Пока шли поиски Селены и все вокруг тревожились о ее судьбе, Аманда с раздражением повторяла, что «эта девка либо просто загуляла, либо нарочно где-то спряталась, чтобы привлечь к своей персоне внимание Шику».
— А перестрелка на побережье? А раненый Эзекиел, который напал на нас в доме Орланду? — спорила с дочерью Илда. — Обстановка в Маримбе очень тревожная. На Селену тоже могли напасть бандиты.
Но для Аманды эти аргументы были неубедительными. В результате она вновь поссорилась и с матерью, и с Лижией, и с Шику, посмевшими упрекнуть ее в черствости и бездушии.
Когда же Селена чудесным образом нашлась, Аманда разозлилась еще больше:
— Я же говорила, что вы зря беспокоитесь! Эта тварь невероятно живучая! Она еще сумеет попортить нам кровь!
— Значит, ты все же втайне надеялась, что Селена погибнет? Это чудовищно, Аманда! Нам не о чем больше говорить, — сказал ей Шику и вновь ушел ночевать в гостиницу.
Реакция на его очередной уход была, как всегда, бурной и непредсказуемой.
— Мне позвонили из Института судебной медицины: мы можем забрать останки отца. И я настаиваю, — сказала Аманда матери, — чтобы на похоронах не было никого из посторонних. Только я, ты, Лижия и... могильщики!
— А священник? — робко спросила Илда.
- Никаких священников! — отрезала Аманда. — Это мой отец, и я имею право похоронить его так, как считаю нужным.
Илда и Лижия не рискнули вступить с ней в спор.
Во время похорон Лижия горько разрыдалась, Аманда не проронила и слезинки — ее глаза горели гневом и жаждой мести.
- Папа, я клянусь, — сказала она, стоя у надгробия, – что твоя смерть не останется безнаказанной. Ты будешь отомщен! Я обещаю посвятить этому всю свою жизнь без остатка!
Шику, узнав о похоронах, приехал на кладбище, но Аманда лишь бросила на него отрешенный взгляд и промолвила спокойно, без обычной истерики:
- Уходи, Шику. Ты свободен. Твои вещи я пришлю в гостиницу.
- Не надо сейчас об этом... Тебе больно, я понимаю, - принялся он ее утешить.
- Нет, ты ничего не понял, — возразила она. — Сначала в этой могиле я похоронила все свое прошлое. Включая и наш брак. Уходи. Мне надо побыть одной.
Она села в машину и помчалась без цели, куда глаза глядят, повторяя слова клятвы:
- Папа, я отомщу им всем! Один из них — Зе Паулу – уже горит в аду. Но этого мало. Я уничтожу всю его семью! Никого не пощажу! А, прежде всего я расправлюсь с самозванкой и воровкой, которая посмела выдавать себя за твою дочь!..
Шику увез с кладбища Илду и Лижию, а затем сам собрал свои вещи, не дожидаясь, когда это сделает Аманда.
Илда пыталась остановить его, говоря, что Аманда просто таким образом переживает свое горе и завтра же будет искать примирения с Шику, но он проявил твердость:
— Нет, с меня довольно. Сколько раз я прощал Аманду, и ни к чему хорошему это не приводило. Наши отношения постепенно рушились, и сейчас мы пришли к закономерному итогу.
Всю ночь он ворочался в постели, обдумывая свою прошлую жизнь, в которой не оказалось места для ясной чистой любви и тепла, о каком он мечтал еще с детства, рано лишившись матери. Лишь дона Илда относилась к нему по-матерински тепло, и Шику часто, глядя на нее, сожалел и недоумевал, почему Аманда нисколечко не похожа на свою мать. Как вообще могло случиться, что у такой доброй, чуткой, спокойной по характеру женщины выросла такая жестокая, психически неуравновешенная дочь? Сказались отцовские гены? Но Лижия ведь тоже дочь Тиноку, а разве можно сравнить ее с Амандой! Вот с Селеной — пожалуй, можно. Они хоть и получили разное воспитание, но похожи друг на друга как истинно родные сестры. Обе искренние, цельные, надежные...
При воспоминании о Селене настроение у Шику несколько улучшилось, и мысли его потекли совсем в другом направлении.
А утром, ненадолго заехав в полицейский участок, он направился на ферму к Селене.
— По-моему, настало время поговорить с тобой всерьез, — сказал он без каких-либо предисловий, чем напугал Селену.
- Я тебе уже все рассказала! Никакого похищения не было!
- Да я не о том... Прости...
- А о чем же?
- Селена, я не могу забыть того, что ты мне сказала в прошлый раз здесь же... Помнишь? В присутствии Аризоны... Прости, мне трудно об этом говорить... В общем, я все понял тогда, но не мог тебе ответить, потому что действительно был несвободен.
Это путаное, сбивчивое начало далось Шику нелегко, и он сделал паузу, чтобы перевести дух. Селена же замерла, не смея задать тот вопрос, который отчетливо проступил в ее глазах: «А теперь? Теперь ты свободен?!»
У Шику от этого ее взгляда взволнованно забилось сердце.
— Я и сейчас формально несвободен. Мой развод с Амандой еще не состоялся, но наш брак распался окончательно. Это я и хотел тебе сказать...
— Только это? Но зачем?
— Да, ты права, я сказал еще не все. Ты очень нужна мне, Селена! Я почувствовал это с первой нашей встречи, но не мог признаться даже себе... В общем, я люблю тебя, Селена!..
— Это правда?! Ты... не передумаешь?
— Нет.
— Шику!.. Я не могу поверить своему счастью!.. Поцелуй меня!
Их страстный, долгий поцелуй был прерван окликом Камилы, донесшимся со двора:
— Селена, где ты? Иди сюда!
— Шику, уходи, пожалуйста, — прошептала Селена. — А то я, не ровен час, выкину какую-нибудь глупость, и маму хватит удар!
Утром в офисе Аманды раздался телефонный звонок незнакомца, представившегося другом, но отказавшегося называть свое имя. Секретарша поначалу не хотела соединять его с Амандой, однако он звонил снова и снова.
Наконец трубку взяла Аманда, и лишь после этого звонивший назвал свое имя: Эзекиел. Он напомнил Аманде. что был давним другом ее отца, а также сообщил еще одну шокирующую подробность о себе:
— Это я приказал убить твоего мужа. Правда, покушение не удалось...
— И вы смеете звонить мне?! — возмутилась Аманда.
— Спокойно, девочка, спокойно! Это все уже в прошлом, — пояснил Эзекиел. — Я больше не заинтересован в смерти Шику. А вот наши с тобой интересы сейчас удивительно совпадают!
— Что у меня может быть общего с вами? Вы — убийца!
— Не надо строить из себя гуманистку, — засмеялся Эзекиел, явно получая удовольствие от этой беседы. - Мы с тобой оба — убийцы. Только я обычно испольную револьвер, а ты вот предпочла яд. Сульфат атропина!
Услышав такое, Аманда в ужасе бросила трубку. Несколько минут она сидела, обхватив голову руками. В первый момент ею владел только страх, затем появилась злость: как посмел этот тип ее шантажировать! Что ему вообще надо? Ведь он так просто теперь не отвяжется — наверняка позвонит снова. Аманда стала лихорадочно соображать, как ей вести себя с Эзекиелом, но ничего стоящего в голову не приходило. «Сначала надо узнать, что он от меня хочет, — рассудила она, — а уж затем принимать какое-то решение. И ни в коем случае нельзя показывать ему своей растерянности и страха!»
Когда Эзекиел позвонил вновь, Аманда уже была во всеоружии. На вопрос: «Ну что, ты пришла в себя?» — она ответила с вызовом:
— Вполне. Я даже успела обо всем рассказать мужу!
— Неужели? — рассмеялся Эзекиел. — Ну и как отреагировал бравый комиссар, узнав, что его жена отравила нашего дорогого Зе Паулу?
— Он квалифицировал это как поклеп и шантаж. Вы ведь блефуете, не так ли? Что вам от меня надо?
— Мне надо с тобой встретиться и потолковать тет-а-тет. А насчет улик ты не беспокойся: у меня имеется пузырек из-под атропина. С отпечатками твоих пальчиков!
— Это блеф! — вновь повторила Аманда. — Ничего у вас нет.
— А вот давай встретимся, и я тебе расскажу еще много чего интересного, — невозмутимо произнес Эзекиел. — Ты пока успокойся, подумай хорошенько. Я позвоню завтра!
Он положил трубку, и Аманда окончательно поняла, что Эзекиел загнал ее в угол, выхода из которого она не видела.
Эх, если бы жив был отец! Разве бы он позволил кому-то вот так пренебрежительно и безжалостно относиться к Аманде! Но отца нет, и защитить ее некому, даже Шику, и тот теперь чужой. Да и что он может сделать в этой ситуации? Подобрать для Аманды тюремную камеру потеплее и поуютнее?..
Она заплакала, почувствовав себя одинокой, беспомощной, бессильной.
И, как всегда в подобных случаях, когда воинственное настроение Аманды резко сменилось упадком сил, она бросилась за утешением к Шику. Да, они поссорились и даже собрались разводиться. Но это ничего не значит! Сейчас Аманда повинится перед ним, и он обнимет ее своими крепкими руками, погладит по голове, как ребенка, успокоит... А потом она, подпитавшись его силой, его мощной здоровой энергией, вновь обретет уверенность и сможет сама противостоять этому мерзкому и опасному шантажисту.
Однако в полицейском участке Аманду ждало разочарование: Шику там не было, а Кабесон сказал, что не знает, где его искать.
Аманда, еще секунду назад чувствовавшая себя маленькой беспомощной девочкой, в одно мгновение преобразилась. Гнев и ярость наполнили ее, и она едва ли не с кулаками набросилась па Кабесона:
— Ты никогда ничего не знаешь, идиот! У вас тут полный бардак! Твой начальник — не комиссар полиции, а полный болван! Так и передай ему!
— Вы имеете в виду моего сына? — услышала она у себя за спиной голос Сервулу.
— Ах, это вы? — обернулась к нему Аманда. — Ну, конечно же, речь идет о Шику! Ведь это он — сын личного шофера Зе Паулу! Наверное, я сошла с ума, когда согласилась выйти за него замуж!
— Так что вы хотели ему передать? — оставаясь внешне спокойным, тем не менее, с вызовом спросил Сервулу.
Аманду взбесил его дерзкий тон, и она, забыв, что шла сюда мириться с Шику, выпалила:
— Скажите своему бестолковому сынку, что слушание в суде назначено на завтра! Наконец-то мы получим развод!
— Хорошо, я передам, — спокойно ответил Сервулу, чем вызвал еще больший гнев Аманды.
— И заодно скажите ему, что после развода он может прямиком отправляться к своей наезднице! Пусть сменит профессию и тоже станет пастухом! Потому что как комиссар он — полный ноль. И не только как комиссар!..
— О, вспомнил! — вдруг подал голос Кабесон. — Он как раз туда и поехал — на ферму Селены Ферейры!
— Ничтожество! Я убью его! — не помня себя закричала Аманда. — Клянусь, он ответит мне за это оскорбление! Предатель, подлец! Убью!
Сервулу попросил Кабесона выйти, оставить их с Амандой наедине. Тот воспротивился, и тогда Сервулу произнес угрожающе:
- Делай, что говорят!
Кабесон нехотя повиновался.
Аманда же продолжала поносить Шику последними словами:
- Мразь! Негодяй! Кобель! Развода не смог дождаться — помчался к своей скотнице!
— Хватит оскорблять моего сына! — потребовал Сервулу. — Я этого не позволю!
— Да кто ты такой, чтобы позволять мне или запрещать! Совсем спятил? Не хватало еще выслушивать замечания от прислуги, от верного раба этой чокнутой Изабел!
— Не смейте оскорблять дону Изабел!
— А ты не смей затыкать мне рот! Отправляйся к своему олуху-сыночку и его грязной девке! Уверена, ты с ней поладишь, потому что все вы — плебеи! И скажи ей, пусть зря не позорится и отзовет свой безумный иск, потому что ни один судья не поверит в то, что она может быть моей сестрой! В это ведь даже ты не веришь? Признайся!
— А мне незачем верить: я и так знаю, что Селена вам не сестра! — неожиданно произнес Сервулу, вложив в эту фразу все негодование, которое он слишком долго сдерживал.
— Что-что? — растерялась Аманда. — Ты оговорился или я ослышалась?
— Нет, оговорки тут не было, — подтвердил Сервулу. — Селена вам действительно не сестра. Но я не сказал, что она не дочь Тиноку!
— Да ты и вправду свихнулся! Наверное, у Изабел это — заразное, — подлила масла в огонь Аманда, еще больше распалив обычно сдержанного Сервулу. — Дочь моего отца, но не моя сестра?! Бред какой-то!
— Тиноку вам не отец, — пояснил Сервулу так, словно влепил Аманде пощечину.
— Ты соображаешь, что несешь? Может, ты пьян?
— Нет. Я отвечаю за свои слова. Поэтому, пожалуйста, перестаньте рассуждать о том, кто с кем должен общаться: вы ведь и сами без роду-племени!
— Такого просто не может быть!
— Может! И вам следует свыкнуться с этой мыслью, потому что я сказал правду. Селена — дочь Тиноку, а вы — нет!
— Ты специально говоришь это, чтобы меня обидеть?
— Нет. Я открыл вам правду, чтобы вы поостереглись обижать других людей. Я отлично помню, как Тиноку пришел домой с младенцем на руках и передал его доне Илде. Она никак не могла забеременеть!
— Ложь!
— Поэтому он и сошелся с Камилой — в нем говорила задетая мужская гордость!
— Замолчи!!! Я не верю ни единому твоему слову!
— Спросите у матери! — посоветовал ей Сервулу и вышел.
Илда так огорчилась, услышав, о чем ее спрашивает Аманда, что попыталась вообще уйти от разговора.
- Дочка, это все не имеет никакого значения! Я не хочу даже слышать то, о чем ты говоришь!
Такая реакция матери лишь убедила Аманду в том, что Сервулу ее не обманывал, и она потребовала подробностей.
Неохотно, после долгих уговоров, Илда, наконец, решилась на тяжкие для нее воспоминания:
- Мы были женаты больше года, но я все никак не могла забеременеть. А в те времена считалось, что проблемы такого рода могут быть только у женщины, но ни в коем случае не у мужчины. Мы ездили к специалистам в Рио, Сан-Паулу, но у меня ничего не находили. Причина была в Тиноку.
- А Лижия, а Селена? — не удержалась от вопроса Аманда.
— Это было потом, когда он все-таки согласился, пройдя курс лечения. Тиноку был так уязвлен своей, как он считал, неполноценностью, что вообще какое-то время избегал меня. Мы спали в разных комнатах...
Потому он и связался с Камилой...
— Ладно, не будем об этом, — недовольно поморщилась Аманда. — Расскажи лучше, как у вас появилась я. Где вы меня нашли?
— Тебя взяли из детского дома. Отец ездил туда один, сам выбрал тебя и привез домой... Ты была такая красивая, беленькая! Глазки...
— Избавь меня от подробностей! — прервала ее Аманда. — Вы должны были рассказать мне все значительно раньше.
— Отец считал иначе. Он очень привязался к тебе и вел себя так, будто ты и вправду была его дочерью. А меня едва допускал к тебе.
— Так может, я и в самом деле — его родная дочь, только от какой-нибудь другой женщины? Ну... как Селена... — с надеждой произнесла Аманда, но Илда вынуждена была ее разочаровать:
— Нет, у меня есть документы об удочерении.
— Где они? Покажи!
Илда принесла свидетельство об удочерении. Аманда дрожащими руками взяла его, прочитала и, скрипнув зубами, сказала Илде:
— Вот этой бумажки у нас в доме никогда не было! Ты поняла меня? И разговора нашего тоже не было! Я ни о чем тебя не спрашивала, а ты не отвечала мне!
- Да-да, конечно, — охотно поддержала ее Илда. — Ты для меня всегда была родной дочерью. Я люблю тебя ничуть не меньше Лижии.
— Ладно, хватит сантиментов! — грубо оборвала ее Аманда и удалилась в свою комнату.
Илда же поспешила к Сервулу и обвинила его в невиданной жестокости. Она не могла понять, почему он, молчавший столько лет, вдруг решил открыть Аманде тайну, которая так больно ее ранила.
Сервулу объяснил Илде, что заставило его так поступить:
— Если уж вы заговорили о жестокости, то более жестокого человека, чем Аманда, я просто не знаю. Несколько лет я безропотно терпел все унижения, которым она подвергала моего сына. Но сегодня Аманда перешла всякие границы: клялась, что убьет Шику! Ее нужно было остановить!
— Неужели ты поверил в ее угрозы? Аманда нервная, неуравновешенная, это правда. Но она не способна на преступление!
— Простите, дона Илда, но вы, кажется, плохо знаете свою дочь. Аманда жестокая и мстительная.
— К сожалению, я знаю, насколько она уязвима, — вздохнула Илда. — И теперь, после того, что ей стало известно, я просто боюсь за нее.
— Что ж, вы защищаете свою дочь, а я вправе постоять за своего сына, — ответил на это Сервулу.
Илду его ответ огорчил.
— Я рассчитывала на твое понимание, но, похоже, только зря потеряла время. Теперь мне остается лишь надеяться, что тебе все-таки не удалось разбить жизнь моей дочери!