— Теперь уже не скажешь, что мне нечем занять время. — Кей отменила свой визит к парикмахеру, и у нее бурно разыгралось воображение. — Если этот мальчишка попытался что-то сделать с Лу, я добьюсь, чтобы его арестовали. А вообще-то я голыми руками вырву у него сердце.

Они доехали до Харлстон-Холла за рекордно короткое время. Остановив машину у самого входа, Тилли выключила двигатель и побежала вслед за Кей.

Школьная секретарша ждала их в приемной и проводила в директорский кабинет — помещение с высокими потолками и отделанными деревянными панелями стенами.

— О Боже… солнышко, что он с тобой сделал?

Лу была бледна, вид у нее был истерзанный. Блузка была порвана и заляпана грязью, черные колготки зияли дырами. Всхлипнув, Кей бросилась к ней и обняла, приподняв над стулом.

— Детка моя, не переживай, мы вызовем полицию, этому мальчишке не поздоровится, он пожалеет, что родился на свет…

— Миссис Дайнен… э-э, мисс Макенна, вы позволите мне высказаться? — Астрид Херон, выглядевшая очень величественно за своим письменным столом, кивком указала Кей на место рядом с Лу. — Думаю, вам надо успокоиться и внимательно выслушать…

— Успокоиться? Успокоиться?! Как вы можете такое говорить! — завопила Кей. — На мою дочь напали, и через минуту здесь будет полиция.

— Мам, на меня не нападали, — сказала Лу.

— Но… но… — Кей диким взглядом по очереди оглядела Лу, миссис Херон и Тилли. — Вы сказали, что была драка.

Миссис Херон мрачно произнесла:

— Все верно. И боюсь, ваша дочь была зачинщицей. Она причинила серьезный физический ущерб другому ученику, и, боюсь, могут быть последствия…

— Подождите, вы утверждаете, что моя дочь на кого-то набросилась? Лу! — Кей с трудом верила своим ушам. — Это правда? Ты подралась с другой девочкой? Из-за Эдди Маршалл-Хиккса?

— Ой, мам, нет. — Лу замотала головой. — Как ты могла об этом подумать? Естественно, я не дралась с другой девочкой!

— Эдвард Маршалл-Хиккс — это тот самый ученик, на которого она набросилась, — заявила миссис Херон.

— Что?

— Я хорошенько врезала ему, и теперь у него фингалы под обоими глазами. — Лу совсем не раскаивалась. — И почти сломала ему нос.

Черт побери. Тилли, наблюдавшая за всем из угла кабинета, услышала гордость в голосе Лу.

Кей в ужасе поднесла руку ко рту.

— Но зачем? Зачем ты это сделала?

— Затем, что он заслужил.

— Но… я думала, что он тебе нравится.

— Мам, я же говорила тебе, что ненавижу его. Он ублюдок.

— Луиза, — громовым голосом произнесла миссис Херон. — Тебе мало проблем? Я не потерплю подобные высказывания в своей школе.

— Да ладно, меня все равно выгонят. — Лу пожала плечами и сложила руки на груди. — Кстати, почему бы мне прямо сейчас не забрать свои вещи из шкафчика и не уйти?

— Прекрати! — возмутилась Кей. — Прекрати нести всякую чушь и объясни, зачем ты это сделала.

— А ты действительно хочешь знать? Затем, что я все время терпела и терпела, как этот безмозглый идиот делает свои мерзкие комментарии и говорит жуткие вещи, а сегодня решила не терпеть. Я велела ему прекратить. — Голос Лу зазвучал громче. — А он не прекратил, он просто расхохотался. Поэтому я заставила его замолчать. И не спрашивай, сожалею ли я, — я не сожалею. Я ненавижу Эдди Маршалл-Хиккса, и сегодня преподала ему урок. К тому же он заслужил все, что получил.

— Ах, солнышко, а что он тебе говорил? Он смеялся над твоими волосами? — Кей озадаченно добавила: — Или дело в веснушках?

Лу прикусила губу и промолчала.

— Луиза. — Миссис Херон применила свой строгий директорский тон. — Мы должны знать.

— Ладно, дело не в моих волосах. И не в веснушках. Хотите — верьте, хотите — нет, дело даже не в моей плоской груди, или выпирающих коленках, или тощих ногах. Если вам надо знать, — ровным голосом произнесла Лу, — все произошло из-за того, что мой папа гей.

Кей попросила разрешения увидеться с Эдди Маршалл-Хикксом. Тилли осталась с Лу, а миссис Херон повела Кей в кабинет, где заперли мальчика. Как только дверь открылась, Кей приготовилась к бою.

Эдди стоял у окна. Мистер Льюис, учитель физкультуры, сидел на столе. Однако сейчас было не до любования его совершенными физическими формами.

— Здравствуй, я мама Лу. — Кей вцепилась в свою сумку, чтобы не было видно, как дрожат у нее руки. — Я пришла узнать, как ты себя чувствуешь.

Повернувшись, Эдди сказал:

— А как, по-вашему, я могу себя чувствовать?

Возможно, при сложившихся обстоятельствах, его сарказм был допустим. Левый глаз почти полностью заплыл, нос распух, на белой рубашке засохли пятна крови. Он выглядел так, будто на него напала банда уличных грабителей.

В душе Кей поднялась гордость за свою худенькую тринадцатилетнюю дочку, которой удалось произвести такие разрушения, однако она спокойно произнесла:

— Я сожалею о случившемся. Но как я понимаю, ты сам спровоцировал Лу.

— Она просто обезумела. Стала орать и вопить. Потом бросилась на меня и принялась бить. Как будто на меня напало дикое животное. — Эдди возмущенно добавил: — Взгляните, во что она превратила мое лицо!

Ура-а-а!

— Его тщательно осмотрела медсестра, — включился в разговор Том Льюис. — Нос цел. И с глазом все будет в порядке.

— Что ж, хорошо. Но я уверена, что ты понимаешь, почему Лу расстроилась, — заявила Кей. — Очевидно, ты уже несколько месяцев высказываешься насчет ее отца.

Эдди покраснел и сунул руки в карманы брюк.

— Это были шутки.

— Для тебя — возможно. А ей ты причинял боль. Сильную.

— Да? — Он указал на свое лицо. — А это?

У него в кармане зазвонил телефон. Увидев, кто звонит, он ответил на звонок.

— Пап? Гм… да, я знаю, что ты занят. Извини. В школе сказали, что я должен позвонить тебе и сообщить, что я подрался. — Он помолчал, слушая, потом сказал: — Нет, ничего серьезного. Я в порядке. И начал не я, ясно? Миссис Херон сказал, что я должен спросить, не хочешь ли ты приехать сюда и обсудить это. — Еще одна пауза. — Нет, все нормально, иди на свою встречу. Увидимся вечером. Пока. — Эдди нажал на кнопку отбоя и пробурчал: — У него по горло работы. В общем, его это не интересует.

Том Льюис явно испытал облегчение. Очевидно, все опасались, что отец Эдди при первом упоминании об избиении устроит скандал, примется размахивать пистолетом и призовет себе на помощь целую армию адвокатов. Эдди же разрывался между двумя чувствами: с одной стороны, его мучило смущение из-за того, что его побила девочка, а с другой — ему очень хотелось, чтобы в конце концов она получила по заслугам. Однако они еще не выпутались из этой сложной ситуации. Не исключено, что его занятой отец передумает, когда увидит, что сделали с красивым лицом его сына.

* * *

— Она не хотела, чтобы ты знал, — сказала Кей Максу, когда тот вернулся вечером домой, — но я убедила ее, что мы должны рассказать. Ах, Макс, она в ужасном состоянии.

Макс на мгновение прикрыл глаза. Сегодняшний день и так был полон стрессов, особенно когда Джеми Майклс и Тэнди долго спорили и наконец решили, что у итальянской плитки из ляпис-лазури для гардеробной первого этажа неправильный цвет.

А теперь вот это. Он представил, как из-за него Лу донимают в школе, и у него едва не разорвалось сердце.

Черт. Черт. Как он мог думать, что его дочь не пострадает от его эгоизма? Грудь сдавил спазм. Макс оставил Кей и Тилли в гостиной и поднялся наверх.

— Ой, пап, прости меня. — Увидев его, Лу разрыдалась. — Я просила их не рассказывать тебе.

Макс прошел через комнату. Прелесть объятия заключается в том, что человек, которого ты обнимаешь, не видит, что твои глаза затуманились слезами. Крепко прижав Лу к себе, Макс сказал:

— Даже не думай извиняться. Это моя вина.

— Ничего подобного. Это его вина. Мальчишки такие дети. И такие невежественные. Я ненавижу, ненавижу, ненавижу Эдди Маршалл-Хиккса. — Вытерев лицо рукавом, Лу добавила: — Я знаю, что не должна была так поступать, но все равно, понимаешь, я действительно очень жалею, что не выбила ему зубы.

К горлу Макса подкатил комок. Он погладил Лу по худеньким плечикам.

— Нужно было давно рассказать об этом.

— Я не могла рассказать тебе. А мама была в Лос-Анджелесе, когда все началось. — Лу пожала плечами. — А потом просто привыкаешь к тому, чтобы не рассказывать. Мальчишки ужасные, им нравится издеваться над людьми. Забавно: мама и Тилли, обе думали, что Эдди мне нравится, потому что они видели нас вместе. — Ее рот изогнулся в причудливой смеси горестной усмешки и веселой улыбки. — Но это потому, что он доставал меня, говорил гадости и оскорблял. Однажды они увидели, как я погналась за ним и вырвала у него листок, и решили, что это любовное письмо. Если бы.

— А что это было?

— Мерзкая записка, которую он прицепил мне на спину. И не спрашивай, что там было написано.

— Ох, детка моя. — Макс тяжело вздохнул. — Во что я тебя втянул?

— Пап, это не твоя вина. Ты такой, какой есть.

Хватит думать, будто честное и открытое восприятие ситуации пошло на пользу. Сейчас Макс всем сердцем жалел, что отказался жить во лжи. Тот факт, что все в Роксборо отнеслись к этому спокойно — во всяком случае, внешне, при встрече с ним лицом к лицу, — наполнил его ложной уверенностью. Его главная ошибка заключается в том, что он поверил Лу, когда та заявила, что все ее знакомые отнеслись к этому спокойно.

— Я тебя не стыжусь, — будто прочитав его мысли, горячо проговорила она. — Я горжусь.

О черт, она уже перестала плакать, а вот он сейчас разрыдается. Чем он заслужил такую замечательную дочь?

— Это только один мальчик? — хриплым голосом спросил Макс. — Или их больше?

Лу мгновение колебалась.

— Больше. Но Эдди худший.

— А девочки?

Она пожала плечами.

— Иногда они смеются над тем, что он говорит. Но по большей части с ними нет проблем.

— Хочешь перейти в другую школу?

— Нет. — Она замотала головой и обняла его. — Кто сказал, что в другой школе все будет по-другому? Везде есть идиоты, которые слишком тупы, чтобы понимать других.

— Если когда-нибудь захочешь уйти из этой школы, скажи. Я серьезно.

Лу поморщилась:

— Возможно, мне придется уйти. Еще ничего не ясно. Вероятно, к следующей неделе меня выкинут.

— Я позабочусь о том, чтобы этого не произошло. Выкинуть тебя после всего, что тебе устроил этот маленький негодяй? Ни за что. Завтра же встречусь с миссис Херон. — Макс внимательно посмотрел на Лу. — Так или иначе, мы решим этот вопрос.