Россия – огромная страна, простирающаяся практически через весь евразийский континент, это особенный, ни на что не похожий евроазиатский мир. Став основным преемником бывшего Советского Союза, в конце 1990-х годов Россия пережила развал СССР и бурные потрясения, вызванные сменой социально-экономического строя в стране. Гуляя сегодня по улицам Санкт-Петербурга, чувствуешь, что своей красотой и величием этот город не уступает ни одному из крупнейших европейских городов, Москва же превратилась в место концентрации богатства и капитала, но никто по-прежнему не может забыть тех бедствий, что принес великой державе развал Советского Союза.

Со вступлением Михаила Горбачёва в должность Генерального секретаря ЦК КПСС в марте 1985 года в стране началась «перестройка» – этап кардинальных преобразований в политическом строе и социальном устройстве государства. На волне выдвинутых М. Горбачёвым призывов к «демократизации» и «гласности» в стране и нарастания сепаратистских тенденций 25 декабря 1991 года в Москве в полном безмолвии был спущен более 70 лет развевавшийся над Кремлевским дворцом красный флаг СССР и медленно поднят символизирующий новую Россию бело-сине-красный триколор. Эта церемония ознаменовала исчезновение с карты мира созданного Лениным первого в мире социалистического государства. 1990-е годы – это десятилетие, когда российская политика, экономика и общество находились в глубочайшем кризисе, происходили постоянные изменения на российской политической арене, усиливались разногласия в социальной политике, на страну обрушился поток экономических трудностей, простые граждане оказались за порогом бедности, Россию накрыла волна этнического сепаратизма. Государственный суверенитет и территориальная целостность страны оказались под угрозой. Россия стояла на грани краха.

 

Почему при переходе к рынку был выбран радикальный метод «шоковой терапии»?

До сих пор в России хорошо помнят, как в канун 1992 года, выступая с телевизионным обращением к народу, президент Б. Ельцин призвал всех российских граждан «спокойно, сдержанно и отважно» встретить грядущие экономические реформы. Он пообещал своему народу, что стоит лишь осуществить реформирование экономики с использованием «шоковых методов терапии», и уже через год появятся признаки стабилизации социально-экономической ситуации в России, народное благосостояние начнет расти и страна превратится в европейское «цивилизованное государство». Основательно уставшие от политических баталий и экономических реформ россияне, в свое время спокойно воспринявшие распад СССР, отнеслись к программе «шоковой терапии» с некоторым недоверием и опаской, но все же с особым, свойственным исключительно русскому народу смирением пообещали свою поддержку президенту страны и правительству, потому что искренне надеялись на возможность построения мирного и процветающего государства.

В связи с мерами «шоковой терапии» в России нельзя не упомянуть Вашингтонский консенсус. В конце 1980-х годов в странах Латинской Америки, находившихся тогда в глубоком финансовом кризисе, назрела необходимость серьезного реформирования экономики. В 1990 году Институт международной экономики предложил Международному валютному фонду (МВФ), Всемирному банку, Межамериканскому банку развития и Министерству финансов США провести в Вашингтоне небольшую встречу с представителями стран Латинской Америки. На встрече стороны путем обсуждений выработали план реформирования экономики стран Латинской Америки, суть которого в основном сводилась к ряду таких стратегических мер, как минимизация роли государства, быстрая приватизация и либерализация экономики. Этот план получил название «Вашингтонский консенсус». Объективно говоря, Вашингтонский консенсус изначально был ориентирован на развивающиеся страны, где рыночная экономика уже существовала, но развивалась не вполне нормально, и не предполагал применения этих мер к странам, находившимся в стадии реформирования, в которых рыночная экономика отсутствовала в принципе. Однако в силу влияния целого ряда факторов в 1990-х годах Вашингтонский консенсус, базирующийся на принципах неолиберализма, на практике стал реализовываться правительствами России и других стран Восточной и Центральной Европы для перехода от административно-командной системы к рыночной экономике.

Мы говорим о «шоковой терапии» как методе радикального преобразования экономики, а существовал ли на тот момент проект постепенного перехода? Можно ли было реформировать экономику нешоковыми методами?

С приходом к власти М. Горбачёва после яростных дебатов среди теоретиков и в политических кругах страны «руководство страны и народ пришли, наконец, к согласию о необходимости либерализации экономики и перехода к рынку». Но в 1990– 1991 годах наиболее острая дискуссия велась по вопросу о том, каким образом осуществить переход от плановой экономики к рыночному хозяйству. Занимавший в то время пост заместителя председателя Совета Министров, председатель правительственной комиссии по экономической реформе Леонид Абалкин выдвинул три программы перехода к рыночной экономике: постепенную, радикальную и умеренно радикальную. Программа постепенного перехода предполагала реформирование экономики следующими методами: с оптимальной скоростью, постепенно и последовательно продвигаться по пути развития, в основном с опорой на административные методы контролировать процесс формирования рынка и темпы инфляции; постепенно уменьшать долю госзаказа в экономике страны, регулировать рост цен и доходов. Радикальная программа, получившая позже название «шоковой терапии», подразумевала такие меры, как: полное разрушение имевшегося хозяйственного уклада в кратчайшие сроки с одновременным устранением любых препятствий, мешающих функционированию рыночных механизмов; значительное снижение доли госзаказа в экономике страны, практически полное отсутствие контроля за ростом цен и доходов; широкомасштабный и повсеместный переход к новым формам собственности. Умеренно радикальная программа предусматривала: использование ряда мер радикальной программы в целях формирования базисных условий для выработки механизмов перехода на новые рельсы, создание структур и рычагов, способных активно контролировать рынок; укрепление и развитие новых форм хозяйствования; осуществление контроля за ростом цен, доходов и уровня инфляции в стране; оказание обязательной социальной поддержки малоимущим слоям населения. Как показывали опросы населения, в то время среди граждан России постепенную программу поддерживало около 10  % населения страны, радикальную – 30  %, а за умеренно радикальную программу выступало 60  % граждан России.

Правительство России «из всех имевшихся и возможных проектов выбрало самый кардинальный и при этом самый уязвимый проект – “шоковую терапию”», основные меры которого, а именно либерализацию экономики, макроэкономическую стабилизацию и приватизацию госсобственности, можно назвать «классикой Вашингтонского консенсуса».

Одним из ключевых моментов либерализации экономики был отпуск цен. Со 2 января 1992 года по всей России произошла либерализация цен, предполагавшая для 90  % розничных товаров и 85  % оптовых цен на промышленную продукцию повсеместное снятие государственного контроля за ценообразованием и его дальнейшее регулирование рынком в зависимости от спроса и предложения. В целях обеспечения макроэкономической стабилизации, а именно достижения бездефицитного бюджета и снижения инфляции, российские власти проводили жесткую фискальную и кредитную политику. Меры по сокращению финансирования предполагали значительное урезание расходов, увеличение налоговых сборов, отказ от индексации зарплат бюджетникам в зависимости от уровня инфляции и другие меры. Жесткая монетарная политика выражалась в строгом контроле за денежной эмиссией и объемами кредитования. С целью ускорения приватизации госсектора российские власти приняли решение о приватизации 20–25  % госпредприятий в стране в течение 1992 года.

Любой имеющий хоть малейшее представление об экономике человек знает, что «шоковая терапия», которую применило российское правительство, была методом «разрушения Великой китайской стены». Почему при наличии трех возможных сценариев российские власти избрали самую радикальную программу реформ? Сегодня, через двадцать с лишним лет экономических реформ в России, события тех лет, по всей видимости, представляются результатом развития политико-экономической ситуации в стране и комплексного воздействия извне.

Во-первых, самой очевидной причиной выбора властями «шоковой терапии» была ухудшавшаяся на глазах экономическая ситуация в государстве. После прихода к власти М. Горбачёва на рынке потребительских товаров в стране возник тотальный дефицит: из 211 видов продуктов питания в свободной продаже отсутствовали 188. Из 89 субъектов РФ более чем в 60 не имелось запасов зерна. Очевидно, что «социальное напряжение достигло своего предела, люди запасались продуктами впрок, опасаясь их полного исчезновения с полок». В 1991 году, накануне развала СССР, ВВП страны снизился на 13  %, сбор зерна упал на 24  %, объем производства пищевых продуктов уменьшился на 10  %, внешнеторговый оборот сократился на 37  %, дефицит бюджета составил 20  % от ВВП. Наблюдая стремительное ухудшение экономической ситуации, российские ученые были вынуждены «сжигать мосты», отрезая путь к отступлению. Вероятность реализации консервативных реформ была невысока, поэтому «социалистическая общественно-экономическая система в России уже не подлежала лечению. Требовался не столько врач, сколько могильщик».

Во-вторых, важнейшей причиной выбора пути кардинальных реформ в России стала накалявшаяся политическая обстановка. В конце 1991 года к власти пришли демократы во главе с Борисом Ельциным, но даже в противостоянии левым фракциям в лице КПРФ большинство других представителей оппозиции выступило против ельцинской программы приватизации. Хотя исполнительная власть в стране находилась в руках демократов, антипрезидентская коалиция, представленная депутатами от КПРФ, занимала ведущее положение в другом важнейшем государственном органе – Верховном Совете. Поэтому «шоковая терапия», которую избрало правительство Б. Ельцина, была скорее не экономической необходимостью, а стремлением достичь политических целей – в кратчайшие сроки разрушить ранее существовавший политический строй, помешать возрождению СССР и КПСС, сделать необратимым процесс становления капитализма в России. При выборе «шоковой терапии», с её спешной приватизацией, либерализацией и программами стабилизации, Б. Ельцину было очевидно её политическое значение, и именно по этой причине ельцинская власть вынудила Россию пойти по этому пути преобразований.

В-третьих, внешним фактором, обусловившим выбор российскими властями «шоковой терапии», было влияние Международного валютного фонда и США. С осени 1991 года по январь 1994 руководителем группы экономических советников при президенте Б. Ельцине выступал один из разработчиков политики методов «шоковой терапии» профессор Гарвардского университета Джеффри Сакс, который возглавил команду, состоявшую из двухсот с лишним западных экономистов, консультировавшую Б. Ельцина и его кабинет по вопросам экономической политики, в том числе по проблемам приватизации, либерализации и поддержания стабильной макроэкономической ситуации в стране, для чего в Москве было создано отдельное неправительственное научно-исследовательское учреждение – Группа макроэкономического и финансового анализа. Наряду с этим правительство США направило в Россию внушительную консультационную группу экспертов для разработки проекта и нормативно-правовых документов порученной кабинетам Е. Гайдара и А. Чубайса приватизации. Как рассказывает бывший председатель Государственного комитета РФ по управлению государственным имуществом В. Полеванов, «среди сотрудников Госкомимущества в то время 35 являлись работниками иностранных компаний, и они имели прямой и неограниченный доступ ко всем материалам и отчетам в нашей базе». А о той роли, которую сыграл в реализации политики «шоковой терапии» в России Международный валютный фонд, очень четко высказался Министр внешних экономических связей первого ельцинского правительства С. Глазьев: с 1992 по 1998 год «в России действовало внешнее управление экономической политикой государства, основные параметры которой разрабатывались экспертами МВФ и затем формально утверждались марионеточным правительством и Центральным банком в форме соответствующих заявлений об экономической политике».

По словам Дж. Сакса, основная идея и идеология политики «шоковой терапии» – делать быстрые и решительные шаги вперед, путем радикальных и единовременных мер в кратчайшие сроки стабилизировать макроэкономическую ситуацию (главным образом за счет подавления инфляции), перестраивая при этом экономику на рыночный лад. В течение шести с половиной лет (с января 1992 года по август 1998 года) несколько кабинетов, возглавляемых поочередно Е. Гайдаром, В. Черномырдиным и С. Кириенко, бесконечно пересматривали экономическую политику правительства, но так и не смогли избавить страну от последствий «шоковой терапии». Россия крайне мучительно переживала процесс болезненного реформирования экономики страны.

 

Саморазрушение как следствие «шоковой терапии»

«Шоковая терапия» повергла Россию в беспрецедентный до тех пор экономический кризис, страна оказалась на грани полного хозяйственного краха. «Богатая Россия превратилась в страну нищих» и была вынуждена получать гуманитарную помощь от иностранных государств, сахар и маргарин из стратегических запасов Евросоюза и Вооруженных сил США, оставшихся еще со времен первой войны в Персидском заливе. «Сверхдержава теперь… докатилась до нищенства и попрошайничества».

За 1990-е годы ВВП России сократился вполовину. В рейтинге стран по уровню ВВП (по паритету покупательской способности) в 1980-х годах СССР занимал третье место, Российская Федерация стояла на седьмом. К концу 1990-х годов Россия не только скатилась ниже стран «Большой семерки», Индии и Китая, оказавшись на 13–14-м месте, но и пропустила вперед себя Южную Корею, Мексику, Бразилию и Индонезию. А по уровню ВВП в расчете на душу населения страна вышла даже из первой сотни, заняв в 1997 году 104-е место в рейтинге. История экономического развития не помнит столь глубоких кризисов, по своему размаху спад в российской экономике в 1990-е годы превзошел «великую депрессию» в США 1929–1933 годов, когда ВНП страны снизился на 30  %. Кроме того, кризис стал чудовищной драмой в истории развития российской экономики: по степени разрушительного воздействия на производство он оставил далеко позади Великую Отечественную войну, откинув страну по основным экономическим показателям и уровню потребления на десятки лет назад.

Самой губительной мерой «шоковой терапии» оказалась либерализация цен, подорвавшая благосостояние российских граждан. Это был «простейший и примитивный шаг: без каких-либо ограничений и сдерживающих факторов дать предприятиям право по своему усмотрению устанавливать цены на производимую продукцию, не гарантируя ни добросовестную конкуренцию, ни защиту прав потребителя, не обеспечив вообще никаких сдерживающих механизмов». В результате страна столкнулась с галопирующей инфляцией. В 1990 году уровень инфляции составлял 5,6  %, в 1991 году – 160  %, в 1992 году – 2500  %, в 1993 году – 840  %. К концу 1995 года цены на потребительские товары в сравнении с 1990 годом выросли в 3668 раз, в сравнении с 1991 годом – в 1411 раз. Более наглядно проиллюстрировать скачок цен могут следующие факты: в 1991 году проезд в московском метро стоил 5 копеек, а к 1995 году подорожал до 400 рублей, цена литра пива в московских магазинах выросла с 2 рублей в 1991 году до 3187 рублей в июне 1994 года.

По этому поводу такой чрезвычайно влиятельный специалист, как директор Института США и Канады РАН Г. Арбатов, высказал следующую оценку: «Свобода цен резко сократила сбережения россиян, зарплаты и пенсии в стране, практически разрушив всю экономику». И действительно, лавинообразное падение российской экономики и галопирующая инфляция тесно связаны между собой. Доходы работников бюджетной сферы и пенсионеров сократились катастрофически, в 1995 году фактические зарплаты составляли лишь 48  % от уровня 1990 года, а если учитывать тот факт, что в период 1992–1995 годов выплаты по зарплатам на крупнейших предприятиях страны и в госучреждениях серьезно задерживались, то степень падения доходов была еще значительней. Доходы пенсионеров упали сильнее, чем у работающих граждан, уровень пенсий в 1995 году составил лишь 25  % к уровню 1990 года. Из-за резкого снижения доходов городское население активно занялось своими приусадебными хозяйствами, сажая картофель и другие культуры на небольших земельных участках, называемых в России «дачами», а покупка холодильника, телевизора и прочих товаров длительного пользования стала для них вовсе несбыточной мечтой.

Либерализация цен вызвала рост себестоимости производства, серьезно подорвав инвестиционную активность в промышленном секторе экономики; жесткая кредитно-денежная политика привела к серьезной нехватке средств на предприятиях, неблагоприятные экономические условия поставили их в тяжелое финансовое положение. Но еще ужаснее было то, что, еще не умея реагировать на сигналы рынка, предприятия не пытались активно бороться с фактором роста цен, а наоборот, любым способом пытались извлечь сиюминутную выгоду, например сокращая производство, взвинчивая цены, спекулируя продукцией. Некоторые предприятия по цене металлолома распродавали дорогостоящее оборудование, чтобы получить хоть какую-то выручку. Всё это привело к резкому «пикированию» российской экономики: за первые пять лет с начала реализации «шоковой терапии» падение производства в секторе товаров народного потребления составило 80–90  %, в машиностроении – 75  %, многие перспективные производства «просто перестали существовать, их просто выжали с рынка, заместив импортными товарами».

Чтобы ускорить приватизацию, на раннем этапе реформы российские власти использовали метод безвозмездной приватизации. 19 августа 1992 года Б. Ельцин издал президентский указ «Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий», по которому каждый гражданин РФ получал ваучер на приватизацию номиналом 10 000 рублей, дававший ему право на свободную покупку акций. Тогда уже многие специалисты предупреждали о возможных крайне негативных последствиях такой спешной безвозмездной приватизации для российской экономики. Однако ельцинское правительство предпочло воспользоваться этим чрезвычайно разрушительным для экономики проектом, ведущим к социальным столкновениям. Благодаря приватизации «в России сформировался аномальный тип предпринимателя, ориентирующегося не на зарабатывание прибыли путем создания новых потребительских благ, как в нормальной рыночной экономике, а на присвоение ранее созданного богатства. Соответственно вместо экономического роста за счет активизации созидательной предпринимательской энергии мы получили колоссальный спад». Это была «организованная методом бесплатного раздела собственности приватизация».

«Шоковая терапия» привела также к социальной поляризации и расколу в российском обществе, «в результате как будто возникло две совершенно разных России: одна – очень немногочисленная по составу Россия крупных и сверхкрупных собственников, куда вошли 2  % очень богатых и 3  % относительно богатых россиян. Это прежде всего владельцы крупных банков и олигархи, а также собственники ключевых для экономики страны предприятий, главным образом в добывающих отраслях. Вторая Россия – это широкие слои населения, 40  % которого просто оказались за чертой бедности».

Российское правительство приступило к реализации политики «шоковой терапии», не создав системы социальной защиты граждан, что по своей сути можно приравнять к проведению хирургической операции без предварительной анестезии. Прямым следствием этого стало серьезное ухудшение демографической и социально-экономической ситуации в стране, выразившееся в сокращении численности и снижении качества жизни населения. По статистике за период с 1992 по 1997 год население РФ сократилось на 8  млн человек. Кроме того, ухудшение качества жизни населения наиболее очевидно выразилось в сокращении ожидаемой продолжительности жизни в стране. За 1990–1994 годы средняя продолжительность жизни мужчин в России сократилась с 65 до 57,3 лет, уступив аналогичным показателям Индии и Египта,.

В нынешнее время, когда глобальная конкуренция государств определяется экономическими факторами, серьезный кризис привел к резкому падению экономической мощи России, значимость её как в мировой экономике, так и на политической арене заметно снизилась. Как писал В. Путин в своем докладе «Россия на рубеже тысячелетий» (1999), Россия переживала один из самых трудных периодов своей многовековой истории. Пожалуй, впервые за последние 200–300 лет она стояла перед лицом реальной опасности оказаться во втором, а то и в третьем эшелоне государств мира.

Известный специалист по Советскому Союзу профессор Массачусетского университета, доктор экономических наук Дэвид Котц дал следующую оценку результатам «шоковой терапии»: «Нет оснований утверждать, что проведение “шоковой терапии” позволило создать в России рыночную систему, экономически эффективную, технологически передовую, ориентированную на потребителя, нацеленную на процветание. Её непосредственным следствием оказались падение производства, стремительная инфляция, сокращение населения, разгул преступности и рост коррупции в стране. В долгосрочной перспективе очевидно, что над Россией нависла угроза деиндустриализации, она постепенно превращается в страну, живущую за счет экспорта сырья с замещением производства импортом товаров».

Отрицательные темпы роста экономики начиная с 1991 года сохранялись вплоть до 1996 года. Лишь к концу 1997 года был зафиксирован её небольшой рост на 0,4  %, что можно было воспринять как свет в конце тоннеля. Однако накопившиеся вследствие проведения ошибочной макроэкономической политики проблемы всплыли на поверхность в связи с финансовым кризисом в Азии в 1997 году. 17 августа 1998 года финансовый кризис разразился и в России: за одну ночь рубль обесценился на 50  %. 9 января 1999 года Министерство финансов России официально заявило, что финансовый кризис привел к возникновению в России сложной финансовой ситуации, в результате которой государство объявило технический дефолт по основным видам государственных долговых обязательств. По сути, Россия обанкротилась.

 

Хаос в политической жизни

После распада Советского Союза Россия избрала тернистый путь реформирования экономики, охваченной тяжелейшей болезнью, но кризис затронул и политическую систему страны, превратив её в поле для баталий.

Борьба за центральную власть между Российской Федерацией и Советским Союзом в конце 1991 года в итоге привела к развалу Союза. Демократический блок во главе с Б. Ельциным нанес решающий удар по своим политическим противникам, но с окончанием этой борьбы начался раскол внутри самих демократов. Политическая конфронтация в России вышла на новый виток. На этот раз борьба шла прежде всего за стоявший перед правительством выбор пути экономического развития. В стране быстро оформилось противостояние двух ветвей власти – законодательной, представленной Верховным Советом, где большинство принадлежало антиправительственным фракциям, и исполнительной в лице президента и кабинета. С выбора возможных путей реформирования и стратегий экономического развития предмет спора сместился на обсуждение того, какой политический строй следует установить в независимой России – президентскую или парламентскую республику. В итоге исполнительная власть в лице своего главы Б. Ельцина, применив военную силу, распустила парламент, тем самым разрушив советский строй в стране. Ценой обстрела Белого дома (здание российского парламента) и кровопролития в стране была установлена президентская демократия (позже был проведен референдум). В итоге в России сложилась государственная система с тремя отдельными ветвями власти и особыми полномочиями у президента.

Особенностью государственной власти в России является сильная президентская власть, слабый парламент и еще более слабая судебная власть. Подобный тип политического устройства республики, характеризующийся сосредоточением большого объема властных полномочий в руках президента, является несбалансированным. Например, согласно Конституции РФ, в случае когда парламент три раза отклоняет предложенную президентом кандидатуру премьер-министра, если речь идет об одном и том же человеке, президент вправе распустить парламент (такое положение очень редко встречается в других странах). Для назначения премьер-министра президенту требуется поддержка Думы, а освобождать премьер-министра от должности и отправлять в отставку правительство он может по своему усмотрению единолично, поддержка Думы для этого ему не требуется. Поэтому бытует мнение, что российский президент по объему своих полномочий самый сильный в мире.

Противостояние президента и Верховного Совета, конфронтация между президентом и правительством, а также трения между правительством и парламентом привели к тому, что правительство не смогло последовательно и независимо от внешнего влияния вырабатывать и претворять в жизнь стратегию экономических реформ. Процесс перехода от планового хозяйства к рыночной экономике является сложнейшим с точки зрения перестройки социальной системы. Любая из мер неизбежно затрагивала интересы каких-либо слоев населения или групп, поэтому было необходимо усиливать влияние государства, требовалось стабильное и авторитетное правительство. Б. Ельцин, исходивший из необходимости политической борьбы, за восемь лет своего правления более десяти раз реорганизовывал правительство страны, за каких-то полтора года с марта 1998 года по август 1999 года кабинет распускался четыре раза, при этом каждый раз по своему усмотрению президент единолично выдвигал кандидатуру нового премьер-министра в противовес мнению многопартийного парламента, что в конце концов привело к жесткому противостоянию президента и парламента. Бесконечные правительственные кризисы в этот период истории России породили политические волнения, начавшиеся с пальбы по Белому дому в октябре 1993 года и затянувшиеся на долгие годы, и послужили пусковым механизмом для разразившегося в России в августе 1998 года финансового кризиса, потрясшего весь мир. Финансовый кризис свел на нет с таким трудом выпестованные российскими властями оптимистичные экономические прогнозы и нанес сокрушительный удар по внешним и внутренним инвесторам, только-только начавшим верить в Россию, а также по надеждам простых россиян на стабильную жизнь.

 

Разрываемое на части лоскутное одеяло земли российской

Сразу после объявления независимости России по всей стране то тут, то там стали ощущаться «отголоски» распада Советского Союза. Сопровождалось всё это самовольным расширением местного суверенитета и попытками «отгрызть» часть полномочий у центра. Федеративное устройство государства оказалось под угрозой, россияне озаботились вопросом, какой тип государственного устройства выбрать России – федерацию или конфедерацию. Ясность внесла опубликованная в 1993 году Конституция РФ, установив в стране федеративную республику и сведя на нет тем самым надежды некоторых республик на получение «государственного суверенитета», четко определив и разграничив отношения между федеральным центром и властями на местах, а также сферы ответственности каждого из них.

Однако исключение из Конституции идеи о «государственном суверенитете» отнюдь не значило обеспечение фактического единства государства и его территориальной целостности. После распада СССР в условиях политического кризиса верховной власти во многих национальных республиках стали постепенно усиливаться сепаратистские тенденции, возникали они в той или иной мере и в других субъектах федерации. Как сказал В. Путин, «сама Россия представляла из себя “лоскутную” территорию. В большинстве субъектов Федерации действовали законы, противоречащие Конституции России. Некоторые примеры были просто вопиющими. Например, статус отдельных территорий определялся как “суверенное государство, ассоциированное с Российской Федерацией”. Подводилась база под территориальные претензии одних субъектов Российской Федерации к другим… Таких спорных территорий, по сути, у нас более двух тысяч». Отношения между центром и местными властями стали серьезной проблемой обеспечения единства Российского государства и целостности его территории.

В России как типичном многонациональном государстве национальный вопрос всегда висел дамокловым мечом над страной. Сразу после объявления независимости России на территории федерации проживало свыше 120 крупных и малых народностей и этносов, из которых русские составляли около 80  % населения, а оставшиеся 20  % были распределены на 53  % территории государства. К началу 1990 года в составе России находились 88 субъектов федерации: 16 автономных республик, 5 автономных областей, 10 автономных округов, 6 краев и 49 областей плюс два города республиканского подчинения – Москва и Ленинград (ныне Санкт-Петербург). При этом в 8 автономных республиках национальные меньшинства по своему численному составу превосходили русское население. После распада Советского Союза, и особенно после событий 19 августа 1991 года, в стране активизировались национально-сепаратистские движения. Во многих автономных республиках и областях стали звучать громкие заявления о местном «суверенитете власти», иногда дело доходило до объявления своей независимости. В январе 1992 года Верховный Совет России постановил повысить статус 16 автономных республик и 4 автономных округов до республиканского и наделить их правами, аналогичными тем, что были у бывших республик СССР – иметь собственную конституцию и законодательные органы. В декабре того же года Чечено-Ингушская Республика распалась на две отдельные республики, в результате чего число субъектов Российской Федерации выросло с 88 до 89. Предоставление республиканского статуса автономным республикам не только не смогло помешать разгулу национального сепаратизма и движению за местное самоопределение, но даже, наоборот, усилило их. Начавшаяся в декабре 1994 года Чеченская война стала крупнейшим межнациональным конфликтом после распада СССР.

Чеченская Республика (Чечня) с населением более 1  млн человек располагается к северу от Главного Кавказского хребта на площади свыше 15  тыс. км2. Бóльшую часть населения республики составляют чеченцы (около 53  %), на втором месте по численности находятся русские (29  %), на третьем – ингуши (12  %). Кроме того, здесь проживают украинцы, армяне, кумыки и представители других народов. На долю Чечни приходится относительно небольшой участок территории России, но здесь еще в советские времена размещалась одна из важнейших нефтедобывающих баз страны, производительность которой достигала 17–18  млн тонн в год. Сосредоточение большого количества нефтеперерабатывающих предприятий, нефтепроводов и заправок превратили Чечню в «нефтяной мост», связывающий Россию с тремя закавказскими республиками. За шесть лет – с 1994 по 2000 год – чеченскими террористами были развязаны две войны, которые стали крупнейшими гражданскими войнами за всю историю независимой России и самым страшным кровопролитием на территории страны с 1945 года.

Хотя война в Чечне шла на периферии страны, она имела серьезные последствия для всего государства, значительно осложнив внутриполитическую ситуацию, экономику и внешнюю политику, обострив национальный вопрос. С точки зрения политической ситуации эта война усилила противостояние между президентом и парламентом, выявила внутренние конфликты в Вооруженных силах России. Президент и министр обороны выступали за разрешение конфликта силовыми методами, а обе палаты парламента и большинство военных чиновников предлагали решить чеченский вопрос мирным путем. С точки зрения бюджета война в Чечне оказалась тяжелым финансовым бременем для российской экономики, ослабив её стабильность и еще больше углубив кризис в стране. Под предлогом национального сепаратизма и чеченской угрозы государственной целостности Россия ввела войска в Чечню, что вызвало недовольство со стороны национальных меньшинств в других регионах страны, обострило межнациональные раздоры и усугубило межэтнические конфликты. С точки зрения внешней политики ввод войск в Чечню бросил тень на СНГ, вызвав также повсеместные протесты на Ближнем Востоке и в исламских странах, спровоцировав рост обвинений в адрес России в «нарушении прав человека» и «разрушении демократии», а также экономического давления со стороны Запада.

31 декабря 1999 года Б. Ельцин выступил с потрясшим мир заявлением о своей отставке: «Я ухожу. Я сделал все, что мог. И не по состоянию здоровья, а по совокупности всех проблем. Мне на смену приходит новое поколение – поколение тех, кто может сделать больше и лучше…».

Так закончилась ельцинская эпоха и началась эпоха путинская.