Мария поднялась в номер в первом часу ночи. История рабби Лёва вызвала в ней смутную тревогу. Как там Иван Яковлевич? Слишком поздно, чтобы к нему стучаться, придется подождать до утра.
Мария сняла брючки и шифоновую блузку. «Цвета увядшей розы», как сказала продавщица в бутике. Цвет был очень красивым, но название ей показалось грустным. А сейчас она и сама как увядшая роза – усталая, ничего не понимающая.
Мария наполнила джакузи, напустила в нее ароматной пены и с наслаждением погрузилась в теплую воду. Прошло не так много времени, но кажется, что целая вечность разделяет ее с тем, кого она никак не может простить.
«Принимая настоящее, вы по-новому переживете свое прошлое и освободитесь от него. И тогда вы расстанетесь с прежними представлениями о себе и окружающем мире», – вспомнились ей слова гадалки. И еще – фрагмент из книги Брюса.
«Именно благодаря признательности мы получаем ключ для преобразования собственной жизни и ощущаем себя счастливыми.
Когда мы чувствуем благодарность, завеса вечности приоткрывается. И нам откроются тысячи причин, по которым мы можем ее испытывать. Чем большую благодарность мы чувствуем, тем больший дар будет нам дан».
Мария закрыла глаза и попыталась вызвать в памяти образ своего «бывшего Императора». Сначала ничего не получалось, она чувствовала только свою прошлую обиду. Наконец она увидела его: равнодушного, нетерпеливого, так и не сумевшего сказать ей правду и канувшего в неизвестность.
Отпустить и простить… А за что ей его прощать? Разве он обещал любить ее вечно? Говорил о каких-то обязательствах? Мария представила себе лицо Императора как можно отчетливее и посмотрела ему в глаза. «Прости меня, – сказала она ему. – Ты не мой человек, и я всегда это чувствовала. Но ты очень многое мне дал, ты был рядом со мной три года, и за это я благодарна тебе. Спасибо тебе за все. А теперь прости и иди с миром». Отчужденное лицо Императора стало смягчаться, черты расплывались и теряли четкость. Наверное, это из-за слез, из-за комка в горле. Сейчас все пройдет, и она освободится… И все будет по-другому.
Когда слезы кончились, на душе стало спокойно и легко, и Мария почувствовала, что вот-вот заснет в джакузи. Почему бы не понежиться немного в приятной дремоте? Уже в полузабытьи ей послышался тихий стук в дверь. Наверно, стучат где-то рядом, решила Мария, но стук повторился отчетливее. Она накинула халат на мокрое тело и подошла к двери.
– Кто там? – спросила она, почему-то шепотом.
– Это я, Иван. Открой, пожалуйста!
Мария даже не успела удивиться, как ее пальцы уже открывали замок. Иван прямо с порога обнял ее, поднял и понес в комнату.
– Как я соскучился, – прошептал он. Потом опустился на диван и усадил Марию себе на колени. – Где ты была? Я жду тебя часа три!
– Почему ты не звонил?
Иван хлопнул себя рукой по голове.
– Не сообразил вовремя. Забыл спросить, в какой комнате ты остановилась!
Уезжал из Праги по делам на неделю, вернулся вчера вечером и сразу сел звонить. Фамилию твою я тоже не знаю, и портье предложил мне набирать все подряд. В отеле триста номеров… И я набирал подряд все цифры от одного до трехсот. Думал, голос сорву, прося тебя к телефону. Мне попалось четыре Марии, две Марианны, три Марины, а тебя так и не удалось застать на месте!
– И тогда…
– И тогда я приехал сюда и пошел к портье. Описал ему тебя и пожилого джентльмена в коляске, которого ты сопровождаешь. Он сразу сказал, где тебя искать. Мне бы в голову не пришло, что в номере для новобрачных! Я сначала решил, что он ошибается, но потом почувствовал, что ты именно здесь… Так где ты сегодня была?
«Искала тебя», – хотела сказать Мария. Но передумала.
– Гуляла по Праге… Встретила Фрида. Он решил закончить экскурсию и довез меня до отеля.
– И где же вы с ним были?
– Осматривали Злату уличку. Прошли ее от начала до самого конца. До последнего фонаря.
– Это там, где лежит серый камень?
Голос Ивана звучал естественно, без малейшего напряжения.
– Да, именно там. Мне казалось, что там находится тот самый дом, с персональным райским садом. Я хотела забрать жемчужные сережки-перышки…
– По-моему, я их видел, обязательно поищу.
– А нельзя ли завтра заехать за ними? Туда, в райский сад?
Иван вздохнул.
– К сожалению, завтра никак не получится. Я здесь только на одну ночь. Нужно уладить кое-какие дела.
Мария с нежностью дотронулась пальцами до его щеки.
– Не хочешь принять ванну? Ты, наверно, устал с дороги. Можем выкупаться вместе, она огромная. Больше, чем та, на львиных лапах…
Они вдвоем лежали в джакузи под теплыми струйками, утомленные любовью, убаюканные мельканием зеленых огоньков. Райский сад – там, где мы вдвоем, думала Мария. Иван обнимал ее, и она погладила его по руке.
– Откуда у тебя этот шрам? – спросила она.
– В юности я занимался еще и фехтованием. Точнее, сабельным боем. Есть такие фехтовальщики-саблисты, так вот я из их числа. Ничего особенного, просто неудачный удар. В спорте такое случается сплошь и рядом.
Потом они в обнимку лежали, погружаясь в счастливый сон. Впервые за время ее приезда номер для новобрачных используется по назначению, сонно думала Мария, чувствуя под головой мужское плечо.