь. Почти под боком, метрах в двадцати.

   - Ушли?

   - Ушли!

   - Б... Может разошлём людей? Веером.

   - Бесполезно. Их ещё человека четыре. Устроят засаду, побьют бойцов и опять уйдут.

   - Как прорвались?

   - Сходу. Мы как по ним вдарили, они сразу вперёд рванули и гранатами. Прямо через нас. Кого-то там завалили, пару подранков пока гнали. В Кополье у них должен грузовик остаться.

   - Не думаю, что туда пойдут.

   - Я тоже. Но грузовик стоит забрать и охрану кончить.

   - Ну, пошли.

   - Смысла не имеет туда всей толпой переться. Дайте мне ещё человек пять, да боеприпасы пополнить.

   - Хорошо. Тихвинский, организуй лейтенанту пополнение.

   Добитых отрядом лейтенанта подранков нашли без труда, кто-то из моей группы их приметил и даже проверил во время забега. Тащить этих здоровяков, а были они, и правда, здоровяками, никто не хотел, предлагали на месте обобрать и бросить. Пришлось применить командирский голос. На месте стычки с засадной группой нашли ещё троих. И троих своих. Мёртв, правда, был только один боец, из оставшихся двоих один был тяжёлый. Остапчук с Егоршиным тоже не избежали осколков, но бодрились.

   В овраге командовал Крамской. Точнее отгонял наиболее любопытных. По оставшимся телам только произвели контроль издалека, дальше сапёр никого не пустил, сказал, что самоубийцы могут идти, а остальным до утра делать там нечего. Один труп всё одно прибрали - миномётный подарок капитан всё же нашёл своего героя. Шмонать, нарвавшийся на мины фланговый дозор, желающих так же не было. Решив обойти место засады и узнать что с фрицами из передового, наткнулся на Нефёдова.

   - Капитан, поздравляю, мины не зря палил, одного точно достал.

   - Спасибо. Двух немцев, что прорвались вперёд, ребята тоже знатно постругали. Без потерь.

   - Понял. Всего, получается, семнадцать штук положили. У Калиничева без потерь не получилось.

   - Много?

   - Один. Двое ранены, один тяжело - в живот.

   - Как же он так?

   - На прорыв прямо через него пошли.

   - Тогда понятно.

   - Говорит четверо, или около того, оторвались.

   - Понял уже по стрельбе. У меня всего три мины осталось. Когда поедем?

   Кто о чём, а вшивый о бане.

   - Не сегодня. И боюсь, придётся не ехать, а идти. Потапов вернётся, разведает места переправы через Полоту, тогда и думать будем. Да и Калиничева надо дождаться, он в Кополье ушёл - трофеи добрать и с Балагушей рассчитаться.

   Дождь, из слабо моросящего, всё больше переходил в затяжной. Так и ливень, того и гляди начнётся. На немцах, кстати, были неплохие камуфляжные плащ-палатки непривычной формы, но похоже удобные. Жаль четыре убежало. Хуже, конечно, что тушки тоже смылись, потому как, к бабке не ходи, захотят вернуться и отомстить. И в следующий раз будут осторожнее. Хуже нет, чем недобитого врага отпускать - он после этого, как правило, умнеет, часто ещё и злее становится. Причём злость будет пытаться выместить на слабых, на тех же местных жителях. Выместить злость и убить пережитый страх. Нехорошо получилось, очень нехорошо.

  * * *

  Машина идёт ровно, умеют фрицы делать автомобили, к этим автомобилям бы ещё и дороги, а так больше ста двадцати выжимать себе дороже. И всё же зря я на толстого наехал, как бы чего лишнего не вышло. Надо было просто молча отнести документы в приёмную Чайки, а там будь что будет. Нет, но ведь какие гады, ладно бы половину денег украли, сейчас этим никого не удивишь, но четыре пятых! Главное удобно - выпулил это всё в космос, и с концами - хрен кто какую экспертизу проведёт. При этом людей своих из-под удара вывели, а терпилами дураков вроде меня подставить решили. Вот уж хрен вам по всей морде! На спидометре уже сто пятьдесят - эка меня колбасит. Хорошо, что дорога почти пустая - сейчас встречный КАМАЗ пройдёт и опять будет чисто. Урод, ты куда прёшь на встречку! Ба-бах! Темнота...

  * * *

   Проснулся в поту. На улице ночь. Да, грохнули тебя похоже Коля Бессонов, по кличке Бес. Или всё-таки меня. Жаль в зеркало ни разу не посмотрелся, хотя что бы я там увидел? Уж явно не Костину физиономию. Как же во всём этом разобраться? Может другие сны будут. Может я вообще лежу где-нибудь в коме, а это бред больного мозга? Шлёп! Ну да, бред - жужжит и больно кусается. Проклятые комары. Не похоже это на бред. Всё, надо выспаться, иначе завтра буду как мокрая курица.

  Калиничев появился часов в десять утра. Я к этому времени уже успел поесть и умыться, да и поспал не мало - часов пять. В наших условиях это и в самом деле не мало, Мартин Иден и того меньше спал, причём в мирное время. Потому вид я имел явно более презентабельный, чем лейтенант. Умучился он здорово, есть поговорка - краше в гроб кладут.

   - Товарищ командир, разрешите обратиться?

   Тут я заметил, что рукав левый его камуфляжки какой-то неприятно тёмный, да и натянут сильнее чем правый.

   - Что с рукой?

   - Пустяки, осколком зацепило.

   - Немедленно к фельдшеру. Чем хоть промыл или обеззаразил?

   - Чем-то присыпали.

   - Быстро на перевязку.

   Нет, ну что за народ, трудно спиртом плеснуть? Всё внутрь норовят.

   - Пошли, доложишь по дороге.

   Доклад оказался недлинным, хотя его конец и перемежевался краткими ругательствами, сопровождающими процесс отдирания фельдшером, засохшего от крови бинта. Рана на самом деле оказалась не сильно опасной - осколок только скользнул по трицепсу, содрав кожу и слегка повредив мышцу.

   - Спали они у Балагуши в доме, - заканчивал свой рассказ лейтенант, пока Геращенко упаковывал его руку в новый бинт. - Мы бы их и живьём могли взять, но Гришка, подлец, как чуял, самооборонщиков своих на часы поставил, и видимо, даже самогонкой не угостил. Троих мы засекли, по храпу в основном, в сарае они от дождя прятались, а один, собака, в сенях заныкался. Убивать не хотели, думали только оружие отнять, а этот гад возьми да пальни, хорошо промазал. Тут и завертелось. Пришлось всех в расход. Хорошо немцы очухаться не успели - второй-то обычный водила, а первый из этих оказался, радист, успел бы до автомата дотянуться, мог кого и достать. Я их через окно, крест-накрест. А Гришка чуть не сбежал, но чуть не считается.

   - Было чего интересного?

   - Рация, большая, патроны, шмотьё, немного продуктов - консервы в основном. Грузовик хороший - пятитонка, почти нулёвый. Хозяйство Гришкино ещё потрясли, он много чего из колхоза упёр. Всё забирать не стали - дети же не причём, корову оставили, свинью, птицы половину, ну и остального, чтобы зиму пережили. А так почти весь грузовик забили. Двух лошадей, трёх коров и бычка своим ходом отправил, с охраной, - лейтенант усмехнулся, но тут же сморщился, когда фельдшер затянул узел на бинте. - Оружие, снаряжение и боеприпасы полицаев забрали, тоже не малая кучка получилась.

   - Хорошо, отдыхайте, остальным старшина займётся. А вот, кстати, и Крамской с трофеями.

   С места засады добра натащили так же знатно. Обрадовало наличие ещё одной радиостанции, эта была распространённая в Германии 'Берта', сестра-близнец неудачно уничтоженной в прошлый раз станции. Надо бы дать команду найти специалистов, потому как две рации, это не одна. Жаль, что с помощью этого добра до Москвы не достучаться. Хотя если даже извернусь и достучусь, то чего я им скажу? Воюю я тут, типа. Ну, скажут мне, воюй дальше, типа, непонятный человечек. Даже с местным подпольем, а оно должно быть, никто мне связи не даст, так как старые дураки уже вымерли, а новые, надеюсь, до высоких постов не дослужились.

   По оружию был всё тот же стандартный разнобой. Из пулемётов два чешских Брно, столько же немецких тринадцатых, знакомый снайперский маузер. Вот автоматы в этот раз были другие, вызванный для опознания Вальтер, признал автоматический карабин Шмайсера, образца тридцать шестого года. Ещё сказал, что в большую серию данное изделие не пошло из-за какой-то тёмной истории с патентным правом. Мне данное оружие понравилось - довольно удобный карабин длиной чуть больше метра. Полуметровый ствол, даже с учётом использованного девятимиллиметрового патрона должен давать приличную точность и кучность даже на больших дистанция, что немец и подтвердил. Градуированный до тысячи метров прицел, внушал оптимизм, что хотя бы на половину этого расстояния оружие будет бить уверенно, хотя, конечно, это больше зависит от стрелка.

   Никаких документов в этот раз найти не удалось, кроме единственного жетона снятого с оберштурмфюрера, и пополнившего мою коллекцию. Этот был уже пятый, но как ими пользоваться я не представлял, Вальтер тоже, а больше спросить было не у кого. Тут эсэсовский офицер нужен. Может зря того пленного, что взяли в засаде на Блюме быстро шлёпнули? Хотя добиться и от него, чего либо конкретного, не удалось. Ладно, пусть полежат, хлеба не просят, тем более что они номерные, а если пущены в розыск, то сам бог велел отлежаться. Кроме офицерской формы была ещё и форма со знаками различия обершарфюрера, а в остальном всякая мелочь типа маннов и оберманнов. В общем улов оказался неплох, но отсутствие унтеров говорило о том, что именно они и слиняли, то есть самые опасные ребята. Чувствую - аукнется это нам ещё.

   К вечеру явился Потапов. Сходил удачно. Захоронку нашу пока не нашли, и похоже даже не искали, чего и следовало ожидать. Место под переправу через Полоту тоже обнаружилось без труда.

   - Узко там, меньше двадцати метров, - Григорий наворачивал кашу за обе щеки, одновременно тыча пальцем в карту. - Рыбацкие лодки можно вместе связать, две или три, сверху настил из досок положить. Верёвку перебросить и организовать паром. С нашей стороны подъезд удобный. Если пару грузовиков подогнать, то за ночь всё перегрузим и увезём.

   - Слушаю я, и грызут меня смутные сомнения, глядя на твой оптимизм. От реки до болота, где мины притоплены, три километра. И это пересекать шоссе и железную дорогу. Мины с ящиками тонн на семь потянут. Сколько человек для переноски надо?

   - Можно в Шматенках, вот эта деревня, кроме лодок и телеги взять. Уж пяток лошадей точно найдём.

   - Лучше десяток.

   - Значит будет десяток. На крайний случай людей сагитируем, не откажутся же помочь.

   - Уверен?

   - На сто.

   - Значит так и порешим. Что на дорогах?

   - Днём плотно идут, с востока значительное количество санитарных транспортов движется. Видел колонну с пленными. Колонна небольшая, человек на пятьдесят, но охрана совсем никакая - всего четыре ганса. Ни пулемёта, ни автоматов - беги не хочу. Почему не бегут?

   - Может бегут.

   - Если бы бежали, охрана совсем другой была.

   - Резонно.

   - Выспись. Завтра двигаем. Ночь на выдвижение и подготовку, следующей ночью грузимся и уходим. Не обязательно в лагерь успеть вернуться, но от реки надо будет уйти, не стоит зря глаза мозолить.

   - Вы тоже пойдёте?

   - Если ничего не помешает.

   - Может заодно и железку рванём?

   - Рванём, всех рванём, только чуть позже.

   Уже ночью, вернувшиеся с наблюдательных постов у дорог группы, подтвердили сведения Потапова. Военнопленные двигались с минимальной охраной и в немалом количестве - за день насчитали шесть колонн общим количеством около пятисот человек. Похоже про вяземский котел немцы всё же не соврали.

   Очередное заседание лесной думы началось прямо с утра. Введение физзарядки откладывается на неопределённое время. Вообще-то совмещать приём пищи, особенно утренний, с другими делами врачами не рекомендуется, но кто их теперь слушает.

   - Всё больше увеличивается объём перевозок по железной дороге. Сейчас это не менее десяти пар эшелонов в сутки. Соответственно с этим уменьшается и количество автомобилей на дорогах. В связи с чем, целесообразно перенести большую часть диверсионных действия на железнодорожное сообщение. Подрыв одного состава эквивалентен подрыву сотни автомобилей.

   Калиничев закончил доклад и сел. Как шпарит, а слова какие знает. Красавчик.

   - Старшина, сколько у нас сейчас толковых сапёров, я имею в виду имеющих возможность грамотно работать по железной дороге?

   - Со мной пять. Но натаскать за неделю можно даже зайца или половину наших бойцов.

   - Остальная половина тупее зайцев?

   - Не в коем случае. Торопыг много, этим не меньше месяца понадобится. Их надо скорее отучать.

   - Угу, сапёр ошибается только два раза.

   - Почему два, нам говорили - один.

   - Первый раз при выборе военно-учётной специальности.

   - А, тогда да.

   - Взрывчатка и средства взрывания у нас ещё есть, но запас не бездонен. Рассказывали нам как-то в институте про механические средства, могущие привести к крушениям составов. Попробую оживить память, да и про незабвенного Антона Павловича забывать не стоит.

   - Про кого?

   - Про Чехова. Рассказ 'Злоумышленник' кто-нибудь помнит?

   - Гайки будем откручивать? - по-детски обрадовался Жорка.

   - В том числе. Думаю немцы ещё не готовы бороться с диверсиями на железной дороге. Вероятно, повторится история с автомобильными мостами - через некоторое время, проанализировав способы и направления ударов, они выработают меры противодействия, а нам, соответственно, придётся придумывать контрмеры. Естественно, если мы хотим доминировать в этой борьбе, нам нужно опережать противника не на один шаг, а на два, то есть иметь ответ на их предполагаемые реакции. Потому не стоит сразу разнообразить методы атаки, давая противнику выработать широкий иммунитет. Надеюсь, не слишком запутано выразил свои мысли?

   - Это как в боксе, да? - Жорка изобразил руками верхнюю часть борцовской стойки. - Открываешься, противник атакует, но ты знаешь куда и как он ударит - и на противоходе его!

   - Где-то так. Поэтому прошу, нет приказываю, всем обдумать этот вопрос. Возможно, когда-то это спасёт массу жизней и приблизит нашу победу. Теперь по пленным. У кого есть мысли?

   - Надо освободить как можно больше, - капитан рубанул ребром ладони по столу. - Я знаю что у нас недостаточно провианта, возможно многие и не захотят пойти с нами. Товарищ командир не желает набирать в отряд недобровольцев, я не разделяю его позиции, так как эти бойцы давали присягу и обязаны служить там, где им укажут, но подчиняюсь приказу. Несмотря на это, считаю, что дать шанс нужно максимальному количеству красноармейцев.

   - Вообще-то я не возражаю, но такую операцию мы сможем провести только однажды, далее охрана будет увеличена, либо немцы полностью поменяют маршруты следования пленных или даже изменят способы конвоирования, например, повезут на поездах - на запад всё одно порожняка должны много гнать. Поэтому стоит ли проводить эту операцию сейчас, поставив под угрозу доставку боеприпасов к миномёту, или отложить до тех пор, пока не произведём транспортировку? Слушаю предложения.

   Несмотря на желание как можно быстрее освободить людей, приняли решение сначала доставить мины. Кошка, в который раз, получил задание интенсифицировать сбор продовольствия и тёплой одежды, что, разумеется, его не обрадовало.

   - Если опустить, уже ранее высказанное мной, об общем нежелании крестьян отдавать нажитое, появляется вторая проблема - требование со стороны немцев об увеличении заготовок. Расписки, выданные нами ранее, хоть и сыграли свою роль, но на этом многие успокоились и не стали тщательно скрывать урожай. Так же похоже, что предатели доложили оккупантам о нашей хитрости. Единственный способ, на мой взгляд, это новое соглашение с крестьянами, возможно на более жёстких с нашей стороны условиях раздела. Я считаю, что они охотно пойдут на передачу половины продовольствия, если мы им поможем.

   - Товарищ старшина, что конкретно вы предлагаете, - спросил с места Тихвинский.

   - Нужно чтобы вправду поверили, что продуктов нет - их забрали.

   - То есть достоверная имитация?

   - Да.

   - Товарищ командир, думаю, это будет проделать не сложно, - на этот раз Тихвинский встал. - Меня в дальних деревнях не знают. Наряжусь немцем, проедем - соберём дань.

   - Нет, товарищ лейтенант, поверить должны немцы, - старшина начал горячиться. - Такой обман может выйти нам боком, когда раскроется., я не говорю уже о моральной стороне.

   - Если раскроется, - продолжал упорствовать лейтенант.

   - Товарищ Тихвинский, - пришлось вмешаться в разговор. - А с юридической точки зрения, скажите нам как профессионал, как это выглядит.

   - Ну, - смешался юрист, но тут же выкрутился. - Как военная хитрость.

   - Понятно. Насколько я понял, товарищ старшина предлагает совсем другой сценарий. Мы не маскируемся под немцев, то есть мы совсем не маскируемся, а действуем открыто. Для этого нам нужно знать маршруты колонн вывозящих продукты.

   - Почти так, сейчас немцы требуют просто свозить продукты либо в Полоцк, либо в крупные сёла, где организованы временные склады. Нужно перехватить перевозчиков и отобрать продукты, потом поделимся обратно. Но сделать это нужно так, чтобы немцы поверили. Неплохо было бы вообще захватить один из складов.

   - Уже есть на примете?

   - Либо Большие Жарцы, либо Кополь, но это очень близко к нам. В Жарцах вообще консервный завод работает и фрицев там чуть ли не взвод. Надо найти, что либо, подальше и полегче.

   - Лейтенант Калиничев, вы у нас по разведке, займитесь.

   - Есть.

   - Что ещё у нас на повестке?

   - Разрешите, - капитан встал, одёрнув гимнастерку, и положил на стол лист бумаги, плотно заполненный убористым мелким подчерком. - Вот рапорт на присвоение воинских званий. Десять ефрейторских, двенадцать на младших сержантов и семь на сержантов.

   - Хорошо, я ознакомлюсь.

   По хорошему, надо передать такие дела напрямую капитану, но какой-то червячок грыз меня изнутри, не давая устраниться даже от мелочей, а повышение в званиях и награждения, это совсем не пустяки. Кстати о награждениях...

   - А где рапорт о награждении отличившихся? Почему мы вообще никого не награждаем?

   - Не имеем права, да и нечем, - Нефёдов продолжая стоять, слегка пожал плечами.

   - Насчёт медалей и орденов вы правы, но подарки мы можем дарить?

   - Да, подарки можем.

   - Тогда разберитесь со старшиной, что у нас есть такого, что можно оформить как подарки, часы там, оружие, и подавайте рапорт на отличившихся. И да, рапорты на присвоения правительственных наград тоже пишите. Утвердят их или нет, через полгода или год, не наше дело. Наше дело отметить. Конкретно бойцам не говорите что и на кого, но они должны знать - это тоже делается.

   На этой чуть торжественной и пафосной ноте решили совещание штаба закончить. Весь день прошёл в суете - готовились к транспортировке мин. Взяли два самых мощных грузовика, топливо ещё было, но Кошка пугал страшным бензиновым апокалипсисом. Больше двадцати человек решили не брать, потому как если не достанем лошадей, то и полсотни не справятся, а такая масса людей в одном месте весьма подозрительна и трудно скрываема.

   Но новой моей экспедиции не суждено было состояться. Точнее не так, экспедиция состоится, но не та, не туда и не по этому поводу.

   - Товарищ командир, там какой-то пацан вас спрашивает.

   - Где?

   - На втором посту, его на гать не пустили, но он знает вас, Байстрюка и Кошку.

   Больше чем на Кольку думать не на кого. Сюда пуст ведут? А если ещё кто? Пройдусь, не развалюсь чай. Это был, и правда, Миколка. Рядом с ним лежал велосипед, я и не знал что у него такой аппарат есть. Пацан был изрядно измучен, значит дело спешное.

   - Здравствуйте товарищ командир.

   - Здравствуй, что случилось? С отцом что?

   - Нет, отец из Полоцка вернулся. Говорит там что-то подорвали. Подпольщики наверно. В городе облавы. В госпитале солдаты в чёрной форме. Никого не впускают и не выпускают. Вроде подпольщики эти в госпитале были.

   Блин, Ольга! Сказал же ей не лезть не во что! Так, думай голова, думай, картуз куплю. Надо идти в город.

   - Часовой, я его забираю. Пошли, - это я уже Николаю. - Теперь давай развёрнуто.

   Кузьма поехал в Полоцк ругаться с властями, как и обещался, но поругаться не вышло. Город был оцеплен войсками, не понятно даже откуда их столько взялось. Пустить его пустили, но встретиться он так ни с кем не смог - в комендатуру доступа не было. Мезьера на месте тоже не оказалось. Из разговоров местных узнал, что предыдущим вечером произошёл взрыв в ресторане для немецких офицеров. Вроде есть убитые и раненые. Раненых отвезли в госпиталь, и после этого никого близко не подпускают. Русских работающих в госпитале в городе нет - то ли арестованы, то ли ещё что, но за всеми ночью приезжали люди в чёрной форме. С евреями два месяца назад так же было. Где теперь те евреи? Из города Говоров насилу выбрался - в пропуске у него стояло, что прибыл он утром, да и караул не успел смениться, так что выпустили, хоть и с нервотрёпкой.

   В общем ясно, что ничего не понятно. В Полоцк надо идти, вот только под какой личиной. Под немца косить? Тогда надо либо внешность менять, либо документы хорошо подделывать. Первое очень делать не хочется, да и под кого мне косить - под покойников Зелинского или Фриша? Не вариант, они по местному розыску проходить должны были, а Фриш так и вообще личность известная. Сделать хорошую фотографию и переклеить в чужие документы тоже не получится - нет здесь таких спецов. Значит надо либо под местного заделаться, либо стать Константином Шеиным. Документы у меня есть, а имя и фамилию командира отряда 'Полоцкий мститель' никто не знает. Вот в лицо могут опознать. Многие, но только живущие в окрестностях. Сколько шансов что местный предатель окажется в Полоцке вместе со мной и что мы встретимся? Да мизер. Угу, главное чтобы к этому мизеру пару тузов к короткой масти на месте не прикупить. Морду можно слегка и подрихтовать, но так чтобы на фото в документах похожа была. Это можно и позже обдумать - до города путь неблизкий.

   Капитан и старшина уже знали о прибытии гостя и ждали нас у штабного навеса.

   - Что? - Нефёдов мял в руках незажженную папиросу, не смотря на то, что клятвенно обещал бросить курить. Каждый второй в отряде это обещал, но вот выполняли как-то нехотя.

   - Не ясно. К отряду это не имеет отношения, но возможно в Полоцке попал в беду мой связной. Я иду в город.

   - Что в городе? - это уже старшина уловил суть проблемы.

   - Похоже чрезвычайное положение. Подпольщики кого-то серьёзного достали.

   - Тогда идти туда опасно, а вам вдвойне, - капитан бросил распотрошенную папиросу на землю и втоптал каблуком.

   - Мне не опаснее чем другим, я немного знаю город, пойду с Говоровым. Другим идти нет смысла - связной знает только меня, никаких паролей и отзывов не существует. Ни с кем другим связной контактировать не будет, да я никому сведения о нём не дам. Так что решено - иду я.

  КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.

   Июль 2012 - апрель 2013. Люберцы.