Вы никогда не были в ауле Тальгашлы? О-о, тогда вы ничего, ничего не знаете! Это сказочное место, чудесный уголок земли.

Вот майский вечер спустился на аул.

Затушеваны сумерками маленькие дворики, темно-зеленые ковры, что стелются перед каждым домом. Потихоньку журчит речушка Безымянная. Ей весело. Потому что весна. Ей тревожно. И тоже потому что весна.

Весна! Мне кажется иногда, что весною я куда-то лечу, лечу, как на крыльях или даже на воздушном корабле.

С шумом распахиваю окно, глубоко вдыхаю весенний воздух. Воздух Тальгашлы. Мне кажется, что нигде в мире нет такого воздуха. С чем его сравнить? Не с чем! Им надо просто-напросто подышать, нашим воздухом, только тогда поймешь, что он вкуснее кумыса, слаще шербета, душистее полевых цветов.

Воздух родного края, воздух родины, благословен ты во веки веков!

* * *

Ивовым прутиком подгоняет Гульнур утят и гусят. Если бы не она, не было бы их на свете. Это она попросила посадить гусыню и утку на яйца. И едва только вылупились пушистые комочки, девочка стала за ними ухаживать: кормить, поить и выгуливать, зорко следить, чтоб не унес коршун или ястреб.

Вперевалочку следом за гусыней и уткой вошли гусята и утята в хлев. Гульнур вздохнула. Вот уже неделю просит она своего брата Иршата устроить для малышей место, где они могли бы спать. Но этот Иршат… Что с ним такое случилось? Увлечен он чем-то, что ли? Только и слышишь от него: «Отстань, не до тебя!»

Доски есть. Да вот как их прикрепить одну к другой? А Иршата, наверно, как всегда, еще нет дома.

Но едва успев так подумать, Гульнур услышала шуршание соломы над головой и голос брата. Прислушалась. Кажется, Иршат на крыше. Ну да, точно. Разговаривает с кем-то. С кем?

Сквозь щель в крыше она увидела Иршата. Он был только в трусах и майке, и поэтому особенно заметна было его полнота. Рядом с ним — длинный Юлай с черными как смоль волосами, издали похожий на обгоревшую головешку, и плотный и ладный голубоглазый Сабит, известный всей школе сын уборщицы тети Фатхии, Фатхии-апай.

Гульнур притаилась и навострила уши. Даже закрыла глаза, чтобы лучше слышать. И услышала…

У девочки застучало в висках, сердце ее забилось. Скорее к маме! Она вбежала в дом. Никого. Позабыв о гусятах и утятах, которые еще только что казались самым главным в жизни, Гульнур во весь опор помчалась в больницу. Дежурной сестры на месте не оказалось, и поэтому она сразу побежала к маме.

— Мамочка, мама! — закричала она, вбегая в палату, где мама склонилась над больным. — Иршат уезжает!

— Тише, — сказала мама.

Она отошла от больного и, взяв Гульнур за руку, вышла с нею в коридор.

— Куда уезжает? Зачем?

— Я… я слышала… Они собираются в тайгу… Вот знаешь, знаешь, этот Юлай… Так вот, вместе с ним… И с Сабитом…

— Да успокойся, пожалуйста! Говори толком.

— Юлай говорит: «В тайге с тиграми будем сражаться». А Иршат говорит: «Незачем тащиться в тайгу, на Урале тоже интересно».

— Ну хорошо, — проговорила мама. — Успокойся и расскажи все по порядку.

— Что же еще рассказывать! — нетерпеливо сказала Гульнур. — Бежим скорее, а то Иршат уедет, и тигры съедят его за одну минуту!

Мать усадила девочку в коридоре около стола дежурной сестры, быстренько закончила дела, потом сияла белый халат и вместе с Гульнур вышла на улицу.

А было так.

Однажды Юлай прочитал в «Пионерской правде» маленькую заметку, в которой говорилось, что дальневосточные пионеры во время летних каникул собираются в поход по следам приамурских партизан гражданской войны.

Юлай задумался. Живут же люди! И неожиданно захотелось ему очутиться среди этих ребят, вместе с ними шагать по следам героев. «А что, если написать им письма?» Эта мысль Юлаю понравилась, и он решил немедленно взяться за дело в ближайшие дни.

Секрета не было в том никакого, и, разговаривая со старшей вожатой Фатимой об очередных делах своего отряда, Юлай поделился с нею своими мыслями.

— Ты прав, — сказала вожатая и положила руку мальчишке на плечо. — В самом деле, чем вы хуже тех ребят? Почему бы и вам не поговорить на сборе о таком интересном и полезном деле?

Юлай обрадовался.

И, не откладывая, написал дальневосточникам письмо на трех тетрадных листках.

Через две недели пришел ответ.

На конверте стояло имя председателя совета отряда Иршата, и он прежде всего прочел письмо сам.

Письмо было такое:

«Дорогие ребята!

Спасибо вам за добрые пожелания.

Мы обещаем вам подробно рассказать обо всем, что увидим во время нашего похода.

Вы тоже, наверно, куда-нибудь отправитесь летом. Мы слышали, что у вас в Башкирии происходило в годы гражданской войны много интересных событий. Просим и вас написать нам о ваших поисках и находках. Если не трудно, пришлите копии хотя бы самых важных документов. Мы тоже сделаем это.

С пионерским приветом —

пионеры села Вознесенского,

Приморского края».

Прежде чем читать письмо на сборе, Иршат показал его своим ближайшим друзьям, Юлаю и Сабиту.

— Что же мы ответим? — пожал плечами Сабит.

— Отвечать нечего, — хмыкнул Иршат. — Мы вроде бы никуда не собираемся. А сидя на месте, вряд ли документы раздобудешь. Под лежачий камень вода не течет.

— Так давайте и мы… — сказал Юлай. — Ну, хотя бы туда же, где были партизаны…

— А кто нас отпустит? — возразил Иршат.

— Хо-хо! Сама вожатая за нас! Все будет в порядке! — убежденно произнес Юлай.

— Если так, — закричал Сабит, — пройдем весь Урал! Зверьков наловим, птиц. Золото найдем. Ура!

Но Иршат недоверчиво покачал головой.

— Фатима-то, Фатима, — рассудительно заметил он, — но надо еще узнать, что скажут родители. Это ведь такие люди, что могут и не разрешить.

— Ничего, — успокоил его Юлай. — Фатима-апай договорится и с родителями, и с учителями. И тогда…

— Тогда, — сказал Сабит, — мы отправим на Дальний Восток такой ответ, что они ахнут!..

— Ладно, — перебил его Юлай. — Лишние слова — это так называемая болтовня. Сказано — сделано. Кто «за» — пусть поднимет руку. — И он первым поднял руку сам.

Сабит и Иршат тут же присоединились к нему.

С этой минуты они, собственно говоря, и почувствовали себя пусть небольшим, но сплоченным отрядом единомышленников.

Они долго еще не расходились и когда, сами того не замечая, оказались на крыше, Гульнур подслушала их разговор и решила, что открыла тайну.

Ох эти девчонки, только и знают, что разводят панику!

Иршат пришел домой, уселся в свой угол и молча уткнулся в книжку.

Гульнур изо всех сил сдерживала себя, чтобы не высказаться, но ей не сиделось на месте, она подошла к брату и задела его локтем. Иршат дернул ее за косу.

— Ах, так! — обиделась Гульнур. — Ишь какой важный! Думаешь, я не знаю, о чем ты думаешь?..

— Ну-ка, ну-ка, расскажи, о чем я думаю! — засмеялся Иршат. — Гадалка ты, вот кто!

— Не дразни ее, — сказала мать. — А что ты думаешь, об этом лучше расскажи сам. Кажется, ты куда-то собираешься? На Урал, что ли?

— На Урал? — переспросил Иршат с удивлением. — Ну да, на Урал. Конечно, на Урал! — продолжал он уверенно. — Наш отряд, наверно, пойдет в поход. А ты откуда узнала?

— Если вы соберетесь в поход, я дам тебе с собой компас и часы отца, — торжественно сказала Маги-апай, словно не слышала вопроса сына.

— Спасибо, мамочка! — Иршат подбежал к матери, крепко обнял ее и поцеловал.

Гульнур с удивлением посмотрела на мать.