Римо шел по коридору. Глаза его были закрыты, но прочие органы чувств действовали на пределе возможностей.
Из-за третьей двери справа выскочил человек и побежал вглубь Утилканара. Дверь с шипением закрылась.
– Тебе меня не поймать, – произнес чей-то невнятный голос, похожий на голос Дяди Сэма.
Римо, услышав стук сердца и шелест легких, бросился следом за их источником.
Но, поравнявшись с третьей дверью, он внезапно повернулся и, выставив вперед кулак, протаранил дверь и сбил ее с петель.
Раздался скрежет рвущегося металла, Римо вошел в помещение и уловил стук двух сердец – один из них быстрый и естественный, другой – ровный и механический звук искусственного сердца Дяди Сэма Бисли.
– Ловко придумано, – хмыкнул Римо. – Но меня на мякине не проведешь!
– Я не вооружен. Сдаюсь, – отозвался Сэм.
– Нет, так не пойдет.
– Вы ведь американский агент, верно? – спросил Сэм.
– Он самый.
– Сдаюсь на милость победителя. Вы обязаны взять меня живым.
– Кто сказал?
– Таковы правила игры.
– Только не моей.
– Кто ты?
– Контрассасин.
– Контрассасин? На кой черт контрассасину ловить Дядю Сэма?
– В некоторых случаях мы опускаем приставку «контр».
Сэм Бисли заговорил искательным льстивым голосом:
– Неужели ты убьешь своего Дядю? Когда наши дорожки сошлись в первый раз, ты тоже хотел меня убить, но не смог.
– Уж лучше бы ты оставался в палате с мягкими стенами, – произнес Римо, внимательно следя за перемещениями противника и загораживая выход.
– Ты не сможешь убить меня, потому что помнишь те давние воскресные вечера, когда сидел перед экраном старого телевизора и с восторгом смотрел мои представления. Смотрел на меня.
– Не пудри мне мозги. Дядя Сэм был, да весь вышел. Он умер, а теперь умрешь и ты.
– Легко быть храбрецом, когда глаза закрыты маской. Здесь нет гиперлазеров. Сними маску, и мы увидим, хватит ли тебе отваги заглянуть мне в глаза, прежде чем убить.
– Извини. Я спешу.
– Трус!
– Кто это сказал?
– Дядя Сэм обвиняет тебя в трусости. Кто ты, человек или испуганный мышонок?
Римо нерешительно помедлил.
– У меня нет времени на забавы, – произнес он наконец.
– А я не боюсь смотреть тебе в глаза. Чего же боишься ты? Ну-ка, покажи мне свое лицо.
– Обойдешься, – ответил Римо и шагнул вперед, готовясь выполнить задание под прикрытием спасительной темноты.
Раздалось жужжание гидравлического кулака. Сэм поднял руку, пытаясь сорвать маску с лица Римо. С таким же успехом он мог бы поднимать ее целую неделю.
Нацелившись на мерный звук искусственного сердца, Римо протянул к нему свои стальные пальцы.
Дядя Сэм попытался отвести удар в сторону, но противник почувствовал волну сжатого воздуха, вызванную движением руки Бисли. Куда проще было остановить паровой молот пластмассовой соломинкой для коктейлей!
– Подонок! Я тебя вырастил! И значил для тебя больше, чем твои родители! Ты это знаешь и тем не менее пытаешься меня убить. Ты не сможешь! Не осмелишься!
– Заткнись! Не смей говорить о моих родителях.
– Я все знаю. Они дурно обращались с тобой, признай это. Они мучили тебя и заставляли плакать. И когда тебе казалось, что тебя никто не любит, появлялся я. Я и мои зверюшки. И если бы мы попросили тебя пристрелить своих предков, ты бы сделал это не задумываясь. Мы вошли в кровь и плоть всех поколений американцев, родившихся после Депрессии. Ты думаешь, тебе удастся убить Дядю Сэма? Не смеши меня. Мы с тобой – одна семья!
Ошеломленный таким напором, Римо с полминуты помолчал и сказал негромким голосом:
– Спасибо. Ты упростил мою задачу.
Его пальцы пробили грудь Сэма и сомкнулись на механическом сердце. Аппарат дважды вздрогнул и утих.
Сэм затрясся, и из его вялого рта вырвалось долгое шипение. Он повалился на спину, упал на пульт и соскользнул на пол.
Он еще дышал, но теперь, когда его сердце вышло из строя, Бисли оставалось жить считанные минуты.
Римо повернулся к другому человеку, находившемуся в помещении.
– Кто ты такой?
– Инженер по лазерам. Я выполняю свои служебные обязанности.
– Твоей службе пришел конец, – заявил Римо.
В коридоре послышался шелест юбок, и Римо бросился к двери.
– Чиун! Я здесь!
– Римо! Римо! Посмотри сюда!
– Я могу снять маску?
– Qui, – произнес голос Доминик Парилло.
– Нет, – "возразил Чиун.
– Что у тебя?
– Смотри! Смотри!
Римо сдвинул маску на лоб. Учитель сунул ему под нос лист бумаги. Римо взял его, осмотрел написанное, нахмурился и повернул другой стороной. Но, как он ни крутил бумажку, прочесть ничего не смог.
– Французский?
– Oui. Это есть предупреждение наших самолетных войск. Они сказаль, что все американьские националисты должен сдаться в течение двух часов, иначе этот парк будет подвергнут... как это вы говориль? Я... яде... ядо...
– Ядовитый газ?
– Non. Какой слово обозначает то, что вы, варвары, сделаль с Хиросима?
– Ядерный удар?
– Oui.
– Так значит, французы хотят ударить по «Евро-Бисли» ядерным оружием?
– Наш народ очень сердилься за ваши грехи. Между прочим, это наш право – бомбить во Франции все, что мы хотель.
– Надо сообщить Смиту, – сказал Римо, обращаясь к Чиуну. – Пойдем.
Они вошли в зал управления. Римо взял трубку спутниковой связи, набрал код США и секретный номер КЮРЕ.
– Смитти, мы только что уделали Бисли.
– Не мы, а ты его уделал, этого демона Бисли, – заметил Чиун, наклоняясь над распростертым телом Сэма. Тот лежал, уставившись одиноким глазом в потолок и урча, будто сломанный унитаз. С каждым вздохом его грудная клетка вздымалась и опадала все реже и медленнее.
– Французы разбросали над парком листовки. Они дают нам два часа, после чего накроют «Евро-Бисли» атомным ударом.
– Атомным?
– Да.
– Так ты утверждаешь, что Сэм Бисли мертв?
– Он еще дышит, но сердце его уже остановилось, а вскоре за ним последует и мозг.
– Ты рассчитался с его служащими?
– Осталось еще несколько человек.
– Будет лучше, если вы уберете всех свидетелей, чтобы потом некому было рассказывать сказки.
– Надеюсь, нас с Чиуном это не касается.
– У тебя два часа, чтобы закончить дело и убраться из парка.
– Ясно. Уже приступаем.
Римо дал отбой и повернулся к мастеру Синанджу, который все еще с любопытством взирал на Дядю Сэма.
– Он еще жив, – сказал Чиун.
– У него механическое сердце, он умирает не так, как обычные люди. Более того, я вовсе не уверен, что убил его, выведя из строя сердце. Я всего лишь сломал деталь машины. Если Сэм умрет – что ж, отлично. Ему следовало бы позаботиться о запчастях.
– Он выглядит такой жалкий и печальный, – подала голос Доминик. – Несчастный старичок.
– Внешность обманчива, – предостерег ее Римо. – А теперь давайте приступим к делу.
Римо стал потихоньку поворачиваться к Сэму. Глаза его скользнули по морщинистому лицу Бисли, бывшего кумира американской молодежи, а теперь – жалкой пародии на самого себя.
– Убейте меня, – прохрипел Дядя Сэм.
– Прикончи себя сам, – ответил Римо.
Взгляд его был прикован к серому глазу Сэма, вращавшемуся под тяжелым веком. И в этот миг из-под повязки с изображением Монго Мауса послышался тихий щелчок.
Предупреждать дважды не пришлось. Римо стиснул веки, повернулся и ринулся прочь, уверенный, что Чиун последует его примеру.
Слишком поздно. За спиной Римо полыхнула вспышка суперзеленого лазера.
* * *
Услышав щелчок, мастер Синанджу заметил, что его ученик пытается удрать от неведомой опасности. Сам же он бросился вперед, чтобы встретить ее лицом к лицу.
Тело Сэма Бисли в сидячем положении привалилось к пульту. Мастер Синанджу изобразил пальцами правой руки наконечник копья и приготовился нанести смертельный удар...
* * *
Очнувшись, Римо первым делом справился со своими биологическими часами и выяснил, что провел в обмороке более сотни минут. Потом сел и огляделся.
Мастер Синанджу, Доминик и инженер по лазерам лежали на стальном полу, уткнувшись лицами в собственную рвоту.
Туловище Дяди Сэма сидело, согнувшись пополам. Шея покоилась на коленях трупа. На ярко-красном влажном срезе виднелись кровеносные сосуды и шейный позвонок. Голова же Сэма куда-то исчезла.
Инженер тоже был мертв – он захлебнулся рвотой.
Римо подошел к учителю и мягко потряс его за плечо.
– Вставай, папочка, – проговорил он. – Нас опять ослепили.
Чиун моргнул и, взвившись смерчем, стремительно вскочил на ноги.
– Этот дьявол опять поймал нас в ловушку! Под повязкой скрывался фальшивый глаз, – сказал мастер Синанджу.
– Да уж. Как видно, Сэм все-таки побеспокоился о запасных частях.
– Он действовал слишком медленно. Я отделил его голову, прежде чем потерял сознание из-за проклятой вспышки.
– Ну что ж, теперь он точно мертв. А нам осталось меньше часа, чтобы выбраться отсюда до начала бомбежки.
Чиун озабоченно осмотрелся.
– Где его голова?
– Голова?
– Я оторвал ему голову, но она куда-то запропастилась.
– Забудь, – бросил Римо, хватая за плечи Доминик и поднимая ее с пола. – Пора уносить отсюда задницы.
– Тело по-прежнему здесь, значит, голова тоже должна быть где-то рядом, – настаивал кореец.
– Тело мертво, а значит, и голова – тоже. Шевели ногами.
Мастер Синанджу неохотно двинулся вслед за учеником и вышел из зала управления.
– Если нам удастся раздобыть машину, мы успеем ускользнуть до ядерной бомбежки, – произнес Римо.
– По-моему, французы блефуют.
– Я бы не стал на это рассчитывать, – отозвался ученик.
Они плавно мчались мимо аттракционов огромными шагами, которые приподнимали их тела над землей и они как бы парили. В небе послышался явственный гул бомбардировщика. Гул приближался, отражаясь от Сахарной Головы, второй по высоте точки парка «Евро-Бисли», и наполняя воздух зловещей вибрацией.
– Легок на помине, – проворчал Римо, не глядя вверх, ибо дорога была каждая секунда. – Ну что ж, либо мы успеем, либо нет.
– Знай себе беги! Беспокоиться будем потом, – пропыхтел Чиун.
Они поддали ходу, и теперь казалось, демонстрируется замедленная съемка двух людей, бегущих с огромной скоростью. Создавалось впечатление, будто воздух не оказывает им сопротивления, законы инерции не действуют, а гравитация прекратила свое существование.
Они промчались по Бродвею, сбросив туфли и сандалии – в нынешней ситуации, когда было дорого каждое мгновение, даже обувь представлялась обузой.
Впереди показались ворота, украшенные орнаментом в виде стилизованного автографа Сэма Бисли. Миновав ворота, ученик с учителем выскочили на площадку, забитую стоящими на страже французскими танками и бронетранспортерами.
На одном из танков стоял Род Читвуд, держа в руках по гиперлазерному излучателю. И воздев их к небу.
– Негодяи! Мерзавцы! – вопил Род.
– Брось! Бомбардировщик летит слишком высоко. На таком расстоянии его не достанешь. Беги! – крикнул Римо.
– При чем здесь бомбардировщик? Я говорю о компании Бисли. Они украли мою идею!
Пробегая мимо танка, Римо схватил Читвуда и зажал его под мышкой.
– Видите? – жалобно заголосил тот. – Это мое изобретение, мой пультоискатель! Эти мерзавцы ограбили меня во второй раз!
Оказавшись на автостраде, Римо прибавил шагу. Судя по его биологическим часам, с той поры когда французы выбросили листовки, прошло сто восемнадцать минут.
– Нам не успеть, папочка.
– Не сдавайся! – рявкнул Чиун.
Высоко в небе послышался свист.
– Прощай, папочка! – шепнул Римо.
Они находились где-то на расстоянии мили от «Евро-Бисли», когда угодившая в Сахарную Голову бомба разнесла холм на куски.
Звук был не очень сильный и напоминал скорее тупой удар. Не было ни вспышки, ни грохота, ни зловещего атомного гриба, внушающего ужас и рассеивающего губительную радиацию.
Ударной волны тоже не было.
– Может, остановимся? – предложил Римо.
А что, если бомба еще не взорвалась? – отозвался Чиун.
– Ядерный заряд приводится в действие обычной взрывчаткой. По-моему, она не сработала.
– Хочешь проверить? – огрызнулся учитель.
Пробежав по дороге миль пять, они наконец остановились. Римо поставил Рода на обочину и снял с плеч Доминик Парилло.
Он посмотрел на крепостные валы «Евро-Бисли», перевел взгляд на Чиуна и опять повернулся в сторону парка.
– Кажется, не взорвалась.
Прежде чем Чиун успел ответить, парк внезапно озарился десятком вспышек всепожирающего пламени. Беглецы повалились на асфальт – больше делать было нечего – и замерли в ожидании конца.
Над дорогой пронесся ураган раскаленного шлака и напалмовой вони. Но, если не считать нехватки кислорода, взрыв был вполне терпимый.
– Хотел бы я знать, что там произошло, – пробормотал Римо, поднимаясь на ноги.
* * *
– Французы сбросили незаряженную болванку, – сказал Харолд В. Смит, когда Римо дозвонился до него из автомата.
– Значит, это был обычный блеф?
– Вероятно, мы никогда этого не узнаем. Что бы они ни замышляли, в самый последний момент было принято решение вынуть из бомбы ядерный заряд. Спасибо Джерри Льюису.
– Льюису?
– Как только французский министр культуры сообщил о том, что у защитников парка осталось два часа, Джерри Льюис выступил с заявлением и поклялся, что, если ультиматум не будет отменен, он никогда больше не ступит на землю Франции.
– Так, значит, французы испугались пригрозившего им бойкотом дешевого комедианта? – вспылил Римо.
– Франция боготворит мистера Льюиса. Президент страны поддержал его требование и начал служебное расследование.
– Против кого?
– Против министра обороны. Судя по всему, в руководстве Франции окопались личности, которые преданы министру культуры больше, чем правительству. В эту самую минуту там идет чистка.
– Значит, приказ о ядерной бомбардировке был издан министром культуры?
– Точнее было бы сказать, инспирирован. Его уже арестовали.
– Еще бы! Ведь он пытался взорвать собственную страну.
– На самом деле его арестовали по обвинению в нарушении «закона Туре».
– Что это значит?
– Выяснилось, что министр лично составил текст листовки и употребил запрещенное слово, имеющее французский эквивалент.
– Какое слово?
– «Ядерный».
– Иными словами, министра культуры арестовали не за попытку учинить ядерную бомбардировку, а за то, что он употребил выражение «ядерный удар»?
– Судя по всему, именно так.
Римо стиснул телефонную трубку и несколько секунд молчал, потом промолвил:
– Этот франьцузы, он такой смьешной народ, – и спросил: – Так кто же взорвал «Евро-Бисли», если не лягушатники?
– Говорите, там был запах напалма?
– Да. Я помню его со времен Вьетнама.
– Видимо, кто-то из обитателей парка включил систему самоуничтожения. Другого объяснения я не нахожу.
– Кто бы это мог быть?
– Римо, вы уверены, что Дядя Сэм мертв?
– Он обезглавлен. Это еще лучше, чем мертв.
– Дело в том, что час назад из «Евро-Бисли» вылетел вертолет. Французы пытались догнать его, но безрезультатно.
– Это мог быть кто угодно.
– Полицейские заметили в кабине человека, похожего на Сэма Бисли.
– Наверное, там сидел племянник Сэма. Как его бишь? Рой?
– Роберт. Мне не удалось найти в компьютерной сети и намека на то, что он покидал США.
– Дядя Сэм лежит во дворце, разделенный на две неравные части. Поверьте мне, Смит. Правда, папочка?
– Вот только голова его куда-то запропастилась, – подал голос мастер Синанджу.
– Что он сказал? – спросил Смит.
– Ничего.
– Кажется, Чиун упомянул о пропаже головы?
– Чиун сказал, что ему не удалось найти голову Сэма. Мы загнали его в угол, и он ослепил нас зеленым лучом. Но, прежде чем потерять сознание, папочка успел взмахнуть рукой. Когда мы очнулись, Дядя Сэм без головы сидел на полу.
– Вы ее искали?
– Не было времени. Вот-вот должна была начаться бомбежка.
– Римо, возвращайтесь в парк и убедитесь, что Сэм мертв.
– Слишком поздно. Дворец превратился в груду развалин.
Смит вздохнул.
– По крайней мере, секретная технология погибла вместе с парком.
– Что будем делать с этим парнем, Читвудом?
– С кем?
– Род Читвуд, изобретатель гиперлазера. Он утверждает, будто бы пытался создать прибор для поиска пультов, но компания Бисли приспособила его под что-то иное.
– Эти события не должны повториться.
– Может быть, очистить его память?
– Чью это память вы собрались очищать? – спросил Род, стоявший на обочине.
– Только не задерживайтесь, – предупредил Смит. – Американцы во Франции по-прежнему «нон грата».
– Я кореец, – заявил Чиун. – И могу находиться везде, где захочу.
Римо повесил трубку, подошел к Роду, отобрал у него лазерные пульты и сжимал их до тех пор, пока приборы не превратились в кучку пластмассовых обломков и радиодеталей.
– Ты не сказал нам о том, что сделал два лазерных глаза.
– А как же иначе? Ведь радиоуправляемому роботу нужны два глаза!
– Что ж, веская причина. Ты, Читвуд, парень неплохой, только малость бестолковый. Поэтому мы не станем тебя убивать.
– Спасибо, – ответил Род. – Я искренне вам благодарен.
– Ты представляешь угрозу национальной безопасности, поэтому мы вынуждены очистить твою память.
– Нельзя ли очистить ее до 1986 года?
– Зачем?
– Тогда я смог бы еще раз, свежим взглядом пересмотреть весь «Звездный путь».
Римо окинул инженера долгим взглядом.
– Что ж, это твоя память.
Род сомкнул глаза, и на лице его появилась глуповатая улыбка. Римо ткнул его в середину лба. Инженер повалился на землю. Мастер Синанджу наклонился и зашептал ему в самое ухо:
– Ты забудешь все, что произошло с тобой с самого рождения.
– Эй! – крикнул Римо. – Я обещал ему совсем другое!
– Не хватало еще, чтобы этот болван причинял нам неудобства, – ответил Чиун и, закончив с Родом, поднялся на ноги. – Как поступим с женщиной?
– Для начала сообщим ей благую весть. – Ученик опустился на колени, приподнял голову Доминик и помассировал ее шею.
Француженка открыла глаза, увидела Римо и почувствовала сильную руку, поддерживавшую ее голову.
– Добрые новости, – кивнул Римо. – Ядерный взрыв не состоялся.
– Non?
– Нас спас Джерри Льюис.
– Джейри! Он здесь? Где?
– Джерри уехал в Америку и поклялся не возвращаться во Францию до тех пор, пока вы не уладите свои отношения с США.
– EUD, – поправила Доминик.
– Это моя страна. Как хочу, так и называю.
– Вы находитесь в моей страна и обьязаны соблюдать наш правила!
Римо отпустил ее голову, и она гулко ударилась об асфальт. Доминик тотчас села на дороге, ощупывая затылок.
– Мы уходим, – заговорил Чиун. – Не забудьте передать своим хозяевам наше предупреждение. Американский трон находится под защитой Синанджу. Сделайте так, чтобы между вашим и моим императорами никогда не возникало ссор.
Француженка поднялась на ноги.
– Я сделаю это ради Джейри. И только для него.
– Да уж, постарайтесь, – ввернул Римо, оглядываясь в поисках автомобиля, который можно было позаимствовать. Неожиданно он заметил станцию «Евро-Бисли парк» и добавил, обращаясь к Чиуну: – Знаешь, папочка, на поезде мы доберемся до Лондона куда быстрее, чем на самолете.
– Люблю путешествовать на поездах! Я рассказывал тебе о моей первой поездке по железной дороге? Это было еще до твоего рождения.
– Расскажешь в поезде, – отозвался Римо.
Они двинулись в путь, босыми ногами шлепая по асфальту.