Кинга, постоянно превышая скорость, гнала свою кроваво-красную «максиму» по шоссе «Сентрал Флорида Гринуэй».

Уже миновав Киссимми, она услышала сирену нагонявшей ее патрульной машины.

Кинга взвесила свои шансы. Она не могла задерживаться – ей нужно было срочно передать сообщение в Москву.

С другой стороны, не остановись она сейчас, за ней устроят настоящую погоню, и на пустом месте возникнут нежелательные подозрения.

В конце концов решающую роль сыграло то обстоятельство, что Кинга сравнительно долгое время была «законсервирована». Она съехала на обочину и стала терпеливо ждать. Наконец сзади затормозила патрульная; преломляясь в насыщенном испарениями влажном воздухе, огни мигалки горели всеми цветами радужного спектра.

Патрульный – в черно-серой униформе из плащевки и ухарски сдвинутом набок стетсоне – размашистыми шагами подошел к «максиме» и склонился над окном. Кинга встретила его радушной улыбкой. Для американца он был просто великан. Потребуется не меньше трех пуль, решила она.

Протянув руку между сиденьями, Кинга нащупала пистолет. В борьбе с врагами она пользовалась девятимиллиметровым «люгером», и ее вполне устраивало это оружие.

Она коснулась кнопки на дверной панели, и оконное стекло с тихим гудением открылось.

– Прошу прощения, офицер, – снова окатив патрульного обворожительной улыбкой, произнесла Кинга, являвшая собой воплощение женственности. – Неужели я превысила скорость?

Неизвестно, что больше подействовало на патрульного – ее вежливые манеры или легкий изысканный акцент, выдававший в ней иностранку, однако не позволявший с точностью определить, откуда она прибыла. Так или иначе, он был совершенно очарован.

– Боюсь, что так, мэм, – протянул он, снимая шляпу.

Он был сама любезность. Поэтому Кинга проявила снисхождение – она выстрелила ему прямо в лицо, чтобы он, падая замертво, не испытывал боли и иных неудобств.

Оставив его в кратких предсмертных корчах на асфальте, Кинга с некоторым сожалением возобновила свой путь. «Мокрые дела» всегда оказывали на нее тонизирующее действие – особенно теперь, после того как она так долго сидела без настоящей работы.

Подъехав к дому, она закрыла машину и, стараясь не шуметь, чтобы не потревожить соседей (не рассчитывая, правда, на взаимную вежливость с их стороны – что ж, такова уж эта Америка), прошла к себе.

«Компак», как всегда, был включен. Сев в красное кожаное кресло, она вошла в сеть и начала с профессиональной методичностью набирать сообщение.

Кому: ДядяВаня@щит.su.min

От: ТетяТамара@аоl.com

Предмет: Задание.

В ходе предварительного расследования не удалось установить причину инцидента. В прессе сообщается о появлении на небе незадолго до коллапса трех горящих литер. Муссируются слухи об их внеземном происхождении. Скорее всего это не так – если только не произошло роковое совпадение. Буквы такие: «МИр».

Далее, установила контакт с людьми, которые выдают себя за экспертов из НСБТ. Один пожилой азиат с корейским акцентом. Другой американец. Что вам о них известно?

Кинга выполнила команду «Отправить» и стала ждать. Зная о том, как функционирует российская система телефонной связи, ответ можно было ожидать как через минуту, так и через трое суток. Кинга решила, что будет ждать до тех пор, пока ее не сморит сон. Ночь была душная, и пока ей не спалось.

Прошло двадцать минут. Наконец Кинга решила, что может позволить себе передышку. Если придет ответ из Москвы, электронный сигнал компьютера ее разбудит.

Глубокой ночью раздался сигнал. Кинга откинула красное атласное одеяло и открыла глаза. Сев в кресло, она прищурилась и пробежала глазами пламеневший на экране текст. Свет она не включала.

Сообщение гласило:

Кому: ТетяТамара@aol.com

От: ДядяВаня@щит.su.min

Предмет: Ваше сообщение.

История с «Миром» вымысел. Мы специально запрашивали Главкосмос.

Ваш кореец скорее всего пресловутый мастер Синанджу. Похоже, он состоит на службе у некоего американского секретного агентства.

Санкционируем уничтожение. Желаем удачи.

Кинга Зонгар плотоядно улыбнулась. Что может быть лучше задания такого масштаба? Санкционированное убийство в самом сердце Америки! У Кинги учащенно забилось сердце.

Кинга протянула руку к клавиатуре, чтобы стереть сообщение, но на секунду замешкалась. Замешательство оказалось роковым.

Пальцы, холодные как сталь и столь же крепкие, сомкнулись на ее запястье.

Приученная ко всякого рода неожиданностям, в том числе и таким, которые представляли угрозу жизни, Кинга, затаив дыхание, бесстрастно изрекла:

– Я не вооружена и к тому же не одета.

– Я заметил, – услышала она знакомый дружелюбный голос. – Наклони-ка голову, чтобы мы могли прочитать.

– Боже мой, Римо! Это ты! Я и не слышала, как ты вошел.

– Зато мы слышали, как вошла ты, – промолвил визгливый голос, принадлежавший, как она тут же поняла, тому самому старику корейцу по имени Чиун.

– Значит, вы все это время находились в моей квартире?

– Мы бы помахали тебе ручкой, когда тебя остановила патрульная, – развязным тоном произнес Римо. – Но мы спешили.

– Ты пялишься на мою грудь, – холодно заявила Кинга.

– Ничего не могу поделать. Это единственное освещенное место в комнате.

– Я вынуждена заявить протест относительно вторжения в мою частную жизнь.

Римо указал пальцем на экран:

– Чиун, расшифруй-ка это.

– Это по-русски.

– Это я уже усек. Что там написано?

– Ей приказано ликвидировать меня, – сказал мастер Синанджу. Кинге показалось, что он не столько разгневан, сколько слегка раздражен. Это было странно.

– А что насчет меня? – спросил Римо. И в его голосе, к вящему удивлению Кинги, не было ничего, кроме досужего любопытства.

– О тебе ни слова. Ты для них мелкая птица.

Кинга молча взирала на экран монитора, чувствуя, как сердце ее начинает бешено колотиться. Еще секунда, и она стерла бы все это – и они бы никогда ничего не узнали. Теперь же в глазах ее отражались злосчастные фосфоресцирующие зеленоватым огнем русские буквы.

– Римо, тебе я не хотела причинить зла, – стараясь сохранять спокойствие, сказала она.

– Что так?

– Я обожаю тебя.

– Свое обожание ты демонстрируешь в какой-то прохладной манере.

– Я всегда чувствовала себя несколько скованной в обществе мужчин.

– Поэтому стены твоей квартиры увешаны непристойными изображениями женщин? – спросил Чиун, обведя комнату рукой. Лицо его с узкими щелочками прищуренных глаз в зловещем зеленоватом отсвете напоминало незрелый лимон.

– Я не понимаю, – сказала Кинга.

Внезапно зажегся свет. Повсюду на стенах висели литографии и репродукции эскизов и картин, посвященных одной и той же теме – женскому телу.

– У вас, кажется, довольно узкий кругозор, – сказал Римо, окинув комнату восхищенным взглядом.

– Ты говоришь вздор. Это произведения искусства. У вас, американцев, похоже, совсем нет эстетического вкуса.

– Просто мужчинам не часто предлагают позировать.

– Вид обнаженного мужчины представляет собой отталкивающее зрелище. Женское же тело, напротив, ласкает взоры обоих полов, – заявила Кинга.

– Это точно, мне вроде тоже нравится это зрелище, – сказал Римо.

– С вашей стороны было весьма неучтиво вламываться в мою квартиру и...

– Да ты и сама не очень-то церемонишься – приезжаешь в страну и шпионишь.

– Я не шпион.

– Ты и не венгерка.

– Хорошо, я открою правду. Я наполовину венгерка. Мой родитель по мужской линии был русский. Мне стыдно, но обстоятельства моего зачатия связаны с изнасилованием. Мне больно в этом признаваться, но это так.

– Давай оставим в стороне факты личной жизни, – прервал ее Римо. – На кого ты работаешь?

– Я вольный художник. Кто больше предлагает, тот и получает мою верную службу.

– Лжешь! – вскричал Чиун.

– Я говорю правду. А теперь, когда вы прочитали мои инструкции, позвольте мне уничтожить их. Вам уже все известно, так что они для вас больше не представляют интереса.

На сей раз ее руку, снова потянувшуюся к клавиатуре, перехватил старик кореец. Теперь она почувствовала не стальную прохладу, ее насквозь пронзило странное ощущение – будто в ее плоть впились острые иглы, которые предварительно окунули в едкую кислоту. Точно смертоносные яды впитались в ее кровь, которая разогнала их по всему телу, так что оно наконец скорчилось и в судорогах сползло на пол.

От боли у нее звенело в ушах.

– На кого ты работаешь, русская? – Сквозь этот звон услышала она голос старика корейца.

– Я не могу сказать, – стиснув зубы, простонала Кинга.

Языком она извлекла из отверстия на месте отсутствующего зуба мудрости капсулу с цианистым калием. Она думала, что проделала это незаметно, но ошиблась.

В следующее мгновение боль стала нестерпимой. Язык вывалился у Кинги изо рта, а вместе с ним на ковер выпала капсула, которую тут же раздавила обутая в сандалию нога. Вслед за этим нога с силой надавила на ее голову.

Кинга не выдержала.

– ФСК! ФСК! Я работаю на ФСК! Мой шеф Станкевич, ФСК!

Римо вопросительно посмотрел на Чиуна:

– Что такое ФСК?

– Не знаю, – ответил Чиун. – Я знаю другое – с этой тварью, которая собиралась убить меня, покончено.

– Она не смогла бы убить тебя, даже если бы у нее под лифчиком была спрятана нейтронная бомба.

– Дело не в этом. – Чиун еще сильнее надавил пяткой на голову, и та с хрустом треснула, подобно перезревшей дыне.

– Чиун! Черт подери, я же собирался назначить ей свидание.

– Ты ужасно неразборчив насчет женщин, – буркнул Чиун, вытирая сандалию о ковер.

– Она первая, кому я хотел назначить свидание за... не знаю сколько лет. Я даже не успел сделать первый шаг.

– Тебе бы и не удалось его сделать. Она не любила мужчин, только женщин.

Еще раз оглядев комнату, Римо промолвил:

– Видимо, ты прав. Но должен признать, что мне было приятно поговорить с женщиной, которая совершенно не запала на меня.

– Если ты предпочитаешь общаться с лесбиянками, то этого добра и без нее хватает, – сказал Чиун.

– Не смешно. – Римо взял телефонную трубку и позвонил Харолду У. Смиту. Для этого он всего лишь нажал кнопку с цифрой 1. Автоматическое реле, вмонтированное в телефон, адресовало его звонок – через Диксвилл-Нотч – в «Фолкрофт Санитариум».

– Римо?

– А кто же еще?

– У меня проблема.

– С русскими?

– Нет. С Кингой Зонгар. Согласно моим сведениям, до восемьдесят восьмого года ее просто не было на свете.

– Похоже, и после девяносто шестого ее не будет.

– Что вы имеете в виду? – недоверчиво спросил Смит.

– Чиун избавился от нее.

– Причина?

– Мы были в ее квартире. На ее компьютер пришло сообщение. Чиун говорит, что оно было на русском.

– Она и была русская, – подтвердил Смит.

– Кто-то приказал Кинге убрать Чиуна. Им известно, кто он.

Стоявший рядом Чиун кивнул:

– Даже русские знают, кто такой Чиун.

Отвернувшись от него, Римо продолжал:

– Я бы прочитал, что написано на экране ее монитора, но там полно перевернутых Эн и Ар и еще каких-то странных букв – они как будто вверх тормашками.

– Где вы сейчас?

– В квартире Кинги. Если интересуетесь, она скоро освободится, – заметил Римо.

– Минуту. Я уточню ее номер.

Римо повернулся к Чиуну и произнес:

– Почему бы тебе не прикрыть ее одеялом? Она же голая.

– Это твоя знакомая, – буркнул Чиун, не сводя глаз с экрана. – Вот сам и прикрывай ее наготу.

В трубке снова раздался голос Смита:

– Я получил доступ к ее компьютеру.

– Как вам это удалось?

– По телефонному номеру, зарегистрированному на имя Кинги Зонгар.

– Вот это да, – сказал Римо. – Умно.

В трубке послышалось легкое жужжание, затем снова голос Смита:

– Пытаюсь выйти на отправителя.

– А это еще каким образом?

– Адрес указан наверху сообщения.

Римо растерянно посмотрел на экран:

– Где?

– Верхняя строка.

– Я вижу что-то вроде дабл-ю, оборотную эн и ти.

– По-русски это напоминает одно непристойное слово.

– Какое? – спросил Римо.

– Дабл-ю по-русски читается почти как звук "ш". Перевернутое эн звучит как долгий "и", "т" аналогичная английской ти.

– Смит, я сегодня что-то плохо соображаю. Может, скажешь слово целиком?

– Ладно. Это слово «щит». И по-моему, я вычислил их электронную почту в Москве.

– Она сказала, что работает на ФСБ. Еще бы знать, что это такое.

– Федеральная служба безопасности русских. Бывший КГБ. Однако извещение об использовании электронной почты поступило не из их штаб-квартиры на бывшей площади Дзержинского.

– Возможно, адрес заблокирован.

– К сожалению, точный адрес пока установить не удается.

– Значит, тупик?

– Нет. Я сузил квадрат поисков до четырех кварталов по улице Горького. Думаю, вам с Чиуном будет полезно отправиться туда. Попытайтесь что-нибудь раскопать.

– Негусто для начала, – заметил Римо.

– Если верить сообщению из Москвы, ее руководство связывалось с Главкосмосом – это российское космическое агентство. Если ничего не узнаете, попробуйте там.

– Все это как-то шатко.

– По крайней мере у нас есть направление. Это важно. Особенно сейчас, когда доктор Космо Паган то и дело навязывает публике свои дурацкие гипотезы.

– А что он сейчас заявляет?

– Шарахается от версии к версии. То это нашествие астероидов, то озоновая дыра.

– Никакой астероид не натворил бы такого.

– Американской публике не хватает мозгов, чтобы понять это. Пока в стране нарастает паника, а мы не продвинулись ни на йоту.

– О'кей, – сказал Римо, многозначительно поглядывая на Чиуна. – Следующая остановка в Москве.

Тут Римо обратил внимание на какое-то красное пятно на ногте указательного пальца Кинги.

– Смит, подождите-ка минутку, – сказал он и обратился к Чиуну: – Надо бы проверить. Похоже, у нее накладные ногти.

– Не напоминай мне о моем позоре, – проворчал Чиун.

– Ты здесь ни при чем. – Римо опустился на колени и приподнял успевшую остыть руку. Она была цвета фарфора. Под ногтем были как будто вытатуированы три буквы: «WИT».

– Кажется, по-английски это значит щит.

– Ты прав, – подтвердил Чиун.

Снова взяв трубку, Римо сказал:

– У нее под ногтем вытатуировано слово «щит». Что скажете на это, Смит?

– Отличительный знак – вроде пароля.

– Может, это ее кличка?

– Или название организации, на которую она работает. Сейчас проверю в базе данных.

Римо не успел и глазом моргнуть, как Смит уже вновь был на проводе.

– Кое-что нашел, – сказал он с тревогой в голосе. – Помнишь тот случай, несколько лет назад, когда вы с Чиуном встретили русских агентов?

– Угу. Когда мы в последний раз дрались с этим клептоманом, проходившим сквозь стены.

– В ходе того задания один русский головорез, которого вам удалось захватить, на допросе назвал это слово: «щит».

– Я свои задания выполняю, а не запоминаю, – буркнул Римо.

– Римо, в Москве хорошо было бы закинуть удочку, порасспрашивать про это.

– Так как это будет по-русски?

– Sh-e-e-t.

– Чего вы ругаетесь? – спросил Римо. – Палец порезали?

В наступившей тишине Римо показалось, что Смит на том конце кипит от злости. Когда он заговорил снова, тон его был недовольный.

– Доложите как полагается.

Разговор оборвался.

Уже направляясь к выходу, Римо прикрыл роскошное тело Кинги красным атласным покрывалом и произнес:

– Такие вот дела, милая.