Линнет вонзила ногти в ладони, чтобы побороть жжение в глазах и сохранить бесстрастное выражение лица.

Добродетельная жена, в самом деле.

Как Джейми мог быть так жесток, чтобы намеренно оскорблять ее? И для чего? Разве ему мало того, что пять лет назад он ее бросил и ушел, даже не оглянувшись? После клятв в своей неумирающей любви он уехал, не дав ей ни единого шанса все объяснить.

У нее были свои причины для того, что она сделала. Веские причины. Кто он такой, чтобы судить ее? Джейми рос в лоне большой, политически могущественной семьи, с любящими родителями, которые поддерживали его. У нее же в юности выбор был невелик.

Она сделала то, что должна была сделать. Чтобы взять судьбу в свои руки, требовались решительные действия. Джейми даже не пытался понять.

Ей удалось избежать брака с тем мерзким развратником Гаем Помроем. А потом, прежде чем отец выдал ее за кого-то еще по своему выбору, она быстренько сама устроила свой брак.

Так она выскользнула из-под пяты Алена. Вот уж была радость! Ален был и в ужасе, и в ярости в равной степени, но ничего не мог поделать. Мужчина, которого она выбрала, был слишком влиятелен. Ее брат-близнец Франсуа горячо спорил с ней из-за этого брака, говорил, что это все равно, что отрезать себе нос назло лицу. Но дело того стоило.

Все шло так, как было задумано. Не считая ужасной боли, которая сдавливала сердце всякий раз, когда она думала о Джейми Рейберне, о том, что уже ничего нельзя изменить.

Пока он разговаривал с королевой, она пристально вглядывалась в него, пытаясь отыскать того нежного юношу, которого когда-то знала. У этого сэра Джеймса были такие же длинные черные волосы, такие же поразительные полуночно-синие глаза. Каждая черта была знакома, и все же это был уже не он.

Теперь он весь состоял из твердых линий и углов. И дело не в том, что лицо его стало более худым, а тело мускулистее. В Джейми всегда были уверенность и бесстрашие, которые он проявил вчера на мосту. Но раньше в нем была еще и мягкость. Она помнила, каким нежным он был порой. В этом же мужчине, стоящем сейчас перед ней, не было и следа мягкости.

Джейми рассказывал королеве о вчерашних событиях в Сити. Очевидно, он не имел понятия о поразительном отсутствии у королевы Екатерины интереса к политике.

Королева одарила его приятной улыбкой и подхватила свои юбки.

— Нам пора присоединиться к остальным за обедом.

— Ваша милость, мы должны поговорить сейчас, — сказал Джейми. — Глостер будет здесь через два часа.

Королева застыла, глядя на него широко раскрытыми глазами.

— Глостер приезжает? Сюда? В Элтем?

— По соглашению с епископом ваш сын должен прибыть в Вестминстер с Глостером. Однако их будут сопровождать доверенные люди как Глостера, так и епископа.

— Вы говорите так, словно король взрослый человек, а не трехлетний ребенок, — с горечью проговорила королева. — Но если они так решили, то я ничего не могу сделать.

Джейми открыто встретил взгляд королевы; все они понимали, что она бессильна в этой борьбе.

— Будет ли мне позволено сопровождать своего сына?

Поскольку совет повелел организовать для короля отдельный двор, королеве больше не разрешалось путешествовать с сыном.

— Вы приглашены в Вестминстер, — сказал Джейми. — Но предполагается, что когда король через несколько дней возвратится в Элтем, вы переедете в Виндзорский дворец. Там вы будете в безопасности от беспорядков здесь, в Лондоне, — добавил Джейми более мягким тоном. — Король присоединится к вам всего через несколько недель, ибо совет решил, что рождественские празднества в этом году будут проводиться в Виндзоре.

Королева снова подобрала юбки и прошла мимо Джейми, направляясь к двери.

Обычно именно Линнет пыталась разъяснить королеве, как в действительности обстоят дела, какие опасности ее подстерегают. Ее величество, однако, предпочитала не слышать о событиях, на которые она была не в силах повлиять. Если же она не могла совсем избегать неприятных новостей, то старалась как можно скорее отгородиться от них.

Линнет сделала глубокий вдох и попыталась пройти мимо Джейми, как это сделала королева, но он схватил ее за руку.

— Что ты здесь делаешь, Линнет?

Она вырвала у него руку.

— Я думала, ты не хочешь знать.

— Мой долг — защищать королеву от всякого рода опасности, — объяснил он. — Расскажи, почему ты здесь.

Она метнула в него гневный взгляд:

— Потому что она попросила меня.

Линнет повернулась и направилась к двери. Своим широким шагом он обогнал ее, встал перед дверью и сложил руки натруди, преграждая ей путь.

— Почему она попросила тебя? И почему ты приехала? — спрашивал он все настойчивее.

— Потому что я ее друг, а у нее здесь больше никого нет, — ответила Линнет, стиснув кулаки. — Они забрали у нее единственного сына, и она даже не может сама выбирать ему нянек. С ней обращаются так плохо, как будто уверены, что она в сговоре со своим братом, дофином.

Сердце Линнет затрепетало, когда Джейми приблизился и, понизив голос, спросил:

— А это так?

— Конечно же, нет! — возмутилась она, отступая на шаг. — Нашу французскую принцессу с детства учили никогда не иметь своего мнения, избегать конфликтов любой ценой и делать то, что ей велено.

— Это сослужило ей хорошую службу, — заметил Джейми. — Боюсь даже думать, чему ты можешь ее учить.

— Я бы никогда не позволила ей совершить такую ошибку, как поддержать дофина, — прошипела она. — Эту жалкую пародию на короля, которого я надеюсь никогда не увидеть.

— Значит, ты наперсница королевы? — спросил Джейми.

— Я отношусь к ней с большой любовью и на самом деле стараюсь советовать ей… — Линнет развела руками. — Но когда я заговариваю с ней о том, что она должна быть осторожнее с такими людьми, как Глостер, она спрашивает, что сейчас носят в Париже.

Линнет сделала глубокий вдох и заставила себя замолчать. Узнав, что ожидается прибытие Глостера, она с ума сходила от беспокойства за королеву. И потом еще это ехидное замечание Джейми насчет добродетельной жены, которое так расстроило ее.

— То, что ты сказал, несправедливо, — укорила его она, возмущенно сверкнув глазами. — Я никогда не говорила, что ты скучный. Я просто сказала, что такая жизнь не по мне.

Глаза его полыхнули синим пламенем, и она с удовлетворением отметила, что пробилась сквозь маску его холодного самообладания. Джейми мог сколько угодно делать ехидные намеки, но он никак не ожидал, что она напрямик заговорит о том, что произошло между ними пять лет назад.

Он стиснул руки в кулаки и наклонился вперед, словно чтобы закричать ей в лицо. Она надеялась, что так он и сделает, но Джейми отступил назад. Сжав челюсти, он покрутил головой из стороны в сторону, разминая затекшие мышцы шеи.

Когда он заговорил, голос его был спокойным, как озерная гладь.

— Нам лучше присоединиться к королеве за обедом.

Она отказалась от предложенной им руки. Этот невозможно длинный коридор, по которому они шли, казалось, никогда не кончится.

— Я удивлена, что ты все еще ищешь жену, — сказала она, чтобы позлить его. — Неужели не нашел еще одну невинную девственницу, которую можно соблазнить и заманить в брак?

Он схватил ее за руку и развернул к себе.

— Я не соблазнял тебя, и ты, черт возьми, прекрасно это знаешь.

Линнет отвернулась и вздернула подбородок. Она не могла возразить ему, но это не означает, что она должна согласиться.

Он отпустил ее руку и шумно выдохнул.

— Тогда каким методом ты воспользуешься, чтобы заполучить жену? — поинтересовалась она, когда они продолжили путь по коридору. — Поскольку ты не склонен завоевывать ее своим бесконечным обаянием, рискну предположить, что брак будет устраивать твоя семья?

— Таков традиционный подход, — огрызнулся он. — Но у меня есть причины надеяться, что Бедфорд или его дядя предложат мне какую-нибудь подходящую леди.

Должно быть, к Джеймсу весьма благоволит Бедфорд, если он, член королевской семьи, готов заниматься устройством его брака.

— Подходящая леди — значит, очень богатая? — поинтересовалась она приторно-сладким голосом. — И добродетельная, разумеется.

Челюсть Джейми напряглась, и он молча смотрел прямо перед собой.

— Богатая и добродетельная — эти качества, конечно же, удовлетворят… — она сделала ударение на этом слове, — любого мужчину, я уверена.

Они наконец достигли зала, и Линнет, не оглянувшись, оставила Джейми и отправилась на поиски Эдмунда Бофора. Молодой, красивый, блестящий — и холостой — Эдмунд был самой светлой надеждой нового поколения Бофоров, племянником епископа Бофора. И поэтому Линнет необходимо было срочно поговорить с ним.

Заметив его, она чуть не застонала вслух. Сколько раз она предупреждала королеву не показывать своего явного благоволения именно к этому молодому человеку? Но опять королева Екатерина должна была направиться с ослепительной улыбкой прямо к Эдмунду, принять предложенную им руку и пригласить его сесть на почетное место рядом с ней.

У Линнет просто рука чесалась стукнуть ее за подобную глупость. Но нет, королева не глупа. Она просто любит пофлиртовать. После проведенного в монастыре отрочества и брака со славным королем Генрихом она только сейчас начала расцветать.

Линнет могла бы побиться об заклад на все, чем владеет, что дядя Эдмунда Бофора дал ему указание обхаживать королеву. И нет сомнений, что Эдмунд находит королеву очаровательной и прелестной, ибо так оно и есть. Но он же Бофор, а стало быть, это продуманный шаг. Если Эдмунд станет отчимом юного короля, то еще много лет сможет оказывать на мальчика неограниченное влияние.

От подобной перспективы Глостера кондрашка хватит. Если слухи о флирте королевы с Эдмундом достигли ушей Глостера, то это объясняет, почему он действовал так безрассудно, подняв тот мятеж в Лондоне.

Почти все уже сидел и, поэтому Линнет поспешила занять свое место в конце высокого стола. Не обращая внимания на попытки сотрапезников с обеих сторон втянуть ее в разговор, она внимательно следила за королевой и Эдмундом.

Отец небесный, королева и Эдмунд не отрывают глаз друг от друга! Когда же королева положила устрицу в рот Эдмунду, Линнет отложила свой нож. Она должна удалить Эдмунда из Элтема до приезда Глостера.

Джейми, который сидел на другом конце стола, тоже наблюдал за королевой и Бофором с мрачным видом. Внезапно взгляд его переместился, и его глаза встретились с глазами Линнет. Ну почему Джейми Рейберн должен был оказаться здесь именно сейчас? Нет, она не позволит буре эмоций, захлестнувших душу, отвлечь ее. И не намерена больше выслушивать его гнусные оскорбления.

Линнет отвела от него взгляд, встала, прошла позади высокого стола и прошептала свою отговорку королеве на ухо:

— Если мой сосед по столу еще раз попытается положить руку мне на колено, я точно устрою сцену. — Затем, повысив голос достаточно, чтобы Эдмунд Бофор услышал, спросила: — Вы не против, ваша милость, если я отлучусь на небольшую прогулку верхом?

— Ну конечно же, — отозвалась королева, — если обещаешь потом рассказать мне, который из них.

Линнет выпрямилась и, прежде чем уйти, встретилась взглядом с Эдмундом.

Выйдя из зала, она остановила оруженосца:

— Ты мог бы выполнить одно мое поручение?

Оруженосец уставился на нее во все глаза:

— Счастлив услужить, миледи. Все, что попросите.

Он резко вздохнул, когда она наклонилась ближе.

— Досчитай до ста, — прошептала Линнет ему на ухо, — а потом пойди и скажи Эдмунду Бофору, что я жду его в конюшне. — Выпрямившись и приложив палец к губам, она добавила: — Только больше никто не должен этого слышать.

Как только трапеза закончилась, Джейми отправился на поиски Эдмунда Бофора. Компромисс, достигнутый вчера вечером, полетит ко всем чертям, если королева не так поведет себя с Эдмундом Бофором перед Глостером. Бегло осмотрев замок, он заметил своего нового оруженосца Мартина.

— Помоги мне найти Эдмунда Бофора, — велел он.

Парень покраснел как рак. Что это с ним?

— А вы смотрели в конюшнях? — спросил Мартин.

— А что? Ты видел, что он пошел туда?

— Он направлялся в ту сторону, — отозвался Мартин. — И похоже, спешил.

— Быть может, у него самого хватило ума уехать, — пробормотал Джейми скорее себе, чем Мартину.

Мартин прокашлялся.

— Не думаю, что его мысли были об отъезде.

— Почему ты так говоришь?

Мартин страдальчески сморщился:

— Я не могу вам сказать.

Вот еще новости!

— Тогда я сам узнаю, — бросил Джейми.

Он засомневался, правильно ли поступил, что взял Мартина себе в оруженосцы. Он сделал это только потому, что рыцарь, которому парень служил, умер во Франции.

Пока он шагал к конюшням, мысли его вернулись к Линнет и к ее ехидному замечанию, что богатства и добродетели жены вполне достаточно, чтобы «удовлетворить» его. Может, ему стоило еще сказать ей, что он хочет такую жену, в постели с которой он будет забывать собственное имя. Но так было у него только с одной-единственной женщиной.

Едва войдя в дверь конюшни, он увидел ее, ту самую, одну-единственную. Линнет стояла к нему спиной, гладила свою белую лошадь и разговаривала с ней.

Он затаил дыхание, когда она обхватила лошадиную голову руками и поцеловала ее в лоб. Теперь он понимал, почему та готова была следовать за своей хозяйкой в огонь и в воду.

Джейми отступил в тень, когда Эдмунд Бофор вышел из глубины конюшни с пажом, ведущим его лошадь. Линнет повернулась и одарила Бофора ослепительной улыбкой.

Так, значит, это Линнет привела Бофора в конюшню. Надо будет спросить у Мартина, откуда он узнал.

— Благодарю вас, — сказала Линнет Бофору. — Покинуть сейчас Элтем — единственно правильный выбор.

Бофор взял ее за руку:

— Поедемте со мной.

— Я не могу оставить королеву одну с Глостером, — рассмеялась она. — Он съест ее заживо, а кости выбросит.

— Прежде чем уеду, я должен сказать вам, — проговорил Бофор, поднося ее руку к губам, — что вы самая обворожительная из всех известных мне женщин.

— Едва ли я могу считать это комплиментом, сэр, когда вам всего девятнадцать и вы провели семь последних лет в заложниках.

Бофор рассмеялся:

— Это была золоченая тюрьма. Я не был полностью лишен женского общества.

— Вы водили шашни со сторонницами дофина, да? Как не стыдно?! Вот погодите, я все расскажу вашему дяде!

Кровь зашумела в ушах Джейми. Он вспомнил, как часто сходил с ума от ревности, когда они вместе были в Париже. Сколько раз он наблюдал, как другие мужчины обхаживают ее? Любить красивую женщину — что на свете может быть мучительнее? Он вынес это, никого не убив, только потому что верил, что Линнет никогда не пойдет с другим мужчиной. Как дурак, он верил, что она любит его.

Эдмунд Бофор снова заговорил:

— Я, правда, люблю королеву…

Линнет фыркнула.

— Но она несколько… простовата. Если бы я мог жениться на ком хочу, я бы выбрал вас.

Джейми чуть не вырвало.

— Не по поэмам ли вашего двоюродного дедушки Джефри Чосера научились вы такому сладкоречию?

Голос Линнет был пропитан сарказмом.

— Если бы вы были моей любовницей, то могли бы давать мне советы, — сказал Бофор. — Только подумайте, сколько всего мы могли бы совершить вместе.

— И я уверена, слушать мои советы — это все, что у вас на уме, — усмехнулась Линнет, довольно чувствительно, судя по всему, ущипнув Бофора за руку. — Полноте, Эдмунд, вам пора.

Внезапно Бофор прижал Линнет к своей груди и с лукавой улыбкой сказал:

— Моя цена за отъезд — поцелуй.

— Бофор, — подал голос Джейми, выходя из тени, — леди дает вам мудрый совет. Вам следует поскорее уехать.

Подлец глубоко вздохнул, прежде чем отпустить ее.

— Умоляю вас подумать над моим предложением, — тихо пробормотал Бофор, снова поднося руку Линнет к своим губам. — Adieu, ma bella. Adieu.

Как только Бофор ушел, чтобы присоединиться к своим вооруженным всадникам, дожидающимся возле конюшни, Джейми сказал:

— Я бы не советовал тебе путаться с Эдмундом Бофором.

Линнет обратила на него взгляд широко раскрытых глаз:

— Путаться с Эдмундом Бофором?

— Полагаю, ты скажешь, что просто флиртовала с ним, чтобы защитить свою подругу?

— Кто-то же должен был убедить его уехать. — Она пожала плечами. — Для королевы опасно флиртовать с Эдмундом, но в моих заигрываниях с ним нет никакого вреда.

— А если флирта будет недостаточно, чтобы отвлечь его от королевы, что тогда?

Она встала, руки в боки, и просверлила его гневным взглядом. Потом повернулась и окликнула двух мальчишек-конюхов, вилами раскидывающих сено на другой стороне конюшни.

— Может кто-нибудь из вас оседлать мою лошадь?

Оба парня бросились к ней со всех ног. В мгновение ока окаянная лошадь была оседлана и готова.

— Когда увидишь королеву, передай ей, что я встречусь с ней завтра в Вестминстере, — сказала она Джейми, натягивая перчатки для верховой езды. — Не оставляй ее одну с Глостером.

Джейми вышел вслед за ней и понаблюдал, как двое мальчишек отпихивают друг друга, борясь за право помочь ей сесть на лошадь.

Когда она уже была в седле, Джейми процедил сквозь стиснутые зубы:

— Что мне сказать королеве, куда ты поехала?

— У меня дела в Сити, — ответила она.

«Дела, имеющие отношение к Эдмунду Бофору и постели?» Кровь яростно застучала у него в голове.

— Личные дела, — добавила она, словно поворачивая воткнутый в его сердце нож, — которые тебя не касаются.

Он смотрел, как она поскакала галопом вслед за Босфором на белой лошади. Проклятая женщина!