Михаил Ларинов, Воронеж
Памяти учёного и революционера…
В этом году марксисты России и всего мира будут отмечать 90-летие Великого Октября. Грандиозность этого юбилея затмевает все другие круглые даты, как печальные, так и радостные. Как-то в стороне остаётся 80-летие со дня казни Сакко и Ванцетти, гнусного убийства, завершившего не менее гнусный семилетний судебный процесс, по выражению писателя Дос Пассоса окончательно «расколовший Америку надвое»… 70 лет минуло со времени иных процессов, имевших не меньший политический подтекст, чем расправа над Сакко и Ванцетти, — московских процессов 37-го года. В этом году исполняется и 50 лет с полёта в космос первого искусственного спутника Земли, созданного в СССР и ознаменовавшего выход науки на новую стадию развития. Но сегодня речь пойдёт не об этих, безусловно, значимых событиях и даже не о Великом Октябре. Есть ещё две круглые даты, важные для современных левых, связанные с борьбой за социализм и имеющие отношение к науке: в этом году исполняется 110 лет со дня рождения (24 марта) и 50 лет со дня смерти (3 ноября) величайшего австрийского психоаналитика Вильгельма Райха, создателя сексуальной энергетики и оргонной биофизики.
Вильгельм Райх. Одни вспоминают его имя с огромным уважением, считая, что значение его открытий трудно переоценить. Другие вспоминают Райха со злобной усмешкой или содроганием, указывая на «пропаганду распущенности» или, ещё хуже, на «просто шизофрению», тем самым невольно демонстрируя специфическую реакцию эмоциональной чумы, болезни, этимологию и клинику которой когда-то так полно описал сам Вильгельм Райх. Третьи о нём вообще ничего не слышали и не знают, живя, точнее существуя, по формуле «много знаешь — скоро состаришься». Цель данной статьи не в том, чтобы как можно более подробно описать жизнь австрийского учёного, все его личные победы и поражения, а в том, чтобы показать значение его открытий для левого движения и прогресса общества, значение и перспективность интеграции марксизма и психоанализа, а также ответить на вопрос: насколько актуально учение Райха сегодня, воспринято ли оно и развивается ли в современной России?
В жизни Вильгельма Райха почти не было спокойных периодов: напряжённая изматывающая работа, новаторский поиск и грандиозные открытия, политические преследования, предательства друзей и учеников, сплетни и клевета недоброжелателей постоянно сопровождали его жизненный путь. Путь настоящего учёного… Учёного, несмотря на все трудности и разочарования, продолжавшего свои исследования и сохранившего любовь к жизни и к своей работе до самой смерти. «Моя жизнь — моё единственное и самое большое удовольствие. И оно постоянно увеличивается. Жизнь должна утверждаться: развитие, радость, удовольствие, дети и рост. Объединение и разъединение — жизнь заключена в этих антитезах… Человек живёт, чтобы умереть, и это реальность. Но истина содержится в ритме, экстазе, любви», — так писал австрийский учёный в своём дневнике, указывая на наличие экзистенциальной дихотомии между ограниченным временем существования человека и невозможностью за это время реализовать все силы, заложенные в человеке, все идеи и мечты, которые в принципе могли бы воплотиться в действительность. Реализовать всё не удалось, но и то, что было сделано, сослужило борьбе за счастье человечества огромную пользу.
Путь революционера. Революционность Райха проявлялась в диалектическом соединении теории и практики: выступления перед рабочими и молодёжью, отстаивание революционных взглядов в общественных дискуссиях, разоблачение реакционеров всех мастей и, наконец, создание Ассоциации пролетарской сексуальной политики (знаменитый «Секспол») совмещались с постоянными теоретическими исследованиями. Накопленный практический опыт становился основой для теоретических разработок, которые, в свою очередь, проверялись практикой политической деятельности. Указывая на особую важность практики при изучении общества в 1942 году, в предисловии к новому изданию «Психологии масс и фашизм» Райх писал: «Моё знание общества не основано на книгах; по существу, оно было приобретено благодаря практическому участию в борьбе народных масс за достойную и свободную жизнь».
Борьба за свободу и счастье людей — дело, которому австрийский учёный посвятил свою жизнь. Жизнь сложную и яркую.
Самое главное в марксизме…
Немного отойдём от основной темы статьи и зададимся вопросом: что есть самое главное в марксизме? Ответить на этот вопрос необходимо, чтобы в дальнейшем разрешить другой вопрос, касающийся отношения марксизма к научным открытиям XX века и современности. На мой взгляд, самое главное в марксизме — это его диалектический метод познания, метод живой и универсальный, позволяющий теории постоянно развиваться и впитывать в себя всё новые и новые научные открытия.
Как известно, естественнонаучными предпосылками появления марксистского учения были открытый закон сохранения и превращения энергии, клеточная теория Шванна и Шлейдена, созданная в 1839 году и позднее дополненная Вирховым, а также эволюционное учение Чарльза Дарвина. Характерная черта марксизма во все времена — его недогматичность. Все новые открытия, каждый шаг науки влиял на марксистскую теорию, словно волшебная губка, впитывавшую в себя всё самое важное и самое ценное; она не оставляет без внимания и некоторые спорные, до конца не утвердившиеся теории, рационально критикует их и по возможности старается вести с ними конструктивный диалог. Каждая новая марксистская работа осмысляла новейшие научные открытия своего времени. Яркий пример — «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Фридриха Энгельса, одно из основных произведений марксизма, изданное в 1884 году. В этой работе были отражены новейшие открытия Льюиса Моргана и Иоганна Якоба Бахофена, касающиеся первобытно-общинного строя, причин его разложения и перехода от матриархата к патриархату. Любопытно, что как только появились ещё более новые открытия, дополняющие и расширяющие картину понимания исторического процесса (в случае с «Происхождением семьи, частной собственности и государства» это были исследования российского учёного М.М. Ковалевского, опубликованные в 1890 году), марксистская мысль отреагировала почти моментально: работа была дополнена и переиздана с учётом новых достижений науки.
Вспомним также, как в начале XX века с появлением новых знаний о строении атома и природе элементарных частиц часть философов по-новому поставила вопрос о существовании материи, ревизовав или вовсе отказавшись от положений диалектического материализма, став по существу на позиции, близкие к учению Давида Юма или даже Джорджа Беркли, философов XVIII века. Материалистическое понимание мира многим стало казаться ограниченным и неполным. Однако как бы того ни желали разного рода идеалисты, диалектический материализм оказалась рано сбрасывать со счетов. В.И. Ленин в своей гениальной работе «Материализм и эмпириокритицизм», изданной в 1909 году, показывает несостоятельность махистских и новоидеалистических концепций и, опираясь на новейшие открытия естествознания, дополняет определение материи, мастерски отражает все нападки на теоретическую основу марксизма — диалектический материализм. Ленин не только защищает теоретические положения Маркса и Энгельса, но с учётом новых данных науки выводит их на более высокий уровень, творчески развивает марксистское учение.
Способность марксизма к развитию и совершенствованию самого себя поражает. Жан-Поль Сартр, безусловно, был прав, когда сказал, что марксизм есть очень молодая область знаний, молодая, то есть располагающая грандиозной способностью развиваться. Любопытно, что сказано это было в начале 1960-х годов, когда марксизм имел уже более чем столетнюю историю. Попытки подняться «над» марксизмом, утверждает Сартр, «в худшем случае будут возвращением к домарксистскому периоду, в лучшем — лишь повторением мыслей, уже содержащихся в этой философии, даже если автор считает, что он вышел за её пределы…» Не это ли мы наблюдали в случае махизма и эмпириокритицизма? По мнению французского мыслителя, цель марксизма состоит в том, чтобы утвердить себя как универсальное «абсолютное знание», — предпосылки для этого существуют в самом марксистском методе. Однако для достижения «тотальной глубины» необходимо полное психологическое проникновение в процессы, происходящие в душе индивидуума. В этом, по мнению Сартра, марксизму призвана помочь органичная интеграция с атеистическим экзистенциализмом и психоанализом. С Сартром трудно не согласиться. Так получилось, что до поры до времени ведущие марксистские мыслители уделяли куда больше внимания экономическим и политическим проблемам, чем психологическим. Конечно, много важных заключений по психологии есть в «Капитале» и «Анти-Дюринге». Не стоит забывать и про «Экономико-философские рукописи 1844 года», где Маркс глубоко и с большой психологической проницательностью заглянул в душу человека буржуазного общества, пролив свет на многие проблемы, поднятые позже экзистенциалистами. Однако «Рукописи» были опубликованы лишь в 1932 году, в то время, когда марксизм часто стал восприниматься и трактоваться примитивно и вульгарно. Неудивительно, что публикация «рукописей» в такой обстановке была подобна разорвавшейся бомбе, заставив многих по-новому, более глубоко осмыслить марксизм. Хотя в целом Сартр прав: одного «классического» марксизма, марксизма XIX века, не учитывающего новые открытия и реалии, сегодня явно недостаточно. Насчёт Сартра следует отметить, что его послевоенная дискуссия с марксистами есть яркий пример конструктивного диалога с представителями иного прогрессивного философского течения, в данном случае атеистического экзистенциализма.
Вильгельм Райх и ревизионизм «позднего» Фрейда…
Начало XX века было временем не только революционных открытий в физике, но и создания и оформления новых теорий в психологии и психотерапии, позволивших этим наукам выйти на качественно новый уровень. В первую очередь это касается теории психоанализа, условной датой рождения которой принято считать 1896 год, но оформилась и распространилась она уже в XX веке. Новаторское исследование бессознательного и его места и роли в психической структуре человека; открытие и изучение детской сексуальности, а также значения её блокировки и вытеснения из памяти в процессе воспитания ребёнка как основы для будущих патологических расстройств психики и как основы для травмирующего приспособления психики индивида к репрессивному социуму; учение о перверсиях и типах «выбора объекта» — вот неполный список научных открытий и исследований Зигмунда Фрейда, отца психоанализа.
Совершив свои революционные открытия, Зигмунд Фрейд продолжил исследования. Теперь он был учёным с мировым именем и обладал значительным состоянием. Однако многое, высказанное Фрейдом в 1920-1930-е годы, противоречило его более ранним революционным открытиям. Фрейд ревизовал сам себя, отрекаясь от некоторых своих революционных положений. Наиболее полно «ревизионизм» Фрейда по отношению к самому себе проявился в его теории об инстинкте смерти (Танатос), сформулированной в работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920), согласно которой существует первичная биологическая тенденция к самоуничтожению — стремление к возврату в неорганическое состояние материи. Таким образом, явление мазохизма первично и изначально заложено в биологической природе человека. Это противоречит взглядам Фрейда, изложенным в более ранних работах и утверждавших вторичный характер мазохизма. В психоаналитической среде 1920-х годов развернулись широкие дискуссии и жаркие споры относительно характера мазохизма.
Самым радикальным сторонником положения о вторичной природе мазохизма был Вильгельм Райх, наиболее талантливый и работоспособный ученик Зигмунда Фрейда, по мнению самого основателя психоанализа. Ради научной истины Райх не побоялся вступить в спор с учителем, обрекая себя на неизбежный разрыв с ним. Разрыв болезненный, но необходимый в связи с новыми задачами, а также общественной и практической деятельностью Райха. Позднее учёный рассказывал в интервью доктору Эйсслеру, хранителю архива З. Фрейда: «Когда Фрейд работал над своей теорией инстинкта смерти, в которой говорится, что “несчастья имеют внутренние причины”, я ушёл туда, где были живые люди. С 1927 по 1930 год я работал отдельно, посвятив свои социологические исследования основным проблемам общества». Примерно в то же время Райх делает ещё два важных шага, во многом определивших его будущую жизнь и направление его исследований: в 1928 году он вступает в Коммунистическую партию Германии и в 1930 году основывает Ассоциацию пролетарской сексуальной политики («Секспол»).
Почему же спор о существовании инстинкта смерти и о природе мазохистских влечений имел такое серьёзное значение? По какой причине Райх так ревностно отстаивал и развивал положение «раннего» Фрейда о вторичном характере мазохизма? Попробуем разобраться.
В своём учении о перверсиях Фрейд относил мазохизм к группе перверсий с фиксацией предварительных сексуальных целей, для которых характерно проявление сексуальной цели, выраженной в двоякой форме: в активной и пассивной. Существуют противоположные пары влечений, в которых одно из этих влечений нельзя обнаружить без другого. Пары противоположностей эксгибиционизм — вуайеризм или же садизм — мазохизм неразрывно связаны друг с другом. В перверсиях данного типа (фиксация на предварительной сексуальной цели) существует диалектическая противоположность, обусловленная переходом активности в пассивность при сохранении общего содержания. Таким образом, мазохизм есть не что иное, как садизм, обращённый против собственной персоны. Деструктивные побуждения сначала развиваются против внешнего мира, лишь затем обращаются против самости. Важно отметить, что причиной деструктивных побуждений чаще всего являются запрет на влечение и страх перед наказанием за сексуальный акт, формируемые репрессивным социумом и реализующиеся в процессе воспитания в патриархальной семье.
Изменение в понимании природы мазохизма автоматически привело к изменению понимания причины неврозов. Если у «раннего» Фрейда (позиция, отстаиваемая В. Райхом) основной причиной возникновения неврозов считался конфликт «инстинкт — внешний мир» (либидо — страх перед наказанием), то, приняв существование инстинкта смерти, причиной возникновения неврозов становится конфликт «влечение — потребность наказания» (либидо — желание наказания). Признавая теорию «позднего» Фрейда, мы сводим поиск причины психического конфликта сугубо к внутренним факторам, затемняя и недооценивая роль репрессивного социума. В работе «Характероанализ» В. Райх неоднократно указывал на эту «затемняющую» роль теории инстинкта смерти, приводящей к мысли о неизбывности человеческих страданий: «Такая точка зрения закрывает трудный путь в социологию человеческого страдания, который широко открывала изначальная психологическая формула психического конфликта. Учение о влечении к смерти (о биологическом инстинкте самоуничтожения) ведёт к философии культуры человеческих страданий, как, например, в книге “Неудовлетворённость в культуре”, согласно которой человеческие страдания неизбывны, так как невозможно преодолеть деструктивные, стремящиеся к самоуничтожению инстинкты; напротив, изначальная формула психического конфликта ведёт к критике социального устройства». Не находите ли вы, что, серьёзно отличаясь по форме, позиция «позднего» Зигмунда Фрейда в этом вопросе по своему реакционному содержанию во многом совпадает с позицией церковных идеологов, защищающих и оправдывающих существующий общественный порядок, порядок, основанный на подавлении и эксплуатации?
Для нас, современных марксистов, особо важно райхианское положение о том, что деструктивные побуждения личности обоснованы главным образом не биологически, а социально, что именно торможение сексуальности с помощью патриархального воспитания превращает агрессивность в непреодолимую потребность, в рамках которой заторможенная сексуальная энергия переходит в деструктивность. Следовательно, саморазрушительные реалии нашего общества есть проявление не «инстинкта смерти», а вполне реальных деструктивных намерений господствующего слоя частнособственнического общества, слоя, кровно заинтересованного в подавлении естественной сексуальности ради приумножения и упрочнения частной собственности и сопутствующих этому «приумножению и упрочнению» эксплуатации людей и развязывании империалистических войн.
Дитя психоанализа и марксизма…
Выше на исторических примерах мною была показана характерная черта марксизма — его тесная взаимосвязь с научными открытиями своего времени. Могло ли столь грандиозное учение, как психоанализ, родившееся из практики и ориентированное в первую очередь на практику, учение, так много прояснившее в психической жизни людей, остаться незамеченным для марксистов? Конечно же, нет: ведь это противоречило бы самой революционной сути марксизма, его стремлению к подлинному освобождению человека. Не поняв достаточно глубоко внутренний мир человека, особенности формирования его психики и роль бессознательных стремлений, марксизм вряд ли бы мог претендовать на осуществление своей цели — на позитивное решение проблемы человеческого существования через созидание и любовь. Марксизм бы изменил самому себе.
Мыслители и практики, соединившие революционные открытия психоанализа с марксизмом, не могли не найтись. Самым первым был Альфред Адлер, в 1909 году на одном из собраний Венского психоаналитического общества выступивший с докладом «Психология марксизма». Адлер, безусловно, сочувствовал идеям социализма и был лично знаком со многими революционерами, в частности, с Львом Троцким и Адольфом Иоффе. Выступление вызвало бурные дискуссии. Александр Эткинд в своей книге «Эрос невозможного», ссылаясь на Ференца Эроша, исследовавшего материалы Венского общества, указывает, что среди психоаналитиков было выявлено три точки зрения: «Согласно самому Адлеру и поддержавшему его Полю Федерну, те самые агрессивные инстинкты, которые подавляются у невротиков, у пролетариата трансформируются в классовое сознание, о котором говорил Маркс. Противоположная точка зрения состояла в том, что социализм — это не более чем новый субститут религии, а может, и особый вид невроза. Фрейд, как всегда в вопросах политики, пытался найти либеральный компромисс». Книга Эткинда очень интересна и содержательна, однако автор не беспристрастен в своих оценках, что проявляется даже в выборе формулировок при повествовании. Именно Адлер заложил первый камень в будущее здание фрейдомарксизма. В 1911 году, порвав с Фрейдом, он основывает собственную школу индивидуальной психологии (комплекс неполноценности), но, к сожалению, дальнейший синтез идей психоанализа и марксизма в работах Адлера не получил должного развития.
Дальше пошёл близкий Адлеру Поль Федерн. В своей книге 1919 года «Психология революции» он утверждает, что большевизм есть радикальный отказ от патриархальной власти, власти отца, в пользу матриархальных принципов братства. Рассматривая Советы как явление в высшей степени позитивное, Федерн в то же время предупреждает об опасности «психологического термидора»: лишившись отца, братья могут начать искать ему замену — политическим следствием этого будет перерождение демократической диктатуры пролетариата в тиранию. Как показала история, опасения Федерна были не напрасны.
Совмещением идей Маркса и Фрейда активно занимались и в Советском Союзе в 1920-е годы. Особо следует отметить таких исследователей, как Л.С. Выготский, А.Р. Лурия и И.Д. Ермаков. Однако самый большой вклад в разработку фрейдомарксистского учения внесли философы и социологи Франкфуртского института социальных исследований (Франкфуртская школа), а также Вильгельм Райх, врач по образованию, непосредственно работавший с Фрейдом и считавшийся одним из его самых талантливых учеников.
Вильгельму Райху удалось соединить знания, полученные в ходе клинической практики, с опытом общественной деятельности, политической борьбы активиста коммунистической партии. Результатом этого синтеза стало появление сексуально-энергетической социологии, органично соединившей самое важное из глубинной психологии Фрейда с марксистским учением. Указывая на важность и перспективность интеграции психоанализа с марксизмом их обоих, Райх, тем не менее, говорит о появлении абсолютно новой, независимой области знаний: «Сексуально-энергетическая социология разрешает противоречие, которое побудило психоанализ предать забвению социальный фактор, а марксизм — происхождение человека от животного. В другом месте я отметил, что психоанализ является матерью сексуальной энергетики, а социология — её отцом. Однако ребёнок — это нечто большее, чем суммарный итог своих родителей. Он представляет собой новое независимое существо — семя будущего» (Предисловие к работе «Психология масс и фашизм» издания 1942 года).
С чем связано кажущееся стремление выделиться из рамок марксистской социологии в отдельную независимую область знаний. Неужели рамки марксизма стали тесны? Думаю, причину следует искать в особенностях исторической ситуации, приведших к вульгаризации марксистского учения. Важно отметить, что первоначально вульгаризация марксизма (конец XIX — начало XX века) была вызвана объективными обстоятельствами: лишь упрощённый марксизм мог быть воспринят рабочими того времени. Вульгаризация на том этапе была важным условием пропагандистского успеха. Однако с изменением условий, с появлением новых явлений в жизни, тех же рабочих партий, «такого» марксизма стало явно не хватать для достижения цели освобождения трудящихся. Более того, сами эти цели стали трактоваться довольно расплывчато и неопределённо. Беда в том, что, как правильно отметил Борис Кагарлицкий в своей книге «Марксизм. Не рекомендовано для обучения», «функциональное использование марксизма находилось в противоречии с его теоретическим развитием, более того, оно находилось в противоречии даже с задачами развития самих рабочих партий. Ведь дело не только в интеллектуальной красоте теории, в том, насколько тонко мы понимаем нюансы. Жизнь меняется, теория должна анализировать её и давать ответы на всё новые и новые вопросы. А картонная теория для такого дела непригодна». Марксистское учение успешно завоевало рабочие массы, повсеместно стали появляться социал-демократические и чуть позднее — коммунистические партии, численность которых пошла на тысячи и десятки тысяч, однако в плане теории наметилась тенденция к догматизации и упрощению, причём эта тенденция всё отчётливее проявлялась и исходила от признанных «вождей» и «учителей», таких как Каутский, Адлер и Плеханов.
Уровень интеллектуальной дискуссии со времён Маркса значительно снизился. Теория потеряла свою былую гибкость и радикальность. Результатом этого стала неспособность идеологов массовых рабочих партий — коммунистических и социал-демократических — дать верный анализ новой ситуации и новых явлений в обществе, появившихся в 1920-х годах, например, фашизма. Массовые рабочие партии оказались теоретически обезоруженными перед новой опасностью, не могли выбрать правильную тактику и стратегию в новых условиях борьбы.
Такое положение не могло не тревожить Вильгельма Райха, находившегося в центре событий того сложного времени. В работе «Психология масс и фашизм» Райх с грустью констатирует: «Марксизм, подобно многим достижениям великих мыслителей, превратился в пустые формулы, и в руках марксистских политиков утратил свою научную и революционную действенность. Они настолько втянулись в повседневную политическую борьбу, что упустили из виду необходимость развития принципов философии жизни, унаследованной от Маркса и Энгельса».
Неверная линия Коминтерна в Германии, позволившая национал-социалистам нарастить огромные силы… Полномасштабное наступление реакции, в том числе в компартии. Как быть в такой ситуации революционеру? Выход один — бороться. Это Вильгельм Райх и делал.
Жаркое стремление помочь рабочему классу в его борьбе с буржуазией, используя своё знание психологии и огромный опыт, полученный за годы психоаналитической практики, подтолкнуло его к созданию в 1930 году Ассоциации пролетарской сексуальной политики («Секспол»). Рабочая молодёжь с большим интересом восприняла появление этой организации. Массы пролетариев и студентов устремились в «Секспол», чтобы набраться знаний о живой жизни, лучше разобраться в себе и окружающем мире. Численность организации достигла 20 тысяч человек.
Несомненно, «Секспол» играл чрезвычайно положительную роль для революционного движения. Он снабжал рабочие массы мощнейшим идеологическим оружием в области психологии, успешно разоблачавшим иррационализм реакционеров всех мастей, оружием, которое не могли предоставить официальные партийные идеологи, — напротив, они всячески препятствовали распространению сексуально-энергетической социологии и в своей деятельности сами неоднократно прибегали к иррациональной риторике. В 1942 году Вильгельм Райх с негодованием вспоминает: «Ещё в 1929–1930 годах австрийские социал-демократы закрыли двери своих культурных организаций для лекторов нашей организации. В 1932 году, несмотря на энергичные протесты своих членов, социалистические и коммунистические организации запретили распространение публикаций серии “Издатели за сексуальную политику”. Меня лично предупредили, что я буду расстрелян, как только марксисты придут к власти в Германии. В том же году коммунистические организации Германии запретили врачам, выступавшим в защиту сексуальной энергетики, присутствовать в своих залах для собраний. Это решение также было принято вопреки воле членов этих организаций».
Пройдёт немного времени… Освенцим, Бухенвальд и Дахау откроют свои двери для огромного числа людей, которым по воле нацистских преступников суждено было быть уничтоженными. Настанет величайшая трагедия в истории человечества — Вторая мировая война и нацистский террор. С горечью следует признать, что доля ответственности за это лежит и на некоторых лидерах рабочих партий, неверно объяснявших ситуацию и вводивших пролетариат в заблуждение. Многие из этих лидеров поплатились за свои ошибки жизнью.
Революционный прорыв в сексуальной сфере, начавшийся с декретами Великого Октября, не достиг своих целей. В 1930-х годах реакционная сексуальная мораль вновь восторжествовала, в том числе и в Советском Союзе. Надежды не оправдались. Мечта проиграла. Ошибки и предательства лидеров рабочих партий, защищавших реакционно-мещанские взгляды в противовес сексуально-революционным, привели к катастрофе левого движения. Однако научная и исследовательская работа Вильгельма Райха продолжалась, несмотря на все препятствия: исключение из компартии в 1933 году, политические преследования со стороны нацистов, вынужденная эмиграция, клевета бывших товарищей по психоаналитическому цеху, приведшая к исключению Райха из Международной психоаналитической ассоциации в августе 1934 года. Исследования жизни людей продолжались ради счастья человечества, ради будущего. «Время и общество, в которых мы живём, пока что против нас. Мы зверски работаем, стараясь поддерживать и ободрять друг друга. Мы не утописты-мечтатели, мы продвигаемся шаг за шагом, от детали к детали с основополагающим взглядом на жизнь, который мы постоянно проверяем. Мы можем в конце концов сломаться, но мы можем и совершить прорыв.», — этот отрывок из письма Вильгельма Райха к жене Анни Райх как нельзя лучше показывает отношение великого учёного к собственной деятельности. Жизнь — это радость, любовь, созидание. К этому надо стремиться, за это надо бороться, даже если окружающая действительность заполнена противоположным: горем, разрушением и насилием.
Не сгноишь в тюрьме, не сожжёшь в огне…
Пролетят годы. В. Райх совершит новые научные открытия, наиболее значительным из которых станет открытие и определение жизненной энергии оргона, позволившее основать новую область знаний — оргонную биофизику, во многом являющуюся предтечей современной общепризнанной вегетотерапии. Однако капиталистическое общество далеко не всегда поощряет и стимулирует научные открытия, часто бывает совсем наоборот. Так получилось с Вильгельмом Райхом: за попытку производства и распространения оргонных аккумуляторов, припомнив учёному политические взгляды, американское буржуазное правосудие эпохи истеричного антикоммунизма и «охоты на ведьм» в 1956 году бросило Райха в тюрьму, где он 3 ноября 1957 года умер от инфаркта. В «лучших традициях» 1930-х годов все книги учёного, в которых развивалась оргонная теория, были сожжены, значительная часть архивов с личными и профессиональными записями была разворована.
Реакционеры всех мастей приложили массу усилий, для того чтобы учение Вильгельма Райха, его многочисленные открытия и теория сексуальной революции были оклеветаны, забыты, не дошли до масс. Однако надежды реакции не оправдались: стремление масс к свободе и счастью, к новой лучшей жизни не сгноишь в тюрьме и не сожжёшь в огне. Революционный подъём 1960-х по-новому поставил вопрос об освобождении от всех форм эксплуатации и принуждения. Общий рывок к свободе не мог не привести к борьбе и за свободу любви. Учение Райха оказалось востребованным массами революционной молодёжи. Его книги стали переиздаваться значительными тиражами, проводились бурные дискуссии и обсуждения, совмещённые с практикой: как грибы возникали молодёжные коммуны, в которых практиковались и утверждались новые отношения между людьми. Райх превратился в «пророка» молодёжи 1968 года, его идеи наконец-то попали на благодатную почву.
А как обстоит дело в России? Востребованы ли идеи великого учёного современной российской молодёжью, современным левым движением?
К сожалению, первые издания работ Райха появились в России лишь в 1990-х годах, часть работ учёного до сих пор не переведена на русский язык и недоступна читателю. Предложение крайне ограничено: в книжных магазинах вы в лучшем случае найдёте только «Психологию масс и фашизм» издательства «АСТ». В силу ряда причин, в первую очередь финансовых, предложение и доступность литературы по сексуальной энергетике для молодёжи в нашей стране по-прежнему оставляет желать лучшего.
Для нас не менее важен другой вопрос: существует ли спрос? Он существует, но он пока не настолько велик, как на Западе в 1960-х. Тем не менее, в последние годы появляется интерес молодёжи к идеям и работам австрийского учёного; в первую очередь это касается набирающего силу молодёжного левого движения России. Изменение отношения к фрейдомарксизму и возникновение интереса к трудам его представителей в среде российских левых во многом свидетельствуют об изменении самой природы отечественной левой оппозиции, происходящем в последние годы.
Смешанная, «право-левая» оппозиция 1990-х, пропитанная державническими и консервативными идеями, чуждая революционному марксизму, идеализирующая советское прошлое и не способная критически разобраться в допущенных в советское время ошибках, не могла и не может дать ответы на вопросы настоящего. Она не в состоянии выработать правильную тактику и стратегию борьбы за свободу и социальную справедливость уже потому, что ограниченно и вульгарно понимает само значение этих слов. Поясню на примере.
«Сексуальный революционер» — от этого словосочетания морщатся не только открытые реакционеры, но и часть российских левых, членов коммунистических организаций. В чём же проблема? А в том, что некоторые товарищи не понимают или не хотят понять, что у каждого человека наравне с материальными есть и сексуальные потребности. Прямое подавление материальных потребностей (например, когда человеку нечего есть или когда его выставляют зимой из собственной квартиры на улицу, что со вступлением в действие нового жилищного кодекса становится крайне актуальным) неизбежно приводит к осознанному активному сопротивлению подавляемого, тогда как подавление сексуальных потребностей предотвращает сопротивление обеим формам подавления. Вот почему реакционеры так превозносят и укрепляют структуры церкви, патриархальную авторитарную семью, веру в «низменность», «греховность» сексуальности и производную от всего этого веру в «вождя», «государство», «нацию», «расу» и т. д., вот почему для детей сегодня хотят ввести (а кое-где уже ввели) новый школьный предмет «Основы православной культуры». Сексуальное торможение так сильно изменяет структуру личности экономически подавленного человека, что он действует, чувствует и мыслит вопреки своим материальным интересам. Для революционного движения особо важна борьба с сексуальным подавлением и воспроизводящей его авторитарной идеологии. Однако эти, в общем-то, несложные положения для части российских левых (для удобства — «старых левых», «оппозиции 90-х») — не только тайна, но зачастую ещё и «крамола» и «разврат».
В многочисленных беседах с членами КПРФ (от рядовых активистов до секретарей обкомов) выяснились их крайне реакционные взгляды в вопросах сексуальности, семейных отношений и воспитания детей. Например, на организованных мною в Воронеже летом 2006 года дискуссиях даже многие молодые члены КПРФ яростно выступали за необходимость введения расстрела для гомосексуалистов, за законодательный запрет абортов и пропаганду семейной жизни по «Домострою». (Высказывания в подобном духе, но в несколько смягчённой форме, не раз исходили и от лидера КПРФ Геннадия Зюганова, что лишь подтверждает господство консервативно-реакционных взглядов в этой партии.) В таких беседах остро ощущаешь непонимание людьми из КПРФ элементарных истин. Непонимание того, что возвращение к домостроевским порядкам полностью противоречит логике истории, что оно не улучшит жизнь людей, а ухудшит, приведёт к всплескам безумного насилия и извращённой сексуальности. Прогрессивной альтернативой капитализму является не феодализм, а социализм, при котором воспитание детей будет происходить в условиях рабочей демократии с использованием последних научных достижений сексуальной энергетики, основы которой были заложены Вильгельмом Райхом.
К счастью, помимо таких «коммунистов» существуют и другие — настоящие, изучающие марксизм и с его помощью стремящиеся постигнуть сущность современной системы производственных отношений, тенденции её развития и возможности её изменения. Именно в их среде кипит настоящая жизнь, идёт бесконечный поиск и радикальный анализ ситуации в обществе, рождаются новые идеи и творчески развиваются старые. Сексуальная энергетика Вильгельма Райха, как и исследования представителей Франкфуртской школы, для российских новых левых — не пустой звук, а пища для ума, основа для творческого постижения мира, органично дополняющая классический марксизм.
Проводятся дискуссии и семинары (к сожалению, пока недостаточно часто и регулярно), на которых обсуждаются открытия австрийского учёного, их значение для науки и общества. Приятно отметить, что такие мероприятия стали проходить не только в Москве и в Петербурге, но и в регионах, например, в Воронеже, где в марте этого года состоялся семинар, посвящённый 110-летию со дня рождения В. Райха. В семинаре приняли участие студенты, аспиранты и врачи-психиатры: наравне с проблемами интерпретации сопротивления переноса и влиянием оргонной биофизики на развитие вегетотерапии в XX веке были рассмотрены и социологические исследования Райха, а также причины его разногласий с Фрейдом.
Вопреки всем трудностям, связанным с изданием и распространением литературы, в последние годы стали появляться интересные теоретические исследования в виде статей и книг, написанных российскими авторами левых взглядов с опорой на фрейдомарксизм. Особо следует выделить работу Василия Колташева. В своей последней книге «Эрос и бюрократия», вышедшей в прошлом году, он, взяв за основу своего метода фрейдомарксизм и деятельностный подход, разработанный советскими психологами, проводит исследование сексуальной жизни столь специфичного слоя общества, как российское чиновничество. Глубокий анализ сновидений, сексуальных фантазий, ритуалов ухаживания и семейного быта бюрократов, проделанный автором, а также выводы, к которым он приходит, делают книгу чрезвычайно важной как с научной, так и с политической точки зрения. Эта беспрецедентная книга, вызвавшая множество положительных отзывов у людей, ориентированных на свободу (в первую очередь у левой молодёжи), национал-бюрократическими вожаками КПРФ и СКМ (молодёжная организация КПРФ) была принята в штыки, воспринималась ими чуть ли не как личное оскорбление. Правда, как говорится, глаза колит…
Хочется надеяться, что обозначенная тенденция будет расти и через несколько лет в России появится что-то наподобие немецкого «Секспола» начала 1930-х. Трудно переоценить значение подобной организации для противодействия пропаганде реакционеров и борьбы за освобождение человечества. Организация такого рода, безусловно, нужна, тем более что в России реакция сильна как никогда и наступает буквально на всех фронтах — экономическом, политическом и культурном. Однако существуют серьёзные препятствия на пути создания российского аналога «Секспола», причём не только внешние, связанные с крайне реакционной политикой буржуазной власти, преследующей и притесняющей независимые объединения, но и внутренние, связанные с раздробленностью левого движения и нехваткой квалифицированных кадров. Не преодолев внутренние противоречия, российские левые вряд ли когда-нибудь смогут преодолеть внешние.
Сегодня для российской молодёжи в целом характерен низкий интерес к политике, однако в молодёжной среде наблюдается появление интереса к психологии, в частности к психоанализу, что само по себе похвально. Надеюсь, вскоре парни и девушки разберутся в своей душевной жизни и жизни окружающих, и у них появится стремление к общественной деятельности, направленной на духовную эмансипацию человека, которая невозможна без освобождения от экономических уз. Таким образом интерес к психоанализу породит интерес к марксизму.
Новое левое движение, набирающее силу в последние годы, свободно от разного рода догм и давно отживших табу. Нет таких вещей и явлений, которые бы не попали в поле зрения радикальной критики и не подверглись анализу современными марксистами. Марксистская мысль пробуждается от тяжёлого сна 1980-1990-х годов. Этот процесс происходит во всём мире, в том числе и в России. Пророки неолиберализма рано возвестили «конец истории». Главная партия на великой шахматной доске ещё не сыграна. Повышенный интерес к личности, к психической жизни человека, а также уважение и широкое понимание прав и свобод есть залог грядущих революционных побед. Не осознающие этого, продолжающие мыслить механически заученными позднесоветскими схемами, отечественные левые не имеют перспектив. Российское левое движение требует новых ориентиров и новых знаний. Ему не нужны картонные формулы седых партийных старцев, ему нужна реальная жизнь и творческий поиск, поиск, в том числе и в любви.