Much has been in the USSR polygons: Plesetsk and Sary-Shagan, Baikonur and Kapustin Yar Semipalatinsk and Novaya Zemlya. All and will not list. By and large – the whole vast country under the name of the Soviet Union was one single – Polygon.

Polygon – it is almost always developing and testing new things… to move forward.

To all those who were on the Polygon

Instead of preface…

There were a lot of secrets in the USSR, even the things which did not require any secrecy at first glance…

As the country collapsed, many of such secrets were revealed to those from whom they were concealed. The newest technologies, whose development took decades and tens of billions of dollars, and sometimes the most precious thing – human lives, were sometimes sold at a million or two, and sometimes given out practically for free.

Anyway, there were more secrets than one could sell, steal or learn for free. There were some mysteries which died along with the huge country.

One of them is the project “MS – 88”

There were just 9 people who knew about the real aim of this project in the whole of the USSR with the population of almost 280 million. General Secretary of CPSU Central Committee Andropov, minister of defense, general designer and… And of all the mighty General Secretaries, Andropov was the last one who knew about the project and, the main thing, understood its essence. Chernenko had other troubles – why should a gravely ill person be bothered about some deeply scientific things? Moreover, he died very quickly – maybe there was just no time to inform him.

The extremely talkative Gorbachev was not informed about it due to his excessive talkativeness. Moreover, the project was practically completed – it was just a matter of waiting for the results…

After that, there was nobody to inform – the minister of defense died, too. The general designer reported directly to him and preferred not to skip over the authority of his boss, even though he was deceased…

 

-1-

In the huge and mysterious taiga of Arkhangelsk, the most active and just as secret cosmodrome of the Soviet Union covered several thousand square kilometers. The nature itself protected such a large territory of the secret object.

Swamps, small rivers and lakes side by side with impassable wilderness. Nobody took care of the forest, and thousands of trees that had their day fell down and broke, creating natural barriers between new trees that our ancestors used about 700 years ago or maybe even earlier.

The taiga stretched on all sides beyond the horizon and really reminded of an endless green ocean. Just a few railroad lines bifurcated from the Northern track Moscow – Arkhangelsk and disappeared in this green silence.

The quiet was disturbed several times a week by powerful rolling boom of starting rockets. But practically nobody heard this sound except for the nearest military units and the launching crew. Small and sparse villages were located far away, and the northern taiga itself absorbed almost any sound better than any modern soundproofing…

The only thing the taiga could not absorb was light. In the absolute silence, a small dazzling spot would suddenly flash above the green horizon. First it seemed a kind of a toy balloon or a sparkle on a New Year tree that seemed to appear from nowhere in the wild taiga.

But the balloon was going higher and higher and growing brighter a brighter, like the metallic light of stars in the black space that suddenly drew much closer.

The northern sky is special, and nights are really white here in the middle of the summer. It is light like on a hot midday in June, but there is no sun in the sky. The star flying up seemed dazzling bright even against such a light background. Sometimes almost half of the sky started to shine due to particular weather conditions of the day or night of another launch, and it seemed that not one but dozens of rockets were starting off at the same time…

The star was going higher and higher and the sky gradually stopped shining, becoming a regular summer sky. And below it, the huge green sea remained just as thoughtful and silent.

Surely, things did not always look so beautiful; sometimes stars flew back to their native space practically imperceptible. For almost 20 years, the taiga cosmodrome was the most active in that, somewhat different, world. Almost 1 500 rocket launches – 40 % of all the world’s space starts.

And all that happened far from the civilization, in the harsh conditions of the almost extreme North.

And preparation of a rocket for the start is nothing like the morning warm-up and cleaning the car of the snow before driving to work, even when you fling out at –20 °C without outdoor clothes and your car would not open, and even if it does after several attempts, it would not start…It’s cold and nasty, you are short of time and you have to run for a spare battery or get assistance from those whose car started or try to push it… and how can you push a car that weighs 300 tons and is 50 meters long?

In winter there are no mosquitoes or even more disgusting gnat. And in the summer the wood is very beautiful and there are a lot of aspen mushrooms with red caps– but it’s difficult to pick them because of those that are absent in winter…

And it's not everywhere that you can pick these mushrooms.

Looking in the black silent space that surrounded the spaceship, with bright white spots of an endless multitude of stars, it was for some reason these red mushroom caps which no one needed that Andrey recollected.

Andrey was an onboard engineer of the manned spaceship of М-88 project and at the same time – a USSR KGB officer. He was not included in the crew because the omnipotent Committee was looking for CIS or MI-6 spies even in the space or because he had to shoot down, for example, the crew captain under certain circumstances. There was even no gun or any weapon on the spaceship at all.

It was just a personal wish of General Secretary… In the course of one of rare meetings with the project Coordinator he suddenly said: servicemen, scientists, doctors – all of them were in space, we sometimes even take foreigners there! And we have never included a single KGB officer in the crew!

The Coordinator was a bit surprised, but answered: Yuri Vladimirovich, that’s an interesting thought, but it would be better if he had some other profession besides being an officer. The crew is almost complete – there is a place for an onboard engineer, and considering the peculiarities of the spaceship – we need a specialist on compact nuclear power systems. Do you have someone of this kind in the Committee?

In the Committee of that time there were specialists in practically any sphere, especially in promising trends, let alone those connected with the atom.

They found Andrey… He graduated from a minor institute in Moscow where best graduates were distributed to closed military laboratories, design offices and KGB…

In general, people were not sent to the Committee, the Committee kindly invited them to work. One could refuse with no bad consequences to follow. Why should a person be compelled if he does not want to? Compulsory labor is not always efficient.

The nuclear power facility of the spaceship was surprisingly efficient, and the main thing, it was compact. It took almost 25 years to create it. The question of reduction of nuclear facilities in size and weight appeared from the moment when the first atomic bombs appeared and was in many ways solved by the beginning of 80s. Even real nuclear briefcases appeared, but not those carried after different Heads and Presidents…

Many nuclear things, big and small, were created for military reasons, and there even was no desire to use all that stuff for the intended purposes.

People became a little cleverer, a little more polite and civilized, and understood that hitting themselves with nuclear clubs was not right or humane.

They decided to use something from this nuclear arsenal for peaceful purposes.

There was no sense in constructing large, labor-consuming and expensive nuclear power stations, considering the huge territory of the USSR and the peculiarities of its climate. There were hundreds of thousands of rivers, but the construction of hydro-electric power stations is not that cheap…

Then they remembered about compact or portable low power nuclear devices. A project was conceived to create small, reliable, and the main thing – one hundred times cheaper nuclear power stations. It was planned to build such a station in practically each of the remote regions…After all, the country occupied 1/6 of the land; but the project was suspended…

The question of portability, weight and, the main thing, the weight of fuel was the most acute in space industry. It was the trend with the highest priority for the Soviet Union. The majority of the most talented scientists worked for the space. Solar batteries were cumbersome and produced little electricity, the first compact nuclear power facilities were developed and used for the satellites – for the only purpose of providing energy to the devices…

The work on the nuclear propulsion engine for rockets was finished back in 1981. The trial runs were mainly carried out on the same launch site where military atomic shells and bombs were tested – near Semipalatinsk.

The project was successful and almost complete, but… it was closed. There were a lot of reasons for that, but the main thing was connected with the start of the rocket from earth cosmodromes: due to a great amount of radiation emitted, a new launch pad or desk would have to be built for each new launch.

And problems with protection of the rocket’s living module seemed practically unresolvable back then…

The designer of MS 88 found a little different way to solve these problems.

The nuclear propulsion engine started as far from the Earth as possible, being the second or third stage engine of the spaceship. And it did not work directly, so its radiation background was just one and a half or two times higher than natural values.

Protection of the crew from such relatively low level of radiation was also simplified and was solved in three years. It took a couple more years for final breaking-in, fine tuning and trial. So in six years after closure of the first project, the second one was successfully completed. It is true that it had a lot of principal differences, but it was the same in essence.

The problem of energy and heat supply to the spaceship on the whole was successfully resolved. And the main thing, now there was an opportunity to use practically the whole volume and weight of the rocket for more important tasks…

Andrey was the KGB supervisor of this design office. First of all he was responsible for the project secrecy, and a little less for its successful final result.

The result was dimly shining behind the 50 cm partition of the energy compartment, transforming the energy of arms-grade plutonium into quite peaceful electrojet one, which pushed the spaceship closer and closer to Mars.

Andrey’s shift always started with examination of the propulsion component monitoring unit and a visual check-up via a distance video camera. He did this even though he did not need to control or even provide maintenance for anything there.

The device was reliable and compact like a Kalashnikov gun, the famous AK-47.

The fuel could last for 5 years of continuous work, and recharging was available in case of need. There were only three propulsion engines, and now just one of them was working. Surely, all the three could be started at once, but it was to be done only when the spaceship started from the Mars surface on the way back…

Nuclear briefcases were so successful and compact that 8 of them were crammed in the rocket! Each of them weighed about 100 kg and had four massive handles… but it was not important in the space, and even the handles were not necessary.

Three of them were for the replacement of the main propulsion engines in case of need, and three were a little smaller and had to supply heat and energy to a small living module installed on Mars. One would be more than enough; the other two were just a reserve.

Andrey examined all these facilities every shift as well. All of them were located and secured in the space between the double rocket bodies. He had to check the fixtures as it would be bad if nuclear facilities, even though compact ones, hung loose behind the partition in zero-gravity…

Well, and the two remaining briefcases were the smallest and were to be used in the extreme variant as emergency sources of heat and electricity. All the variants of briefcases had additional modules and could produce practically any kind of energy needed for subsistence of the crew both during the flight and while on Mars.

These modules had the largest size and were much more complicated than the mobile nuclear facilities. And they took more time, efforts and money to develop than the briefcases themselves. An independent scientific and research institute worked on each module.

The rocket itself was the product of work of tens of institutes which did not know the ultimate goal or the reason why all that was done. Some of them suspected it was the newest tank, others thought it was a plane, while some others considered it to be a submarine! By the way, the design of the spaceship really reminded of the newest nuclear submarine…

It had a double body. However, unlike real submarines, both bodies were solid; it just did not have a protruding cabin, torpedo launchers or bird roosts. It was harder with the institutes which had been working with space projects for a long time and with fellows from Plesetsk cosmodrome itself…

Andrey flew to the cosmodrome before all the crew members and was responsible for secrecy of preparation of this rocket for launch.

In reality, it was not that difficult. The spaceship practically did not differ from an ordinary carrier rocket of the series “Molnia – М” from the outside…

The rockets of this type were launched from the military cosmodrome at least 10 times a year. However, it was almost 5 meters longer than a standard 8К78M, the diameter was almost the same – 10 meters, it weighed 25 tons less and contained a suspiciously small amount of fuel! There was an official version for the majority of people – it’s an almost standard rocket, with experimental, more economical engines.

In general, even this disguise was not necessary. Missile officers and civil specialists worked for a long time and saw the launches of hundreds of rockets of a dozen different types. Space romanticism and interest were replaced by usual everyday work in hard northern conditions. We have launched many things – this one will be no exception.

Andrey was distracted from earthly recollections and monitoring unit by a trunk into the adjoining section which opened almost noiselessly.

He did not even turn to see who opened it. It surely was not an extraterrestrial or any other humanoid loafing about in space. Even if it was an extraterrestrial, it would be called Sveta anyway…

Andrey turned around and took a look. Svetlana has almost flown half of his 15-meter service compartment. Different thoughts came to his head: what if Svetka had a summer dress on or a blouse with a short skirt? She would probably try to adjust a part of clothes that slipped up improperly high and instead of that would funnily tumble over with even more erotic consequences…

But she was wearing casual light overalls which suited her just as well as any other clothes. Sveta has already flown practically close to Andrey and looked at him smiling slightly and a little too attentively… as if she knew what he was thinking about.

In endless space, with its loneliness, cosmic wind and zero-gravity, all the feelings, sensations and thoughts were perceived somewhat differently…

And Svetka with her grayish blue eyes, short fair braids and dimples in her cheeks whom he has known for a long time, seemed familiar and absolutely different at the same time… in general, not like she was on Earth.

Sveta looked into Andrey’s eyes even more attentively and smiled without a shade of suspicion in her eyes. And how wrong she was! He took her hand carefully and kissed on the right dimple. Svetka laughed and said: A space maniac… so that’s the way you say hello now?

Andrey looked at the upper zip fastener of Svetka’s overalls and followed it to the place it began, on her very attractive waist: Hello, Svetik.

Hello, Andrey… Let’s go to look at the harvest, or you will surely do something to my overalls…

Andrey asked himself jokingly whether the whole crew except for him became paranormalists. He knew, of course, that his look at the zip was not left unnoticed, and that was the reason why he looked…

Sveta surely understood all that perfectly, so she smiled coquettishly and slunk like a fish towards the opened door, her favorite greenest compartment. Andrey swam after her in accordance with the instructions, closing the air-tight door to the service compartment after himself.

Svetik, just like she had to do in accordance with her position, but most probably – her calling, was already flying between three-meter shelves stuffed with hydroponic farm stuff. Everything that could be eaten grew here, and there were a lot of vegetables.

Fruit grew for a long time and did so very unwillingly.

The collection of seeds of different plants, practically from the whole world, started to be gathered in the USSR before the Second World War. However, sometimes politicians did not like plant breeders, so this science did not enjoy great support. But sooner or later even politicians understood that it would be hard to move ahead without breeding. And there are a lot of sciolists and just impostors everywhere, and breeding as a science is not to blame.

So you could find practically everything in the biological compartment, even something that probably did not grow on the Earth itself. A part of plants was selected just to produce more familiar oxygen that the one present in the self-contained system of crew life support. However, the majority of these were plain boring containers with all kinds of algae.

A few ordinary Russian birches were especially great, it’s a pity they were small. There were 3 or 4 oaks and about five green conifers… So crew members rarely called this compartment a biological one.

Somebody called it a forest, somebody a winter garden, a jungle, or jokingly a vegetable garden. All crew members often gathered here and started to fool about – play hide-and-seek or shout: Hello! I am lost! Sergey, the crew commander, pretended to be a mushroom gatherer and looked for mushrooms, flying between the shelves… and he found them!

Surely, they did not grow on partitions or the conditional floor. These were ordinary mushrooms from the Earth that were very similar to pleurotus that earth dwellers grew in their kitchens and balconies. And you had to look for them because Svetka often took them to different shelves – mushrooms grew faster than anything else and were eaten just as quickly… You had to eat anything that grew, and mushrooms alone were not sufficient!

 

-2-

By the start of the MS 88 project, the ordinary “Molnia” had been traveling to space for almost thirty years.

It was called so because it main task was to put “Molnia” communication satellites into orbit.

The rocket turned out to be reliable and even lucky. It was used to launch automatic interplanetary stations to the Moon and Venus, and also Mars which was much farther.

“Luna – 9”, the first space vehicle that made a non-destructive landing on the surface of the Earth’s satellite, was also delivered there with the help of the “Molnia” carrier rocket, but with an “M” index meaning “modernized”.

8К78М delivered five automatic interplanetary stations to Venus alone. The carrier had an almost 100 % reliability ratio, that’s why it was taken as a basis for the project of a manned flight to Mars.

By the time the project was at its final stage, it just had the recognizable appearance left from the usual “Molnia-M”. Inside, the rocket was more similar to “Mir” space station, and only two stages were left of the standard four.

 

-3-

Time in space, like on earth, goes at different speeds. Sometimes a month flies past like several days, and sometimes one day lasts like eternity!

It is the TIME becomes a threat and a difficulty, just like everything around in the open space. “Solar wind” calms down or strengthens, sometimes it practically disappears… meteorites flash past far or very near, and the “bravest” of these burn in the magnetic field of the spaceship.

This two-hundred-meter magnetic field around MS 88 burned almost completely the dangerous impact of cosmic radiation that penetrated through anything, and besides – high-energy particles of such a set of cosmic radiations that were fortunately not even dreamed of on Earth.

And time does not burn, it is not near and not far – it is always close to you and there is no protection from it! At least, for the time being…

The first month of flight was the fastest and the easiest. While settling in on the spaceship, we got used to it working, not standing in the integration house or training center. And everyday experiments and research were carried out as usual during this period of adaptation on board, so time passed unnoticed.

Everyday duties in space were now performed in the automatic, somewhat background mode. Having come to terms with practically the whole spaceship, now the crew had much more time to pay to themselves in general and everyone separately.

The crew members got to know each other about two months before the flight. The coordinator had a good imagination and liked extraordinary methods and solutions of a great number of problems and tasks that constantly arise during many years of preparation for the start.

It was he who made a decision that the future “Martians” would be trained in quite different groups of cosmonauts. During standard and customary training in Zvezdny camp and other places, they never met and could not see each other, even at a glance.

It takes a long time to fly, so there will be time to get to know each other.

During six month of flight this desire increased or disappeared altogether. Sometimes they gathered together in one of compartments, discussing their cosmic affairs and duties, telling funny stories from the former life on Earth. Laughter and emotions filled the spaceship and there was an impression that the crew was much larger, that there were ten of them at least, not just four.

Mood changed and you felt like being alone for weeks. After a regular shift you went straight to bed, and it was like this for five days on end. When you got enough sleep for the whole month, you felt like devouring books. There were not many of them on board, of course, just about forty, but you could read them over and over again! In this case there was enough until Mars. No, there will be several left as you sometimes get bored with reading.

There were several personal computers, the very first models of them, and you could play “Tetris” or “Pacman”, but there was no desire to pass all 256 levels. Games usually finished on the fifth or sixth level at the most. Even though there is much more time in space than on Earth, there is just as less desire to waste it on these computer games.

And the best remedy against monotony and humdrum of the long flight is this same flight. There is always sufficient work on board a spaceship and you can never do it completely, but it must be done, and the more you work, the more changes the time: it almost disappears and becomes imperceptible.

When all that has been tried out and no longer helps, there is the last and probably the most important method – another person.

 

-4-

When Svetlana finished her usual duties in the biological compartment, she flew to look for Andrey – he has not been in sight for some time. Well, he is not in the central compartment, not in view of cameras in the corridors between compartments… can he be in the service compartment again, fiddling around with his beloved reactor?

Yes, he was exactly there. However, Andrey was sitting fastened at the working table and reading a thick book… but this was surely better than gloating the reactor.

Instead of saying hello, Svetka asked: Can you tell me how to get to the library?

Well… several million kilometers to Mars… and then it's not far to the Earth – there are libraries on every corner there. If you get lost, ask the first humanoid you meet and he is sure to show you something! – said Andrey, looking at Sveta over his book.

You yourself are a humanoid… And what’s that about – “show you something”? Are you again with your erotic fantasies and platitudes?

No fantasies, no platitudes… how shall I know what he may show you? Maybe he will show you where you get off, – laughed Andrey.

All right there, local wanton. What are you reading there?

I suddenly remembered of Kipling and decided to read him over again.

Are you in your second childhood – decided to read “Mowgli” again? – Sveta started to laugh.

No, it’s not about “Mowgli”… I read it probably when I was 6–7 years old. There was such a cartoon, too – probably the whole country remembers, I remembered the surname of Kipling… And I am ashamed to say that I thought he did not write anything else.

Later I found out that he was a military correspondent in Africa in the times of Anglo-Boer War, wrote articles, sketches and stories about India where he was born and lived, and once also wrote a lot of stories…

I read “Indian Stories”, too, – Sveta put in. They are well written, but there were few of them, I found them in some collection along with other authors.

Just the same – I read them in a collection, Andrey continued:

“English Poetry in Russian Translations, 20th century”, and you see, first there is an English variant, then a Russian translation, and there are even 2–3 variants of translation for the most interesting poems… The poems are stunning, but the main surprise is ahead… – So Kipling was a poet as well? – Yes, and a great one! I still remember some of his lines by heart:

Yes, this poem is really great… There are few words and it is even short, but very succinct, said Sveta sadly.

He has a lot of poems, but he received the Nobel Prize in 1907 for stories… and he refused to get it! You know, during his whole life he refused all kinds of titles, – remembered Andrey, now distracted from poems, – even the most prestigious one in England: Poet Laureate.

Yes, people were much more modest before… Remember? It seems that Pushkin wrote: What is glory? – A patch on the poet’s sackcloth, said Sveta thoughtfully.

All right, let’s put aside the materialistic side. The saddest thing is that there are no more such poems, – added Andrey.

Besides the poems themselves, many authors in this collection have interesting and tragic lives, full of events… Many of them went to the First World War, some died, and some died later but from the wounds of war anyway, Andrey continued.

It’s sad but it’s life… You’d better recite something else, asked Sveta.

One of Kipling’s best – “If”. There are a lot of translations, but Lozinsky probably did best of all:

It looks like a motto of the whole generation, said Sveta thoughtfully.

Andrey continued:

This is Belloc, – Andrey finished reciting.

Yes, the style is quite different and it is more philosophical, – summarized Sveta.

You know, it’s sad… The beginning of 20th century was the golden age of poetry as an art, but now it’s gone… There is poetry and there are poets, but there is no art, and I am afraid there will not be, he said thoughtfully.

All right, Andrey, we have held a social event, even though between us, now let’s go and do something for the society, – said Sveta.

 

-5-

At the beginning of 70s USSR officially rejected a manned flight to Mars, concentrating on interplanetary automatic stations.…

There were surely many variants of a manned flight to Mars, but they were developed in a more optional way, as a long-term perspective.

The coordinator analyzed both national and western projects, taking something from them and adding something new.

So he decided to do without unnecessary fuss of preparation for the flight, the flight itself and the rest.

The plan was quite simple: secretly prepare an expedition to Mars, fly there, take as many samples as possible and return.

And then, having analyzed the information and the samples, announce unintentionally: we have recently returned from Mars and received very interesting results which we will soon reveal…

It seemed like a simple and ordinary affair, it was day-to-day work in terms of USSR – well, the Russians flew to Mars and came back… It’s almost the same for us as for some people, especially in the West, to go to a restaurant or the nearest Disneyland.

The effect would surely be stunning. Even though Andropov was not very enthusiastic about the space, he imagined the possible effect and so agreed to this expensive expedition.

But the expedition turned out to cost much cheaper than the preliminary estimates.

The living modules were based on those nearly prepared for the Mir station, the only difference was a larger size, and the majority of equipment and devices was practically the same.

The rocket was the almost standard Molnia-M, with a new double body and just two stages instead of three to four used as usual.

A part of materials and technologies was taken from the well-known rocket СС 18 which terrified the Americans… They even invented such a name for it that I’d better refrain from saying it out loud.

Both bodies were composite ones, containing different materials, and the structure of the bodies was no less complicated than the whole of MS 88 taken together…

Almost half of the outer body of the spaceship consisted of different layers, each of which protected the crew from something special, and that’s why it was created. All these layers had been used somewhere or were just being elaborated and finished.

That’s why all the institutes that worked on the materials for MS 88 had associations with tanks, planes and submarines.

 

-6-

The farther was MS 88 going into space, the more often Andrey remembered the launch site. It was the last thing he saw on Earth, so he recollected it best of all; moreover, he worked and lived there for almost a year and a half…

More and more often he got the impression that the Launch site was alive. It had its own peculiar atmosphere. However, all the numerous objects, military units and launch sites were surrounded by the taiga, and when you drove several kilometers from them, and sometimes even one or two hundred meters, you found yourself absolutely on your own. Just taiga and silence surrounded you…

But you felt there was somebody else around you, and there were a lot of them – tens of thousands of servicemen and civil employees working on the launch site, and among the endless number of silent trees around you there was a feeling of an invisible presence of people united by one goal.

On many roads that connected almost 2 000 objects scattered all over the launch site, there was round-the-clock movement of cars and buses of all types and sizes, construction and military equipment… A car going past you made you feel that you are not alone, but when it drove away, loneliness surrounded you from all sides again.

The atmosphere of the launch site was absolutely unique and incommunicable. It can probably happen only on our numerous earthly cosmodromes. Each rocket and its multiple parts, components, devices, systems, materials were the results of work of hundreds of design offices and scientific and research institutes, thousands of enterprises and hundreds of thousands of people scattered all over the huge country.

And all that was delivered, brought and concentrated on the launch site. The launch site gave a final touch to all that, checked and tried it many times in accordance with numerous technologies and rules, until the final and probably the most important stage came – rocket launch, for which the Launch site was created.

But the launch site – it’s not only hundreds of thousands of tons of concrete, steel, integration buildings, launch grounds and a long list of parts that make it up: these are just instruments. The main thing is people working there, so the launch site is really alive…

Considering the schedule of launches which was the most intense on Earth, the working environment in the many-thousand team of the launch site was quite tense… It probably reflected on the northern nature surrounding it, and it produced the atmosphere which was nothing like any other cosmodrome on Earth.

While they are flying, the launch site could have launched a good hundred of rockets with satellites and research craft to the Moon, Venus or Mars. Some rockets are still in the integration house, some are already on launch grounds, some are being delivered, and some are being assembled on plants. But sooner or later they will meet in the place from which they started – on the launch site.

The word “cosmodrome” was not very widely used then, rocket engineers had their own terms and designations, and other military units had theirs. But most of them called it all simply a launch site.

Probably some part of him, Andrey, as well as the whole crew, remained there, and they took some part of the atmosphere with them…

It was a place where you could meet representatives of practically any kind and service arms available in the USSR Armed Forces. It was probably just sailors and paratroopers that Andrey did not meet there… but probably they were there but just he did not encounter them? And access was given not everywhere on the launch site, but only to those related to direct duties.

And very often, based on the specific character of a regular program or project, officers wore shoulder straps and collar patches of the service arms they were not connected with in any way. Only a few people knew what exactly they were doing at the launch site, and curiosity was not welcomed there.

It was Andrey’s colleagues, KGB officers, who “loved” and probably just had to change their uniforms. These were the representatives of the Special Department of the launch site. There were a lot of units, so the staff was just as diverse in quantity: there were small units of communications men that contained several dozens of people and separate battalions, regiments and brigades which contained thousands of soldiers and officers.

Practically nobody wore the uniform of a KGB officer: if you are posted to rocket engineers, wear the same uniform, any uniform except for the real one.

Somehow Andrey liked visiting the airfield most of all. It was located a little aside from most other military units of the launch site and lived its own independent life, and a part of it was surely subjected to the launch site as a whole.

The checkpoint was located just near the wing, the staff office of the barracks, the club and the dining hall were lost among birch trees… There were surely a lot of evergreens in the taiga, a lot of mixed vegetation, and birch thickets were not that frequent. Maybe that was the reason why the wing seemed so homely and comfortable and people were attracted here?

The pilots were not the most secret part of the launch site, that’s why there was no fence around the unit. The pilots themselves lived in the cosmodrome’s main camp. The wing and its barracks accommodated soldiers from two assigned separate support battalions, as well as the soldiers included directly in the separate wing.

There was quite a comfortable club with a large audience hall and quite a big screen where movies were shown at weekends. In the other part of the club there was a good gym where soldiers from the regiment and battalions sometimes played volleyball.

The acquaintance with the life of taiga pilots happened all of a sudden. There was still some time before another board was to be met, so Andrey left the ordinary military offroader near the checkpoint and went out to walk among the birches. The road bifurcated to barracks and staff office of the regiment. On a small drill field there was a row of a dozen soldiers or officers – a usual work formation or instructions before the shift.

The soldiers of the air regiment were dressed probably best of all at the launch site. One could rarely see them in ordinary uniforms. In summer they wore summer technical clothes: a dark blue cap, a light and comfortable jacket with pockets and slacks of the same color, and the main thing – they wore light and comfortable low shoes on elastic and comfortable soles, almost like trainers, instead of tarpaulin boots with foot wraps as indispensable attributes.

In autumn they had to put on boots, cold-proof bib overalls, a demi-season jacket with a cold-proof hood that could be worn in a pocket on the back. All these clothes were almost black.

In winter, when the temperature often fell to minus 30–4 °C°, they wore felt boots and thick, warm and long overalls that reached the neck. As for outdoor clothing, they wore a very thick jacket of very warm material with a tied lining of good well-dressed sheepskin. There was also a huge collar of beaver lamb which rose above the head with a hat on it, which could be fastened if necessary.

Above all that you could also put on a thick and warm hood with dog fur, and when it was especially cold, there was a knitted helmet with holes for the eyes. Moreover, all that was put on over two sets of underwear – cold (summer) and warm (winter), and then there were semi-woolen peg-top trousers with a service coat, and then the rest.

This is not like knight’s armor, but quite heavy; however, you will not be afraid of cold or wind. There were also thick and warm mittens of the same natural sheepskin with leather inserts on the palm; they were long and had lapels of different kinds – white, blue, even orange. Soldiers liked to put them in the pockets of the jacket or overalls, so that these bright lapels could be seen against the background of the rest – the jet blue uniform.

All changes of seasons and uniforms of the soldiers from the air regiment assigned to the launch site stuck in the memory by themselves.

It was summer, and soldiers were wearing the lightest summer technical uniform. A little aside, a senior lieutenant was walking; he seemed to be here by change and to bear no relation to what was going on. In his hands he was turning a long chain with keys and in the form of a pendant, with about five cartridges to the modernized Kalashnikov gun, but all of these were shining as if chrome-plated.

Andrey felt that it was his colleague by the department, came up and shook his hand. Pilots had somewhat strange pendants… The colleague laughed and said that these were the amusements of local demo bees: they found cartridges somewhere and polished them with sand paper in their free time. The trick was that the cartridges in arms rooms were strictly accounted, and it was hard to imagine where they took these.

They started talking, Igor turned out to be a landsman, and they got on more familiar terms.

Pilots and technicians finish their working shift soon, and they are going to play volleyball. Shall we join them? – Igor suggested.

Let’s try, said Andrey. And where’s the ground? – It’s near the airfield, we can cut through the forest. Soldiers trod paths to every quarters, Igor answered.

There were at least ten paths from the asphalted part of the air regiment’s camp to all cardinal points. There was taiga everywhere, and you could get lost in ten meters from separate buildings of the camp. However, one could see the high control tower of the airfield.

Igor selected the path leading to the left, and soon they crossed an asphalt road that ran almost parallel the airfield: one could see massive АN-12 cargo aircraft from it.

The path divided into three again, but one could already see the ground with a row of houses on wheels (shelters), a hangar with almost unneeded, cumbersome plane parts that were probably written off, and a smoke room in the form of a large covered octagonal pergola. The volleyball ground was located not far from it.

Everything was painted green, just the white volleyball net stood out. A technician sometimes went out of the shelters that merged with the forest, and it could seem from afar that some wood spirits appear from nowhere…

By the end of the working day soldiers from different groups appeared one by one, carrying testing equipment and instruments. The whole plane – all its components and systems – were divided among three to four groups, each of them had its own shelter on wheels which served as a storeroom for parts and a small workshop for small and quick repairs.

The attitude to instruments in the aviation is special, a forgotten screwdriver or pliers could get anywhere during the take-off and height gain: into the elements of elevators or ailerons control system, into the gear leg; vibration or rolling motion could make any forgotten screwdriver to move somewhere, and it could result in a plane crash.

So when technicians and mechanics were leaving the shelter to provide servicing to planes, they checked the availability of the whole set of instruments, after they worked with the planes – checked again, and then again when returning to the shelter.

If there was a shortage, almost the whole squadron started to look for the missing instruments. No plane could take off until the screwdriver was found. There surely were such cases, but they were quite rare and the instruments were quickly found. At best, the guilty one got off with a few extra duties.

But once a young soldier forgot all the instruments at once on the plane, the whole iron case. It was found in less than five minutes, but the whole squadron where it happened flipped! Nobody remembered anything like that – forgetting all at once…

Moreover all the instruments were branded: they contained eight or ten digits, the first two stood for the last two digits of the unit number, two more – the service group number, then the number of instrument on the list and something else. If these were, for example, pliers or nippers, the brand was put on both parts.

This topic was the theme of numerous jokes. Each AN-12, besides a lot of different equipment, contained an ordinary broom with a long handle, used to remove snow from the plane where it was difficult to reach or to sweep inside the plane, and there was also a whisk broom. But the ordinary broom was used more often.

Once several technicians were sitting in a spacious smoking room after dinner. A chief of regiment staff – the half colonel – came in. His position did not imply flying, it was more of a bureaucratic character, for there were a lot of papers, plans and reports in the regiment. The chief was always bemused about something, and this time, too, he was thinking about something connected with his service, smoking a Belomor cigarette…

And then one of the technicians decided to joke and asked half colonel if they should brand the brooms. The chief said in surprise: Haven’t you branded them yet? The jaws of all the technicians in the smoking room dropped. The technician who tried to joke said: and where should we brand it – on the handle? The half colonel replied: yes, on the handle and on each twig separately…

On the whole, officers and warrant officers in the air regiment were mainly young, aged from 20 to 35. There was less than a tenth of those aged forty and over. So when they had a little free time, they played the fool as they could.

They did so especially in winter: they liked to dump somebody in the snowdrift or just play snowballs. They removed a small entrance ladder to the shelter of the neighboring service group and quickly put up a hill of snow. A technician who went out of the shelter did not suspect anything, made a step and… felt a bit of a paratrooper during his very first jump.

Having shaken off the snow and sworn, he shouted – we are being attacked! The other members of his group flew out of the shelter to be attacked by those who had removed the ladder! It was funny just like in childhood – a pig pile of officers, warrant officers and soldiers…

When the squadron engineer, a mustached and stern major, the oldest of all those lying in the snow, came out of his separate shelter upon hearing the noise, he shouted: Stop playing the fool in the snow!

Also, pilots and technicians had a special approach to dividing into teams: those married played against the bachelors, and the bachelors beat the married more often somehow. Sometimes the mustached played against the shaven, and very rarely the pilots played against the service staff that worked on the land.

The games were not very frequent: there was one day off – Sunday, and not everybody had a day off on the same day.

A plane, the more so – a pilot, should fly. The whole regiment flew almost every other day. The first and fourth squadrons on one day, the second and third on the next one. There were day and night flights, training and operational flights. A part of the regiment was on constant business trips upon the tasks given at the launch site: they flew all over the country, sometimes the plane returned in two or three days, sometimes in two weeks.

Sometimes the flying line was half empty, and then the regiment gathered again, but almost never completely. The days of operational flights were always the most strenuous ones. Technicians and mechanics prepared almost twenty planes for the flight, pilots had pre-flight trainings, studied the plan of flights.

All the maintenance groups worked on different planes, each in accordance with its profile, sometimes almost all of them gathered on one which had to fly first, and then dozens of technicians and mechanics swarmed in all parts of the plane at once. After preparing this one they started working on others.

Pre-flight preparation, preliminary preparation, preparation for a second flight and post-flight one, and also regular maintenance work on different elements and the whole plane… there were many of them. Finally the planes were ready, the crews started checking and launching the engines.

There are four of them on AN-12, each almost 4 00 °CV… The airfield is covered by deep rumble, and the planes go to the steering paths one by one, then to the take-off runway and disappear above the taiga. The airfield gets empty, and technicians can have a little rest.

Now the first plane returns and drives to its line, the technicians go there again to prepare it for the second flight. One more returns, now everybody goes to this one, and all the planes that fly on this day or night follow the same procedure. Having accomplished the flying task, the plane returns to its line for good. The technicians carry out the post-flight preparation, the plane is fuelled to the full and stays there to rest.

It happens to every plane that flies on that day. Finally everybody is back on the line, all the planes are checked and fuelled, and the airfield grows quiet. The tired pilots and land maintenance workers return home or to the barracks. The airfield is closed and passed for guard to the field squadron.

The procedure is the same every other day. During flights sometimes there were small pauses, one or two hours long: planes landed on the airfield to make room for another rocket in the sky.

The best season is summer: the clothes are light, and you don’t have to uncover the plane before the flight and cover it back again afterwards.

 

-7-

Lost in his everyday affairs of MS 88 crew commander, Sergey felt strange easiness and better performance of brain, mind or probably all senses. It was as if there were two commanders in him: one dealt with the multitude of space affairs, and the other one relived his life on Earth.

In his thoughts he constantly had flashbacks of childhood, studies, smiles of the girls he knew, first flights in the air club, service in the Air Force, but they were getting shorter and shorter and started to feel quite different.

It was as if looking at the life of a person totally strange to himself, that is, quite different. It does look like a split personality, but this diagnosis would not be correct, thought Sergey.

Remembrances of childhood came most often… Was it then that he got his first desire to fly? It is most probably connected with an incommunicable feeling of freedom you had during the longest school holidays – in summer.

Almost every summer he went to the countryside, except for two trips to the seaside and two or three shifts in a pioneer camp. But he enjoyed most of all spending his holidays in the countryside with his numerous grandmothers. In ten years of studying at school in the city, he spent at least two years on holidays in the countryside.

He had only one grandmother, but she had at least ten cousins, and if more distant relatives are taken into account, then a good half of the locals was related to him as well… But it was not the most important thing.

The house doors were almost never locked – the “lock” was usually a wooden spinner nailed to the door frame. If it lay parallel to the ground, the door was locked, if perpendicular, it was open. Sometimes the door was locked with the help of a padlock, but it only happened if the owners went to town for a long time to visit their children.

In summer, the population increased probably twice. Numerous grandsons, granddaughters and great-grandchildren came to visit their grandparents practically from all parts of the huge country. Only on the small street with 30 houses where Sergey lived most often, changing the houses of his grandmothers by turns, at least ten summer residents appeared – several girls from Moscow and boys from Leningrad, Siberia and the Far East…

You had to get acquainted and make friends with everybody. But it only happened for the first time, and then they just grew up together, meeting almost every year in the same village.

His grandmother’s house was situated right at the foot of a small mountain located near the street; Sergey liked to climb it and look at the spaces of this part of Central Russian Upland from above. Just below he saw his street, then fields and vegetable gardens going down from it, and orchards near the stream.

When he looked at all that, he sometimes had the desire to stretch out his arms and fly, but he surely couldn’t. He just could run very quickly down the mountain with his arms stretched to the sides, trying to jump as high as possible while running. The slope was not very steep, and sometimes he could fly for just a few meters…

Now they flew millions of kilometers together. But he did not feel that childish feeling of joy or happiness from a second-long several-meter flight.

It was left there, very far on the spaces of Central Russian Upland.

Chalk mountains, steppes and forests, valleys and small plateaus, ravines and streams: 3 months of summer holidays passed almost imperceptibly to explore all these.

The village he usually went to was situated in Bobrovsky district of Voronezh Region. Nearby there was a river Bityug – a tributary of the Don. The village comprised several dozen streets, and some were located several kilometers from the central part.

The river flowed in a huge valley bordered from two sides by huge plateaus covered with forest. Most often he visited one of the grandmothers whose house stood practically at the foot of a small 50-60-meter mountain, with several higher mountains near it, and all that merged into a vast plateau of about 200–300 meters high, with a wheat field on it stretching to the horizon.

There were not many houses – about thirty, and they lined an ordinary country road. There were a lot of corn and potato fields around going down to a big stream. Closer to the stream, the fields turned into orchards with apple trees, pear trees and plum trees – it’s difficult to remember everything that grew there…

On the other side of the street, which was the farthest from the village, along the second half of houses, closer to the beginning of mountains, there were cherry gardens. Each one of ten houses had its own Cherry Garden, and unlike the one described by Chekhov, nothing threatened them.

The cherry trees were small – it was easy to brace them with the fingers of two palms. The trunks were dark grey, almost black, with shining yellow delicious gum, more like amber, flowing down. Sergey and his friends liked to eat this gum from the tree, but sometimes they also bit some bark and then had to spit it out.

The ripening cherries were dark red, and then became almost black unless picked on time. In twenty minutes one could easily pick a full three-liter can. By this time the grandmothers rolled the dough with rolling pins and cut it into circles for the future vareniki…

Usually about one hundred vareniki were made – not the small ones like they do in town, but sized like a small cake. 6–8 cherries were put into the circle of dough, it was poured with granulated sugar, and the edges were rolled in a beautiful winding seam. The dough was thin, and the round-sided cherries bulged from the varenik, making it almost triangular.

That’s it – put them in boiling water and they are cooked after they flow up. Vareniki increased by three to four times in size, the swollen and boiled cherries looked like blue grapes bulging from the semi-transparent dough… The mixed sugar and cherry juice yielded very delicious hot sweet-and-sour syrup, and you felt like swallowing the cherries themselves with stones in them, which often happened.

Vareniki with cherries are very tasty…

Yes, they really are…

What is it? – Sergey thought. – There is an echo in my head, or I’m going mad?

There is no threat of that, said the strange voice again.

Who is talking to me, then, is there a space bogie on the rocket?

The voice grew silent and then answered a bit sadly: I am the one who has been here all the time…

Dear me! – thought Sergey. – Are you God?

The silence answered: I am something closer to Peter…

This is the one who has the keys to paradise? – asked Sergey.

There are no keys… and even no paradise. More exactly, it is everywhere and nowhere at the same time, – he heard an answer in his head.

Can you be more specific? For instance, we are flying to Mars – will we find life there or at least did it exist there? – Sergey continued the telepathy session.

Actually, you are not flying just to Mars… And there surely was life there, even similar to yours in some respect, but there is nothing left of it, sounded in Sergey’s head.

But what happened to it?

Almost the same that happened to almost all others, including your form, though not completely, but it looks like they degraded.

I see… the prospect is not very bright, thought Sergey.

But nobody promised that everything would be so wonderful and carefree, said the sad voice again. – All right, I have to go. We’ll talk later.

So long, said Sergey aloud… But there was only silence around.

 

-8-

Sveta flew into the service compartment in enticing and suspiciously small shorts. Her T-shirt reminded of cyclists’ uniform, though a little less tight, but anyway – it emphasized very well her tempting slender waist, high breast and beautiful sportive shoulders.

Andrey was sitting in the working zone of the service compartment and admired the beauty called Sveta which appeared suddenly or not very suddenly, with the corner of his eye.

The working zone of the service compartment included a small and comfortable hollow in the form of a table with the prototype of present-day computers and two armchairs almost like in a plane, and could be separated almost completely from the rest of the compartment with a light semi-transparent and shielded partition.

The shield was necessary to create the gravity like on Earth in the compartment, with a practical difference of about 25 percent. To create more similar and customary conditions, the installation greatly increased in size, and it was a luxury that could not be afforded there.

But it was quite enough to work quietly at the computer for an hour or two and give your body a rest from the zero-gravity it was fed up with.

A larger and more powerful installation that created artificial gravity worked for the living module – the bedroom. There it created the gravity which was practically the same as on Earth for the resting part of the crew to sleep. The crew not only slept but also restored the body from the consequences of a long exposure to zero-gravity.

The beauty flew quite near, almost a meter from Andrey, and he first admired the long and slender legs that went down to the armchair, thinking that there are wonderful aspects of zero-gravity, and here there are two of them nearby!

The legs smoothly turned into shorts – the shorts into a waist outlined by a tight T-shirt – the gaze stopped on the breast… the beauty almost sank into the armchair and tried to settle comfortably in it. The process was not quick and Sveta started to get bored with it.

She asked jokingly: Is the seat free? May I joint you?

You are always welcome! – replied Andrey and switched on a part of earthly gravity.

At last, said Sveta, settling in the armchair almost like on Earth. For complete similarity she crossed her legs and, looking into Andrey’s eyes, slowly put her hands behind her head and leaned on the back of the armchair. Andrey inadvertently stared at her breast again.

Andrey tried to look somewhere else and saw the shorts. If he looked up, it would be like rolling his eyes… so he looked at the shorts involuntarily. They suited Sveta best of all, emphasizing her slim waist turning into hips, then something these shorts were put on, and this magnificence finished with almost ideally slender and strikingly beautiful legs…

Sveta was looking at Andrey smiling, still with her hands behind her head.

The latter suddenly disappeared under the table. She looked at her figure unknowingly– everything seemed to be in order, even beyond that… and suddenly realized! What a jerk!

When high school girls started to wear remade or shortened uniform, boys started to constantly drop pens, rulers and erasers during classes, bending right to the floor to pick them and looking at the legs of their female classmates at the same time.

Andrey seemed to have fully admired what he wanted and appeared from under the table, but it was not a pen or a ruler he had in his hand. Smiling, he put a small mobile hydroponic container on the table with a small bush of bright red roses! This is for you, lady, – said Andrey and moved the container closer to the dumbfounded Svetlana…

She carefully leaned over her favorite flowers and breathed in the long-forgotten scent… Thank you, Andryushka! But where did you get them, I mean the bulbs?

In the same place where I got the rest – on the launch site, said Andrey laughing.

Such roses don’t grow on “Angar”, it is difficult to find them even in Moscow!

It’s a matter of paperwork. I asked the pilots from the first squadron. Once their plane flew to Moldavia on a business trip, and they brought me these, – said Andrey, looking at the dumbfounded Sveta.

She looked at Andrey knavishly: only candles and wine were missing, otherwise it would make quite a romantic dinner!

I hid the wine so far that I still can’t find it, but I can offer you some vodka or brandy.

And you have these, too?! At my choice?! How did you manage to get the whole bar past the control men?

Everything is simple, said Andrey. – I used my position for personal and far-reaching purposes!

Your aims are written all over your forehead, gentleman, said Sveta, smiling and pursing her lips a little. And continued invitingly: so what are you going to do next, Mr. Smuggler?

Andrey replied, undressing Sveta with his eyes: it depends on how much you will drink, my dear lady…

And I won’t drink at all! – laughed Sveta. – Booya?

No, said Andrey and unzipped Sveta’s “space” T-shirt. While Sveta was taking off her light shorts, Andrey switched off the almost earthly gravity, and the beautiful naked woman’s body started to soar in the zero-gravity – just as beautiful and immense as the whole Universe around them.

So, dear people of Earth, if you did not love in space, you probably did not love at all…

 

-9-

It did not seem a holiday at all: on the contrary, it was a simple and ordinary thing, even a little unnoticed one, when they reached the orbit of Mars. MS 88 made a loop after a loop over the planet that attracted many people who looked at it through those primitive telescopes. They surely strove to set their eyes on it, someone visited it in his thoughts…

Alexey Tolstoy in “Aelita” helped the Martians to make a revolution…

Looking at the surface of the planet flying past below, one could not help looking for the characteristics of their native Earth, but there was nothing similar except for polar ice caps. The planet was dark red and black, silence which did not seem alive seemed to reign there. A great number of big and small craters gave involuntary associations with the Moon, with the only difference in color. Probably all the planets that have no atmosphere look so lifeless and oppressing…

They started to prepare for arrival a month ago, without any hurry. All the equipment was long ready for landing and placement on the surface of the planet. It was necessary to stay in orbit for a week to adapt the body to the gravity of the Red Planet.

Also, Marina had to prepare her chemical set to carry out primary express tests to analyze the composition of Mars atmosphere and soil. It was here in orbit that Marina got a stronger impression that someone absolutely strange and totally unknown looked at her from the side.

Once she shared her feelings with Sveta. The latter frowned a little and said: you know, I feel something similar. Sometimes it seems to me that we are being observed by the whole space around us, something huge, the Space as a whole… At a first glance, there is nothing strange about it: if you remember, the guys who were here before said something of this kind, and psychologists warned about it, Sveta recollected thoughtfully. And let’s say, for example, you are alone in a dark room and you turn off the lights. Someone immediately feels fear, and many have a feeling that there is somebody else in the room. Even though you know you have just been alone in it. It is light here, but the feeling is similar, but it’s much stronger, finished Sveta.

Let’s talk to the boys as they must have the same thoughts, said Marina.

Andrey appeared.

– Hello, beauties, why are you looking so mysterious?

– Hello, rowdy, said the girls in a choir, having unbent brow a little, looked at each other and burst out laughing. After the last Andrey’s ideas they said the same greeting involuntarily. They shared with him what they had been talking about before he came in.

Smiling, Andrey passed his eyes from Sveta’s light blue eyes to Marina’s brown eyes. Calm down, girls, I also have this big feeling, and sometimes it even appears as a voice in my head and tries to ask questions, something like – How are you?

And what about you? – asked Marina.

Once I asked: Will you have some vodka? – And he replied somewhat sadly: I’d like to drink a bit, but to my regret I can’t! And after this suggestion of mine he never appeared again! Finished Andrey, laughing.

Right, dear, you are your usual self, – Sveta put in, laughing as well.

Thank you, guys, now it feels better, we can calmly land, – said Marina laughing.

And what’s so hard about landing?! Zap and it’s done, it’s not the same as flying here for six months, – Andrey summarized.

 

-10-

The first step on Mars… you step and go… They also walked every day in the spaceship using magnetic paths. They are different there, and they are different here, but anyway – these are steps.

The planet, whose surface could be finally observed, looked dismal and sullen. The ground was strewn with millions of stones of different sizes and shapes, sunk in maroon dust which looked more like rust…

Somewhere one could see separate mountains that looked like ruins of pyramids or mounds, and on the other side they formed almost a single chain – a high plateau. Suddenly they got a feeling that they were absolutely lonely here, accompanied by overwhelming dreary desperation that seemed to have been there for millions of years.

This sad picture reminded of a planetary cemetery, where the graves disappeared a long time ago: emptiness, silence, dust, stones and nothing else…

There was also a feeling that a huge fire destroyed everything here, only something that could not burn was left.

They desperately felt like flying away from here at once. They were strange or odd here, nobody had been waiting for them there for a long time, or maybe somebody waited, but they could not fly then because they themselves were not on Earth at that time.

The base was built several kilometers from the place of landing, on the huge valley of Marinera, almost five thousand kilometers long. Though the mobile living module created something like the magnetic field of the Earth, a cave or a lava tunnel had to be found to protect the base from space radiation, solar wind and long and heavy dust storms.

Having spent almost a week on traveling along big and small canyons, Sergey found an ideal smooth and spacious cave in the winding lava tunnel which began in some unknown place.

It took ten runs and a column of two mars rovers with trailers to transport all the modules and equipment for the future Martian base. Mars rovers moved easily, leaving a veil of nasty dust after them. The dust was much finer than on Earth and reminded of reddish-grey flour of oriental spices, and it was nasty because of its size: it was found even in the places where it should not have been…

Force of gravity… well, this could hardly be called a force as it was three times less powerful than on Earth. But for this reason heavy containers with equipment and outfit were pulled into the cave with unusual easiness.

Heavy protective spacesuits became almost weightless, without them one could probably fly over Mars like birds above the Earth, if it weren’t for the rest of local “delights” which were deathful for humans.

Even though it was easier to work, they got much more tired than on Earth or on board the spaceship. Having returned from the last run from the base to MS 88, having been cleaned from dust as thoroughly as possible in the pre-airlock chamber, and finally having got rid of the spacesuit which tired one out during the day and breathed the almost real air, Andrey and Sergey used their last efforts to take a shower of damp reusable napkins, had a quick meal and went to bed.

Having dumped half of the cave with modules and containers, they started to work by turns. The technology of assembling was worked out back on Earth: the construction reminded of several huge tourist tents with a complicated frame, connected with small lock tunnels between themselves.

The material consisted of many layers with cellular structure and somehow reminded of light and flexible armor…

The MS-88 spaceship itself stood not far from the edge of the canyon, the magnetic field, combined with numerous technologies of Russian military rockets, made it practically invisible both from the Earth and from most orbital and space telescopes.

They could see their rocket through a unique color filter integrated into the helmet in the suit of each person – each “Martian”, but not farther than a couple of kilometers from it.

Among the dead and oppressive silence of the Red Planet, the spaceship on its surface sometimes seemed a sort of a monument.

When Andrey looked at it, he suddenly remembered the other monuments on the launch site:

Back on Earth, he often went to the object “Pero” (“Feather”) to accept elements of the outfit for MS-88. In those times, the roads in that part of the launch site were even better than in Moscow.

The object itself was quite an ordinary military airfield. Why was it called in such an interesting way? Because it could not accept all kinds of planes, especially heavy ones, so it was light like a feather, hence the name. It had just one runway… Why should it have two or more, like large civil ones?

On the whole, servicemen liked to give beautiful, sometimes mysterious names to different objects, weapons, separate blocks and devices.

One of the radars was called “Storm”, different types of radio stations were called after flowers or plants: “Acacia” or “Birch”, and there were hundreds or even thousands of these beautiful names…

The road was stretching along the same huge Archangelsk taiga. Near a small fork it went to the right, and then it was ideally straight right to the airfield.

Sometimes, in the green triangle between the roads with no asphalt on it, Andrey noticed soldiers digging something.

There was a lot of work, and a great deal of constructing or digging was done on the launch site itself.

Once he was overcome by curiosity and stopped. About 5 soldiers were digging in quite a deep square trench, several soldiers stood on the surface smoking. Everybody had blue shoulder straps and blue tabs with stylized propellers on them.

Andrey came out and greeted them not exactly according to the regulations: Hello, military men! Hey, pilots, and why are you digging when there is a large construction battalion? The pilots with spades tried to salute, but Andrey waved his hand, as if saying: we are not on the drill field…The sergeant without a spade– the diggers’ commander – said: Well, Major, there will be a monument here.

Andrey frowned: there were several monuments on the launch site, and the saddest one was erected to 48 soldiers and officers from the launch crew of a regular “Vostok-2M” who were burned alive or later died of burns. The rocket was one of the most reliable ones, but during preparation for launch there was an explosion and fire burst out: about 200 tons of rocket fuel components were burning; it was a real Hell on Earth. The launch crew was surely much larger than 48 persons. The people burning alive, asphyxiating from deadly vapors, oxygen, kerosene and other chemicals, helped each other; officers, sergeants and soldiers, standing in the safe distance, rushed to help their dying comrades, and somebody died while helping…

The rocket engineers performed their military duties, and not only them, until the end, at the cost of their lives. The monument to those perished was erected near the launch pad where it all happened and in a small park by the lake in cosmodrome’s main camp – Mirny.

Though the town was the closest one, they say that the relatives of those who perished were allowed to come and stay to live there, near their deceased sons, husbands and brothers.

And who is this monument to? The sergeant replied: it’s not to a person… There will be a MI-4 helicopter here, it will be installed by 30-year anniversary of the launch site. In the technical and operational unit of our regiment there are two of them, they were written off and now stand almost disassembled. One will be assembled and put here. And the construction battalion builds larger and more serious objects, and it’s less than a kilometer here to our unit…

The surging remembrances of the Earth and the endless greenery of Arkhangelsk taiga disappeared. There was the same reddish-grey, sad and silent Martian landscape around.

The base was almost ready – the living modules were tested many times in the working mode and were now set to function automatically, without participation of any crew members.

It was something like the earthly summer on Mars, and at daytime the temperature in the valley of Marinera reached almost + 2 °C. The samples of the most alluring stones and ground from the planet surface have been collected and packed in sealed containers with reliable biological protection.

In a few days they mounted a mobile drilling rig and in a week drilled several wells with the depth of up to thirty meters within a kilometer range from the rocket.

There is so much to do here for real geologists or miners…

They brought a part of samples into the living module in the cave and gave the others to Marina for preliminary research. The biggest part was loaded into a special unit, the most protected one on MS 88, designed for the samples of Mars which did not seem so mysterious any more.

They worked, or now we can probably say – they lived in a group of just four on a big and empty planet. Just one could not go fishing or picking mushrooms to the forest, and the girls wanted to sunbathe and swim in the sea, or at least in a tiny shallow river.

Once Andrey proposed to embellish the dreary landscape a little bit: Brothers Martians! And what if we draw a four-letter word on the ground with our mars rovers? So that it could be seen from the Earth or some orbital telescope?

Can you imagine that?! A set of several thousand photos arrives to NASA, they start analyzing and studying them, and suddenly they see: FUCK you NASA! The scientist would probably faint – at once or a little later.

Svetka laughed: Andrey, you are not only a space maniac, but also a space rowdy!

Having finished laughing, Sergey said: No! The one who will notice this ”FUCK” will probably be dismissed… He will go to the higher bosses to report, and they will think he is making fun of them! Like he wrote it himself and inserted in the photo!

That’s the way they worked, lived and had fun, alone on the big silent planet.

 

-11-

The program, envisaged by the project MS 88, was gradually drawing to a close. There was one thing left: a long return to the Earth.

The part of Mars near the spaceship which stood there for too long and entrance to the lava tube where they made the base was now very familiar, but not native or even close. The only place where one wanted to stay for a longer time was the lava tunnel itself.

And it was not the section near the base: the longer went the pair of explorers, the calmer and more peaceful they felt, as if its many-meter thick walls protected not only from the radiation that pierced through Mars and dust storms, but also from something stronger and more ruthless – the time.

Sveta and Marina also liked to wander in it sometimes, not far from the base, and once asked the boys to take them farther, to the places which even Sergey and Andrey did not visit.

The tunnel reminded a little of lava tubes on the Hawaii, but they were real tubes back there! And here it was a huge tunnel, one hundred or sometimes more meters wide. Sometimes it contracted by ten times and became almost a metro tunnel, then it spread into the unknown, on all sides at once.

In the lowest parts of the tunnel, small basalt stalactites reminding of a skin of huge pineapples hung from above. Also, there were a lot of lava posts. There was not a single one near the base, but if you walked about two hundred meters inside the tunnel, they appeared even in groups, not like on Earth.

At first they were small and stood in pairs. Then they made groups of four and looked like a regular square, formed in an unknown way. In the depth of the tunnel there was almost no red Martian dust, and lava posts started to sparkle in the light of spacesuit projectors, almost like Bengal lights on a New Year tree.

The number of posts increased at some absolutely unconceivable rate, and the light from sparkles became stronger, there were probably billions of them, merged into a single and blinding flash…

The flash turned into darkness which was just as blinding. It was not in front of the eyes or in the head, it was around the whole body, which disappeared in something strange or became huge like the space. Stars and planets, nebulae and black holes, galaxies and something unrealizable and unclear but quite tangible, was flashing and changing…

The huge and silent space, black and blindingly bright at the same time, suddenly came alive! There was a sound which nobody had ever heard before. There were explosions of supernovas, and it seemed that your body or mind was exploding, and then you become dismembered in the surrounding space and time at the speed of light.

Once, or never or maybe always, these sensations stopped. Everything finished, or maybe nothing began at all. The crew slowly came to… They were again surrounded by the dark red silence of Mars.

Having gathered billions of thoughts and feelings, Andrey felt his body which was like a stranger’s. He looked around the service compartment. It was exactly the same, familiar and unchanged at all!

The monitoring unit was in its place, and all the parameters of the spaceship systems were in order. Everything was as usual.

Sergey, Marina and Sveta also went through all that, and were also looking at their compartments and getting used to them: everything seemed to be in order, as if they were absent for just a few hours.

The crew slowly gathered in the central compartment. Sergey asked everybody: How are you feeling? Is everything all right – are you safe and sound?

Sure, everything is almost in order, Sveta replied.

The reactor and I are in order, Andrey reported.

My facility is also in order, except for the time, said Marina.

Do you have different time in your compartment? – asked the commander of MS 88.

No, it’s the same as here, in the central one, – said Marina, looking at the central on-board computer. It’s November 7, 1995.

Sveta was surprised most of all: during seven years of absence the biological compartment would grow over with ungathered harvest, it would be so packed with greenery it would be impossible to get in!

It’s strange, Andrey agreed. The fuel in the reactor would have finished a year ago, or it could explode or at least stop automatically!

The most interesting thing is here, in the computer! – said Sergey, sorting a heap of files that appeared from somewhere.

Is there anything new besides the time there? Sveta asked.

It seems so… it independently, or someone instead of us, contacted the Coordinator according to the schedule, transferring the data of our or somebody else’s experiments.

Considering the good health of the crew members and reliable work of the equipment, the Coordinator proposed to extend the term of the expedition to Mars, and we agreed! – Sergey summarized the files.

Well… Here's a fine how-d'ye-do! Andrey said in surprise.

I don’t get it! said Marina.

Neither do I, – added Sveta.

– I understand no more than you do, said the spaceship commander glumly. – I will copy all these files to floppies and give each of you to analyze, there is enough work for a week here.

Everybody went to their working compartments and started to analyze the information for almost seven years of their one-minute absence.

They did the job more quickly, in about three days. But these three days were harder than the six-month travel to Mars, construction of the base and research on the surface of the planet. They had to live through everything that happened on Earth in the course of their absence that suddenly turned out to take so long…

They still had to perform their everyday duties, but did so gloomily and painstakingly. They took the hardest the collapse and the subsequent wars and catastrophes of the bigger part of the country that remained from the former Union of Soviet Socialist Republics that had sent them here.

Little by little, they recovered and started to prepare to part with Mars.

 

-12-

When Sergey got the last message from the Coordinator of the project, he frowned a little, read it one more time and flew to gather the crew… He could surely tell the crew via intercom to gather in the central compartment, but he never did so.

They have long become one whole, consisting of different parts, something different…

The evidence of the correctness of his thoughts was the fact that he found the crew already gathered in the central compartment and understood by their faces that they had been waiting for him and guessed what he had to tell them.

Hello to the crew!

On the whole, the matter stands as follows: the Coordinator said that we had fulfilled the program a long time ago, many times, and we know it ourselves better than he does. The political component of the project was conceived in the times of the USSR and in the conditions of another country will look, to put it mildly, different…

Sergey frowned even more and continued: we don’t care a fig about politicians and, the more so, their games, and if you wish, we can land our spaceship right on the Kremlin or better on the lawn near the White House – we’ll show their President a fig, swear at him in Russian and fly back. But what matters is this…

Many space programs have been wound up, and there are a lot of impostors and swindlers in the branch itself. The number of launches has decreased by more than ten times. But the main thing – our people have become different. They are better in some respects, worse in others, and it will be the biggest stress when we return. We flew away from one country and will return into another…

Well, our stress is our problem, and I think we would deal with it somehow, but I cannot say exactly about the whole population as the consequences may be quite unexpected.

In Russia they don't launch more than a couple of satellites to the Earth orbit, and here you are – USSR missionaries have returned from Mars! They also face another presidential election, and the main candidate may have a flop.

On the whole, the Coordinator leaves the decision about the termination of MS 88 project with the crew! – ended Sergey.

So we can decide not to return to Earth? Sveta asked, a little surprised.

Right, said Sergey. We can stay on Mars until we get bored, return to Earth later, we can even leave the Solar System… We are absolutely free to choose.

Andrey raised his hand and said foolishly: and now Cheburashka will make a speech.

We received this absolute freedom as soon as we started… We were only bound by a sense of duty and gratitude towards thousands of scientists, engineers, workers, servicemen and guys from the launch site that worked hard for our rocket in the taiga.

We felt the same towards other people from our country who could live a little better and be a little wealthier if it weren’t for this project… We also had this freedom on Earth before the flight, but not absolute… Even here it’s not absolute, it’s just different, probably like many other things and notions. Well, the rocket should be returned to Earth, and we will stay here…

Marina took her sad and thoughtful look from the side port: in principle, the spaceship is not needed on Earth, probably just like many other things that we’ve done… We transferred the most precious thing – the results of our research, a part of Mars soil specimens should be received by now, and a part is on its way. They have the drawings, the project and the production technology. If they wish, they can construct and launch a dozen of them. Moreover, many years have passed, so they can make something better. So we’d better fly as far as we can…

Sveta was tumbling in zero-gravity, then took a posture as if she was lying on an airbed in water, put her hands behind her head and communicated her opinion, looking in the ceiling: on Earth, we lived at least 25 years each, now we have been on Mars for a few years… Well, let’s fly to the nearest, possibly inhabitable planet, and if there is nobody there, we will make its population! And we will launch a probe to Earth from Mars orbit with specimens of everything we have collected, and it will fly in a few years.

And it’s high time Marina and I had children! Nobody knows what will turn out of this idea here. So, boys, choose a planet, as close as possible, and let’s fly to colonize it… I wish we would fly faster! If we get lost, “Peter” will help.

Sergey sat at the operating panel, the girls – at the on-board table.

Andrey flew to the service compartment to look at the monitoring unit, cast a glance in the side port and started all the engines…

The last shard of the Soviet Union disappeared in the endless Universe, taking away not only ordinary secrets, mysteries, developments… It took away something much larger, a mystery which would take humankind just a little to solve…

P.S. Well, and Andrey left an indecent greeting for NASA on the Mars surface.

It’s strange they still have not found it!

 

Посвящается: Всем прошедшим полигон

Много было в СССР полигонов: Плесецк и Сары-Шаган, Байконур и Капустин Яр Cемипалатинск и Новая Земля. Всех и не перечислишь. По большому счету: вся огромная страна под названием СССР была одним единым – ПОЛИГОНОМ.

Полигон – это почти всегда создание, освоение и испытание чего-то нового, движение вперед.

 

Вместо предисловия

В СССР было много секретов, засекречивали даже то, что на первый взгляд и не нужно было…

С распадом страны много таких тайн стало известно тем – от кого собственно их и прятали. Новейшие технологии на разработку которых ушли десятки лет и десятки миллиардов долларов а порой и самое дорогое – человеческие жизни… иногда продавались за миллион другой, а иногда доставались и вообще практически даром.

Секретов все таки было намного больше, чем смогли продать стащить или бесплатно узнать. Были и такие тайны которые умерли вместе с огромной страной.

Одна из них – проект «МC – 88»

Об истинной цели этого проекта во всем почти 280 миллионном СССР – знали всего 9 человек. Генсек ЦК КПСС Андропов, министр обороны, генеральный конструктор и… Да и из всемогущих генсеков – Андропов был последним кто знал об этом проекте а главное понимал его суть. Черненко было не до этого – зачем тяжело больного человека беспокоить всякими глубоко научными вещами? Да и умер он быстро – может просто и не успели доложить.

Разговорчивому до крайности Горбачеву – не доложили именно из-за его болтливости. Да и проект был практически выполнен – оставалось только ждать его результатов…

А потом и докладывать некому стало – умер и министр обороны. Генеральный конструктор – подчинялся напрямую ему и предпочитал не перепрыгивать через голову пускай и умершего уже начальника…

 

-1-

В огромно-таинственной Архангельской тайге, на нескольких тысячах квадратных километров раскинулся самый рабочий и такой же секретный космодром Советского Союза.

Такую большую территорию секретного объекта охраняла сама природа.

Болота, речушки и озера вперемешку с непролазными дебрями. За лесом никто не ухаживал и тысячи деревьев отживших свой срок – падали, ломались создавая между новыми деревьями естественные засеки, которые наши предки использовали лет 700 назад, а может и еще раньше.

Тайга уходила за горизонт во все стороны, и действительно была похожа на бескрайний зеленый океан. Лишь несколько веток железной дороги отходило от Северной магистрали Москва – Архангельск и исчезало в этой зеленой тишине.

Безмолвие нарушалось по нескольку раз в неделю мощным раскатистым гулом стартующих ракет. Но звук этот кроме ближайших воинских частей ну и стартовых расчетов практически никто больше и не слышал. Не большие и редкие деревеньки находились далеко. Да и сама северная тайга поглощала практически любой звук лучше самой современной звукоизоляции…

Не могла только тайга поглотить свет. В абсолютной тишине – над зеленым горизонтом, вдруг вспыхивала маленькая ослепительная точка. В начале она казалась каким то игрушечным шариком или блесткой на новогодней елке… не понятно откуда взявшейся в глухой тайге.

Но шарик поднимался все и выше и светил все ярче – металлическим светом звезд в черном космосе, которые вдруг стали намного ближе.

Северное небо особенное, здесь летом – в его середине действительно абсолютно белые ночи. Светло как в жаркий июньский полдень – только самого Солнца нет на небе. Даже на таком светлом фоне – взлетающая вверх звездочка казалось ослепительно яркой. Иногда из-за конкретных погодных условий дня или ночи очередного запуска – начинала светиться почти половина неба и казалось что взлетает не одна ракета а десятки сразу…

Но звездочка поднималась все выше и выше, и небо постепенно переставало светиться – становясь обычным летним небом. А под ним оставалось задумчиво-молчаливое и такое же огромное зеленое море.

Конечно не всегда было так красиво, иногда звездочки улетали обратно в свой родной космос практически не заметно. Почти 20 лет таежный космодром был самым рабочим в том еще каком-то другом мире. Почти 1 500 запусков ракет – 40 % всех космических стартов мира.

И все это вдалеке от цивилизации в суровых условиях – почти крайнего Севера.

А подготовка ракеты к старту – это не утренний прогрев и разгребание машины от снега перед поездкой на работу… Когда выскочили с утра при – 2 °C в городской одежде а машина то не открывается, если и с какой-то там попытки и открыли, а она как назло не завелась… Холодно, противно – время поджимает надо бежать за запасным аккумулятором или “прикуривать” у тех кто завелся или попробовать толкнуть… а как вы “толкнете” машину в 300 тонн весом и длиной в 50 метров?

За то зимой нет комаров и еще более противной мошкары. А летом в лесу очень красиво и много подосиновиков с красными шляпками– но их мешают собирать те, которых нет зимой…

Да и грибы эти собирать можно далеко не везде.

Глядя в молчаливо-черное пространство окружающего корабль космоса – с ярко-белыми точками бесконечного множества звезд, Андрею почему-то вспомнились именно эти красные шляпки грибов, которые практически никому были не нужны.

Андрей был бортинженером пилотируемого космического корабля проекта «М-88».

И по совместительству офицером КГБ СССР. В состав экипажа его включили не потому что всемогущий комитет – искал даже в космосе шпионов из ЦРУ или МИ-6,и не потому что в случае чего – он должен был пристрелить например командира экипажа. Да и пистолета или еще какого оружия на корабле не было вообще.

Было просто личное пожелание Генерального Секретаря… Во время одной из весьма редких встреч с Координатором проекта – он вдруг сказал: военные ученые врачи – все в космосе побывали даже иностранцев туда периодически запускаем! А офицера КГБ ни одного еще там не было!

Координатор немного удивился, но ответил: интересная мысль Юрий Владимирович, главное чтобы у него еще какая-нибудь профессия была кроме чекисткой. Экипаж почти укомплектован – осталось место бортинженера, учитывая особенности корабля – нужен специалист по компактным ядерным энергетическим установкам – найдется в комитете такой?

В комитете тогда можно было найти специалистов практически в любой области, особенно в перспективных направлениях ну а уж связанных с атомом и подавно.

Нашли Андрея… Он закончил один из неприметных московских институтов, откуда лучших выпускников распределяли в закрытые военные лаборатории, конструкторские бюро и собственно КГБ…

Вообще то в комитет не распределяли, комитет вежливо приглашал к себе на работу. Можно было и отказаться и не какими плохими последствиями отказнику это не грозило. Ну не хочет человек – зачем его заставлять? Подневольный труд далеко не всегда бывает эффективным…

Сама ядерная силовая установка корабля – как раз была на редкость эффективной, а самое главное компактной. Создавали ее почти 25 лет. Вопрос уменьшения размеров и веса ядерных устройств возник с момента появления первых атомных бомб и во многом был решен к началу 80-х. Появились и настоящие ядерные чемоданчики, но не совсем те, что таскают за разными там Земными руководителями-президентами…

В военных целях на создавали много чего ядерного – большого и маленького и использовать все это хозяйство по прямому назначению уже как то и расхотелось.

Люди стали немного умнее, чуть больше культурнее и современнее – и поняли что лупить себя ядерными дубинками как-то не правильно и не гуманно.

Решили и что-нибудь из этого ядерного арсенала – применить в мирных целях.

Большие, трудоемкие и дорогостоящие атомные электростанции учитывая огромную территорию СССР и особенности климата – строить по всей стране смысла не было. Речек хоть и были сотни тысяч – но строительство ГЭС тоже удовольствие не из дешевых…

Тогда и вспомнили про компактные или носимые ядерные устройства малой мощности. Возник и проект по созданию небольших, надежных а главное в сотни раз более дешевых – атомных электростанций. Планировалось практически в каждой из отдаленных областей построить по такой АЭС… Страна как никак занимала 1/6 части суши и проект отложили…

Более остро вопрос с компактностью, весом и главное весом самого топлива стоял в космической индустрии. Направление было самое приоритетное для Союза. Да и большинство самых талантливых ученых работало именно на космос. Солнечные батареи были громоздкими да и электричества вырабатывали мало, первые компактные ядерные энергоустановки разрабатывали и ставили именно на спутники – да и с одной целью обеспечением аппаратуры энергией…

Работы над ядерным маршевым двигателем для ракет были закончены еще в далеком 1981 году. Испытания в основном проходили на том же полигоне, где испытывали и боевые атомные снаряды и бомбы – под Семипалатинском.

Проект был успешным и почти полностью выполнен, но… его закрыли. Причин было много, но основных две – непосредственно для старта ракеты с земных космодромов из-за высокого уровня выбрасываемой радиации – пришлось бы для каждого следующего запуска, строить новый стартовый стол или площадку.

Да и проблемы с защитой обитаемого отсека ракеты – казались тогда практически не разрешимыми…

Конструктор МС 88 – пошел несколько иным путем для решения этих проблем.

Маршевый атомный двигатель – включался как можно дальше от Земли, в качестве двигателя второй или третьей ступени космического корабля. Да и работал он не “напрямую” – поэтому радиационный фон, был всего в полтора – два раза выше естественных значений.

Защита экипажа – от таких относительно невысоких уровней радиации и излучения, тоже упростилась и была решена за три года. Еще пару лет ушло на окончательную обкатку доводки и испытания. Так что через шесть лет после закрытия первого проекта – был успешно выполнен второй… правда имеющий много принципиальных отличий, но суть была одна.

Был полностью решен вопрос и с обеспечением энергией и теплом всего корабля в целом. А главное появилась возможность использовать для более важных целей – практически весь объем и вес ракеты…

Андрей как раз и курировал от КГБ работу этого конструкторского бюро. В первую очередь конечно отвечал за соблюдением режима секретности проекта, ну и чуть меньше за его успешный конечный результат…

Результат этот – приглушенно светился за полуметровой перегородкой энергетического отсека – переваривая энергию оружейного плутония в вполне мирную электрореактивную, которая и толкали корабль все ближе и ближе к Марсу.

Вахта Андрея – всегда начиналась с осмотра блока контроля силовой установки и визуального осмотра через дистанционную видеокамеру. Хотя контролировать, а тем более что-то обслуживать там в принципе и не надо было.

Устройство получилось надежным и компактным, как автомат Калашникова знаменитый АК-47.

Топлива хватало на 5 лет беспрерывной работы, да и в крайнем случае можно было перезарядить. Ходовых двигателей было всего три, сейчас работал только один. Можно было конечно и запустить все сразу – но это планировалось сделать только при старте корабля с поверхности Марса на обратном пути домой…

Ядерные чемоданчики получились настолько удачными и компактными – что их набили в ракету аж 8 штук! Правда каждый из них весил под 100 кг, и имел по четыре массивных ручки… в самом космосе это было не важно да и ручек вообще было не надо.

Три предназначались для замены в случае чего основных ходовых двигателей, три были чуть поменьше и должны были питать энергией и обогревать небольшой жилой модуль установленный на Марсе. На это хватило бы и одного с избытком, остальные два были просто запасными.

Осматривал все это хозяйство Андрей тоже каждую вахту. Все они были размещены и закреплены в пространстве между двойным корпусом ракеты. Проверять надо было именно крепление – не хорошо ведь если за переборкой начнут болтаться в невесомости пусть компактные но все равно ядерные устройства…

Да, еще два чемоданчика – были самыми маленькими и предназначены для самого крайнего варианта – в качестве аварийного источника электричества и тепла. Все варианты чемоданчиков имели дополнительные модули и могли вырабатывать практически любой вид энергии, необходимой для обеспечения жизни деятельности экипажа как во время полета, так и его нахождения на самом Марсе…

Вот эти модули как раз и были самыми объемными и гораздо более сложными в устройстве чем переносные ядерные устройства. Да и времени на их разработку, усилий и денег ушло намного больше чем на сами чемоданчики. Над каждым модулем работал отдельный научно-исследовательский институт.

Над самой ракетой работали вообще десятки институтов – не зная конечной цели и вообще для чего все это делается. Одни подозревали что это новейший танк, другим казалось что это самолет, третьи думали что это подводная лодка! Кстати конструкция корабля действительно напоминала новейшую атомную субмарину…

Двойной корпус, правда в отличии от настоящих лодок – оба корпуса были прочными, не было только выступающей рубки, торпедных аппаратов и шахт для ракет. Труднее было с институтами уже давно работающими на космос ну и с ребятами с самого космодрома Плесецк…

Андрей прилетел на космодром раньше всех членов экипажа, и отвечал уже за соблюдение режима секретности подготовки запуска именно его ракеты.

На самом деле это было не так уж и сложно. Корабль практически ни чем с виду не отличался от обычной ракеты-носителя серии «Молния – М»…

Да и запускали ракеты этого типа с военного космодрома минимум по 10 раз в год.

Правда была она почти на 5 метров длиннее стандартной 8К78M, диаметр почти такой же 10 метров, вес был на 25 тонн меньше и в нее влезало подозрительно мало топлива! Для большинства была официальная версия – почти стандартная ракета, c экспериментальными и более экономичными двигателями.

По большому счету и этой версии-прикрытия не надо было. Офицеры-ракетчики и гражданские специалисты – работали давно и насмотрелись на запуски сотен ракет десятка разных типов. Космическая романтика и интерес – сменились обычной ежедневной работой в тяжелых северных условиях. Мало ли чего мы не запускали – запустим и эту От земных воспоминаний и блока контроля, Андрея отвлек – почти бесшумно открывшийся люк в соседний отсек.

Он даже не обернулся посмотреть – кто там его открыл?

Ясно, что не инопланетянин или еще какой болтающийся в космосе гуманоид.

Даже если бы это и был инопланетянин – то его все равно звали бы Светой…

Андрей все таки обернулся и посмотрел…Светлана уже почти пролетела половину его 15 метрового технического отсека. В голову вдруг полезли разные мысли: если бы на Светке сейчас было одето летнее платье или какая-нибудь блузка с короткой юбочкой? Наверное она бы попыталась поправить неприлично высоко задравшуюся деталь одежды и вместо этого – скорее всего получился бы смешной кувырок через голову с еще более эротичными последствиями.

Но она была в повседневном легком комбинезоне, который шел ей не хуже любой другой одежды. Cвета, уже практически в плотную подлетела к Андрею и смотрела на него слегка улыбаясь и как-то подозрительно внимательно… как будто она догадывалась о чем он сейчас думает.

В бескрайнем космосе, с его одиночеством, космическим ветром и невесомостью – все чувства ощущения мысли и действия воспринимаются как то по-другому…

И в роде бы такая давно знакомая Светка с ее серо-голубыми глазами, светло-русыми короткими косичками, ямочками на щеках – казалась одновременно знакомой и абсолютно другой в общем не такой как на Земле.

Света еще внимательнее смотрела в глаза Андрея и улыбалась уже без тени подозрения в глазах… А зря!

Он осторожно взял ее за руку и поцеловал в правую ямочку…

Cветка рассмеялась и сказала: Космический маньяк… это ты так теперь здороваешься?

Андрей посмотрел на верхнюю застежку молнии Светкиного комбинезона и провел взглядом до ее начала на очень привлекательной талии: Здравствуй Светик.

Доброе утро Андрей… Пошли – посмотришь на урожай, а то точно с моим комбинезоном что-нибудь еще сделаешь…

Андрей мысленно пошутил: весь экипаж кроме меня в экстрасенсы что ли записался? Он конечно знал что его взгляд на молнию не останется незамеченным поэтому собственно и посмотрел…

Света тоже все это прекрасно понимала – кокетливо улыбнулась и рыбкой нырнула в сторону незакрытой двери, своего любимого и самого зеленого отсека. Андрей пошел – поплыл за ней, как и требовалось по инструкции, закрыв за собой герметичную дверь в технический отсек.

Светик как и положено по должности, да и скорее больше всего по призванию – летала уже между трехметровых стеллажей набитых гидропонным хозяйством.

Росло тут практически все – что можно было съесть, больше всего было овощей.

Фрукты росли долго и как-то даже не охотно…

Коллекцию семян всевозможных растений – практически со всего мира, в СССР начали собирать еще до Второй мировой войны. Правда ученые-селекционеры иногда не нравились политикам и эту науку особо не жаловали. Но рано или поздно поняли даже и политики, что дальше без селекции тяжело. Ну а лжеученых и просто проходимцев везде хватает и собственно сама селекция как наука тут не при чем…

Так что в биологическом отсеке – можно было найти практически все, что на самой Земле может уже и не росло. Часть растений была подобрана просто для выработки более привычного кислорода чем тот, который присутствовал в замкнутой система жизнеобеспечения экипажа. Правда это в основном были невзрачные и скучные контейнеры со всякими там водорослями…

Особенно нравились – несколько простых русских березок, жаль что они были маленькие. Росли еще 3 или 4 дубка, и штук пять зеленых елочек… Поэтому каждый из экипажа редко называл биологический отсек – биологическим.

Кто-то называл это все – лесом. Кто – зимним садом. Джунглями, иногда и в шутку огородом… Частенько здесь собирался весь экипаж целиком и начинал дурачится – играть в прятки или кричать ау я заблудился! Сергей – командир экипажа притворялся грибником и летая между стеллажей их искал… самое главное – находил!

Росли они конечно не на переборках и тем более не на условном полу. Это были обычные земные грибы очень похожие на Вешенки, которые выращивали на своих кухнях или балконах земные жители. Ну а искать их приходилось – потому что Светка частенько убирала их по разным стеллажам – грибы росли быстрее всего и съедали их так же быстро….Есть надо было все что растет, а на одних грибах – далеко не улетишь!

 

-2-

К началу проекта МС 88 обычная «Молния» летала в космос уже почти тридцать лет.

Назвали ее так из-за основой работы – выводу на орбиту спутников связи:

«Молния».

Ракета получилась надежной и даже удачливой что ли… именно с помощью запускали автоматические межпланетные станции к Луне и Венере и гораздо более далекому Марсу.

«Луна – 9» первый космический аппарат совершивший мягкую посадку на поверхность спутника Земли был доставлен туда тоже с помощью ракеты-носителя «Молния» но уже с индексом «М»… модернизированная.

К одной только Венере – 8К78М доставила пять автоматических межпланетных станций… носитель обладал почти 100 % коэффициентом надежности поэтому ее и взяли за основу в проекте пилотируемого полета к Марсу.

Хотя к выходу проекта на завершающую стадию от привычной «Молнии-М» остался только узнаваемый внешний вид. Внутри ракета – была больше похожа на орбитальную станция «Мир»… да и от стандартных четырех ступеней, осталось две…

 

-3-

Время в космосе… как и на Земле идет по-разному. Иногда месяц пролетает как несколько дней, а бывает что и один-единственный день – длится целую вечность!

Именно само ВРЕМЯ… становится не меньшей трудностью и опасностью, чем все остальное – в окружающем открытом космосе. “Солнечный ветер” – стихает или усиливается, иногда практически исчезает совсем… метеориты проносятся далеко или совсем рядом, самые “смелые” из них – сгорают в собственном магнитном поле корабля.

Почти полностью, в этом двухсотметровом магнитном поле – окружающем МС 88 – сгорало и опасное воздействие космической радиации, проникающих через все…кроме него – высокоэнергетических частиц такого букета носящихся в космосе излучений, что к счастью и не снилось на Земле.

А время… не сгорает, оно не далеко и не близко – оно всегда рядом… и от него нет никакой защиты! Пока – во всяком случае…

Легче и быстрее всего пролетел – первый месяц полета. Пока обживались и обустраивались на корабле… привыкали к нему уже работающему, а не стоящему в МИК или центре подготовки. Да и повседневные эксперименты и исследования никто на это время адаптации на борту – не отменял… так что и пролетел он практически не заметно.

Повседневные космические обязанности – теперь выполнялись в автоматическом и каком то даже “фоновом” режиме. Разобравшись почти окончательно со всем кораблем, у экипажа появилось немного больше времени заняться… самим собой в целом и каждым в отдельности.

Весь экипаж познакомился друг с другом – месяца за два до полета. Координатор был человек с фантазией и любил не совсем стандартные методы и решения огромного количества проблем и задач – постоянно возникающих в многолетней подготовке к старту.

Именно он принял решение о том, что будущие “Марсиане” – будут готовиться в составе абсолютно разных групп космонавтов. Во время привычной и стандартной подготовки в Звездном городке и не только в нем – они никогда не пересекались и не могли увидеть друг друга – даже мельком.

Лететь долго… будет время по изучать каждого.

За полгода полета это желание усиливалось или пропадало совсем. То собирались все вместе в одном из отсеков: обсуждали свои космические дела и обязанности, рассказывали смешные истории из той, прежней земной жизни. Смех и эмоции переполняли корабль и возникало ощущение… что экипаж намного больше, их десяток как минимум, а не всего четверо?

Настроение менялось и неделями хотелось побыть одному. Просто после очередного дежурства… шел и ложился спать и так дней пять подряд. Выспавшись на целый месяц вперед – набрасывался на книги, на борту их было конечно не много всего около сорока. Но ведь их можно и перечитать заново! Так что в таком случае хватит и до самого Марса. Нет… еще и останется – читать тоже иногда надоедает.

Было несколько штук – еще тех самых первых персональных компьютеров и на них можно было играть в «Тетрис» или «Pacman», но проходить все его 256 уровней – желания не возникало. Игры заканчивались обычно на пятом-шестом уровне максимум. Время, хоть его в космосе и намного больше чем на Земле, но почему то настолько же больше и не хочется – бесцельно тратить на эти самые компьютерные игрушки.

А лучшее средство от монотонности и однообразия длительного перелета – сам этот перелет и есть. На борту космического корабля работы всегда хватает и всю ее никогда не сделать, но делать надо и чем больше ты работаешь, тем сильнее меняется время… оно почти исчезает и становится незаметным.

Когда все это уже опробовано и уже больше не помогает – остается самое последнее и наверное и самое важное средство – другой человек.

 

-4-

Cветлана, закончив свои ритуальные дела биологическом отсеке – полетела искать Андрея… что-то он давно не появлялся? Так – в центральном нет, на камерах в межкорпусных коридорах тоже не видно… в техническом своем отсеке что ли опять с ненаглядным реактором обнимается?

Ну конечно в техническом, правда – Андрей сидел пристегнувшись за рабочим столиком и читал толстую книгу… это конечно лучше чем любование реактором.

Светка вместо привета спросила: Не скажите как пройти в библиотеку?

Ну… пару миллионов километров до Марса… а там уж и до Земли недалеко – там эти самые библиотеки на каждом углу есть… Заблудитесь по дороге – у первого попавшегося гуманоида спросите – он Вам что-нибудь покажет!.. глядя поверх книги на Свету: выдал Андрей.

Сам ты гуманоид… и что это за намеки – «что-нибудь покажет»? Опять эротические фантазии и пошлости на уме?

Какие там фантазии и намеки… откуда я знаю что он может тебе показать? Может он тебе «Кузькину мать» покажет – рассмеялся Андрей.

Ладно – “шалунишка” местный… чего читаешь хоть?

Да вот – что то про Киплинга вспомнилось – решил перечитать.

В детство что ли впадаешь – «Маугли» решил заново прочитать? – снова начала смеяться Света.

Нет – на «Маугли» не тянет что-то… я ее наверное лет в 6–7 еще прочел. Мультфильм еще был такой – вся страна наверное помнит, фамилия Киплинг – и запомнилась… ну, грешным делом думал что он больше ничего и не писал.

Ну попадалось потом – что был военным корреспондентом в Африке во время англо-бурской войны, писал там в газетах статьи-очерки-рассказы… об Индии где родился и жил одно время тоже много рассказов написал…

«Индийские рассказы» и я читала – вставила Света – красиво написано… только немного их было, в каком-то сборнике в куче с другими авторами попалось.

Ну вот и мне – в таком же сборнике и попалось – продолжил Андрей:

«Английская поэзия в русских переводах 20 век» при чем, видишь тут – сначала идет английский вариант – далее русский перевод, наиболее интересные стихотворения есть даже в 2–3 вариантах перевода… cтихи конечно потрясающие…но самое большое потрясение – впереди….Киплинг оказывается еще и был поэтом? Да еще и великолепным! Некоторые его строки я помню наизусть до сих пор:

Да – действительно очень хорошие стихи… слов мало и они даже короткие, но очень емкие – погрустнев заметила Света.

Стихов у него много, но «Нобелевскую» премию в 1907 – ему присудили именно за рассказы… при чем он и от нее – отказался!

Знаешь… он практически всю жизнь отказывался от всевозможных званий и титулов… немного отвлекшись от стихов – вспоминал Андрей… даже от самой престижной в Англии: поэта-лауреата.

Да, раньше люди намного скромнее были… Помнишь? В роде еще Пушкин писал:… Что такое слава? – Заплатка на рубище поэта… задумчиво произнесла Света.

Да ладно, Бог с ней с меркантильной стороной… самое печальное, таких стихов больше нет… добавил Андрей.

А помимо самих стихов у многих авторов в этом сборнике еще и судьбы насыщенные – интересные и трагические…многие воевали в Первую мировую войну кто-то погиб, кто позже но все равно от ран этой войны и умер… продолжал Андрей.

Грустно – но это жизнь… прочти лучше еще что-нибудь…попросила Света.

Одно из лучших у Киплинга – «Заповедь»…переводов много но лучше всего у Лозинского пожалуй получилось:

Похоже на девиз целого поколения – задумчиво сказала Света…

Андрей продолжал:

Это уже Бэллок – закончил читать наизусть Андрей.

Ну да, стиль совсем другой и больше на философское что-то похоже…резюмировала Света.

Знаешь как-то грустно… начало 20 века было расцветом поэзии как искусства…сейчас этого нет… поэзия и поэты конечно есть – но искусства нет… и боюсь что больше уже не будет… задумчиво сказал чтец.

Ладно Андрей – провели культмассовое мероприятие…наедине правда… пошли сделаем чего-нибудь для общества – сказала Света.

 

-5-

Официально СССР – еще в 70-х отказался от пилотируемого полета на Марс – сделав упор на межпланетных автоматических станциях…

Было конечно много вариантов именно полета человека на Марс – но разрабатывались они больше факультативно – так на перспективу…

Координатор анализировал и отечественные проекты и западные, что-то беря из них и добавляя свое.

Он и решил – отказаться от лишней шумихи подготовки к полету, самого полета и всего остального.

Задумка была очень простая – незаметно подготовить экспедицию на Марс – слетать туда – взять образцов по максимуму и вернуться.

Ну а потом, проанализировав информацию и образцы – как-нибудь объявить невзначай: Мы тут недавно с Марса вернулись – получены очень интересные результаты – скоро поделимся…

В роде как бы обычное и простое дело, даже обыденное для СССР – ну вот слетали русские на Марс и успешно вернулись… для нас это тоже, почти что для некоторых особенно на Западе – съездить в ресторан или ближайший Диснейленд.

Эффект бы получился конечно сногсшибательный… Андропов хоть космос особо и не любил, но возможный эффект оценил – поэтому собственно и дал добро на всю эту дорогую экспедицию.

Хотя… экспедиция получилась значительно дешевле – предварительных расчетов.

За основу жилых отсеков – взяли несколько почти уже готовых модулей аналогичным станции Мир… увеличив их в размерах… да и большая половина оборудования и аппаратуры – была практически одинаковая.

Ракета – тоже почти стандартная Молния – М… только с новым двойным корпусом и всего лишь двумя ступенями – вместо трех-четырех обычных…

Часть материалов и технологий применили от знаменитой и особенно вызывающей тихий ужас у американцев – ракеты СС 18… они даже придумали ей такое название, что его лучше лишний раз и не произносить вслух.

Оба корпуса были композитными, состоящими из огромного количества материалов, да и сама структура корпусов была пожалуй не менее сложная чем весь МС 88 вместе взятый…

Внешний или наружный корпус корабля – почти на половину состоял из практически разных слоев, каждый из которых защищал экипаж от чего то особого – для чего и был создан. Все эти слои уже где-то использовались или только разрабатывались и доводились до ума.

Поэтому у всех работающих институтов над материалами для МС 88 —и возникали ассоциации с танками – самолетами – подводными лодками.

 

-6-

Чем дальше М 88 улетал в космос, тем чаще Андрей вспоминал… полигон.

Это было последнее что он видел на Земле и поэтому сильнее всего и запомнилось, да и проработал и прожил он на нем почти полтора года…

Все чаще возникало ощущение что… Полигон… живой? Была в нем – какая то своя неповторимая атмосфера. Хоть все многочисленные объекты, воинские части, стартовые площадки – были окружены тайгой и отъехав на несколько километров, ну а от некоторых частей и метров на сто-двести…ты оказывался – абсолютно один! Кругом была только тайга и тишина…

Но ты чувствовал – что вокруг тебя еще кто-то есть… и их много – десятки тысяч работающих на полигоне военных и гражданских… и среди бесконечного количества стоящих вокруг тебя молчаливых деревьев – ощущалось незримое присутствие людей – объединенных одной целью.

По множеству дорог связывающих между собой почти 2 000 объектов разбросанных по всему полигону практически круглосуточно ездили машины и автобусы всех типов и размеров, cтроительная и военная техника… проезжающая мимо тебя машина возвращала ощущение что ты здесь не один… машина удалялась и одиночество снова окружало со всех сторон…

Атмосфера полигона – была абсолютно неповторимая и непередаваемая… наверное такое может быть только на наших – немногочисленных земных космодромах. Над каждой ракетой и ее многочисленными компонентами, узлами, приборами, системами, материалами – работали сотни КБ, НИИ, тысячи предприятий и сотни тысяч людей – разбросанных по всей необъятной стране…

И все это стекалось доставлялось привозилось – на полигон. Полигон все это доводил до конечной готовности, многократно проверял и испытывал по многочисленным технологиям и регламентам… и последняя и пожалуй самая главная стадия – запуск ракеты – то для чего собственно сам Полигон и был предназначен…

Но полигон это ведь не только сотни тысяч тонн бетона, стали, монтажно-испытательных корпусов и стартовых площадок и всего огромного перечня составляющих его частей – все это только средства… главное люди на нем работающие и значит полигон действительно – живой…

Учитывая самый напряженный на Земле график запусков – здесь была и самая напряженная рабочая обстановка всего многотысячного коллектива полигона… наверное это и отразилось на окружающей его северной природе и возникла – атмосфера не похожая на любой другой космодром на Земле…

За время пока они летят – полигон наверное уже запустил еще добрую сотню ракет со спутниками, исследовательскими аппаратами к Луне, Венере, тому же Марсу.

Часть ракет находится пока в МИК, какие-то уже стоят на стартовых площадках, какие-то изделия в дороге, что-то еще только начали собирать на заводах… но рано или поздно – все это встретится там… откуда они и улетели – на полигоне.

Слово космодром тогда еще не было входу, у ракетчиков были свои термины и обозначения у остальных воинских частей – свои. Большинство же просто все это в целом называло просто – полигон.

Наверное… какая то часть его – Андрея да и всего экипажа… осталась там, и какую-то частичку атмосферы они забрали с собой…

На нем – можно было встретить представителей практически всех видов и родов войск входящих в состав Вооруженных Сил СССР. Не встречал Андрей – пожалуй только моряков и десантников… но может и они там были? Просто не попадались на глаза… да и допуск был не в любой уголок полигона – а только те что связаны со своими прямыми обязанностями.

Да и частенько исходя из специфики очередной программы или проекта – офицеры носили погоны и петлицы тех родов войск к которым практически не имели никого отношения. Чем конкретно они занимались на полигоне – знали единицы, да и любопытство было как то не в ходу.

Больше всего «любили» да и скорее по службе просто были вынуждены и обязаны переодеваться – коллеги по цеху Андрея…из КГБ. Представители Особого отдела полигона. Частей было много и такое же многообразие по количеству личного состава – были небольшие части связистов в несколько десятков человек и отдельные батальоны – полки – бригады, где солдат и офицеров были тысячи…

Штатную форму офицера КГБ – практически никто и нигде не носил… прикомандирован к ракетчикам – значит и форма такая же – в общем любая кроме настоящей.

Почему то Андрею больше всего нравилось бывать на аэродроме… он находился немного на отшибе от большинства остальных воинских частей полигона и жил какой-то своей особенной жизнью, часть ее конечно была подчинена всему полигону в целом.

Контрольно-пропускной пункт находился прямо у расположения авиаполка, штаб казармы клуб столовая – утопали среди березок… в тайге конечно больше всего было чего-то вечно-зеленого, много смешанного, и березовые рощицы попадались не так часто. Может поэтому полк и казался таким уютным и домашним… и поэтому сюда тянуло?

Летчики были далеко не самой секретной частью полигона – поэтому и ограждения не было никакого вокруг всей части. Сам летный состав жил вообще-то в главном городке космодрома. В полку в казармах жили солдаты из двух приданных отдельных батальонов обеспечения, ну и те солдаты что относились непосредственно к отдельному авиаполку…

Был вполне уютный клуб с большим зрительным залом и приличным экраном где по выходным показывали кино. В другой части клуба – неплохой спортзал, где солдаты из полка и батальонов периодически играли друг с другом в волейбол.

Знакомство с жизнью таежных летчиков – началось как то случайно…до встречи очередного борта было еще время и Андрей оставив обычный армейский уазик рядом с КПП, вышел побродить между березок. Дорога сразу раздваивалась к казармам и штабу полка… на небольшом плацу в строю стояли с десяток солдат и несколько офицеров – обычный развод на работы или перед заступлением в наряд.

Cолдат в авиационном полку одевали, пожалуй, лучше всех на полигоне. В обычной форме их можно было увидеть редко. Летом они ходили в летней технической форме одежды: темно-синий берет, такого же цвета удобная и легкая куртка с карманами и cвободные брюки, самое главное – вместо кирзовых сапог с непременными портянками – удобные и легкие полуботинки на пружинящей и удобной подошве… ну почти как кроссовки.

Осенью правда приходилось все таки одевать сапоги, утепленный полукомбинезон, демисезонную куртку с убирающемся на спине в карман немного утепленном капюшоне. Все это уже было почти черного цвета…

Зимой, c ее частыми тогда для полигона – 30–4 °C… валенки, толстый и теплый, длинный до самой шеи – комбинезон. Сверху толстенная куртка из очень плотной материи с при шнурованной подкладкой из настоящей, хорошо выделанной овчины. Был еще огромный воротник из цигейки – поднимающейся выше головы с надетой на нее шапкой и застегивающейся на крючок…

Сверху еще надевался толстый и теплый капюшон с собачьей опушкой, в особо сильные морозы одевался еще вязаный шлем – с прорезью для глаз. Да – надевалось все это поверх двух комплектов нательного белья – холодного (летнего) и теплого (зимнего) потом еще ПШ – полу шерстяные брюки голифе с кителем, ну а потом все остальное…

Это конечно не рыцарские доспехи – но тяжеловато, зато тепло и ветрами не продувается. Были еще теплые и толстые варежки из той же – натуральной овчины, с кожаными вставками на ладони – варежки были длинными и с разноцветными отворотами… белыми – синими – и даже оранжевыми. Солдаты любили их засунуть в карманы куртки или на комбинезоне – так чтобы эти яркие отвороты видны были на фоне всего остального – иссиня черного обмундирования…

Все смены времен года и формы одежды солдат из приданного полигону авиаполка – как – то сами откладывались в памяти…

Сейчас было лето, и солдаты были в самой легкой – летней технической форме.

В сторонке ото всех, прохаживался старший лейтенант – вроде бы совершенно случайно здесь оказавшийся и не имеющий никакого отношения к происходящему?

В руках он крутил длинную цепочку с ключами и в виде брелка – на ней висело с пяток патронов от АКМ, но все они блестели как хромированные?

Андрей – почувствовал коллегу по ведомству… подошел и просто поздоровался за руку. Странноватые брелки для ключей у летчиков пошли… Коллега засмеялся – да это дембеля местные, ерундой занимаются. Находят где то патроны и в свободное время наждачкой их шлифуют, в оружейных комнатах все патроны по счету сходятся – где эти берут все никак не найду.

Разговорились, Игорь оказался земляком ну и плавно перешли на ты…

Скоро у летчиков и техников рабочая смена заканчивается – в волейбол будут играть – может присоединимся? – спросил Игорь.

Попробуем – ответил Андрей – а где площадка? Да рядом с аэродромом – срежем через лес… тут солдаты к каждой стоянке своих тропинок натоптали – ответил Игорь.

Тропинок от заасфальтированной части городка авиаполка – расходилось не меньше десятка во все стороны света. Кругом была тайга – и в десятке метров от отдельных зданий городка вполне можно было заблудится. Правда было видно возвышающуюся вышку КДП… командно – диспетчерского пункта аэродрома.

Игорь пошел по тропинке уходящей левее… и вскоре они пересекли асфальтированную дорогу идущую, почти параллельно аэродрому – с нее были видны массивные транспортники АН-12.

Тропинка опять расходилась на три – но уже было видно площадку с выстроившимися в ряд домиками на колесах (кунгами), навесом с почти не нужными громоздкими и видать списанными деталями от самолетов, курилкой в виде большой восьмиугольной крытой беседки… недалеко от нее и находилась волейбольная площадка.

Все было выкрашено в зеленый цвет – только немного бросалась в глаза белая волейбольная сетка. Из сливавшихся с лесом кунгов изредка выходил кто-нибудь из техников… издалека могло показаться что это какие то лешие берутся неизвестно откуда…

К концу рабочего дня – потянулись солдаты из разных групп обслуживания, нагруженные проверочной аппаратурой и инструментом. Весь самолет – все его узлы и системы были расписаны по трем-четырем наземным группам – у каждой был свой отдельный кунг на колесах – где хранились запчасти, была небольшая мастерская для мелкого и оперативного ремонта.

Отношение к инструменту в авиации особенное, забытая отвертка или пассатижи – могли во время взлета и набора высоты попасть в элементы системы управления рулями высоты или элеронами, попасть в стойку шасси, да куда угодно от крена и вибрации могла закатиться какая-нибудь забытая отвертка – что могло привести к катастрофе самолета.

Поэтому уходя из своего кунга на обслуживание самолетов – техники и механики проверяли наличие всего комплекта инструментов полностью… после работ на технике – проверяли еще раз и вернувшись в кунг – опять проверяли.

Если обнаруживалась недостача – почти вся эскадрилья целиком начинала искать пропавший инструмент… Ни один самолет не поднялся бы в воздух до тех пор пока бы не нашли – эту отвертку. Случаи конечно были – но очень редко и находили быстро. Виновник – в лучшем случае отделывался несколькими нарядами вне очереди…

Правда один из молодых солдат – умудрился раз забыть на самолете весь инструмент сразу, железный такой чемоданчик. Нашли меньше чем за пять минут… но вся эскадрилья – где это случилось – выпала в полный осадок! Такого на своей памяти никто не помнил – чтоб все и сразу…

Да и инструмент весь был с клеймами – восемь или десять цифр… первые две – это последние две цифры из номера части… еще две номер группы обслуживания… далее номер инструмента в описи и еще что-то там. Если это были например пассатижи или кусачки – то клеймо ставилось на обеих частях…

На эту тему иногда и шутили. На каждом из АН-12 – помимо кучи всякого снаряжения была еще и обычная метла c длинной ручкой… ей обметали от снега самолет – там где могли достать и в самом самолете тоже подметали еще и веник был. Метлой все таки пользовались чаще…

Как то раз – в просторной курилке после обеда сидело несколько техников… зашел в курилку и начальник штаба полка – подполковник. Должность не летная – больше бюрократическая да и бумаг-планов-отчетов в полку было много. Начштаба был вечно озадачен и закурив беломорину думал о чем то своем – служебном…

Тут один из техников решил видно пошутить: товарищ подполковник – а метла клеймить надо? Начштаба удивленно: а Вы разве их еще не про клеймили?

У всех техников в курилке – отвисли челюсти! Пытавшийся пошутить техник уточнил: а куда там клеймо ставить – на ручку? Подполковник ответил: конечно на ручку и на каждый прутик отдельно…

Вообще в авиаполку офицеры и прапорщики были в основном молодыми ребятами от 20 до 35 лет… за сорок и старше было наверное от силы десятой части всего личного состава. Поэтому в небольшие промежутки свободного времени – дурачились на полную…

Особенно зимой – любили макнуть кого-нибудь в сугроб, просто кидались снежками. Убирали небольшой входной трап в кунг соседней группы обслуживания и вместо него насыпали быстренько холмик из снега… Выходящий из кунга, ничего не подозревающий техник делал шаг – и… ощущал себя немного десантником во время своего самого первого прыжка…

Отряхнувшись от снега и наругавшись матом, подавал клич – наших бьют! Из кунга – десантировались другие члены его группы и на них накидывались те, кто и убрал трап! Получалась веселая, почти как в детстве – куча мала… из офицеров – прапорщиков и солдат…

На шум выходил из своего отдельного кунга – инженер эскадрильи… самый старший по возрасту, из всех валяющихся в снегу подчиненных… усатый и суровый майор: хорош дураков в снегу валять!

К делению на команды летчики и техники подходили тоже своеобразно: играли женатые против холостых… почему-то… холостые чаще все-таки обыгрывали женатых. Усатые против безусых… ну и реже всего летный состав против наземного – технического…

Да и играли редко… выходной был один – воскресенье, да и то не у всех сразу.

Самолет а тем более летчик должны летать… летал весь полк практически через день. Один день – первая и четвертая эскадрилья, на следующий вторая и третья эскадрильи… дневные и ночные полеты, тренировочные и учебно-боевые. Часть полка постоянно была в командировках по заданию полигона – летали по всей стране, иногда борт возвращался через два-три дня иногда и через две недели.

Порой стоянки самолетов – пустели на половину… потом полк собирался опять – почти но никогда полностью. Дни учебно-боевых полетов – были всегда самыми напряженными. Техники и механики готовили почти двадцать самолетов к вылету, летчики проходили предполетные занятия, изучали план полетов…

Все группы технического обслуживания – работали на разных самолетах каждый по своей специальности, иногда почти все собирались на одном – который должен был вылететь раньше всех, и тогда десятки техников и механиков копошился во всех частях самолета сразу… Подготовив этот – срочный, брались за остальные.

Предполетная подготовка, предварительная, подготовка к повторному вылету и послеполетная а еще плановые регламентные работы по отдельным узлам и всему самолету в целом… каких их только не было. Наконец самолеты готовы, экипажи начинают проверку и запуск двигателей…

На АН-12 их четыре – и каждый почти по 4 000 лошадиных сил… аэродром покрывается мощным гулом и самолеты по одному уходят на рулевые дорожки, потом на взлетно-посадочную полосу и растворяются над тайгой… аэродром пустеет и техники могут немного передохнуть.

Вот возвращается первый борт и заруливает на свою стоянку, техники опять идут на него – подготовка к повторному вылету. Возвращается еще один – теперь идем на этот и так со всеми бортами что в этот день или ночь летают. Выполнив полетное задание – самолет окончательно заруливает на свою стоянку… техники выполняют послеполетную подготовку, самолет заправляется полностью топливом и остается “отдыхать”…

И так с каждым самолетом что в этот день летает. Наконец все слетелись на свои стоянки обратно, все проверены и заправлены… и аэродром затихает. Уставшие летчики и наземный технический персонал возвращаются кто домой – кто в казармы. Аэродром закрыт – с сдан под караул роте охраны…

И так через день… правда во время полетов – иногда появлялись небольшие окна… на час другой – самолеты садились на свой родной аэродром – чтобы уступить место в небе для старта очередной ракеты…

Летом хорошо, и одет легко и самолеты не надо сначала расчехлять, а после полета зачехлять обратно…

 

-7-

Занимаясь своими повседневными делами командира экипажа МС 88… Сергей ощущал непонятную до конца легкость и повышенную работоспособность мозга – сознания – всех чувств? Его – командира… стало как бы – два? Один разгребал ворох космических дел, а – второй… проживал заново всю свою прежнюю жизнь на Земле.

В мыслях постоянно всплывали образы и моменты – детства, учебы, улыбки знакомых девчонок, первых полетов в аэроклубе, службы в ВВС… но становились они все короче и ощущаться стали совсем по-другому.

Как будто это все была жизнь – абсолютно чужого самому себе человека? То есть вообще другого? На раздвоение личности конечно похоже – но не совсем правильный диагноз – подумал Сергей…

Чаще всего вспоминалось все-таки детство…может просто именно тогда – возникло первое желание – летать? Cкорее всего это связано и с непередаваемым чувством свободы – возникающим во время самых длинных школьных каникул… летом.

Летом он ездил в деревню – почти каждый год… за исключением двух поездок на море ну и двух-трех смен в пионерском лагере. Больше всего он любил все таки проводить каникулы в деревне у многочисленных бабушек. За десять лет школьной учебы в городе – на каникулах в деревне он прожил минимум два года…

Родная бабушка была одна, но у нее было не меньше десяти двоюродных сестер и братьев, а если взять и всех более дальних родственников – то добрая половина местных жителей тоже была родственниками… Но это не самое важное…

Двери в дома никогда не закрывались на замок – обычно это была деревянная вертушка прибитая на дверной косяк…поперек – закрыто… параллельно двери – открыто. На навесной замок все таки иногда закрывали дом – если хозяева уезжали надолго в город к детям…

Летом население увеличивалось наверное почти в два раза. Многочисленные внуки-внучки и правнуки съезжались к своим бабушкам и дедушкам практически со всех концов необъятной страны. Только на одной небольшой улочке в 30 домов – где Сергей чаще всего и жил по очереди у нескольких бабушек – летом появлялось еще минимум десять летних жителей – несколько девчонок из Москвы – ребят из Ленинграда… Сибири и Дальнего Востока…

Cо всеми надо было познакомиться, подружиться…Но это только в самый первый раз – дальше они уже просто росли вместе… встречаясь почти каждый год в этой же самой деревне…

Домик бабушки находился прямо у подножия ближайшее к улице небольшой горы – Сергей любил забираться на нее и осматривать раскинувшиеся внизу просторы этого кусочка среднерусской возвышенности. Прямо было видно свою улицу спускающиеся за ней поля и огороды – ближе к ручью фруктовые сады…

Осматривая это все – иногда появлялось желание – распрямить руки и полететь… но конечно не получалось… выходило с раскинутыми руками сбежать быстро с горы – стараясь на бегу подпрыгнуть как можно выше… спуск был не очень крутой и иногда получалось пролететь всего несколько метров…

Сейчас… они все вместе – пролетели уже миллионы километров. Но того, детского ощущения радости или счастья – от секундного и несколько метрового полета не было.

Оно… осталось там… очень далеко на просторах Среднерусской возвышенности.

Меловые горы, степи и леса, долины и небольшие плоскогорья, овраги и ручейки, на исследование всего этого – 3 месяца летних каникул уходили практически не заметно.

Cело в которое он обычно ездил – находилось в Бобровском районе, Воронежской области. Недалеко протекала речка Битюг – приток Дона. В село входило несколько десятков улиц причем некоторые находились и в нескольких километрах от центральной части…

Речка протекала в большущей долине, упиравшейся с двух сторон в обширные плоскогорья поросшие лесом. Чаще всего он бывал у одной из бабушек – дом которой стоял практически на подножье небольшой 50–60 метровой горы за которой начинались еще несколько более высоких гор и все это переходило в обширное плоскогорье метров в 200–300 высотой и засеваемой до самого горизонта пшеницей.

Домов было не так уж и много – примерно тридцать, стояли они по краям обычной проселочной дороги. Вокруг было много полей с кукурузой и картошкой – спускавшихся вниз к большому ручью. Ближе к ручью поля переходили в сады с яблонями грушами сливами – всего и не вспомнишь что там росло…

С другой стороны – этой самой далекой от села улицы…вдоль второй половины домов, ближе к начинающимся горам – росли вишняки… у каждого из доброго 10 домов – был свой индивидуальный Вишневый Сад… но в отличии от Чеховского – им абсолютно ничего не угрожало.

Вишенки были небольшими – их легко можно было обхватить пальцами двух рук… стволы темно-серые почти черные – и на них светился желтый и вкусный клей, похожий больше на янтарь. Cергей с друзьями – любили этот клей откусывать прям с дерева, правда иногда получалось вместе с корой и ее приходилось выплевывать…

Вишни поспевали темно-красными а потом становились почти черными – если их вовремя не собрать. За двадцать минут – можно было легко собрать полный трех литровый бидончик. Бабушки к этому времени уже раскатывали скалками тесто и нарезали его на кружки для будущих вареников…

Вареников лепили всегда штук под сто – но не тех маленьких городских, а нормальных – размером со средний пирожок. В кружок теста клали по 6–8 вишен – посыпали сахарным песком и края заворачивали красивым витым швом. Тесто было тонкое и вишни круглыми боками распирали вареник до треугольного состояния…

Вот и все – дальше в кипяток и как всплывет готов. Вареник увеличивался в размерах раза в три четыре, набухшие и распаренные вишни уже были видны какими то синими виноградинами через полупрозрачное тесто… Сахар и сок вишен – давали горячий и кисло-сладкий вкуснейший сироп… да и сами вишни хотелось проглотить прямо вместе с косточками…что частенько и случалось.

Вареники с вишнями – очень вкусно…

…Да действительно вкусно…

Что это? – подумал Сергей… Эхо в голове завелось что ли или с ума начал сходить?

Это тебе не грозит – снова ответил странный голос.

Ну и кто же тогда со мной разговаривает не космический же домовой на ракете завелся?

Голос замолчал, потом немного грустно ответил – я тот кто был здесь всегда…

Вот те на! – подумал Сергей – господь Бог что ли?

Тишина ответила – скорее что-то ближе к Петру…

Это у которого ключи от рая? – спросил в мыслях Сергей.

Да нет никаких ключей… и самого рая – нет… вернее он везде и нигде одновременно – раздался ответ в голове.

А по конкретнее можно? Вот например, мы летим к Марсу – есть там жизнь или была хотя бы? – продолжал сеанс телепатии Сергей.

Вообще то вы не только к Марсу летите… а жизнь была конечно… даже чем то похожая на Вашу…но от нее ничего не осталось – прозвучало в голове у Сергея.

И что же с ней случилось?

Тоже что и почти со всеми остальными, в том числе и с Вашей формой – правда еще не совсем до конца, но похоже… они выродились.

Да… не радужная перспектива – подумал Сергей.

Ну а никто и не обещал – что будет все так прекрасно и беззаботно – обрадовал опять – грустный голос… ладно – мне пора… еще поговорим.

Пока – сказал уже вслух Сергей… но тишина молчала.

 

-8-

Света влетела в технический отсек – в соблазнительных и подозрительно коротких шортиках. Футболка напоминала спортивную форму велогонщиков только чуть менее обтягивающую но все равно – подчеркивала как нельзя лучше… соблазнительно-стройную талию… высокую грудь…красивые и спортивные плечи.

Андрей сидел в рабочей зоне технического отсека – и боковым зрением любовался вдруг или не совсем вдруг – возникшим – великолепием по имени Света.

Рабочая зона технического отсека включала – небольшое и уютное углубление в виде столика с прообразом современных компьютеров и двумя почти самолетными креслами и могло практически герметично отделяться ото всего остального пространства отсека легкой полупрозрачной и экранированной перегородкой.

Экран нужен был для создания в купе практически земной гравитации – практически заключалось в разнице процентов в 25. Для создания более похожих и привычных условий – установка непропорционально увеличивалась в размерах… а это уже не позволительная роскошь.

Ну и этого вполне хватало – что бы на час другой – спокойно поработать за компьютером и дать отдохнуть организму от уже надоевший невесомости.

Более мощная и большая установка по созданию искусственной гравитации – работала на жилой отсек-спальню. Там во время сна отдыхающей смены экипажа – создавалась гравитация практически не отличимая от земной. Экипаж не только спал – но и приводил в порядок свой организм от последствий долгого пребывания в невесомости…

Великолепие – подлетело совсем близко и в метре от себя – Андрей любовался сначала опускающимися вниз к креслу стройными и длинными ножками… думая при этом – да в невесомости все таки есть прекрасные стороны – вот они рядом и сразу две!

Ноги плавно перешли в шортики – шортики в талию обтянутую футболкой – взгляд остановился на груди… великолепие почти опустилось в кресло и пыталось устроиться в нем по удобнее. Процесс был не быстрый и видно Свете стал немного надоедать.

Она придуриваясь спросила – … Не занято? Разрешите к Вам присоединиться?

Для Вас – всегда пожалуйста! – ответил Андрей и включил “часть земной” гравитации.

Наконец то – сказала Света, устроившись в кресле почти как на Земле. Ну и для полного сходства – закинула ногу за ногу… потом глядя в глаза Андрею – медленно заложила руки за голову и откинулась на спинку кресла! Взгляд Андрея не вольно опять уперся в грудь.

Попытавшись его убрать – Андрей попал на шорты…вверх смотреть – получилось бы что он глазки закатывает…непроизвольно и получилось смотреть на эти шортики. Они все таки лучше всего подходили Свете… подчеркивая и одновременно тонкую талию переходящую в бедра – далее собственно то на что эти шортики были надеты и заканчивалось это великолепие – такими же почти идеально стройными и ослепительно красивыми ножками…

Света по-прежнему держа руки за головой улыбаясь смотрела на Андрея…

А тот вдруг спрятался под стол?! Она невольно оглядела свою фигуру – вроде все в порядке – даже очень…и тут вспомнила! Вот нахал!

Когда в старших классах школы – девчонки стали носить перешитую или укороченную форму – так ребята стали на уроках вечно ронять под парты ручки, линейки, ластики и наклоняясь за ними до самого пола – заодно и рассматривали ножки девчонок-одноклассниц!

Андрей видно уже полностью налюбовался чем хотел и вынырнул из под стола – но… в руке у него была не ручка или линейка. Он улыбаясь положил на стол небольшой, гидропонный переносной контейнер – с маленьким кустиком ярко-красных роз! Это Вам миледи – сказал Андрей – и подвинул контейнер ближе к обалдевшей Светлане…

Она бережно наклонилась над своими любимыми цветами и вдохнула давно забытый аромат… Спасибо – Андрюшка! Но где ты их достал в смысле луковицы?

Там же где и все остальное – на полигоне… смеясь сказал Андрей.

На «Ангаре» такие розы не растут – их в Москве еще замучаешься искать!

Дело техники – попросил летчиков из первой эскадрильи… у них борт один как раз в Молдавию в командировку летал – вот и эти прилетели! – разглядывая обалдевшую Свету сказал Андрей.

Она озорно посмотрела на Андрея – не хватает свечей и вина – а так вполне романтический ужин получился бы!

Вино так запрятал, что до сих пор найти не могу – а вот водки или коньяку могу предложить.

А у тебя и это есть?! Да еще и на выбор?! Как ты мимо контроля то целый бар с умел протащить?

Андрей смеясь сказал – все очень просто… использование служебного положения в личных и далеко идущих целях!

Цели то Ваши – у Вас на лбу написаны – милостивый государь… улыбаясь и немного надув губки – сказала Света. И провоцирующее продолжила – и что же Вы дальше намерены делать… господин Контрабандист?

Андрей, раздевая Свету глазами – сказал – это зависит от того сколько Вы выпьете сударыня…

А я вообще пить не буду! Рассмеялась Света – ну что съел?

Еще нет… сказал Андрей – и расстегнул молнию на Светкиной “ космической” футболке. Пока Света снимала окончательно – легкие шортики, Андрей отключил почти земную гравитацию и прекрасное обнаженное женское тело… стало парить в невесомости – такое же прекрасное и необъятное как и вся окружающая их Вселенная.

Так что – дорогие Земляне, если Вы не любили в космосе – то считайте что не любили и вообще…

 

-9-

Как-то даже и не празднично, а обыденно просто и немного даже не заметно – они достигли орбиты Марса. МС 88 делал виток за витком – над планетой к которой стремилось множество людей разглядывая еще в те примитивные телескопы. Стремились конечно взглядами кто-то мыслями и побывал на ней…

Алексей Толстой в «Аэлите» – помог марсианам даже устроить революцию…

Глядя на проносящуюся внизу поверхность планеты – невольно искались приметы родной Земли… кроме полярных – ледяных шапок ничего отдаленно похожего не было. Какое то темно-красное и черное… неживое безмолвие.

Огромное количество больших и мелких кратеров – невольно вызывали ассоциации с Луной… только другого цвета. Наверное все планеты – практически лишенные атмосферы выглядят так безжизненно и удручающе…

К прибытию начали готовиться еще не торопясь и почти месяц назад. Все оборудование было давно уже готово к посадке и размещению на поверхности планеты.

Надо было недельку по болтаться на орбите – для адаптации организма к появившейся гравитации Красной планеты.

Оставалось еще Марине – приготовить свой “химический набор” для проведение первоначальных экспресс тестов по анализу cостава атмосферы и грунта Марса.

Именно здесь – на орбите у Марины усилилось ощущение того, что кто то абсолютно чужой и совершенно непонятный наблюдает со стороны за ней.

Однажды она поделилась своими ощущениями со Светой…

Та немного нахмурилась и сказала – знаешь я тоже что то похожее чувствую. Иногда мне кажется что за нами смотрит все окружающее нас пространство – что то огромное – весь космос что ли…

На первый взгляд в этом ничего странного нет – помнишь ребята кто уже летал до нас сюда – говорили о чем то похожем… да и психологи предупреждали об этом – задумчиво вспоминала Света.

Да и возьми например – ты одна в темной комнате и выключила свет… сразу появляется у кого то чувство страх а у многих ощущение что кроме тебя в этой комнате кто-то еще есть. Хотя ты знаешь что была только что совсем одна в ней…

Здесь светло а ощущение все равно похожее – только гораздо сильнее что – ли – закончила Света.

Надо с ребятами поговорить – у них наверняка тоже такие мысли бродят – сказала Марина появился Андрей – привет красавицы: чего такие загадочно-таинственные?

Здравствуй хулиган – немного повеселев сказали хором девчонки и переглянувшись рассмеялись…после последних идей Андрея у них непроизвольно получилось одинаковое приветствие. Они поделились тем – о чем говорили до его появления…

Андрей улыбаясь – переводил взгляд с светло-синих глаз Светы на карие глаза Марины…успокойтесь девочки я тоже что то это огромное чувствую – иногда оно правда еще в виде голоса прямо в голове пытается вопросы разные задавать… вроде ну как ты?

А ты чего? – спросила Марина.

Ну я раз спросил – Водку будешь? Он как то грустно ответил – рад бы выпить немного – но очень жаль… не могу!

После этого моего предложения… он больше и не появлялся! – уже смеясь закончил Андрей.

Да… Семен Семеныч, Вы в своем репертуаре – тоже смеясь вставила Светлана.

Спасибо Вам ребята, как то легче стало теперь можно и спокойно на планету садиться – тоже смеясь сказала Марина.

А чего там садиться?! Раз… и готово, это не лететь сюда аж шесть месяцев – подвел итог разговора Андрей.

 

-10-

Первый шаг на Марсе… шагнул и пошел… на борту корабля тоже ходили каждый день по магнитным дорожкам…да там они другие и здесь они тоже другие – но все равно это шаги.

Планета – открывшаяся наконец взору именно со своей поверхности – выглядела гнетущей и мрачной. Все было усеяно миллионами камней самых разных размеров и форм, утопающих в красно-коричневой, больше похожей на ржавчину пыли…

Где то – видны были отдельные горы похожие на остатки пирамид или курганов…в другой стороне они сливались в единую почти сплошную цепь – высокогорного плато.

Внезапно нахлынуло ощущение – что они здесь абсолютно чужые… к этому добавилось чувство… громадной тоскливой безысходности, висящей здесь уже наверное миллионы лет.

Вся эта грустная картина напоминала – все планетное кладбище… только и от могил ничего и уже очень давно… не осталось. Пустота, молчание, пыль, камни… и больше ничего…

Было и ощущение произошедшего гигантского пожарища, после которого ни осталось вообще абсолютно ничего… только то – что не могло сгореть.

Отчаянно захотелось немедленно улететь отсюда… они здесь чужие или лишние… их никто и уже очень давно здесь не ждет, а может и ждал – но они тогда не могли прилететь – потому что их самих тогда еще не было на Земле…

Базу строили в нескольких километрах от места посадки на огромной почти в пять тысяч километров в длину – долине Маринера. Хотя переносной модуль жизнеобеспечения и создавал что-то похожее на магнитное поле Земли, для защиты базы от космической радиации – и особенно солнечного ветра, да и сильных и долгих пыльных бурь – надо было найти пещеру или лавовый тоннель.

Потратив почти неделю на путешествия вдоль больших и малых каньонов, Cергей – нашел идеально гладкую и просторную пещеру среди извилистого и непонятно где начинающегося лавового туннеля…

Сюда, за десяток рейсов – колонной из двух марсоходов с грузовыми прицепами, и перевезли все модули и снаряжение для будущей марсианской базы. Марсоходы шли легко оставляя за собой шлейф из противной пыли. Пыль была намного мельче земной и напоминала красновато-серую муку из восточных специй. Противная именно из-за своего размера она оказывалась даже там, где ее вообще не должно было быть…

Сила тяжести… да какая там сила – в три раза меньше привычной… земной. За то поэтому тяжелые контейнеры с оборудованием и снаряжением затаскивались в пещеру с необычайной легкостью.

Тяжелые защитные скафандры, cтановились почти невесомыми, без них наверное можно бы летать над Марсом подобно птицам над Землей… Если бы… не все остальные смертельно опасные для человека здешние “прелести”.

Хотя работать и было легче – но уставали намного больше чем на Земле или на борту корабля. Вернувшись из последнего на сегодня рейса от базы на МС 88, пройдя максимальную очистку от пыли в пред шлюзовой камере, и наконец освободившись от надоевшего за день скафандра и надышавшись почти настоящим воздухом – Андрей и Сергей – уже из последних сил принимали душ из влажных многоразовых салфеток и наскоро поев – ложились спать.

Завалив половину пещеры модулями и контейнерами – стали работать уже по очереди. Технология сборки была отработана еще на Земле – конструкция напоминала несколько огромных туристических сложно-каркасных палаток, соединенных между собой небольшими туннелями шлюзами.

Материал был многослойный с ячеистой структурой и напоминал чем – то гибкую и легкую броню…

Cам корабль МС-88 стоял не далеко от края каньона, магнитное поле – в сочетании с многочисленными технологиями русских военных ракет… делали его практически не видимым как с Земли, так и с любых орбитальных и космических телескопов.

Через уникальный светофильтр встроенный в шлем костюма каждого – теперь уже “марсианина”…свою родную ракету они конечно могли разглядеть, но не дальше пары километров от нее.

Среди давящего и мертвого безмолвия Красной планеты – стоящий на ее поверхности космический и земной корабль казался иногда каким-то памятником?

Глядя на него – Андрею вдруг вспомнились те, другие памятники на полигоне:

Еще там – на Земле, он часто ездил на объект «Перо» встречать элементы из многочисленного снаряжения для «М-88». Дороги в те времена в этой части полигона – были даже лучше московских…

Сам объект – был вполне обычным военным аэродромом. Почему его так интересно назвали? Ну не мог он тогда принимать все типы самолетов – особенно тяжелых и поэтому он легкий и значит «Перо»? Была у него одна взлетно-посадочная полоса… Ну а зачем ему две или больше – как у крупных гражданских?

Вообще военные любили называть красивыми, иногда загадочными именами различные объекты, оружие, отдельные блоки и приборы.

Один из радаров «Гроза», различные типы радиостанций называли чем-нибудь цветочно-растительным «Акация» или «Березка» а вообще было этих красивых названий сотни а скорее всего и тысячи…

Дорога шла по все той же огромной архангельской тайге. У небольшой развилки она уходила правее и дальше была почти идеально прямой до самого аэродрома.

Иногда в зеленом и не заасфальтированном треугольнике между дорогами – Андрей замечал солдат что-то там копающих лопатами…

Дел было много да и на полигоне много чего и где строили или копали.

Однажды он все таки не выдержал и остановился. Человек 5 солдат – копали уже в приличной глубине квадратном котловане, несколько солдат стояли на поверхности и перекуривали. Погоны у всех были голубые и такие же голубые петлицы с стилизованными пропеллерами на них…

Андрей вышел и не совсем по уставу их приветствовал: Здорово военные! Летчики а чего копаете – стройбата же тут полно кругом?

Летчики с лопатами попытались отдать честь – но Андрей махнул рукой: не на плацу мол… Сержант без лопаты – командир землекопов сказал: Да вот, товарищ майор, памятник тут будет.

Андрей нахмурился: на полигоне было несколько памятников… самый печальный – сгоревшим заживо или умершим потом от ожогов 48 солдатам и офицерам из стартового расчета очередного «Востока-2М». Ракета была одна из самых надежных – но во время подготовки к старту произошел взрыв и пожар – горело почти 200 тонн компонентов ракетного топлива… это действительно был… Ад на Земле. Стартовый расчет конечно был намного больше 48 человек. Горевшие заживо люди, задыхающиеся от смертельных паров – кислорода – керосина – да вообще неважно чего еще там химического… помогали друг другу… находящиеся на безопасном расстоянии офицеры сержанты солдаты – бросились помогать своим погибающим товарищам – кто-то и сам погиб при этом…

Ракетчики до конца – ценой своей единственной жизни…выполнили свой воинский долг… и не только его. Памятник погибшим – поставили и вблизи стартовой площадки – где все это случилось и в небольшом парке у озера в главном городке космодрома – Мирном…

Хоть город был и самым закрытым – но говорят… родным погибшим – разрешили приехать и остаться жить в этом городке… рядом с погибшими сыновьями, мужьями, братьями.

А этот памятник – кому? Cержант ответил: да не человеку… вертолет тут будет стоять МИ-4 – к 30-летию полигона должны установить. У нас в полку в ТЭЧ – два их давно списанных и полу разобранных стоят…соберут один – сюда и поставят. Ну а стройбат – объекты побольше и серьезнее строит… да и нам тут до части – меньше километра…

Нахлынувшие воспоминая о Земле, бескрайняя зелень Архангельской тайги отступили… вокруг опять был красновато-серый, грустный и молчаливый марсианский пейзаж.

База была почти готова – модули жизнеобеспечения опробованы и многократно проверены в работе и теперь трудились в автоматическом режиме – без участия кого-нибудь из экипажа.

На Марсе было что-то похожее на земное лето и в долине Маринера, днем – доходило до почти + 2 °C. Образцы самых заманчивых камней и грунта с поверхности планеты были уже собраны и упакованы в герметичные контейнеры с надежной биологической защитой.

За пару дней смонтировали передвижную буровую установку и в радиусе километра от ракеты – за неделю пробурили несколько скважин глубиной до тридцати метров.

Для настоящих геологов или шахтеров – здесь такая свобода и простор…

Часть образцов свозили в жилой модуль в пещере, для предварительных исследований – Марине. Большую часть грузили в специальный и самый защищенный на МС 88 отсек – для образцов уже не такого загадочного Марса.

Они работали, да и можно сказать уже и жили… всего вчетвером на большой и пустой планете. Только… нельзя было сходить на рыбалку или в лес за грибами, а девчонкам очень хотелось позагорать и искупаться в море или хотя бы в самой крошечной и мелкой речушке.

Как то Андрей предложил немного раскрасить унылый пейзаж: Братцы Марсиане! А давайте нашими марсоходами на грунте какое-нибудь неприличное слово напишем? Да так чтоб с Земли было видно или с какого орбитального телескопа?

Представляете?! Приходит в NASA партия очередных снимков в несколько тысяч – начинают их там анализировать изучать… и вдруг на одном из них – «FUCK you NASA»! Исследователя кондрашка наверное сразу хватит ну или чуть позже?

Cветка засмеялась: Да Андрей – ты не только космический маньяк – но еще и космический хулиган!

Закончив смеяться… Сергей сказал: Нет! Того кто этот ” ФАК” заметит – скорее всего уволят… пойдет он с докладом к начальству, а они подумают что это он над ними издевается! Вроде сам написал и вставил в снимок!

Так и работали, жили и веселились… одни на целой и молчаливой планете.

 

-11-

Программа предусмотренная проектом МС 88 – плавно подходила к своему завершению вернее оставалось еще одно, “просто” и долго возвращаться на Землю.

Часть Марса, у застоявшегося на нем космического корабля и входа в лавовую трубку, где и разбили базу… стала до боли знакомой, но все равно не родной и даже не близкой. Единственное место – где хотелось находиться подольше… был сам лавовый тоннель.

При чем не рядом с базой, а чем дальше от нее уходила пара исследователей тем становилось спокойнее и умиротвореннее на душе, как будто его многометровые стены защищали не только от пронизывающих Марс излучений и пыльных бурь… но и еще от чего то более сильного и беспощадного – от самого времени?

Света и Марина, тоже любили иногда побродить по нему недалеко от базы и однажды попросили ребят провести их подальше… туда куда еще не доходили и сами Сергей с Андреем.

Тоннель немного напоминал земные лавовые трубки на Гавайях, только там это действительно были трубки! А здесь – огромный тоннель шириной по сто а иногда и вообще непонятно сколько метров. Иногда он сжимался в десятки раз и становился – почти тоннелем в метро… потом снова уходил неизвестно куда и во все стороны сразу.

В самых низких местах тоннеля – сверху свисали небольшие базальтовые сталактиты напоминающие кожуру огромных ананасов. Еще было очень много лавовых столбов… рядом с базой их не было ни одного, а пройдя метров двести – вглубь тоннеля… они появлялись и не по одному как иногда на Земле!

Сначала они были небольшими и стояли парами?! Дальше уже по четыре и напоминали правильный и непонятно как получившийся квадрат… Красной марсианской пыли здесь, в глубине тоннеля уже почти не было и лавовые столбы в свете прожекторов скафандров стали…искриться – почти как бенгальские огни на новогодней елке?!

Количество столбов возростало, в какой то абсолютно немыслимой прогрессии и еще больше стало количество и сила света исходящего от искр, их наверное было уже миллиарды – слившихся в единую и ослепляющую вспышку…

Вспышка, сменилась такой же ослепительной – темнотой… Нет – не перед глазами и не в голове – вокруг всего тела… которое растворилось в чем то непонятном, или стало огромным как весь космос – стали мелькать и меняться звезды и планеты, туманности и черные дыры, галактики и что то вообще непонятное и неясное но вполне ощущаемое…

Черный и ослепительно яркий одновременно, молчаливо-огромный космос – вдруг ожил! Появился звук, которого никто и никогда больше не слышал… Взрывы сверхновых звезд – казалось что это взрывается твое тело или сознание – и далее со скоростью света ты разносишься в окружающее пространство-время?

Однажды или никогда а может и всегда – эти ощущения пропали… все закончилось а может даже и не начиналось. Экипаж медленно приходил в себя…кругом снова было темно-красное безмолвие Марса.

Собравшись с миллиардами мыслей и ощущений – Андрей почувствовал свое какое то не родное тело… огляделся в техническом отсеке – уж он тот самый… знакомый и ничуть не изменившийся!

Блок контроля на месте – и все параметры систем корабля в норме. Все как всегда.

Сергей Марина Света – прошли тоже через все это и закончив осматривать привыкать к своим отсекам – все в норме… как будто они отсутствовали всего пару часов.

Экипаж медленно собрался в центральном отсеке. Сергей спросил всех – как самочувствие? Все в порядке – все живы здоровы?

Конечно – все почти в норме – ответила Света.

Реактор и я в порядке – доложил Андрей.

Мое хозяйство тоже в норме – за исключением времени… сказала Марина.

Что у тебя в отсеке – время другое? – спросил командир МС 88.

Да нет – такое же как и здесь в центральном – сказала Марина – рассматривая главный бортовой компьютер… 7 ноября 1995 года.

Света удивилась сильнее всех – в биологическом отсеке за семь лет нашего отсутствия – все было бы завалено несобранными урожаями…да и он весь бы зарос так что в него нельзя было бы войти!

Странно – подтвердил Андрей – в реакторе топливо уже как год должно было тогда кончиться или бы он вообще мог взорваться или автоматически остановиться хотя бы!

Самое интересное здесь… в том же компьютере! – сказал Сергей – разбирая ворох непонятно откуда взявшихся файлов.

А в нем то еще чего кроме нового времени? – cпросила Света.

Да похоже… то ли он сам или кто то вместо нас – выходил по графику на связь с Координатором…передавал данные наших или непонятно чьих экспериментов?!

Учитывая прекрасное самочувствие членов экипажа и надежную работу всего оборудования – Координатор предложил продлить сроки пребывания экспедиции на Марсе и мы… согласились! – закончил краткий анализ файлов Сергей.

Да! Вот тебе бабушка и Юрьев день! – удивленно резюмировал Андрей.

Ничего не понимаю! – сказала или спросила Марина.

И я тоже – добавила Света.

Я понял пока не больше Вашего – хмуро сказал командир корабля: все эти файлы – скопирую да дискеты и пусть каждый займется их анализом, тут работы на неделю всем нам хватит.

Все разошлись по своим рабочим отсекам и начали разбирать информацию почти за семь лет их… минутного отсутствия.

Уложились быстрее – за три дня. Только эти три дня… дались тяжелее, чем полугодовой полет к Марсу, строительство базы и исследования на поверхности планеты. Пришлось пережить все то что случилось на Земле – во время их внезапно затянувшегося отсутствия…

Повседневных, служебных обязанностей никто не отменял, но работалось как то мрачно и с трудом. Тяжелее всего – пережили распад и последующие войны и катастрофы… той большей части страны что осталась от пославшего их сюда на Марс и уже бывшего – Союза Советских Социалистических Республик.

Потихоньку приходили в себя и начали готовиться к расставанию с Марсом.

 

-12-

Cергей, получив последнее сообщение от Координатора проекта – немного нахмурился, прочитал его еще раз и полетел собирать экипаж… Он конечно мог объявить по внутренней связи: экипажу собраться в центральном отсеке. Но он никогда этого не делал…

Они все стали давно уже чем-то единым состоящим из разного, чем то другим…

Доказательством правильности хода его мыслей – явилось то, что в центральном отсеке, он уже застал там весь экипаж в сборе и по их лицам понял: они ждали его и примерно догадывались о том, что ему предстоит им сейчас сказать.

Привет экипажу!

В общих чертах так: Координатор сообщил – программу мы уже давно и не раз выполнили… да и мы сами знаем это не хуже его… политическая составляющая проекта задумывалась во времена СССР и в условиях другой страны – будет выглядеть мягко говоря иначе…

Сергей нахмурился еще больше и продолжил: на политиков и тем более их расклады нам всем – наплевать с высокой колокольни, и если захотите мы наш корабль посадим хоть прямо на Кремль или лучше на лужайке у Белого Дома – покажем местному президенту фигу, пошлем его по-русски матом и улетим обратно. Важнее другое:

Много космических программ свернуто, в самой отрасли полно проходимцев и жуликов… количество запускав упало в десятки раз… главное наши люди стали какими-то другими… в чем то лучше – в чем то хуже и это будет самым большим стрессом для нас при возвращении. Мы улетали из одной страны – а вернемся в совсем другую…

Ну наш стресс – это наши проблемы и мы с ними и сами как-нибудь бы разобрались, но вот за все наше население очень трудно сказать – последствия непредсказуемы.

В России сейчас пару спутников и то на орбиту Земли – через раз запустить могут…а тут здрасьте – посланцы СССР с Марса вернулись! Да и выборы у них очередные Президентские на носу – главный кандидат у них может и пролететь.

В общем Координатор предлагает решение вопроса об окончание проекта «МC 88» оставить за экипажем! – закончил Сергей.

То есть мы можем не возвращаться на Землю? – немного удивленно спросила Света.

Да – сказал Сергей – можем остаться на Марсе пока не надоест, вернуться на Землю потом, можем улететь вообще из Солнечной системы… в общем абсолютная свобода выбора.

Андрей поднял руку и дурачась сказал: а сейчас Чебурашка скажет речь – Эта самая абсолютная свобода – появилась у нас как только мы улетели… связывало только чувство долга и благодарности к тысячам ученых, инженеров, рабочих, военных, ребятам с полигона – что горбатились с нашей ракетой в тайге.

Да и просто к остальным нашим людям, которые могли бы жить пусть хоть и немного, но лучше и немного богаче – если бы ни этот проект… Да и на Земле до полета она тоже была – пусть и не абсолютная…и здесь она тоже не абсолютная – просто какая то другая… впрочем как и большинство других вещей и понятий…

В общем ракету надо вернуть на Землю, а мы останемся здесь…

Марина оторвала задумчиво-грустный взгляд от бортового иллюминатора:

Корабль в принципе и не нужен на Земле, в прочем как и много другое из нашей работы наверное тоже… самое ценное – все результаты исследований мы передали, часть образцов грунта Марса должны быть уже получены, часть еще в пути. Чертежи, сам проект, технология изготовления – все есть. При желании могут сделать и запустить хоть десяток. Да и сколько лет уже прошло – могут сделать и более совершенное что-то. Так что лучше уж улетим – куда подальше…

Света кувыркалась в невесомости, потом приняла положение будто она на надувном матрасе лежит на воде, заложила руки за голову и глядя в потолок – высказала свое мнение: на Земле мы лет по 25 каждый минимум прожили, несколько лет уже на этом Марсе торчим… в общем – полетим к ближайшей возможно обитаемой планете, ну а если там и не будет никого – мы и составим ее население! А на Землю, с орбиты Марса отправим зонд с образцами всего что насобирали – за пару лет долетит.

Да и нам с Маринкой – уже давно пора детей заводить! Здесь неизвестно что из этой затеи может получится. Так что мужчины – выбирайте планету поближе и полетим заселять ее… только б долететь побыстрее! Заблудимся – так ‘’Петр’’ поможет.

Сергей сел за пульт управления… девчонки за бортовой столик.

Андрей улетел в технический отсек – посмотрел на блок контроля… мельком в бортовой иллюминатор и запустил все двигатели…

Последний осколок Советского Союза растворился в бескрайней Вселенной – унося с собой не только “привычные” секреты, тайны, разработки… он у нес с собой нечто гораздо большее и важное… тайну… до разгадки которой – человечеству оставалось совсем чуть-чуть…

P.S. Да, а на поверхности Марса – Андрей оставил неприличный привет для NASA

Странно, что они до сих пор его не разглядели!