Часа два спустя отряд снова был в сборе.

Ребята обследовали не только ту гору, на которой расположился лагерь, но и две соседние горы, и прибрежную полосу, и даже ближайший лесок. Однако старика не нашли.

Вожатая отправила всех отдыхать, а Мидхата снова оставила с собой.

Подошел Юлай и доложил о происшествии с ящиком.

В другое время это было бы событием, а сейчас, когда произошло так много неожиданного и таинственного, это казалось мелочью.

Юлай был приятно удивлен, когда Фатима, вместо того чтобы читать ему нотацию, махнула рукой.

Зато Мидхат забеспокоился:

— Так ведь в том ящике… куртка… — сказал он.

— Серая куртка? — нахмурилась Фатима.

— Ну да!

Юлай потупился.

Но вожатая все равно не стала его ругать, а отпустила.

Когда он ушел, сказала:

— Нет, что-то не ладится наш поход.

— Куртка — важное вещественное доказательство! — подхватил Мидхат. Но тут же добавил: — Хотя нож-то остался у меня, а инициалы «С» и «3» как раз на нем, а не на куртке!

— А ну-ка, тащи его сюда! — повеселела Фатима.

Мидхат бегом помчался в свою палатку и вернулся с ножом.

Фатима спрятала нож в свой вещевой мешок, потом сказала:

— Надо бы в милицию сообщить.

— Я пойду! — вызвался Мидхат.

— Пойдешь? Тут не идти надо, а плыть. Могу ли я отпустить тебя одного? Нет, пожалуй, не могу.

— Да что вы, Фатима-апай! — обиделся Мидхат. — Что я, маленький, что ли!

— А если на тебя нападут? У меня такое впечатление, будто мы угодили в какую-то ловушку.

— А как же на фронте? — не унимался Мидхат.

— Что на фронте?

— Ну, ребята участвовали ведь в войне! И еще как!

— Ну ладно, — сказала наконец Фатима. — Пойдешь. Но только не один, а вместе с Иршатом, он будет старшим.

— Да я бы и один справился… — пробовал возражать Мидхат.

— Нет, — отрезала Фатима.

Мидхат понял, что спорить бесполезно, и побежал будить Иршата. Иршат не спал. Его очень огорчила история с ящиком.

Приход Мидхата и ответственное задание Фатимы его обрадовали. Больше того: вожатая назначила его старшим, — значит, несмотря на историю с ящиком, она по-прежнему относится к нему хорошо.

Мидхат был немного расстроен, что старший не он, а Иршат. Но что поделаешь — Иршат не Шакир и с Фатимой не очень-то поспоришь.

Мальчики сели в лодку и отчалили от берега.

Стоя на прибрежной скале, Фатима махала им рукой. Когда лодка скрылась из виду, она медленно пошла по направлению к лагерю.

Ей захотелось немного отвлечься от стремительных событий последних дней. Она сорвала несколько горных цветов, потом еще и еще. Получился букет. Не заметила, как свернула с тропы и очутилась среди густого кустарника.

— Эй, девушка! — неожиданно услышала она.

Подняла голову. Никого. Но вот кусты зашевелились, и буквально в каком-нибудь метре от вожатой появился бакенщик Закирьян.

— Здравствуй! — весело воскликнул он.

— Здравствуйте, — ответила Фатима.

— Ну, как дела?

— Хорошо, — рассеянно проговорила Фатима, не без тревоги думая о том, почему этот седой, старый человек идет по пятам отряда и хорошо ли, что она встретила его в таком глухом месте.

Но Закирьян вроде бы не собирался причинять ей зло.

Весь вид его говорил о том, что он человек доброжелательный, мягкий и готов помочь вожатой, если только она этого пожелает.

И все же не покидала Фатиму настороженность, навеянная странными и загадочными событиями последних дней.

Неожиданно пришла в голову мысль: а что, если проверить Закирьяна?

— Закирьян-агай, — проговорила она вежливо и даже приветливо, — у нас тут несчастье случилось!

— Несчастье? — переспросил бакенщик.

— Ну да. Ящик с коллекциями угодил на дно ущелья.

— Ну? — улыбнулся Закирьян и зевнул.

— А в ящике этом, — продолжала Фатима, внимательно наблюдая за ним, — лежала куртка, которую мы нашли на острове.

— Куртка? — снова переспросил бакенщик.

— Куртка — за-гра-нич-на-я! Импортная, понимаете?

— Да-а, — сочувственно протянул Закирьян, — дорогая вещь! Надо делать что-то…

— Что же тут сделаешь? — улыбнулась Фатима. — Кто же это осмелится спуститься в ущелье? Для этого надо быть таким смелым и ловким… Это ведь все равно что по канату ходить!..

Она сама себе удивлялась: откуда только берутся у нее слова, которые так и подзуживают бакенщика.

— Хе! — сморщил нос Закирьян. — Это тебе кажется, девушка. Я, например, с детства тут по горам и ущельям лазаю, так что…

— Да что вы! — изобразила удивление Фатима, которой хотелось, чтобы бакенщик полез в ущелье и тем самым показал, что он имеет прямое и непосредственное отношение к куртке.

Вместо ответа Закирьян достал из своего мешка длинный канат и направился к краю ущелья.

Фатима шла за ним и невольно любовалась ловкостью движений старика. Он быстро и уверенно обвязал себя канатом у пояса, другой конец каната крепко-накрепко привязал к огромному дубу, стоявшему в двух-трех метрах от края ущелья, и с проворством кошки полез вниз.

Фатима глянула на дно ущелья, и у нее закружилась голова.

Прошло около получаса.

Смотреть вниз Фатима боялась, а Закирьяна все не было. Она начала уже беспокоиться и корить себя за свои подозрения и за выдумку.

Бакенщик появился совершенно неожиданно и не в том месте, где спускался, а немного левее.

Фатима хотела задать какой-то вопрос, но седой Закирьян был настолько сосредоточен, что словно не замечал ее, и она промолчала.

Впрочем, вопросы были ни к чему. Минуту спустя все стало ясно.

Став на краю ущелья, Закирьян схватил привязанный к дубу конец каната и потащил канат на себя.

Не прошло и минуты, как ящик был на поверхности.

— Вы молодец, Закирьян-агай, — сказала Фатима. — Спасибо вам! Большое спасибо!

— Ладно! — крякнул Закирьян и улыбнулся.

«Сейчас попросит куртку», — подумала Фатима.

Но бакенщик только поклонился ей:

— До свиданья, красавица!

— До свиданья, Закирьян-агай!

Бакенщик ушел, а Фатима вздохнула: психологический опыт не удался. Нет, не выходит из нее Шерлока Холмса.

А что касается Закирьяна, то он, как говорится, шик юк.

«Человек, старый человек, совершенно бескорыстно помог, полез в ущелье, а я… Нет, нельзя так, нельзя! — мысленно повторяла Фатима. — Людям верить надо, верить!»