Джоанна Кореи, самая дерзкая из фрейлин королевы, схватила Линнет за руку и затащила в уборную за ширмой в большом зале.

— Ты должна поговорить с ней! — заявила Джоанна высоким и визгливым голосом. — Мы все уже не знаем, что делать.

Джоанна могла говорить лишь о королеве Екатерине.

— Я помогу, если смогу, — пообещала Линнет. — Что тебя беспокоит?

— Королева и этот валлиец, — прошипела Джоанна ей на ухо.

С упавшим сердцем Линнет спросила:

— Она была неблагоразумна?

— Она смотрит на него, как кошка на горшочек со сливками, — фыркнула Джоанна, взмахнув руками, — а он всего лишь простолюдин.

Линнет понимала, что это совершенно к делу не относится.

— Мы делаем прозрачные намеки, но она не обращает на них ни малейшего внимания, — пожаловалась Джоанна. — Никто из нас не может поговорить с ней так, как ты.

Линнет спрятала свои сомнения и потрепала женщину по руке.

— Не волнуйся. Я сейчас же поговорю с ее высочеством. — «И хорошенько отчитают этого Оуэна Тюдора», — добавила она для себя.

Поездка из Лондона была долгой и утомительной. Все, чего ей сейчас хотелось, — это переодеться, разложить свои вещи в комнате и уединиться где-нибудь с Джейми. После той свободы, которой они пользовались в Лондоне, трудно было сидеть рядом с ним на барже много часов подряд и не иметь возможности прикоснуться к нему, как хотелось. Самое большее, что она могла сделать, — это время от времени дотрагиваться пальцами до его руки.

Но королева нуждается в ней, поэтому их с Джейми встрече наедине придется подождать. Не заходя в свою комнату, чтобы переодеться, она направилась в королевские покои.

Королева Екатерина приветствовала ее с теплой улыбкой, осветившей ее глаза.

— Моя дорогая Линнет, — проговорила она, беря ее за руки, — как хорошо, что ты снова с нами.

— Ваше высочество, что такое я слышу о вас и Оуэне? Умоляю вас быть осто…

— Порой ты приводишь меня в отчаяние. — Королева Екатерина закатила глаза к небу. — Не тратишь времени на пустые любезности вроде: «Как поживаете, ваше высочество?» или «Какое на вас сегодня красивое платье, ваша милость».

— Прошу прощения, — пробормотала Линнет, понимая, что упрек справедлив. Она частенько забывает про светские любезности, принятые в благородном обществе. — Вы выглядите сегодня восхитительно, но мне не терпится услышать от вас, что у меня нет причин для беспокойства.

— Нет нужды беспокоиться, — сказала королева с искорками в глазах. — Для беспокойства уже слишком поздно.

— Слишком поздно? — переспросила Линнет, чувствуя, как ее охватывает паника. — Что вы имеете в виду?

Королева наклонилась ближе и прошептала Линнет на ухо:

— Я уже была с ним в постели. — Когда Линнет отшатнулась и уставилась на королеву, та снова приблизила губы к ее уху. — И это было так чудесно.

Глаза Линнет полезли на лоб. Боже милостивый, и что же она должна теперь посоветовать королеве?

— Ваше высочество, я понимаю, каким… всепоглощающим… это может быть, как это может затуманить разум.

И это истинная правда.

— С моим разумом все в порядке, — отозвалась королева, улыбаясь ей.

— Вы ослеплены страстью, — возразила Линнет. — Это преходящее и не стоит того, чтобы так сильно рисковать.

— Но я так счастлива, моя дорогая, — сказала королева, беря Линнет за руки и сжимая их. — Пожалуйста, постарайся порадоваться за меня.

Да поможет ей Бог, хуже и быть не могло. Ее подругу сейчас явно не вразумить.

— Понаслаждайтесь им немного, если вам так хочется, — сказала Линнет. — Но умоляю, делайте это по-тихому. Никто не должен услышать об этом.

— Полно, а что, по-твоему, я сделала? — со смехом спросила королева. — Разослала гонцов во все четыре стороны королевства, чтобы раструбить эту новость?

— Если вы настаиваете на продолжении этой… этой… — Линнет хотела сказать «глупости», но передумала, — связи, то это должно делаться тайно. Мы с вашими фрейлинами можем устраивать тайные встречи, если желаете. Но вы ни под каким видом не должны проводить время с Оуэном за закрытыми дверями, когда всему замку известно, что он там один с вами.

— Почему я должна скрывать свои чувства? — спросила Екатерина, и взгляд ее опечалился. — Я всего лишь хочу того, чего хочет любая женщина.

— Возможно, когда-нибудь у вас будет все, чего вы хотите, — попыталась успокоить ее Линнет, потому что эту единственную надежду сейчас могла она дать своей подруге. — Но не теперь.

— И сколько же мне ждать? — потребовала ответа королева. — Когда люди, у которых мой сын, сочтут его достаточно взрослым, чтобы ухаживающий за мной мужчина не представлял угрозы их влиянию? Ты можешь мне сказать, Линнет? Сколько пройдет лет? Десять? Пятнадцать?

Что случилось с покорной принцессой, которая всегда делала то, чего от нее ожидали?

— Я не могу отказаться от него, — твердо сказала королева. — И не откажусь.

— Понимаю, — пробормотала Линнет, хотя не была уверена, что понимает. — Если вы намерены продолжать эту опасную связь, значит, по крайней мере позвольте мне дать вам травы, чтобы помочь предотвратить беременность.

— Но, моя дорогая, — возразила королева с мягкой улыбкой, — я хочу ребенка.

Линнет покачнулась и, чтобы не упасть, схватилась рукой за спинку стула.

— Говоря по правде, я надеюсь, что у нас с Оуэном будет много детей, — проговорила королева с мечтательным выражением лица.

— Тогда я буду молиться за вас, ваше высочество. — От растущего в груди страха голос Линнет сделался низким и сдавленным. — Я буду молиться день и ночь, ибо путь, который вы выбираете, рискованный.

— Это путь, по которому я пойду не одна.

Линнет сглотнула.

— Скажите мне, Оуэн действительно стоит того, чтобы ради него так рисковать?

Королева встретилась с ней взглядом.

— Я люблю его, — сказала она, будто это объясняло все.

— Но вы были замужем за королем Генрихом. Вы ведь любили его, правда?

— Да, но по-другому, — со вздохом отозвалась королева Екатерина. — Как и все, я благоговела перед ним. Генрих был великий человек, король из королей.

Линнет обожала короля Генриха V, который был как король из старых сказок. Оуэн неплохой, но в сравнении с королем Генрихом кажется… обычным.

— У Генриха я была на последнем месте, — сказала королева. — Он всегда либо где-то сражался, либо занимался государственными делами. А Оуэн хочет лишь быть со мной и делает меня счастливой.

— И как долго может продлиться это счастье? — спросила Линнет. — Если Глостер или совет узнают, не стоит и говорить, что они сделают.

— Вряд ли это будет хуже того, что делала моя мать в годы безумия отца, — с горечью сказала королева. — Она больше заботилась о своих избалованных собаках, чем о нас, детях.

Было легко забыть, что эта изысканная французская принцесса пережила трудное детство.

— Пока она устраивала своим любовникам роскошные пиры на другом конце Парижа, — продолжала королева, — мы чуть не умирали с голоду, потому что она не побеспокоилась заплатить за наше содержание.

— Прошу прощения, ваша милость.

Линнет взяла подругу за руку и подвела ее к скамье у окна.

— Я не откажусь от него, — повторила королева.

Ее подруга, похоже, наконец обрела силу.

— Все, о чем я вас прошу, — это быть осторожной, — взмолилась Линнет, беря руку королевы в свои ладони. — Вы ведь понимаете, что должны держать свой роман в тайне?

После секундной паузы Екатерина кивнула.

— И раз вы твердо решили идти по этому пути, я сделаю, что могу, чтобы помочь вам.

— Спасибо, — отозвалась королева. — Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь, что настоящая любовь стоит любого риска.

— Даже того, чтобы потерять все, что тебе дорого? — напряженным голосом спросила Линнет. — Даже саму жизнь?

— Ты во многом храбрее меня, моя дорогая. — Королева дотронулась пальцами до щеки Линнет и терпеливо улыбнулась. — Но ты трусиха, когда дело касается любви.