Анна еще больше натянула на себя тяжелые шторы и мельком взглянула на Питера, который сидел подле нее. Он без труда сумел найти подходящее место, откуда его никто не мог увидеть, зато сам имел прекрасный обзор — в поле его зрения был сад, воротца в изгороди и дом. Как только Питер убедился в том, что Анна согрелась, он занял свой наблюдательный пост и сидел неподвижно, слегка нахмурив лоб, словно о чем-то сосредоточенно размышляя. Вплоть до последнего момента юноша хранил молчание. Вдруг он заговорил:

— В доме какие-то люди. Похоже, это Ловчие.

Питер говорил так тихо, что Анна едва его слышала, но его слова впились ей в сердце словно пули. Ловчие? Как они сумели их найти?

— Ляг и полностью накройся шторой, — прошептал Питер.

Анна, вся дрожа, сделала так, как он попросил. Она изо всех сил пыталась взять себя в руки и перестать трястись от холода и страха.

Прошло всего лишь десять минут, однако девушке казалось, что она уже целую вечность лежит вот так, под шторой. Затем она почувствовала, как Питер лег рядом с ней. Тело его было напряжено, словно у загнанного зверя.

— Они направляются в сад, — прошептал он.

Анна чувствовала, как ее лба касается его жаркое дыхание. Не раздумывая, она потянулась вперед, нашла его руку и крепко стиснула. Затем Питер положил ее голову себе на плечо. И прежде чем девушка успела что-либо понять, они обнялись, прижавшись друг к другу так крепко, что, казалось, стали единым целым.

Затем они услышали, что кто-то пытается открыть дверь. Анна похолодела от ужаса, ожидая, что Ловчие сейчас зайдут в домик и сразу же их обнаружат. Но дверь никак не хотела поддаваться. Питер еще сильнее прижал Анну к себе.

— Эта дверь всегда заперта? — прозвучал мужской голос.

— Конечно. Мой муж никогда ее не открывает. Видите ли, там полно старинных вещей. Между прочим, очень ценных. Правда, они меня особо не волнуют. Лежат себе и лежат.

Услышав знакомый голос миссис Шарп, Анна еще сильнее сжала руку Питера.

— Мы должны здесь все обыскать, — послышался голос второго мужчины. — Даже если двери заперты.

— Пожалуйста, — рассерженно произнесла миссис Шарп. — Ключ, кажется, у меня здесь.

Анна почувствовала, что ее сердце ушло в пятки. Миссис Шарп сейчас начнет искать ключ, которого уже нет на месте. Она поймет, что это они его взяли, и Ловчие их обнаружат.

— Ну и ну, — услышала Анна голос миссис Шарп. — Как забавно…

— Что, ключа нет?

Повисла длинная пауза.

— Ах да, я вспомнила, — неожиданно сказала миссис Шарп. — Его муж забрал. Сказал, так целее будет.

— Может, тогда дверь вышибем? — предложил один из мужчин.

— Можете попробовать, только я не думаю, что это понравится моему мужу, — быстро проговорила миссис Шарп. — И вообще, кто мог туда забраться, если дверь на замке? Вы ведь, я не сомневаюсь, знаете моего мужа, Энтони Шарпа? Он работает в министерстве внутренних дел.

На несколько мгновений воцарилось молчание. Анна затаила дыхание.

— Да, я знаю мистера Шарпа, — сказал один из мужчин. — Я не думал, что вы… Что ж, мы больше не станем вас беспокоить. Правда, ребята? Миссис Шарп, большое вам спасибо за… вашу помощь.

Затем до Анны донесся самый приятный звук, который она когда-либо слышала в своей жизни, — звук удаляющихся шагов Ловчих.

Джулия склонилась над кухонной раковиной. Голова гудела от мыслей. Возможно, ключ потерялся. Вполне возможно.

Но все же маловероятно.

Джулия немного нахмурилась. Она решила включить компьютер. В этом месяце она сэкономила на электричестве, благодаря солнечной батарее, которую установили на крыше дома. Она поняла, что сейчас ей необходимо общество, пусть даже виртуальное.

Экран компьютера, мигнув, включился, и на нем появился диктор программы новостей. Он рассказывал о похищении министра энергетики группой ближневосточных террористов. Они утверждали, что подписанное на днях международное соглашение о запрете использования нефти являлось тайным сговором, целью которого была дестабилизация их экономики. В нижней части экрана появилось личное сообщение, напомнившее Джулии, что ее заказ на Препарат Долголетия готов к отправке и что у нее осталось четыре энергетических чека на этот месяц. Вверху экрана появилось второе сообщение — ей убедительно советовали нажать красную кнопку на дистанционном пульте и прекратить на сегодня серьезную умственную деятельность. Джулия, не обращая внимания на эти сообщения, еще несколько минут, вздыхая и качая головой, просматривала новости. Бедные страны отчаянно пытались убедить богатые выделить им больше энергии. Джулии подумалось, что террористы не желали замечать очевидного — плохо было всем. Разве Китай и США не запретили кондиционеры, спровоцировав тем самым переселение людей в более прохладные районы? Разве странам Южной Америки не пришлось приостановить промышленный рост ради того, чтобы защитить тропические леса?

Она вспомнила время своей молодости, когда энергии имелось в избытке, и люди думали, что оборотного использования ресурсов вполне достаточно. Это было еще до того, как острова стали погружаться в море, до того, как Гольфстрим изменил направление, превратив Европу в скопище холодных и серых стран с коротким летом и долгими, морозными зимами. Все это случилось до того, как политики стали принимать решительные меры, осознав, что, если не взять под контроль климатические изменения, пострадают они сами, а вовсе не грядущие поколения. Ведь именно это подразумевало бессмертие.

Однако далеко не все страны верили, что сформированный впопыхах Мировой Совет ведет с ними разговор на равных. И с чего им было верить? Ни для кого не было секретом, что богатые государства обманывают бедные. Для обеспечения насущных потребностей продолжалась тайная разработка запрещенных к эксплуатации энергетических ресурсов. Бедные страны заставляли использовать возобновляемую энергию как единственный источник электричества, в то время как в богатых государствах процветала коррупция, и они втайне торговали нефтью и углем. Сама Англия вливала деньги и ресурсы в разработку нового, простого, эффективного источника энергии. Разработку технологии, которую можно было бы с большой выгодой продавать в другие страны. Для этой цели наряду с учреждением государственных исследовательских центров были вновь открыты университеты, про которые забыли еще столетие тому назад, потому что на свете больше не осталось студентов.

Но энергетика не сильно беспокоила Джулию, это был конек ее мужа. Сейчас ей нужно было решить более насущный вопрос. В новостях ничего не говорилось о побеге Лишних, но в этом не было ничего удивительного, об этом сообщат лишь тогда, когда поиски успешно завершатся. «Зачем понапрасну расстраивать людей», — сказал бы Энтони.

Она побарабанила пальцами по кухонному столу, пытаясь решить что делать, силясь понять, почему она не позволила Ловчим взломать дверь летнего домика. Неужели она сделала это, чтобы защитить мебель Энтони? А может, она руководствовалась какой-то другой причиной? Может, все потому, что Ловчие упомянули имя Анны?

Ее размышления прервал внезапный телефонный звонок. Джулия тотчас же сняла трубку.

— Джулия? Это Барбара. Ты слышала последние новости?

— Какие новости?

— Лишние сбежали. Ловчие ведь к тебе уже приходили? Они меня разбудили. Шустрые ребята, не находишь?

Джулия села.

— Думаю, им за это и платят, — глубокомысленно произнесла она.

— Ну, они сказали мне, что сбежало двое Лишних. Поэтому я тщательно заперла все двери и окна. Надеюсь, ты сделала то же самое. Дополнительная предосторожность не помешает, Джулия. Я хочу сказать, что никто не знает, каких бед от них можно ожидать. Сейчас люди достаточно серьезно относятся к проблемам Лишних. Воспитательные учреждения все равно что рассадники заразы, которая готова на нас обрушиться в любой момент. Надо любой ценой удержать маленьких мерзавцев в этих плавильных котлах. Кстати, один из них как раз рядом с нашей деревней.

— Не вижу в них никакой особой угрозы, Барбара, — сказала Джулия. — Кроме того, Лишние очень хорошо обучены.

Джулии вспомнилась ее домработница, а еще Анна, которая, наверное, и сбежала. Они не могли причинить никакого вреда. Более того, они, казалось, радовались каждому доброму слову в свой адрес.

— Конечно, Лишние, которых выпускают после обучения, не опасны, — сказала мрачно Барбара. — Но мы были знакомы лишь с теми, кто на нас работал. С хорошими Лишними. Остальные только обворовывают нас, Джулия. Они крадут нашу еду, энергию, наш воздух.

Джулия вздохнула. Возможно, Барбара была права. Возможно, она совершила ошибку, когда не позволила Ловчим проверить ее летний домик.

— К тому же они завистливые, — продолжила Барбара. — Они осмеливаются желать того, что дозволено только нам. Я об этом постоянно твержу своей работнице, Лишней Мэри. Она очень хорошая. Очень трудолюбивая. Но все дело в том, Джулия, что она не имеет права на жизнь. Она не должна была появляться на свет. А теперь еще этот побег. Вот что я тебе скажу, вопрос с Лишними нужно решить как можно скорее. Если ты будешь с ними слишком добра, их начнут рожать все больше и больше… Ты знаешь, какая часть наших налогов идет на решение проблемы Лишних? Знаешь?

— Нет, — ответила Джулия.

— Огромная, просто огромная, — зловещим голосом ответила Барбара и замолчала, чтобы перевести дыхание.

— Короче, — сказала она наконец, и в ее голосе послышались деловые нотки, — я звоню тебе вот по какому делу: я намереваюсь собрать людей на поиски беглецов. Мы должны защитить себя, Джулия. Мы должны найти этих святотатцев и разобраться с ними. Встречаемся сегодня в полдень возле моего дома. Я уверена, что ты захочешь к нам присоединиться.

— Может быть, лучше этим займутся Ловчие? Ты так не считаешь? — кинула Джулия пробный камень.

— Джулия, — резко ответила Барбара, — мы не можем сидеть сложа руки, покуда пара Лишних угрожает всему тому, что нам дало Долголетие. Они могут быть где угодно, и нам надо скорее браться за дело. Мы должны помочь Ловчим по мере наших сил. Сама подумай, если мы позволим этим беглецам спрятаться, чем в итоге может кончиться дело? Им нет места в этом мире. Их надо уничтожить.

— Уничтожить? — переспросила Джулия, не в силах скрыть в голосе возмущение.

— Ну разобраться, — уступила Барбара. — Впрочем, считаю, что, если бы парочку-другую уничтожили, тоже никакого вреда бы не было. Думаю, это бы отбило у остальных охоту убегать. Разве тебе так не кажется?

Джулия глубоко вздохнула и откинулась в кресле.

— Сегодня в полдень, — наконец произнесла она. — Ладно, до встречи.

Она положила трубку и снова вздохнула. «До чего же все боятся Лишних, — подумала миссис Шарп. — Точно так же, как и детей Правоимущих, пусть даже в последнее время их нечасто встретишь». Такое впечатление, что все позабыли о том, что у молодых есть свои плюсы, и вбили себе в голову, что все люди моложе двадцати пяти лет представляют угрозу. Даже, скорее, все моложе шестидесяти.

«Мир населен стариками, — подумала Джулия и нахмурилась. — Стариками, свято уверенными в своей правоте и считающими, что на этом свете нет места ничему новому, ничему отличному от уже существующего. Если, конечно, речь не идет о более эффективных Препаратах Долголетия».

Как это ни парадоксально, проблема Лишних осталась, пожалуй, единственной темой, вокруг которой велись хоть какие-то споры, пусть даже они и были ограничены крайне незначительным числом людей, сохранивших желание громогласно высказывать свое мнение. Либералы призывали к более человечному подходу и делали акцент на просветительской деятельности, направленной в первую очередь на снижение рождаемости Лишних, тогда как Барбара и остальные читатели «Дэйли Лайф» считали, что родителей Лишних надо приговаривать к пожизненному заключению, а их отпрысков — усыплять. Нет, конечно же, их собственных Лишних, которые готовили им еду, ухаживали за садами, строили дома или же выполняли другую работу, за которую никто не желал браться, трогать было нельзя. Вот «других» Лишних, кем бы они ни были, — пожалуйста.

Джулия не сомневалась, что Власти со временем проведут по этому вопросу референдум. Учредят очередную комиссию. Назначат кого-нибудь, типа ее мужа, председателем лет на двадцать, пока комиссия не придет к определенному заключению. А потом… Потом заключение комиссии воплотят в жизнь. Если к тому моменту это еще будет кого-то волновать.

Суть заключалась в том, что Джулия не располагала двадцатью годами, чтобы сформировать мнение на проблему Лишних. Решение нужно было принимать немедленно. Конечно, она не была уверена, что сбежавшие скрывались у нее в летнем домике, но, основываясь на собственном опыте, с уверенностью могла утверждать, что дыма без огня не бывает.

Миссис Шарп встала, взяла на кухне запасной ключ, накинула куртку, надела ботинки и прихватила на всякий случай кое-какой садовый инвентарь. Вдруг за ней следят соседи? Или не соседи, а кто-нибудь еще?

Ей всегда было интересно, что в первую очередь заставляло родителей Лишних нарушить основное положение Декларации. Может, дело в самонадеянности, в уверенности, что законы их не касаются? Неужели они не понимали, что им не выйти сухими из воды? Да, она слышала о движении за новую жизнь, члены которого полагали Декларацию ошибочной, считали, что люди не имеют права жить вечно, что молодежь лучше стариков. Впрочем, никто их всерьез не воспринимал.

Как-то раз она поделилась с Энтони мыслью, что Препарат Долголетия должен включать в себя противозачаточные средства, которые бы раз и навсегда решили проблему Лишних. Выход представлялся ей очевидным, лежащим на самой поверхности.

Однако Энтони ответил, что такое невозможно, — элементы Препарата Долголетия были очень тонко сбалансированы, поэтому перегружать и без того сложный состав являлось делом сложным и опасным. Противозачаточные имплантаты были лучше, безопасней и дешевле. На это Джулия ответила, что они не дают стопроцентной защиты. Энтони сказал, что она ничего не понимает и все упрощает.

Но Джулия и вправду считала, что все очень просто. Иногда ей казалось, что это Власти намеренно все усложняют, чтобы придумать себе лишнюю работу. Джулия считала, что ей повезло. К тому моменту, когда появился Препарат Долголетия, у нее уже были дети. Так что ей не пришлось делать выбора.

Вернее, не дети — ребенок. Впрочем, они с Энтони решили, что одного будет вполне достаточно. Джулия была в восторге, узнав, что у нее будет девочка. «С ней можно ходить по магазинам, сплетничать — столько всего», — с радостью думала она.

Конечно, все сложилось иначе. Дело кончилось тем, что Трейси в тридцать пять лет переехала жить в Америку, сказав, что хочет сделать там карьеру, и что в Америке ей будет «интересней». С тех пор прошло уже семьдесят лет. Иногда миссис Шарп казалось, что это случилось лишь вчера, а иногда — что уже минула целая вечность.

Время от времени Трейси звонила, что было очень мило с ее стороны. А когда позволяла индивидуальная квота на энергию, Джулия ездила ее навещать, но в последние десять лет дочка всегда была очень занята и не находила возможности изыскать время, чтобы встретиться с матерью.

«Ну и что, зато у меня есть друзья», — думала Джулия, растягивая губы в улыбке. Она ведь состояла в клубе любителей бриджа, разве не так? Если подумать, она была очень счастлива. И если и размышляла о смысле дальнейшего существования в мире, в котором больше никого не любила и ее никто не любил, то недолго, напоминая себе, что ей повезло, чему и надо радоваться.

«Интересно, это та самая Анна, которая служила у меня? — ломала голову Джулия, направляясь к летнему домику. — Надо полагать, та самая. Но что же они с этим вторым Лишним собираются делать? Может, они хотят насладиться несколькими днями свободы, прежде чем их снова схватят? Или же они были более честолюбивы… Неужели они и вправду думают, что смогут прятаться вечно? Впрочем, вечно у них все равно не получится, — напомнила она себе, — они же Лишние. Их жизнь столь коротка, что вряд ли стоит тратить такие усилия, чтобы вырваться на волю».

Она подошла к маленькому деревянному домику и тихонько постучала в окно.

— Анна, — позвала она вполголоса, — это я, миссис Шарп. Я знаю, что ты здесь. Ловчие уже ушли. Не хочешь мне рассказать, что ты здесь делаешь? Ты меня впустишь?

— Молчи, не говори ничего, — прошептал Питер. — Это, наверное, ловушка. — Юношу заливал пот — то ли от боли, то ли от страха.

Анна, не говоря ни слова, кивнула, пытаясь побороть искушение выбежать наружу и рассыпаться перед миссис Шарп в благодарностях за то, что она отправила Ловчих восвояси.

— Слушай меня внимательно, Анна. Я хочу, чтобы ты открыла дверь. Нам надо соблюдать осторожность. За нами могут подсматривать соседи. Однако сейчас меня можно увидеть только из дома, а я абсолютно уверена, что там никого нет. По крайней мере сейчас. Но за вами могут вернуться, поэтому вам надо быстрее выбираться отсюда. Я тебя убедила? Анна!

Анна посмотрела на Питера. В тени занавесок она смогла разглядеть испуганные глаза юноши.

— Я миссис Шарп доверяю, — тихо сказала она и, чтобы приободрить Питера, сжала его руку. — Она спасла нас от Ловчих.

Питер обеспокоенно на нее посмотрел и, наконец, кивнул. Сантиметр за сантиметром они стащили с себя занавески. Питер встал, прихрамывая, подошел к двери, открыл замок и отступил назад. Он лихорадочно осматривался, словно подыскивал пути к отступлению на случай, если дело примет нежелательный оборот.

Миссис Шарп вошла внутрь и остановилась возле придвинутой к стене кровати. На нее уставились две пары глаз. Первая пара смотрела на нее настороженно, а выражение второй пары напоминало взгляд щенка, благодарного за то, что его не утопили.

— Ах, Анна, — вздохнула Джулия, увидев, в каком состоянии находятся ребята. Они были перемазаны с ног до головы, тела покрыты ссадинами, а волосы всклокочены. — Что же ты, девочка моя, наделала?

Миссис Принсент, прищурившись, посмотрела на Фрэнка — командира бригады Ловчих, присланной для поимки беглецов из Грейндж-Холла.

— Вы их схватите, — произнесла она. Это было утверждением, а не вопросом.

— Да когда мы их упускали-то? — успокаивающе улыбнулся он. — Обычно, конечно, мы занимаемся розыском скрывающихся Лишних. Реагируем на сигналы общественности. А вот поимка сбежавших из Воспитательного учреждения — дело редкое. Такое нам поручают нечасто.

Он многозначительно посмотрел на миссис Принсент, и она одарила его в ответ сердитым взглядом.

— Они сбежали, — рассерженно произнесла она, — потому что Власти не удосужились поставить меня в известность о туннеле, ведущем из здания наружу. Смею вас заверить, что это первый побег за время моего нахождения в должности Заведующей. Он же будет и последним.

— Да какая разница, — пожал плечами Фрэнк. — Мы их все равно вернем. Им ведь бежать некуда. Я правильно понимаю?

— А как же Подполье? — На лице миссис Принсент проступила гримаса омерзения. — Думаю, у мальчика могут иметься кое-какие связи. Понимаете, он же новичок. На мой взгляд, передавать Лишних в Воспитательное учреждение в таком возрасте уже слишком поздно, но меня никто не стал слушать.

— Подполье? — с пренебрежением переспросил Фрэнк. — Кучка волосатых либералов. Они только болтать горазды. Хоть они и предпринимают попытки спрятать Лишних, мы их всегда находим. Так что вам совершенно не о чем волноваться.

Миссис Принсент все прекрасно знала о либералах. Время от времени они посылали письма, в которых интересовались условиями содержания Лишних, и направляли петиции Властям, требуя, чтобы родителям-уголовникам, после освобождения из тюрьмы, предоставлялось право навещать своих детей. Миссис Принсент ненавидела либералов.

— Либералы не желают понять, — произнесла она, полагая, что в лице Фрэнка нашла человека, который вполне разделял ее взгляды на Лишних, — что за Долголетие приходится платить. Нам дана вечная жизнь в спокойствии, мире и процветании, а они предпочитают забывать, в какую цену все это обходится.

В глазах Фрэнка вспыхнул огонек.

— Они просто не в курсе дела, вот, собственно, и все, — охотно согласился он. — Бедняжки Лишние? Не смешите меня. Мы с вами, миссис Принсент, на передовой. Мы с вами знаем правду. Если бы не мы, мир был бы совсем другим. Вы это прекрасно понимаете.

— Совершенно верно, — согласилась миссис Принсент. — Теперь вот что скажите. Когда вы их поймаете, вы их привезете назад, так?

— Обычно мы поступаем именно так, — кивнул Фрэнк. — Если они, разумеется, живы. Иногда бывают и осложнения. Ну… вы понимаете.

Миссис Принсент внимательно на него посмотрела.

— Постарайтесь сделать так, чтобы девочка осталась в живых, — она поднялась. — От мальчика толку никакого. Надеюсь, вы это тоже понимаете.

— Я очень хорошо вас понимаю, — с довольным видом осклабился Фрэнк.

— Вот и замечательно, — сказала миссис Принсент. — У меня есть одна идея. Около года назад Анна работала у одной женщины в деревне. Думаю, имеет смысл ее проверить. У меня где-то записана ее фамилия.

Шейла сидела на уроке эстетики, устремив взгляд на миссис Ларсон и притворяясь, что внимательно ее слушает.

Парта Анны пустовала, но никто ничего не заподозрил, потому что все знали — ее отправили в карцер. Правду знала только Шейла. Только ей было известно, что случилось на самом деле. Она от корки до корки прочла дневник Анны и была в курсе всех ее планов. Кроме того, ранним утром, когда Мэйзи в ярости кричала на Анну, рыжая девушка не спала.

Шейла тоже очень сильно рассердилась. Анна не взяла ее с собой. «Из всех воспитанников Грейндж-Холла именно я, а никакая не Анна больше всего заслужила свободу», — с жаром повторяла про себя Шейла. Анне здесь нравилось. Анна была Лишней. А Шейла ненавидела каждую секунду, что провела в этих серых стенах, и больше всего на свете хотела оказаться во Внешнем Мире, увидеть дом и родителей.

Однако Анна оказалась не такой умной, какой себя воображала, и это несколько утешало Шейлу. Анна предпочитала верить, что она все предусмотрела, что она самая Ценная Лишняя, которая когда-либо появлялась на свет. Но если бы это было действительно так, разве смогла бы она так глупо потерять дневник? Если бы она была такой умной, то непременно бы заметила, как Шейла вытащила у нее из кармана заветную книжицу, когда мистер Саржент волок ее по классу. Теперь дневник присоединился к чудесным розовым гольфам, которые она заполучила во время дежурства в прачечной.

«Да уж, — подумала Шейла. — Анна допустила страшную ошибку, отказавшись взять меня с собой».

Рыжеволосая девушка сунула руку в карман, с наслаждением дотронулась пальцами до мягкой замши и, улыбнувшись, посмотрела на миссис Ларсон.