Стихи (2)

Мережковский Дмитрий

 

Содержание

 

* * * «В этот вечер горячий, немой и томительный…»

В этот вечер горячий, немой и томительный Не кричит коростель на туманных полях, Знойный воздух в бреду засыпает мучительно И болезненной сыростью веет в лесах; Там растенья поникли с неясной тревогою, Словно бледные призраки в дымке ночной… Промелькнет только жаба над мокрой дорогою, Прогудит только жук на опушке лесной. В душном, мертвенном небе гроза собирается, И боится природа, и жаждет грозы. Непонятным предчувствием сердце сжимается И тоскует, и ждет благодатной слезы…

1887

 

ВЕСЕЛЫЕ ДУМЫ

1

Если б капля водяная Думала, как ты, В час урочный упадая С неба на цветы, И она бы говорила: "Не бессмысленная сила Управляет мной. По моей свободной воле Я на жаждущее поле Упаду росой!" Но ничто во всей природе Не мечтает о свободе, И судьбе слепой Всё покорно — влага, пламень, Птицы, звери, мертвый камень; Только весь свой век О неведомом тоскует И на рабство негодует Гордый человек. Но увы! лишь те блаженны, Сердцем чисты те, Кто беспечны и смиренны В детской простоте. Нас, глупцов, природа любит, И ласкает, и голубит, Мы без дум живем, Без борьбы, послушны року, Вниз по вечному потоку, Как цветы, плывем.

2

То не в поле головки сбивает дитя С одуванчиков белых, играя: То короны и митры сметает, шутя, Всемогущая Смерть, пролетая. Смерть приходит к шуту: "Собирайся, Дурак, Я возьму и тебя в мою ношу, И к венцам и тиарам твой пестрый колпак В мою общую сумку я брошу". Но, как векша, горбун ей на плечи вскочил, И колотит он Смерть погремушкой, По костлявому черепу бьет что есть сил И смеется над бедной старушкой. Стонет жалобно Смерть: "Ой, голубчик, постой!" Но герой наш уняться не хочет; Как солдат в барабан, бьет он в череп пустой, И кричит, и безумно хохочет: "Не хочу умирать, не боюсь я тебя! Жизнь, и солнце, и смех всей душою любя, Буду жить-поживать, припевая: Гром побед отзвучит, красота отцветет, Но дурак никогда и нигде не умрет, Но бессмертна лишь глупость людская!"

 

ЗИМНИЙ ВЕЧЕР

О, бледная луна Над бледными полями! Какая тишина Над зимними полями! О, тусклая луна С недобрыми очами… Кругом — покой велик. К земле тростник поник, Нагой, сухой и тощий… Луна проклятый лик Исполнен злобной мощи… К земле поник тростник, Большой, сухой и тощий… Вороны хриплый крик Из голой слышен рощи. А в небе тишина Как в оскверненном храме… Какая тишина Над зимними полями! Преступная дуна, Ты ужасом полна Над яркими снегами!..

1895

 

* * * «Кроткий вечер тихо угасает…»

Кроткий вечер тихо угасает И пред смертью ласкою немой На одно мгновенье примиряет Небеса с измученной землей. В просветленной, трогательной дали, Что неясна, как мечты мои, Не печаль, а только след печали, Не любовь, а только тень любви. И порой в безжизненном молчаньи, Как из гроба, веет с высоты Мне в лицо холодное дыханье Безграничной, мертвой пустоты…

1887

 

НОЯБРЬ

Бледный месяц — на ущербе, Воздух — звонок, мертв и чист, И на голой, зябкой вербе Шелестит увядший лист. Замерзает, тяжелеет В бездне тихого пруда, И чернеет, и густеет Неподвижная вода. Бледный месяц на ущербе Умирающий лежит, И на голой черной вербе Луч холодный не дрожит. Блещет небо, догорая, Как волшебная земля, Как потерянного рая Недоступные поля.

1895

 

ПАРКИ

Будь что будет — всё равно. Парки дряхлые, прядите Жизни спутанные нити, Ты шуми, веретено. Всё наскучило давно Трем богиням, вещим пряхам: Было прахом, будет прахом, Ты шуми, веретено. Нити вечные судьбы Тянут парки из кудели, Без начала и без цели. Не склоняют их мольбы. Не пленяет красота: Головой они качают, Правду горькую вещают Их поблеклые уста. Мы же лгать обречены: Роковым узлом от века В слабом сердце человека Правда с ложью сплетены. Лишь уста открою — лгу, Я рассечь узлов не смею, А распутать не умею, Покориться не могу. Лгу, чтоб верить, чтобы жить, И во лжи моей тоскую. Пусть же петлю роковую, Жизни спутанную нить, Цепи рабства и любви, Всё, пред чем я полон страхом, Рассекут единым взмахом, Парка, ножницы твои!

1892

 

* * * «Покоя, забвенья!.. Уснуть, позабыть…»

Покоя, забвенья!.. Уснуть, позабыть Тоску и желанья, Уснуть — и не видеть, не думать, не жить, Уйти от сознанья! Но тихо ползут бесконечной чредой Пустые мгновенья, И маятник мерно стучит надо мной… Ни сна, ни забвенья!..

1887

 

* * * «Кой-где листы склонила вниз…»

Кой-где листы склонила вниз Грозою сломанная ветка, А дождь сияющий повис, Как бриллиантовая сетка. И он был светел и певуч, И в нем стрижи купались смело, И там, где падал солнца луч, Они сверкали грудью белой На фоне синих, грозных туч.

1888

 

* * * «С тобой, моя печаль, мы старые друзья…»

С тобой, моя печаль, мы старые друзья: Бывало, дверь на ключ ревниво запирая, Приходишь ты ко мне, задумчиво-немая, Во взорах темное предчувствие тая; Холодную как лед, но ласковую руку На сердце тихо мне кладешь И что-то милое, забытое поешь, Что навевает грусть, что утоляет муку. И голубым огнем горят твои глаза, И в них дрожит, и с них упасть не может, И сердце мне таинственно тревожит Большая кроткая слеза…

1884

 

УСНИ

Уснуть бы мне навек в траве, как в колыбели, Как я ребенком спал в те солнечные дни, Когда в лучах полуденных звенели Веселых жаворонков трели И пели мне они: "Усни, усни!" И крылья пестрых мух с причудливой окраской На венчиках цветов дрожали, как огни. И шум дерев казался чудной сказкой; Мой сон лелея, с тихой лаской Баюкали они: "Усни, усни!" И, убегая вдаль, как волны золотые, Давали мне приют в задумчивой тени Под кущей верб поля мои родные. Склонив колосья наливные, Шептали мне они: "Усни, усни!"

1884