Мари: Сегодня утром пришел пакет! Принести?

Майя: Я на работе, сможешь занести сюда? Xx люблю.

Сейчас раннее утро, и я сижу в кабинете, просчитывая столько чисел, что клянусь, мой калькулятор скоро сдохнет. Это сводит с ума, я так чертовски занята и все не могу войти в свой ритм работы. Пометка для себя: не отвлекаться.

— Привет, — говорю я, когда Мари заходит и кладет пакет в мою сумку. — Как мы называем три отверстия в земле?

Она вздыхает и садится на диван.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не взялась за свои дерьмовые шуточки…

— Ответь мне, сучка!

— Чудненько. Я не знаю. Как мы называем три холма на земле?

— Отверстия.

— Что? Я не понимаю.

— Ну, ты дурочка, что ли. Как мы называем три отверстия в земле?

Она фыркает:

— Ох, ну я не знаю. Скажи мне.

— Ну, ну, ну (прим. — в англ. языке Well, well, well обычно переводят «Ну, ну, ну»; обычно так говорят, когда видят что-то интересное и т. п. Но также слово well можно перевести как колодец, ямка и т. д.), — хрюкаю я, эта свинская фигня и правда становится моей проблемой. Мари просто моргает. — Нет? Не дошло? — я опять смеюсь. — Давай же. Так и не дошло? Хочу отправить этот прикол Джейкобу.

Майя: Как мы называем три отверстия в земле?

Джейкоб: Серьезно… Ты снова пытаешься пошутить?

Майя: Почему вы с Мари всегда портите мои шутки?

Джейкоб: «Вздыхаю»… итак, как мы называем три отверстия в земле? Я просто должен знать.

Майя: Ну, ну, ну. Но скажи это сексуальным голосом и приподними бровь.

Джейкоб: Иногда я задаюсь вопросом…

Майя: Ты не должен, ты можешь пораниться.

Джейкоб: Ты мне сейчас очень не нравишься.

Майя: Вранье. Настоящее вранье.

Джейкоб: Ты живешь, чтобы усложнять мне жизнь?

Майя: Хе-хе, как-то Джеймс спросил меня то же самое. И нет — я живу, чтобы сделать ее интересной!;)

Джейкоб: Я предпочел бы, чтобы мы говорили об обнаженке.

Майя: Я предпочла бы, чтобы ты не разговаривал вообще… Ох, надо идти, Мари вздыхает и топает ногой.

Джейкоб: Так же, как и я, принцесса. Как и я.

Я смеюсь и закрываю свою сумку.

— Так. Где мой кофе?

* * *

— Как ты смотришь на то, что мы сегодня вечером сходим на ужин? Моя мама пригласила нас, — говорит Джеймс, когда мы обедаем.

Я пожимаю плечами.

— Звучит неплохо. Мне нравится. В какое время?

— Восемь.

Он уходит, и я заканчиваю работу. Я иду на встречу с одним из моих парней, который создал органическую косметику для детей. Готовую для продажи. Если бы он презентовал мне ее неделю назад, я бы выпнула его из своего кабинета. Теперь я хочу целую сумку этой косметики для Амелии. Она сделана без химии и легко смывается. Я пробую ее и затем кладу обратно в симпатичные сумочки, в которых она идет. Стоит добавить, что Джеральд покинул мой офис пораженным и радостным. Если бы он показал мне этот проект месяца два назад, то я бы точно погнала его метлой из своего кабинета.

Я прячу косметику в своей сумке и когда возвращаюсь домой, запихиваю сумку в гардеробную, запрыгиваю в душ и переодеваюсь к ужину. Я выбираю великолепное черное платье от «Армани». Оно обтягивает бедра, длиной до колен и с разрезом до бедра.

В глазах Джеймса вспыхивает похоть, я уверена, что и в моих тоже, потому что он чертовски привлекателен. Его костюм — черный и идеально подходит ему, а его белая рубашка, будто из рекламы стирального порошка «Daz», еще на нем галстук-бабочка золотистого цвета. Он так подходит к его цвету глаз.

Мы смеемся и болтаем о том, как прошел рабочий день, пока я зализываю его волосы назад небольшим количеством воска. Он — настоящее мужское совершенство. Я наклоняюсь вперед и целую его в шею, он удовлетворенно вздыхает и затем спрашивает то, что будет преследовать меня весь вечер.

— Малышка, ты спишь с кем-то?

Мои брови ползут вверх, и я роняю расческу за пол.

— Нет. Конечно же, нет. Почему ты такое спрашиваешь?

— Ты ведешь себя странно. Виновато даже.

Я улыбаюсь и целую его в губы.

— Дорогой, у меня все болит, чтобы заниматься сексом, и если бы я решила вступить в связь, то сделала бы это с маленьким Джеймсом.

Он не выглядит убежденным. Я планирую хорошенько его убедить, когда мы вернемся домой. А сейчас я забираюсь к нему на колени, кладу его руки себе на попу и целую его со всей любовью.

— Я не хочу потерять тебя, — шепчет он.

Я не уверена, что должна была услышать это, поэтому молчу и вновь целую его, пока мы ждем машину.

— Я принесла вам кое-что, — улыбается Сильвия, когда Джеймс отодвигает мне стул, как истинный джентльмен. — Я уже заказала для вас обоих.

— Отдавай мой подарок, Сильвия! — шучу я и складываю руки перед собой.

— Можешь ты хоть к чему-нибудь относиться серьезно?

Я могу сказать, что она шутит. А поэтому, я просто игнорирую ее заявление и вытягиваю руки перед собой, как маленький ребенок. Она закатывает глаза и протягивает мне бумажный пакет. Я открываю его и вытаскиваю… детские пинетки, белое детское одеяло, белую кофточку и белую шапочку.

— Мама, — шипит Джеймс, а я смотрю на крошечные вещи.

Я слышу нотки юмора в его голосе.

Сильвия сияет от гордости.

— Я не смогла удержаться.

Я запихиваю детские вещи обратно в пакет и вздыхаю.

— Хорошо. Давайте заключим с вами сделку. Если вы отстанете от меня со своими этими штуками о ребенке, то через шесть месяцев я прекращу принимать таблетки. Таким образом, у нас будет время на достойный медовый месяц, устроить все в офисе, чтобы было больше времени дома, и найдем того, кто заменит меня, чтобы я могла пойти в нормальный декрет.

Они оба смотрят на меня с широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами.

Широкая улыбка появляется на лице Джеймса.

— Ты имеешь в виду это? Шесть месяцев?

— Да.

— Как же я люблю тебя, — он смеется и прижимает свои губы к моим. — Ты как, мама?

Я смотрю на Сильвию и ахаю, когда вижу слезы в ее глазах. Она кивает, глядя прямо на свою тарелку.

— У меня никогда не было в семье новорожденного. Я не могла забеременеть и моя сестра тоже. А мой племянник гей и теперь живет в Англии, — она смотрит на меня. — Спасибо тебе, Майя. Я буду в состоянии наслаждаться внуками, не будучи слишком старой, чтобы передвигаться.

— Я не могу поверить, что через полтора года я могу стать отцом, — усмехается он и смотрит в потолок. — Мне определенно повезло.

— Так, давайте сменим тему, — смеюсь я и делаю глоток водки с клюквой. — Скажи-ка мне, когда мне придется идти на следующий ланч?

К счастью, другого ланча не будет в течение двух недель. Сильвия закатывает глаза, когда я победно вскидываю кулак, а Джеймс спрашивает, почему я ненавижу ланчи. Этот смехотворный вопрос заставляет меня и мою свекровь поднять брови. Мы объясняем ему, что это кучка самодовольных старушек, которые думают, что быть геем, негром или не иметь столько же денег — это очень отвратительно. Некоторые из них милые, но остальные — ханжи.

К концу вечера Сильвия смешит меня рассказами о детских выходках Джеймса. Я спрашиваю, почему она усыновила его — уже взрослого ребенка, а не какого-нибудь малыша. Я боялась, что обижу ее своим вопросом, но она лишь улыбнулась и ответила:

— Сначала я хотела малыша, а кто не хочет? Но я влюбилась в него с первого взгляда. Так же, как и его отец. Я помню, как он сидел в углу и дулся, потому что считал, что никто не захочет усыновить его. Это было просто душераздирающе. Лучшее решение в моей жизни.

Я сжимаю руку Джеймса, я рада быть частью такого прекрасного момента. Не думаю, что смогу забыть это. Такой милый момент между матерью и сыном.

Когда мы приезжаем домой, я ложусь в постель в розовой шелковой сорочке, наблюдая за тем, как мой великолепный муженек скачет по комнате, пытаясь снять с себя обувь. Он красивый. Каждый дюйм его тела — мой, и я планирую изучить его, когда мне станет лучше.

— Мы правда попробуем зачать ребенка через шесть месяцев? — спрашивает Джеймс, когда я ложусь ему на грудь.

— Мы не будем пробовать, мы просто позволим природе сделать все по-своему. Я не собираюсь сходить с ума и начинать высчитывать дни овуляции. Мы просто перестанем предохраняться и посмотрим, что случится, — бормочу я сквозь сон. — А теперь спи.

Мой телефон звонит снова и снова. Я сажусь в постели в темноте и быстро поднимаю его. Ровно полночь. Черт побери, кто звонит в такое время?

— Алло? — шепчу я и проверяю, услышал ли Джеймс. К счастью, он все еще крепко спит.

— Майя, — Лукас с облегчением говорит в динамик.

— Привет, подожди секунду, — шепчу я и тихо выхожу из спальни. — Что случилось?

— Знаешь, ты сказала, я могу позвонить тебе, если в чем-то нужна будет твоя помощь, — его голос срывается, я слышу, как ветер разбивается о динамик телефона.

— Папочка, мне холодно, — хныкает Амелия на заднем фоне.

— Да, конечно, — говорю я, нервничая. — Что-то не так? Что случилось?

Я обуваю туфли и набрасываю пальто. Хватаю ключи от машины и выбегаю, не оглядываясь.

— Мы э-э. Нас выселили, и нам некуда было идти. Я думал, что найду что-нибудь до настоящего момента, но никто не помог нам и… — он немного всхлипывает и резко вдыхает.

— Я уже в пути, — говорю я и выскакиваю из лифта в холодную ночь. — Где вы?

— Мы возле «Уолмарт». Это рядом с моим домом.

Я кладу трубку и нарушаю все правила дорожного движения, когда проезжаю через город. Дороги относительно пусты, к счастью. Так что, я быстро добираюсь до «Уолмарт». Я вижу Амелию и Лукаса. Они стоят у двери. Два чемодана возле ног Лукаса.

— Эй, — говорю я, когда выбираюсь из машины. — Дай ее мне. И ставь чемоданы в багажник.

Он протягивает мне Амелию, которая дрожит и тихо плачет. Ее маленькие ноги оборачиваются вокруг моей талии, а руки обнимают мою шею. Я сажу ее на заднее сиденье и укрываю одеялом, прежде чем пристегиваю ремнем безопасности.

— Ребята, вы голодные? — спрашиваю я и включаю тепло, когда он забирается в машину.

— Нет, мы только что поели. Спасибо, Майя. — Он держит руки над обогревателем.

— Когда вас выселили? Уверена, они не могли выпнуть вас в такое время. — Если они сделали это, пусть молятся, что у них достойный юрист.

— Нет, они выселили нас еще утром, но…

Я поднимаю свою руку, чтобы остановить его. Я рассержена, взбешена, можно сказать. Я поворачиваюсь к нему, перед тем как включить зажигание.

— Но сейчас полночь.

— Я знаю, мы в отчаянии, — он совершенно не понимает, о чем я говорю.

— Нет, — говорю я и ударяю по рулю. — Я имею в виду, почему ты не позвонил мне раньше, черт возьми? Меня не волнует, что сейчас полночь, меня волнует, что твоя гордость не давала тебе позвонить единственному человеку, у которого ты знаешь достаточно денег, чтобы помочь. Я думала, что мы были друзьями?

— Я…

— Я ничего не хочу слушать в твое оправдание, Лукас. Никогда, и я имею в виду никогда, не бойся просить у меня что-то. Я трачу шестьсот баксов на бутылку вина. Я плачу семь штук за бутылку виски, чтобы просто прореветься. Я должна быть первой, кому ты позвонишь!

— Я едва знаю тебя! — кричит он мне в ответ, явно взволнованный. — Я не могу просто попросить…

— В отличие от людей, которых ты знаешь… огромная помощь от не незнакомцев, ага? — успокаиваюсь, глубоко вдыхаю.

Как он мог быть так чертовски беспечен? Я хочу поцарапать его. Или влепить тортом в лицо.

— Я знаю, я сожалею. Амелия, — он трет лицо руками и тихонько смеется, пока я выезжаю на дорогу, — она просила меня позвонить тебе. Когда они забрали нашу машину в качестве оплаты. — Он прикасается к моей руке на консоли и крепко ее сжимает. — Ты веришь в судьбу?

— Не-а.

Может быть.

— Я просто думаю, что это странно. На этой неделе я получил окончательное решение, и на этой же неделе ты стучишься в нашу дверь. Это не может быть простым совпадением.

— Что бы там ни было, я рада, что я здесь, Лукас. Даже если мы не семья. Я, может быть, не самая заботливая, но я щедрая. Если есть способ, и я могу помочь — то я помогу.

— Пожалуйста, посели нас в каком-нибудь мотеле на несколько дней. Этого хватит, чтобы я нашел нам место. — Он тихо добавляет: — Я обещаю, что верну тебе деньги.

В моей голове рождается идея, и я улыбаюсь ему.

— Что ты там говорил о судьбе?

— А что?

— У меня есть кое-что получше для вас. Намного лучше.

— Привет, Стефан, — говорю я охраннику в холле моего старого дома.

— Миссис Фриман, — он улыбается и нажимает кнопку лифта для меня.

Он смотрит с любопытством на Лукаса и Амелию, но ничего не говорит. Вот и хорошо.

— Куда мы идем? — спрашивает Амелия.

Я улыбаюсь и нажимаю на кнопку десятого этажа.

— Кажется, я поверила в судьбу, потому что у меня есть хорошая квартира, там никто не живет, и она меблированная.

— Ты уверена? — спрашивает Лукас, когда мы делаем шаг к двери, и я вытаскиваю ключ, чтобы вставить его в замок.

Я киваю и машу, чтобы они следовали за мной.

— Сейчас, я только все включу. Газ и электричество оплачены. К сожалению, здесь нет еды. Я арендую тебе машину завтра днем, — говорю я и иду дальше к шкафчику, чтобы щелкнуть выключатель. — Да будет свет, — я включаю свет. — Есть две спальни, две ванные комнаты, гостиная, столовая, кухня и так далее. Иди сюда, — я показываю ему, как работает освещение, жалюзи, отопление и тому подобное. — А теперь я должна идти. Если Джеймс проснется…

Прежде чем я заканчиваю свою речь, теплые руки оборачиваются вокруг меня, и я в ответ крепко его обнимаю.

— Спасибо тебе. Огромное, — шепчет он в мои волосы. — Ты уверена, что это нормально?

— Перестань спрашивать, — смеюсь я. — Только не отвечай на звонки. Ты можешь пользоваться телефоном, но не отвечай. Так, хорошо. Я вернусь завтра, — я шарю в сумке, достаю бумажник, вытаскиваю наличные и кладу на стол. — Автомобиль будет здесь в семь тридцать завтра утром. Своди малышку на завтрак, отвези в школу, купи еду и звони, если что-то понадобится.

Я не жду его ответа, поскольку сейчас середина ночи, а меня нет дома, и Джеймс, наверное, проснулся и распсиховался. Мой телефон практически разрядился, поэтому я быстро пишу смс-ку в компанию по аренде машин, которую мы обычно используем, и выключаю его. Нет пропущенных: ни звонков, ни сообщений. И я молюсь, чтобы он еще спал.

Я вхожу в квартиру и с облегчением вижу, что по-прежнему темно. Я вешаю свое пальто и иду в спальню как можно тише. Мое дыхание звучит как сирена, когда я вхожу и делаю шаг к кровати. Джеймс лежит на животе и издает легкий храп. Я улыбаюсь и залажу под одеяло рядом с ним.

Он переворачивается и крепко обнимает меня.

— Где ты была? — спрашивает он, и я мгновенно напрягаюсь.

— С Мари, ее автомобиль снова сломался, — обманываю я, но мой голос остается уверенным. — Она застряла. Я думала, что смогу съездить к ней туда и обратно, и ты даже не заметишь, прости.

— Так если я позвоню Мари и спрошу ее, то она подтвердит? — говорит он и кладет голову мне на грудь.

В его голосе явно чувствуется обвинение.

Я киваю.

— Да. Конечно.

Мари знает, что нужно делать в этой ситуации. Мы всегда все планировали заранее, на разные подобные случаи. Мне даже не нужно напоминать ей об этом.

— Тогда скажи мне, почему ты воняешь мужским лосьоном после бритья, — он рычит и отталкивается от меня. Одна его рука ложится на лицо, когда он переворачивается на спину. — И не смей отрицать это.

— Я не изменяю тебе! — практически кричу я, поворачиваясь к нему. — Я клянусь. Если ты не доверяешь мне, то ты глупец.

— Ты воняешь дешевым лосьоном после бритья, Майя, — выплевывает он. — Ты улизнула посреди этой гребаной ночи, выключила телефон и говоришь, что была с Мари.

— Я была с Мари, я не знаю, почему ты думаешь, что я воняю. Прости, конечно, но то, что я говорю, — правда. Просто поверь мне.

— Ты клянешься? Моей жизнью?

Я беру его лицо в свои ладони.

— Я клянусь, дорогой. Клянусь твоей жизнью, своей, жизнью Мари. Клянусь, что я не занималась сексом с другим.

Я понимаю, что мне, возможно, придется сказать ему правду в ближайшее время. Как только подобные сомнения оказываются в голове, они будут только расти. Если все станет хуже — я скажу ему, я лишь надеюсь, что он немного доверяет мне. Можете представить, как счастлив он будет, когда появятся результаты? е, я молюсь об этом. Я больше всего на свете хочу, чтобы Джеймс воссоединился с давно потерянным братом. Пожалуйста, Господи, сделай мне одолжение.

— Я люблю тебя, я никогда не раню тебя так, — говорю я шепотом и показываю, как много он для меня значит.

— Я позвонил Мари. Я больше никогда не буду сомневаться в тебе, — говорит Джеймс и тянет меня в свои объятия. — Я так сожалею. Сможешь ли ты простить меня?

— Я сама виновата, дорогой. Я должна была сказать тебе. Обещаю, что не ускользну снова, не сказав тебе.

Он улыбается и целует меня.

— Как насчет того, чтобы провести весь день в постели? Что скажешь?

— Звучит здорово, дорогой. Но в ближайшее время мне придется уйти. Повезу Мари за новой машиной. А то она слишком привязана к своему куску хлама. Это последнее, что осталось от ее папы. Поэтому ей следует поставить его в гараж. Я беспокоюсь о ее безопасности. Ты не возражаешь, если я поеду с ней?

— Мы пойдем вместе, ты знаешь, я хорошо умею торговаться.

Я поворачиваюсь и подмигиваю. Черт, черт, черт.

— Зачем тебе это? Я вернусь буквально через час или два. Мы всегда вместе.

— Прекрасно, — говорит он, выглядя обиженным. — Я сожалею. Я не буду спрашивать снова.

Ты испортишь нам все, сучка…

Заткнись. Глупое Либидо.

Скучала по мне?

Игнорирую тебя.

— Не будь ребенком. Я буду с тобой весь день, за исключением этих двух часов. Помнишь, мы хотели сделать все потихоньку. Не задуши меня, — говорю я тихо и тянусь к нему, но он отталкивает. — Малыш, пожалуйста.

— Забудь, Майя, — он рычит и выходит из комнаты. — Я собираюсь на работу. Я не хочу задушить тебя.

— Черт возьми, Джеймс! — кричу я и бегу за ним. — Не надо так. Я никогда не жаловалась, когда ты уходил и делал то, что хотел. Что я сделала? Я обещаю, что не буду долго.

Он кивает, но уходит, ничего не говоря. Я бегу к гардеробу, хватаю свою сумку, в которой находится ДНК-тест и косметика. Затем иду к своей машине, даже не попрощавшись. Господи, почему мой мужчина такой сложный. Я не могу его винить. Нам необходимо поговорить о доверии.

Я выхожу из лифта и стучу в дверь своей квартиры. Это так странно стучать в дверь собственной квартиры.

— Привет, — Лукас тянет меня в квартиру с сияющей улыбкой. — Все хорошо?

Я киваю и сажусь на диване, который так мне знаком.

— Я пришла с подарком для маленькой принцессы. Моя компания только что выпустила новый продукт. Это детская косметика, полностью натуральная и стирается легко. Я принесла Амелии сумочку. Можешь сказать, что это от тебя, — я протягиваю ему розовую сумку с различными тенями для век, румянами и блесками для губ. — Все они растворимы в воде и абсолютно безопасны для кожи.

Он улыбается и садится рядом со мной.

— Спасибо. Я доверяю тебе в этом. Я погуглил тебя этим утром на удивительном компьютере, который увидел в кабинете. Теперь я знаю, что ты гений химии. Ты превратила миллион в миллиард за пару лет, сразу после университета. Ты говоришь на четырех языках, любишь вечеринки, ты трудолюбивая, вышла замуж четыре месяца назад. Сплетники говорят, что это был брак по договоренности…

Я кладу руку ему на рот и притворно хмурюсь.

— Ты мог просто спросить меня.

— Да, но, зато теперь я знаю, что у тебя есть своя страница в Википедии, — он смеется и поднимает газету. Я замечаю, как он отметил несколько объявлений красным кружком в разделе «Вакансии». — Не знаешь, где можно найти работу столяра?

Я пожимаю плечами.

— Я знаю многих людей. Ты хочешь работать по этой профессии?

— Я, честно говоря, не знаю. Мне просто нужна работа, чтобы платить по счетам.

— Хорошо, я поспрашиваю, — я улыбаюсь. — Когда у меня получится, я открою тебе счет. Это точно не сегодня, пока Джеймс…

— Он узнал, что тебя не было прошлой ночью?

Мои плечи опускаются.

— Он не доверяет мне. Он любил меня задолго до нашей помолвки. А я плохо к нему относилась, поместила в его голову сомнения. Он знал, что я не любила его, и сейчас, когда полюбила, он не верит. Он думает, что я собираюсь изменить ему, и я только подкармливаю его паранойю.

— Почему бы нам просто не сказать ему? Это, наверное, лучше, чем паранойя.

Я киваю.

— Это я и сделаю, если он спросит меня снова. Я просто скажу ему. Я очень хочу удивить его. Это будет так здорово, он действительно скучает по тебе.

Я вытаскиваю ДНК-комплект и открываю первый прямоугольный конверт с палочками внутри. Я вытаскиваю их из пластикового корпуса и поворачиваюсь к нему.

— Открой рот, — я улыбаюсь. Я держу руку на его щеке, чтобы уравновесить себя, когда он откроет рот. Я провожу палочкой по щекам, деснам; его мятное дыхание обвевает мое лицо. — Еще одна, — говорю я и провожу второй палочкой быстрее.

Я нацарапываю его имя, возраст и номер телефона на лицевой стороне конверта и кладу обратно в свою сумку.

— Я лучше пойду, — говорю я и хватаю свою сумку. — Помни, звони мне. — Я бросаю еще пачку денег на стол. — Это не милостыня! — кричу я в ответ на его протесты и закрываю за собой дверь.

* * *

— Джеймс! — кричу я, когда он бросает меня на стол.

Нет ничего нежного в нашем сексе. Каждую ночь, после того как он обвинил меня в измене, он вдалбливается в меня. Как будто наказывает меня, но потом ведет себя так, будто ничего не произошло.

— Я люблю тебя, — кричу я, когда он падает на меня сверху.

Вся эта ситуация беспокоит меня. Я не знаю, как справиться с этим, а Джессика не знает и половины происходящего, так что ее советы не помогают. Мари просто говорит мне подать на развод…

Я паникую немного. Я хочу сказать ему. Он говорит, что все хорошо, но секс говорит об обратном.

— Я тоже люблю тебя, малышка, — шепчет он мне на ухо. — Так сильно, что даже больно.

— Мы опаздываем на работу, — хихикаю я.

Мне удалось получить несколько палочек от Джеймса в тот же вечер, что и у Лукаса. Он спокойно спал, пока я все делала, и теперь я жду результатов. С того момента я стала видеть Лукаса и Амелию каждый день. И каждый день малышка была накрашена косметикой. Лукас был счастлив, потому что счастлива она.

Я снова взяла их на ужин в то место, но только в этот раз Амелия завела подругу в школе, которая тоже была там. Было здорово видеть, как она играет с другим ребенком. Я так гордилась ею, что на пару секунд подумала о своих собственных детках, но сразу вспомнила, что буду дерьмовой мамашей и что в принципе не люблю детей. Амелия была другой. Она не вредничает и не ноет, она забавная и играет в игры, которые мне нравятся.

Лукас — удивительный человек, он по-прежнему работает в «Уолмарт», но работа не постоянная, а зарплата просто до слез смешная. Поэтому я открыла ему счет в банке, связанный с моим собственным. Я сказала ему, что он может использовать столько, сколько ему нужно и когда ему нужно. Я не глупая, поэтому установила лимит десять тысяч долларов в неделю. Я бы никогда не доверила никому свой банковский счет.

Сегодня необычайно долгий день на работе. Новая детская косметика только попала на прилавки нескольких магазинов по всему городу. Если продажа пойдет хорошо, мы будем расширяться. Хотя косметика доступна на нашем интернет-сайте, и мы уже продали довольно много.

После работы я еду прямиком в свою квартиру. И я обнимаю четырехлетнюю малышку, которая открывает дверь. Ее папа, по-видимому, в душе. Я сижу и играю с ней в куклы, пока ее папа делает свои дела. Джессика — мое прикрытие на сегодняшний день. Она не знает, что происходит, но я знаю, что она прикроет меня. Это только потому, что Мари сегодня ходит по магазинам. И есть большая вероятность, что Джеймс увидит ее. Не могу рисковать, когда мы так близко к цели.

Приблизительно десять минут спустя выключается вода и влажный, загорелый мужчина выходит из ванной, и на нем нет ничего, кроме боксеров. Он проходит мимо меня, причем, не замечая меня на полу, и направляется на кухню. Я слышу, как холодильник открывается и закрывается.

— Закройте рот, — Амелия хихикает и закрывает мне рот своей маленькой рукой.

— Черт, твой папочка Г.О.Р.Я.Ч. Горяч, — шепчу я.

И он правда такой, он более накачан, чем Джеймс, но я все равно предпочитаю Джеймса. Господи, это нехорошо для моего либидо. Все, что ему нужно — это немного масла. Ням. О е, я больная! Я мечтаю о брате своего мужа.

Эй, мы всего лишь люди!

Так и есть, либидо. Так и есть.

Он выходит из кухни и внезапно останавливается, когда видит меня. Он ахает, я ахаю, он смотрит вниз на свой обнаженный торс, а потом на меня.

— Так вот почему ты еще не оделся, папочка? Майя думает, ты голячий, — невинно говорит Амелия.

Убейте меня, просто убейте.

— Я не горячий, со мной все в порядке.

О, да ты… такой чертовски горячий.

Лукас ухмыляется и подмигивает перед тем, как пойти обратно в спальню. Самодовольный засранец. Он возвращается мгновение спустя в рубашке, и все еще в своих обтягивающих серых боксерах. Надо поднять глаза.

— Извини, я бы надел джинсы, но домработница забрала их все в чистку. Она взяла карту, которую ты дала мне. И сказала, что моя одежда — это ужас и, вероятно, с блохами.

— Она сказала, что собирается купить мне новые платья, — Амелия улыбается.

Я смеюсь и киваю.

— Это в духе Хлои. Она очень придирчивая и не стесняется говорить то, что думает.

— Ты не против этого? Я пытался отговорить ее. Но она сказала, что раз ты дала мне денег, чтобы тратить, то я должен использовать их. Поэтому я сказал, «хорошо, я схожу попозже в «Уолмарт» за покупками», я думал, у нее случится сердечный приступ, — он смеется и плюхается на диван. — Ой, извини, тебе что-нибудь принести попить? Я все еще чувствую себя неловко, спрашивая, потому что это твоя квартира, но я вроде как на правах хозяина теперь. Поэтому. Пить хочешь?

— Н… нет, — говорю я и бросаю подушку в него. — Господи, прикройся, мое либидо вышло на поле боя. Так неправильно, чертовски неправильно во многих смыслах. — Последняя часть выходит невнятным бормотанием.

— Я заставляю тебя нервничать?

Мне нравится смотреть на озабоченность на его лице. Это очаровательно, так же, как и у Джеймса.

Я отрицательно качаю головой.

— Нет, честно, нет. Правда. Я просто… я… Я думаю, что теперь я что-нибудь выпью.

— Воды? — он ухмыляется, явно находя все это забавным.

Я киваю в ответ, и мой взгляд опускается на его задницу. Конечно, я не собираюсь ничего делать, и я пытаюсь свести к минимуму мои рассматривания. Очевидно, что у Джеймса лучше, но не сильно отличается.

— Умри! — кричит Амелия и сбивает мою Барби своим игрушечным автомобилем. — Эй, тетя Майя, я убила тебя.

Спасибо, е, за это.

Она машет рукой перед моим лицом и возвращает меня к реальности.

— Извини, малыш. МММ… ААА, о ужас, ужас. Я умираю. — Барби бьется в конвульсиях. — Скажи моему папе, что мне очень жаль, и, что я люблю его, — кряхчу я и умираю вместе с куклой.

— Для той, кто говорил, что не очень хороша с детьми, ты прекрасно знаешь, как занять четырехлетку.

Я открываю глаза и вижу, что Лукас стоит надо мной. А Амелия возлагает цветочки на мое туловище.

— Мой психический возраст как раз на четыре года, как раз для таких игр. Смотри, сейчас мы хороним меня, — я подмигиваю и обращаюсь к Амелии. — Я думаю, что нам стоит сыграть в другую игру. Мою самую любимую.

— Какую?

Я встаю и с улыбкой говорю:

— В прятки. Папочка водит.

Я пихаю Лукаса за диван, он садится и закрывает глаза, прежде чем начинает считать.

— Быстрее, — шепчу я, хватаю Амелию за руку, и мы бежим в спальню. Мы направляемся в пустой гардероб. Я хватаю одеяло с верхней полки и двигаю ее в дальний угол. — Садись.

Она садится, хихикнув в руку. Я прижимаюсь к ней и накидываю одеяло на наши головы.

— Готовы или нет? Я уже иду! — кричит Лукас, и мы слышим шаги. Он идет по коридору. — Хм… где же, где они могут быть. Они могут быть под… ладно, тут нельзя спрятаться под кроватью. Странная кровать. Тааак… может быть, они в ВАННОЙ? — его шаги приближаются. — Может быть, они в гардеробной!

— Ш-ш-ш, — говорю я, когда Амелия начинает хихикать.

— А не Амелию ли я слышу? — говорит он вполголоса, а его шаги приближаются. — Хм, я вижу, что-то торчит под одеялом. — Он рычит, как зверь, и мы с Амелией падаем вниз под тяжестью веса. Нас хорошенько прижали к полу, и мы безудержно смеемся, когда с нас срывают одеяло. — Нашел, — он начинает кусать Амелию за шею, а она кричит и извивается под ним, перед тем как с визгом убежать.

Лукас с улыбкой смотрит на меня и поднимает на ноги.

— Моя очередь! — кричит Амелия и начинает отсчет. — Семь… Три… Четыре… Один… Десять!

— Черт возьми, — шиплю я и тяну его за кровать, мы ложимся возле кровати на мягком коврике. — Шшш, — ворчу я, пока он тихо хохочет.

Он так близко, я чувствую его дыхание на своей щеке и запах мяты от его зубной пасты.

— Где вы? — говорит Амелия и ищет в гардеробе, затем в ванной и выходит из комнаты.

— Я мастер в этой игре, — хихикаю я и поворачиваю свою голову к Лукасу. Он смотрит прямо на меня, его глаза горят зеленым, брови нахмурены. Я узнаю этот взгляд, Джеймс так смотрит прежде… О боже, нет! — Ты в порядке? — спрашиваю я шепотом.

Он сглатывает, и я смотрю широко открытыми глазами, когда он придвигается, его взгляд мечется между моими глазами и губами. Затем мягкие губы касаются моих, а рука сжимает мои бедра, он перекатывает меня на спину, нависает надо мной, его щетина царапает мою щеку, а язык пытается приоткрыть мой «слишком шокированный, чтобы двигаться» рот.

— Черт возьми, Лукас! — возмущенно кричу я и сталкиваю его с себя, при этом, не отвечая на поцелуй, стоит добавить, что я горжусь собой.

Он со стуком скатывается с меня. Я быстро вскакиваю на ноги, тяжело дыша от шока или гнева, не знаю. Не могу поверить в то, что произошло.

— Черт, Майя, прости меня, — говорит он и выглядит униженным.

Я отхожу от него прямо к Амелии, чтобы она нашла меня. На ее лице отпечатывается расстройство, когда я влетаю в комнату и хватаю сумку. Бедная малышка, мне надо успокоиться, пока я не расстроила ее.

— Майя, — говорит Лукас, спотыкаясь о табуретку для ног, пытаясь догнать меня, и это было бы смешно, если бы я не была так взбешена. Он кладет руку на дверь прежде, чем я успеваю открыть ее. — Майя, прости.

— Зачем надо было все усложнять? — выплевываю я и вздрагиваю, когда слышу всхлипы Амелии.

Она никогда не видела меня злой, мне говорили, что я могу убить взглядом. Я присаживаюсь вниз и притягиваю ее в объятия.

— Эй, малышка, сделай мне одолжение и пойди поиграй. Нам с твоим папочкой надо кое-что обсудить.

— Ты сердишься на меня?

Я улыбаюсь и отрицательно качаю головой:

— Нет, конечно, нет. Ты моя самая любимая девочка во всем мире. Но я зла на твоего папу. Так что иди поиграй, хорошо? И чтобы ни случилось — ни я, ни твой папа не злимся на тебя. Договорились?

— Да, — говорит она и показывает язык папе, прежде чем топает в комнату.

— Майя, я… — он тянется вперед, чтобы взять мою руку, но я убираю ее. — Мне так жаль. Я не знаю, что на меня нашло.

— Серьезно? — насмехаюсь я и указываю на выпирающую эрекцию в его боксерах.

Весьма впечатляющая эрекция.

Заткнись, либидо. И отвечаю на твой вопрос… нет, я не скучала по тебе.

— Черт, — он ворчит и косится через плечо, очевидно, беспокоится за Амелию. — Майя… ты ненавидишь меня?

— Немного, — ворчу я и тру глаза. — Разве я давала какой-то знак, говоря… Эй, я хочу изменить мужу с его возможным братом? Я знаю, что люблю флиртовать и говорю все, что приходит на ум; и да — у тебя невероятное тело, и я разглядывала тебя чуть ранее, но я всего лишь человек; и я отказала тебе не потому, что ты недостаточно хорош, а потому, что я замужем, и по каким-то гребаным причинам люблю своего мужа. И я никогда не раню его таким образом, — я снова смотрю на его боксеры. Затем поднимаю взгляд к его расширенным от ужаса глазам. — И е, это действительно отвлекает, мне лучше уйти.

Я пытаюсь нажать на дверную ручку и делаю глубокий вдох, когда Лукас не отпускает дверь. Я бьюсь головой о дверь пару раз, пока Лукас не хватает меня за плечи, чтобы остановить.

— Закончила?

Я киваю, игнорируя боль в голове.

— Угу.

— Майя, прекрати анализировать, что ты сделала неправильно, — он присаживается немного, чтобы взглянуть в мои глаза. Его глаза наполнены сожалением, и это немного меня смягчает. — Ты не сделала ничего плохого. Это моя вина, я мужчина. Ты чертовски прекрасна, и ты удивительный человек. Я просто видел, как ты лежала там, я чувствовал твой запах, черт, твой прекрасный запах. И это опьянило меня. Твоя грудь двигалась с каждым вздохом, и я был заворожен, я забыл, кто ты, и где мы были, на мгновение. Прости.

Я успокаиваюсь.

— Хорошо. Только не делай так больше. Потому что я правда хочу, чтобы мы были друзьями и, надеюсь, семьей. И во время семейных сборищ будет немного неловко. Поэтому больше так не делай.

Он кивает, улыбается мне, притягивает к своей груди и целует меня в лоб.

— Мне очень жаль, — его штучка дергается возле моего бедра, и он напрягается. Я хихикаю, когда он краснеет и отпускает меня, чтобы прикрыться между ног. — Мне нужен холодный душ.

— Я должна идти, — говорю я, пытаясь подавить хохот. — Я не хотела бы быть мужчиной.

Он делает шаг назад и прикусывает нижнюю губу.

— Ты вернешься?

— Конечно, только не сегодня, — говорю я и захожу обратно в комнату. — Эй, малышка, я ухожу.

— Не уходи, — всхлипывает Амелия и бросается в мои объятия. — Не уходи.

— Мне надо, принцесса, у меня много работы, которую нужно сделать.

— Ты вернешься?

Я киваю и целую ее в макушку.

— Завтра, хорошо?

Она кивает и идет проводить меня к двери. Я слышу, как включается душ. Я немного посмеиваюсь, выходя из здания и гадаю, что же произошло несколько минут назад.

* * *

— Ты в порядке? — спрашивает Джеймс, когда я бросаю свою сумку на стол. Моя голова болит и мне нужна горячая ванна, а еще книга. — Ты выглядишь утомленной.

Я киваю.

— Просто некоторые вопросы во Франции. Наверное, мне придется уехать через пару недель.

Это правда, которая только добавляет стресса. Так что технически я не вру.

— Почему бы и мне не поехать? — спрашивает он и сжимает мои бедра. — Звучит как отличное место, чтобы побыть вдвоем.

Я качаю головой.

— Я буду работать все время. Меня не будет максимум несколько дней.

— Хорошо, — говорит он, и я вижу, что он выдавливает из себя улыбку. — Ты уверена, что с тобой все хорошо?

— Я же уже сказала, что все нормально? — выплевываю я, и он отступает немного в шоке. — Прости. Я просто… не в настроении. Не принимай это близко к сердцу. Столько всего сейчас происходит.

— Поговори со мной об этом.

Твой возможный брат пытался трахнуть меня… давай-ка посмеемся над этим. Хуже всего то, что я хотела этого. Я, вероятно, фантазировала об этом. Потому что он — запретный плод. И, черт, я обожаю делать то, что запрещено.

Я качаю головой и прохожу мимо него.

— Я не хочу говорить, я просто хочу принять горячую ванну и заснуть, читая хорошую книгу.

— Я могу придумать способ, как мы можем снять стресс вместе, — шепчет он мне на ухо и сжимает мои бедра.

Его брат только что касался твоих бедер. Ты действительно хочешь сделать это?

Пожалуйста, сделай это. Чувствуешь жжение между ног. Это я пою для тебя.

— Не сегодня, — говорю я, удивляя даже себя.

Он слегка посмеивается.

— И начинается… — бормочет он. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него. — Что, черт возьми, это значит?

— Ничего. Очевидно, это должно что-то значить. Просто я не хочу заниматься сексом прямо сейчас. Что плохого в этом?

— Ты — Майя, и здесь все плохо. Ты никогда, никогда не отказывалась от секса, — смеется он невесело. — До этого ты тоже едва хотела. Я видел, что ты просто делала это, потому что должна. Или думала, что должна.

— Не будь смешным, я люблю заниматься сексом с тобой. Просто был тяжелый день в офисе, а затем я встретилась с Джессикой, потому что она думает, что я ею пренебрегаю, — говорю я и падаю лицом на кровать. — Не забывай, что у меня еще болит живот после операции.

Это тоже правда, но боли не сильные.

— Позволь мне сделать так, чтобы ты чувствовала себя лучше, — говорит он нежно и убирает мои волосы в сторону. Я чувствую его язык и губы на своей шее и автоматически сбрасываю его с себя. — Прекрасно. Да пофиг. Я ухожу.

— Отлично! — говорю я и бросаю свое пальто на пол. — Отличный муж: у меня стресс, и он заставляет меня чувствовать себя виноватой, потому что я измотана и не хочу заниматься сексом. Спасибо, Джеймс. Ты действительно знаешь, как позволить девушке чувствовать себя любимой.

Он открывает рот на мгновение и стреляет в меня гневным взглядом.

— В отличие от…

Я жду, чтобы он закончил, но он не делает этого. Он прикусывает губу и делает несколько глубоких вдохов.

— В отличие от чего, Джеймс? Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Нет, ты права. Я просто засранец, — его взгляд смягчается, и он подходит ко мне. — Прости меня.

Я киваю и обнимаю его за талию.

— Я люблю тебя.

— Да, — вздыхает он и целует мои волосы. — И я люблю тебя.

Я уверена, что он сказал это, но так тихо, что, возможно, я придумала это. Я не думаю об этом, а делаю так, как и хотела — нежусь в теплой ванне.