В последний раз, когда Карла видела Тесс Уилан, она чувствовала себя ужасно виноватой перед ней. Это было примерно месяц назад, и Тесс, будучи на девятом месяце беременности, передвигалась по дому как уставшая слониха. Когда она, приготовив чай, взялась за цветные проспекты, рекламирующие изделия фирмы Карлы, при этом массируя себе поясницу и жалуясь на необходимость посещать туалет каждые двадцать минут, потому что головка беби давит на ее мочевой пузырь, — это было невыносимо.

На Тесс были футболка невероятного размера, подчеркивающая карикатурно огромный живот, и брюки из эластика. Она всегда была хорошенькой, но сейчас выглядела ужасно. Карла, в которой симпатия боролась с отвращением, как ни хотела бежать отсюда, не могла сделать это.

И разумеется, не стремилась возвращаться сюда, когда родился ребенок. Одному Богу известно, на кого похожа сейчас Тесс с кричащим, вечно писающим младенцем на руках.

А если в доме пахнет детской мочой, ей придется войти и выйти ровно через десять минут.

— Привет! Как приятно снова видеть тебя! Входи.

Рот Карлы приоткрылся при виде Тесс. Ее светлые волосы сверкали. Лицо светилось, на ней были джинсы десятого размера и розовый кружевной топ.

— Невероятно, а где же… твой живот?

Тесс рассмеялась и похлопала себя по плоскому животу:

— Разве это не великолепно? Настоящее чудо. И все благодаря тому, что я сама кормлю его, как сказала патронажная сестра. Я ем как лошадь, но каким-то невероятным образом все встало на свои места. Входи и посмотри на Элфи.

Карла была поражена. Фигура Тесс была просто великолепна, причем и спереди, и сзади. И в доме вовсе не пахло мочой, что тоже было приятно.

— Итак, что происходит? — спросила она, следуя за Тесс через гостиную.

— Фантастика. Гораздо проще, чем я думала. Ты слышала все эти истории о том, что дети — это сплошной кошмар? Но Элфи такой хороший, сущий ангел. Я никогда не была так счастлива. — Тесс сделала паузу, потом продолжила: — Если честно, никогда не думала, что из меня получится хорошая мать. Это не мое. Но мой муж так хотел детей, что я чувствовала себя обязанной пойти на это. И теперь, когда есть Элфи, я просто обожаю его. Не представляю себе, как могла бы жить без него. Он для меня целый мир, с появлением этого малыша моя жизнь обрела новый смысл.

«Именно такое чувство я испытываю к Перри», — подумала Карла.

— Вот он! — Лицо Тесс осветилось любовью и гордостью, когда они подошли к кроватке ее сына.

Карла, затаив дыхание, смотрела на мальчика. Он проснулся, но не плакал, лежа в мягкой бело-голубой колыбельке. Элфи был одет в крошечную белую распашонку и памперсы. Его темные глазки смотрели внимательно. Волосики росли на макушке, придавая его личику смешное недовольное выражение. И его малюсенькие пальчики сгибались и разгибались, пока он смотрел на Карлу.

О Господи…

О Господи!

— Что с тобой? — встревожилась Тесс.

— Ничего. Все прекрасно, — проговорила Карла. Прекрасно. Потом она сказала четыре слова, которые никогда не произносила в своей жизни: — Хмм… можно я подержу его?

Это было невероятное прозрение, свыше всего, что она испытывала прежде. Тесс склонилась и подняла Элфи, нежно поцеловав его, прежде чем передать подруге. Карла взяла малыша на руки и почувствовала, словно… о Господи… словно ее жизнь вдруг обрела полноту.

Не из-за Элфи, конечно. Он принадлежал Тесс. Но если бы у нее был ее ребенок!

Ее и Перри.

Как она могла думать, что не хочет иметь детей? Видимо, она жила всегда как-то не так. И не встретила того мужчину, с которым… Осторожно прижимая Элфи к груди, Карла наклонила голову и вдохнула неповторимый запах: смесь молока и тепла и чего-то еще совершенно нового, непостижимо прекрасного… Его кожа была мягкой и шелковистой, как поверхность каштана, только что вынутого из шелухи. Она могла гладить ее бесконечно. Элфи не был самым красивым ребенком в мире. Но когда она смотрела на него и держала его, он заставлял ее думать, что был. Когда его маленькая ручка захватила ее пальцы, Карла ощутила прилив настоящего счастья.

Это было то, чего она хотела.

— Посмотри на себя, — одобрительно кивнула Тесс. — Это так естественно.

— Я никогда не хотела иметь ребенка. Никогда. — Дыхание перехватывало от волнения. — Никогда не хотела.

— Сколько тебе?

— Тридцать шесть.

— Да, часы тикают…

— Не думаю, что дело в биологических часах, — сказала Карла, прогоняя слезы радости. — Я все еще не могу поверить, что это случилось со мной. Словно мне открылось мое предназначение.

И она не волновалась, что это прозвучало сентиментально. Потому что это была правда.

* * *

— Ты о чем? — Перри не мог удержаться от смеха.

— Я хочу ребенка. — Это было равносильно тому, как обрести Бога, так же чисто и просто в одно и то же время. Чуть раньше Карла так разволновалась, что едва могла дождаться, когда закончит оформление сделки с Тесс Уилан. Как только она освободилась, сразу же направилась к Перри и уговорила его отправиться на прогулку на пляж.

— Скажи, ты ведь шутишь, правда? — Он остановился и повернулся к ней.

— Нет. Не шучу.

— Но ты же не любишь детей. Ты сама говорила. Ты уверяла меня, что никогда не захочешь иметь ребенка.

— Я знаю, что говорила… Но я ошибалась. — Карлу переполняло счастье открытия. — Мое тело говорило мне, что я не хочу, потому что еще не встретила своего единственного мужчину… но сейчас встретила. — Она потянулась к руке Перри, которая выскользнула из ее рук. — И сейчас я больше всего на свете хочу от тебя ребенка. Разве это не чудо? Мы будем еще счастливее…

Он выглядел растерянным.

— Ты такой тактичный, никогда не заговаривал об этом. — Карла покачала головой, думая о его благородстве. Когда она объясняла в ту первую ночь, что не любит детей, Перри принял новость без аргументов. Это не отразилось на его отношении к ней, хотя наверняка огорчило его. Теперь она понимала, что для него это было как coup de foudre. Принять такой удар и не изменить своего отношения… Но и она готова была сделать для него все. Если бы Перри предложил ей переехать в Исландию и жить с ним в чуме, она бы приняла и это. Потому что пока они вместе, ничто не имело большего значения, ничто…

— Очнись, Карла, ты в своем уме? Откуда ты взяла, что я хочу иметь детей? Разве я говорил это? — Недоверчиво покачав головой, Перри посмотрел на нее так, как если бы… что ж, как будто у нее на голове выросла пара рогов. — Я не хочу никаких детей. Мне понравилось, когда ты сказала мне, что и ты не думаешь об этом.

— Но это было тогда. Мое мнение изменилось, — настойчиво повторила Карла. — И твое изменится тоже, Перри. Это же очевидно. Мы любим друг друга. Это даст нам ощущение полного счастья.

— Обещаю тебе, что нет.

Адреналин растекался в крови. Это был провал. Но она успешная бизнес-леди, она может окрутить кого угодно. Мужчины часто впадают в панику от идеи отцовства, но в конце концов смиряются.

— Если тебе всегда была так ненавистна эта идея, почему ты не прибегнул к стерилизации? — шутливо проговорила Карла.

— Господи, если и есть что-то хуже, чем дети, так это мысль, что кто-то вздумал решить мою задачу при помощи скальпеля. — Перри хмуро покачал головой. — Я слышал столько ужасных историй, что это отбило охоту на всю жизнь. Между прочим, если ты была так уверена, что не хочешь иметь детей, почему ты не приняла соответствующие меры, чтобы оградить себя от этого раз и навсегда?

Карла ощутила триумф.

— Видимо, моя интуиция подсказывала мне, что придет день и я изменю свое мнение. И он пришел!

На лице Перри еще долго сохранялась странная улыбка. Он смотрел мимо нее на море, задумчиво поглаживая левой рукой подбородок. Жадно глядя на него, на золотистую щетину на его щеках, на его рыжие, отливающие золотом, волосы, Карла представляла себе их ребенка. Она не сомневалась, что сумеет переубедить Перри и уладит это дело. На мужчин иногда необходимо мягко надавить, и все.

— Когда это произошло? — резко спросил Перри, пока чайки с криками вились над их головами, а волны накатывали на берег.

— Сегодня днем. Я была в одном доме и видела…

— То есть ты пока еще не вытащила спираль?

Карла кивнула, мягко улыбаясь. Давно ничто не занимало ее ум до такой степени, как это. Она позвонила доктору и договорилась о приеме на завтра. Как-никак, но ей уже тридцать шесть, время еще не потеряно, но… Если бы она могла сделать это сегодня днем, она бы сделала, от одной этой мысли ее душа замирала.

— Слышишь? — спросил Перри.

Она прислушалась к звуку детского плача, повернулась и увидела усталую женщину, которая толкала коляску по мокрому песку.

— Посмотри на нее, ты тоже хочешь стать такой?

— Я не буду такой, — последовал краткий ответ Карлы.

— И этот шум. — Лицо Перри исказила болезненная гримаса, потому что ребенок стал красным от натуги, он брыкался и дергался, как взбесившийся котенок.

— Дети иногда плачут. — Плач этого ребенка отнюдь не вызвал у нее желания выхватить его из коляски и бросить в море. Напротив, ей захотелось подойти, взять его на руки, успокоить…

На самом деле не стоит делать этого. Мать весом в сто восемьдесят фунтов выглядит как ломовая лошадь.

— Черт побери, какой противный ребенок! — поморщился Перри.

— У нас будет другой.

Он повернулся к ней и долго не отводил глаз от ее лица, затем улыбнулся:

— Что ты пытаешься доказать мне?

— Ничего. — Она пожала плечами. — Просто хочу показать тебе, как сильно люблю тебя. — Карла обвила его за талию и прижалась к нему. — Это было бы правильно, обещаю тебе. Ты не пожалеешь.

Перри поцеловал ее, и она растаяла, дрожа от желания. Если бы пляж был пуст, она уложила бы его на песок и наслаждалась им сейчас и потом. Но кругом были люди, собаки, у кромки воды тинейджеры играли в футбол, а малыши собирали ракушки.

— Бесстыдница, — пробормотал Перри ей на ухо, когда она снова прижалась к нему.

— Не могу ничего поделать с собой. — Тело Карлы горело как в лихорадке, дыхание участилось. Перспектива материнства, оказывается, пробуждает сладострастие.

— Похоже, что не можешь. Не знаю, что мне делать с тобой? — Покачав головой, он повернулся и потащил ее к лестнице, ведущей с пляжа. — Если мы не хотим, чтобы нас арестовали, нам лучше вернуться домой.