Тамайо Танака не собиралась спокойно глотать эту пилюлю.
Главной героиней сюжета должна была стать она, а не какая-то там Абир Гхула. В противном случае она должна хотя бы познакомиться с ней.
Значит, придется с Абир Гхулой познакомиться – как это ни отвратительно.
И совсем не так уж легко.
С Абир Гхулой теперь хотели познакомиться все – особенно после сообщения о недавнем покушении на нее. Сама Первая леди со своей устрашающей политической мощью осудила эту попытку, в результате чего Гхула сделалась темой дня. И Тамайо Танаке следует эту тему разработать.
Поэтому она из своего вашингтонского отеля позвонила директору службы новостей в Бостон.
– Действуй, Тамми. Скрытая камера у тебя с собой?
– Вы же знаете, что я ее кладу под подушку.
– После вчерашней передачи тебе проходу не дадут на Манхэттене.
– Не беспокойтесь. Я надену какой-нибудь жуткий парик и темные очки.
– Постарайся затеряться в толпе азиатских репортеров. Их там сейчас, по всей видимости, пруд пруди.
– Все будет шито-крыто, – отозвалась Тамайо Танака. Она так законспирируется, что ее никто не узнает. Ни один человек.
Разве что родная мать.
* * *
Когда через полтора часа Танака высадилась на углу Бродвея и Западной Сорок четвертой улицы, тело как раз выносили. Труп террориста был закрыт покрывалом, но когда его загружали в поджидавшую машину «скорой помощи», он вдруг взмахнул рукой. Рукой тонкой и эластичной, как лапша. Рукав рубашки весь превратился в лохмотья, но, несмотря на вишневые пятна запекшейся крови, серо-голубой цвет формы почтовых служащих все-таки проглядывал.
Тамайо Танака засняла сцену «погрузки» скрытой камерой.
Затем, назвав стоявшим с каменными лицами агентам ФБР свой номер заказа в отеле, она на стеклянном лифте поднялась наверх, в зал регистрации.
Надо же! ФБР охраняло здание от почтальонов и прессы, и тем не менее гостиница – одна из лучших в городе – по-прежнему функционировала.
И любой желающий мог в ней поселиться.
– Я хотела бы поселиться как можно дальше от Абир Гхулы, – попросила Тамайо клерка. – Если она в нижних этажах, то дайте мне номер еще ниже, чтобы я успела эвакуироваться при взрыве бомбы. Вашим стеклянным лифтам я не доверяю. Они меня нервируют.
– Третий этаж подойдет?
– Вполне, – отозвалась Танака, подавив усмешку. По крайней мере, недолго придется искать.
В номере она вручила коридорному двадцать долларов в обмен на информацию о том, на каком этаже скрывается Абир Гхула.
– Правда, я не знаю номера ее комнаты, – замялся коридорный.
– Не важно, – махнула рукой Танака. – Послушай, нельзя ли мне попросить тебя снять эту форму?
– Нам запрещено вступать в близкие отношения с гостями.
– А если сделать исключение для одной озабоченной блондинки?
– Ну, такое со мной впервые, – заулыбался коридорный, сбрасывая куртку и расстегивая ширинку.
– Разденься в ванной и выбрось свои лохмотья наружу, – распорядилась Тамайо.
Коридорный пожал плечами.
– Как скажешь.
Раздевшись, он досадливо поморщился, ибо блондинка стала натягивать на себя его куртку поверх розового бюстгальтера.
Застегнув ширинку, Танака открыла входную дверь.
– Куда же ты? – воскликнул коридорный.
– Тише, я сейчас вернусь.
– Так у меня же стоит!
– Окуни его куда-нибудь.
– Подожди!
Но дверь захлопнулась прямо перед его носом.
Выйдя из лифта на десятом этаже, Тамайо Танака осмотрелась. Она двигалась так, будто на нее надели крахмальную смирительную рубашку. Ничего, зато она снова в игре!
И теперь уже ни за что не отступит.
* * *
Перед Ясиром Носсэром стояла одна проблема. Причем отнюдь не пустячная, а очень даже крупная проблема.
Сложность заключалась не в том, как нанять самолет, чтобы пролететь над Манхэттеном. Дело в общем-то чепуховое, если есть деньги. Многие журналисты так поступают, здесь нет ничего необычного.
Проблематично было другое – как направить самолет прямо в окно номера, который занимала лицемерная Абир Гхула.
На каком этаже он находится – ясно, как найти нужный – тоже. Ясир Носсэр внимательно всматривался в окуляры цейссовского бинокля. Да, этаж он определил правильно.
Теперь требовалось вычислить, с какой стороны отеля находится номер Абир Гхулы. Конечно, лучше бы определить и ее окна, но это, пожалуй, невозможно. Да и не нужно. Найти соответствующую сторону здания означало добиться успеха. Ибо когда вертолет ударится о стену, прозвучит мощный взрыв, который погребет под собой все, что находится с этой стороны – в том числе и кости еретички.
– Еще один круг? – спросил пилот.
– Да, пожалуй.
"Может быть, ее окна выходят в сторону Мекки? – размышлял Ясир. – Нет, вряд ли. Абир Гхула делает все наоборот.
Значит, ее окна выходят на противоположную сторону... Да, пожалуй".
В конце концов после продолжительных размышлений (поскольку у него был всего один самолет и всего одна жизнь) Ясир решил, что он на верном пути.
– Время! – объявил он.
– Вы уже кончили? – удивился пилот.
– Почти. Я бы попросил вас подлететь поближе к отелю.
– Как близко?
– Летите прямо на отель, а я скажу, когда хватит.
– Хорошо.
«Пайпер Чероки» сделал вираж и полетел по прямой.
– Немного ниже, – произнес Ясир Носсэр, глядя в бинокль через лобовое стекло. – Хорошо, оставайтесь на этом уровне.
– А вы разве не собираетесь делать снимок?
– Да, да. Как же я забыл?
И, достав из спортивной сумки девятимиллиметровый пистолет, Ясир Носсэр приставил его к виску ничего не подозревающего пилота.
Ясир спустил курок. Глаза пилота выскочили из орбит и прилипли к боковому стеклу.
Ясир Носсэр подхватил штурвал из рук мертвого летчика и с криками: «Алла акбар! Господь велик!» – бросился вперед.
* * *
На каждой из четырех сторон десятого этажа отеля было примерно по десять дверей. Солнце стояло высоко, и его осенние лучи, лившиеся сквозь прозрачные окна, создавали какую-то сверхъестественную картину.
Тамайо осторожно двигалась по широким коридорам, стараясь уловить малейший шорох, доносящийся из-за дверей.
Каждый раз, заслышав что-нибудь подозрительное, Тамайо сразу становилась на колени и прикладывала ухо к панели.
Но до сих пор до нее не доносилось ничего, что напоминало бы резкий голос Абир Гхулы.
Вот за дверью раздались позывные Си-эн-эн. Тамайо ненавидела этот канал, считая, что его ведущим самое место где-нибудь в заводском радиоузле. Несмотря на известность, никого из них не приглашали к Лено, не говоря уже о Леттермане.
Уже собираясь подняться на следующий этаж, Тамайо вдруг услышала чей-то скрипучий голос:
– Посмотри, кто там прячется за дверью, Римо.
Голос показался девушке знакомым, но, прежде чем она успела сообразить, кому он принадлежит, дверь резко распахнулась, и Танака влетела в комнату, визжа, как кошка, которой прищемили хвост.
У нее тут же отобрали большую сумку, и чья-то крепкая рука приподняла журналистку с такой легкостью, как будто она была бестелесной.
Тамайо тут же узнала эти глубоко посаженные глаза и высокие скулы.
– Что вы здесь делаете? – спросил ее человек, представившийся ей когда-то Римо.
– Вам какая разница? – вопросом на вопрос ответила Тамайо.
– Я совсем не то хотел услышать.
– Слушайте, дайте мне десять минут на эксклюзив с Абир Гхулой, и я никому не скажу, что она здесь.
– Нет вопросов.
– Отлично! А у вас не будет проблем, когда я выйду в эфир?
– Вы никуда и ни с чем не выйдете, – отрезал Римо.
И Тамайо Танаку подвели к королевских размеров кровати, на которой под голубыми покрывалами лежала женщина с волосами цвета воронова крыла.
– Она умерла? – ахнула Тамайо, чувствуя, что ее история превращается в краткий некролог.
– Просто отсыпается.
– Мусульмане же не пьют!
– Она не потому отсыпается, – отозвался Римо и легонько сдавил Тамайо шею.
Танака не почувствовала, как ничком рухнула на кровать. Очнулась она только спустя некоторое время, почувствовав на своем лице дыхание Абир Гхулы.
– М-м-м! – пробормотала та.
– Я Тамайо Танака. Могу я взять у вас интервью?
– М-м-м.
– Вы меня помните? Тамми? Из «Ночного зеркала»?
Гхула приоткрыла один глаз. Взгляд ее сначала упал на лицо Тамайо, затем переместился на ее волосы и, наконец, остановился на голубых глазах.
– Это ты мой голубоглазый блондин?
– Если вы дадите мне интервью, я буду вашим розовым пуделечком.
Абир Гхула мечтательно улыбнулась.
– Я еще никогда не занималась оральным сексом с блондином, – проговорила она. – Ты знаешь, что фелляция – слово арабское?
– Я не...
– Я скажу тебе все, что ты хочешь, если ты дашь мне попробовать твою твердую плоть.
– Ну конечно! – хриплым голосом отозвалась Тамайо. – Но лучше заниматься любовью в темноте, под покрывалом.
– Да, так будет просто восхитительно.
– Тогда закройся. Ты готова?
– Положи мне его в рот, и я высосу его досуха.
* * *
– Кажется, кто-то из них очнулся, – произнес Римо, находившийся в соседней комнате.
– Обе очнулись, – откликнулся сидящий на полу Чиун, с интересом смотревший телевизор.
– О чем они говорят?
– Фальшивая японка пытается вырвать что-нибудь у шлюхи.
– Пусть ее. Все равно никуда не пойдет.
– А та обещает что-то досуха высосать.
– Что высосать?
Чиун пожал плечами.
– Кто это может сказать, когда фальшивый пророк просыпается рядом с голубоглазой японкой?
– Пойду-ка я лучше посмотрю.
– Не забудь – сейчас твоя очередь доставлять удовольствие этой самке, Гхуле. И смотри, чтобы улыбка у нее была что надо.
– Может, я просто покажу Тамми, как и что делать, и мы на неделю спасем себя от скуки.
Римо вошел в спальню и увидел буйствующую под одеялом парочку. Отчетливо слышались чмоканье и стоны.
Римо заколебался. Он еще долго бы раздумывал, не прекратить ли все это, как вдруг за окном блеснуло что-то серебристое.
Вдали кружил легкомоторный самолет. Вот он развернулся носом к гостинице и понесся прямо на окно.
Римо прекрасно видел в темноте, при плохом освещении, и так же далеко, как лучшие оптические приборы.
Он заметил, что в кабине находятся двое. Затем пассажир приставил пистолет к виску пилота и прострелил ему голову.
Римо больше не раздумывал.
– Давай к двери, папочка! – крикнул он, подбегая к кровати. – Он приближается!
– Кто? – удивился Чиун.
Схватив под мышку извивающийся сверток, Римо выскочил из комнаты, чуть не наступив на пятки мастеру Синанджу.
«Может, уже и поздно, но как знать», – на бегу подумал ученик.
Звон разбитого стекла раздался в тот самый момент, когда Римо, перебравшись через низкую защитную стенку внутреннего колодца и раскачавшись на одной руке, прыгнул вниз. Приземлившись на площадке следующего этажа, он стрелой рванул в противоположное крыло здания.
Гостиницу потряс мощный взрыв. Световой люк треснул, вниз обрушились осколки стекла. Затем рвануло еще раз, но уже слабее, и от сорванной с петель двери в номер Абир Гхулы, летящей вниз, на беглецов пахнуло жаром.
Наконец Римо решил, что опасность миновала, и тихонько развернул одеяло, скрывавшее под собой соблазнительные формы Танаки и Абир Гхулы.
Закрыв глаза, Абир энергично сосала палец Тамайо Танаки.
– Еще минутку, ладно? – прошептала Тамайо. – Мы уже почти кончили.