Человек с кислым лицом сидел на границе освещенного прожекторами пятачка в центре зала, положив ногу на ногу и опершись левым локтем на круглый столик. Правая рука лежала на сгибе левой. На нем был серый костюм и белая рубашка с серым галстуком. В очках без оправы поблескивал отраженный свет. Свет отражал и пробор его аккуратной прически, уложенный словно с помощью микрометра.
Так он сидел уже минут пятнадцать. Неподалеку пышнотелая танцовщица в полном экстазе сражалась со своей одеждой, представленной несколькими нитями бус. Довольные посетители с энтузиазмом швыряли на пол долларовые банкноты или запихивали их за унизанный фальшивыми драгоценностями бюстгальтер. К потолку струился дым. Груженые сладостями подносы нависали над головами снующих между столиками официантов. Возбуждающее треньканье бузуки отдавалось в зале ритмом, радостью и воплями. Человек не двигался.
Двигался другой, словно плывущий сквозь толпу к столику, за которым сидел кислолицый.
– Вы здесь совсем не к месту, как корзина с мусором в ювелирном магазине, – сказал человек, известный под именем Римо Пелхэма.
– Рад вас видеть. Поздравляю с назначением на должность офицера по безопасности Брюстер-Форума.
– Вы сидите как каменный, и любому должно прийти в голову: а что делает в «Порт-Александрии» человек, смахивающий на гробовщика? Дураку ясно, что вы здесь для конспиративной встречи.
– Ну и что?
– Да сделайте вид, что развлекаетесь. В конце концов, разве мы не играем роль сексуально неполноценных чиновников, шляющихся по кабакам в поисках пикантных развлечений?
– Что-то вроде этого. Кроме того, мы заранее замерили уровень шума в этом заведении.
– Вы не похожи на искателя пикантных приключений, – настаивал Римо. – Всякий заметит, что вас даже женщины не интересуют.
– Меня интересует, как поскорее убраться отсюда. Послушайте… Какого дьявола с вами всегда столько хлопот? Слушайте же.
Смит наклонился вперед. На середину площадки под гром аплодисментов вышла очередная танцовщица.
– Вы чем-то встревожены, Смитти.
– Да, я очень обеспокоен. Слушайте: на пароме до Стейтн-Айленда, отправляющемся от Бэттери завтра в 11 утра, вы встретите человека. На нем будет галстук в синюю и красную полоску, а в руках – серый сверток размером с «дипломат». Сверток тяжелый. Это наполненная водой коробка, внутри – растворяющиеся в воде документы. Фото и биографии. Достать документы сухими сможете только вы, пользуясь методом восточной головоломки со шнурками. Чиун говорит, что вы с ней знакомы.
– Как поживает Чиун?
– Черт возьми, вы слушаете?
– Скажите, как поживает Чиун?
– С ним все в порядке.
– Его беспокоили сосуды.
– Я ничего не знаю о его сосудах. С ним всегда все в порядке. Слушайте главное: Брюстер-Форум имеет важнейшее значение для нашей страны, а, может быть, и для всего мира. Вашим предшественником там был один из наших людей. Его убили, хотя и представили это как случайное самоубийство. Смертельная передозировка героина. Он на что-то натолкнулся.
– На что?
– Точно не знаем. В нашем распоряжении оказались порнографические фото ведущих ученых Форума. Фотографии подлинные, но что-то тут не так. Вы поймете, когда встретитесь с этими людьми. И проверьте пункт четыре по фотографиям 10, 11 и 12.
– Я, вроде бы, по другой специальности, – сказал Римо.
Смит не обратил внимания на возражение.
– В обычных случаях мы бы заподозрили шантаж, но здесь иное. Чего ради шантажисту заниматься сразу всем штатом Брюстер-Форума? Существуют другие, более очевидные жертвы, побогаче. Нет, в этом есть что-то еще.
– И все равно это не мой профиль.
Смит взглянул снизу вверх в спокойные карие глаза Римо.
– Поймите правильно: Брюстер-Форум – это очень, очень важно.
Он по-заговорщицки наклонился вперед.
– План покорения мира. Вы поймете из текста, прилагаемого к фотографиям. Мой шеф не хочет, чтобы работа Форума остановилась. Но если ее все же придется остановить, это сделаем мы. То есть вы. Если удастся выяснить, кто занимается секс-фото – хорошо. Если сможете разобраться в этой каше без ущерба для работы Форума – еще лучше. Но главное – подготовить физическое устранение руководства, всех сразу или поодиночке. Если поступит приказ, они должны будут умереть в течение часа. Никаких ошибок. Смерть должна быть неизбежной на сто процентов.
Римо прервал Смита:
– Я что-то в этом роде читал однажды. Мы собираемся их уничтожить во имя их же спасения, так?
– Не умничайте, – сказал Смит. – Чем бы они там ни занимались, моего шефа беспокоит, как бы не пронюхал противник. Кто-то собирается шантажировать наше правительство. Только этим можно объяснить фотографии. Они могут нам дорого обойтись. Снимками уже занимаются другие организации, а мы должны быть наготове на случай реальной угрозы Форуму.
– Сколько у меня в запасе времени?
– Неизвестно. Нам удалось выиграть какое-то время благодаря Маккарти – это ваш предшественник, который раздобыл негативы, Если фотографии действительно имеют отношение к делу, то, возможно, всех этих людей придется убрать, на что потребуется определенное время. Кстати…
– Знаю я ваши «кстати»!
– Кстати. Когда получите от человека на пароме сверток, он захочет, скорее всего, с вами поговорить. Расспросить о вашей работе. Не исключено нападение. В этом случае вы знаете, что делать.
– Да, знаю. Еще я знаю о вашей неприятной привычке убирать всех вокруг перед тем, как отправить меня на новое задание. Кто этот человек на пароме?
– Вас это не касается.
– Тогда я просто заберу сверток.
– Ну что же… Когда встретитесь с ним, упомяните невзначай, что собираетесь заняться фотографией, поскольку уверены, что у вас выйдут замечательные виды Нью-Йорка.
– Понятно. А теперь выслушайте мое «кстати»: я просто возьму сверток.
– Вы могли бы нам очень помочь.
Римо откинулся назад и, улыбнувшись, перевел взгляд карих глаз с пышных женских прелестей, поблескивающих и ритмично извивающихся среди столиков, на напряженную фигуру сидящего перед ним взволнованного Харолда В. Смита, оперативного руководителя КЮРЕ.
– Засуньте ей в бюстгальтер доллар.
– Что? – удивился Смит.
– Засуньте ей в бюстгальтер доллар.
– Нет.
– Кладите!
– Хотите поставить меня в неловкое положение и доставить себе удовольствие?
– Не знаю, – ухмыльнулся Римо.
– Хорошо. Доллар, вы сказали?
Римо наблюдал, как Смит вынул из бумажника доллар и, брезгливо взяв его двумя пальцами, словно мерзкое насекомое, протянул руку по направлению к танцовщице. Женщина, чья молочно-белая кожа поблескивала от пота, плавно приблизилась и подставила свой бюст, потряхивая при этом плечами. Смит бросил на него доллар и быстро отвернулся к столу, сделав вид, что абсолютно не при чем. Долларовая бумажка осталась лежать на подрагивающих бело-розовых возвышенностях.
– Теперь засуньте бумажку внутрь.
– Не за что!
– Тогда до свиданья.
– Согласен!
– Пять долларов.
– Пять? Послушайте…
– Пять!
– Хорошо. Пять. Вы любите сорить деньгами!
Смит скомкал в ладонях пятидолларовую банкноту и, чтобы поскорее отделаться, наклонился к женщине, начавшей подниматься, чтобы принять деньга на грудь. Он не заметил, как его спутник тоже потянулся вперед, под прикрытием движения Смита сунул руку под металлическую полоску между чашками покрытого бижутерией бюстгальтера, и разорвал ее. Бюстгальтер вместе с чашками и фальшивыми камнями обрушился в руки Смита.
Груди вывалились наружу. У Смита отвалилась челюсть. Толпа радостно загоготала. Схватив бюстгальтер, женщина ударила Смита по голове.
– Мы можем лишиться лицензии, ты, тупой недоносок! – заорала она и еще раз огрела по лбу одного из самых могущественных людей страны, который отчаянно пытался удержать на носу очки и одновременно выбраться из-за стола.
А человек, известный как Римо Пелхэм, проплыл к выходу, возмущенно говоря при этом встречным:
– А с виду никогда не скажешь. Никогда не скажешь! С ума сойти, что вытворяют эти выродки.