В аэропорту округа Дейд стояла такая жара, что Римо с Чиуном показалось, будто их завернули в горячие полотенца.

– Ух, – произнес Римо, но Чиун не издал ни звука. Он отчетливо дал Римо понять, что в 11.30 должен сидеть перед телевизором, и если это удастся, то его не волнует, ни где они остановятся, ни как туда доберутся. Он предпочитал хранить молчание в предвкушении любимых передач.

Вся одежда Римо уместилась в слегка раздувшийся «дипломат», но багаж Чиуна пришлось долго ждать в душном здании аэропорта. Специальное отверстие выплевывало чемоданы на вращающийся транспортер, вокруг которого сгрудились пассажиры в ожидают своих вещей.

В этой толкучке Чиун умудрился пробиться к устью транспортера, и, хотя он выглядел хрупким перышком в собравшемся здесь человеческом стаде, никому не удалось даже на миллиметр сдвинуть его с места, не говоря уж о том, чтобы оттолкнуть.

– Кто поможет этому бедному старичку? – вопросила пышнотелая дама с сильным бронкским акцентом.

– Не беспокойтесь, – произнес Чиун. – Я и сам справлюсь.

– Мадам, он не нуждается в помощи, – вмешался Римо. – Не волнуйтесь.

– Это мой юный отпрыск, полный сил: он заставляет престарелого отца нести столь тяжелый груз, – пожаловался Чиун даме.

– Он на вас совсем не похож, – заметила дама.

– Приемыш, – шепнул Чиун.

На ленте транспортеры показался огромный красный лакированный сундук с блестящими медными застежками.

– Это наш, – сказал Чиун даме.

– Эй, вы! – гневно выкрикнула дама. – Поможете вы наконец своему отцу или нет?

Римо отрицательно покачал головой.

– Ни в коем случае. А вот вы можете. – И, повернувшись спиной к транспортеру, он небрежной походкой направился к газетному киоску. И только тут понял, как привык рассчитывать на поддержку КЮРЕ при выполнении заданий.

Теперь он не получит информации, где кого искать и что делать, не узнает, кого можно шантажировать прошлыми грешками. У него не будет нового имени и новых кредитных карточек, не будет надежной крыши над головой.

Не будет грамотного анализа происходящего, которым всегда снабжал его Смит… Купив две местные газеты, Римо вдруг почувствовал, насколько он одинок.

Организация под названием КЮРЕ погрузилась в летаргический сон. Римо прочел заголовки. Газеты называли скандал «аферой с Лигой».

Из газет Римо понял, что каким-то образом сведения о том, чем на самом деле занималась Лига по благоустройству Флориды, попали в руки мелкого местного деятеля, функционера избирательной комиссии. От него и исходили все обвинения.

Как следовало из его заявлений, эти секретные сведения свидетельствуют, что тайная организация под назвавшем «Фолкрофт» занималась в Майами-Бич политическим шпионажем. Шпионская деятельность финансировалась федеральным правительством и имела целью привлечь к суду мэра и всю нынешнюю городскую администрацию.

«Это будет почище Уотергейта», – заявил он журналистам, сообщив также, что имеет доступ к секретным документам и в свое время обнародует их.

Звали его Уиллард Фарджер.

Римо отложил газеты – они вечно городят всякую чушь. Невозможно определять степень достоверности или вероятности напечатанного. Они не проводят проверок, никогда ничего не перепроверяют, поэтому не дают никакой положительной информации. Итак, что же ему известно наверняка?

Что Уиллард Фарджер, сторонник нынешней администрации, который уже много чего наболтал, по всей видимости, действительно имеет доступ к документам, компрометирующим КЮРЕ. Римо пожал плечами. Что ж, неплохо для начала.

Он снова взялся за газету. Убийство сотрудника Лиги. Шериф не исключает возможности, что это сделали агенты Фолкрофта. Так, передовая статья «Нами правит правительство наемных убийц?».

Надо бы показать это Чиуну, подумал Римо. Тот всегда считал, что идеальное правительство – то, где заправляет самый талантливый из наемных убийц. Римо улыбнулся. В своих взглядах на правительство Мастер Синанджу мало чем отличался от бизнесмена, который считал, что правительство должен возглавлять бизнесмен, или от служащего социальной сферы, полагающего, что государство следует превратить в одну большую социальную программу. Точно так же генералы считают, что лучшие президенты – это военные. И даже философ Платон, размышляя об идеальном государстве, утверждал, что управлять им должен царь-философ.

"Уиллард Фарджер, – мысленно произнес Римо, – раз уж за свою политическую карьеру ты так научился трепать языком, то расскажешь кое-что и мне.

С тебя и начнем". Он зажал газеты под мышкой. Если бы КЮРЕ продолжала функционировать, он мог бы сейчас по первому требованию получить журналистскую аккредитацию.

«Здравствуйте, мистер Фарджер. Я хотел бы взять у вас интервью».

Н-да, журналистская аккредитация. Эта мысль понравилась Римо, заставив отказаться от первого порыва нанести Фарджеру ночной визит. Фарджера, должно быть, одолели репортеры. Римо вновь обратился к газете. На седьмой странице красовался портрет. Семейство Фарджера в домашнем кругу. А вот и толстолицая миссис Фарджер: втягивает в себя щеки и старается повернуться к фотоаппарату под таким углом, чтобы казаться стройней.

И конечно же, вылезла вперед, чтобы попасть на первый план. На первый план, впереди мужа, отметил про себя Римо. Значит, путь к Уилларду Фарджеру должен лежать через его жену.

Римо сунул газеты в контейнер для мусора и бросил взгляд в сторону транспортера. Как он и ожидал, пятеро отпускников, обливаясь потом и громко стеная, тащили огромные сундуки, хранившие в себе Чиуновы кимоно, его видеомагнитофон и спальную циновку, а также фотографию Рэда Рекса, звезды сериала «Пока Земля вертится» с автографом, и особого сорта рис, которым питался Чиун. В шести сундуках было в общей сложности 157 кимоно. А ведь Римо просил Чиуна много с собой не брать.

Полная дама, надрываясь под тяжестью одного из сундуков, сказала какому-то юноше:

– Вот он, приемный сын этого старика. Не хочет помочь несчастному после всего, что тот для него сделал! – С этими словами она опустила сундук. – Животное! – крикнула она Римо. – Неблагодарное животное! Вы только посмотрите на него! Это животное заставляет старика-отца нести на себе неподъемный груз! Все, все смотрите на него!

Римо обаятельно улыбнулся присутствующим.

– Животное! Только взгляните на него! – повторила дама, указывая на Римо.

Чиун стоял в стороне, делая вид, что все происходящее не имеет к нему ни малейшего отношения, что он всего лишь скромный старый кореец, живущий надеждой достойно провести осень своей жизни. Чиун мог бы, если б захотел, взять все эти чемоданы и добровольных носильщиков в придачу и зашвырнуть их одним пальцем назад, на ленту транспортера, но он считал, что носить вещи – это работа для китайцев, абсолютно не достойная корейца. Наряду с китайцами ее, впрочем, вполне могут выполнять белые и черные.

Однажды он пожаловался, что японцы не любят носить свои вещи из-за слишком высокого самомнения. Когда же Римо заметил, что сам Чиун тоже не очень-то это любит, тот сказал, что между японцами и корейцами существует большая разница в подходе к данному вопросу.

– Японцы высокомерны: они воображают, будто такая работа ниже их достоинства. Мы, корейцы, вовсе не высокомерны: мы просто знаем, что такая работа действительно ниже нашего достоинства.

И вот теперь Чиун собрал целую команду туристов, которая выполняла «китайскую работу».

– Иди же сюда, сынок, и помоги своему папочке! – продолжала неистовствовать дама.

Римо покачал головой.

– А ну, давай сюда, – подхватили остальные добровольные носильщики.

Римо вновь отказался.

– Ты животное.

В этот момент на сцену вышел Чиун, передвигающийся несколько медленнее, чем обычно. Он поднял свои тонкие руки, устремив вверх пальцы с длинными ногтями, словно для молитвы.

– Вы добрые люди, – начал он. – Добрые, хорошие, заботливые. Поэтому вам так трудно понять, что не все в мире столь же отзывчивы и добры, как вы, не все столь благородны – многие просто не могут быть такими. Вы сердитесь, оттого что мой приемный сын не наделен теми же качествами, что и вы. Вы не хотите понять, что некоторые с детства лишены благородства и доброты. Я так много сил положил, чтобы как следует его воспитать, но чтобы из зерна вырос красивый цветок, его нужно посадить в достойную почву. Увы, душа моего сына – каменистая почва. Не кричите на него. Он неспособен возвыситься до вашей доброты.

– Спасибо, папочка, – сказал Римо.

– Животное. Так я и знала, это настоящая скотина! – прорычала дама. Обратившись к мужу, настоящему гиганту – шести с половиной футов роста и трехсот двадцати пяти фунтов веса, прикинул Римо, – она произнесла:

– Марвин, научи эту скотину, как надо себя вести!

– Этель, – ответил великан на удивление нерешительно, – если он не хочет помогать старику, это его дело.

– Марвин, неужели ты позволишь ему безнаказанно издеваться над этим милым, чудным старым господином?! – От избытка чувств Этель кинулась к Чиуну и прижала его к своей обширной груди. – Бедный, бедный старик! Марвин, научи это животное хорошим манерам!

– Но ведь он вдвое меньше меня. Пойдем отсюда, Этель.

– Я не могу оставить этого несчастного наедине с таким чудовищем. Что за неблагодарный выродок!

Марвин вздохнул и начал приближаться к Римо. Он не станет его убивать.

Так, стукнет пару раз для острастки.

Римо поднял глаза на Марвина, Марвин посмотрел на Римо сверху вниз.

– Дай ему как следует! – вопила Этель, прижимая к груди самого опасного в мире наемного убийцу.

Ее муж тем временем готовился вступить в бой с другим, не менее опасным.

– Слушай, приятель, – мягко проговорил Марвин, опуская руку в карман, – я не хочу вмешиваться в ваши семейные дела. Понимаешь, что я имею в виду?

– Дашь ты ему как следует или только будешь болтать? – продолжала вопить Этель.

– Вы такая чуткая, чувствительная, – произнес Чиун, который хорошо знал, что крупные люди любят, когда их называют чувствительными, потому что окружающие делают это крайне редко.

– Размозжи ему голову, или это сейчас сделаю я! – вскричала Этель, крепче прижимая к груди свое сокровище.

Марвин достал из кармана несколько банкнот, и, пожалуй, это было самое разумное действие за всю его жизнь.

– Вот двадцать баксов. Помоги своему старику.

– Ни за что, – ответил Римо. – Вы же его совсем не знаете. И, скажу вам честно, вы далеко не первый, кого он обманом заставляет тащить свой багаж. Так что лучше уберите деньги.

– Послушай, приятель, теперь это стало и моей семейной проблемой. Помоги ему дотащить чемоданы, прошу.

– Марвин, если ты сейчас же не поставишь на место этого негодяя, я больше никогда не лягу с тобой в постель!

И тут Римо увидел, как лицо Марвина расплылось в счастливой улыбке.

– Ты мне это обещаешь, Этель?

Римо почувствовал, что предоставляется хорошая возможность выпутаться из этой истории, но Чиун, как всегда воплощенная галантность, произнес:

– Он недостоин тебя, о прелестная роза!

Прелестная роза всегда это подозревала. Отпустив Чиуна, она бросилась на мужа и с размаху треснула его по голове сумкой.

Римо поспешно ретировался, оставив их разбираться между собой; поглазеть на эту семейную сцену уже сбежалась толпа зевак.

– Ну, что, Чиун, доволен собой? – спросил Римо.

– Я принес немного счастья в ее жизнь.

– В другой раз лучше найми носильщика.

– Но их нигде не было видно!

– А ты хорошо смотрел?

– Люди, которые выполняют работу китайцев, сами должны меня искать, а не наоборот.

– Я сегодня вечером отлучусь, у меня кое-какие дела, – сказал Римо.

– А где мы остановимся?

Римо был явно озадачен.

– Вот об этом я как-то не подумал, – выговорил он.

– Ага, – съязвил Чиун. – Теперь ты видишь, как может быть полезен император?

Чиун был, как всегда, прав. Единственное, чего он никак не мог взять в толк, так это что их «император» – КЮРЕ – оказался в опасности и только Римо может его спасти. Если – поскольку это было еще под большим вопросом – ему удастся погасить скандал, получивший название «афера с Лигой».