Начальник почты Оклахома-Сити занимался обычными делами в своем кабинете, когда до него дошли первые отрывочные сообщения.
– В новом здании федеральных служб произошло что-то ужасное, – сообщила ему помощница.
– Боже мой! – похолодев, отозвался Айвэн Хейдорн. – Только не бомба! Не говорите мне, что это бомба!
– Там стреляли, – пояснила девушка.
Начальник почты немного успокоился.
– Ну конечно, какая бомба! Мы бы услышали взрыв, правда?
– Кто-то вошел в зал суда и открыл огонь из автомата.
– Ужасно, просто ужасно, – с явным облегчением вздохнул начальник почты. Когда взорвалось старое федеральное здание, он как раз сидел в том же самом кресле. Просто кошмарный день тогда выдался! Начальника почты взрывом выбросило из кресла, и он, поднимаясь с пола, решил, что пострадал от землетрясения.
Хорошо, если бы так! Это было бы просто Божьей милостью. В первые часы после того, как здание федеральных служб смело взрывом бомбы с лица земли, подозрение, естественно, пало на мусульманских фундаменталистов, но через три дня выявилась ужасная правда.
Бомбу взорвали американцы! Верилось с трудом, значит, в самом сердце Америки поселился настоящий враг?
– Сколько человек пострадало? – спросил начальник почты, отгоняя от себя неприятные воспоминания.
– Неизвестно. Но случившееся называют резней.
Начальник почты тотчас закрыл лицо руками.
– И почему несчастья как из рога изобилия сыплются именно на этот несчастный город? – чуть не плача проговорил он.
Через час по радио сообщили некоторые подробности.
Нападавший неизвестен, и его никто не видел. А если кто и видел, то, очевидно, не заметил в нем ничего необычного. Затерявшись в толпе возвращавшихся с обеда сотрудников, нападавший проник в зал суда и расстрелял всех присутствовавших.
К трем часам дня сообщили, что один человек остался в живых – значит, кто-то что-то видел. Расследованием занялось ФБР, поскольку мишенью послужило здание федеральных служб. Публике ничего не сообщалось, однако предполагалось, что суд расстреляли в отместку. Человек, видно, был недоволен его решением. Но в здравом уме вряд ли кто нападет на новое здание федеральных служб в Оклахома-Сити!
Ровно в три пятнадцать зажужжал селектор.
– Вас хочет видеть агент ФБР Одом, сэр, – сообщила секретарша.
– Впустите, – бросил начальник почты и выключил радио.
Посетитель оказался огромным как шкаф.
– Спецагент Одом, – представился он.
– Садитесь.
– Я только на минутку. Речь идет об одном из ваших почтальонов.
– Боже мой! Неужели его застрелили?
– Нет, не застрелили.
– Он тот самый свидетель?..
– Нет. Мы думаем, что он убийца.
– Уб... Вы это серьезно?
– Охранник перед смертью успел сообщить: человек, который вошел в зал суда и расстрелял всех несчастных, был одет в форму почтальона.
– Не может быть! Просто не может быть, и все тут!
Агент достал блокнот из кармана.
– Вот описание. Рост около ста семидесяти сантиметров, курчавые каштановые волосы, большой нос.
– Насколько большой?
– Очень большой.
– Похоже на Кэмела.
Агент уточнил:
– «Кэмел» – значит «верблюд»?
– Да, да. Но, по-моему, вы ошибаетесь.
Агент ФБР остался равнодушным.
– Его имя?
– Джо.
– Джо Кэмел?
– Да.
– У вас работает почтальон, которого зовут Джо Кэмел?
– Ну, не я его так назвал. О Господи, похоже, имя-то смахивает на фальшивку!
– Как долго он у вас работал?
– Меньше года.
– У него не было психических срывов?
– Он вел себя совершенно нормально.
– Не считая того, что его звали Джо Кэмел, – поморщившись, хмыкнул агент ФБР.
– Послушайте, я все понимаю, но его действительно звали так.
– У вас есть фотография этого типа – Кэмела?
– Нет, но его нетрудно разыскать. С таким-то носом!
– Мне нужно посмотреть его личное дело.
– Одну минуточку, агент Одом, – отозвался начальник почты Оклахома-Сити и бросил по селектору своей помощнице: – Принесите личное дело Джозефа Кэмела и соедините с ГП.
– С ГП? – недоуменно спросил специальный агент Одом.
– С генеральным почтмейстером. Мне надо доложить ему о случившемся.
– Советую вам подождать, – сказал агент Одом, закрывая блокнот. – Я думаю, у него сегодня полно дел.
– Что вы имеете в виду?
– А вы не слышали о сегодняшних взрывах в Нью-Йорке?
– Взрывах?!
– Сегодня взорвалось несколько линейных ящиков для почты одновременно. Ищут водителя почтового фургона, парня по фамилии Ладин. Мне кажется, его имя Ал.
– Ал Ладин... Что-то знакомое...
– Вот и мне что-то напоминает. Хотя никак не могу вспомнить что.
В этот момент в кабинет вошла помощница начальника почты с папкой в руках.
– У ГП занято. Набирать еще?
– Оставьте сообщение, что я звонил. По всей видимости, у ГП выдался очень трудный день.
* * *
Генеральный почтмейстер Соединенных Штатов рвал и метал. Не в силах сдерживаться, он перевернул корзину для бумаг и так сильно треснул стулом об стену, что тот отскочил и отбил край тяжелого письменного стола.
Часы показывали три тридцать. Начиная с полудня в кабинет почтмейстера все время поступали срочные звонки и факсы.
Сначала с ним связался почтмейстер Нью-Йорка.
– У нас возникли серьезные проблемы, сэр.
– Слушаю вас, Нью-Йорк.
– Э-э-э, кажется, один из наших линейных ящиков для почты...
– Ну?
– ...взорвался, сэр.
Генеральный почтмейстер Соединенных Штатов недоуменно заморгал.
– Взорвался?
– Так точно. Здесь уже побывали ищейки ФБР. Они требуют нашего сотрудничества.
– Пошлите их к черту! – зарычал генеральный почтмейстер.
– Я решил, что поступлю правильно, если выставлю их за дверь. И так и сделал.
– Отлично! Молодец, как вас там...
– Финкельперл, сэр.
– Отключите телефон, Финкельперл. Я пошлю к вам своего человека, его фамилия Рейли. Разговаривайте с ним и только с ним.
– Будет сделано, мистер почтмейстер.
Генеральный почтмейстер повесил трубку, пробормотав себе под нос:
– Так надо в интересах службы.
Через десять минут снова позвонил Финкельперл.
– Сэр, это повторилось! – прокричал он в трубку.
– Еще одна бомба?
– Взорвались тринадцать линейных ящиков, и все неподалеку от нашего учреждения. Просто террор какой-то!
– Боже мой! Может, кто-нибудь нападает на почтовые учреждения?
– Не знаю, мистер почтмейстер.
– Или шалит кто-то из ваших служащих?
Финкельперл закашлялся.
– Думаю, вы понимаете, что возможно и такое.
– Ждите Рейли. И помните – молчание, молчание и еще раз молчание.
– Я нем как рыба.
Нью-Йорк отключился, и генеральный почтмейстер стал диктовать предварительное заявление для прессы. Но телефон звонил снова и снова.
– Директор ФБР, первая линия.
– Я на совещании.
– Комиссар полиции Нью-Йорка, вторая линия.
– Пусть свяжется с ФБР. Я разговариваю только с федеральными службами.
– Да, сэр.
– Почтмейстер Финкельперл на первой линии.
Генеральный почтмейстер задумался.
– Ладно, соедините, – отозвался он наконец.
– Мистер почтмейстер, это Финкельперл.
– Я знаю. Дальше.
– Вы посылали ко мне почтового инспектора по фамилии Смит?
– Смит? Нет, я нее сказал, чтобы вы ждали Рейли. Он уже в пути.
– Смит показал мне удостоверение почтового инспектора. Он только что вышел из моего кабинета. И сразу же появился Рейли.
– Вы с ним говорили?
– Я... боюсь, что он сумел вытянуть из меня одно имя.
– О чем вы говорите, какое имя?
– Считают, что бомбы подложил кто-то из наших.
– Такое возможно?
– Бывали случаи, когда наши сотрудники стреляли в своих же, брали заложников, воровали почту и уничтожали ее. Только в прошлом месяце мы поймали одного придурка на сортировке. Проклятый идиот не поспевал за потоком почты и потому засовывал себе в рот открытки, разжевывал их и проглатывал целиком.
– Кошмар какой!
– Такова жизнь, сэр.
– Мы теперь не единственная почтовая служба. «Федерал экспресс» и «Ю-пи-эс» отнимают наш кусок хлеба. Если к концу столетия мы не сохраним конкурентоспособность, нам останется только перевозка макулатуры. Правда, и на ней можно заработать хорошие деньги, но этого недостаточно. Надо укрепить свои позиции на рынке, особенно в деле доставки экспресс-почты. Бизнесмены не доверят нам срочные отправления, если мы не продемонстрируем надежность своей службы.
– Суть проблемы ясна, сэр. И что теперь делать?
– Какое имя вы ему сообщили?
– Ал Ладин.
– Ал Ладин, Ал Ладин. Я его знаю?
– Трудно себе представить, откуда бы вам его знать. Он проработал у нас только год.
– Знаете, Финкельперл... – начал генеральный почтмейстер.
– Да, сэр?
– Я думаю, вас расколол какой-то законспирированный федеральный агент.
– Рейли тоже так считает.
– Теперь нас раскручивают. Почтовая служба Соединенных Штатов больше не контролирует ситуацию.
– Что же теперь делать?
– Держитесь до последнего. Я тоже буду стоять насмерть. Если нам повезет, Ладин скоро исчезнет с лица земли.
– Как, сэр?
– Засунет себе в рот пистолет сорок пятого калибра.
– Будем надеяться, сэр.
– Знаете ведь, как бывает... Они все кончают одинаково.
Положив трубку, генеральный почтмейстер крикнул секретарю:
– Порвите тот пресс-релиз и давайте сюда. Начнем сначала.
Бумага полетела в корзину для мусора, а генеральный почтмейстер забегал из угла в угол.
– В таком крупном учреждении, как ПССШ – как и в любой военной организации, зависящей от притока новобранцев, – всегда попадаются паршивые овцы, – начал диктовать он. Снаружи донеслись уличный шум и гудение машин. Замолчав, почтмейстер уставился в потолок и наморщил лоб. – Вставьте сюда что-нибудь из моей последней речи и разбавьте пожеланиями благополучия. И не забудьте закончить словами «Мы работаем для вас».
– Да, сэр, – встав, сказала секретарь.
Дверь закрылась. Генеральный почтмейстер Соединенных Штатов откинулся в кресле и тяжело вздохнул.
– Кто следующий? – простонал он, тяжело вздохнув.
И тут позвонили из Оклахома-Сити.
– Вас беспокоит Хейдорн, начальник почты Оклахома-Сити.
– Какие проблемы, Оклахома?
– У нас тут стреляли.
– И поэтому вы меня беспокоите? – взорвался генеральный почтмейстер. – Если бы мне пришлось реагировать на все фокусы почтовых служащих, то у меня больше ни на что не осталось бы времени. Послушайте, не можете вы обождать день или два? – понизив голос, спросил он. – У нас ужасная ситуация в Нью-Йорке.
– Мистер почтмейстер, стреляли не у нас. Все произошло в новом здании федеральных служб.
– Застрелили почтальона?
– Нет, стрелял почтальон.
– Черт побери, того и гляди начнутся проблемы с прессой.
– Он перестрелял всех до одного в битком набитом зале судебного заседания – вместе с судьей.
– Федеральным судьей или местным?
– Федеральным.
– Прекрасно. Надеюсь, я смогу кое-что предпринять. Постарайтесь не давать хода этому делу.
– Ко мне уже приходили из ФБР.
– Надеюсь, вы выставили ищеек вон?
– Я отдал им личное дело почтальона.
– Да вы с ума сошли! Вы на кого, черт возьми, работаете?
Голос Хейдорна дрогнул.
– На Почтовую службу Соединенных Штатов.
– А перед кем несете ответственность?
– Конечно, перед вами, сэр.
– Вы что, не имеете представления о субординации? Сначала вам следует проинформировать меня, а уж потом разговаривать с другими ведомствами.
– Но сэр, это ведь Оклахома-Сити. Мы и так уже пережили одну трагедию.
– Перестаньте хныкать! Терпеть не могу, когда сопли распускают.
– Я понимаю, сэр. Тем не менее одного из наших почтальонов ФБР разыскивает за массовое убийство.
– И всю ответственность за это я собираюсь возложить на вас, Оклахома. Вы что, не читали мою директиву насчет борьбы со стрессом?
– Мы окрасили все стены в успокаивающий розовый цвет, как и предписывалось.
– А комнату мерзавца?
– Он же письмоносец, сэр, и каждый день ходит по адресам. Если он будет с утра до вечера пялиться в розовую стену, то не сможет доставить почту.
– А как насчет премиального кофе?
– Я... э-э-э... не чувствовал особой необходимости. Мои служащие казались совершенно уравновешенными. Все нормально прошли психологические тесты. Никакого стресса. Город-то у нас небольшой.
– Тем не менее я требую, чтобы вы немедленно установили особый перерыв для кофе. Вы поняли?
– Да, сэр.
– Пока я вам не позвоню, ничего никому не говорите. И вообще мы с вами не разговаривали.
– Понятно, мистер почтмейстер.
– Помните – никому ни слова!
Почтмейстер в ярости бросил трубку.
– Две неприятности сразу! Что за жизнь такая проклятая!
Когда секретарь позвонила снова, почтмейстер сначала не хотел даже трубку брать. Но спустя мгновение передумал – может быть, на сей раз новости будут хорошими.
– На второй линии инспектор Рейли. Кажется, у него срочное дело.
– Я с ним переговорю.
Голос Рейли дрожал и прерывался.
– Что случилось?
– Сэр, я только что из Главного почтового управления.
– Вы привели в чувство этого дурака Финкель-перла?
– Он понял свой долг, сэр. Но, боюсь, случилась еще одна неприятность.
– Снова ящики взорвались?
– Нет.
– Была стрельба?
– Нет.
– Так говорите же, в чем дело! – загремел почтмейстер.
– Я и пытаюсь. Я вышел из здания минут пятнадцать назад и взял такси до гостиницы. Тут-то все и случилось. Страшный взрыв, а затем землетрясение. Сейчас я в гостинице, смотрю из окна на запад. Все, что я вижу, – это клубы дыма.
– Ну?
– Его больше нет.
– Чего нет?
– Здания, сэр. Оно уничтожено.
Генеральный почтмейстер медленно поднялся на ноги. Он никак не мог сосредоточиться, «Он явно говорит не о гостинице, – думал почтмейстер. – Он ведь оттуда звонит. И наверняка не стал бы суетиться из-за какого-то другого старого здания – меня ведь это не заботит».
Генеральный почтмейстер с трудом перевел дыхание.
– Уж не хотите ли вы сказать, что я лишился почты? – почти простонал он.
– Сэр, вам, наверное, стоит включить Си-эн-эн.
Почтмейстер так и сделал. Си-эн-эн показывало снятую с воздуха панораму центральной части Манхэттена. Вот виднеется Мэдисон-Сквер-Гарден. Вот замысловатое сооружение из стекла – Центр Джекоба Джавитса. Похоже, будто из миллиона рам вылетела тысяча зеркал.
К востоку, занимая целый квартал, лежали дымящиеся руины. И посреди огня и дыма генеральный почтмейстер Соединенных Штатов вдруг увидел широкие ступени, наводящие на мысли о Древнем Риме, а поверх них в беспорядке валялось то, что осталось от двадцати коринфских колонн Главного почтового управления – крупнейшего почтового учреждения страны.
В этот ужасный миг зажужжал селектор и испуганный голос секретарши произнес:
– Сэр, на первой линии Президент Соединенных Штатов.