В сопровождении дюжины охранников предводителя Дункан вместе с Коннором верхом возвращался в Данскейт, и его мысли все время оставались с Мойрой. Напрасно он говорил с ней до того, как отобрал замок Троттерниш. Тирлаг сказала ему, что он может изменить свою судьбу, и она была права. Взятие замка решит все – с его отцом, с Маклаудами и с Мойрой.

Но что же тогда Мойра имела в виду, говоря, что он ее не знает? Дункан понимал любое настроение, любое выражение, отражавшиеся у нее на лице, знал, как у нее изменяется дыхание от его прикосновений.

Тем не менее он был вынужден признать, что существует одна вещь, которую он прежде не понимал. Слепое упрямство Мойры идти пешком ночью и одной проникнуть в логово предводителя Маклауда, чтобы забрать Рагнелла, казалось ему полнейшей глупостью. Но в тот момент, когда Дункан увидел своего сына, он понял, почему Мойра так поступила. Хотя он знал, что Рагнелл находится под защитой предводителя Маклауда, чье слово – закон для клана, Дункан был согласен с Мойрой – надо привезти сына домой.

Рагнелл – это еще одна причина, почему Дункан был рад, что в этот вечер поплывет к замку Троттерниш.

Увидев на вершине холма направляющегося к ним всадника, Дункан выхватил меч, но потом узнал одного из своих людей.

– Похоже, что-то случилось, – сказал Коннор и поднял руку, делая охранникам знак остановиться.

Подъехав к ним быстрым галопом, всадник резко осадил лошадь, заставив ее встать на дыбы.

– К Данскейту приближаются боевые галеры! – прокричал он.

Дункан сжал каблуками бока лошади, натянул поводья и сломя голову понесся к Данскейту. Две мили до замка предводителя показались Дункану пятьюдесятью, но наконец он преодолел последний холм, и перед ним открылся знакомый вид Данскейта, который стоял на скале, возвышавшейся среди нескольких миль ровного побережья.

Но на этот раз у самого берега маячил отряд боевых галер, угрожая Данскейту и всем его обитателям, включая Мойру и Элизу.

– Этот визит, несомненно, связан со смертью Маккуиллана, – прокричал Коннор, поравнявшись с лошадью Дункана.

Они оба, конечно, сразу же определили, что суда принадлежат могущественным Макдоналдам из Данивейга и Гленса, союзникам менее могущественных Маккуилланов. Прежде, до мятежа, эти две ветви Макдоналдов тоже были союзниками.

– Они еще не атаковали, – продолжал Коннор, – так что, возможно, согласятся вступить в переговоры. Почему бы нет?

– Стоит воспользоваться этим шансом, – прокричал в ответ Дункан.

– Я приглашу предводителя как своего гостя.

Шотландские обычаи гостеприимства были святыней, и, если предводитель примет предложение Коннора, боевые действия не начнутся. Разумеется, отсрочка действовала только на время, пока гости не отбыли.

– Проклятие, что это делает моя сестра? – воскликнул Коннор.

Дункан мгновенно перевел взгляд с боевой галеры к замку и увидел фигуру, идущую по мосту от замка. Боже милостивый, это же Мойра!

Первой обязанностью Дункана было защищать своего предводителя, но он должен был остановить Мойру.

– Отошли ее обратно в замок! – крикнул ему Коннор. – Если они увидят ее, то попытаются схватить!

Развернув лошадь к замку, Дункан верхом помчался по высокой траве. Мойра вытаращила глаза, когда увидела его рядом, а Дункан, наклонившись, обхватил ее за талию, поднял на лошадь впереди себя и поскакал дальше через мост к замку.

– Ты что, пыталась помочь им схватить тебя? – заорал он, спешившись вместе с Мойрой и тряся ее за плечи.

– Я его знаю и просто хотела поговорить с ним, – простодушно ответила Мойра.

Дункан отпустил череду проклятий, от которых и дьявол покраснел бы.

– Ты подвергаешь опасности и себя, и всех остальных. Иди в дом – немедленно! Без разговоров!