Если он им нужен, пусть платят как следует. Черт побери, Рэду Рексу это было ясно как день, так почему же этого не понимают его вонючие агенты в «Морис Уильямс Эйдженси» и эти чертовы ослы на телестудии?

Получасовая серия, пять дней в неделю, двадцать две недели в году – да все женское население страны с половины третьего до трех смотрит «Пока вертится Земля». И если они хотят, чтобы он продолжал играть доктора Вьятта Уинстона, в прошлом физика, а ныне известного хирурга, то должны ему за это как следует платить. Вот и все. Вопрос закрыт. Рим высказался – дело кончено.

Неужели они думают, что он играет этого занудного идиота ради собственного удовольствия? Нет, тут все гораздо проще – деньги! И если они не желают платить, пусть поищут кого-нибудь еще. Попробуют уговорить Рока, Рода и, Рипа или Рори. На свете полно прекрасных актеров.

Рэд Рекс поднялся со своего лилового дивана и направился к бару в обитой кожей гостиной – приготовить себе банановый дайкири.

Он двигался очень осторожно, словно ступая по сырым яйцам, пытаясь не раздавить скорлупы, производя впечатление человека, которому было бы удобнее в балетных тапочках, чем в обычной обуви.

Ему было нехорошо. Сам виноват. Вчера, приклеив черные усы и нацепив черный парик, он отправился в бар, где собирались гомосексуалисты. Там он ввязался в драку, и ему здорово досталось. Он больше ни за что не сделает такой глупости. На этот раз уж точно. А если бы его узнали? Если бы ему разбили лицо?

Он загрузил в шейкер все необходимые компоненты, плотно закрыл крышку, чтобы, не дай Бог, не забрызгать свой зеленый замшевый костюм, нажал кнопку и положил руку на шейкер, который зажужжал, доводя напиток до нужной консистенции. Вдруг Рекс хихикнул – работа шейкера напоминала вибратор. Он снова хихикнул.

– Столь знакомые мне и столь любимые вибраторы, – сказал он сам себе.

– И как только кому-то может нравиться вибратор? – раздался металлический голос, звучавший словно из бочки. Рэду Рексу показалось, что заговорила стена. Он оглянулся по сторонам.

Но комната была пуста. Он снова огляделся, на этот раз повнимательнее, и почувствовал, что тело его покрывается гусиной кожей. Пусто. Но он отчетливо слышал голос, черт побери!

Он вновь обвел глазами комнату и пожал плечами. Ясно, у него не в порядке с головой. Эти бесконечные переговоры по поводу нового контракта начинают сказываться на психике.

Рэд Рекс налил коктейль в хрустальный бокал и вернулся на диван, стараясь держать бокал так, чтобы не пролить содержимое на костюм. После окончания переговоров он намерен взять отпуск. Вот и все. Ему надо куда-нибудь уехать. Хорошо бы недельки на две. Может, в Сау-салито. Или в Пуэрто-Валларте. Туда, где не смотрят телевизор.

Куда глаза глядят, лишь бы там можно было хоть недолго побыть самим собой.

Он снова хихикнул, затем умолк, отхлебнул из бокала и тут, же выплюнул все на зеленые замшевые брюки – потому что вновь раздался глухой, как из бочки, голос:

– Прослушай автоответчик!

На этот раз голос звучал ближе и в нем действительно слышался металл.

Рэд Рекс даже не обернулся. Если владелец голоса похож на сам голос, то на него лучше не смотреть.

– Кто здесь? – спросил актер, напряженно всматриваясь в до блеска отполированную стальную дверцу холодильника, словно отражение говорящего будет менее страшным, нежели сам человек.

– Прослушай автоответчик, – повторил голос.

Телефон стоял справа от Рэда Рекса. Он осторожно поставил бокал на тонкую мраморную крышку журнального столика и нажал кнопку автоответчика.

При этом он теребил висевшие на поясе ключи – он всегда так делал, когда нервничал.

Пленка зашуршала, быстро перематываясь назад, и вскоре остановилась.

Он включил воспроизведение и прибавил звук. Потом вновь бросил взгляд на дверцу холодильника и вновь ничего не увидел. Взяв бокал, он откинулся на подушки – обтянутые бархатными чехлами, они, словно рукой любовника, обвили его плечи. Он сам придумал конструкцию этого дивана, который успокаивал, давал возможность расслабиться. На какое-то мгновение он даже забыл про голос.

– Прослушай пленку, – снова произнес голос, и Рекс от неожиданности так и подскочил. Черт возьми, это просто глупо! Надо все-таки обернуться и посмотреть, кто же это с ним говорит! Бред какой-то: разговаривать с кем-то в собственной гостиной и бояться взглянуть на собеседника. Он обернется. Прямо сейчас.

Но он так и не сделал этого, а остался сидеть в прежней позе, чувствуя, как на лбу выступает пот.

Автоответчик заговорил.

– Приветик, Рэд, душечка! Кушал ли ты в последнее время что-нибудь вкусненькое?

Снова эта гадина Ванда Рейдел. Если он что-то и ненавидел в жизни, так это настырных баб, ведущих себя, словно мужики. Это был уже третий звонок за последние несколько дней. Нет, он ни за что не станет звонить этой женщине! Есть у него проблемы с агентом, нет у него проблем с агентом – неважно, но с нею он дел иметь не станет! Никогда.

– Это Ванда, драгоценный мой. Я пытаюсь тебе дозвониться вот уже три дня. – В голосе зазвучали грустные нотки. – А ты мне не позвонил. Я начинаю думать, что ты меня больше не любишь. – Она помолчала, словно ожидая ответа. – Ну ладно, что было – то было. Я хочу кое-что сделать для тебя. Насколько мне известно, у тебя трудности с заключением контракта, а я могла бы тебе помочь.

Рэд Рекс отпил из бокала.

– Кто б сомневался! – пробурчал он себе под нос. – Наверно, еще не успела вылезти из-под какого-нибудь босса с телевидения.

– Выслушай до конца! – произнес металлический голос прямо у Рекса над ухом, н тот подчинился.

– Вот, решила предложить тебе свои услуги. На взаимовыгодной основе. Я видишь ли, собираюсь заполучить нью-йоркское телевидение, но у меня много проектов и здесь, в Голливуде, так что у тебя есть реальный шанс получить главную роль в фильме. Настоящем, художественном, а не в каком-то там телевизионном. Я дело говорю, так что прикинь сам. Ты слишком хороший актер, чтобы растрачивать жизнь на «мыльные оперы» с этим дурацким врачом.

– Пошла в задницу, – еле слышно прошептал Рэд Рекс. Впрочем, все равно недостаточно тихо.

– Последний раз говорю тебе, ублюдок, – слушай внимательно! – Снова этот металлический голос.

– Понимаешь, Рэд, милый, любовь моя, мы можем помочь друг другу. Я получаю нью-йоркскую сеть, а ты – лучшего в мире агента и мою гарантию личную и твердую, как скала, – ты же любишь, чтобы кое-что было твердым, как скала, – гарантию, что скоро тебе дадут роль в кино. В серьезном фильме, а не в каком-то там дерьме. Разве эти тупицы из «Мориса Уильямса» смогут предложить тебе что-либо подобное? Что они вообще для тебя сделали? Так знай, дорогуша, что у них полно своих людей, которые работают на одном с тобою канале. Неужели ты думаешь, что они станут сами себе вредить? Бороться за твои интересы в ущерб другим клиентам?

Да, Спрут наступила на больную мозоль. Она, безусловно, права, подумал Рэд Рекс. Конечно, права. Эти ублюдки в агентстве готовы продать его с потрохами, лишь бы сэкономить пару центов. Избавиться от старины Рекса.

Заставить его гнуть спину за гроши, а телевизионное начальство будет подмигивать и давать обещания, умалчивая о том, что агентство неплохо наварит на других контрактах, которые в ближайшее время будут перезаключены. Ух, грязные подонки! Все верно, и Рэд Рекс прекрасно это знает. Если бы только Ванда Рейдел не была такой сукой.

– Так вот, дружочек, посылаю к тебе мою правую руку, мистера Гордонса, который привезет договор. Подпиши все, как хороший мальчик, и Ванда тут же заступится за тебя перед телевизионным начальством. И помни о настоящем кино, Рэд. Мы сделаем настоящее кино. Попадешь в Голливуд, станешь важным, знаменитым, у тебя будет власть. Все в твоих руках, дорогой! – Она помолчала. – Целую, обнимаю. И если мой человек тебе понравится, поцелуй его за меня. – Она издала резкий смешок, и автоответчик отключился.

– Грязная шлюха, – прокомментировал Рэд Рекс, приканчивая бокал.

– Нельзя так говорить о своей благодетельнице.

Рэд Рекс по-прежнему сидел, не поворачиваясь.

– Вы и есть мистер Гордон? – спросил он, осторожно ставя бокал на мраморный столик.

– Мое имя мистер Гордонс. Да, это я.

Рэд Рекс небрежно повернулся на диване, стараясь двигаться как можно медленнее, чтобы в любой момент иметь возможность ретироваться.

Выражение нервного ожидания тут же сменилось на его лице улыбкой, стоило ему увидеть стоявшего там человека. Он выглядел немногим за тридцать, светлые волосы образовывали на лбу кудрявую челку в стиле Цезаря.

На нем был желтовато-коричневый замшевый пиджак, летние темно-коричневые брюки и сандалии на босу ногу. Пиджак был распахнут, и на голой груди красовался огромный серебряный кулон с какой-то эмблемой.

Но улыбку вызвал болтающийся у него на поясе ключ. Это был обычный золотой ключик, висевший на цепочке, другим своим концом уходящей в левый карман. Конечно, в наши дни люди носят на себе множество различных вещей, но этот ключик много что сказал Рэду Рексу. В мистере Гордонсе он обрел родственную душу.

По-прежнему улыбаясь, Рэд Рекс поднялся с дивана, рассчитывая ослепить мистера Гордонса великолепием своих зубов. Да, мистер Гордонс оказался симпатичным молодым человеком. И выглядел достаточно мягким. Возможно, знакомство окажется приятным.

– Не хотите ли вышить?

– Я не пью, – сообщил мистер Гордонс, не улыбнувшись в ответ. – Договор, который передала Ванда, со мной.

В правой руке он держал пачку бумаг. Рекс поднял руку, пытаясь его остановить.

– Дружище, у нас еще будет уйма времени, чтобы об этом поговорить. Вы не будете возражать, если я пропущу рюмашку?

– Ваше пристрастие к спиртному меня не касается. – Господи, просто жутко, как кратко и точно он говорит. Такое впечатление, что это робот, пронеслось у Рекса в голове. – Я здесь для того, чтобы вы подписали контракт.

Рэд Рекс улыбнулся про себя. Вряд ли кто заставит его подписать этот контракт. Последний раз его силой заставили что-то сделать несколько лет назад, когда в его гримерную ворвались какие-то головорезы, устроили погром и вынудили его надписать собственный портрет для какого-то поклонника. В тот момент, когда все это происходило, было страшно, а потом показалось просто глупым. Мафия, которая охотится за автографом? Чушь какая-то! Но тогда Рекс не на шутку испугался.

Он был слишком молод, но теперь никому не удастся его запугать. Ни телестудии, ни Ванде Рейдел, ни мистеру Гордонсу, каким бы симпатичным он ни казался.

Положив в шейкер все необходимые ингредиенты, он сделал себе еще один дайкири и повернулся к мистеру Гордонсу, облокотившись локтем на стойку бара, заложив ногу за ногу и держа стакан в правой руке, подальше от костюма. Глаза его были полузакрыты, на губах играла сладострастная улыбка.

– Надеюсь, нелюбовь к спиртному – ваш единственный порок, – тихо произнес он.

– Послушай, ты, голубой, – начал мистер Гордонс, – моя терпение кончилось. Можешь допить стакан, но после этого ты немедленно подпишешь контакт!..

– Потише, приятель, – перебил Рекс. Ишь ты, голубой! Он не позволит никому так себя называть. По крайней мере, у себя дома. – Я вообще не знаю, что ты здесь делаешь. Я тебя не звал и вышвырну сейчас к чертовой матери. – С этими словами он указал на стену, где висело каратистское кимоно и связка метательных стрелок, применяемых в восточных единоборствах. – Это все принадлежит мне, приятель. У меня черный пояс, так что берегись, иначе я быстро с тобой разделаюсь.

– Это вряд ли, а вот ты точно подпишешь контракт.

– Пошел к черту, – сказал Рэд Рекс. Не стоит так нервничать. Ключик у него на поясе – жалкая фальшивка. И сам он фальшивка, и работает на фальшивку, а Рэд Рекс не привык иметь дело с какими-то фальшивками. Он повернулся к мистеру Гордонсу спиной и сел на высокий стул возле бара, поставив стакан на стойку. Потом взглянул на свое отражение в дверце холодильника и увидел, что мистер Гордонс беззвучно движется у него за спиной.

Ну и пусть. Рэд Рекс не станет оборачиваться. Слишком много чести спорить с этим ничтожеством. Пусть убирается в свой Голливуд и трахается там со своей мерзкой Вандой, на которую работает. Пусть убеждает его, пусть умоляет, но Рэд Рекс будет непреклонен и неумолим, как боги с Олимпа.

Но мистер Гордонс не стал спорить с Рэдом Рексом, а просто протянул руку и взялся за хрустальный бокал. Его тонкая, лишенная волос рука обвила стекло. Отлично. Может, он решил пойти на попятную? Рекс повернулся к мистеру Гордонсу – в уголках рта застыло выражение доброжелательного ожидания, но мистер Гордонс не улыбался н не смотрел на него. Взгляд его сосредоточился на правой руке, которая сжимала бокал.

Крак! Звук испугал Рэда Рекса, и он взглянул на руку мистера Гордонса.

Бокал был раздавлен, желтоватая жижа дайкири вылилась на стойку. Осколки дорогого хрусталя сверкали в разлитом напитке, словно крошечные айсберги в густом желтом океане.

Мистер Гордонс продолжал сжимать бокал, и Рекс как зачарованный следил за ним. Он слышал, как дробились большие осколки стекла, превращаясь в более мелкие. Господи, да этот человек не чувствует боли! Кровожадный ублюдок! Его рука сейчас, должно быть, напоминает отбивную. Звук ломающегося стекла напоминал отдаленное дзиньканье крохотных колокольчиков.

Мистер Гордонс медленно разжал руку – бокал дорогого ирландского хрусталя превратился в белую пыль, по виду напоминавшую поваренную соль. Гордонс высыпал ее на стойку бара. Рекс не мог прийти в себя от удивления – рука была абсолютно целой, ни одной царапины или пореза. Ни капли крови.

Он посмотрел на Гордонса, Гордонс – на него.

– То же самое может произойти и с твоей черепушкой, голубой. А теперь подписывай контракт.

Рекс снова опустил глаза на хрустальную пыль, потом перевел взгляд на непораненную ладонь мистера Гордонса и потянулся за ручкой. И подписал все три экземпляра договора, даже не прочитав.

Поясница его вспотела. Он не мог вспомнить, когда в последний раз испытывал подобное ощущение.

Впрочем, он ошибается. Это было в тот день, когда посланные мафией головорезы пытались заполучить его автограф. Что же он тогда написал? Кажется, какое-то посвящение почитателю его таланта.

Он отчетливо запомнил текст, потому что ему пришлось два раза переписывать его:

«Чиуну. Наимудрейшему, наиудивительнейшему, наидобрейшему, наискромнейшему и наичувствительнейшему человеку, которого только рождала земля. С неизменным уважением, Рэд Рекс».

Странно, что это вспомнилось ему именно сейчас.