Дебора лежала на кровати, когда в комнате появилась мачеха. Недавно пробило пять, после ее неудачного визита на ферму прошло немногим больше часа, и она все еще не пришла в себя.

— Знаешь, дорогая, — многозначительно начала Хильда, — ты была права насчет этого Барта Палмера… Только неотесанный мужлан может столь хамски разговаривать, в чем я сама случайно убедилась. Но ты ошиблась, утверждая, что он не примет приглашения на обед. Палмер сразу согласился.

Деби промолчала, прикрыв веки. Ей и в самом деле не верилось, что Барт захочет нанести визит в дом Фарроу. А коли так — значит, есть тому только одно объяснение: скандальная статья в газете реальный повод, чтобы содрать с них за ферму побольше денег. Отец оказался прозорливым, предвидя такой ход событий.

Настроение Деби окончательно испортилось. Легко можно заподозрить в расчетливости Барта, Урсула же ей представлялась совсем другой, да, видно, правда — яблоко от яблони недалеко падает…

— О, понимаю, — язвительно продолжила мачеха. — Ты не считаешь нужным удостоить меня ответом. Восхитительно! Однако полагаю, тебе небезынтересно узнать, что мистер Палмер просил передать тебе свои глубочайшие извинения за нелицеприятные высказывания в твой адрес и выразил надежду, что ты не откажешься присутствовать за завтрашним обеденным столом.

Глаза Деби расширились от удивления. Она приподнялась на кровати и в упор уставилась на Хильду.

— Барт извинялся? — недоуменно воскликнула она. Чтобы он сделал это — да быть того не может! Никогда! Во всяком случае… до сегодняшнего дня подобное не могло ей и в голову прийти.

— Ага, мне наконец-то удалось тебя расшевелить! Похоже, Палмер представляет из себя нечто такое, что вызывает твой повышенный интерес. Удивительно, он ведь не из преуспевающих, перед которыми ты обычно делаешь стойку!

— Ты воображаешь обо мне невесть что, Хильда.

— Не думаю. Полагаю, я раскусила тебя.

— Неужели? — Деби вскочила с кровати и уставилась в окно, откуда открывался вид на долину и город. — Ты обо мне ничего не знаешь, — пробормотала она. — Ничего…

— В таком случае развей мои сомнения. Или твоя истерика стала предвестником твоего очередного ухода в себя?.. Или поняла наконец, сколь никчемная из тебя получается бизнесменша, когда реально убедилась в провале дорогого твоему сердцу проекта?.. Конечно, именно отец, а не ты, добьется успеха там, где тебя постигла неудача! Вот увидишь — завтра вечером он заставит твоего нагловатого, самоуверенного приятеля уговорить свою бабку продать ферму. Запомни мои слова!

— Палмер мне не приятель, — холодно бросила Деби. — Никогда им не был и не будет!

— Ах, как категорично и зло сказано! Уж не потому ли, что он не из тех мужчин-глупцов, которые готовы слепо броситься к ногам красавицы Деборы Фарроу?!

Грустная улыбка появилась на лице Деби.

— Пожалуй, твое последнее замечание справедливо, а в остальном ты ошибаешься. Я не переоцениваю своих деловых способностей, но и не раскисаю перед реальными неудачами. В этом отношении мы с отцом очень похожи. Всем сердцем надеюсь — завтра Гудвин одержит победу во благо всему городу. Не могу гарантировать, что мое присутствие на обеде увеличит его шансы, но постараюсь ничего не испортить.

— Обещаешь не выкинуть какой-нибудь серьезный фокус?

— С какой стати?

— Из-за Палмера, вот с какой стати! Ты же заявила, что больше не хочешь иметь с ним ничего общего!

— Это произошло до того, как он передал через тебя свои извинения, — сказала Дебора, равнодушно пожимая плечами, а про себя подумала: лучше бы не только не иметь с Бартом никаких дел, но вообще никогда больше не видеть его. Хватит с нее опасных переживаний. Не дай Бог, если завтра отец или Хильда заметят хотя бы ее мимолетное смятение. Еще хуже, если его уловит Барт.

Деби была полна решимости выйти из ситуации с наименьшими потерями. К тому же ее весьма заинтриговали как извинения Барта, так и готовность того слушать какие-либо предложения семейства Фарроу. Любопытно, как он прореагирует на предложенную отцом более выгодную сделку. Гудвин наверняка посулит больше денег.

— Надеюсь, не станешь выказывать характер и фыркать, — не унималась Хильда.

— Не собираюсь. Я буду исключительной паинькой!

Последовавший в ответ отвратительный смешок мачехи был полон сарказма.

— Тебе не одурачить меня своими штучками! Ты вся тряслась от злости, когда вернулась домой. И до сих пор, по-моему, не в себе. Весьма любопытно, чем Палмер так тебя расстроил.

Деби не собиралась признаваться, как своим долгим поцелуем тот буквально парализовал ее, а затем бросил в лицо оскорбительные слова.

Она и сейчас ощущала вкус его губ и помнила внутренний трепет, рожденный поцелуем. Барт, видимо, прав, назвав секс одной из ее слабостей. Но слабость эта — только по отношению к нему. С другими мужчинами все обстояло иначе. Она решительно противостояла домогательствам ухажеров вроде Тони Шинкла, когда с ними встречалась. И не ложилась в постель с Муром, пока они не поженились.

Боже, каким кошмаром стал ее брак! Даже вспоминать о том нестерпимо больно!

Расставшись с Муром Даймондом, Дебора и не помышляла о новой связи. Секс не занимал ее мыслей, кроме тех редких случаев, когда случайно видела Палмера. После этих встреч, лежа ночью в постели, она все время думала о нем. Лишь днем, погружаясь с головой в работу, Деби удавалось забыть о терзавшем ее тело страстном желании.

Если завтрашний обед чем-то и грозит ей, то опасность кроется не в том, что она своим строптивым поведением расстроит отца и мачеху, а, скорее, в том, что будет молча сидеть, сгорая от вожделения и представляя, как это замечательно — целоваться с Бартом.

Дебора стиснула зубы и попыталась успокоить бешено забившееся сердце. Зря она дала волю своему воображению! Собрав в кулак всю свою волю, она резко произнесла:

— Жаль тебя разочаровывать, Хильда, но я больше не хочу обсуждать персону Барта Палмера. Я сдержу обещание и буду на обеде. А сейчас, если не возражаешь, пойду принять ванну.

Мачеха открыла было рот, чтобы бросить очередную колкость, однако передумала.

— Пожалуйста, дорогая, — слащаво улыбнулась она в ответ. — А я пойду и скажу Гудвину, что у него послушная дочь. Он будет доволен.

Дверь за Хильдой закрылась. Деби тяжело вздохнула. Жить с мачехой под одной крышей ей становилось в последнее время все труднее. Значит, придется искать другое жилье. Конечно, эта ведьма Хильда обрадуется, если Деби уедет куда-нибудь подальше от Честера. Но пусть не надеется! Никому не удастся заставить ее уехать отсюда.

Она сразу вспомнила о коттедже на Холодном ручье, который собиралась предложить сегодня днем Урсуле Палмер помимо денег, в качестве дополнительной компенсации за продажу фермы. Трехкомнатный уютный домик с чудесным садом располагался на вершине холма, откуда открывался замечательный вид на залив Мэн.

Это заброшенное владение Фарроу приобрели в прошлом месяце, совсем недорого. Став главой семейной компании, Дебора прежде всего взяла под контроль рынок недвижимости. Один из агентов и сообщил ей однажды о коттедже. Он взахлеб расхваливал и участок, и дом, и сохранившуюся вполне приличную мебель. Планировалось все привести в порядок, отремонтировать, прежде чем сдать внаем или перепродать.

Деби побывала там, ей тоже очень понравился деревянный особнячок и даже мебель, отлично вписывавшаяся в интерьер и создававшая своеобразную атмосферу. К тому же неожиданно закралась мысль, что сама с удовольствием жила бы здесь, при этом ничего принципиально не меняя…

Когда Дебора размышляла, чем бы заинтересовать заартачившуюся с продажей своей фермы Урсулу Палмер, тут же решила предложить ей этот коттедж и была уверена — та непременно соблазнилась бы, если бы… если бы не очередная стычка с Бартом.

Теперь она снова думала об усадьбе и доме, но на этот раз как о месте, где сможет поселиться сама, причем не в отдаленном будущем, а именно теперь. Завтра же утром первым делом отправится туда и сообразит, чем необходимо обзавестись, чтобы поскорее переехать.

Хорошо, что завтра будет чем заняться, иначе ей просто не избавиться от навязчивых мыслей о Барте. Проклятых мыслей, воскрешающих в памяти ту единственную ночь, когда их тела слились в единое целое…

Деби поежилась и обхватила себя руками. Неужели им никогда не найти общего языка?

Вероятно нет, решила она. Слишком все запутано и противоречиво! Отношения, странным образом сочетающие в себе любовь и ненависть, будут существовать между нею и Бартом до могилы.

От зловещей реальности этих выводов ей стало не по себе. Любовь?.. Ненависть?.. Неужели их чувства настолько глубоки?

Вероятно, этого нельзя сказать о внутреннем состоянии Барта, хотя ее — именно таково. Страшно признать, но она очень легко могла бы по-настоящему влюбиться в него: достаточно мягкого жеста, милой улыбки, благородства, чисто мужского внимания и интереса…

Ей оставалось лишь с надеждой молиться, чтобы ничего подобного не произошло, пусть уж лучше он продолжает оскорблять и насмехаться над ней. Ибо любовь к Барту станет для нее катастрофой пострашнее брака с Даймондом Муром — тот, по крайней мере, по-своему, но обожал ее.

Палмер же никогда не ответит на ее чувство, во всяком случае не ответит так, как ей того бы хотелось. Ему неведомо душевное волнение или сострадание. В нем нет ни сердечности, ни доброты. Никогда не было и не будет.

Дебора не осознавала, что плачет, пока не ощутила соленую влагу на губах. С яростью смахнула слезы и нетвердым шагом направилась в ванную комнату.

— Будь ты проклят, Барт Палмер! — бормотала она, стараясь остудить тело ледяной водой. — Будь ты проклят!