И мы поехали.

По дороге несколько раз пытались звонить по телефону, никто не подходил. Это практически исключало засаду.

Жил Володя — пока не умер — на Снайперской улице, в районе метро «Выхино», в большом девятиэтажном доме, длинном, как электричка. В таких домах обычно почти никто никого не знает: слишком много жильцов, не то что в пятиэтажках. Везло нам сегодня на тихие районы. Дом стоял вроде как на отшибе. С одной стороны к нему примыкала ограда парка, в котором раньше находилась высшая партийная школа, а теперь хрен его знает что. Во дворе ещё остались довольно большие острова парковых деревьев, и далеко за ними, почти скрытые летом из глаз, проглядывало ещё несколько таких же монстров-девятиэтажек. Они здесь смотрелись, как белые океанские лайнеры, заплывшие случайно на эти зеленые острова, да так и оставшиеся навеки, нелепые среди лесной зелени и Дикой природы.

Мы припарковались во дворе и огляделись. Семен сказал уверенно:

— За такой конюшней вести наружное наблюдение не имеет никакого смысла. Во дворе подозрительные машины вроде не стоят. С милицейскими и угрозысковыми номерами тоже. Можно и рискнуть.

Он смотрел на меня. А я мог, что ли, предложить что-то поинтереснее? Не мог. И мы пошли. Вернее, поехали на лифте, где, стараясь не смотреть друг другу в глаза, проверили оружие.

— Если что, старайся стрелять по ногам, — бросил мне Семен.

— Если там милиция, лучше бросай оружие. Только людей зря побьем. Все равно с девятого этажа не уйти. Из нас решето сделают. Или сверху расстреляют, или на выходе продырявят за милую душу.

— Так что же, сдаваться?

— Если там милиция, то да. А что ты предлагаешь — убивать?

— Да нет уж, — мотнул он головой.

Мы вышли из лифта на шестом этаже и долго стояли на лестничной площадке, прислушивались, затаив дыхание, к жизни дома. Постояв так довольно долго, мы медленно, шаг за шагом, поминутно останавливаясь и слушая, пошли вверх по лестнице. Шли мы таким образом очень долго, может быть, столетие или два. Поднявшись на девятый, мы оба с облегчением вздохнули у нужной квартиры: дверь оказалась не стальная, чего мы оба боялись, а обычная. Все остальное было делом техники, которой у нас имелось в достатке.

Мы постояли у двери, прикладываясь по очереди ухом, проверили на этот раз счетчик на лестничной площадке, до слез всматривались в замочную скважину, пытаясь различить хоть намек на какое-либо движение, но, как ни старались, ничего не заметили.

— Ну что же, говори теперь свое волшебное слово, — с усмешкой прищурился мой напарник.

— А вот и скажу, — гордо ответил я. — Дай-ка ключи от квартиры в Чистом переулке.

Семен изобразил недоумение на лице, но порылся в кармане и протянул мне связку на брелке, не скрывая, тем не менее, своего скептического отношения к моей затее.

Каково же было его удивление, когда ключики идеально подошли к обоим замкам — верхнему и нижнему. Упавшая челюсть, наверное, отбила ему коленки. Он так искренне удивился, что на время даже потерял дар речи.

Я подмигнул ему, покровительственно похлопал по плечу и, не удержавшись, сказал:

— Учись, сынок, пока я жив.

Мы открыли дверь, не дыша вошли в прихожую, проверили ванную, туалет и обе комнаты. Даже стенные шкафы открыли и отодвинули висевшие в них пальто и платья. А Семен, принеся с кухни табуретку, внимательно осмотрел пустые антресоли.

Наконец мы успокоились, заперлись изнутри и уселись на небольшую тахту, покрытую пушистым пледом с изображением белого барса. Семен приоткрыл окно, и квартирка наполнилась запахом листвы и чистого воздуха. Вообще здесь, на краю Москвы, на девятом этаже, оказалось удивительно тихо и спокойно. Мы на какое-то время смогли позабыть о своих неприятностях и бедах и хоть чуточку отдохнуть. Что и сделали. Мы сидели на тахте в маленькой уютной квартирке, не загроможденной мебелью, и тупо глазели по сторонам.

— А тебе ничего не кажется подозрительным? — нарушил молчание Семен.

Вздохнув, я согласился. Это, конечно, не заброшенная халупа в Чистом переулке, но что-то здесь тоже явно не то. Непохоже, что здесь жил Володя. Я помню, как он одевался, какие носил пижонские дорогие галстуки, костюмы и сорочки. А здесь было не то что бедно, но скромновато для его стиля. Здесь мог жить человек среднего достатка. А Володя любил комфорт и гордился этим, выпячивал свою обеспеченность.

Тут стояла тахта под обыкновенным пледом, какой, наверное, в

каждой квартире найдется, большой «Рекорд» на ножках, торшер, круглый стол, несколько стульев. Сервантик, не перегруженный сервизами. На кухне минимальный набор посуды, рассчитанный максимум на две персоны, словно большого количества гостей здесь не планировали. В спальне — большая двуспальная кровать и тумбочка для постельных принадлежностей. Но зато во встроенных шкафах мы обнаружили, кроме пары костюмов и кожаной куртки, принадлежавших, судя по размерам, Володе, несколько платьев, женскую обувь и женский плащ. В серванте, в ящичках, нашлось некоторое количество женского белья.

— Квартира Натальи? — посмотрел на меня Семен, сидевший на корточках около серванта.

Я отрицательно покачал головой.

— Вряд ли.

— Тогда чья же?

— Скорее всего, Володино любовное гнездышко.

Мы помолчали, и я добавил, глядя в стену:

— Должна быть третья квартира. Основная. Которую, скорее всего, снимают. Предусмотрительный, гад.

— Говорят, в ГРУ работал, — довел до моего сведения Семен. — Судя по стилю — похоже. Вроде тогда все на свои места становится.

— Все, да не все, — возразил я. — Тогда получается, что всю эту затею с сестрой-близняшкой завели три, а может, даже больше, чем три года тому назад. Невероятно! Невозможно!

— Почему? — не понял хода моих размышлений мой друг.

— Ну, вряд ли такие разные люди стали бы так долго ждать выполнения своего заговора. Такими поступками, как правило, движет алчность, а она нетерпелива. Они стали бы в результате подгонять друг друга, перессорились бы. Ты должен знать, что такие случайные союзы недолговечны.

— А почему ты думаешь, что это случайный союз? — хитро прищурился он.

— А как же по-другому?

— Ну, возможно, Володя и Наталья давным-давно любовники. Мы ведь не знаем даже, откуда Володя взялся. Вдруг они знакомы ещё с Северодвинска. Или Павловска.

— Ну, насчет Павловска это ты, положим, загнул. Это вряд ли.

— А почему нет?

— Да хотя бы потому, что Володю хорошо знает Нина. А она наверняка была знакома с друзьями сестры в Павловске, — убежденно сказал я.

— Это как раз вопрос спорный. Ну да ладно. Не суть дела. Допустим что угодно. Пускай даже встретились они в нашей родной златоглавой. Какая разница? Могло так быть? — продолжал Семен.

— Могло, могло, ну и?.. — я все никак не улавливал.

— Ну и жили они поживали, пока Володя не стал работать на мужа Нины. И только тогда открылось удивительное сходство Нины и Натальи. Пока разобрался Володя, пока вытряс из своей любовницы или гражданской супруги, что, да как, да по каким причинам она имитировала свою гибель…

— А зачем она это сделала? — я даже головой затряс, стараясь понять.

— Это другой вопрос, — пожал плечами мой друг. — Тут возможен целый букет версий. Например, она случайно остается в живых, но страдает амнезией… То есть становится человеком без прошлого. Тогда Володя из неё мог веревки вить. А еще, может, она отомстила отцу, бросившему семью, и сама исчезла, чтобы её не привлекли к суду… Да мало ли что ещё можно выдумать. Сейчас это не столь важно.

— А что сейчас важно? — спросил я, едва поспевая за фантазией Семена. Ему бы детективы писать.

— Важно то, что они в конце концов обнаружили это удивительное сходство, и когда шефу понадобилось устранить супругу, у Володи оказался готовый вариант и двойник в резерве. Гениально, не правда ли?

— Мне кажется, твоя версия имеет слишком много слабых мест.

— Каких, например? — задиристо вскочил Семен.

— Ну, например, все это абсолютно бездоказательно. А без доказательств я тебе столько версий выдам при наличии литературных способностей…

— А они у тебя есть?

— Откуда! — подколол я. — Они же все тебе достались.

Семен взглянул на часы и попросил:

— Слушай, друг, включи-ка телевизор.

— Ты, что ли, мультики решил посмотреть? — усмехнулся я.

— Нет, по шестому каналу сейчас "Дорожный патруль" начинается, может, про нас чего скажут. Там весь криминал столицы.

— Давай включим, — согласился я. — Только сомневаюсь, чтобы нашими скромными персонами телевизионщики заинтересовались.

Зря я сомневался. Нас показали. Вернее, не нас самих, конечно, а нашу работу в Чистом переулке. Ну, киношники! Ну, мастера! Мне даже самому стало так жутко и муторно, что едва не стошнило. Хотя, когда я видел трупы вблизи, такого тягостного впечатления они на меня не произвели. А тут крупным планом — кровь, потеки на полу, на стенах… Неестественно вывернутые тела.

Мы оба вытянули шеи. Показали два трупа. Третий исчез! Мы стали внимательно вслушиваться в комментарий, присев на полу вплотную к экрану, поскольку боялись сильно увеличить звук, чтобы не привлекать внимания соседей.

Комментарий диктора сводился к следующему: в Чистом переулке неизвестными расстреляны трое граждан, в том числе начальник охраны одного из коммерческих банков Москвы и двое его друзей по службе в правоохранительных органах, в настоящее время работающих в системе охраны. Начальник охраны банка получил тяжелые повреждения током и порезы лица, ему грозит потеря зрения, он отправлен в больницу в шоковом состоянии. А двое других скончались на месте от пулевых ранений. На месте событий найден пистолет с отпечатками пальцев. Из этого оружия, по предварительным данным, застрелен один из двух убитых.

По словам оставшегося в живых потерпевшего, к ним троим на улице обратилась женщина с просьбой о помощи. Она сообщила, что неизвестные отобрали у неё сумочку, заставили отпереть квартиру и втолкнули её туда, но в последний момент ей удалось вырваться и выскочить на улицу. Начальник охраны с друзьями поднялись в указанную женщиной квартиру, где застали двух неизвестных. На предложение вернуть сумочку и предъявить документы неизвестные совершенно неожиданно, без предупреждения, открыли огонь из пистолетов, после чего хладнокровно покинули квартиру, угрожая оружием жильцам, вышедшим на выстрелы.

По разноречивым сведениям, молодую женщину они забрали с собой в качестве заложницы. Сумочка с крупной суммой денег осталась на месте.

К вечеру будет составлен фоторобот убийц. Мы покажем его в вечернем выпуске нашей передачи. Мы надеемся на успешное завершение расследования этого преступления, поскольку поступили сведения о том, что машина, на которой скрылись преступники, уже найдена брошенной, а их самих видели многие люди, и есть надежда на абсолютно достоверные портреты.

— Давай-ка мотать отсюда, — присвистнул Семен.

— Да не спеши ты так, — удержал его я. — Если хозяин и выйдет из больницы, то явно не сегодня. Ты же слышал: грозит потеря зрения и шоковое состояние…

— Я все слышал, но давай смоемся побыстрее, а!

— Хорошо, хорошо. Мне самому что-то тут разонравилось. Только сначала нужно все подробно осмотреть. Может, какую-нибудь зацепку найдем.

— Как бы нас здесь не зацепили, — проворчал Семен, тревожно выглядывая в окно.

— Семен, осмотрим каждый сантиметр, надо найти след. Они здесь жили.

Мы принялись за поиски, разбив комнату по квадратам и двигаясь по часовой стрелке, как учили.

Несмотря на кажущуюся пустоту квартиры, небольшой улов нам все же попался. Не зря проползали на коленках да на брюхе, выстукивая и обнюхивая стены и донышки чемоданов.

В этой тихой квартирке нас ожидало несколько сюрпризов. Во-первых, мы обнаружили в серванте довольно толстый пакет с фотографиями нашего шефа и Нины, где они запечатлены только вдвоем. Среди прочих оказалась и фотография, где они ставили подписи в загсе. Шеф в смокинге выглядел совсем невзрачно, даже ещё более тускло, чем обычно, особенно по сравнению с ослепительной в белом свадебном наряде Ниной.

Я в недоумении вертел в руках фотографии, размышляя, за каким лешим понадобились они Володе. Так и не выяснив ничего определенного, я взял конверт, в котором они лежали, чтобы сунуть обратно, но тут нащупал внутри что-то твердое. Я потряс его, и, зашуршав по плотной упаковке, на стол выскользнуло удостоверение мастера спорта. Я подумал, за каким хреном Володя свое удостоверение засунул в конверт с фотографиями шефа, небрежно раскрыл его и замер, выпучив глаза.

Удостоверение принадлежало нашему шефу! И свидетельствовало, что он является мастером спорта по боксу! В наилегчайшем весе.

Я показал удостоверение Семену, и тот удивился ещё больше моего. Он осмотрел книжечку со всех сторон, даже обнюхал.

— Ты ещё лизни, — мрачно пошутил я.

— Никак не поверю! — воскликнул он. — Он же двигается, как пьяная табуретка!

— Ну не скажи! Мастеров спорта зря не дают. Что-то мы в нашем шефе просмотрели.

— Да, никак не вяжется у меня… Спорт на всю жизнь дает грацию, осанку, реакцию. Я же видел, как он ходит. Не-е, что-то не так. Тем более мастер спорта…

— Знаешь, я на своей шкуре испробовал его ударчики! — почесал я затылок.

— Думаешь, это он тебя тогда, в подъезде?

— А больше-то и некому. Я одно время на Володю грешил, но он мимо меня не мог проскочить, да и в журнале о нем не упоминалось. Я, если честно, даже Наталью подозревал.

— Ну да!? — недоверчиво покосился на меня Семен.

— А кто же меня ещё огрел? Не домовой же в подъезде сидел, меня дожидался? А тут все складывается. Я пытался вспомнить, где я мог видеть такой перстень. И вот, пожалуйста, вспомнил. У шефа и видел. Просто никак не мог связать с ним такой сильный ударчик.

— Ладно, — махнул рукой Семен. — Пусть так. Потом разберемся. Надо же было так завертеться! Нарочно не придумаешь!

— Жизнь, брат, такие иногда сюжетики подсовывает, что никакие фантазии с ней не сравнятся в изобретательности, — философски изрек я.

— Ладно, давай посмотрим, что у нас тут еще.

А ещё мы обнаружили три аккуратно и тщательно запакованных пакета, запрятанных в двуспальную кровать. При этой находке мы повеселели, но тем большее разочарование ждало нас, когда мы их вскрыли.

Во всех трех свертках лежали тщательно пронумерованные и прошитые какие-то банковские счета, бухгалтерские отчеты, платежные поручения и прочее, и прочее, что нам с Семеном представлялось сложнее китайской грамоты. Еще там находились какие-то акции, закладные, складские квитанции, залоговые расписки. Словом, практически весь спектр банковских документов.

Со вздохом разочарования мы сложили все обратно, перевязали и отодвинули пока в сторону.

Больше внимания уделили мы коробке со всякими квитанциями по квартплате, за телефон и тому подобное. Здесь нас ждал сюрприз. На самом дне лежала гербовая бумага, из которой явствовало, что сию квартиру купила Наталья Степановна Николаева в кооперативе ровно четыре года назад. Вот оно! Значит, это её квартира. Хотя внешне не очень похоже. Скорее любовное гнездышко, и то для кратких встреч. Но ведь на бумаге не значилось, кто дал деньги на покупку квартиры. А как известно, настоящий хозяин тот, кто платит.

Счета ничего особенного нам не подсказали, кроме того, что подтвердили наши сомнения по поводу хозяина квартиры: почти все оплаты постоянно производились вперед. Вот и за этот квартал было уплачено с опережением в три месяца за все услуги, включая телефон. Квитков телефонных было немного. Межгород тоже присутствовал. Звонили дважды, оба раза сравнительно недавно. Не более недели назад. Квитанцию, на которой указан номер абонента, мы изъяли, все остальное постарались привести в прежний вид.

Пакеты с банковской документацией после долгого раздумья тоже забрали с собой. Неспроста их так тщательно прятали, значит, дорожили больше денег. Тем более деньги лежали в двух местах и совершенно открыто. Часть в кухне на столе, а часть в серванте на полочке.

Деньги не ахти какие, совсем не на это мы рассчитывали. Но все же. Изъяли всего на сумму полторы тысячи долларов и пять с небольшим миллионов рублями. Далеко с такими деньгами не разбежишься в нашем количестве и в нашем положении.

Мы сложили находки в спортивную сумку и уже направились к выходу, когда Семен вспомнил то, что совершенно вылетело у меня из головы.

— Где-то здесь должен находиться гараж! — воскликнул он.

— Точно! — хлопнул я себя по лбу. — Постой, постой! Мне же дали его адрес и телефон по ЦАБу.

— Ну и что? — не сразу врубился мой приятель, вопросительно вытаращившись на меня.

— Как это что!? — почти заорал я. — Квартира-то куплена Натальей!

— Значит?

— Вот тебе и значит! Пошли искать гараж.