* I *

1

В канун Пятидесятницы, когда все рыцари из дружины Круглого Стола собрались в Камелоте и выслушали праздничную службу и столы наконец уставили яствами для пиршества, вдруг въехала прямо в пиршественную залу прекрасная дама на коне, и видно было, что она гнала во всю мочь, ибо конь ее был взмылен. Спешилась она и сразу, приблизившись к королю, ему поклонилась, а он сказал ей в ответ:

— Девица, да благословит вас Бог.

— Сэр, — сказала она, — Бога ради, скажите мне, где сейчас сэр Ланселот?

— Вот он, вы можете его видеть, — отвечал король. Тогда она подошла к сэру Ланселоту и сказала:

— Сэр Ланселот, я приветствую вас от имени короля Пелеса и прошу вас рыцарской честью последовать за мною в лес, что отсюда поблизости.

Тогда сэр Ланселот спросил ее, у кого она живет.

— Я живу, — она отвечала, — у короля Пелеса.

— Что же вам угодно от меня — спросил сэр Ланселот.

— Увидите, — отвечала она, — когда со мной прибудете на место.

— Что ж, — сказал он, — я с охотою последую за вами. И сэр Ланселот повелел своему оруженосцу седлать коня и принести ему доспехи без промедления. Тот все исполнил. Но тут подошла к сэру Ланселоту королева и сказала.

— Неужели вы покинете нас на праздник?

— Госпожа, — сказала ей вновь прибывшая дама, — знайте, что завтра к обеду он уже снова будет с вами.

— Если бы я думала, — сказала королева, — что и завтра он не вернется, я бы его доброй волею с вами не отпустила.

И с тем сэр Ланселот отправился в путь, ехал, ехал и наконец приехал в лес, а в лесу была глубокая лощина, и в ней они увидели обитель святых монахинь. Ключарь их уже ждал и распахнул перед ними ворота, они въехали на двор монастыря и сошли с коней. Тут окружила сэра Ланселота большая толпа, и все очень радовались его приезду; они отвели его в аббатисин покой и помогли ему разоружиться.

И вдруг видит он там на ложе двух своих кузенов: сэра Борса и сэра Лионеля. Он разбудил их, и они, видя его, весьма обрадовались.

— Сэр, — сказал сэр Борс сэру Ланселоту, — что за приключение привело вас сюда? Мы думали найти вас завтра в Камелоте.

— Да поможет мне Бог, — сказал сэр Ланселот, — меня привела сюда одна женщина, а для чего, не знаю.

А покуда так они беседовали меж собою, вошли вдруг туда двенадцать монахинь и ввели с собою Галахада, а был он лицом столь прекрасен и статен телом, что едва ли можно было в мире сыскать ему равного. И все женщины шли и плакали.

— Сэр, — сказали они все разом, — мы привели вам этого отрока, которого мы вырастили, и просим вас посвятить его в рыцари, ибо от руки более достойной не мог бы он получить посвящение в Рыцарский Орден.

Поглядел сэр Ланселот на юного пажа и увидел, что он хорош собою и кроток, как голубица, и исполнен достоинств, и подумалось сэру Ланселоту, что среди его сверстников не попадался ему ни один столь совершенный обликом. И сказал тогда сэр Ланселот:

— От него ли самого исходит это желание? И отрок и все они отвечали: «Да!»

— Тогда, — сказал сэр Ланселот, — он получит посвящение в Рыцарский Орден в славный день великого праздника.

И устроили Ланселота на ночлег со всем радушием. А наутро при первых лучах зари он по желанию Галахада посвятил его в рыцари и сказал:

— Бог да сделает тебя хорошим человеком, ибо красотой ты не уступишь никому на этом свете.

2

— А теперь, любезный сэр, — сказал сэр Ланселот, — не поедете ли вм вместе со мною ко двору короля Артура?

— Нет, — тот отвечал, — пока еще я с вами не поеду.

Тогда сэр Ланселот с ними простился и уехал вместе со своими кузенами. И к исходу утра в Светлое Воскресенье они прибыли в Камелот. Король с королевой уже ушли к святому отцу слушать обедню. Они оба возрадовались от души возвращению сэра Борса и сэра Лионеля, и все их рыцари тоже.

Когда же король и все рыцари возвратились от обедни, увидели вдруг бароны, что на сидениях вокруг всего Круглого Стола золотыми буквами написано: «Здесь должен сидеть такой-то» и «Такой-то должен сидеть здесь».

Так обошли они вкруг всего стола и дошли до Погибельного Сидения, и там они нашли свежую надпись золотыми буквами, так гласившую:

«Когда сравняется четыреста пятьдесят лет и еще четыре года со дня страстей Господа нашего Иисуса Христа, тогда будет занято это место».

И сказали тут они все:

— Это чудное дело и дивное!

— Во имя Господа! — промолвил сэр Ланселот, и он объяснил смысл той надписи от Рождества Господа нашего и по сей день.

— Мне сдается, — сказал сэр Ланселот, — что место это должно быть занято как раз сегодня, ибо сегодня первый праздник Пятидесятницы, после того как сравнялось четыреста пятьдесят лет и четыре года. И если все здесь согласны со мною, я бы сделал так, чтобы эти буквы были скрыты до той минуты, покуда не явится тот, кому дано исполнить этот новый подвиг.

И распорядились принести шелковый покров, чтобы укрыть надпись на Погибельном Сидении. После того велел король всем поспешать к обеду.

— Государь, — сказал ему сэр Кэй-Сенешаль, — если мы теперь усядемся прямо за ваш пиршественный стол, мы тем нарушим древний обычай вашего двора, ибо прежде никогда не садились вы в этот день за обед, не увидев или не услышав какого-нибудь чуда.

— Ваша правда, — отвечал король, — но я так обрадовался, что вижу сэра Ланселота и его кузенов вновь целыми и невредимыми у нас при дворе, что вовсе забыл про древние обычаи.

Но между тем, пока они так стояли и беседовали, является вдруг туда паж и так говорит королю:

— Сэр, я принес вам чудесные вести.

— Какие же? — спросил король.

— Сэр, здесь неподалеку, под стенами замка, протекает река, над рекою стоял большой камень, и я сам видел, как этот камень плывет по воде и не тонет, а из камня торчит меч.

И сказал тогда король:

— На это чудо я должен взглянуть.

И он пошел вместе со всеми своими рыцарями. Выйдя к реке, увидали они и впрямь камень, плывущий по воде, — глыбу красного мрамора, а в нее воткнут добрый меч, богато изукрашенный, рукоять его из драгоценных камней, с искусно выбитыми золотыми буквами. И прочли бароны надпись, в которой значилось:

«Ни один не извлечет меня отсюда, кроме того лишь, у кого на боку назначено мне висеть, и это будет лучший из рыцарей мира».

Увидевши такую надпись, молвил король сэру Ланселоту:

— Любезный сэр, этот меч должен принадлежать вам, ибо, вне сомнения, вы — лучший из рыцарей мира.

Но сэр Ланселот ответил здраво:

— Сэр, этот меч предназначен не мне; у меня не хватит духу наложить руку на него, ибо не на моем боку ему место. А кто попытается его извлечь и не сумеет, получит от этого меча жестокую рану, от которой долго не сможет исцелиться. И еще, да будет ведомо вам, с того мгновения, когда будет добыт этот меч, начнутся приключения со Святым Граалем, как именуется священная чаша.

3

— Тогда, любезный племянник, — сказал король Артур Гавейну, — попытайте-ка вы удачи, ради меня.

— Сэр, — тот отвечал, — да не заслужу я немилости вашей, но я не хочу этого делать.

— Сэр, — молвил король Артур, — по моему желанию и повелению, попытайтесь выдернуть этот меч.

— Сэр, вашему повелению я покорюсь.

И с тем он ухватился за рукоять меча, но не смог даже пошевельнуть его.

— Благодарю вас, — сказал король.

— Господин мой сэр Гавейн, — сказал сэр Ланселот, — знайте, теперь этот меч поразит вас так жестоко, что вы не захотели бы к нему прикоснуться и за богатейший из замков в этом королевстве.

— Сэр, — тот отвечал, — я не вправе был оспаривать волю моего дяди короля.

Но король, слыша эти речи, сам раскаялся, и сказал он сэру Персивалю:

— Сэр, а вы не попытаете ли, ради меня, удачи? И он с готовностью взялся за рукоять меча, чтобы разделить участь сэра Гавейна, и потянул со всей силы, но не смог и покачнуть его. Больше же так и не нашлось никого, кто отважился бы коснуться того меча.

— Ну вот, теперь вы можете садиться за обед, — сказал королю сэр Кэй, — ибо чудо вы уже видели.

С тем король и все остальные возвратились ко двору, и рыцари расселись по своим местам. А юные рыцари, которые уже отличились в боях, прислуживали им за столом. И вот, когда все блюда были расставлены и все места вкруг стола заняты, кроме одного лишь Погибельного Сидения, случилось вдруг дивное чудо: все двери и окна дворца захлопнулись сами собой. Но даже и при этом стало все же не совсем темно, и они все очень дивились и тому и другому. Наконец заговорил первым король Артур и сказал так:

— Клянусь Богом, любезные други и лорды, ныне повидали мы чудес немало! Но полагаю, до наступления ночи мы увидим их еще больше.

В это время вошел туда добрый старец, совсем дряхлый, в белых одеждах, и ни один из рыцарей не знал, кто он и откуда взялся. За собою вел он юного рыцаря в красных доспехах, но без щита и без меча — только порожние ножны висели у него на боку. И произнес старец такие слова:

— Мир вам, любезные лорды!

А потом обратился к королю Артуру и сказал:

— Сэр, вот я привел вам юного рыцаря, он королевской крови и из рода Иосифа Аримафейского, и через него будут свершены дивные чудеса при этом дворе и в чужих странах.

4

Король весьма обрадовался этим словам и так сказал доброму старцу:

— Сэр, добро вам пожаловать, и юному рыцарю, что явился с вами, тоже.

Тогда старец помог юноше снять доспехи, и он остался в рубахе из тонкой красной материи, а на плечи он накинул ему плащ, подбитый горностаем. И сказал старый рыцарь молодому:

— Сэр, следуйте за мною.

И он подвел его прямо к Погибельному Сидению, подле сэра Ланселота, и поднял добрый старец покров, и открылась там надпись, гласившая: «Это место сэра Галахада, Высокородного Принца».

— Сэр, — молвил старый рыцарь, — знайте, что это место — ваше.

И он уселся без колебаний на Погибельное Сидение и так сказал старому рыцарю:

— Теперь, сэр, вы свободны отправиться, куда вам угодно, ибо вы все исполнили, как было вам предписано. И передайте поклон от меня моему деду королю Пелесу и господину моему королю Пешеру-Рыболову и скажите им от моего имени, что я навещу их, когда только смогу.

Добрый старец ушел, на дворе его ждали двадцать славных В оруженосцев, все сели на коней и ускакали оттуда прочь. А все рыцари Круглого Стола дивились сэру Галахаду, что он отважился сесть на то место, хоть сам еще был в столь нежном возрасте, и никто не знал, откуда он, — видно, промысел Божий его привел. И сказали они все так:

— Вот рыцарь, который достигнет Святого Грааля, ибо прежде никому не удавалось сюда сесть, не навлекши на себя несчастья.

А сэр Ланселот при виде своего сына радовался ему от души. А сэр Борс сказал своим товарищам:

— Ручаюсь жизнью, этот юный рыцарь сподобится великой чести!

И много было толков при дворе, так что дошли они и до королевы. И она подивилась, что за рыцарь это мог быть, отважившийся сесть на Погибельное Сидение. А люди ей сказали, что он походит на сэра Ланселота.

— Можно догадаться, — сказала королева, — что это его сын, которого родила от сэра Ланселота дочь короля Пелеса, волшебными чарами склонившая его возлечь с нею. Тогда имя этого юноши — Галахад. Хотелось бы мне увидеть его, — сказала королева, — ибо он, уж конечно, должен быть благородным рыцарем, ведь таков его отец, породивший его; пусть подтвердят это все рыцари Круглого Стола.

Когда же они отобедали и король со всеми рыцарями поднялся от стола, подошел король к Погибельному Сидению, поднял покров и нашел на нем имя сэра Галахада. И тогда он показал его сэру Гавейну и молвил:

— Любезный племянник, с нами теперь сэр Галахад, который нас всех прославит. И ручаюсь жизнью, он достигнет Святого Грааля, как про то объяснял нам сэр Ланселот.

Потом приблизился король Артур к сэру Галахаду и сказал:

— Сэр, добро вам сюда пожаловать, ибо вы подвигнете многих славных рыцарей на достижение Святого Грааля и вы свершите то, чего еще многие благородные рыцари будут пытаться достигнуть, но тщетно.

И король взял его за руку и вышел с ним из дворца, чтобы показать сэру Галахаду чудо с камнем и мечом.

5

А королева услышала об этом и тоже явилась туда вслед за ними, сопровождаемая многими своими дамами. И показали им камень, вздымающийся на воде.

— Сэр, — сказал король сэру Галахаду, — вот перед вами величайшее диво, какое только приходилось мне видеть. Многие добрые рыцари пытали здесь удачи, но не преуспел ни один.

— Сэр, — отвечал сэр Галахад, — тут нечему дивиться, ибо этот подвиг назначен не им, но мне. Я же, рассчитывая твердо на этот меч, меча с собой не привез, лишь ножны у меня на боку.

И с тем он наложил руку на меч и без труда вынул его из камня, вложил его в ножны и так сказал королю:

— Ну вот, так-то будет лучше, чем прежде.

— Сэр, — сказал король, — теперь да пошлет еще вам Бог щит.

— Теперь у меня есть меч, который некогда принадлежал доброму рыцарю Балину Свирепому, а он был славный рыцарь и добрый боец. Этим мечом он убил своего брата Балана, что великой жалости достойно, ибо и он был рыцарь добрый. Они зарубили один другого, и все через плачевный удар, что нанес Балин королю Пелесу, который по сей день еще не исцелился и не исцелится, покуда я его не исцелю.

И тут вдруг видит король, и все остальные тоже: скачет к ним во весь опор по-над рекою дама на белой лошади. Вот приветствовала она короля с королевой и спрашивает, с ними ли здесь сэр Ланселот. Он же сам ей отвечает:

— Я здесь, прекрасная дама!

И тогда она сказала, залившись слезами:

— Ах, сэр Ланселот! Куда подевалось все ваше величие за один нынешний день?

— Девица, отчего вы так говорите?

— Сэр, истинно я вам говорю, — отвечала девица, — ведь еще сегодня утром вы были первым рыцарем в мире. А кто скажет это теперь, тот будет лжецом, ибо есть теперь один рыцарь, лучший, нежели вы, и доказательство тому — этот меч, к которому вы не дерзнули даже прикоснуться. На этом переменяется слава ваша и уходит. А потому запомните: отныне не считайте себя более лучшим рыцарем в мире.

— Что касается до этого, — отвечал сэр Ланселот, — то я знаю отлично, что и раньше не был лучшим.

— Нет, были, — сказала девица, — вы и теперь — лучший среди грешных людей на этом свете. Вам же, государь мой король, отшельник Насьен велел передать вот что: вы сподобитесь величайшей чести, какая выпадала королю в Британии, ведь ныне в доме твоем объявился Святой Грааль и напитал тебя и всех рыцарей твоей дружины Круглого Стола.

И с тем она ускакала прочь той же дорогой, какою явилась.

6

— Ну, — молвил король, — знаю я, что на подвиг во имя Святого Грааля теперь отправитесь все вы, рыцари Круглого Стола, и никогда уж мне больше не видеть вас всех вместе. А потому напоследок я еще раз погляжу на вас всех на турнирном поле! На луг под стенами Камелота выезжайте все вы выступать в турнире и состязаниях, дабы после вашей смерти люди говорили о том, что за славные рыцари некогда сражались на этом лугу.

Все согласились с замыслом и желанием короля, и поспешили они облачиться в доспехи, какие потребны для турнира. Король же все это устроил затем лишь, чтобы увидеть в бранном деле сэра Галахада, ибо король знал, что, отправившись в странствие, сэр Галахад едва ли возвратится ко двору.

И вот собрались все на лугу, и велик и мал.

Сэр Галахад, по настоянию короля и королевы, облачился в добрый панцирь, надел также шлем, но щита не взял, как ни молил его об том король. Сэр Гавейн и другие рыцари стали просить его, чтобы он взял копье. Он так и сделал. Королева же со всеми своими дамами поднялась на башню, дабы наблюдать оттуда турнир.

И вот сэр Галахад выехал на средину турнирного поля и принялся ломать копья с чудесным искусством, так что все кругом ему дивились, ибо он всех, с кем ни встретится, выбивал из седла. И в короткий срок он одержал верх над многими славными рыцарями Круглого Стола, кроме лишь двоих, и это были сэр Ланселот и сэр Персиваль.

7

Тогда по желанию королевы король повелел ему спешиться и отстегнуть шлем, чтобы королева могла видеть его лицо. И, посмотрев в лицо ему, она сказала так:

— Воистину могу сказать, что его породил сэр Ланселот, ибо никогда еще два человека так не походили друг на друга видом. И потому не диво, что он столь доблестен в сраженье.

И сказала одна дама, стоявшая подле королевы:

— Госпожа, Бога ради, разве ему по праву рождения предназначено быть столь славным рыцарем?

— Да, воистину так, — отвечала королева, — ведь он с обеих сторон происходит из лучших рыцарских родов мира по самой высокой линии; ибо сэр Ланселот происходит лишь в восьмом колене от Господа нашего Иисуса Христа, и, значит, этот сэр Галахад — потомок нашего Господа Иисуса Христа в девятом колене. И потому можно считать, что они двое — первые рыцари мира.

С тем король и все сословия возвратились назад в Камелот, и собрались все к вечерней молитве в большом монастыре. А после того вернулись к ужину, и всякий рыцарь уселся на своем месте, как и прежде. И вдруг послышался треск и грохот грома, так что всем почудилось, что сейчас весь дворец рассыплется в прах. Но еще не смолк громовый раскат, а уже проник к ним туда солнечный луч, в семь раз яснее, чем в самый ясный день, и всех, кто там был, осветила благодать Духа Святого. И посмотрели рыцари один на другого, и каждый показался остальным словно бы прекраснее видом, чем прежде. Но долгое время ни один из них не мог вымолвить ни слова, и они лишь сидели и смотрели друг на друга, как немые.

Но вот очутилась в зале священная чаша Грааль под белым парчовым покровом, однако никому не дано было видеть ее и ту, что ее внесла. Только наполнилась зала сладостными ароматами, и перед каждым рыцарем оказались яства и напитки, какие были ему всего более по вкусу. И была священная чаша Грааль пронесена через всю залу и исчезла неведомо как и куда.

И тогда все вздохнули и вновь обрели дар речи, и король вознес хвалу Господу за благодать, что была им ниспослана.

— Воистину, — молвил король, — нам надлежит горячо возблагодарить Господа нашего Иисуса Христа за чудеса, которые он сподобил нас увидеть ныне, в славный день высокого праздника Пятидесятницы.

— Все мы, — сказал сэр Гавейн, — вкусили ныне от яств и напитков, каких только душе нашей было угодно. Лишь в одном мы все же обманулись: мы не смогли видеть Святой Грааль, он был скрыт драгоценным покровом. И потому здесь же, не сходя с места, я даю клятву, что завтра, без всякого промедления, отправлюсь на подвиг во имя Святого Грааля и пробуду в отъезде целый год и один день и даже больше, если будет в том нужда, и не возвращусь ко двору, покуда не увижу священную чашу яснее, чем нынче. Ну, а если не будет мне удачи, тогда вернусь я назад, ибо не должно человеку оспаривать волю Божию.

Когда услышали рыцари Круглого Стола такие речи сэра Гавейна, они повставали все со своих мест, и каждый повторил клятву, данную сэром Гавейном.

Но король Артур, слыша это, был очень недоволен, ведь он знал, что от раз данной клятвы он уже не мог их освободить.

— Увы! — сказал король Артур сэру Гавейну, — я убит вашей клятвой, ибо через вас я лишусь лучшей и вернейшей рыцарской дружины, какая собиралась когда-либо при королевском дворе. Ибо, отправившись в странствия, они, я знаю, никогда уже не съедутся вместе в этом мире, но погибнут многие в поисках. А это печалит меня немало, ибо я любил их, как жизнь мою. И потому я горько сокрушаюсь их предстоящему отъезду, ведь я издавна привык видеть их всех подле себя.

8

И слезы упали из очей его, и он сказал:

— Сэр Гавейн, Гавейн, вы повергли меня в глубокую печаль, ибо боюсь, мои верные рыцари никогда уже больше ко мне не съедутся.

— О государь, — сказал сэр Ланселот, — утешьтесь! Ведь для нас это будет великой честью, куда большей, чем всякая иная смерть, а от смерти не уйти никому.

— Ах, Ланселот! — сказал король, — это великая моя любовь, которую я испытывал к вам всю мою жизнь, исторгает у меня столь горькие речи. Ибо ни у одного христианского короля не сидели за столом столько благородных рыцарей, скольких вижу я ныне у меня за Круглым Столом. Вот о чем печаль моя.

Когда же узнали эту весть королева, ее дамы и девицы, столько было плача и печали, что язык не в силах передать, ибо эти рыцари их чтили и защищали. Но всех больше убивалась королева Гвиневера.

— Дивлюсь я, — говорила она, — как это супруг мой отпускает их всех от себя?

И весь двор был в смятении из-за предстоящего отбытия рыцарей, а многие из дам, любившие тех рыцарей, пожелали последовать за своими возлюбленными. Так бы они и сделали, не объявись между ними старый рыцарь в церковных одеждах, который громким голосом сказал им так:

— Любезные лорды, давшие клятву отправиться на подвиг во имя Святого Грааля, отшельник Насьен шлет вам весть, что на этот подвиг ни один из вас не вправе взять с собою даму или девицу, ибо это не подобает при столь высоком служении, на каком подвизаетесь отныне вы. Говорю вам ясно: кто не чист от грехов, не увидит тайн Господа нашего Иисуса Христа.

И по этой причине они не взяли с собою своих дам и возлюбленных.

Королева же явилась к сэру Галахаду и спросила его, откуда он прибыл и из какой страны родом. Он ответил ей, где его родина.

— И вы сын сэра Ланселота? — спросила она.

— Что до этого, — он отвечал, — то я не скажу вам ни да, ни нет.

— Да поможет мне Бог, — сказала королева, — вам нечего стыдиться, ибо он добродетельнейший из рыцарей и из лучших людей, когда-либо живших на свете, и с обеих сторон происходит от королевского корня. А потому и вы должны выказать себя отличным рыцарем. Ибо воистину, — сказала она, — вы на него очень походите.

Сэр Галахад слегка устыдился и сказал:

— Госпожа, раз вы сами знаете наверное, для чего же задавать вопросы? Ибо в свой срок объявится перед всеми, кто мой отец.

После этого все разошлись на отдых. И, почитая высокое рыцарское достоинство сэра Галахада, его проводили в покой короля Артура и уложили отдыхать на королевской постели. А лишь забрезжил день, король поднялся, ибо он во всю ночь не забылся сном от горя. Он пошел к сэру Гавейну и к сэру Ланселоту, которые поднялись уже, чтобы выслушать обедню, и снова сказал король так:

— Ах, Гавейн, Гавейн! Вы меня предали, ибо возместить урон моему двору вы не сможете никогда. И вы не будете так оплакивать меня, как я оплакиваю вас!

Тут слезы потекли по его лицу, и он сказал так:

— Ах, учтивый рыцарь сэр Ланселот! Прошу вас, дайте мне совет, как мне быть, ибо я бы хотел отменить этот подвиг, если только возможно.

— Сэр, — отвечал сэр Ланселот, — вы сами видели вчера, сколько славных рыцарей дали клятву выехать на этот подвиг, так что теперь уже никак невозможно, чтобы они оставили свое намерение.

— Я и сам это знаю отлично, — сказал король, — но их предстоящий отъезд так печалит меня, что теперь уже никаким радостям меня не утешить.

И король с королевой отправились к священнику. А сэр Ланселот и сэр Гавейн приказали своим пажам принести им доспехи и оружие, и когда они уже были во всеоружии и в полном облачении, кроме щитов и шлемов, то присоединились к остальным рыцарям, тоже уже снаряженным, и поскакали в монастырь слушать обедню и всю службу.

По окончании службы король пожелал узнать, сколько же рыцарей вызвались на подвиг во имя Святого Грааля. И оказалось, что общим числом их было сто пятьдесят и все они — рыцари Круглого Стола.

Вот надели они шлемы и на прощанье все поклонились королю и королеве. И много было горя и слез при расставании.

А королева удалилась в свои покои, чтобы никто не мог видеть, как она убивалась. Скоро сэр Ланселот хватился королевы и пришел вслед за нею в дальний покой, и когда королева увидела его, то воскликнула так:

— Ах, сэр Ланселот, Ланселот! Вы предали меня и обрекли на смерть тем, что покидаете вот так двор моего супруга!

— О госпожа, молю вас, не гневайтесь на меня, ибо я вернусь назад, когда только смогу возвратиться с честью.

— Увы, — она сказала, — зачем только я увидела вас! Но пусть Он, принявший смерть на кресте за род человеческий, ведет и хранит вас и всю вашу рыцарскую дружину!

С тем оставил ее сэр Ланселот и присоединился к своим товарищам, поджидавшим его наготове, они сели все на коней и проскакали по улице Камелота. И плакали там бедные и богатые, а сам король отвернулся, ибо от слез не мог говорить.

Некоторое время скакали они все вместе, покуда не подъехали к городу и замку, который звался Вогон. Они въехали в ворота замка, а хозяином его был старый рыцарь по имени Вогон, муж праведной жизни. Он распахнул им ворота и принимал их со всем радушием, какое только было возможно.

А утром они все согласились, что им надо разъехаться. И они все расстались в утренний час и плакали, прощаясь, и каждый рыцарь свернул на ту дорогу, какая всего более пришлась ему по душе.

 

* II *

1

Вот скачет Галахад по-прежнему без щита, и так ехал он четыре дня, не встретив никаких приключений, и к исходу четвертого дня, после вечерней молитвы, подъехал он к белому аббатству. Там приняли его с великим почтением, проводили в покои, и там он снял свои доспехи. И встретил он в аббатстве двух рыцарей Круглого Стола — один был сэр Багдемагус, второй — сэр Ивейн, и когда они заметили сэра Галахада, они пошли к нему навстречу с великой радостью. А затем все отправились ужинать.

— Сэры, — сказал сэр Галахад, — какие приключения привели вас сюда?

— Сэр, — отвечали они, — мы слышали толки, будто в этом монастыре хранится щит, и если кто навесит его себе на шею, то не пройдет и трех дней, как постигнет его беда, или смерть, или же увечье навеки. Но я, сэр, — сказал сэр Багдемагус, — завтра же надену его, дабы попытать удачи.

— Во имя Господа! — молвил сэр Галахад.

— Сэр, — сказал Багдемагус, — если же не будет мне удачи в приключении с этим щитом, тогда возьмите его вы, ибо вы, я уверен, не потерпите неудачи.

— Сэр, я на это согласен, ибо у меня нет щита. Вот поднялись они наутро, выслушали обедню. И тогда спрашивает сэр Багдемагус, где же этот опасный щит. И повел его монах за алтарь и показал ему висящий там щит, белый, как снег, только с красным крестом посредине.

— Сэры, — сказал монах, — этот шит не должно навешивать на шею ни одному рыцарю, только лишь достойнейшему рыцарю в мире. И потому мой совет вам, рыцари, не поступать опрометчиво.

— Что ж, — сказал сэр Багдемагус, — я знаю, что я — не лучший рыцарь мира, однако я попытаю удачи и навешу этот щит себе на шею.

И, сделав так, он выехал из монастыря, сказав сэру Галахаду:

— Не соизволите ли повременить здесь до тех пор, покуда вы не услышите о том, что станется со мною?

— Сэр, я останусь здесь, — отвечал сэр Галахад.

Тогда король Багдемагус взял с собою надежного пажа, чтобы было кому принести сэру Галахаду известия о его приключениях. Вот проскакали они две мили и выехали в живописную долину, где стояла, отшельничья обитель, и видят: скачет им навстречу рыцарь весь в белом, и конь и всадник, несется его конь во весь дух, и копье уперто в надежный упор. Выставил сэр Багдемагус свое копье, устремился ему навстречу и поломал копье о белого рыцаря, а тот ударил на него с такой силою, что пробил на нем звенья кольчуги и пронзил ему правое плечо, ибо щит не укрыл его от удара. Выбил он сэра Багдемагуса из седла, спешился и сам, снял с плеча у него тот белый щит и сказал так:

— Рыцарь, ты поступил весьма неразумно, ибо этот щит может навесить на себя лишь тот, кто не имеет себе равных на свете.

И затем он подошел к юному пажу Багдемагуса и наказал ему:

— Отвези этот щит доброму рыцарю сэру Галахаду, которого вы оставили в аббатстве, и передай ему от меня низкий поклон.

— Сэр, — сказал паж, — а каким именем мне назвать вас?

— Мое имя — не твоя забота, — отвечал рыцарь, — ибо не тебе его узнать, да и никому из смертных.

— Тогда, любезный рыцарь, — сказал паж, — ради почтения перед Иисусом Христом, объясните мне, что за причина, что кто ни навесит этот щит, тому не избежать беды?

— Раз ты спрашиваешь меня его именем, — отвечал рыцарь, — то знай: этот щит предназначено носить лишь сэру Галахаду.

Затем подошел паж к Багдемагусу и спросил его, тяжка ли его рана.

— Да, воистину, — отвечал тот, — нелегко мне будет избегнуть смерти.

Юный паж повел под уздцы его коня и с великой болью доставил его назад в аббатство. А там сняли его бережно с коня, освободили от доспехов, уложили в постель, осмотрели его раны, и, как повествуется в Книге, он долго там пролежал и едва не лишился жизни.

2

— Сэр Галахад, — сказал паж, — тот рыцарь, что ранил Багдемагуса, посылает вам привет, и он велел сказать вам, чтобы вы взяли себе этот щит, отчего произойдут великие приключения.

— Благословен будь столь счастливый случай! — сказал сэр Галахад.

И он потребовал свои доспехи, сел на коня, навесил белый щит себе на шею и поручил себя милости Господней. А сэр Ивейн сказал, что охотно поедет вместе с ним, если он согласен.

— Сэр, — сказал сэр Галахад, — это невозможно, ибо я должен странствовать в одиночку, вместе со мною будет лишь этот юный паж.

И тогда расстался с ним сэр Ивейн.

Поскакал сэр Галахад и вскоре приехал туда, где белый рыцарь поджидал его у отшельничьей обители. И они учтиво приветствовали один другого.

— Сэр, — сказал сэр Галахад, — с этим щитом, видно, связано много чудес?

— Сэр, — отвечал ему тот рыцарь, — случилось на тридцать втором году после страстей Господа нашего Иисуса Христа, что Иосиф Аримафейский, тот самый добрый рыцарь, что снял Господа нашего со святого креста, выехал из Иерусалима в сопровождении многих своих сородичей. Они добрались в конце концов до города под названием Саррас. А как раз когда Иосиф прибыл в Саррас, был там король по имени Эвелак, который вел великую войну против сарацин, в особенности же против одного сарацина, приходившегося ему кузеном, богатого и могучего властителя, с ним пограничного, по имени Толом ла Фентис. И вот однажды назначен был день, когда они двое должны были встретиться в поединке.

Тогда Иосиф, сын Аримафейский, явился к королю Эвелаку и открыл ему, что он будет побежден и убит, если только не откажется от веры в старый закон и не поверит в новый закон. И он научил его тут же истинной вере в Святую Троицу, и тот принял эту веру всем сердцем.

Вот тогда-то и был сделан для короля Эвелака этот щит во имя Того, Кто умер на кресте. Он же, через добрую свою веру, одержал верх над королем Толомом. Ибо поначалу, когда сэр Эвелак выехал на" поединок, его щит был спереди завешен покрывалом, а когда опасность стала ему угрожать не на шутку, он откинул покрывало, и тогда враги его увидели фигуру Распятого на кресте и были обращены в бегство.

Но случилось так, что одному из людей короля Эвелака отсекли в сражении руку, и он держал отрубленную руку свою в другой руке. Иосиф подозвал к себе этого человека и наказал ему с истинной верою прикоснуться к кресту. И лишь только он притронулся увечной рукой к кресту, как в тот же миг его рука срослась и стала цела, как ни в чем не бывало. А вскоре после этого случилось великое чудо: крест со щита вдруг исчез, и никто не знал, куда он девался. И тогда король Эвелак принял святое крещение, и почти все жители города тоже.

Вскоре же после того Иосиф собрался дальше в путь, и король Эвелак во что бы то ни стало пожелал последовать за ним, хотел он того или нет. И, по воле счастливого случая, прибыли они в эту страну, которая в те годы звалась Великая Бретань, но здесь их захватил злой язычник и бросил Иосифа в темницу. Но, по счастью, известия об этом достигли слуха достойного человека по имени Мондрам, и он, наслышанный об Иосифе, собрал для его спасения всех своих людей. И явился он с ними в страну Великую Бретань, сверг злого язычника и разбил его войско, а Иосифа освободил из темницы. И после этого весь народ обратился к христианской вере.

3

А в недолгом времени после того лежал уже Иосиф на смертном одре, и король Эвелак увидел это, он очень убивался и сказал так:

— Ради тебя покинул я мою страну, и коли теперь ты покидаешь меня и уходишь из этого мира, оставь мне на память что-нибудь, дабы мог я о тебе думать.

И сказал тогда Иосиф:

— Я сделаю это со всей моею охотою. Принеси мне щит твой, что я дал тебе перед поединком с королем Толомом.

И хлынула тут у Иосифа носом кровь, и никакими ухищрениями нельзя ее было остановить, а он своею кровью начертал на том щите крест и сказал так:

— Теперь есть у тебя память обо мне и знак моей любви, ибо, когда бы ни взглянул ты на этот щит, ты подумаешь обо мне. А знак креста всегда будет оставаться свежим, как сейчас, и кто бы ни навесил этот щит себе на шею, неизбежно об том пожалеет, и так будет до тех пор, пока не достанется он Галахаду, доброму рыцарю. Этот щит будет носить последний из моего рода, и он свершит немало чудных подвигов.

— Где же, — спросил король Эвелак, — хранить мне щит этот, чтобы он попал в руки достойному рыцарю, твоему потомку?

— Сэр, вам надлежит оставить его в том месте, где он будет находиться после смерти отшельника Насьена, ибо туда явится тот славный рыцарь на пятнадцатый день после посвящения в Рыцарский Орден.

И вот ныне настал назначенный день, когда он должен завладеть своим щитом. А в этом аббатстве покоится тело отшельника Насьена.

И, окончив речь, белый рыцарь исчез.

Юный паж слышал весь этот рассказ, и он поспешил слезть со своей лошади, опустился у ног Галахада на колени и стал молить его, чтобы он дозволил ему сопровождать себя до того дня, покуда сам не посвятит его в рыцари.

— Я не отказал бы вам, когда бы не должен был ехать один.

— В таком случае посвятите меня в рыцари! — сказал юный паж. — И, милостью Божией, я не опозорю высокий Рыцарский Орден.

Сэр Галахад согласился на его просьбу, и они возвратились назад в то самое аббатство, откуда начали путь, и там все весьма возрадовались при виде сэра Галахада.

Но лишь только они спешились, подошел к ним один монах, и он пригласил сэра Галахада к старой гробнице на кладбище, откуда, как сказал он, исходил столь ужасный шум, что кто ни услышит его, тот воистину лишается сил и рассудка.

— И мы полагаем сэр, что это дело диавола.

4

— Ведите меня туда, — сказал сэр Галахад.

И его привели на кладбище в полном облачении, но только без шлема.

— Вот, — сказал добрый старец, — теперь приблизьтесь к гробнице и подымите камень.

Он подошел, и донесся из могилы громкий крик, и голос произнес жалобно, но отчетливо:

— Сэр Галахад, слуга Иисуса Христа, не подходи ко мне, ибо иначе ты принудишь меня возвратиться туда, где я пребывал уже столь долго!

Но сэр Галахад ничего не побоялся и откинул надгробную плиту. Вырвался из земли зловонный дым, а вслед за тем увидел он, как выпрыгнуло из ямы мерзейшее из существ, когда-либо виденное им во образе человека. Посмотрел он, благословись, и понял, что перед ним — дьявол.

И услышал он тот же голос:

— Сэр Галахад, я вижу вокруг тебя такое множество ангелов, что сила моя бессильна противоборствовать тебе!

И увидел тогда сэр Галахад, что в могиле лежит мертвый рыцарь в доспехах, а сбоку — меч его.

— Вот что, любезный брат, — сказал сэр Галахад, — распорядись перенести отсюда это тело. Этот рыцарь недостоин лежать в ограде церковного кладбища, ибо он не был истинным христианином.

И с тем они оттуда ушли и возвратились в аббатство. Но там, лишь только снял он доспехи, подошел к нему какой-то добрый человек, сел подле него и сказал:

— Сэр, я объясню вам, что означает виденное вами сейчас в могиле. Сэр, плита, покрывавшая тело, означает тяготы жизни и тяжкие грехи, какие застал Господь наш в этом мире. Тогда такие царили пороки, что отец не любил сына и сын не любил отца. Это и было одной из причин, что Господь наш принял плоть и кровь чистой девы: ибо грехи наши были в те времена столь велики, что кругом и повсюду царил почти один порок.

— Истинно, — сказал сэр Галахад, — я верю в то, что вы говорите.

И сэр Галахад провел там ночь, а наутро он посвятил того пажа в рыцари и спросил его при этом, как его имя и откуда он родом.

— Сэр, — тот отвечал, — люди зовут меня Мелиас Островной, и я сын Датского короля.

— Ну, любезный сэр, — сказал Галахад, — раз вы происходите от королей и королев, так, уж верно, рыцарского звания не уроните, ибо вам надлежит быть зерцалом рыцарства.

— Сэр, — отвечал сэр Мелиас, — истинно вы говорите. Но раз уж, сэр, вы посвятили меня в рыцари, вам надлежит, по справедливости, исполнить мое первое желание, если только оно разумно.

— Верно вы говорите, — сказал сэр Галахад. — Я исполню ваше желание.

— Грамерси, господин мой, — сказал тот. — Дозвольте же мне сопровождать вас в ваших поисках Святого Грааля до тех пор, покуда приключения не разлучат нас.

— Я согласен на это, сэр.

И принесли люди сэру Мелиасу доспехи его и копье и привели коня. И поехал он с сэром Галахадом, и целую неделю не встречались им никакие приключения. Наконец в понедельник утром, покинув монастырь, где останавливались они на ночлег, выехали они на распутье, где расходилась надвое их дорога, и там увидели они надпись, гласившую:

«Вы, странствующие рыцари, едущие на поиски рыцарских приключении, здесь пред вами две дороги: одной дорогой ехать запрещается, ибо на нее свернешь — обратно не выберешься, если только ты не добродетелен и в бою не доблестен. А коли налево свернешь, то нелегко тебе будет стяжать славу, ибо долго не проедешь, как испытаешь нападение».

— Сэр, — молвил Мелиас сэру Галахаду, — если соблаговолите вы отпустить меня налево, то я туда и поеду, ибо на этом пути думаю я испытать мою силу.

— Лучше бы вам, — отвечал сэр Галахад, — не ехать этим путем, ибо думается мне, я легче избегну на нем опасностей, нежели вы.

— О нет, господин мой, прошу вас, поручите мне это приключение!

— Что ж, поезжайте, во имя Господа, — сказал сэр Галахад.

5

Теперь обращается это повествование к сэру Мелиасу Островному.

Вот едет сэр Мелиас вековым лесом, едет два дня, едет дольше. И выехал он на широкий луг, а посреди луга стоял просторный шалаш из сучьев и ветвей. Внутри увидел он кресло и на нем золотую корону, искусно и богато изукрашенную. На земляном же полу была разостлана скатерть, уставленная многими прекрасными яствами.

Посмотрел на это все сэр Мелиас, подивился чуду. Но голода он не испытывал, и потому приглянулась ему только золотая корона, он наклонился, подобрал ее и с нею поскакал дальше. Вдруг заметил он: скачет за ним вослед рыцарь и кричит:

— Положи корону, тебе не принадлежащую! И защищайся, если можешь!

Перекрестился тут сэр Мелиас и проговорил:

— Милостивый Господь небес, поддержи и спаси Твоего новопосвященного рыцаря!

И пустили они навстречу друг другу коней во весь опор и сшиблись с налета. Но тот рыцарь пробил сэру Мелиасу кольчугу с левой стороны, так что он замертво свалился на землю. И тогда он отнял у него корону и ускакал прочь. А сэр Мелиас остался лежать недвижимый, не имея силы и пошевелиться.

Но, по воле счастливого случая, подъехал туда сэр Галахад и нашел его при последнем издыхании. Он спросил:

— Сэр Мелиас, кто нанес вам эту рану? Вот видите, лучше было бы вам ехать другой дорогой. Услышал сэр Мелиас его голос.

— Сэр, — сказал он, — ради Господа, не оставьте меня умирать в этом лесу, но отвезите в ближнее аббатство, дабы я мог, как подобает, покаяться и получить отпущение грехов.

— Я это исполню, — отвечал сэр Галахад. — Но где же тот, кто нанес вам рану?

И тут вдруг услышал сэр Галахад из зарослей громкий возглас:

— Рыцарь, защищайся!

— О, сэр, — молвил сэр Мелиас, — остерегитесь, ибо это и есть он, тот, кто убил меня.

И крикнул в ответ сэр Галахад:

— Сэр рыцарь, пожалуй сюда, себе на погибель!

Тут оба они изготовились к бою и устремились навстречу друг другу во весь опор, И сэр Галахад ударил его с такой силой, что копьем пронзил ему плечо и лопатку и сбросил его с коня долой. И при этом сломалось Галахадово копье. Но тут выскочил из зеленых зарослей еще один рыцарь и поломал копье об сэра Галахада, не дав ему даже повернуть коня. Но сэр Галахад тогда выхватил меч свой и отсек ему левую руку, и она упала на землю. И тогда тот обратился в бегство, а сэр Галахад поскакал за ним вослед.

Но потом он возвратился к сэру Мелиасу, спешился, положил его бережно перед седлом, ибо в теле у него оставался обломок копья. А потом сам вскочил в седло, поднял его на руки и так довез до аббатства, а там снял с него доспехи и отнес на ложе. И тот попросил Святых Даров, а когда получил последнее причастие, то сказал сэру Галахаду:

— Сэр, теперь пусть приходит смерть, когда будет на то Его воля.

И с тем выдернул обломок копья из своей раны и сразу лишился чувств. Тут вошел к нему один старый монах, сам некогда бывший рыцарем. Поглядел он на сэра Мелиаса, осмотрел и промыл его рану и сказал сэру Галахаду так:

— Я могу исцелить его, буде на то милость Божия, за семинедельный срок.

Обрадовался сэр Галахад, снял с себя доспехи и сказал, что останется там на ночь. И пробыл он с ними три дня и три ночи, а потом спрашивает сэра Мелиаса, каково ему теперь, не лучше ли? И ответил сэр Мелиас, что, благодарение Богу, он чувствует, что поправляется.

6

— Тогда я вас покину, — сказал сэр Галахад, — ибо мне предстоит еще многое сделать, и немало добрых рыцарей сейчас заняты тем же. Этот рыцарь и я, — сказал сэр Галахад монаху, — странствовали вместе в поисках Святого Грааля.

— Сэр, — отвечал этот добрый человек, — он за грехи свои был так изувечен. И я дивлюсь, — сказал он, — как вы дерзаете принять на себя столь важное нечто, как высокий Орден Рыцарства, и притом без очищения исповедью? По этой-то причине вы и получили вашу жестокую рану, ведь путь направо означал столбовой путь Господа нашего Иисуса Христа, путь истинной добродетельной жизни. А другой путь — это путь греха и неверия. И когда диавол увидел вашу гордыню, что вы осмелились присоединиться к взыскующим Святого Грааля, ваша же гордыня и послужила к вашему поражению, ибо этот подвиг предназначен лишь для мужей праведной жизни.

Да и сама надпись на распутье гласила о делах небесных и о рыцарских подвигах на Божиих путях, но не о подвигах рыцарей в Делах земных; гордыня же — глава всех грехов, это она побудила вас разлучиться с сэром Галахадом. А взяв золотую корону, вы свершили грех корыстолюбия и воровства. Все это — не рыцарские поступки. Когда же сэр Галахад, святой рыцарь, бился с теми двумя рыцарями, то два рыцаря обозначали эти два смертных греха, что гнездятся в рыцаре сэре Мелиасе; но против вас они выстоять не могли, ибо у вас нет смертных грехов.

После того простился с ними сэр Галахад и поручил их Богу. И сказал тогда сэр Мелиас:

— Господин мой сэр Галахад, я разыщу вас, как только смогу сидеть в седле.

— Бог да исцелит вас! — сказал сэр Галахад. И с тем сел он на коня и пустился в путь, и много ездил он по свету туда и сюда, и наконец случилось ему однажды покинуть замок, где он останавливался на ночлег, не выслушав поутру обедни. Название же тому замку было Аббласур. Ехал он, ехал и очутился на горе, а там стояла старая, ветхая часовня, и в ней не было ни души, ибо вокруг царило безлюдье. И преклонил он там пред алтарем колена и воззвал к Богу о добром наущении, и не кончил еще молитвы, как услышал голос, говоривший:

— Ныне ступай, о странствующий рыцарь, в Девичий Замок и положи конец его злым обычаям!

7

Услышавши это, возблагодарил сэр Галахад Бога и сел на коня и долго не проехал, как увидел в долине перед собою крепкий замок, окруженный глубокими рвами, а рядом бежала широкая река, что зовется Северн. И повстречался ему древний старец, и они приветствовали один другого, а потом сэр Галахад спросил у него, как называется этот замок.

— Любезный сэр, — тот отвечал, — это Девичий Замок. На нем лежит проклятье, равно как и на всех тех, кто в нем обитает, ибо сострадания там не ведают, зло же и жестокость всевозможные там процветают. И потому мой совет вам, сэр рыцарь, вернитесь назад.

— Сэр, — сказал сэр Галахад, — знайте, что назад я ни в коем случае не поверну.

И оглядел сэр Галахад свои доспехи, надежны ли они, крепки ли, и выставил перед собою щит. В это время вышли ему навстречу семь прекрасных девушек, и сказали они ему так:

— Сэр рыцарь, по великому неразумию вы сюда скачете, ведь вам надобно будет перебраться через реку.

— Отчего же бы мне и не перебраться через реку? — спросил сэр Галахад.

И с тем поскакал прочь от них своею дорогой, и повстречался ему молодой рыцарь, который сказал ему так:

— Рыцарь, знай, что рыцари этого замка запрещают тебе ехать дальше, покуда ты не объявишь, чего тебе здесь надо.

— Любезный сэр, — отвечал сэр Галахад, — я прибыл сюда затем, чтобы уничтожить здешний, злой обычай!

— Сэр, если вы от этого намерения не отступитесь, дела у вас будет немало.

— Поезжайте-ка своей дорогой, — сказал сэр Галахад, — и меня не задерживайте.

Тот возвратился в замок, и вот выехали из ворот замка семь рыцарей, все семеро — братья. И, завидев сэра Галахада, вскричали они громким голосом:

— Рыцарь, защищайся! Ибо мы можем тебе обещать лишь верную смерть. -

— Как так? — спросил сэр Галахад, — неужели вы хотите биться против меня все сразу?

— О да, — они отвечали. — В этом ты можешь не сомневаться.

Тогда выставил сэр Галахад свое копье и сшиб переднего рыцаря наземь, так что тот едва не сломал себе шею. Тут остальные шестеро с размаху ударили его в щит копьями, но копья у них у всех поломались. А сэр Галахад обнажил меч и набросился на них так, что дивно было глядеть, и через великую свою мощь вынудил их под конец покинуть поле битвы. Сэр Галахад погнался за ними вослед, они же въехали в ворота замка, проскакали его насквозь и выехали вон через другие ворота.

И вышел навстречу сэру Галахаду старец в церковных одеждах и сказал:

— Сэр, примите ключи от замка. Тогда сэр Галахад отпер ворота и увидел на улице столько людей, что и сосчитать нельзя. И все они сказали:

— Сэр, добро вам пожаловать, ибо мы давно уже ждем избавления!

Тут вышла вперед благородная женщина и сказала:

— Сэр, те рыцари бежали, но нынче же ночью они возвратятся и снова восстановят здесь свой злой обычай.

— Чего же вы желаете от меня? — спросил сэр Галахад.

— Сэр, — отвечала благородная женщина, — вы должны послать за всеми рыцарями, что держат земли от этого замка, и пусть они поклянутся вам в том, что будут верны прежним обычаям, которые повелись здесь издавна.

— Я охотно это исполню, — сказал сэр Галахад. Тогда она принесла ему рог из слоновой кости с богатой золотой накладкой и сказала:

— Сэр, затрубите в этот рог, и его все услышат на две мили в округе.

Сэр Галахад протрубил в рог и сел на ложе. И пришел к Галахаду священник и рассказал ему:

— Сэр, уже тому прошло семь лет, как эти семеро братьев явились в наш замок, воспользовавшись гостеприимством герцога нашего Лианора, которому принадлежали все здешние земли. Когда же они увидели дочь герцога, даму весьма собой прекрасную, то коварно замыслили недоброе и затеяли между собою ссору. Герцог по доброте своей хотел было их разнять, но они убили его и его старшего сына. И завладели они прекрасной девицей и всеми сокровищами замка и силою держали всех рыцарей здешнего края в подчинении и повиновении, а простой люд грабили и обирали немилосердно. Но однажды сказала им герцогская дочь: «Вы сделали великое зло, убив отца моего и брата и завладев нашими землями. Но, впрочем, — она сказала, — вы не много лет будете владеть этим замком, ибо всем вам нанесет поражение один рыцарь». Так пророчествовала она тому семь лет назад. «Что ж, — отвечали ей семеро рыцарей, — коли так, то ни одна дама и ни один рыцарь, кто заедет в этот замок, его уже под страхом смерти не покинут, хотят они того или нет, покуда не объявится тот самый рыцарь, который его у нас отнимет». Вот потому-то и зовется он Девичий Замок, что здесь погублено немало девиц.

— А та, — спросил сэр Галахад, — из-за кого произошли все эти бедствия? Здесь ли она?

— Нет, сэр, — отвечал священник, — она умерла на третью ночь, как учинили над нею насилие. Они же содержали при себе в заточении ее младшую сестру, которая приняла немало мук вместе со многими другими дамами.

К этому времени собрались в замок все окрестные рыцари, и сэр Галахад пригласил их поклясться в вассальной верности меньшой герцогской дочери и тем облегчил их сердца. А наутро прибыл к сэру Галахаду человек и принес известие, что те семеро братьев убиты рукою сэра Гавейна, сэра Гарета и сэра Ивейна.

— Полагаю, что так оно и к лучшему, — сказал сэр Галахад, облачился в доспехи, сел на коня и поручил их Господу Богу.

Здесь оставляем мы сэра Галахада и поведем речь о сэре Гавейне.

8

Когда сэр Гавейн, как рассказывается в повести, выехал в странствия, он изъездил много земель вдоль и поперек, и под конец прибыл он в то аббатство, где сэр Галахад добыл себе белый щит. Там узнал сэр Гавейн, каким путем следовать ему за сэром Галахадом, и так добрался до другого аббатства, где лежал больной Мелиас. И поведал ему сэр Мелиас о чудесных подвигах сэра Галахада.

— Правду сказать, — молвил тогда сэр Гавейн, — я сожалею, что не поехал с ним одной дорогой. И если только я встречусь с ним теперь, я так просто от него не отстану, какие бы небывалые приключения ни встретились сэру Галахаду.

— Сэр, — сказал один из монахов, — но он не согласится, чтобы вы его сопровождали.

— Отчего же? — спросил сэр Гавейн.

— Сэр, — тот отвечал, — ведь вы порочны и грешны, он же блажен.

Между тем как они беседовали, прискакал вдруг туда сэр Гарет, и они встретились друг с другом сердечно и радостно. А наутро они выслушали обедню и отправились дальше, и по пути повстречался им сэр Ивейн Отчаянный. И сказал сэр Ивейн сэру Гавейну, что у него не было ни одного приключения, с тех пор как он выехал в странствие.

— И у нас тоже не было, — сказал сэр Гавейн. И они уговорились втроем не расставаться в этом странствии, разве что неожиданный случай их разлучит. Вот поехали они дальше и добрались до Девичьего Замка. Там в окрестностях завидели их те семеро братьев и сказали:

— Раз мы выгнаны из этого замка одним рыцарем, мы теперь будем убивать всех рыцарей короля Артура, каких сможем одолеть, в отместку этому сэру Галахаду.

И с тем они всемером напали на тех троих рыцарей. Но, по счастью, сэр Гавейн тут же одного из братьев убил, и товарищи его каждый поразил по брату, а затем они убили и остальных.

После этого они поскакали дальше под стенами замка, но утеряли след сэра Галахада, а утеряв след Галахада, решили разъехаться в разные стороны. Сэр Гавейн ехал, ехал и увидел хижину отшельника, а в ней нашел он доброго старца за молитвой Святой Деве. Сэр Гавейн попросил у него, Христа ради, ночлега, и добрый человек принял его с охотою. А потом спрашивает его старец, кто он таков.

— Сэр, — он отвечает, — я рыцарь короля-Артура, взыскующий Святого Грааля, имя же мое — сэр Гавейн.

— Сэр, — сказал тут добрый старец, — мне хотелось бы знать о счетах ваших с Господом Богом.

— Сэр, — отвечал сэр Гавейн, — я охотою открою вам мою жизнь, если будет на то ваша воля.

И он рассказал отшельнику, как один монах в аббатстве назвал его порочным рыцарем.

— И он вправе был вас так назвать, — сказал отшельник, — ибо, сделавшись рыцарем, вы должны были обратиться к благородным делам и к добродетельной жизни. Вы же поступали напротив того и много лет прожили греховной жизнью. А сэр Галахад девствен и не грешил никогда, и вот поэтому-то он достигнет того, за что взялся, в то время как вы и все, кто вам подобен, никогда этого не достигнете, и никто из ваших сотоварищей тоже, ибо вы вели жизнь неправеднейшую, какою когда-либо жил рыцарь. И воистину, не будь вы столь порочны, не были бы убиты вами и вашими товарищами те семеро братьев; ведь сэр Галахад один одолел их всех семерых накануне, однако он живет столь праведно, что просто так не убьет человека. И еще могу сказать вам, что Девичий Замок означает заточение, в котором пребывали души добрые прежде воплощения Господа нашего Иисуса Христа. А семеро рыцарей означают семь смертных грехов, что царили в то время в мире. Доброго же рыцаря сэра Галахада я могу уподобить Сыну Небесного Отца, родившемуся из чрева девственницы и выкупившему все души из неволи: так и сэр Галахад освободил девушек из мрачного замка. Тебе же, сэр Гавейн, — сказал добрый человек, — надлежит искупить твои грехи.

— Сэр, что же я должен сделать?

— Исполнить, что я тебе назначу, — сказал отшельник.

— Нет, — сказал сэр Гавейн, — я не согласен, ибо мы, странствующие рыцари, и без того слишком часто испытываем тяготы и мученья.

— Ну что ж, — только и молвил добрый человек и больше не сказал ни слова.

А наутро сэр Гавейн простился с отшельником и поручил его Богу. И случилось ему вскоре повстречать сэра Агловаля и сэра Грифлета, двух рыцарей Круглого Стола, и так, втроем, скакали они четыре дня безо всяких приключений., На пятый день они расстались, и каждый поехал дальше своим путем, как вела его судьба.

Здесь оставляет рассказ сэра Гавейна и его товарищей и обращается к сэру Галахаду.

9

А сэр Галахад, покинув Девичий Замок, долго ехал и очутился в пустынном лесу, а там повстречал он сэра Ланселота и сэра Персиваля. Но они его не признали, ибо им незнакомо было его новое обличье. И, завидев его, отец его, сэр Ланселот, тут же выставил копье и сломал его об сэра Галахада, а сэр Галахад в ответ ударил на него так, что рухнули наземь и конь и всадник. А затем он обнажил меч и выехал против сэра Персиваля и такой удар нанес ему по шлему, что рассек сталь до кольчатого наглавника, так что, не подвернись меч у него в руке, быть бы сэру Персивалю убитым. И от этого удара вывалился сэр Персиваль из седла.

А происходил весь этот бой в виду одинокого дома, в котором жила затворница. И сказала святая женщина, глядя вслед сэру Галахаду:

— Бог да пребудет с тобою, лучший из рыцарей мира! Ах, воистину, — воскликнула она громко, так что и сэр Ланселот, и сэр Персиваль ее слышали, — если б те два рыцаря признали тебя, как я, они бы с тобою не бились!

Услышав слова ее, сэр Галахад испугался, как бы его не узнали, ударил шпорами коня и во весь опор поскакал от них прочь. Поняли они, что это был сэр Галахад, поспешили сесть на своих коней и пустились за ним вдогонку. Но вскоре он уже скрылся у них из глаз, и тогда они повернули печально назад.

— Может быть, нам лучше расспросить эту затворницу? — сказал сэр Персиваль.

— Поступайте как знаете, — сказал сэр Ланселот.

И с тем сэр Персиваль возвратился к затворнице, и она сразу же узнала его и сэра Ланселота тоже.

Но сэр Ланселот поскакал дальше, он долго ездил вдоль и поперек по дикому лесу, не разбирая дороги и положившись лишь на волю случая. Но под конец выехал он на распутье двух дорог, где на безлюдной равнине стоял большой каменный крест. А подле креста лежала мраморная плита, но она так потемнела, что сэр Ланселот не мог ничего на ней разобрать. И тогда огляделся сэр Ланселот кругом и увидел старую часовню, и туда направил он коня, думая найти там людей.

Вот привязал сэр Ланселот коня к дереву, снял щит свой с плеча и повесил на сук, и приблизился он к дверям часовни, но двери оказались разбиты и обрушены. А внутри разглядел он алтарь, прекрасно и богато убранный покровом из чистого шелка, а на нем стоял блистающий подсвечник с шестью большими свечами, и был этот подсвечник из серебра. И, видя такое сияние, пожелал сэр Ланселот во что бы то ни стало войти в ту часовню, но входа найти не мог. И тогда он, огорченный и опечаленный, повернул назад, туда, где был привязан его конь, снял седло и сбрую и отпустил его пастись, а сам отстегнул шлем, отвязал меч с пояса, лег на щит свой у подножия креста и уснул.

10

Дремлет он и, во сне ли, наяву ли, видит: скачут прямо к нему две лошади, белые как снег, и везут повозку, а в ней — недужный рыцарь. Подъехали к кресту и остановились. А сэр Ланселот все видит и замечает, ибо он спит ненастоящим сном. И услышал он, как тот проговорил:

— А, милосердный Иисусе! Когда оставит меня эта мука? Когда очутится вблизи меня священный сосуд, от которого мне будет исцеление? Ведь я так долго страдаю за столь малый проступок, страдаю уже давно!

Так жаловался рыцарь, а сэр Ланселот все слышал от начала и до конца. И вдруг видит сэр Ланселот перед каменным крестом подсвечник с шестью зажженными свечами, но не видно было, кем он был принесен. И еще очутился там серебряный стол, а на нем — священный сосуд Святой Грааль, еще прежде виденный сэром Ланселотом во дворце Короля-Рыболова. В тот же миг сел в повозке больной рыцарь, воздел кверху обе руки и сказал:

— Милостивый, благостный Боже, здесь, в этом священном сосуде пребывающий, внемли мольбе моей, дабы мне исцелиться от моего недуга!

И на четвереньках подполз он к священному сосуду, коснулся его и поцеловал. И в тот же миг он был исцелен. И тогда он сказал:

— Господи Боже, благодарю Тебя, ибо я исцелен от моего недуга!

Долгое время пробыл там священный сосуд, а затем, вместе с подсвечником и огнем, исчез в часовне, так что сэр Ланселот и не видел этого, ибо, подавленный своими грехами, он не в силах был поднять глаз на священный сосуд. И оттого впоследствии многие дурно о нем говорили, он же после этого обратился к покаянию.

А исцеленный рыцарь облачился в одежды и поцеловал крест. Тут подоспел и паж с его оружием, и он спросил у своего господина, как он себя чувствует.

— Воистину, — он отвечал, — я, благодарение Господу, совсем здоров! Силою священного сосуда я исцелен. Но я дивлюсь на вот этого спящего рыцаря, что он не смог пробудиться, когда священный сосуд был здесь.

— Я полагаю, — сказал паж, — он пребывает в смертном грехе и в нем до сих пор не раскаялся и не получил отпущения.

— Клянусь, — сказал рыцарь, — кто бы он ни был, он несчастлив. Я полагаю, что он из рыцарей Круглого Стола, взыскующий Святого Грааля.

— Сэр, — молвил ему паж, — вот я принес вам все ваши доспехи, кроме шлема и меча, и потому мой вам совет: возьмите шлем и меч у этого спящего рыцаря.

Он так и сделал. И, оказавшись во всеоружии, он сел на Ланселотова коня, ибо он был лучше, чем его конь, и с тем ускакали они оттуда прочь.

11

Вот очнулся сэр Ланселот, сел и задумался о том, что видел, сон ли то был или явь? И услышал он голос, говорящий:

— Сэр Ланселот, сэр Ланселот, твердый, как камень, горький, как древесина, нагой и голый, как лист смоковницы! Ступай отсюда прочь, удались от этих святых мест!

Услышавши это, опечалился сэр Ланселот и не сразу решил, как ему поступить. Отошел он оттуда прочь, горько плача и проклиная тот час, когда родился на свет, ибо он думал, что уже никогда не вернуть ему былой славы. Ибо те слова запали ему в сердце, и он понимал, чем заслужил их.

И когда он возвратился на перекресток, не нашел он там ни шлема, ни меча, ни коня своего. И тогда воскликнул он, что он бедный неудачник и несчастнейший из рыцарей, и сказал так:

— Мои грехи и пороки довели меня до этого бесславия!

Ибо когда я брался за мирские подвиги ради мирских нужд, то всегда достигал цели и всюду одерживал верх и ни в одном бою не испытал поражения, прав ли я был или виноват. Но вот теперь я выехал на подвиг ради того, что свято, но чувствую и вижу, как прежние мои грехи препятствуют мне и меня позорят, так что я даже не имел силы ни шевельнуться, ни слова молвить, когда святая кровь явилась предо мною.

Так он убивался, покуда не настал день и не услышал он пение птиц; и тогда он немного утешился. Но, лишившись коня и вооружения, сэр Ланселот понял ясно, что подвиг его неугоден Богу. И он ушел пешим в густой лес и к исходу утра очутился на высокой горе, где нашел хижину отшельника, и святой человек как раз готовился служить обедню.

Опустился сэр Ланселот на колени и воззвал ко Господу о милосердии и прощении грехов. Когда же кончилась служба, сэр Ланселот окликнул отшельника и просил его, чтобы он выслушал милостиво рассказ о его жизни.

— С охотою, — отвечал добрый человек и спросил его, не из рыцарей ли короля Артура он, не из дружины ли Круглого Стола.

— Да, воистину, сэр, и имя мое — сэр Ланселот Озерный, о котором всегда говорили лишь доброе. Но теперь удача мне изменила, ибо я теперь всех несчастнее на свете.

Поглядел на него отшельник и подивился, отчего он так горько убивается?

— Сэр, — сказал отшельник, — вам надлежит благодарить Господа более, нежели какому-либо еще рыцарю на свете, ибо Он дал вам мирской славы больше, чем другим рыцарям. Но за то, что вы осмелились взыскать Его, будучи в смертном грехе, взыскать плоти Его и крови, вам не дано увидеть Его вашим смертным взором, ибо Господь не является грешникам, разве только им же на позор и на погибель. Но в мире нет второго такого рыцаря, кому столь же надлежит возносить хвалу Господу, как вам, ибо изо всех рыцарей лишь вас одарил Бог столь щедро красотой, благородным нравом, вежеством и великой мощью. И потому вы более, нежели кто-либо еще из смертных, обязаны Ему любовью и страхом, ибо сила ваша и мужество немногого бы стоили без Господня благоволения.

12

Тут заплакал сэр Ланселот с тяжелым сердцем и сказал:

— Вижу, что истинно говорите вы.

— Сэр, — сказал ему святой человек, — прошу вас, не скройте от меня ни единого вашего старого греха.

— Право, — отвечал сэр Ланселот, — мне очень неприятно поминать прошлое. Ведь вот уже четырнадцать лет, как я никому не открываю ничего о себе, и вот теперь должен я признать мой позор и мою слабость.

И с тем он рассказал святому человеку всю свою жизнь, как он без меры любил свою королеву безмерно долгий срок.

— И все мои бранные подвиги я почти всегда свершал во имя королевы и ради нее всегда готов был вступить в поединок, все равно, за правое или неправое дело. И никогда не бился я просто во имя Господа, но всегда желал завоевать себе славы и тем заслужить еще больше любви и редко когда благодарил за славу мою Господа Бога. — И под конец сказал сэр Ланселот:

— Сэр, я прошу у вас наставления.

— Сэр, я дам вам наставление, — отвечал отшельник, — если вы поручитесь мне вашей рыцарской честью, что воздержитесь от общения с вашей королевой, насколько возможно.

Тогда сэр Ланселот поклялся ему в этом душой и телом.

— Сэр, глядите, чтобы сердце ваше и язык были в согласии, — сказал добрый человек, — и я ручаюсь вам, что вы сподобитесь славы еще большей, нежели та, что у вас теперь.

— Святой отец, — сказал сэр Ланселот, — а что же это был за голос, произнесший мне те дивные слова, про которые я вам рассказал?

— Не удивляйтесь, — отвечал добрый человек, — ибо они означают, что Бог вас любит. Человек должен помнить, что камень тверд по природе, хоть есть камни мягче, а есть тверже. И это надлежит помнить тебе, сэр Ланселот, ибо ты не отступался от греха своего, как милостив ни был к тебе Господь. Вот потому ты тверже любого камня и тебя не размягчить ни воде, ни огню, и потому жар Святого Духа не проникает тебе в душу.

Но погляди, во всем мире не сыскать другого рыцаря, кому Господь наш ниспослал бы столько милостей, сколько тебе, ибо Тебе дал Господь красоту и вежество, а также смысл и рассуждение, дабы мог ты различить добро от зла. И еще он дал тебе доблесть и мужество и наделил тебя достоинствами столь щедро, что ты всю жизнь свою, куда бы ни направился, везде одерживал победы. Но вот теперь Господь наш не пожелал долее попускать тебе, покуда ты не познаешь Его, волей или неволею. А горьким, как древесина, голос назвал тебя потому, что где коренится грех, там нет места сладости; вот почему был ты уподоблен старому прогнившему стволу дерева.

Я показал уже тебе, почему ты тверд, как камень, и горек, как дерево; а теперь я покажу тебе, почему ты гол и наг, как лист смоковницы. Случилось так, что однажды в Вербное воскресенье Господь наш проповедовал в Иерусалиме, и нашел он, что народ там закоснел в жестокости, ибо во всем городе ни один не соглашался дать Ему приют. И тогда вышел Он из города, и по дороге набрел на смоковницу с густой, зеленой листвой, но без плодов на ветвях. И проклял Господь наш дерево, которое не приносит плодов. А означает эта смоковница город Иерусалим, имеющий листья, но не плоды. Вот и тебя, сэр Ланселот, когда явился пред тобою Святой Грааль, Бог узрел без плодов — без добрых мыслей, без возвышенных стремлений, лишь запятнанным похотью.

— Воистину, — сказал сэр Ланселот, — все, что вы говорите, — правда. И отныне, милостию Божией, я намереваюсь отказаться от прежних моих пороков, не откажусь лишь от рыцарства и от бранных подвигов.

И назначил святой человек сэру Ланселоту такое покаяние, какое только было ему под силу исполнить, не отказываясь от рыцарства. И отпустил он ему грехи и пригласил его провести у него весь тот день.

— Я готов, с доброй охотой, — отвечал сэр Ланселот, — ведь у меня нет ни шлема, ни коня, ни меча.

— Что до этого, — сказал отшельник, — то я к завтрашнему вечеру помогу тебе достать коня и все, что тебе потребно.

И раскаялся сэр Ланселот от души во всех своих прегрешениях.

Здесь оставляет повествование сэра Ланселота и обращается к сэру Персивалю Уэльскому.

 

* III *

1

Как рассказывает повесть, когда сэр Ланселот отправился вослед за сэром Галахадом, о чьих подвигах говорилось выше, сэр Персиваль возвратился к затворнице, у которой он думал узнать вести про этого рыцаря, разыскиваемого сэром Ланселотом.

Он опустился на колени у ее окна, и затворница открыла окно и спросила сэра Персиваля, чего ему надобно.

— Госпожа, — он отвечал, — я рыцарь короля Артура, и мое имя сэр Персиваль Уэльский.

Услышала затворница его имя и очень обрадовалась, ибо он ей издавна был дорог более, чем какой-либо другой рыцарь. Да и не удивительно, ведь она приходилась ему теткой. Она распорядилась отпереть ворота, и был ему оказан добрый прием, сколько это было в ее силах.

Вот наутро явился сэр Персиваль к затворнице и спросил ее, знаком ли ей рыцарь с белым щитом.

— Сэр, — сказала она, — а что за причина вам спрашивать?

— Правду сказать, госпожа, — отвечал сэр Персиваль, — я не буду знать покоя, покуда не встречусь с этим рыцарем и не сражусь с ним. Так просто он от меня не уйдет, ибо я уже потерпел однажды от него поражение.

— А, сэр Персиваль! — сказала она, — неужели вы ищете сразиться с ним? Вижу я, что вам пришла охота погибнуть, как погиб когда-то ваш отец через свое неразумие.

— Госпожа, я сужу по вашим словам, что вы меня знаете.

— Да, — отвечала она, — уж конечно, я должна знать вас, ведь я ваша тетка, хоть я сейчас и в бедности. А некогда люди звали меня королевой Западных земель и я почиталась самой богатой королевой на свете. Но никогда богатство мое не радовало меня так, как моя бедность.

И заплакал сэр Персиваль от глубокой жалости, узнав, что она его тетка.

— Ах, любезный племянник, — сказала она, — когда слышали вы в последний раз вести о вашей матери?

— Правду сказать, — отвечал он, — я вестей от нее не имею, но часто вижу ее во сне и потому не могу сказать, жива ли она или умерла.

— Истинно, любезный племянник, ваша мать умерла, ибо, расставшись с вами, она так тосковала, что едва только успела исповедаться — и тут же скончалась.

— Господь да смилостивится над ее душою! — молвил сэр Персиваль. — Мне прегорестно это, но ведь каждому из нас предстоит расстаться с земным существованием. Однако, любезная тетушка, откройте мне теперь, кто таков был тот рыцарь? Сдается мне, что он — тот же самый рыцарь, что выступал на Троицу в красных доспехах.

— Знайте же, — она отвечала, — что это он и есть. Ему нельзя было явиться иначе, как в красных доспехах. И рыцарь этот не имеет себе равных, ибо все подвиги его чудесны и смертной руке его не одолеть.

2

А Круглый Стол был сооружен Мерлином как знак истинной круглости мира, и людям так и надлежит понимать значение Круглого Стола. Ибо весь мир, и языческий и христианский, стремится к Круглому Столу, и когда человека избирают в братство рыцарей Круглого Стола, он почитает это для себя высшей милостью и вестью, нежели получи он полмира в собственное свое владение.

Вы сами видели, как рыцари лишались отцов и матерей, лишались рода своего и племени, и жен, и детей, чтобы только вступить в ваше братство. Вы и сами пример, ибо, оставив вашу матушку, вы никогда уже ее не увидите, — столь превосходное братство нашли вы за Круглым Столом.

Когда Мерлин затеял сделать Круглый Стол, он сказал так:

«Те, кто будут рыцарями Круглого Стола, познают истину Святого Грааля». А когда его спрашивали, как же отличить тех, кто сподобится достичь Святого Грааля, он отвечал: «Три белых быка исполнят этот подвиг, и двое будут непорочны, а третий чист. И один из тех троих превзойдет отца своего, как лев превосходит леопарда, и силою и бесстрашием».

Слыхавшие же это из уст Мерлина сказали: «Раз должен появиться такой рыцарь, ты устрой для него силою чар твоих особое сиденье, чтобы никому нельзя было сидеть на нем, кроме лишь того, кто превосходит всех рыцарей». И Мерлин ответил, что так он и сделает. И устроил он Погибельное Сиденье, на котором сидел Галахад во время пиршества на прошлую Троицу.

— Теперь, госпожа, — сказал сэр Персиваль, — я столь многое услышал от вас, что своей охотою никогда не стану искать иной встречи с сэром Галахадом, как только учтивой и дружественной. Но, ради Господа, любезная госпожа, не можете ли вы научить меня, где мне его найти? Ибо быть с ним мне бы хотелось всей душой.

— Любезный племянник, — она отвечала, — отправляйтесь в замок, который зовется Гот, где живет один его кровный родич, и там остановитесь на ночлег. А утром, как он вас научит, туда и поспешите. Если же он ничего сказать вам не сможет, тогда поезжайте прямо в замок Корбеник, где находится Увечный Король, а уж там вы непременно узнаете о нем верные вести.

3

Вот простился, в слезах, сэр Персиваль со своею теткой. И пустился он в путь и скакал до самой вечерни. Вдруг слышит он бой часов. Смотрит — стоит у дороги высокий дом за крепкими стенами и глубокими рвами. Постучал сэр Персиваль в ворота. Раскрылись перед ним ворота, въехал он внутрь, спешился, его проводили в покои, помогли снять доспехи, и ждал его там самый лучший прием и ночлег.

А наутро отправился он слушать обедню. В монастырском храме священник уже стоял в облачении пред алтарем, справа же увидел он скамью, забранную железной решеткой. А позади алтаря высилось прекрасное и роскошное ложе под шелковым, золотом расшитым покрывалом. И на нем заметил сэр Персиваль то ли женщину, то ли мужчину, ибо лицо от него было скрыто. Здесь перестал он оглядываться и погрузился в молитву.

Когда же дошло до освящения Даров, лежавший позади алтаря поднялся во весь рост и открыл лицо свое, и увидел сэр Персиваль глубокого старца с золотой короной на голове, плечи же его были не покрыты, и грудь нага до самого пояса. И увидел сэр Персиваль, что все тело его изъязвлено глубокими ранами — и плечи, и руки, и даже лицо. Вот воздел старец ладони к Телу Господню и воскликнул:

— Милостивый и благий Господи Иисусе Христе, не оставь меня!

И более он уже не ложился, но без устали творил молитвы и славословия, хотя с виду ему было лет, наверное, триста. Когда же кончилась обедня, священник поднес Тело Господне к израненному королю. И когда тот вкусил Его, то снял корону с головы и велел положить ее на алтарь.

Тут спросил сэр Персиваль одного из монастырской братии, кто этот король.

— Сэр, — отвечал добрый монах, — вы много слышали об Иосифе Аримафейском, как он был послан в наши земли учить и проповедовать святую христианскую веру и как за то принял он много страданий от врагов Христовых. В городе Саррасе он обратил короля, которого звали Эвелак, и король этот прибыл вслед за Иосифом в нашу землю, и постоянно стремился он быть там, где находился Святой Грааль. Но однажды он настолько приблизился к священной чаше, что Господь наш разгневался на него, но он все не отступался, все тянулся к ней, и тогда Бог поразил его почти полной слепотой.

И вскричал этот король:

«Господи милостивый, не дай мне умереть, покуда не объявится в девятом поколении из моего рода добрый рыцарь, который сподобится достичь Святого Грааля, чтобы только мог я узреть его и поцеловать!»

4

Когда взмолился так этот король, услышал он голос, произнесший: «Услышана твоя молитва, и ты не умрешь, покуда не поцелуешь его. И когда объявится этот рыцарь, ясность взора к тебе вернется, и ты прозреешь, и раны твои заживут, а до той поры они не закроются». Вот что было с королем Эвелаком, и прожил этот король четыреста лет святой жизни, а теперь, говорят, рыцарь, что должен его исцелить, уже объявился при здешнем дворе.

— Сэр, — сказал добрый человек, — прошу вас, скажите мне, кто вы, не рыцарь ли Круглого Стола?

— Да, воистину я рыцарь Круглого Стола и зовусь сэр Персиваль Уэльский.

Услышал святой человек это имя и весьма обрадовался. А сэр Персиваль с ним простился и поехал дальше, и скакал он до самого полудня. И повстречались ему в долине двадцать всадников, что везли на носилках насмерть раненного рыцаря. Завидевши сэра Персиваля, они спросили его, кто он и откуда.

Он сказал:

— Я рыцарь короля Артура. И тут они разом вскричали:

— Смерть ему!

Сэр Персиваль сшиб ближнего рыцаря наземь вместе с конем, и тогда семеро из тех рыцарей ударили его в щит своими копьями, а остальные убили под ним коня, так что он очутился на земле, и они так бы и убили его или захватили бы в плен, не окажись в тех краях по воле случая добрый рыцарь сэр Галахад в красных доспехах. Увидел он, что столько рыцарей нападают на одного, и сказал:

— Жизнь этого рыцаря должна быть спасена!

И он выехал против тех двадцати всадников, пустив коня своего во весь опор и уперев копье. Переднего рыцаря сокрушил он наземь с конем. Когда же копье у него сломалось, он зажал в руке меч и стал разить направо и налево, так что дивно было смотреть. И с каждым ударом падал один из его противников или же обращался в бегство, так что скоро некому уже было с ним сражаться, ибо они укрылись в густом лесу, и сэр Галахад устремился за ними в погоню.

Сэр же Персиваль при виде этого горько убивался, что у него нет коня. Он теперь догадался, что это сэр Галахад, и крикнул ему вслед громким голосом:

— Любезный рыцарь, постой! Позволь мне поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал!

Но сэр Галахад гнал коня и скоро уже скрылся из виду. А сэр Персиваль со всех ног торопился за ним пешком, крича и плача. Но вот повстречался ему иомен верхом на лошади, а в поводу вел он могучего вороного скакуна, мастью чернее черники.

— А, любезный друг, — сказал сэр Персиваль, — я что хочешь готов сделать для тебя и всегда буду тебе верным рыцарем, когда бы ты ни попросил меня о защите, но только ссуди мне этого черного коня, чтобы я мог догнать рыцаря, что скачет там впереди.

— Сэр, — отвечал иомен, — этого я сделать не могу, ибо владелец коня таков, что он убьет меня.

— Увы! — сказал сэр Персиваль, — потерять этого рыцаря мне всего горше на свете!

— Сэр, — сказал иомен, — мне очень жаль вас, ибо добрый конь был бы вам под стать, но отдать вам этого коня я не осмеливаюсь, разве что вы силой у меня его отберете.

— Нет, этого я не сделаю, — сказал сэр Персиваль. На том они расстались, и сэр Персиваль уселся под деревом и стал плакать и убиваться. Вдруг видит он: скачет рыцарь в полном вооружении, а конь под ним тот самый, что вел в поводу йомен.

5

А следом и сам иомен трусит, торопится, и спрашивает он у сэра Персиваля, не проезжал ли там рыцарь верхом на его вороном скакуне.

— Да, сэр, видел я его. А почему ты спрашиваешь?

— О сэр, этого коня отнял он у меня силой, и за это господин мой меня убьет на месте.

— Что ж, — сказал сэр Персиваль, — чего же хочешь ты от меня? Видишь сам, что я пеш. Конечно, будь у меня добрый конь, я бы быстро вернул тебе твоего скакуна.

— Сэр, — сказал иомен, — возьмите мою лошадь и постарайтесь сделать что возможно. Я же последую за вами пешком, чтобы увидеть, как вы преуспеете.

Сел сэр Персиваль верхом на его лошадь и погнал ее как мог скорее и наконец завидел впереди того рыцаря. Крикнул он ему:

— Рыцарь, поворачивай назад!

Тот повернул коня, выставил копье против сэра Персиваля и поразил его лошадь прямо в шею, так что упала скотина мертвая на землю. Тут рассвирепел сэр Персиваль и вскричал:

— Постой, рыцарь-злодей! Поворачивай снова коня, трусливый и вероломный рыцарь! Выходи биться со мною в пешем бою!

Но тот ничего не ответил и ускакал прочь. А сэр Персиваль, видя, что он и не думает возвращаться, бросил оземь щит свой, меч и шлем и воскликнул:

— Что я за несчастный рыцарь! Второго такого проклятого и незадачливого нет среди рыцарей!

И провел он там в печали целый день, когда же стемнело, он совсем обессилел, лег на землю, уснул и проспал до полуночи. В полночь проснулся он и видит: стоит перед ним женщина и говорит ему суровым голосом:

— Сэр Персиваль, что делаешь ты здесь?

— Ничего не делаю: ни добра, ни большого вреда.

— Если ты пообещаешь исполнить мою волю, когда я тебя призову, — сказала она, — то я ссужу тебе моего коня, который понесет тебя, куда ты ни пожелаешь.

Сэр Персиваль обрадовался такому предложению и пообещал выполнить все, что она от него пожелает.

— В таком случае подожди меня здесь, и я приведу тебе коня.

Скоро она возвратилась и привела в поводу коня, черного, как чернила. Поглядел на этого коня сэр Персиваль и диву дался: как он высок и статен и что за богатая на нем сбруя. Но все равно, ничего не побоявшись, он вскочил на коня верхом, не думая об опасности. А севши верхом, вонзил в бока коню шпоры и поскакал по лесу. А луна светила ясно, и дивный конь за час с небольшим перенес его на расстояние четырех дней пути. Наконец очутились они над пенным кипучим потоком, и конь устремился прямо в волны.

6

Но сэр Персиваль, подъехав к самому берегу, увидел, что вода вся так и бурлит, и замешкался, не решаясь ехать вброд. И осенил он крестом себе лоб. Почуял черт огорчение, стряхнул с себя сэра Персиваля, а сам прыгнул в воду, ревя, крича и плача, и вода словно бы загорелась огнем. Тут понял сэр Персиваль, что его вез нечистый и едва не завлек к погибели. И предал он себя в руки Господу и помолился, чтобы Бог хранил его впредь от такого соблазна.

Он провел в молитве всю ту ночь, покуда не наступило утро и не стало светло, и тут увидел он, что находится на безлюдной горе, со всех сторон окруженной морем, так что нигде не видно было спасительной земли, только дикие твари вокруг. Спустился он вниз и увидел: змея влечет к нему за шею молодого льва. Вдруг выскакивает с ревом и рыком большой лев и бросается вслед за змеею. Лишь только завидел это сэр Персиваль, сразу же поспешил туда, где лев уже нагнал змею и завязал с нею бой. Сэр Персиваль желал помочь льву, ибо тот из них двоих был тварью более божеской, и с тем обнажил он меч, выставил щит перед собой и так ударил змею, что нанес ей смертельную рану. А лев, видя это, не напал на сэра Персиваля, но, напротив, преклонился перед ним, как только возможно зверю преклониться перед человеком.

Сэр Персиваль отбросил щит свой, который был расколот, снял шлем с головы, чтобы получше отдышаться, ибо дыхание змеи его сильно обожгло; а лев следовал за ним повсюду и ластился, словно собака. И погладил Персиваль льва по загривку и по шее и возблагодарил Бога за дружбу зверя. А перед полуднем лев взял своего детеныша, поднял и унес туда, откуда они вылезли. И остался сэр Персиваль один. Но, как рассказывается в повести, сэр Персиваль в те дни был одним из тех немногих, в ком особенно тверда была вера в Господа нашего Иисуса Христа, ибо в те времена мало кто верил по-настоящему; ведь в те времена сын мог поднять руку на отца, как на чужого.

И вот стал сэр Персиваль искать утешения в Боге и помолился Ему, чтобы никакой соблазн не отвлекал его от служения Господу и чтобы оставаться ему всегда верным борцом за дело Божие. И лишь только он помолился, видит: лев подошел к нему опять и лег у его ног. И всю ту ночь спали вместе лев и он.

Заснул сэр Персиваль, и привиделся ему дивный сон: будто повстречались ему две дамы, одна верхом на льве, другая — на змее, одна молодая, другая же старая. И молодая будто бы говорит: «Сэр Персиваль, мой господин приветствует тебя и передает, чтобы ты облачился в доспехи и был готов к бою, ибо завтра предстоит тебе биться с сильнейшим рыцарем мира. И если ты будешь побежден, то не отделаешься тем, что лишишься руки или ноги, но будешь еще опозорен до последнего дня творения».

Тогда он спрашивает ее, кто же таков ее господин, и она отвечает: «Величайший властитель мира». И с тем вдруг она исчезла неведомо куда.

7

Выступила тут вторая дама, что сидела верхом на змее, и сказала:

— Сэр Персиваль, я приношу вам жалобу на обиду, что вы мне причинили, хоть я вам ничего не сделала.

— Уж конечно, госпожа, — отвечал он, — я никогда не причинил обиды ни вам и никакой другой даме.

— Нет, причинили, — сказала она, — а чем, сейчас вам открою. Я издавна воспитывала здесь змею, которую я очень любила, и она мне верно служила много лет. Вы же вчера убили ее, когда она ловила свою добычу. Скажите же мне, почему вы убили мою змею, ведь лев-то был не ваш?

— Госпожа, я согласен, что это был не мой лев, но лев по природе благороднее, нежели змея, и потому я убил ее, и я не думал, что тем обидел вас. Госпожа, — сказал он, — чего же вы теперь от меня хотите?

— Я хочу, — она отвечала, — чтобы вы возместили мне потерю любимой змеи и поступили ко мне в услужение. И он ответил:

— Нет, этого я для вас не сделаю.

— Не сделаете? Да ведь вы всегда были моим послушным слугой, прежде чем начали поклоняться Господу нашему Иисусу Христу. И потому обещаю вам, что где ни застану вас врасплох, там и захвачу как бывшего моего слугу.

И с тем она пропала и оставила сэра Персиваля спать тревожным, беспокойным сном. Утром поднялся он, перекрестился и почувствовал, что совсем обессилел.

И вдруг заметил сэр Персиваль в море плывущий к нему корабль, и он взошел на тот корабль и увидел, что и снаружи и изнутри там все затянуто белым шелком. У руля же стоял старец в церковном облачении, по виду священник.

— Сэр, — сказал ему сэр Персиваль, — я рад вашему прибытию.

— Храни вас Бог, — отвечал старец. — Откуда вы?

— Сэр, я от двора короля Артура, рыцарь Круглого Стола, а сейчас взыскую Святого Грааля. Здесь терпел я жестокую нужду и вовсе не чаял спастись из этой дикой пустыни.

— Не сомневайтесь, — молвил святой человек, — если вы истинный и верный рыцарь, как того требует высокий Орден Рыцарства, и сердцем чисты, как надлежит вам, помните, что никакому врагу вас не убить.

— А кто вы? — спросил сэр Персиваль.

— Сэр, я из дальних стран прибыл сюда, дабы укрепить и наставить вас.

— Сэр, — сказал сэр Персиваль, — что означает сон мой, виденный мною минувшей ночью? И он поведал ему весь свой сон.

— Та, что привиделась вам верхом на льве, означает Новый Завет святой церкви, под коим надо понимать веру, добрую надежду, упование и святое крещение. А что она казалась моложе, чем вторая, тому есть своя причина, ведь она рождена с воскресением и страстями Господа нашего Иисуса Христа. Из великой любви к тебе она явилась, дабы предуведомить тебя о предстоящей тебе великой битве.

— Против кого же, — спросил сэр Персиваль, — буду я биться?

— Против грознейшего в мире бойца; и, как сказала тебе дама, если ты не одолеешь его, тогда не отделаешься тем, что лишишься руки или ноги, но будешь еще опозорен до последнего дня творения. А та, что была верхом на змее, означает Старый Завет, змея же — это диавол. А что она упрекала тебя в убийстве ее слуги, не относится к той змее, которую ты в самом деле убил, но к диаволу, который занес тебя на ту скалу. Когда ты начертал крестное знамение, ты его тем убил и лишил силы. А что она требовала у тебя в возмещение, чтобы ты стал ей слугою, на что ты не согласился, это она хотела, чтобы ты уверовал в нее и отказался от святого крещения.

После этого повелел он сэру Персивалю оставить судно. Сэр Персиваль перепрыгнул через борт в воду, а корабль со всем, что там было, тут же исчез неведомо куда. Тогда он снова поднялся на скалу и нашел там льва, который делил с ним там одиночество, и он погладил его по спине и очень ему обрадовался.

8

Так провел на скале сэр Персиваль много часов, а в полдень завидел он в море корабль, бежавший к нему, словно все ветры света гнали его к той скале. И вот причалил корабль под скалою.

При виде этого поспешил туда сэр Персиваль, и увидел он корабль, весь затянутый черным, как черника, шелком. На корабле встретила его дама необыкновенной красоты в наряде столь богатом, что богаче не бывает. И когда она увидела сэра Персиваля, она спросила, как он попал в эту пустынную местность.

— Ведь отсюда вам не выбраться никогда, и вы умрете от голода и горя.

— Девица, — отвечал сэр Персиваль, — я служу мужу превосходнейшему изо всех на свете, и, как я состою у него на службе, он не попустит меня погибнуть, ибо кто стучится, тот войдет, и кто спрашивает, получит; и кто ищет его, от того он не скрывает слово свое.

И тогда она сказала:

— Сэр Персиваль, разве вы не узнаете меня?

— Кто научил вас моему имени? — спросил сэр Персиваль.

— Я знаю вас лучше, чем вы полагаете, ведь я только недавно из Пустынного Леса, где я видела Красного Рыцаря с белым щитом.

— Ах, любезная девица, как бы мне хотелось встретиться с этим рыцарем!

— Сэр рыцарь, — сказала она, — если вы поклянетесь верностью вашей славному рыцарству, что исполните мою волю, когда я вас призову, то я доставлю вас к этому рыцарю.

— Я согласен, — отвечал сэр Персиваль, — обещаю вам исполнить ваше желание.

— Хорошо, — сказала она, — тогда слушайте. Я повстречала его в Пустынном Лесу, он гнался за двумя рыцарями и загнал их в реку под названием Мортеза. Перебрались двое рыцарей на ту сторону, а Красный Рыцарь за ними, но конь под ним утонул, и он с великим трудом выбрался на землю.

Так она ему рассказывала, и сэр Персиваль весьма радовался вестям о нем. А потом она спросила его, ел ли он что-нибудь?

— Нет, госпожа, правду сказать, я вот уже три дня ничего не ел, но некоторое время тому назад я беседовал тут с добрым человеком, и он напитал меня добрыми словами и тем весьма меня подкрепил.

— А, сэр рыцарь, человек тот, — сказала она, — чародей и умножитель словес, и если вы поверите ему, то в позоре и бесславии умрете на этой скале от голода, и дикие звери обглодают ваши кости. Но вы еще молоды и собой пригожи, и потому я спасу вас, если вы согласны.

— А кто вы, — спросил сэр Персиваль, — что хотите мне сделать столько добра?

— Я, — отвечала она, — теперь обездолена и лишена владений, а некогда почиталась богатейшею в мире дамою.

— Госпожа, — сказал сэр Персиваль, — кто отнял ваши владения? Ибо мне жаль вас от души.

— Сэр, — она отвечала, — я жила в доме величайшего из мужей, и он так холил меня и нежил, наряжал и украшал, что не было другой женщины, как я. Но красотой своей великой я чересчур возгордилась, и я сказала ему однажды обидное слово, и с тех пор он не пожелал больше терпеть меня подле себя. Он выгнал меня из отчего дома и навсегда лишил меня наследства и не желал сжалиться надо мною, ни над моими слугами и приближенными. Но хоть оказалась я повергнута в нищету, я сманила у него кое-кого из его людей, и они сделались моими слугами, ибо, что они у меня ни попросят, я даю им тотчас же, и еще того более. И веду я и слуги мои денно и нощно против него войну, вот почему, повстречавши доброго рыцаря или крепкого бойца, я всякий раз стараюсь заручиться его поддержкой. А так как я знаю, что вы — доблестный рыцарь, я прошу вас о помощи, и раз вы рыцарь Круглого Стола, вы не можете оставить без поддержки благородную женщину, если она обездолена и просит вас о защите.

И сэр Персиваль пообещал ей всю помощь, какая была в его силах, и она от души его благодарила. А в это время стоял сильный зной. И вот она кликнула одну свою даму и повелела принести шатер. И по ее повелению разбили шатер на прибрежном песке.

— Сэр, — молвила она, — здесь можете вы отдохнуть и укрыться от полдневного зноя.

Он поблагодарил ее, а она взяла у него шлем и щит, и он уснул и спал много часов подряд.

Пробудившись же, он спросил, нет ли у нее какой-нибудь пищи, и она ответила:

— Да, вы получите всего вдоволь.

И был там накрыт стол и столькими заставлен яствами, что сэр Персиваль лишь диву дался. И было там все, о чем он только мог помыслить. И пил он там вино, которого крепче, казалось ему, не отведывал он в жизни, и от вина захмелел сверх меры. Поглядел он на ту даму, и подумалось ему, что такой красавицы он еще не видывал.

И тогда сэр Персиваль предложил ей любовь и просил ее быть его возлюбленной. Но она отказала ему в его просьбе, ответив, что страсть его недостаточно горяча.

А он все не переставал просить ее о любви. И когда она увидела, что он уже довольно распалился, она сказала так:

— Сэр Персиваль, знайте, что я не удовлетворю вашего желания, пока вы не поклянетесь быть мне отныне верным слугою и делать лишь то, что я вам стану повелевать. Обещаете ли вы мне это, как есть вы верный рыцарь?

— Да, моя прекрасная дама, — отвечал сэр Персиваль, — клянусь телом и душою!

— Хорошо, — сказала она, — тогда можете делать со мною что захотите, ибо знайте, что изо всех рыцарей на свете вы теперь мне всего желаннее!

И приказано было двум пажам соорудить ложе посреди шатра, и вот она сняла свои одежды и легла. И сэр Персиваль возлег с нею рядом нагой.

И вдруг, по счастливому случаю, увидел он на земле меч свой обнаженный, с красной рукоятью в виде креста и с распятием. Тут вспомнил он о своем рыцарстве и об обещании, данном накануне святому человеку, и осенил он чело себе крестным знамением. В тот же миг обрушился шатер и превратился в дым и черное облако.

9

Страшно стало сэру Персивалю, и вскричал он громким голосом:

— Милосердный, всеблагий Господи Иисусе Христе, не попусти меня опозориться, ведь, когда бы не милость Твоя, я бы уже погиб!

И взглянул он туда, где стоял ее корабль, и видит, что она уже всходит на борт и так ему говорит:

— Сэр Персиваль, вы меня предали. И уплыл корабль, гонимый ветром, который выл и гудел, а на воде остался словно бы огненный след.

В великом сокрушении сэр Персиваль схватил меч свой и сказал так:

— Раз плоть моя стремится властвовать надо мною, я накажу ее.

И с тем он рассек себе бедро, так что кровь брызнула кругом, и сказал:

— О благий Господи! Прими это в возмещение того, в чем я преступил против Тебя!

А затем он оделся, облачился в доспехи и стал убиваться, называя себя несчастным из несчастных и говоря так: «Ведь я едва не погиб и едва не утратил то, чего бы уже никогда не смог получить назад, — моей девственности, ибо, потеряв, ее уже не вернешь».

Потом остановил он кровь из раны лоскутом, вырванным из своей рубахи. И, так стеная и скорбя, увидел вдруг, что с востока плывет к нему тот самый корабль, на котором накануне беседовал он со святым старцем. Тут так жестоко устыдился себя этот благородный рыцарь, что упал и лишился чувств. А когда очнулся, то пошел к нему навстречу из последних сил и приветствовал доброго старца.

Спрашивает старец у сэра Персиваля:

— Каково тебе тут было, пока я отсутствовал?

— Сэр, — он отвечал, — здесь объявилась дама и довела меня до смертного греха.

И он поведал ему все, как было.

— И вы не знаете, кто такая эта девица? — спросил святой человек.

— Сэр, — тот отвечал, — я не знаю, но, уж конечно, это диавол ее ко мне подослал, дабы меня опозорить.

— А, добрый рыцарь, — сказал старец, — ты глупец, ведь эта женщина и есть верховный диавол преисподней, в чьей власти все остальные диаволы. Это и есть та самая старуха, что приснилась тебе верхом на змее.

И он поведал сэру Персивалю, как Господь наш Иисус Христос изгнал того с небес за грехи его, а был он светлейшим из ангелов, но утратил все, чем владел.

— И это и есть враг твой, и он одержал бы над тобою верх, когда бы не милость Божия. Помни же об этом, сэр Персиваль, и прими как урок для себя.

Тут добрый старец исчез. А сэр Персиваль взял доспехи свои, взошел на корабль и так уплыл оттуда.

Здесь кончается эта повесть, и мы обращаемся к сэру Ланселоту.

 

* IV *

1

Когда отшельник продержал у себя сэра Ланселота три дня, он достал ему коня, шлем и меч, и сэр Ланселот с ним простился и отправился в путь и скакал до полудня. И вот увидел он маленький домик, а когда приблизился, оказалось, что это часовенка.

Подле часовенки увидел он старца в богатых белых одеждах. И сказал ему сэр Ланселот:

— Сэр, спаси вас Бог!

— Сэр, храни вас Господь, — отвечал добрый человек, — и да сделает Он из вас доброго рыцаря.

Тут сэр Ланселот спешился и вошел в часовню, и там увидел он мертвого старца в белой ризе из тончайшей ткани.

— Сэр, — сказал ему добрый человек, — этому мужу подобает не то одеяние, в каком вы сейчас его видите, ибо он нарушил клятву своего ордена, хотя он более ста лет был служителем веры.

И добрый старец возложил на плечи себе столу, взял в руки книгу и сотворил заклинание по этой книге. И тогда увидели они диавола в столь страшном обличии, что и самый храбрый на земле человек не мог бы глядеть на него без страха. И молвил тот диавол:

— Ты меня потревожил. Говори же, чего тебе от меня надобно?

— Я желаю, — отвечал старец, — чтобы ты поведал мне, как умер мой товарищ и спасен ли он или обречен на погибель? И отвечал тот ужасным голосом:

— Нет, не обречен он погибели, но спасен!

— Как возможно это? — спросил старец. — Ведь он, мне думается, плохо жил, ибо он нарушил клятву ордена и облачен теперь в ризу не по заслугам, а кто преступает против нашего ордена, тот не добром живет.

— Нет, это не так, — сказал диавол. — Человек, здесь лежащий, происходил из великого рода. И был один лорд по имени граф Вальский, он вел жестокую войну против его племянника, которого звали Агвар. Увидел Агвар, что граф этот сильнее его. И тогда явился он за советом к дяде своему, что лежит здесь перед вами мертвый, и дядя покинул отшельничью обитель и отправился на поддержку племяннику в войне против могучего графа. И так случилось, что через мудрость свою и силу этот человек, что лежит здесь мертвый, так преуспел, что им захвачен был сам граф и три его барона.

2

И установлен был мир между графом и Агваром, и даны были зароки, что граф никогда больше не пойдет на него войной. Тогда этот человек, что лежит здесь мертвый, возвратился в обитель. Но граф послал двух своих племянников, чтобы они отомстили ему. Вот прибыли они сюда и застали его за освящением Святых Даров. Они подождали, пока кончилась служба, а потом напали на него с обнаженными мечами и непременно бы его зарубили, но только мечи от него отскакивали, как от стали, ибо Тот, Кому он служил, оберегал его жизнь. Тогда развели они большой костер и сорвали с него одежды и власяницу, что носил он на теле. И сказал им тогда этот отшельник:

— Уж не задумали ли вы сжечь меня? Нет, не в вашей власти погубить меня и ни единой нитки повредить на моем теле.

— Вот как? — сказал один из них. — Это мы проверим. И с тем они, сорвав с него одежды, надели на него ризу и бросили его в костер. Но он пролежал в огне целый день до вечера и остался жив. И только наутро я нашел его мертвым, но ни единая нитка на его теле и коже нигде не пострадала. И тогда с великим страхом я вынул его из огня и положил тут, как вы его видите. А теперь отпусти меня, ибо я сказал вам всю правду.

И он с великим громом исчез. Обрадовались услышанному добрый старец и сэр Ланселот. И сэр Ланселот остался у него на ночлег.

— Сэр, — спросил у него этот добрый человек, — вы не сэр ли Ланселот?

— Да, сэр, — он отвечал.

— Сэр, чего же вы ищете в наших краях?

— Я странствую, сэр, взыскуя Святого Грааля.

— Что ж, — сказал тот, — искать-то его вы можете, но, будь он даже на этом самом месте, вы все равно не могли бы его увидеть, как слепой не может видеть сверкающего меча. Причина этому — ваши грехи, а когда бы не они, никто лучше вас не мог бы свершить этот подвиг.

Тут заплакал сэр Ланселот. А добрый старец спросил его:

— Исповедались ли в грехах своих, отправляясь взыскать Святого Грааля?

— Да, сэр, — отвечал сэр Ланселот.

А наутро добрый старец прочел обедню, и они похоронили мертвого инока.

— Теперь, — молвил сэр Ланселот, — научите меня, отче, что мне делать?

— Вот что, — отвечал он, — я велю вам взять власяницу, принадлежавшую этому святому человеку, и надеть ее прямо на тело. Это вам поможет.

— Сэр, в таком случае так я и сделаю, — сказал сэр Ланселот.

— И еще, сэр, велю тебе не есть мяса, покуда длится это твое странствие, и не пить вина и ежеутренне слушать обедню, если ты будешь вблизи храма.

И вот он надел на себя власяницу и после вечерней молитвы пустился в путь. И заехал он в густой лес. Там повстречалась ему дама на белой лошади, и она спросила его:

— Сэр рыцарь, куда вы едете?

— Правду сказать, девица, — отвечал сор Ланселот, — я еду не знаю куда, полагаясь на волю судьбы.

— Ах, сэр Ланселот, — сказала она, — я знаю, чего вы ищете, но прежде вы были ближе к цели, нежели теперь, вы в этом еще сами убедитесь, и в самом недолгом времени.

Потом спросил у нее сэр Ланселот, где он сможет найти ночлег.

— Вы не найдете себе сегодня ночлега и проведете всю ночь под открытым небом, а завтра утром отыщете вы себе пристанище и разрешите все ваши сомнения.

Тогда, поручив ее Богу, он поехал дальше и скакал, покуда не увидел у дороги крест, и этот крест дал ему приют на всю ту ночь.

3

Он отпустил коня своего пастись, снял шлем и щит и сотворил перед крестом молитву о том, чтобы ему никогда более не впасть в смертный грех. А затем лег и уснул. И вот, когда он спал, было ему видение: явился пред ним некто, весь окруженный звездами и с золотой короной на голове. Вел он за собой в свите семь королей и двух рыцарей, и все они поклонились кресту, упав на колени и воздев руки к небесам, и в один голос сказали так:

— Милосердный Отец Небесный, приди и посети нас и воздай каждому из нас по нашим заслугам.

Поднял сэр Ланселот глаза к небу, и почудилось ему, словно облака разверзлись и спустился оттуда старец в окружении ангелов. Он ступил на землю среди них, каждого из стоящих у креста благословил и назвал их своими слугами и своими добрыми и верными рыцарями. А затем старец этот обратился к одному из рыцарей и сказал:

— Я потерял все, что вложил в тебя, ибо ты, воюя, обратился против меня и воевал в неправедных войнах из тщеславия и более ради мирских радостей, чем из желания заслужить мою милость. И потому ты будешь обречен погибели, если не возвратишь мне моего сокровища.

Вот какое видение видел сэр Ланселот ночью у креста, а поутру он снова сел на коня и скакал до самого полудня. В полдень же повстречался ему тот самый рыцарь, что захватил его коня, шлем и меч, пока он спал в ту ночь, когда явился у крести Святой Грааль. Когда увидел его сэр Ланселот, он не приветствовал его учтиво, но крикнул ему громким голосом:

— Рыцарь, защищайся, ибо ты причинил мне большую обиду!

И вот, выставив копья, они ринулись навстречу друг другу, и сэр Ланселот налетел на него столь яростно, что поверг и его, и коня под ним прямо наземь, так что тот едва не сломал себе шею. А сэр Ланселот взял тогда рыцарева коня, что прежде принадлежал ему, спешился, пересел на своего старого коня, а другого коня привязал к дереву, чтобы тот мог его найти, когда подымется на ноги. После того скакал сэр Ланселот до самой ночи и, по воле случая, повстречался с отшельником. Они приветствовали друг друга. И всю ту ночь он провел у святого старца, и тот, чем мог, накормил его коня. А потом спрашивает добрый человек:

— Откуда вы?

— Сэр, — он отвечал, — я рыцарь Артурова двора, и имя мое — сэр Ланселот Озерный. Я странствую, взыскуя Святого Грааля. И поэтому, сэр, я прошу вас, растолкуйте мое видение, которое было мне нынешней ночью.

И он рассказал ему все.

4

— Внимай же, сэр Ланселот, — сказал ему добрый старец, — надлежит тебе узнать о твоем высоком происхождении, ибо видение твое говорит о нем. Спустя сорок лет после страстей Иисуса Христа Иосиф Аримафейский прорицал о победе короля Эвелака, о том, что ему в битвах предстоит одолеть своих врагов, а также о семи королях и двух рыцарях. Из коих первым был святой человек по имени Наппус, второй же звался Насьен в память праотца своего, и в нем воплотился Господь наш Иисус Христос, а третьего звали Хелиас Дородный, четвертого — Лисайа, пятого — Иона; он покинул свою страну и прибыл в Уэльс и взял там за себя дочь Мануелеву, а за нею он взял страну Галлию. И он поселился в той стране, и от него родился король Ланселот, твой дед, который был повенчан с дочерью короля Ирландии, и был он столь же достойный муж, как и ты. От него же родился король Бан, твой отец. И это — последний из семи королей. Что же до тебя, сэр Ланселот, то ангелы тебе показывают, что ты — не из их числа. Девятым же был рыцарь, ему обозначение — лев, ибо он превзойдет всех земных рыцарей; и это — сэр Галахад, которого ты зачал от дочери короля Пелеса. Тебе же надлежит благодарить Господа более, нежели кому-либо из смертных, ибо из грешников ты не имеешь себе равных в рыцарстве и не будешь иметь. Но мало ты возносил благодарений Богу за все те великие достоинства, коими он тебя наградил.

— Сэр, — сказал сэр Ланселот, — этот добрый рыцарь мой сын?

— Это ты сам должен знать, — отвечал старец, — ведь ты познал плотски дочь короля Пелеса, и она понесла от тебя и родила Галахада, а он и есть тот самый рыцарь, что на праздник Пятидесятницы сидел на Погибельном Сиденье. И потому объяви открыто, что он рожден тобою. И еще мой совет тебе, где бы ты с ним ни встретился, не добивайся с ним поединка, ибо никому из рыцарей не будет чести от поединка с ним.

— Что ж, — сказал сэр Ланселот, — по-моему, этот славный рыцарь должен молиться за меня Всевышнему Отцу, дабы мне не впасть уже более в грех.

— Можешь верить твердо, — отвечал добрый человек, — тебе немало помогает его молитва, ведь на сына не ложится грех отца, ни на отца грех сына, но всякий несет свое бремя. И потому уповай лишь на Бога, и Он поможет тебе во всех твоих нуждах.

После того они с сэром Ланселотом поужинали, а затем легли на отдых, и власяница язвила сэру Ланселоту кожу, и жестоки были его терзания, но он принимал это с кротостью и стойко терпел боль. Наутро же он отслушал обедню, облачился в доспехи и, распрощавшись с отшельником, сел на коня своего и поехал прямо в лес, не разбирая дороги.

5

Едет он и видит впереди зеленую равнину, на краю ее — славный замок, а перед замком — во множестве шатры из шелка разных цветов. И почудилось ему, будто скачут по равнине пять сотен рыцарей верхами, разделенные на две партии: те, что из замка, были все на черных конях под черными чепраками, а приезжие — на белых и под белыми чепраками. Вот начался там большой турнир, и налетели они друг на друга с такой силой, что сэр Ланселот только диву дался. Но вот наконец видится ему, будто рыцари замка терпят поражение. И тогда решил сэр Ланселот помочь слабейшей стороне и тем умножить свою рыцарскую честь. Ринулся он в гущу рыцарей замка, сокрушил одного рыцаря вместе с конем и стал носиться по полю, свершая во множестве дивные подвиги. А потом он обнажил меч свой и многих рыцарей поверг наземь, так что все, кто видел это, дивились, как может один рыцарь свершить столь много бранных подвигов.

Но белые рыцари все время теснились вокруг сэра Ланселота, желая, чтобы он утомился и задохнулся, и под конец — ведь силы человеческие не безграничны — сэр Ланселот так устал рубиться и скакать по полю и так обессилел от подвигов своих, что не мог уже более руку поднять для удара, словно бы никогда прежде и не брался за оружие.

Тут они все обступили его и отвезли его в лес, а там принудили спешиться и перевести дух. Между тем дружина замка, лишившись его помощи, была побеждена. А они сказали сэру Ланселоту так:

— Слава Господу, теперь вы на нашей стороне, ибо мы считаем вас теперь своим пленником. И без долгих слов покинули его. Стал тут сэр Ланселот убиваться прегорестно:

— Ведь никогда прежде, на турнире и в поединке, никто не мог взять надо мною верх. Ныне же я опозорен, видно, грехи мои еще умножились.

Так ехал он, горюя, чуть не целый день в полном отчаянии и заехал наконец в глубокую долину. Видит он, что не выбраться ему вверх по крутому склону. Тогда он спешился под яблоней, повесил на сучья шлем свой и щит, коня отпустил пастись, а сам лег под деревом и уснул.

И привиделось ему, будто явился пред ним старец и сказал ему так:

— Ах, Ланселот, слабый верою и порочный душою! Отчего так легко обратилась воля твоя к смертному греху?

И, сказав это, он исчез неведомо куда.

Тогда облачился сэр Ланселот в доспехи, сел на коня и поскакал дальше.

Вот подъезжает он к часовне, а рядом там жила затворница, и в ее обители было оконце, чтобы ей виден был алтарь в часовне. И, видя, что скачет странствующий рыцарь, громко позвала она сэра Ланселота. Он приблизился, и она спросила, кто он и откуда и чего он ищет в странствиях.

6

И он поведал ей все слово за словом и всю правду о том, что приключилось с ним на турнире. А потом рассказал ей о своем видении, что было ему во сне, и просил ее растолковать, что оно означает.

— А, Ланселот, — сказала она, — до тех пор, пока вы оставались рыцарем земного рыцарства, вы были славнейшим из мужей на свете и удачливейшим. Ныне же, — сказала святая женщина, — вступив в число рыцарей небесного подвига, не должно вам удивляться, если удача вам изменяет. Ибо на вчерашнем турнире вам было лишь знамение Божие, колдовства же в этом не было никакого. Ибо там, на турнире, сражались рыцари земные. Устроен он был для того, чтобы проверить, у кого рыцари доблестнее, у Элиазара, сына короля Пелеса, или же у Аргустуса, сына короля Харлона. И был Элиазар весь в черном облачении, Аргустус же — в белом. А что это означает, я сейчас вам открою.

Случилось в день Пятидесятницы, когда собрал король Артур двор свой, что земные и небесные короли и рыцари выехали на турнир-состязание, то есть отправились на подвиги, взыскуя Святого Грааля. Из них земные рыцари были те, что выступали в черном облачении, и цвет его знаменует грехи, в коих они не раскаялись. Те же, что были в белом, воплощают непорочность, это те, кто избрал участь чистоты. Так началось между ними состязание. И потому те, кого ты видел, были мужи грешные и мужи добродетельные. И когда на глазах у тебя грешников стали теснить, ты склонился на их сторону, ради тщеславия и светской гордыни, а все это надлежит тебе теперь отринуть, ибо среди взыскующих подвига вместе с тобою есть и равные тебе, и те, кто тебя превосходит, — ведь ты слаб истинной верою и добродетелью. Вот потому-то тебя и захватили и завели в лес.

Потом явился белым рыцарям Святой Грааль, но ты был так слаб верою, что не смог лицезреть его, несмотря на наставления святого старца. Ведь ты обратился к грешникам, и это и было причиною твоего поражения, ибо надлежит тебе различать Бога от суеты мирской, которая не стоит сушеной груши. Ты же по гордыне своей непомерной горевал, что не сумел одолеть всех белых рыцарей. И за это Бог разгневался на тебя, ибо в теперешнем странствии твоем бранные подвиги Богу не угодны. Потому-то и было тебе видение, возвестившее, что ты слаб верою и порочен душой, отчего предстоит тебе быть поверженным в адскую бездну, если ты не остережешься в будущем.

Вот я предостерегла тебя от твоей гордыни и тщеславия, что ты много раз преступил против твоего Создателя. Остерегись вечных мук, ибо изо всех земных рыцарей мне всех более жаль тебя, ибо я знаю, что тебе нет равных среди грешных людей на земле.

После этого отослала она сэра Ланселота обедать. А после обеда он снова сел на коня и, поручив ее Богу, поскакал дальше и подъехал к глубокому ущелью. Там протекала река под названием Мортеза, и ему непременно надо было перебраться через ее воды, что катились с устрашающей силой. И вот, с именем Божиим, он съехал в реку и с легким сердцем начал переправу.

Когда же он перебрался на тот берег, то повстречал там рыцаря, который был во всеоружии и с головы до ног во всем черном, и конь и всадник. Не вымолвив и слова, он замахнулся и убил под сэром Ланселотом насмерть коня. А затем ускакал и скрылся неведомо куда.

Тогда снял сэр Ланселот шлем свой и щит и возблагодарил Бога за это приключение.

Здесь оставляет повесть сэра Ланселота и поведет дальше речь о сэре Гавейне.

 

* V *

1

Когда сэр Гавейн расстался со своими спутниками, он долго ехал безо всяких приключений, ибо приключения попадались ему вдесятеро реже против обычного. Так сэр Гавейн проездил от Троицына дня до Михайлова дня и не нашел приключения себе по вкусу. Вот как-то однажды повстречался ему сэр Эктор Окраинный, и они очень обрадовались друг другу. Поведали они один другому обо всем, что с ними было, и пожаловались друг другу, что не встречаются им приключения.

— Правду сказать, — молвил сэр Гавейн, — мне уже надоело это странствие, да и не хочется мне больше ездить по чужим краям.

— Одно меня весьма удивляет, — сказал сэр Эктор, — мне встретились двадцать добрых рыцарей, взыскующих этого подвига, и все они жалуются на то же самое;

— А мне хотелось бы знать, — сказал сэр Гавейн, — где сейчас сэр Ланселот, ваш брат.

— Правду сказать, — отвечал сэр Эктор, — я о нем ничего не знаю и о сэре Галахаде, сэре Персивале и сэре Борсе тоже.

— Пусть себе странствуют, — сказал сэр Гавейн, — ибо они четверо не имеют себе равных. И если бы не одна слабость, сэр Ланселот всех превосходил бы среди смертных. Но он таков же, как и мы, сколь бы он ни отличался в подвигах. И если эти четверо и равны меж собою, всякому бы не поздоровилось, кто бы пожелал сравниться с ними. Когда уж им не преуспеть и не достигнуть Святого Грааля, остальным бесполезно даже браться за этот подвиг.

Так ехали сэр Эктор и сэр Гавейн вместе восемь дней. А в субботу выехали они к старинной часовне, что была в полной ветхости и запустении, и, видно, ни один человек туда не заглядывал. Спешились они, копья свои прислонили у двери и вошли внутрь и долго там молились.

А после сели они на скамью в часовне и, беседуя меж собою о том и о сем, незаметно, поддавшись усталости, оба уснули. И случились с ними обоими чудесные приключения.

Сэру Гавейну привиделось, будто он очутился на лугу, покрытом травами и цветами, и там увидел он кормушку, у которой толпились быки числом в сто пятьдесят, и все гордые и черные, кроме лишь трех, цветом белых, а из них один был с черной отметиной. Два же других были столь чисты и белы, что не бывает белее. И эти три прекрасных быка были связаны между собой двумя крепкими веревками. Остальные же быки говорили меж собою так:

— Отправимся прочь отсюда, поищем лучших пастбищ. И иные из них ушли, иные же потом возвратились, но были так тощи, что едва стояли на ногах. Из белых же быков лишь один вернулся назад, а другие два не вернулись. Но когда этот белый бык снова оказался в стаде, подняли все быки крик, что им не довольно пищи на всех, и разбрелись все в разные стороны, один туда, другой сюда.

Вот какое видение было в ту ночь сэру Гавейну.

2

Сэру же Эктору привиделось совсем иное. Показалось ему, будто брат его сэр Ланселот и он сам сходят вместе с одной колесницы и вскакивают на коней. И один из них говорит другому:

— Едем разыскивать то, чего не найдем.

И увидел он, будто какой-то человек побил сэра Ланселота, сорвал с него рыцарское облачение, а затем нарядил его в другие одежды, все в узлах, и усадил верхом на осла. И поехал он на осле и выехал к источнику, которого прекраснее не видывал в жизни. Но когда он наклонился над источником, чтобы напиться, вода под ним отступила. И, видя это, сэр Ланселот повернул и поскакал туда, откуда приехал. Сам же он, сэр Эктор, словно бы скакал между тем все дальше и выехал к богатому дому, где как раз справляли свадьбу. Там встретил его король и сказал ему так:

— Сэр рыцарь, здесь нет места вам. И тогда он тоже вернулся на колесницу, с которой сошел. Вскоре пробудились сэр Эктор и сэр Гавейн и поведали друг другу, какие им были видения, и оба не знали, что подумать.

— Правду сказать, — молвил сэр Эктор, — я теперь не буду знать веселья, покуда не услышу вестей от брата моего сэра Ланселота.

Так сидели они и беседовали, и вдруг показалась им рука по локоть, в рукаве из красного шелка, на руке перекинута была старая узда, а в кулаке зажата была свеча, горевшая ясным светом.

Миновала она их, прошла в дверь часовни и пропала неведомо куда.

И раздался тогда голос, произнесший:

— Рыцари, слабые верой и нетвердые духом, вот чего недостает вам, и потому не достичь вам Святого Грааля! Первым опомнился сэр Гавейн и сказал:

— Сэр Эктор, вы слышали ли эти слова?

— Да, воистину, — отвечал сэр Эктор, — я слышал все. Давайте-ка отправимся к какому-нибудь отшельнику, — сказал он, — чтобы он растолковал нам наши видения, ибо сдается мне, труды наши все напрасны.

И вот они пустились в путь и заехали в долину, и там повстречался им добрый человек на кобыле, которого приветствовали они весьма учтиво.

— Сэр, — спросил его сэр Гавейн, — не можешь ли научить нас, как найти отшельника?

— Сэр, вон там на холме живет один, но дорога туда не расчищена, так что конем туда не проехать. Потому придется вам идти на гору пешком. Там найдете вы бедный дом, а в нем живет отшельник Насьен, святейший муж в нашем краю.

На том они расстались. Едут дальше, и в долине повстречался им рыцарь во всеоружии, и он, лишь только их завидел, предложил им бой на копьях и на мечах.

— Во имя Господа, — отвечал сэр Гавейн. — Ведь с тех пор, как я покинул Камелот, меня лишь однажды вызвали на поединок.

— Быть может, сэр, — сказал сэр Эктор, — вы позволите мне сразиться с ним?

— Ну, нет, не прежде, чем я буду побит. Тогда мне не будет обидно.

И вот они приготовились к бою и сшиблись на полном скаку, так что у обоих треснули щиты и лопнули кольчуги. И сэр Гавейн получил рану в левый бок, а у того рыцаря была пробита грудь и копье вышло под лопаткой наружу. И свалились они оба с коней и, падая, поломали свои копья.

Но сэр Гавейн тотчас же поднялся, положил руку на меч и перетянул наперед щит свой. Однако все это было напрасно, ибо тот рыцарь оказался не в силах встать против него. И сказал тогда сэр Гавейн:

— Вам должно признать себя побежденным и покориться, а иначе я вас убью!

— Ах, сэр рыцарь! — тот отвечал. — Я ведь убит. И потому, ради Бога и вашего благородства, доставьте меня в какой-нибудь монастырь, дабы я мог перед смертью причаститься Святых Даров.

— Сэр, — сказал сэр Гавейн, — я не знаю поблизости ни одного святого храма.

— Сэр, посадите меня перед собой на коня, и я покажу вам дорогу.

Сэр Гавейн подсадил его в седло, а сам вспрыгнул на коня сзади, чтобы его поддерживать.

Так прибыли они в аббатство, и там их ждал сердечный прием. Сняли с рыцаря доспехи, и причастился он Святых Даров. И тогда стал просить он сэра Гавейна, чтобы он вытащил у него из тела обломок копья. А сэр Гавейн спросил его, кто он такой.

— Сэр, — тот отвечал, — я рыцарь короля Артура и состоял в братстве Круглого Стола, в котором все мы были связаны клятвой. Ты же, сэр Гавейн, убил меня. А имя мое — сэр Ивейн Отчаянный, я был сыном короля Уриенса, и я странствовал, взыскуя Святого Грааля. Пусть же простит тебя Бог, ибо в веках будут рассказывать о том, как один названый брат убил другого.

3

— Увы! — сказал сэр Гавейн, — почему приключилась со мною такая беда?

— Не печалься, — сказал сэр Ивейн, — раз уж выпало мне умереть этой смертью, то ведь от руки более достойной я не мог бы умереть. Вы же, когда возвратитесь ко двору, передайте поклон от меня господину моему королю Артуру и всем остальным, кто еще будет в живых. И по старому дружеству вспоминайте обо мне.

Тут заплакал сэр Гавейн, и сэр Эктор тоже.

А сэр Ивейн опять его просит вытащить из груди у него обломок копья.

Вот вырвал сэр Гавейн обломок копья своего, и в тот же миг покинула душа Ивейново тело. Похоронили его сэр Гавейн с сэром Эктором, как надлежало им похоронить королевского сына, и на камне могильном написали, как его имя и как он был убит.

А сэр Гавейн и сэр Эктор снова пустились в путь, горько сокрушаясь приключившейся с ними беде. Ехали они так, покуда не очутились у подножия поросшей лесом горы, и там привязали они коней и пешком поднялись к жилищу отшельника. Наверху (нашли они убогий дом, а рядом, под стеной часовни, маленький огород, где отшельник Насьен выращивал коренья себе в пищу, ибо иной пищи он уже долгие годы не отведывал. И, завидя странствующих рыцарей, вышел он к ним и приветствовал их, а они его.

— Любезные лорды, — он сказал, — какое приключение привело вас сюда?

Тогда ответил ему сэр Гавейн, что они прибыли говорить с ним и у него исповедаться.

— Сэр, — молвил отшельник, — я готов.

По этим их речам он уже понял, кто они такие, и решил, если сможет, дать им наставление.

Вот начал сэр Гавейн и поведал ему о своем видении, что было ему в часовне, а потом и сэр Эктор поведал ему о том, что было с ним, как уже изложено выше.

— Сэр, — сказал отшельник сэру Гавейну, — под кормушкой на цветистом лугу надо понимать Круглый Стол, а под самим лугом — смирение и кротость: они всегда живы и свежи. Ибо людям никогда не победить смирения и кротости. Оттого и был основан Круглый Стол, и рыцарское благородство дружины Круглого Стола всегда стояло так высоко, что ее никому не под силу было победить: ведь люди говорят, что братство Круглого Стола было основано на смирении и кротости. Быки же, числом в сто пятьдесят, ели из кормушки, но не паслись на лугу, ибо иначе их сердца были бы вскормлены на смирении и кротости; эти же быки были горды и все, кроме трех, черны. Под быками надо понимать рыцарей Круглого Стола, черных от греха и гордыни, ибо чернота означает отсутствие добрых дел и свойств. А те три быка, что были белы и один с черной отметиной? Два белых означают сэра Галахада и сэра Персиваля, ибо они девственны и чисты, незапятнанны, а третий, что с пятном, это сэр Борс Ганский, который лишь однажды нарушил свою девственность. Но с тех пор он так свято хранит чистоту, что ему прощены его проступки и прегрешения. А на шее у них были веревки потому, что они — три рыцаря — едины в чистоте и непорочности и не ведают гордыни. А черные быки, говорящие: «Отправимся прочь отсюда!» — это те, кто на великий праздник Пятидесятницы вызвались на подвиг во имя Святого Грааля, не покаявшись в грехах своих: им нет места на лугу кротости и смирения. И потому они отправились в далекие пустыни; это означает смерть, ибо многие из них погибнут. Они будут убивать друг друга за грехи свои, а кто останется в живых, так отощает, что диво будет смотреть. Из трех же белых быков один возвратится, а два другие — нет.

4

Потом говорил Насьен сэру Эктору:

— Воистину это так, что сэр Ланселот и вы сошли с одной колесницы; колесница же означает власть и могущество, от которых вы произошли. Но вы, двое рыцарей, — сказал отшельник, — странствуете в поисках того, чего вам не найти, то есть Святого Грааля, ибо он — тайная тайных Господа нашего Иисуса Христа. Но как же надлежит понять, что сэр Ланселот оказался без коня? Это он оставил свою гордыню и обратился к смирению, ибо он во весь голос возопил о пощаде и горько раскаялся, и Господь облачил его в свои одежды, которые все в узлах, то есть во власяницу, что носит он неизменно на своем теле. Осел же, на котором он едет, это тварь смирения, ведь Господь не восседал верхом ни на боевом скакуне, ни на крестьянской лошади, но лишь на осле. В сне твоем осел, на котором верхом привиделся тебе сэр Ланселот, означает кротость.

Ну, а источник, где вода уходила под ним, когда он хотел зачерпнуть ее? Когда понял он, что не может испить ее, он вернулся туда, откуда прибыл, ибо источник тот означает небесную благодать Господню, которой чем более отведает человек, тем сильнее жаждет. И потому, когда сэр Ланселот окажется подле Святого Грааля, он уже впадет в такое смирение, что почтет себя недостойным приблизиться к священному сосуду, ибо за много лет он опорочил себя смертным грехом. Но когда он опускается пред источником на колени, то зрит великие обещания Святого Грааля; за то, что он столь долго служил диаволу, будет ему кара на срок в двадцать четыре дня, ибо он двадцать четыре года пробыл слугою диавола. А вскоре затем он возвратится из этих краев в Камелот и там поведает об иных из тех приключений, что ему здесь выпадут.

А теперь я скажу вам, что означает рука со свечой и с уздечкой: под ней надо понимать Святой Дух, Чье милосердие вечно и неизменно; узда же означает воздержание, ибо когда оно обуздывает природу христианина, то держит так прочно, что он уж не впадет в смертный грех. А свеча, источающая свет и ясность, означает прямой путь Иисуса Христа.

Когда он уходил, он сказал так: «Рыцари, слабые верой и нетвердые духом, вот чего недостает вам: милосердия, воздержания и праведности. И потому не вам быть среди взыскующих Святого Грааля».

5

— Воистину, — сказал сэр Гавейн, — все, что вы говорили, — правда, я вижу это ясно. А теперь скажите, прошу вас, отчего нам столь редко стали попадаться приключения?

— Я скажу вам с охотою, — отвечал святой человек. — Святой Грааль, которого ты и многие твои товарищи взыскуете безуспешно, не открывается грешникам, и потому не удивляйтесь, что вам не удается достичь его, как и многим другим. Ведь ты — неверный рыцарь и великий убийца. А Святой Грааль для добрых людей означает не убийства, а иное. Вот ведь сэр Ланселот хоть и грешен, но с тех пор, как странствует, взыскуя Святого Грааля, он не убил ни одного человека и не убьет, покуда не возвратится ко двору в Камелот; ибо он решился отстать от греха. Правда, он не стоек и готов в мыслях своих свернуть на прежний путь, а иначе он второй был бы достоин удач в этом подвиге, после сэра Галахада, своего сына. Но Богу ведомы его нестойкость и слабость. Однако все равно он умрет святым мужем, и, вне сомнения, ему нет равных среди смертных грешников на земле.

— Сэр, — сказал сэр Гавейн, — по вашим словам я понимаю, что через грехи наши для нас не будет проку от наших трудов в этом подвиге.

— Именно так, — отвечал святой человек, — вас таких целая сотня, которые ничего не достигнут, кроме позора.

И, выслушав такие его речи, они поручили его Господу. Но он подозвал к себе сэра Гавейна и сказал:

— Много лет уже прошло с тех пор, как тебя посвятили в рыцари, но ты никогда не служил Создателю твоему. А теперь ты уже столь старое дерево, что нет у тебя ни листа, ни зелени, ни плода. Позаботься же о том, чтобы Господу нашему вручить хоть голую кору, раз уж листья и плоды достались диаволу.

— Сэр, — сказал сэр Гавейн, — будь у меня досуг, я бы остался для беседы с вами, но мои товарищ сэр Эктор уже собрался в путь и ждет меня вон там под горой.

— Ну, — молвил святой человек, — мои наставления были для твоей пользы.

И с тем оставил его сэр Гавейн и нагнал сэра Эктора, и, сев на коней, они пустились в путь и скакали, пока не добрались до избушки лесника, где ждал их добрый ночлег. А наутро они простились со своим хозяином и долго ехали, прежде чем им встретились какие-то приключения.

Теперь обращается эта повесть к сэру Борсу Ганскому.

 

* VI *

1

Когда сэр Борс покинул Камелот, повстречался ему святой человек верхом на осле, и сэр Борс приветствовал его. Тот сразу же узнал, что перед ним один из странствующих рыцарей, взыскующих Святого Грааля.

— Кто вы? — спросил добрый человек.

— Сэр, — отвечал сэр Борс, — я рыцарь, всей душой жаждущий наставления, ибо я выехал на подвиг, взыскуя Святого Грааля. Ведь много чести и славы будет тому, кто преуспеет в этом приключении.

— Это правда, — сказал добрый человек, — все это именно так и есть, ведь он будет первым среди рыцарей мира и лучшим изо всех. Но знай, лишь чистотой можно этого добиться, которая есть полное покаяние.

Так ехали они вместе, покуда не приехали к жилищу отшельника, и он пригласил к себе сэра Борса на ночлег. Сэр Борс снял с себя доспехи и просил доброго человека, чтобы он его исповедал, и они вошли в часовню, и там получил сэр Борс отпущение грехов. А потом они вдвоем поели хлеба и выпили воды.

— Прошу тебя, — сказал святой человек, — чтобы ты не ел ничего иного, пока не будешь сидеть за тем столом, где окажется Святой Грааль.

— Сэр, — он отвечал, — я согласен на это. Но как можете вы знать, что я буду сидеть за тем столом?

— Да, это я знаю, — сказал святой человек, — но мало кто из ваших товарищей будет там с вами.

— Я с радостью приму все, — молвил сэр Борс, — что ни пошлет мне Бог.

— И еще, — сказал отшельник, — вместо рубахи, в знак покаяния, должно вам носить вот это облачение. А потому прошу вас, снимите все ваши одежды и рубаху тоже.

Он так и сделал. И тот дал ему алую рубаху, чтобы носить на теле, пока он не достигнет Святого Грааля. Этот святой старец счел жизнь его столь чистой и самого его столь стойким, что плотские страсти никогда им не могли овладеть, кроме лишь одного раза, когда от него родился Элин Белый.

Вслед за тем облачился сэр Борс в доспехи, простился с отшельником и продолжал свой путь. Проскакал он совсем недолго, поглядел вверх над собою и увидел в ветвях старого дерева огромную птицу. Дерево же было все сухое, без единого листа, и птица сидела у верхушки, а вокруг были птенцы ее, мертвые от голода. И видит он, как она ударила вдруг себя в грудь своим большим острым клювом, хлынула кровь у нее струей, и она тут же поникла мертвая среди своих птенцов. Но птенцы ее молодые обрели жизнь с кровию большой птицы.

Увидел все это сэр Борс и сразу догадался, что здесь сокрыт великий смысл. И, видя, что большая птица не оживает, он снова погнал своего коня и ускакал оттуда прочь.

И по воле случая, к вечерней молитве подъехал он к высокой и крепкой башне, и там приняли его радушно на ночлег.

2

Когда он снял с себя доспехи, его проводили в башню, а там встретила его дама, юная, веселая и прекрасная, и она принимала его с большой радостью и пригласила сесть рядом с нею. И сели они за стол к ужину, и было им подано мясо и многие редкостные яства.

Но, увидев все это, вспомнил сэр Борс о наставлении отшельника и велел пажу, чтобы тот принес ему воды. Тот исполнил его веление, и сэр Борс накрошил туда хлеба и ел.

— Ах, — сказала дама, — вижу, что вам не нравится угощение.

— Нет, нравится, — отвечал сэр Борс. — Бог да вознаградит вас, прекрасная госпожа, но я ничего иного не должен нынче есть. Больше она ни слова ему не сказала, опасаясь рассердить его. А после ужина стали они беседовать о том и об этом. Вдруг является к ним паж и говорит:

— Госпожа, к завтрашнему дню вы должны найти рыцаря, который за вас сразится, а иначе этот замок и все ваши земли достанутся вашей сестре, если некому будет выступить за вас против сэра Придама Черного.

Тут стала она убиваться и плакать и говорила так:

— Ах, Господи Боже! Зачем только дано мне было владеть моими землями, которые ныне у меня отторгают без всякой причины и права?

И, слыша такие речи, сказал сэр Борс:

— Я готов помочь вам.

— Сэр, — сказала она, — я сейчас вам все расскажу. Жил здесь некогда король по имени Анианс, который владел всеми здешними землями. Но случилось так, что он полюбил одну даму, много старше меня. И он передал ей во владение все свои земли и всех людей своих в ее управу. Она же установила много дурных обычаев и через то перебила чуть не всех королевских родичей. Когда он увидел это, он изгнал ее из своей страны, а земли эти передал мне в мое владение. Но лишь только умер этот достойный король, та дама пошла на меня войной, она многих моих рыцарей перебила, иных же обратила против меня, так что у меня уже почти никого не осталось, и все, чем я владею, это вот эта высокая башня, которую она у меня еще не отняла. Но она пригрозила мне забрать и башню, если я не найду рыцаря, который будет биться с рыцарем, которого выставит она.

— Скажите мне, — спросил сэр Борс, — кто таков этот Придам Черный?

— Сэр, он самый грозный боец в этой стране.

— Тогда пошлите к ней сказать, что вы нашли рыцаря, который будет биться с Придамом Черным за Божью правду и за ваше право.

Обрадовалась эта дама и послала известить, что они готовы. А сэру Борсу она не знала, как угодить, но он не захотел лечь ни на какое ложе, а лег прямо на полу, ибо иначе он спать не желал, пока не исполнит подвиг Святого Грааля.

3

Но пока он спал, было ему видение. Прилетели две птицы: одна белая, как лебедь; другая черная на диво, но она была не столь велика, а подобна размерами ворону. Вот приблизилась к нему птица белая и сказала:

— Если ты станешь кормить меня и мне услужать, я дам тебе все богатства мира и я сделаю тебя таким же белым и прекрасным, как я сама.

И с тем отлетела белая птица. А за ней приблизилась и черная и сказала так:

— Лучше сослужи завтра службу мне и не презирай меня, хотя я и черна. Ибо знай, что от моей черноты проку более, нежели от белизны других.

И с тем она отлетела. А ему после того было еще другое видение. Будто бы очутился он перед большим домом, по виду церковью, и там нашел он скамью, слева же от нее стояло гнилое, червями источенное дерево, а справа росли два цветка наподобие лилий, и одна лилия словно бы клонилась к другой, дабы похитить у нее всю белизну. Но какой-то добрый человек развел их, так что они не касались одна другой. И тогда из обоих цветков выросло еще по многу цветов и плоды в изобилии. И чудится ему, будто добрый человек говорит:

— Не свершит ли тот великого неразумья, кто погубит эти два цветка ради того, чтобы поддержать это гнилое дерево, дабы оно не упало на землю?

— Сэр, — он сказал, — сдается мне, что от этого бревна мало проку.

— Смотри же, — молвил добрый человек, — чтобы и с тобой не случилось такого.

С тем пробудился сэр Борс, осенил знаком креста лоб свой, а затем поднялся и оделся. И пришла к нему хозяйка башни. Она приветствовала его, и он ее тоже, а затем они прошли в часовню и прослушали там службу.

Между тем собрались рыцари, за которыми послала дама, чтобы они сопровождали сэра Борса к месту поединка. Тут велел он принести свои доспехи, и когда он облачился в них, она стала упрашивать его, чтобы он проглотил хоть крупицу пищи.

— Нет, госпожа, — отвечал сэр Борс, — этого я не сделаю, покуда милостью Божией не кончу поединок.

И он вскочил на коня и тронулся в путь, а рыцари и оруженосцы поскакали за ним.

А когда съехались обе дамы, то та, за которую предстояло сражаться сэру Борсу, стала упрекать другую, говоря:

— Госпожа, вы учинили мне великое зло, отторгнув мои земли, что отдал мне король Анианс, и, право, не следует затевать теперь поединок.

— Не вам решать, — отвечала та. — А не хотите поединка, прикажите вашему рыцарю, чтобы он признал себя побежденным.

Между тем было возглашено, что который из рыцарей одержит верх, того дама получит во владение все земли.

Вот разъехались рыцари один туда, другой сюда. А затем ринулись друг другу навстречу и сшиблись с такой силою, что пробили и щиты и панцири, а копья у обоих разлетелись в щепы, и оба оказались жестоко ранены. Но сшиблись они второй раз и повергли один другого наземь вместе с конями. Вскочили оба в тог же миг, наложили руки на мечи свои и с такой силою обрушили мечи один другому на голову, что пробили большие и глубокие раны, и кровь побежала из ран. Ибо сэр Борс встретил более искусного противника, чем ожидал, — ведь этот сэр Придам был превосходный рыцарь, и он жестоко поранил сэра Борса, а тот его. Но сэр Придам ни на минуту не ослаблял натиска. Это заметил сэр Борс, и он допустил того уже почти до победы, а затем набросился на него со свежими силами, и тот стал отступать шаг за шагом под страхом смерти. И, отступая, он упал навзничь, а сэр Борс потянул его за шлем так сильно, что сорвал его с головы, и плашмя ударил его несколько раз мечом по лицу и повелел ему покориться, а иначе он убьет его. Тут вскричал сэр Придам, прося пощады, и сказал так:

— Любезный рыцарь, ради Господа Бога, не убивай меня, я обещаю никогда больше не выступать против твоей дамы, но всегда держать ее сторону.

Сэр Борс подарил ему жизнь, и старая дама бежала оттуда со всеми своими рыцарями.

4

Затем созвал сэр Борс всех тех, кто держал земли от его дамы, и объявил им, что уничтожит из них всякого, кто не будет ей служить, как обязан держащий от нее земли. И они ей все поклонились, а те, кто не пожелал поклониться, были согнаны с ее земель. Так случилось, что молодая госпожа снова вступила во владение своими богатствами через славную мощь сэра Борса Ганского.

Когда же во всей той стране утвердился мир, сэр Борс с нею простился и снова тронулся в путь. Она благодарила его горячо и хотела наградить его богатыми дарами, но он ото всего отказался. Ехал он весь тот день до вечера, а на ночлег остановился у одной дамы, которая его хорошо знала и оказала ему радушный прием. Наутро же, лишь только занялся день, сэр Борс снова пустился в путь и до полуденного часа скакал по густому лесу.

И там было с ним чудесное приключение. На развилке двух дорог повстречались ему два рыцаря, которые вели сэра Лионеля, его брата, нагого и привязанного веревками к высокому коню, а руки его были скручены перед грудью. Они же оба держали в руках тернии и ими хлестали его так жестоко, что кровь бежала по его телу из сотни мест и весь он был залит кровью, спереди и сзади. Но ни слова не произносил он, как подобает мужу благородной души, но все терпел, что они над ним ни чинили, словно бы и не чувствуя боли.

В тот же миг изготовился сэр Борс выступить в защиту того, кто был ему братом. Но взглянул он в другую сторону и увидел там рыцаря, который влек за собою прекрасную даму и хотел затащить ее в самую непроходимую чащу, подальше от взгляда тех, кто станет ее искать. Она же, не терявшая веры, воскликнула громким голосом:

— Святая Мария, помоги слуге Твоей!

И лишь только завидела она сэра Борса, она сразу же догадалась, что он — рыцарь Круглого Стола. И стала она заклинать его:

— Ради верности твоей Тому, Кому ты ныне служишь, и ради короля Артура, который, наверное, сам посвятил тебя в рыцари, помоги мне, не допусти моего позора!

Услышал сэр Борс такие ее слова и стал горько убиваться, не зная, как поступить.

— Ведь если я брошу в беде брата моего, он погибнет, а на это не согласился бы я за все блага мира. Если же я не помогу этой девице, она будет опозорена и утратит девственность свою, которую ей уже никогда не вернуть.

И, поднявши ввысь глаза, сказал он, плача:

— Благий, милосердный Господи Иисусе Христе, Создатель мой! Храни, Господи, брата моего сэра Лионеля, не дай тем рыцарям убить его, я же, из сострадания Тебе и кроткой Деве Марии, заступлюсь за эту девицу.

5

И с тем, изготовившись к бою, крикнул он рыцарю, который был с дамой:

— Сэр рыцарь, прочь руки от этой девицы — или же почитай себя мертвым!

Тот опустил девицу на землю и изготовился к поединку. Не было у него только копья. Но он загородился щитом и обнажил меч. Ударил его сэр Борс с такою силой, что пробил копьем и щит и панцирь, и вошло оно в левое плечо, и тем ударом поверг он его на землю. А как выдернул из его раны копье, тот от боли лишился чувств.

Подъехал сэр Борс к девице и говорит:

— Ну как? Сдается мне, вы избавлены от преследований этого рыцаря?

— Теперь, сэр, — сказала она, — прошу вас, отвезите меня туда, откуда этот рыцарь меня увез.

— Я сделаю это охотно.

И он взял коня, на котором приехал поверженный им рыцарь, посадил на него девицу и так доставил ее туда, куда она пожелала.

— Сэр рыцарь, — сказала она, — вы и сами не знаете, как много вы сделали, ведь если бы я лишилась девственности, пятьсот человек за это лишились бы жизни.

— А кто был тот рыцарь, завезший вас в лесную чащу?

— Правду сказать, это мой кузен. Я и не подозревала о том, в какие хитрые сети завлек его диавол, а он вчера тайком увез меня от отца моего, тогда как ни я сама и никто из людей моего отца не питали к нему недоверия. И если бы он лишил меня девственности, он умер бы за грех своей плоти, опозоренный и обесчещенный навеки.

Между тем как она там стояла и так говорила, прискакали двенадцать рыцарей, ее разыскивавшие. Она рассказала им, как сэр Борс ее спас. И они все очень обрадовались и стали звать его к ее отцу, могущественному лорду, у которого ждал его сердечнейший прием.

— Право, — отвечал им сэр Борс, — мне это сейчас никак невозможно, ибо мне еще предстоит в здешнем краю одно важное дело.

И он поручил их Господу и уехал. Теперь, по следам конских копыт, сэр Борс поскакал догонять своего брата сэра Лионеля.

Долго он так ехал, ища его, и нагоняет он человека в церковном одеянии верхом на крепком вороном коне, мастью чернее черники. Говорит человек:

— Сэр рыцарь, чего вы ищете?

— Сэр, — отвечал он, — я ищу брата моего, которого я видел раньше, избиваемого двумя рыцарями.

— А, сэр Борс, не беспокойся понапрасну и не льсти себя пустыми надеждами. Я сообщу тебе все, как есть: он умер.

И показал он ему свежеубиенное тело, лежащее в кустах, и увидел он, что это как бы и вправду тело брата его сэра Лионеля. Тут испытал он такое горе, что в бесчувствии свалился на землю и пролежал так долгое время. Когда же пришел в себя, то сказал так:

— Любезный брат, навсегда мы разлучены с тобою, и поэтому не ведать больше радости сердцу моему! Теперь лишь Он, Кого избрал я Господином моим, будет мне поддержкой.

И, сказавши это, поднял он с легкостью тело брата, положил его поперек своего седла и сказал тому человеку:

— Не укажете ли вы мне церковь где-нибудь здесь поблизости, где бы я мог похоронить его?

— Следуйте за мною, — тот отвечал, — здесь есть часовня совсем неподалеку.

Они поехали и наконец подъехали к высокой башне, а у подножья ее стояла старая, ветхая часовня. Спешились они оба и положили мертвого в мраморную гробницу.

6

— Оставим его здесь, — сказал добрый человек, — и отправимся на ночлег, а утром вернемся сюда снова и отслужим над ним последнюю службу.

— Сэр, — спросил сэр Борс, — вы священник?

— Да, воистину, — тот отвечал.

— Тогда прошу вас, растолкуйте мне сновидение, которое было мне минувшей ночью.

— Рассказывайте, — сказал он.

И он начал свой рассказ с той большой птицы, что он видел в лесу, а потом поведал ему о птицах из своего видения, одной белой, другой черной, и о гнилом дереве и о белых цветах.

— Сэр, я растолкую вам половину сейчас, а остальное завтра. Белая птица означает даму, прекрасную и богатую, у которой много возлюбленных и которая давно уже любит тебя. И если ты отвергнешь ее любовь, она в скором времени умрет — раз ты не хочешь сжалиться над нею. Это и означает черная птица, которая зовет тебя отвергнуть любовь той. Ты же не из страха Божия, не из боязни отвергнешь ее; ты сделаешь это, дабы сохранить чистоту свою и победить суетную страсть и тщету земной жизни. Ибо вот что произойдет, если ты отвергнешь ее любовь: сэр Ланселот, добрый рыцарь и твой кузен, должен будет умереть. И тогда люди станут говорить о тебе, что ты убийца и сэра Ланселота, и брата своего сэра Лионеля, которого ты легко мог спасти, ты же предпочел заступиться за девицу, хотя она тебе никто. Подумай теперь, что было хуже: чтобы умер брат твой или же чтобы она лишилась девственности? — И спросил он: — Понял ты теперь смысл своих видений?

— Да, — отвечал сэр Борс.

— Значит, твоя будет вина, если погибнет кузен твой сэр Ланселот?

— Сэр, — сказал сэр Борс, — мысль об этом мне ненавистна, ибо менее всего на свете я желал бы видеть гибель сэра Ланселота, да еще по моей вине.

— Выбирай же одно или другое.

И он отвел его в башню, и там встретили его дамы и рыцари и приветствовали его радушно. Они сняли с него доспехи и, когда он остался в одном дублете, принесли ему мантию, подбитую горностаем, и накинули ему на плечи. И так все радовались и веселились, что он забыл о своем горе.

Но вот вышла к нему из дальнего покоя дама, прекраснейшая, какую случалось ему видеть, и наряженная богаче самой королевы Гвиневеры и любой другой знатной дамы.

— Взгляните, сэр Борс, — сказали все, — этой даме мы все служим, она же всех прекраснее и богаче на свете, и она изо всех рыцарей любит вас одного и никого, кроме вас, не желает.

Услышавши такие речи, смутился сэр Борс. Но она тут поклонилась ему, и он поклонился ей в ответ. И сели они рядом и беседовали о разных вещах, и наконец она стала просить его быть ее возлюбленным, ибо она любит его более, нежели кого-либо еще на свете, и сделает его самым богатым из всех его сверстников.

Выслушал сэр Борс эти ее слова, и тяжко стало у него на душе. Но он ни за что на свете не хотел нарушать чистоту свою и не знал, как ей ответить.

7

— Увы, сэр Борс! — воскликнула она. — Неужто не исполните вы моей воли?

— Госпожа, — он отвечал, — на свете нет женщины, чью волю в этом согласился бы я выполнить. Не должно желать этого, ибо брат мой, недавно убиенный, лежит не преданный земле.

— Ах, сэр Борс, — сказала она, — я так давно люблю вас за великую красоту, какую я в вас увидела, и за великую вашу храбрость, о которой я слышала, что вы непременно должны возлечь со мною нынче же ночью, и прошу вас согласиться на это.

— Воистину, — отвечал он, — я этого не сделаю. Тогда стала она так убиваться, что казалось, вот-вот она умрет от горя.

— Вот, сэр Борс, — говорила она, — вы меня довели едва что не до смерти.

И с тем она взяла его за руку и стала просить, чтобы он взглянул на нее.

— И тогда вы сами увидите, что я умираю от любви к вам. Но он отвечал:

— Я не стану глядеть на вас.

Тогда она покинула его и поднялась на самый верх башни, а с нею двенадцать дам, и одна дама крикнула ему сверху:

— О сэр Борс, благородный рыцарь! Сжалься над нами всеми и исполни волю госпожи нашей, а иначе мы все вместе должны принять смерть, бросившись вниз с высоты этой башни. И если из-за такой малости вы допустите нас умереть, все благородные дамы и девицы ославят вас и опозорят.

Поглядел он наверх и видит, что там собрались дамы знатные, в богатых и красивых нарядах. И стало ему их очень жаль. Но все равно про себя он твердо решил, что пусть лучше они погубят свои души, нежели он — свою. И тогда они все вдруг бросились с башни на землю, а он, видя это, диву дался, смутился духом. И осенил он себе грудь и лицо крестным знамением. В тот же миг раздался страшный вой и рев, словно все диаволы преисподней обступили его. И не увидел он больше ни башни, ни владычицы ее, ни дам и ни часовни, где оставил он своего брата. Тогда воздел он обе руки свои к небесам и промолвил:

— Благий милосердный Боже и Отче Небесный! Я спасен! И он взял доспехи свои и коня и снова пустился в путь. Едет он и слышит, справа доносится звон колокола. Повернул он в ту сторону и скоро подъехал к аббатству, обнесенному высокими стенами, и впустили его через ворота внутрь. А там с первого же взгляда догадались, что он рыцарь Круглого Стола, взыскующий Святого Грааля, и отвели его в отдельный покой и помогли снять доспехи.

— Сэры, — сказал сэр Борс, — если есть среди вас святой человек, прошу, позвольте мне поговорить с ним.

Тогда один из них отвел его в часовню к настоятелю. Приветствовал его сэр Борс, и он ответил на его приветствие.

— Сэр, — сказал ему сэр Борс, — я странствующий рыцарь. И поведал ему обо всех своих приключениях.

— Сэр рыцарь, — сказал настоятель, — я знаю, кто вы такой, однако мне казалось, что рыцарь вашего возраста не может быть так крепок в деле веры. Но вы пока ступайте на покой, ибо ныне я не буду наставлять вас, уже поздно. Завтра же я наставлю вас по мере моего разумения.

8

В ту ночь сэру Борсу ни в чем не было недостатка. А рано поутру он поднялся, отслушал обедню, и тогда явился к нему настоятель и пожелал ему доброго утра, а сэр Борс ответил ему тем же.

И рассказал сэр Борс, что он странствует, взыскуя Святого Грааля, и поведал о том, как святой старец повелел ему питаться только хлебом и водой.

— Это Господь наш Иисус Христос явился вам во образе птицы, ибо Он претерпел за нас великие муки на кресте, изойдя кровью сердца Своего за род человеческий. Видение, что вам было, означает Святой Грааль, ибо кровь, пролитая большой птицей, подняла птенцов ее от смерти к жизни. А голое дерево означает мир этот, который наг, убог и бесплоден, когда не приходит к Богу.

Так и та дама, за которую вы сражались. Король Анианс, прежний владыка, означает Иисуса Христа, который есть владыка всему миру. Бой же ваш с рыцарем той второй дамы надлежит понимать так: под вашей дамой понимайте новый закон Господа нашего Иисуса Христа и святую церковь; а под другой дамой понимайте старый закон и диавола, что денно и нощно воюет против святой церкви. Потому битва ваша была правой, ибо вы — рыцарь Иисуса Христа и вам надлежит быть защитником святой церкви. И под черной птицей должно понимать святую церковь, которая говорит: «Я черна», а в действительности она бела. Под белой же птицей надо понимать диавола, и я скажу вам, что лебедь тот был бел снаружи и черен изнутри: он знаменует лицемерие, которое снаружи желто и бледно и представляется верным слугой Иисуса Христа, внутри же столь черно от мерзости греха и столь коварно обманывает мир.

Когда же диавол явился тебе во образе святого старца и попрекал тебя тем, что ты оставил в беде брата твоего ради дамы, и отвел тебя туда, где лежал, как представилось тебе, твой брат мертвый, — а межу тем он жив, — все это было лишь для того, чтобы ввести тебя в заблуждение, соблазнить тебя тщеславием и плотской страстью, ведь он знал, что ты добр сердцем, и цель у него была одна: чтобы ты не исполнил подвиг Святого Грааля. Теперь сухое дерево и белые лилии. Засохшее дерево знаменует брата твоего сэра Лионеля, который высох без добродетели и может быть назван засохшим деревом, источенным червями, ибо убивает людей и преступает законы высокого Ордена Рыцарства. А два белых цветка означают две невинности: рыцаря, которого вы ранили накануне, и девицу, которую вы спасли. Клонился же один цветок к другому потому, что этот рыцарь хотел надругаться над девицею и над самим собою. И вы, сэр Борс, поступили бы весьма неразумно и предосудительно, поспешив на подмогу гнилому дереву, ибо, если бы они согрешили, они погибли бы. За то же, что вы спасли их обоих от погибели, теперь вас можно называть настоящим рыцарем Иисуса Христа и верным слугой Его.

9

После того покинул сэр Борс монастырь, поручив настоятеля Господу. Ехал он весь день, а на ночлег остановился у одной старой женщины. Утром же он снова пустился в путь и подъехал к замку в низине. Видит он, навстречу ему торопится по пути к лесу крестьянин на лошади.

— Скажи мне, — спрашивает сэр Борс, — не будет ли здесь поблизости каких приключений?

— Сэр, — тот отвечал, — здесь под стенами замка состоится большой чудесный турнир.

— Какие же люди выступят на нем? — спросил сэр Борс.

— С одной стороны выступит граф — владетель Равнинных Земель, а с другой — племянник леди Гервины.

И тогда сэр Борс задумал быть там и попытать счастья; быть может, встретится ему на турнире брат его сэр Лионель или кто другой из его товарищей, взыскующих Святого Грааля. И свернул он к хижине отшельника, стоявшей на опушке леса.

И там, у отшельника, застал он сэра Лионеля, своего брата, который сидел на пороге часовни, вознамерившись так дождаться утра и начала турнира.

Когда увидел его сэр Борс, так велика был его радость, что невозможно передать. Слез он с коня и сказал:

— Милый, любезный брат, давно ли вы здесь?

А сэр Лионель, поглядев на него, ответил так:

— А, сэр Борс, не приближайтесь ко мне! По вашей милости я чуть не погиб. Вы видели, как два рыцаря, избивая, увозили меня, но вы поспешили на подмогу девице, меня же оставили в смертельной опасности. Никогда до этих пор не обходился брат с братом так несправедливо. И за эту несправедливость я обещаю вам только смерть, ибо вы ее заслужили. Берегитесь же меня отныне! Дайте только мне облачиться в доспехи.

Увидел сэр Борс гнев брата своего, опустился перед ним на колени и, воздев кверху руки, просил его смилостивиться и простить ему обиду.

— Ну, нет, — отвечал сэр Лионель, — этому не бывать никогда! И если только тебя одолею, то, клянусь Господом Богом, тебя ждет смерть, ибо жаль было бы дольше оставлять тебя в живых.

С тем зашел он в хижину, облачился в доспехи, сел на коня и, подскакав к нему, воскликнул:

— Сэр Борс, защищайся, ибо я обойдусь с тобою как с предателем и подлецом. Ибо ты — недостойнеший из рыцарей, вышедших из славного дома короля Борса Ганского, нашего отца. И потому садись на коня, дабы быть в равном со мной положении, а не желаешь, так наеду на тебя, прямо как ты стоишь там на земле, так что тебе будет хуже, а мне будет стыдно, — да только я тот стыд ставлю ни во что.

Видит сэр Борс, что не избежать ему сразиться с родным братом или же придется погибать. И не знает он, как ему быть. И сердце его ничего ему не подсказывало, кроме лишь того, что, как есть сэр Лионель ему старший брат, обязан он ему почтением. И он снова опустился на колени у копыт его коня и сказал так:

— Милый любимый брат, смилуйся надо мною и не убивай меня, помни о великой любви, какая должна быть между нами двоими.

Но что ни говорил сэр Борс, сэр Лионель слышать ничего не хотел, ибо диавол так распалил его ярость, что тот во что бы то ни стало желал его убить. И, видя, что сэр Борс не подымается, чтобы вступить с ним в поединок, сэр, Лионель пустил на него коня и сшиб сэра Борса наземь вверх ногами и так жестоко его поранил, что тот лишился чувств от горя при мысли, что умрет без покаяния. А сэр Лионель, видя это, спешился, дабы отсечь ему голову, ухватился за шлем его и хотел было сорвать его с головы. Но тем временем подбежал к нему отшельник, добрый муж и древний годами, который все слышал, что было сказано между ними. Он бросился между ними, упал прямо на сэра Борса и сказал так:

10

— О благородный рыцарь! Смилуйся надо мною и над твоим братом, ведь если ты убьешь его, от этого греха своего ты сам примешь смерть, и это было бы большой бедою, ибо он достойнейший из рыцарей мира и жизни праведнейшей.

— Да поможет мне Бог, святой человек, но, если вы не отойдете, я убью вместо него вас, а его отпущу. -

— Воистину, — отвечал старец, — я предпочту, чтобы вы убили меня, нежели его, ведь от моей смерти не много будет ущерба, вполовину не так много, как если вы убьете его.

— Что ж, — сказал сэр Лионель. — Я согласен. И он наложил руку на меч и ударил его так сильно, что голова его откатилась назад. Но и тем не спас добрый старец сэра Борса от злобы брата. Отстегнул сэр Лионель на нем шлем и хотел уже было отсечь ему голову долой, и так бы и убил он его, когда бы не товарищ его по Круглому Столу, чье имя было сэр Колгреванс, который заехал туда, ибо на то была воля Господа.

Когда увидел он святого старца убиенным, сильно он тому подивился. А потом увидел он и сэра Лионеля, который замахнулся на брата своего и узнал он сэра Борса, которого очень любил. Сошел он тогда с коня, взял сэра Лионеля за плечи, оттащил с силою от сэра Борса и сказал:

— Неужели вы хотите убить вашего брата, одного из достойнейших рыцарей мира? Этого никто не потерпит.

— Что вам за дело, — спросил сэр Лионель, — препятствовать мне? Если вы будете мне мешать, я убью вас, а уж затем его!

— Как? — воскликнул сэр Колгреванс, — значит, вы и вправду хотите убить его?

— Да, так я решил и убью его, что бы вы ни говорили! Ибо он такую обиду причинил мне, что заслужил смерть.

И снова ринулся он к поверженному брату и занес меч, чтобы отсечь ему голову. Но сэр Колгреванс бросился между ними и сказал:

— Если вы отважитесь сделать еще хоть шаг, мы с вами будем сражаться!

Услышав такие речи, поднял сэр Лионель свой щит и спрашивает его, кто он такой.

— Сэр, мре имя сэр Колгреванс, я один из его товарищей.

Изготовился тут сэр Лионель, набежал на него и нанес ему жестокий удар по шлему. Но и тот обнажил меч свой — ибо был он искусный боец — и мужественно от него защищался.

И так долго длился этот поединок, что сэр Борс очнулся и сел, жестоко страдая, и увидел он, что сэр Колгреванс, добрый рыцарь, сражается за него с его братом. Опечалился он, думая, что, если сэр Колгреванс убьет его брата, тогда не знать ему больше радости в жизни; если же брат убьет сэра Колгреванса, будет он также опозорен навеки.

Хотел было он встать, чтобы разнять их, но ноги его не держали. И увидел он, как рухнул наземь сэр Колгреванс, ибо сэр Лионель был искуснейший боец и весьма храбрый; он пробил на нем кольчугу и шлем, и того ожидала лишь смерть, — он потерял так много крови, что удивительно было, как он столько времени держался на ногах. И слышит сэр Борс, с грудом приподнявшись на земле, как сказал ему сэр Колгреванс:

— А, сэр Борс! Почему не спешите вы спасти меня от грозящей мне смерти, тогда как я бросился вам на подмогу, иначе бы вы уже погибли?

— Воистину, — сказал сэр Лионель, — от этого вам бы не было проку. Вы не годитесь друг другу в заступники, ибо вы оба погибнете от моей руки!

Выслушал сэр Борс такие его речи, встал на ноги и надел шлем. И увидел он убитого отшельника и стал над ним горько сокрушаться.

11

А сэр Колгреванс призывал сэра Борса, говоря так:

— Неужели вы допустите меня погибнуть здесь из-за вас? Но нет нужды, сэр! Если вам угодно, чтобы я умер, я смерть приму с радостью, ибо я не мог бы умереть, защищая мужа достойнее.

При этих словах его сорвал сэр Лионель шлем у него с головы; и, видя, что нет уже ему спасения, воскликнул сэр Колгреванс:

— Благий милосердный Иисусе Христе! В чем прегрешил я, отпусти душе моей! Сокрушается сердце мое по добродетели и по делам милосердия, что не исполнил я в этой жизни, и за то послужи облегчением мук души моей!

И при этих словах ударил его сэр Лионель с такой силою, что он рухнул наземь мертвый. А убивши сэра Колгреванса, набросился, словно одержимый диаволом, на брата своего и поразил его мечом с такой силой, что тот покачнулся и поник к земле. И взмолился он, исполненный кротости, чтобы, ради Господа, прекратил брат его этот бой.

— Ибо, случись ли, что я вас убью, любезный брат, или же вы меня, все равно мы оба погибнем из-за этого греха.

— Да поможет мне Бог, мне не надо иной милости Божией, лишь бы мне только расправиться с вами.

— Ну что ж, — сказал сэр Борс и, плача, обнажил меч свой, — любезный брат, воля моя чиста перед Господом, вы же свершили ныне великое зло, убив святого старца, никому не причинившего обиды. И еще вы убили благородного рыцаря, нашего товарища. Знайте же, что вас я не очень-то боюсь, но страшусь Господня гнева. Ведь война между нами — неправедная война. Яви же, Господи, нам обоим Свое чудо и смилуйся, Господи, надо мною, хоть я и защищаю жизнь мою против родного брата!

12

И с тем занес сэр Борс руку и хотел было уже поразить своего брата. Но тут раздался голос, произнесший:

— Беги, сэр Борс, не касайся его, ты его убьешь! В тот же миг разделило их, спустившись на землю, облако, по виду подобное чудесному ясному пламени, и занялись огнем оба их щита. Охватил их обоих страх Божий, они упали на землю и долго лежали так без чувств. Когда же пришел в себя сэр Борс, поглядел он на брата и увидел, что тот невредим. Тогда воздел он ввысь руки, ибо боялся, как бы Бог не покарал сэра Лионеля. И услышал он голос, произнесший:

— Сэр Борс, уезжай отсюда, не медли дольше в обществе своего брата, но поспеши отсюда к морю, ибо там ожидает тебя сэр Персиваль.

Тогда обратился он к брату и сказал:

— Ради Господа, милый, любезный брат, простите мне, чем я вас обидел!

— Бог простит вас, а я прощаю охотно, — ответил тот. И с тем сэр Борс его покинул и поскакал прямой дорогой к морю. Наконец, по воле счастливого случая, приехал он к аббатству, что стояло неподалеку от моря, и там остановился он на ночлег.

Но во сне раздался ему голос, повелевший ему, не медля, ехать к морю. В тот же миг встал он, осенил крестом чело свое, обачился в доспехи и оседлал коня. И выехал он через пролом в стене и достиг берега моря, а там у берега нашел он корабль, весь обтянутый белыми шелками.

Спешился сэр Борс, поручил себя Божьему попечению и взошел на корабль. В тот же миг корабль отчалил от берега и поплыл в море так быстро, что казалось, летел по волнам. Скоро совсем стемнело, и он никого не мог разглядеть. И тогда он лег и уснул и проспал до света. Пробудившись же, увидел он, что лежит на палубе рыцарь в полном облачении, только без шлема. И узнал он в нем сэра Персиваля Уэльского. Бросился он к нему радостью, но сэр Персиваль смутился и спросил его, кто он такой.

— А, любезный сэр, — сказал сэр Борс, — разве вы меня не узнаете?

— Воистину, — тот отвечал, — я диву даюсь, как вы сюда попали, если только не сам Господь привел вас на этот корабль.

Усмехнулся сэр Борс и снял шлем, и в тот же миг сэр Персиваль его узнал. Обрадовались они друг другу так, что дивно было на них смотреть. И рассказал сэр Борс, как он попал на этот корабль и по чьему велению. А потом рассказали они друг другу о своих искушениях, о чем вы слышали выше. Так носились они по морю то вперед, то назад, утешая друг друга и все время предаваясь молитве. И молвил сэр Персиваль:

— Теперь нам недостает лишь сэра Галахада, доброго рыцаря.

А теперь обращается наше повествование к сэру Галахаду.

 

* VII *

1

Дальше повествуется о том, как сэр Галахад, спасши сэра Персиваля от двадцати рыцарей, долго ездил по мертвому лесу, встретил немало приключений и из всех вышел победителем, о чем здесь в книге не упоминается.

Но затем направил он путь свой к морю, и случилось однажды, проезжал он мимо замка, у стен которого шел славный турнир. На нем приезжие рыцари так преуспевали, что совсем уже одолели рыцарей замка, хоть и были они рыцари не хуже прочих.

Видит сэр Галахад, что вовсе плохо им приходится, убивают их прямо у ворот замка, и вздумал он им помочь. Выставил копье и первого же, кто ему попался, ударил так, что полетел тот наземь, и копье разломалось в куски. Тогда вытащил он меч и стал разить, где они сбились погуще; и такие свершал там подвиги, что все, кто его видел, дивились.

А случилось так, что сэр Гавейн и сэр Эктор Окраинный выступали на стороне приезжих рыцарей. Но лишь только они увидели белый щит с красным крестом, один из них сразу же сказал другому:

— Это ведь сэр Галахад Высокородный Принц. Воистину, думается мне, тот будет великим глупцом, кто поскачет биться против него.

Но под конец, по воле случая, очутился сэр Галахад лицом к лицу с сэром Гавейном и нанес ему удар такой силы, что рассек на нем шлем и наглавник железный и голову до кости, так что рухнул сэр Гавейн на землю; и так могуч был тот удар, что меч, скользнувши вниз, разрубил еще и плечо коню. Когда увидел сэр Эктор, что сэр Гавейн упал, он отъехал в сторону и подумал, что неразумно было бы ему долее сражаться, также и из-за родства — ведь он приходился сэру Галахаду дядей.

Так, через свою доблесть, отбил сэр Галахад все нападения приезжих рыцарей, и тогда рыцари замка выехали из ворот и стали преследовать тех по всем окрестностям. Но сэр Галахад, видя, что те не думают нападать снова, тайно ускакал с поля, так что никто и не заметил, куда он исчез.

— Ныне, — сказал сэр Гавейн сэру Эктору, — клянусь головой, сбылись все чудеса, которые предсказывал сэр Ланселот: что меч, вырванный из камня, нанесет мне такой удар, что я и за лучший замок в мире не согласился бы принять его. И вот теперь воистину слова его исполнились, ибо никогда прежде не получал я от руки рыцаря такого удара.

— Сэр, — сказал сэр Эктор, — сдается мне, что ваш подвиг на этом кончается, мой же еще нет.

— Что ж, — отвечал сэр Гавейн, — я и в самом деле продолжать, это странствие не буду.

И отнесли сэра Гавейна в замок, там сняли с него доспехи и уложили на богатое ложе и призвали лекаря, дабы исцелить его раны. И сэр Эктор его не покидал, покуда он почти совсем не излечился.

Между тем добрый рыцарь сэр Галахад скакал во весь опор, спеша к ночи добраться до замка Корбеник. Но случилось, что ночь застигла его в пути, и он остановился в хижине отшельника. Обрадовался святой человек, что заехал к нему странствующий рыцарь. Но когда они уже улеглись на покой, вдруг стучится в дверь женщина и зовет сэра Галахада.

Добрый старец подошел к дверям узнать, чего она хочет. И тогда дама назвала отшельника по имени сэром Ульфином и сказала:

— Я хотела бы побеседовать с рыцарем, который сейчас у вас.

Тогда добрый человек разбудил сэра Галахада и сказал ему:

— Подымайтесь. Там какая-то дама, видно, нуждается очень в вашей помощи.

Вышел к ней сэр Галахад и спросил, чего она хочет.

— Сэр Галахад, — она отвечала, — я хочу, чтобы вы облачились в доспехи, сели на коня и последовали за мною, ибо не позднее чем через три дня встретится вам такое приключение, какое еще не выпадало на долю ни одному рыцарю.

Сэр Галахад тут же облачился в доспехи, сел на коня и поручил отшельника Господу. И сказал он даме, чтобы она скакала и указывала ему путь, он же последует за нею, куда она пожелает.

2

Поскакала она так быстро, как только могла скакать ее лошадь. Они ехали к морю, что звалось Коллибским. И к ночи добрались они до замка в долине, со всех сторон окруженного проточной водой, стены же замка были высоки и прочны.

И въехала она в тот замок вместе с сэром Галахадом, и там был ему оказан радушный прием, ибо владелица того замка была госпожой его проводницы.

Вот снял он доспехи. И тогда сказала девица:

— Госпожа, неужели мы должны ждать здесь целый день?

— Нет, — она отвечала, — но лишь до тех пор, покуда рыцарь этот поест и поспит.

И он поел и немного поспал, и тогда девушка позвала его и при свете факелов помогла ему вновь облачиться в доспехи. И когда оба они сели на коней, владелица замка поднесла сэру Галахаду прекрасный щит, богато украшенный. С тем покинули они замок и поскакали дальше и приехали к морю. И увидели они у берега корабль, на котором находились сэр Борс и сэр Персиваль, и они сказали ему с корабля:

— Сэр Галахад, добро вам пожаловать, мы давно уже вас ждем!

Услышав это, спросил их сэр Галахад, кто они такие.

— Сэр, — сказала ему девица, — оставьте здесь коня своего, и я тоже своего оставлю.

И, взявши с собою седла и сбрую, осенили они себя крестом и взошли на корабль. И те двое рыцарей встретили их с радостью, и все узнали друг друга.

Между тем поднялся ветер и погнал их через море к чудесным местам. А вскоре затем наступил рассвет. Снял тогда сэр Галахад шлем свой и меч и спросил своих товарищей, откуда взялся этот прекрасный корабль.

— Воистину, — отвечали они, — вы сами знаете, как и мы, что он от милости Божией.

И тут поведали они друг другу обо всех приключениях и великих искусах.

— Воистину, — сказал сэр Галахад, — вы всем обязаны милости Божией, ибо вы избегли стольких страшных опасностей. Я же, правду сказать, никогда не попал бы сюда, когда бы не эта дама. И что до вас двоих, то я никак не думал найти вас в этих краях.

— Ах, сэр Галахад, — сказал сэр Борс, — если бы еще сэр Ланселот, ваш отец, был здесь, вот тогда не о чем нам было бы больше заботиться, ибо тогда, сдается мне, все было бы как надо.

— Этого не может быть, — отвечал сэр Галахад, — когда не будет на то воли Божией.

Между тем корабль уже на много миль отплыл от Логрской земли. И случилось так, что он оказался между двух на диво огромных скал, но высадиться было им невозможно, ибо там было бурление моря. Поблизости же очутился другой корабль, на который перейти можно им было без опасений.

— Перейдем туда, — сказала девица, — и увидим чудесные приключения, ибо такова воля Господня.

Приблизившись к другому кораблю, нашли они его богато убранным, но не было на нем ни живой души. На носу же корабля увидели они сверкающую надпись, которая грозными и чудесными словами гласила:

«Остерегись ступить на этот корабль, если ты нетверд в вере, ибо я есмь вера. И потому отступись, если вера твоя нетверда, ибо при недостатке веры тебе не будет помощи от меня».

И тогда сказала девица сэру Персивалю:

— Сэр Персиваль, ведомо ли вам, кто я?

— Правду сказать, — он отвечал, — нет. Насколько я знаю, я никогда вас прежде не видел.

— Знайте же, — сказала она, — что я ваша сестра, дочь короля Пелинора, и потому, уж конечно, вас я люблю всех более на свете. Если вы не совершенно тверды в вере вашей в Иисуса Христа, не всходите ни в коем случае на этот корабль, ибо тогда вы погибнете. Ибо он столь совершенен, что не потерпит грешника.

Когда узнал сэр Персиваль, что она подлинно сестра ему, обрадовался он в сердце своем и сказал:

— Любезная сестра, я взойду на корабль, и если я низок душой и недостоин звания рыцаря, пусть я там погибну.

3

Между тем сэр Галахад перекрестился и взошел на корабль, а вслед за ним и девица, а за ней сэр Борс, а последним сэр Персиваль. И когда они очутились на корабле, было там все столь прекрасно и роскошно, что они диву дались. А посреди стояло богатое ложе. Не помедлив, приблизился к ложу сэр Галахад и нашел на нем шелковый венец в головах. В изножье же лежал меч, прекрасный и драгоценный, и он был вытянут из ножен на полфута и даже более.

И был тот меч по-разному изукрашен. Рукоять была из камня всех возможных цветов, какие может только измыслить человек, и каждого цвета там были различные оттенки. Чаша же рукояти была сделана из ребер двух зверей: змея, обитающего в Каледонии, где он зовется змеем диаволовым, а кость его обладает такой силою, что рука, к ней прикасающаяся, не ведает ни усталости, ни увечья; вторая же — кость рыбы, не очень крупной, которая обитает в водах Евфрата и зовется эртанакс, ее кости отличаются таким свойством, что кто касается их, у того воля становится крепка и тверда и он, не зная усталости и не припоминая прежних радостей и горестей, неотступно преследует лишь цель свою.

«А что до этого меча, ни один да не возьмет его в руку, кроме лишь единственного; он же превзойдет всех остальных».

— Во имя Господа, — проговорил сэр Персиваль, — я сейчас попытаю счастья, быть может, мне удастся взять в руки этот меч.

И он наложил ладонь на рукоять меча, но ухватить ее не смог.

— Клянусь, — сказал он, — я потерпел неудачу.

Вслед за ним сэр Борс попытался взяться за тот меч и тоже потерпел неудачу.

А сэр Галахад стал разглядывать меч и прочел на нем надпись, красную, как кровь.

«Лишь тот да отважится вытащить меня из ножен, кто доблестнее всех, и кто обнажит меня, никогда не испытает позора поражения, ни смертельной раны».

— Клянусь, — сказал сэр Галахад, — я бы извлек этот меч из ножен, но на нем такие запреты, что я не наложу на него руки.

— Да, сэры, — сказала тогда девица, — на этом мече лежит запрет против всех, кроме вас. Однажды этот корабль побывал в стране Логрской, как раз когда велась там смертельная война между королем Лабором, отцом Увечного Короля, и королем Хюрланом, который был сарацином. Но он тогда уже принял крещение и повсюду почитался потом одним из достойнейших мужей мира.

И вот случилось однажды, что король Лабор и король Хюрлан собрали людей своих для битвы на берегу моря, где стоял причаленный этот карабль.

И потерпел там король Хюрлан поражение, люди же его были перебиты. Король, страшась смерти, укрылся на этом корабле и здесь нашел этот меч, выхватил его из ножен и выбежал навстречу королю Лабору, который изо всего христианского мира обладал самой твердой верой. Замахнулся на него мечом король Хюрлан и так ударил его по шлему, что одним ударом рассек его до седла и коня под ним до земли.

И было это в королевстве Логрском, и вскоре разразился там страшный мор и начались великие бедствия в обоих королевствах; ибо хлеба не росли, ни трава, и никакие плоды не поспевали, и в водах пропала рыба. И потому люди зовут те места, пограничные земли обоих королевств, Мертвой землей, и все из-за плачевного удара.

А король Хюрлан поглядел на острое лезвие меча и возвратился за ножнами на корабль. Взошел он на корабль и вложил в ножны меч этот, и в тот же миг упал мертвый здесь перед ложем. Так исполнилась угроза, что, кто ни обнажит этот меч, умрет либо останется изувечен. И долго пролежал он здесь, пока не взошла на корабль одна девица и выбросила его в воду, ибо не было в мире мужа столь отважного, чтобы не побоялся взойти на корабль, нарушив запрет.

4

Выслушав ее, стали они разглядывать ножны и увидели, что они сшиты из змеиной кожи, а сверху была надпись золотом и сребром. Перевязь же была бедной в сравнении со столь роскошным мечом и слишком непрочной, чтобы выдержать его тяжесть. А надпись гласила:

«Кто подымет меня, да будет всех отважнее, если хочет носить меня по праву. Ибо тот, у кого на поясе предназначено мне висеть, не узнает позора поражения, до тех пор пока он опоясан этой перевязью. И никто также да не отважится сменить эту перевязь, ибо это могут проделать лишь девичьи руки и чтобы девица та была дочерью короля и королевы. И она должна быть непорочна до конца дней своих, и в помышлениях и на деле; если же нарушит она свое целомудрие, то умрет ужаснейшей смертью, какой когда-либо умирала женщина».

— Сэр, — сказал сэр Персиваль, — давайте перевернем этот меч и посмотрим, что на нем с той стороны.

А с той стороны ножны были красны, как кровь, с черной, как уголь, надписью, которая гласила:

«Кто всех больше будет мной дорожить, всех меньше найдет во мне проку в нужде. И кому буду я самый верный слуга, тому буду и злейший враг. И случится это лишь однажды».

— Любезный брат, — сказала девица сэру Персивалю, — случилось спустя сорок лет после страстей Господа нашего Иисуса Христа, что Насьен, зять короля Мордрена, был, по воле Господа нашего, унесен в море на утлой лодочке за две недели пути от своей страны и попал на остров в Западных краях, который люди называли Остров Кружащийся.

И там случилось ему найти под скалой у входа в пещеру этот корабль, а на нем увидел он и ложе и меч, как мы теперь. Однако у него недостало дерзости вынуть меч из ножен. Прожил он здесь на корабле восемь дней, а на девятый день поднялся сильный ветер и отогнал его от острова и прибил его к другому острову под самый скалистый берег. А на том острове увидел он огромнейшего великана, когда-либо виденного человеком. Приблизился этот ужасный великан, желая убить его, а он огляделся вокруг, видит, что некуда ему бежать и защищаться ему тоже нечем. И тогда побежал он за этим мечом, обнажил, увидел его прекрасный клинок, обрадовался, взмахнул им у себя над головой, а меч тут возьми да и расколись на две половины.

«А, — сказал Насьен, — на что всего более я понадеялся, меня всего жесточе подвело!»

И с тем забросил он обратно на ложе обломки меча, а потом сам перепрыгнул через борт судна и схватился с великаном и убил его. После этого возвратился он на корабль, и поднялся ветер и погнал его по морю, и, по воле счастливого случая, повстречался ему другой корабль, а на том корабле плыл как раз король Мордрен, которого перед тем жестоко искушал диавол в Проливе Погибельных Скал.

Когда увидели они друг друга, то весьма обрадовались оба встрече. И поведали один другому о своих приключениях, и Насьен рассказал, как меч подвел его в минуту крайней нужды.

Когда же Мордрен увидел тот меч, он его очень похвалил.

«А сломался он через собственную твою порочность, ибо ты, верно, в чем-то прегрешил».

И с тем взял он половинки меча, приставил одну к другой, и они соединились так прочно, как и прежде. Тогда он снова вдел меч в ножны и положил на ложе. И услышали они тут голос, изрекший:

«Ступайте скорее прочь с этого корабля и взойдите на тот другой корабль, а не то вы впадете в смертный грех. И если вы подпадете смертному греху, тогда нет вам спасения и вы погибли!»

Вот перешли они на второй корабль. Но в тот миг, когда Насьен перешагивал за борт, ударило его мечом по правой ноге, так что он упал ничком на палубу и воскликнул:

«А, Господи милосердный, какая боль!»

И снова прозвучал тогда голос, изрекший:

«Получи удар за то, что осмелился обнажить этот меч! За то и нанесена тебе рана, что не был достоин взять в руки такой меч, как об этом гласит надпись».

— Во имя Господа! — сказал Галахад. — Воистину мудры ваши речи!

5

— Сэр, — она продолжала, — жил король по имени Пелес, которого люди зовут Увечный Король, и, покуда мог сидеть в седле, был он верной опорой христианства и святой церкви. Вот однажды охотился он в своем лесу, что тянулся до самого моря и растерял он в нем всех своих собак и всех рыцарей, кроме одного.

Ехал он вдвоем с этим рыцарем, ехал, и выехали они к самой Ирландии, и там нашел он этот корабль. Увидел он и прочел надпись, но все же взошел на борт, ибо он был муж жизни безгрешной. Но рыцарь его не отважился за ним последовать. И нашел он и меч этот и вытащил его из ножен вот на столько, как сейчас вы можете видеть. В тот же миг появилось там копье и пронзило ему оба бедра. И с тех пор так и не смог он никогда исцелиться, и не будет ему исцеления, покуда вы не явитесь к нему. Вот что произошло с королем Пелесом, вашим дедом, — заключила она, — изувеченным за свою дерзость.

— Во имя Господа, девица! — воскликнул сэр Галахад. И приблизились они к ложу, чтобы разглядеть все получше. Сверху над ложем свисали два меча, и также висели там веретена, одно белое, как снег, а другое красное, как кровь, а еще выше — зеленое, как изумруд. Вот каких цветов были те веретена, и это были их природные цвета, а не краска снаружи.

— Эти веретена, — сказала девица, — остались от того времени, когда грешница Ева пришла сорвать плод, за который она и Адам были потом изгнаны из Рая. Она сорвала яблоко вместе с веткой, но потом увидела, что ветка осталась свежею и зеленой, и тем напоминала она об утрате, что постигла их от того дерева. И решила Ева сколько можно дольше сохранить ветку, но так как у нее не было сосуда, куда ее поставить, она воткнула ее в землю. И, по воле Господа нашего, выросла та ветка за короткий срок в большое дерево, и все то дерево было бело, как снег, — и ствол, и ветви, и листы; и это знаменовало, что оно посажено рукою девственницы. Но потом Господь наш явился Адаму и повелел ему познать жену свою плотью, как требует природа. И возлежал Адам со своею женою под этим же самым деревом, и тогда древо, бывшее белым, вдруг сделалось зеленым, как трава, не окрасились лишь ростки, которые оно пустило прежде. И в тот раз был зачат ими Авель.

Долго оставалось то древо зеленым. Но много дней спустя случилось так, что под этим же самым деревом Каин убил Авеля, и оттого произошло великое чудо: в тот миг, как принял Авель смерть свою под зеленым деревом, утратило оно свой зеленый цвет и сделалось красным; и этим знаменовалась пролитая кровь. От нее все прочие растения погибли, лишь то дерево разрослось и окрепло на диво и стало прекраснейшим изо всех деревьев, какие только видели люди на земле. Но не погибли ростки, что пустило дерево еще до смерти Авелевой.

И простояло это дерево так долго, что дожило до тех времен, когда Соломон, сын царя Давида, получил во владение царство после отца своего. А был этот Соломон мудр и знал все свойства камней и деревьев; знал он также пути звезд и многие еще другие вещи. Но у этого Соломона была злая жена, и оттого он полагал, что не рождена такая женщина, которая не была бы дурной. Он писал об них презрительно в своих книгах, но однажды ответил ему голос, сказавший:

«Соломоне, пусть от женщины и приходит печаль — нет нужды, ибо придет однажды женщина, которая принесет радости стократ более, нежели эта печаль приносит страданий. И женщина та родится от твоего семени».

Когда услышал это Соломон, он почувствовал себя полным глупцом. Но потом в старинных книгах он отыскал подтверждение этим словам. Так Святой Дух открыл ему будущий приход славной Девы Марии.

Тогда стал он вопрошать у голоса, Произойдет ли это все в его царствующем доме.

«Нет, — отвечал голос, — но явится некогда муж целомудренный, и он будет последний в твоем роду, и будет он рыцарем столь же доблестным, как и вождь Иисус Навин, твой свояк. Вот я разъяснил тебе то, в чем были у тебя сомнения».

6

Обрадовался Соломон, что произойдет от его рода, такой муж, но стал денно и нощно гадать и узнавать, кто он будет и каково ему будет имя. Заметила его жена, что он чем-то занят, и решила в свой срок разузнать, в чем дело. Выждала она, выбрала время, пришла к мужу и спросила. И он рассказал ей все, что объявил ему голос.

«Вот как, — говорит она. — Я бы тогда распорядилась построить корабль из лучшего дерева и самого прочного, какое только возможно сыскать».

И Соломон послал за плотниками, лучшими со всех концов страны. Когда же они построили корабль, сказала жена Соломону:

«Сэр, поскольку тот рыцарь должен будет превзойти всех, кто был до него и будет после, вот что я бы вам посоветовала, — сказала она, — отправьтесь в храм Господа нашего, где хранится меч короля Давида, отца вашего, чудеснейшее и острейшее оружие, какое держал когда-либо в руках рыцарь. И возьмите вы этот меч, отнимите его рукоять и насадите другую, из драгоценных камней; пусть смастерят ее так искусно, что, кто бы ни глянул на нее, все согласно восхитились. А сверху еще пусть сделают щиток всем на удивленье. И еще пусть сделают чудесные ножны. Когда же вы все приготовите, я тогда совью перевязь по моему вкусу».

Так и распорядился исполнить все царь Соломон, как она задумала, и корабль, и все остальное. И когда корабль уже был готов и спущен на воду, царица повелела поставить там большое ложе, на диво роскошное, сама же села в изголовье на шелковое покрывало, а меч положила в изножье. Перевязь же на нем была пеньковая.

Царь Соломон разгневался.

— Сэр, знайте, что у меня ничего не нашлось достойного держать столь чудесный меч.

И распорядилась она затянуть весь корабль шелковыми покровами, чтобы гниль его не затронула в любую непогоду. А потом привела она плотника к тому дереву, под которым был убит Авель.

«Вот что, — сказала она, — вырежь мне из этого дерева веретено».

«Ах, госпожа, — он отвечал, — это дерево посадила еще праматерь наша».

«Исполни, что велю, — сказала она, — а не то погибнешь».

Но лишь только взялся он за дело, выступили на древесине капли крови; он хотел было сразу все бросить, но она не позволила. И вырезал он кусок дерева на веретено, и по такому же куску заставила она его вырезать из зеленого дерева и из белого дерева. Когда же эти три веретена были готовы, она повелела привесить их к пологу над ложем. Когда же увидел это Соломон, он сказал жене своей:

«Вы сделали все это на диво хорошо, ибо, сколько ни окажись здесь сейчас народу, никто бы не подумал иначе, как только — что создано это Самим Господом нашим. Но и ты, устроившая все это, не знаешь, какой в этом тайный смысл».

«Оставим же все как есть, — сказала она, — ибо еще скорее, чем ты предполагаешь, услышишь ты чудесные вести».

Здесь следует чудесная повесть о царе Соломоне и его жене.

7

В ту ночь расположился царь Соломон с немногими приближенными возле корабля. И когда он спал, привиделось ему, будто слетело к нему с неба большое воинство ангелов, опустились они на корабль и водою, что один из ангелов принес в серебряном сосуде, окропили его с носа до кормы.

Потом этот же ангел приблизился к мечу и написал надпись вокруг рукояти, а потом подошел к борту и там начертал другую надпись, гласившую: «Ты, желающий взойти на меня, исполнен ли истинной веры? Ибо помни, что я — это вера». Прочел Соломон эту надпись и сокрушился и не осмелился взойти на корабль;

Он отошел прочь, а корабль между тем отчалил от берега. И он понесся так быстро, что в краткий срок Соломон потерял его из виду.

И снова тут раздался голос, сказавший:

«Соломон, последний рыцарь в твоем роду будет покоиться на этом ложе».

И тогда Соломон пошел и разбудил свою жену и поведал ей о том, что сталось с их кораблем.

А дальше повествуется о том, что трое рыцарей долго разглядывали роскошное ложе и три веретена. И убедились они, что веретена эти не раскрашенные, что это их природные цвета. Потом приподняли они ковер, лежавший на полу, и нашли там кошель, по виду полный денег. Сэр Персиваль его подобрал и в нем нашел записку; он прочел ее и узнал, что это были за веретена, и о корабле тоже: откуда он и кем построен.

— А теперь, — сказал сэр Галахад, — где нам найти девицу, которая смастерит нам новую перевязь для меча?

— Любезные сэры, — отвечала сестра Персиваля, — не печальтесь. Ибо я дам вам перевязь к этому мечу такую, чтобы была ему под стать.

И с тем открыла она шкатулку и вынула оттуда перевязь, сплетенную словно бы из золотых нитей, а на ней были нанизаны драгоценные камни и богатая золотая пряжка.

— Взгляните, лорды, — сказала она, — вот вам перевязь, достойная этого меча. Знайте, что она почти вся сплетена из моих волос, которыми некогда я очень гордилась, когда еще жила в миру. Но лишь только я узнала, что мне назначен этот подвиг, я обрезала волосы и сплела из них перевязь.

— Во имя Господа, как хорошо, что вы нам встретились! — сказал сэр Борс. — Ибо вы избавили нас от великих бед, которые постигли бы нас неизбежно, когда бы не ваши наставления.

И вышла девица вперед и прикрепила к мечу новую перевязь.

— Каково же, — сказали они, — имя этого меча и как нам называть его?

— Воистину, — она отвечала, — этот меч зовется Мечом-на-Чудесной-Перевязи, а ножны — Отворяющими Кровь. Ибо ни один человек, в чьих жилах бежит кровь, не увидит той стороны ножен, что сделана из древа жизни.

И тогда они сказали:

— Сэр Галахад, во имя Иисуса Христа, мы просим вас препоясаться этим мечом, который так желанен всем в королевстве Логрском.

— Сейчас я попытаюсь, — сказал сэр Галахад, — взять в руку этот меч, дабы придать вам храбрости. Но помните, что он принадлежит мне не более, нежели и вам.

И с тем сжал он изо всех сил пальцами рукоять меча, девица же обвязала его вокруг пояса перевязью.

— Теперь пусть я умру, нет нужды, ибо отныне я почитаю себя счастливейшей из дев мира, ибо мною посвящен лучший в мире рыцарь.

— Девица, — молвил сэр Галахад, — вы столько сделали, что теперь я до конца дней моих пребуду вашим рыцарем.

И с тем они покинули тот корабль и перешли на другой. И отогнал их сразу ветер далеко в море. А у них на борту не было никаких припасов. И случилось так, что к утру отнесло их под стены замка, который звался Картелойзским, что у границ Шотландии.

Когда они вошли уже в ворота замка, сказала им девица:

— Лорды, здесь находятся сейчас такие люди, которые сразу же напали бы на вас, знай они только, что вы рыцари Артурова двора.

— Ничего, девица, не печальтесь, — отвечал сэр Галахад, — ибо Он, вызволивший нас, застрявших между скал, спасет нас и отсюда.

8

И так случилось, что, пока они между собою беседовали, приблизился к ним паж и спросил у них, кто они такие.

— Сэр, мы рыцари из Артурова дома.

— Это правда? — спросил паж. — Тогда, клянусь головою, — сказал он, — не в добрый час вы сюда приехали.

И с тем он возвратился в главную башню, и вскоре услыхали они звук рога. И вышла к ним навстречу дама и спросила их, откуда они. Они и ей ответили.

— Вот что, любезные лорды, — сказала дама, — ради Господа, возвращайтесь туда, откуда вы приехали, ибо сюда вы прибыли на погибель свою.

— Ну, нет, клянемся, — отвечали они, — мы не уедем, ибо нам поможет Тот, Кому мы служим.

Но пока они так беседовали, подъехали к ним десять рыцарей во всеоружии и крикнули им, чтобы они сдавались, иначе же им смерть.

— Много вам придется похлопотать, — они отвечали, — прежде чем мы вам сдадимся.

И с тем пустили рыцари на них своих коней, и сэр Персиваль первого же достал мечом и выбил из седла, а коня его взял и вскочил на него верхом. Так же поступил и сэр Галахад, а за ним и сэр Борс, ибо у них там не было коней, потому что своих коней они бросили, когда садились на корабль.

Когда же оказались они верхами, стали они теснить рыцарей, и те бежали и укрылись в главной башне замка, но эти трое погнались за ними, спешились, всех их порубили мечами и вошли в залу замка. Но когда они увидели, скольких они убили, опечалились они, что впали в такой грех.

— Право, — сказал сэр Борс, — мне думается, что, если бы Господь благоволил к ним, у нас недостало бы силы их вот так перебить. Но, видно, они столько прегрешили против Господа нашего, что Он не допустил их долее править этим замком.

— Не говорите так, — сказал сэр Галахад, — ведь если они преступили против Бога, не нам за то воздавать им, ибо Ему отмщение, в Чьей деснице сила.

Между тем вышел к ним из дальнего покоя добрый старец, который был священником и нес в чаше Тело Господне. Но, увидя тех, что лежали мертвыми в зале, остановился он в испуге. Сэр же Галахад поспешил снять шлем свой и преклонил перед ним колена, и так же поступили его товарищи.

— Сэр, — сказали они, — не бойтесь нас, ибо мы рыцари короля Артура.

И спросил тогда их добрый человек, как случилось, что столько рыцарей вдруг оказались убиты. И они рассказали ему, как было дело.

— Воистину, — сказал добрый старец, — проживи вы даже до конца света, все равно не совершить вам второго такого же благого дела.

— Сэр, — сказал сэр Галахад, — я весьма раскаиваюсь в их смерти, ведь они были крещеные люди.

— Нет, не раскаивайтесь, — тот отвечал, — ибо они некрещеные люди. Я расскажу вам все, что знаю об этом замке. Был его владельцем граф по имени Хернокс, еще и года не прошло с тех пор. И было у него три сына, добрых рыцаря, и одна дочь, прекраснейшая дама, какую только приходилось видеть людям. И те трое рыцарей воспылали столь жестокой любовью к сестре своей, что сгорали от любви. И они все возлежали с нею, против ее желания. А за то, что она кричала и призывала отца, они ее убили, а отца своего схватили, ранили жестоко и бросили в темницу. Но один из племянников выходил его.

Они же продолжали творить великое зло, убивали писцов и священников и рушили храмы, чтобы нигде не служили службы Господу нашему и не читались молитвы. А как раз сегодня их отец послал за мною, чтобы я его исповедал и отпустил ему грехи. И не испытывал человек никогда такого позора, как я сегодня от тех троих братьев. Но старый граф убеждал меня терпеть, говоря, что долго они не процарствуют, ибо трое слуг Господних должны уничтожить их. И вот теперь наступил их власти конец, вы же можете видеть, что Богу был угоден ваш подвиг.

— Правду сказать, — молвил сэр Галахад, — не будь дела наши угодны Господу, нам никогда бы и не убить стольких рыцарей в столь короткое время.

И освободили они графа Хернокса из заточения и привели его и посадили посреди замковой залы. И он сразу же узнал сэра Галахада, хотя никогда прежде не видел его, но ему было откровение от Господа нашего.

9

Он заплакал нежно и сказал:

— Давно уже я жду вашего прибытия! Вы же, ради Господа, заключите меня в свои объятья, дабы душа моя могла расстаться с телом, оставив его в руках столь достойного мужа!

— С доброй охотою, — сказал сэр Галахад.

И тогда произнес он громко, так что все, кто там был, могли слышать:

— Сэр Галахад, ты сполна отомстил врагам Господа. Теперь надлежит тебе отправиться, нисколько не медля, к Увечному Королю, ибо через тебя будет ему исцеление, которого он так долго ждет.

Тут душа его рассталась с телом.

И сэр Галахад распорядился, чтобы его похоронили, как ему подобает. И с тем отбыли оттуда трое рыцарей, и сестра сэра Персиваля с ними. Завела их дорога в мертвый лес, и вдруг видят они впереди себя: четыре льва ведут белого оленя. Согласились они между собою последовать за ними и узнать, куда держат они путь. Долго скакали они за ними вослед и очутились наконец в долине. Там стояла хижина, убогое жилище отшельника, туда вошли и олень и львы. Видя это, они свернули в часовню и там нашли отшельника в церковном облачении, в доспехах Господа нашего, ибо он готовился в это время служить обедню.

И вошли они и выслушали службу, и в миг пресуществления на глазах у них олень превратился в человека, чему они весьма удивились; он же сел в алтаре, на богато изукрашенном месте. И львы тоже изменили обличье свое: один обратился человеком, другой остался львом, третий явился орлом, а четвертый — быком. И уселись они все рядом с оленем, посидели и вышли вон сквозь стекло в окне. И при этом осталось оно цело и не разбито.

И услышали они голос, сказавший:

— Вот так же вошел Сын Божий в лоно Девы Марии, Чье целомудрие осталось нетронуто, не нарушено.

И когда услышали они эти слова, то упали на землю без памяти. А кругом разлилось великое сияние. Когда же они вновь пришли в себя, то приблизились к святому старцу и просили его, чтобы он растолковал им их видение.

— Что же вы видели?

Они ему тут же все рассказали.

— А, лорды, — сказал он, — добро вам пожаловать, ибо теперь-то я знаю наверно, что вы и есть те трое рыцарей, которым суждено достичь Святого Грааля. Ибо это вам явит Господь наш тайная тайных Своя. И Господа нашего, верно, знаменует белый олень. Ибо олень, состарившись, снова затем становится молодым в своей белой шкуре. Точно так же и Господь наш приходит от смерти к жизни, ибо Он утратил лишь земную плоть, которая есть смертная плоть, принятая Им во чреве Святой Девы Марии. Вот почему явился вам Господь в образе белого оленя без единого пятнышка.

А четверо, бывшие с ним, это четыре евангелиста, которые запечатлели в Писании часть жизни и деяний Иисуса Христа, свершенных Им, когда был Он среди нас смертный среди смертных. Узнайте же истину, не известную еще доселе ни одному рыцарю: Господь наш нередко являлся святым мужам и добрым рыцарям в образе оленя. Но вы, думаю я, больше уж Его в этом обличии не узрите.

Обрадовались они его словам, и пробыли они там весь день. А наутро, выслушав обедню, они с ним простились и поручили его Господу. На пути же своем миновали они замок. Но вот нагоняет их вооруженный рыцарь и говорит:

10

— Лорды, эта благородная дама, что едет с вами, девственна ли?

— Да, сэр, — отвечала она, — я девственна.

Тогда он взялся за узду ее коня и сказал;

— Клянусь Святым Крестом, вы не уедете отсюда до тех пор, пока не исполните обычай нашего замка.

— Отпустите ее! — сказал сэр Персиваль. — Вы заблуждаетесь: ведь девственница всюду вольна приезжать и уезжать.

Но тем временем выехало из замка десять или двенадцать вооруженных рыцарей и с ними — дама, державшая серебряное блюдо. И они сказали:

— Эта дама должна подчиниться обычаю нашего замка.

— Как так? — спросил сэр Галахад. — Что же это за обычай в вашем замке?

— Сэр, — отвечал один рыцарь, — всякая девственница, проезжающая мимо, должна наполнить это блюдо кровью из своей правой руки.

— Дурно поступает тот, — сказал Галахад, — кто насаждает такие обычаи. Но да поможет мне Бог, можете не сомневаться, от этой дамы вы не получите крови, покуда сила у меня в руках.

— И мне да поможет Бог, — сказал сэр Персиваль, — я скорее дам убить себя.

— И я тоже, — сказал сэр Борс.

— Клянусь, — объявил им тот рыцарь, — тогда вы умрете, ибо против нас вам не устоять, будь вы хоть самые лучшие рыцари в мире.

И устремили они друг против друга коней своих, и эти трое рыцарей взяли верх над десятью рыцарями, они наложили руки на мечи свои и повергли тех наземь. Но тогда выехало из замка шестьдесят вооруженных рыцарей.

— Ну, любезные лорды, — сказали им трое рыцарей, — пожалейте самих себя и не вступайте в бой с нами.

— Нет, любезные лорды, — отвечали рыцари замка, — наш совет вам — покоритесь. Вы, без спора, лучшие рыцари в мире, и потому не трудитесь боле, ибо вы и так уже сделали довольно. Мы пропустим вас, не причинив вам более вреда, но только обычай наш должен быть исполнен.

— Право, — сказал сэр Галахад, — впустую все ваши речи.

— Ну что ж, — сказали те, — значит, вы хотите смерти?

— Сэр, до этого еще не дошло, — отвечал сэр Галахад.

И началось тут между ними сражение. Сэр Галахад обнажил свой Меч-на-Чудесной-Перевязи и разил им направо и налево, убивая всякого, кто ни попадался ему на пути, и так он там преуспел, что, кто ни видел его, думал, будто он не смертный человек, но ужасное чудовище.

И два его товарища помогали ему доблестно, и так держались они, не дрогнув, пока не наступила ночь. Тогда пришлось волей-неволей прервать сражение. И вот приблизился к ним один добрый рыцарь и сказал:

— Если вы согласитесь провести эту ночь у нас в замке, приняв наше, пусть и убогое, гостеприимство, вам будут весьма рады. И мы поручимся вам телом нашим и душою, вот как есть мы верные рыцари, не тронуть вас и отпустить завтра такими же, какие вы сегодня, безо всякого предательства. Вы же, узнав подробнее про наш обычай, сами согласитесь его исполнить.

— Во имя Господа, — сказала их дама, — едемте, не отказывайтесь из-за меня.

— Ну что ж! Едем, — сказал сэр Галахад.

И они въехали в ворота замка, и когда они спешились, их встретили в замке с великим радушием. И в скором времени трое рыцарей захотели узнать все про обычай этого замка и как он был установлен.

11

— Сэр, мы расскажем вам всю правду, как есть. Живет в этом замке благородная дама, которой и сам замок принадлежит, и мы все, и еще много других владений. Но много лет тому назад случилось так, что охватил госпожу нашу какой-то странный недуг, она долго лежала с ним, но ей становилось только хуже. И никакой лекарь не мог ее исцелить, пока наконец не объявил один старец, что, если достанут ей блюдо крови молодой девицы, целомудренной девственницы и в помыслах и на деле и к тому же королевской дочери, эта кровь и послужит ей исцелением, когда ее его обмажут. Вот по какой причине был установлен в нашем замке этот обычай.

— Вот что, — сказала тогда сестра сэра Персиваля, — любезные рыцари, я вижу, что эта дама погибла, если ей не будет оказана помощь. И потому позвольте мне дать ей моей крови.

— Но, право, — сказал сэр Галахад, — если вы дадите ей столько вашей крови, вы можете умереть.

— Воистину, — отвечала она, — если я умру, чтобы исцелить ее, мне будет оттого честь и спасение души и честь моему роду. Да и лучше одному пострадать, чем двоим. И потому больше не будет сражения, но завтра я подчинюсь обычаю вашего замка.

В замке все тому очень возрадовались, ведь иначе назавтра был бы возобновлен меж ними смертный бой. Но хотели бы они того или нет, она все равно твердо стояла на своем. И вот в тот вечер принимали трех товарищей в замке со всем возможным радушием; а наутро они, поднявшись, выслушали обедню. И велела сестра сэра Персиваля, чтобы принесли больную даму. Вот принесли ее, страдающую жестоким недугом. И сказала девица:

— Кто отворит мне кровь?

И вышел один человек и отворил ей кровь. Полилась кровь и наполнила блюдо. Тогда подняла она руку, осенила себя крестным знамением и сказала той даме:

— Госпожа, я принимаю смерть мою ради вашего исцеления. И потому, Богом вас заклинаю, молитесь обо мне!

И с тем она упала без чувств. Подбежали тут к ней сэр Галахад и его двое товарищей, подняли ее с пола и остановили ей кровь. Но она уже все равно потеряла так много крови, что не могла жить. Когда она пришла в себя, то сказала так:

— Любезный брат сэр Персиваль, я умираю ради исцеления этой дамы. И когда я умру, прошу вас, не хороните меня в этих краях, но, лишь только испущу я дух, вы положите меня в барку у ближайшей пристани и пустите меня плыть, куда захочет случай. А когда вы трое приедете в город Саррас, чтобы там достигнуть Святого Грааля, вы найдете меня под стенами города. И там погребите меня в Божьем храме. Ибо, открою вам истину, там же будет со временем погребен и сэр Галахад, и вы двое тоже.

Выслушал ее сэр Персиваль и, горько плача, на все согласился. И тут раздался голос:

— Лорды, завтра в час рассвета вы должны расстаться друг с другом, и вы соединитесь лишь тогда, когда приключения приведут вас к Увечному Королю.

После этого попросила она дать ей последнее причастие, и лишь только приняла его, как тут же испустила дух. И в тот же день хозяйка замка исцелилась от недуга, когда ее обмазали тою кровью.

А сэр Персиваль составил запись обо всем, чем помогла она им в их чудесных приключениях, и вложил ей в правую руку. И положили ее в барку и закрыли черным шелком. Тут же поднялся ветер и погнал барку прочь от берега, и все рыцари, собравшись во множестве, долго смотрели ей вслед, покуда она не скрылась из виду.

Затем возвратились все в замок, и в тот же час разразилась внезапная буря, с громом, с молниями и с дождем, так что казалось, вот-вот расколется земля. И половина замка обрушилась. Только перед вечерней улеглась та буря.

И вдруг увидели: скачет рыцарь в полном вооружении, жестоко раненный и в грудь и в голову. И твердил тот рыцарь на скаку:

— О Господи милосердный, помоги мне ныне, в час нужды! А вслед за этим рыцарем проскакал другой, и при нем был карлик, и кричал он тому, кто ехал впереди:

— Остановись! Все равно не спастись тебе бегством! И воздел тогда руки раненый рыцарь и взмолился Богу, чтобы не умереть ему в этот час бедствия.

— Клянусь, — сказал тогда сэр Галахад, — я вступлюсь за него, ради Того, к Кому он взывает.

— Сэр, — сказал сэр Борс, — лучше пусть я сделаю это, ибо это подвиг не для вас, ведь там всего один рыцарь.

— Сэр, — он отвечал, — я согласен. И вот сэр Борс вскочил на коня, поручил их Богу и поскакал вдогонку на помощь раненому рыцарю.

12

А теперь эта повесть обращается к сэру Галахаду и сэру Персивалю, которые всю ночь провели в церкви в молитвах за спасение сэра Борса.

Наутро же, облачившись в доспехи, они возвратились в замок узнать, что сталось с его обитателями. И увидели они, что там не осталось в живых ни мужчины, ни женщин, но всех убило отмщение Господне. И услышали они голос, изрекший:

— Это кара за пролитие крови девственниц!

А позади храма они нашли кладбище и там — шестьдесят каменных гробниц, и все было там тихо и прекрасно, словно бы никакая буря не бушевала над ними. В тех гробницах покоились тела всех непорочных девственниц, замученных ради исцеления госпожи того замка. Они нашли там имя каждой девицы и какого она рода. И все они были королевской крови, а двенадцать — королевские дочери.

Затем покинули они то место и отъехали в лес.

— Ну, — говорит сэр Персиваль сэру Галахаду, — теперь должны мы расстаться, и потому будем молить Господа, чтобы поскорее нам встретиться вновь.

И с тем сняли они шлемы и поцеловались, горько оплакивая свою разлуку.

Теперь обращается эта повесть к сэру Ланселоту.

 

* VIII *

1

Дальше в повести речь идет о том, что, когда сэр Ланселот выехал к реке Мортезе, как говорилось выше, он очутился в великой опасности. Но он лег там прямо на землю и уснул, положившись на провидение Божие. И, пока он спал, было ему видение, и голос сказал:

— Сэр Ланселот, вставай и облачись в доспехи и взойди на первый же корабль, который увидишь.

Тут же очнулся он и увидел вокруг ослепительную ясность, и тогда он поднял руку и осенил себя крестом. А затем облачился в доспехи и пустился в путь по-над берегом.

И вскоре выехал он к излучине, где увидел корабль без парусов и весел. Взошел он на него, и в тот же миг разлился вокруг сладчайший аромат, какой когда-либо он вдыхал, и оказалось перед ним все, чего он только мог задумать и пожелать. И тогда сказал он:

— Отче милостивый, Иисусе Христе! Я сам не знаю, отчего мне дано все это, ибо это превосходит все земные радости, когда-либо мною испытанные.

И в радости лег он прямо на палубу и проспал до рассвета. Когда же он проснулся, то увидел прекрасное ложе, а на нем лежала мертвая дама, и это была сестра сэра Персиваля. Лишь только взглянул на нее сэр Ланселот, сразу же увидел он запись у нее в правой руке, и в ней он прочел обо всех приключениях, о которых вы уже слышали, и какого она была рода. И провел там подле нее сэр Ланселот целый месяц и более. А если вы спросите, чем он жил, то Он, в пустыне напитавший манной народ Израиля, питал и его, ибо каждый день, произнеся молитву, он получал поддержание благодатью Святого Духа.

Но вот однажды вышел он на берег поразмяться, ибо он устал от пребывания на корабле. И вдруг прислушался он и услышал конский топот — какой-то всадник приближался туда. Поравнялся он с сэром Ланселотом, с виду — рыцарь в полном снаряжении, и направился прямо к кораблю. А там спешился, снял седло и сбрую, коня отпустил и взошел на корабль.

Тогда и сэр Ланселот возвратился на корабль и сказал:

— Сэр, добро вам пожаловать!

А тот в ответ приветствовал его и сказал:

— Сэр, как ваше имя? Ибо сердце мое влечется к вам.

— Воистину, — он отвечал, — мое имя — сэр Ланселот Озерный.

— Сэр, — молвил тот, меня на этот свет. я рад вас видеть! Ибо вы породили.

— А, сэр, так вы — сэр Галахад?

— Да, истинно так.

И он преклонил колена и испросил его благословения. А потом он снял шлем свой, и они поцеловались, и радовались они друг другу ото всей души, так что никакими словами не передать эту их радость.

Они поведали один другому обо всех приключениях, что выпали им на долю после того, как они покинули двор короля Артура. Увидев же на ложе мертвую девицу, сэр Галахад сразу же узнал ее и говорил о ней с великим почтением, что она была одной из лучших девиц на свете и как жаль, что она умерла.

Но когда сэр Ланселот услышал о том, как был добыт чудесный меч и кто его сделал, и о всех чудесах, рассказанных выше, он стал просить сэра Галахада, чтобы тот показал ему свой меч. И он принес его и поцеловал рукоять, и перекладину, и ножны.

— Воистину, — сказал сэр Ланселот, — никогда прежде не слышал я о столь возвышенных, столь дивных и чудесных подвигах.

И прожил так сэр Ланселот с сэром Галахадом на корабле целых полгода, и служили они Господу денно и нощно, сколько могли. И часто заезжали они на дальние острова вдали от людей, где водились одни лишь дикие звери, и там встречалось им немало удивительных и опасных приключений, и всякий раз им сопутствовал успех. Но поскольку то были приключения с дикими зверями, а не во имя Святого Грааля, потому наше повествование ничего не говорит о них, ибо слишком уж долго было бы пересказывать все их приключения.

2

Но вот однажды в понедельник очутились они у лесистого берега, где был перекресток дорог. И там увидели они рыцаря в богатых белых доспехах, а правой рукой вел он на поводу белого коня под белым чепраком, и приблизился он к самому кораблю, приветствовал обоих рыцарей во имя Божие и сказал сэру Галахаду:

— Сэр, вы уже довольно пробыли с отцом вашим. И потому сойдите с корабля и садитесь на этого коня и скачите снова куда глаза глядят, взыскуя Святого Грааля.

И он подошел к отцу, поцеловал его нежно и сказал:

— Любезный, милый отец, не знаю, увижу ли я вас еще до того, как узрю Тело Господне.

— Что ж, во имя Божие, — сказал сэр Ланселот, — молите за меня Отца Небесного, чтобы мне и впредь быть Ему верным слугою.

И сел Галахад на коня, и тут услыхали они голос, произнесший:

— Пусть каждый из вас помыслит о разлуке, ибо вы никогда больше не увидите друг друга до Дня Страшного Суда.

— Ну, сын мой сэр Галахад, раз предстоит нам расстаться и никогда уж больше не встретиться, я молю Отца Небесного хранить меня и вас.

— Сэр, — отвечал сэр Галахад, — ничья молитва не имеет такой силы, как ваша.

И с тем углубился сэр Галахад в лесную чащу. А ветер вдруг поднялся и больше месяца носил сэра Ланселота по морю, и все это время он почти не спал, но все молился о Святом Граале.

И случилось однажды ночью, что ровно в полночь пристал он у задних ворот замка, богатого и прекрасного, и были те ворота распахнуты на море, и никто их не сторожил, кроме двух львов, стоявших на страже. Луна сияла с небес и разливала свет. И услышал сэр Ланселот голос, произнесший:

— Ланселот, сойди с корабля и войди в этот замок, где ты увидишь исполненными многие твои желания.

Бросился он за своими доспехами, вооружился и подошел к воротам и увидел львов. Наложил он руку на меч свой и уже обнажил его, но тут явился вдруг карлик и ударил его по руке так больно, что меч выпал у него из пальцев. И произнес голос:

— О муж слабый духом и нетвердый верою! Отчего полагаешься ты более на твое оружие, нежели на твоего Творца? Ведь от Него, Кому ты ныне служишь, было бы тебе более помощи, нежели от доспехов!

И тогда воскликнул сэр Ланселот:

— Благий Отче Иисусе Христе! Благодарю Тебя за великую Твою милость, что Ты указуешь мне на прегрешения мои. Теперь я вижу, что Ты признаешь меня слугой Твоим.

И он подобрал меч свой и вложил его обратно в ножны. И осенил он себя крестом и пошел прямо на львов. Хотели было они броситься на него. Но он прошел мимо, и они не смогли причинить ему никакого вреда. И вошел он в ворота замка и приблизился к главной башне. А в это время все рыцари замка отдыхали.

Вошел сэр Ланселот в залу, не снявши доспехов, ибо никто ему не повстречался и все ворота и двери на его пути были открыты. Наконец нашел он один покой, куда дверь была закрыта, и он протянул руку и хотел открыть ее, но не смог.

3

Тогда навалился он на дверь со всей силою. И прислушался он и услышал голос, который пел столь сладостно, что казался неземным. И голос тот словно бы повторял:

— Славься и радуйся, Отец Небесный!

И опустился тогда сэр Ланселот на колени перед той дверью, ибо он понял, что за ней заключен Святой Грааль. И сказал он так:

— Благий и милосердный Отче Иисусе Христе! Если хоть раз свершил я что-то, чем заслужил Твою милость, сжалься надо мною. Господи, и не наказуй меня за прежние мои прегрешения, но дай узреть хоть частицу того, чего я взыскую.

И с тем увидел он, как отворилась дверь в тот покой и оттуда излилась великая ясность и стало сразу так светло, словно все на свете факелы горели за той дверью. Приблизился он к порогу и хотел уже было войти. Но тут прозвучал ему голос:

— Сэр Ланселот, стой и не входи, ибо не ты вправе сюда войти. И если ты войдешь, то горько раскаешься.

И отступил сэр Ланселот в глубокой печали. И взглянул он через порог и увидел там посреди покоя серебряный престол, а на нем священную чашу, покрытую красной парчою, и множество ангелов вокруг, и один из них держал свечу ярого воска, а другой — крест и принадлежности алтаря. А перед священной чашей он увидел блаженного старца в церковном облачении, словно бы творящего молитву. Над воздетыми же ладонями священника привиделись сэру Ланселоту три мужа, и тот, что казался из них моложе, поместился у священника между ладоней, он же воздел его высоко вверх и словно бы показал так всему народу.

Подивился этому сэр Ланселот, ибо ему показалось, что священник под тяжестью той фигуры вот-вот упадет на землю.

И, не видя вокруг никого, кто мог бы поддержать старца, бросился он к двери и сказал:

— Милосердный Отче Иисусе Христе! Не почти за грех мне поддержать этого доброго человека, который так нуждается в помощи!

И с тем шагнул он за порог и устремился к серебряному престолу, но когда он приблизился, то ощутил на себе дыхание, словно бы смешанное с пламенем, и оно ударило его прямо в лицо и жестоко его опалило. В тот же миг упал он на землю, и не было у него сил подняться, словно у человека, утратившего от потрясения власть над своими членами и слух и зрение. И тут он почувствовал, как множество рук его подхватили и вынесли вон из того покоя, и оставили его там за дверью, с виду для всякого — мертвым.

А наутро, при ясном свете дня, поднялись все обитатели замка и нашли сэра Ланселота лежащим перед закрытой дверью. Подивились они, как он там очутился. Они осмотрели его, пощупали ему пульс, чтобы узнать, сохранилась ли в нем жизнь. И оказалось, что он жив, но не в силах ни встать, ни двинуть рукой или ногой.

Тогда подняли его, подхватив со всех сторон, перенесли в дальний покой и уложили на богатое ложе вдалеке от людей. И там пролежал он четыре дня. И одни говорили, что он жив, а другие — что умер.

— Во имя Господа, — сказал наконец один старец, — истинно говорю вам, что он не умер, но так же полон жизни, как и самый здоровый из нас. И потому я наставляю вас: оберегайте его, покуда Господь не возвратит ему жизнь.

4

Так продержали они там сэра Ланселота двадцать четыре дня и двадцать четыре ночи, и все время он лежал неподвижно, точно мертвый. Но на двадцать пятый день после полудня он открыл глаза. И, увидев собравшихся людей, стал горько убиваться, говоря:

— Зачем разбудили вы меня? Ведь мне было лучше, пока я лежал, точно мертвый. Ах, Иисусе Христе, кто же столь благословен, чтобы узреть воочию великие Твои чудеса и тайны там, куда нет доступа грешнику?

— А что же вы видели? — спросили его те, кто стояли вокруг.

— Я видел, — он отвечал, — великие чудеса, какие не передать словами, и столько их, что не вообразить сердцем. И если бы не грехи мои прежние, я увидел бы еще гораздо больше.

Они тогда рассказали ему, как он пролежал у них двадцать четыре дня и ночи.

И подумалось ему, что это было ему карой за двадцать четыре года его жизни во грехе, что Господь наш определил ему во искупление. И поглядел вокруг сэр Ланселот и увидел подле себя власяницу, что проносил он без малого целый год; и сокрушился он горько в сердце своем, что нарушил слово, которым поклялся тогда отшельнику.

А они между тем стали спрашивать, как он себя чувствует.

— Право, — он отвечал, — я здоров телом, благодарение Господу. И потому, ради Бога, скажите мне, где я нахожусь.

И ответили ему, что он в замке Корбеник.

И явилась к нему одна дама и принесла ему рубашку из льняного полотна, но он не надел ее, а решился снова облачиться в свою власяницу.

— Сэр, — сказали они ему, — для вас нынче окончен подвиг во имя Святого Грааля, и никогда вам не увидеть той святыни сверх того, что вы видали.

— Что ж, — отвечал он, — я благодарю Господа за великую милость Его в том, что дано мне было видеть, ибо этого мне довольно. Ибо, думается мне, ни один человек на этом свете не заслужил, как я, верою и правдой того, чего сподобился я.

И с тем взял он власяницу и надел на себя, а поверх нее надел льняную рубаху, а потом уже алое парчовое одеяние, свежее и новое. И когда он предстал перед ними в таком облачении, все очень удивились, ибо сразу же узнали в нем достославного рыцаря сэра Ланселота. И воскликнули они все:

— Господин наш сэр Ланселот, вы ли это? И он им ответил:

— Воистину это я.

Вскоре и короля Пелеса достигла весть, что рыцарь, столь долго пролежавший замертво у него в замке, это благородный рыцарь сэр Ланселот. Обрадовался король всем сердцем и поспешил к нему, сэр же Ланселот, видя его приближение, бросился ему навстречу, и король обнял его с великим радушием.

Потом поведал ему король о том, что его прекрасная дочь умерла. И сэр Ланселот тяжко опечалился и сказал:

— Мне горестно слышать о смерти вашей дочери, ибо она была прекраснейшая дама, цветущая и молодая. И уж я-то знаю, что она родила на свет лучшего рыцаря изо всех ныне живущих и живших когда-либо с Рождества Господня.

И задержал его у себя король на четыре дня, с утра же на пятый день стал сэр Ланселот прощаться с королем Пелесом и со всем его двором и благодарил их за труды и заботу.

И как раз когда они все сидели в главной зале за обедом, Святой Грааль заполнил столы яствами, каких только можно душе пожелать, и увидели они, сидя за столом, как все двери дворца и все окна сами закрылись без руки человеческой. Замерли они от изумления.

А в это время у главных дверей появился рыцарь во всеоружии, стал стучаться и кричать:

— Отворите!

Никто из них не двинулся с места, а рыцарь все кричал:

— Отворите! Отворите!

Наконец не выдержал сам король, поднялся с места и подошел к окну, выходившему туда, где стоял рыцарь. И сказал король:

— Сэр рыцарь, вам нет сюда входа сейчас, когда здесь Святой Грааль. И потому поезжайте в другой замок, ведь вы не из взыскующих Святого Грааля, но из тех, что служат диаволу, оставив служение Господу.

Жестоко разгневался тот на речи короля.

— Сэр рыцарь, — молвил тогда король, — уж коли вы так этого добиваетесь, скажите мне тогда, из какой страны вы прибыли.

— Сэр, — он отвечал, — я из королевства Логрского и зовусь сэр Эктор Окраинный, родной брат господину моему сэру Ланселоту.

— Во имя Господа, — сказал тут король, — я сожалею обо всем, что вам говорил, ибо здесь с нами находится ваш брат.

Когда услышал сэр Эктор, что в замке брат его — а его он во всем мире всех более почитал и любил, — воскликнул он тогда так:

— А, милостивый господин, теперь удвоились стыд мой и беда моя! Истинную правду говорил святой человек на горе сэру Гавейну и мне, когда толковал наши сны!

И с тем ускакал он во весь опор вон со двора и из ворот замка.

5

Тогда возвратился король Пелес к сэру Ланселоту и принес ему весть об его брате. Он очень сокрушался и не знал, как ему быть. Сэр Ланселот с ним простился, взял доспехи свои и объявил, что отправляется в королевство Логрское, которое он уже год не видал, и с тем поручил короля попечению Божию.

Он ехал через многие страны и наконец выехал к Белому Аббатству, и там был оказан ему в ту ночь радушный прием. Наутро же он поднялся, отслушал обедню, и там перед алтарем он увидел богатую могильную плиту, недавно уложенную. Пригляделся он и разобрал на гранях надпись, сделанную золотом;

«Здесь лежит король страны Гоор Багдемагус, которого убил племянник короля Артура».

И дальше названо было имя сэра Гавейна.

Опечалился тут сэр Ланселот, ибо он любил его сильнее, нежели других, и, будь это не сэр Гавейн, не избежать бы убийце смерти. И сказал он себе:

— Ах, Господи! Великий это урон для короля Артура — утрата такого мужа!

И пустился он снова в путь и прибыл в аббатство, где у сэра Галахада было приключение с могильным камнем и где он добыл себе белый щит с красным крестом.

Там был оказан сэру Ланселоту наилучший прием, а наутро он снова пустился в путь и возвратился в Камелот, где нашел короля Артура с королевой.

Но многие рыцари Круглого Стола пали убитыми, более половины не вернулось ко двору.

Однако трое уже возвратились домой: сэр Эктор, сэр Гавейн и Лионель, — и еще многие, кого нет нужды здесь перечислять.

И весь двор очень радовался сэру Ланселоту, и король много расспрашивал о сыне его сэре Галахаде.

И поведал сэр Ланселот королю обо всех своих приключениях со времени отъезда. А также рассказал он о приключениях сэра Галахада, сэра Персиваля и сэра Борса, о которых он узнал из записи при мертвой девице, а также и из рассказов сэра Галахада.

— Да будет на то воля Божия, — сказал король, — чтобы им всем троим возвратиться сюда!

— Этому никогда не бывать, — молвил сэр Ланселот, — ибо двоих из них вам никогда уже больше не увидеть. И лишь один возвратится домой.

Здесь прерывается эта повесть, и дальше идет речь о сэре Галахаде.

 

* IX *

1

Дальше повествуется о том, что сэр Галахад долго странствовал попусту, пока не прибыл наконец в монастырь, где находился король Мордрен. И, услышав о нем, сэр Галахад решил там остаться, чтобы его увидеть.

И вот наутро, отслушав обедню, явился он к королю Мордрену. И узрел его король, давно уже ослепший, поднялся ему навстречу и сказал:

— Сэр Галахад, слуга Иисуса и истинный рыцарь, которого я так давно дожидаюсь, обними же меня и дай мне почить на груди твоей, дабы мог я успокоиться в твоем объятье! Ибо ты целомудрен и чист среди всех рыцарей, подобный цветку лилии, знаменующему целомудрие. Также подобен ты розе, которая есть цвет всех добродетелей и рдеет, как огонь. Ибо огонь Святого Духа так разгорелся в тебе, что плоть моя, издавна мертвая от годов моих, снова стала юной.

Услышал сэр Галахад такие речи и обнял его и прижал к себе его дряхлое тело.

И сказал тот:

— Милосердный Господи Иисусе Христе! Исполнилась воля моя. Молю же Тебя, вот как я стою здесь сейчас, явись мне, о Господи!

И услышал Господь наш его молитву, и в тот же миг душа его рассталась с телом. Похоронил его сэр Галахад, как подобает королю. А затем пустился он снова в путь и заехал в погибельный лес, где увидел он источник, кипевший волнами, как описано выше.

Но лишь только протянул сэр Галахад к воде руку, волны тут же улеглись, и перестала вода кипеть, и жар охладился. А бурлил тот источник потому, что он знаменовал собою разврат, в те времена повсеместно распространенный, но жар не мог устоять против его девственной чистоты. И сочли это в их краю чудом, и с тех пор так и зовется тот источник Галахадовым.

А он, по воле случая, заехал в страну Гоор, в то самое аббатство, где побывал прежде сэр Ланселот, и нашел там гробницу короля Багдемагуса. Основателем того аббатства был сын Иосифа Аримафейского, и там была еще его гробница, и гробница Симеона, которых сэр Ланселот не увидел. А сэр Галахад затем заглянул еще в склеп под храмом и там в глубине разглядел могильную плиту, горевшую дивным пламенем.

И спросил он одного из братии, что это за плита.

— Сэр, — отвечали ему, — здесь заключено чудесное приключение, которое может исполнить лишь тот, кто рыцарственным благородством превосходит всех рыцарей Круглого Стола.

— Я бы хотел, — сказал сэр Галахад, — чтобы вы меня туда отвели.

— С охотою, — они отвечали.

И они отвели его ко входу в подземелье, и он спустился внутрь по ступеням и приблизился к той могильной плите. В тот же миг поникло пламя и погас огонь, столь много дней там пот пыхавший.

И тогда раздался голос:

— Воистину надлежит тебе горячо возблагодарить Бога за счастливый твой час, в который дано тебе вызволять души из земных мучений и обращать их к блаженству Рая. Сэр, я твой сородич, промаявшийся в этом огне ровно триста лет и пятьдесят четыре года, дабы очиститься от греха, совершенного мною против Иосифа Аримафейского.

И поднял сэр Галахад тело и отнес его в храм. Ночь он провел там в аббатстве, а наутро отслужили над мертвым службу и предали его земле перед высоким алтарем.

2

А потом он оттуда уехал, поручив братию Господу. И проехал он еще пять дней, прежде чем прибыл к Увечному Королю.

И все эти пять дней сопровождал его сэр Персиваль, расспрашивая его о том, где он побывал, и тот поведал ему обо всех делах логрских. И однажды случилось, когда выезжали они из великого леса, пересеклись их пути с сэром Борсом, который ехал один. Не стоит и спрашивать, были ли они рады встрече! Он приветствовал их, а они поклонились ему и пожелали ему доброй удачи, и поведали они друг другу обо всем, что с ними было. И сказал им сэр Борс:

— Вот уже более полутора лет, как я и десяти раз не ночевал в людских жилищах, но лишь в диких лесах и в горах. Но Бог всегда был моим прибежищем.

И они еще долго скакали, покуда не прибыли в замок Корбеник. Когда же они вошли в залу, король Пелес их узнал. И было там много радости, ибо он знал, что раз они прибыли, значит, подошел к концу подвиг во имя Святого Грааля.

И вот сэр Элиазар, сын короля Пелеса, принес им сломанный меч, которым Иосиф был поражен в бедро. И наложил на него руку сэр Борс, думая починить его, если возможно, но это ему не удалось. Тогда поднес он его сэру Персивалю, но и сэр Персиваль оказался не в силах это исполнить.

— Теперь вы возьмите этот меч, — сказал сэр Персиваль сэру Галахаду, — ибо если смертному дано его соединить, то лишь вам.

И взял он обломки меча и соединил их, и показалось им, будто он никогда и не был сломан, а оставался таким, каким и был выкован. И когда обитатели замка увидели, что подвиг меча исполнен, они отдали меч сэру Борсу, ибо в лучшие руки он не мог был попасть, ведь сэр Борс был славный рыцарь и достойный муж.

А незадолго перед вечером поднялся меч, большой и дивный и полный чудесного жара, и попадали все кругом от страха. И раздался голос меж ними, произнесший:

— Да изыдут отсюда те, кто не достоин сидеть за столом Господа нашего Иисуса Христа! Ибо истинные рыцари сейчас напитаются.

И удалились оттуда все, кроме короля Пелеса и Элиазара, cсына его, которые были святые мужи, и одной девицы, его племянницы. И остались там три рыцаря. Только эти трое, и больше никто. И вдруг видят они: входят в двери залы рыцари во всеоружии и снимают они шлемы и доспехи свои и так говорят сэру Галахаду:

— Сэр, мы спешили, как могли, чтобы быть с вами вместе за этим столом и вкусить божественной пищи. И ответил он:

— Добро вам пожаловать! Но откуда вы?

И ответили трое из них, что они из Галлии, другие трое, что они из Ирландии, а последние трое — что из Дании.

Расселись они все, и вдруг из дальнего покоя появилось пред ними деревянное ложе, несомое четырьмя благородными дамами, а на ложе лежал в недуге благородный старец с золотым венцом на голове. Поставили его дамы посреди залы и удалились. И тогда он поднял голову и сказал:

— Сэр Галахад, добрый рыцарь, я рад видеть тебя, ведь я горячо желал твоего прибытия. Ибо я терплю такие муки и страдания, каких ни один человек не в силах долго переносить. Но теперь я верю, что пришел срок исцеления от моих мук, и я скоро покину этот мир, как было мне обещано.

И с тем раздался голос:

— Среди вас есть двое, не взыскующих Святого Грааля. Пусть же они удалятся!

3

Тогда удалились король Пелес и его сын. И вот представилось им, будто явился пред ними старец в сопровождении четырех ангелов небесных, и был он словно бы в епископском облачении и в руке держал крест. Четыре ангела несли его сидящим в кресле и опустили и поставили перед серебряным престолом, на котором стоял Святой Грааль. На челе же у него словно бы виднелись буквы, гласившие: «Вы видите пред собою Иосифа, первого епископа христианского, которого Господь наш поддержал в божественном храме в городе Саррасе». И подивились этому рыцари, ибо тот епископ уже триста лет и более как умер.

— Ах, рыцари, — молвил он, — не удивляйтесь, ведь некогда и я жил на земле.

И с тем услышали они, как распахнулись двери дальнего покоя, и внутри увидели они ангелов. Два ангела держали восковые свечи, а третий платок, четвертый же — копье, с которого чудесным образом бежала кровь, и капли крови падали в шкатулку, что держал он в другой руке. Вот поставили они свечи на престол, третий ангел опустил платок свой на священную чашу, а четвертый установил священное копье стоймя на крышке чаши.

И тогда епископ приступил к освящению Даров, и поднял он облатку, наподобие хлебца. В тот же миг явилась фигура наподобие отрока с лицом красным и светлым, как огонь. И она вошла в тот хлебец, так что все видели, что хлебец тот из плоти человеческой. А затем старец поместил его обратно в священную чашу. И он проделал все остальное, что надлежит священнику во время мессы.

А потом приблизился он к сэру Галахаду и поцеловал его и велел ему поцеловать своих товарищей. Тот так и сделал.

— А теперь, — сказал епископ, — слуги Иисуса, вы вкусите пищу за этим столом и утолите голод сладчайшими блюдами, каких никогда еще не отведывал рыцарь.

И, сказав это, он исчез. Они же сели к столу в великом страхе и прочитали молитвы. И поглядели они и увидели, что выходит к ним из священного сосуда фигура человека, со всеми знаками Страстей Иисуса Христа, открытыми и кровоточащими, и говорит:

— Мои рыцари и слуги и верные Мои дети, от жизни смертной пришедшие к духовной жизни. Я не буду более скрываться от ваших взоров, и вы увидите ныне Мое тайное и сокровенное. Примите же и вкусите пищи, которой вы алчете.

И поднял Он Сам священную чашу и приблизился к сэру Галахаду. И тот преклонил колена и принял причастие. Вслед за ним приняли причастие и все остальные. И нашли они его столь сладким, что никакими словами нельзя передать. И молвил Он сэру Галахаду:

— Сыне, ведомо ли тебе, что держу я меж ладоней?

— Нет, — отвечал, — покуда Ты не сказал мне.

— Это, — сказал Он, — священный сосуд, из которого ел Я агнца на Пасху, и ты видишь теперь то, что видеть желал всего более. Но покуда ты еще видишь это не так ясно и открыто, как предстоит тебе это видеть в городе Саррасе, в храме духовном. И потому надлежит тебе покинуть здешний замок, взявши с собою этот священный сосуд, ибо нынче ночью назначено ему покинуть пределы королевства Логрского, и, больше его здесь никогда не увидят.

А знаешь ли ты, почему? Потому, что ему не служат и не поклоняются в этой стране так, как должно, ибо здесь люди обратились ко злу, и Я лишу их той чести, что некогда Я им оказал. И потому отправляйся завтра поутру к морю, где ты найдешь корабль твой наготове, и с собою захвати Меч-на-Чудесной-Перевязи, и никто более не должен ехать с тобой, кроме сэра Персиваля и сэра Борса. И еще повелеваю вам взять с собою крови с этого копья, дабы натереть ею Увечного Короля, и ноги его и тело, и тогда он будет исцелен.

— Сэр, — сказал Галахад, — а почему бы и остальным тоже не отправиться с нами?

— По той же причине, что рассылаю Я моих апостолов одного сюда, другого туда, также хочу Я и вас разлучить. Двое из вас примут смерть, служа мне, и лишь один возвратится назад и принесет людям вести.

И с тем дал Он им свое благословение и исчез.

4

А сэр Галахад приблизился к лежавшему на столе копью и омочил пальцы в крови, с него стекавшей, а затем поспешил к Увечному Королю и обмазал кровью его тело и ноги. И в тот же миг поспешил король вновь облачиться в свои одежды и вскочил на ноги из постели, здрав и невредим, и возблагодарил Господа за чудесное свое исцеление.

А вскоре он удалился от мира и обосновался в святых местах у белых монахов и жил там жизнью праведной.

Им же раздался в ту самую ночь, незадолго до полуночи, голос, изрекший:

— Сыны Мои, но не самые главные, друзья Мои, но не воины, отправляйтесь же ныне повсюду, где вам лучше вершить дела свои, как Я повелеваю вам.

— Благодарение Тебе, Господи, что Ты признал нас и провозгласил сынами Твоими! Теперь-то мы докажем на деле, что не напрасны труды наши.

И со всей поспешностью разобрали они свои доспехи и снарядились в путь. Но трех рыцарей Галлии — одного из них звали Клаудин, он был сын короля Клаудаса, и двое других были знатные бароны — просил сэр Галахад, обратившись к каждому, чтобы они, если возвратятся когда-нибудь ко двору короля Артура, передали поклон «господину моему сэру Ланселоту, моему отцу, и всем рыцарям Круглого Стола». И заклинал он их, чтобы, когда будут в тех краях, они не забывали его просьбу.

После того отбыл сэр Галахад, и сэр Персиваль и сэр Борс с ним, и ехали они целых три дня. И выехали они на берег реки, а там нашли корабль, о котором была речь прежде. Когда же взошли они на борт, то увидели там в середине серебряный престол, который они оставили у короля Пелеса, и Святой Грааль под покровом красного шелка. Обрадовались они тому, что эти священные предметы при них. Они приблизились и склонились пред престолом, а сэр Галахад, опустившись на колени, долго молился Господу о том, чтобы ему покинуть мир этот, когда он попросит. И так долго он молился, что прозвучал наконец голос, изрекший:

— Сэр Галахад, твоя просьба будет исполнена, и когда ни испросишь ты смерти для тела твоего, тогда и ниспослана тебе будет смерть, и тогда будешь ты жить жизнью души твоей.

А сэр Персиваль услышал и стал спрашивать его во имя дружбы, какая была между ними, почему он молит Бога о смерти.

— Сэр, я отвечу вам, — сказал сэр Галахад. — В тот день, когда узрели мы толику чудес Святого Грааля, душа моя испытала такую радость, какой, думается мне, не ведал смертный человек. И потому я знаю, — когда тело мое умрет, душа моя еще больше возликует от каждодневного лицезрения Святой Троицы и величия Господа нашего Иисуса Христа.

Долго плавали они на этом корабле, и наконец сказали они сэру Галахаду:

— Сэр, вам должно возлечь на этом ложе, ибо так гласит надпись.

И лег он и спал долгое время, а когда пробудился и взглянул перед собой, то увидел город Саррас. Стали они причаливать и увидели там барку, на которой сэр Персиваль положил когда-то свою мертвую сестру.

— Истинно, — сказал сэр Персиваль, — во имя Господа, сестра моя выполнила уговор.

С тем вынесли они из корабля своего серебряный престол, и сэр Персиваль с сэром Борсом взялись спереди, а сэр Галахад сзади, и так вошли они в город. У городских же ворот увидали они ветхого согбенного старца, и окликнул его сэр Галахад и позвал его «помочь нести эту тяжелую вещь».

— Воистину, — отвечал старец, — вот уж десять лет, как я не могу и шагу ступить без костылей.

— Нет нужды! — сказал ему сэр Галахад, — встань и покажи твою добрую волю!

Тот приподнялся, и оказалось, что он здоров и крепок, как в прежние года. Тогда подбежал он к престолу и взялся за края против сэра Галахада.

Между тем прошла по городу весть о том, что чудесные рыцари, явившиеся в город, исцелили калеку у ворот. А рыцари снова возвратились к воде и вынесли на берег сестру сэра Персиваля и похоронили ее в храме богато, как подобало королевской дочери.

Когда услышал о трех рыцарях король той страны, — а имя ему было Эсторанс, — он позвал их и стал спрашивать, откуда они прибыли и что за предмет принесли в город на серебряном престоле.

И они рассказали ему всю правду о Святом Граале и про ту силу, какую Бог придал священной чаше.

5

А этот король был великий тиран и родом происходил от язычников, и он схватил их и бросил их в глубокую черную яму. Но лишь только они там очутились, Господь наш перенес к ним Святой Грааль, и он благодатью своей питал их все время, что пробыли они в темнице.

А к исходу года случилось так, что король слег в недуге и почуял, что умирает. Тогда послал он за тремя рыцарями и, когда они явились перед ним, стал просить у них прощения за все, что над ними учинил. Они простили его в доброте своей, и он вскоре умер.

После смерти короля началась в городе смута, и не знали люди, кому теперь царствовать над ними. Но как раз когда они совещались, раздался над ними голос и повелел им избрать королем младшего из троих рыцарей, «ибо он будет надежным хранителем вам и всем вашим».

И так провозгласили они королем сэра Галахада по единодушному решению всего города, угрожая убить его, если он не согласится. И когда он вступил во владение королевством, он распорядился сделать поверх серебряного престола короб из золота и драгоценных камней, который закрывал священный сосуд. И каждый день рано поутру трое рыцарей представали перед престолом и произносили молитвы.

И вот по прошествии года, ровно в то же самое воскресенье, как надел сэр Галахад золотую корону, он поднялся ранним утром вместе со своими товарищами и пришел во дворец, и увидели они священный сосуд, а пред ним, преклонив колена, молился некто в обличии епископа, и вокруг него — великое воинство ангелов, как если бы то был сам Иисус Христос. Вот поднялся он и начал моление Богородице. Вот совершил он освящение Даров и окончил службу. А потом подозвал к себе сэра Галахада и сказал:

— Ступай сюда, о слуга Иисусов, и ты увидишь то, что горячо желал увидеть.

Тут сильно задрожал сэр Галахад, — это трепетала смертная плоть, которой открывались божественные явления. И воздел он руки к небесам и произнес:

— Господи, благодарю Тебя, ибо вижу я то, что много дней уже стремился увидеть. Теперь, о благий Господи, я не хотел бы более ни дня оставаться в этом жалком мире, если будет на то воля Твоя, Господи.

Тут взял святой старец в ладони Тело Господне и протянул сэру Галахаду, и тот вкусил смиренно и радостно.

— Теперь знаешь ли, кто я? — спросив старец.

— Нет, сэр, — отвечал сэр Галахад.

— Я — Иосиф Аримафейский, которого Господь прислал тебе в сотоварищи. А знаешь ли, почему изо всех Господь прислал к тебе именно меня? Потому, что ты в двух вещах подобен мне: в том, что ты сподобился видеть чудеса Святого Грааля и что ты, как и я, целомудрен и чист.

И когда он так сказал, сэр Галахад приблизился к сэру Персивалю и поцеловал его и поручил его попечению Господню. А затем приблизился он к сэру Борсу, поцеловал его и его тоже поручил Богу, сказавши так:

— Любезный лорд, передай мой привет господину моему сэру Ланселоту, моему отцу, и, когда ни увидите его, напомните ему о непрочности этого мира.

И с тем опустился он на колена перед престолом и стал молиться. И внезапно отлетела душа его к Иисусу Христу, и великое воинство ангелов вознесло ее к небесам прямо на виду у двоих его товарищей.

И видели также двое рыцарей, как с небес протянулась рука, но тела они не видели, и та рука достигла до священного сосуда и подняла его и копье тоже и унесла на небо. С тех пор не было больше на земле человека, который мог бы сказать, что видел Святой Грааль.

6

И вот когда увидели сэр Персиваль и сэр Борс, что сэр Галахад умер, они плакали и сокрушались так, как никто на свете. И, не будь они мужи благие, они легко могли бы впасть в отчаяние. И все жители города и страны той тоже погрузились в уныние. Но вот наконец его похоронили, и лишь только был он предан земле, сэр Персиваль отправился к отшельникам за город и принял духовный чин и облачился в церковные одежды. А сэр Борс неотступно был с ним, но он не менял своего мирского платья, ибо намерен был еще возвратиться когда-нибудь в Логрское королевство.

Так прожил сэр Персиваль святой отшельнической жизнью целых два года и два месяца, а затем покинул этот свет. И тогда сэр Борс распорядился похоронить его рядом с сестрою его и с сэром Галахадом в Божьем храме. И подумал сэр Борс, что он в краю столь же дальнем, как земля Вавилонская, и тогда покинул он город Саррас, облачился в доспехи и, прибыв на берег моря, сел на корабль. И случилось ему, по счастью, пристать в королевстве Логрском, и от берега он скакал во весь опор, торопясь в Камелот, где находился король.

Много было радости при дворе, когда он возвратился, — ведь все полагали его погибшим, ибо он так долго находился в чужих странах. Когда же все поели, король призвал к себе главных писцов, дабы они увековечили благородные подвиги добрых рыцарей. И сначала сэр Борс поведал о тех возвышенных подвигах во имя Святого Грааля, что выпали на долю ему и трем его товарищам: Ланселоту, Персивалю и Галахаду и ему самому; а затем сэр Ланселот поведал о том, что было с ним, когда он странствовал, взыскуя Святого Грааля. И все это было записано в больших книгах и сложено в хранилищах Солсбери.

А сэр Борс сказал сэру Ланселоту:

— Сэр Галахад, ваш родной сын, прислал вам со мною привет, а после вас — господину моему королю Артуру и всему двору. И сэр Персиваль тоже. Ибо я похоронил их обоих моими руками в городе Саррасе. И также еще, сэр Ланселот, сэр Галахад просил вас помнить о непрочности этого мира, как вы обещали ему, когда вы целых полгода с лишком провели вместе.

— Это правда, — сказал сэр Ланселот, — и я верю, что его молитва обо мне будет услышана.

И сер Ланселот заключил сэра Борса в объятья и сказал:

— Любезный кузен, я от души рад вас видеть! Все, что только смогу я сделать для вас и для ваших родичей, вы найдете меня всегда готовым исполнить, насколько это под силу бедному моему телу, пока душа не покинула его. В этом я вам твердо и неизменно клянусь. И знайте, любезный кузен сэр Борс, вы и я никогда не расстанемся друг с другом, покуда мы живы.

— Сэр, — тот отвечал, — я согласен.

Так кончается повесть о Святом Граале в кратком изводе с французского языка, в которой запечатлен рассказ о том, что есть самое святое и самое верное на свете, записанный сэром Томасом Мэлори, рыцарем.

О благословенный Иисусе, помоги ему Твоим могуществом! Аминь.