Ресторан был почти пустой. Я нервно оглядывался, посматривая на часы, в ожидании Ангелины. Прошло уже минут тридцать. Я допивал чашку американо. Сейчас бы закурить, как настоящий журналист. Но я не курю.

Пресс-секретарь Ангелины, тихая девушка по имени Соня, долго жаловалась в трубку, как тяжело ей за всем уследить, все распланировать, везде успеть. Ведь Сокольская с каждым днем набирает все большую популярность. Сообщила, что на конференции поговорить не удастся, сразу после нее у Ангелины — вечеринка, открытие клуба, где она должна появиться. Мы договорились с Соней, что я возьму интервью у звезды на следующий день.

— Она будет посвободнее, — сказала Соня. — Давайте часика в два. Идеально! Так, потом в четыре — салон, в шесть — презентация…

Пресс-секретарь погрузилась в дела.

Я решил немного опоздать — минут на пять всего. Журналист же должен опаздывать! Надел свое лучшее пальто, похожее на морской бушлат с металлическими пуговицами. Мне казалось, что в нем я выгляжу крутым профи. Тот факт, что журналисты чаще всего ходят в разбитых кроссовках и с рюкзаками через плечо, меня не смущал.

Но когда я приехал в ресторан, Ангелины там не было. Я с сожалением снял «журналистское» пальто, сел за столик и заказал кофе.

На сороковой минуте моего ожидания наконец-то явилась Сокольская, закрывая на ходу маленький красный зонтик в горошек. Я помахал ей рукой, она быстрыми шажками подлетела к моему столику, присела напротив.

— Хех… привет! Вас как зовут? Простите, что опоздала. Погодка не задалась сегодня, долго искала зонтик, поприветствовала она меня с виноватой улыбкой, сматывая с шеи длинный тонкий шарф.

— Меня зовут Мирослав. — Я протянул ей руку. Она немного жеманно протянула свою.

Я с радостью отметил для себя, что жизни она сохраняла чудесные живые эмоции, которые так нравились мне на экране. Едва уловимые чувства скользили по ее лицу и отражались в общем настроении: от милой улыбки и открытого, немного наивного взгляда до грустных поджатых губ. И снова — располагающей улыбке. Я взял себя в руки и продолжил:

— У меня к вам есть несколько вопросов, которые интересуют наших читателей.

— Ну что ж, я готова, спрашивай, Мирослав, — не перешла, а буквально перепрыгнула на «ты» актриса.

Я включил диктофон и положил его на стол перед Сокольской.

— Ангелина, вспомните, пожалуйста, когда вы решили связать свою жизнь с актерским ремеслом? Это была мечта детства или случайный выбор?

— Ой, да что ты, это мое призвание! Дарить радость людям своей игрой. Я не вижу и никогда не видела для себя другой судьбы. Еще в садике выступала на каждом утреннике, и поверьте, это было гениально. Все рыдали, как я играла!

Актриса говорила взахлеб, активно размахивая руками. Ее восхищение собой было огромным, казалось, что для нее во всем мире нет большего таланта.

Ну и самооценка! Что ж, попробуем обломать…

— Здорово! Ангелина, были ли в вашей биографии случаи, когда вы терпели неудачи? Чему они вас научили?

— Неудачи? Нет, у меня все было гладко. Мне кажется, что истинный талант не встречает достойных препятствий. Главное верить, что ты делаешь благородное дело, что ты нужна людям…

Благородное дело! Ха-ха! Да ты, милая моя Ангелина, снимаешься в сериальчике, который люди включают фоном, когда обедают или штопают носки!

Я рассматривал лицо актрисы, вслушивался в ее слова, пытаясь увидеть, понять ее истинный образ. Не поверхностную картинку и легкомысленный щебет, а что-то в глубине, настоящее, искреннее. Но личность никак не хотела проявляться. Еще попытка!

— Я знаю, что вы играете в театре. Чья роль вам была наиболее близка?

— Ой, Мирослав, я даже и не знаю… Наверное, булгаковской Маргариты. Мне близок образ сильной женщины, которая не боится противостоять бездушному окружающему миру, и миссия которой — нести свет, любовь, красоту.

— Вы в роли Маргариты — чудесно! Вы — настоящая звезда, Ангелина. Насколько давно вы играли эту роль?

— Очень давно, еще в училище. Вы знаете, я была лучшей из тех…

— Понятно, вы — ранняя звезда, — с улыбкой прервал я поток актерского самолюбования. — Ангелина, как изменилась ваша жизнь, когда вы стали сниматься в сверхпопулярном сериале?

— Поклонники достают! Лезут и лезут… изо всех щелей и как будто не понимают, что у меня есть своя личная жизнь, которая их не касается. Подумываю даже нанять телохранителя. Толстого такого амбала, ну знаете…

— Как у Бритни? — улыбнулся я.

— Да, да! Как у нее! — обрадовалась почему-то Сокольская.

Интервью длилось уже полчаса. Вполне достаточно.

— Вот и все вопросы. Спасибо за интересную беседу, Ангелина.

— Вам спасибо. Я еще могу много чего рассказать о себе.

— Я не сомневаюсь, — улыбнулся я, — но уже время, а Соня сказала вас не задерживать.

Я надел пальто. Мы вышли на улицу.

— Ты знаешь, Мирослав… Ой, извини, что на «ты» весь день. Можно, да? Так вот, мне было с тобой очень приятно…

Ангелина поднялась на цыпочки и чмокнула меня в щеку.

— Мне тоже, — соврал я. — Спасибо, что нашла время. Интервью выйдет на следующей неделе. Вот, звони, если что, — я дал ей свою визитку.

Она достала из сумочки блокнот, вырвала из него лист и написала на нем свой телефон. Я сунул листок в карман. Подумал, что дружба со звездой не помешает.

Только что же ты, красавица, такая самовлюбленно пустая?

Запись в блоге:

miroslav:

Так жалко и обидно, когда прекрасный, идеальный образ при ближайшем рассмотрении оказывается неинтересным и даже отталкивающим.

Хотя, быть может, в этом и заключается вся прелесть идеала: он никогда не воплощается в жизни. А если и воплощается, то я такого человека еще не встретил.

my_paris:

Почему ты делаешь такие выводы? Не думал ли ты о том, чтобы посмотреть вокруг себя, прежде чем искать идеалы на стороне?

miroslav:

Я не знаю. Порой мне кажется, что я вижу в человеке тот образ, который искал. Но тогда словно судьба нас разводит. Ничего у нас не складывается. По абсолютно непонятным для меня причинам.

my_paris:

Может быть, не стоит винить во всем судьбу?

Я поднял глаза на картину, висящую на стене. Кафе, город, он, она. Идеал был столь отчетлив, но совершенно неясным для меня было его воплощение. И от этого недостижимым.