Спальня Эдриана великолепна.

Хотя, если быть точнее, потолок его спальни великолепен. Об остальном мне сказать особо нечего. Очевидно, для этого мужчины «заняться любовью» означает главным образом двадцать минут выцеловывать свой путь вниз по моему телу, и, как бы приятно это ни было, я начинаю понемногу терять терпение.

О, но это приятно.

– Ты такая чертовски красивая, – выдыхает он, ведя губами вниз от моей груди к моему животу. – Я должен был сказать тебе это. В первую же секунду, как только увидел тебя, я должен был сказать тебе это.

Я тихонько хихикаю, мурашки пробегают по всему моему телу, когда его дыхание щекочет нежную кожу между моими тазовыми косточками.

– Это точно задало бы другой тон нашим отношениям.

Он фыркает, его губы оказываются в миллиметрах от того, где я их хочу.

– Даже не пытайся делать вид, будто не съездила бы мне за это по яйцам.

– Не съездила бы, – настаиваю я, моя рука скользит к его волосам, мои ногти нежно царапают кожу его головы. – Чёрт, учитывая твои методы, я до сих пор убеждена, что ты мог бы заполучить меня голой на своём столе в первую же неделю, если бы захотел.

Он садится, и я тяжело вздыхаю.

– Погоди-ка, маленький суккуб, у нас с тобой сейчас серьёзный разговор, – он хмурится, когда я ёрзаю. – Ты и правда думаешь, что я не хотел этого?

Я пожимаю плечами.

– Я лишь говорю, что ты мог это получить.

– Я тебе не верю, – ухмыляется он. – Но суть не в этом. Я не мог, Мэг. Не с тобой, – его лицо каким-то образом становится одновременно и серьёзнее, и мягче. – Даже если бы мне достаточно было просто щёлкнуть пальцами, чтобы ты распростёрлась на моём столе, я не хотел, чтобы всё было так. Не с тобой. Я должен был убедиться, что этого не случится. Я не хотел включать обаяние, думал, что ты заслуживаешь чего-то более настоящего, – он делает несерьёзное лицо. – Возможно, я немного перестарался.

– Думаешь? – я покачиваю бёдрами. – Знаешь, мы можем поговорить об этом потом. Или завтра. Или в любое другое время, когда я не…

Уголок его рта слегка приподнимается.

– Продолжай.

Я опять вздыхаю.

– Да ладно тебе, Эдриан. Перестань меня дразнить.

– Я и не пытался, – говорит он. – Это ты никак не можешь перестать говорить.

– Ну так заставь меня замолчать.

Он целует внутреннюю сторону моего бедра, и меня пронзает дрожь.

– Вряд ли это заставит тебя замолчать, – бормочет он. – Если, конечно, я не найду способа в то же самое время положить что-то тебе в рот…

Эдриан встаёт и жестом приказывает мне сделать то же самое. Затем ложится на спину на кровать и хлопает по матрасу рядом с собой. У меня кровь отливает от лица.

– Нет, – говорю я, даже не задумываясь.

У него брови взлетают вверх.

– Ты же помнишь своё стоп-слово, сладкая?

Я киваю.

– Ты играешь со мной?

Я качаю головой.

– Тогда почему, – спрашивает он, пригвождая меня мрачным взглядом, – почему ты говоришь мне нет?

Я чувствую, что краснею с ног до головы.

– Я просто не могу этого сделать. Не так. Ты должен быть сверху.

– Не так? – повторяет он. – Я пока не просил тебя ничего делать. Ты знаешь, что не стоит спешить с предположениями.

Я обнимаю себя руками в защитном жесте.

– Я точно знаю, что ты хочешь, чтобы я сделала, и говорю тебе, что не могу, – я тяжело сглатываю, ненавидя себя. – Пожалуйста, просто… не заставляй меня.

Эдриан садится на кровати и, придвигаясь ко мне ближе, касается моего локтя.

– У тебя был неудачный опыт?

Я качаю головой.

– Что тогда?

Кусая губу, я смотрю на матрас.

– Я просто не хочу. Я не…я не хочу, чтобы ты видел меня так.

Надо отдать ему должное, он подавляет смешок. Но я всё равно вижу, что ему хочется рассмеяться.

– Это вовсе не смешно, – настаиваю я.

– Знаю, что не смешно, – он кладёт руку мне на предплечье, его прикосновение мягкое, ненастойчивое, он просто напоминает мне о своём присутствии. – Я не буду принуждать тебя, Мэг. Не могу. Но если ты всё же согласишься… обещаю, это, как минимум, пробьёт брешь в твоей неуверенности в себе.

Медленно я поднимаю на него взгляд. У него блестят глаза, и он смачивает губы языком. И несмотря на то что я, по сути, только что вылила на него ушат холодной воды, он всё ещё очень и очень возбуждён.

– Почему? – шепчу я, хотя уже знаю ответ.

– Потому, – говорит он немного хрипло, – что я, чёрт возьми, хочу этого. Я хотел этого с нашей первой встречи. Но предполагал, что ты засомневаешься, поэтому никогда не поднимал эту тему, – он с трудом сглатывает, и я замечаю, как быстро бьётся жилка на его шее. – Подумай об этом, Мэг. Ты больше не будешь сомневаться в том, насколько сексуальна, когда моё лицо окажется между твоих ног, а мой член – между твоих губ. Ты почувствуешь это. Каждое подрагивание и каждую пульсацию моего члена, вызванные тем, насколько это чертовски прекрасно – пробовать тебя на вкус, поедать твою киску так, что ты будешь всем, что я буду ощущать. Ты никогда больше не будешь сомневаться в моём желании к тебе.

К чёрту.

Я чувствую себя пьяной, когда наклоняюсь поцеловать его, и он устраивает мне небольшой предпросмотр того, что меня ждёт, проникая языком мне в рот. Но вскоре отстраняется, взволнованный, желающий. Желающий меня. Желающий быть окружённым мной в самом интимном смысле, и да, это довольно соблазнительная мысль.

Он забирается обратно на кровать, и я разворачиваюсь, располагаясь, как требуется, моё сердце болезненно сжимается, когда я встаю на колени по обе стороны от его плеч. Мне ненавистно то, что я не могу видеть его лица.

– Так нормально? – шепчу я, смотря на его ноги, на его эрекцию, устремлённую в мою сторону.

– Ниже, – бормочет он, его дыхание касается моей чувствительной кожи.

Я опускаюсь ниже.

Он хватает меня за бёдра, притягивая меня к своему рту. Я вздрагиваю всем телом, словно от соприкосновения с оголённым проводом, стон вылетает из моего горла. И у меня и правда поджимаются пальцы на ногах.

– О, боже, – стону я, резко дёргаясь вперёд всем телом, почти позабыв о том, что от меня тоже кое-что ожидается. Я слышу, как он усмехается, чувствую, как он усмехается, и он ослабляет хватку, приподнимая мои бёдра настолько, чтобы иметь возможность говорить.

– Неплохо, хмм?

Он выглядит немного самодовольным, но я могу ему это простить.

– Да, – выдыхаю я, сжимая в руках простынь. – Ещё.

– Quid pro quo  , Кларис.

– Найти более неподходящий момент для шутки в духе Ганнибала Лектора , вероятно, было бы слоо… ооохх, – он притягивает меня назад к своему рту, и все мысли вылетают у меня из головы.

Но я помню, как сильно хочу заставить его испытать хотя бы крошечную долю того, что он заставляет испытывать меня. Я наклоняюсь вперёд, ласкаю его языком и медленно беру его в рот, его стон вибрацией отдаётся в моей киске. Чёрт, он прав. Я чувствую малейшую его реакцию на то, что делаю, и это поразительно. Он становится ещё твёрже и больше у меня во рту, его член пульсирует и подрагивает каждый раз, когда сокращаются мои внутренние мышцы.

Он совершенно на другом уровне. Его рот пьёт меня, словно я оазис в пустыне. Медленное покачивание его бёдер начинает сопровождаться серией тихих, приглушённых звуков, когда я нахожу свой ритм. Я совершенно позабыла о своей стеснительности, и каждая ласка пронзает моё сердце словно электрический разряд. Я никогда ничего подобного не испытывала. Этот угол проникновения даёт ему доступ к каждому потаённому чувствительному местечку, о которых я и не подозревала.

Внезапно я понимаю, что вот-вот кончу.

Чёрт, о чёрт, да, да. О, мой бог, Эдриан…

Это проносится у меня в голове, но из-за его члена, толкающегося мне в горло, всё, на что меня хватает, так это на серию примитивных стонов. Цепляясь за простыни, с дрожащими ногами, я кончаю и кончаю, и кончаю, дольше и сильнее, чем когда-либо в своей жизни.

Он снимает меня с себя, в то время как моё тело продолжает подрагивать, и на мгновение я задаюсь вопросом, а не придушила ли я его случайно. Но нет, это не так. Я приземляюсь на бедро и частично на живот, и, оглядываясь через плечо, вижу одержимого мужчину. Его лицо блестит от моих соков, его глаза горят. С тихим ворчанием он хватает меня за бёдра и приподнимает их.

Я знаю, что последует дальше, и я больше чем готова для него, но у меня всё равно вырывается вопль, когда он пронзает меня. Он ощущается огромным, и, учитывая, насколько я влажная, это о чём-то говорит. Он трахает меня сильно и быстро, пробуждая отголоски оргазма, от которых вспыхивает каждый нерв в моём теле. Теперь, когда мой рот свободен, я могу кричать его имя. И я кричу.

Он врывается в меня глубже и замирает, испуская глубокий стон. Его голос надрывается, он тяжело дышит и чертыхается время от времени, и я обожаю это. Я обожаю его.

Сердце начинает трепетать в моей груди, когда я понимаю, что не смогу удержать это в себе. Не сейчас. У меня не получится проглотить эти слова. Неважно, как сильно я хочу этого, неважно, какой катастрофой это может обернуться.

Эдриан гладит меня по волосам и наклоняется, чтобы поцеловать мой затылок.

– Ты потрясающая, детка, – мурчит он за моей спиной. – Я так тобой горжусь.

Никогда не думала, что услышу, как он говорит это.

Горечь, копившаяся во мне годами, поднимается, угрожая отравить этот прекрасный момент. Чёрт. Чёрт. Нет. В моей груди внезапно зарождается неожиданный всхлип, который я оказываюсь не в силах подавить.

– Мэг? – Эдриан выскальзывает из меня, и я хнычу от потери. Какое счастье, что поскольку я лежу, уткнувшись лицом в подушку, ему не видно, что я плачу. Проклятье. Я не хочу быть женщиной, которая плачет после секса со своим бывшим боссом. Это просто ужасно.

– Мэг, Мэг, посмотри на меня, – он уговаривает меня повернуться на бок. И когда видит, что моё лицо искажено попытками сдержать слёзы, всё равно не отстраняется. – Ты в порядке? Я причинил тебе боль?

Я качаю головой. Конечно, это не совсем правда, но он имеет в виду физически. Прямо сейчас. Это было бы адекватной причиной лить слезы. В отличии от этой чепухи.

Он отводит волосы с моего лица, чтобы взглянуть на меня, как будто пытается убедить себя в том, что я не лгу. Затем обнимает меня, укладывая мою голову себе на грудь.

– Ты молодец, – шепчет он. – Ты замечательная.

Как мне объяснить ему, что именно его нежные слова заставляют меня чувствовать себя так? Меня разрывает внутренний конфликт, страх, что он снова станет тем, кем был раньше, гнев на него за то, что он так долго обращался со мной так небрежно. Я резко качаю головой.

– Нет? Что не так? – у него ласковый, уговаривающий голос.

– Ничего, – бормочу я. – Помолчи.

И, слава богу, хотя бы раз он слушается.

Я поддаюсь слезам. Сильные рыдания сотрясают моё тело, но он только поглаживает меня по спине, ничего не говоря, не издавая ни звука.

Он молчит долгое время, и когда наконец заговаривает, я могу простить ему это.

– Знаешь, что меня пугает?

Я качаю головой, мои слёзы иссякли, и теперь я только шмыгаю носом и периодически икаю.

– Меня пугает мысль, что я никогда не смогу убедить тебя в том, что ты всегда была мне дорога. Что дело не только в сексе. Я знаю, как это выглядит, и знаю, что плохо обращался с тобой годами, потому что был напуганным, запутавшимся маленьким мальчиком, который никогда до этого не влюблялся. Но для тебя всё выглядит так, будто я привязался к тебе только потому, что ты со мной спишь. Я понимаю это, Мэг. Я не идиот.

Он вздыхает, и сквозь эмоциональный шторм, бушующий в моей груди, прорывается, пульсируя громко и чётко в ритме моего сердцебиения, одно-единственное слово.

Влюблялся. Влюблялся. Влюблялся.

Он сказал влюблялся.

– Тебе следовало бы бежать от меня со всех ног, что ты и сделала, и я был рад этому. Знаешь? Я ненавидел себя в тот момент, ненавидел всё, даже тебя немного ненавидел, потому что вот такой я сострадательный парень, – он ухмыляется, но в его ухмылке нет ни капли юмора. – Но ты вернулась, и я не смогу снова отослать тебя прочь. Я не настолько силён. Я не могу устоять перед тобой, никогда не мог, вот почему я делал всё возможное, чтобы держать тебя на расстоянии вытянутой руки. Обычно, когда я хочу заполучить какую-то женщину, она видит эту мою сторону много позже. Когда всё начинает идти наперекосяк. Я подумал, что если покажу тебе эту свою уродливую сторону с самого начала, ты будешь держаться от меня подальше. Признай, это почти сработало.

Дыхание у него тихое и ровное, оно и его слова погружают меня в транс.

– Я знал, что если бы я нравился тебе, хотя бы чуть-чуть, если бы ты посмотрела на меня тем своим взглядом, я бы пропал. Так что я сказал себе, что делаю это ради тебя, ради твоего же блага, чтобы не признаваться себе в том, чем это было на самом деле: что я был просто чертовски напуган.

Его голос становится немного тише, немного ниже.

– Мысль о том, что ты никогда не будешь моей, ужасала меня. Но мысль о том, что когда-нибудь ты уйдёшь от меня? Чёрт. Она была невыносима. Я – испорченный мальчишка, и я плохо переношу отказы. Я должен держать всё под контролем. И я знал, знал, что причинял тебе боль, я пытался говорить себе, что это не так, но только врал самому себе. Когда я не смог больше этого отрицать, я напомнил себе, что делаю это ради тебя. Чтобы защитить тебя. Но на самом деле я лишь пытался защитить себя.

Он смотрит на меня, а я смотрю на него. Моё лицо всё в слезах, и я думаю обо всех тех случаях на работе, когда я сбегала от него выплакаться в самый дальний туалет, лишь бы только он не узнал, что довёл меня до слёз. Я не хотела дать ему выиграть.

Теперь не осталось ничего, ради чего стоило бы воевать. Он выложил все карты на стол, и я должна решить, что с ними делать.

– Мне действительно страшно, – говорит он тихо. Мне кажется, что я слышу дрожь в его голосе, но, может быть, я просто принимаю желаемое за действительное. – Я в ужасе, по правде говоря. Ты можешь уйти от меня. Тебе следовало бы уйти от меня. И я не знаю, сделал ли я это более или менее вероятным, рассказав тебе всё это. Но это неважно, потому что теперь ты знаешь, – он гладит меня по волосам, затем тяжело сглатывает, наши взгляды пересекаются. – Мне жаль, Меган. Я знаю, что это звучит неубедительно, что этого недостаточно и что я слишком запоздал со своими извинениями. Но я никогда не вкладывал в эти слова большей искренности, чем сейчас.

Я пристально смотрю на него мгновение.

– Ты сказал, что никогда раньше не влюблялся?

Это, вероятно, худшее, что можно было бы сказать в этот момент, но я не могу так просто этого оставить.

– Да, – говорит он тихо, настороженно. Ему не нравится, что я так на этом зациклилась, он хочет, чтобы я услышала то, что он говорит. И я услышала. Но есть ещё кое-что, что мне нужно знать.

– До чего? – шепчу я.

Он смотрит на меня.

– Не надо.

– Я не играю в игры, – настаиваю я, касаясь рукой его щеки почти против своей воли. – Я слышала каждое слово, которое ты сказал, Эдриан. Но ты опустил самое важное.

– От этого ничуть не легче, – говорит он грубо. – Если уж на то пошло, от этого только хуже. Не позволяй этому быть причиной, по которой ты…

– Это не поэтому, – говорю я ему, гладя его по щеке. Щетина царапает мою ладонь. – Проклятье, ты почти так же упрям как я.

Он издаёт смешок.

– Возможно, именно поэтому мы так друг другу подходим.

– Мне нравится то, что ты бросаешь мне вызов, – говорю я мягко. – То, как ты это делаешь, не всегда приемлемо, но теперь я лучше к этому подготовлена. Оказавшись вдали от тебя, я поняла это.

Он качает головой, между его бровей обозначается обеспокоенная складка.

– Я травмировал тебя, Мэг. Ты уже говорила мне это.

– Меня травмировали задолго до того, как мы встретились, – я улыбаюсь уголком рта. – Ты общался с моими родителями. У меня не было шансов вырасти нормальным и уравновешенным человеком. Я застряла с тобой потому, что это и был как раз тот сумасшедший дом, который был мне нужен. У меня теперь новый босс, как ты знаешь. Он милый. Очень милый и адекватный человек, и я готова выпрыгнуть из собственной кожи на этой чёртовой работе. Я скучала по тебе.

Он приподнимает бровь.

– Новый босс? – спрашивает он подозрительно.

Я тихонько хихикаю.

– Ему шестьдесят пять лет, он счастливо женат, и у него трое детей.

– Я не доверяю ему, – рычит Эдриан. – Он ведь не слепой, не так ли?

Вздыхая, я прижимаюсь к нему.

– Сосредоточься. Ты меня слышал? Я сказала, что скучала по тебе.

– Я слышал тебя, – молча он крепко прижимает меня к себе целое мгновение.

– Я не хочу, чтобы ты вёл себя как засранец, – говорю я ему. – Это не то, что мне от тебя нужно. Но я хочу, чтобы ты был в моей жизни. Я хочу, чтобы ты бросал мне вызов, при условии, что я смогу отвечать тебе ударом на удар. Тебе нужен кто-то, кто не будет спускать тебе всё это дерьмо. Но я не собираюсь становиться твоей совестью, потому что это было бы совсем нездорово и унизительно, и я заслуживаю большего. Но я всегда буду на твоей стороне. И когда ты скажешь, я опущусь на колени у твоих ног. Потому что я этого хочу. Потому что мне нравятся те чувства, которые я испытываю, когда ты смотришь на меня вот так. Словно я единственная во всём мире, кто имеет значение.

Я делаю глубокий вдох.

– Я люблю тебя, Эдриан. И искренне надеюсь, что ты не будешь использовать это против меня.

Он тихонько смеётся, и чувство глубокого облегчения наполняет мою грудь.

– Ты ведь понимаешь, какая у нас будет жизнь, да? – он целует меня в лоб. – Мы будет постоянно ссориться. А когда у нас не будет повода для ссоры, мы будем спорить по поводу того, сколько времени прошло с момента нашей последней ссоры.

– Ага, – я прижимаюсь к нему поближе. – А потом мы будет вытрахивать это друг из друга и начинать всё заново на следующий день.

– Звучит утомительно.

– Надеюсь, ты готов к этому, – я ухмыляюсь и поднимаю на него взгляд, он встречает мои губы на полпути. Наши носы трутся друг о друга.

– Главное, готова ли ты? – он кладёт руку мне на поясницу, это ласковое, но собственническое прикосновение. – Ты чуть раньше издавала такие звуки, что я подумал, будто ты вот-вот потеряешь сознание. Или исторгнешь демона. Уверена, что сможешь выдерживать такой стресс каждый день?

– Ты так чертовски горд собой, – я закидываю ногу ему на бедро, чувствуя, как он вздрагивает и становится твёрже в ответ на это молчаливое приглашение. – Богом клянусь, можно даже подумать, будто ты никогда раньше не доводил девушку до оргазма.

Быстрым движением он переворачивает меня на спину, и я вскрикиваю от неожиданности и смеюсь. Мой смех быстро сменяется стоном, когда он скользит в меня снова медленным и совершенным движением. Пять ударов сердца спустя он оказывается во мне полностью, и я издаю гортанный смешок и откидываю голову на подушку.

– Обещай мне, что ты никогда не перестанешь так со мной разговаривать, – шепчет он, не двигаясь. Пока нет.

– Обещаю, – я сглатываю с трудом, чувствуя, будто моё сердце вот-вот выпрыгнет из груди. – При условии, что ты никогда не перестанешь это делать.

– Как будто я могу, – он улыбается и начинает двигаться в медленном, размеренном ритме. Всё моё тело напрягается, и я тихонько хнычу: я хочу, чтобы он двигался ещё и ещё, сильнее, быстрее.

– Всё в порядке, детка? – он смотрит на меня с беспокойством. Он думает, будто у меня до сих пор всё саднит. Ха. Ну, саднит, конечно, но это не проблема. Это сладкая боль, и от неё всё становится только лучше.

– Да, – шепчу я. – Ещё.

Это заставляет его улыбнуться.

– Мне нужно быть нежным с тобой время от времени, дорогая, – он коротко целует меня. – Иначе ты не будешь ценить те моменты, когда я веду себя жёстко.

Обхватив пальцами его затылок, я притягиваю его лицо к своему.

– Послушай меня. Это очень важно. Хорошо? Я хочу, чтобы ты это знал, – у меня перехватывает дыхание, моё тело становится горячим и влажным для него. Я шепчу ему прямо в губы:

– Ты. Просто. Воплощение. Порока.

– Так и есть, – шепчет он, почти касаясь губами моих губ. – Но, по крайней мере, я люблю тебя.