Фэйбл

Я просто поражена.

– Ты шутишь? – Оуэн вырывается из моих объятий и замирает. Глаза опухли и щеки покраснели от слез. Когда брат звонил мне, он был в полной панике, был в шоке от того, что совершила наша мать. В первые секунды разговора я даже с трудом понимала, что же произошло.

– Я более чем серьезен. – Дрю делает несколько шагов ко мне, но останавливается. Думаю, он чувствует, что Оуэн настроен враждебно. Агрессия расходится от него огромными волнами. – У меня достаточно места. У Оуэна будет своя комната.

– И где будет спать Фэйбл? – спрашивает Оуэн, его взгляд колючий, а на лице написано яростное желание защитить меня.

Я кладу свою ладонь на его напряженную руку.

– Стоп. Он пытается быть любезным.

– Или просто использует тебя для бесплатного секса. Может быть, как только ты к нему переедешь, сделает тебя своей «крошечкой» и больше не позволит тебе куда-либо ходить и делать то, что ты хочешь. Не надо. Я не хочу, чтобы ты уходила к нему, – категорически заявляет Оуэн.

Я не понимаю, почему Оуэн так реагирует. Впрочем у меня есть одна догадка. Когда я вернулась из Кармеля и Дрю бросил меня, я была в ужасном состоянии. Он тогда сбежал…

Так же, как мама.

Однако это такое искушение. Так хочется согласиться. Но мне нужно доказать свою независимость, а не переехать из маминой квартиры к Дрю, так и не получив какой-никакой опыт самостоятельной жизни.

– Вы не должны принимать решение сейчас, – мягко говорит Дрю с мольбой во взгляде. – Но вы же не хотите остаться тут на ночь. Квартира пуста. Здесь даже не на чем спать.

Он прав. Хотя я знаю, что все это сделала мама, и нас никто не грабил, оставшись здесь на ночь, я буду чувствовать себя ужасно. Квартира ощущается слишком пустой. Почти разрушенной.

– Я не хочу оставаться здесь, – шепчу я Оуэну, хватая его за руку и сжимая ее. – И нам больше некуда пойти. У него хорошая квартира и есть свободная спальня.

– Уверен, его квартира дурацкая. И я не хочу там оставаться, – бросает Оуэн. Он так рассержен, ему так больно от того, как с нами поступили, мое сердце разрывается из-за него.

– Сделай это ради меня. – Оуэн смотрит вверх, его взгляд встречает мой. – Я люблю его, – шепчу я. – Он сделает все, чтобы помочь мне. Чтобы помочь нам. Я знаю это.

Оуэн закатывает глаза и выдергивает свою руку из моей.

– Хорошо. Мы переночуем там. Но я отказываюсь переезжать к нему, Фэйбл. Ты почти не знаешь этого засранца.

– Оуэн, остановись. – Я не могу смириться с тем, как он настроен против моего парня. Дрю очень добрый и щедрый. Конечно, грубость Оуэна – это защитный механизм, чтобы справиться с горем, или что-то вроде того, но я не готова справляться еще и с этим. Я так же разрушена тем, как поступила наша мать.

То, как она отказалась от нас, травмировало на всю жизнь меня. То, как она сбежала от нас, вероятно, навсегда испортило жизнь Оуэну.

Ненавижу ее. Сейчас у меня все расплывается перед глазами, а уж мыслить рационально я вообще не в состоянии.

В этот самый момент поддержка Дрю нужна мне больше, чем когда-либо.

* * *

Сначала мы устраиваем Оуэна. В свободной комнате у Дрю есть футон, судя по всему, он использует это помещение как кабинет: здесь стол, компьютер, все такое. Я помогаю Дрю превратить футон в постель, расстилая дополнительные одеяла, а он еще приносит несколько подушек. Это ощущается так мило и по-домашнему, и знаю, что могу к этому привыкнуть.

Но не разрешаю себе привыкать. Сейчас я не могу окунуться в эти сентиментальные глупости. Мой брат нуждается во мне. Нужно быть сильной и сообразить, что, черт возьми, я собираюсь делать дальше.

– Тебе что-нибудь нужно? – спрашиваю Оуэна, когда он входит в комнату с вызывающим выражением на лице. – Стакан воды или, может быть, тайленол?

Он плакал всю дорогу к дому Дрю, всхлипывая на заднем сиденье. Я так сильно хотела его утешить, но знала, что он откажется.

– Может, хочешь поесть? – предлагает Дрю, заходя в комнату с тремя мягкими подушками.

– Я в порядке, – угрюмо отвечает Оуэн. Я посылаю ему резкий взгляд, и он бормочет слова благодарности, чтобы меня успокоить.

– Хочешь поговорить? – тихо спрашиваю я, мы оба отходим в сторону, чтобы Дрю мог положить подушки на футон.

Оуэн качает головой.

– Я хотел бы побыть один, Фэйбс. Просто хочу заснуть и забыть о том, что случилось.

– Твоя боль никуда не уйдет, и как только ты проснешься, она снова на себя набросится, – напоминаю ему я. Мы не можем делать вид, что ничего не случилось, хотя я бы с удовольствием поступила именно так. Но реальность всегда с нами. И мы должны принимать решения.

– Спасибо за пощечину реальностью. – Брат вздыхает и качает головой. – Знаю, ты злишься на маму. Но я нет. Я за нее беспокоюсь. Она не будет брать трубку, и это достает.

Я пыталась позвонить ей сразу из квартиры и названивала, пока мы ехали к Дрю. Звонок переключился на голосовую почту. Отправила ей сообщение. Уже прошло больше часа, но ответа так и не было.

Женщина делает все, что в ее силах, продолжая не замечать нас. И мы ничего не можем поделать.

– С ней все хорошо, – отмахиваюсь я. Не сомневаюсь, она в полном порядке. Возможно, накачивается пивом и насмехается над нами, черт, она ведь так ловко обставила нас. – Она ответит завтра, уверена в этом.

Вранье. Понятия не имею, собирается ли она вообще выходить на связь со мной. Если я хоть что-нибудь понимаю, это будет наше последнее общение с ней.

Но меня это уже вряд ли заденет. Я давно смирилась с ее дерьмовым отношением к нам. С эмоциональными встрясками, которые приходилось переживать, когда она то появлялась, то исчезала из нашей жизни. Свои барьеры я возвела давно, но Оуэн все еще открыт и до смерти хочет, чтобы мама его любила. Действительно любила.

Но она не знает, что это такое. А Оуэн этого еще не понял.

Дрю молча выходит из комнаты и закрывает за собой дверь, и я ценю, что он так много делает для нас. Не навязывается, пока я стараюсь договориться с братом. Он просто проявляет доброту, открывая свой дом для нас обоих, давая Оуэну все, что гарантирует ему комфортное пребывание здесь.

Он великолепен. И когда я закончу говорить с Оуэном, то собираюсь пойти к Дрю и буду умолять его обнять меня и просто держать в объятиях.

Он так сильно мне нужен, прямо сейчас. Но сначала нужно позаботиться о брате, который нуждается во мне еще больше.

– А что, если она не в порядке? – спрашивает Оуэн дрожащим голосом. – А если на самом деле с ней что-то произошло, она ранена или беспомощная лежит где-нибудь? Или… еще хуже? Что тогда, Фэйбл?

Картинки, описанные им, возникают в моем мозгу – но нет. Ни единого шанса, что в этой ситуации она является жертвой. Именно она приложила к этому руку. Чувствую всем своим существом.

– Знаю, ты беспокоишься. Но я должна быть с тобою честна. Ей плевать на нас, Оуэн. На то, что ты в ней нуждаешься. Ее слишком интересует собственные проблемы, чтобы думать еще и о тебе, о том, как сильно ты хочешь, чтобы она была рядом. Ей комфортнее сбежать и напиться со своим бойфрендом.

Оуэн смотрит на меня, его щеки пылают, глаза наполнились слезами.

– Ты ничего не знаешь. Может быть, она не хочет быть рядом с нами, потому что понимает, как сильно ты ее ненавидишь.

Я вздрагиваю.

– Да разве в этом виновата только я? Ее раздражает, что мы с тобой так близки. Она ревнует, и это так глупо, потому что не замечает, как сильно ты мечтаешь о том же самом, только с ней. Она наша мать и все же относится к нам так, словно мы просто заноза в ее заднице.

– Может быть, к тебе она именно так и относится, но ко мне – никогда. Она любит меня! – Брат кричит, слезы бегут по щекам, и он сердито смахивает их. – Продолжай верить в то, что она стерва. Только, может, сейчас это ты ведешь себя как стерва, Фэйбс. Ты об этом никогда не думала?

Я ошеломлена. Не могу поверить, что он только что сказал мне это. Я с трудом держусь, чтобы окончательно не расклеиться самой, но, черт возьми, мне нужно быть сильной.

– Ты расстроен, – говорю я тихо. – Я все понимаю. Тебе нужно выспаться, поговорим завтра.

– Подумаешь. – Оуэн отворачивается и заползает на матрас, укладывая подушки, потом натягивает на себя одеяло, ложась ко мне спиной. Он настолько напряжен, словно может разлететься на тысячи осколков.

– Я люблю тебя, Оуэн, – шепчу я, прежде чем закрыть дверь.

Он даже не отвечает.

 

Дрю

Прохожу в свою спальню, ожидая возвращения Фэйбл. Миллион вопросов роится в моем мозгу, но я боюсь задать любой из них. У нас были удивительные ночи. А теперь это…

Если мать действительно обчистила квартиру и взяла все, что принадлежало семье, оставив детям только их собственную одежду и личные вещи. Эгоистичная и бездушная. У Оуэна разбито сердце. Фэйбл в бешенстве – мне даже страшно, что в какой-то момент она сорвется, но пока она спокойна, что очень странно. Я никогда не видел ее в таком состоянии, хотя, черт, мы вместе не так уж и долго.

Наши отношения с первого дня были подобны урагану. Не могу представить свою жизнь без нее. Поэтому изо всех сил стараюсь ее поддержать. Она не отталкивает меня.

Но и полностью довериться не спешит.

Да и что, черт возьми, я могу сделать для нее? Я даже предложил ей обратиться в полицию, но по ее реакции понял, что это была плохая идея. Я чувствую себя беспомощным. Никто не сможет вернуть детям их маму. Оуэн ненавидит меня и считает кем-то вроде плохого парня, одержимого желанием разбить сердце его сестре – снова. Единственное, что в моих силах – предложить им свой дом, но теперь мне даже кажется, будто я все испортил, сделав такое предложение.

Быть победителем – не мое. Может, это звучит эгоистично, но, проклятье, я просто хочу, чтобы Фэйбл знала – она может рассчитывать на меня в любом случае. Я буду для нее опорой, поддержкой, в чем бы она ни нуждалась. Я хотел бы все для нее сделать.

С сожалением признаю, что сейчас она вряд ли способна это понять.

Спустя несколько бесконечных минут Фэйбл входит в мою спальню, тихонько прикрыв за собой дверь. Ее плечи опущены, когда она прислоняется к двери, на лице написано полное изнеможение.

Я хочу успокоить ее, но она воздвигла невидимую стену. Ту, которая свидетельствует, что она и сама может со всем справиться, большое спасибо.

К черту. Я собираюсь разрушить эту стену, и неважно, сколько времени это займет.

– Как Оуэн? – спрашиваю я.

– Ненавидит меня. – Фэйбл закрывает глаза и улыбается странной улыбкой. – Обвиняет в том, что мама бросила нас. Говорит, что если бы я не была такой стервой, этого бы не произошло.

– Что?! – Я практически кричу, и она открывает глаза.

– Шшш! Он услышит тебя. – Отталкиваясь от двери, она идет к моей кровати и падает сверху, зарываясь головой в подушку. – Не хочу говорить об этом, Дрю. Просто хочу поспать.

Она ведет себя странно, но я не собираюсь это комментировать. Она расстроена. Ее жизнь опять полностью перевернулась с ног на голову.

– Может, хочешь устроиться более комфортно? – спрашиваю я.

Ее плечи трясутся, словно она смеется. Она по-прежнему не поворачивается ко мне лицом.

– Пытаешься использовать на мне какой-то приемчик? Позволь сказать тебе прямо: я не в настроении.

– Фэйбл. – Можно подумать, я ожидал от нее чего-то сегодня вечером. – Я не пытаюсь залезть к тебе в трусики. Я хочу позаботиться о тебе.

– Хорошо. – Она перекатывается на спину и расстегивает джинсы, выскальзывая из них. Несмотря на мое «ничего не хочу получить от нее» – и я клянусь, что нет – ничего не могу с собой поделать: смотрю на ее ноги, на эти розовые кружевные трусики, которые едва ли что-то скрывают.

Тяжело сглотнув, отвожу взгляд, пытаясь вернуть самообладание. Я не должен вести себя как извращенец, ей сейчас нужно совсем другое. Но я смотрю на нее и испытываю желание. Это естественная реакция.

Поднимаю глаза и вижу, как она снимает рубашку и бросает на пол. Ныряет руками под топ, расстегивает лифчик и вытаскивает его снизу – простой девичий фокус. Белый кружевной бюстгальтер падает к ее ногам. На ней только топ и трусики, соски проступают через ткань, кожа покрыта мурашками, и я судорожно вздыхаю. Приказываю себе остыть, черт возьми, и вести себя правильно.

– Замерзла? Я могу достать еще одно одеяло…

– Нет. – Она качает головой и устраивается в кровати, отдергивая одеяло, чтобы под него нырнуть. – Я просто очень, очень устала.

Стою, не зная, что еще делать. От нее исходят странные флюиды. Я знаю, что она расстроена, на это есть все причины. Не только мать совершила действительно дерьмовый поступок. Еще и Оуэн винит ее за это.

Она лежит ко мне спиной, ее светлые волосы разбросаны по подушке, и я так сильно хочу к ней. Но боюсь, что она отвергнет меня.

– Ты идешь спать? – спрашивает она, ее голос мягок.

Она только что сделала выбор за меня.

– Да, – киваю я, сбрасываю одежду и остаюсь только в боксерах. Выключив ночник, я ложусь в постель и укрываюсь одеялом, интересно, должен ли я обнять ее.

Решаю остаться на спине и смотреть в потолок, убрав руки за голову. Она затихла, почти не двигается, и я думаю, что Фэйбл, возможно, уже заснула.

– Дрю?

Нет, все еще не спит.

– Да.

– Спасибо, что позволил нам остаться у тебя. – Она поворачивается ко мне лицом, и я тоже поворачиваю голову, чтобы наши взгляды встретились. – Ты не должен был этого делать.

– Какого черта? – Теперь уже я разозлился. Она думает, я позволил бы ей разбираться с этим в одиночку? – Конечно, я должен был сделать это. Куда бы вы двое пошли?

Она дергает плечом.

– Я бы что-нибудь придумала. Колин точно принял бы нас. Я слышала, что он живет в огромном особняке. Уверена, там достаточно места.

Блин. Не могу поверить, что она вспомнила о парне, который той ночью повел себя как полный кретин, заставив меня поверить, что между ними что-то есть, и теперь Фэйбл говорит, как ни в чем ни бывало, что переехала бы к нему?

– Не хочу доставлять тебе неудобства, – продолжает она. – Первое, что мне нужно сделать завтра перед работой, – подыскать жилье.

– Почему ты так поступаешь? – спрашиваю я, мой голос так низок, что звук похож на рычание. Но, блин, я просто в ярости. – Почему ты ведешь себя так, словно не хочешь от меня никакой помощи? Словно не можешь ни в чем на меня рассчитывать?

– Серьезно? – Ее голос повышается. – Когда на тебя можно было рассчитывать? Я ни на кого не могу рассчитывать. Ни на кого. Я всегда сама о себе заботилась. И сейчас не собираюсь зависеть от тебя.

– Почему нет, черт возьми? Мы не так давно вместе, чтобы я мог поддержать тебя раньше, когда тебе было плохо. Но теперь я здесь. Предлагаю все, что имею, чтобы помочь тебе, а ты ведешь себя так, словно это ничего не значит. – Моя кровь закипает. Я в бешенстве из-за того, что она все так воспринимает. Мой внутренний голос подсказывает мне, что нужно действовать осторожно. Да пошел он! Вызов брошен. Мне нужно сказать ей, что я чувствую, прежде чем я взорвусь и действительно потеряю терпение.

– Я сказала «спасибо», – шепчет она.

– Да, но так, словно я приставил к твоей голове пистолет и заставил это произнести. – Я отворачиваюсь и снова упираюсь взглядом в потолок.

Фэйбл затихает, слышу шелест простыни и одеяла, осторожно кошусь в ее сторону: она свернулась клубочком, плечи подрагивают. Рыдания вырываются у нее из горла, и она закрывает рот рукой.

Господи, она плачет. Наверное, из-за того, что я только что наорал на нее, словно какой-то мудак.

– Иди сюда, – прошу я, привлекая ее в свои объятия. Она с готовностью идет ко мне, обвивая руками талию, укладывая голову на мою обнаженную грудь. От ее слез кожа становится влажной, а я глажу ее по волосам, убирая их со лба. Шепчу нежные слова утешения на ушко, страдая от того, насколько она подавлена. Фэйбл продолжает надрывно рыдать, все тело дрожит. Я боюсь за нее, за то, как она все это выдержит.

– Я – я не знаю, что надо делать, – выдавливает она между всхлипываниями. – Не могу поверить, что она оставила нас ни с чем. Не предупредила, что уезжает.

– Все будет хорошо. – Я заправляю прядку волос ей за ухо и веду указательным пальцем вниз по ее шее. – Клянусь, помогу тебе во всем, что будет нужно.

Она глубоко, прерывисто вздыхает.

– Я не неблагодарная. Просто… Я не знаю, как это сделать. Принимать от кого-то помощь. Я всегда решала свои проблемы сама. Трудно поверить, что кто-то хочет разделить твое бремя.

– Какая бы помощь ни понадобилась, я рядом. Ты не должна спешить и искать квартиру сразу же. – Я пальцем поднимаю ее подбородок: щеки в полосах от высохших слез, темные круги залегли у глаз. Она не вытерла лицо и выглядит такой потерянной, такой несчастной, что я наклоняюсь и мягко целую ее в губы. – Не торопись. Найди хорошую квартиру для вас с Оуэном.

Я рассчитываю на то, что они останутся со мной надолго, но не хочу давить. Поначалу жить здесь с ее братом будет… неудобно, но Фэйбл в буквальном смысле единственная, кто у него остался.

– Хорошо. – Она кивает, как будто пытается убедить саму себя. – Хорошо, ты прав. Мне нужно время, а не первая же квартира, которая подвернется. – Она закрывает глаза, поджимает губы. – И мебели у меня никакой нет. Она все забрала. Даже мою кровать! Я спала на этой дурацкой кровати столько лет. Да она ведь неудобная. Там матрас комками.

Снова целую ее.

– Она сумасшедшая, детка. Абсолютно чокнутая, раз сделала то, что сделала, и так быстро. Честно говоря, не знаю, как она на это решилась.

– Я тоже не понимаю. Но пытаться ее понять – бессмысленно. – Фэйбл открывает глаза. – Она безумна. Я давно перестала понимать ее, и вот теперь она выкидывает этот фокус, и я снова пытаюсь собрать воедино все кусочки головоломки и выяснять, почему же это случилось.

– Прекрати думать об этом. – Я еще раз целую ее в губы, осыпаю поцелуями щеки, нос, лоб. – Побеспокоимся о случившемся завтра. Ты должна немного поспать.

Она кивает, глаза медленно закрываются, и она крепче меня обнимает.

– Прости.

– Это мне нужно извиняться. Я не должен был кричать на тебя.

– Думаю, мне это было нужно. – Ее голос слабеет, она прижимается лицом к моей груди.

– С тобой так хорошо, Дрю. Я люблю тебя.

У меня на сердце становится легко. Я успокаиваюсь от ее сладких слов.

– Я тоже тебя люблю.