Марк взглянул на часы, когда такси вырулило с шумной магистрали на улицу, где жила Мелани. Было около семи. Он только что прилетел из Нью-Йорка, где с успехом прошла его выставка, и надолго застрял в пробке, добираясь в час пик от аэропорта до ее дома.

Последний раз они виделись две недели назад, сразу после похорон. Он заехал за ней поздно, как и договорились, когда ее подруга уже заснула. Не пойдя ни в какое кафе, они прекрасно и самозабвенно сымпровизировали на широком заднем сиденье «форда». За окнами сквозь темную густую листву деревьев едва пробивался рассеянный свет фонарей. Окраина городского парка, где Марк остановил машину, была пустынной, и им никто не помешал. Если не считать, конечно, добермана, взглянувшего вдруг на них в недоумении через стекло правой задней двери в самый неподходящий момент. Впрочем, собака сразу же отпрянула, исчезла в темноте, повинуясь окрику хозяина, смутно маячившего вдалеке. И они на обратном пути к дому Мелани гадали, смеясь, понял ли случайный четвероногий свидетель хоть немного из того, что увидел?

Из Нью-Йорка он звонил ей каждый вечер и знал обо всем, что происходило в его отсутствие.

Так, Мелани была очень рада, когда Джину принял на работу Джеймс Феттер. Марк по этому поводу вытерпел целый час женской болтовни. Но был рад слушать и дальше. Ему до безумия нравился ее веселый голос. Когда она была счастлива, у него самого будто вырастали крылья.

В следующий раз, когда он позвонил, Мелани снова была в хорошем настроении. Рассказала ему, что они с Джиной целый день провели в магазинах. Полностью обновляли гардероб новоиспеченной секретарши. Марк был готов поспорить, что все купленное не имело и намека на вызывающий вид и не располагало к флирту. Однако делать этого не пришлось, поскольку ему тут же во всех подробностях объяснили, как все это выглядит, где приобретено и почем.

Еще один звонок позволил ему узнать, что она неустанно помогает Джине разбираться с семейными бумагами, наводить в них порядок после смерти матери. Подруга собиралась продать дом и поселиться в квартире поближе к центру. Мелани взяла на себя поиски нового жилья, объяснив это уймой свободного времени, поскольку не ходила на работу и подбирать себе место пока не спешила.

Однако на следующий день она была явно чем-то обеспокоена. Марк пытался выяснить, что случилось, но та уклонилась от ответа, сославшись на плохое настроение и усталость. Хотя он был убежден, что отлично знает причину ее беспокойства. Месячные, по регулярности которых раньше можно было сверять часы, не пришли в положенный срок.

Он с трудом сдержал радость волнения от неожиданно быстрой победы. Сказал, что напоследок позвонит уже из аэропорта, перед тем как вылететь самым ранним рейсом. Вообще-то у него было забронировано место в «боинге», который должен был стартовать после обеда. Но он решил поменять билет. Ему не терпелось быстрее оказаться рядом с ней.

И вот этот последний звонок уже всерьез огорчил его. Голос Мелани звучал в трубке тихо и печально. Марк не преминул сообщить, что приедет к ней сразу, как только долетит. Но она строго запретила ему это делать, поскольку будет занята приготовлением ужина для родителей. Попросила, чтобы он ей просто позвонил в ближайший выходной.

У Марка возникло подозрение, что, когда этот день наступит, ею будет найден еще какой-нибудь предлог, делающий невозможной их встречу. Поэтому он решил ехать прямо сейчас.

Что же у нее на уме? Может быть, она осознала, что вовсе не хочет ребенка? Или не желает, чтобы отцом был именно он?

Марк очень надеялся, что это не так. И был бы рад отнести нотки отчуждения, явно замеченные им в последнем разговоре, на счет неожиданности произошедшего. Может быть, его любимая пока не решила, как вести себя с ним? Скорее всего предпочтет ни о чем ему не говорить. Разумеется, думает, что забеременела по чистой случайности, и считает, что ребенок окажется для него нежеланным. А что, если она порвет с ним, родит и будет воспитывать малыша одна, как и намеревалась? Или решит сделать аборт?

Он поспешно отогнал эту ужасную мысль. Нет, Мелани так не поступит, не станет избавляться от ребенка! Сомнение, однако, уже поселилось в его душе. И возникший страх заставил с еще большим усердием выстраивать новый ряд предположений, поверяя их прямолинейностью мужской логики.

Хорошо, допустим, Мелани заметила задержку и подумала о беременности. Но она ведь еще не может знать об этом наверняка. Известно же, что месячные иногда не приходят и по другим причинам. У многих женщин они вообще случаются не регулярно и не в одно и то же время… Хотя, честно говоря, у него нет сомнений в том, что она уже носит под сердцем его ребенка. Именно поэтому ее поведение так резко изменилось. Что ж, пора во всем признаваться.

Голова покруживалась, когда Марк, расплатившись, вышел из такси. Давно же он так не волновался, не иначе как давление подскочило. Ну и ну! Даже на открытии собственной выставки в Нью-Йорке самообладание не покидало его. А ведь там было полно критиков, издателей глянцевых журналов, представителей рекламных агентств, явилось и немало коллег. Успех был, конечно, ошеломляющим. Однако среди присутствовавших хватало и недоброжелателей. Поэтому наряду с искренними поздравлениями и пожеланиями творческих удач пришлось услышать немало заумных замечаний и советов. Приняв их, можно было бы запросто в самое ближайшее время бесславно завершить карьеру фотохудожника. Но вся эта словесная чушь отлетала от него, как мячик от стенки. В работе он был настоящим профи, и никто не мог сбить его с толку.

Другое дело отношения с Мелани. Тут он не был так уверен в себе, волновался не на шутку и мысленно возвращался к неразрешимым пока вопросам. Что, если она не хочет видеть его в роли отца своего ребенка? Что, если все же откажется стать его женой? Как ему тогда быть?

Мелани не могла ни на чем сосредоточиться. И задумчиво побрела на кухню, чтобы заварить чай. Но вовсе не потому, что не терпелось его выпить, а просто чтобы хоть чем-то себя занять.

Отвратительная мысль, что презервативы не дают стопроцентной гарантии, не оставляла ее. С грустной иронией она подумала, что лишь отсутствие секса является самой надежной защитой от беременности. Но ведь это не ее стиль. Каждый день на прекрасном острове она чувствовала себя жрицей любви, истово, с завидной последовательностью и частотой совершающей один и тот же обряд.

Секса ей досталось столько, что, если его правильно распределить, за глаза вполне хватило бы вернувшемуся с войсковых учений, ошалевшему от воздержания женскому взводу морской пехоты. Утро начиналось с него. Купание в океане или в ванной перед завтраком обязательно прерывалось им же. Круассаны, кофе, сандвичи и апельсиновый сок, поглощаемые затем на веранде, тоже способствовали его продолжению. Прогулки вдоль кромки воды по берегу, повторное купание, конечно, включали в себя варианты этого сладостного занятия. Как, впрочем, и послеобеденный отдых, и оставшееся дневное, и уж тем более — ночное время… Да, она оторвалась полностью, сознательно отпустив все тормоза. А ее партнер, судя по всему, их вообще не имел. Разумеется, при такой интенсивности вероятность сбоя в предохранительной системе была достаточно велика: один презерватив мог лопнуть, и порядок…

Тут ведь требуется самая малость. Как-то на учебном канале Би-би-си ей попался документальный фильм о деторождении. Так, ничего нового… Ликбез, рассчитанный на школьников средних и старших классов. Просто запомнилось, как за кадром голос ведущего вдруг гордо и торжественно сообщил, что на каплю мужской спермы приходится несколько миллионов сперматозоидов, их активность может продолжаться до сорока восьми часов. Надо же, подумалось тогда, скольких женщин можно сразу оплодотворить. Следует только правильно выбрать время!

А у них с его подбором все как раз получилось идеально. Ну, может быть, с разницей в несколько дней. Подходящим был промежуток между четвергом и субботой. Но они с Марком занимались любовью поздно ночью в среду, это могло и оказаться решающим. Семени Марка ничего не стоило дожить до подходящего момента и сделать свое дело. Боже мой!

В дверь кто-то позвонил, и от неожиданности Мелани рассыпала чай. Джина не должна прийти. Они совсем недавно говорили по телефону, и та убеждала ее не сходить с ума из-за небольшой задержки. Это еще ничего не значит.

Однако было ясно: она подзалетела от Марка, в этом нет никаких сомнений.

Звонок требовательно прозвучал снова, но Мелани не могла сдвинуться с места или хоть как-то унять ураган мыслей… Кого же еще принесло?

Это не родители. Сегодня у них вечер встреч в клубе. И ничто, похоже, не в состоянии отвлечь мать от подобного мероприятия. Соседи тоже вряд ли побеспокоят ее, она их не знает. Стало быть, это Марк. Бедняга так огорчился, когда ему было сказано, что пока приходить не надо. Но что делать? Она просто не была готова оказаться с ним с глазу на глаз. Не хватало на это ни сил, ни храбрости.

Страх поселился в ее душе еще вчера, когда в привычное время — в полдень — менструация так и не началась. К сегодняшнему вечеру Мелани уже находилась на грани паники. Ей уже все было известно наперед. Марк не захочет ребенка. Не исключено, что всячески будет унижать ее, узнав о намерении родить… Наверное, предложит сделать аборт. Сама мысль о подобной процедуре показалась ей невыносимой. Это от мужчины надо избавляться в таком случае, а не от ребенка!

Назойливые звонки сменились громким стуком в дверь, потом послышался голос Марка:

— Я знаю, что ты дома, Мелани, пожалуйста, открой! Мне необходимо с тобой поговорить! И я никуда не уйду, пока ты меня не впустишь!

Молодая женщина призвала на помощь всю свою храбрость, взяла себя в руки. И смело пошла к двери, живо представляя себе предстоящий разговор. Разумеется, ему понятно, что она солгала про планы на вечер, и теперь на нее может обрушиться град вопросов вперемешку с упреками. Поэтому лучше всего сразу заявить, что она больше не желает его видеть. И что продолжение отношений, на чем он все же сумел настоять, ее не устраивает…

Как только Мелани открыла дверь, Марк понял, что у него большие неприятности. Взгляд ее прекрасных глаз представлялся сплавом стали и льда. Ему определенно доводилось это уже видеть, а именно — в день их знакомства.

— Входи, — сказала она коротко. — Извини, я плохо выгляжу, не ждала сегодня гостей. — На ней был простой черный спортивный костюм и белые кроссовки. Волосы рассыпаны по плечам, и на лице ни намека на косметику. — Я как раз заварила чай. — Она отвернулась от него и направилась к двери, отделяющей прихожую от гостиной, легко ступая по выложенному кремовой плиткой полу. И показалась ему красивой как никогда. — Хочешь чашку?

Но Марк решил отбросить всяческий обмен любезностями и сразу перейти к сути дела.

— Нет, — отрезал он, закрыл за собой дверь и пошел следом в обставленную с безупречным вкусом гостиную. — Я не ради чая сюда пришел.

Мелани проследила взглядом его путь к бежевому кожаному креслу. Какая все-таки сексуальная походка! По правде говоря, ей давно уже было ясно, что все в этом мужчине, начиная от взгляда и кончая самым незаметным движением руки, носит оттенок именно этого свойства. Вот он удобно устроился в кресле, пристально посмотрел на нее. И она тут же вспомнила, что на ней нет бюстгальтера и груди свободно оттопыривают трикотаж спортивной рубашки.

Соски под его испытующим взглядом сразу же напряглись, и Мелани с раздражением отругала себя за влечение к этому человеку, способное встать на пути принятого ею решения.

— Если ты пришел сюда за сексом, Марк, — заявила она, скрестив руки на груди, — то сегодня у тебя неудачный день. Этого, как, впрочем, и любых иных отношений между нами, больше не будет…

— А вот Фрейд заметил бы, что ты только что оговорилась, Мелани.

Подобное замечание несколько пошатнуло ее уверенность.

— О чем это ты?

— Проблема в том, что это месячных у тебя какое-то время не будет.

Мелани буквально разинула рот, а гордо скрещенные руки безвольно упали…

Марк вздохнул с облегчением! Он был прав, у него получилось: она действительно беременна!

Внезапно весь страх исчез. Он испытывал только безграничную радость, гордость и любовь. Она этого еще не предполагает, но из него получится хороший отец. И замечательный муж, стоит ей только захотеть.

— Мне понятна твоя реакция, — осторожно заметил он. — Но тебе не о чем беспокоиться. Я пришел сказать, что, если ты в положении, я никогда не оставлю ни тебя, ни ребенка и сделаю для вас все возможное.

Мелани по-прежнему молчала.

— У тебя же правда задержка? — аккуратно поинтересовался он.

Она моргнула, покачала головой, словно пытаясь привести в порядок хаотично разбросанные мысли.

— Ничего не понимаю, — сказала она и нервно поднесла руки к волосам, а потом прижала их к сердцу. — Как это тебе в голову пришло, что я беременна?

— Я должен кое в чем признаться. Один раз на острове у нас порвался презерватив.

Мелани охнула от изумления:

— Так вот оно что! Я думала об этом, пытаясь найти объяснение. Почему же ты мне ничего не сказал?

— Не хотел тебя волновать раньше времени. Когда это случилось, предпринимать что-либо было уже поздно, кроме как бежать к врачу за таблеткой. Но я подумал, что ты не захочешь к этому прибегать. Я ведь не ошибся, Мелани? Неужели ты приняла бы такое решение?

По ее глазам было видно, что этот вариант ею даже не рассматривается. Пошатываясь, Мелани добралась до соседнего кресла и бессильно упала в него.

— Когда это случилось?

— В ту самую среду.

Она нахмурилась, вспоминая.

— После ужина в ресторане?

— Нет, днем, за несколько часов до этого.

Морщинка между ее бровями обозначилась резче.

— Вот откуда взялся твой вопрос о том, не собиралась ли я забеременеть в медовый месяц. Ты пытался выяснить вероятность того, что я могу зачать от тебя?

— Да, — признался Марк.

— Должно быть, ты места себе не находил от волнения. Ты же этого совсем не ждал.

— Говоря начистоту, я нисколько не волновался.

— Но это же безумие! Ты говорил, что не хочешь быть отцом.

— Я и сам удивляюсь, но, как только понял, что это вполне возможно в ближайшем будущем, идея мне приглянулась.

— Приглянулась? — воскликнула Мелани сначала с удивлением, а потом с гневом. — Как же это похоже на вас, мужчин! Идея ему приглянулась! Ребенок это не прихоть. Это реальность, смысл твоей жизни навсегда, серьезная ответственность!

— А ты думаешь, я так не считаю? — парировал он, тоже повышая голос. — У меня было гораздо больше времени обдумать, какую ответственность я возлагаю на себя, становясь отцом твоего ребенка. И мысль эта мне по-прежнему нравится. Да будет тебе известно, я принял твердое решение сделать так, чтобы ты забеременела, когда узнал, что вероятность этого пятьдесят на пятьдесят!

Слово не воробей… Марк успел произнести эту тираду за несколько секунд и лишь потом осознал свой промах. Мелани и без того нелегко смирилась с мыслью о своей «нечаянной» беременности, и не стоило так осложнять ситуацию подобным признанием. Он искренне хотел убедить ее, что будет очень рад ребенку, и уже начал зарабатывать очки, а вот теперь безрассудно поставил все на кон. То, что он сделал на острове из сугубо романтических побуждений, теперь могло трактоваться по-всякому и иметь непредсказуемые последствия.

— Что ты сделал? — Мелани требовала ответа, сама, конечно, обо всем догадываясь по виноватому выражению его лица. — Марк, не может быть…

— Ну, я… я…

— Значит, это действительно так! Ты занимался со мной любовью без предохранения! И предварительно напоил меня, чтобы я ничего не заметила! Ты все это сделал намеренно.

— Знаешь, я… — Он чувствовал себя идиотом, не способным пробубнить ни слова.

— Да как ты мог так поступить без моего согласия?! Как посмел даже предположить, что у тебя есть на это право! Что же ты за человек?

Мелани в гневе вскочила на ноги. И это заставило его наконец-то вновь заговорить.

— Я человек, который безумно влюблен в тебя! — проревел он в ответ, тоже вскакивая с кресла. — Пойми, нельзя смириться с мыслью, что твоя любимая женщина собирается забеременеть от какого-то донора! Тогда как ты сам хочешь иметь от нее детей и собираешься на ней жениться! Мне кажется, ты меня тоже любишь, но боишься в этом себе признаться или опасаешься пока доверять мне. Не бойся, у тебя нет для этого причин. Там, на нашем острове, я понял, что хочу быть рядом с тобою всю жизнь.

Мелани не сводила с него глаз. Ее лицо отражало смятение, властвующее над ее душой. Тут можно было увидеть и страдание, и недоверие… Но над этими чувствами уже расправила свои крылья тень появившейся надежды.

— Любовь — это не только секс, Марк.

— Я знаю.

— Хорошо. А знаю ли это я сама? Иногда грань между страстью и любовью так расплывчата, что ее почти невозможно различить. Я так часто мечтала о настоящей любви, но сердце мое неизменно оказывалось разбитым. Самые красивые мечты разлетались вдребезги.

— Мне вполне понятен твой страх, поскольку после случая с Кейт я сам боялся любви. Но, оказывается, жизнь без нее ничего не стоит. Даже твой Джой в конечном итоге это понял. Ладно, если тебе трудно произнести слова признания, давай это сделаю я за нас обоих. Слушай: мы любим друг друга, и никто из нас не может отрицать этого… Я пока что не осмеливаюсь просить твоей руки. Но умоляю позволить мне быть хотя бы частью твоей жизни и жизни нашего ребенка.

Глаза Мелани напоминали прозрачные голубые озера. Но вдруг они потемнели, ее лицо сморщилось, и она, согнувшись, схватилась за живот.

— Что… что с тобой, Мелани? Тебе плохо?

— Нет, ничего, Марк. Немного схватило внизу, со мной такое бывает. Прости, мне нужно в ванную.

— Подожди, что значит «бывает»? Может быть, тебе нельзя двигаться, давай я отнесу тебя в кровать и вызову врача!

— Пожалуйста, не суетись, эта боль мне знакома… — Она дошла до ванной и скрылась за дверью.

Марк почти физически ощущал состояние Мелани, но не знал, прислушаться ли к тому, что она сказала, или предпринять какие-то самостоятельные действия. Пусть любимая видит его спокойным, уверенным в себе. Тогда у нее не останется сомнений в том, что на него можно положиться.

— Мелани, как ты там? Почему так долго? — И, не услышав ответа, мягко, но с не вызывающей сомнения решимостью в голосе потребовал: — Дорогая, открой, пожалуйста, не вынуждай меня разнести все это по кускам!

Вдруг дверь ванной комнаты распахнулась, и он как сквозь сон услышал голос Мелани:

— Волнения были преждевременны, у меня начались месячные. Так что нет никакого ребенка, — произнесла она с трудом и разрыдалась.