Первые зеркала

Хотя на протяжении столетий зеркало оставалось вещью редкой и дорогой, к тому же наделенной некими магическими свойствами, порой наводившими страх и ужас, по крайней мере, порождавшими беспокойство, было бы, наверное, неправильно говорить о периоде, когда зеркало не существовало, ибо человек всегда, в том числе и в доисторические времена, проявлял интерес к своему облику и своему изображению, а потому пользовался разнообразными средствами, чтобы увидеть свое отражение: темными и блестящими камнями, впадинами, где собиралась вода, лужами, мисками и т. д. Мифы о Нарциссе и Персее свидетельствуют о том, что человек всегда с любопытством смотрел на отражающие поверхности и что он в своей тени видел своего двойника. Но человеку пришлось ждать очень долго, столетия, прежде чем он сумел получить четкое, ясное и верное изображение себя самого. От отполированной поверхности маленького зеркала, снизу покрытого слоем свинца, до большого зеркала из Сен-Гобена дистанция примерно такая же, что пролегает между промасленной бумагой, вставляемой в окно вместо стекла, и между огромной витриной универмага. На шкале всеобщей истории человечества действие, суть которого состоит в том, что человек стал рассматривать себя, стоя между двумя зеркалами, и таким образом сумел увидеть себя и в профиль и со спины, — это действие совершалось совсем недавно!

Старые, вернее, древние средиземноморские цивилизации1, столь высоко ценившие красоту, такие, как микенская культура, как Древняя Греция и Древний Рим, как этруски, а еще раньше — Древний Египет, уже знали, что такое зеркало, правда, металлическое. Там делали небольшие зеркала, обычно применяя для этой цели сплав меди и олова, т. е. бронзу; чаще всего их делали из очень тонких листов металла, чтобы этот металл меньше окислялся. Честь изобретения сплава приписывали Гефесту, греческому богу огня и кузнечного ремесла. На древнегреческих сосудах, относимых к V в до н. э., мы можем видеть щеголей и щеголих из Коринфа, глядящихся в маленькие кружочки отполированного металла, к которым приделаны ручки или ножки; иногда даже можно рассмотреть, что оборотная сторона этих кружков украшена изображением сцен из мифов. Делали зеркала и из серебра, очень редко из золота; слой серебра или позолоты накладывали, когда металл пребывал в расплавленном состоянии. Зеркала эти почти всегда были выпуклыми или вогнутыми и потому либо уменьшали размеры отражавшегося в них предмета, либо увеличивали. Обычно они были очень невелики, от 15 до 20 сантиметров в диаметре, и бывали вставлены в деревянные рамки и служили карманными зеркальцами, либо имели припаянную ручку или кольцо, за которое их держали рабы, когда хозяин или хозяйка занимались своим туалетом; впоследствии такие зеркала при помощи припаянных колец прикрепляли к стенам; наконец, некоторые зеркала опирались на специальные подставки, часто представлявшие собой мужские или женские фигуры, в свой черед крепившиеся к трем ножкам. Кромки металлических зеркал или деревянные рамки украшали орнаменты в виде завитков, именуемых волютами, в виде гирлянд из листьев, впоследствии получивших в архитектуре наименование пальметт. Владельцы зеркал очень пеклись о своих сокровищах, очень дорожили ими и оберегали их от окисления, от пятен и царапин, прикрывая маленькими занавесочками, следы от которых отчетливо видны на тех экземплярах, что дошли до нас.

Этрусские женщины тоже пользовались зеркалами с ручками, на ножках или в деревянных рамках, зеркалами, похожими на греческие, их нередко находят в захоронениях. Что касается богатых римлянок, то про них можно сказать, что они буквально не могли обходиться без зеркал, из-за чего Сенека и изрек по их поводу следующую сентенцию, содержавшую долю истины, но все же и не лишенную явного преувеличения: «За одно-единственное из этих зеркал из золота или серебра, инкрустированных драгоценными камнями и украшенных чеканкой, женщины способны заплатить сумму, равную той, что в прошлом государство давало в приданое дочерям бедных полководцев!»2 Римляне изобрели новые формы зеркал, стали делать их квадратными или прямоугольными, с ручками из слоновой кости (быть может, такие ручки были позаимствованы у этрусков), к кромке зеркала прикреплялись маленькие тонкие губки, предназначавшиеся для протирки металлической поверхности, так как ее надо было натирать до блеска всякий раз, как зеркало собирались использовать. По мере возрастания богатства римлян и их пристрастия к роскоши даже служанки знатных матрон стали обзаводиться зеркалами, и на смену бронзе пришло серебро. В эпоху Империи зеркала стали фигурировать и среди мужских принадлежностей. Например, известно, что у Апулея было зеркало, а Ювенал позволил себе насмехаться над императором Отоном, считавшим зеркало одной из важнейших частей своего военного снаряжения!

В домах у самых богатых римлян имелись зеркала таких размеров, что человек мог видеть себя в них в полный рост; «Зеркало показывает все тело», свидетельствовал Сенека; иногда зеркалами украшали стены жилища3, но это уже была совершенно невиданная и неслыханная роскошь.

Кроме металла, римляне изготавливали подобия зеркал из камня. Они очень высоко ценили породу вулканического происхождения за ее отражающую способность, очень черную и прозрачную, камень, именуемый обсидианом, хотя, как отмечал Плиний, «этот камень давал больше теней, чем истинного изображения предметов»4. Такие подобия каменных зеркал, т. е. превосходно отполированные камни, находят при раскопках в Анатолии, им около шести тысяч лет, т. е. камни-то сами гораздо старше, но человеческими руками они были обработаны примерно шесть тысяч лет назад. Плиний Старший, собравший и приведший в своем труде обильные свидетельства о применении различных материалов в быту, упоминает также и о зеркалах, сделанных из рубинов и изумрудов, принадлежали эти драгоценные зеркала императору Нерону и некоторые из них служили для украшения покоев его дворца. По свидетельству Плиния, Нерон украшал «Золотой дом» камнями, в том числе изумрудами, рубинами и «обсианами», как называет Плиний обсидиан, и они, по его выражению, испускали столь ослепительное сияние, что казалось, будто свет не проникает в это здание, а заключен в нем и исходит от стен»5.

Как писал Сенека, «очень бедным считался тот, у кого стены комнат не были украшены пластинами из стекла»6. Плиний также сообщает о том, что император Домициан, оказавшийся во власти тревоги и опасений за свою жизнь, повелел выложить большие квадраты из обсидиана на всех стенах портиков дворца, чтобы он во время прогулок мог видеть, что происходит у него за спиной, и таким образом уберечь себя от опасностей, которые, как он полагал, угрожали его жизни7.

Были ли знакомы древние греки и римляне с зеркалами из стекла? Вопрос очень спорный8. На сей счет мы находим лишь два упоминания в письменных источниках: об этом упоминает в своем сочинении Александр Афродисийский, комментировавший в III в. до н. э. сочинения Аристотеля, а немного ранее об этом с некоторыми сомнениями сообщал и Плиний Старший, приписывавший честь изобретения стеклянного зеркала сидонянам, жителям города Сидон, прославившимся тем, что они «изготавливали стекло». Что же касается археологических раскопок, то стеклянные зеркала, обнаруженные при проведении таких работ, датируются более поздним периодом, не ранее III в. н. э. Было найдено множество экземпляров, довольно хорошо сохранившихся, особенно в Египте, в Галлии (Реймс), в Малой Азии, в Германии. Следует признать, что размеры их очень невелики: от 2 до 7 сантиметров в диаметре, — так что пользоваться ими было, наверное, очень неудобно, и это заставляет сделать предположение, что служили они скорее амулетами и украшениями, а не зеркалами. Раскопки в Антинополе принесли археологам большой урожай маленьких выпуклых зеркал, довольно грубо обработанных и покрытых сзади слоем свинца, одно из коих было вставлено в рамку из гипса, второе, найденное в руке маленькой девочки, было вставлено в металлическую оправу, увенчанную маленькой короной; стекло, слегка подкрашенное, получалось выпуклой формы, потому что его выдували при помощи стеклодувной трубки, впоследствии с обратной стороны углубления полученной «линзы» помещали слой расплавленного свинца, бронзы или золота. Именно этот процесс был основным при производстве зеркал на протяжении многих столетий, но он был столь многотруден и давал столь посредственные результаты, что на протяжении очень долгого времени люди все же отдавали предпочтение металлическим зеркалам.

Появление зеркала из стекла

До тех пор, пока люди не научились изготавливать плоское стекло, тонкое и прозрачное, до тех пор, пока они не научились накладывать слой расплавленного металла на стекло, чтобы оно не трескалось от «термического шока», размеры зеркал не превосходили размеров маленького блюдца. Успехи на этом пути достигались с большим трудом, так что процесс шел медленно, но при этом делались важные открытия, ставшие серьезными вкладами в дело развития производства вообще. Первым препятствием, которое требовалось преодолеть, была необходимость добиться прозрачности стекла. Стекло, которое изготавливали в глубокой древности, делали в основном из песка, содержавшего окись железа, из-за чего оно приобретало зеленоватый оттенок и было мутным; попытки обесцветить стекло с помощью добавления в песчаную массу окиси марганца приводили к далеко не блестящему результату, стекло получалось «грязноватым», с желтоватым или сероватым оттенком, к тому же в нем образовывались какие-то плотные комочки и пузыри. Результаты несколько улучшились, когда был изменен состав массы и когда были установлены и стали строго соблюдаться пропорции составляющих частей смеси: в песок стали добавлять натрий (соду) и углекислый калий (поташ), а также золу, полученную при сжигании папоротника, затем известь и марганец; и так постепенно, шаг за шагом достигался прогресс в деле обесцвечивания стекла. И все же у стеклодувов Средневековья гораздо лучше получалось цветное стекло, чем стекло белое, т. е. бесцветное.

Вторая трудность состояла в том, чтобы научиться изготавливать плоское стекло правильной формы, которое могло бы служить для остекления окон и создания витрин. У монаха Теофила, писавшего в XII в., можно найти многочисленные сведения о технике выплавки стекла, применявшегося в то время. Тогда французские стеклодувы считались признанными мастерами своего дела, и Теофил раскрыл их секрет: они клали в массу две части золы от сожженного букового дерева на одну часть промытого песка; далее он повествовал об их методе, т. е. о выдувании стекла, что было унаследовано еще от стеклодувов Античности9. Подобная техника постоянно усовершенствовалась на протяжении всего Средневековья; состояла она в том, что некое количество расплавленной массы брали на конец стеклодувной трубки, в трубку дули с большой силой, одновременно вращая ее вместе с образовавшимся на конце стеклянным шариком; в результате таких действий стекло вытягивалось, и шар превращался в нечто вроде плоского диска, в котором в самой ровной и плоской части можно было вырезать небольшие квадратики. Именно эти квадратики, ромбики и треугольнички, оправленные в свинцовые рамочки, и служили в Средние века для остекления окон.

Следующим этапом в деле обработки стекла стало изобретение техники обработки стеклянных цилиндров, которая и позволила приступить к изготовлению зеркал. На конце стеклодувной трубки получали нечто вроде рукава достаточно правильной формы, оба конца у цилиндра обрезали, сам цилиндр опять нагревали, так что стекло становилось вязким, и его можно было раскатать на плоской и ровной поверхности. Изготовленное таким способом стекло получалось повсюду примерно равной толщины и было гладким по природе. Но при производстве слишком много стекол билось и оно получалось слишком дорогим, так что на протяжении долгого времени люди отдавали предпочтение промасленной бумаге, а не сверхдорогим квадратикам стекла, чтобы заделывать оконные проемы. Известна забавная история из жизни средневековой Англии: герцог Нортумберлендский, покидая свой замок, приказывал вынимать из окон стекла и прятать их в надежное место, чтобы они не побились10. Когда Мария Медичи повелела вставить в окна своего дворца прозрачные «белые» стекла вместо цветных витражей, это было воспринято как проявление неслыханной роскоши. В 1674 г., во время осады города Доля Великая Мадемуазель (старшая дочь брата французского короля. — Прим. пер.) остановилась на ночлег «в доме крестьянина, в котором все оконные рамы были затянуты промасленной бумагой, кроме одного, где было вставлено стекло, да и то это было стекло от лампы»11! Короче говоря, стекло было редкостью еще в начале XVII в. и наряду со стеклом в ходу еще была промасленная бумага. Когда в 1781 г. вышла знаменитая «Энциклопедия», то и там в одной из статей описывался труд мастеров, затягивавших такой бумагой окна.

По сравнению с производством оконного стекла производство зеркал осложнялось еще одним обстоятельством: следовало производить так называемое амальгамирование. Техника, известная со времен Античности, унаследованная от стеклодувов Древнего Рима, состояла в том, что на стекло наносили слой расплавленного металла, чаще всего свинца, но слой стекла должен быть в этом случае достаточно тонок, так как толстое не выдержало бы жара. Когда римляне выдували на конце стеклодувной трубки шар или пузырь из стекла, они вливали в этот пузырь расплавленный свинец, который собирался в выпуклой части, и эту часть потом обрезали. Таким образом, размеры зеркала не превосходили размеров небольшого колпачка или камилавки, и получалось оно изогнутым, о чем свидетельствуют изображения зеркал, которые мы видим на картинах фламандских мастеров и на немецких гравюрах XV–XVI вв. Именно такое зеркало лежит на столе у менялы на картине Квентина Массейса, и именно такое зеркало висит на стене в комнате четы Арнольфини, запечатленной Яном ван Эйком; эти зеркала размером не больше блюдца и дают искаженное изображение. Но уже через сто пятьдесят лет на полотнах Веласкеса «Менины» и Э. де Витте «Дама за клавесином» эти художники изобразят гораздо более крупные зеркала, к тому же совершенно плоские.

Во многих старинных текстах авторы возносят хвалы зеркалам, амальгамированным свинцом, за четкость изображения, но следует признать, что четкость в данном случае — понятие относительное. Так, Винценций из Бове в своем труде «Великое зерцало» (ок. 1250 г.) пишет о том, что считает такие зеркала лучшими из всех ему известных, что стеклянные зеркала превосходят по своим качествам зеркала металлические, ибо «стекло лучше воспринимает солнечные лучи благодаря своей прозрачности». Немного позднее Дж. Пеккам, францисканец из Оксфорда, написал трактат об оптике, в котором он наряду с зеркалами из стали, меди и из отполированного мрамора упоминает и о стеклянных зеркалах, сзади покрытых слоем свинца, и он отмечает, что если этот слой будет каким-то образом снят (соскоблен, ободран и т. д.), то в зеркале ничто не будет отражаться12.

Прогресс в деле амальгамирования зеркал шел очень медленно. С XIII в. маленькие выпуклые зеркала производили в Базеле и везли на продажу в Геную13. В XIV в. флорентийские ремесленники уже умели наносить свинец на стекло «холодным» способом. Затем на смену свинцу пришла бронза. Итальянец Фиораванти писал о немецких зеркальных дел мастерах, помещавших на дно стеклянного шара смесь, состоявшую из свинца, бронзы, серебра и винного осадка, которую они как бы размазывали, и она прилипала к стеклу. Затем они разрезали шары на части и получали зеркала14. Немного позднее оживленная торговля ртутью, осуществлявшаяся в основном через Антверпен в начале XVI в., свидетельствовала о том, что зеркальных дел мастера использовали метод серебрения с использованием ртути. Эта техника получила распространение на севере Европы.

Зеркала все еще были предметом роскоши, но стали все чаще встречаться в замках, а в городах — в домах богатых горожан, их продавали на больших ярмарках, но однако же наряду со стеклянными зеркалами по-прежнему при совершении туалета люди пользовались и стальными зеркалами.

Надо сказать, что стеклянное амальгамированное зеркало пока еще давало очень несовершенное изображение, и любители всяких новшеств и занятных вещиц ценили их в основном за «оптические эффекты». Так, например, хранящиеся в архиве замка в Эдене отчеты сборщика податей герцога Бургундского содержат записи о том, что «в этом замке при входе на галерею было установлено зеркало, имеющее значительный изъян», так что люди, смотревшиеся в него, отражались в нем в искаженном виде. Как отмечает свидетель, в этом зеркале «скорее видишь кого-то другого, нежели себя самого»15. Зеркала эти были небольших размеров и служили чаще всего для украшения жилища или одеяния; иногда их прикрепляли к парадной одежде. Как это ни покажется странным и неожиданным, зеркала играли порой определенную роль и в религиозных церемониях. Так, например, Гутенберг, которому удавалось изготавливать как металлические, так и стеклянные зеркала, предлагал их многочисленным паломникам в Эксла-Шапель, чтобы они прикрепляли их к своим шляпам; считалось, что при помощи зеркал паломники, не имевшие возможности пробиться поближе к святыням из-за густой толпы, могли «поймать» благодатные лучи, исходившие от этих реликвий, и таким образом сподобиться великой благодати16.

Чудесные, чудодейственные свойства зеркал подвергались изучению со стороны ученых мужей Средневековья, в особенности пристальное внимание уделяли им последователи так называемой Оксфордской школы. Не могли пройти мимо чудодейственной силы зеркала и писатели той эпохи. Так, Жан де Мен посвятил двести пятьдесят пять строк «Романа о розе» «великим и чудодейственным свойствам зеркала»17. В тот период для многих авторов наука и чудеса были связаны неразрывными узами. Искусство плавления металлов и стекла, требовавшее умелого обращения с огнем, было окружено особым почтением и привлекало внимание тех, кто был занят поисками философского камня, ведь владение этим искусством свидетельствовало о наличии особого дара, помогавшего превращать полужидкую или полутвердую стекловидную массу в прозрачный камень.

Многое, очень многое по представлениям людей того времени роднило отражательные способности зеркала с искусством алхимии. Мы обязаны замечательному свидетелю Вольсиру де Серувилю, секретарю герцога Лотарингского, тем, что имеем возможность ознакомиться с его тщательным описанием применявшихся в те времена способов изготовления зеркал и мест их изготовления в герцогстве Лотарингском. Его взгляд — это взгляд человека любопытного, зоркого и умного, он признается в том, что его приводит в восхищение это «чудесное искусство»18. Благодаря его свидетельству мы узнаем, как мастер или подмастерье «протыкал стекловидную массу железным прутом, прикрепленным к деревянной палке», как он извлекал пылающий, пышущий жаром бесформенный кусок, который затем подвергался обработке, выдуванию и раскатыванию на доске, после чего он принимал нужную форму и толщину, так что из него получалось зеркало, «большое, среднее или маленькое, это уж как будет угодно мастеру». После этого мастер или подмастерье накладывал на стекло слой свинца «с великими ухищрениями и с великим тщанием для того, чтобы предметы, оказавшиеся перед оным зеркалом, могли в нем отражаться». Автор довольно долго описывает свойства зеркала и «блеск и сияние, исходящие от этой материи», он хочет, чтобы несведущий читатель разделил его восторги по поводу зеркала и считает необходимым объяснить ему и причины такого явления, как отражение, и описать его результаты.

Затем мэтр Вольсир перечисляет центры производства зеркал в Лотарингии; некоторые из этих городков и деревень существуют и поныне, другие же исчезли или были переименованы, так что сегодня даже трудно определить, что скрывается под некоторыми названиями. Итак, зеркала в Лотарингии делали в таких городках, как Банвиль-о-Мируар, Сен-Кирен, Раон, Никола-Бламонтуа, а слава о них распространилась «далеко за пределы христианского мира», как свидетельствует другой хронист, который горделиво делает следующее заключение: «Нет людей более хитроумных и изобретательных, чем лотарингцы, нашедшие способ делать зеркала из стекла»19. Диссертация Ж. Роз-Виллеке подводит своеобразный итог по поводу наших познаний о производстве зеркал в Лотарингии, производства зачахшего и захиревшего как в результате разрухи после многочисленных войн, так и в результате успешной конкуренции со стороны венецианцев.

Венецианцы оспаривают у лотарингцев открытие способа промышленного производства зеркал из стекла. Действительно, уже во второй половине XV в. стекольных дел мастера из Мурано умели делать столь чистое, прозрачное, бесцветное, тонкое стекло, что они называли его хрусталем за его сходство с горным хрусталем по прозрачности и блеску. Именно по этим параметрам это стекло отличалось от «обычного» стекла. В. Лазари приписывает честь этого изобретения семейству стекольных дел мастеров Беровьери и утверждает, что свое открытие они сделали в 1463 г., что однако же не помешало другим искусным мастерам их других районов требовать своей доли славы.

Небольшие стекольные цеха существовали в Вероне с 1402 г., а также в Падуе, в Болонье, в Равенне и в Ферраре. Семейство Аземар утверждло, что к тому времени оно уже двести лет как производило стекло, похожее на хрусталь, в Лангедоке. Славились в XVI в. и стекольных дел мастера из Богемии. Немцы фигурируют в списке возможных изобретателей нового способа производства, и этот факт, похоже, подтвердили в 1503 г. два мастера-стекольщика из Мурано, представители семейства дель Галло. Они заявили, что были единственными в Италии, кто владел тайной изготовления зеркал из хрустального стекла, редкостного и драгоценного; тайна эта неведома никому на свете, кроме одного семейства в Германии и одного во Фландрии, представители коих и продают их по чрезвычайно высоким ценам. Чтобы бороться с конкурентами, мастера из семейства дель Галло обратились к властям «Светлейшей Республики» (как называли тогда Венецию. — Прим. пер.) с просьбой даровать им исключительные привилегии сроком на двадцать пять лет заниматься своим высоким искусством и совершенствовать свое мастерство в полном покое и безопасности20.

Во всяком случае, репутация у венецианских мастеров хорошая, чтобы притягивать в город мастеров и работников с севера Европы и затмевать конкурентов. Так, один стекольных дел мастер, некий Франсуа дю Тизаль получил от герцога Лотарингского дозволение покинуть пределы герцогства и отправиться в Венецию, чтобы на месте изучить весь процесс производства стекла; хотя венецианский дож и противился тому, чтобы венецианские стекольных дел мастера нанимали на работу и брали в обучение работников-чужеземцев, лотарингец получил разрешение поселиться в Венеции и построить свою собственную печь, но с условием, что он будет делиться секретами своего мастерства (мастерства незаурядного, так как он, судя по свидетельствам, производил на продажу стекла для окон). После двух лет обучения дю Тизаль в 1505 г. вернулся в Лотарингию и получил от герцога Лотарингского милостивое дозволение создать в лесу около Дарне новую стекольную мастерскую для производства «оного хрусталя». Но вскоре в Венеции началось массовое производство вышеозначенного стекла, и все попытки конкурентов из соседних стран отобрать у Венеции пальму первенства душились в зародыше.

Так в чем же состояло открытие, сделанное мастерами из Венеции и принесшие городу столь несметные богатства? Томазо Гарцони де Баньякавалло в своей работе, озаглавленной «Пьяцца унверсале» предлагает три объяснения превосходства зеркал из Мурано над всеми прочими: соленость морской воды, использовавшейся венецианскими мастерами, красота, свет и мощь огня, проистекавшая из качества древесины, использовавшейся при плавлении массы, а также точные пропорции добавляемых в песок соли и соды21. Действительно, столь блестящих результатов мастера стекольного дела достигли благодаря качеству и строгой дозировке составных элементов смеси, а также за счет многовекового опыта. Традиции производства стекла восходят в Венеции к XII в. В 1255 г. там уже были известны имена мастеров, изготавливавших стеклянные сосуды и искусственные жемчужины из стекла. Первыми это стали делать мастера, обосновавшиеся в Мурано, к которым позднее переселились и другие стекольных дел мастера из Венеции, быть может, потому, что там они считали себя в большей безопасности от пожаров, а быть может и потому, что стремились защитить свои секреты от любопытных взоров. Кстати, и власти «Светлейшей Республики» всячески стремились изолировать стекольных дел мастеров, рассматривая их скорее не как ремесленников, а как художников; они оказывали «стекольщикам» поддержку, защищали их, а заодно и держали под наблюдением; ради сохранения тайны венецианского стекла стекольных дел мастерам предоставлялись существенные привилегии, такие, как, скажем, брать в жены дочерей дворян.

Некоторые из семей венецианских стекольных дел мастеров достигли известности и даже славы: Беровьери, Бриати, Бертолини, Мотта, дель Галло; среди их членов были действительно великие знатоки своего дела, и они неустанно продолжали свои исследования ради усовершенствования технологии процесса и улучшения качества стекла. Их усилия принесли обильные плоды: так, они заметили, что зола от так называемой травы кали, которую они привозили из Египта на кораблях, добавленная в небольшом количестве к песку, действовала как прекрасное обесцвечивающее средство благодаря тому, что в ней содержалось небольшое количество фосфора и большое количество марганца. Таким образом им удалось получить практически бесцветную стекольную массу. Мастера действовали на ощупь, меняли дозировку составных частей постоянно и в конце концов нашли формулу так называемого кремниевого щелочного стекла (содержавшего силикат углекислого калия и известь), качества которого были превзойдены только в XIX в., когда стали производить стекло на основе силиката углекислого калия и свинца, т. е. хрусталь в современном значении этого слова. Венецианцы прекрасно овладели искусством выдувания пузырей цилиндрической формы, а также постоянно улучшали технику амальгамирования с употреблением бронзы и ртути, в результате чего стали производить «божественно-прекрасные, безупречно прозрачные зеркала, вещи красивые и чрезвычайно полезные», как сообщал Ваннуччи Берингаччо (ум. ок. 1539 г.), признававший, правда, что «издержки при их производстве очень велики, а потому они очень и очень дороги»22. Но вскоре все эти усилия должны были увенчаться оглушительным успехом и начать приносить большие, нет, огромные доходы, которые на два столетия обеспечили Венеции богатство и процветание.

Алхимик Фиорованти, издавший в 1564 г. в Венеции свой труд под названием «Зерцало искусств, ремесел и наук», переведенный на французский язык в 1584 г. и позднее многократно переиздававшийся, превозносил в нем зеркало, это чудо из чудес, для коего требовалось особое стекло, не имевшее себе равных в мире; он подробно описывал все стадии варки стекла, но не давал никаких точных сведений о количественном составе смеси. «Они изготавливают в большой печи стеклянный шар, затем режут его специальными ножницами на части и делают из них квадратные пластины такой величины, что им потребна, затем они их помещают на железные лопатки, похожие на плоские дощечки, затем опять помещают в печь и там вращают до тех пор, пока масса вновь не размягчится и не растечется по оным лопаткам» (процитировано по переводу на французский язык от 1602 г.); далее автор сообщает, что «точно так же поступают и в Германии». Однако Фиорованти не пренебрегает упомянуть о том, что в то время еще в очень больших количествах производили стальные зеркала. Он приводит также «рецепты» различных сплавов: например, он пишет, что на один фунт сплава чистой меди и бронзы надо добавить одну унцию кристаллического мышьяка, половину унции сурьмы и половину унции серебра, а также такое же количество высушенного и прокаленного винного осадка; все составные части надо хорошо перемешать и оставить в расплавленном виде остывать не менее, чем на четыре часа. Как пишет далее прославленный алхимик, эти простые и естественные действия кажутся чудодейственными, настолько они дают поразительный результат.

Итак, Венеция обладала монополией на производство особого стекла, и она ревниво охраняла эту монополию, хотя и не могла во всех без исключения случаях воспрепятствовать переезду некоторых мастеров или рабочих в соседние страны, лежащие к северу от ее границ. Венеция поставляла зеркала на экспорт не только в Европу, но и на Восток. Так, известно, что во дворце в Исфахане имелся зал, украшенный зеркалами, а в Лахоре стены покоев местного правителя были покрыты чистым золотом и увешаны прекрасными венецианскими зеркалами по всему периметру всех апартаментов на уровне человеческого роста23. И однако это чудесное мастерство и мощное производство из-за отсутствия новых идей и открытий, из-за отсутствия новшеств в технологии вскоре пришло в состояние застоя и подверглось ощутимым ударам со стороны опасных соперников, вознамерившихся штурмовать эту твердыню. Да, разумеется, Венеция производила самые чистые, самые прозрачные зеркала в мире, которые она оправляла в прекрасные драгоценные рамы и украшала столь высоко ценившимися гранеными краями, обработанными виртуозами-мастерами при помощи особых металлических резцов в форме винтов; но, несмотря на несравненную красоту этой огранки зеркал, из-за которой оптические эффекты многократно увеличивались, венецианские мастера в течение длительного времени не могли добиться увеличения размеров зеркал, и даже в XVIII в. они не превосходили 40 дюймов (приблизительно 1 м 20 см), так как техника выдувки стекла не позволяла выдувать цилиндрические пузыри больших размеров, а соответственно и получать плоское стекло с большей поверхностью24. По многочисленным свидетельствам, производство зеркал в Италии потерпело крах к 1685 г., не выдержав конкуренции с творениями мастеров Франции и Богемии.