Его звали Римо, и он совсем не походил на живое воплощение неотвратимости наказания за совершенное преступление, хотя на самом деле именно таким и был.

Когда Римо сошел с трапа самолета, приземлившегося в Сараево, у него был вид типичного американского туриста. Впрочем, в бывшую Югославию уже давно никакие туристы не приезжали. В эту разоренную гражданской войной страну вообще никто уже не приезжал. Напротив, все старались отсюда выбраться. Пожар этнической розни превратил страну в кромешный ад. И теперь бывшие еще вчера добрыми соседями взахлеб обвиняли друг друга в геноциде, этноциде, намеренном уничтожении мужчин, женщин, детей и прочих зверствах.

Одетый в полувоенную форму мужчина направил Римо на таможенный контроль.

– Где я могу найти такси? – поинтересовался Римо.

– После таможенного досмотра багажа вам покажут, где находится стоянка такси.

– У меня нет багажа.

– Что? Нет багажа?

– Я путешествую налегке, – беспечно отозвался Римо. На нем, как всегда, были серые слаксы, белоснежная рубашка-поло и кожаные итальянские мокасины на босу ногу.

– В таком случае пройдемте со мной.

– Нет, – мягко возразил Римо. – Мне надо срочно поймать такси.

– Зачем?

– Чем скорее мне удастся уехать из аэропорта, тем скорее я вернусь.

Человек в форме окинул собеседника недовольным взглядом.

– И когда же вы покидаете Боснию-Герцеговину, сэр?

– В четыре тридцать.

– Так вы прилетели в Сараево всего на четыре часа? Интересно, что вас сюда привело?

– Я здесь по делу, – коротко ответил Римо.

– Вы журналист?

– Нет.

– Наблюдатель ООН?

– Насколько мне известно, наблюдателей ООН сюда больше не пускают.

– Да, но они так и норовят пролезть, – многозначительно произнес мужчина.

– Я не имею никакого отношения к ООН. Если бы мне выпала доля защищать безопасность страны, я не позволил бы банде вооруженных головорезов одержать верх!

Распорядитель вздрогнул и решительно произнес:

– Следуйте за мной, сэр!

– Иду, но только к стоянке такси. В противном случае мотай-ка отсюда подобру-поздорову!

– Мотать? Что мотать? – переспросил мужчина, как видно, плохо знавший современный американский сленг. Собственно, Римо тоже владел им не в совершенстве.

– Мотай себя самого на кактус. Да так и ходи потом, – мрачно буркнул Римо.

Югослав – Римо не мог наверняка сказать, был ли это серб, хорват или босниец, – видимо, не знал, что такое кактус, но тем не менее обиделся.

– Повторяю, следуйте за мной! – сказал он ледяным тоном.

– Ну ладно, на сей раз будь по-твоему, – примирительно фыркнул Римо. В конце концов в Сараево он прилетел не для того, чтобы вступать в конфликт с местными властями, а чтобы расправиться с неким человеком по кличке Черная Шляпа.

– Сюда, сэр, – проговорил югослав тоном, не терпящим возражений, и двинулся первым.

В комнате таможенного досмотра Римо попросили сесть на стул и показать содержимое карманов.

Он спокойно выложил бумажник с тремя сотнями американских долларов, удостоверение личности на имя Римо Новака и сложенную вчетверо вырезку из «Бостон Глоб». Римо надеялся, что деньги полностью завладеют вниманием таможенников, но просчитался. Один из сербов развернул статью под заголовком «Преступник остался безнаказанным».

– Что это? – спросил он.

Какого черта! Похоже, таможенники и не собирались отпускать Римо, а ему непременно надо было успеть к обратному рейсу.

– Это и есть та самая причина, которая привела меня сюда, в Сараево, – бесстрастно проговорил задержанный.

– Так вы все-таки журналист?

– Нет, я ассасин.

– Кто, простите?

– Я прилетел сюда, чтобы разделаться с одним из военных преступников, чье имя стоит в списке ООН.

– Значит, это фото списка разыскиваемых ООН военных преступников?

– Именно так, – согласно кивнул Римо.

– Быть не может!

– Может, – поправил Римо.

– Но эти списки расклеены по всей бывшей Югославии. Фотографии преступников крайне нечеткие – практически видны только общие контуры. А описания внешности и вовсе смехотворны. Вот, например, вы только послушайте! «Боско Бодер, рост 183 см, водитель такси в Сараево».

– Вы его знаете? – поинтересовался Римо.

– Да под это описание подходит практически любой серб, работающий водителем такси и обладающий соответствующим ростом!

– Но мне нужен не любой, а именно тот, чье имя указано в списке военных преступников.

– А зачем? – насторожился один из таможенников, всем своим видом сильно смахивавший на заправского палача. Его широкий лоб пересекал огромный багровый шрам. Римо тут же вспомнил, что третьим в списке значился серб, служивший охранником в концлагере, и его особой приметой считался большой шрам от виска к виску.

– Вас, случайно, зовут не Яромир Юркович? – спросил Римо.

– Нет, я вовсе не Юркович! – поспешно воскликнул бандит со шрамом.

– А если и Юркович, тогда что? – продолжал любопытствовать первый таможенник.

– Тогда он мне тоже нужен.

В тот же миг мужчина со шрамом, приблизившись, положил свои тяжелые руки на плечи Римо. Тот изо всех сил подавлял в себе желание, сопротивляясь, нанести мощный контрудар. Он просто хлопнул по рукам, лежавшим у него на плечах.

Яромир испустил душераздирающий крик, перешедший затем в звериный вой. Обманчиво легким хлопком Римо раздробил ему пальцы обеих рук.

Молниеносным прыжком очутившись перед Юрковичем, Римо ударил его в челюсть, которая тут же сломалась и, если бы не синеватая небритая кожа подбородка, выскочила бы изо рта прямо на пол. Яромир попытался что-то сказать, но язык, лишившись привычной опоры, повис, как у собаки. Серб застонал от боли, не в силах двинуть сломанной нижней челюстью. Из углов оставшегося открытым рта потекла слюна.

В комнате на несколько секунд воцарилось напряженное молчание, потом офицеры схватились за оружие, висевшее у каждого на поясе. Римо понял, что пора защищаться. Вращаясь вокруг своей оси, словно детский волчок, он стал разить негодяев направо и налево. Во все стороны полетели оторванные руки и ноги. Центробежная сила удваивала эффект молниеносных движений Римо. Железными пальцами левой руки он в мгновение ока лишил глаз одного из нападавших и сдавил правой рукой горло другого. Третий получил чудовищный удар между ног: острая боль пронзила все его тело и навсегда отключила мозг.

Когда все четыре смертельно покалеченных серба со стонами повалились на пол, Римо втайне даже порадовался, что задержался в аэропорту.

Когда в бывшей Югославии на почве межэтнической розни разразилась гражданская война, Римо, как и большинство американцев, поначалу никак не мог разобраться, кто есть кто. Если бы русские объявили войну Канаде, то спустя какое-то время Римо знал бы, как отличить врага. Вторгнись Германия, например, на территорию Франции, у Римо и вовсе не было бы никаких сомнений относительно того, как отличить немцев от французов. Или напади Корея на Японию, Римо был бы кровно заинтересован участвовать в подобном конфликте.

Но он не имел ни малейшего представления о том, кто такой босниец. Слово «хорват» тоже не имело для него никакого смысла. Да окажись в бакалейном магазине полка, забитая пакетами с надписью «хорваты», Римо бы ничуть не удивился. Собственно говоря, почему бы этим «хорватам» не продаваться в бакалее? Так продолжалось до тех пор, пока телеведущие новостей не стали добавлять к существительному «босниец» определение «мусульманского вероисповедания». Тогда Римо мысленно встал на сторону сербов, потому что мусульмане-террористы то и дело устраивали взрывы среди мирного населения. Впрочем, когда на телеэкранах замелькали кадры с замученными и до крайней степени истощенными боснийцами, находящимися в сербских концлагерях, Римо решил, что по-настоящему «плохими ребятами» в балканском конфликте были все-таки сербы.

Вплоть до сегодняшнего дня Римо так и не имел ясного представления о том, кто такие боснийцы и как они выглядят. Но зато твердо знал, что сербы – сволочи.

Что же касается миротворческих сил ООН, то Римо не питал к ним никакого уважения. Они хороши лишь там, где всерьез не стреляют. На охраняемых ими территориях гибли массы мирных людей, а миротворцы лишь беспомощно разводили руками.

В конфликт наконец вмешалась НАТО, но и тогда ситуация нисколько не улучшилась, поскольку конфискованное оружие снова попадало в руки сербам, и те опять разжигали вооруженные конфликты.

Приказ о розыске и аресте военных преступников всеми игнорировался. В бывшей Югославии военные преступники считались чуть ли не национальными героями, и никто даже не пытался их арестовать, чтобы не нарушить хрупкое перемирие, подписанное в Дейтоне, штат Огайо.

По мнению Римо, мир, во время которого военные преступники разгуливают на свободе, нельзя было назвать настоящим.

Очевидно, такого же мнения придерживались и наверху.

– Отправляйтесь в Сараево, – сказал ему в один прекрасный день доктор Харолд В. Смит, его непосредственный начальник, – и разберись с генералом Танко.

– Будет сделано, – с готовностью отозвался профессиональный ассасин.

В данном случае он действовал как исполнитель неофициального приговора, вынесенного правительством США.

Суть задания заключалась в том, чтобы навсегда успокоить самого крупного военного преступника в надежде на то, что остальные в страхе успокоятся сами или на худой конец сдадутся на милость властей.

В аэропорту Сараево Римо увидел испещренные пулевыми отверстиями стекла и другие страшные свидетельства долгой гражданской войны, которая полностью разрушила когда-то полуцивилизованную страну, ставшую ныне и вовсе дикой.

Стоянку такси он отыскал довольно быстро. Все автомобили были выкрашены в зеленый цвет и выглядели так, словно их подобрали где-то на свалке. Поглядывая на газетную вырезку, Римо переходил от одного водителя к другому и беспрестанно спрашивал:

– Тебя случайно не Боско зовут?

Четвертый по счету ответил:

– Ну я Боско, а что?

– Отвези меня к генералу Танко.

– У тебя к нему дело?

– Он сказал, что ты отвезешь меня к нему домой, – солгал Римо.

– Ну садись, отвезу тебя к Танко.

Поездка произвела на Римо гнетущее впечатление. Бросались в глаза разбомбленные здания, потоки нечистот из разрушенных канализационных труб и прочие последствия военных действий. Все мирное сообщество постоянно твердило о своей готовности участвовать в возрождении страны, но, пока все три враждующие стороны держали друг друга за глотку, никто не решался вкладывать деньги в эту крысиную нору, в которую превратили Югославию ее жители. Мирные люди поэтому по-прежнему жили в мерзкой нищете и убожестве.

– Ты привез наркотики? – спросил Боско.

– Я привез самый сильный из всех существующих наркотиков.

– Героин, да?

– Нет, не героин. Он называется «смерть».

– Смерть? Видать, искусственный наркотик, да?

– Наркотик очень сильный, – отозвался Римо. – Один прием, и тебе уже никогда не захочется проснуться.

– Дашь мне попробовать, ладно?

– Ты просто читаешь мои мысли, – ответил Римо, и его тонкие губы растянулись в жестокой улыбке.

С виду Римо вряд ли казался очень сильным человеком. Он был очень жилистым, среднего роста и обычного телосложения. Необычными были только широкие запястья, они словно бы принадлежали гораздо более крупному мужчине. На жилистых руках канатами проступали связки.

Когда-то Римо был морским пехотинцем и воевал во Вьетнаме, но он выглядел моложе своего возраста. Не походил он и на полицейского, хотя ему пришлось поработать в полиции Нью-Йорка. И уж конечно, в Римо невозможно было распознать опаснейшую машину для убийства, хотя на самом деле он именно такой машиной и был. Римо был мастером Синанджу – искусства, послужившего первоисточником всех боевых искусств и самого опасного из всех. Синанджу практиковалось исключительно главой корейского дома ассасинов, происходившего из расположенной в Северной Корее деревушки Синанджу.

На протяжении пяти тысячелетий Дом Синанджу воплощал силу и мощь родной страны. Теперь же секреты Синанджу, с помощью которых обычный человек превращался в совершенную машину для убийства, впервые попали в руки не корейца, а американца и служили целям США. Одну из них сейчас и стремился достичь Римо.

Дом генерала Танко находился на окраине и был в отличном состоянии – никаких пулевых отверстий, абсолютно целые стекла в окнах, свежевыкрашенные стены. Прежде этот дом принадлежал одному врачу-мусульманину, чья кровь теперь навечно впиталась в дерево входной двери, перед которой его расстреляли. Свежая краска скрыла кровавые следы расправы.

Такси подкатило к дому по гравиевой дорожке и остановилось у самого входа. Водитель повернулся к Римо и обнажил в улыбке крупные желтые зубы.

– Так ты угостишь меня «смертью»?

И тут он увидел глаза Римо, темные и невероятно глубоко посаженные. В последний миг своей жизни Боско подумал, что лицо пассажира похоже на лик смерти. И так оно и было.

Римо резко ударил основанием ладони прямо по широкому носу Боско. Хрящ тотчас сместился, громко хрустнули кости черепа. Мозг Боско пронзили острые осколки.

Схватив безжизненное тело за волосы, Римо уложил труп на переднее сиденье.

Выйдя из машины, пассажир уверенным шагом двинулся к двери. Вот так, прямо средь бела дня, ассасин явился в дом своей жертвы.

В ожидании ответа на свой требовательный стук Римо изобразил на лице вежливую гримасу коммивояжера.

Дверь открылась. На пороге показался сам генерал Танко. У него были черные глаза и лицо забияки. На нем была военная сербская форма с расшитыми золотом галунами. Генералу Танко очень нравилось носить эту парадную форму, словно он гордился теми тысячами невинных людей, которые пали от его рук.

– Генерал Танко?

– Да, Танко. А ты кто?

– Я к вам по поручению американской комиссии по неофициальным санкциям.

– Санкциям?

– Мы подвергаем санкциям таких людей, как вы. И мне приятно сообщить вам, что в этом месяце именно вы будете подвергнуты санкции... на смерть.

– Абсурд какой-то! Это государства и страны можно подвергнуть санкциям, а не отдельных людей! Это же нечеловечно!

– Вы хотели сказать «бесчеловечно»?

– Вот именно! Бесчеловечно! Не говоря уже о том, что совершенно неэтично! Да как ты смел явиться ко мне с какими-то санкциями?!

– Мы пытались ввести санкции против вашей страны, – сказал Римо. – Но она настолько обнищала, что дальше уже некуда. Поэтому дядя Сэм в своей нескончаемой мудрости решил привлечь к ответственности персонально вас!

– Но у меня тоже есть свои права!

– Права есть у всех, – вежливо согласился Римо.

– Вот именно! У всех!

– Кроме тех невинных, которых вы замучили насмерть.

– Я не палач! Я серб!

– В данном случае это одно и то же. А теперь выйдите ко мне из своего чудесного дома, который достался вам после очередного убийства невинного человека, и мы приступим к делу.

Генерал Танко недоуменно захлопал глазами:

– К какому делу?

– Я прочту вам лекцию о том, как нужно вести себя в обществе.

Танко снова заморгал, а потом презрительно улыбнулся:

– Ты будешь читать мне лекцию?

– Да, о том, что такое хорошее поведение.

– Ты? Ты сам будешь мне читать лекцию?

– Ага, – подтвердил Римо.

– Ты? Тощий недокормленный америкашка? Ты смеешь приказывать великому Танко, грозе всей Сребреницы?!

Откинув назад черноволосую голову, генерал Танко громко расхохотался.

Бац!!!

Больше ждать Римо не мог. Его доконало слово «недокормленный». Так его еще никто не называл! И вовсе он не был недокормленным, просто у него совсем не было жира. Да, он выглядел худощавым и не слишком мускулистым, зато мог лишить жизни генерала Танко одним движением руки. Что он и сделал, не раздумывая ни секунды.

Ребром ладони Римо нанес мощный удар по передним зубам преступника. Мститель так рассчитал угол, что все передние зубы полностью вошли в верхнюю челюсть, и половина головы Танко, хрустнув, как спелый ананас, полетела на землю.

Нижняя челюсть вместе с языком осталась торчать на шее, все еще подрагивая, словно от смеха.

Римо втолкнул агонизирующее тело в дом и захлопнул дверь.

Вернувшись к такси, Римо перекинул труп Боско на заднее сиденье, затем уселся за руль и помчался в аэропорт Сараево.

Он ехал и радостно насвистывал. С его помощью мир стал чуть-чуть спокойнее и безопаснее. К тому же он прекрасно успевает на обратный рейс.